*1369. Похвальное слово маргиналам

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?...=49887513ED2D1
10-10-2017 (09:39)
В СССР тотальная слежка была тайной, сейчас такой антиконституционной слежкой запугивают открыто

! Орфография и стилистика автора сохранены

В СССР все студенты и старшеклассники знали, что за всеми следят: где не КГБ, там "смежный" комсомольский оперотряд университета, где не оперотряд, там - просто стукачи от комсорга или от ректора. И родители, и порядочные учителя и преподаватели шепотом предупреждали: поймают на анекдотах или тем более, ксерокс найдут (безобидный - йога, Тибетские гуру) - крах карьеры* - исключат, армия, только в дворники... Но такая слежка и такие репрессии (включая лишение прописки в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси) были тайной, как Холокост в рейхе.

Сейчас напротив - такой (формально - антиконституционной слежкой) запугивают открыто, даже печатно. Но ведь и сталинские процессы и лагеря не скрывались!

То, что в СССР было "эзотерической" тайной (повсеместная слежка), при путинизме стало экзотерической доктриной.

Таким образом, еще раз проявилась генеральная социокультурная закономерность смены высшего на низшего и тайного - на общедоступное и общеобязательное.

То же самое с идеологией. В СССР знали, что общеобязательная псевдомарксистская советская идеология необходима для управления социумом, но этот утилитарный подход не афишировался. Зато сейчас все подряд твердят о необходимости государственной идеологии и государственных мифов для упорядочивания государства и контроля за обществом, но вот по конкретному наполнению оных мифов не только непонимание, но и периодически вскипает острая и нелицеприятная дискуссия.

Например, этический монотеизм был тайной доктриной египетских жрецов и Элевсинских мистерий, а сейчас его постулаты мечтают преподавать в детсадах.

Поэтому выдвину гипотезу, что путинизм - это такая экзотерическая** профанная советская власть, перевернутая так, что ранее расстреливаемые и презираемые валютные спекулянты оказались на вершине социальной пирамиды.

* Желающие избежать вербовки в КГБ напивались так, чтобы на собрании проработали, но не отчислили - был жесткий порядок: пьяноту в сексоты не брать.

** Экзотерика - религиозное или философское учение, не представляющее собой тайны, предназначенное для непосвящённых. Противоположно эзотерике (эзотеризму) — тайному учению.

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?...=49887513ED2D1
10-10-2017 (12:51)
Ответ Виктору Александрову и Александру Скобову

Коллега Виктор Александров, человек взглядов серьёзных и консервативных в хорошем смысле слова, опубликовал свои "Размышления о референдуме в Каталонии". Для ответа ему мне, как и положено при уважающем себя диспуте, стоит повторить его доводы. Итак, извините за длину цитирования. "Сторонники каталонской независимости (равно как независимости других народов, желающих обрести государственность) ссылаются, как правило, на право народов на самоопределение, в то время как её противники — на принцип территориальной целостности государств. На первый взгляд может показаться, что между двумя этими постулатами международного права существует определённое противоречие, однако при ближайшем рассмотрении легко разобраться, что это не так.

Если мы ознакомимся непосредственно с актами международного права (Международным пактом о гражданских и политических правах и Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах), в которых закреплено право народов на самоопределение, то увидим, что текст соответствующих правовых норм носит достаточно общий характер и никаких упоминаний о том, что право на самоопределение включает в себя право на создание независимого государства, не содержит. Если авторы вышеупомянутых международно-правовых актов, включая в них нормы о праве народов на самоопределение, действительно подразумевали право на создание независимого государства, почему они не сформулировали это "право на государственность" более определённо и недвусмысленно? Ответ очевиден: потому что никакого права на государственность эти акты никогда не предполагали".

Далее из этого вытекает, что право на национальное самоопределение суть лишь право на самоидентификацию в качестве социокультурной и исторической единицы. Поэтому вот вам в зубы национально-культурную автономию в духе австрийских катедер-социалистов 120-летней давности. Так же ведь не хотели распада державы и убеждали всех неавстрийцев, что идея отдельной от венской короны государственности — неконструктивная ересь...

Однако мои юридические навыки подсказали мне, что, наверное, сочинители международных норм, а это как раз и были представители государств, возникших в результате реализации права народов на самоопределение, не допустили бы такой лакуны, на которую указал коллега Александров.

Поэтому я предлагаю своим читателям завершить чтение базовых документов, описывающих право на самоопределение там, где мой уважаемый оппонент оборвал цитату. В Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах и Международном пакте о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. (в обоих пактах это — статья 1) закреплено: "Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают своё экономическое, социальное и культурное развитие... Все участвующие в настоящем Пакте государства... должны в соответствии с положениями Устава ООН поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право".

В Декларации о принципах международного права (от 24 октября 1970 г.) значится: "В силу принципа равноправия и самоопределения народов, закреплённого в Уставе ООН, все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять своё экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое государство обязано уважать это право в соответствии с положениями Устава".

В этой же Декларации указывается, что способами осуществления права на самоопределение могут быть "создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса".

На этом наш теоретическо-правовой спор полагалось бы завершить, а если бы наше ристалище происходило в форме судебного спора (где, допустим, я бы представлял народ Каталонии против властей Испании), я бы произнёс следующие слова: "И на смысловой основе этих, совершенно конкретных и недвусмысленных норм, я полагаю доводы истца не основанными на праве и его иск подлежащим отклонению".

Повторю ещё раз — право на самоопределение — это право на определение своего политического статуса в диапазоне, включающем создание независимого государства...

Если обратиться к статье историка Александра Скобова "Еще раз о праве на развод", также посвящённой теме каталонской независимости, и продолжить его аналогию, то право женщины на развод — одно из важнейших в процессе её гражданской эмансипации — не сводится к праву уйти спать на диванчик (или прогнать на диванчик мужа) или "уехать к маме", это право означает право создать новую, юридически определённую семью, столь же определённо покинув старую. Это право женщин быть инициатором формального расторжения брака очень долго отрицалось (у мужчин право прогнать супругу было издревле), и с его признанием связывали огромное количество негативных последствий. Кроме социальных, юридических и экономических последствий право женщины на развод означало разрушение традиционного смысла брака как покупки мужчиной женщины, поскольку обряд надевание кольца — это именно завершение сделки её оплатой. Развод означает — жена перестала быть "имуществом мужа" (а также перестали быть его "имуществом" рождённые в браке дети).

Но теперь от юридического спора к философскому и историческому. Когда спорный вопрос рассматривается в нормальном суде и решается вопрос о смысле и значении чего-либо, то основополагающим является общераспространённое понимание, даже если оно не опирается на ранее принятые решения и прецеденты. Никогда в писанной истории человечества право на национальное самоопределение не понималось как лишь право на формирование идентичности. Всегда речь шла только о создании отдельного государства, или изгнании завоевателей, или объединении частей разделённого народа. Наличие идентичности предполагалось само собой. Не было ни сомневающихся в том, мужчины они или женщины, не было и колеблющихся в понимании — евреи они или эллины, галлы или готы, или римляне. Народ и этнос также понимались как синонимы. Были народы-племена и были имперскоподданные. Против персов восставали греки, а не члены элладской политической нации.

Право народов создать своё царство-государство тысячелетиями почиталось таким же естественным, как право на тираномахию и право на восстание против гнёта. Власти империй и тираны этих прав не признавали. Судя по знаменитой трехязычной надписи, Иисус был казнён именно как стремящийся создать независимое от Рима еврейское государство. Тираноборцы именовались убийцами и заговорщиками, а восставшие — мятежниками и смутьянами. Оценка зависит только от того, на какой стороне баррикады мысленно находится наблюдатель. Точно так же, как поборники религиозной, философской и научной свободы именовались еретиками.

И именно с точки зрения права на восстание Виктор Александров расценил право на создание Соединённых Штатов. Однако это было не только естественное для Средневековья право выйти из подчинение сюзерена, нарушившего писанные и неписаные правила. Феодализм вообще не соединял народ и государство. "Национально-романтическая" идея тождества племени и государства были бы экзотикой и для древнего мира, и для средневековья. В конфликте эллинов и персов, евреев, сирийцев и римлян, главным был конфликт цивилизаций, конфликт культур. Государственный суверенитет для племени воспринимался как защита от растворения в чуждой имперской цивилизации. Искреннее видящие себя продолжателями римской республиканской традиции отцы-основатели именно понимали, что создают новую нацию и новую цивилизацию — с иным этническим набором и иными духовными принципами. Через три десятилетия по их стопам пошли основатели свободных Латиноамериканских наций. Это также был акт рождения иной — второй заатлантической цивилизации европейского типа.

То, что международная бюрократия теперь решила смикшировать право народов на самоопределение, сводя его к право на автономию — это такое историческое колебание. 60 лет назад это право понималось только как право создать своё государство, право перестать быть колонией или частью империи. В результате число членов ООН увеличилось в три раза. Потом решили процесс остановить, пока оно не увеличилось ещё в три раза... К праву это не имеет никакого отношения. И между прочим, право наций (именно этнических наций) на собственные государства — если не буквально содержалось в знаменитых "14 пунктах" президента Вильсона, положенных в основу Лиги наций, то понималось как прямое их следствие. Слишком анахроническим казалось существование таких империй, как Дунайская, Петербургская и Османская.

Если есть позиция, что право наций должно быть отменено или формально ограничено, то об этом и надо честно говорить и писать, а не пытаться выворачивать существующие нормы... Осуждает же церковь совершенно нормальные для античности права на тираноборчество и восстание, утверждая, что "нет власти..." именно в охранительной интерпретации этого постулата, а не в альтернативном толковании, основывающемся на формуле Блаженного Августина о несправедливом государстве как банде разбойников (теория "стационарного бандита" по-современному), согласно которому легитимность власти — производное от её следованию морали и праву...

И напоследок о Каталонии. Испания — это такая же наполовину "переварившая" этнические группы континентальная империя, как и Россия. Сохранись в её составе заатлантические владения и Филиппины, сходство с Российской империей и СССР было бы ещё разительней, было бы значительно лучше заметно, что Испания — это эмбрион отдельной цивилизационной модели, в рамках Большого Запада, модели, конфронтационной по отношению к Западу Малому — англосаксам, французам, североитальянцам и скандинавам.

Более того, Испания (Кастильская, или Мадридская империя) — также империя мессианская, основная сила католической контрреформации 16-17 веков. Сложись история Пиренеев чуть по-другому — и португальцы считались бы испанцами. Дело в том, что Португалия немного сдвинулась к югу, поэтому близкие к португальцам галисийцы оказались испанцами. А могла бы быть Большая Португалия — вплоть до Басконии. Точно так же, как могла бы быть Большая Беларусь, включая Смоленск. В современной теории наций основное значение придаётся именно идентичности, а точнее, самоидентификации, право на которое было признано.

Так вот, получилось, что лангедокская этническая группа каталонцы не чувствовали себя испанцами. То же относится к Басконии. Страна Басков вполне могла включать Гасконь, а столицей Каталонии могла остаться Тулуза.

Надо понять, что теория об "испанском национальном единстве" — это такая же химера, как теория о "триедином русском народе", над которой мы издеваемся. Если каталонцы не хотят быть испанцами (как и курды не захотели считаться "горными турками"), хотя их десятилетиями старательно в этом "убеждали", то либо Мадриду придётся создавать новую модель государства — как союза наций испанцев и каталонцев (и басков), либо кастильская держава разделит участь империй московской и белградской. А убеждать каталонцев, что у них нет права на национальную государственность только потому, что реализация оного разрушит очень многое в культуре, политике и экономике, дело такое же безнадёжное, как аналогичные увещевания в адрес украинцев или рассказы советским евреям, что нечего им стремиться в Израиль, потому что их родина — "великая советская семья равноправных народов", а не "буржуазное сионистское государство".

[Евгений Ихлов]

11-10-2017 (19:34)


http://www.kasparov.ru/material.php?id=59DE3F60F1DA5
Участие в выборах Навального - это не предвыборная кампания, это революционный лозунг

! Орфография и стилистика автора сохранены

Михаил Борисович Ходорковский высказался довольно решительно: "эти президентские выборы - преступление перед Конституцией".

Я скажу свое понимание данного тезиса. 7 октября мы увидели, что власти могут соблюдать, а могут и не соблюдать Основной закон (свобода митингов и собраний), а также нормы международного права, эту свободу защищающие. На одной половине страны соблюдали, а на другой - нет. Причем соблюдать решили и там, где угодливый суд и рабски старательная администрация разрешили не соблюдать. Мол, хозяин - барин...

И то же самое с регистрацией кандидатов.

Решат в администрации, изучив заказные обзоры придворных социологов, политологов, аналитиков, что выгодно участие Навального - и тут же вспомнят, что вот Совет Европы, вот Комитет министров, вот Европейский суд... - воленс-ноленс, но надо согнуть шею под ярмо закона.

А перерешают - и какой-нибудь старательный клерк или депутат из мелкопоместных важно заявит, что "нам европы не указ".

И если так легко регулируются свобода собраний и право избирать и быть избранным, то и возможности для избирательной кампании, и ее итоги будут только производной от верхушечных интриг и манипуляций. Как сегодня решают, кого из оппозиционеров назначить "победителем по очкам" - Зюганова или Жириновского.

Поэтому участие в выборах - это согласие быть игрушкой то ли Кириенко, то ли Володина. И если против Явлинского не ведется пропагандистской травли, а для устранения его главного конкурента на протестном поле раз за разом разыгрывают убогий судебный спектакль и даже придумали специальный закон, то участвовать в таких выборах - стать соучастником тюремщиков Олега Навального.

Случай же участия в выборах Навального Алексея - это не предвыборная кампания, это революционный лозунг.

28 лет назад можно было упрекать Сахарова, что призыв к отмене 6-й статьи брежневской конституции (о политической монополии КПСС) дает возможность правящей компартии загородиться декорациями ручной многопартийности, а требовать надо роспуска СССР и запрета КПСС, суда на ней. Хорошо, тогда не было социальных сетей - и мы не имели удовольствия окунуться в поток высокомерных поучений диванных теоретиков революционный борьбы.

Так и сейчас: лозунг о праве Навального быть зарегистрированным равноправным кандидатом - это призыв к слому системы политико-юридических манипуляций.

А вот участие Явлинского в выборах - это прикрытие таких манипуляций. И этого не извинят ссылки на возможность на всю страну призывать к выводу войск из Сирии и отмене муниципального фильтра.

Прежде всего, к марту 2018 года вопрос о войсках будет, скорее всего, принципиально решен - либо будет объявлено, как и за два года до того, об их выводе, либо будет объявлено об их еще более неслыханных победах.

Тем более, что участь двух сожженных заживо пленников страну не потрясла - видимо, страна решила, что за 5 тонн баксов в месяц такой профессиональный риск естественен. Что же касается мунфильтра, то этот вопрос пока носит сугубо академический характер. Потому что, например, Гудков-мл., вылетевший ехавший 6 октября Берлин ("по делам, срочно", "конгресс, немцы какие-то"), не будет избран мэром никогда, даже когда Тверской или Басманный суд будет выбирать для Собянина меру пресечения. И не потому, что ему буду припоминать дезертирство, и даже не потому, что для главы мегаполиса нужны не тестикулы, а бейцим, но потому что - в отличие от Навального - он нравится латентным капитулянтам.

В иных случаях неугодному сошьют уголовное дело. Примеры Урлашова, Белых, Серебренникова и Улюкаева разве не достаточно выразительны?

Бессмысленно улучшить демократию в одной точке системы, соглашаясь с общей манипулятивной практикой. Это опять таки как "сатурнальная" возможность 7 октября походить по тротуарам Тверской и по Марсовому полю. "А вольны мы холопей наших казнити, а вольны - и жаловать..."

Мне непонятна только агрессия "яблочной" верхушки против Навального. У них теперь довольно разный электорат.

Более того, молодые сторонники Навального (я их называю "фрименами" - привет "Дюне" Ф.Хэрберта) на выборы без него не пойдут. Очевидно, что единственная возможность для Явлинского привести их на избирательные участки - это именно объявить Навального своим доверенным лицом на выборах и выпустить на дебаты, полностью похоронив все хитроумные планы избежать появления Навального в дебатах.

Расскажу курьез. В декабре 1999 года интеллигентная столичная дама - клерк тогда хорошо известной правозащитной организации - сказала мне, что проголосует за блок Лужкова ("Отечество - Вся Россия"), потому что этот блок "оттягивает <левопротестный> электорат у коммунистов, и поэтому ему надо помочь".

Идея, что не она должна была голосовать (по взглядам она была скорее "гайдаровка") за Лужкова, а всякие "полукоммунисты", ей либо в голову не пришла, либо очень странно в ее голове преломилась.

Так и здесь - отборная брань в адрес недопущенного на выборы Навального - это весьма и весьма оригинальная технология привлечения голосов его сторонников.

Для того, чтобы завершить тему лозунга участия Навального в выборах, я хочу напомнить случившийся ровно 7 лет назад финал "Стратегии-31" (в честь статьи Конституции, гарантирующей свободу митингов и собраний). Автором "Стратегии-31" и главным заявителем акций на площади Маяковского (Триумфальной) был Лимонов.

Власти открыто говорили и писали в прокламациях, что "Лимонов - фашист и гонит людей на убой". Интересно, что эти обвинения стали правдой спустя четыре года, когда запрещенная партия Лимонова погнала своих членов на войну с Украиной, а Лимонов вновь стал расписывать, какой казнью он бы наказал либералов за национал-предательство.

Каждые два месяца по 31-м числам на площади Маяковского стало собираться все больше число протестующих. Подтянулись другие города, первый - Санкт-Петербург, где собирались у Гостиного двора. Шла эскалация войны нервов. По инициативе члена Общественного совета при столичном милицейском главке Алексея Венедиктова ("может быть, площадь закрыть на ремонт"), у памятника великому пролетарскому поэту начались мощные археологические раскопки. После чего народ стал клубиться по периметру ограды в еще большем количестве. Раскопки завершились успехом - был найден "туалет типа сортир", засыпанный при установке памятника.

Здесь надо сказать, что особое правительственное решение о широкой программе сортирного строительства вдоль Тверской (тогда улицы Горького), начиная от стен Кремля, было принято в конце сороковых, после того, как пригоняемые на парад - и хорошо кормимые по этому случаю - солдатики завалили кучами все подъезды и арки номенклатурных домов (все сразу вспомнили так возмутившие генерала солдатские "кактусы" на рельсах в "Бравом солдате Швейке" Гашека).

В Кремле все это уже надоело. К этому времени быть схваченным "на Маяковской" стало хорошим тоном. Уже была 31 декабря 2009 года задержана вышедшая в костюме Снегурочки Людмила Алексеева (задержание и арест передаются одним английским термином, и новость об аресте главы МХГ в Москве заставила Обаму собрать Совет национальной безопасности США - в Белом доме решили, что это начало военно-фашистского переворота против реформатора Медведева, не иначе), а Немцов даже получил сколько-то суток - за попытку прорыва рядов ОМОНа на Тверскую (на самом деле, решил ловить машину и ехать отмечать Новый год к дочке).

И тогда был предложен компромисс - митинг будет согласован, но если среди организаторов не будет Лимонова. При этом всем остальным демократам и правозащитникам митинги на Маяковской все полтора года согласовывали.

Просто Лужков решил, что при нем Лимонову не согласуют. Или согласуют - но в любом ином месте - на Пушкинской, на Болотной, на Чистых прудах...

В июле 2010 года Людмила Алексеева и Сергей Ковалев предложили Лимонову "ротацию заявителей". Но Лимонов настоял на своем участии.

Дальше борьба уже шла не за право согласовывать, а за неизбирательное применение закона. Чтобы возможность проведения митинга основывалось на праве, а не на доброй воле начальства. Но площадь разрыта! И тут снимают Лужкова и предлагается компромисс - митинг на Маяковской, но чуть далее - у гостиницы "Пекин". Организаторы соглашаются - кроме Лимонова, который требует согласовать именно около памятника (т.е. экстренно засыпать раскоп), и чтобы не было полиции.

Раскол: все остальные участники "Стратегии-31" - и Немцов, и правозащитники - на такую эскалацию не соглашаются. 31 октября 2010 проходит фактически прощальная акция "Стратегии-31". Респектабельная часть протеста митингует в разрешенном месте. Пришедшего к ступенькам Зала Чайковского Лимонова бойцы ОМОН вниз головой относят на согласованное место.

И здесь - полный и окончательный кризис. Требовать свободы митингов стало бессмысленно - потому что правозащитникам их согласовывали. Отказывали только Удальцову и поддерживающему его Льву Пономареву, которые периодически получали за это административные сутки. Но тут борьба шла за Тверскую площадь. Видеть у себя под окнами митинги и пикеты московские власти не хотели.

Что же касается площади Маяковского, то респектабельно-правозащитная часть участников туда ходить перестала (ради чего топтаться у "Пекина"?), а небольшая группа радикалов оставалась, как стойкие оловянные солдатики, ходить по 31 числам между Залом Чайковского и Домом Хонжонкова.

Парадокс был в том, что самые благожелательные власти ничего не могли сделать - перегораживать оживленное движение на площади действительно очень неудобно (это в час пик отсечь Садовое кольцо от Тверской), заботливо разрытый котлован ликвидировать быстро нельзя, а пройти на 20-30 метров в сторону, к 1-ой Брестской улице, упрямые борцы за свободу и демократию не желают.

Вся эта история пусть будет притчей о важности и принципиальности, и разума.

Поэтому, повторюсь еще раз, участие в выборах Явлинского, Собчак и других санкционированных кандидатов - это подтверждение, говоря суконным языком закона, "разрешительного" характера нашей "зимокаратии" [см. К.Воннегут, "Колыбель для кошки"], а участие Навального - слом этого разрешительного принципа, замена его на "уведомительный".

PS. У Антона Красовского в эфире радиостанции "Эхо Москвы" новая истерика: придя к власти, Навальный погубит миллионы (подобно "чрезвычайно некомпетентным" большевикам, свергшим, видимо, чрезвычайно компетентных управленцев), его нельзя допускать до выборов вообще, ведь он - судим; более того, Навального надо посадить в тюрьму (что это еще такое за две условные судимости!)

Приложение

Игорь Клямкин

ЕЩЕ О НАВАЛЬНОМ

Какая-то запредельная путаница в иных головах насчет Навального. Поддержка его права претендовать на выборную должность – визитная карточка правосознания, отказ в такой поддержке – свидетельство его отсутствия.
Мотивирование этого отказа ссылками на законность – солидаризация с системой "диктатуры закона", которая есть диктатура над законом. К желанию либо нежеланию видеть Навального президентом такая поддержка никакого отношения не имеет. Она не означает, что вы обязуетесь за него голосовать. Она не запрещает дарить свой голос Путину, Зюганову, Жириновскому или Явлинскому, как не запрещает не дарить его никому из желания выборы бойкотировать.
Но давайте все же не путать право с политическими предпочтениями. Хотя бы ради того, чтобы не способствовать пролонгации бесправия.

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=59DF363C9E959
12-10-2017 (12:32)

Возражение В. Александрову на его аргументы против государственного самоопределения

Уважаемый коллега Виктор Александров парировал моё ему возражение о наличии у народов безусловного права на политическое самоопределение путём создания своего государства некоей юридической казуистикой о том, что одни акты ООН были ратифицированы, а другие, разъясняющие значения понятий в первых, нет. Это мне напомнило решения Конституционного "суда" Эрэфии о неисполнении решений Европейского суда по правам человека. Я уже ссылался на свою юридическую практику. Сошлюсь ещё раз: у судьи на столе лежат три томика: кодекс, процессуальный кодекс и нон-фикш "Комментарии к кодексу" под редакцией председателя Верховного суда... Кодексы принимались законами. "Комментарии" — сборник рассуждений правоведов. Но он — самый важный для суда. Так и трактовка права на независимое государство для народа в Декларации ООН определяет смысловое наполнение международных пактов.

Да, с середины 60-х международная бюрократия тормозила признание суверенных государств, потом тормоза отказали. Но в результате за 72 года число членов ООН увеличилось в 4 раза, причём полтораста следующих возникли из полсотни первых. При их отчаянном сопротивлении.

Если в одной своей публикации коллега В. Александров отсёк при цитировании вторую половину нормы международных пактов, то, отвечая на мои возражения, отсёк вторую половину моей общей аргументации.

Я сказал, что писанное право на сецессию — это (довольно неуклюжая) фиксация тысячелетиями признаваемого естественного права добиваться национальной независимости от империй и захватчиков. Таких естественных прав несколько. Можно убивать "законноизбранного" Гитлера. Можно прогонять французов из Алжира и англичан — со Святой земли. Можно было Дудаеву провозгласить Чеченскую Республику как союзную, покинув РСФСР. Это был такой же революционно-легитимный акт, как и провозглашение РСФСР приоритета своего законодательства над союзным годом раньше.

И я же сказал, что спор надо вести по существу — одним естественное право нравится, другим — нет. А не погружаться в юридическую казуистику. Иисус, позволив называть себя царём — Бен-Давид — это Второе Мессианское имя (первое — Иммануил), нарушил римские законы о мятеже. Через 99 лет после этого Бар-Кохба не только победил римлян, но и вполне мог рассчитывать оказаться во главе независимого Иудейского царства (или полузависимого — в орбите Парфянской империи) если бы Парфянский фронт рухнул быстрее, чем в исторической реальности. Была же независимая Армения. И была же автономная Иудея Зоровавеля после разгрома персами Вавилонии.

И восставшие греки Ионии, помощь которым эллинскими добровольцами стала предлогом для похода Дария, грубо нарушили персидские законы.

И не только для Косово сделали исключения международные бюрократы — независимость получили Восточный Тимор и Южный Судан.

Что касается необходимости согласовывания самоопределения с бывшей "материнской" державой, то ведь такое согласование может быть получаемо очень по-разному. Иногда и сделки о передаче квартир или бизнеса подписывались с утюгом на животе (метод, предложенный Юрием Карой в его эпохальных "Ворах в законе" в ещё вегетарианском 1988 году). Климент Эттли согласился на уход из Подмандатной Палестины — после того, как ему крепко подпалил хвост Менахем Бегин.

Горбачёв согласился на воссоединение Германии, потому что его подданные очень хотели есть.

Де Голль согласился на уход из Алжира (и эвакуацию миллиона французских поселенцев) — после 7 лет партизанской войны и двух попыток военного переворота, один из которых и привёл его к почти диктаторской власти.

О Каталонии.

Пучдемон не потому, подписав "Декларацию народных представителей", не поставил её на голосование, что чувствовал шаткость своих правовых позиций (за его спиной стоят миллионы и тысячелетие его южнолангедокского народа, перипетиями средневековой истории, разделённого между Арагоном и Парижем), а потому что давал возможность мадридским дуракам наломать как можно больше дров и заставить брюссельских трусов опомниться от шока и начать действовать. Такая мудрая "непрямая стратегия".

Закусивший удила Рахой дал Женералитету срок до 16 октября на публичную капитуляцию, угрожая уже 20 октября ввести прямое правление. В этом он получил поддержку и правых, и левых мадридских имперцев. В качестве морковки используются посулы начать размышлять о федерализации испанской конституции, чего каталонцы добивались с 1931 года. Но если Рахой не будет остановлен Туском, то мы получим рождение того, что Каспаров недавно назвал "альтернативной легитимностью". И вот тут Мадриду придётся очень несладко. Дело в том, что Каталония достаточно погружена в испанскую культуру, которая предусматривает не только мощную традицию герильи (она проявилась даже на Филиппинах, видимо, как результат трёх с половиной веков колонизации), но и традицию "параллельной государственности", как это было, например, в Никарагуа в конце 70-х, во время борьбы с "сукиным внуком" Самосой. Вот это будет настоящий пример революционной легитимации.

И в завершение о Крыме.

Крымский референдум не потому не имеет силы, что не соответствовал букве украинского законодательства. Силы его лишает иностранная оккупация и явная, математически легко доказанная "нарисованность". Но самое главное — право на самоопределение в Крыму имеет только и исключительно его коренное население (португальцы Анголы и Мозамбика не имели право голоса при решении судеб этих колоний) — крымско-татарский народ, караимы (бывшие хазары) и крымчаки (крымские евреи — бывшие испанские сефарды, изгнанные ровно 525 лет назад из Испании).

Крым — трёхобщинен. Как Ливан и как Иерусалим. Все понимают, что судьбу Иерусалима не может односторонне решить арифметическое еврейское большинство (особенно усиленное уже обещанным присоединением к столичному муниципалитету Маале-Адумим и прочих окрестностей Иерихона), "передавив" голосованием жителей бывшей иорданской части города.

Русское большинство, не считающее себя частью украинской гражданской нации, при всём своём желании не может утащить в Эрэфию ни крымско-татарский народ (который как репрессированный имеет право на территориальную реабилитацию, т.е. признание своих национальных прав на этой земле), ни тех украинцев и русских, которые считают себя частью украинской гражданской нации. Русские же самоопределились при провозглашении суверенитета РСФСР 12 июня 1990 года, что и отмечается, как "День России". Своё неудовольствие украинскими порядками потомки оргпереселенцев 50-х годов и силовых отставников, выбравших себе дачи не под Ригой, а под Севастополем, могут выразить аналогично поведению российских немцев и российских евреев, которые недовольны порядками российскими.

Но если бы в Крыму было почти только русское население, считающее своей родиной — Россию, если бы не было другого этнического народа, равно претендующего на реализацию на данной территории своих национальных прав, и если бы политические и гуманитарные права этого русского населения ущемлялись властями Украины, то оно имело бы безусловное право на сецессию.

Только референдума нужно было провести два — о наделении Верховной Рады Автономии учредительными функциями (или об избрании Учредительного собрания Крымской республики) и, собственно, о национальном суверенитете.

И только получив суверенное право на национальное самоопределение (оформившись как нация), можно было договариваться с Эрэфией о государственном союзе с ней.

Естественно, референдумы должны были быть свободными и должна была быть обеспечена возможность антисепаратистской агитации. Однако взятие Рады под охрану милиционными формированиями революционных сил (а не десантом интервентов) не могло бы рассматриваться как основание не признавать итогов голосования о независимости.

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=59E06558AF701
13-10-2017 (10:39)
Путин явно программирует жестокий конфликт внутри своей номенклатуры

! Орфография и стилистика автора сохранены

Можно сколь угодно иронично относится к концепции поклонника Бухарина Стивена Коэна о дремавшей в большевизме "либеральной" "бухаринской традиции", противостоящей сталинской традиции - репрессивно-консервативной.

Можно также скептически воспринимать перестройку как запоздалое торжество такой либерально-бухаринистской линии, понимая, что истинной целью перестройки* было именно то, что мы понимаем как путинизм - авторитарная система личной власти, низведшая правящую партию до уровня обслуги администраций (в духе пресловутой теории "приводных ремней", первоначально, 90-лет назад, относимой к профсоюзам), обеспечивающая государственно-монополитический капитализм, только в иной, прозападной и антисталинистской идеологической упаковке, и сохраняющая советскую империю, но уже как экономическую зависимость от России.

Однако в чем Стивен Коэн (и многие другие советологи) прав, иак это в решающей роли так называемого "ленинского призыва" в ВКП(б) 1924 года. Как известно, после смерти Ленина в январе 1924 года были резко снижены планки для принимаемых в партию власти. Она выросла в несколько раз рывком.

В результате из модели "ордена меченосцев" - корпорации ветеранов подполья, дополненной элитой победителей в Гражданской войне, - ВКП(б) превратилась в такой же в своей массе полуграмотный, но фанатичный сброд, каким была партия недавно пришедшего к власти Муссолини. И этот сброд принес в партию не только народный антисемитизм** (что тут же политически уничтожило "левую оппозицию" захватившей ЦК сталинско-бухаринской группировки), но и всю ненависть полуобразованных прозелитов к старой элите партии с ее владением европейскими языками и склонностью к марксисткой схоластике.

Но самое главное - "новые коммунисты" были рабски преданы Сталину, потому что он открыл для них невиданные карьерные возможности и упростил идеологическую картину мира до уровня их мифологического понимания. Поскольку у нас Булгаков остается главным моделирователем истории, то прошу представить Шарикова, ставшего секретарем партячейки Калабуховского дома, исключающего троцкистского двурушника Швондера.
(Заодно можете себе представить Левия Матфея, избранного первосвященником - и не смейтесь, последним первосвященником Второго Храма, тем самым, что с горящей кровли передал ключи от него обратно на Небо, был простой, но праведный строительный рабочий, избранный на этот пост революционным народом Иерусалима).

Это я все к тому, что никогда со времен революционной неразберихи 90-х годов так не снижались критерии для новых управленческих кадров. Я помню удручающие рассказы времен осени 2003 года бывшего спикера Госдумы Ивана Рыбкина о страшной нехватке подготовленных людей для замещения министерско-губернаторского эшелона.

Таким образом, через 4 месяца у нас будет новый контингент, слепо преданный поднявшему его из небытия Путину и исходящий из принципа "с руководящей работой не справлюсь".

Этот маневр почти точно повторяет сталинский ход октября 1952 года, когда Политбюро стало Президиумом ЦК, численно увеличившись в два раза, и каждый соратник генералиссимуса почувствовал на своем затылке нетерпеливое дыхание "сменщика", в том числе "красивого молдаванина" Брежнева.

Надо ли напоминать, что 65 лет назад, уже через месяц после изменений в уставе (и отказе от "большевизма" в новом названии партии - КПСС) начались аресты врачей Кремлевки (в рамках "дела Абакумова" - "о сионистском заговоре в органах МГБ"), а в марте следующего, 1953 года, все новоделанные "олимпийцы" были возвращены в бывшее политическое ничтожество.

Можно также вспомнить о том, какое внутреннее напряжение внесло в КПСС появление в ней в начале 60-х "мальчиков Шелепина" - молодых неосталинистов из комсомола и КГБ.
Через 10 лет, после провала заговора по смещению Брежнева в 1974 года, они стали базой так называемой "русской партии" (единственной серьезной внутренней аппаратной оппозиции), с которой боролся даже Андропов, и которая сыграла важную роль в появлении новой правящей антикапеэсэсной группировки в начале 90-х.

Даже если разделить предупреждение Павла Чикова о новом этапе уже окончательной фашизации режима на четыре, то мы все равно получим достаточно мрачную перспективу политической эволюции.

И в именно в контексте такой версии надо рассматривать угрозу кадровой революции, которую Путин, подобно револьверу, будет держать у виска сегодняшней номенклатуры.
И все отлично понимают, что эти выдвиженцы будут готовы буквально на все, и не в плане личной угодливости, но при проведении любого курса. Говоря о любом, я прежде всего имею в виду не гипотетическое блокирование социальных сетей, но, например, введение 90-долларового налога на обязательную регистрацию кошек и собак.

Таким образом, Путин явно программирует жестокий конфликт внутри своей номенклатуры.
Впрочем, этот его шаг можно рассматривать и как очередное опережающее заимствование у Навального - дескать, хорошую карьеру для нуворишей можно сделать и при мне, не дожидаясь (и не помогая исподтишка) революции.

Что же касается самого Навального, то быть обвиненным в моральной организации массовых беспорядков путем поджога пропитанным соляркой сеном Манежной площади - это даже изысканно. Что там Димитров или Гай Фокс! Уже почти "вредительский туннель от Бомбея до Лондона"! Впрочем, как известно, Удальцов и Развозжаев отсидели и за меньшее...

Ах, да, и на фоне этого Явлинский и его "верные лычарды" будут осуждать "провокаторов, толкающих на драки с ОМОНом" и призывать отменить муниципальный фильтр.

* Рыночные реформы Горбачева - это возможность директорам и министрам приватизировать прибыли, оставив государству издержки. Политические реформы Горбачева - это способ свободно выбирать между первым и вторым секретарем обкома.

** За два десятилетия до этого основоположник правого светского сионизма Владимир-Зеев Жаботинский предупреждал о тщетности надежд на социальную революцию - она приведет к власти не интернационалистов, а выходцев из народа, пропитанных ксенофобскими предрассудками.

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=59E448F096CBC
16-10-2017 (09:14)

Размышляя над текстом Андрея Илларионова

! Орфография и стилистика автора сохранены

Лет двадцать назад ходил апокриф, что на памятнике братку, на мраморной плите была надпись "Ответивший за базар". Эта история имеет самое прямое отношение ко всем последующим рассуждениям.

Коллега Илларионов выступил с очень значимым текстом, в которым центральными являются два тезиса.

Первый: беда российских демократов-оппозиционеров в том, что они вождисты по своей природе и совершенно неспособны к совместным действиям равных (условно говоря, в артуровские рыцари-круглостольники очевидно не годятся), что плохо, поскольку вождистская модель оппозиционности становится матрицей постреволюционной авторитарной государственности.

Это, как я понял, большой кирпич в огород Навального, которому, кстати, пока пост главы государства не угрожает, ему не угрожает даже возможность вести предвыборную кампанию. Одновременно стоит заметить, что и в партии "ЯБЛОКО" все также довольно "вертикально", и июньская чистка в Свердловском областном отделении, не посмевшем выдвигать Ройзмана, это довольно выразительный эпизод.

Второй тезис: причиной этого вождизма Андрей Николаевич полагает генезис нынешней генерации отечественных политических либералов - либо они непосредственно, либо их политические предшественники в конфликтах 91-93 годов <неправильно> приняли сторону авторитарных лидеров исполнительной власти - Ельцина, Собчака, Г. Попова, потом Лужкова в их конфликте с коллективными органами законодательной власти - Верховным Советом, Моссоветом и Ленсоветом.

Однако я полагаю, что такой непосредственной связи между этими тезисами нет.

Начну со второго утверждения. Я убежден, что при политическом выборе начала 90-х годов у либеральных реформаторов никакой альтернативы не было.

Извините за самоцитирование.

"Великий русский философ и культуролог Александр Самойлович Ахиезер выделял 5 последовательных этапов каждого инверсионного цикла (социально-исторического периода, начатого либо революцией в рамках одной или группы близких друг другу национальных культур, либо – сменой общей парадигмы в рамках локальной цивилизации).

Это:

а) соборно-вечевой период (в современных понятиях митинговщина, "Майдан" [однако у Ахиезера "либерально-вечевой" этап - это Перестройка Горбачева-Яковлева]);

б) первичный авторитаризм (я это называю фазой "революция как война");

в) гражданский мир (поиск социального компромисса);

г) вторичный авторитаризм (радикально-деспотический режим);

д) оттепель и стабилизация (частичный отход от деспотических методов и стремление к достижению нового социального консенсуса)". (Е.В. Ихлов, "Революция, её эскалация и откат, реакция и контрреволюция", 15.01.2016 г., LJ).

Сейчас мы существуем в точке "г", и все надежды прогрессистов на медленное вползание - по неким планам Алексея Кудрина или по приметам Екатерины Шульман - в "путинскую оттепель" оказываются несостоятельными. Но главное здесь иное - стадия революционной диктатуры, сменяющая революционное народовластие, неизбежна, как приход зимы после осени (как бы ни считали это коммунальщики ежегодным досадным недоразумением).

Знание, каким конкретно образом и с какой субъективной мотивацией деятели 90-х годов пришли к первичному авторитаризму 1993-95 годов, очень интересно для историков, но никак не позволит избежать в той или иной степени революционно-авторитарного периода в послепутинские времена.

Это как коррупционная оргия в начале внедрения буржуазных отношений в разрушаемом средневековом обществе.

Кроме того, коллективные депутатские сообщества, избранные на волне 1990 года и имеющие представления о демократии из журнала "Огонек", очень быстро стали анахронизмом (следствие необычайного ускорения социальных процессов).

Зато они внесли в работу Советов все навыки склок и интриганства, которые царили в садовых и жилищных кооперативах и академических коллективах.

Радековская острота про "эпоху секретариата" (сталинского контроля над оргбюро ЦК), сменившую патриархат и матриархат - это ведь о реакции большевизма на высмеянных Маяковским "прозаседавшихся".

А ведь Настоящий Владимир Владимирович жестоко выстебал не швондеров, а того политического олимпийца, у которого Преображенский требовал "фактическую бумагу" (вспомним - как благодарность за аборт его юной наложнице).

Демократы 90-х не спасовали перед трудностями коллективных методов - напротив, в коллективах немедленно вспыхнула самая жестокая и беспощадная борьба за власть, именно та, про которую Галич написал "И не к терновому венцу Колесованьем, а как поленом по лицу, голосованьем!" ("Памяти Пастернака"). И ведь совсем недавно мы видели такие "коллективистские" ухватки - и при расколе в ПАРНАСе, и при расколе в ПЕН-центре.

Об особенности отечественного социокультурного контекста. Обращу внимание на следующий факт.

Очень много семейных конфликтов и разводов в 70-80-е годы (до появления вторых - "дачных" - телевизоров) было вызвано тем, что по одному каналу показывали матч, а по другому - сериал или фигурное катание. Кололись мужская и женская половины семей (в рамках одной двушки или даже комнаты в коммуналке). Идея, что одна из половин семьи уходит в гости к соседям и все вместо двух часов ненависти получают два часа гомогенной дружбы (одни - с пивасиком и рыбкой, а другие - с чаем и плюшками и поучениями младших хорошо учиться) - почти никому не приходила в голову, хотя это был естественнейший выход из ситуации в любой иной культуре.

И вот теперь перейду к первому тезису.

Дело в том, что в российской политике - как в "беспредельной хате": готовность учитывать все мнения рассматриваются как слабость. Мелкие обманы и дешевые "сдачи", жалкое "понтярство", непрекращающееся "кидалово", "гнилые расклады" - все эти атрибуты подзаборного гопничества наводнили политику. И если возмущает "корзиночка для Улюкаева", то почему не возмущают попытки хакерской коррекции выборов федеральной части списка ПАРНАС?

И тут я возвращаюсь к первым строчкам моего текста. Обманувший делового партнера рискует крахом деловой репутации и длительными судебными разбирательствами. А два десятилетия назад - рисковал и жизнью. Обманувший "четкого" партнера рискует жизнью и сейчас. Укравшие диссертации жмутся в мире бюрократии и депутатства, где сравнивают не принципы, а мастерство... Но и там, как и в криминалитете, "беспредельность" не поощряется, и высшая рациональная бюрократия отсортировывает уж слишком рьяных "штукарей".

Но в мире оппозиционной политики или "гражданского общества", где власти "избавили" от контроля со стороны избирателей, института политической репутации почти нет.

Поэтому нет никакого стимула вырабатывать навыки коллективизма: если есть силы и кураж - подминаешь под себя (ту тусовку, что на такое соглашается), нет - встраиваешься в свиту.

Историк революционного периода и провокаций Юрий Давыдов писал, что Ленин специально провоцировал расколы в партийной среде периодическими сменами идеологических программ, чтобы вокруг него оставались лишь лояльные, но не слишком рассуждающие, для которых личная преданность ему и вера в него, как в спасителя революции, важнее, чем какая-то марксистская схоластика или принципы. И получив вокруг себя сплоченную клаку (110 лет назад слово "ленинцы" в социал-демократической среде было бранным), расшвыривал соперников.

А охранка, согласно, тому же Давыдову, аккуратно отправляла в ссылку авторитетных ленинских оппонентов, и подсовывала ему профессиональных провокаторов типа Малиновского, темпераментно поддакивавшего Ленину в его нападках на меньшевиков и тем регулярно срывавшая все попытки объединения социал-демократии. Признательный же Ленин сделал "рабочего лидера" Малиновского главой большевистской фракции в Госдуме.

И все понимают, что шансы Собчак на президентских выборах никак не зависят от отвратительного выпада ее супруга в адрес Чичваркина - ей никто не предложит извиниться за него. В другой - демократической - стране ей половину кампании пришлось бы оправдываться, и его дурака, таскать за собой - и требовать виниться...

У нас в политике "за козла не отвечают". Как только придется отвечать - перед уважающим себя электоратом - появятся навыки. Альтернатива - торжественные похороны очередного политического трупа.

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?...=49887513ED2D1

16-10-2017 (23:01)
"Константа Сперанского", легитимация по-царски и либерализм на вырост

! Орфография и стилистика автора сохранены

Профессор Игорь Моисеевич Клямкин опубликовал свои блестящие тезисы для конференции Dimensions and Challenges of Russian Liberalism в Турине в конце октября (см. Приложение).
У меня есть только два сомнения, которые хотел бы почтительно выразить.

Я не могу полностью согласиться с тем, что причиной попыток дополнительной имперской легитимации путинской власти стал "монархический", противоречивый с правовой точки зрения характер ельцинской конституции, что ослабляет сугубо конституционную легитимацию главы государства. Но совершенно бесспорной является постановка вопроса о том, что в условиях переходного периода любая российская власть будет считать правовую основу своей власти шаткой и искать дополнительную опору в традиции - в первую очередь, традиции империи. Или, как это именовали в советской историографии, традиции "укрепления централизованного государства".

Я также не столь пессимистичен в оценке либеральных перспектив в России.

Сперва по первому тезису. О так называемой "Конституционной константе Сперанского" я впервые услышал на выступлении профессора Александра Ильича Музыкантского (бывшего префекта ЦАО Москвы, одного из идеологов Демократической платформы в КПСС, сподвижника Ельцина и Г.Попова - первого столичного мэра).

Ее суть такова. В первую половину царствования государя императора Александра Павловича, когда в моде были конституционные проекты, Сперанский составил проект конституции. Очень либеральной по тем временам. Единственная проблема была в том, что монарх в ней выходил пятым колесом - избираемый парламент назначает правительство, оно руководит. Тогда опытный аппаратчик Сперанский сделал должность монарха над всеми ветвями власти.

Но это не помогло - историк Карамзин убедил уже собравшегося воевать с Наполеоном мощным превентивным ударом (и также, как потом Сталин, разделившего свои армии для этого, что имело совершенно одинаковые последствия в первые дни войны), что от конституций вся пагуба и есть (потом почти то же самое через 69 лет произнесет Победоносцев, добившись отставки Лорис-Меликова и других придворных реформаторов), и тот отправил Сперанского в опалу, обвинив в шпионаже в пользу Франции (как Сталин, открыто называвший под конец жизни Ворошилова шпионом английским).

И с тех пор повелось, что все конституционные проекты в России включали должность, которая была вне ветвей власти, и влияла на всех.

Так было с разработками Лориса-Меликова, с "Основными законами" 1906 года. В советских конституциях экстраординарная роль досталась компартии, т.е. монархом стал генсек.

Потом появилась конституция 1993 года, где президент руководил министрами, как высшее руководство исполнительной властью, издавал указы (законодательные прерогативы) и гарантировал права и свободы (судебные прерогативы).

Конституции, не имеющие в качестве своей компоненты такой "константы Сперанского" - первая советская или последняя советская - были недолговечны и почти не исполнялись на практике (из двух лет действия первой конституции независимой России год Ельцин был наделен чрезвычайными декретальными полномочиями, а потом не дал их отменить).

Однако, если рассмотреть эти полномочия более пристально, то получается, что они становятся "монархическими" только при условии трусости и продажности политических сил.

При фактическом руководстве правительством Бурбулисом, а потом Гайдаром, при премьерствах Кириенко и Степашине, а также при президенте Путине - у нас безусловно была однозначно президентская республика. Но при премьерствах Черномырдина и особенно Примакова, сказать так было уже невозможно. Особенно при премьерстве Путина.

Между прочим, при нем как премьере губернаторы избирались региональными парламентами (как в ФРГ). В результате у нас 4 года была настоящая парламентская республика, где руководил глава кабинета, опирающийся на огромное большинство в думе, и главы регионов, опирающиеся также на местных депутатов.

А потом вдруг опять стала "суперпрезидентская" республика.

При этом формально думский контроль над правительством даже усилился. Полномочия российского президента - это смесь полномочий* президента Пятой республики времен де Голля и американских президентов.

И никто не скажет, что во Франции и США была диктатура. Да, про правлении Генерала 1958-69 годов говорили - "режим личной власти".

Однако после Мая 1968 года вдруг этот режим входит в колею писанных норм, и при том же объеме конституционных полномочий, ни про Помпиду, ни про Жискар д’Эстена сказать "автократы" уже было невозможно.

Можно сказать, что если русское самодержавие "ограничивается удавкой" <вместо конституции>, то французский авторитаризм ограничен был Даниэлем Кон-Бендитом.

При "монархе" Ельцине он проигрывал конституционные суды - например, в деле о законе о реституции (депутаты очень не хотели возвращать обильно вывезенные победителями художественные ценности, даже те, что раньше принадлежали жертвами нацизма, хотя они не были отнесены к репарациям, а часто были генеральско-маршальскими трофеями).

И бесчисленное количество раз - при голосованиях. Если бы в апреле 1998 года депутаты уперлись бы так же, как сентябре того же года, Кириенко не был бы назначен премьером. Но в сентябре за спиной сопротивляющихся был Лужков, пропихнувший с помощью Явлинского свою креатуру - Примакова, а в апреле, напротив, власть еще была и монолитна, и щедра как никогда.

В мае 1999 года чуть было не был проголосован импичмент Ельцину: тогда депутат от фракции "ЯБЛОКО" Арбатов укорял президента за развал обороноспособности (в три раза сократил военный бюджет!), депутат от нее же Мизулина докладывала об антиконституционном и геноцидном ведении войны в Чечне.

Но стоило Ельцину сказать "Не так сели" и снять Примакова, как депутаты присели на полусогнутых от ужаса ногах.

В августе 1999 года могли не утвердить Путина, но все были так рады, что одновременно назначены выборы, что утвердили его мигом.

Дело в том, что перед этим с июня пускали слухи, что вновь назначат генерала Лебедя и уже премьером, а выборы и прочую болтологию закроют на несколько лет тяжкого созидательного труда. Поэтому на радостях, что выборы и сладкий кус лоббизма сохранены, парламентарии утвердили бы и черта в ступе.

В январе 2000 года Союз правых сил Кириенко, "ЯБЛОКО" и "Отечество - Вся Россия" (Лужкова-Шаймиева-Титова) отказались работать в Думе в знак протеста против того, что картель из КПРФ, ЛДПР и "Единства" Путина лишил их положенных "по понятиям" мест в парламентских комитетах и комиссиях. Пришлось переделить.

А вот в декабре 2011 года КПРФ, ЛДПР и "Справедливая Россия", криком крича о фальсификациях на выборах, общего требования о пересчете голосов не выдвинули, хотя могли создать трехпартийную правящую коалицию, убрав Путина. И при чем здесь какие-то юридические формальности?

Зюгановцы и мироновцы вовсю зажигали весной 2012, а осенью - слились в единую коалицию власти. При этом, по странному совпадению, одновременно было удвоенно госфинансирование партий.

Это можно отнести за счет того, что с 2000 года реальной "Внутренней партией" стали спецслужбы или их ветераны и были включены все механизмы воздействия. Но как бы не были управляемы партийные верхушки, и даже учитывая специфический характер ЛДПР, но партийные массы СР и КПРФ могли бы потребовать от руководства продолжения оппозиционной борьбы. Однако смирились.

И только к ущербности конституции это не имеет никакого отношения.

Теперь об имперской легитимизации власти. Путин и его окружение, конечно, воспользовались всеми советскими социальными практиками для восстановления полной политической управляемости, включая пропагандистские заготовки разгара Первой Холодной войны.

Но в полном объеме советская идеология с ее культом аскетического равенства, антибуржуазности и антиколониализмом не подходила. Тогда было взято то, что лучше годилось для авторитарно-рыночной системы - образы думской монархии и николаевского самодержавия - приблизительно в том виде, как о нем было известно населению из уроков в средней школе и экранизации классики. Только с заменой полярности, где мудрый Бенкендорф поучает Пушкина пониманию отечественной истории, а тот проникновенно впитывает (есть, есть такой фильм).

Ирония истории в том, что Путин, считая себя принципиальным консерватором, из трех веберовских вариантов легитимации выбрал именно революционный - победитель "старого" либерального режима 90-х, хотя в пропаганде пытается использовать оба других - и конституционный (законноизбранный - "не нравится, идите в суд") и традиционный - как продолжатель традиции Вечной России Рюриков-Романовых.

Мы не можем себя вести, не имея паттернов. Есть полузабытые паттерны брежневизма, и опираясь на них, пытаются разыграть Русский Модерн, но вместо Серебряного Века получается инсценировка фельетонов Вацлава Воровского. Великий случай обратил всеобщее внимание на то, что 54 года назад Носов, сочиняя "Незнайку на Луне", сочинил путинизм. Так ведь писатель вдохновлялся тогдашними антизападными фельетонами и карикатурами времён махрового расцвета Первой Холодной войны. А путинизм - это есть капитализм без протестантской морали и демократических ценностей. Нечто классически латиноамериканское или восточноазиатское. Только с поправкой на более высокий образовательный уровень и куда значительную степень социальной атомизации.

Дело в том, что путинизм - это не только "рыночный сталинизм", это попытка его эстетизировать формами южноевропейского монархо-фашизма 30-х годов, уродство которых так идеально вписывалось в картины деспотии подростковых сказок. Поэтому путинизм стал смесью "Каина XVIII" с его эпическим брифингом, посвященным атомному комару, и "Трех толстяков" с их вечными погонями полиции за смутьяном Тибулом-канатоходцем.

Имперский реваншизм же постоянно подчеркивается не только потому, что это является формой коллективной психотерапии для главного имперского народа, или потому что империализм и имперство были идеологией вновь возвращенных на роль "Внутренней партии" (в смысле этого термина у Оруэлла) спецслужбистов, но поскольку позволяет маскировать заодно реставрированный сословно-феодальный характер социума, явно противоречащий "действующей" конституции в любой ее трактовке.

От этого - постоянное ощущение того, что мы живем в старых книгах и фильмах своей молодости и юности. Когда идейные баталии дословно повторяют коллективное чтение вслух переписки Гоголя и Белинского, а политическая ситуация - именно что сюжеты сказок Шварца, как раз полемизирующие со сталинизмом в скрытом виде, в разрешенных рамках обличения монархии и капиталистической олигархии.

Поростекавшись вдоволь по древу, еще скажу несколько слов о либерализме. Конечно, у нас его нет.

Точнее, есть целых два его значения: первое, это - человек властный, но снисходительный, а второе - это сторонник повышения пенсионного возраста до 70 лет.

Но поскольку у нас нет сословия свободных и просвещенных собственников, защищенных от власти только нормами закона и общественным мнением, то нет и политических представителей этого сословия в виде либералов.

Однако роль либералов успешно выполняют две социальные группировки (до групп они не доросли) - буржуазные реформаторы и буржуазные революционеры. Сейчас они снова поссорились, потому что реформаторы вдруг решили, что им что-то удастся провернуть во время четвертого путинского срока (объяснив в исторически апробированной виттевской манере, что иначе - совсем кранты, и даже есть подвижки - опять, как и весной 2009 года, велели не сажать коммерсантов во время следствия).

Поэтому реформаторам очень не нравятся симпатии буржуазным революционеров ко всем деятелям, которые намекают, что четвертому сроку логичнее быть не "преобразовательным", но тюремным.

Да, в нынешней России нет преклонения перед сакральностью права и нерушимости прав меньшинств и достоинства личности.

А во Франции 230 лет назад оно было? Или были экономисты-физиократы в одном углу, мечтающие о римских гражданских добродетелях масоны - в другом, и простонародье, озверевшее от воровства откупщиков и спеси маркизов де Караба - в третьем?

И были ли либералы среди переселенцев на Диком Западе 150 лет назад? Или среди выходцев из бывшей Черты оседлости, создавших "параллельное государство", вполне эффективное и вполне демократическое, в Британской Подмандатной Палестине 80 лет назад?

Поэтому я убежден, что в России либерализм зародится - хотя бы "от сырости". А если серьезно, то слом существующей квазифеодальной системы неминуемо сделает политическим гегемоном именно вот это сословие свободных собственников. Просто потому, что главные враги этого сословия будут очень заняты - чиновники и силовики будут бегать от люстрации, а "олигархи" - от национализации.

______

* Вот из французской конституции Пятой республик 1958 года (под де Голля сделанной): "Раздел II. Президент Республики
Статья 5. Президент Республики следит за соблюдением Конституции. Он обеспечивает своим арбитражем нормальное функционирование публичных властей, а также преемственность государства.
Он является гарантом национальной независимости, территориальной целостности, соблюдения соглашений Сообщества и международных договоров.".
"Абитр всех властей и контролёр соблюдения конституции" - это вполне уже монархические прерогативы. Не хуже, чем наши "гарант прав и свобод". Причем срок каденции был 7 лет!
_____________

Приложение

"ПОЧЕМУ В РОССИИ НЕ СОСТОЯЛАСЬ ЛИБЕРАЛЬНАЯ АЛЬТЕРНАТИВА?

Проф. И.М. Клямкин. Тезисы выступления на конференции в Турине

1. Одним из главных (если не главным) факторов, заблокировавших в России либеральную альтернативу, стало отсутствие в стране исторических и культурных предпосылок для выстраивания правовой государственности. Их не было в интересах и ценностях нового политического класса, не было в формирующемся частном бизнесе, не было среди основной массы населения и даже у либеральных интеллектуалов правовые установки не доминировали. Последнее в значительной степени обусловлено тем, что философско-правовая мысль начала развиваться в России только в конце ХIХ века, до этого все без исключения идеологические течения юридизм отторгали, противопоставляя ему этические принципы ("совесть выше закона"). А в советский период либерально-правовая интеллектуальная традиция, формировавшаяся на рубеже ХIХ-ХХ веков, была отброшена и забыта, а потому на мышлении советской либеральной интеллигенции никак не сказывалась. При этом современные западные правовые практики (в частности, конституционные) выборочно заимствовались, но искажались логикой политической борьбы конца 1980-х-начала 90-х годов и исходное правовое содержание в значительной степени утрачивали.

2. При таком состоянии политического класса и общества в России после обрушения коммунистической системы и распада СССР ход событий вел к тому, что главным стал восприниматься не вопрос о том, как должно быть институционально устроено государство, а вопрос о том, кому должна принадлежать власть. А так как разные политические, гражданские и экспертные группы отвечали на этот вопрос по-разному, то на Конституционном совещании 1993 года не удалось договориться о тексте новой Конституции, и вопрос о власти осенью того же года был решен силой. После чего победившая сторона во главе с Б.Ельциным подготовила свой проект Конституции, провела его через референдум, и он стал Основным Законом страны. В нем президент, как глава государства, выведен из системы разделения властей и, учитывая объем представленных ему полномочий, фактически поставлен над ними. Это позволило в дальнейшем фактически подчинить законодательную и судебную ветви власти президентской, и стало одной из причин того, что в области законотворчества и правоприменения государство стало отдаляться от декларируемых в Конституции правовых принципов.

3. При слабой укорененности правовых принципов в культуре конституционное закрепление президентской властной монополии само по себе не могло обеспечить ее устойчивую легитимность, что и выяснилось в последний период правления Б.Ельцина. Поэтому власть именем закона начала при президентстве В.Путина дополняться ее традиционной для России легитимацией посредством апелляции к великодержавной имперской традиции, к праву, как таковому, индифферентной. Инерция имперского патриотизма наглядно проявилась в 2014 году в позитивной реакции российского общества на аннексию Крыма. Эта реакция показала, что право силы доминирует в российском менталитете над силой права – в том числе, и международного. И она же показала, что легитимность власти в России в значительной степени определяется именно ее способностью демонстрировать в политике верховенство силы над правом.

4. Сказанное не означает, что российское общество вообще лишено представлений о роли законности. Такие представления в нем сложились, но они накладываются на другое представление – о том, что власть выше закона, а сам закон – лишь один из инструментов властвования. В используемых российской властью механизмах управления можно обнаружить соответствие именно таким представлениям. Суть этих механизмов выражается формулой, которую В.Путин выдвинул в своей первой предвыборной компании 2000 года, - формулой "диктатуры закона". Потом она из политического обихода исчезла, но именно она, на мой взгляд, наиболее адекватно выражает утвердившийся способ управления страной и поддержания сложившегося в ней социального порядка. Сочетание этих двух не совместимых по смыслу слов (закон предполагает ограничение власти, а диктатура – власть, законом не ограниченную) означает диктатуру НАД законом, используемым как ее инструмент. Такое его использование обеспечивается фактическим подчинением законодательных, правоприменительных и судебных институтов президентской администрации, что позволяет власти защищаться от общества репрессивным законотворчеством (в том числе, и антиконституционным) и избирательным правоприменением, при котором во главу угла ставится принцип лояльности.

5. Причины, заблокировавшие в России либерально-демократическую альтернативу в 90-е годы, сохраняются и сегодня. Прогресса в правосознании общества не наблюдается, субъекты, заинтересованные в правовом порядке, в нем по-прежнему отсутствуют. В чем-то проблема даже усугубилась, так как сложившаяся постсоветская неправовая социальность еще менее податлива для трансформации в правовую, чем социальность коммунистическая. Эта постсоветская социальность характеризуется тем, что между государственной бюрократией и рядовым человеком появилась фигура частного предпринимателя, от бюрократии зависимого, в результате чего сама деятельность бюрократии стала разновидностью частного бизнеса. И чем ближе к вершине власти, тем этот бизнес крупнее, тем отчетливее проявляется в нем олигархические черты, тем больше оснований утверждать, что постсоветская российская государственность и российская социальность определяются формулой "власть-деньги-власть".

О том, как трудно такая государственная система поддается реформированию, можно судить по опыту Украины последних трех лет. По крайней мере, в тех случаях, когда реформирование осуществляется прежней элитой, сформировавшейся в той же системе. Украинский опыт показывает, что совокупный ресурс этой системы, настроенной на обслуживание частных и корпоративных интересов "олигархов", законодателей, чиновников, судей, следователей, прокуроров, несопоставимо значительнее, чем ресурс реформаторов и той части общества, которая настроена на системные преобразования. Этот опыт показывает, что для таких преобразований недостаточно изменить Конституцию и, в соответствии с принципом разделения властей, заменить президентскую форму правления на парламентско-президентскую. Более того, сами парламентарии, связанные с влиятельными группами интересов и от них зависимые, могут становиться основным звеном в механизме торможения реформ.

Поэтому при обсуждении вопроса о возможности либерально-демократической альтернативы в постсоветских странах надо исходить именно из того, что они постсоветские, от советско-коммунистических существенно отличающиеся. Наличный опыт не дает пока оснований утверждать, что такая альтернатива в обозримом будущем реалистична в смысле реформируемости этих стран их внутренними силами. В Украине испытывается возможность такой альтернативы при политической и экономической поддержке Запада, выступающего в роли внешнего субъекта преобразований и компенсирующего дефицит субъектности внутренней. Однако даже в случае успеха украинский прецедент не позволит уверенно утверждать, что либеральная альтернатива в обозримой перспективе реальна и в России.

6. Запад поддерживает Украину, как в свое время страны Восточной Европы, в ее цивилизационной ориентации на Евросоюз и при условии согласия на выполнение его требований и практического следования им. В России же сегодня такой установки не просматривается ни в элитах, ни в массовых группах населения. Последние четверть века показали, что Россия готова сотрудничать с Западом только для того, чтобы нарастить свою способность Западу цивилизационно противостоять. И переводить это противостояние в острые формы, актуализируя и акцентируя свою державно-имперскую традицию в случаях, когда действия Запада воспринимаются покушением на ее цивилизационную особость и сужением сферы ее цивилизационного влияния. И это та реальность, с которой предстоит считаться и Западу, и тем слабым силам, которые ориентируются сегодня на либерально-демократическую альтернативу в самой России. Считаться – не значит признать эту альтернативу невозможной в принципе и отказаться от усилий по наращиванию ее субъектности. Это значит, во-первых, отказаться от иллюзий насчет того, что альтернатива эта уже вызрела. И это значит, во вторых, не соблазняться толкованием ее слабости в пользу сотрудничества с державно-имперским мейнстримом, тем самым содействуя ему в продлении его исторического существования".

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?...=49887513ED2D1
17-10-2017 (11:38)
Видимо, в прайс-лист входит, что их можно немного бить

! Орфография и стилистика автора сохранены

Слили разоблачения, что дежурные "враги русской идеи" на ток-шоу - бывший американец*, а "ныне трудящийся Востока" Бом и непримиримый украинец Ковтун - получают каждый месяц официальные гонорары: Майкл - миллион рублей, а Слава - в два раза меньше.
Видимо, в прайс-лист входит, что их можно немного бить. Битьё пиндоса, естественно, дороже - в Стамбульском каком-нибудь борделе выпороть испанскую шлюху ведь будет дороже, чем румынскую.

Но ведь это подрывает борьбу с международным терроризмом - ведь на сэкономленные от этих двух "клоунов, получающих побои" (это - официальное цирковое аплуа т.н. "белых клоунов" типа Пьеро) "Вагнер" мол нанять целых пять казаков и отправить их в Сирию.

* Бом оформляет себе российское подданство, как я понимаю, не желая быть оформленным на родине как российский агент.

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=59E77F8B96387
18-10-2017 (19:45)
Постмарксистский мир - царство запредельного цинизма и социальной атомизации

! Орфография и стилистика автора сохранены

В замечательных мемуарах Салмана Рушди "Джозеф Антон" встретил воспоминание о первом эпическом "баттле" русских либералов с восточноевропейской эмиграцией. Это произошло 31 год назад на конференции, посвященной центральноевропейской культуре, на которую впервые выпустили советских писателей.

И там немедленно произошло пророческое событие - советские писатели, вместо того, чтобы дать отпор антисоветчине эмигрантов, немедленно создали блок (сейчас бы его назвали "Коалицией Русского мира"), и это блок обрушился на "русофобствующих" эмигрантов из соцстран. Прежде всего, советские писатели не стали поддерживать идею своего участия в борьбе с коммунизмом.

Так, Татьяна Толстая четко заявила, что в своем пространстве бесконечной внутренней свободы она свободна от любого тоталитаризма.
Бродский дал понять, что Запад (политикой уступок СССР и левым партиям) "предал западные идеалы", которым верна только русская эмиграция с ее лозунгом "Холодная война до победного конца".
Однако Бродский сделал потрясающее для 1986 года предвидение - свободу Восточной Европе принесут "тектонические изменения" в СССР.

Хотя, разумеется, огромный вклад в события 1989 года внесла вышедшая в мае 1988 года из подполья "Солидарность", но именно кризис в СССР, весеннее "углубление перестройки" 1988 года, а потом и разворачивание общественной борьбы с КПСС, помешали Горбачеву так же угрожать Польше вторжением, как это делал Брежнев в 1981 году.

Но упрекающие в совершенно нынешних "либеральных" выражениях Россию в вечной обреченности на рабство, деспотию и имперство эмигранты из соцстран явно были очень удивлены сообщением, что через три года ссыльный академик Сахаров будет возглавлять легальную антикоммунистическую фракцию в советском "парламенте".

Однако когда восточноевропейская эмиграция указала на то, что отказ их русских коллег (и советских, и "антисоветских") каяться за имперскую политику указывает на органическую приверженность русской либеральной интеллигенции имперству, то они также многое предвидели - в т.ч. "крымнашизм".

Но самый интересный спор на той конференции был о наименовании региона "между Россией и Германией". "Русской коалиции" категорически не нравился термин "центральноевропейцы" применительно к соцстранам.

Они хотели их по-прежнему звать "восточноевропейцы". Ровно из тех же соображений, почему отстаивается право говорить и писать "на Украине", а 28 лет назад злобу вызывало появление второй буквы "н" в окончании названия столицы Эстонии.

В верности понятию "Восточная Европа" явно были отголоски концепции культурных кругов Данилевского, включившего поляков и чехов в общий цивилизационный ареал с Россией. Кроме того, это еще и намекало на общность исторической судьбы - вместе в коммунизм сваливались, вместе и выбираться. Однако для тех самых поляков, чехов и венгров "восточное" - это было тавро советчины. Типа, отстань от меня со своей любовью, Буратино, я уже вся в занозах.

Тут парадоксально, но затем и западные историки и социологи отказались считать бывшие соцстраны "центральноевропейцами", как небуржуазные, нелиберальные нации, как принадлежащие к "восточному варварству". Войдя в Литву, Наполеон, как мы помним, воскликнул: "Вот - татарские степи!"

Для чешской, польской и венгерской эмиграции, перефразируя римское изречение, "с Востока - Тьма". Для "русского блока" такое отношение соседей по баракам коммунистического лагеря было предательством. Через 6 лет это отношение будет перенесено на Украину. Потому что была очень красивая идея - заменить в качестве общего идеологического зонтика отживший коммунизм - консервативным антикоммунизмом.

Пройдет еще четверть века после той конференции, и путинизм будет старательно и очень успешно создавать альянс антилиберальных правопопулистских националистических сил Европы.

Мне очень жаль, что работа норвежца Инвара Нойманна "Использование "Другого": Образы Востока в формировании европейских идентичностей" вышла значительно позже. Потому что рациональную часть полемики можно было бы снять, ползуясь введенным им термином "Восточноцентральная Европа" (East-Central Europe).

Дам свое понимание этого понятия. Центральная Европа (Германия, Австрия) - это второй эшелон модернизации, контрастный с первым (Англия, Франция, Нидерланды). Италия, Испания, Балканы, Венгрия, Чехия, Польша - не просто зона третьего эшелона модернизации, но и зона контрреформации. А вот восточнее расположен не просто четвертый эшелон модернизации, но и зона соперничества Европейской (материнской) и Русской (дочерней) локальных цивилизаций, такой лимитроф. В этом смысле Польша, Финляндия, Балтия были первым рубежом сопротивления русской империи и русской цивилизации.

Одновременно Польша и Чехия были рубежом сопротивления германизации.

И именно такое двустороннее давление сформировало феномен центральновосточной европейскости. А вот более восточным территориям роль антироссийского цивилизационного фронтира выпала позже. Они формировались не только в условиях модернизации европейскости, но и в условиях стремления в европейскость из русскости. Это относится к Беларуси, Украине и Грузии - западным частям Северовизантийскости (который и есть на самом деле "Русский мир").

И этот ареал я бы выделил в собственно Восточную Европу. Тут необходимо отметить, что Литва, Беларусь, Словакия и Украина должны были защищаться и от давления центральновосточников - Польши, Чехии и Венгрии, сделавшихся малыми империями.

Я полагаю, что в перспективе, когда вестернизация Русской цивилизации сдвинет ее в Восточноевропейский регион, то Восточная Европа соответственно станет Центральновосточной, а бывшие соцстраны будут признаны западно- и североевропейцами в качестве "центральных". Германско-итальянский же пояс будет признан Западноевропейцами. Разумеется, необходимо оговорить, что Испанию-Каталонию и Португалию нельзя механически отнести к Южной Европе. Скорее тут необходимо, особенно учитывая, что Испания (только) лишь четыре десятилетия назад отбросила концепцию особого испанского (антифранцузского) пути, ввести понятие Западнозападной Европы, потому что остальная Южная Европа - Италия-Сицилия, Словения и Хорватия - идеями особого пути и противопоставления себя "западности" никогда не страдали.

В качестве послесловия еще скажу немного о феномене постмарксистскости как очень важном элементе современной русской ментальности, отделяющей ее от от общего поскоммунистического ареала.

Давно описан и изучен феномен постсоветскости, посткоммунизма (он же - "совок") - привычка к деспотии, к страху к перед властью, к обезличенности, неприятие правовых и либеральных ценностей, готовность к сословности (т.е. неравномерному распределению правового статуса), неуважение к человеческому достоинству.
Строго говоря, это - рудименты традиционализма (средневековья).

Но я бы дополнительно привлек внимание к феномену постмарксизма. Этим термином я обозначаю предельный (ленинский) цинизм политического анализа. Весь привычный набор: все делают только то, что выгодно; миром правят выгода и борьба за власть, которая в свою очередь не имеет моральных или правовых ограничений ("беспредельная"), и является формой борьбы за ресурсы. Туда же надо отнести совершенно прикладное отношение к культуре, праву и идеям.

Для управления социумом полезно иметь идеологию. Она должна быть зонтичной (всеобщей), и поэтому допустимо принудительное ее насаждение (индоктринация) и криминализация ее критики.

А вот ее содержательная сторона не имеет никакого значения - если она легитимирует власть и оправдывает политику, создает поддержку власти, то совершенно неважно, что это - социализм, монархизм, православие, сталинизм... Главное - общий тренд на консерватизм и архаизацию.

Или, если для "государственной пользы" бывает необходимо нейтрализовать отдельные социальные процессы или отдельных лидеров общественного мнения, то это надо сделать, какими бы юридическими формальностями те ни обосновывали законность своих действий и высказываний. Потому что юстиция - это "надстройка" на "базисе" (реальном контроле над властью и ресурсами).

Самый последний пример - это даже не преследования за непрерывно изобретаемые "экстремизмы", а запреты на обсуждение тем прав сексуальных меньшинств, объясняемые необходимостью исправления демографии.

Постмарксистский мир - это царство запредельного цинизма и социальной атомизации. Парадокс в том, что, во-первых, такой подход часто оказывается наиболее адекватным при разгадывании причин политического и социального действия, а, во-вторых, воспринимается как "воплощенная духовность", потому что следуя алгоритму гиперполитизации любые действия обосновываются идеологической демагогией.

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=59E7D2D1CC782

19-10-2017 (08:40)
Брюссель успокаивают перед решением о введении прямого управления из Мадрида Каталонией

! Орфография и стилистика автора сохранены

Лидер (пишется через "л") испанских социалистов Санчес помчался в Европарламент рассказывать, что в Испании вовсе не политзаключённых, а есть "заключённые политики", и Испания - это нынче просто расцвет правовой демократии, а вовсе не разгул полицейских репрессий.

Это успокаивают перед завтрашним решением о введении прямого управления из Мадрида Каталонией. И заодно хотят предотвратить вмешательство Брюсселя с навязыванием посредничества.

Такое удивительное поведение социалистов можно понять (если исключить мелкую месть Пучдемону за электоральный разгром в каталонском парламента), только вспомнив, что 80 лет назад испанские социалисты - как верные сталинские марионетки - ударили в спину антисталинским (анархистским и троцкистским силам) в Каталонии. В результате после позорного разгрома республиканцев под Теруэлью националисты смогли прокатиться только по территории Каталонии (и изолированной Страны Басков).

Так что нынешнее предательство республиканской и демократической идеи испанскими социалистами имеют давнюю традицию.

Впрочем, это продолжение традиции "Пакта Монклоа", когда испанские социалисты согласились на монетаризм в экономике и на сохранение монархии за часть имущества франкистской партии.