*3033. Почему не стоит доверять мнению граждан

[Алексей Левинсон]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...o-zaschischaet
Статья опубликована в № 4252 от 31.01.2017 под заголовком: Наше «мы»: Кого защищает закон

Половина страны на закон не надеется
31.01.2017

«Левада-центр» в начале этого года спросил граждан, чувствуют ли они себя лично «под защитой закона». Результат таков: 39% выбрали ответ «да», 47% – ответ «нет». Обычно «незащищенными» считаются те или иные меньшинства, а тут выясняется, что в меньшинстве как раз защищенные, а не чувствующие защиты закона – это чуть ли не половина всех жителей страны. Между тем по результатам наших многочисленных исследований можно с уверенностью сказать, что сами наши граждане хотели и хотят жить по закону, но при условии, что закон был бы и равным, и обязательным для всех. В других словах это же можно сформулировать как широкую поддержку идеи демократического правового государства и, напротив, неприятие практики избирательного применения закона.

Характерно, что верят в свою защищенность более всего те, кто лишь недавно достиг возраста гражданской зрелости, кто укрыт от жизни стенами учебных заведений. Среди молодых людей вообще, а среди учащейся молодежи в особенности большинство считают, что они под защитой закона (53 и 64% соответственно). Так говорят и те, кто в основном проводит время в стенах родного дома и потому укрыт более других: это домохозяйки (53%). На грустные размышления о том, кого у нас закон охраняет, а кого – нет, наводит тот факт, что среди самых богатых опрошенных баланс ответов о защищенности/незащищенности 47% к 43%, т. е. они скорее защищены, а среди наиболее бедных – наоборот: 29% чувствуют защиту, а 55% ее не ощущают.
Андрей Бабицкий: Пропасть между законом и правом

Пока что речь шла об относительно небольших частях населения. Но вот самая массовая категория – люди рабочих профессий. Из них 33% ответили, что чувствуют себя под защитой закона, но 55% ответили отрицательно. Нет ощущения достаточной защищенности у другой массовой категории – пенсионеров (38% – «да», 46% – «нет»). Но оказывается, что в предпенсионном возрасте такие ощущения еще острее. Чувствующих защиту – столько же (38%), а ее не ощущающих – более половины (52%).

В том же опросе людей спросили, какую роль играют в нашей жизни те или иные институты, в том числе связанные с созданием и применением законов. Как и всегда, на первом месте оказался президент (его роль назвали «большой» и «очень большой» 92%), на втором – его администрация (для нее этот показатель равен 79%). Известно, что многим первое лицо государства представляется стоящим выше законов. Следом идут Вооруженные силы (73%), ФСБ и прочие спецслужбы (72%). Они в глазах многих россиян потому и «спец-», что им порой позволено не соблюдать закон ради выполнения задания. Прокуратуру вспоминали реже (53%). А роль собственно создателей законов – обеих палат парламента – и правоприменителей – суда, полиции – назвали важной менее половины россиян. Из других опросов известно, что многие к тому же считают их пораженными коррупцией.

Но куда деться? И если что, мы, россияне, обращаемся в полицию, идем в суд. Надеемся, что закон нас защитит. А поскольку уверенности нет, то при возможности стараемся обеспечить это всеми доступными нам средствами.

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Алексей Левинсон]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu.../14/677488-dva
Статья опубликована в № 4262 от 14.02.2017 под заголовком: Наше «мы»: Два меньшинства

Что значит быть чуть беднее среднего
13.02.2017

Один из распространенных в социсследованиях способов оценки благосостояния – вопрос о том, что может и чего не может себе позволить ваша семья. За последние годы его результаты давали такую картину. Основная часть россиян (половина или более) определяли свое материальное положение словами «нам хватает денег на питание и одежду, покупка более дорогих вещей, как холодильник или телевизор, вызывает проблемы». Рядом стоят меньшинство в 15–20% тех, кто беднее, и чуть более весомое меньшинство – от одной пятой до трети – тех, кто побогаче. К концу прошлого года размеры этих меньшинств были одинаковы – по 22%. Радоваться этой симметрии не стоит, это был минимум благополучия и максимум неблагополучия, хочется думать, что временный. В январе восстановился обычный для последних лет небольшой перевес (24% против 18%) в пользу семей, что зажиточнее среднего.

Ни бомжей, ни миллионеров представить в выборке не удается. Положение тех и других заслуживает особых исследований, а наши средства дают возможность говорить о положении массовых групп населения. Здесь наибольшую озабоченность вызывает доля тех, кто на краю бедности. Опрос позволяет многое узнать об этой части общества. Две трети здесь составляют женщины. Почти 70% людей в этой группе – в возрасте более 40 лет, а это, по нашим понятиям, уже за перевалом. Треть из них на пенсии. В общем их доход примерно в 1,5 раза ниже среднего по России. В трудном материальном положении здесь оказываются и рабочие (четверть данного сегмента), и служащие (каждый десятый). В четверти таких семей – один-два ребенка. Но другая четверть – одиночки, их в этой группе вдвое больше, чем в среднем по стране. Половина этого контингента проживает в городах среднего размера, треть – в селах, их там существенно больше, чем в среднем по населению, а вот в больших городах этих людей почти вдвое меньше, чем в среднем. Половина бедных имеет среднее специальное и высшее образование. А остальные имеют образование ниже среднего специального.

Тяжело об этом говорить, но в массовом и в чиновничьем сознании все перечисленное – признаки «социально слабого населения». Этих людей принято жалеть, но в общем и целом они считаются стоящими в стороне от основного потока жизни. Их удел – постепенно из этой жизни уходить.
Бедных и зажиточных стало поровну

У них есть два общественно значимых ресурса. Один – то время, которое им надо скоротать до этого ухода. Характерно, что идея «жить как можно дольше» среди них на четверть менее популярна, чем среди тех, кто помоложе и побогаче. Это их время можно тратить на сидение в очередях в поликлинику или в контору ЖКХ. Или на то, чтобы сидеть с внуками. Ресурс второй – их голоса как граждан России. Их считают самым надежным электоратом. Надо, однако, учесть, что их готовность прийти на выборы президента, а также отдать за него свой голос не выше, как у нас считается, а ниже средней. Они меньше всех верят политикам.

Да и вообще, именно в их среде самый низкий (77% при среднем 85%) уровень одобрения деятельности Путина. А самый высокий – у другого меньшинства, богатого (88%).

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Алексей Левинсон]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...roblemi-rossii
Статья опубликована в № 4270 от 28.02.2017 под заголовком: Наше «мы»: Капитуляция Европы

Национализм – это поражение и Европы, и России
27.02.2017

Государства, расположившиеся на землях Европы, за какие-нибудь два века присвоили чуть ли не все остальные обитаемые земли и покорили их жителей. Дары земель увозили к себе, обитателей и убивали, и спасали от болезней, и лишали языка, и наделяли своим, отрешали от их богов и приводили к своему. Какая, видать, сила была у этих колонизаторов, если маленькие страны покоряли земли во много раз более обширные и подчиняли население во много раз более многочисленное. И все это делали «там», вдали от своих домов и городов. Удивимся этой силе. Но тогда еще сильнее будет удивление: как слаба оказалась эта Европа от Атлантики до Урала, едва только началась реакция покоренного некогда ею мира. Едва туземцы, узнавшие от европейцев, как те живут и как вообще надо жить, начали мало-помалу обратное историческое движение, стали наезжать в собственно Европу и в страны европейской культуры, выяснилось, что к этому Европа не готова. Европа, в которой любой капитан или атаман знал, как обращаться с аборигенами, туземцами, инородцами, теперь умами лучших политических лидеров не может решить, что делать с их потомками. В тупике и раздрае общественное мнение, в частности наше.

Начать с того, что нет согласия по самым базовым вопросам: их вообще пускать сюда или нет? Считать их такими же людьми, как мы, или нет? Российская публика разделилась поровну на тех, кто говорит, что «терпимо/нейтрально» относится к трудовым мигрантам с Северного Кавказа, и тех, кто прямо заявляет, что относится к ним «плохо» (к мигрантам из Закавказья и Средней Азии плохое отношение открыто выказывают 34–38%, нейтральное – около половины опрошенных). Иметь и выражать расистские, националистические настроения теперь значит быть в тренде. Среди людей с высшим образованием заявляющих о плохом отношении к мигрантам с Северного Кавказа (напомним, гражданам России) больше, чем среди не столь образованных. Среди богатых их больше, чем среди бедных, в столице – больше, чем в остальной стране.

Это говорит о кризисе нашей культуры как европейской. Те, кто в этот ответственный исторический момент решил дистанцироваться от Европы, с радостью сообщают и о «провале мультикультурализма». Да, этим идеям сейчас приходится туго в Европе. Голоса противников равенства культур и народов все громче. Но взамен универсализма, интернационализма и проч. они могут предложить только шовинизм и расизм. И сторонников у них все больше. Но характерно, что чем их больше, тем чаще вырываются на волю панические мысли, что Европа (или Россия) обречена проиграть Востоку, Азии.

Это вряд ли, но когда в Европе, в том числе и в России как ее части, происходит отказ от идей равноправия всех людей и всех народов, от идей, которые стали нашим высшим духовным достижением, и когда от них отказываются в пользу свойственного родо-племенному сознанию любых аборигенов деления мира на хороших «своих» и плохих «чужих», – это начало капитуляции и Европы, и России. Но не перед гастарбайтерами из Азии, а перед собственной азиатчиной.

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Davydov_index]

Социологи узнали, как россияне оценивают своё нынешнее положение и каким видят его через 5 лет.

В рамках проведённого "Левада-центром" в январе опроса у жителей 48 регионов спросили, как они оценивают своё положение в трёх временных отрезках: сейчас, 5 лет назад, т.е. в 2012 году, и через 5 лет — т.е. каким, как они предполагают, оно будет в 2022-м. Вопросы задавались в формате "Какое место Вы занимали/занимаете/будете занимать", т.е. чем ниже цифра — тем выше оценка своего статуса участником опроса (самый высокий статус — 1-е место, самый низкий — 10-е).

Средняя оценка, данная россиянами своему положению на 2012-й год, составила 5,96. При этом наиболее популярными местами оказались 6-е (25%), 5-е и 7-е (по 17%). Крайние оценки дали сравнительно немногие опрошенные: на 1-2 место себя пятилетней давности поставили по 1%, на 9-10-е — по 3%.

В оценках нынешнего состояния дел пропорции несколько изменились. "Средний балл" оказался ниже, чем в оценке 2012-го — 6,18. При этом лидируют те же места: 6-е (26%), 7-е (16%) и 5-е (14%). В распределении ответов о крайних местах цифры остались почти те же, только на 9-е место себя поставили уже 5% опрошенных.

А вот в будущее наши сограждане смотрят с некоторой долей оптимизма. В ответах о том, какое место они будут занимать в 2022 году, средняя цифра даже превышает показатель 2012-го — 5,81. Доля тех, кто видит себя в "золотой середине", сильно не изменилась: 6-е место — 20%, 5-е и 7-е — по 12%. На крайних местах себя видят: 1-е и 2-е — 2% и 3% соответственно (в двух предыдущих вопросах на каждое место приходилось по 1%), 9-е и 10-е — 4% и 3%.

Инфографика

Комментируя результаты опроса, эксперт "Левада-центра" Карина Пипия отмечает, что вопросы сформулированы таким образом, что дают возможность получить только общую оценку, "в целом": "Они выступают общими показателями удовлетворённости и оптимизма, не дифференцирующимися на отдельные сферы. Их нельзя связывать только с экономическим положением, поскольку они детерминируются и с другими составляющими. Такими, например, как удовлетворённость происходящим в стране в целом, действиями властей и гражданской ориентацией."

Результаты опроса анализирует доктор философских наук, профессор Пензенского государственного университета, руководитель центра современной практической философии Андрей Мясников: "Думаю, что результаты опроса вполне адекватны и действительно отражают реальные ожидания россиян. На мой взгляд, небольшой рост оптимистических настроений связан с исходными заниженными жизненными потребностями большинства россиян и их нынешним обеспечением. <...> По поводу оценки будущего могу допустить, что многие россияне стали больше надеяться на собственные силы, на свой разум, а потому и находят уверенность прежде всего в самих себе, а не во внешних обстоятельствах, которые не очень оптимистичны. Растущая автономизация жизни дает внутренний оптимизм: "Будем жить не смотря ни на что!", "Всё равно переживём это лихолетье"."

Кандидат социологических наук, доцент кафедры государственного и муниципального управления Курской Академии государственной службы Наталья Анциферова отмечает, что результаты опроса расходятся с данными других исследований: "Данные опроса "Левада-центра" показывают рост оптимизма россиян и удовлетворённость собственным положением, позитивные ожидания от будущего. <...> Полученные данные резко противоречат результатам опроса исследовательского холдинга "Ромир" о надеждах на экономические успехи в 2017 году. <...> Возникает парадокс, когда экономическую сферу жизни россияне оценивают критически при сохранении общего оптимистического настроя. Напрашивается закономерный вывод, что, отвечая на вопросы "Левада-центра", респонденты ориентировались в первую очередь не на собственное экономическое и социальное самочувствие, а на общее состояние дел в стране, опираясь на общую уверенную риторику и телепропаганду. <...> На результатах сказалась и общая экономическая безграмотность населения. С начала экономических санкций и нарастания кризисных явлений большинство политиков и экономических экспертов убеждали в том, что все экономические кризисы циклические и ожидается, что этот кризис тоже пройдёт. <...> Большую роль играет и информация СМИ об эффективных мерах власти по выводу страны из кризиса.
Таким образом, данные опроса можно охарактеризовать как социальный оптимизм, то есть убеждённость в стабильности развития страны в целом, без акцента на собственное положение, прежде всего экономическое, это во многом является следствием той социальной позиции, которую хочет видеть и которую пытается сформировать власть."

Ну, как-то так.

Полную версию материала с развёрнутыми комментариями экспертов можно прочитать тут.
Повестка, тренды, мнения, эксклюзив. Неформально на Telegram-канале «Давыдов.Индекс».

[Davydov_index]

Как считают аналитики "Левада-центра", за последний год настроения граждан в отношении государства серьёзно поменялись.

Такой вывод был сделан после обработки результатов очередного социологического опроса. Изменение коснулось распределения взглядов людей на то, как должны строиться взаимоотношения между государством и россиянами: стало заметно больше тех, кто считает, что государство "недодаёт" своим гражданам и вообще ему не так нужна помощь.

Для сравнения были взяты данные аналогичного опросов, прошедших год назад, в марте 2016-го, и в 2006 году. Так, по сравнению с прошлым годом выросли доли тех, кто считает, что "государство даёт немало, но можно требовать и большего" или "государство нам даёт так мало, что мы ему ничем не обязаны": в прошлом году на каждый из этих двух ответов пришлось по 25%, а сейчас — уже по 31%, т.е. совокупная их доля выросла с половины почти до двух третей опрошенных. Для сравнения: в 2006 году такие ответы давали соответственно 15% и 39% респондентов.

Доля участников опроса, настроенных наиболее радикально и считающих, что нужно заставить государство больше удовлетворять потребности граждан, сохранилась на уровне 19% (в 2006-м таких мнений было 27%). В то же время резко сократилось число считающих, что в нынешнем состоянии государства "граждане должны ему помочь, даже идя на жертвы": их стало 11% против 17% прошлой весной. Ещё 4% удовлетворены тем, что им даёт государство, и настаивают на том, что "никто не вправе требовать от него ещё чего-то".

Социологи связывают такую перемену в настроениях с экономическим кризисом и обострением социально-экономических проблем, которые уже не может компенсировать так называемый "крымский консенсус". Директор "Левада-центра" Лев Гудков говорит: "Пока это ещё раздражение, возникшее оттого, что люди из-за кризиса вынуждены на всём экономить и отказываться от привычного потребления на фоне непрерывных коррупционных скандалов. <...> Заканчивается "крымская мобилизация" и, соответственно, консолидация общества вокруг власти. Тренд переломился: патриотическая волна не просто слабеет, она проходит, напряжение в обществе будет усиливаться." По его словам, у людей всё меньше понимания относительно различных действий государства и готовности "нести жертвы ради величия державы", одновременно с этим фиксируется рост обеспокоенности за завтрашний день.

Вместе с тем восприятие результатов опроса представителями политических партий оказалось очень разным. Так, первый замглавы фракции ЕР в Госдуме Андрей Исаев не видит причин драматизировать ситуацию. По его мнению, отмеченные аналитиками колебания настроений — "естественные и закономерные" и носят временный характер: "Социальное самочувствие всегда отстаёт от экономики, для которой худшая ситуация была в прошлом году. Сейчас ситуация в экономике улучшается, а через какое-то время будет улучшаться и в социальной сфере."

В КПРФ, напротив, считают такую динамику настроений показательной. Секретарь ЦК КПРФ по информационно-аналитической работе Сергей Обухов утверждает, что разрыв в мнениях будет только расти: "Это тенденция. Ведь в стране построено потребительское общество, а значит, претензии на фоне кризиса будут нарастать и одновременно будет углубляться отчуждение от государства." Он уверен, что к марту 2018-го, когда должны состояться президентские выборы, протестный настрой "политизируется". На этом фоне, считает Обухов, оппозиционным партиям нужно быть более радикальными. Правда, очертить необходимую степень радикальности он затрудняется, отмечая, что партии "должны быть действительно оппозиционными, иначе общество отторгнет партии вместе с государством".

В какой-то степени верны, наверное, обе точки зрения. С одной стороны, начало весны с экономической точки зрения — действительно период некоторого "провала": после нескольких праздников у людей оказывается меньше свободных денег, чем обычно, и это, безусловно, оказывает влияние на их субъективное восприятия социально-экономической ситуации, что придаёт обозначенной в результатах опроса динамике признак "сезонности". С другой — отрицать наличие экономического кризиса как объективной причины для спада настроений и (что ещё важнее) ожиданий как минимум глупо. Так что можно говорить о "синтетическом" характере колебаний: кризис как объективная и "долгоиграющая" причина наложился на "сезонные" обстоятельства. Но в любом случае тенденция налицо.

О связи результатов опроса с экономическим кризисом рассуждает социолог, заместитель директора "Калининградской мониторинговой группы" Алексей Высоцкий: "Подавляющее большинство респондентов, если говорить об этом социсследовании, по-прежнему уверены, что на улице экономический кризис. Причём это не просто фигура речи, мышление экспертного типа. Это ощущение от личных доходов, от невозможности планировать свою жизнь. И мы понимаем, что идёт четвёртый год кризиса. <...> И сообщения о том, что у нас экономика начала выравниваться, на мой взгляд, пока являются сообщениями. <...> Есть такая великая русская пословица "Не жили богато, не надо начинать". К счастью ли, к сожалению ли, но люди пожили богато. Поэтому какие бы там проценты роста ни показывали великие экономические статистики, понятно, что зарплаты, доходы, путешествия, покупки и прочее на докризисный уровень, который был относительно недавно, вернутся не скоро. <...>
Мы имеем такую диффузию людей, которые консолидировано считали, что "ничего страшного, будем терпеть", но при этом это не те люди, которые сейчас выйдут против власти. Это пока некое раздражение, некая усталость."

Заведующий кафедрой политических наук института гуманитарного образования Челябинского государственного университета Андрей Пасс также говорит об экономических причинах смены настроения россиян: "Мне кажется, что это кризис не столько в экономике, сколько в экономической модели, которая была построена в России в постсоветское время. И я думаю, что он не закончился, что он перманентный. Мы просто прошли наиболее острую стадию. <...> Поэтому надеяться на то, что станет так же, как было в 2007 году, не стоит.
Конечно, что касается протестных настроений, они будут усиливаться, охватывая всё новые и новые слои населения. Я не думаю, что это будет выражаться в повышении политической активности. Нужно будет ещё постараться власть имущим, чтобы понять, какие формы эти протесты могут принять. То, что разговоры ведутся, ни для кого уже не секрет. <...>
Уличные протесты в виде митингов, шествий, себя дискредитировали. Нормальные люди, от которых действительно зависит поддержка правительства, на улицы не пойдут. Но они будут пока ещё какое-то время, как мне думается, фигу в кармане держать. <...> В какой форме они будут предпринимать эти действия, и необходимо выяснить социологам. Причём делать это необходимо уже сейчас."

Политолог, директор Центра исследований легитимности и политического протеста Евгений Венедиктов рассуждает о возможности роста протестной активности: "Есть же пирамида Маслоу, известная всем. <...> Первоочередные задачи — обеспечение таких потребностей, как еда, сон, безопасность. Только после этого идут необходимость быть в рамках социума, обеспечивать свои высшие потребности. <...> Если бы у нас на сегодняшний день не были реализованы самые низменные экономические потребности, то мы бы сегодня не смогли видеть такого протеста, какой увидели 26 марта. Потому что люди бы занимались тем, что обеспечивали бы себя и свою семью куском хлеба. Как только чуть-чуть становится получше с финансовой точки зрения, люди начинают думать о потребностях более высокого характера. Соответственно, совсем голодные люди на массовые акции протеста не пойдут. <...> Когда выдвигаются только политические требования, то, значит, экономическая ситуация немного улучшается."

Ну, как-то так.

[Алексей Левинсон]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...ektsiya-rossii
Статья опубликована в № 4299 от 11.04.2017 под заголовком: Наше «мы»: Путин и Запад

Боятся – значит уважают, сочувствуют – значит презирают
10.04.2017

Основное достижение Владимира Путина, как считают теперь россияне, состоит в том, что Запад стал уважать Россию. А с чего все начиналось в 2000 г., когда Путин принял дела у Бориса Ельцина?

Проведенный тогда опрос показал, что россияне полагали: основной вид отношения к России на Западе – сочувствие (24%). Но оно для нас противоположно уважению, поэтому об уважении со стороны Запада говорили в 3 раза реже, чем о сочувствии, а про страх, наш аналог уважения, еще реже. Сочувствие оказывалось в глазах наших граждан сродни презрению Запада к нам (21%) или равнодушию (19%). Сами тогдашние россияне к Западу относились или без особых чувств (35%) или в такой же мере (34%) с уважением. То есть получалось, что мы их больше уважаем, чем они нас. Потому, наверное, потом легко было убедить страну, что мы, мол, тогда стояли на коленях перед Западом. Итак, в начале путинского президентства в отношении Запада к нам мы видели больше всего сочувствия и презрения и меньше всего – страха. А в нашем отношении к Западу преобладало как раз уважение либо равнодушие. Страха тоже не было.

Прошли долгие 17 лет, проведен такой же опрос. О сочувствии к нам со стороны Запада больше говорить не приходится (4%). Главные эмоции в наш адрес, приписываемые россиянами Западу, это тревога (22%) и просто страх (21%). А раз больше страха, то и уважения, конечно, стало вдвое больше (15% вместо 8%). Поменялось ли наше отношение к Западу? Да. Главных перемен две: мы перестали его уважать (15% вместо 34%), стали больше презирать (7% вместо 3%). Мы его боимся еще меньше (3% вместо 4%). Наше оружие – равнодушие, наше главное отношение – никакое. Ответ, в котором россияне относятся к Западу без особых чувств, теперь выбирают не 35%, а более 40%. Этим мы себе доказываем, что и без них обойдемся.

Рейтинг Путина поднимался до своих пиковых значений (под 90%) в ситуациях конфликта с Грузией в 2008 г. и с Украиной в 2014 г., когда Путин показывал, что мы слушаться Запада не будем (известное дело, народ соглашается на реальную зависимость от своих, лишь бы не быть в зависимости от чужих, даже символической). Антизападные установки – наряду с представлением о России как великой державе и одобрением деятельности ее главы – стали одной из трех основ конструкции, которая сложилась в массовом сознании после Крыма как итог прошедших путинских лет. Все три были синонимами и поддерживались абсолютным большинством. И сейчас плохо, по их словам, относятся к ЕС 52% и к США – 51%, т. е. тоже большинство. Но в означенной триаде намечается рассогласование. Антизападные настроения проступают сильнее в беднейших слоях, где критика Путина выше (и, соответственно, рейтинг ниже). Обратный пример – среди молодежи рейтинг Путина выше среднего в 1,1 раза (88% при среднем 82%), но и хорошего отношения к США больше в 1,3 раза (48% при среднем 37%). А среди лояльного президенту руководящего слоя хорошее отношение к США ныне вообще является преобладающим (50%).

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Полит. ру]

http://polit.ru/news/2017/04/24/levada/
24 апреля 2017, 00:01 Мемория


Юрий Александрович Левада

24 апреля 1930 года родился Юрий Левада, основоположник теоретической социологии в СССР

Личное дело

Юрий Александрович Левада (1930–2006) родился на Украине, в Виннице. Его матерью была журналистка винницкой областной газеты «Большевистская правда» Наталья Львовна Морейнис, отцом – историк-медиевист Моисей Александрович Коган, профессор, а затем деканом исторического факультета Ленинградского педагогического института.

В середине 1930-х годов мать социолога вышла замуж за начинающего писателя Александра Степановича Леваду, который усыновил ребенка и дал ему свою фамилию.

В годы Великой Отечественной войны семья Левады (к этому времени у него родился брат) была эвакуирована в Тюмень, но школу он с отличием закончил уже на родине. В 1952 окончил философский факультет МГУ, в 1955 — аспирантуру. В конце обучения заинтересовался ситуацией в Китае, где тогда были перевороты, наполовину выучил язык и писал диплом и диссертацию об особенностях китайского общества и китайской революции.

Позже работал в Институте китаеведения, поехал в Китай и там впервые пытался заняться социологическими исследованиями. Когда дальнейшие исследования по Китаю стали невозможны из-за обстоятельств внешнеполитического плана, в 1960 году перешел в Институт философии, где поначалу занимался социологией религии. В 1965 году выпустил книгу «Социальная природа религии», На эту же тему в 1966 году защитил диссертацию на звание доктора философских наук.

В 1968 году секретным постановлением Политбюро за подписью Леонида Брежнева по представлению президента АН СССР Мстислава Келдыша был создан Институт конкретных социальных исследований (ИКСИ) – слова «социология» не должно было даже фигурировать в названии. «Имелось в виду, что в качестве теории уже есть исторический материализм, но конкретными исследованиями заниматься можно», – комментирует создание института специалист по биоэтике Борис Юдин. В ИКСИ Левада заведовал сектором теории и методологии и возглавлял партбюро. По словам Юдина, «сектор с самого начала оказался поперек тенденции, поскольку был сугубо теоретическим».

В те же времена начался регулярный семинар на темы социальные, теоретико-экономические, семиотические, культурологические и исторические. «Это был не некий "теневой" семинар, а вполне обычный, нормальный. Скорее, это была главная форма жизни сектора — еженедельно, иногда и чаще собираться для обсуждения тех или иных проблем. Семинар имел достаточно большой авторитет, потому что у нас бывали практически все, кто считался в те годы наиболее яркими людьми. Скажем, Пятигорский, Аверинцев, Гуревич, Баткин, Иванов, Шляпентох, Щедровицкий...», - вспоминал Левада.

В 1966 был приглашен читать лекции по социологии на факультете журналистики МГУ. (больше таких лекций нигде не читали). «Примерно года четыре я читал там курс лекций собственного изобретения — довольно примитивный, популярный. Так бы, видимо, это и продолжалось, если бы не пришла в голову мысль его издать. Издали в виде двух книжечек с помощью ИКСИ (уже в 1969 году). И очень скоро (тем же летом) это вызвало скандал, собственно, стало формальным началом шума», - рассказывал Юрий Левада. По оценке тогдашнего первого секретаря МГК КПСС Виктора Гришина, лекции Левады «не базируются на основополагающей теории и методологии марксистско-ленинской социологии – историческом и диалектическом материализме. В них отсутствует классовый, партийный подход к раскрытию явлений советской действительности, не освещается роль классов и классовой борьбы как решающей силы развития общества, не нашли должного отражения существенные аспекты идеологической борьбы, отсутствует критика буржуазных социологических теорий». В результате Левада «за идеологические ошибки в лекциях» был лишен звания профессора, а работы сотрудников сектора теории ИКСИ перестали публиковать. В 1972 году Левада покинул ИКСИ, те, кто работал с ним, тоже разошлись в разные места.

После разгрома ИКСИ, Юрий Левада перешел в Центральный экономико-математический институт (ЦЭМИ) Академии наук, где проработал 16 лет, занимаясь социологией экономического развития.

В 1988 году Юрий Левада и ряд сотрудников сектора ИКСИ, членов его семинара пришли на работу в созданный незадолго до этого Всесоюзный центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ), которым руководила Татьяна Заславская. Здесь он руководил отделом теоретических исследований, а в 1992 возглавил организацию. Начиная с 1991 года ВЦИОМ начал регулярные исследования накануне выборов президента, депутатов Госдумы и представителей региональных властей. Результаты этих исследований всякий раз оказывались близки к официальным.

В августе 2003 года Министерство имущественных отношений РФ приняло решение о преобразовании ФГУП ВЦИОМ в ОАО «Всероссийский центр изучения общественного мнения», которое поставило деятельность Центра под контроль государственных структур. В этих условиях все сотрудники ВЦИОМ в полном составе перешли на работу в Аналитическую службу ВЦИОМ (ВЦИОМ-А). Начиная с марта 2004 года компания продолжила работу под новым названием – Аналитический Центр Юрия Левады («Левада-Центр»). Именно из ВЦИОМа Левады вышли многие другие социологические структуры современной России.

Юрий Левада умер в своем рабочем кабинете 16 ноября 2006 года. У него отказало сердце. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Чем знаменит

Юрий Левада

Юрий Левада - один из крупнейших социологов России и мира. Он был среди тех, кто создавал советскую социологию в начале 1960-х годов, а потом воссоздавал ее после разгрома 1970-х уже в перестроечные годы. Созданный Левадой ВЦИОМ стал одной из самых авторитетных социологических организаций, к данным которой прислушиваются и политики, и пресса.

«Это был великий человек. Выдающийся социолог, не похожий ни на одного социолога мира, который многое сделал для российского социологического сообщества. Стал его эталоном, с которым так или иначе соотносились все, включая его прямых оппонентов и противников. Он защищал честь России во многих случаях, когда этого не делал никто», – говорит руководитель отдела социокультурных исследований Левада-центра Алексей Левинсон.

По мнению Бориса Юдина, теоретическая социология в СССР началась именно с Юрия Левады; особую роль в ее становлении Юдин приписывает лекциям Левады на журфаке МГУ.

Юрий Левада – автор многочисленных научных статей по теории и методологии социологии, по социологии религии, социальной антропологии, автор первого в СССР курса лекций по социологии (МГУ, 1967-69), книг: «Статьи по социологии»(1993), «Есть мнение»(1990), «Советский простой человек»(1993), «От мнений к пониманию» (2000), «Ищем человека» (2006).

Юрий Левада выступал в клубе Bilingua с публичными лекциями на темы: «Человек советский» и «Что может и чего не может социология».

О чем надо знать

После фактического разгрома ИКСИ созданный Левадой семинар долгое время существовал на полулегальном положении. «Каждые две недели где-нибудь мы собирались, - вспоминал Левада. - Семинар был то узкий (помещался в одной комнате), то вырастал до нескольких сот человек. Тогда происходил какой-нибудь скандал, приходилось менять место. В ЦЭМИ нас то терпели, то боялись. Федоренко как-то сказал: "Один институт из-за вас чуть не разогнали. Пожалуйста, поосторожнее"»

Несмотря на то, что семинар был «для своих» и обычно существовал в «камерном» формате», периодически он собирал до 300 человек: экономистов, историков, техников, даже физиков.

«Я думаю, что мы собирали всех, кто пытался самостоятельно думать, знать положение дел в социальных науках. Были и такие, кто приходил просто из любопытства. Это неизбежно — двери у нас были открыты. А смотрю я на это, как вы говорите, скептически, потому что чего-то оригинального и серьезного создано не было. И весь круг идей — в основном идеи просветительские в области социологии, культурологии. Я думаю, что это было интересно не как открытие, а как движение, как способ общения, организации, вдохновения людей», - так оценивал впоследствии эти семинары сам Юрий Левада.

В разных ипостасях – с периодическими перерывами – семинар просуществовал более 20 лет, собираясь раз в две недели и привлекая самых авторитетных мыслителей своего времени – Александра Пятигорского, Георгия Щедровицкого, Сергея Аверинцева и других.

Прямая речь

О выборе науки: «Если говорить о моем пути в науку, то никакой особой подготовки, никакой школы у меня не было. И я не уверен, что исходные данные что-нибудь освещают. Я провинциал, приехал из Винницы учиться в Московский университет. Приехал с наивной надеждой, что на философском факультете действительно станешь философом».

О начале образования в университете: «В наше время примерно половина набора состояла из демобилизованных из армии. У них был свой стиль, свое отношение к жизни. Это влияло и на меня. Меня восхищали простые прямые парни, прошедшие фронт и где-то увлекшиеся тем, что тогда называли философией марксизма. Это мне долго мешало самостоятельно думать и сомневаться в том, в чем давно сомневались другие».

О задачах социологии: «Когда я стал заниматься этой наукой, у меня было такое представление: наша задача – поставить перед обществом зеркало, чтобы оно в него смотрелось. И я думаю, мы ее по мере возможности исполняли. Когда люди смотрятся в зеркало, они лучше понимают, как они выглядят. Это и есть главная общественная функция социологии».

Социолог Борис Дубин о методологии работы ВЦИОМа: «Руководство Центра, а потом все больше и больше Левада и мы, группа наиболее близких к нему людей, стали вырабатывать модель, в которой соединяются качественные опросы, фокус-группы, маркетинг, большие репрезентативные общенациональные опросы с концептуальной работой и все-таки с анализом, обобщением полученных данных относительно целого ряда вещей. Что за экономические отношения в этой стране, что за политическая культура и как работают основные институты? Каково отношение людей к власти, как выстраиваются повседневные отношения людей друг с другом? Каковы представления о прошлом, какие существуют взгляды и предчувствия относительно будущего? И так далее».

5 фактов о Юрии Леваде

Первой супругой Юрия Левады была однокурсница Раисы Горбачевой по философскому факультету МГУ Лия Русинова. Всего он был женат дважды, в двух разных браках родилось двое сыновей.
В 1986 году вместе с Мерабом Мамардашвили, Роланом Быковым и Роем Медведевым Юрий Левада принял участие в телемосте Москва – Бостон между МГУ имени М. В. Ломоносова и Тафтским университетом по теме «Ядерный век. Культура и бомба». Американскую сторону, в частности, представляли писатели Курт Воннегут и Эдгар Доктороу.
В 2004 году Юрии Леваде была вручена премия «Человек года» в номинации «Аналитика» по версии Rambler.ru.
Перу Юрия Левады принадлежат несколько книг и более 200 статей по проблемам социологии, общественного мнения, теории и методологии социологии, социологии религии, социальной антропологии.

Материалы о Юрии Леваде

Статья о Юрии Леваде в Википедии

Интервью с Юрием Левадой

Официальный сайт «Левада-Центра»

От ВЦИОМа к «Левада-Центру». Беседа с социологом Борисом Дубиным

[Алексей Левинсон]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...0975-molodezhi
Статья опубликована в № 4326 от 23.05.2017 под заголовком: Наше «мы»: Молодежь старая и новая

Как меняются установки поколений
22.05.2017

Когда мы начинали измерения общественных настроений в конце 1980-х гг., нам довольно скоро открылась схема их распределения в обществе. Люди более молодые демонстрировали надежду и оптимизм, остальные – настроения подавленности и уныния. Более молодые поддерживали и демократический курс, и путь в «европейский дом», и то, что называлось «переходом к рынку». Старшая часть общества считала, что все эти перемены или принесли, или принесут им и вообще всему народу несчастья. Соответственно, молодая общественность тех лет поддерживала демократических лидеров: Горбачева, потом Ельцина. Часть старшая их не поддерживала, хотя громко протестовать в основном не смела. В ходе наших опросов старшие выбирали ответ, говорящий, что лучше бы все вернулось к состоянию до 1985 г. К концу правления каждого из названных лидеров их рейтинги, как многие помнят, сделались очень низкими, но в раскладе по вышеназванным группам сохранялось все то же различие установок: среди молодых одобрение их деятельности было выше, чем среди пожилых.

Прошли годы. Держава привыкла совсем к другому лидеру. Уже не вспоминают, что он был когда-то преемником Ельцина. Он ведет страну иным курсом. И точно не в «европейский дом». К рынку было перешли, но уже идем назад. Дебатов по поводу того, проводить демократические реформы или нет, давно не слышно. Власть на этот счет принимает решения без дебатов. А как же теперь обозначают свои позиции эти две части общества?

Картина такая: молодые 1990-х – нынче уже люди пожилые – стали вторить своим отцам, что было бы лучше, если бы жизнь в России была такой же, как в СССР. Считая, видимо, что и руководство страны того же мнения, они его вполне одобряют. Но еще выше его одобрение среди нынешнего молодого поколения, которое никакого другого руководства и не видело. Они – как и в свое время их отцы – держат рейтинг президента еще выше, чем в среднем (88% против 82%). Может даже возникнуть впечатление, что нынешние молодые люди при опросе вообще стараются показать свою лояльность всем и всему. Например, эти молодые респонденты деятельность правительства одобряют гораздо чаще (57%), чем более старшие (43–46%). Даже деятельность премьера они одобряют большинством в 54% против 43%, тогда как в группе постарше (25–40 лет) все наоборот – одобряют 43%, не одобряют 55%. А среди тех, кому от 40 до 54 лет, критики еще больше: 39% одобряют, не одобряют 60%.

Однако установки молодых совсем не так просты. Распространявшиеся в интернете материалы расследования ФБК они упоминают реже, чем другие группы. Но чаще, чем сами эти материалы, они упоминают «акции протеста против коррупции 26 марта» – и упоминают чаще всех других. Акции ими замечены, но о готовности участвовать в протестных акциях вообще они заявляют пореже, чем остальные. А что они ценят больше, чем старшие? Право выезда за рубеж. И если их спросить, «какой в идеале они хотели бы видеть Россию в будущем», они чаще всего и чаще всех выбирают ответ: «такой, как развитые страны Запада» (49%).

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Алексей Левинсон]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...tsiya-vzglyada
Статья опубликована в № 4336 от 06.06.2017 под заголовком: Наше «мы»: Стабилизация взгляда

Все большие группы населения видят президента одинаково
05.06.2017

Классические представления об обществе предполагают, что оно состоит из групп и категорий населения, которые обладают разными интересами, взглядами, позициями. Исследователи общественного мнения сперва выявляют эти различия, а потом сливают их в единый показатель. Этот показатель, считали многие, артефакт, выдумка социологов. Недаром так популярна была шутка про «среднюю температуру по больнице». Она ничья, это общественное мнение тоже не мое и не твое, ничье.

Таким было положение и в нашем обществе, когда социологи приступали к изучению существующих в нем мнений. Сторонники гайдаровских реформ и их противники, те, кто за Ельцина, и те, кто против, это были серьезные общественные силы. Их взгляды и позиции сталкивались не только в отчетах социологов. «Предчувствие гражданской войны» было у многих, и раза два дело дошло до вооруженных столкновений.

Вызывавший бурные чувства Ельцин ушел, подобрав себе на замену того, кто казался публике его полной противоположностью. И публика приняла этот ход с огромным энтузиазмом. Деятельность пришедшего на пост № 1 человека одобрили две трети населения сразу же – еще до того, как им эта деятельность могла стать известна. Это был, по сути дела, антирейтинг Ельцина. Постепенно он перерастал (не уменьшаясь) в крепнущую надежду, что новый лидер будет не такой, как прежний.

Реализованная на треть или меньше программа демократических и рыночных реформ, которая оставалась в наследство от горбачевских и ельцинских времен, стремительно теряла интерес в глазах тех, кто успел получить от нее свободу рук и заработать капиталы. Им захотелось остановить мгновенье, ибо для них оно было прекрасно. Остальные граждане тоже были не прочь притормозить. Нефтяные деньги, усвояемость которых обеспечили начатки реформ, подлечили самые тяжелые травмы от «ограбления народа». Деньги пришли не от разрушенного социализма и не от недостроенного капитализма. Народ предпочел замереть в этом интервале между «измами». Разница во взглядах на эти «измы» сама собой уходила, заменяясь на одобрение лидера, который также старательно дистанцировался от обоих этих начал. В социологических опросах стали сглаживаться отличия одной социально-демографической группы от другой. К сегодняшнему дню разница в уровне одобрения деятельности Владимира Путина на посту президента (в целом 81%) составляет плюс-минус 1 процентный пункт, если сравнивать ответы женской и мужской части общества; плюс-минус 1,5 п. п. между категориями с самым высоким и самым низким уровнем образования; плюс-минус 4 п. п., если речь идет о молодых и пожилых, о горожанах и жителях села. Пресловутая средняя температура по больнице стала показателем самочувствия всех больших групп населения.

Контрастно выглядит только различие в ответах бедных и богатых на вопросы об одобрении первого лица. Самые бедные из опрошенных выражают одобрение на 10 п. п. реже, чем все. А самые богатые поднимают планку одобрения на 7 п. п. выше всех, до уровня 88%. Вот до чего им хорошо.

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Алексей Левинсон]

rl]https://www.vedomosti.ru/opinion/columns/2017/06/20/695090-nadezhnii-prognoz[/url]
Статья опубликована в № 4345 от 20.06.2017 под заголовком: Наше «мы»: Самый надежный прогноз

Завтра будет как сегодня
20.06.2017

Специалисты по метеопрогнозам говорят, что наиболее надежным является такое предсказание: завтра будет как сегодня. Перемены – это исключения. Наше общественное мнение сегодня тоже живет таким порядком. Не ждать и, главное, не желать перемен – установка большинства. 56%, как и ранее, соглашаются, что «дела в стране в целом идут в правильном направлении». Половина и более ответов про будущее в экономическом положении семьи, страны – все будет так, как сейчас. Среди остальных ответов примерно поровну оптимистических и пессимистических, что лишь подтверждает главный результат. О том же говорит тот факт, что почти поровну тех, кто чувствует и не чувствует уверенности в завтрашнем дне.

Нехорошие симптомы: 19% сообщают об урезании, 16% – о задержках зарплат. Это типично для наших кризисов. И действительно, уже который месяц большинство в три четверти соглашается с формулой: в России сейчас экономический кризис. Но в массовом восприятии это не кризисная, а хроническая ситуация. Из ответов о перспективах ясно, что конца кризиса не видят. «Жить трудно, но можно терпеть» – вот наиболее распространенная реакция (52%).

В части политической то, что «Россия оказалась в международной изоляции», «не беспокоит» две трети опрошенных. 57% убеждены, что санкции Запада продолжатся, но 70% за то, чтобы Россия продолжила свою политику. То есть ни во внутреннем положении, ни во внешней политике изменений не будет. Ну и не надо.

На этом фоне резким контрастом выделяются действия, нарушающие рутину. Вот тысячи людей вышли на улицы сказать, что нет, перемены в стране необходимы. Вот сотни из них затолкали в зарешеченные автобусы. Мол, для вас если и будут перемены, то только к худшему.

А между тем неумолимо приближается заветный 2018 год. Уже сказано, что главное событие этого года должно всем показать: то, что вы видите, это незыблемо, это навсегда. Или хотя бы на шесть лет вперед. Большинство отвечает согласием. 66% хотели бы видеть Владимира Путина на посту президента и после истечения его нынешнего срока в 2018 г. (таких людей даже больше, чем тех, кто сегодня выразил намерение проголосовать за него на выборах. Дело не в выборах, вероятно, полагают они). Есть еще 14% не давших ответ, и есть 20% определенно не желающих такой перспективы. Их больше всего среди самых бедных (и меньше всего среди самых богатых), среди потерявших работу, что понятно. Но более всего таких среди предпринимателей, и в их среде наиболее высоки ожидания, что вот-вот появится лидер, который сможет заменить нынешнего президента на его посту. У мелкого и среднего бизнеса (а это их ответы) свои претензии к власти, это повлияло на их мнение. Но вот реакция малых и средних начальников, поднявшихся в путинскую эру: они более всех (73%) хотели бы, чтобы он не уходил. Но среди них же выше, чем в большинстве остальных групп населения, ожидания, что еще до 2018 г. может появиться лидер, который займет президентское место. Опрос не позволяет узнать, опасения это или надежды.

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»