*3511. Эпикуреизм

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/tutoria...1-epikurejstvo
Позднее учение киренской школы было преобразовано философом начала III в. Эпикуром, от которого и ведет начало философия, получившая название эпикуреизма и имевшая многочисленных последователей и в Греции, и в Риме в течение нескольких столетий. Выводя всю вселенную из случайного сцепления атомов, Эпикур не отрицал существования богов, но думал, что, избавленные от вмешательства в дела мира и людей, они ведут блаженную жизнь в полной свободе от каких бы то ни было мучительных, нарушающих бесстрастное спокойствие положений. Такое же блаженство, по Эпикуру, есть и высшая цель жизни человека. Но он все‑таки отдавал предпочтение духовным наслаждениям над телесными, как более прочным и чистым, и проповедовал, что лучшие пути к счастью – мудрость и добродетель. Сам он притом отличался благородством характера и добрым расположением к людям, хотя в общем его учение было эгоистично, потому что целью жизни ставилось в нем лишь собственное счастье отдельного лица. Впоследствии многие последователи Эпикура понимали и толковали его учение в смысле грубого материализма, т.е. погони за одними чувственными наслаждениями, чем создали всей своей школе очень дурную славу.

[В.П. Лега]

http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/..._IstAnt_08.php
Начало этой философии совпадает с деятельностью Александра Македонского, с уходом с арены греческих городов-полисов и с образованием империи. Жизнь изменяется, нарушается привычный ее темп. Появление большей информации о жизни других народов, изменение образа жизни, во многом ее ухудшение, обилие войн, несчастий, болезней изменяют и философские акценты.

Раньше философия занималась или познанием природы, как у досократиков, или метафизикой — онтологией, гносеологией, как у Платона и Аристотеля. В философии эллинизма главенствующий характер приобретает интерес к человеку. В эллинистических философских построениях метафизические вопросы уступают место интересам этики. Все главные философские эллинистические системы — философия Эпикура (эпикурейство), стоицизм (философия стоиков), скептицизм (философия скептиков) — направлены на решение одного вопроса: как человеку жить в условиях существующего мира?

Выделяются школы эпикурейства и стоицизма. Они возникли в одно время, существовали долго, даже после Р.Х., закончили свое существование, когда распространилось христианство по Европе.

Скептицизм был реакцией на философию стоиков, и в меньшей степени — эпикурейства. Была еще одна философская школа — неоплатонизма, которая возникает позже, хотя школы Платона продолжают существовать и в эпоху эллинизма. Неоплатонизм — самая мощная философская школа первых веков христианства.



Эпикур

Эпикур родился в 341 г. до Р.Х. на острове Самос. Умер в 271 г. В 306 году перебрался в Афины и купил сад на окраине Афин. В саду он основал свою собственную школу, она часто и называется Садом. Над входом в этот сад висела надпись: "Гость, тебе будет здесь хорошо. Здесь удовольствие — высшее благо". Эпикур написал около 300 книг. Среди них "О природе", "Об атомах и пустоте", "Об образе жизни". В дальнейшем философия Эпикура нашла свое продолжение в учении римского философа Тита Лукреция Кара, в его основной книге — "О природе вещей".

Целью философии Эпикур считал указать путь человеку к счастью. Чтобы узнать, что такое счастье, нужны физика и логика. Логику Эпикур называл каноникой, т.е. теорией познания. В теории познания Эпикур был сенсуалистом, считая, что критерием истины является ощущение, а разум полностью зависит от ощущения. Ощущения дают нам истинную картину мира, они ошибаться не могут. Ошибается судящий о них разум. Из повторяющихся ощущений возникают понятия. Эти понятия тоже истинны. Мысли о понятиях могут быть ошибочными.

Эпикур говорил, что в своей философии он стремится освободить людей от трех видов страха: страха перед небесными явлениями, страха перед богами и страха смерти. Чтобы избавить людей от всех видов страха, Эпикур разработал физическую часть своей философии. Эпикур был материалистом, как и стоики, он пытался доказать, что все протекающие в мире процессы имеют причинно-следственный механизм. Нет ничего сверхъестественного, и т.к. нет субстанций, кроме материальных, то и причины могут быть также материальные. Если причина найдена, то Эпикур считает свою задачу выполненной. Узнав естественную причину явления, человек начинает побеждать страх перед этим явлением.

Эпикур считает, что тела состоят из атомов, которые находятся в постоянном движении. Механизм движения атомов находится в самих атомах. Если бы тела делились до бесконечности, то они исчезли бы, поэтому единственной составляющей тел являются атомы. Все изменения в телах происходят из-за перемещения атомов. Число атомов бесконечно, поэтому и вселенная бесконечна. Вселенных бесконечное множество. Другие вселенные тоже состоят из атомов, но более мелких, чем атомы огня и воздуха. Миров — несколько, они вечны. Между этими мирами находятся боги. Боги существуют не в нашем мире, а между мирами, и поэтому на наш мир не влияют. Т.к. боги не влияют на наш мир, на нас, то и обратной связи не существует. Всякое поклонение богам — бессмысленно, боги совершенно блаженны, поэтому страх перед богами Эпикуром убирается.

Чтобы избавить человека от страха перед смертью, Эпикур разрабатывает этическую часть своей философской системы. Смерти бояться не надо, так как жизнь и смерть никогда не соприкасаются. Когда есть жизнь — еще нет смерти, когда есть смерть — уже нет жизни. Мы боимся смерти — того, чего никогда не можем знать. Это бессмысленно. Смерти бояться не надо, т.к. душа состоит из атомов, а со смертью атомы и наше материальное тело распадается, распадается и душа. Душа смертна, и загробной жизни не существует. Смерти бояться не надо, как бояться того, что не существует. Поэтому смысл и цель жизни — в самой жизни. Этот смысл жизни Эпикур находит в том, чтоб избегать страданий, получать наслаждение.

Эпикур ищет свободу от страданий тела и от смятений души. В этом истинное наслаждение. Это достигается философией, поэтому философией заниматься не поздно никогда. Но надо искать не временных удовольствий: в еде, вине, в других телесных удовольствиях — они либо скоро кончатся, либо могут превратиться в свою противоположность, как, например, переедание. Телесные удовольствия ограниченны и непостоянны. Поэтому душевные наслаждения, душевный покой выше телесных, т.к. душевный покой может быть постоянным. Духовное и душевное (Эпикур их не различает) выше телесного потому, что включает в себя не только настоящее (как телесное), но и прошлое, и будущее. Будучи сильнее и выше, дух может повлиять и на телесное состояние, т.е. телесные страдания могут быть успокоены духом и даже переведены в разряд удовольствий.

Нельзя жить приятно, не живя разумно, умеренно и справедливо. Для того, чтобы достичь удовольствий, необходимо избавиться от страданий и страстей. Идеал эпикурейского мудреца — человек, который может побеждать страсти своей души. Человек должен умерять свою похоть, плоть. Для этого Эпикур приводил такое разделение всех наших нужд. Удовольствия бывают трех видов:

1) естественные и необходимые;

2) естественные и ненеобходимые;

3) неестественные и ненеобходимые.

Пример удовольствия первого вида: человек голоден, и ему достается кусок хлеба; второго вида: удовольствия от того, что предшествует продолжению рода; третьего вида: человек устраивает пир. Человек должен ограничиваться естественными и необходимыми удовольствиями — ограничивать себя в еде, в телесных удовольствиях.

И когда кто-нибудь входил в сад Эпикура, заинтересовавшись вывеской, то этому гостю в качестве угощения подавали ячменную крупу и воду. Это — истинное эпикурейство. Человек, который победил в себе страсти, становится независим от страстей. Такой человек становится блаженным, приобретает состояние, когда все страсти удалены. Такое состояние называется атараксия, т.е. состояние свободы от аффектов и страстей.

Эпикурейский мудрец — это человек, который имеет определенные убеждения, соответствующие эпикурейской философии, имеет страсти, свойственные человеку, но умеет побеждать их, верен дружбе, на правящем посту не будет тираном, не раболепствует перед судьей и тираном и т.п. Т.к. атомы имеют причину движения в себе, то и человек, состоящий из атомов, имеет причину в самом себе. Человек свободен, судьбы нет.

[Реале Дж., Антисери Д.]

http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/...Antica/_06.php
3.1. "Сад" Эпикура и его новые идеалы

Первой из эллинистических школ в хронологическом порядке была школа Эпикура, возникшая в Афинах в конце IV в. до н.э. Эпикур родился на Самосе в 341 г. до н.э., практиковал в Колофоне, Митилене, Лампсаке. Перевод школы из Афин был настоящим вызовом Академии и перипатетикам и означал начало духовной революции. Если Эпикур хотел сказать нечто, что заключало в себе будущее, то последователи Платона и Аристотеля только прошедшее. Хотя оно и было хронологически ближайшим, но новые события изменяли интеллектуальные горизонты.

Даже место, выбранное Эпикуром для своей школы, было выражением революционного духа его мысли, - не форум как символ классической Греции, а постройка в саду, и даже огороде, в предместье Афин, вдали от шума городской жизни, в деревенской тиши, в обстановке, совершенно незнакомой классическому философу. По имени этого сада ("Kepos" - по гречески) стала называться школа, а последователи - философами Сада. Богатейшая продукция Эпикура дошла до нас в виде "Писем", адресованных Геродоту, Питоклу, Менекею и др., в виде собрания "Максим" и различных фрагментов.

Воззвание, исходившее из "Сада", можно суммировать в нескольких положениях: 1) реальность вполне проницаема для человеческого разума и поддается осмыслению; 2) в пространстве реального есть место для счастья; 3) счастье - это вытеснение страдания и беспокойства; 4) для достижения счастья и покоя человек не нуждается ни в чем, кроме себя самого; 5) для этого также излишни государства, институты, знатность, богатство, и даже Боги; человек автархичен.

Ясно, что в рамках такой миссии все люди выступали равными, ибо все одинаково жаждут духовного мира и покоя, все имеют на то право, и, если хотят, то вполне могут достичь его. "Сад" открыл двери всем: знатным и безродным, свободным и несвободным, мужчинам и женщинам, и, ни больше ни меньше, гетерам в поисках искупления и освобождения. Новизна, исходившая из "Сада", заключалась, следовательно, именно в его просветительском духе: в нем не было чистого интеллектуализма, он звал к жизни непривычной. Как верно замечено современными исследователями, в Эпикуре было нечто от пророка или святого, но в светском духе. "Сад" был центром обучения миссионеров, центром интенсивной пропаганды. Насколько широко распространилось это течение еще при жизни основателя подтверждает ряд сохранившихся фрагментов. Нам известны письма "друзьям из Лампсака", "друзьям в Египте", в Азии, "друзьям-философам из Митилены", и

180

даже на Востоке. Эпикур напоминает нам предшественника святого Павла (В. Farrington). Ясно, что сходство здесь лишь по типу деятельности; ведь вера Эпикура отрицает любую форму трансценденции; она в корне земная, в модусе "физиса", естественного. Метафизические выводы "второй навигации" Платона отвергнуты и забыты, как, впрочем, и аристотелевские завоевания.

3.2. Эпикурейский канон

Эпикур принимает ксенократовское деление философии на три части: логику, физику и этику. Первая изучает каноны, согласно которым мы познаем истину, вторая - строение реальности, третья - цель человека, счастье и способы его достижения. Первая и вторая реализуются только в функции третьей.

Платон полагал, что чувство смущает душу и отсекает ее от бытия. Эпикур переворачивает эту позицию, считая, что именно чувство схватывает бытие безошибочным образом. Чувства не ошибаются. Если бы чувство хоть раз обмануло, - ссылается на Эпикура Цицерон, - не было бы возможности верить ни одному из них. В этом смысле ощущения суть посланники истины. Аргументы Эпикура таковы: 1) Ощущения суть аффекты, значит, они пассивны, т.е. производны от чего-то, что они адекватно отражают. 2) Ощущения объективны и истинны, что гарантировано той же атомистической структурой бытия. От вещей истекают комплексы атомов, образующих образы, или подобия, которые в точности воспроизводятся нашими чувствами путем проникновения в нас этих образов, "simulacra". Ощущения регистрируют эти образы, как они есть, а также те, что ошибочно называются иллюзиями, ибо - это различные формы проявления объекта, в зависимости от места и дистанции от нас; ясно, что объект вблизи нас будет отличаться от того, что вдали; это обстоятельство, в котором иные видят доказательство обманчивости чувств, на деле свидетельствует об обратном. 3) Наконец, ощущения - в силу своей нерациональности - не способны отнять или прибавить нечто от себя,, а, значит, они объективны.

В качестве второго "критерия" истины Эпикур полагает т.н. "пролепсис", "prolepsis" , т.е. некие отпечатки чувственных впечатлений, остающихся в памяти в качестве резервов, выполняющих функцию предвосхищения будущего опыта. "Пролепсис" суть ментальные представления вещей, "память о том, что часто представляется извне". Мы способны предвосхищать события, но лишь в той мере, в какой это позволяет прошедший опыт, можем догадываться о характере вещей и тогда, когда они не предстоят перед нами, но в рамках уже имеющегося чувственного опыта. "Имена" суть "естественные" выражения этих "пролепсисов", образующихся в результате первоначального действия вещей на нас.

181

Третий критерий истины Эпикур находит в чувствах "наслаждения" и "страдания". Эти аффекты объективны по тем же соображениям, что и ощущения. Однако, они еще более существенны, ибо, помимо того, что позволяют распознавать и отделять истинное от ложного, бытие от небытия, они образуют аксиологический критерий, благодаря которому возможно опознание блага и отделение его от зла, а, значит, это критерий выбора, т.е. правило действия.

Ощущения, "пролессис" и чувства удовольствия и страдания имеют одну общую характеристику, что гарантирует их ценность и истинность, это - непосредственная очевидность. Покуда мы способны останавливаться перед очевидностью, признавая за ней истину, не ошибемся, - ведь очевидность всегда есть прямое воздействие на нас реальности. Очевидно, в узком смысле слова, - это все непосредственное (чувства и предчувствия). Но, поскольку процесс мышления не в состоянии зафиксировать непосредственное, будучи операцией опосредования, то отсюда рождается мнение, а с ним рождается возможность ошибки. И, если все очевидное верно, то все опосредованное, т.е. мнения, бывает иногда истинным, иногда ложным.

Верными Эпикур полагает те мнения, которые 1) получают подтверждение в опыте и в сфере очевидного; 2) не получают опровержения со стороны опыта и очевидного; 3) не получают пробной аттестации. Надо заметить, что очевидность здесь выступает базовым параметром, но, в любом случае, очевидность эта только эмпирическая, т.е. такая, какой она представляется чувствам, но не разуму. Здесь как нельзя лучше заметны тяжелые последствия сенситивного эпикурейского канона.

Ясно, что основные понятия эпикурейской физики, такие как "атомы", "пустота", "отклонение атомов", - далеко не очевидны сами по себе, по той простой причине, что сенсорно не воспринимаемы. Но, по Эпикуру, именно они предпосланы всем прочим феноменам, более того, призваны делать их осмысленными и внятными нашему разуму. Неясно, каким образом другие принципы и понятия, могут обнаружить недостаток опытного подтверждения.

Напомним также, что, как уже было показано, из суждения "все ощущения истинны" можно получить как абсолютный субъективизм в духе Протагора, так и абсолютный объективизм. По правде говоря, и физика, и этика Эпикура выходят далеко за пределы того канона, который тем же Эпикуром установлен.

3.3. Физика Эпикура

Для чего необходима физика как наука о природе? "Если не беспокоиться о небесных феноменах и не знать страха смерти, ее близкого дыхания, не искать границ наслаждения и страдания, то вряд ли нужна была бы наука о природе". Все это означает, что физика должна дать основание этике.

182

Эпикурейская физика - это онтология, целостный взгляд на реальность в ее всеобщности и последних основаниях. Надо сказать, что Эпикур, не умея создать новую онтологию, для выражения своего материалистического взгляда на реальность позитивным образом, (т.е. не просто отвергая позицию Платона и Аристотеля), вынужден был искать уже отработанные теоретические фигуры, и он находит их. Ясно, что после "второй навигации" Платона наиболее материалистическими были посылки атомистов. Однако, как мы уже видели, атомизм был ответом на апории, вытекавшие из позиции элеатов, попыткой примирить крайности логоса элеатов с требованиями опыта. В логику атомистов перекочевала большая часть логики элеатов (первый атомист Левкипп был учеником Мелисса). Ясно, что также это было неизбежным и для Эпикура.

Основания физики Эпикура можно сформулировать так:

1) "Ничто не рождается из небытия", поскольку, в противном случае, нужно было бы признать, что нечто может возникнуть без порождающего семени, а также то, что нечто распадается в ничто, а, значит, признать исчезновение всего. Но, поскольку ничто не рождается из ничего и не исчезает насовсем, то реальность в ее тотальности была, есть и будет, как она есть, вне принципиальных изменений.

2) Вся реальность образована из двух составляющих: тел и пустоты. Существование тел доказывается самими чувствами, существование же пространства и пустоты проистекает из факта движения, ибо для перемещения тел необходимо пространство. Пустота не есть небытие, а именно - пространство, "неосязаемая природа", по выражению Эпикура. Помимо тел и пустоты ничего третьего нет, ибо немыслимо ничто другое, что бы не обладало телесным эффектом.

3) Реальность, в понимании Эпикура, бесконечна. Она бесконечна как тотальность, но бесконечны и ее составляющие: множество тел, пространство. Если бы множество тел было конечным, то они потерялись бы в бесконечном пространстве, а если бы пустота была конечной, то не смогла бы вместить бесконечные тела. Таковы аргументы против Платона и Аристотеля.

4) "Тела" бывают сложными и простыми, абсолютно неделимыми. Делимость тел до бесконечности нельзя принять, так как это, в конечном счете, означает разрешимость вещей в небытие, что, по логике Эпикура, абсурдно.

Понимание природы атома Эпикуром отличается от понимания Левкиппа и Демокрита по трем позициям:

183

1) Древние атомисты выделяли как существенные характеристики атома - фигуру, порядок и позицию. У Эпикура - это фигура, вес и величина. Различия атомов по форме чисто количественные; это не качественные формы Платона и Аристотеля. Количественные различия, по Эпикуру, достаточны для объяснения существования феноменального многообразия вещей. Так же понятие величины достаточно для объяснения движения. Формы атомов различны и множественны, но их разнообразие не бесконечно, зато число их бесконечно.

2) Второе отличие заключается в теории минимумов. Согласно Эпикуру, все атомы, от самых больших до самых маленьких, физически и онтологически неделимы. Однако, тот факт, что речь идет о телах, наделенных фигурой, значит, объемом, величиной, означает, что они должны иметь части. Очевидно, речь идет о "частях", онтологически неделимых, а только логически и идеально выделяемых, именно потому, что атом структурно неделим. В силу того же мотива элеатов невозможно, чтобы атомы уменьшались до бесконечности, но лишь до известного предела, который Эпикур называет "минимумом", или "единицей меры". При этом Эпикур говорит о "минимуме" не только относительно атомов, но и относительно пространства, времени, движения и т.н. "отклонения атомов".

3) Третье отличие касается понятия первоначального толчка. Эпикур понимает движение атомов не так, как первые атомисты, - как равное во всех направлениях; для него движение - это падение вниз, в бесконечное пространство, под действием тяжести атомов. Тяжелые и легкие, все атомы падают (мышление же есть наибыстрейшее движение). Такая поправка к древним атомистам дает нам яркий пример малосимпатичного гибрида понятия бесконечного с сенсуалистским представлением, в котором неизбежны эмпирические, наглядные представления о верхе и низе. Понятно, что последние суть относительные понятия в рамках конечного.

Но почему же атомы не падают в бесконечности по параллельным траекториям? Для разрешения этого затруднения Эпикур вводит теорию "отклонения" (или деклинации) атомов, (по-гречески "clinamen" [102]), согласно которой атомы в любой момент времени и в любой точке пространства могут отклоняться от прямой линии на минимальный интервал и могут встречаться таким образом с другими атомами.

Однако теория "отклонения" была введена не только для физического обоснования, а, прежде всего, для обоснования этики. В системе античного атомизма господствует необходимость: фатум и судьба правят миром, для человеческой свободы места нет, а, следовательно, нет места для мудреца с его опытом жизни. "По правде говоря, лучше было бы верить в мифических богов, чтобы не быть рабами фатума, о котором говорят физики: мифы хотя бы оставляют надежду и утешительную возможность быть с Богами, в то время как фатум лишает и этого", - полагает Эпикур.

184

Как заметили уже древние, т.н. "отклонение" противоречит основным установкам Эпикура, ибо оно возникает без причины из небытия. Но ведь сначала был заявлен принцип элеатов: "из ничего - ничто", подтвержденный Эпикуром не раз.

Поскольку "клинамен" не связан ни с законом, ни с правилом судьбы (это также не свобода, ибо ему чужды любые цели и разумность), то ясно, что перед нами чистая случайность. Космос заброшен во власть слепой стихии.

Из бесконечных начал происходят бесконечные миры; некоторые из них совпадают с нашим, другие - иные, не похожи на наш. Миры рождаются и исчезают, одни быстро, другие медленно. Миры бесконечны не только в пространстве, но и во времени. И, хотя каждый миг миры рождаются и умирают, "в целом ничто не меняется", утверждает Эпикур. Не только элементы, образующие универсум, но и их комбинации остаются вечно теми же по причине бесконечности универсума, где любая возможность актуализирована.

В основе такой конституции бесконечных универсумов нет никакого разума, или проекта, или каких-либо целей, нет даже необходимости. Не Демокрит, но Эпикур - философ, который "мир на случае отстроил".

Душа, как и все прочее, есть агрегат атомов. Атомы воздухообразные и подвижные образуют алогичную часть души. Другие же, без специфического названия, образуют рациональную часть души. Кроме прочего, что с необходимостью вытекает из материалистических предпосылок, душа как агрегат, вовсе не вечна и подлежит разрушению и смерти.

По поводу существования Богов у Эпикура не было сомнений, однако он не допускал какой-либо их озабоченности по поводу человеческого мира. Они блаженствуют всем своим многочисленным семейством в межмировом пространстве, общаются между собой на языке мудрецов (разумеется, этот язык очень похож на греческий), проводят жизнь в радовании и мудром величии. Аргументы существования Богов, по Эпикуру, таковы: 1) от них у нас есть очевидное знание; 2) таковой очевидностью обладают не отдельные избранные, но все люди любой эпохи и любого региона; 3) знание о них мы имеем благодаря все тем же флюидам, а, значит, это объективное знание.

Эпикур описывает различие атомов рациональной души от прочих примерно также, как объясняет особенности конституции Богов: "не тело, но почти тело, не душа, но почти душа". Вот это "почти" разрушает философский дискурс Эпикура и явным образом демонстрирует всю недостаточность принципа атомистического материализма. Как

185

все в мире, Боги не могут не иметь атомарной структуры. Но все сложное существует, разрушаясь, в то время как Боги должны быть бессмертными, или они не Боги. Утверждение, что это иные атомные агрегаты, ничего не объясняет: если они испытывают непрерывное влияние со стороны других атомарных структур, формируя образы, неизбежны потери атомов. В этом случае неясно, как они восстанавливаются; уход от возникающих осложнений означает смещение фокуса проблемы. В самом деле, утверждение "почти тело" означает структурную неподключаемость в рамках атомизма проблемы Богов, и "отклонение" атомов не объясняет феномена свободы, т.е. ведет к нарушению единства сознания.

3.4. Этика Эпикура

Материальное - сущность человека, материальное есть также, необходимым образом, его специфическое благо, которое как актуальное и реализованное, делает человека счастливым. Поскольку благо - природа в ее непосредственности, то ясно без околичностей, что благо - это и наслаждение.

Об этом говорили уже киренаики. Однако, Эпикур радикально реформирует их гедонизм. Киренаики утверждали, что удовольствие есть естественное движение, страдание же - движение насильственное, однако они отрицали понимание наслаждения как покоя, т.е. промежуточного состояния, в котором отсутствует страдание. Эпикур не только принимает такую трактовку, но и усиливает ее, понимая покой ("catastema") как предельную границу счастья. Если киренаики полагали физические состояния удовольствия и страдания более сильными, чем психические, то Эпикур утверждает обратное. Такой исследователь человеческой натуры, каким был Эпикур, великолепно понимает, что ограниченные во времени телесные переживания куда как менее интенсивны, чем сопровождающие их внутренние резонансы и движения "psyche".

Истинное удовольствие, по Эпикуру, это "отсутствие телесного страдания" ("aponia" [36]), апония, или невозмутимость души, "ataraxia" [53]. Вот мнение самого философа: "Когда мы говорим, что благо - наслаждение, то это не указание на обжор и лентяев, ветренников и прощелыг, которые игнорируют или не понимают нашего учения. Мы говорим и указываем на отсутствие телесного страдания, беспокойства. Это не непрерывные празднества, не томления младых дев, не все то, чем изобильный стол нас искушает, но трезвое обсуждение, доискивающееся последних причин каждого акта выбора или отказа, которое разоблачает все фальшивые мнения, от коих все душевные треволнения исходят".

186

Если это так, то нравственной жизнью управляет не удовольствие как таковое, но разум, который судит и разделяет, т.е. практическая мудрость, отделяющая те удовольствия, что не несут страданий и возмущений, от тех, что несут наслаждения поначалу и - страдания впоследствии.

Для уверенности в достижении "апонии" и "атараксии" Эпикур считает важным различать: 1) естественные и необходимые удовольствия, 2) естественные, но не необходимые, 3) удовольствия не естественные и не необходимые. Затем он уточняет, что объективно достижимыми и несущими удовлетворение являются удовольствия первого типа, вторые необходимо ограничивать и всячески избегать третьих. Такая позиция Эпикура могла бы быть без особого преувеличения названа аскетической по следующим причинам.

1) Среди удовольствий первой группы - естественных и необходимых - лишь те, что тесно связаны с сохранением жизни индивида. Они единственно приносят истинную пользу, избавляя тело от страдания, как, например, чувство сытости в ответ на голод, - когда, жаждая, мы пьем, изнемогая от усталости, отдыхаем, - это состояние естественное. Философ исключает из них наслаждение любви, полагая ее источником беспокойства. 2) Среди удовольствий второй группы - те, что сверх естественных потребностей: изысканные пища и напитки, элегантная одежда и т.п. 3) Наконец, среди неестественных и ненеобходимых, - все формы человеческого тщеславия, суетные желания роскоши, власти, славы.

1) Желания и удовольствия первой группы бывают всегда удовлетворены, имеют естественный предел: как только устранено страдание, желание затухает. 2) Желания второй группы уже не имеют естественного предела, ибо не связаны с телесным страданием, а потому могут спровоцировать заметный ущерб. 3) Желания третьей группы, никак не связанные с телесными потребностями, подвергают душу опасным волнениям.

И все же, что следует делать, если физические недуги нас настигли? Ответ Эпикура таков: если недуг легкий, он переносим и не может затмить радость души; острая боль проходит быстро; если же боль острейшая, то смерть не заставит себя ждать, а она есть абсолютная анестезия, бесчувствие.

А что же делать с душевными недугами? Поскольку здесь мы имеем дело с продуктами заблуждений разума, то философия Эпикура - самое эффективное снадобье и противоядие.

187

А смерть? Смерть - зло только для тех, кто заблуждается на счет нее. Поскольку человек - это душевный состав в составе телесном, то смерть ничто иное как распад этих соединений; причем, распыляясь повсюду, сознание и чувственность утрачиваются, от человека не остается ничего. Стало быть, смерть не страшна сама по себе, ибо в момент явления ее мы ничего не способны чувствовать, ни так же после смерти, когда душа, как и тело, распадается; не остается решительно ничего. Наконец, смерть не отнимает ничего от жизни, ибо абсолютное совершенствование наслаждения не предусмотрено в плане вечности. Политическая жизнь, по мнению Эпикура, принципиально неестественна, а потому она ведет к нескончаемым треволнениям, препятствует достижению апонии и атараксии, а, значит, и счастья. В самом деле, те удовольствия, что многие связывают с политическими символами, как мы уже знаем, не натуральны, не необходимы, а значит, просто обманчивые миражи. "Так освободимся же, - призывает Эпикур, - раз и навсегда из тюрьмы наших житейских забот и от политики". Политическая жизнь не обогащает человека, но дезориентирует, разобщая людей. Посему эпикуреец стремится жить обособленно и бежит от толпы. "Обратись к себе самому, особенно, если ты вынужден быть в толпе". "Скрывайся и таись", - лишь в обращении к самому себе может быть найдена атараксия, покой души. Высшее благо, по Эпикуру, не короны царей и земных богов, но "корона атараксии, что превосходит корону великих империй".

На основе таких предпосылок ясно, что интерпретация Эпикуром права, закона и справедливости вполне антитетична классической греческой, и прежде всего - тезисам Платона и Аристотеля. Объективный фундамент, ценность и смысл закона и права состоят в их полезности: с точки зрения Эпикура, государство теряет свое абсолютное значение, становится релятивным институтом, возникающим из простого договора в виду его полезности. Из источника и венца всех высших моральных ценностей оно превращается в обычное средство охраны витальных ценностей, необходимое, но не достаточное. Справедливость обретает относительный характер, подчиненный полезности.

Платоновский идеальный мир перевернут, и разрыв с классическим жизненным миром и его переживанием не мог быть более решительным и радикальным. Человек-гражданин прекратил свое существование, на историческую сцену вышел человек-индивидуум. Из всех связей между индивидами единственно действенной остается дружба, связующий союз свободных людей, одинаково чувствующих, живущих и думающих. В дружбе нет ничего внешнего, неестественного, ничто не нарушает интимности индивидуальности. В друге эпикуреец видит свое другое я. Дружба также из сферы полезного, но это - возвышенное полезное. В самом деле, если поначалу ищут дружбы в надежде извлечь из нее определенную прибыль, то потом она становится источником чистого наслаждения. "Из всего, что мудрость избирает для счастливой жизни, наибольшее благо - это дружба".

188
3.5. Лечебник-квартет и идеал мудреца

Эпикур прописывает людям четырехэлементный лечебник против:

1) страха перед Богами и потусторонним;
2) абсурдного страха перед смертью, которая есть только ничто;
3) зла, которое либо кратковременно, либо легко переносимо, что в итоге должно привести к верному пониманию счастья, которое в распоряжении всех.

В пользу

4) счастья против эфемерного зла.

Человек, освоивший применение этого фармакологического квартета, приходит к душевному покою и счастью, которые невозможно поколебать. Став хозяином самому себе, мудрец не должен более ничего бояться, даже пытки: "Мудрец будет счастлив и на дыбе". На это ссылается Сенека: "Эпикур полагает, что мудрец, сжигаемый заживо в раскаленном быке Фалариса (тиран Агригента, который, согласно легенде, казнил своих врагов в бронзовой статуе быка), восклицал: как это сладостно! Но и это мне безразлично", - гореть синим пламенем - и в самом деле, наслаждение.

Сам Эпикур готов представить доказательства. Между приступами смертельного недуга, в письме другу он признавался, как сладостна и полна счастья жизнь.

Так Эпикур не страшится сказать, что в максимуме атараксии мудрец достигает счастья наравне с Богами: где он касается вечности, там и Зевс не обладает большим.

Своим современникам, уже лишенным уверенности, полным тревоги и страха перед жизнью, Эпикур указывал новый путь к счастью, который был вызовом судьбе и фатальности, поскольку он показывал, что счастье рождается изнутри, поскольку истинное благо, пока мы живы и будем живы, всегда и только в нас: истинное благо - это жизнь, для жизни необходимо немногое, и это - в нашем распоряжении, все прочее - суета сует. Сократ и Эпикур суть две парадигмы, две великие веры, две светские религии: религия "справедливости" и религия "жизни".

3.6. Судьба эпикуреизма в эллинистическую эпоху

Эпикур не просто предлагал, но предписывал своим последователям строжайшую дисциплину в том смысле, что в школе "Сада" не должно быть места идейным конфликтам, даже после смерти его основателя. Во второй половине I в. до н.э. земля, где находилась школа, была продана. Однако идеи "Сада" нашли свою вторую жизнь в Италии, где Филодем в нач. I в. до н.э. организовал эпикурейский кружок аристократического типа близ Геркуланума, в доме мецената и консула Кальпурнио Пизоне. Раскопки Геркуланума показали остатки виллы и библиотеки с сочинениями Эпикура и Филодема.

189

Однако самым крупным приверженцем эпикуреизма был Тит Лукреций Кар, составивший целое явление в истории философии. Он родился в начале I в. до н.э. и умер в середине того же века. Эпикурейское послание изложено в стихах в сочинении "О природе вещей". Чтобы освободить людей, понял Лукреций, мало холодной рефлексии, истины интеллектуального порядка, необходимо еще, как сказал бы Паскаль, чтобы истина была внятна сердцу. Действительно, там, где философ говорит языком логоса, поэт извлекает чувственные резонансы, фантазмы и находит интуитивные образы. Одна лишь разница была между ними: Эпикур умел гасить свои тревоги экзистенциального порядка. Лукреций же оказался их жертвой и покончил с собой в 44 года.

[Реале Дж., Антисери Д.]

"... стремиться не только быть вне греха, но быть богом".
Плотин, Эннеады, 1, 2, 6.

1. ЯЗЫЧЕСКИЕ ШКОЛЫ ПЕРВЫХ ВЕКОВ ХРИСТИАНСКОЙ ЭРЫ
1.1. Жизненность эпикуреизма в первые два века христианской эры

После долгого периода кризиса "Сад" вновь "расцвел": во II в. н.э. появляется множество свидетельств его витальной энергии. Интереснейшим документом этого времени мы можем считать письмо Плотины, вдовы Траяна, которая, принадлежа эпикурейской школе, обращается к императору Адриану с просьбой о пожалованиях в пользу Школы и, еще о разрешении свободного выбора сочувствующим в самоопределении, даже если они не имеют римского гражданства. Это доказывает, кроме прочего, что предыдущие императоры накладывали на эти школы суровые ограничения, коль скоро они привлекали к себе внимание политиков. Все же император Марк Аврелий нашел нужным финансировать из общественного бюджета кафедру эпикурейской философии.

Однако лучшим доказательством популярности эпикуреизма во II веке остается грандиозная настенная резная книга, высеченная Диогеном из Эноанды (в Малой Азии), представляющая собой синтез эпикурейской мысли. Обширные фрагменты этой книги были извлечены археологами в конце прошлого века. "Сейчас, когда погас последний луч на закате моей жизни, - говорит Диоген в своем каменном послании, - но не пришел еще час расставания с жизнью, хочу воспеть гимн радостям жизни и упоениям, которые она несет всем тем, кто не утратил хороший вкус и здравый смысл. Сколько бы их - один, два, три, четыре, пять, шесть, вряд ли их много больше, - этих людей - в дурном расположении духа ни пришло ко мне, в моей власти вернуть им покой души. Но пока великое множество людей по причине общего

220

недуга, подобного чуме или какой другой эпидемии, заглатывающей все больше жертв, бредет один за другим, как овцы, ведомые дурным примером и собственным недомыслием, - для того стою здесь я, готовый прийти на помощь тем, кто будет после нас (ведь и те, что еще не родились, они тоже наши). Наконец, долг истинной человечности - позаботиться о блуждающих во тьме, которые всегда есть среди нас, - для того это послание взывает ко многим, - так соберемся же под этим портиком, чтобы, приняв снадобье, обрести спасение, покончив со страхами, что без всякой на то причины властвуют над нами, страданиями, в тенета коих влекут нас суетные желания..." "Мы обращаемся и к так называемым чужакам и странникам, ибо, согласно единственному разделению на земле, каждый имеет свою родину, но в отношении мира всеединого, единственная родина всех - это вся земля, а единственная обитель - весь мир".

1.2. Распад эпикуреизма

Послание в камне Диогена, возможно, было последним лучом славы эпикуреизма. В начале III в. н.э. Диоген Лаэртский, не разделяя, впрочем, доктрины "Сада" в целом, посвятил ей и Эпикуру всю десятую книгу своей "Жизни философов", благодаря чему мы можем знать работы Эпикура.

Что же касается школы "Сада" в Афинах, то она не прожила далее 267 г. н.э., когда здания школы были разрушены в результате вторжения варваров (герулы, предки остроготов). В IV веке по свидетельству императора Юлиана, книги Эпикура были почти утрачены.

Душами людей этой новой эпохи владели уже идеи неоплатонизма и христианства.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/weber-3...-i-epikurejtsy
Философия эпохи эллинизма

Господствующая религия не удовлетворяла людей, поэтому они искали душевного спокойствия и нравственной опоры в философии. Таким образом, время упадка верований было цветущим периодом философии. Великих новых философских систем этот век не произвел, но философия распространилась тогда в обществе, ею интересовались все образованные люди. Философы выработали правила жизни для всех сословий, для всех профессий; философские системы служили основаниями общественной жизни и литературы. Попытки Арата и Клеомена оживить государственный быт Греции реформами, низвергнуть тиранов, восстановить свободу – произошли из философских учений; из них произошли и космополитские понятия того времени. Основатели новых философских школ стремились провести в жизнь результаты своих размышлений, дать своим идеям практическое применение. Некоторые из этих философов были последователи великих мыслителей прежнего времени. Важнейшими философскими школами были: перипатетическая, развивавшая систему Аристотеля (II, 753); академическая, последователи которой назывались платониками, но преобразовывали учение Платона, так что различаются три периода платонизма: первая, вторая и третья академии (II, 739); еще влиятельнее были эпикурейская школа, основанная на учении Аристиппа, и стоическая, бывшая облагороженным учением циников (II, 717). Эпикур [342–270 гг.], основатель школы, названной его именем, родился на Самосе, в семействе, переселившемся туда из Аттики, получил образование в Афинах, преподавал свою философию отчасти в этой столице наук, отчасти в разных городах Малой Азии. Основатель стоической школы Зенон [ок. 336–264 гг.], уроженец кипрского города Кития, сначала занимался торговлею, потом, оставив ее, поселился в Афинах, посещал там школы разных философов, нашел их учения неудовлетворительными и составил свою систему, целью которой было решение вопросов о высших целях жизни. Он думал не о том, чтоб открывать новые отвлеченные истины; главным желанием его было установить правила нравственной жизни на здравых понятиях об устройстве мира. Учения Эпикура и Зенона были противоположны по своему характеру: Эпикур допускал человека свободно пользоваться внешними благами, учил благоразумному наслаждению жизнью; Зенон требовал, чтобы мудрец стремился к душевному спокойствию («бесстрастию» Apathia) и трудился над развитием в себе способности к отречению от внешних благ («занимался аскетикой»); но оба они желали доставить человеческой душе свободу от житейских тревог, оба считали твёрдую преданность истине отрадой человека, источником нравственного мужества. Школы, основанные ими, имели могущественное влияние на мысли людей во все последующие века.

Эпикур и эпикурейцы

Нравственное учение, которое Эпикур излагал в своем доме, стоявшем, в прекрасном саду близ Афин, было видоизменением киренейской этики; но Эпикур дал ему более прочное теоретическое основание тем, что заимствовал учение о природе из системы Демокрита (II, 348), почти без всякого изменения. Его философия, делившаяся на логику (канонику), физику и этику, учила, что познание истины основывается на чувственных восприятиях, на впечатлениях, производимых внешним миром; что нет ничего существующего отдельно от материи, а все материальные предметы состоят из случайного соединения атомов, носящихся в пространстве; из атомов состоит и душа человека, состоят и боги; различие между предметами происходит от различия атомов, из которых состоят они; душа и боги состоят из атомов очень тонкого вещества, которое можно сравнить с теплым дыханием. Цель жизни и у богов, и у людей – счастье. Счастье богов состоит в том, что они свободны от заботы о вселенной: она не создана ими, они не правят ею; они живут в пространствах между разными мирами и не имеют никакого влияния ни на природу, ни на жизнь людей. Счастье человека состоит в свободе от всяких неприятных ощущений, нарушающих душевное довольство. У Эпикура, человека нравственного и доброго, это учение имело благородный характер; но впоследствии оно превратилось в философию чувственного наслаждения. Основатель школы ставил счастье в душевном довольстве мудреца, отдавал предпочтение над чувственными наслаждениями умственным, как более прочным и более чистым; его ученики скоро переступили границу между прочным нравственным удовольствием душевного спокойствия и чувственными наслаждениями, их испорченный эпикуреизм ставил целью жизни эти наслаждения. – Характер самого Эпикура был, как мы сказали, безукоризнен, его нравы были чисты. Он любил проводить время в обществе учеников и друзей; они обедали в его саду; но эти обеды были скромны, и те небольшие расходы, каких требовали они, были покрываемы взносами участвующих; древние писатели хвалят согласие между собеседниками Эпикура в его саду, добродушие и кротость этого дружеского общества философов.

Эпикур

Зенон Китийский и стоики

Противоположность эпикуреизму, выродившемуся в изнеженность, представляет суровый стоицизм, возобновленный цинизм в облагороженной форме. Зенон, преподававший свое учение в Афинах, оставался в жизни верен его правилам, исполнял их с непоколебимою твердостью воли до смерти, которую в глубокой старости добровольно дал себе, отказавшись от пищи. Он был слабого телосложения, но приучил себя удивительно легко выносить всякие труды и лишения; нравы его были чисты, он был воздержен, владел своими страстями, высказывал свои мысли коротко и определительно; характер его был строгий, несколько мрачный. Он преподавал свое учение в Разрисованной Стое (Stoa Poikile), потому оно получило название стоического. Основанием системы Зенона служило, как мы говорили, учение циников; но, кроме того, в ней заметно влияние мегарской школы: Зенон был слушателем Стильпона (II, 719). Стоицизм так же, как эпикуреизм, имеет своею целью доставить человеку счастье, состоящее в мудрой умеренности; но цель эта достигается в нем путями, противоположными эпикурейским. По учению стоиков, счастье человека состоит в том, чтоб он был подобен богам; он достигает этого сознанием истины о божественных и человеческих делах, правильным суждением о добре и зле, жизнью сообразною природе, владычеством над страстями, подавлением в себе влечений, противных разуму, приобретением привычки сообразовать свою волю с природою и разумом. Мудрый должен переносить все в жизни с непоколебимым равнодушием, потому что радость и горе, счастье и бедствия предопределены вечной необходимостью природы (Heimarmene, Fatum), a восставать против неизбежного противно природе. При самом возникновении мира было уже положено на вечные времена основание всему, что будет происходить, так что все в мире совершается по необходимости, и в нем нет места случаю. Самоубийство, по учению стоиков, дело, не заслуживающее порицания. В учении о вселенной (физике) они говорили, что первобытная материя (эфир) и первобытный разум (огонь) существовали при начале вселенной в соединении и это их соединение – движущий, оживляющий, создающий закон природы (Зевс); это существо, состоящее из эфира и огня, одаренное разумом и волей, создало из самого себя вселенную, которой оно движет и правит; вселенная некогда сгорит и тем возвратится в первобытное существо, из которого произошла. Подобно вселенной, и части её, в особенности небесные тела, имеют божественную природу; но все они подчинены закону необходимости. Душа человека – огненное дыхание, истечение души вселенной; она имеет, кроме пяти внешних чувств, способность размножения, дар слова и разум, который должен управлять другими силами души.

Зенон Китийский, основатель школы стоиков
Автор фото - Jeremy Weate

Дальнейшее развитие школы стоиков

Учение Зенона получило широкое распространение; влияние его заметно в политических событиях того времени. Ученик Зенона Сфер Босфорский, живший в Спарте, возбудил в душе Клеомена энтузиазм к старинной спартанской строгости нравов (стр. 351); соотечественник и друг Зенона Персей Китийский пользовался уважением царя македонского Антигона Гоната. Но участие стоиков в политических делах помешало их единодушию: один из даровитейших учеников Зенона – Дионисий Гераклейский покинул его систему и стал последователем киренейской философии; другой даровитый ученик, Аристон Хиосский, разошелся с Зеноном по многим важным вопросам, находя его учение слишком суровым. Верен Зенону оставался Клеанф [334–232 гг.], уроженец троадского города Асса, получивший название «водоноса», потому что зарабатывал себе деньги ночью тяжелым физическим трудом, посвящая день изучению философии; он твердо держался системы Зенона и горячо защищал ее от противников; но ум его был тяжелый; он не мог привлекать к себе последователей. Ученик Клеанфа Хрисипп [ок. 278–207 гг.], уроженец города Сол, называется вторым основателем стоической школы. И, действительно, он поддержал ее. Человек твердого характера, одаренный сильным умом, большим диалектическим талантом, часто доводившим его до натяжек в аргументах, он обладал обширной ученостью, был ловок и деятелен; благодаря этим качествам, он соединил под своим руководством распадавшуюся школу Зенона и подробно разработал систему стоической философии. Он писал очень много; говорят, что число его сочинений простиралось до 750. Они были написаны торопливо, потому изложение в них было небрежное: древние писатели говорят, что язык их был неправилен, слог растянут, много было в них повторений, лишних цитат, много эпизодов, уклонявшихся от главного предмета. Но, при всех своих недостатках, сочинения Хрисиппа легли в основание всех позднейших ученых трудов стоической школы.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...-zhizn-epikura
Материалистический перипатетизм Стратона не был единственной и самой яркой формой античного материализма в эпоху эллинизма – ярче и полнее был материализм Эпикура и его учеников и последователей – эпикурейцев. В учении Эпикура свое второе рождение получил атомизм Левкиппа и Демокрита, дополненный, однако, выдающимся эллинистическим материалистом рядом своих оригинальных мыслей (начиная с конца IV в. до н.э.). Эпикур и эпикурейцы активно боролись с современными им идеалистами и агностиками. Они доказывали материальность и познаваемость мира. Кроме того, эпикуреизм противостоял все более модным в эпоху эллинизма суевериям, предрассудкам, астрологии и магии, имевшим афро-азиатское происхождение и хлынувшим в Грецию из завоеванных Александром Македонским областей.

Жизнь Эпикура не слишком богата событиями. Эпикур родился в 341/340 г. до н. э. на острове Самос – родине и Пифагора, и Мелисса, и астронома Аристарха. Однако Эпикур – афинянин, а не самосец. Его отец Неокл принадлежал к афинскому дему (дем – часть территориальной общины в Афинах) Гаргетта, к роду Филаидов, но жил на Самосе как один из афинских поселенцев-клерухов (клерух получал земельный надел в колонии, наделы распределялись между поселенцами по жребию, который назывался «клерос», отсюда «клерух»). Афины захватили часть самосской земли и вывели туда свою колонию после того поражения, которое нанес Перикл философу и стратегу Мелиссу.

Эпикур

Эпикур происходил от незнатных и небогатых родителей. Его отец был учителем словесности. Желая унизить Эпикура и вместе с ним его учение, вечные враги эпикуреизма – стоики рассказывали о жизни Эпикура, что он в свои отроческие годы «при матери ходил по лачугам, читая заклинания, а при отце учил азбуке за ничтожную плату» (X, 4). Будучи формально афинянином, Эпикур оказался в Афинах лишь в восемнадцатилетнем возрасте для докимасии – проверки гражданских прав для лиц, достигших совершеннолетнего возраста. Диоген Лаэртский говорит, что в это время в Академии преподавал Ксенократ, Аристотель же был уже в Халкиде на острове Эвбея. Следовательно, Эпикур оказался в Афинах в 323/322 гг. до н. э. – отсюда и определяется время рождения Эпикура. Вернуться на родину Эпикур уже не смог: в наказание за восстание против Македонии афиняне были, в частности, изгнаны с Самоса, а их тамошняя колония ликвидирована. Семья Эпикура (а мы кроме имен отца и матери знаем еще имена трех братьев Эпикура) была вынуждена скитаться. В конце концов она обосновалась в Колофоне в Малой Азии. В этот город, бывший некогда родиной Ксенофана, и отправился из Афин прошедший докимасию двадцатилетний Эпикур.

Мы не знаем, в какой мере Эпикур мог использовать для философских занятий свое пребывание в Афинах, где философская жизнь продолжалась даже в эти смутные годы и где преподавали не только академик Ксенократ, но и перипатетик Теофраст, да и многие другие философы. Цицерон в своем труде «О природе богов» допускает, что Эпикур слушал лекции Ксенократа. Интерес к философии у Эпикура пробудился в его отроческие годы, когда он читал «Теогонию» Гесиода, в которой этот любопытный крестьянин спрашивает геликонских муз: «...что прежде всего зародилось?». Ответ воображаемых муз, удовлетворивший в VIII – VII вв. до н. э. Гесиода, не мог уже удовлетворить в IV в. до н. э. вдумчивого отрока. Напомним, что на заданный вопрос музы ответили так: «Раньше всего зародился хаос». А что было до хаоса? Откуда хаос взялся? На эти вопросы Эпикура его учитель словесности (возможно, что его отец) не смог или не захотел ответить, сказав, что грамматики этими вопросами не занимаются, и посоветовал обратиться к философам. Известно, что первым из учителей Эпикура в области философии был еще на острове Самос академик Памфилий, а во время пребывания Эпикура в Афинах, возможно, как уже сказали, – Ксенократ. Возвращаясь из Афин, Эпикур некоторое время учился на острове Родос у перипатетика Праксифана. Известно также, что Эпикур изучал все еще существовавшие в те годы сочинения Демокрита и учился у демокритовца Навсифана Теосского – автора «Треножника».

Однако Эпикур любил называть себя самоучкой и отзывался презрительно и о Демокрите, которого называл «Лерокритом», т. е. «Пустокритом» (от «лерос» – пустяки, вздор, бессмыслица), и о Навсифане, давая и ему обидные прозвища, и о Платоне, и об Аристотеле, и о Гераклите, и о Протагоре. Это говорит не в пользу Эпикура. Именно от него пошла легенда о том, что Левкиппа не было.

У Цицерона скептик-академик Котта утверждает, что «Эпикур оскорбительным образом поносил Аристотеля, позорнейше злословил Федона, ученика Сократа... Он проявил неблагодарность даже к самому Демокриту, последователем которого был, и уж так плохо отнесся к своему учителю Навсифану, у которого, правда ничему не научился».

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...la-sad-epikura
Будучи энергичной и творческой личностью, Эпикур привлек к себе многих мыслящих людей и образовал свою школу сперва на острове Лесбос в Митилене, а затем в Лампсаке (в малоазийской Греции). В Митилене Эпикур приобрел дружбу лесбосца Гермарха, в Лампсаке – других преданных учеников: Метродора (это любимейший ученик Эпикура, умерший еще при жизни учителя), Полиэна, Леонтия, Колота, Идоменея, а также всех своих трех братьев (редкий случай в истории философии): Неокла, Хередема и Аристобула. С этой-то когортой учеников и прибывает, наконец, афинянин Эпикур в 306 г. до н. э. (уже при Деметрии Полиоркете, только что сместившем Деметрия Фалерского) в Афины. Купив за 80 мин (мина – около полкилограмма серебра) уединенный сад с домом, он поселяется там вместе со своими учениками. Так возник знаменитый «Сад Эпикура», над входом в который было начертано: «Гость, тебе будет здесь хорошо: здесь удовольствие – высшее благо».

Однако школа Эпикура не была публичной философско-образовательной школой наподобие Академии или Ликея. «Сад» Эпикура – замкнутое сотоварищество единомышленников. В отличие от Пифагорейского союза, Эпикурейский союз не обобществлял собственность своих членов – «Эпикур не считал, что добром нужно владеть сообща, по Пифагорову слову, что у друзей все общее, – это означало бы недоверие, а кто не доверяет, тот не друг» (X, 11). Также в отличие от Пифагорейского союза, Эпикур и его друзья нисколько не занимались политической деятельностью. В основе неписаного устава школы лежал принцип Эпикура: «Проживи незаметно!». Он объясняется не только скромностью Эпикура – [«скромность его доходила до такой крайности, что он даже не касался государственных дел» (X, 10)], но и невозможностью граждан влиять на развитие политических событий и социальных явлений в условиях деспотических эллинистических монархий. Однако в отличие от иногороднего основателя другой философской школы в Афинах – Зенона-стоика афинянин Эпикур был патриотом. Он мечтал об освобождении Греции от македонского ига. «О, если бы свергнуть впоследствии самых злейших (наших) врагов – македонцев!» – восклицает Эпикур в одном из своих писем, найденных при раскопках Геркуланума.

В своем «Саду» Эпикур провел вторую половину своей жизни, лишь изредка выезжая в Лампсак, где у него остался, по-видимому, как бы филиал его школы. У Эпикура всячески поддерживался культ дружбы, это было в согласии с его учением: из того многого, что приносит мудрость для счастья, главный дар – дружба. В «Сад» временами съезжались эпикурейцы и со стороны. Жизнь в «Саду» была скромной и неприхотливой. Эпикур, как и все состоятельные эллины, был рабовладельцем, но он относился к своим рабам кротко, некоторые его рабы даже участвовали в философских занятиях. Некоторых своих рабов Эпикур отпустил на волю, и они стали полноправными членами «Сада». Таковым стал, например, раб по имени Мис. Это ему писал Эпикур об освобождении Греции от Македонии.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/histori...-etika-epikura
Каноника и физика Эпикура не являются самодовлеющими дисциплинами. Значение философии состоит не в исследовании природы и познания, хотя без него и нельзя обойтись. Цель философии – достижение счастья, поэтому главной частью философии Эпикура является этика. «Пусть никто не откладывает философию в юности, – проникновенно пишет Эпикур, – и пусть не устает заниматься ею в старости: ведь никто не бывает ни недозрелым, ни перезрелый для здоровья души. Кто говорит, что еще не наступило время или уже прошло время для занятий философией, тот похож на того, кто говорит, что для счастья или еще нет, или уже нет времени» (Письмо к Менойкею, 122). И смысл тех знаний, которые дает философия и которые необходимы для достижения счастья, состоит в том, что не зная природы вселенной, нельзя уничтожить в душе человека страх относительно самых важных вещей – жизни и смерти, судьбы человеческой, загробной жизни и т. д. А без этого нельзя жить счастливо.

Счастье же, по Эпикуру, – это неомраченное ничем удовольствие. Этот этический принцип эпикурейской этики вытекает из того, что человек обладает естественным стремлением к удовольствиям и столь же естественным отвращением к страданиям; он избирает, следовательно, первые и избегает вторых. «Поэтому-то мы и называем удовольствие началом и концом счастливой жизни. Его мы познали как первое благо, прирожденное нам; с него начинаем мы всякий выбор и избегание; к нему возвращаемся мы, судя внутренним чувством, как мерилом, о всяком благе» (там же, 128–129). И конечно, если бы Эпикур в своей этике этим ограничился, то его можно было бы упрекнуть в односторонности, в подчинении человека низким страстям. Ну а если прибавить сюда отрывок из книги «О цели [жизни]», то картина получится вовсе неблагоприятная. «Я, со своей стороны, – пишет Эпикур, – не знаю, что разуметь мне под благом, если исключить удовольствия, получаемые посредством вкуса, посредством любовных наслаждений, посредством слуха и посредством приятных эмоций зрения от красивой формы» (фр. 10). Не откровенная ли это проповедь самого обычного сластолюбия?

Нас не должны вводить в заблуждение отдельные фразы, возможно произнесенные в пылу полемики, или ради эпатирования обывателей от философии, или просто вырванные из контекста злостным критиком. Важнее принципиальные установки этики Эпикура. А они сводятся к следующему. «Нельзя, – утверждает Эпикур, – жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно» (Главные мысли, V). Таким образом, подлинное удовольствие, составляющее критерий нравственного поведения, это удовольствие разумное и справедливое. Хотя человек стремится к удовольствиям, «надо принимать во внимание, что желания бывают одни – естественные, другие – пустые, и из числа естественных одни – необходимые, а другие – только естественные; а из числа необходимых одни необходимы для счастья, другие – для спокойствия тела, третьи – для самой жизни. Свободное от ошибок рассмотрение их может направлять всякий выбор и избегание к здоровью тела и безмятежности духа, так как это есть цель счастливой жизни» (Письмо к Менойкею, 128).

В этике Эпикура перед нами – то же самое деление желаний и потребностей человека, которое стало традиционным в античных учениях о морали, равно разделяемое как «безнравственным» эпикуреизмом, так и «этичным» стоицизмом. Только эпикуреизм относится к потребностям и желаниям без того лицемерия, с каким осуждают их другие античные моралисты. Достаточно традиционно и учение эпикурейцев о том, что следует разумом ограничивать желания (стремление к удовольствиям). Согласно этике Эпикура, удовольствие как конечная цель жизни подразумевает «свободу от телесных страданий и от душевных тревог. Нет, не попойки и непрерывные кутежи, не наслаждения мальчиками и женщинами, не наслаждения рыбою и всеми прочими яствами, которые доставляет роскошный стол, рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора и избегания...» (там же, 131 – 132). Чрезмерное удовольствие само собою превращается в страдание, и «мы обходим многие удовольствия, когда за ними следует для нас большая неприятность; также мы считаем многие страдания лучше удовольствий, когда приходит для нас большее удовольствие после того, как мы вытерпим страдания в течение долгого времени» (там же, 129). Все эти положения этики Эпикура вполне традиционны для Эллады. Что же ново?

Продолжим рассуждение, начатое в прерванной выше цитате, Речь идет здесь о рассуждении, изгоняющем «мнения, которые производят в душе величайшее смятение» (там же, 132). Это этические представления о богах, о смерти и загробных наказаниях, о вмешательстве богов в человеческую жизнь и божественных гарантиях нравственности и справедливости человеческих поступков. Причем мы видим здесь два аспекта. Один – обожествление небесных явлений, столь свойственное античности, что даже такой натуралистически мысливший человек, как Анаксагор, убежден в том, что философу следует жить «ради созерцания неба и всего устройства космоса», мыслимого как самое прекрасное и потому божественное. Эпикур, считающий, что небесные явления имеют совершенно естественную природу, скептически относящийся к возможности их однозначного понимания и объяснения, отвергает такое обожествление. Второй аспект – сами представления о божественном вмешательстве в жизнь людей, идея «провидения». Этика Эпикура парирует такого рода представления, говоря, что «блаженное и бессмертное само не имеет забот, и другому не причиняет их, так что оно не одержимо ни гневом, ни благоволением; все подобное находится в немощном» (Главные мысли, I). Боги, по Эпикуру, существуют, о чем свидетельствует всеобщее согласие, но они никак не могут влиять на людей. Об этом свидетельствует наличие зла в мире. Ибо «бог по его [Эпикура]словам, или хочет уничтожить зло, но не может, или может, но не хочет, или не может и не хочет, или хочет и может. Если он может, но не хочет – то он завистлив, что равным образом далеко от божественного. Если он хочет, но не может, то он бессилен, что не отвечает [понятию] бога. Если он не хочет и не может, то он и завистлив, и бессилен. Если же он и хочет, и может, что только и подобает богу, то откуда зле и почему он его не уничтожает?» – излагает одно из важнейших положений этики Эпикура Лактанций.

Аргумент этот свидетельствует о том, что эпикуреизм отрицательно решает вопрос о существовании божественного промысла, считая последний вымыслом «толпы». Действительные же боги – погруженные в самонаслаждение, высшее счастье и блаженство существа, состоящие из атомов тончайшей огненной природы. Они обитают в пространстве между мирами, совершенно безотносительно к этим мирам. И если человек должен почитать этих богов, то вовсе не с целью вымолить у них какие-либо дары или содействие нашим корыстным целям, но ради совершенно бескорыстного, по существу эстетического, общения с ними, ради их красоты и величия. Но утверждение эстетической сущности «богов» Эпикура означает уничтожение их религиозной сущности.

Этика Эпикура противостоит не только религиозной этике. Ее реальное осуществление, т. е. возможность для человека избежать превратностей земной жизни, требует признания свободы. Такое признание необходимо для этической системы Эпикура. Отсюда решительная борьба его не только против религиозной идеи предопределения, судьбы, вмешательства богов в жизнь людей, но и против фатализма естествоиспытателей. Эпикур считает, что «[одни события происходят в силу необходимости], другие – случайно, а иные зависят от нас»., Видя это, мудрец понимает, что «необходимость безответственна, случай непостоянен, но то, что зависит от нас, ничему иному не подвластно, и потому подлежит порицанию или противоположному [т. е. похвале]» (Письмо к Менойкею, 133). Иными словами, похвале и порицанию подлежат действия, зависящие от нас самих. Согласно этике Эпикура, возможность таких действий и событий обеспечивается неоднозначной определенностью природных и социальных процессов и способностью человека свободно выбирать свой путь, руководствуясь своими принципами.

Если Эпикур направлял свои возражения против «физиков», то эпикуреец Диоген из Эноанды прямо адресует аналогичное возражение Демокриту. «Если же кто-нибудь воспользуется учением Демокрита, – пишет он, – и станет утверждать, что у атомов нет никакого свободного движения, и что движение происходит вследствие столкновения атомов друг с другом, вследствие чего и получается впечатление, что все движется по необходимости, то мы скажем ему: разве ты не знаешь ... что атомам присуще и некоторое свободное движение, которое Демокрит не открыл, но обнаружил Эпикур, именно отклонение... Но что важнее всего: если верить в предопределенность, то теряет смысл всякое увещание и порицание и не следует наказывать даже преступников». Эпикур даже идет в своих этических взглядах настолько далеко, что предопределению – необходимости натурфилософов предпочитает миф о богах, которых можно умилостивить жертвами и молитвами.

Что же касается случая, отвергаемого Демокритом, то «мудрец не признает его ни богом, как думают люди толпы ... ни причиной всего, хотя и шаткой, – потому что он не думает, что случай дает людям добро или зло для счастливой жизни, но что он доставляет людям начала великих благ или зол» (Письмо к Менойкею, 134). Случай, иными словами, просто условие для свободного и разумного действия. Отметим в то же время, что Эпикур и его последователи не видели возможностей объяснения свободного решения и действия, имеющихся в системе Демокрита. Поэтому их критика воззрения Демокрита односторонняя.

В делении явлений на не зависящие (необходимые и случайные) и зависящие от нас мы видим одну из ведущих морально-этических идей эллинизма. Напряженное чувство случайности общественного бытия характерно уже для литературы раннего эллинизма, в частности для Менандра, в комедиях которого случай оказывается зачастую движущей силой интриги и олицетворяется в образе беззаконной, неразумной и безрассудной, непостоянной богини Тихи. Эпикур считает, что мудрость и счастье состоят в достижении независимости от всего того, что нарушает спокойствие Духа – от влияний мира и от собственных страстей и пустых желаний. В этике Эпикура счастье – невозмутимость духа (ataraxia), достигаемая путем длительного обучения и упражнения (askesis). Но «аскеза» Эпикура и эпикурейцев – не умерщвление плоти, в которое она превратилась в религиозных учениях, а воспитание человека, ведущего разумную, нравственную и приятную жизнь. Достижение атараксии требует и свободы от страха перед смертью. Эпикур уверен, что душа смертна, поскольку она состоит из атомов; она – «состоящее из тонких частиц тело, рассеянное по всему[организму], очень похожее на дыхание с примесью теплоты, и в одних отношениях похожее на первое, в других же – на вторую...Затем, когда разлагается все целое, душа рассеивается и уже не имеет тех же сил и не совершает движений, так что не обладает и чувством» (Письмо к Геродоту, 63, 65). Но в таком случае «смерть не имеет никакого отношения к нам: ибо то, что разложилось, не чувствует, а то, что не чувствует, не имеет к нам никакого отношения» (Главные мысли, II). Уничтожение страха смерти и невежества, выступающих источником веры в богов, вмешивающихся в людские дела, Эпикур считал важнейшей этической задачей философии.

Из основоположений своей этики Эпикур выводит учение о государстве (обществе). Общество представляет собою сумму индивидов, каждый из которых, руководствуясь стремлением к удовольствиям, действует таким образом, чтобы не мешать другим индивидам. Эпикур прославляет дружбу, которая ценится ради приносимой ею безопасности и безмятежности души. Из принципа удовольствия Эпикуром выводится понятие справедливости, определяемое на основе общественного соглашения не вредить друг другу. «В общем, справедливость для всех одна и та же, потому что она есть нечто полезное в сношениях людей друг с другом; но в отношении особенностей страны и каких бы то ни было других обстоятельств справедливое оказывается не для всех одним и тем же» (там же, XXXVI).

По материалам книги А. С. Богомолова «Античная философия»

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...-trudy-epikura
Эпикуру принадлежало около 300 папирусных свитков («книг»). Но от этих трудов сохранились в основном лишь названия: «О природе», «Об атомах и пустоте», «Краткие возражения против физиков», «О критерии, или Канон», «Об образе жизни», «О конечной, цели». В других трудах Эпикура трактовались вопросы музыки и медицины, проблемы зрения и справедливости. Но все это погибло, поэтому главными источниками наших знаний об Эпикуре и его учении остаются десятая книга в компиляции Диогена Лаэртского, где приводятся три письма Эпикура к его ученикам – Геродоту, Пифоклу и Менекею, а также эпикуровы «Главные мысли». Громадную информацию об эпикуреизме дает поэма Лукреция «О природе вещей». В 1888 г. была опубликована найденная в ватиканской рукописи другая, чем «Главные мысли», подборка изречений Эпикура. Кроме того, мы имеем найденные при раскопках Геркуланума папирусные свитки, в которых содержатся как труды эпикурейца Филодема из палестинской Гадары, современника Цицерона, говорящие об эпикурейской традиции, так и отрывки из писем самого Эпикура. Кроме того, в 1884 г. в Эноанде в Ликии (Малая Азия) была найдена высеченная на камне неким Диогеном надпись, содержащая как бы эпикурейский катехизис.

Некоторые древние авторы обвиняли Эпикура в плагиате, например, Аристон в «Жизнеописании Эпикура» утверждает, что Эпикур якобы списал свой труд «Канон» с «Треножника» Навсифана, тогда как стоики со своей стороны утверждали, что Эпикур выдавал за свое и учение Демокрита об атомах, и учение Аристиппа-киренаика о наслаждении как высшем благе. Некоторые основания для подобных обвинений были – ведь эллинистическая философия малооригинальная, она скорее повторяет и дополняет старое, чем создает новое, так что если, философы и строят, то уже на застроенном участке, так что они скорее перестраивают, чем строят.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...epikura-kratko

Мыслитель Эпикур (342-270 гг. до Р. Х.) был основателем одной из самых известных философских школ античного мира. Главную цель философии эпикурейство видело в том, чтобы научить человека счастливой жизни, ибо всё остальное несущественно.

Теория познания Эпикура – кратко

В теории познания Эпикур призывал доверять чувственным восприятиям, так как иного критерия истины мы всё равно не имеем. Он считал, что критика сенсуализма скептиками имеет чисто теоретический интерес, практически же она совершенно бесплодна. Главный вывод, к которому Эпикур подводит слушателя этими рассуждениями – нет ничего сверхчувственного. Если бы даже оно и было, мы бы не могли его воспринять, так как ничего кроме чувств нам не дано. Это умозаключение очень важно для теории Эпикура: именно отсюда следуют её материализм и атеизм.

Физика Эпикура, его атомизм – кратко

В физике Эпикур является горячим сторонником идеи Демокрита об атомах. По его мнению, она целиком подтверждается чувственным опытом, ибо постоянно происходящее на наших глазах смешение разных сред нельзя объяснить без предположения о том, что они состоят из мельчайших частиц. В то же время атомы не могут быть делимы до бесконечности (термин Демокрита «атом» в буквальном переводе и означает «неделимое»), потому что тогда материя рассеивалась бы в пустоте, и никаких тел вообще бы не было.

Но в подробностях своего атомизма Эпикур сильно отходит от первоначального учения Левкиппа и Демокрита. Два этих философа признавали изначальное движение атомов в пустоте, а Эпикур сводит такое движение единственно к падению вниз, которое, согласно его представлению, есть извечное свойство материи (о законе притяжения, порождаемого массой тел, античность ничего не знала). Демокрит же, в противоположность этому, полагал, что в бесконечности нет ни верха, ни низа. Кроме этого, Эпикур, в отличие от Демокрита, утверждает, что атомы в своем падении совершают минимальное самопроизвольное (спонтанное) отклонение от прямой линии – как если бы атом обладал некоторой свободой воли. Иначе все тела постоянно опускались бы вниз в одном и том же неизменном виде, и было бы нельзя объяснить столкновений атомов и образования из них всё новых и новых масс. В этом пункте Эпикур уклоняется от строгого механического детерминизма ранних атомистов. Он горячо восстаёт их против строго механицизма, говоря, что такой подход хуже любой ложной веры в богов: тех ещё можно смягчить мольбами, а механистическая физика – неумолимый тиран, обрекающий человека на полное рабство.

Эпикур заимствует у первых атомистов и учение о душе, состоящей из мелких, подвижных атомов. Эпикур с ударение утверждает, что после смерти душа рассеивается, и никаких посмертных ощущений быть не может. Чувственные восприятия Эпикур, по примеру Демокрита, объясняет атомными истечениями, идущими от телесных предметов.

Представления Эпикура о богах – кратко

Общая уверенность всех народов насчёт существования богов, по мнению Эпикура, свидетельствует о том, что боги действительно есть. Но людские суждения о богах ложны и превратны. На самом деле, эти существа живут в далёких промежутках между мирами и отчуждены от них. Свободные от страхов и забот, они и сами никому их не причиняют. Неподвластные ни страстям, ни гневу, боги пребывают в блаженном покое, не вмешиваясь в человеческие и мирские дела.

«Общая уверенность всех народов» – весьма слабое доказательство существования богов. Сам Эпикур не мог этого не понимать. Нельзя отделаться от впечатления, что существования богов он сам не признавал вообще, и все его рассуждения о них – сделка с официальными верованиями толпы, которые философ просто считал опасным явно оскорблять. В одном из фрагментов, Эпикур говорит, что если бы боги существовали, то они хотели бы и могли истребить в мире зло. Если же они не желают или не могут сделать этого, то, являясь, немощными и злыми, они не могут считаться богами.

Этическая концепция Эпикура и его учение о счастье

Физика, теория познания и учение о богах Эпикура служат лишь служебным обоснованием для главной части его философии – этики. Признание достоверности за одними чувствами и отрицание всякой руководящей миром силы должны, по мысли Эпикура, освободить человека от пагубнейших заблуждений – веры в сверхъестественное и страха смерти. Нет сверхъестественных сил, которых мы могли бы бояться, и, следовательно, ничто не способно помешать человеку в его естественной цели – стремлении к удовольствию. Смерти не нужно бояться, ибо с ней прекращаются все ощущения, и, значит, она не может принести нам ни хорошего, ни дурного. Пока есть мы – нет смерти; если пришла смерть – нас нет. Естественные чувства с непосредственной очевидностью убеждают нас в благе удовольствия, и в зловредности страдания. Следовательно, истинная цель человека – в том, чтобы стремиться к первому и избегать второго. Нет даже и нужды доказывать, почему надо стремиться к удовольствию или избегать страдания: это чувствуется непосредственно, как то, что огонь жжет, снег бел, мед сладок. Люди добровольно избегают удовольствия лишь в случае, если оно влечет за собой бóльшие страдания – и соглашаются на страдание лишь в надежде посредством него получить бóльшие удовольствия или избавиться от бóльших страданий.

Значит, наша цель есть удовольствие и избавление от страданий. Но как именно надо её достигать? Философия Эпикура представляет собой развитие гедонизма киренской школы. Но понимание удовольствия у Эпикура иное, чем у родоначальника этой школы, философа Аристиппа. Аристипп учил ловить наслаждения минуты, дорожа настоящим и не смущаясь заботами о будущем. Но, по Эпикуру (который здесь сходится с Платоном), ценно лишь то удовольствие, которое устраняет страдание. «Мы нуждаемся в удовольствии там, где страдаем от его отсутствия; там же, где мы не испытываем такого страдания, там мы не нуждаемся в нём». Мимолетные наслаждения, вопреки мнению Аристиппа, не могут служить целью жизни: погоня за ними только нарушает покой души. «Устойчивое удовольствие» (равносильное удалению страданий) представляется Эпикуру целью вполне достижимой при помощи разумной жизни. Верный путь к «устойчивому удовольствию» – сознательное освобождение от потребностей, страхов и забот, достижение тишины и спокойствия души. Резко расходясь в большинстве положений с учениями киников и стоиков, Эпикур в итоге приходит к одной с ними конечной жизненной цели – «невозмутимости» (атараксии), так же призывает добиваться господства над страстями и суетой.

Философия освобождает нас от страха смерти и богов, отравляющего нашу жизнь. Истинный мудрец, считает Эпикур, способен избавиться также и от страха страданий и бедствий. Сильное страдание либо скоро проходит, либо влечет за собой смерть. Страдания либо кратковременны, либо выносимы – тот, кто приучит себя к этой мысли, говорит Эпикур, обретёт мужество и спокойствие духа. Человеческие потребности делятся на такие, без удовлетворения которых можно, и такие, без удовлетворения которых нельзя обойтись. Голод и жажду не утолять нельзя. Но без потребности, к примеру, в половой жизни или в приправленной пище обойтись можно, а без удовлетворения большинства прочих потребностей – роскоши, корыстолюбия, тщеславия – обойтись ещё легче. Погоня за почестями есть величайшее безумие. Скрывайся, живи в неизвестности, «проживи незаметно» (λάθε βιωσας) – вот золотое правило Эпикура. Надо уметь довольствоваться лишь крайне необходимым. Ложные и неестественные потребности ненасытимы. Все несчастия и скорби человеческие вытекают из них и из неразумных страхов, а счастье дается покоем и довольством. Все наши заботы, полагает Эпикур, должны быть направлены на сохранение душевного и телесного здоровья и невозмутимости духа, которая достигается философской мудростью, основанной на голосе природы и отречении от суеты. Голос природы требует немногого: не голодать, не жаждать, не мерзнут – и все это нетрудно исполнить. Ото всех остальных удовольствий можно отказаться. Умение довольствоваться малым является великим благом. Чем меньшим мы довольствуемся, тем меньше зависим от судьбы. «Не попойки, не непрерывные кутежи, не любовные наслаждения или пышный стол рождают приятную жизнь, а трезвое рассуждение… изгоняющее те мнения, которые порождают наибольшее смятение души».

Освобождая нас от страха и ложных мнений, философская мудрость, по Эпикуру, внушает нам мужество, умеренность и справедливость. Люди нуждаются во взаимопомощи и дружбе, которые доставляют нам большое удовольствие и нужны для того, чтобы жить безопасно. В знаменитом «Саду Эпикура» (его философской школе) люди соединялись солидарностью в одном и том же жизненном идеале, возвышая духовные удовольствия над телесными. Несмотря на свой материализм и сенсуализм, Эпикур превозносит господство духа над страстями, ибо хотя ничего сверхчувственного нет, спокойствие и невозмутимость души – это тоже особое физическое состояние. Философ может побеждать телесные скорби и страдания, перенося их мужественно и с невозмутимой ясностью. Даже стоики не высказывали в столь решительной форме убеждение в бессилии страдания над истинным мудрецом. Хотя учения Эпикура и стоиков считались противоположными по смыслу, эпикурейский идеал мудреца близко подходит к стоическому. За проповедником удовольствия Эпикуром скрывался глубокий моралист, проникнутый верой в единство добродетели и счастья

Значение Эпикура в истории античной философии

Ни одному из философов античности, за исключением Пифагора, не удалось создать такой прочный и тесный союз, каким была школа Эпикура. Верность последователей Эпикура заветам своего учителя является беспримерной в древности. Шесть веков, до торжества христианства, они хранили их без изменений. Школа Эпикура стала своеобразным философским орденом или сектой без таинств и мистики – кроме культа памяти учителя. В философском обществе эпикурейцев даже имущества были общими, хотя обязательный коммунизм отвергался, ибо любые правила относительно распоряжения личной собственностью казались Эпикуру излишними и оскорбительными для истинной дружбы.

Однако заметно, что на мудрости Эпикура лежит печать утомления. Его учение можно считать философией безмятежного, безбоязненного и, по возможности безболезненного конца эллинской цивилизации – без веры в будущее и без страха перед будущим. Такая философия соответствовала духу эпохи, в которой жил Эпикур, духу утонченной культуры пережившей своих богов и утратившей в эпоху эллинизма ту свободную политическую атмосферу, среди которой она расцвела.

Римский последователь Эпикура Тит Лукреций Кар

Популярность Эпикура была необыкновенно велика и в Риме. Величественное изложение его философии дал в своей поэме «О природе вещей» Тит Лукреций Кар. В период упадка империи общества последователей Эпикура казались тихими убежищами от политических бурь. При Адриане, при династии Антонинов количество эпикурейцев возросло. Но с середины IV века нашей эры влияние философии Эпикура падает: она умерла вместе со всем античным миром, не пережив торжество христианства.