*255. Уроки «Правого дела»

[Алексей Макаркин]

http://www.mk.ru/politics/2016/06/15...ie-k-miru.html
Для России наступает время решений — как на украинском направлении, так и в общем контексте отношений с Западом
Вчера в 19:25,

фото: Алексей Меринов

Ситуация на Донбассе продолжает оставаться напряженной. Масштабные военные действия закончились более года назад — после дебальцевских боев, но локальные перестрелки происходят каждый день. В то же время, несмотря на стрельбу и жесткость риторики с обеих противостоящих сторон, наблюдаются попытки договориться о компромиссе.

Все чаще в публичном пространстве звучат слова «полицейская миссия» как инструмент для разведения сторон и стабилизации военной ситуации в регионе. Впрочем, здесь не все просто. Украина рассчитывает на то, что эта миссия будет контролировать проведение выборов в Донецке и Луганске, а также ситуацию на границе с Россией. Сил для блицкрига у Украины сейчас нет, да и западные партнеры негативно отнесутся к любым украинским военным акциям. Запад Киев не бросит, но он не собирается рисковать, когда речь может идти о большой войне. К тому же европейский бизнес устал от санкционного режима в отношениях с Россией — и политики из Франции и Германии хотели бы, чтобы санкции были смягчены в обозримом будущем. Поэтому на Украину оказывается серьезное давление со стороны Запада, чтобы она выполнила свои обязательства, зафиксированные в Минских соглашениях.

Для ДНР-ЛНР вариант с «полицейской миссией» выглядит угрозой, так как возрождает страхи того, что Россия «сливает» непризнанные республики. Впрочем, такие страхи были и раньше, но они не сбывались. Вопрос заключается в том, что такое «слить». Если речь идет о допуске украинских войск в Донецк и Луганск, то этот вариант никем всерьез не рассматривается. Однако для наиболее радикальных сторонников ДНР-ЛНР «слить» — значит, отказаться от какого-либо продвижения проекта «Новороссия» — если не до Харькова и Одессы, то хотя бы до Мариуполя. В этом смысле действительно можно говорить о пересмотре позиции, но он наступил не в этом году, а еще в 2014-м (дебальцевские бои были связаны со стремлением выровнять линию фронта, а не передвинуть ее к границам Донецкой области).

Для России вопрос о расширении роли ОБСЕ приемлем, хотя сам термин «полицейская миссия» вызывает неприятие из-за его возможного широкого толкования. После резолюции Совбеза ООН 2011 года о бесполетной зоне над Ливией, приведшей к разгрому режима Каддафи, Москва крайне недоверчиво относится к подобным формулировкам. Представляется все же, что компромисс по ситуации на востоке Украины в принципе возможен. Так, спорная «полицейская» формулировка может быть заменена на другую — например связанную с расширением уже существующего мандата ОБСЕ, выполняющей наблюдательную функцию в регионе. Похоже, что в России все более усиливается влияние точки зрения о том, что украинский кризис надо разрешать на основе договоренностей. Это может быть связано с несколькими обстоятельствами.

Самое простое — прогнозы о скором крахе украинского режима не сбылись. Нового Майдана не видно. Украинская экономическая ситуация выглядит безрадостно, хотя обвальный спад закончился и в нынешнем году прогнозируется 1–2%-ный рост ВВП. Но важнее другое — активный слой общества, выходивший на Майдан, новых революций не хочет, даже если многие его представители не в восторге от политики Петра Порошенко. Напрашивается аналогия с 1990-ми годами в России, когда разочарование в Борисе Ельцине не привело к краху его режима из-за того, что для активных горожан коммунистический реванш был еще более неприемлем. Что касается последовательных «антимайдановцев», то они оказались либо в России, либо на Донбассе, либо в подполье. Следовательно, России предстоит сосуществовать с прозападной Украиной — и вопрос в том, как это делать с минимальными издержками.

Но кроме украинского фактора есть еще и сугубо внутрироссийские аргументы — не менее, а, видимо, и более серьезные. Традиционно считается, что российская власть в настоящее время опирается на прочную поддержку со стороны общества — и для этого есть немало аргументов. Однако общественное мнение в самой России носит сложный характер, который нельзя свести к простым схемам. Да, россиянам очень хочется жить в сильной и могущественной стране — поэтому любая критика наших порядков нередко принимается в штыки. Но так было и в СССР первой половины 1980-х годов, когда советские люди искренне считали Америку единственным виновником гонки вооружений, а диссидентов — врагами собственной страны. Прошло несколько лет — и патриотизм уступил место разочарованию и самоуничижению. Такая тенденция исторически свойственна России, где амплитуда колебаний маятника общественных настроений настолько масштабна, что за короткое время может преодолеть путь от одного полюса до другого. Речь идет о глубинных особенностях менталитета россиян, над которыми размышляли многие философы и историки. Например, Николай Бердяев писал о сочетании в нем таких противоположных свойств, как деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность. Именно с этими противоположностями Бердяев связывал причины потрясений, которыми так богата российская история.

Перейдем от философских прозрений к прозе современной социологии. Рейтинг президента хотя и несколько снизился, но по-прежнему чрезвычайно высок — 80% (согласно майскому опросу «Левада-Центра»). О таком снижении любой западный лидер может только мечтать. Но этот «системообразующий» рейтинг все более отрывается от реального отношения населения к социально-экономической ситуации в стране. На президента практически не возлагается ответственность за проблемы в экономике, медицине, пенсионной сфере. Виновными, с точки зрения общества, являются депутаты и министры (кроме «президентского» блока). Количество одобряющих и критикующих деятельность правительства в мае было равным — по 49%. Разрыв между позитивно и отрицательно относящимися к работе Дмитрия Медведева тогда же составил 9 пунктов (54 к 45%), тогда как в декабре прошлого года — 24 пункта (61 к 37%). Что же до депутатов, то население в них разочаровалось еще больше — деятельность Думы одобряют 42%, не одобряют — 56%. Эти цифры свидетельствуют о том, что запас прочности постепенно истончается. В обществе растет усталость, эйфорические настроения 2014 года ушли в историю, что создает условия для последующего роста протестных настроений.

С экономикой ситуация тоже обстоит непросто — зависимость бюджета от энергоресурсов сохраняется. А положение на нефтяном рынке непростое. Нефть, конечно, может подняться в цене — например до 60 долларов. Но, во-первых, не факт. А во-вторых, для того чтобы выйти на докризисный уровень социальных обязательств, необходима цена раза в два больше — а на такое развитие событий в ближайшие годы не рассчитывают даже самые оптимистичные авторы прогнозов. 60 долларов за баррель не освобождает от мер жесткой экономии, хотя и позволяет немного перевести дух. Но если динамика цен будет противоположной, то затягивать пояса придется сильнее. Причем Россия все меньше может воздействовать на ценовую конъюнктуру. Страны ОПЕК нынешней весной так и не смогли договориться не только о сокращении, но даже о замораживании объемов нефтяного экспорта. Позиции Саудовской Аравии и Ирана примирить не удалось.

А как же диверсификация, стремление слезть с нефтяной иглы? Действительно, в последнее время растет сектор АПК, новые заказы получает «оборонка». Только сельское хозяйство получило допинг за счет протекционистских мер («контрсанкций») и падения курса рубля — улучшения качества продукции не наблюдается. А «оборонка», как известно, преуспевала в советское время, что не спасло экономику СССР от развала. Напротив, сейчас только ресурс рыночной экономики, более гибкой и легче адаптирующейся к новым реалиям, предусматривающей частную инициативу, и спасает Россию от повторения советского «обвала» середины 80-х годов. Но любой ресурс, как известно, не безграничен.

Планы масштабного «поворота на Восток» так и остались иллюзией. Насколько пару лет назад в обществе существовала эйфория по поводу выстраивания отношений с Китаем, настолько же сейчас преобладают осторожные суждения. Китайцы готовы сотрудничать с Россией, но не надо путать протоколы о намерениях с «твердыми» контрактами — последних существенно меньше. Кроме того, Китай — очень сложный переговорщик, готовый ждать годами, пока другая сторона не выдержит и пойдет на уступки. О партнерстве с Турцией по понятным соображениям сейчас не вспоминают.

Таким образом, для России наступает время решений — как на украинском направлении, так и в общем контексте отношений с Западом, который тесно связан с решением проблемы Донбасса. «Красной линией» для российской власти в украинском вопросе может быть статус Крыма (он не является предметом обсуждения) и сохранение идентичности населения востока Украины, недопущение ее подавления центральными властями страны. Все остальное может быть предметом политических договоренностей, направленных на то, чтобы смягчить внешнеполитическую ситуацию и снизить давление на российскую экономику. Шанс на такие договоренности сейчас выглядит реальным — тем важнее его не упустить.

[Алексей Макаркин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=979
13 МАЯ 2005 г.
Yuschenko.com.ua

На Украине скандал. Министр юстиции Роман Зварыч обвинен в искажении фактов биографии. Зварыч, единственный в кабинете Юлии Тимошенко представитель украинской диаспоры в США, уже успел получить известность благодаря демонстративной попытке уйти в отставку в феврале, спустя считанные недели после назначения.

В официальной биографии Зварыча значится, что он имеет ученую степень магистра философии, полученную в Колумбийском университете за диссертацию «Онтологические основы этики Платона». Сейчас выяснилось, что этой степени Зварыч не имеет, а получил он в свое время лишь степень бакалавра в одном из американских колледжей. Научную работу Зварыч не дописал, о чем сейчас сожалеет. В Колумбийском же университете этнический украинец учился, но так и не доучился. Оправдания министра выглядели более чем невразумительно: вначале он заявлял, что документы об образовании утеряны, а затем начал выдавать диковинные формулировки типа того, что его академический уровень «эквивалентен степени магистра» или «уровню высшего образования».

Также в биографиях Зварыча часто содержалась информация о том, что он был то ли профессором, то ли «ассоциированным профессором» (доцентом) Нью-Йоркского университета. Сам Зварыч эти данные не опровергал. Сейчас же выясняется, что он был лишь временным преподавателем на неполной ставке (что и понятно: доцент в США должен иметь более высокую – докторскую – степень; однако украинским политикам, которые с удовольствием и без лишних расспросов принимали «заморского гостя», это было неведомо). Спрашивать же документы об образовании, как при любом приеме на работу, было бы нетактично в отношении «выпускника» престижнейшего американского университета. О своей преподавательской деятельности Зварыч говорит еще более туманно, чем об образовании: «Звание профессора, бесспорно, касалось меня в такой мере, в которой это было связано с должностью, которую я занимал». Как звание может касаться, министр не пояснил.

Подобные скандалы время от времени случаются в странах с развивающейся демократией, где меньше внимания уделяют биографическим формальностям, чем в «классических» демократических государствах. Так, совсем немного недоучился в университете президент Польши Александр Квасьневский: он сдал все положенные экзамены, но променял право получить диплом магистра на возможность сделать карьеру в официальном молодежном движении. На этом основании его оппоненты пытались даже опротестовать результаты президентских выборов: мол, Квасьневский ввел в заблуждение избирателей, утверждая, что имеет высшее образование. А три года назад парламент республики Корея отказался утвердить на посту премьер-министра Чан Сан, которая могла стать первой женщиной-руководителем правительства в истории существования корейского государства. В своей анкете она сообщила, что получила докторскую степень в знаменитом Принстонском университете, а не в куда менее престижной Принстонской теологической семинарии, как это было на самом деле.

Почему же скандал вокруг Зварыча вспыхнул именно сейчас? Ведь в течение долгого времени он спокойно заседал в Верховной раде, представлял интересы Ющенко в Центризбиркоме… Существуют две версии случившегося, и обе они связаны с раздорами в стане победителей. Первая увязывает скандал с упорным нежеланием министра регистрировать политическую партию «Пора!», основанную активистами «оранжевой революции». Специалисты Минюста нашли в представленных партийных списках массу нарушений: в нем оказались не только дома, которых нет, но и 10 подписей партийных неофитов из несуществующего села Иванцы Хмельницкой области. Теперь активисты «Поры!» организуют массовые акции с требованием отставки министра –с не меньшим рвением, чем когда скандировали «Кучму – геть!».

Вторая версия связана с противоречиями между Зварычем и Юлией Тимошенко. Напомним, что неудавшаяся попытка Зварыча уйти в отставку была обусловлена жестким конфликтом в кабинете министров по поводу запрета реэкспорта нефти (на этом настаивала Тимошенко). Зварыч был решительно против – единственный из всех членов правительства. Сторонники министра полагают, что этот шаг свидетельствует о его особой американской принципиальности. Противники обращают внимание на тот факт, что супруга Зварыча работает генеральным директором компании «Ойл-Транзит», которая как раз прямо заинтересована в реэкспорте нефти. На кону тогда оказались 3 млн тонн нефти, которые ввезли на Украину, но так и не могли реэкспортировать. Впрочем, сама «Ойл-Транзит» утверждает, что непристроенную нефть вынудили продать другим украинским фирмам, у которых, по счастливому стечению обстоятельств, имелись возможности таможенного оформления товара и специальное «разрешение» на реэкспорт. В результате покупатель претендует на возмещение НДС, который он не платил, да еще и наживается на разного рода льготах при уплате налогов и акцизов. Фактически речь идет о теневой схеме возврата НДС. Кто прав, так и осталось неясным.

Что касается Тимошенко, то она заявила, что все решения о запрете реэкспорта были приняты правильно, законно и своевременно. Отметим, что близкая к премьеру Украинская республиканская партия «Собор» обратилась к Зварычу с призывом покинуть занимаемый пост. Кстати, в экономической борьбе критерий наличия или отсутствия специального образования уже использовался ранее: в 1998 году российский ЦБ отказал амбициозному финансисту Борису Йордану в праве возглавлять банк МФК по причине не только «недостаточного опыта работы в банковской сфере», но и отсутствия высшего образования: диплом бакалавра американского вуза (как у Зварыча) таковым не считался.

«Казус Зварыча» связан не только с судьбой конкретного министра. Похоже, что первые месяцы пребывания у власти Ющенко и Тимошенко так и не стали свидетельством роста инвестиционной привлекательности и прозрачности украинской экономики. В одном ряду стоят масштабные планы реприватизации («доплаты» за купленные предприятия) и передел нефтяных потоков, начавшаяся война компроматов, в ходе которой выявляются скелеты, надежно, казалось, упрятанные в шкафах, и кадровая политика, основанная в значительной мере на клановом принципе. Если события будут развиваться по этому же сценарию, то «оранжевая революция» может обернуться масштабным разочарованием.

Автор – заместитель генерального директора Центра политических технологий

[Алексей Макаркин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=1087
25 МАЯ 2005 г.
Admin.smolensk.ru

Когда Россия признала факт расстрела в 1940 году польских военнопленных в Катыни, Твери и Харькове, то сразу же встал традиционный для нашей страны вопрос о национальном самолюбии. Трудно признать, что совершил преступление по отношению к соседней стране, уничтожив тысячи представителей ее интеллигенции: как кадровых офицеров, так и врачей, педагогов, инженеров, мобилизованных в польскую армию в начале войны. В этом случае было два сценария поведения: или безоговорочно признать свою вину, или начать искать оправдания и выдвигать контробвинения.

Как ни печально признать, но российское общественное мнение пыталось – и надо сказать, небезуспешно – повернуть на второй путь. В течение последних лет в СМИ появилась масса публикаций о трагической судьбе красноармейцев, попавших в плен в 1919-1920 годах во время советско-польской войны. Из политиков эту тему поднимал кемеровский губернатор Аман Тулеев, радеющий за национальное достоинство, – характерно название его статьи: «Нельзя жить на коленях». Он даже утверждает, что пытки в польских лагерях «превосходили зверством палачей Освенцима». Главная идея Тулеева проста: да, мы черненькие, но и вы не беленькие. В общем, у нас были свои палачи, а у вас – свои, все виноваты, и поэтому каяться нам не стоит. Именно подпитываемый такими настроениями, стал возможен скандальный отказ российской Генпрокуратуры предоставить польской стороне большую часть «катынского досье» — материалы расследования событий многолетней давности оказались засекречены.

Действительно, многие из красноармейцев не вернулись из польского плена, стали жертвами эпидемий, плохого питания, а то и дурного обращения. Это хорошо известно историкам, равно как и то, что нельзя ставить на одну доску трагедию Катыни и судьбы пленных советско-польской войны. В первом случае речь шла о преступлении, санкционированном высшей государственной властью в лице Сталина и его ближайших соратников, о целенаправленной варварской акции. Во втором – о сочетании объективных и субъективных событий, которые часто принимали драматический оборот, но далеко не всегда были проявлением целенаправленной злой воли. Так, с эпидемиями польские власти боролись, и небезуспешно – им удалось существенно снизить смертность. Случаи же военных преступлений имели несанкционированный сверху характер, такое нередко бывало и в других армиях того времени (да и современных тоже).

Однако все это не значит, что тема советских военнопленных не нуждается в изучении, очищенном от политических спекуляций. Этим и занялись российские и польские историки, которые под эгидой Федеральной архивной службы России и Генеральной дирекции государственных архивов Польши подготовили многосотстраничный том под названием «Красноармейцы в польском плену». В результате кропотливой совместной работы удалось выявить и опубликовать множество ценных архивных документов. При этом поляки не скрывали и тех страниц истории, которые представляют их соотечественников не в лучшем виде. Например, в одном из опубликованных документов рассказана трагическая история двухсот красноармейцев, расстрелянных в ответ на такую же казнь 99 польских военнослужащих.

В сборнике рассеивается культивируемый политиками и публицистами миф о том, что в польском плену погибли то ли 60, то ли 80 (эту цифру называет Тулеев), то ли даже 100 тысяч советских военнослужащих. Анализ исторических документов свидетельствует о том, что в плену скончалось 18-20 тысяч (из примерно 157 тыс.), что близко к известным ранее польским данным. Причины указаны выше – суровые военные годы не способствовали выживанию пленных. Конечно, гибель даже одного человека – трагедия, но никаких свидетельств целенаправленного массового уничтожения красноармейцев польскими властями найдено не было. Подобные драмы происходили и в других странах, за примерами далеко ходить не надо: из более чем 44 тыс. поляков, оказавшихся в те же 1919-1920 годы в советском плену, домой вернулись лишь 26,5 тысячи. Однако польская сторона не «приплюсовывает» этих погибших к числу жертв Катыни, проводя принципиальное различие между причинами их гибели.

Что же касается судеб красноармейцев, якобы пропавших в польском плену (в российских СМИ обычно назывались цифры 62-64 тыс.), то кое-что о них удалось выяснить. Не менее 20 тыс. красноармейцев вступили в антибольшевистские формирования под руководством Булак-Балаховича, Перемыкина, Петлюры. Еще 12 тыс. — бывшие «стрельцы», члены Украинской галицийской армии — перешли на сторону большевиков, а затем сдались полякам. Рядовых тут же распустили по домам, офицеры пошли служить к Петлюре. Кстати, некоторых из этих бывших пленных, оставшихся после войны в Польше, органы НКВД настигли уже в 40-е годы, репрессировав за «антисоветскую деятельность».
Таким образом, не менее трети «пропавших» пленных с оружием в руках воевали против большевиков, а западные украинцы не захотели участвовать в русско-польских разборках. Но куда же делись остальные? Историки доказывают, что часть пленных была освобождена наступавшей на Варшаву и Львов Красной армией (только в один из дней удалось «отбить» у противника 7 тыс. пленных). Позднее в официальных списках вернувшихся из плена их не учитывали. Другие бежали из-под стражи и вернулись на Родину «самотеком» — таких были тысячи, так как у польских властей часто не хватало сил для того, чтобы сторожить пленных. Некоторые были освобождены поляками. Около одной тысячи не вступили в антисоветские формирования, но предпочли остаться в Польше – в том числе у родственников. Наконец, часть пленных составили мобилизованные в Красную армию белорусские крестьяне-возчики, которых, ввиду их явной безобидности, распустили по домам.

В общем, работа историков смогла прояснить темные места давней трагедии. Вряд ли, однако, их аргументы убедят политиков и публицистов, которые все ищут «противовес» Катыни и обвиняют поляков в сознательном сокрытии массовых военных преступлений. Ведь исторические сборники выходят небольшим тиражом и не для массового читателя, а спекуляции на беде русских крестьян и рабочих, посланных большевистским начальством экспортировать революцию в соседнюю страну, были обнародованы в многотиражных СМИ.

В любом случае, однако, выход в свет сборника о судьбе советских пленных в Польше свидетельствует о том, что наряду с политиканской и спекулятивной тенденцией существует и другая, демократическая, которой свойственен открытый и честный диалог на основе исторических фактов, вне зависимости от того, удобны ли они для кого-то или нет.

Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий

[Алексей Макаркин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=1155
2 ИЮНЯ 2005 г.
Newsru.com

Приговор Михаилу Ходорковскому вызвал парадоксальную общественную реакцию в истеблишменте, политическом классе, экономическом сообществе, медийной корпорации. Не видно искреннего ликования, очень мало (особенно для столь значимого случая) казенного восторга. Одни не скрывают раздражения, а то и гнева, другие молчат, третьи дают сугубо экспертные оценки – мол, Кремль пошел туда, Ходорковский сюда, Кремль поставил шах, но до мата вроде далеко. И это несмотря на массу официального и неофициального компромата на бывшего главу ЮКОСа, появившегося за последние полтора года: он и российское ядерное оружие хотел супостатам сдать, и в телефонных разговорах страшно сказать о ком без почтения отзывался. Еще немного, и всплыла бы совершенно истинная правда о том, как магнат хотел прорыть туннель от Москвы до Вашингтона с враждебными целями, да был вовремя схвачен за руку бдительными органами. А нагромождение все новых и новых юридических обвинений в адрес Ходорковского (скоро, кажется, прокуратура инкриминирует ему половину УК), создает обратное впечатление – не правосудия, а мщения. К тому же дело ЮКОСа не завершается (как хотели бы многие бизнесмены, желающие хоть какой-то определенности в отношениях с государством), а разрастается, эскалирует, превращается в аналог дрейфусиады.

Во время суда над Ходорковским и Лебедевым обратил на себя внимание следующий факт. Слегка ожила оппозиция, одни представители который вышли на улицу, а другие демонстративно выразили свою солидарность с подсудимыми, появившись в зале суда. Со стороны же власти – пустота, заполняемая то собранной невесть откуда массовкой, которая двух слов связать не может, а от журналистов шарахается, то вдруг срочно начатыми ремонтными работами, которые, кажется, еще немного - и вызвали бы стихийный протест законопослушных жителей соседних домов. Ни одна из общественных сил не вышла на улицу, не подняла знамя борьбы с расхитителем народной собственности и злостным налоговым уклонистом. Впрочем, желающих можно было бы найти – из тех, кто всегда готов «бить и спасать». Однако помощь таких маргиналов была бы для власти контрпродуктивной: в Европе и так все чаще нос воротят, а что подумали бы, если бы на улицу вышла солидарная с обвинителями Ходорковского черная сотня. В этом случае, глядишь, и «Международная амнистия» признала бы бывшего главу ЮКОСа политзэком без особых формальностей.

В Думе, полностью лояльной Кремлю, нашлось только пять депутатов, которые воззвали к президенту с просьбой обеспечить примерное наказание Ходорковского. Из них двое уже поставили свои автографы под антисемитским «письмом пятисот» (то есть идейные сторонники черносотенства). Третий, «черный полковник» времен нардеповских съездов Алкснис, прославился призывами отнять у Литвы Вильнюс и Клайпеду. Имена двух других ничего не говорят даже экспертам. Остальные народные избранники, многие из которых вовсе не сочувствуют Ходорковскому, предпочитают не быть первыми учениками. Даже Рогозин, который на волне антиолигархической кампании вместе с Глазьевым прорвался в Думу полтора года назад, непривычно сдержан в выражениях и даже именует Ходорковского козлом отпущения. Из немногочисленных защитников приговора можно выделить разве что гордую своей заведомой победой прокуратуру. Остальные защищают нехотя и как бы по должности: служба такая.

В конце позапрошлого года было не слишком престижно защищать олигарха Ходорковского. Финансовые возможности ЮКОСа давали повод говорить об ангажированности такой защиты, о том, что речь идет о банальной заказухе. Теперь ситуация другая. Нет, в глазах широких народных масс Ходорковский остался олигархом, и было бы опрометчиво утверждать обратное. Слишком серьезный осадок остался от нелегитимной, с точки зрения большинства населения, приватизации, грандиозного социального расслоения, социального шока 90-х годов, чтобы отношение масс к одному из самых активных участников этих процессов изменилось бы в лучшую сторону. Народ по большей части, скорее, безмолвствует по обыкновению, не вставая ни на сторону Ходорковского, ни на сторону его обвинителей. В будущем, возможно, ситуация изменится, однако сегодня реальность такова.

Но с точки зрения элиты Ходорковский, преданный «басманно-мещанскому» правосудию, из активного и небезупречного борца за власть и влияние превращается в жертву государственной машины. Из олигарха – в узника. Из могущественного владельца компании, способного, если припечет, прагматично договориться с властью, – в человека, не пошедшего на намечавшийся компромисс (мягкий приговор в обмен на признание - хотя бы частичное, косвенное, стыдливое - свой вины и, следовательно, отказ от претензий на роль общественно значимой фигуры как в ближайшее время, так и в последующем). Прецеденты историкам отечественного диссидентства хорошо известны: можно вспомнить такие некогда весьма известные, а затем забытые имена, как Якир-младший и Красин.

Обстоятельства разгрома ЮКОСа (один феномен «Байкалфинансгрупп» чего стоит!) подтверждают эту точку зрения и заставляют умерить восторги по поводу обуздания олигархов даже многих из тех, кто в 2003 году аплодировал аресту Лебедева, а затем и Ходорковского. Очевидно, что на место олигархии, которая при всех своих недостатках все же имела модернизаторский потенциал, рвется воинствующая бюрократия, которая обладает всеми негативными чертами временщиков, стремящихся отобрать собственность, а отобранное – поделить. А вставать на сторону такой бюрократии не слишком прилично и очень даже стыдно. Вот никто особенно и не спешит.

Автор - заместитель генерального директора Центра политических технологий

[Алексей Макаркин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=1165
3 ИЮНЯ 2005 г.

mdf.ru
На фоне одиозного процесса над Михаилом Ходорковским мало кто заметил такое событие, как оправдание старообрядческого епископа Аполлинария в одном из районных судов Брянска. А это дело, между прочим, не менее примечательно с точки зрения характеристики российской судебной системы.

Владыка Аполлинарий – человек для церковной старообрядческой среды не совсем обычный – закончил Менделеевский институт (для любителей конспирологии специально отметим – на полтора десятилетия раньше Ходорковского), защитил диссертацию. Занимался научной работой, преподавал, получил звание доцента. Священником стал в начале 1990-х годов. Впрочем, происходит он из старообрядческой семьи, последовательный приверженец древнего благочестия. В общем, человек с почтенной биографией, а не какой-нибудь проходимец.

Фабула дела проста. А апреле 2000 года епископ Аполлинарий собрался с пастырской поездкой в Украину, где живут его духовные чада. Поездка предполагала совершение православных обрядов – крещения, исповеди, причащения. Поэтому владыка взял с собой необходимые для этого предметы – латунную ложечку для причастия, латунный крестик и четыре богослужебные книги, изданные в 1909-1912 годах.

Старообрядческая церковь еще со времен протопопа Аввакума очень ревностно относится к тому, что многие верующие РПЦ считают формальностью – например, кем и когда изданы книги, необходимые для богослужебной практики. Не дай Бог помолиться, используя никонианские, испорченные, с точки зрения старообрядцев, Библию или Требник. Поэтому многие из них до сих пор служат по книгам, изданным массовыми тиражами в начале века, когда царь Николай II разрешил старообрядцам свободу богослужения.
Когда владыка Аполлинарий пересекал границу, ему задали сакраментальный вопрос: не везет ли он чего-либо запрещенного. Епископ, разумеется, не мог предположить, что привычные ему вещи входят в разряд «запрещенных» и подлежат декларации. Однако таможенники сочли их «культурными ценностями», и местное управление ФСБ начало против епископа уголовное дело, которое затем передали в суд.

Тут и началось. В 2002 году епископа приговорили к трем годам лишения свободы — «за контрабанду». Приговор был подтвержден судом второй инстанции, но отменен по протесту зампреда Верховного суда. В 2003 году – новый суд и новый приговор: 6 месяцев лишения свободы с применением амнистии. Наконец 27 мая 2005 года в ходе очередного судебного процесса епископ был оправдан. Фантасмагория вокруг четырех книг и латунной ложечки длилась свыше пяти лет.

Кстати, о книгах. За прошедшие годы несколько раз назначались экспертизы на предмет их оценки и определения того, являются ли они культурным достоянием. Один из экспертов оценил «контрабанду» (включая и ложечку, и крестик) в 580 рублей, другой – в 500, третий – аж в 2000 (правда, эта экспертиза была вскоре отозвана органом, который ее проводил – иными словами, дезавуирована).

Четвертый – из управления по сохранению культурных ценностей – посчитал, что вывозимые предметы «не могут быть признаны культурными ценностями». Пятый – из Брянской научной библиотеки – заявил, что книги являются редкими, так как в его библиотеке они отсутствуют (феноменальная мотивировка, сразу многократно умножившая количество редких книг на земле). Кстати, именно на последней экспертизе основывалась позиция прокуратуры.

Особенность процесса над владыкой Аполлинарием заключается в том, что для обычного подсудимого полгода условно или с применением амнистии – это, конечно, неприятность, но не смертельная. Репутационные издержки для большинства наших соотечественников — проблема сугубо абстрактная. К тому же судимость в случае примерного поведения довольно быстро снимается, и тогда в анкетах можно смело писать: «Не судим».

Совсем по-другому обстоит дело с людьми, которые по тем или иным причинам заботятся о своей репутации. Для них даже один день условно – это сильнейший моральный удар. Ну не может епископ быть уголовником-контрабандистом – в этом случае от него отвернется паства, особенно если иметь в виду строгость нравов в старообрядческой среде. Поэтому в течение всей судебной «пятилетки» владыка твердо стоял на своем, вину не признавал и добивался оправдания. Кстати, репутационный аспект сближает «дело Аполлинария» с процессом Ходорковского – в обоих случаях подсудимые не согласились на предлагаемый компромисс, который вел к «гражданской смерти».

Остается только гадать, с чем связано упорство стороны обвинения, стремившейся во что бы то ни стало «посадить» епископа. Может быть, с желанием защитить честь мундира – самая простая и обычная причина. А может быть, с внутренними конфликтами в старообрядческой среде – епископ Аполлинарий выступил против издавна связанного с государством руководства своей Древлеправославной церкви и фактически основал новую ветвь поповского старообрядчества. Впрочем, это скорее конспирологическая точка зрения.

Но как бы там ни было, главная беда в том, что в течение пяти лет ни в чем не повинный священнослужитель вынужден был доказывать, что не собирался вывезти из страны и продать за сущие гроши предметы, обладающие для верующего человека в первую очередь сакральной ценностью. Пять лет над ним был занесен дамоклов меч судебной системы. Пять лет человек не мог нормально выполнять свои обязанности пастыря. И поэтому счастливый финал дела о контрабанде на 500 (а может, и на все 2000!) рублей оставляет смешанные чувства – и облегчение, и горечь.

[Алексей Макаркин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=1201
9 ИЮНЯ 2005 г.

ng.ru

Чечня готовится к парламентским выборам, которые состоятся осенью нынешнего года. Кремль хотел бы сделать эти выборы «витринными», то есть образцово-показательными – для Европы, где с крайним скептицизмом восприняли все три предыдущих чеченских голосования: референдум и выборы Кадырова-старшего и Алханова. Запад не привык одобрять народное волеизъявление с заранее предсказуемым результатом. Зато на парламентских выборах можно позволить и некоторую непредсказуемость – разумеется, в управляемых рамках. Например, допустить к реальному участию в выборах политиков, которым не разрешили претендовать на пост президента, а также их ставленников, которые могли бы претендовать на депутатские мандаты. А то и дать возможномть участвовать в выборах тщательно проверенным бывшим сепаратистам, поклявшимся в неукоснительном соблюдении российских законов. Европа в этом случае может быть довольна, посчитав такие выборы первым шагом на пути Чечни к демократии. Европейцы в последнее время вроде были не слишком требовательны в чеченском вопросе: – времена неуступчивого лорда Джадда прошли.

Рамзан Кадыров не заинтересован в подобного рода играх. Да, чеченский парламент слаб, что изначально было заложено в конституции Кадырова-старшего. Но, во-первых, при поддержке федеральной власти его роль можно укрепить. А во-вторых, получение официального статуса его противниками может создать плацдарм для борьбы за власть в дальнейшем. Отсюда и ряд событий последнего времени. Бислан Гантамиров, мечтавший с помощью парламентских выборов вернуться в чеченскую политику, получил по полной программе: его обвинили в связях с боевиками, а заодно в хищении четырех автомобилей, находившихся на балансе чеченского Минпечати, которое он некогда возглавлял.

Понятно, что первое обвинение выдвинуто специально для Кремля, который болезненно относится к любым намекам на то, что какой-либо политик является скрытым сепаратистом – тем более Гантамиров, который при Дудаеве из экс-старшины милиции превратился в мэра Грозного. Второе же обвинение может стать предметом конкретного разбирательства со стороны прокуратуры, тем более что Гантамиров уже оказывался за решеткой, когда был признан виновным в хищениях. А заодно у гантамировского брата правоохранители забрали несколько автоматов, пулемет и гранатомет. По чеченским понятиям это средних размеров арсенал для человека, тесно связанного с силовыми структурами, – но именно в этом случае изъятие было демонстративным.

Акции против Гантамирова – предупреждение другим политикам и бизнесменам (Малику Сайдуллаеву, Руслану Хасбулатову и прочим), которые, возможно, хотели бы попробовать сыграть в игру под названием «выборы в чеченский парламент». С весьма специфической подготовкой к выборам связана и замена чеченского муфтия. Разница только в том, что если Гантамиров – политик, то муфтий и его подчиненные способны оказать серьезную моральную поддержку любому кандидату, причем совсем не обязательно рамзановцу. Теперь муфтий Ахмад Шамаев вынужден подать в отставку, а на его месте оказался Султан Мирзаев, издавна и тесно связанный с семейством Кадыровых. По протекции Ахмада Кадырова Аслан Масхадов назначил его на пост главного шариатского судьи Ичкерии. По кадыровской же инициативе Мирзаев два года назад стал заместителем Шамаева.

Мирзаев уже объявил о предстоящей масштабной чистке в рядах республиканского духовенства – как раз к выборам. Если раньше от имамов требовали поддержки пророссийского курса в целом и отмежевания от ваххабитов, то теперь, похоже, требования выросли. Если Шамаев, несмотря на полную политическую лояльность, все же заступался за жертв бессудных арестов, то сейчас этого ожидать вряд ли приходится. Равно как и поддержки имамами кандидатов, которые по тем или иным причинам не будут устраивать Рамзана.

Понятно, что такая подготовка к выборам вряд ли понравится Европе. В связи с этим возникает закономерный вопрос, кто Кремлю важнее – Европа или Рамзан. Европа надоедает, постоянно взывая к демократическим ценностям и видя в России ученика, который все хуже отвечает на экзаменах. Рамзан с нравоучениями не лезет, а то, что его отряды больше напоминают ватагу, с которой опасно связываться не только чужим, но и вроде бы своим, – это досадные мелочи, оправдываемые сложностью обстановки. Европа не способна поймать Шамиля Басаева, а Рамзан неоднократно это обещал – правда, пока не получается, но вдруг удастся. Европа же если и пошлет кого-то в Чечню, то не бойцов, а наблюдателей на выборах и распределителей гуманитарной помощи (разумеется, при наличии гарантий безопасности). А у Рамзана под ружьем несколько тысяч бойцов, многие из которых служили Дудаеву и Масхадову, а теперь используют накопленный опыт в борьбе с бывшими соратниками. И притом совсем неясно, как они поведут себя, если тронешь их шефа, – не уйдут ли в горы, благо не впервой.

Рамзан выполняет, по сути дела, важнейшую политическую функцию: именно благодаря его усилиям нынешние события в Чечне находятся вне сферы общественного внимания (исключая немногочисленных правозащитников). Не будь Рамзана, в Чечню пришлось бы посылать призывников, а потери в их рядах привели бы к росту общественного протеста. Теперь же одни чеченцы убивают других, и общество вспоминает о Чечне лишь после очередных крупных терактов за пределами республики. В этом основный смысл так называемой «чеченизации» конфликта, получившей свое имя по аналогии с «вьетнамизацией», которую американцы проводили во время войны 60-70-х годов.

Похоже, что Европа все правильно поняла. Не случайно сопредседатель политкомиссии ПАСЕ Андреас Гросс заявил, что положение в республике за последние пять лет лишь ухудшилось. Гросс не Джадд, а скорее типичный европейский «реалист», для которого ичкерийцы – это обычные сепаратисты, а не борцы за свободу. Не случайно, что он так и не смог найти языка с главным ичкерийским эмиссаром Умаром Ханбиевым, обвиняющим его в излишней уступчивости по отношению к российской стороне. Теперь уже и полностью уверенный в себе Рамзан поучает Гросса, рекомендуя тому подумать над своим выступлением, трезво все оценить и принести извинения за оскорбления, нанесенные, оказывается, практически всему населению Чечни. Так что Европа может сколь угодно долго и часто предлагать свои рецепты – они в рамзановской Чечне не востребованы.

Автор – заместитель генерального директора Центра политических технологий

[Алексей Макаркин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=1263
20 ИЮНЯ 2005 г.

Newsru.com

Демократический фланг российского политического спектра переживает период очередного размножения делением: появляются новые партии и движения. Кажется, что инициаторы их создания просто не читали нового законодательства, резко ужесточающего требования к партийным структурам (теперь в партии должно быть не менее 50 тыс. членов). Демократов, готовых получить партбилет (при извечной неприязни интеллигентов к партдисциплине и разумной осторожности бизнеса, не желающего соприкасаться с басманно-мещанским правосудием), столько может просто не найтись. К тому же дурную шутку со сторонниками демократии играет индивидуализация (как раз один из признаков демократии): люди решают свои проблемы сами, а не сбиваясь в кучу для создания партии или похода на демонстрацию. Время политических мегамитингов прошло: само по себе показательно, что успешным считается оппозиционный концерт у Соловецкого камня 12 июня, на который пришло около двух тысяч человек.

Но главное даже не в этом. Ни один из политических проектов не может вырваться за пределы семи-восьмипроцентного демократического электората (до этого уровня он усох на последних думских выборах).

Нельзя сказать, что такие попытки не делаются. Создана Партия солдатских матерей. Понятно желание ее организаторов дистанцироваться от политических неудачников и попробовать пойти на выборы самостоятельно, поборовшись за голоса тех избирателей, которые на дух не переносят Немцова и Явлинского. Проблема, однако, в том, что и в данном случае пацифизм солдатских матерей разделяет все тот же демократический электорат – да и то не весь. Многие сторонники СПС, к примеру, предпочитают быть патриотами – поддерживают наведение конституционного порядка в Чечне и при этом «отмазывают» своих детей от армии с помощью вузов с военными кафедрами. Сейчас министр Иванов будет кафедры сокращать, но вряд ли электорат солдатских матерей существенно вырастет. Если что и увеличится, так это доходы медиков, выдающих «белые билеты», и членов экзаменационных комиссий в вузах, где военные кафедры уцелеют.

Еще один проект – партия «Зеленая Россия» во главе с правозащитниками Яблоковым и Никитиным. Это тоже попытка апеллировать к новым для демократов электоральным группам – тем, кто природу любит и экологически чистые овощи покупает. Только вот и они индивидуалисты, и для того, чтобы купить картошку без нитратов, партия им не нужна. Так что «Зеленой России», если ей повезет набрать 50 тысяч адептов, придется рассчитывать на часть сторонников лояльных власти «зеленых» из бывшего КЕДРа, а также на голоса некоторых «яблочников» – то есть, по сути дела, апеллировать в значительной степени к тому же съежившемуся до предела демократическому электорату.

Традиционные проекты СПС и «Яблоко» – в их нынешнем виде «клиентелы Чубайса» и «свиты Явлинского» – вообще не способны выйти за пределы 7-8%. СПС, правда, неплохо выступает в регионах, но либо под чужим флагом (типа блока «Наша Родина – Архангельская область»), что вскоре будет невозможно, либо всячески открещиваясь от Чубайса с Немцовым и ратуя за льготные кредиты селу (дождутся, что фон Хайек в гробу перевернется!). А тут еще и конкуренты добавляются. Гарри Каспаров и Владимир Рыжов объявили об отказе объединять правых и «яблочников», но тут же разошлись по политическим проектам различной степени оппозиционности. Причем дистиллировано чистых партийных активистов, свободных от груза поражений и ошибок, найти для новых проектов негде – поэтому придется искать их среди членов уже действующих партий (так, документ о создании каспаровского фронта подписали известные питерские «яблочники»), что явно не улучшит отношения на демократическом фланге. Кажется, слова о том, что на двух демократов приходится три партии, вскоре надо будет понимать буквально.

Что же делать в создавшейся ситуации? Простых рецептов, разумеется, нет – особенно если учесть, что на выборах 2007 года избирательные блоки будут запрещены, так что украинский сценарий 2002 года (объединить всех на старте избирательной кампании под знаменем нового блока и с новым лидером – тогда появилась «Наша Украина» и вождем демократов стал Виктор Ющенко) не работает. Представляется, что можно попробовать реализовать иной вариант – создать постоянно действующее (а не собирающееся раз в году) демократическое совещание – но не клубного типа, как «Комитет-2008», а по принципу представительства партий и движений. И находить взаимопонимание в ходе организации конкретных публичных мероприятий.

Затем можно в рейтинговом режиме провести голосование по выборам тройки лидеров при отказе от участия в них тех политиков, которые возглавляли проигравшие в прошлую кампанию демократические списки. Лидеры должны определить структуру (партию), которая и будет участвовать в выборах. Несогласные могут оставаться за бортом с репутацией раскольников. В идеологии апеллировать не к «светлым 90-м годам» (для многих потенциальных избирателей демократов они светлыми вовсе не являются), а к принципу справедливости, понимаемому как равенство возможностей для граждан, а не как шариковское «взять и поделить»…

Написал последние фразы и подумал: а не похож ли я на некоего профессора, на вступительную лекцию которого собиралось пол-университета – послушать, как умно и язвительно он критикует философические системы своих предшественников. Правда, на следующих лекциях количество посетителей резко сокращалось – собственная научная система профессора была не лучше (а возможно, и хуже), чем штудии критикуемых им оппонентов. Понятно, что демократическое совещание – это банальность, реализация которой к тому же столкнется с массой технических проблем и хорошо известных амбиций. Однако банальность банальностью, а ничего лучшего, кажется, никто не придумал.

Автор – заместитель генерального директора Центра политических технологий

[Алексей Макаркин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=1273
21 ИЮНЯ 2005 г.

Отношения между Русской православной и Римско-католической церквями в последние недели отличаются внешней противоречивостью. С одной стороны, заметны явные признаки «оттепели», с другой – последовали резкие инвективы руководителей РПЦ в отношении главы российских католиков архиепископа Тадеуша Кондрусевича. При ближайшем рассмотрении, однако, становится ясно, что никакого противоречия здесь нет.

amorozov.ru
В кругах, близких к руководству РПЦ, в течение многих лет укоренялось представление о том, что все зло в православно-католических отношениях происходит от поляков, то есть от неправильных славян, которых угораздило принять католичество. При случае полякам припоминают все прегрешения за многие века – введение унии в Галиции, гибель св. патриарха Гермогена в 1612 году, разрушение кафедрального собора в Варшаве в первой половине 1920 годов – поляки считали его символом российского владычества. С «польской интригой» связывается и легализация унии в Украине в перестроечный период, когда Горбачева попросил об этом папа Иоанн Павел II. Именно польскому лобби в католицизме инкриминировались зловещие планы по окатоличиванию России путем массированной проповеди среди «людей с православными корнями» — это русские жители СНГ, которые в церковь не ходят, но, быть может, когда-нибудь придут.

Правда, сколько-нибудь существенных доказательств прозелитизма – то есть переманивания православных в католицизм – найти не удалось, разве что самые микроскопические. Да и что такое прозелитизм, остается не совсем понятным. Например, католики в 2002 году издали в Петербурге тиражом 1000 (одна тысяча) экземпляров книгу кардинала Йозефа Ратцингера – будущего папы. Означает ли это, что сделана коварная попытка охмурить тысячу православных или потенциально православных? Или некоторые католические священники служат на русском языке, ибо Вторым Ватиканским собором разрешено служить на национальных языках. Идет ли в данном случае речь о прозелитизме (по контрасту с непонятными многим верующим церковнославянскими службами, принятыми в РПЦ) или же это внутреннее дело католиков? В общем, под понятие прозелитизма можно подвести почти любую католическую деятельность в странах СНГ, которые РПЦ считает своей канонической территорией.

Именно проблемой прозелитизма (да еще сложными взаимоотношениями между православными и униатами на Западной Украине) объяснялся отказ патриарха Алексия II от приглашения в Россию «польского папы». Но дело не только в этом. Сама харизматичная личность Иоанна Павла II могла привлечь к католицизму симпатии многих россиян – без всякого коварного переманивания. Папа Войтыла был одной из наиболее значимых фигур в современном мире – на его фоне российские иерархи выглядят провинциально и не способны выдержать жесткую конкуренцию в нынешнем глобальном информационном обществе. При том что среди них есть люди незаурядные, об этом мало кому известно – для массовой аудитории, они, исключая патриарха, все на одно лицо. «Практикующие» же верующие – постоянно ходящие в церковь и регулярно причащающиеся – составляют от 2 до 6% (по разным подсчетам) от тех, кто считает себя православными – количество, несоизмеримое с потребителями телевизионной картинки.

Неудивительно, что завершение «польского понтификата» было воспринято руководством РПЦ с явной надеждой на изменение ситуации. Считается, что для Бенедикта XVI основными станут проблемы Франции и Германии, Испании и Италии (в которой Ватикан только что добился немалого успеха, внеся решающий вклад в провал референдума по репродуктивным правам). На Россию же новый понтифик будет обращать меньше внимания, а, быть может, как умеренный консерватор сделает и ряд шагов навстречу РПЦ – первый из них, кстати, уже сделан: папа призвал к диалогу с православием, находясь в святом для каждого православного человека месте – близ мощей св. Николая в итальянском городе Бари (Барграде русских средневековых хроник).

А что касается харизмы, то насчет нового папы в РПЦ не беспокоятся. Он интеллектуал, ученый, человек кабинетного типа. Такого можно и пригласить в Москву, а еще лучше – встретиться с ним на нейтральной территории (если, конечно, позволит здоровье Святейшего), дабы не вызвать протестов со стороны «православных ортодоксов», которые любого папу считают викарием Антихриста. Тем более что подобные планы были еще в 90-е годы (тогда речь шла о встрече в Вене), но так и остались не реализованными.

Показательны в связи с этим некоторые события последнего времени. 7 июня Алексий II встретился с председателем палаты депутатов парламента Италии Пьером Фердинандом Казини и заявил буквально следующее: «Мы надеемся, что с Римско-католической церковью, ее новым предстоятелем, с которым мы связываем добрые надежды, мы будем совместно противостоять всему тому негативному, что встречается в нашей жизни». А город Бари Патриарх назвал «плацдармом сотрудничества» между двумя церквями. Казини, в свою очередь, заявил, что «нужно всячески помогать диалогу, который ведется между православной и католической церквями».
Практически одновременно Ватикан посетил глава российского МИДа Сергей Лавров. Он провел переговоры с госсекретарем Ватикана кардиналом Анджело Содано, в ходе которых было достигнуто соглашение, что осенью в Россию приедет руководитель ватиканского внешнеполитического ведомства архиепископ Джованни Лайоло. Если учесть, что МИД России давно и тесно взаимодействует с РПЦ, можно не сомневаться в том, что этот вопрос был согласован с патриархом.

Уже есть и повестка дня для возможной встречи двух предстоятелей. Это поддержка христианских ценностей в современной Европе, где чрезвычайно сильны секулярные настроения. Так, в проект Европейской конституции, несмотря на активное лоббирование со стороны Ватикана, так и не удалось включить формулировку о христианских корнях «старосветской» цивилизации. Теперь близкие к католической церкви политики не скрывают своего удовлетворения результатами референдумов по конституции во Франции и Нидерландах. Тот же Казини полагает, что евроконституция «не смогла пробудить сознание людей, в ней не был учтен тот призыв, с которым обратился Алексий II и католическая церковь».

Однако для возобновления полноценного диалога РПЦ требует отказа от прозелитизма, католики должны продемонстрировать, что признали свои ошибки. Но ввиду зыбкости проблемы демонстрировать что бы то ни было крайне сложно. Это понимают и православные. Видимо, в связи с этим и возникла идея – символом победы над прозелитизмом должна стать отставка архиепископа Кондрусевича. Он поляк и воспринимается как соратник прежнего папы. С его деятельностью связывают создание в 2002 году на территории России полноценных католических епархий (вместо переходной формы — апостольских администратур), что привело к крайне резкой реакции и РПЦ, и государства. Первая на пару лет прервала все связи с Ватиканом. Второе выслало из страны одного епископа и шестерых священников, не имеющих российского гражданства.

Выслать Кондрусевича, однако, нельзя. Причем не только из-за опасения громкого скандала, но и по закону – он российский гражданин. Но можно дать понять Ватикану, чтобы его перевели из России с повышением – например, в Римскую курию. Вместо него же хорошо бы прислать иерарха непольского происхождения и, желательно, не владеющего русским языком. Пускай окормляет католиков из дипкорпуса и на этом успокоится.

Для демонстрации православного «фэ» в отношении Кондрусевича был выбран первый попавшиеся повод: на заседании президентского Совета по взаимодействию с религиозными объединениями тот высказался в поддержку преподавания в школах строгой научной дисциплины — истории религий, а не загадочного предмета под названием «Основы православной культуры», в который каждый, в том числе и среди руководителей Церкви, вкладывает свой смысл и содержание. Позиция для католиков не новая – кстати, аналогичной точки зрения придерживаются и министр образования и науки Фурсенко, и муфтий Гайнутдин. Но с министром руководству РПЦ ссориться не хочется (хотя оно и не может сдержать своего раздражения позицией Фурсенко), а вот выступление Кондрусевича повлекло за собой послание замглавы Отдела внешних церковных связей — православного МИДа — епископа Марка к послу Ватикана в России архиепископу Меннини. Глава российских католиков был обвинен в «подрыве православно-католического диалога и нанесении серьезного ущерба делу проповеди христианских ценностей». Подтекст очевиден: пока папа и патриарх изо всех сил стараются найти взаимопонимание, архиепископ Кондрусевич выступает в качестве подрывного элемента, мешающего достижению чаемой идиллии.

Теперь Ватикан оказался перед выбором – или обменять Кондрусевича (в мягкой форме и с приличествующим почетом) на диалог с РПЦ, или пойти на принцип. В последнем случае, скорее всего, количество многообещающих жестов резко уменьшится, зато в очередной раз будут говорить об упущенных возможностях.

Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий

[Алексей Макаркин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=1484
27 ИЮЛЯ 2005 г.
kamsha.ru

Российское правительство приняло решение о переименовании острова Расторгуева в Карском море в остров Колчака – в память выдающегося российского моряка, полярного исследователя, теоретика морского дела. Адмирал Александр Васильевич Колчак был главой Белого движения в России: в 1918-1920 годах он носил звание Верховного правителя страны. В феврале 1920 года адмирал был расстрелян по решению Сибирского ревкома, которое, как ни странно, до сих пор не отменено.

Остров Колчака был назван так еще в начале ХХ века, когда лейтенант Колчак был одним из руководителей открывшей остров полярной экспедиции. В 1937 году имя расстрелянного адмирала было стерто с географической карты, а остров был назван в память другого участника экспедиции – Расторгуева. При этом никто не обратил внимания на то, что именем Расторгуева уже назван другой остров. Возникла географическая нелепица, которая исправлена только сейчас.

Возвращение острову Колчака его первоначального имени – это не только восстановление справедливости в отношении выдающегося исследователя, но и знак уважения руководителю Белого движения. Именно россияне не только первыми стали жертвами большевизма, но и первыми выступили против него с оружием в руках. По данным доктора исторических наук Сергея Волкова, во время гражданской войны погибли 50-55 тысяч российских офицеров, воевавших в белых армиях. Около 20 тысяч офицеров пали в эти же годы жертвами «красного террора». 70-80 тысяч были расстреляны или погибли в тюрьмах и лагерях в 20–30-е годы (от трети до половины этого числа приходится на 1920–1922 гг. — главным образом в Крыму и Архангельской области). Это был цвет российского общества – напомним, что речь идет как о кадровых военных, так и об учителях, инженерах, юристах, образованных крестьянах, призванных в армию еще в годы первой мировой войны.

И мы не имеем морального права забывать подвиг тех, кто, по словам писателя Ивана Шмелева, явил «ярчайший пример великого национального напряжения, безоглядно-жертвенного». «Они кровью своею ставят Россию на высоту, делают бытие Ея высшею целью жизни: они умирали за Нее добровольно!» – писал далее Шмелев, закончивший свои дни в эмиграции. Его сын, офицер Белой армии, был расстрелян в Крыму в 1920 году. Он остался в России, положившись на обещание большевиков амнистировать участников Белого движения, и жизнью заплатил за то, что поверил в это.

Переименование острова Колчака – далеко не единственный пример восстановления исторической справедливости в последнее время. В Военно-морском институте в Петербурге еще в 2002 году была установлена памятная доска: в конце XIX века это учебное заведение закончил Колчак. Еще один памятник поставлен Колчаку в прошлом году в Иркутске – городе, где он был расстрелян. Не исключено, что еще один памятник адмиралу появится в Омске, бывшем долгое время «столицей» Белого движения в Сибири.

В декабре 2003 года в городе Сальске Ростовской области был воздвигнут памятник генералу Сергею Леонидовичу Маркову, погибшему в бою с большевиками летом 18-го. Марков – один из участников знаменитого «Ледяного похода» отряда ревнителей Белого дела, из которого потом выросла Добровольческая армия. Бывший преподаватель Академии Генштаба, талантливый штабной работник, он стал выдающимся командиром-тактиком: незадолго до гибели Марков лично командовал захватом красного бронепоезда, поразив своей храбростью даже врага. Гражданская война вообще преподносила немало сюрпризов: скромные офицеры становились руководителями подпольных организаций (как подполковник, а затем генерал Алексей Николаевич Гришин-Алмазов в Новониколаевске – нынешнем Новосибирске), кабинетные ученые – организаторами добровольческих отрядов (как профессор философии Дмитрий Васильевич Болдырев в Сибири, в трагические последние дни колчаковского правления).

Инициаторы увековечивания памяти генерала считают, что памятник Маркову – это «памятник всем офицерам, солдатам, казакам, юнкерам, гимназистам, всем участникам Белого движения, которые любили Россию и отстаивали с оружием в руках право на ее развитие по традиционному историческому пути. Осознавая всю горечь невозвратных потерь и сопереживая им, мы становимся народом с общей историей и с одной Родиной – Россией».

В настоящее время обсуждается вопрос о перезахоронении на родине праха генерала Антона Ивановича Деникина и философа Ивана Александровича Ильина. Деникин командовал белыми войсками на юге России, в 1919 году он признал главенство адмирала Колчака, разрушив надежды большевиков на конфликт между двумя военными деятелями. Ильин был одним из самых ярких идеологов Белого движения в годы эмиграции. Генерал Деникин был похоронен в США, философ Ильин – в Швейцарии. Скорее всего, их прах перенесут в Донской монастырь, где уже покоятся останки Ивана Шмелева, перевезенные в Москву из Парижа пять лет назад.

Разумеется, далеко не все в России одобряют реабилитацию Белого движения. Наследники большевиков до сих пор не смирились с историческим поражением. Так, представители левых сил протестовали против установки памятника Колчаку в Иркутске, а часть морских офицеров возражала против увековечивания его памяти в Петербурге – трагический парадокс, демонстрирующий исторический разрыв между русской и советской морскими традициями. Но аргументы тех, кто против уважения памяти Белого движения, с каждым годом оказывают все меньшее влияние на настроения россиян. Правду об этом движении люди могут узнать из опубликованных в последние полтора десятилетия лет книг, в том числе из уникального многотомного издания офицерских мемуаров, выходящего в серии «Россия забытая и неизвестная». Недавно вышел 25-й том этой серии, что само по себе выдающееся достижение, если учесть, что некоторые амбициозные издательские проекты прекращают свое существование на третьем-четвертом томе. Традиции Белого движения продолжаются…

Автор – заместитель генерального директора Центра политических технологий

[Алексей Макаркин]

http://www.vedomosti.ru/opinion/arti...ennoi-kreposti
Статья опубликована в № 4164 от 20.09.2016 под заголовком: Власть и общество: Выборы в крепости

Политолог об электоральных признаках усталости общества
20 сентября 00:02

Выборы прошли при небывалом уровне апатии
Холявчук Светлана / Интерпресс / PhotoXPress

Можно спорить о том, сколько именно получила голосов «Единая Россия» на прошедших выборах – 54% или 44–48% (как предсказывали в воскресенье социологические службы). Наверное, ближе к истине цифры социологов, а разница с официальным результатом связана с конкуренцией административных ресурсов на части территории страны. Когда один губернатор хочет быть не хуже другого, помочь пройти в Думу нужному человеку и не пустить ненужного, а то и вредного. Это на федеральном уровне есть возможность мыслить более широкими категориями – что единороссов вполне могло бы быть на пару-тройку десятков меньше, а оппозиции – побольше. В регионах рассуждают куда проще и делают иные выводы – хотя и не во всех. Достаточно сравнить уровень явки в Москве и Кемерове, чтобы сделать вывод о том, что правила игры в разных регионах существенно отличаются друг от друга.

Но все равно и 44–48% – это очень много, при проседании КПРФ и «Справедливой России» и провале всех непарламентских партий (так что еще одним, кроме единороссов, победителем в воскресенье стал Антон Силуанов – его ведомству не надо тратиться на финансирование политических сил, которые получили бы свыше 3% голосов). Только Владимир Жириновский, риторика которого уже давно перестала быть маргинальной и превратилась в мейнстрим, смог улучшить результат своей партии – но добился лишь того, что она фактически сравнялась с коммунистами.

В этих условиях надежда только на президента – неудивительно, что основной мотив голосования за «Единую Россию» заключается в том, что это путинская партия. А на неловкие высказывания ее формального лидера Дмитрия Медведева избиратели обращают мало внимания, полагая, что если тот будет плохо работать, то президент его снимет. А когда именно – это президенту виднее. В осажденной крепости вообще не принято задавать много вопросов, если они не касаются мелких, локальных дел, – а то еще примут за вражеского агента.

Но голосование на прошедших выборах значимо не только фактом победы «Единой России». Не менее важно и то, что именно стоит за этим результатом. В целом по стране снизилась явка, причем не только из-за отъезда части избирателей на садовые участки. Дело и в том, что общество все более устает. Уже давно прошла эйфория 2014 г., когда обитатели осажденной крепости ожидали новых побед над супостатами. Ушли в историю и ожидания, что осада даст шанс для внутреннего развития: то ли закрытую четверть века назад кузницу восстановим, то ли новую сыроварню откроем. Все чаще стали вспоминать цитату покойного российского премьера о том, что хотели как лучше, а получилось как всегда.

Сейчас общество вошло в состояние депрессии, которому свойственны апатия, нежелание действовать, замкнутость на личных и семейных делах. В этом состоянии люди не протестуют, не ищут альтернатив, а скорее ждут – если не улучшения, то хотя бы «неухудшения» своих жизненных условий. Они все более равнодушны к происходящему в мире, тем более что простая биполярная схема «свой – чужой» все чаще размывается (самый наглядный пример – история с Эрдоганом). Лишь иногда происходят эмоциональные всплески, когда «наших бьют» – как в случае с Исинбаевой и паралимпийцами, – но они довольно быстро проходят. Причем в состоянии депрессии человек может и проигнорировать выборы, и проголосовать за наиболее известную и сильную партию, состоящую к тому же из «государевых людей». То есть заведомо присоединиться к большинству, но без того энтузиазма, который был пару лет назад.

Но депрессия имеет свойство заканчиваться, причем в современных российских условиях это вряд ли будет связано с новым периодом оптимизма. Цены на нефть вряд ли подскочат не только что до $130, но хотя бы до $80 за баррель. А эксперты пророчат экономике длительную стагнацию. Уже во вполне обозримом будущем (а именно: после президентских выборов) новой Думе придется оформлять массу непопулярных, но вынужденных решений, самым знаковым из которых может стать повышение пенсионного возраста. Но не только – список мер в рамках жесткой экономии может быть весьма солидным. Понятно, что эти решения совсем не будут соответствовать даже самым скромным ожиданиям «неухудшения».

Выход из состояния депрессии в этих условиях может быть связан с резким ростом политических рисков. Как это нередко бывает в осажденных крепостях, гарнизоны которых приходят к выводу, что они, оказывается, воевали сами с собой. И тогда значение нынешнего триумфа может быть существенно пересмотрено.

Автор – первый вице-президент Центра политических технологий