*1224. Независимая газета: От редакции

[Независимая газета]

20.02.2008

В войсковых структурах началось досрочное голосование по выборам президента России. 19 февраля первые бюллетени были опущены в урны военнослужащими Вооруженных сил, МВД и пограничниками в Чечне. Сегодня главу государства выбирают на российской авиабазе «Кант» в Киргизии.

«Строем и с цветами» военные двинулись к избирательным урнам на волне того, что власти предержащие сделали в последнее время несколько знаковых жестов. Пополнили кошельки служивых. С 1 февраля (вместо далекого от 2 марта 1 октября, как было запланировано ранее) по личному распоряжению действующего президента были увеличены в 1,09 раза оклады по воинским должностям и званиям военнослужащих. Гроши, конечно, но все равно приятно. Причем предыдущее такое повышение – на 15% – имело место совсем недавно – с 1 декабря прошлого года.

Военных пенсионеров в этот раз тоже не обидели (а это почти трехмиллионная армия электората): их доходы возросли на те же величины. Более того, в первых числах февраля на банковские счета уволенных в запас или отставку с военной службы в 1995–1998 годах начала поступать компенсация за долги более чем 10-летней давности. Запасники и отставники довольны: кому прислали на сберкнижку 10 тыс., кому 25, а кому и под 60 тыс. руб. Приятно! Можно и на выборы сходить.

И это не все. Запущенная для военных четыре года назад накопительно-ипотечная система (НИС) начала работать. Вчера начальник Федерального управления НИС в системе жилищного обеспечения военнослужащих генерал Александр Рыльский сообщил, что в течение 2008 года около 6 тыс. (из 60 тыс.) людей в погонах получат квартиры. Государство, мол, вбрасывает в эту программу миллиарды: на счетах участников накоплено 6,24 млрд., к концу года будет 8,3 млрд. руб. «А объем финансирования на плановый период 2009–2010 годов запланирован в сумме 25,9 миллиарда рублей», – обрадовал военных генерал. Одновременно возможный будущий глава государства Дмитрий Медведев заявил, что по президентской программе «15+15» решается и квартирная проблема в пяти наиболее проблемных регионах, в том числе и двух столицах.

Но самое главное, действующий президент и Верховный главнокомандующий, по сути, объявил, что армия, которую мы строили в минувшую восьмилетку, – это так, цветочки. В следующий период – при президентстве Дмитрия Медведева, когда сам Путин возглавит правительство, – начнется строительство «инновационной армии». Что это такое, никто не знает, но звучит обнадеживающе.

Один полковник с более чем 30-летним стажем заметил: «А вы себе представьте, если бы выборов не было... Нам бы тогда не только ничего не давали, но и ничего не обещали. А тут – такие надежды!..»

А ожидать есть чего. Продовольственный паек остается недосчитанным, квартиры, ипотека... Но это – уже через четыре года (а может быть, и семь лет).

Нет, не прав Владимир Путин – государство и народ НЕ устали от выборов. Чаще бы...

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2008-02-21/2_red.html
21.02.2008

Вчера в Москве открылся XII Всемирный русский народный Собор. В этом году у него есть и альтернативное название – Собор детей и молодежи. Русская православная церковь решила поговорить о «нашем будущем». О «цветах жизни»...

«Ныне молодые люди духовно бедны и несчастны, потому что лишены связи с традицией предков... Вот почему школа и СМИ должны помочь молодым людям почерпать мудрость и нравственную силу из источника своей традиции», – заявил Патриарх Алексий II, открывая Собор. Ему вторил митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев). «Веру отцов» он назвал «испытанной временем истиной», на которую следует опираться. Позиция церковных иерархов прозрачна и понятна. Церковь – консервативный институт. Церковь – защитница традиции. Молодой человек, живущий с оглядкой на прошлое, – ее идеал и отрада. Проблема лишь в том, что общество, в котором мы живем, сложно назвать традиционным. И обратного пути нет – колесо времени поворачиваться вспять не желает.

Американский социолог Маргарет Мид когда-то ввела в научный оборот понятие «префигуративная культура». Оно обозначает общество, в котором взрослые учатся у детей, а не наоборот. Наше общество во многом префигуративно. Моду, современный стиль жизни, уроки плавания в новом океане информации дети усваивают быстрее и легче – и учат отцов. В РПЦ эту тенденцию, пожалуй, улавливают, но по-своему. «Посети урок основ православной культуры и научи религиозно безграмотных родителей тому, что ты на нем услышал!» – это, можно сказать, программная установка Церкви. Очень похоже на Крестовый поход детей. Дети должны учить родителей. Только не актуальному, а хорошо забытому старому (вроде косоворотки и сапог!) Когда консервативные организации оседлывают коня современности, они все переиначивают и выходит все шиворот-навыворот.

О том, что Церковь будет искать общий язык с молодежными субкультурами, было заявлено накануне Собора. Положительный опыт есть: православный рок-клуб блаженной Ксении Петербургской на северо-востоке Москвы или дьякон Андрей Кураев, выступающий со сцены на рок-концертах. Но желающих понять, а не осудить то, чем живет молодежь, в церковной среде единицы. Зато осуждающих, восклицающих: «Чур меня!» и заявляющих: «Ты заблуждаешься!» – тьма. К тому же границы нынешних молодежных субкультур размыты, они обмениваются символами, языками и смыслами. Можно любить тяжелый рок и бывать на исповеди. Металлисты, готы, панки, рэперы, байкеры, толкинисты, ролевики – закаменелые бренды, за каждым из которых такое разнообразие и разномыслие, что черт ногу сломит. Даже среди представителей гей-движения значительное число молодых людей считают себя православными. Церкви скорее нужно вести диалог с индивидуумом, нежели с субкультурой.

Неправда, что молодые люди вообще не идут в Церковь. Идут, как и представители других поколений. Молодой человек ищет свою идентичность. Он ищет ответа на вопрос: «Кто я?» На такие вопросы человек обычно отвечает, обозначая свою принадлежность к той или иной группе: «я – мужчина», «я – студент», «я – журналист». Или «я – православный». Церковь – это тоже группа, и молодой человек, осознавая свою к ней принадлежность, хочет, чтобы от всех остальных групп она заметно отличалась. Примечательно, что молодые неофиты нередко бескомпромиссны, как Иоанн Златоуст, и большие консерваторы, чем старики. Как и молодые священнослужители, к слову.

Удовлетвориться такой молодежью, самостоятельно ищущей путь к храму, Церковь не хочет. Ее право. Но чтобы Церкви по известной поговорке самой «прийти к горе», ей придется – желает она того или нет – трансформироваться. Демократизироваться. Заговорить на новом языке. Одним словом, измениться. Только тогда она станет действительно конкурентоспособным брендом в молодежной среде. А вот как меняться и что нужно менять – решать самой Церкви!

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2008-02-22/2_red.html
22.02.2008

Дмитрий Козак подготовил платформу для разработки стратегии «нового российского регионализма». Месяц назад на форуме «Россия» в Краснодаре он презентовал идею создания в стране 7–10 экономических макрорегионов. По своему внутреннему содержанию и долгосрочным последствиям ее смело можно назвать революционной. Правда, как признался министр уже на прошлой неделе на Красноярском экономическом форуме, «на федеральном уровне работа находится на нулевом цикле развития». Между тем время не ждет и есть опасность, что двух лет, которые министр «запросил» для окончательной разработки своего проекта, может не хватить.

Одной из черт территориальной структуры хозяйства слаборазвитых стран являются резкие (в 5–10 раз) различия в уровне экономического и социального развития отдельных регионов внутри национальных экономик. В развитых странах региональные различия по основным показателям также имеются, однако редко превышают 1,5–2,5 раза. Таким образом, в России складывается тенденция формирования территориальной структуры хозяйства слаборазвитого типа.

Важнейшим методом реализации региональной политики государства является районирование территории. Все постсоветские годы в России под регионом понимался субъект Федерации. Этот подход представляется ущербным, поскольку использование административной сетки в целях региональной политики допускается на ранних стадиях экономического развития, как правило, в развивающихся странах, поскольку административное деление не соответствует территориальному разделению труда, лежащему в основе специализации и обмена. Экономические районы советской эпохи также устарели из-за распада единой системы территориального разделения труда и изменения профиля специализации, а то и полного прекращения производства продукта специализации.

Требуется провести классификацию районов по различным признакам (уровень социально-экономического развития, темпы роста, научно-технический и технологический потенциал и т.п.) для целей макрозонирования, что нужно не для фиксации различий, но для разработки специфических методов региональной политики в регионах той или иной зоны.

Необходимо разработать модель плановых (программных) районов для целей региональной политики, с тем чтобы, не затрагивая административных границ, создать таксоны, адекватные социально-экономической специфике территорий. Подчеркиваем, плановые районы нужны исключительно для проведения региональной политики. То есть никто не посягает на административное деление страны. В последнее время звучит много предложений по сокращению субъектов Федерации до 8–10, что, на наш взгляд, является ошибочным. Эти намерения не опираются на знание исторических фактов: административная сетка – самая консервативная, так как затрагивает интересы региональных элит. Ломка сложившихся административных границ редко обходилась без крови. Корни нынешних конфликтов на Кавказе надо искать в прошлой национальной политике. За годы Советской власти административные границы там перекраивались десятки раз! Вероятно, имеет смысл подумать о создании для каждого из таких программных районов региональных корпораций развития. Они должны быть совместным владением регионов – субъектов Федерации и центрального правительства. Их главная цель – преобразование соответствующей территории и привлечение капитала, национального и иностранного, в экономику региона. «Российское партнерство» – так можно сформулировать экономическую сущность предлагаемых корпораций. Разработка схем стимулирования частных инвестиций в связке с государственными, повышающими привлекательность проектов для частных инвесторов, – основная форма работы.

Региональная политика всегда и везде проводится преимущественно фискальными, а не монетарными методами. Для региональной политики меньшее значение имеют рынки товаров и услуг. Определяющими являются рынки факторов производства – рабочей силы, земли и капитала. В этом ключ к пониманию основ региональной политики.

Кажется, что Козак осознает это. Теперь надо укрепить его статус постом вице-премьера, для того чтобы он свое понимание конвертировал в реальную новую региональную политику России.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2008-02-26/2_red.html
26.02.2008

Заявление Владимира Путина, сделанное им на прошлой неделе в городе Жуковском, о создании на базе этого подмосковного наукограда национального центра авиастроения, комментируется в основном как бесспорное благо для отечественного авиапрома.

«Убежден, что сегодня у Жуковского есть все возможности стать динамично развивающимся центром авиастроения России, да и не только России – Европы и всего мира, – подчеркнул президент. – Здесь предстоит создать авиационный кластер, серьезный и большой: разместить институты и объединенный инженерный центр; развернуть подразделения основных фирм, работающих как в авиастроении, так и в смежных отраслях; построить современную промышленную, транспортную, инженерную и, конечно, социальную инфраструктуру. Здесь будет сформирована сеть научных венчурных предприятий. Дополнительные возможности должны быть предложены для малого бизнеса, для самостоятельных лабораторий, дизайнерских и научных центров».

На все это «кластеростроение» планируется потратить около 1 млрд. долл. (см. «НГ» от 21.02.08). То есть создание мирового лидера в авиастроении обойдется в сумму, на порядок меньшую, чем проведение зимней Олимпиады в Сочи, и в шесть раз меньшую, чем выделено на ближайшие два года на функционирование Российской корпорации нанотехнологий. Попахивает очередным экономическим чудом, не иначе. Впрочем, у этого «чуда», похоже, есть идеологическая база – «Концепция развития кластерной политики в Российской Федерации», разработанная Министерством экономического развития и торговли РФ в 2007 году. Проблема, однако, в том, что до сих пор в экономической науке не существует методик определения на стадии формирования кластера точного сочетания образующих этот кластер отраслей. Об успешности кластерного подхода можно говорить только постфактум, задним числом. В этом – слабость кластерного подхода.

МЭРТ исходит из того, что важнейшие характеристики кластера – географическая концентрация и близость основных его участников, их «критическая масса», а также наличие между участниками кластера формальных и неформальных связей.

Однако почему кто-то решил, что географическая концентрация авиационной отрасли будет сама по себе способствовать ее максимальной конкурентоспособности и привлечению прямых иностранных инвестиций, непонятно. Американский авиастроительный гигант Boeing, например, использует современные телекоммуникационные технологии для создания виртуальных кластеров разработчиков. Физически эти разработчики разбросаны по всему миру, в том числе и в России. Мы же заявляем о необходимости формирования «инновационного поведения» и при этом действуем «старым казачьим способом» – все, что может пригодиться, стаскиваем в одно место. Но это большая ошибка – думать, что достаточно расположить авиационные КБ и производства в «шаговой доступности» друг от друга и мы автоматически получим отечественный аналог NASA. Тогда давайте все отрасли сконцентрируем в Москве и Подмосковье. И назовем все это – кластер. Вполне феодальный способ решения проблем.

А ведь были же в нашей собственной истории примеры вполне рационального (даже прагматичного) подхода к оптимизации географического распределения научно-технического потенциала. Так, в 1946 году в поселке Сарово Мордовской АССР создается КБ № 11 (Арзамас-16, сейчас – Российский федеральный ядерный центр «ВНИИ экспериментальной физики», город Саров Нижегородской области). Основная задача – создание атомной бомбы. А в 1955 году создается еще один ядерный центр, на Южном Урале, – ВНИИ технической физики (Челябинск-70; сейчас – город Снежинск). Формальный повод – в случае войны, если один из центров будет разрушен, ему нужен дублер. Но уже в 1958 году ВНИИ ТФ создает конструкции изделий, совершенно непохожие на те, что делали в Арзамасе-16. Изделия обоих центров работают безотказно. До сих пор.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2008-02-27/2_red.html
27.02.2008

В Сенат США внесена резолюция о поддержке вступления Албании, Хорватии и Македонии в НАТО, а также интеграции независимого Косово в евроатлантические институты. «США должны продемонстрировать лидерство и поддержать приглашение вступить в члены НАТО для Албании, Хорватии и Македонии на саммите НАТО в Бухаресте в Румынии в апреле 2008 года», – говорится в документе, который поступил в сенатский комитет по иностранным делам. Кроме того, в резолюции отмечается: «США дипломатически признали независимость Косово и должны поддержать интеграцию Косово в международные и евроатлантические институты».

Если приглашение в альянс «балканской тройки» – вопрос решенный, то рекомендация интегрировать Косово в евроатлантические структуры выглядит слишком поспешной и неподготовленной. Напомним, что такие относительно успешные страны, как Польша, Чехия или Венгрия, добивались членства в НАТО около 10 лет, а менее успешная Албания и более того. В то же время Косово, пережившее в недавнем прошлом разрушительную войну и не обладающее ни нормально функционирующей экономикой, ни развитыми демократическими институтами, ни полноценными вооруженными силами, лишь на днях стало на путь государственного строительства. Причем в условиях отсутствия широкого международного признания.

Вашингтон одним из первых поддержал независимость Косово, провозглашенную в одностороннем порядке 17 февраля 2008 года. По состоянию на сегодня сепаратистское образование признали около 20 государств, в том числе ключевые европейские страны. В то же время такие мировые тяжеловесы, как Россия и Китай, отказались сделать это. «Мы исходим из того, что Сербия является единым государством, юрисдикция которой простирается на всей ее территории», – заявил первый вице-премьер Дмитрий Медведев в понедельник в ходе визита в Белград. Тем самым он подтвердил сохранение принципиальной позиции Москвы.

И Республиканская, и Демократическая партии США одинаково смотрят на судьбу Косово. В американском истеблишменте уже давно сложился прочный консенсус в том, что касается необходимости создания нового государства на Балканах и его интеграции в евроатлантические структуры. При этом американцев не смущает не только то, что новое государство создается на территории Сербии и вопреки воле Белграда, но и то, что сепаратистское образование в среднесрочной перспективе не станет полноценным членом международного сообщества. Последнее связано с тем, что Москва и Пекин намерены закрыть ему путь в международные организации.

Для интеграции Косово в НАТО Вашингтону, разумеется, не нужно согласия Москвы и Пекина. Вместе с тем для этого необходим консенсус между всеми союзниками. А среди них, как известно, есть страны, отказавшиеся признать независимость Косово. Это Испания, Словакия, Греция, Румыния и пока еще Болгария. Таким образом, в Вашингтоне пренебрегают не только позицией оппонентов, но и мнением партнеров.

Лоббирование членства в НАТО Косово, как представляется, грозит новым расколом на трансатлантическом направлении. И это при том, что еще не преодолены разногласия, возникшие среди союзников из-за войны в Ираке и роли альянса в Афганистане. Тот факт, что в Вашингтоне ставится вопрос об интеграции сепаратистского образования в евроатлантические структуры, невзирая на противоречия в альянсе, свидетельствует о сохранении американской линии на односторонние действия. Понятно, что членство Косово в НАТО – не вопрос обозримого будущего, и все же эта идея уже на данном этапе способна усилить напряженность в международных отношениях.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2008-02-28/2_red.html
28.02.2008

Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев) дал в начале текущей недели интервью телеканалу Russia Today. Иерарх, в частности, коснулся проблемы молодежного национализма и экстремизма. Бороться со скинхедами, по его мнению, нельзя путем «закручивания гаек». Борьба должна вестись идеологическими методами. «Некоторые люди совершают преступления, руководствуясь идеей. Пусть ложной и опасной, но идеей. А там, где есть идея, необходимо противопоставлять другую идею. Надо войти в диалог с этими людьми, работать с ними», – заявил митрополит Кирилл.

Отчасти он прав. Государству дано право использовать репрессивный механизм и наказывать преступников. Но социальные явления (а национализм – социальное явление) не искореняются методом кнута. Можно запрещать организации и литературу, но это вовсе не означает, что националисты не будут сбиваться в группы, а книги не будут писаться, издаваться и распространяться. Можно сажать скинхедов в тюрьму, выносить им обвинительные приговоры, давать сроки, но их соратники едва ли испугаются и разбегутся. Хорошо, что Церковь волнует проблема национализма, а ее высокопоставленные иерархи осуждают его и считают нужным бороться с ним не примитивными средствами, а путем трансформации сознания молодежи.

Другое дело, что методы, предлагаемые митрополитом Кириллом, вряд ли будут работать. Он считает, что нужно вступать со скинхедами в диалог. На бумаге все выглядит отлично. В идеале диалог – это ситуация, в которой стороны не просто слушают друг друга, но и пытаются взглянуть на себя глазами собеседника. Но действительность не совпадает с идеалом. Культура диалога в нашем обществе в целом хромает. Вести диалог у нас – это либо петь друг другу осанну за круглым столом, либо перекрикивать друг друга в телеэфире. А что говорить о субкультурах, в принципе не настроенных на то, чтобы смотреть на себя со стороны? Тем более что идеологии обычно сталкиваются, борются, а не ведут диалог друг с другом. Одна должна вытеснить другую.

Митрополит Кирилл, в общем, предлагает заменить одну идею другой. Но сознание человека – не видеомагнитофон. Из него нельзя достать одну кассету и вставить на ее место другую. Идеология – это набор символов. Она не определяет мышление, а всего лишь структурирует его. Ненависть к тому, кто не похож на тебя, кто «понаехал», кто «захватил все рынки», кто «плетет всемирные заговоры», глубже любой идеологии. Предложи националисту православный «набор символов» – он интерпретирует его по-своему и мотивирует свою ненависть «по-православному». Кроме того, разве сама Церковь не пытается уравнять в общественном сознании понятия «русский» и «православный»? Разве мало у нас в стране экстремистских организаций, члены которых считают себя одновременно и русскими националистами, и православными?

Рассказать скинхедам о православии – не значит сделать их мягкими, покладистыми, пушистыми, наполнить любовью к ближнему и дальнему. Необходимо одной системе ценностей противопоставить другую, абсолютно ей противоположную. За 17 лет религиозной свободы что сделала Церковь для борьбы с молодежным экстремизмом? Почему молодежные организации не смогли привлечь дворовых подростков в свои ряды? Если сегодня и существует молодежная субкультура, то она вне христианства. Способна ли Церковь сделать ее православной – серьезный вопрос.

Речи и призывы иерархов способны обратить на себя внимание, но ведь это лишь благие пожелания и намерения, но где взять современных молодых священников, способных спуститься на самое дно общества, найти язык общения с молодыми и оголтелыми экстремистами.

Если уж Церкви не удалось справиться с такими монстрами национализма, как «Опричное братство», то где же взять силы еще и на скинхедов?

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2008-02-29/2_red.html
29.02.2008

Выборы президента России состоятся 2 марта, но в ряде мест голосование уже завершилось. Речь идет, например, об Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье, жители которых в большинстве своем являются российскими гражданами. Несмотря на возражения со стороны Тбилиси и Кишинева, выборы, организованные на неподконтрольных им территориях, в соответствии с российскими законами проводятся не в первый и, вероятно, не в последний раз. При этом Москва заявляет о приверженности принципам суверенитета и территориальной целостности государств.

Организуя выборы на чужой территории, Россия, бесспорно, пренебрегает этими принципами. Но означает ли сказанное, что Москва относится к этим территориям как к суверенным образованиям? Очевидно, что нет. В противном случае ее присутствие в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии имело бы иные формы.

После одностороннего провозглашения независимости Косово многие заговорили о том, что схожая судьба постигнет и некоторые территории в СНГ. Однако авторы подобных прогнозов забывают: самопровозглашение теряет всякий смысл, если нет перспективы широкого международного признания. В свою очередь, залогом такого признания является консенсус между ключевыми мировыми державами.

И хотя такого консенсуса не сложилось в случае с Косово, поскольку Россия и Китай заняли позицию, противоречащую мнению США и основных европейских стран, у мятежного края Сербии все же неплохие перспективы на международной арене. Во всяком случае, они куда лучше, чем у сепаратистов в СНГ. Ведь многие государства пойдут на признание Косово, чтобы не осложнять собственные отношения с Западом. В то же время Абхазию, Южную Осетию и Приднестровье такое признание не ждет, что опять-таки связано с позицией Запада, не желающего возникновения лояльных России государств, а тем более вхождения дополнительных территорий в ее состав.

Причем в последнем случае консенсус на Западе выглядит даже более прочным, чем в случае с Косово: если в Евросоюзе нашлось пять стран, отказавшихся признать независимость Косово, то о новых государствах на пространстве СНГ ни для кого на Западе речи быть не может.

Россия, посылающая сигналы о возможности корректировки своей позиции в отношении «непризнанных» в СНГ, едва ли всерьез задумывается о признании этих территорий или присоединении их к себе. Для Москвы – это лишь один из способов держать в напряжении своих западных партнеров. В действительности России не нужно новое обострение отношений с Кишиневом и Тбилиси, а тем более Вашингтоном, опекающим Грузию и являющимся ее проводником в НАТО.

В этом плане важным представляется вопрос: какова истинная стратегия самих непризнанных? Хотят ли они добиваться подлинной независимости или вхождения в состав России? Или же их интерес исчерпывается лишь тем, чтобы оставаться в «серой зоне»? Тирасполь, Сухуми и Цхинвали демонстрируют покладистость в отношениях с Россией, которая для них – гарант безопасности и финансовый спонсор. Однако за все последние годы руководители непризнанных территорий в СНГ публично не представили ни четкой стратегии, ни поэтапного плана ее реализации.

Можно по-разному относиться к Косово, но у властей мятежного края Сербии такая стратегия имелась, и она поддерживалась подавляющим большинством населения. Была своя стратегия и у ключевых западных стран – США, Великобритании, Германии и Франции, которые в итоге помогли косовским албанцам в осуществлении их замыслов. Сегодня Россия не осведомлена о стратегии «непризнанных» в СНГ. Это незнание делает неполноценной ее собственную стратегию в соответствующих конфликтных зонах.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2008-03-03/2_red.html
03.03.2008

Вчера граждане пришли на избирательные участки. Не все. Но те, кто там появился, совершили маленький гражданский подвиг. Власть сделала все от нее зависящее, чтобы эти выборы стали самыми скучными в истории государства. Безальтернативность кампании, беспомощность оппозиции и кукольный характер предвыборных дебатов могли лишь оттолкнуть электорат. И можно понять тех, кто остался дома.

Между тем кампания эта может оказаться очень важной – постфактум. Дмитрий Медведев заступает на пост № 1 в уникальный момент: впервые за весь постсоветский период перед главой государства не стоит задача выживания нации. Преемник Путина может позволить себе сосредоточиться на вопросах стратегического развития страны. Что, впрочем, отнюдь не облегчает ему задачи.

Думается, что Медведев и сам понимает масштаб новых проблем. Иначе в своем красноярском выступлении он не заговорил бы о свободе как абсолютной ценности. Именно этот тезис оказался новостью в речи первого вице-премьера. Потому что упомянутые им тогда же планы по четырем «и» явились лишь систематизацией ранее проговоренных намерений. Первый вице-премьер подчеркнул – нужна «свобода во всем: в реализации инициативы, в предпринимательстве... в самовыражении, наконец».

Вызов, который принял Медведев, – другого порядка сложности. Преемник Путина понимает: ни одно из четырех «и» без свободы нереализуемо. Потому что постиндустриальная экономика и ощущение личной свободы – именно ощущение – абсолютно взаимосвязанные вещи. Несвободный человек не может творить инновацию. И от того, как скоро будет запущен механизм осознания и решения новых задач, зависит будущее России и ее граждан.

Медведев сталкивается сегодня с содержательно другими вещами. От главы государства требуется более глубокий уровень понимания потребностей страны. Не тех, что лежат на поверхности, – накормить людей, побороть террористов... Сегодня вроде бы нигде «не жмет». Но чрезмерная бюрократизация, отсутствие свободы, зажим демократии могут вызвать глубокий внутренний паралич.

Свобода немыслима вне конкуренции – в любой сфере. И государственное управление – не исключение. Чрезмерная жесткость вертикали нарушает гармонию, баланс интересов общества и власти.

Объективно Владимир Путин как премьер повышает статус правительства до уровня реального разделения властей внутри вертикали. Что может иметь последствия и для разделения властей по горизонтали, потому что ежедневная деятельность исполнительной власти опирается на власть законодательную и судебную. В случае одного, доминирующего центра исполнительной власти парламентарии и судьи лишены свободы выбора, что во многом обесценивает их решения. Если таких центров несколько, то в случае спорных вопросов позиция законодателей и судей может стать содержательной при рассмотрении альтернатив.

Все эти соображения не имеют никакого отношения к спекуляциям на предмет вбивания клина между Путиным и Медведевым. Они затрагивают сущностные особенности поведения бюрократии, элит, ориентированных на центры силы. Таких центров в российской политике со 2 марта – два. Это данность, и это источник развития. Хотелось бы, чтобы в интересах России.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2008-03-04/2_red.html
04.03.2008

Медведев – президент. Народ проголосовал за продолжение хорошей жизни, которой зажили при Путине. Хочется, чтобы доходы и расходы семейных бюджетов росли. По-простому, без умничанья насчет конъюнктуры мировых рынков. Конъюнктура есть всегда, а доходы растут не так часто, иногда.

Настроение общества в целом: пусть все идет так, как идет. Никаких перемен. Никаких изменений. Жаль, что Путину нельзя идти на третий срок. А то проголосовали бы за него. С невиданным результатом. Искренне. Без давления. Но Путин предложил Медведева, и люди, которые не могут сказать о нем ничего определенного, конкретного, голосуют за него, потому что его предложил любимый Путин.

Все понятно. По форме – демократично. Демократично даже и по существу. Власть народа реализована и воплощена в его выборе. При этом есть ощущение, что российская демократичность какая-то уж больно специфическая, небезусловная.

Все оттого, наверное, что во всех государствах по периметру России (за исключением ряда стран Центральной Азии) выборы президента предполагают ряд обязательных компонентов: острую борьбу, дебаты, митинги оппозиции и т.п.

Медведев избежал дебатов. Им с Путиным кажется, что дебаты нужны оппонентам, что они достаточно много общаются с народом, что все, что людям нужно, они говорят. Дебаты – формат не всегда приятный. Не потому, что можешь получить трудный вопрос. Трудных вопросов для умных людей не существует. А потому, что надо давать определенный ответ. Не приблизительный, не уклончивый, а именно определенный, обязывающий. Кандидат в президенты связывает себя в будущей политике своими ответами на вопросы в период дебатов. Если пообещает одно, а потом сделает другое, то быстро растратит рейтинг и репутацию.

Стратегия отказа от дебатов преследует две цели – избежать конкретных обещаний и сохранить развязанными руки в отношении проблем, по которым не сформирована позиция. В своих речах с трибуны, без полемики, кандидат говорит о том, за что собирается отвечать перед избирателем. И говорит он не под нажимом оппонентов. А сам. По соображениям собственных предпочтений.

Однако в отказе от прямых обязательств кандидатов заинтересованы и определенные группы лиц «за сценой». Отказ от прямых обязательств выгоден тем, кто борется за формирование «коридора возможностей» внутри «плана Путина» для Медведева.

В последние дни оживились «профессиональные патриоты», которые всеми силами пытаются дезавуировать заявление Медведева о значении свободы. Мол, никаких послаблений либеральным, демократическим кругам не будет. Ведь послабление – отказ от ужесточения. А это – изменение курса.

Но ведь заявление о свободе было сделано в избранном Медведевым жанре прямого обращения, когда он сам определяет самое существенное. И считать, что даже такие слова не имеют никакого практического последствия, абсурдно. Если слова вообще что-либо значат в политике, а в президентской политике в особенности, то это слова из программных речей.

Волнение «профессиональных патриотов» показательно. В их представлении «свобода» – буржуазная ценность, никчемная в державной России. И они хотят убедить общество, что никакой иной свободы, кроме свободы образца 2000–2008 годов, ожидать не стоит.

Но тогда и «инновационного прорыва» ожидать не стоит.

Показательно, что «профессиональные патриоты», словно сговорившись, предлагают рецепт борьбы с бюрократией – «удар по штабам». Звучит как провокация. Во-первых, Путин крепко опирается на бюрократию, региональную и отраслевую. Разрыв с ней – отказ от курса Путина. Во-вторых, политик, решившийся на борьбу с бюрократией, обречен на поражение. Хрущев и Горбачев были дискредитированы, еще находясь у власти.

Борьба за Медведева начинается. Потому что все прекрасно понимают, что в такой стране, как Россия, курс может быть только один. Курс президента.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2008-03-05/2_red.html
05.03.2008

На фоне довольно резких комментариев СМИ по поводу российских выборов приглушенно звучат голоса официальных представителей западных стран. Так, представитель Госдепартамента США Шон Кейси не стал цитировать более ранние критические замечания, высказанные президентом США Джорджем Бушем и госсекретарем Кондолизой Райс, хотя и сослался на них. Кейси предпочел подчеркнуть пожелание дальнейшего взаимодействия между США и Россией по целому ряду важных международных проблем.

Руководители западных стран, по распространенной оценке, ведут себя сдержанно. А ведь после прихода к власти Владимира Путина с ним поспешили налаживать отношения сразу несколько лидеров – Джордж Буш, Тони Блэр, Сильвио Берлускони, Герхард Шрёдер, Жак Ширак. Четверо из них уже оставили свои посты. Их преемники и Буш не торопятся произнести слова поддержки Медведеву или выступить с какими-либо инициативами. Как правило, они выражают надежду на личное знакомство с новым руководителем на саммите «большой восьмерки», который пройдет в июле в Японии. Там Дмитрий Медведев впервые будет представлять Россию.

Такая сдержанность, с одной стороны, говорит о том, что сам факт избрания нового президента России еще не означает перемен в международных отношениях. Но, с другой стороны, никто этих перемен и не провозглашает – ни Москва, ни сам Медведев. Вместе с тем нельзя не отметить, что почти всегда смена высшего руководителя служит поводом для того, чтобы, не теряя времени, наладить с ним контакт. И использовать это для внесения корректив в межгосударственные отношения. Что ж, инициативы, получается, откладываются до июля или даже на период после июля. Но стоит ли упускать время?

Нельзя не обратить внимания на «сдержанное приветствие», которое направил в понедельник Медведеву премьер-министр Великобритании Гордон Браун. Помимо поздравления с избранием на высший государственный пост послание содержало пожелание улучшения отношений между двумя странами.

Представитель правительства Великобритании не стал акцентировать внимание на эту часть обращения, представив ее как рутинное пожелание. «Мы всегда заявляли, что ищем случая улучшить наши отношения с Россией и рассчитываем на сотрудничество по ряду проблем», – заявил представитель Даунинг-стрит, 10. При этом он подчеркнул надежду Брауна на конструктивную встречу с Медведевым в ходе саммита «большой восьмерки». Эксперты в обеих странах уже давно отмечают, что Москве и Лондону следует прекратить взаимные обвинения и начать полноценный диалог. Вероятно, Браун увидел возможность для дипломатического зондажа. Это свидетельствует о понимании того, что напряженность в российско-британских отношениях возникла из-за случайных поводов, не затрагивающих стратегические интересы сторон. Становится все яснее, что исправить ситуацию в принципе не так уж сложно – была бы политическая воля.

Как представляется, открывающимися возможностями для улучшения отношений не стоит пренебрегать и Москве. Даже при твердом стремлении обеспечить преемственность курса. Подобное было характерно, например, для действий Владимира Путина после его избрания президентом в 2000 году и является общепринятой международной практикой. Для шагов в этом направлении нет необходимости ждать саммита «восьмерки» или других международных встреч.