*4312. ЦСКА. Москва

[Sports.Ru]

https://www.sports.ru/football/11484172.html
3 июня 2009, 23:20
Однажды в сборной России. Владимир Лебедь
Пока одни футболисты сборной России ставят рекорды и выигрывают бронзу чемпионата Европы, другие счастливы и одному появлению в этой команде. В преддверии отборочного матча в Финляндии Sports.ru запускает мини-сериал о тех, кто провел за Россию всего одну официальную игру – как это было и где они сейчас. Герой первой серии – Владимир Лебедь. Талантливый форвард «Днепра», ЦСКА и «Зенита» дебютировал в чемпионате СССР в 17 лет, но из-за чудовищной травмы закончил карьеру, не разменяв и четвертый десяток. Сейчас Лебедь тренирует любителей, управляет сельскохозяйственной фирмой и болеет за «Зенит».
ЦСКА ЦСКА
премьер-лига Украина премьер-лига Украина
Днепр Днепр
премьер-лига Россия премьер-лига Россия
Сборная России по футболу Сборная России по футболу
Владимир Лебедь
Торпедо-ЗИЛ Торпедо-ЗИЛ
Однажды в сборной России. Владимир Лебедь
Однажды в сборной России. Владимир Лебедь


Последний раз Владимира Лебедя видели в России в 2003 году. Отбегав полгода за «Волгарь-Газпром», он предпринял попытку вернуться в высший дивизион и приехал на просмотр в «Черноморец» незабываемого Игоря Гамулы. Когда понял, что такой уровень он уже не потянет, Лебедь отправился домой и закончил карьеру в безвестных украинских клубах. Википедия ничего не знает о Лебеде начиная с 2007 года, украинские коллеги рассказывают, как он иногда играет за ветеранов, а сам футболист, телефон которого едва удалось разыскать, рассказывает, что теперь трудится на двух работах.

- Владимир, здравствуйте! Где вы? Как вы? Что вы?

– Живу в Херсоне. Тренирую местную команду «Сигма». Участвуем в первенстве Украины среди любителей. Команда процентов на 90 освобожденная, хотя есть и те, кто совмещает футбол с работой. Уровень непрофессиональный, но близко к тому.

- Работа тренера – то, чем вы планируете заниматься в будущем?

– Конечно, хотелось бы заняться этим на профессиональном уровне. Но это сложновато. Тренеров много, многие сидят без работы. Куда-то пробиться без помощи нельзя. Так что надо начинать с первенства области – добиваться, чтобы тебя заметили.

- Большинство игроков вашего поколения живут небогато. Вас можно назвать состоятельным человеком?

– Скорее всего, нет. Время, когда я играл, с нынешним не сравнить. Перестройка, развал, совсем другие деньги. Не сказать, что я ничего не заработал. Но и недостаточно, чтобы безбедно жить до старости.

- Футбол – ваш единственный заработок?

– Помимо этого, есть работа, которая приносит определенный доход. С футболом она не связана. Фирма, которая занимается сельским хозяйством. Я там управляющий. Фирму создавал товарищ, уже потом в процессе предложил мне работу. Но, понятно, что душа лежит к футболу. Надеюсь, карьеру тренера я продолжу.

«Если не брать в расчет травмы, моя карьера почти удалась»
Ретвит
Реклама 18+

Редко какой футболист, дожив до 35 лет, уже думает о развитии тренерской карьеры. Лебедь – ровесник Яна Коллера и Мартина Кушева, а поднимающий казахстанскую целину Андрей Тихонов и вовсе старше на три года. Однако, пока иные бежали, Лебедь несся: свои первые матчи в чемпионате СССР он провел в возрасте 17 лет, но попрощался с настоящим футболом, даже не разменяв четвертый десяток.

- Говорят, слишком ранний дебют мешает дальнейшей карьере. Вы стали играть за «Днепр» в 17 лет. Это и правда помешало?

– Я не знаю, кто это придумал. Все зависит от человека. Я же закончил с футболом не потому, что начал рано играть, а потому что у меня были две серьезные травмы. Если не брать в расчет эти травмы, моя карьера почти удалась.

- В Украине вы поиграли в нескольких командах. «Днепр» – самая дорогая?

– Да. Клуб, в котором я успел поиграть в советской лиге – этим немногие могут похвастаться. У меня от тех времен самые дорогие воспоминания. Спасибо Евгению Кучеревскому, он взял на себя ответственность, поставив меня в состав. Свой первый гол за «Днепр» я помню прекрасно. А как иначе? Он же был сразу после школы! Забил московскому «Локомотиву» в домашней встрече. Когда забил, сам не понимал, что происходит – в таком возрасте, на таком уровне! Была легкая эйфория, можно сказать, паника. Дней через пять только в себя пришел.

«Некоторые врачи говорили, что я всю жизнь буду ходить с палочкой»
Ретвит

Травмы, о которых говорит Лебедь, – главная причина, почему между стартом и финишем карьеры прошло чуть больше десяти лет. Первое серьезное повреждение Лебедь получил в 1995 году, играя за московский ЦСКА.

– В ЦСКА все начиналось нормально: в 10 турах забил 7 мячей. Если бы не травма, не знаю, как бы тот сезон сложился. Может, стал бы переломным. Может, попал бы на чемпионат Европы-1996. Я ведь входил в состав претендентов... Как раз меня вызвали в сборную, сыграл игру и буквально через пару месяцев лег на операцию. До сих пор не понимаю, что за болезнь. Что-то связанное с пахом. С чем связано – нагрузками или чем-то другим – тоже до конца не понял. Многих это беспокоило: у Файзулина тоже было, он оперировался в Испании, я в Москве.

Травма №2, оказавшаяся в разы страшнее, напрочь испортила старт чемпионата России-2000. Только-только прорвавшийся в высший дивизион «Торпедо-ЗИЛ» уже в первом туре лишился своего ведущего форварда. В том самом эпизоде, когда Владимир Лебедь забивал за московский клуб, он столкнулся с вратарем Александром Жидковым и заработал тяжелейший перелом ноги.

– Я не из тех, кто часто вспоминает такие вещи. Некоторые врачи давали прогнозы, что я всю жизнь буду ходить с палочкой. А я еще потом попытался играть, хоть нога и не позволила. Но самое главное – я живой и здоровый человек. Поэтому как кошмарный сон ту игру я не вспоминаю.

- Столкновения можно было избежать?

– Как избежать? Во-первых, я не ожидал, что Жидков так далеко выйдет из ворот. Да еще двадцать раз он вышел бы, но, может, на ногу бы мне не упал. Случай. На следующий день он приезжал в больницу. Так получилось, это футбол. Не умышленно же он нанес мне травму.

- Восстанавливались долго?

– Больше года. Я ж говорю, были разные прогнозы. Я фактически заново учился ходить на этой ноге.

- В 2002-м вы чуть-чуть поиграли в Астрахани, а потом вернулись на Украину. КЗЭСО (Каховка), «Кристалл» (Херсон) – что это за команды?

– Это уже непрофессиональный уровень. Нагрузки уже не те, а нога мне все-таки позволяла играть. В Астрахани я понял, что профессиональный футбол для меня закончен. Современные нагрузки, который предлагал футбол, мне были уже не по силам – после тренировки нога болела. К тому же мне нельзя было менять грунт. Одна тренировка на синтетике, одна на земле – для меня это была катастрофа. Но под меня же не будут подстраиваться, сами понимаете. В футбол играют здоровые люди. Поиграл на Украине, чтобы легче было перейти к нормальной жизни.

- И с какими чувствами футболисты в таких ситуациях заканчивают карьеру?

– Было обидно, что слишком рано. За два сезона перед травмой стал выходить на уровень, на котором мне хотелось играть. Хотелось завершить карьеру в нормальном клубе, может быть, даже в зарубежном. Я чувствовал в себе силы. Но получилось так, как получилось.

«Когда я выбрал сборную России, на Украине появились публикации: «Предатель!»
Ретвит

Помимо гастролей за рубежом, Лебедь был вправе надеяться и на отличное выступление в сборной. В преддверии своего единственного матча за главную команду – против Фарер – Лебедь шел лучшим бомбардиром чемпионата России и слыл суперзабивалой олимпийской команды: 7 голов в 4 матчах.

- У вас что-то осталось от сборной России?

– Нет, ничего. Футболку, скорее всего, кому-то подарил. Кто же знал, что это будет первая и единственная игра?

- В олимпийской сборной вы тогда голы штамповали.

– Очень хорошая была команда. Я расстроился больше всего, когда мы не попали на Олимпиаду. Из нашей группы туда поехали шотландцы, а они были гораздо слабее нас. Можно сказать, это было несчастье... А я не только за олимпийскую тогда забивал. В чемпионате Черышев забил мячей семь, а я – уже восемь, еще два не засчитали. Был лучшим бомбардиром еще долго – даже, когда лечился.

- Не случись у вас проблем с пахом, могли бы поехать на Евро-1996?

– Думаю, да. Понятно, была бы конкуренция. Но уже тогда сборная шла на омоложение, и в любом случае кто-то заканчивал. Нужны были новые люди. Если бы все пошло нормально, шанс был бы. Насчет играть – не знаю, но поехать – наверное, да.

– Вы родились и начали карьеру на Украине. Почему же играли за Россию?

– Сборная Украины на тот момент не проявляла ко мне никакого интереса. Поступило предложение от России – отказываться не стал. На Украине уже были олимпийская и национальная сборная, но интереса ко мне не было. Потом на Украине стали появляться публикации: «Предатель! Променял Россию на Украину». Но почему-то никто не хотел поговорить со мной и узнать, почему так получилось. Узнать, что никто ко мне не обращался и не интересовался, хочу я играть или нет.

- За какую сборную вы болеете сейчас?

– За обе. За Украину, потому что я украинец. Но я смотрю все матчи сборной России и чемпионат России – тоже. Я провел там большую часть карьеры, у меня там много друзей. Любимый клуб? Сейчас я болею за «Зенит».
Россия – Фареры – 3:0

6 мая 1995 года. Отборочный матч Евро-1996.

Москва. Стадион «Лужники». 10000 зрителей.

Россия: Черчесов, Хлестов, Никифоров, Ковтун, Тетрадзе, Кечинов, Онопко (к), Черышев, Пятницкий (Лебедь, 20), Писарев, Мухамадиев.

Тренер: Олег Романцев.

Голы: Кечинов (53), Писарев (73), Мухамадиев (80).
Владимир Лебедь

Родился 17 августа 1973 года.

Нападающий.

Выступал за команды «Днепр» Днепропетровск (1991), «Черноморец» Одесса (1992 – 1993), «Таврия» Херсон (1993 – 1994), «Спартак» Владикавказ (1994), ЦСКА Москва (1995 – 1996), «Зенит» (1997), «Сокол» (1998 – 1999), «Торпедо-ЗИЛ» (2000 – 2002), «Волгарь-Газпром» (2002), КЗЭСО Каховка (2003), «Николаев» (2003 – 2004), «Кристалл» Херсон (2004-2005).

С 2005 года – на тренерской работе. Сейчас – главный тренер «Сигмы» Херсон.

[Дмитрий Симонов]

https://cska.in/football/news/text/2...lugil-v-armii/
Стивен Цубер: «Я уже служил в армии»

Фото: Алексей Иванов

Вчера чемпион страны ЦСКА представил летних новичков в матче с "Волгой" (0:0). Один из них, 21-летний атакующий полузащитник, вышел в старте, провел на поле 66 минут, отметившись энергичными прорывами, неуемной жаждой борьбы, несколькими опасными ударами и прострелами. А затем дал интервью "СЭ".

Дмитрий СИМОНОВ из Москвы

Ему суждено было перебраться в Россию, это точно. Задолго до появления на горизонте ЦСКА у Цубера на запястье появилась татуировка на кириллице. Вначале почудилось: написано "БОГОРОДИЦА", тем более что рядом женский лик. Но оказалось: "ПОРОДИЦА", что означает "семья, династия, род". Там частичка генеалогического древа футболиста, который родился в немецкой части Швейцарии, дата дебюта за родной клуб "Грассхоппер" и портрет любимой девушки, сербки, благодаря которой на руке и появились "русские" буквы.

– Леонид Слуцкий сказал, вы говорите на четырех языках. Немецкий, английский, французский. Четвертый какой?

– Итальянский, но совсем немножко. У нас в Швейцарии это тоже один из официальных языков. На французском могу объясниться, но на пространное интервью не соглашусь. С немецким и английским, естественно, нет проблем. Русский? Ну-у-у… Учить собираюсь, но, думаю, это будет длиться долго.

– Когда впервые узнали об интересе ЦСКА?

– Две недели назад. События развивались стремительно. Мы пообщались с Антоном (Антон Евменов – глава селекционной службы армейцев. – Прим. Д.С.) и моим представителем. Предложение меня устроило: лига в России сильная, страна идет на высоком месте в рейтинге ФИФА – 11-м, кажется? В Москве, мне рассказали, приятно жить. Вот я и согласился.

– Что вы знаете про нашу страну?

– Про Москву или про Россию?

– Не понял.

– Мне уже сказали, что Москва – это отдельное государство, ха-ха-ха. Большой-большой город, большие-большие пробки. И очень красиво, говорят, тут у вас.

– Это точно. Но в Испании тоже красиво. Гендиректор ЦСКА Роман Бабаев сообщил, что вас отбили, в частности, у "Севильи". Как так?

– Предложение и правда поступало, но какое-то неконкретное. Лично мне после разговора с людьми из ЦСКА сразу стало понятно, что во мне заинтересованы. Так что ни о каком мучительном выборе речи не шло.

– Кого из игроков российской премьер-лиги знаете?

– Ну, Думбья мне понятно, почему известен – он же полтора года выступал в чемпионате Швейцарии. Кто еще из ЦСКА у нас на слуху? Тошич, Вагнер Лав, близнецы-братья, Акинфеев. Из других клубов выделяются, конечно, Это’О и Виллиан, они из "Анжи".

– Сказали про братьев. У вас же тоже есть брат – старший, по имени Кевин. Он вроде тоже играл в футбол, но…

– В его футбольной жизни наступила черная полоса. Карьера пошла по наклонной. Как раз в это время у него родился ребенок. Надо было решать: футбол или зарабатывать семье на пропитание. Он выбрал семью, сейчас работает, учится, а для души поигрывает иногда в футбол на уровне четвертой лиги Швейцарии. На поляне, которую видно из его окошка.

– Первое впечатление от ЦСКА?

– Мне очень нравится играть в одной команде с этими футболистами! Техничные, уверенные в себе, настроенные прежде всего на атаку. Надеюсь, с каждой новой тренировкой и матчем мы будем понимать друг друга лучше и лучше.

– Ваш кумир – Криштиану Роналду, верно?

– Да! Суперфутболист! Настоящий профи. Выкладывается на сто процентов всегда: во время матчей, тренировок, дополнительно остается и после занятий. Он просто невероятный!

– Ваша прическа – под Роналду?

– Это он украл мою прическу, ха-ха!

– Вас на родине не называли как-нибудь вроде "швейцарский Криштиану"?

– Нет. В газетах придумали только одно прозвище: Zauber-Zuber (читается Цаубер-Цубер, варианты перевода – чудо-Цубер, волшебник Цубер, колдун Цубер).

– У меня для вас еще череда вопросов, порой наивных, от читателей "СЭ", болельщиков ЦСКА, которые они оставляли в моем и редакционном твиттере. Вот первый: у вас есть жена или подруга?

– Девушка. Она ко мне скоро в Россию переедет. Месяца через четыре.

– Какую музыку слушаете?

– Фанат R’n’B.

– Что знаете и любите из российских блюд?

– Ничего не успел попробовать из вашего. Наверстаю. Тогда и расскажу.

– В армии служили?

– Да.

– Это был шуточный вопрос. ЦСКА – армейская команда.

– А вот я не шучу. У нас поголовная военная обязанность. Никаких отмазок, даже если ты футболист. Я служил в спортроте. Провел там 21 неделю, то есть примерно четыре месяца. Очень тяжко там приходится, особенно на первых порах. У нас была такая система: по утрам отдаешь долг родине, служишь, а после полудня спортом занимаешься, играешь в футбол.

– Звание у вас какое?

– Рядовой. Простой солдат.

– Продолжаем с вопросами от болельщиков. Вы чувствуете себя готовым к Лиге чемпионов, где никогда не играли?

– А почему нет? Ради этого, собственно, я и перешел в ЦСКА – чтобы как следует проявить себя на самом высоком уровне, в групповой стадии Лиги чемпионов. Важный стимул, во многом и заставивший меня покинуть родной "Грассхоппер".

– Вы правша, многие отмечают вашу чудесную правую. Но почему небанально играете слева?

– Не важно, на каком фланге действовать. Если на левом, могу смещаться в центр и сильно бить. Да и левая, в принципе, у меня тоже не для ходьбы.

– Почему, если вы такой классный игрок, ни разу еще не выступали за первую сборную?

– Думаю, тренер знает, спросите у него. В любом случае надеюсь, что, играя здесь, в Москве, рано или поздно пробьюсь в национальную команду. Тоже, как и Лига чемпионов, моя мечта.

[ФУТБОЛИСТЫ МИРА]

http://www.footballplayers.ru/player..._Veniamin.html


Вениамин Мандрыкин / Veniamin Mandrykin (Вениамин Анатольевич Мандрыкин/Veniamin Anatolyevich Mandrykin)

РоссияРоссия - Вратарь.

Родился 30 августа 1981 года.

В 2001 году 20-ти летний Вениамин Мандрыкин перешел из «Алании», где был основным голкипером, в московский ЦСКА. Три сезона он был ключевым вратарем армейского клуба. Потом – дублером Игоря Акинфеева. Стал обладателем Кубка УЕФА, трехкратным чемпионом России. В 2010 году, будучи вратарем брянского «Динамо», попал в серьезную аварию.
Veniamin Mandrykin
© Сборная России по футболу

СТАТЬИ:
Cтатей нет

КОМАНДНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

ЦСКА Москва, Россия:

Победитель Кубка УЕФА 2005 года
Чемпион России 2003, 2005, 2006 годов.
Обладатель Кубка России 2002, 2005, 2006, 2008 годов.
Обладатель Суперкубка России 2002, 2005, 2006 годов.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ:
В составе сборной сыграл 2 матча, пропустил -1 голов.

Первый матч: 12.02.2003 с Кипром 1:0
Последний матч: 30.04.2003 с Швецией 0:1


СЕЗОН КЛУБ МАТЧИ ГОЛЫ
1998 «Алания» (Владикавказ, Россия) 1 0
1999 «Алания» (Владикавказ, Россия) 7 -10
2000 «Алания» (Владикавказ, Россия) 22 -24
2001 «Алания» (Владикавказ, Россия) 16 -23
ЦСКА (Москва, Россия) 9 -15
2002 ЦСКА (Москва, Россия) 13 -11
2003 ЦСКА (Москва, Россия) 19 -21
2004 ЦСКА (Москва, Россия) 6 -7
2005 ЦСКА (Москва, Россия) 1 -3
2006 ЦСКА (Москва, Россия) 1 -1
2007 ЦСКА (Москва, Россия) 20 -16
2008 «Томь» (Томск, Россия) 21 -27
2009 «Ростов» (Россия) 10 -13
2010 «Спартак» (Нальчик, Россия) 0 0

«Динамо» (Брянск, Россия) (D-2)12 (D-2)-15
ИТОГО в D-1 146 -188

ССЫЛКИ:

Прочитать про игрока на сайте Wikipedia
Прочитать про игрока на сайте Википедия
Прочитать про игрока на сайте Сборной России по футболу

[Rusteam]

http://www.rusteam.permian.ru/players/tatarchuk.html

Татарчук, Владимир Иосифович. Полузащитник. Заслуженный мастер спорта СССР (1989).

Родился: 25 апреля 1966, поселок Матросово Магаданской области.

Воспитанник футбольной школы города Владимир-Волынского, Украинская ССР и общеобразовательной школы-интерната спортивного профиля /ОШИСП/ города Львова, Украинская ССР. Первые тренеры – Ярослав Кореневский, Владимир Данилюк.

Клубы: СКА «Карпаты» Львов, Украинская ССР (1983), «Динамо» Киев, Украинская ССР (1984), ЦСКА Москва (1985–1991, 1994), «Славия» Прага, Чехия (1992–1994), «Аль-Иттихад» Джидда, Саудовская Аравия (1995), «Динамо-Газовик»/«Тюмень» Тюмень (1996–1997), «Локомотив» Нижний Новгород (1998–1999), «Сокол» Саратов (2000), «Металлург» Красноярск (2000), «Металлург» Лиепая, Латвия (2001), «Шатура» Шатура (2002), «Локомотив-Мостоотряд-99» Серпухов (2004).

Чемпион СССР: 1991. Обладатель Кубка СССР: 1991.

За сборную СССР/СНГ/России сыграл 16 матчей, забил 1 мяч.

(За олимпийскую сборную СССР сыграл 10 матчей.*)

Чемпион Олимпийских игр 1988 года.

* * *

ДВАЖДЫ ПОСЛЕДНИЙ ЧЕМПИОН?

Еще немного, и мы могли забыть одну из тех ярких звезд, которые сотворили для ЦСКА в 91-м победу в последнем первенстве СССР. Владимир Татарчук уехал в страну, которая не относится к футбольным грандам Европы. Чехословакия — это не Италия и не Испания. Но Павел Садырин пригласил Татарчука в российскую сборную. И теперь появилась возможность поговорить о том, как сложилась его, судьба после отъезда.

— Был январь 1992 года, когда руководство клуба «Славия» пригласило меня в Прагу на смотрины. Двух дней тренировок оказалось достаточно, чтобы сесть за стол и подписать контракт на два года.

— В том, что вы их устроили, не вижу ничего удивительного. Удивительно то, что вас устроила Чехословакия.

— Других предложений в тот период не было, не было и смысла гадать. К тому же я рассчитывал, что, побыв годик в Праге, продолжу путешествие в западном направлении.

— А ЦСКА разве не мог быть плацдармом для западного перехода?

— Мог, наверное. Но в ЦСКА не платили пражских денег.

— И откуда, интересно, появились деньги в клубе бывшей соцстраны?

— Команду купил американский миллионер пан Корбл. И до него в «Славии» деньги были, а с его приходом их стало еще больше. Финансовых проблем в клубе не существует.

— Даже в сравнении с командами ведущих футбольных стран?

— Если заключаешь персональный контракт, думаю, получаешь те же деньги.

— Что пан Корбл требовал взамен?

— Минимум — участие в Кубке УЕФА. А перед нынешним, последним для объединенной страны чемпионатом, поставил задачу стать чемпионом. Для него, выходца из Чехословакии, нет ничего престижнее.

— Давайте обо всем по порядку. Вы приехали к началу второго круга чемпионата 91/92. На каком месте была «Славия»?

— На пятом. В итоге заняла четвертое. Еще во время зимнего перерыва мы отправились в Америку, где я отыграл все матчи и начал постепенно привыкать к партнерам. В первых двух играх чемпионата также выходил на поле, но потом тренеру что-то (я так и не понял что именно) не понравилось, и две игры я отсидел на скамейке. Однако два поражения заставили руководство вернуть меня в состав, и все оставшиеся матчи я отыграл, причем на том же месте, что и в ЦСКА, — под нападающимию

— Наверное, не только вами американец усилил команду?

— Незадолго до меня в «Славию» пришел Драгиша Бинич. Тот самый, который в 91-м вместе с «Црвеной Звездой» Кубок чемпионов выиграл. Играл он в нападении, но не слишком успешно, и сегодня в команде его уже нет.

— Вернулся домой?

— Да, хотя в Чехии, женившись на чешке, он развел бурную коммерческую деятельность, в результате чего футбол и отодвинулся на второй план. В общем, новому тренеру Яробински его отношение к футболу не понравилось. А Яробински в футболе не новичок: в свое время «Спарту» несколько раз к чемпионству приводил, а потом еще два года в Испании работал.

— Кто-то еще из иностранцев играет в «Славии»?

— Нет. Но есть три игрока своей сборной. Номер один — лучший снайпер нынешнего чемпионата Павел Кука, также играют защитники Сухопарек и Бергер.

— Каким было ваше первое впечатление о «Спарте»?

— Стыдно было смотреть на то, как играет команда. С приходом Яробински все изменилось, теперь от футбола я стал получать удовольствие.

— С языком проблемы были?

— Нет, в чешском ведь много русских и украинских слов. Сейчас я овладел им в совершенстве. И отношения с партерами установились быстро. А за полтора года я уже стал своим, как когда-то в Москве после переезда с Украины.

— Тем более что Прага с футбольной точки зрения чем-то Москву напоминает. Например, количеством команд в высшей лиге. Их ведь в Праге четыре?

— Да. «Славия», «Спарта», «Богемианс» и «Дукла». Последняя, правда, потеряв поддержку армии, вниз свалилась. Прошли ее времена.

— Футбол людей интересует?

— Не слишком. На нас и «Спарту» еще ходят, а на другие команды совсем мало зрителей собирается.

— Какая обычно аудитория у «Славки»?

— Около десяти тысяч. Но на встречи со «Спартой» тысяч 25–30 приходит. У «Спарты» больше болельщиков.

— Если не ошибаюсь, в турнире УЕФА вы один гол забили?

— Да, шотландскому «Хартсу». Правда, он хоть и был победным, все равно счастья команде не принес. В гостях мы 2:4 проиграли. А гол, между прочим, признали лучшим в месяце. От бровки штрафной пробивал. И мяч прямо в ворота через голкипера отправил. Тот ведь борьбы за мяч ждал, а я вовремя заметил, что он из ворот чуть-чуть вышел. Ту игру, кстати, Хусаинов судил, администратор нашей сборной.

— В «Славии» вы штрафные исполняете?

— Не все, только с крайних точек. А голов всего в этом чемпионате забил шесть.

— А кто-то еще из наших играет сейчас в Чехословакии?

— Игорь Якубовский из «Металлиста» — в Ческе-Будеевице. Все у него хорошо, но недавно красную карточку получил и в последних матчах не играл. Есть еще Виктор Двирнык, который раньше за киевский дубль играл. Я его даже не знал, а здесь он сначала в братиславском «Интере» оказался, а теперь вот в пражской «Спарте». Играл в атаке, забивал немало, но в последнее время на поле что-то не выходит.

— Как судят в Чехословакии?

— Безобразно. Но с желтыми карточками у меня проблем нет, За полтора года всего одну получил, а здесь игру только после четырех пропускают.

— Сборов — тех, к каким привыкли здесь, — там, наверное, нет?

— Там система западная. Утром, за день до игры, тренируемся, потом собираемся в гостинице и отдыхаем. А в другие города вообще только в день игр отправляемся. Расстояния небольшие. Больше четырех часов на автобусе тратить не приходится.

— Знаю, что вы дружите и общаетесь с Валерием Брошиным. Как у него дела в Испании?

— Плохо. Долго не играл, потом было начал, да получил травму. Ту же, что у меня месяц назад была, — боковые связки повредил. Уже месяц как на поле не выходит. Да и в целом игра во втором, пусть и испанском, дивизионе его не вдохновляет. Трудно работать с тренером, который в футболе не понимает.

— И все-таки не могу поверить, что Чехия вас абсолютно устраивает?

— Нет, конечно. Кто не хочет чего-то большего? Подожду еще полгода, а там, возможно, что-нибудь изменится. По крайней мере, немецкие селекционеры с Чехии глаз не спускают.

— А как же ЦСКА?

— Смотрел я матч ЦСКА — «Жемчужина». Разочаровал он меня. Не могу забыть ту команду, которая стала чемпионом. Ничего подобного в моей жизни не было. Если бы был у меня временный контракт, как у Димы Кузнецова, в прошлом году обязательно помог бы ЦСКА летом, во время отпуска. Когда игры Лиги чемпионов смотрел, было желание с места сорваться и на поле выйти. А вообще-то у клуба сейчас новый тренер, новая команда, Им жить дальше.

-Теперь вас ждут решающие игры первенства Чехословакии?

— Да, со дня на день приедет наш американец. Будет, наверное, стимулировать команду на оставшиеся три игры. Пока отстаем от «Спарты» на 2 очка. Шанс есть, потому что при равенстве очков преимущество будет у нас. Ведь обе личные встречи у «Спарты» выиграли со счетом 2:0. Что ни говорите, а я имею возможность стать последним чемпионом еще одной страны.

Михаил ПУКШАНСКИЙ

Газета «Спорт-Экспресс», 21.05.1993

* * *

ТУШИНСКИЙ АЭРОДРОМ

Весной появилось в «Спорт-Экспрессе» коротенькое сообщение о его назначении главным тренером «Красного Октября». И что это подумалосъ, олимпийский чемпион, одна из легенд золотого ЦСКА-91, тренерскую карьеру решил начать с первенства КФК?

ПО ЯШИНСКИМ МЕСТАМ

В районе метро «Тушинская» обнаружилось сразу три стадиона. На тот, где играл «Красный Октябрь», мы попали с 15-минутным опозданием. Пока шли к скамейкам запасных вокруг лысого коричневого поля, «красные» забили.

— О, «СЭ» удачу принес! — приветствовал нас вице-президент «Красного Октября» Олег Пономарев.

Удачу, выяснилось, немалую: закончилось все рекордной для «Красного Октября» победой над «Чертаново» — 9:1!

— Футбольная школа при заводе, выпускающем авиадвигатели, существует с незапамятных времен, — рассказывает Пономарев. — Но в первенство КФК команду заявили только в этом году. По сути, за всю историю «Красный Октябрь» подарил миру всего одного воспитанника. Зато какого — Льва Яшина! До 1948 года он работал на заводе, тренировался вот на этом поле и жил прямо на территории стадиона. После матча обязательно покажу его комнату — сейчас там раздевалка.

— Как удалось заполучить в тренеры олимпийского чемпиона?

— Равиль Сабитов посоветовал. Обратились к нему за два дня до старта, он и говорит: «Берите Татарчука — не пожалеете». Действительно, не жалеем. Поначалу 0:8, 0:10 проигрывали: команда на ходу формировалась, 16-летние пацаны на поле выходили. А теперь уже мысль в игре отчетливо читается. Но у нас задача — не во вторую лигу выйти, а инфраструктуру наладить. К следующему сезону на месте нынешнего болота искусственный газон положим, трибуну расширим, помещения облагородим. Детских тренеров набрали квалифицированных. Хотим превратить «Красный Октябрь» в кузницу молодых кадров.

Яшинская комната оказалась просторной, с высокими потолками.

— Здесь вот стена была, а здесь, предположительно, кровать Льва Ивановича, — увлеченно рассказывает Пономарев. — Памятную доску обязательно повесим.

МОДА ГОДИТСЯ НЕ ДЛЯ ВСЕХ

— Чем занимались до «Красного Октября»? — вопрос Татарчуку.

— Зимой работал в школе ЦСКА с ребятами 1988 года рождения. Но пришлось уйти.

— Большими задачами работодатели вас не обременили?

— Создать нормальную команду — других задач нет. Но я уже втянулся в тренерскую работу, и, естественно, не хочется находиться на последних местах. Стремлюсь, чтобы команда показывала хороший футбол. Начинать-то пришлось с места в карьер, без предсезонной подготовки — только сейчас немного сыгрались. Но не хватает мужской злости, концентрации — два гола пропустят и останавливаются. В общем, работать еще и работать. А перспективные игроки есть: Пакшин, Сурков, Степанов, левый полузащитник Петровский из спартаковской школы — все 86 — 87-го годов рождения. Впереди хорошая связка Домнин — Гуриненко. Эти постарше, но играют не всегда правильно. Сегодня вот правильно сыграли, и у них многое получилось (нападающие забили на двоих 7 мячей. — Прим. «СЭ».).

— КФК, надо полагать, для вас — своего рода аэродром, взлетная полоса. Видите ли себя в роли главного тренера команды премьер-лиги?

— Как любой молодой игрок думает о сильной команде, так и начинающий тренер… Хотя это разные виды деятельности.

— За футбольной модой следите? Как, к примеру, относитесь к игре в линию?

— Честно говоря, мне эта схема не нравится. Для линейной обороны нужно иметь определенный подбор игроков и время для их обучения. И играть вместе люди должны постоянно. А у нас одни учатся, другие работают — все время кто-то выпадает из тренировочного процесса. Против таких соперников, как «Чертаново», защищаться в линию даже проще, чем с либеро, но с командой более мастеровитой слишком велик риск пропустить выход один в один.

УЕХАЛ ИЗ КИЕВА — НАЗВАЛИ РВАЧОМ

— Давайте вернемся в середину 60-х. Как оказалась ваша семья в Магаданской области, где вы родились?

— Отец был шахтером, отправился туда на заработки. Когда мне исполнилось четыре года, вернулись во Владимир-Волынский.

— В семье со спортом кто-то был связан?

— Нет. Мать работала на швейной фабрике, старший брат ни в какую секцию не ходил.

— Как же вы стали футболистом?

— Сам не знаю почему, как только из Магадана приехали, схватился за мячик. Может, просто других занятий не было? Повезло с первым тренером. Ярослав Кореневский, царствие ему небесное, дал мне очень многое, а после 6-го класса отвез в львовский спортинтернат, где я попал в группу к известному в прошлом форварду «Карпат» Владимиру Данилюку

— Среди сверстников выделялись?

— Наверное, раз за Волынскую область играл. Был нападающим, нередко забивал по 4 — 6 мячей в матче. Но в 8-м классе начали резко расти кости, и практически целый год «вылетел». Потом рассказывали, что меня даже хотели выгонять из спортинтерната. Но как только переходный возраст прошел, все встало на места, и в 10-м классе меня уже привлекали в основной состав «Карпат». Поэтому, кстати, считаю: до 20 лет списывать человека нельзя — он в любой момент может прибавить.

— Кто-то из ваших товарищей по спортинтернату заиграл на высоком уровне?

— Вадим Тищенко, но он был постарше, а из моего возраста Слава Ланцфер и Миша Стельмах за харьковский «Металлист» выступали.

— Что за история вышла с вашим приглашением в киевское «Динамо»?

— Приехал, поговорил с Лобановским, вроде бы поняли друг друга. Потренировался с основным составом. А там что ни имя — звезда. Посчитал, что ничего мне в Киеве не светит, сел в поезд и уехал.

— Свой первый гол за «Карпаты» помните?

— Нет. По молодости о статистике не заботился, а вот отец собирал вырезки из газет. Сейчас бывает любопытно просмотреть. После Киева, например, написали, что я рвач — попросил, мол, квартиру, машину. А на деле всего лишь не хотел сидеть в запасе.

— Не жалели, что во взрослом футболе в нападении практически не поиграли? Когда, к слову, поменяли амплуа?

— Смена происходила не сразу. С острия передвинулся во вторые форварды, затем еще чуть назад, наконец, уже в ЦСКА, Юрий Морозов поставил «под нападающими». Мне и впереди нравилось играть, и в оттяжке. Считаю, в полузащите у меня получалось неплохо.

— Что больше нравилось: забивать или отдавать голевые передачи?

— Наверное, все-таки передачи. Конечно, гол всегда вызывает взрыв эмоций, но не менее приятно, скажем, вывести партнера на пустые ворота.

МАРШ-БРОСОК

— В юношескую сборную когда попали?

— В 83-м Борис Игнатьев пригласил. Он создал команду, многие игроки которой потом не затерялись во взрослом футболе. Тренировки у Игнатьева были очень интересными, и в сборную к нему всегда приезжал с радостью. Жизнь мне не раз доказывала: результата достигает только настоящий коллектив, где один за всех, все за одного. Так было и у Игнатьева, и в олимпийской сборной у Бышовца, и в ЦСКА золотой поры, и, наконец, в Тюмени.

— В финале юношеского ЧЕ-84 сборная СССР уступила Венгрии в серии послематчевых пенальти. Обидно было?

— Не то слово. А мне вдвойне — я ведь свой пенальти не забил. В левый угол ударил на удобной для вратаря высоте. После этого к 11-метровой отметке практически не подходил. Для нас поле Лужников вообще несчастливым было — все время по пенальти проигрывали. Через год в полуфинале юниорского чемпионата мира испанцам так уступили, хотя по ходу встречи вели — 2:1, а затем в матче за 3-е место — Нигерии.

— В ЦСКА по призыву очутились?

— Да, возраст подошел. «Карпаты» пытались меня спрятать, устроили «сыном полка».

— «Сын полка» — это как?

— Отправили в музыкальную часть. Два дня от московского подполковника львовскими огородами бегал, у друга на квартире хоронился — все равно нашли.

— Тогда ЦСКА собирал под свои знамена лучших молодых футболистов — Савченко, Медвидя, Иванаускаса, Пятницкого, Мананникова, Колотовкина.

— Только не таким способом, как меня. Хотя, конечно, по доброй воле переходили немногие. Все-таки прикипаешь к родному месту — будь то Львов, Закарпатье или Вильнюс — и уезжать, особенно молодому, не хочется.

— Насколько правдивы рассказы о том, что в ЦСКА с нерадивыми футболистами не церемонились — могли и в часть сослать на перевоспитание?

— Меня именно так и наказали сразу по прибытии. За то, что прятался. Месяц провел в части на территории клуба, затем в Таманскую дивизию отправили. За четыре дня хлебнул солдатской жизни. В 6 утра подъем, пробежка — шесть километров в кирзовых сапожищах. И думал я, что это называется «тяжело» — пока не попробовал марш-бросок с полной выкладкой на 15 километров. Аппетит на бегу проснулся — о курице мечтал, помню, и о «фанте». Каска то в переносицу даст, то в затылок. Автомат слетает. Надо ж так попасть, думаю… Ребята видят — футболист из последних сил держится. Автомат взяли, я каску в руки — так с ней и бежал. Команду слышишь: «Атака слева!» — бросаешься на землю. Слава богу, сухо было. Самая страшная мысль — вдруг это надолго? Октябрь был, начиналась так называемая вооруженка (первенство Вооруженных Сил. — Прим. «СЭ»). Тот самый Александр Кузнецов, который сейчас в ЦСКА работает, меня включил в сборную округа. Финальная часть во Львове проходила. Отыграли, я у Кузнецова на два дня отпросился. А «Карпаты» как раз в Москву на игру ехали. Поездом. И прямо в поезде у меня живот скрутило. Сутки боль не проходит. Доезжаю с бывшей своей командой до Песчаной улицы — там раньше что-то вроде военной гостиницы было, — и ночью так прихватило, что с кровати не встать. Слава богу, что с «Карпатами» остался, а не поехал в Архангельское. Доктор антибиотики дает — из меня со рвотой все выходит. В туалет сходить не могу. Приехала «скорая» — врач живот даже не потрогал: «Ничего страшного». Собрались было уезжать, да врач «Карпат» за горло их схватил. Госпиталь, операционный стол — потом узнал, что, опоздай мы минут на десять, и повезли бы меня уже не в больницу… Но все равно полсезона после операции аппендицита пропустил.

— В тот год Морозову вернуть ЦСКА в высший дивизион не удалось.

— Состав только наигрывался, к тому же мы были очень молоды. А союзная первая лига — турнир серьезный. Через год окрепли, шагнули наверх, но к борьбе в элите оказались еще не готовы.

ДВЕ КАРТОЧКИ В ОЛИМПИЙСКОМ ФИНАЛЕ

— Тренера олимпийской сборной Анатолия Бышовца ваш статус игрока первого дивизиона, однако, не смущал.

— Каждый тренер подбирает состав на свой вкус. Наверное, какие-то мои футбольные качества Бышовца привлекли.

— Что скажете о той команде, завоевавшей золото Сеула?

— Главное, что удалось Анатолию Федоровичу, — создать коллектив единомышленников. Он пригласил голодных до результата людей и поставил им игру. Плюс у нас были лидеры — Добровольский с Михайличенко.

— Чем больше всего запомнился Сеул лично вам?

— Двумя желтыми карточками в финале с бразильцами.

— За что получили?

— Моменты были такие, в которых карточками размахивать совершенно не обязательно. Сначала на бровке Бебето резко тормозит, я случайно наступаю ему на ногу — он валится, корчится… Первая желтая. Потом догонял кого-то, чуть за руку придержал — вторая. В раздевалке рвал и метал. Из угла в угол ходил — ждал, когда все закончится.

— А когда закончилось, какие были ощущения?

— В первый час даже не сознавал себя олимпийским чемпионом. Понимание, что сделали большое дело, пришло позднее.

— Вас сейчас не удивляет, что удалось опередить такие мощные футбольные державы, как Бразилия, Италия, Аргентина, Германия, за которые на Олимпиаде играла не одна звезда первой величины?

— Нет. Мы превзошли соперников в игровой дисциплине. А еще были патриотами и очень хотели победить. Проблемы же российского футбола во многом связаны как раз с тем, что деньги отодвинули на задний план все прочие ценности.

— Вы принимали участие в отборочных играх к ЧЕ-92 и ЧМ-94, но в финальных турнирах не выступали. Что помешало?

— Вопрос не по адресу. Сам я считал себя не хуже тех, на ком останавливали выбор тренеры.

РЕКОРД ЦСКА

— Вы работали со многими известными тренерами. Кто из них сильнее всего повлиял на вас?

— В техническом и тактическом плане многое дал Игнатьев. Морозов же заложил физический фундамент, который позволил доиграть до солидного по футбольным меркам возраста.

— В 89-м ЦСКА возглавил Павел Садырин, и за три сезона команда совершила невероятное: выйдя в высшую лигу, выиграла серебро, а через год золото, превзойдя рекорд, который в конце 70-х установил со «Спартаком» Константин Бесков. Некоторые болельщики считают ЦСКА-91 лучшей клубной командой отечественного футбола за последние четверть века. В чем был секрет успеха?

— Считаю, создал ту команду Юрий Андреевич Морозов. Но при нем в клубе было слишком много армейского. Любой человек в погонах, не имевший к футболу никакого отношения, мог зайти в раздевалку, отчитать за игру, напугать казармой. Такой психологический груз играть не помогает: на поле перестраховываешься — не дай бог ошибиться. А с 89-го подобного давления уже не было, мы почувствовали свободу. Состав же наигрывался несколько сезонов, да и Садырин, конечно, хороший тренер — команда при нем была играющая. И люди подобрались техничные, и физическую готовность Морозов нам заложил отменную. Садырин же, придя в ЦСКА, по-человечески поступил очень правильно. Мы ведь разбегаться хотели, а он говорит: «Давайте потренируемся немного. Кого что-то не устроит — уйдет». Поработали месяц, и все остались. Расставаться-то не хотелось — чувствовали, что у нас неплохо получается. Именно в этой команде.

— Лидером у вас кто считался?

— Как такового лидера не было, если у кого-то игра не шла, другой за него отрабатывал, помогал. То есть в отдельном матче лидером мог стать каждый.

— «Спартаку» в чемпионате-91 ЦСКА все же два раза уступил. Почему?

— Не знаю: вышло так, что обе игры я пропустил.

— Тогда какой матч того первенства запомнился вам больше всех?

— Последний, с московским «Динамо». Галямин забил, выиграли 1:0 и стали чемпионами.

— Почему не удалось сохранить команду?

— Об этом надо спрашивать у тогдашних руководителей ЦСКА. Из Испании поступили предложения Корнееву, Кузнецову, Галямину — с этого все и пошло.

— Была возможность удержать их?

— Думаю, да. ЦСКА ждало выступление в Лиге чемпионов, и если уж так хотели заработать на продаже футболистов, через год получили бы за них в десять раз больше… Тут еще вот что. Садырин — человек не такой простой. После чемпионства пошли конфликты, что-то Пал Федорычу в нас не понравилось… Когда чемпионат выиграли, дали нам от банка что-то вроде памятной медальки, где-то она у меня валялась, — говорили, пять тысяч рублей стоит. Сохраните, мол, через две недели будет 14 тысяч. А спустя неделю банк обанкротился, и медалька только как память осталась. Ни один человек не успел ее в деньги обратить. А чествование после сезона устраивали в ресторане на Пресне, на набережной. Всей командой туда приехали — и тут выясняется, что банкет этот не для нас. Мест нет.

— То есть?

— Вот — «то есть»! Гостей было много, побродили мы минут пять между столами, да и разъехались. Отпраздновали… А знаете, сколько мы зарабатывали? 120 офицерских плюс 350 рублей ставка. По сравнению с обычными людьми — неплохо. Но не более.

— Если бы армейцы сохранили состав, был бы шанс не допустить абсолютной монархии «Спартака» в 90-х?

— Безусловно. По крайней мере такого, чтобы один клуб настолько превосходил остальные, не было бы.

В «СЛАВИИ» У ПЕТРЖЕЛЫ

— Как возник вариант со «Славией»?

— В 92-м Масалитин туда ездил на смотрины, то ли не подошел, то ли что другое — не остался. Но меня чехам рекомендовал. Созвонились: «Поедешь?» — «Поеду!» Спонтанно получилось. Три дня меня просматривали и предложили контракт. Понравился я тренеру Петржеле.

— Какой он человек?

— Общительный. В то время был начинающим тренером — может, что-то в нем за десять лет и изменилось… Но тренировочный режим уже тогда у него был какой-то немыслимый. Месяц подготовительного периода, чувствую — не то. В глазах темно, парни бродят, как потерянные, игра ни у кого не клеится, апатия, делать ничего не хочется… За месяц он сломал команду!

— Потом пришли в себя?

— Месяца через три.

— Представляем, как эти три месяца играли.

— Не играли. Мучились. Меня взяли в «Славию» — я чувствовал себя великолепно, а после месяца тренировок Петржелы начался обвал. С ума сходили от нагрузок, желание тренироваться пропало. В какой-то момент собрался уходить: и меня Петржела в состав перестал включать, и команда плохо играла. По чистой случайности «Славию» не рвали на много-много мячей — то 0:1 проиграем, то 0:0.

— 1:7 не было?

— Нет. Поэтому, когда смотрел, как Питер проигрывает в Москве «Динамо», сразу все понял. Мне Петржела повторял как заведенный: «Играй в тело!» Я поначалу объяснить пытался, что у меня футбол другой, не корпусом я должен оттеснять — он не верил. Пока своими глазами один эпизод в моем исполнении не увидел. Веду мяч, краем глаза вижу — сбоку парень на меня летит. Готов сносить, даже глаза закрыл. Я мячик вперед прокинул, сам назад — и этот улетает точнехонько к Петржеле на лавочку. После спрашиваю: надо было мне плечо выставлять? Ничего не ответил…

— Петржелу в итоге уволили?

— «Попросили» полгода спустя. Четвертое место «Славия» заняла. В составе у нас Кука был, а Шмицер с Бергером в дубле, на подходе. Петржела ушел, новый тренер в дубль заглянул — и там на этих ребят наткнулся. Я против них пару двусторонок сыграл — уже тогда видно было, что мальчишки толковые.

— Почему вернулись в Россию?

— Армейский клуб, которому я по-прежнему принадлежал, не сошелся со «Славией» по финансам.

— Однако в сезоне-94 вы не провели за ЦСКА ни одного матча, хотя числились в заявке.

— Александр Тарханов создавал свою команду, и я оказался ему не нужен.

КРАЖА

— Правильно говорят — если у тебя украдут что-то, вся жизнь по-другому пойдет. Она и пошла. В Праге меня на прощание здорово грабанули…

— Как?

— Заказали мы машину, вещи в контейнер — и в Москву. А машина не доехала, потерялась дорогой. Пытались найти, но история темная: водитель говорит, что после белорусской границы его тормознули, приставили пистолет и все перетащили в другую машину. Указал село, где нападение зарегистрировал. Мы туда звоним — ничего похожего не было. На белорусской границе говорят, что такая машина не проезжала.

— Много потеряли?

— Все, что нажили. От мебели до фотографий. Бог с ними, с вещами — в футболе все пошло наперекосяк. Я чувствовал, что в игре не потерял ничего, а отношение ко мне изменилось. Смотрели на меня в России, как на заурядного игрока.

ШЕЙХИ

— Довела меня жизнь до Саудовской Аравии. Где европейцу тяжело. За те полгода, что мы с Сергеевым там пробыли, одних только тренеров пятеро сменилось. Начиная с того самого венгра Варги, который нас туда привозил. Он и тренер, и агент. Жили в постоянном напряжении — даже в город выйти проблема. Не выпьешь, не расслабишься… Иногда детей в «Макдональдс» выведешь — и все развлечение. Кругом мутавы, полиция нравов, — следят за порядком. Как-то жены наши вышли в магазин без платков, а мимо мутавы проезжали. Мужья за жен отвечают — так нам строгий выговор был. Могли вообще посадить. Как-то вратарь наш на свадьбу всю команду зазвал — так два часа чай пили. Мужчины в одном зале, женщины — в другом. Невесту нам так и не показали.

— Вы Саудовскую Аравию иначе представляли?

— Да, приукрасил Варга: «Хорошо сыграешь, шейху понравишься — ключи от машины бросит…»

— Не бросил?

— Нет, конечно. Шейхи, как выяснилось, жадные. Какие там ключи — зарплату не давали! Мы с Сергеевым играть отказались, и нам вроде согласились выплатить, но с условием: чтобы ни один человек в команде не знал, что мы деньги получили. Вечером тренировка, вся команда с расспросами: «Получили деньги?» Все до единого в курсе!

— А что за шейх-то у вас был?

— Бывший пастух. Пас баранов, и американцы у него землю выкупили под строительство. Вот и весь путь к богатству. Шейх из него что надо вышел — 20 жен, 80 детей… Земель — с пол-Строгино. Многое, конечно, в Аравии смущало. И то, что в европейских клубах платят лучше, и то, что во время тренировок все коврики достают и молиться начинают. После игры обычно ворочаешься, часов в шесть утра только засыпать начнешь — мулла кричит, молитва… В Мекку нас не пустили. Вся команда на автобусе через город, а нам специальную машину выделяют — и в объезд: не правоверные. Зато каждую пятницу развлечение народу — казнь. Весь город собирается, не пробиться. Одному нашему игроку все завидовали — окна у него на площадь выходили. В подробностях рассматривал, как головы отлетают.

В ТАРАСОВКУ НЕ ТЯНУЛО

— Возвратился в Москву — три месяца просидел без работы. Помог Игнатьев — в «Тюмень» Александру Ирхину порекомендовал. Последняя команда, в которой получал от игры удовольствие.

— Позднее вам еще выпало поработать под руководством Валерия Овчинникова в нижегородском «Локомотиве». Каковы ощущения?

— Тяжело. В том плане, что мыслить на поле особо не требовалось: мяч на ногу — и туда его. А там как получится. Середину, как правило, мяч перелетал со свистом — я только голову успевал поворачивать.

— Считаете, как игрок полностью реализовали себя?

— Нет. Во-первых, если бы после чемпионского сезона ЦСКА сохранил состав, думаю, у всех игроков в дальнейшем была бы совсем иная жизнь. Во-вторых, не повезло, что после Чехии не по своей воле оказался в армейском клубе.

— В другую российскую команду не могли перейти?

— Когда Тарханов еще работал в «Спартаке», меня звал туда Олег Романцев. Я отказался. Не тянуло в Тарасовку. Мысли тогда какие были? Приехал играть за свой клуб — куда я без ЦСКА? А в ЦСКА не сложилось.

— Сумели бы освоиться в «Спартаке»?

— Сейчас об этом можно только гадать. Хотя, мне кажется, спартаковский стиль понимал неплохо.

— Из футболистов, выступающих сегодня в чемпионате России, кто нравится?

— Семак, Титов, Лоськов. Но таких, кто стабильно хорошо играет, практически нет. Кириченко нравится как игрок замены. Когда его выпускают с первых минут, он теряется.

— Что думаете о нынешнем ЦСКА?

— Результат есть — уже хорошо. А игра, быть может, со временем придет.

— Чем можно объяснить неудачи сборной?

— Тем, что мало в нашем футболе квалифицированных исполнителей. Которые играют не по настроению, а постоянно. У нас же как: в одном матче он выложился, показал себя, а в следующем — просто находится на поле. И сборная из-за этого становится непредсказуемой.

— Сколько у вас детей?

— Двое. Сыну Владимиру 14 лет, в школе ЦСКА тренируется у Валерия Минько. Футболистом хочет быть. Дочке Юле нет еще четырех. Пока не знаю, кем она будет.

— На какой позиции играет сын?

— Правого полузащитника.

— Есть перспектива?

— Не пройдет желание — чего-то добьется.

— Как жена к футболу относится?

— Привыкла. Познакомились-то давно, в львовском спортинтернате — она легкой атлетикой занималась.

— Кроме футбола есть увлечения?

— Люблю посидеть с удочкой. А больше ни на что времени не хватает. Я ведь еще за сборную ветеранов бегаю. Колотовкин, Быстров, Лосев, Сабитов, Бубнов… Хорошая компания. Люди мы не старые, не пузатые, форму держим — потренировались бы всерьез, так и в первой лиге сыграли бы.

— Чего хотелось бы больше всего на свете?

— Желаний, как у всякого нормального человека, много. Но главное, наверное, чтобы дети здоровыми росли.

— А футбольная мечта какая?

— Раз уж стал тренером — не затеряться.

Юрий ГОЛЫШАК, Алексей ЩУКИН

«Спорт-Экспресс», 01.08.2003

* * *

КАК ДЕЛА?

— Последний матч на профессиональном уровне провел осенью 2001-го за лиепайский «Металлург», принимавший на своем поле «Сконто». Победа делала нас чемпионами Латвии. Даже ничья оставляла шансы, но в этом случае пришлось бы ждать результатов остальных матчей. Мы же, увы, проиграли — 1:2. Правда, покинув Прибалтику, еще и на следующий год играл — за «Шатуру» из Московской области. Но уровень КФК вряд ли отнесешь к серьезным.

— Заранее знали, чем займетесь после окончания карьеры футболиста?

— Мне казалось, что знал. Но в действительности все вышло куда сложнее. Надеялся, буду востребован в роли тренера. Какое-то время трудился в команде КФК «Красный октябрь», но вскоре покинул ее — и вот уже полтора года без работы.

— Никаких предложений не поступало?

— Нет. Если честно, даже не знаю почему. У меня за плечами немалый опыт игрока и огромное желание реализовать его на новом поприще. Готов заниматься с детьми. Признаться, рассчитывал, что в ЦСКА что-то предложат — место в спортшколе, например.

— А сами попроситься не пробовали?

— Не хочу навязываться. К тому же, может, я не нужен, зачем людей ставить в неловкое положение? Дескать, возьмите, пожалуйста, не откажите.

— Может, запросы у вас большие?

— Да какие там запросы! Когда нет ничего, согласишься на любой вариант. Лишь бы заниматься любимым делом, не сидеть сложа руки.

— На что же тогда живете?

— Помогают выступления за команду ветеранов «Столица», организованную в прошлом году. Ездим по разным городам, играем с местными коллективами. Деньги не самые великие, но все же. Благодарен, что меня приглашают. Выручает и ежемесячная стипендия в размере 15 тысяч рублей, выплачиваемая мне как олимпийскому чемпиону. Вот и все.

— Какой же выход?

— Вроде знакомые и друзья ищут варианты, но пока — ничего. Что же, буду ждать и надеяться.

— Зато сын, Владимир Татарчук-младший, выступающий за дубль ЦСКА, видимо, радует?

— Пока не очень. Выходит на замену лишь минут на 10 — 15. За это время ничего толком показать не успевает. Вот если бы хоть на тайм его выпускали…

— На официальном сайте ЦСКА, в разделе «ДЮСШ», утверждается, что он лучший полузащитник в команде 1987 г.р.

— Один из лучших — точно. С собой не сравниваю, но окружающие говорят: что-то есть. Вот только скорость у сына выше.

— Татарчук-старший отличался тем, что играл прежде всего головой — думал, значит.

— У сына с головой тоже порядок, по-футбольному мыслит. Но, возможно, это ему и мешает. Играть на команду — хорошо, но в его возрасте выделяют, как правило, тех, кто демонстрирует индивидуальные качества. Володька же показывать себя «забывает».

— На футбол ходите?

— Так получилось, что в этом сезоне ни разу не удалось выбраться. То мешали выезды с командой ветеранов, совпадавшие по срокам с турами чемпионата страны, то еще какие-то дела. Но это поправимо.

— Помню, игроки ЦСКА-91 каждый год собирались на могиле вратаря Михаила Еремина, погибшего 30 июня 1991 года. Традиция сохранилась?

— Те, кто в Москве, приезжают обязательно. Правда, мало нас сейчас в столице: Масалитин, Брошин, Колотовкин и я. Вот практически и все. А в этом году к тому же нас стало еще на одного меньше — ушел из жизни Димка Быстров. У него случилось воспаление легких, отек, пневмония… Внезапно как-то все произошло… 10 июля будет 40 дней, поедем на кладбище, помянем.

Александр МАРТАНОВ

«Спорт-Экспресс», 08.07.2005
ПЕРВАЯ
ОЛИМП
НЕОФИЦ
ДАТА
МАТЧ
ПОЛЕ
и
г
и
г
и
г
1





18.04.1987
СССР - ШВЕЦИЯ - 1:3
д


1



07.05.1987
БОЛГАРИЯ - СССР - 0:1
г


2



12.08.1987
СССР - НОРВЕГИЯ - 1:0
д


3



28.10.1987
ШВЕЙЦАРИЯ - СССР - 2:4
г


4



27.04.1988
СССР - БОЛГАРИЯ - 2:0
д


5



10.05.1988
СССР - ШВЕЙЦАРИЯ - 0:0
д


6



18.09.1988
КОРЕЯ - СССР - 0:0
г


7



20.09.1988
АРГЕНТИНА - СССР - 1:2
н


8



25.09.1988
АВСТРАЛИЯ - СССР - 0:3
н


9



27.09.1988
ИТАЛИЯ - СССР - 2:3
н


10



01.10.1988
БРАЗИЛИЯ - СССР - 1:2
н
2





20.02.1990
КОЛУМБИЯ - СССР - 0:0
н
3





22.02.1990
КОСТА-РИКА - СССР - 1:2
н
4





24.02.1990
США - СССР - 1:3
г
5





29.08.1990
СССР - РУМЫНИЯ - 1:2
д




1

09.10.1990
СССР - ИЗРАИЛЬ - 3:0
д
6





03.11.1990
ИТАЛИЯ - СССР - 0:0
г
7





21.11.1990
США - СССР - 0:0
н
8





23.11.1990
ТРИНИДАД И ТОБАГО - СССР - 0:2
г
9
1




21.05.1991
АНГЛИЯ - СССР - 3:1 •
г
10





14.10.1992
РОССИЯ – ИСЛАНДИЯ – 1:0
д
11





28.10.1992
РОССИЯ – ЛЮКСЕМБУРГ – 2:0
д
12





23.05.1993
РОССИЯ – ГРЕЦИЯ – 1:1
д
13





02.06.1993
ИСЛАНДИЯ – РОССИЯ – 1:1
г
14





29.01.1994
США – РОССИЯ – 1:1
г
15





02.02.1994
МЕКСИКА – РОССИЯ – 1:4
н
16





20.04.1994
ТУРЦИЯ – РОССИЯ – 0:1
г
ПЕРВАЯ
ОЛИМП
НЕОФИЦ

и
г
и
г
и
г
16
1
10
–
1
–

[Svobodanews]

https://www.svoboda.org/a/24199843.html
В 1952 г. футбольная сборная Советского Союза приняла участие в Олимпийских играх в Хельсинки и в трудном поединке уступила футболистам Югославии. В то время отношения между Советским Союзом и тоже социалистической Югославией были крайне враждебны. Сталин считал югославского вождя Тито своим личным врагом. Поражение советской сборной повлекло за собою то, что называлось "оргвыводами" - организационными выводами, которые обычно сводились к снятию одних чиновников и назначению других. В данном случае пострадала команда Центрального дома Советской Армии (ЦДСА), часть игроков которой входили с сборную страны. С этим были согласны далеко не все болельщики.


"Уважаемый Климент Ефремович!

Наперед прошу повиниться, что обращаюсь к Вам с таким вопросом, который на первый взгляд может показаться несущественным.

Однако, если серьезно вдуматься в него, то окажется, что он имеет известное общественное значение.

На днях в Москве широко распространился слух, что решением Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта одна из лучших команд страны - многократный чемпион и обладатель кубка по футболу, команда, имеющая тысячи и тысячи, если не миллионы, поклонников во всех уголках нашей необъятной страны, не говоря уже о Советской Армии, лишена права участвовать в розыгрыше первенства СССР по футболу в 1952 г. и чуть ли не распущена совсем. Об этом говорят везде и всюду - и на улицах, и в метро, и на стадионах, и на работе. Высказывают массу самых различных толков и кривотолков, предположений и просто вредных выводов.

Говорят, что такое решение принято в связи с поражением наших футболистов на олимпийских играх в Финляндии. И это, очевидно, действительно так.

Но возникает вопрос - причем здесь команда ЦДСА, почему в отношении ее приняты такие суровые меры? Ведь общеизвестно, что в Финляндию ездила не футбольная команда ЦДСА, а сборная команда СССР, которой, по недоразумению в последние дни перед поездкой, было присвоено армейское имя. Правда, в состав сборной были включены четыре игрока из команды ЦДСА - Николаев, Нырков, Башашкин, Петров. Верно также, что сборную команду СССР было поручено готовить к международным играм старшему тренеру команды ЦДСА т. Аркадьеву.

Но это же не вся команда ЦДСА и даже не половина ее. В каждой команде играет по 11 человек. Кому не известно, что в состав сборной входили: три игрока из московского "Динамо" - Бесков, Трофимов, Тенягин, два игрока из ВВС - Бобров, Крыжевский, по одному из московского "Спартака" (Нетто), ленинградского "Зенита" (Иванов), тбилисского "Динамо" (Гогоберидзе), которые принимали непосредственное участие в играх с югославами.

Поэтому непонятно, почему вся тяжесть оргвыводов легла на плечи команды ЦДСА, в том числе и тех игроков, которые непричастны ни к международным встречам, ни к поражению нашей сборной.

Такие выводы, какие сделаны в отношении команды ЦДСА, были бы обоснованы и справедливы только в том случае, если бы она ездила в Финляндию со своим составом и там запятнала честь советского футбола. Но этого бы наверняка не произошло. Основная причина поражения нашей команды на олимпийских играх - отсутствие должной сыгранности, отсутствие чувства "локтя" и взаимопонимания. А команда ЦДСА отличается единством и сплоченностью, волей к победе, физической выносливостью и мастерством спортивного ансамбля. Можно не сомневаться, что она не уронила бы достоинство советского футбола.

Следовательно, нужно наказать не команду ЦДСА в целом, а в крайнем случае лишь тех ее игроков, которые не оправдали оказанного им доверия. С ними можно сделать все, что угодно - лишить звания, запретить играть в футбол и т.д. (так как они виноваты в поражении), но не трогать команду, как коллектив, представляющий в футболе всю Советскую Армию и являющуюся ее спортивной гордостью. Она ни в чем не виновата.

Уж если и требуется кого-либо наказать, так надо начинать с тех, кто практически создавал сборную команду, подбирал игроков, готовил их, и наконец, ставил на игру с югославами, кто фактически распоряжался не только командой, но и тренером. Вот кто является главным виновником, заслуживающим наказания.

Еще задолго до поездки нашей команды в Финляндию абсолютное большинство любителей и ценителей футбола в Москве считали, что она не подготовлена к ответственным международным встречам. Об этом наглядно показывали международные игры на стадионе "Динамо" - с поляками, болгарами, венграми, чехами, где наша команда даже на своем поле еле-еле брала верх. Это видели все, кто был на стадионе, но этого не замечали работники Всесоюзного комитета. Они занимались только сменой вывесок - сначала назвали команду сборной СССР, затем сборной Москвы, и, наконец, командой ЦДСА. А суть от этого не менялась.

Глубоко убежден, что в своем письме я выражаю не только свое личное мнение, но многих и многих почитателей футбола, и не только тех, кто любил команду ЦДСА, "болел" за нее, но и тех, кто "болеет" за другие команды, против нее.

Не хочется верить, что этот первоклассный, спортивный коллектив больше не существует, что он - мертв. В душе такое ощущение, как будто безвозвратно почти потеряно что-то родное и близкое. Теперь военнослужащим впору не появляться на стадионе. Стыдно. Всякий может с издевкой сказать: "За кого вы болели?" Ликвидация команды ЦДСА косвенно бросает тень на всю армию, а это очень серьезный вопрос. Приходится слышать и такого рода нездоровые разговоры, что на будущие олимпийские игры по футболу трудно будет найти охотников, что решение Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта может быть использовано буржуазной печатью в целях антисоветской пропаганды.

Уважаемый Климент Ефремович!

Я высказал все, что думал и что слышал от других. Глубоко верю, что Вы сделаете все необходимое, чтобы выяснить истину, отстоять справедливость, а команду ЦДСА - реабилитировать и восстановить во всех правах. Пусть она будет носить другое название, если прежнее запятнано. Но всеармейская футбольная команда должна быть.

Подполковник Н. Муравьев 22 августа 1952 г. Москва".

[ЦСКА. HISTORY]

Шестьсот дней небытия…
https://cska.in/football/blogs/topic...dney-nebitiya/

В истории футбольной команды ЦСКА есть событие, которое стоит особняком от многих других случавшихся с командой за более чем вековую историю. Речь идет о расформировании команды в 1952 году.

Много уже написано про это решение главных советских начальников, но большое количество исписанной бумаги особой ясности в этом вопросе не дает и по сей день. Кто придумал такое наказание, чья была инициатива в принятии подобного решения? Высказывались и высказываются разные версии этого события. Называют и Сталина, и Берию, и Маленкова, но точно, по-моему, не знает никто до сих пор. Одни догадки и предположения. Как правило, следует посыл: ищи кому выгодно. После чего идет разговор о том, что главным конкурентом в чемпионате страны, в эти годы, было московское «Динамо», которого ЦДКА (ЦДСА) постоянно оставлял на вторых ролях, а так как главным болельщиком «Динамо» был Лаврентий Берия, то, следовательно, и затея с разгоном ЦДСА принадлежит ему. Вспоминают слова Сталина, якобы кем-то слышанные, сказанные вождем в адрес команды проигравшей на Олимпиаде 52 года: «Если часть теряет свое знамя, то она подлежит расформированию». Существуют и другие версии этой драмы.

Как бы то ни было, 13 августа 1952 года команда ЦДСА провела очередной, третий матч чемпионата страны с куйбышевскими «Крыльями Советов», выиграла его со счетом 4:2 и после этого исчезла с футбольного горизонта на долгие 600 дней.

Ровно 600 дней разделяют два официальных матча, последний, перед разгоном, 13 августа 1952 года и первый, после восстановления команды, 5 апреля 1954 года в Киеве, с командой горьковского «Торпедо». Исчезла футбольная команда. Испарилась, как и не было. Одна из самых популярных команд СССР, а вероятнее всего и самая популярная на тот момент, поскольку нынешний лидер по количеству болельщиков — московский «Спартак», в ту пору таковым не являлся.

Недавно закончилась Великая Отечественная война, победив в которой Советская Армия завоевала огромный авторитет, как в своей стране, так и за рубежом. Этот авторитет не мог не распространится и на футбольную команду, представлявшую победоносную Советскую Армию, причем представлявшую более чем достойно. Именно в эти годы армейцы, игрой и результатами, привлекли в свои ряды огромное количество болельщиков, в том числе снискали симпатии у двух мальчишек, ставших впоследствии символами нашей страны второй половины двадцатого века — Юрия Гагарина и Владимира Высоцкого.
Решение о разгоне команды серьезно ударило по болельщикам армейской команды. В одночасье им просто не за кого стало болеть. Команда, за которую они переживали, следили за результатами, радовались победам и огорчались поражениям, перестала существовать. Это было похоже на потерю близкого и родного человека, чья жизнь тебе очень дорога, и с уходом которого, в твоей жизни появляется бесконечная пустота…

Вот как описывает журналист Павел Алешин свои детские ощущения связанные с ликвидацией любимой команды:

«…он обернул меня в армейскую веру. Страстно начал болеть за ЦДСА и персонально — за Валентина Николаева. На стадион меня брали редко, однако старался не пропускать ни одного радиорепортажа Вадима Синявского… Но вскоре, после поражения сборной СССР от югославов на Олимпиаде в Хельсинки команду ЦДСА, как тогда выражались, разогнали, и опустевший футбольный уголок в моей душе занял, уже навсегда, другой клуб.»

(Павел Алешин «Валентин Николаев. Биографический очерк»)

Но были и такие болельщики, которые не хотели мириться с несправедливостью. Подполковник Н. Муравьев 22 августа 1952 года пишет письмо самому Клименту Ворошилову. Вот небольшой отрывок из этого послания:

«На днях в Москве широко распространился слух, что решением Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта одна из лучших команд страны — многократный чемпион и обладатель кубка по футболу, команда, имеющая тысячи и тысячи, если не миллионы, поклонников во всех уголках нашей необъятной страны, не говоря уже о Советской Армии, лишена права участвовать в розыгрыше первенства СССР по футболу в 1952 г. и чуть ли не распущена совсем.
…
Не хочется верить, что этот первоклассный, спортивный коллектив больше не существует, что он — мертв. В душе такое ощущение, как будто безвозвратно почти потеряно что-то родное и близкое.
…
Уважаемый Климент Ефремович!
Я высказал все, что думал и что слышал от других. Глубоко верю, что Вы сделаете все необходимое, чтобы выяснить истину, отстоять справедливость, а команду ЦДСА — реабилитировать и восстановить во всех правах.»

(Полностью письмо можно прочесть на сайте «Радио «Свобода»)

Наверно, не малого мужества потребовалось подполковнику Н. Муравьеву, чтобы написать и отправить это письмо по известному адресу «Москва. Кремль. К. Е.Ворошилову» и даже по прошествии шести десятилетий хочется выразить огромное уважение этому человеку за его преданность армейскому клубу.

Шестьсот дней не существовало армейской футбольной команды. Команда чемпион 1951 года и команда, победившая в трех матчах из трех в начавшемся чемпионате 1952 года растворилась в небытие. Часть футболистов распределили по другим клубам, а кто-то решил закончить с футболом и начал искать себя в другой, не связанной со спортом жизни. Сама же футбольная жизнь не стояла на месте.

Продолжался чемпионат и Кубок СССР по футболу, без сильнейшей команды страны, но тем не менее чемпиона и обладателя Кубка определили. Если верно предположение, что разгон ЦДСА это козни Берии, дабы расчистить место на футбольном Олимпе для «Динамо», то Лаврентий Павлович просчитался. Не удалось ему увидеть триумфа своей команды. Потому что, «вдруг откуда не возьмись появился…» новый послевоенный чемпион — «Спартак» Москва. Да так лихо появился, что два чемпионата в которых отсутствовал сильнейший клуб страны ЦДСА, выиграл будущий принципиальный соперник армейцев московский «Спартак». Конечно странно было бы упрекать футболистов «Спартака» в том, что они взяли эти два чемпионства, но то, что эти чемпионства назвать полноценными вряд ли можно, думаю спорить никто не будет.

В качестве аргумента приведу пример из итальянской истории 2005/2006 года, с исключением «Ювентуса» из чемпионата. Вот как комментировал популярный футбольный сайт второе подряд чемпионство «Интера»:

«…Два чемпионства подряд — претензия на гегемонию. Но гегемония не может считаться полноценной без достойного соперничества со стороны команд, по тем или иным причинам лишенных возможности «нормально» играть.

В следующем сезоне итальянское первенство вернется к привычному виду — «Ювентус» возвращается в элиту. «Интер» — первый, но степень заслуженности его нынешнего чемпионства определится через год».

Поэтому, когда речь идет о 12 союзных чемпионствах московского «Спартака», не будем забывать в какие годы и при каких обстоятельствах они выиграли два из них.

Древние говорили: «Все проходит и это тоже пройдет». В драме с расформированием ЦДСА, данное утверждение оказалось пророческим. Ушли в небытие Иосиф Джугашвили и Лаврентий Берия. Над страной повеяло ветрами перемен. Возникла надежда на воссоздание команды.

Вот как об этом времени вспоминает заслуженный врач Российской Федерации, полковник медицинской службы в отставке О. М. Белаковский:

«…в декабре 1953 г. был издан приказ о воссоздании футбольной команды ЦДСА. … В середине февраля 1954 г. я был назначен врачом вновь организованной футбольной команды ЦДСА.

Команду возглавляли тогда три человека. Начальником команды и старшим тренером был Григорий Маркович Пинаичев, бывший футболист команды. По званию он был тогда инженер-подполковник. Человек очень увлеченный футболом, до мозга костей преданный армейскому футболу, он горел желанием восстановить былую славу команды. Его помощниками были великие армейские футболисты Константин Павлович Лясковский и Григорий Иванович Федотов. К сожалению, все они покинули этот мир. Ими сделано все, чтобы восстановить команду, и я могу сказать о них только хорошие слова.

Я приехал в команду 10 февраля, когда она уже готовилась к выезду на учебно-тренировочный сбор. Тренировки начались еще в конце декабря, когда была собрана основная группа игроков. Вообще, надо сказать, была проведена большая работа по привлечению игроков. К футболистам ездили домой, уговаривали вернуться в команду и многие с удовольствием возвращались. Правда, часть игроков из других клубов вернуть не удалось, но целая группа опытных игроков пришла. К тренировкам приступили двумя группами: первая — опытные футболисты, вторая — молодые ребята.»

(О.М. Белаковский «Как возрождалась футбольная команда ЦДСА»)

5 апреля 1954 года состоялся первый матч вновь воссозданной команды ЦДСА против команды «Торпедо» (Горький). Матч закончился вничью 1:1.

Так возобновилась и продолжилась, прерванная на шестьсот дней, история футбольной команды ЦДСА.

13 августа 2015 • просмотров: 4870

[Советский футбол (Футбол СССР)]

Фото Валентина Евстигнеева.

[Евгений Сидоров]

https://cska.in/football/blogs/topic...-bolelshchiki/

Начинается новый футбольный сезон, но до сих пор не утихли страсти вокруг двухдневного единоборства ЦСКА и московского «Динамо» в декабрьском Ташкенте. В завершающем матче прошлого года видится возрождение лучших традиций советской футбольной школы.

Об этом продолжают писать спортивные журналисты, тренеры и, наконец, сами футболисты. У нас же выступают сегодня болельщики — постоянные авторы «Юности» — критик Евгений Сидоров (ЦСКА) и прозаик Владимир Амлинский («Динамо» М).
Момент истины

Автор: Евгений Сидоров

«Трудно, очень трудно нашим ребятам…»

Николай Озеров.

«А разве ихним ребятам легче?..»

Из письма болельщика.

Когда Владимир Федотов несильно ударил по летящему мячу и мяч, едва коснувшись вратаря, влетел в правый угол динамовских ворот, когда армейцы бросились обнимать своего товарища, а операторы ташкентского телевидения перевели камеру на сосредоточенное, даже сейчас кажущееся спокойным лицо Константина Ивановича Бескова, мне вдруг показалось, что на мгновение наступила тишина. Необычайный драматизм матча словно бы жаждал именно такого финала, который при всей своей неожиданности придал игре своеобразную законченность и красоту. Это был момент истины, увенчавший двести десять минут упорного поединка. Это было торжество отчаянного вдохновения над вдохновенным рационализмом.

В нашем футболе такое встречается крайне редко. Армейцы победили не потому, что были объективно сильнее динамовцев. Более того, сам ход второго матча поставил их в условия почти катастрофические с точки зрения привычного здравого смысла. Динамовцев подвела расчетливость, которая в девяноста девяти случаях из ста способна принести успех. Они будто забыли, что риск не только благородное, но иногда и единственно возможное дело. Армейцы использовали свой единственный шанс, напомнив, что футбол — игра, прежде всего игра. Можно сказать, что на какое-то мгновение они вернули нашему футболу утраченные им права.

В этом главный урок ташкентского поединка.

(Всем друзьям армейского футбола, всем, кто девятнадцать лет ждал этого момента, салют моим друзьям!

Люди, будьте спортивны! Время от времени презирайте суету будней и читайте «Трех мушкетеров»!)

Как это было?.. Летом сорок шестого на трамвае по пыльной Масловке. Трамвай набит битком, отец крепко держит мою руку, я задыхаюсь, стиснутый со всех сторон, но уже счастливый и гордый новым чувством. Мужское братство болельщиков обнимает меня. Два гола, забитые в ворота тбилисского «Динамо» моей командой, той, которую я себе выбрал, принесли победу. Теперь и отныне в жизни появился еще один новый возвышенный смысл. Игры не помнил, так был восторжен и невнимателен, я вообще почти ничего не помнил в тот день, кроме пыльного воскресенья, чаши стадиона, шумной толпы, флагов на башнях, крепкой руки отца и моего стиснутого состояния в стареньком московском трамвае.

(Мой приятель — бывший полузащитник, ныне писатель, утративший себя хавбек, намеревающийся стать по меньшей мере Беком, — недавно спросил меня с грустью: «Зачем тебе? Футбол, цирк, толпа — это же опиум!» Он думал, что в отречении есть смысл, что ограниченье — благо, что пить вредно, что море солоно, и, наконец, воспитал в себе «писателя» до такой степени, что духовно увял гораздо раньше отпущенного ему срока. Он и сейчас горд независимостью от своего прошлого, выдавая в себе человека, который, поднимаясь на новую ступень, старательно отпиливает предыдущие. Пустота, в которую он при этом погружается, кажется ему единственной средой, достойной художника. Уж лучше пить, чем парить таким образом!)

Хожу на «Динамо» со школьным другом и семилетним сыном, восторженным и невнимательным.

На вторую игру в Ташкент прилетел Яшин. В сером однобортном английском пальто (у К. И. Бескова такое же) он, несомненно, был одним из героев телепередачи. Мы получили редкую возможность следить за поединком с разных точек зрения, в том числе с точки зрения В. Николаева, К. Бескова, Л. Яшина. Сюжет приобрел новую глубину, драматизм усилился, спортивный репортаж приблизился к театру, кинематографу.

…Неутомимый Маслов посреди растерзанной армейской защиты. Третий мяч бьется в сетке ворот ЦСКА. Пшеничников, распростертый на родной ташкентской земле. Алексей Мамыкин, тренер армейцев, слегка нагибаясь, резко бросается к запасному голкиперу и что-то кричит ему. Шмуц разминается. Армейцы начинают с центра. Радостно потирает руки, смеется Яшин.

Это монтаж. Это немой кинематограф. Узбекские операторы сыграли по своим правилам.

…Федотов сбит в штрафной площади. Пенальти?! Надо видеть лицо Валентина Александровича Николаева в эти секунды. Он вскакивает, готов закричать, броситься к судьям, настаивать, требовать! Тофик Бахрамов показывает на одиннадцатиметровую отметку. Николаев мгновенно берет себя в руки. Новая, спрятанная в глазах тревога: «Забьет или не забьет?» Садится.

Это мгновенный психологический портрет.

Два тренера — два характера. Бесков — подчеркнуто спокойный, собранный, элегантный. Николаев — импульсивный, усталый, постаревший. Его команда, в которую вложено столько сил, страсти, воли, проигрывает, может быть, самый главный матч в своей жизни.

Верил ли он в чудо?

Худенький, стройный Юра Истомин, в чем только душа держится, сыграл свою великую партию. Он неудержимо шел вперед, подавал, разыгрывал, успевал возвращаться, снова шел вперед, пока его порыв не был осознан и поддержан армейскими нападающими. Рядом был Шестернев, эти два футболиста, казалось бы, забыв о своем защитном амплуа, вообще обо всем забыв, кроме того, что надо, надо сделать невозможное, ибо это единственное высокое оправдание их жизни в спорте, — эти два футболиста заразили остальных — Федотова, Кузнецова, Поликарпова. Все вспомнили о себе и осознали себя.

И тогда динамовцы дрогнули. Только защищаться, только удерживать счет так долго они не могли.

Все было кончено в двадцать минут. В последние звездные минуты чемпионата.

(С чем сравнить этот момент, как передать чистый, высокий голос трубы? К черту выспренность, нарисуем большое зеленое поле, белую тропинку, уходящую в синее небо, и желтое солнце в правом углу листа. «А где цветы?» — спросил сын и дорисовал красные тюльпаны, а на тропинку поместил рыжего фокстерьера Степку, погибшего этой осенью.)

В Ленинградский театр драмы имени Пушкина ходят на Николая Симонова. Спектакли, в которых он играет, не всегда совершенны, но одно присутствие на сцене большого актера придает им значительность и неповторимость.

Разве не так в футболе? Разве работа хорошо отлаженного механизма заменит нам поэзию индивидуального спортивного подвига? Разве личность спортсмена, его импровизационный дар, его вдохновение не есть главное слагаемое командной, коллективной игры, гарантия красоты, смысла, победы?

Вихрастый, с носом чуть картошкой —

ему в деревне бы с гармошкой,

а он — в футбол, а он — в хоккей.

Когда с обманным поворотом

он шел к динамовским воротам,

аж перекусывал с проглотом

свою «казбечину» Михей.

Кто гений дриблинга, кто финта,

а он вонзался, словно финка,

насквозь защиту пропоров.

И он останется счастливо,

разбойным гением прорыва,

бессмертный Всеволод Бобров.

Как раньше ходили на Боброва, Пайчадзе, Пономарева, так сейчас садились у телеприемников, ожидая встречи с Пеле, Беккенбауэром, Чарльтоном. Ждали не просто результата, а неожиданного жеста, непредумышленного развития игрового эпизода, почти иррационального ждали, потому что подлинная игра всегда тайна, всегда непостижимое, как бы ни были рассчитаны ее правила и ходы.

(Не так ли в жизни? Помните у Блока: «Есть игра: осторожно войти…» Быстрый взгляд из-под черных ресниц — «шорох снов и шелест новостей и истин» — это Пастернак. Все тот же чистый, высокий голос трубы…

Есть игры добрые и злые. Люди веками играют и в те и в другие. Игра родила искусство и вдохновила искусственность. Нельзя играть в совесть, доброту, любовь, идею, однако сколько людей еще строго соблюдают правила этих запрещенных, опасных игр!

Искусство и спорт для меня самые высокие создания игрового человеческого гения.

Когда все мы были детьми, эта простая истина была для нас бесспорной, хотя и неосознанной.

Взрослые играют в другие игры, но, прикасаясь к искусству и спорту, вновь становятся немного детьми.

Как и влюбленные.)

Но вернемся к футболу.

Ташкентский финал отдаленно напомнил знаменитый матч ЦДКА — «Динамо» 1948 года и решающие мексиканские битвы с участием Англии, ФРГ и Италии.

Напомнил не качеством самого футбола, а именно непостижимостью сюжета, тем счастливым произволом игры, когда из двух равных один оказывается победителем, а другой побежденным.

Но он напомнил также, что наши лучшие сегодняшние команды принципиально ориентированы на некоторый конформизм игрового мышления. Индивидуальные взлеты Шестернева и Истомина еще больше подчеркнули это обстоятельство.

(Сбился на тон спортивного журналиста, но ничего не могу с собой поделать. Каждый болельщик в душе крупный специалист и графоман.

В футболе, как и в искусстве, все всё понимают. Человека вдруг охватывает сладкое чувство компетентности и безнаказанности.)

«Средний уровень» — драматический знак массовой культуры. Ровное поле, на котором одиноким чучелом торчит слово «Личность».

Последние годы нашего футбола дали, на мой взгляд, лишь двух великих игроков — Льва Яшина и Эдуарда Стрельцова.

Бывший старший тренер сборной как-то высказывался в том духе, что для него важнее не индивидуальное мастерство футболиста, а его способность принести как можно больше пользы команде.

Это не просто оговорка, это принципиальная позиция. Талант «неудобен», он нередко «своенравен» и в жизни, и на поле, и тогда режиссер предпочитает мастеру послушного статиста.

Концепция «пользы» пронизывает сегодня наш футбол, который некогда был одним из самых романтических видов спорта. Футбольный практицизм убивает живую душу игры. Излишне говорить, что как раз пользы от этого никакой. Можно по-разному относиться к поэтическому качеству стихов о Боброве (умри, критик!), но нельзя отрицать, что родились они в момент упадка личностного, игрового начала в советском футболе.

Поэтому они ностальгичны.

Ну вот, начал за здравие, а кончил за упокой!

Товарищи, прошу меня понять. Тот праздник всегда со мной. Но, странное дело, чем дальше он отодвигается, уходит в прошлое, тем тревожнее нарастают иные темы, иные мотивы. Признаюсь, в крамольной мысли: когда моя команда штурмовала вершину, я любил ее больше, чем теперь. Холодок чемпионства словно бы остудил мое чувство, сделал его более спокойным и трезвым.

Мне становится немного не по себе, когда в газетах восторженно пишут о «подвиге», «необыкновенной силе воли», «высоком мастерстве» нашего нового чемпиона. В этих определениях только часть правды, а что касается мастерства, то его, мне кажется, как раз и не хватает моей любимой команде. Стабильного мастерства во всех линиях. Технической оснащенности, высокого игрового мышления, яркой индивидуальности игроков, то есть тех качеств, которые и делают коллектив высококлассным по современным мировым стандартам.

В ЦСКА-70 ровный состав исполнителей, но, кроме Альберта Шестернева, нет игроков выдающихся. Блестящие эпизоды, связанные с именами Юрия Истомина и Владимира Федотова, — только эпизоды, но еще не стиль: хороший защитник способен надолго нейтрализовать одаренного армейского хавбека, а отличный нападающий — потушить наступательный порыв нашего крайнего стоппера.

Дух духом, но играть тоже надо уметь… Верю в свою команду, иначе я просто не был бы болельщиком. Верю, что талант Долгова и Копейкина разовьется в полную силу и рядом с Федотовым заиграют своеобразные, остроумные мастера, способные решать задачи любой сложности. Верю, что армейский футбол, возрождения которого так долго ждали многие любители спорта, станет творчеством, а не просто тяжелой, изнурительной работой.

«Трудно, очень трудно нашим ребятам…» Надо, чтоб им было еще и радостно.

(…По белой тропинке, по зеленому полю, на старом трамвае с рыжим фокстерьером.)

«Мы втянуты в дикую карусель…»

Автор:Владимир Амлинский

В перерыве между таймами звоню другу: надо же с кем-то поделиться радостью…

— Алло… Ну как?!

— Да, да, да! — возбужденно говорит он. — Прекрасно! Просто задавили их, разделали, как детей. Вот это денек!

Отчего мы так счастливы? Что произошло в нашей жизни? Отчего так радостно вибрирует голос моего друга?

А вот что. Наша команда выигрывает решающий матч на первенство Союза. Выигрывает дубль. Похоже, что это будет день нашего триумфа, день, который мы ждем вот уже много лет. Впрочем, почему «нашего»? Мы же не игроки этой команды, не участники этого добровольного спортивного общества «Динамо», мы в отличие от некоторых других писателей не знакомы с ее тренером и игроками. И все-таки это наша команда. Потому что она часть нашей биографии и судьбы. А это уже довольно много.

Однако не рано ли мы радуемся? Впереди еще тайм, и все может произойти. Впрочем, радоваться вообще никогда не рано. Да и потом по игре видно: сегодня наши играют, как победители. (Но вспомни: Англия против ФРГ. Но там ведь другое дело, там англичан погубил этот неудачник Бонетти. И вообще так бывает раз в десятилетие. Сегодня это не должно случиться.) Должна случиться победа! И это знаю я, и мой друг, и тысячи других людей, и тренер Бесков, и Яшин, сидящий за воротами и потирающий руки в лайковых перчатках, и мой оппонент, критик Женя Сидоров из клуба ЦСКА. Это знает все прогрессивное человечество.

Первый матч напоминал грозу без дождя. Изматывающий душу сухой треск, напряжение, раскаты, а выхода нет, нет влаги, нет излияния. Сухо. Комментатор часто употреблял слово «самоотверженно». Это я уже знаю: когда играют некрасиво, жестко, потно, коряво, с чудовищным старанием, не реализованным в технике, когда не могут сделать гол и боятся гола, тогда именно и употребляется это самое слово — «самоотверженно». Армейцы играли, пожалуй, даже более самоотверженно, чем динамовцы. Они давили. Как давят орех, изо всех сил, обеими руками, а он и не трещит, и не раскалывается. Динамовцы же старательно копировали свою манеру, показывали неяркий оттиск своей прежней игры. Раз за разом мощно, как тяжеловоз, шел вперед Зыков, чтобы, удачно пробежав полполя, потерять мяч в штрафной. Захлебывался в суетливом дриблинге Эштреков. Высаживал душу Еврюжихин. Защищались и атаковали. Действительно старались изо всех сил, но ни разу не скопировали в точности свою лучшую игру, с длинной — от центра — кинжальной, взрезающей защитные слои контратакой. Широкую игру с мгновенными передачами на фланги. Игру, чем-то напоминающую мне итальянскую сборную на последнем первенстве мира, итальянскую сборную, где вместо Риверы Владимир Козлов, вместо вратаря Альбертози Владимир Пильгуй, а вместо тренера Валькареджи Константин Иванович Бесков.

Некоторое отступление об игроках и тренере

ВРАТАРЬ ПИЛЬГУЙ. В тот день все несли на себе, кроме привычной игровой нагрузки, мучительную нагрузку опасения и ответственности. У него эта нагрузка была двойной. Он играл в этом сезоне много, и «профессиональные» болельщики его уже знали. Но игра такого риска и масштаба у него была первая…

Сегодня на него смотрела вся страна, и многие с трудом произносили эту фамилию — «Пильгуй». Что это за Пильгуй, когда у «Динамо» был, есть и будет вратарь Лев Яшин? Вот эту фамилию никто не будет переспрашивать.

Он стоял на яшинском месте и в яшинских воротах.

А за воротами (во второй игре) сидел, счастливый (вначале), улыбающийся, кажущийся сегодня более молодым, чем обычно на поле, нарядный, в клетчатом английском пальто, не измазанном бешеной пылью вратарской площадки, Лев Яшин.

Как же стоял в тот день двадцатитрехлетний вратарь Владимир Пильгуй? Он выбирал место почти безошибочно, как и сам Яшин. От этого казалось, что армейцы бьют не в сетку, а в него, он легко и, казалось, без напряжения играл на выходах. Он брал такие трудные для вратаря низовые в угол. Он стоял уверенно. Вот что самое главное для команды в такой игре, когда стоит молодой и не очень опытный вратарь: уверенность. Это не мальчик, не дублер играл. Это вратарь распоряжался в штрафной, контролировал своих защитников, покрикивал на них, когда надо, без истерии и раздражения, для порядка. И одну «штуку» он такую вытащил, что сердце мое потекло от благодарности и восторга. Словом, Пильгуй стоял, как истинный вратарь команды, в которой всегда была прекрасная голкиперская традиция, в которой такой мастер, как Вальтер Саная, был вторым, а первый почти всегда был «вратарем республики». Ну что ж, я уверен, что очень скоро Владимир Пильгуй тоже станет одним из вратарей сборной…

В повторном матче он допустил ошибку. Эта ошибка свела на нет весь пот, все удачи, все промахи, все надежды, все старания динамовцев за два тяжелейших дня. Именно он ее совершил. Но это ведь и понятно. Чаще всего такие ошибки совершают именно вратари.

Не знаю, попрекали его или нет. По телевизору этого не слышно. Я только увидел, что он вскочил с земли. Так встают молодые и сильные люди, нелепо, некрасиво поскользнувшиеся на улице. Они обычно мгновенно встают, как бы отряхивая секундный стыд. И идут как ни в чем не бывало. Но тут не надо было идти. Надо было снова стоять.

А шла уже восемьдесят шестая минута игры.

ВЛАДИМИР КОЗЛОВ. И в искусстве, и в спорте, да и вообще в жизни есть люди, на которых ты поставил. Не деньги, как на ипподроме, не номерок, как в лотерее. Ты поставил на них всерьез, с запасом времени, ты поверил, что именно они, эти люди, проявят себя так, как ты хочешь, так, как ты ждешь. И поэтому у тебя сложилась странная и часто неправильная убежденность, что именно ты один знаешь им цену. У меня в спорте есть несколько таких людей. Я с ними незнаком, я не могу написать, как в одном лирическом репортаже: «Мы шли с футболистом по мостовой. Он остановился и сказал: «Какая сегодня луна…» А может, и вправду сказал. Но не банальностями, высказанными журналисту, не сложными философскими построениями, вложенными в уста футболиста, определяется спортивный характер. Он определяется, наверное, спортивным поведением, темпераментом, стилем. Каково спортивное поведение Козлова?

Это — поведение человека, хорошо владеющего инструментом, умелого, одаренного, мастеровитого, но несколько обделенного азартом, страстью, злостью аврала.

Вот я смотрю на поле и вижу, как он почти механически движется, одновременно и вяловато и старательно, почти всю игру, просверкнув лишь на несколько мгновений, виртуозно обработав мяч, скинув его с головы на ногу, выдав мягкий, выверенный, удобнейший для партнера пас. Может, и достаточно двух-трех таких мгновений? Но и они случаются не во всякой игре. Ему не везло. В прошлом сезоне он болел, мы долго не видели его в команде, в середине этого сезона он прекрасно начал разыгрываться. Исчезло даже некоторое ощущение физической нестойкости, немобильности, которое он всегда у меня вызывал… Казалось, вот-вот он максимально раскроется и станет тем, кем может, а значит, и должен быть. Шли матчи, и он показывал хорошую игру и шел, казалось, все время к взлету и все время немножко недоходил. Если уж говорить честно, то по-человечески Козлов и близок мне такой несвершенностью, а точнее сказать, незавершенностью. Есть люди, которые дороги ожиданием, которое они в тебе поселили. Все равно ты знаешь, что они талантливее тех, кто сегодня в ударе, что они могут больше, что их не выявленное до конца дарование ценнее и значительнее… Только почему оно так медленно и трудно расцветает и не будет ли расцвет слишком поздним, а потому кратковременным?

Но вернемся к матчу. Козлова выпустили во втором тайме. И я подумал: ну вот, сейчас он даст, сейчас заиграет… Он свеж, он целый тайм, очевидно, томился в ожидании действия. И вот оно — так проявись же! Снова он показался мне чем-то похожим на Василия Карцева. Правда, он плотнее, чем худенький, тонконогий Карцев. Правда, он медленнее и не так резок, играет в ином плане, но что-то общее есть в повадке, в обращении с мячом, в неожиданностях паса, в какой-то физической хрупкости, незащищенности обоих. Карцев всю жизнь преодолевал эту хрупкость и выработался в бойца, неутомимого, волевого, беспощадного к себе и противнику. Его валили с ног наземь, как тоненькую осинку. Он вставал, и шел в атаку, и забивал столько же голов, сколько Бобров, а в одном сезоне, кажется, даже больше. И, чтобы противники не переоценивали его хрупкость, он что есть силы, бесстрашно проталкивался сквозь них. Один раз я с улыбкой читал в «Красном спорте» о грубом Карцеве.

А сегодня я мысленно обращался к Козлову. Я молил его выказать грубость, немножко больше грубости, без нарушения правил; немножко больше твердости, напора, постоянства. Футбольный талант должен быть чуть-чуть грубым. Я ждал, что он проявится сегодня, как никогда, потому что такой матч бывает однажды, может быть, это матч судьбы. Матч, когда вновь схлестнулись с извечным противником, когда, кажется, произошло смещение времен и уже не разберешь, то ли это Кочетков, то ли Шестернев, то ли Козлов, то ли Карцев, то ли Зыков, то ли Леонид Соловьев.

Снова против нас ЦДКА, и неужели же мы проиграем, как двадцать пять лет назад, в финале Кубка: 1:2!

И снова идет вперед «Динамо» моего детства, команда в синих рубашках с длинными рукавами, в длинных до колен широких трусах, с белой полосой внизу. И в этой команде в пятерке нападения играет Константин Бесков.

КОНСТАНТИН БЕСКОВ. Мне давно хотелось написать об этом человеке. Еще задолго до того, как он стал модной в нашем спорте фигурой. Но ни в футболе, ни в делах литературных никогда не надо собираться долго. Иначе опоздаешь…

Мой критик Женя Сидоров! Вспомнишь ли ты в одну секунду состав своего ЦДКА? Я своих вспомню даже во сне. Вот слушай, какой музыкой звучат для меня эти имена: Хомич, Радикорский, Семичастный, Станкевич, Леонид Соловьев, Блинков, Трофимов, Карцев, Бесков, Малявкин, С. Соловьев. Один год, после поездки в Англию, за нас играл Евгений Архангельский. У нас всегда были хорошие связи с Ленинградом (тогда Архангельский, сейчас Еврюжихин).

Я любил всех. Но троих особенно: Хомича, Карцева, Бескова.

«Как это было, как совпало, война, беда, мечта и юность».

Как это совпало в действительности? Возвращение в Москву из Сибири, угрюмая краснокирпичная школа, в которой еще месяц назад был госпиталь. Разоренная, обворованная, с обвалившимися потолками (после прямого попадания в соседний дом Латвийского постпредства) квартира. Болезнь в эвакуации от недоедания и смутное воспоминание о младенчески счастливом довоенном мире, воспоминание, почему-то воплотившееся в фигуре Чарли Чаплина, Чарли Чаплина, странно совместившегося с Карандашом, горестно сидящим на жалкой горке картофеля. Об этом уже написано. Это судьба и тема людей моего поколения, зимний, трагический и все-таки счастливый его расцвет. Но как это совпало с футболом?

Ведь это не было «болением» в обычном смысле слова, как сейчас. Повальная страсть, мания, гипноз, даже отряды в школе именовались названиями команд. Были футбольные считалки, дразнилки. Мой приятель Гарик запоминал телефоны не по цифрам, а по результатам матчей. Например, вместо Д-2 он говорил: «Динамо» М — «Динамо» К, «Спартак» — «Зенит», — и т. д.— каждый из нас знал, что последний раз они сыграли 5:2 и 4:1, следовательно, первые цифры телефона Д2−41 и т. д. Было все, кроме футбольных мячей. Поэтому гоняли консервную банку, скомканные тряпки, в лучшем случае маленький теннисный мяч. Это было боление, равное выздоровлению, приобщению к новой, здоровой, лишенной опасности для тебя и твоего отца жизни. Приобщение к миру, а значит, к футболу. В этом футболе существовали только две великие команды, и за них болели почти все мальчишки моего поколения: «Динамо» и ЦДКА. «Спартак» реально существовал лишь в памяти болельщиков с довоенным стажем, в таблице он занимал десятое место. Некоторые по неизвестным причинам болели за «Торпедо» (возможно, из-за А. Пономарева).

ЦДКА была страшнейшая для нас команда. Динамовцы, казалось, могли все. Армейцы тоже все и иногда чуть больше. Играли эти команды в разный футбол. Может быть, у армейцев злости и удачи было на грамм больше. Но в сорок пятом уехало в Англию «Динамо», и лишний грамм удачи ЦДКА потерял свой вес.

Таинственно звучали имена британских игроков: Вик Вудли, Томми Лаутон, Стенли Мэтьюз. Я эти имена знал еще до динамовской поездки, по спортивной колонке в английской газете на русском языке «Британский союзник». И вот поездка. Первая игра. В шорохах, полузаглушенный и счастливо вибрирующий тенорок Вадима Синявского: Василий Карцев забивает первый гол в ворота «Челси». «Карец!» — стонали мы, прижимаясь к черному бумажному горластому репродуктору, похожему на вестибюль станции метро «Дзержинская». В тот момент не было ни болельщиков ЦДКА, ни болельщиков «Динамо». Просто наши играли против англичан. И за наших играл армеец Бобров. Наши падали и скользили в лондонском тумане, но выстояли и победили «Арсенал». Наш Хомич брал пенальти, и, конечно, судьи немножко подыгрывали своим. А иначе вообще неизвестно, какой счет был бы в пользу «Динамо»… Об этой поездке слагались песни, стихи, пьесы…

С тех пор прошло двадцать пять лет. И были международные встречи посерьезней, чем товарищеские встречи с клубами англичан. Но, пожалуй, никогда даже далекие от спорта люди так не болели ни за одну из своих команд, никогда не ловили они с таким ожиданием и напряжением голос радиокомментатора. Почему?

Да потому, что был сорок пятый год. Потому что еще вчера многие из армейцев и многие из динамовцев носили одинаковую форму — военную. Потому что дистрофические мальчишки Ленинграда, слушали репортаж и ловили имя Архангельского — своего земляка.

В тот год мы еще не были так мудры и терпимы и не догадывались, что футбол — всего лишь игра, в которой, как впоследствии оказалось, и «наши» могут терпеть поражение.

Вскоре вышла книга «19:9» (счет нашей победы). Одна из статей в ней особенно запомнилась. Называлась она «Гол забивают сообща». Автор ее — Константин Бесков.

В ту пору ему было двадцать пять лет.

Он играл долго. Он «пережил» на поле и Трофимова, и Карцева, и Хомича, и обоих Соловьевых. Дарование его, выявившееся уже в первый послевоенный сезон, крепло, обретало новые черты. Он отлично играл без мяча, хорошо видел поле, любил широкую комбинационную игру и сам умел забивать голы. Помню один из матчей пятидесятых годов, когда он буквально сделал игру с тбилисцами, забив два замечательных мяча. И все-таки «гол забивают сообща». Это не просто удачная фраза. И он был не просто выдающимся игроком с прекрасными данными и возможностями. Это был игрок, который мог выявить не только свои данные, но и данные своих соратников и партнеров, который понимал, как именно надо играть с каждым из них. Который не только участвовал в игре, но прежде всего организовывал ее.

Если бы в те годы меня спросили, кем станет Бобров или, скажем, Карцев, я бы не знал, что ответить… Может, тем, а может, этим (судьба Боброва всем известна, а Карцев ушел из футбола, живет в Рязани, работает инженером на заводе и смотрит футбол по телевизору). В отношении же Бескова у меня не было сомнений. Кем он будет? Конечно, тренером. У Бескова-игрока уже как бы выявлялось тренерское начало. И когда я узнал, что он кончает Высшую тренерскую школу, я обрадовался. Так и есть! У Якушина будет достойный преемник. Но каким кружным, долгим, не очень счастливым оказался его путь к родной команде!.. Бег с препятствиями. «Торпедо», ЦСКА, сборная страны, «Заря», «Локомотив», Центральная футбольная школа. И всюду угадывал, открывал игроков и пытался из разобщенной группы разномастных и разноклассных футболистов организовать команду. Так это было в «Локомотиве» и в «Заре». Казалось, завтра созданная им команда станет грозой чемпионов, послезавтра сама станет чемпионом.

Не было ни завтра, ни послезавтра. В футболе, как и в театре, есть сцена, есть «закулисы». И только кажется порой, что сцена важнее «закулис». Там, а не на поле решается иной раз судьба тренеров и команд. Так решалась и его, бесковская, судьба. Кто посмеет дать селекционеру участок на один год? Ему положено работать пять — десять лет, прежде чем будут плоды. Тренер на год—это не тренер, а консультант. И, очевидно, Бесков давно и страстно мечтал о своей команде, о команде не на сезон, а надолго, может быть, навсегда. Кто будет этой командой? Странный вопрос. Конечно, та, в которой он играл, в которой забивал голы сообща — «Динамо» (Москва). И вот новый поворот в судьбе Бескова. Он тренер московского «Динамо». Вот тут-то и начинаются самые трудные трудности. И возникает опасность самого тяжелого поражения.

Опасность эта состоит в том, что одаренный человек, который долго не мог реализовать свои способности в силу ряда причин, вдруг в один прекрасный день от этих причин избавлен. В силу тех или иных обстоятельств он был не тем, кем мог бы быть. И вот делай свое, пиши то, что ты хочешь, то, что знаешь, то, что пережил. Вот тебе время, бумага, задаток. Работай. А ты работаешь так же, как и раньше. Опасность неосуществления самого себя.

Четыре года Бесков работал со своей командой. Четыре года пытался он воплотить себя, свое понимание борьбы, свое умение, свой опыт, опыт других, свой характер и спортивное честолюбие, теоретические выкладки и гул чужих стадионов. Свои впечатления от Бобби Чарльтона, от Эйсебио, от Уве Зеелера, от Соареса, свои воспоминания о Федотове, Якушине. Боброве. Свою спортивную юность и зрелость воплотить в одиннадцать игроков, в одиннадцать молодых парней, умеющих бегать, катать по траве мяч, бить по нему.

Все шло не так, как хотелось. Динамовцы выигрывали «Подснежник», романтический курортный кубок начала сезона, и проигрывали на старте практические суровые очки. Команда плелась где-то в середине таблицы, потом пускалась в бешеную гонку, выигрывала у всех — и только лишь восполняла неудачи первого круга. Команда показывала игру иногда лучшую, иногда худшую, довольно техничную, в меру осмысленную, лучше многих других, хуже очень немногих. Но как далека была эта команда от той, где гол забивают сообща, где есть свой почерк, где есть люди, способные не только выполнить урок, но и показать импровизацию! Как далека она была от той игры, которую исповедует тренер, спортсмен, обладающий не только волевым, но и художническим началом! Как далека от игры в Футбол, когда мы забываем уничтожающий, буквальный перевод этого слова «ножной мяч», в тот самый Футбол, что рвет насмерть сердца болельщиков у телевизоров!

Такой футбол иногда чуть-чуть обнаруживал себя отдельными, не ярко выраженными элементами в этом году после поражения в Мексике, после новой переоценки ценностей. И впервые такой футбол в этом сезоне проглянул в игре одной московской команды. «Динамо» (тренер—змс Бесков К. И..).

А теперь оставался еще един шаг, еще один шанс. И будет все, что существует в отечественном футболе: кубок, медали и жетоны. Триумф. И сознание того, что если мечта и не осуществилась полностью, то не только потому, что «Динамо» 70-го года, пусть даже и чемпион и обладатель Кубка, все-таки еще не та команда, ради которой он начал свой тренерский путь… Еще и потому, что мечта на то и мечта, чтобы не осуществляться.

Значит, один шаг, равнозначный победе. И вот сейчас я звоню своему другу. Первый тайм окончен, счет 3:1, и победа, она здесь, рядышком, теплая и живая, как птенец, которого ты осторожненько, в ладонях вытащил из клетки.

Перерыв между таймами

Те, кто любит футбол, знают это чувство. Приятное и несравненное. Ожидание матча. Даже когда ты не идешь на стадион, а матч показывают по теле, ты все утро как бы тихо освещен этим ожиданием, и даже твоя работа отодвигается на второй план. А главной работой становится футбол. И кажется, что если матч пройдет так, как ты ждешь, и победит твоя команда (не просто победит, а так, как тебе хочется — красиво и значительно), то ты и сам будешь немножко счастливей, и вновь захочется работать не ради очков в командном зачете, а ради игры, ради слова, ради победы. Но игра чаще всего проходит тускло. И ты сам тускнеешь и слушаешь, как комментатор в самый решающий момент вдруг начинает рассказывать о первенстве по хоккею (почему именно сейчас, когда ты смотришь футбол?) или вдруг ни с того ни с сего начинает хвалить Шестернева. Я заметил, что особенно в конце октября —- начале ноября, во время так называемых зимних матчей, комментаторы, словно сговорившись, в каждой игре подолгу начинали хвалить Шестернева: «Любители спорта знают нашего замечательного футболиста капитана сборной Альберта Шестернева».

Да, знают, да, любят, да, помнят. Но зачем все время повторять общие места? Если о Шестерневе — то то, чего я о нем не знаю, или расскажите, пожалуйста, о новичке, который мне неизвестен. Конечно, легко критиковать, трудно вести репортаж. Бывают иной раз и превосходные репортажи, но сколько банальностей все-таки предлагается зрителю и слушателю. В свое время, чуть только появлялся в кадре Геннадий Еврюжихин, как тут же говорилось, что вот он быстр, но прямолинеен. Появлялся Гершкович, и говорилось: техничен, но любит играть сам. Все это штампы, стандартные однозначные оценки, лежащие на поверхности. Повтор того, что уже писалось и говорилось, а в этот момент как раз Еврюжихин не был прямолинейным, а Гершкович играл не на себя. Или такие соображения: приятно, когда бьют по воротам. Это в финальном матче. Или, например, комментатор говорит, что вот эта команда явно выглядит свежее, но как раз в этот момент другая забила гол. И вот уже она, оказывается, выглядит свежее. Все-таки есть тяга к этим лежащим на поверхности оценкам. А при этом у каждого комментатора наверняка есть собственные мысли о матче. Его личное, им самим выведенное отношение к игроку… Так дайте, пожалуйста, именно это. И больше информации — меньше беллетристики.

Но вот кончился репортаж, ты поворчал на комментатора, на свою команду, на весь наш футбол, ты мысленно сравнил его с «мексиканским», ты дал себе зарок в следующий раз не относиться к этому всерьез и занялся своими делами. Прошла неделя, ты снова включаешь телевизор. Чего ты ждешь в конце концов? Что тебе важно? Результат? Очки в таблице? Да, и это важно тебе, поскольку это важно твоей команде. Но если говорить по чести, то ты ждешь спектакля. Да, да, именно спектакля. Ибо сокровенный смысл футбола-зрелища не в тяжеловесном потении двух борцов, старающихся пережать друг друга по очкам, а в неповторимой драме, с завязкой, с кульминацией, с главными героями, со статистами, с всегда неожиданным финалом…

Впрочем, для одних — спектакль, для других — вопрос жизни.

«Вот смерклось. Были все готовы заутра бой затеять новый и до конца стоять».

На экране рамка Ташкента. Последний раз я был там шесть лет назад, в конце апреля — мае шестьдесят пятого года, в дни землетрясения. Тогда при самом большом оптимизме не верилось, что настанет день, когда Ташкент будет транслировать на Интервидение решающий матч двух команд. Впрочем, если вспомнить получше, и в дни землетрясения состоялась игра с участием «Пахтакора», и на ней были люди, правда, немного. Сидели в основном в нижних рядах, там безопаснее, кричали, и болели, и смотрели на ровную зеленую землю, по которой гоняют мяч. И было дико представить себе, что она может вдруг вот сейчас предать этих людей, вспучиться и обезуметь. Девяносто минут об этом никто не думал. Девяносто минут люди болели за «Пахтакор». Вот что такое футбол!

Тайм последний

На одиннадцатой минуте повторного матча Пильгуй отбил нетрудный мяч прямо в Дударенко. Тот забил. Пахнуло на секунду душным запахом катастрофы. Катастрофой. Тем более, что армейцы в первом матче были все-таки несколько мощнее. Но вот прошло несколько минут, динамовцы вышли из состояния грогги и начали показывать то, что я так люблю у них. Эти мгновенные, острые проходы, фланговые удары, зрелищно эффектные и игрово эффектные. Эштреков, «иноходец», как прозвали его болельщики (по-моему, совсем необидное прозвище), плохо игравший вчера, наконец разошелся и мотает всех, кого хочет. И даже Шестернев вынужден останавливать его подножкой.

Эштреков — классический динамовский крайний в условиях сегодняшнего футбола (таким был когда-то Трофимов, потом Игорь Численко, так заметно игравший и так незаметно полусошедший со сцены). Нет ничего прекрасней в футболе прохода крайнего, этого танца с саблями на краю площадки, этих серий финтов, прострелов или еще лучше смещения к центру, к вратарской. И, наконец, удар. Этого, последнего, Эштреков еще не умеет. Редко это у него получается. Численко это умел отлично. Как коршун, нависает над воротами Пшеничникова Еврюжихин… «Прямолинейный Еврюжихин…» Никакой он не прямолинейный. Он интересно, расчетливо, остро играет — просто, как все в нашем футболе, теряется перед воротами, мажет, техника есть, но не на грани фантастики. А у такого же быстрого, напористого, взрывного Мюллера она все-таки на грани. Пшеничников стоит хорошо. Он сегодня в психологически сложном положении. Играет в своем городе, откуда ушел, куда чуть было не вернулся в этом сезоне. Интересно, как воспринимают его ташкентцы? Как своего или как перебежчика? Вот этого по телевизору не узнаешь. Мне он очень симпатичен и в сборной, и в ЦСКА, но только не сегодня… Пропусти, Пшеничников! И послушался — пропустил. А кто бы такую не пропустил?! Жуков, казалось, не ногой по мячу ударил, а ядро метнул, тяжеленное ядро вонзилось в верхний правый угол, колыхнуло сетку, тренер Николаев и человек в военном рядом на скамеечке болезненно поморщились. Сейчас диктор скажет: «Все начинается сначала». И точно, сказал. А впрочем, чего тут мудрить. Действительно сначала. И вот снова началась раскрутка… Теперь уже молодец Уткин. Прекрасно проходит и отдает Еврюжихину. И снова мяч ложится в сетку. Оба, и Жуков и Уткин, — бесковские ребята. Его открытие. Еще год назад их почти никто не знал. Телеоператоры показывают Бескова. Он пыхтит сигарой, невозмутим, спокоен. Мол, ничего не произошло, все идет по плану… Молодец, так и надо держаться тренеру. Тренер все-таки немножко полубог, и он всегда должен быть чуть-чуть над схваткой. А внутри у него, наверное, все клокочет от тревоги, от радости, оттого, что все так хорошо и складно повернулось. Яшин, тот и не пытается сдерживать себя, потирает руки, счастливо, по-мальчишески улыбается. И это выглядит не самодовольством, а нормальной реакцией непосредственного человека на удачу… Наши выигрывают!

Но что же дальше? Защита армейцев выглядит беспомощно. Динамовцы их переиграли и в скорости, и в маневре, они будто ножницами кромсают армейскую защиту на куски. Сейчас они завелись все. У них все теперь получается. Почти на уровне среднеевропейских образцов… Ах, какой футбол, — аж постанываю от удовольствия! И вот третий гол ложится в их сетку. Это Маслов. «Труженик». Так называемый «человек с двойным сердцем». А на самом деле он просто техничный, волевой, собранный и умеющий максимально выкладываться игрок. Динамовцы все рвутся и рвутся вперед. Грубит Афонин. Еврюжихин может забить еще гол. Четвертый.

Скамейка армейцев в смятении. Николаев собирается ставить Шмуца вместо деморализованного Пшеничникова. Тот раздевается. В последний момент тренер останавливает его.

Динамовцы создают голевые моменты как бы шутя и играя. И не используют их. Будто им не надо, будто им и так хватит. На мгновение мелькнула мысль, что это плохой признак, когда легко можно забить гол, а его не забивают. Обманчивая легкость победы… А впрочем, чего я морочу себе голову! Все идет прекрасно. Настроение, как любит говорить Левитан, отличное.

Так вот, дорогой друг, какая игра и какая победа. Надо бы, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, ведь уже доказано, что и в собственных делах и в футболе лучше быть суеверным.

Поражение

Так что же все-таки произошло? Где психологическая разгадка поражения? Объяснения уже есть. Первое — слишком заосторожничали, ушли в оборону. Второе — построили второй тайм слишком рационально, без стихийности, без дальнейшего напора. Третье — немыслимая воля к победе армейцев.

Все это, конечно, существовало. И, возможно, сыграло свою роль. Но все-таки это больше плод нашего осмысления игры, чем следствие самой игры. А произошло лишь то, что иной раз происходит в футболе.

Что делает его несправедливым к истинному мастерству игроков, затрате сил, к ходу борьбы. То, что делает его игрой. Произошло стечение обстоятельств. Просто вот так, за двадцать минут до конца, а точнее, на семьдесят первой минуте, после ряда атак, не очень страшных, отнюдь не напоминающих шквал, обыкновенных атак отыгрывающейся стороны, Федотов ударил сильно и неотразимо. Счет стал 3:2. Федотов — ученик Бескова.

Это еще ничего не меняло. Конечно, армейцы заиграли. Но прорыв, который дал им пенальти, еще не обязательно нес в себе гол. Да и вообще всякий болельщик (даже армейский) не любит голов с пенальти.

3:3! Ну что ж. Действительно начинается все сначала. И все равно, несмотря на то, что справедливости в футболе нет, высшая справедливость существует. А значит, это динамовский день, и они должны победить. Им ли привыкать начинать с центра! Снова возводить разрушенное здание, снова продолжать действие уже завершившегося спектакля с пролога.

Как это у Багрицкого: «Мы втянуты в дикую карусель. И море топочет, как рынок»…

Но что это? Что с вратарем? Что это за повторный кадр, который кажется мне замедленным? Мой Пильгуй, которым я так гордился в первой игре, стройный, спортивный, с мгновенной реакцией, нелепо, неуклюже распростерся на земле, а мяч медленно проползает у него под руками… Да, под руками, как у вратаря Игоря Буйволова из шестого класса «Б» в матче двух дворовых команд. Потом он стремительно вскакивает, как человек, поскользнувшийся на мостовой и не желающий выглядеть смешным.

Конечно, у мастеров бывают ошибки, конечно, парень очень устал, работая подряд две игры. Кто посмеет его обвинить? Бросить в него камень? И я благодарен диктору за его сочувственную фразу, адресованную человеку, храбро сражавшемуся, но совершившему ошибку.

Но только скажите, почему она именно сейчас, эта ошибка? Почему в повторном матче, почему на 84-й минуте? Что это за ошибка?.. У нее есть теперь новое название — она обрела новое качество. Теперь эта ошибка непоправимая… Впрочем, пять минут. Вспомним матч Италия — ФРГ. Нет, такое бывает только в кино.

Армейцы в те времена, когда обе наши команды были великими, ежегодно соперничали друг с другом, всегда были чуть-чуть счастливее нас. То Бобров забивал на последней минуте мяч, и они выигрывали 3:2, то в финале мы били в штангу пенальти, то у них и у нас было абсолютно равное соотношение мячей и очков, и они выигрывали у сталинградского «Трактора» ровно так, чтобы опередить нас, в соответствии с тогдашним требованием коэффициента на какую-то одну сорокапятимиллионную. И эта сорокапятимиллионная делала их чемпионами. Конечно, они счастливее. Только это не значит, что они сильнее. Конечно, выигрыш. Но выигрыш еще не равнозначен победе.

Да, Женя Сидоров, мы проиграли, но вы не победили!

Унижение паче гордости. Мне всегда были немножко дороже проигравшие, если они проигрывали с достоинством. И Пильгуй, пропустивший роковой мяч, мне дороже сегодня сравнительно благополучного Пшеничникова. Я не знаю, что там было, в раздевалке. Но только на поле динамовцы вели себя, как и подобает проигравшим, но не побежденным.

Ну что ж, упущены медали, звания… Бывают проигрыши и пострашнее. А потом, что делал бы Бесков, поднявшись на вершину? Ему надо было бы ее удерживать, охранять… А теперь он медленно спускается вниз под музыку цирковой кавалькады, под музыку, говорящую, что все на свете есть, в сущности, игра, что сегодня проигрыш, завтра победа… Вот я мысленно вижу, как он шагает по этой тропке, корректный и полный достоинства, погасивший сигару, за ним — его проигравшее войско… Медленно, устало, натруженными ногами — по тропе, обдумывая превратности судьбы и путь к новому восхождению.

Проигрыш, упущенная победа делают людей печальнее и мудрее.

Не знаю только, нужны ли эти качества в футболе?

Евгений Сидоров:

Это прекрасно, Володя, — цирк, танец с саблями, кавалькада… Знаешь, если бы динамовцы играли с такой же страстью, с какой ты писал свой материал, вы бы у нас выиграли…

Владимир Амлинский:

Спасибо за рецензию. Что же касается футбола, то, знаешь, момент истины едва ли однозначен моменту везения…

Журнал «Юность» № 3, 1971

Динамо
Динамо
Москва
3:4
6 декабря,
Ташкент
ЦСКА
ЦСКА
Москва
19 декабря 2017 • просмотров: 2293
Материалы по теме
Владимир Дударенко: «Тренировались у Шапошникова в танкистских шлемах, поэтому хорошо играли головой»
Владимир Федотов вспоминает
Бесков и ЦСКА
Любовь Федотова: «Гадалка была права»

[ЦСКА. HISTORY]

https://cska.in/football/blogs/topic...33-h-luchshih/

Чуть больше года прошло со времени дебюта в составе армейской команды Никиты Высоких. Все произошло, как это часто бывает в футболе, совершенно неожиданно. Команда ЦСКА 14 мая 1974 г. встречалась во Львове с местными «Карпатами». Во время одной из атак хозяев поля, вскоре после начала матча, получил травму левый защитник армейцев Истомин. Так получилось, что в запасе у ЦСКА из защитников оказался лишь один Высоких. Обстоятельство усугублялось еще тем, что накануне Никита сыграл оба тайма за дублирующей состав, так что нагрузка на молодого игрока выпадала большая. Однако выбора у тренеров не было, и Высоких занял свое привычное место левого защитника. Свой первый матч он провел спокойно, уверенно: стороннему наблюдателю могло показаться, что в высшей лиге он давно. С тех пор тренеры все чаще н чаще стали выпускать молодого игрока на поле. С каждым выступлением в его игре стали появляться новые черточки, раскрывавшие индивидуальность футболиста, его непохожесть на других. Смелая, расчетливая, уверенная игра в сочетании с хорошими природными данными получила всеобщее признание и по итогам 1974 г. Высоких был включен в число 33-х лучших футболистов Советского Союза. Кстати, Никита оказался единственным представителем ЦСКА в этом списке.

Спортивная биография Высоких началась в 1964 г. в Москве, когда он вместе со своими сверстниками пришел в детскую спортивную школу ЦСКА. Первый его тренер Иван Павлович Пономарев сразу же подметил в высоком, худощавом мальчике хорошую прыгучесть, координированность, высокую скорость и… желание играть в защите. С тех пор за какие бы команды своего клуба Высоких ни выступал — будь то команды старших мальчиков или юношей — место левого защитника неизменно было «забронировано» за ним.В 1972 г. молодого защитника взяли на заметку тренеры команды мастеров и вскоре он стал выступать в дублирующем составе.

Первый вопрос, который корреспондент общественного пресс-центра задал Никите Высоких, был традиционным для игрока команды-неудачницы:

— Какие выводы по итогам прошлогоднего выступления были сделаны в вашей команде?

— Я думаю, зрители помнят нашу игру в прошлом сезоне, который оказался одним из самых неудачных в истории клуба. Лишь по лучшей разности забитых и пропущенных мячей армейцы заняли место выше алма-атинского «Кайрата», вынужденного покинуть высшую лигу. Слабая игра нападающих (по результативности команда заняла последнее место), неудачные действия полузащитников и защитников оставили от игры ЦСКА неприятные воспоминания. В поисках лучшего варианта тренеры вынуждены были часто изменять состав, что и конечном итоге также существенно отразилось на качестве игры.

После окончания чемпионата в команде состоялся большой разговор о причинах неудач. Не буду сейчас подробно останавливаться на деталях — скажу только одно: разговор был серьезный, и все игроки прониклись чувством особой ответственности за судьбу клуба. Никто не сваливал вину на товарищей, а наоборот, старался взять ее на себя. Решение было единодушным: приложить все усилия к тому, чтобы удачно выступать в следующем сезоне.

Уже в начале января мы приступили к регулярным тренировкам. Новый старший тренер Анатолий Владимирович Тарасов сразу же направил весь тренировочный процесс на то, чтобы заложить в команде прочный фундамент атлетической подготовки. Сначала повышенные нагрузки переносились с трудом, а затем все привыкли.

В середине января для проведения нескольких товарищеских встреч мы выезжали в Ирак, где тренерам предстояло определить основной состав команды и наладить взаимосвязи в отдельных звеньях.

Но к сожалению, по ряду причин проблема основного состава до конца решена не была. Это подтвердили и первые игры чемпионата: за два месяца выступлений на поле выходили 19 игроков. Практически не менялась за это время только линия обороны, а вот остальные звенья команды так до сих пор и не определены. По-прежнему беззубо выглядели нападающие, забившие в первых 6 играх лишь 3 гола. Так чти удовлетворения от игры ЦСКА в начале чемпионата не получили ни тренеры, ни игроки, ни зрители.

— Значит и Вы тоже недовольны своей игрой?

— Конечно, нет. Если команда выступает неровно, то не может быть удовлетворения от собственной игры. Даже в начале, когда в тех же 6 матчах было пропущено 2 мяча, в игре нашей защиты не было полной согласованности. Я, например, часто ошибался тактически: иногда уходил вперед тогда, когда мою зону вовремя не подстраховывал другой игрок, не всегда разумно распоряжался мячом в сложных ситуациях. К тому же некоторое время в середине мая мне пришлось тренироваться не в полную силу, так как в матче с ростовчанами я сломал палец на ноге.

— Есть ли в команде игроки, с которыми по ходу игры Вы взаимодействуете наиболее часто?

— Стараюсь взаимодействовать со всеми, но больше всего люблю играть с Федотовым. Очевидно потому, что он отлично понимает, что я буду делать в следующий момент, мгновенно может оценить обстановку на поле и дать выверенный до сантиметра пас.

— А против кого из игроков команд-соперников Вам играть труднее всего?

— Против Гуцаева и Хадзипанагиса. Оба игрока быстры, обладают большим набором обманных движений, любят сыграть нешаблонно, с выдумкой.

— Какие Вы можете назвать наиболее памятные для Вас матчи?

— Из тех, в которых я принимал участие, прошлогодний матч второго круга с московским «Торпедо», закончившийся со счетом 1:0 в нашу пользу. В той игре у меня все получалось, игралось легко, с настроением, хотя соперник был силен.

Очень запомнились ташкентские матчи 1970 г. «Динамо» — ЦСКА. Неукротимая воля к победе, желание выиграть, подкрепленное, естественно, мастерством, отличали в тех матчах армейцев. Правда, динамовцы в некоторой степени сами оказались виновниками своего поражения: они очевидно забыли азбучную истину, что футбольный матч продолжается 90 минут.

Большое впечатление оставила игра киевского «Динамо в финале Кубка обладателей кубков. Современный футбол в исполнении динамовцев, я думаю, доставил истинное наслаждение всем любителям этой игры.

— Кого из игроков своего амплуа Вы могли бы отметить в нашем футболе?

— Киевских динамовцев Трошкина и. Матвиенко. Строгая игра в обороне чередуется у них с внезапными подключениями в атаку. Правда, в этом случае грамотно должны играть их партнеры, ведь если выходы защитников вперед будут вестись неорганизованно, толку от таких атакующих действий мало. Скорее наоборот — больше вреда. У киевлян эти подключения происходят без какого-либо ущерба для команды, действия их полностью подчинены строгому выполнению тренерских замыслов.

И Трошкин, и Матвиенко обладают достаточно высокой техникой. Они сильны в отборе мяча и чувствуют себя уверенно в атаке.

— И последний вопрос: Ваше мнение об игре московского «Торпедо»?

— Сильный коллектив с хорошим подбором молодых игроков. Мне нравится, что торпедовцы в какой бы они форме ни находились, всегда стараются играть в техничный, комбинационный футбол. Сейчас, правда. «Торпедо» переживает смену поколений, а процесс этот, как известно, труден для любой команды. И все же автозаводцы относятся к числу команд, с которыми играть всегда интересно, и победа может прийти, если игре отданы все силы.

Программа к матчу чемпионата СССР по футболу ЦСКА — «Торпедо» Москва, 14 июня 1975 г.

Общественный пресс-центр «Динамо» (Москва)

[ЦСКА. HISTORY]

https://cska.in/football/news/text/3...-francheskoli/

Марек Холли — в своем роде уникальный футболист. В юности он чистил танки и работал на металлургическом заводе, играя за любительские команды. Сейчас выступает в одном из сильнейших российских клубов. При этом Марек не скрывает, что рассчитывает заиграть и на более высоком уровне.

МОГ СТАТЬ ПРЫГУНОМ С ТРАМПЛИНА

Детство Холли прошло в словацкой деревушке у подножия горного массива Татры. Зимой он катался на лыжах и прыгал с трамплина, а летом, помимо футбола, играл еще в волейбол и баскетбол. «В футбол у нас играли практически все, — вспоминает Холли. — Я не исключение».

— Почему предпочли футбол лыжам?

— Когда мне было 10 лет, мы уехали из деревни — перебрались в большой город, Мартин. Хотя по российским меркам язык не повернется назвать его большим — всего-то 60 тысяч жителей (улыбается). Там, в местной команде, и начал по-настоящему играть в футбол. А вообще я влюбился в эту игру после чемпионата мира в Мексике. Это был 86-й год. Тогда на футбольных полях блистали Платини, Франческоли. Чуть позже засверкал Ван Бастен. Игрой этих футболистов я восторгался. Они были моими кумирами. Мне вообще по душе умный, интеллигентный, эстетичный футбол.

— Но тогда вы, наверное, и представить не могли, что сможете добиться каких-либо успехов на профессиональном уровне?

— Это точно. Играл в футбол просто потому, что любил его. Даже не предполагал, что впоследствии он станет моей основной работой. После Мартина я успел поиграть в молодежной команде «Дуклы» из Банска-Бистрицы. А потом меня забрали в армию. Отслужил год, после чего пошел работать на металлургический завод. Правда, футбол не бросал. Играл и в армии, и когда работал на заводе. Тогда у нас была совместная команда. За нее выступали и военнослужащие, и рабочие завода.

— А в армии чем занимались?

— Танки чистил (смеется)… И еще в футбол играл.

— Как удавалось совмещать работу на заводе с футболом?

- Мы тренировались после окончания рабочего дня. А на игры мастер нас отпускал. Веселое было время. Потом, правда, я вернулся в Мартин. И уже оттуда меня пригласили в чешский клуб высшего дивизиона — «Сигму» из Оломоуца.
ВО ФРАНЦУЗСКИЙ «НАНТ» МЕНЯ НЕ ОТПУСТИЛИ

— Как умудрились попасть в «Сигму»? Ведь играли-то в совсем неприметных командах…

— Тренер один пригласил. Он запомнил меня по выступлениям за «Дуклу». Тогда я хотел найти себе какой-нибудь клуб в Словакии. Когда попал в «Сигму», понял, что это очень серьезный уровень.

— Когда играли за «Сигму», у вас были предложения из дальнего зарубежья?

— Хватало. Звали из многих команд. Например, из французского «Нанта». Но руководство «Сигмы» не намерено было меня никуда отпускать. Молодой, перспективный. Я тогда действительно неплохо играл. После нескольких успешных игр в Кубке УЕФА меня пригласили в молодежную сборную Словакии.

— В конечном итоге с «Сигмой» вы расстались. Почему?

— Тогда совпало два нежелательных для меня обстоятельства. Я получил серьезную травму, а в конце 97-го года у нас сменился тренер. Из-за своей травмы пропустил почти полсезона. После чего новый тренер сказал мне: «Ты игрок основного состава, но в данный момент постоянно играть в „Сигме“ у тебя не получится. Поэтому ты можешь уйти». И я ушел в братиславский «Слован».
НА ШУТКИ ОВЧИННИКОВА Я НЕ ОБИЖАЛСЯ

В «Словане» дела у Холли поначалу складывались довольно неплохо. Он отыграл почти все игры во втором круге чемпионата-97/98. «В команду тогда были вложены серьезные средства, — вспоминает Холли. — Клуб купил нескольких ведущих игроков. Но потом произошла трагедия — убили нашего президента. У команды сразу начались финансовые затруднения. Как результат мне решили переоформить контракт, снизить зарплату. Я отказался, после чего меня сослали в дубль».

— И вы решили покинуть команду?

— Да, но меня долгое время не отпускали, затягивали продажу до последнего. В итоге дозаявки практически во всех чемпионатах были закончены. Оставался единственный вариант — Россия. И когда агент сказал, что есть возможность поиграть в Нижнем Новгороде, я подумал и решил: еду.

— В Нижний вы попали, что называется, с колес — перед самым началом чемпионата-99.

— Да, вместе с Хёгером, другим словаком, мы отправились на последний сбор «Локомотива» в Сочи. А сразу после него стартовал чемпионат. Овчинников тогда перед самым началом сезона фактически слепил новую команду. Мы с игроками знакомились уже по ходу первых игр.

— Какими были первые ощущения от пребывания в Нижнем Новгороде?

— Думали о том, что могло быть и получше (улыбается). Но постепенно сыгрались, притерлись друг к другу. У нас была очень приличная команда. Мне доставляло удовольствие играть вместе с такими игроками, как Татарчук, Кузнецов. Они мне очень помогли на первых порах. Все-таки сами побывали в легионерской шкуре. Татарчук в свое время поиграл в чешской «Славии». С ним и Кузнецовым мы общались больше всего. И свободное время проводили тоже вместе.

— А как проводили?

— Пару раз ездили вместе в Москву. Именно Кузнецов познакомил меня с этим городом. Димка водил меня на дискотеку. После некоторых матчей мы шли в бар — попить пива, отдохнуть. Я вообще люблю пиво.

— А тренеры не против этой любви?

- В Чехии у меня был тренер, который запрещал пить кока-колу, а пиво, наоборот, разрешал. Две-три кружечки. Да и вообще в России и за ее пределами к алкоголю совершенно разное отношение. На Западе можешь пить сколько хочешь, но когда выходишь на поле, будь любезен, покажи, на что способен. В России отношение к пиву у тренеров не такое благосклонное.

— У «Локомотива» очень колоритный тренер — Валерий Овчинников. Как вы относились к нему?

- С уважением. И он меня тоже уважал. Благодарен Овчинникову. Он дал мне шанс, и я его использовал. Как мне кажется, я показал себя профессионалом: тренировался с полной самоотдачей, да и играл неплохо.

— Овчинников знаменит тем, что умеет пошутить, иногда зло.

— Тогда настроение у него было хорошее. Ведь играли-то мы неплохо. И шутил с нами Овчинников по-доброму. Во всяком случае, мы на его приколы не обижались.
ПОСЛЕ НОРВЕЖСКОГО КОШМАРА ХОТЕЛ УЙТИ ИЗ ЦСКА

В середине сезона-99 Холли пригласили в ЦСКА. Его дебют в составе армейцев состоялся в гостевом матче против «Зенита». Уже в первой игре за новый клуб словацкий полузащитник произвел сильное впечатление. Несмотря на новую обстановку, на поле он не терялся и сумел организовать несколько опасных атак. И уже скоро темноволосый легионер завоевал прочное место в основном составе ЦСКА. «Когда узнал, что мной заинтересовались армейцы, очень обрадовался, — рассказывает Холли. — Мы поговорили с Хёгером и пришли к выводу, что это команда совершенно другого уровня. К тому же лично мне очень хотелось попробовать свои силы в Лиге чемпионов».

— Выступление в этом турнире и для команды, и для вас лично закончилось катастрофой. В гостевом матче с «Мёльде» вы совершили необязательный фол, после чего вас удалили с поля, а ЦСКА уступил — 0:4…

— По больному режете, — вздыхает Холли. — После этого поражения у меня наступило такое душевное опустошение, что трудно выразить словами. Хотелось все бросить и уйти из команды. Тогда от этого шага меня удержал Долматов. Он очень поддержал меня. И я постепенно отошел.

— После окончания сезона вы все же покинули ЦСКА…

- Да, закончился срок аренды.

— Потом была «Алания», а вслед за ней вновь армейский клуб…

— Вы хотите сказать, в одну и ту же реку нельзя войти дважды? В России, по-моему, тоже есть такая поговорка? Да? Значит, я не ошибся… Почему я вновь вернулся в ЦСКА? Во-первых, знакомый коллектив, почти всех ребят знал. Это важно. А во вторых, чувствовал, что задолжал армейским болельщикам. В середине прошлого сезона ЦСКА ведь находился в очень непростой ситуации. И когда возникла возможность вновь вернуться в армейский клуб, без раздумий согласился. Хотя у меня были и другие предложения — из России, из-за рубежа.
Я ПОЛНОСТЬЮ ПОНИМАЮ САДЫРИНА

Всем известна неприязнь тренера ЦСКА Павла Садырина к легионерам. Практически ни одно глобальное интервью этого наставника не обходится без слов о нецелесообразности приглашения заграничных «пришельцев». При этом в его команде играет словак Холли — и играет регулярно. Более того, Холли стал одним из первых приобретений Садырина, когда тот в третий раз в своей карьере возглавил ЦСКА. И кто после этого рискнет сказать, что Холли не уникальный футболист?

— Знаю, что наш тренер не жалует легионеров, — признается Холли. — Полностью его понимаю. Но огорчаюсь не слишком. С легионеров везде спрашивают больше. Я к этому привык.

— Но ведь помимо России и родной Словакии вы выступали только в Чехии. Неужели там вы тоже чувствовали себя легионером?

— Во всяком случае по статусу я им считался. И должен был доказывать, что лучше, чем другие. Спрос с зарубежных игроков всегда особый. А Чехия и Словакия все равно, что Россия и Украина. Языки этих стран далеко не одинаковы, хотя и имеют родственные корни. И легионером в Чехии я себя все же чувствовал.

— А дома вы на каком языке говорите? Ведь ваша жена чешка.

— На чешском. Все-таки четыре года в «Сигме» отыграл. Для меня Оломоуц — все равно что родной город. А когда начинаю говорить по-словацки, жена меня просто не понимает. Тем более я очень быстро говорю.

— Неплохо вы изъясняетесь и на русском. Наверное, и поэтому Садырин к вам нормально относится, несмотря на то, что вы — легионер из дальнего зарубежья.

— Русский я учил еще в школе. Как иностранный. А когда попал в Нижний Новгород, применил свои знания на практике. И в ЦСКА переходил уже с неплохим знанием языка. Хотя многих слов я до сих пор не знаю.
МНЕ ИМПОНИРУЕТ РУССКИЙ МЕНТАЛИТЕТ

— Чехия, Словакия у многих ассоциируются с пивом. А Россия у вас с чем?

— С водкой (смеется). А вообще когда учился в школе, я много чего узнал о России.

— И что же?

— Ох… Москва, Красная площадь, Кремль, Мавзолей, Санкт-Петербург, Эрмитаж, Зимний дворец…

— Как ваши знакомые относятся к тому, что вы играете в России? Все-таки не у всех жителей бывшей Чехословакии к нашей стране положительное отношение.

— Я лично ничего негативного на себе не чувствовал и не слышал. Да, меня про Россию спрашивают. В частности, мой тесть, который служил здесь в 60−70-х годах. Сейчас в России много чего изменилось. У меня самое положительное отношение к вашей стране. В России интересная жизнь, очень хорошие люди — открытые, дружелюбные. Мне нравится русский менталитет.

— Не скучно вдали от родины?

— Временами, бывает, находит тоска. Иногда слушаю словацкую музыку. Хотя чаще — зарубежную.

— А какие российские исполнители вам импонируют?

— Мне больше нравятся кассеты, где есть выбор различных песен.

— Сборники?

— Да-да… Это слово еще не освоил (улыбается).

— А российское кино любите?

— Да. Не все понимаю, но люблю. В России хорошее кино, интересное. «Иван Васильевич», «Двенадцать стульев» — веселые фильмы. Еще мне понравился «Брат-2». Но это уже другой фильм, в американском стиле.

— Ваша семья — жена и дочка — сейчас находится в Чехии. Когда планируете перевезти их в Россию?

— В самое ближайшее время вряд ли получится. Сейчас дочке должны сделать операцию на ноге. Поэтому пока перевозить ее смысла нет. А потом? Не знаю. Футбольная судьба — вещь непредсказуемая.

— То есть с будущим еще не определились?

— С ЦСКА у меня контракт до будущего лета. Но хотелось бы поиграть за рубежом. Я думаю, что заслужил это. Мне 27 лет, и есть стремление попробовать себя на более высоком уровне. Это нормальное желание любого нормального футболиста.

— В каком чемпионате хотели бы поиграть?

- В сильном. Я самого высокого мнения о чемпионате России, он лучше и интереснее, чем в Чехии и тем более в Словакии. Но хочется поиграть в еще более классных лигах — английской, испанской, французской. Адаптироваться в любой из этих стран для меня не составит труда.

Уверенность, с которой Холли говорил об этом, не оставляла сомнений — этот человек всегда опирается на реальную самооценку. И как настоящий профессионал ставит перед собой все более сложные задачи. Судя по тому, как Марек адаптировался в России, его слова имеют вес.

Валерий ОВЧИННИКОВ о Мареке ХОЛЛИ:

Холли — очень интересный футболист, он должен играть лучше, чем сейчас. Но он во многом зависит от партнеров, с которыми выходит на поле. То, что мы в 1999 году успешно прошли первый круг, во многом заслуга Холли. Я верю, что именно в российском чемпионате он раскроется как незаурядная личность в футболе.