*4297. Бенедикт Спиноза

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...spinozy-kratko
Философия Спинозы – кратко

Бенедикт Спиноза – краткая биография

Один из самых знаменитых философов Нового времени Бенедикт (по-еврейски Барух) Спиноза родился в Амстердаме 24 ноября 1632 г. Его родители были португальские евреи, бежавшие в Нидерланды от преследований инквизиции. Первоначальное образование Спиноза получил под руководством раввина Мортейры. Уже на 14-м году от роду он усвоил себе всю премудрость талмуда и каббалы, так что поражал знаниями всех своих учителей. Но его пытливый ум не мог оставаться в тесных рамках ортодоксального учения раввинов, и после некоторой борьбы с отцом Спиноза, стал брать уроки латинского языка у свободомыслящего врача и философа фан-ден-Энде. Благодаря дружбе с Генрихом Ольденбургом, Спиноза познакомился с философией Декарта и сделался её страстным последователем.

В 1656 г. Спиноза, на которого его единоверцы-иудеи смотрели, как на отщепенца синагоги, был обвинен в отрицании бессмертия души. На торжественном допросе Спиноза откровенно изложил свои шедшие вразрез со многими положениями раввинизма философские взгляды и после неудавшейся попытки заставить его отречься от своей ереси был проклят и отлучен от еврейской общины. Несколько ранее было совершено даже покушение на его жизнь. Спиноза не мог оставаться в Амстердаме и переселился в Рейнсбург, а потом в Гаагу, где и прожил остаток жизнь, зарабатывая себе скудные средства шлифовкой оптических стекол. Князь Карл Людвиг Пфальцский приглашал его на профессорскую кафедру в Гейдельберг, но Спиноза отказался, боясь быть стесненным в свободе преподавания. Он тихо умер от чахотки 21 февраля 1677 г.

Бенедикт (Барух) Спиноза. Портрет работы неизвестного художника, 1665

Как человек Спиноза был типом истинного философа. Ограничив до ничтожного свои физические потребности, он всю свою жизнь посвятил духовному наслаждению, тихой созерцательности и работе мысли. Нравственность его была чиста, благоволение к людям безгранично. Спинозу не прельщало богатство, его не тешили почести; он был свободен от страстей и мелочных побуждений. Даже враги Спинозы не могли не признавать всей святости его разумной жизни.

Сочинения Спинозы

Из философских сочинений Спинозы главными являются его знаменитая «Этика», «Трактат об усовершенствовании разума» (ок. 1662) и «Богословско-политический трактат» (1670). В «Этике» Спиноза задался целью представить такую систему положений о Боге, человеческом духе и материальном мире, которая своей непоколебимостью походила бы на неразрывную цепь математических умозаключений. Вот почему Спиноза и употребил в своем труде геометрический метод и, подобно Евклиду, построил целый ряд философских теорем, из которых одна опирается на другую. Он бесстрастно анализирует человеческие действия и, чуждый всякой телеологии (учения о деятельном, целенаправленном руководстве бытия высшей силой), замыкает мир в рамки безусловной необходимости. Спиноза обладал необыкновенным даром систематизации. То, что он воспринял от философии Декарта, он развил с отважной последовательностью и все разнообразие мировых явлений свел к единой субстанции – Богу, которая, однако, лишена произвольной, свободной воли в её обычном понимании.

Спиноза о субстанции, её атрибутах и модусах – кратко

Идея субстанции занимает центральное место в философской системе Спинозы. Субстанция абсолютна, бесконечна, независима. Она – причина самой себя; она есть то, что делает вещи реальными, то, в силу чего они существуют и возникают. Как Первопричина, она называется Богом, но это слово Спиноза понимает не в христианском смысле. В его философии Бог – не надмировой личный Дух, а только сущность вещей. Атрибуты, т. е. свойства единой субстанции чрезвычайно многочисленны, но из них человек познаёт только те, которые он находит в самом себе, а именно – мышление и протяженность. Единичные вещи, согласно Спинозе, лишены всякой самостоятельности, они – только модусы бесконечной субстанции, изменчивые состояния Бога. Вещи не извлекаются от Бога ни творением, ни эманацией (последовательным «истечением» высшего из низшего). Они с необходимостью следуют из природы Бога так же, как из природы треугольника следует, что сумма его углов равна двум прямым.

Рабочий кабинет Спинозы
Автор фото Albeiro Rodas

Спиноза о Боге – кратко

Вещи находятся в Боге. Он в философии Спинозы – не трансцендентный Творец, Он – действующая, созидающая природа (natura naturans) в противоположность совокупности конечных вещей, как природы страдательной, созданной (natura naturata). Деятельность Бога, ни от чего не завися, сама себя определяя, подчиняется внутренней необходимости, которая вытекает из природы Божества. Это не делает субстанцию несовершенной; наоборот, произвол и непостоянство, как дефекты, должны быть исключены из идеи Бога. Таким образом, утверждая положение: «все, что есть, есть в Боге, а без Бога ничего не может существовать и не может быть представлено», философия Спинозы становится на почву самого решительного пантеизма – учения о полном единстве Творца и Мира. Все совершающееся в мире – этом проявлении Бога или природы (Deus sive natura) – строго определено, и бесконечно длинный ряд причин заканчивается только вне области явлений, заканчивается в божественной Первопричине.

Спиноза о духе и теле – кратко

Так как протяженность и мышление у Спинозы – не две отдельных субстанции, как у Декарта, а лишь атрибуты единой субстанции, то тело и дух, на самом деле, не два самостоятельных факта, а только две стороны одного и того же целого. Душа есть не что иное, как идея тела, а тело или движение – предмет, соответствующий известной идее. Всякой идее соответствует что-нибудь телесное; всякое тело существует и мыслится как идея. Отсюда вытекает, что порядок действия нашего тела по природе одновременен порядку действия души; так Спиноза решает в своей философии проблему отношения между духом и материей.

Этика Спинозы – кратко

В области человеческой нравственности Спиноза тоже видит во всем разумную необходимость. Этика для него – это физика нравов. Спиноза отвергает свободу воли, он отрицает даже существование самой воли, которую отождествляет с разумом. Добра и зла в мировом процессе вовсе не существует; все действительное само по себе совершенно: добро и зло, активность и пассивность, могущество и бессилие – это лишь различия в степенях, Основой добродетели служит стремление к самосохранению; содержание этики указывается познанием. Только та деятельность, которая зиждется на познании, может быть, согласно философии Спинозы, истинно нравственной. Только разум побеждает аффекты, только интеллектуальным путем достигаем мы блаженства. Нет слепых нравственных инстинктов, и этика Спинозы строится на рационалистическом фундаменте. Высшее добро и высшая добродетель заключаются в познании Бога и любви к Нему, познании и любви, неразрывно связанных между собою и в своем синтезе образующих интеллектуальную любовь к Богу (amor Dei intellectualis). Жизнь духа заключается в мышлении, в стремлении к совершенному познанию, к постижению разумной необходимости, сообразно которой мы должны действовать, если хотим быть свободными в настоящем смысле этого слова. Кто познает себя, свои аффекты, тот, согласно этическим взглядам Спинозы, проникается любовью к Богу, и в этой радостной любви духовно сливает себя с вечной сущностью Бога, природы, мира.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...-o-substantsii
Основные понятия философии Спинозы – субстанция, атрибут и модус. Под субстанцией я разумею, – говорит Спиноза, – то, что существует само по себе и объясняется само из себя, т. е. то, что для существования не нуждается ни в нем ином, а для понимания не нуждается ни в каком другом понятии. Под атрибутом я понимаю то, что разум познаёт как об одной из сущностей субстанции. Под модусом я понимаю состояния субстанции, т. е. её состояния в другом, через которые она понимается.

Из данного Спинозой определения субстанции следует: 1-е, что субстанция есть причина самой себя. В противном случае она существовала бы по причине, которая не есть она сама, и, следовательно, не была бы субстанцией. 2-е, что она бесконечна, ибо, если бы она была конечна, она стояла бы в отношениях к другим субстанциям, который бы ее ограничивали и от которых, следовательно, она бы зависела. 3-е, что она едина, ибо если бы были две субстанции, то они бы друг друга ограничивали и перестали бы быть независимыми; т. е. не были бы субстанциями.

Итак, субстанция только одна; она не зависит ни от чего другого, но от неё все зависит. Монотеизм становится здесь монизмом. По монотеизму Бог един, как Бог, но он не един, как существо. Монизм же (или пантеизм) Спинозы признает Бога единым и как субстанцию, и как существо; он – единственное существующее существо.

Нельзя называть субстанцией то, что существует не само по себе. Это название следует употреблять только для того одного, что существует и понимается само из себя, т. е. для Бога. Бог один есть субстанция, и субстанция есть Бог. Так как субстанция или Бог едина и не зависит ни от чего, то она абсолютно свободна в том смысле, что она определяется сама собой. Её свобода есть синоним необходимости, но эта необходимость вовсе не есть принуждение.
Портрет Спинозы

Бенедикт (Барух) Спиноза. Портрет работы неизвестного художника, 1665



Действовать необходимо – значит, согласно Спинозе, получать побуждение к действию из самого себя. Действовать по принуждению – значит, побуждаться к действию не по своей воле, но под влиянием внешней причины. Для Бога так же необходимо действовать и действовать именно так или иначе, как необходимо кругу иметь равные радиусы. Так как круг есть круг, то радиусы его равны между собой; так как, субстанция есть субстанция, то она существует в модусах, но все-таки она свободна, ибо её модификации, согласно Спинозе, вынуждаются только её природой, а не какой-либо внешней причиной. Абсолютная свобода одинаково исключает и принуждение, и произвол.

Субстанция вечна и необходима, или, говоря языком схоластики, сущность её включает в себе и бытие. Она не может быть индивидуумом, не может быть личностью, подобной Богу разных религий. Если бы субстанция была таковой, она была бы ограничена, а всякое ограничение есть относительное отрицание. Она – общая основа всех личных существ, но не ограничена ни одним из них. Субстанция не обладает ни разумом, ни волей: и то, и другое предполагали бы личность. Так как она не разумна, то действует не ради целей, а создаёт вещи как их действующая причина. Я утверждаю, – говорит Спиноза, – что мнение, по которому все вещи зависят от произволения Божия и все зависит от свободного выбора Бога (Декарт, иезуиты, скотисты), ближе к истине, чем то мнение, по которому Бог действует ради блага (sub ratione boni). С этой точки зрения, – на ней стоял Платон – кажется, что будто вне Бога и над ним есть нечто более божественное, чем он сам, что-то такое, от чего он зависит, чему он подражает, цель, к которой он стремится. Не значит ли это подчинять Бога судьбе? Но, как мы уже указали, нет ничего более нелепого, чем это мнение, и Бог есть первая, единственная и абсолютно свободная причина и сущности, и бытия вещи.

Называя Бога причиной мира, Спиноза придает слову «причина» совершенно иной смысл, чем тот, что обыкновенно в него вкладывается. У него идея причины смешивается с идеей субстанции; идея эффекта – с идеей состояния, модуса, видоизменения. По мнению Спинозы, Бог есть причина мира так же, как яблоко есть причина своего красного цвета, как молоко причина белизны, сладости, жидкости, а не так, как отец есть причина существования сына, или солнце – причина теплоты. Отец есть трансцендентная (внешняя) и преходящая причина сына, который существует отдельно от него. Точно так же, и теплота, хотя и связана с солнцем, имеет существование, отдельное от светила, её производящего. Она существует вне его, рядом с ним.

Отношение Бога (субстанции) Спинозы к миру иное. Он не трансцендентная и не временная, но имманентная (внутренняя) причина его, т. е., его Бог не есть причина мира в собственном или общепринятом смысле этого слова, причина, действующая извне, раз и навсегда его создавшая. Бог Спинозы есть постоянный субстрат вещей, сама сущность, субстанция вселенной. Бог Спинозы не есть ни временный творец мира, как учат дуализм и христианство, ни отец мира, каким его считают каббала и гностицизм. Он сам есть вселенная, рассматриваемая как causa sui, вечная вселенная. Слова Бог, субстанция и вселенная, обозначают одно и то же – природу, которая есть в одно и то же время и источник всех существ (natura naturans sive Deus – «природа творящая, или Бог»), и совокупность всех этих существ, рассматриваемых как её действия (natura naturata – «природа сотворённая»).

Философия Спинозы не акосмизм; она даже не пантеизм в обычном смысле слова. Если Бог есть отдельно существующий творец мира и его сущности, то философия Спинозы должна быть названа атеистической, так как она не считает его отдельным от мира. Конечно, он говорит о Боге, о единстве Бога, об интеллектуальной любви к Богу, но не придает этим словам общепринятого смысла. Несомненно также, что Спиноза совершенно искренно верит в нечто вечное, бесконечное, необходимое. Это нечто есть, космическая субстанция.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...kh-substantsii
Субстанция у Спинозы имеет бесчисленное множество атрибутов, из которых каждый по-своему выражает сущность Бога.Ум человеческий знает только два атрибута: протяжённость и мышление. Космическая субстанция протяженна, и она мыслит; она в одно в то же время есть субстанция всех тел (материя), и субстанция всех душ. Материя и дух не образуют у Спинозы, как в картезианстве, двух противоположных субстанций. Это только два различных способа познавать одну и ту же субстанцию, два различных имени одной и той же вещи. Каждый из атрибутов субстанции относительно бесконечен. Субстанция же абсолютно бесконечна в том смысле, что вне её нет ничего; атрибут же только относительно бесконечен, т. е., бесконечен в своем роде. Протяженность бесконечна, как протяженность, а мышление бесконечно, как мышление, но ни то, ни другое не бесконечно абсолютно, так как рядом с протяженностью стоит мышление, рядом с мышлением – протяженность, не считая атрибутов субстанции, которые нам неизвестны. Субстанция Спинозы, как таковая, есть совокупность всего, что есть. Протяженность, бесконечная, как таковая, не заключает в себе всех существований, так как кроме неё есть бесконечное мышление и образуемые им души. Мышление также не есть вся совокупность сущего, так как рядом с ним существует протяженность и тела.

С первого взгляда кажется трудным согласовать теорию субстанции с теорией атрибутов. Действительно, согласно первой теории, субстанция есть ens absolute indeterminatum («абсолютно неопределенное»). Согласно второй теории, она имеет атрибуты – и даже бесконечное число атрибутов. Итак, Бог Спинозы в одно и то же время является существом, не имеющим определённых качеств, и вместе с тем имеет бесконечное число качеств.

Некоторые предполагали, что Спиноза, по примеру неоплатоников и еврейских теологов, отрицающих атрибуты у Бога, понимает под атрибутами не качества, присущие Богу, существу супрарациональному, непостижимому и невыразимому, но те точки зрения, с которых ум, познает Бога, т. е., чисто субъективные, человеческие способы мышления и выражения. Атрибутом в точном смысле, следовательно, будет то, что человеческое понимание приписывает Богу, придает ему, прибавляет, так сказать, к Богу, но вовсе не то, что объективно и реально (или, как сказал бы Спиноза – формально) в Боге. Значит, разум понимал бы субстанцию как мыслящую и протяженную, если бы даже она, не была таковой. Определение, данное Спинозой атрибуту (id quod intellectus de substantia percipit tanquam ejus essentiam constituens) отчасти соответствует такому объяснению. В буквальном смысле оно значит: то, что интеллект познает о субстанции, как составляющее её сущность. Но оно могло бы также значить: то, что интеллект познаёт о субстанции, как будто составляющее её сущность.

Но если бы это второе толкование было верно, то Спиноза не мог бы сказать, что субстанция есть протяженная и мыслящая и еще менее, что мы имеем о ней адекватное понятие. К тому же совершенно бесполезно понимать внешне противоречивые тезисы Спинозы в смысле субъективизма, или отрицания атрибутов для того, чтобы согласовать их, ибо на самом деле противоречие здесь только кажущееся и происходит от недоразумения. Знаменитое determinatio negatio est не значит: «определение есть отрицание», а значит: «ограничение есть отрицание». Называя Бога ens absolute indeterminatum, Спиноза не хочет этим сказать, что Бог, субстанция есть существо абсолютно неопределенное, существо, которое есть ничто, небытие. Напротив, Спиноза хочет сказать, что он – существо, абсолютно неограниченное в своих атрибутах, существо с абсолютно бесконечными совершенствами, существо по преимуществу положительное, конкретное, реальное, т. е. соединяющее в себе все возможные атрибуты и заключающее их в себе все безгранично.

Как будто для того, чтобы предупредить возражения, стороны тех, кто не допускает атрибутов у Бога, кто говорит, что придавать субстанции атрибуты, значит, ограничивать её, Спиноза придает Богу infinita attributa, что в одно и то же время означает бесконечные атрибуты и бесконечное количество их. Таким образом, Бог, субстанция не есть существо, имеющее какие-то определённые атрибуты, что сделало бы из него определённое существо. Он есть существо, соединяющее в себе все возможные атрибуты, всю совокупность бытия. Так как каждый атрибут субстанции образует свой мир (как протяженность образует материальный мир, а мышление – духовный), то из предположения бесконечного количества божественных атрибутов следует заключить о бесконечном количестве иных миров, чем два известных нам мира – миров, которые не материальны и не духовны, которые не ограничены ни временем, ни пространством, но подлежат другим условиям существования, недоступным уму человеческому. Эта мысль дает беспредельный простор воображению и вместе с тем не противоречит вполне разуму. Однако нужно прибавить, что на точном языке infinita attributa всё же означает: безграничные атрибуты, но не бесчисленные атрибуты. Если бы Спиноза остановился на вопросе о том, имеет ли абсолютное какие-либо иные атрибуты, кроме протяженности и мышления, то он, конечно, не употреблял бы двусмысленного выражения. Действительно, его «субстанция» только протяженная и мыслящая, но, как таковая, она бесконечна.

Другое затруднение состоит в следующем: Спиноза отрицает у субстанции разум и волю; с другой стороны он придает ему мышление и говорит о бесконечном уме Бога. Чтобы не видеть в этом двойственном утверждении явного противоречия, нам нужно вспомнить, что еврейская и католическая теология (а также Декарт) отрицает у Бога дискурсивный разум, который, для достижения своих целей нуждается в рассуждении и анализе, и приписывает Богу интуитивный разум, «нус поэтикос» Аристотеля. Особенно следует вспомнить, что Бог Спинозы не «творец природы», но сама природа. Природа действительно имеет свою логику, но логику бессознательную. Паук ткет свою паутину без малейшего геометрического понятия; животный организм развивается, не имея ни малейшей сознательной идеи о физиологии и анатомии; природа мыслит, не зная, что она мыслит. Мысль субстанции бессознательна; это – инстинкт, чудное ясновидение, действующее лучше, чем разум, но, которое все-таки не есть собственно разум. Делая различие между cogitatio и intellectus, Спиноза предчувствовал различие, сделанное Лейбницем, между мышлением и внутренней апперцепцией.

Заслуга метафизики Спинозы, сравнительно с картезианством, состоит в том, что он понял, что мышление и протяженность не предполагают необходимо двух противоположных субстанций. Заслуга эта заключается в плодотворной мысли о консубстанциальности пространства и мышления, мысли, приготовляющей конкретный спиритуализм Лейбница. Утверждать, что одна и та же субстанция может быть в одно в то же время и субъектом мышления и субъектом протяженности, это, по прекрасному выражению Лейбница, значит, не быть в точном смысле ни материалистом, ни идеалистом. Это значит, соединять в один высший синтез то, что есть истинного в этих крайних теориях.

Это не материализм: Спиноза отвергает основное учение материализма, что мышление есть результат движения материи, или, по его терминологии есть модус протяженности. Каждый атрибут субстанции, будучи бесконечен и абсолютен в своем роде, объясняется только через самого себя. Мышление не может объясняться материей и движением (этим положением Спиноза устраняет материализм); с другой стороны, протяженность и движение, т. е., материя не может быть продуктом мышления (этим устраняется идеализм Мальбранша). Но мышление и протяженность, как атрибуты, исключающие друг друга, принадлежат одной и той же субстанции. Рассматриваемые с точки зрения их общей субстанции, дух и материя есть одна и та же вещь (eadem res – «то же самое»). Эти атрибуты субстанции не стоят друг к другу в отношениях зависимости. Материя не выше и не первичнее, духа, но и мышление нисколько не превосходнее протяженности – они равны, так как каждый из них в конце концов есть сама субстанция. Это тождество субстанции, на которое не обратил внимания Декарт, объясняет координацию движений телесных и «движений» душевных в человеке и животном. Одна и та же субстанция, или, лучше сказать, одно и то же существо, раскрываясь в сфере физической и в сфере нравственной, обнаруживается в обеих по одним и тем же законам и следует одному и тому же ритму: ordo idearum idem est ac ordo rerum («порядок вещей тот же, что порядок идей»).

[Русская историческая библиотека]

Спиноза о модусах

Протяжённость (материальный мир) и движение (мир идеальный) признаются в философии Спинозы двумя доступными человеческому уму атрибутами субстанции. Протяженность, модифицируясь, создаёт движение. Мышление, модифицируясь, становится умом и волей. Движение, ум, воля, т. е., весь воспринимаемый нами мир – модусы или состояния субстанции, или, что одно и то же, состояния её атрибутов. Согласно Спинозе, эти модусы так же бесконечны, как и атрибуты, чьими видоизменениями они являются. Бесконечные модусы образуют каждый бесконечные серии конечных модусов. Движение, т. е., бесконечно модифицированная протяженность, создаёт ту бесконечность конечных модусов, которую мы называем телами. Ум и воля, разнообразясь до бесконечности, порождают души – частные и конечные умы и воли. Тела и души (идеи) не могут быть названы относительными субстанциями, (это было бы противоречием в определении – субстанция не может быть относительной), ни бесконечными модусами, но временными модусами или модификациями космической субстанции или, что одно и то же, модификациями её атрибутов.

Бенедикт (Барух) Спиноза. Портрет работы неизвестного художника, 1665
Различая бесконечные и конечные модусы, Спиноза хочет сказать, что движение вечно, тогда как телесные формы, создаваемым движением, имеют начало и конец и что вечно были умы и воли, но что всякий индивидуальный ум имеет ограниченную длительность. Тела или ограниченные протяжённости относится к бесконечной протяженности, индивидуальные, умы – к бесконечному уму и, частные воли – к вечной воле так же, как наши, мысли – к нашей душе. Как они существуют только через душу и представляют только её временные модификации, так и эта душа (и тело тоже), существует только через субстанцию и есть её временное видоизменение. На строго философском языке есть, только одно существительное, все прочее – прилагательное. Субстанция Спинозы есть причина самой себя, причина абсолютная, вечная, необходимая. Модус случаен, преходящ, относителен и только возможен. Субстанция необходима, т. е. она существует, потому что не может не существовать. Модус у Спинозы случаен. Он возможен, но не обязателен. Он существует, потому что существует нечто иное, и его можно, мыслить не существующим.

Ввиду этой противоположности неизменной субстанции и бесконечно разнообразных модусов можно спросить, что же, по мнению Спинозы, служит мерилом реальности модуса? Действительно, модус непонятен без субъекта, без изменяющейся субстанции; но субстанция неизменна, она не видоизменяется. Значит, модус есть ничто? Движение, изменение, космический процесс, отдельное существо, индивидуум, тело, душа в действительности не существуют?

Этот вывод, к которому приходят философы элейской школы Парменид и Зенон, не есть вывод Спинозы. Он вместе с Гераклитом провозглашает движение совечным субстанции; он делает из него бесконечный, модус. Вопреки закону противоречия, опираясь на опытный факт, он одновременно утверждает неизменность и вечную перемену сущего. В этом столкновении, которое так же старо, как и метафизика, в этом столкновении спекуляции и опытных фактов, за Спинозой остается та заслуга, что он не жертвует ни мыслью в пользу реальности, ни опытом в пользу разума. Но он грешит тем, что скользит по затруднению и не замечает или не хочет замечать антиномии, предоставляя новейшей спекуляции обнаружить и разрешить эту антиномию.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...logiya-spinozy
Психология Спинозы основана на идеи тесной взаимосвязи материального и духовного мира. Эта взаимосвязь проистекает из того, что материя и душа – два атрибута одной и той же субстанции.

Согласно психологическим воззрениям Спинозы, душа человеческая, как всякий интеллектуальный модус, есть проявление бесконечного мышления, тело человеческое есть частный случай бесконечной протяженности. Так как интеллектуальный (идеальный) порядок и реальный (материальный) порядок, принадлежа одной мировой субстанции, параллельны между собой, то каждая душа соответствует телу и всякое тело соответствует идее. Следовательно, душа, психика есть сознательное изображение тела (idea corporis – «идея тела»). Это не значит, что душа есть тело, само сознающее себя. Тело не может быть сознающим субъектом, так как мышление не может происходить из протяжённости, а протяженность из мышления. У Спинозы, как и у Декарта, тело есть только протяженность, а душа – только мышление. Но тело есть объект мышления или души, и нет мышления, знания, души без тела. Душа не имеет сознания о себе, она idea mentis (идея ума) только при том условии, что является idea corporis (идеей тела).

Ощущение есть телесный феномен; оно – принадлежность животного и человеческого организма и происходит от высшей организации этих тел. Восприятие или сознание ощущения, напротив, есть факт духовной области. Он состоит в том, что в то время, когда тело получает ощущение, душа создает себе образ или идею этого ощущения. Одновременность этих двух явлений, повторяет Спиноза, объясняется тождественностью психической и телесной субстанции. Душа есть всегда то же, что и тело; хорошо организованному мозгу необходимо соответствует хорошая душа. Согласно тому же закону (тождества идеального и реального порядка), психическое развитие параллельно физическому развитию.

Спиноза говорит, что телесные ощущения сперва смутны, неопределенны: этим смутным ощущениям неразвившегося организма отвечают в психологии смутные идеи или, лучше сказать, образы. Ум на этой стадии психического или физического развития – не что иное, как воображение. Воображение есть источник предрассудков, иллюзий, ошибок. Оно возбуждает в нас веру в существование общих идей, независимых от вещей, веру в конечные причины, управляющие творением вещей, в бестелесные души, в божество с человеческими формами и человеческими страстями, в свободную волю и в другие идолы.

Разум, согласно Спинозе, появляется на более высокой ступени психологического развития. В противоположность воображению, он создаёт не смутные и неадекватные идеи, но дает ясные, точные понятия, соответствующие их объекту. Критерий истины заключается в самой истине и в свойственной ей очевидности. Тот, кто обладает истинным познанием, знает, что оно истинно, и не может сомневаться. Тому, кто возразил бы, что фанатизм так же уверен, что обладает истиной, и так же исключает сомнение и неуверенность, Спиноза ответил бы, что отсутствие сомнения не есть еще положительная уверенность. Истина истинна сама по себе. Она становится таковой не в силу каких-либо аргументов, ибо в таком случае она зависела бы от этих аргументов – она только себе одной обязана своей царственной властью. Как свет в одно и то же время обнаруживается сам и обнаруживает мрак, так истина есть в одно и то же время и норма для себя, и критерий ошибки.

Согласно психологии Спинозы, воображение представляет вещи такими, каковы они по отношению к нам; разум знает их такими, каковы они сами в себе. Объектом неадекватной идеи служит феномен (явление). Адекватная идея выражает саму сущность вещи, то, что она есть как с точки зрения всеобщего и в своих отношениях к вселенной. Воображение крайне эгоистично и антропоморфично; оно думает сделать человеческое мерилом всего существующего. Разум возвышается над личным Я; он смотрит с точки зрения вечного, всеобщего и все относит к Богу. Всякая идея, относимая к Богу, то есть объект, который сознается как модус бесконечного существа, истинна.

Спиноза признаёт одним из главных свойств разума – способность исключать идею случайности и понимать связь вещей как необходимость. Идея случая, подобно многим другим неадекватным психическим идеям, есть продукт воображения тех, кто не знает реальных причин и необходимой связи вещей. Необходимость – это первый постулат разума, лозунг истинной науки. Воображение прибегает к представлению о случайности, ибо теряется в подробностях явлений, разум схватывает их единство. Единство всех вещей, взгляд на них как на проявления одной и той же мировой субстанции – вот второй постулат разума. С точки зрения разума, свободного от оков фантазии, несуществует отдельных от вещей общих понятий – универсалий в смысле средневекового реализма. Спиноза убеждён: общие понятия – не что иное, как психологические абстракции, овеществленные воображением: с одной стороны, существуют общие идеи, в смысле номинализма (notiones communes), с другой стороны – общие законы, неизменные и необходимые правила, по которым отдельные факты с неизбежностью вытекают одни из других. Наконец, разум отвергает конечные, телеологические причины (вроде свободной воли Бога, независимой от внутренней сути миропорядка цели) и признает только действующие причины.

Истинный объект разума, его основная идея – это идея Бога, идея бесконечной и необходимой субстанции, по отношении к которой все остальное только акциденция (её отдельные проявления). Спиноза дает утвердительный ответ на вопрос о возможности иметь адекватную идею бесконечного Существа, но он отрицает за нами возможность представить себе наглядный, чувственный образ Бога путем воображения, и сознается в своей неспособности к этому. Но эта неспособность человеческой психики не есть, по Спинозе, её недостаток. Напротив, было бы ошибкой, и очень крупной, представлять себе Бога в виде зримой, осязаемой, слышимой вещи и смешивать это несовершенное представление с тем понятием бесконечного существа, которое имеет разум.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...11-bog-spinozy
Спинозу называли атеистом, преследовали как безбожника. Это, разумеется, нелепость. Спиноза верил в Бога. Это несомненно. Но Бог его особенный, совершенно абстрактный, нечто в роде «нирваны» буддистов – все и ничего. Мы в этом сейчас убедимся из анализа его метафизической системы, а пока напомним о тех этических принципах и предписаниях, которые содержит 5-я часть его «Этики», и которые мы нарочно привели насколько возможно подробнее.

Какой нравственный идеал проповедует Спиноза, чему он поклоняется? Он предлагает бороться с аффектами, с чувствами посредством познания их, посредством изучения их внешних и внутренних причин, посредством подмены живой игры чувств и волнений абстрактными формулами идей. В созерцании идеи Бога, как самой абстрактной и безжизненной идеи, мы можем найти окончательное успокоение от всех житейских треволнений. Это самоуглубление в идею Бога он называет «любовью к Богу», но это, очевидно, только любовь к согласию и единству в идеях, к отвлеченной полноте истины, знания. Посмотрите, какова была вся жизнь Спинозы. Она – чистый образец холодного, рассудочного созерцания. Он прожил всю жизнь один, без родных, без друзей, ибо его друзья на самом деле – только временные ученые собеседники и корреспонденты. Виндельбанд в своей «Истории новой философии», идя по следам других толкователей, видит в учении Спинозы признаки мистицизма. Но какой это мистицизм, если человек отовсюду – из учения о мире, о человеке и даже о Боге – гнал все темное, таинственное, внушаемое чувством и верою! Он отрицал чудеса, но какой настоящий мистик отрицает чудо? Мистицизм видят иногда в довольно смутном учении Спинозы о третьем роде познания, о познании интуитивном, как орудии восприятия в самосознании своем чистой идеи Бога; но очевидно, что эта интуиция есть своеобразно выраженное самопознание Сократа и самосознание Декарта. Недаром же Спиноза непоколебимо настаивает на том, что мы можем познать Бога только в себе, в своем самосознании, а не вне себя, что он имманентен миру и всем вещам, составляя их истинную внутреннюю субстанцию, а не трансцендентен. Очевидно, интуитивное богопознание есть лишь ясное и отчетливое самопознание, познание в себе самого чистого и общего принципа бытия. Поэтому личность Бога вне мира Спиноза отрицает. Он пантеист: мир есть Бог, Бог есть мир. Бог не вне мира, не отделён от него – он везде, во всем, как субстанция. Бог Спинозы не живой Бог живых людей, а безжизненное «ничто» или вернее «нечто» буддистов. Оттого и произошло то, что Спиноза, как выражается Виндельбанд, окончательно умертвил в себе все потребности естественной жизни и оставил в ней только место для святой преданности бесконечному, как абстрактной идее мирового единства. И обаяние его системы заключается именно в том, что он пошел до конца в рационализировании мира, Бога, жизни и дал чистую систему абсолютной рассудочности.

Эти выводы подтверждаются и многими частностями его философской системы. Философия, по его учению, есть богопознание, ибо истинное познание божества есть и познание всех вещей. Единичные вещи все заключены в Боге по закону вечного порядка и независимо от Бога не существуют. Но как это возможно? Идею самого божественного бытия Спиноза не считает нужным оправдывать и выводить из анализа основ нашего познания, как Декарт. Он прямо начинает с определения понятий субстанции и божества, как несомненно готовых данных знания. Этим, именно, он обнаруживает своеобразный характер своей метафизики: он не нуждается в обосновании идеи божества потому, что это для него условная абстракция идеи истинного бытия, абсолютной реальности, которая должна найти себе оправдание в дальнейшей дедукции из неё всех понятий о реальностях конечных. Как Спиноза мыслит эту абстракцию? Субстанция-Бог едина и есть абсолютная самопричина: в ней и чрез нее все. Она обладает бесконечным количеством атрибутов, т. е. изначальных свойств, но человеческий ум по ограниченности своей схватывает и постигает из них только два – протяженность и мышление. Но как же эти атрибуты существуют в субстанции Бога – как части целого, или как воплощения и выражения разумного и целесообразного творческого процесса? Ничуть не бывало: это не части, ибо тело и мысль друг друга не ограничивают, а взаимно проникают и наполняют друг друга, и не воплощение разумного и целесообразного процесса. Бог – не личность и ничего лично не творит. Он сам только в этих изначала данных атрибутах и есть, чрез них только и познается.

Как же относятся атрибуты Бога к его субстанции? Для разрешения этого вопроса верную аналогию приводит Виндельбанд. Он думает, что Спиноза берет идею отношения Бога к его атрибутам из аналогии отношения пространства к его измерениям. «Божество Спинозы есть метафизическое пространство бесконечно многих измерений, оно состоит из своих атрибутов точно так же, как пространство из своих измерений». Поэтому содержание целого, будь то пространство или Бог Спинозы, всецело исчерпывается теми чисто формальными отношениями, которые определяются измерениями первого и атрибутами второго. Отсюда и голая отвлеченность понятия Спинозы о божестве, отлично характеризуемая самим Виндельбандом: «точно так, как пространство есть само по себе только формальное и качественно бессодержательное представление, – говорит Виндельбанд, – так и для понятия божества у Спинозы не остается никакого внутреннего определения». «Божественная Спинозы субстанция есть сама по себе абсолютная пустота, математическое ничто». «Учение Спинозы о божестве есть гипостазирование известной формы мышления, и оттого вся система его представляет нечто бескровное». Так говорит Виндельбанд, и после этого, кажется нам, трудно настаивать на жизненном значении религиозного чувства в системе Спинозы. Его религиозное чувство, как мы сказали, есть очевидный вариант интеллектуального чувства «согласия», по терминологии английских психологов, т.е. чувства удовлетворения, получаемого при достижении единства и согласия всех представлений нашего ума.

Выгода абстрактного понятия Спинозы о субстанции та, что оно дает ему возможность совершенно обойти трудный вопрос о взаимодействии духа и тела, составлявший важное преткновение в системе Декарта и приведший к учению окказионалистов, возникшему почти одновременно с учением Спинозы. Какое еще нужно взаимодействие, когда действующая причина одна: субстанция-Бог, проявляющаяся в известных изменениях или состояниях (модусах) своих, согласно своим атрибутам или мерам своего бытия.

По сочинениям выдающегося русского философа Н. Я. Грота

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...-etika-spinozy
Основой этики Спинозы служит проповедуемая им идея о том, что воля или способность психической деятельности существенно не различается от ума. Она не что иное, как стремление разума удерживать идеи, которые ему приятны и освободиться от тех, которые ему неприятны. Желание – это идея, утверждающая или отрицающая себя.

Спиноза полагает, что тождественные по своей сущности, воля и разум параллельны в своем развитии. Воображению, представляющему вещи согласно нашим впечатлениям, соответствует в практической области страсть, инстинктивное движение, которое или влечет нас к объекту, или отвлекает от него. Когда то, что представляет нам воображение, способно придать большую напряженность физической и нравственной жизни, или, иначе, когда то, что нам представляет воображение, приятно и влечет нас к себе, то эта вполне элементарная форма хотения называется желанием, любовью, радостью, удовольствием. Когда же, наоборот, предмет воображения нам неприятен, потому что он по своей природе может уменьшать наше существо, то такая форма есть отвращение, ненависть, страх, страдание.

В практической сфере высшему пониманию соответствует воля, в точном смысле этого слова, то есть воля, освещаемая разумом и определяющаяся не приятным, но истинным. Только на этой ступени воля, еще совершенно пассивная на ступени инстинкта, становится активной, способностью. Мы действуем в строго философском смысле всякий раз, только тогда, когда в нас или вне нас происходит акт, которому мы служим полной причиной, или, другими словами, всякий раз когда в нас или вне нас, вне нашей природы происходит нечто такое, что может быть ясно и определенно объяснено только этой нашей природой. Мы пассивны, говорит Спиноза, когда в нас или вне нас происходит нечто такое, чему мы служим причиной только отчасти. Страдать, претерпевать – это совсем не значит не действовать; это значит только быть ограниченным в своей деятельности. Мы страдаем, поскольку мы части мира, модусы Божественного существа. Бог, вселенная не может страдать, потому что он не ограничен. Он чистый акт, абсолютная деятельность.

Согласно Спинозе, в страсти человек – существо страждущее, то есть ограниченное, бессильное, раб вещей. Он может освободиться и стать деятельным только через разум. Понять мир, значить стать свободным от него. Всё понять, значит быть безгранично свободным. Страсть исчезает, как только у меня является ясное понятие о ней.Свобода – в мысли, и только в ней. Мысль также относительно пассивна, поскольку она ограничена воображением; но она может освободиться от власти воображения постоянным старанием, неуклонными усилиями. Так как свобода только в мысли, то наше понимание вещей есть мера нашей этики, нравственности. Нравственно, этично то, что развивает ум; безнравственно то, что омрачает или ограничивает его.

Добродетель заключается в переходе от страдательного состояния к деятельности, от инстинкта к разуму. Так как истинная этика состоит только в деятельности, то не может быть пассивной добродетели. Ненависть, злоба, зависть – не единственные пороки. Страх, надежда, даже сострадание и симпатия, с точки зрения Спинозы, уже не добродетели.

Действительно, надежда сопровождается чувством страха; сострадание – чувством жалости, симпатия – чувством страдания. Где есть жалость, боль, страдание, там есть ущерб нашему физическому и нравственному существу вследствие сокращения наших деятельных сил, ослабления нашей этической энергии, т. е. нашей добродетели. Добродетель – это энергия ума. Чувство, сопровождающее ее, непременно радостное, так как оно есть чувство нашей нравственной силы. Добродетель всегда радостна, и там, где нет радости, не может быть речи о добродетели.

Спиноза приходит отсюда к заключению, что человек, желающий подчинить свою жизнь законам разума, будет стараться возвыситься над жалостью. Он так же, как всякий другой и даже более всякого другого придет на помощь к своим нуждающимся братьям, но он сделает это по принципу, по разуму, а не из жалости. Таким образом, он будет действительно деятелен, действительно силён, действительно добродетелен (в первоначальном смысле латинского слова: virtus). Он будет силен, потому что его не будет сокрушать зрелище человеческих бедствий, а сокрушаться от этого зрелища он не будет потому, что он знает, что всякая вещь исходит из необходимости, присущей природе Бога и по неизменным законам. В этом и заключается, по мысли Спинозы, истинный смысл этики. Такая её трактовка очень близка к иудейскому и мусульманскому фатализму – той философской традиции, которая была Спинозе гораздо ближе, чем западноевропейская.

Спиноза говорит, что тот, кто вполне проникся этой истиной, не найдет ничего стоящего ненависти, смеха, презрения или жалости. Часто человек, слишком легко поддающийся ощущениям жалости, увлекается и совершает поступки, в которых впоследствии раскаивается. Мы никогда не можем знать, хорошо ли какое-либо действие, вызванное мимолетным душевным волнением; к тому же слёзы часто обманчивы. Конечно, здесь дело идет о человеке, который живет по разуму. Тот, который ни по принципу, ни по чувству сострадания не стремится придти на помощь своим собратьям, всегда и совершенно справедливо будет считаться существом извращённым. Если ничто соединённое с болью, страданием, страстью, не достойно называться добродетелью, ибо этика и добродетель есть синонимы энергии, деятельной силы, то на нравственную подавленность и раскаяние следует смотреть так же, как на сострадание. Кающийся вдвойне достоин сожаления, вдвойне несчастлив, бессилен, порочен.

Вывод отсюда тот, что этика есть не что иное, как человеческая природа, поскольку она способна производить те или иные действия, который не могут быть объяснены иначе, как законами этой природы. Мы нравственны, когда действуем; безнравственны, когда страдаем. Этика и могущество, согласно Спинозе, – синонимы.

Мы видим, что этическая теория Спинозы совершенно последовательно вытекает из его метафизических принципов. Как все существа исходят, по его мысли, из всеобщего Существа (Субстанция, Бог, или Природа) по вечным и необходимым законам, так и действия каждого существа вытекают из его особой природы с математической необходимостью. Каково дерево, таков и плод. Если Клитемнестра преступна, а Эдип несчастлив, то это потому, что природа супруги Агамемнона неизбежно влечет ее к преступлению, а природа фиванского царя безусловно располагает, его к целому ряду преступных деяний, которые в свою очередь вызывают целый ряд бедствий. Те же самые законы управляют физическим и этическим миром.

Один из современников, объясняющих Спинозу, говорит следующее. «Нет существенного различия между деяниями человека, движениями зверя и явлениями природы. Человек – то же животное за исключением некоторых редких моментов: его влечет движение крови, инстинкт. Необходимость подгоняет – и животное двигается, нравственное есть другое слово для физического». С этой точки зрения, в точном значении этого слова, нет греха; грех предполагает этический долг, который должен быть и мог быть исполнен, но который не был исполнен. Но с точки зрения детерминизма Спинозы, все, что может быть совершено, совершается, и все, что совершается, совершается необходимо, то есть, должно совершаться. Глупо говорить о пороках человечества; каждый есть то, что он должен быть или, лучше сказать, чем он обязан быть, ибо он таков, каким создала его природа, а что делает природа, то хорошо сделано.

По убеждению Спинозы, детерминизм (теория всеобщей неизбежной взаимообусловленности) должна сделать нас оптимистами и путем этического усовершенствования повести к той бескорыстной любви к миру, которая за каждою вещью признает её цену в совокупности существований, к той amor intellectualis Dei, философской любви к природе, которая есть вершина добродетели. Это чувство существенно отличается от того, что называют любовью к Богу в религии. Религиозная любовь к Богу имеет своим предметом воображаемое существо и соответствует той элементарной ступени ума, которую мы назвали воображением. Бог религии – индивидуум, личность, как и мы, способный, как и всякая действительная и живая личность к любви, гневу, ревности. Любовь, которую мы ощущаем к нему есть чувство личное, смесь любви и страха, радости и бесконечной ревности. Счастье, которое он нам даёт, очень далеко от совершенного блаженства, к которому мы стремимся. Философская же любовь к Богу есть, согласно Спинозе, чувство целиком бескорыстное. Объект его – не действующий по собственному произволу индивидуум, от которого мы ждем милостей, но существо, стоящее на вершине истинной этики: выше и любви, и ненависти.

Бог Спинозы не любит так, как люди; ибо любить, значит испытывать удовольствие, а испытывать удовольствие – значит чувствовать себя усилившимся, увеличившимся, достигшим большего могущества. Но существо, бесконечно совершенное не может усиливаться. Оно чуждо и ненависти, ибо ненавидеть – значит страдать, страдать же – значит чувствовать уменьшение своего существа, что невозможно для Бога. С другой стороны ненависть, которую некоторые испытывают в отношениях к Богу, ропот который они себе позволяют против него, возможны только с религиозной точки зрения, когда Бог рассматривается как личность, действующая произвольно. Ненавидеть, говорит Спиноза, можно только личность. Нельзя же серьезно ненавидеть Бога, рассматриваемого как необходимый порядок вещей, как вечная и невольная причина всего, что есть. Философ может только любить Бога или, по крайней мере, чувствовать по отношению к нему состояние удовлетворения, мира, полной покорности. Вот, это полное подчинение мыслителя высшему закону, это примирение души с необходимостями жизни, эту безграничную покорность природе вещей и называет Спиноза интеллектуальной любовью к Богу, источником вечного блаженства. В этом чувстве sui generis, различие между Богом и душой, между субстанцией и модусом сглаживается до такой степени, что любимый объект становится любящим субъектом, и наоборот. Интеллектуальная любовь человека к Богу, это любовь Бога к самому себе. Благодаря этой «заменяемости выражений», душа человеческая, подверженная уничтожению, поскольку она в своих функциях связана с жизнью тела, бессмертна в том, что в ней есть божественного, т. е., в интеллекте. Бессмертие души заключается не столько в бесконечном, существовании личности, как в сознании её, что она вечна в своей субстанции. Уверенность в том, что субстанция нашей личности вечна потому, что она есть Бог, изгоняет из души философа всякий страх смерти и наполняет её чистой этической радостью.

[Реале Дж., Антисери Д.]

http://reale_antiseri.academic.ru/23...B8%D0%BA%D1%82
\
Жизнь и сочинения Спинозы
\
Бенедикт Спиноза (Барух д'Эспиноза) родился в Амстердаме в 1632 г. (в том же году родился и Локк) в состоятельной семье испанских евреев (вынужденных скрываться от преследований инквизиции и принять христианство, втайне сохраняя верность своей прежней вере). Семья переехала из Португалии в Голландию, чтобы укрыться (евреев и мавров, вынужденных отречься от своей веры, в Испании называли презрительным словом "марраны"). В школе еврейской общины в Амстердаме Спиноза выучил древнееврейский язык, глубоко изучил Библию и Талмуд.
Между 1652 и 1656 гг. он посещал школу Франциска ван ден Эндена (ученого католической формации, ставшего позднее независимым мыслителем), изучал латинский язык и науки. Знание латыни открыло мир классики (а среди них Цицерона и Сенеку), Возрождения и современных философов, в особенности Декарта, Бэкона и Гоббса.
По мере того как складывалось мышление Спинозы, все отчетливее становилось его неприятие принципов иудейской религии. Позднее начались столкновения с теологами и учеными мужами общины. Разногласия стали такими острыми еще и потому, что своими выдающимися интеллектуальными способностями Спиноза быстро привлек к себе всеобщее внимание, и именитые члены еврейской общины пожелали видеть его раввином. Однако Спиноза проявил такую непреклонность, особенно после смерти отца в 1654 г., что какой-то фанатик попытался даже убить ученого, и только благодаря ловкости и быстроте реакции философу удалось спастись (сохранив на память искромсанный ударами кинжала плащ).
В 1656 г. Спиноза отлучен от синагоги, проклят и изгнан из общины, друзья-евреи и родственники покинули его. Сестра оспаривала право на отцовское наследство. В судебном процессе он выиграл дело, однако наследства не принял, поскольку возбудил тяжбу только ради защиты права как такового, а не из-за имущества.
После изгнания из общины Спиноза нашел приют в небольшой деревне в окрестностях Амстердама, где сочинил "Апологию" в защиту собственной позиции. Позднее он перебрался в Рейнсбург вблизи Лейдена, оттуда - в Ворбург, в окрестностях Гааги, где жил в меблированных комнатах, а с 1670 г. поселился в Гааге в доме художника Ван дер Спика.
Как и на какие средства жил Спиноза? Он научился шлифовать оптические стекла, и доходы от этой работы покрывали большую часть его потребностей. Поскольку Спиноза вел весьма скромный образ жизни (единственная роскошь, которую он себе позволял, - книги), он обходился немногим. Богатые и влиятельные почитатели и друзья предлагали ему помощь, но он ничего не принимал или же, как в случае с рентой, подаренной С. де Врисом, согласился взять, но с условием резко уменьшить ее величину: для скромной жизни достаточно малого.
Отлучение от синагоги, имевшее юридические и социальные последствия, изолировало его от евреев, но не отделило от христиан (к вере которых тем не менее Спиноза не примкнул). Он был принят в среде христиан, склонных к открытости и религиозной терпимости. Спиноза познакомился с такими влиятельными лицами, как братья де Витт (они возглавляли демократическую партию), Гюйгенс, - ему покровительствовавшими, другими образованными и прославленными людьми.
В 1673 г. философу предложили занять университетскую кафедру в Гейдельберге, однако он вежливо, но твердо отказался, опасаясь, что официальный пост университетского профессора ограничит его свободу как мыслителя.
Он умер от туберкулеза в 1677 г. в возрасте 44 лет.
Первое сочинение Спинозы - "Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье", написанный, скорее всего, в 1660 г. (он оставался неизданным до прошлого века). К 1661 г. относится "Трактат об усовершенствовании разума". Шедевр, ставший итогом всей жизни, - "Этика", начат примерно в 1661 г. - опубликован после смерти Спинозы в 1677 г. вместе с "Трактатом об усовершенствовании разума", "Политическим трактатом" и "Перепиской".
Единственным сочинением, опубликованным при жизни Спинозы под его собственным именем, были "Основы философии Декарта, доказанные геометрическим способом" с приложением "Метафизических размышлений".
Анонимно и с неверным указанием места издания был опубликован в 1670 г. "Богословско-политический трактат", вызвавший шумную и ожесточенную полемику.
Спиноза был широко образованным ученым, источники его вдохновения - самые разнообразные: позднеантичная философия, средневековая еврейская схоластика Маймонида и Авицеброна, схоластика XVI-XVII вв., философия Возрождения (Дж. Бруно и Леон Еврей), из современников наибольшее влияние имели Декарт и Гоббс. Новый синтез стал важнейшим этапом западной философии.
Древние греки в совпадении учения и жизни философа видели доказательство подлинности духовного послания и дали поистине удивительные примеры подобного совпадения. Метафизика Спинозы идеально созвучна личной жизни (во многих аспектах его можно считать стоиком Нового времени).
Как высшую цель философского пути он проповедовал видение вещей sub specie aeternitatis (с точки зрения вечности), освобождающее от страстей состояние мира и покоя. Мир, покой и беспристрастие, по единодушному утверждению современников, - символы существования Спинозы. Даже на печати для писем имелась эмблема: роза с надписью сверху: Caute ("Осмотрительность"). Смысл его философии, как мы убедимся, - в чистом и отстраненном, свободном от волнения и любой страсти постижении Бытия.
\
Поиск истины, придающей смысл жизни
\
"Трактат об усовершенствовании разума" представляет собой разновидность беседы о спинозовском методе в области этики, в то время как Декарта интересовал гносеологический аспект. Другими словами, Спиноза не спрашивает себя, какова методология постижения истины и каковы ее отличительные признаки, чтобы удовлетворить абстрактный теоретический интерес. Он исследует, какая истина способна придать смысл человеческому существованию, есть ли она благо, которое, будучи обретенным, обеспечило бы человеку счастье.
Чтение этого трактата заставляет вспомнить об античных греческих "увещеваниях", типа некоторых сочинениях св. Августина, цицероновского "Гортензия". Интересующая Спинозу "истина" не является математической или физической: эту истину ищут, чтобы пользоваться ею и наслаждаться; совершенствуя существование, она несет счастье.
Во вступлении, представляющем собой самую прекрасную и яркую часть произведения, открывается ракурс, позволяющий увидеть духовный мир автора, понять причины и цели, побудившие его начать философствовать. Спиноза говорит, что ощутил суетность повседневной жизни и открыл, что вещи представляются "благом" или "злом" только в той мере, в какой их воспринимает душа, тогда как в действительности все они "ни хороши, ни плохи" (здесь переплелись друг с другом стоическая и библейская точки зрения). Поэтому Спиноза решает в конце концов выяснить, достижимо ли "подлинное благо", а следовательно, существует ли нечто, овладев чем, человечество смогло бы "вечно наслаждаться неизбывной высшей радостью".
Казалось бы, отваживаться на такое дело не слишком благоразумно, поскольку в любом случае следовало бы отказаться от таких бесспорных вещей, как удовольствия, богатство, почести, получив взамен - неизвестность. Останется ли время для поиска благ более высокого плана, если в житейском нет счастья, а продолжать заниматься им в равной мере означало бы потерю "высшего счастья"? Тогда Спиноза принялся за новую жизненную программу, не изменяя, однако, общепринятых правил поведения, ведь поиски вещей, обычно высоко ценимых людьми - удовольствий, богатства, почестей, - казались абсолютным препятствием.
Душа, захваченная удовольствиями настолько, что погружается в них полностью, ничем другим уже заниматься не может. Однако наслаждение уходит, и возникает глубокая грусть. Спиноза пишет: "Ублажение чувств, например, настолько полно захватывает душу, что словно погружает вас в благодать, тогда вы полностью лишены возможности думать о чем-либо ином; но после наступает глубокое уныние, разум сначала охватывает смятение, а потом - отупение"
Когда добиваются богатства ради него самого (или же в качестве высшего блага), оно последовательно засасывает человека, заставляя направлять все свои поступки и действия к его умножению. Чем больше состояние, тем сильнее желание приумножать его (здесь нет остановки для раскаяния, как при чувственном насыщении). Напротив, если поиски богатства не увенчались успехом, охотник чувствует себя поверженным.
То же самое можно сказать и о почестях, но здесь есть усугубляющее ситуацию обстоятельство: чтобы добиться почестей, мы должны устраивать свою жизнь так, как это нравится другим, "избегая того, чего они обычно избегают, и добиваясь того же, чего ищут они". После этих размышлений Спиноза заключает, что следовало бы оставить сомнительные блага, однако способ достижения несомненного по природе блага неясен. Значит, в последнем анализе речь о том, чтобы "потерять несомненное полузло в обмен на неясное благо". При внимательном рассмотрении все беды человечества происходят именно из-за ошибочных поисков того, что кажется благом.
"Поистине вещи, которых добивается чернь, не только ничем не помогают, но даже вредны, поскольку часто приводят к смерти их обладателей и всегда ведут к смерти тех, кто ими одержим. Сколько доведенных до гибели из-за своих богатств, и сколькие подвергаются опасностям из-за страсти к накопительству, платя жизнью за собственное безрассудство! Не меньше и тех, кто, чтобы добиться почестей или сохранить их, закончили самым жалким образом. И, наконец, бесчисленны примеры людей, приблизивших свою гибель из-за чрезмерного сладострастия. Так в чем же причина этих зол? Мне казалось, что любое счастье или несчастье зависят только от природы предмета, к которому нас привязывает любовь. Действительно, из-за вещей безразличных никогда не возникает ссор, не бывает печали, когда их теряют, зависти, если ими владеют другие, они не вызывают ни страха, ни ненависти, в общем, никаких страстей: все, напротив, обычно случается из-за любви к тем вещам, которые могут погубить. Иначе происходит с любовью к тому, что вечно и нескончаемо: она наполняет душу чистой радостью, очищая от печали; именно такого блага мы должны желать и искать всеми силами".
Решение всех сомнений может прийти следующим образом. Удовольствия, богатство, почести, говорит Спиноза, - зло, если их добиваются как цели (ведь они таковыми не являются). Как средства, т.е. инструменты, необходимые для жизни в соответствии с высшей целью, они нейтральны: "...поиски денег, наслаждений, любовь к славе - препятствия в том случае, если кто-нибудь добивается ради них самих, а не в качестве средства для чего-либо другого; наоборот, если они нужны как средство, то не становятся препятствием, поскольку могут принести большую пользу".
Следовательно, высшее благо, по Спинозе, не аннулирует всего прочего, но полностью переоценивает его значение, тесно соединяя разум со всей природой при участии максимально возможного числа людей.
В философии Спинозы центральное место отведено идее Бога (понимаемого как вечный порядок Природы). По мнению Спинозы, следует знать о природе только то, что обязательно для осуществления указанной задачи; построить общество, которое сможет привести к достижению намеченной цели возможно большее число людей; принять мораль и педагогику в соответствии с данной целью; развивать медицинскую науку, которая, сохраняя здоровье, облегчит достижение целей; развивать механику и технику, экономящую время и усилия; совершенствовать и очищать разум.
Тем временем, пока происходит постепенное усовершенствование человека в рамках возможного, нужны некоторые временные правила жизни, сводящиеся к трем постулатам. Необходимо:
- говорить в соответствии с уровнем восприятия простого народа и приспосабливаться к его манере поведения во всем, избегая препятствий к достижению наших целей;
- ограничиваться только теми из удовольствий, которых достаточно для поддержания доброго здравия;
- добиваться денег или иных материальных ценностей только в той мере, в какой это необходимо для жизни и здоровья и согласуется с обычаями и традициями нашей страны, а также не противоречит нашим целям.
Спиноза первым начал претворять в жизнь эти максимы. А короткий девиз: Caute, о котором говорилось выше, как общий знаменатель точно подводит итог упомянутых правил.
Итак, мы готовы приступить к рассмотрению центральных положений "Этики", их теоретической основы и понимания Бога. Как никому другому подходит Спинозе знаменитая поговорка: "Скажи, какому Богу ты молишься, и я скажу, кто ты".
\
Концепция Бога как ось философии Спиозы
\
Геометрический порядок
\
Шедевр творчества Спинозы, "Этика", построен в духе Евклидовых "Начал", т.е. акцентирует внимание на дефинициях, аксиомах, суждениях, доказательствах, схолиях (пояснениях). Речь идет о дедуктивно-геометрическом методе, примененном Декартом и высоко ценимом Гоббсом; однако Спиноза придает ему особое значение.
Почему наш философ выбрал именно этот метод толкования высшей реальности, для которой математические методы могут показаться неадекватными и слишком узкими? Этот вопрос задают себе все комментаторы. При всей своей видимой ясности данный метод часто не раскрывает, а скрывает сокровенные мотивы Спинозы, и кое-кто может отбросить проблему без решения, избавившись от строгой научности, а затем пространно обсуждать ее. Опрометчивое решение, поскольку выбор Спинозы основан не на одной мотивации, а на многих. Постараемся определить главные из них.
Итак, нам ясно, против чего протестовал Спиноза, используя как орудие геометрический метод. Он стремился отвергнуть: а) свойственный многим схоластам абстрактный метод построения силлогизмов; б) правила риторики, присущие эпохе Возрождения; в) чрезмерно многословный (раввинский) метод изложения.
Стиль Декарта и вообще вкус к научным методам XVII в. вдохновлял философа.
Тем не менее метод и способы, применяемые Спинозой в "Этике", нельзя считать только формальной оболочкой, как кажется многим; их невозможно объяснить заурядной уступкой интеллектуальной моде. Связи, объясняющие реальность, как ее понимает Спиноза, являются выражением некой абсолютно рациональной необходимости. Бог (или субстанция) либо треугольник - все рассматривается с той же точностью, с какой решаются теоремы: они "действуют" строго по правилам, иначе быть не может. Следовательно, если все, включая Бога, гипотетически можно "доказать" с такой же абсолютной строгостью, то Евклидов метод оказывается наиболее адекватным.
Кроме того, метод дает преимущество неэмоционального толкования предмета, обеспечивая беспристрастную объективность, свободную от иррациональных и алогичных искажений, что в большой степени благоприятствовало воплощению идеала: увидеть самому и заставить других видеть то, что выше страстей, смеха и слез, в свете чистого разума. Этот идеал точно выражен в следующей максиме: "Не смеяться, не плакать и не отворачиваться - а понимать" (Nec ridere, пес lugere, neque detestari, sed intelligere).
\
"Субстанция", или Бог Спинозы
\
Занимающие около одной страницы определения, с которых начинается "Этика", почти полностью составляют основу спинозизма, - новую концепцию "субстанции", определяющую смысл всей системы.
Вопрос о субстанции представляет собой, главным образом, вопрос о бытии - ядро метафизики. Еще Аристотель писал, что вечный вопрос: "Что такое бытие?" тождествен другому: "Что такое субстанция?" - а значит, решение проблемы субстанции разрешает и большинство метафизических проблем. По Аристотелю, все, что существует, в действительности является либо субстанцией, либо формой ее проявления. То же повторяет и Спиноза: "В природе нет ничего, кроме субстанции и ее проявлений".
Согласно античной метафизике, субстанции многочисленны, многообразны и иерархически упорядочены, и Декарт высказывался в пользу многообразия субстанций.
Но противоречия теории Декарта бросаются в глаза. Действительно, с одной стороны, он настаивал на том, чтобы считать субстанциями res cogitans (мышление) и res extensa (протяженность), т.е. духовное начало и материальные тела - на равных правах, а с другой стороны, разработанное им общее определение субстанции не позволяло согласиться с этим допущением. В "Основах философии" он определил субстанцию как "вещь, для существования которой не нужно ничего другого, кроме нее самой" (res quae ita existit ut nulla alia re indigeat ad existendum). Однако понимаемая так субстанция может быть только высшей реальностью, Богом, ведь созданные вещи не могут существовать, если их не поддерживает могущество Творца. Декарт пытался выйти из апории, введя второе понятие субстанции, а следовательно, поддерживая концепцию множественных аналогичных субстанций, согласно которой все как материальное, так и духовное, также может считаться субстанцией, "поскольку является реальностью, нуждающейся для своего существования только в участии Бога". Двусмысленность Декартова решения очевидна, так как нельзя, будучи последовательным, утверждать, что: а) субстанция не нуждается для своего существования ни в чем, кроме себя самой; б) субстанция - это также и творения, не нуждающиеся для своего существования ни в чем, кроме помощи Бога. Формально эти два определения исключают друг друга.
По Спинозе, существует только одна субстанция, которая есть Бог.
Очевидно, что первооснова (как сказали бы романтики - Абсолют), первое и высшее начало, для своего существования ни в чем другом, кроме себя, не нуждается, следовательно, является "причиной самой себя" (causa sui); такая реальность не может быть воспринята иначе, как неизбежно существующая.
Если субстанция есть "то, что в себе и для себя", т.е. нечто, не нуждающееся ни в чем другом для существования, то субстанция совпадает с "причиной самой себя".
Декартовы res cogitans и res extensa у Спинозы стали двумя из бесчисленных атрибутов субстанции, а мысли и вещи, так же как все эмпирическое, стали проявлениями ("модусами") субстанции, иными словами, тем, что воспринимается только через субстанцию.
Далее мы более подробно расскажем, чем были для Спинозы "атрибуты" и "модусы". Здесь мы должны раскрыть, в каком смысле субстанция совпадает с Богом. "Я понимаю Бога как абсолютно бесконечное существо, т.е. субстанцию, составленную из бесчисленного множества атрибутов, каждый из которых выражает ее вечную и бесконечную сущность".
Божественная субстанция свободна, ибо существует и действует по необходимости собственной природы; она вечна, потому что существование заключено в ее сущности.
Все это содержится в восьми определениях "Этики" Спинозы, а вывод таков: Бог является единственно существующей субстанцией, ибо "все, что есть, существует в Нем, а без Бога ни одна вещь не может ни существовать, ни быть понятой", а также "все, что происходит, случается единственно по законам бесконечной Божественной природы и следует из ее необходимой сущности".
Очевидно, что при такой постановке проблемы доказательства существования Бога могут быть лишь вариациями онтологического доказательства. Ведь невозможно думать о Боге (или субстанции) как о "причине самой себя", не считая его неизбежно существующим. По этой гипотезе Бог является тем, в существовании чего мы уверены больше, чем в чем бы то ни было.
Бог Спинозы - это библейский Бог, на Котором философ с юности сосредоточил свое внимание. Не личностный Бог с волей и разумом. Спиноза считает, что воспринимать Бога как личность означало бы сделать его антропоморфным. Бог творит не по свободному выбору нечто отличное от себя; скорее он "имманентен", следовательно, неотделим от вещей, исходящих от Него. Он не Провидение в традиционном смысле, а представляет собой безличную абсолютную необходимость.
Эта абсолютная необходимость существования совпадает по смыслу со спинозовским пониманием свободы, т.е. зависимая только от самой себя; эта необходимость абсолютна, поскольку Бог-субстанция дан в качестве "причины самого себя", от Него неизбежно проистекают бесконечно во времени и в пространстве (как в неоплатонизме) бесконечное множество атрибутов и модусов, образующих мир. Вещи неизбежно происходят из сущности Бога так же, как из сущности геометрических фигур неизбежно выводятся теоремы. Различие между Богом и геометрическими фигурами состоит в том, что последние не являются "причиной самих себя", следовательно, математико-геометрическая производная остается просто "аналогией", иллюстрирующей нечто само по себе гораздо более сложное.
В необходимости Бога Спиноза нашел то, что искал: корень всякой определенности, доказательство всего, источник высшего спокойствия и умиротворения. Естественно, следовало убедиться в том, что Бог, даровавший философу этот безграничный покой - именно тот Бог, который выражен в геометрических схемах "Этики".
По этому поводу К. Ясперс писал: "Опыт необходимости - блаженство для Спинозы. В покое снова и снова выражает себя идея Бога: от Него неизбежно и бесконечно исходят бесчисленные вещи. Все сущее пребывает в пределах этой необходимости...". О спинозизме Ницше выразился так: "О щит необходимости! Высшее светило бытия, не достигаемое никаким желанием, никем не оскверняемое, вечное "да" бытия, я - твое вечное "да", потому что люблю тебя, необходимость".
В самом деле, после стоиков именно Спиноза увидел в необходимости тайну, придающую смысл жизни.
Эту мысль Ницше доведена до логического завершения идеей любви к року - amor fati.
\
"Атрибуты"
\
Ранее мы коснулись "атрибутов" и "модусов" субстанции, а теперь пора объяснить, что же они собою представляют.
Субстанция (Бог), будучи бесконечной, выражает и проявляет свою сущность в бесконечном множестве форм и образов: это "атрибуты".
Атрибуты, поскольку каждый из них выражает бесконечность Божественной субстанции, должны восприниматься "сами по себе", иначе говоря, один без помощи другого, но не как то, что существует само по себе (они неслиянны и нераздельны): в себе и сама по себе - только субстанция.
В одной из схолий Спиноза объясняет: "Ясно, что даже если два атрибута воспринимаются как действительно различные, т.е. один без помощи другого, мы тем не менее не можем заключить, что они представляют собой два существа или две различные субстанции; в самом деле, природе субстанции свойственно, что каждый из ее атрибутов воспринимается сам по себе, ибо атрибуты, которыми она обладает, всегда находятся с ней вместе, один из них не может быть произведением другого, но каждый выражает реальность или сущность субстанции. Следовательно, не абсурдно приписывать одной и той же субстанции множество атрибутов, напротив, в природе каждое существо должно восприниматься в форме какого-либо атрибута, и есть множество атрибутов, выражающих его необходимость, т.е. вечность и бесконечность, в зависимости от значимости. Следовательно, абсолютно бесконечное существо следует определить... как существо, состоящее из бесчисленного множества атрибутов, каждый из которых выражает определенную вечную сущность".
Из бесчисленного множества атрибутов мы, люди, знаем только два: "мышление" и "протяженность".
Именно эти две признанные Декартом субстанции (res cogitans и res extensa), Спиноза, не давая объяснения ограничению, сводит к атрибутам.
Кроме того, теоретически достоинства атрибутов равны, однако "мышление", способность думать самостоятельно, отличается от всех других атрибутов. Привилегированный атрибут вызвал бы множество внутренних трудностей и заставил бы ввести иерархию, иначе говоря, вертикальный порядок, в то время как Спиноза стремился к горизонтальному порядку, т.е. к полному равноправию атрибутов (по причинам, о которых мы скоро узнаем).
Не создавая привилегий мышлению, можно возвысить земное и "обожествить" его. В самом деле, если протяжение является атрибутом Бога, то протяженная реальность имеет Божественную природу. Сказать: "Протяженность есть атрибут Бога" (Extensio attributum Dei est) равноценно "Бог есть протяженность" (Deus est res extensa).
Это вовсе не означает, что Бог телесен (как, например, в противоположность Спинозе утверждал Гоббс), а только лишь, что Он "протяжен": в самом деле, тело не атрибут, а конечный модус про-странственности как атрибута, модус, который возвышает мир и помещает его в новую теоретическую позицию, потому что не будучи чем-то, противопоставляемым Богу, он структурно прикреплен к Божественному атрибуту.
\
Модусы
\
Кроме "субстанций" и "атрибутов" (как сказано выше), существуют "модусы". Спиноза дает следующее определение: "Под "модусом" я понимаю состояние субстанции, т.е. нечто, содержащееся в другом, через которое и представляется". Без субстанции и ее атрибутов не было бы "модусов", мы не смогли бы их воспринимать. Точнее, следовало бы сказать, что модусы вытекают из атрибутов и представляют собой определения атрибутов.
Однако Спиноза не переходит непосредственно от бесконечных атрибутов к конечным модусам, а вводит бесконечные модусы, которые находятся посередине между атрибутами, бесконечными по своей природе, и конечными модусами.
Бесконечный модус бесконечного атрибута мышления, например - "бесконечный разум" и "бесконечная воля". Бесконечные модусы бесконечного атрибута протяженности - "движение и состояние покоя". Бесконечным модусом является также мир как совокупность или, по выражению Спинозы - "лицо вселенной, которое, хотя и меняется в деталях, в целом остается тем же самым".
В этот момент мы ждем объяснения по поводу происхождения "конечных", или "ограниченных", модусов, иными словами, как происходит переход из бесконечного к конечному. Но Спиноза ех abrupto (сразу) вводит ряд модусов и частных модификаций и просто говорит, что одни происходят из других. Одно из суждений "Этики" специально оговаривает: "Единичное, чем бы оно ни было, т.е. любая конечная вещь, имеет определенное существование, поэтому не может существовать иначе, чем с помощью другой причины, которая также конечна и определена, и так далее до бесконечности".
Ответ Спинозы означает следующее: модус, соответствующий природе бесконечного атрибута Бога, также бесконечен, прочее же связано с конечной модификацией и имеет определенное существование. Бесконечное порождает только бесконечное, а конечное порождено конечным.
Однако каким же образом в рамках бесконечной Божественной субстанции бесконечные атрибуты преобразуются в конечные модификации, как рождается конечное, остается без объяснения. Для Спинозы "всякое определение является отрицанием" (omnis determinatio est negatio), и абсолютная субстанция (абсолютно позитивное существо) такова, что не подлежит определению, иначе говоря, "отрицанию".
Это самая большая апория системы Спинозы, с которой связан целый ряд трудностей (как многократно подчеркивали многие комментаторы), но которую необходимо показать со всей очевидностью именно для того, чтобы адекватно понять остальную часть системы.
\
Бог и мир, или же natura naturans и natura naturata
\
На основе вышеизложенного можно заключить, что под Богом Спиноза понимает субстанцию с ее бесконечными атрибутами; мир, напротив, состоит из модусов, бесконечных и конечных. Однако одни без других существовать не могут, следовательно, все неизбежно детерминировано природой Бога, ничто не существует случайно, и мир является необходимым "следствием" Бога.
Спиноза называет Бога также natura naturans - "порождающей природой", а мир - natura naturata - "порожденной природой"; "порождающая природа" - это причина, а "порожденная природа" - следствие этой причины, которое однако содержит причину внутри себя. Можно сказать, что причина имманентна по отношению к объекту, так же как и объект, в свою очередь, имманентен по отношению к своей причине, по принципу "все - в Боге".
Но вот пояснение Спинозы: под natura naturans нам должно понимать то, что существует само по себе и представляется само через себя, иными словами, такие атрибуты субстанции, которые выражают вечную и бесконечную сущность Бога, поскольку Он рассматривается как свободная причина [свободная в том смысле, что зависит только от собственной природы]. "Под natura naturata я понимаю все, что следует из необходимой природы Бога, либо любого из Его атрибутов, как находящееся в Боге и без Бога неспособное ни существовать, ни быть воспринятым".
Сейчас мы можем понять, почему Спиноза не приписывал Богу разум, волю, любовь. Бог есть субстанция, в то время как разум, воля и любовь являются "модусами" абсолютного мышления (представляющего собой атрибут). Поэтому как бы ни понимались модусы - бесконечные или конечные - они принадлежат к natura naturata, к порожденному миру. Следовательно, нельзя сказать, что Бог разумом сотворил мир, в результате свободного выбора или сотворил его из любви, ибо все это "апостериорно" Богу и от Него происходит. И приписывать эти свойства Богу означало бы путать порождающую природу с порожденной.
Когда говорят об известном высказывании Спинозы: Deus sive natura ("Бог, или природа"), следует понимать: Deus sive Natura naturans ("Бог, или творящая природа"). Natura naturans не трансцендентная, а имманентная причина, и поскольку ничего вне Бога не существует, так как все находится в Нем, то концепцию Спинозы, без всякого сомнения, можно назвать пантеистической.
\
Спиноза о параллелизме между ordo idearum и ordo rerum
\
Мы убедились в том, что из бесчисленных атрибутов Бога нам известны лишь два: протяженность и мышление. Мир состоит из модусов двух атрибутов: из ряда модусов, относящихся к протяженности; из ряда модусов, относящихся к мышлению:
- тела являются определенными модусами Божественного атрибута протяженности;
- отдельные мысли представляют собой определенные модусы атрибута божественной мысли (Бога как мыслящей реальности).
Вспомним, что для Спинозы термины "мысль" и "мышление" имели очень широкий смысл и значили не просто умственную деятельность, а включали в себя также понятия "желать" и "любить" и, кроме них, множество разных побуждений.
Разум составляет наиболее важный "модус", обусловливающий остальные "модусы" мышления, следовательно, идея (ментальная активность) обладает привилегированным положением в контексте общей сфере мышления.
Идея в спинозовской онтологии далеко не прерогатива только человеческого ума, она берет начало (как и "атрибут", "модусом" которого является) в сущности Бога. "В Боге есть идея как Его сущности, так и всех вещей, неизбежно вытекающих из Его сущности".
Античная концепция идеального мира приобретает у Спинозы новое и необычное значение, единственное в своем роде. Действительно, "идеи" и "соответствующие ей вещи" не связаны между собой такими отношениями, как "образец - копия" и "причина - следствие". Бог не создает вещи по образу собственных идей, вовсе не творит мир в традиционном значении, - мир истекает из Него. С другой стороны, наши идеи не являются результатом воздействия тел.
Порядок идей сопоставим с порядком тел: все идеи происходят от Бога, поскольку Бог - мыслящая реальность; аналогичным образом от Бога происходят и тела, поскольку Бог является протяженной реальностью. Это означает, что Бог как мышление порождает мысли и как протяженная реальность производит телесные "модусы". В общем, один атрибут Бога не воздействует на другой атрибут Бога (и на все то, что включено в пределы второго атрибута). "Каждый атрибут воспринимается сам по себе, независимо от всякого другого. Следовательно, модусы включают в себя понятие собственного атрибута, но не других, и поэтому Бог причина всех модусов".
Не дуализм ли это, знакомый по философии Декарта и углубленный окказионалистами? Спиноза блестяще решает эту проблему. Поскольку каждый атрибут в равной степени выражает, как известно, Божественную сущность, ряд модусов одного атрибута неизбежно должен совершенно соответствовать ряду модусов другого атрибута, ведь в обоих случаях ими целиком выражена сущность Бога в различных аспектах.
Таким образом, здесь мы встречаемся с совершенным параллелизмом, заключающимся в совпадении, поскольку речь идет об одной и той же реальности, рассматриваемой в двух различных аспектах: Ordo et connexio idearum idem est ac ordo et connexio rerum ("Порядок и связь идей тот же, что и порядок и связь вещей").
Комментирующая это утверждение схолия, ставшая знаменитой, гласит: "...все, что может быть воспринято бесконечным разумом, относится к одной-единственной субстанции, а следовательно... мыслящая субстанция и протяженная субстанция представляют собой одну и ту же субстанцию, взятую под знаком то одного, то другого атрибута. Так, несмотря на то, что модус протяжения и идея этого модуса - одно и то же, выражены они в двух разных формах. Кажется, некоторые еврейские мыслители уже предполагали, хоть и не были вполне уверены, что Бог, Его разум и производное от Него представляют собой одну и ту же реальность. Например, существующий в природе круг и идея круга в Боге одно и то же, объясняемое посредством различных атрибутов; значит, будем ли мы воспринимать природу в качестве атрибута Протяженности, либо Мышления, или же в качестве любого другого атрибута, мы найдем один и тот же порядок, одну и ту же связь причин".
В духе параллелизма Спиноза трактует человека как единство души и тела. Человек - не субстанция и тем более не атрибут, он состоит из определенных модификаций атрибутов Бога, иначе говоря, "из модусов мышления", идей и "модусов протяженности" - т.е. тела, образующего предмет разума. Душа или разум человека - это идея или познание тела. Параллелизм настолько совершенен, что, говорит Спиноза, "чем больше вещей тело приспособлено воспринимать одновременно, тем лучше разум приспособлен к восприятию множества вещей одновременно, а чем больше действий зависят от разума, тем отчетливее познание".
\
Познание
\
Три рода познания
\
Доктрина параллелизма устраняет картезианский тупик. Всякая идея (а под идеей подразумевается любое мысленное содержание, представленное в любой форме - простой или сложной), раз она существует, является объективной, т.е. имеет соответствие в вещном порядке именно потому, что ordo et connexio idearum idem est ac ordo et connexio rerum. Идеи и вещи представляют собой не что иное, как два разных аспекта одного и того же события. У каждой идеи неизбежно есть телесное соответствие, так же как и у каждого события неизбежно имеется соответствующая идея.
Поэтому Спиноза не проводит различия в абсолютном смысле между идеями ложными и истинными; он различает только менее и более адекватные идеи. Знаменитая доктрина Спинозы о трех "родах познания" представляет три "степени познания": мнение и воображение; рациональное познание; интуитивное познание.
1. Первая форма - эмпирическая, т.е. связанная с чувственным восприятием и образами, которые всегда "беспорядочны и неясны". Любопытно, что Спиноза относит к первой форме познания общие понятия (дерево, человек, животные), а также такие, как ens (сущее), res (вещь), aliquid (нечто). Очевидно, он по-своему разделяет мнение номиналистов об интерпретации общих понятий, сводя их к чему-то вроде бесцветного образа или неясным и расплывчатым представлениям.
Эта форма познания, теоретически неадекватная по сравнению с последующими формами, тем не менее практически незаменима. Ее "ложность" заключается в недостатке ясности. Действительно, она ограничивается частными случаями, не передает связи и отношений причин, т.е. общего порядка Природы.
2. Познание второго рода, называемое Спинозой ratio (рассудок), является познанием собственно научным, иными словами, такой формой познания, которая находит типичное выражение в математике, геометрии и физике.
Однако это не означает, что ratio представляет только математику и физику. Имеется в виду форма познания, основанная на общих для всех людей адекватных идеях (во всяком случае, все люди могут их иметь) и представляющая общие характеристики вещей: "Есть некоторые идеи или знания, общие для всех людей, воспринимаемые адекватно, т.е. ясно и отчетливо". Речь может идти, например, об идеях количества, формы, движения и им подобных.
Тем не менее рациональное познание, в отличие от первого рода познания, ясно и отчетливо улавливает не только идеи, но и их неизбежные связи (можно сказать, что идеи ясны только в том случае, если найдены связи между ними). Следовательно, рациональное познание устанавливает причинную цепочку в ее необходимости. Поэтому речь идет об одной из форм адекватного познания, даже если она не самая совершенная.
3. Третий род познания получил у Спинозы наименование интуитивного; он заключается в видении вещей исходящими от Бога.
Точнее, так как сущность Бога познается посредством составляющих ее атрибутов, интуитивное познание отталкивается от адекватной идеи атрибутов Бога и приходит к идее сущности вещей. Одним словом, речь идет о Божественном озарении.
Вот показательный отрывок, в котором Спиноза разъясняет это тройное различие родов познания: "Например, даны три числа и нужно получить четвертое, которое бы относилось к третьему как второе к первому. Торговцы без колебаний умножают второе число на третье, а произведение делят на первое число, или же, если еще не забыты знания, полученные от учителя, действуют по теореме 19 из VII книги Евклида об общих свойствах пропорциональных чисел. Однако ни тот, ни другой из этих способов не нужен. Например, пусть даны числа 1, 2, 3; любой знает, что четвертым пропорциональным числом будет 6 (т.е.: 1 относится к 2 как 3 к 6) - это совершенно ясно из отношения первого ко второму, откуда легко можно вывести четвертое число".
Пример с торговцами относится к первому роду познания, на основе "Начал" Евклида - ко второму роду, а последний иллюстрирует третий род познания.
Цитата ценна не только ясностью приведенных примеров, но и прекрасным доказательством того, что три рода познания разнятся между собой только уровнем отчетливости, самым низким в случае с торговцами и самым высоким - при интуитивном видении, при котором даже нет необходимости в каком-либо посредничестве (т.е. доказательств).
\
Адекватное познание любой реальности подразумевает Бога
\
Все вышеизложенное станет до конца ясным только в том случае, если принять во внимание факт, что "рационализм" Спинозы в действительности представляет собой формальный рационализм, выражающий видение на уровне интуиции и местами почти граничащий с мистикой. Как становится ясно из второй части "Этики", суть спинозизма - чувствовать и видеть все в Боге.
В королларии (заключении) к теореме XI сказано: "Человеческая душа составляет часть бесконечного разума Бога: следовательно, когда мы говорим, что человеческая душа нечто воспринимает, то подразумеваем, что именно Бог обладает той или иной идеей, но не как бесконечный, а поскольку Он составляет сущность человеческой души".
В теореме XXXIV сказано: "Всякая идея, которая в нас абсолютна, т.е. адекватна и совершенна, является истинной"; этому дается следующее доказательство: "Когда мы говорим, что у нас есть адекватная и совершенная идея, мы имеем в виду, что адекватная и совершенная идея дана в Боге, так как Он составляет сущность нашего разума, следовательно, мы подразумеваем, что такая идея является истинной".
В схолии к теореме XLIII следует заключение: "Наша душа, поскольку она открыта истине, является частью бесконечного разума Бога; поэтому необходимо, чтобы ясные и отчетливые идеи души были настолько же истинными, насколько истинны идеи Бога".
В доказательстве сказано: "В идее столько сущности, сколько существования. Отдельные вещи не могут быть поняты без Бога; так как Бог представляет собой их причину, рассматриваемую в качестве атрибута, модусами которого являются сами вещи, их идеи неизбежно должны включать в себя понятие атрибута, т.е. понятие вечной и бесконечной сущности Бога".
Если познание Бога является неизбежным допущением познания всех вещей, то очевидно, что Спиноза уверен в способности человека познать Бога точным образом. "Человеческая душа обладает адекватным знанием вечной и бесконечной сущности Бога" (теоре-ма XLII).
Из этого знания мы можем вывести множество вещей, которые будем знать адекватно, в том числе и третий род познания.
В Боге сомневаются только те, кто имеют ложные представления о Нем. Если бы, наоборот, под Богом понимали то, что следует, исчезли бы любые трудности.

[Реале Дж., Антисери Д.]

\
В формах адекватного познания нет места для случайности, все оказывается необходимым
\
В первом роде познания - на уровне воображения и мнения - нет различия между истинным и ложным, но уже во втором роде истинное и ложное различаются, а в третьем - тем более. Следовательно, вещи не таковы, какими они представляются воображению; они соответствуют их восприятию рассудком и разумом. В частности, рассматривать вещи в качестве "случайных", т.е. так, что их могло бы и не быть, означает поддаваться чему-то вроде "иллюзии воображения", иначе говоря, неадекватно воспринимать действительность, ограничиваясь первым уровнем познания.
Напротив, рассудку свойственно рассматривать вещи не как случайные, а как необходимые, sub specie aeternitatis ("под знаком вечности"). Спиноза пишет: "Природе рассудка свойственно рассматривать вещи как необходимые, а не как случайные. Рассудок воспринимает эту необходимость вещей согласно истине, т.е. как они существуют сами по себе". Но необходимость вещей поистине является необходимым свойством вечной природы Бога. Следовательно, природе рассудка свойственно рассматривать вещи под знаком вечности.
Понятно, что в таких обстоятельствах нет места для свободной воли: "В душе нет никакой абсолютной или свободной воли, душа определена так, чтобы желать чего-либо по причине, которая определена другой причиной, а та, в свою очередь, - еще одной. И так - до бесконечности".
Душа не является свободной причиной собственных действий. Хотение есть не что иное, как утверждение или отрицание, сопровождающее идеи; другими словами, это означает, что "воля и разум представляют собой одно и то же".
Спиноза возвращается к интеллектуализму, который со времен Сократа был характерной чертой греческой философии, а в христианском мире обрел новую направленность (ведь именно на проблеме воли основана его этика).
\
Моральные следствия адекватного познания
\
Спиноза разработал свое учение прежде всего с целью решения экзистенциальной проблемы. В конце второй части "Этики" наш философ резюмирует моральный аспект своих теорий: "Наконец, остается показать, насколько это учение полезно для жизни.
I. Поскольку мы действуем единственно по воле Бога, будучи частью Божественной природы, то чем активнее и совершеннее производимые нами действия, тем лучше мы познаем Бога. Значит, кроме умиротворения, приносимого душе, эта доктрина полезна еще и тем, что объясняет нам, в чем состоит высшее счастье или блаженство: только в познании Бога, который побуждает нас совершать действия и поступки, продиктованные любовью и милосердием. Благодаря познанию Бога мы ясно понимаем, как далеки от истинного уважения к добродетели те, кто в ответ на самое низкое рабство ждет от Бога высоких наград и благодеяний, как будто добродетель и служение Богу уже сами по себе не становятся счастьем и высшей свободой.
II. Учение полезно, поскольку учит, каким образом мы должны себя вести по отношению к судьбе или неподвластным нам силам: ждать, т.е. со стойкостью духа переносить все превратности судьбы, ведь все вытекает из вечного закона Бога с такой же необходимостью, с какой из сущности треугольника следует, что три его угла равны двум прямым.
III. Учение полезно для общественной жизни, потому что отучает нас ненавидеть, презирать, насмехаться, сердиться, завидовать. Помимо этого, оно учит каждого довольствоваться немногим своим и помогать ближнему не из-за сострадания, пристрастия или суеверия, а руководствуясь только рассудком, т.е. в соответствии с требованиями времени и обстоятельств. [...]
IV. И, наконец, это учение объясняет, каким образом надо управлять гражданами, чтобы они не были рабами, а свободно исполняли свой долг".
\
Нравственный идеал Спинозы и amor dei intellectualis
\
Воплощение в жизнь морального идеала, берущего начало в вышеописанных метафизических и гносеологических предпосылках, предполагает этапы, которые можно сгруппировать следующим образом: 1) беспристрастное и трезвое толкование человеческих страстей; 2) переоценка понятий совершенства и несовершенства, добра и зла; 3) прогресс морали, поставленный в связь с познанием; 4) высший идеал человека - любовь к Богу. Рассмотрим вкратце ключевые положения.
\
Геометрический анализ страстей
\
Человеческие страсти, пороки и безумства Спиноза анализирует при помощи геометрического метода (т.е. когда из точек, линий и плоскостей образуются объемные тела, а затем выводятся соответствующие теоремы). По своему образу жизни человек не составляет исключения из общего порядка Природы, а подтверждает его. Человеческие страсти обязаны своим происхождением отнюдь не слабостям и недостаткам индивида и не бессилию и непостоянству его души (или мыслей). Поэтому задача - не порицать, а объяснять и понимать. В самом деле, везде и всюду действия Природы равнозначны, следовательно, и способ ее изучения во всех проявлениях должен быть единым.
Спиноза предполагает, что страсти берут начало из влечения (conatus), устойчиво сохраняющегося в течение неопределенного периода времени; эта склонность сопровождается соответствующей идеей, т.е. в ней участвует сознание. Conatus в умственной сфере называется волей, в телесной -- влечением (appetitus). Положительный модус его мы называем удовольствием или радостью (laetitia); противоположное явление - неудовольствием или печалью (tristitia). Из этих двух главных страстей возникают все остальные. В частности, мы называем "любовью" аффект удовольствия, а "ненавистью" - аффект неудовольствия, в виде внешней причины.
Аналогичным способом из человеческого сознания Спиноза выводит все страсти. Философ характеризует "страсть" как "неадекватную и смутную идею". Пассивность ума вызывается именно неадекватностью идеи. И поскольку для Спинозы разум и тело суть одно и то же в двух различных аспектах, то оба рассмотренных выше определения страсти согласуются друг с другом. На основе этого легко объяснить заключительную дефиницию: "...аффект, называемый страстью души (animi pathema), представляет собой смутную идею жизненной силы в теле либо в одной из его частей, присутствующей в большей или меньшей степени".
Как явления природного мира страсти неукротимы: одна порождает другую с неотвратимой силой. "Без сомнения, дела человеческие шли бы намного лучше, если бы человек умел говорить и молчать по необходимости. Однако опыт доказывает, что меньше всего люди способны контролировать свою речь и обуздывать влечения. И если бы из опыта не было известно, что мы совершаем много вещей, в коих позднее раскаиваемся, а часто, когда мы взволнованы или возбуждены противоречивыми страстями, даже зная, каково лучшее решение, выбираем худшее, то ничто не помешало бы думать, что мы поступаем сообразно свободной воле. Так, ребенок уверен, что он "свободен" требовать молока, разгневанный подросток убежден, что он "свободно" стремится к мщению, а трус - к бегству. Равным образом пьяница убежден, что он разумно и свободно говорит то, о чем бы в трезвом уме промолчал; помешанные, болтуны, дети и многие другие уверены, что говорят сообразно своей свободной воле, в то время как они просто не в состоянии обуздать свою болтливость. Итак, сам опыт не меньше, чем рассудок, доказывает, что люди сознают только собственные желания и поступки, но не ведают об их причинах".
Из этого кажущегося беспощадным анализа Спиноза выводит этически позитивное заключение. Если мы предполагаем, что поступки, которые мы считаем вредными, вызваны свободной волей, мы начинаем их ненавидеть; однако если нам известно, что люди не вольны в своих действиях, мы не станем их ненавидеть или, во всяком случае, будем ненавидеть намного меньше (поскольку рассматриваем и судим поступки с помощью тех же критериев, с какими подходим к любому неизбежному естественному явлению, например падающему камню).
Спиноза доходит до того, что просто говорит: "ненависть растет, когда она взаимна", но может "растаять от любви". Ненависть порождает ненависть, а любовь способна ее погасить; но если неизбежна взаимосвязь причин, о которой говорит философ, то как может человек отвечать любовью на ненависть? Для этого, считает Спиноза, необходим хотя бы один компонент свободы.
\
Попытка Спинозы встать "по ту сторону добра и зла"
\
Для тех, кто хочет разобраться в "Этике" Спинозы, есть и второй, очень важный для понимания момент. В природе, по мнению Спинозы, нет совершенства и несовершенства, "добра" и "зла", так же как не существует целей, поскольку все происходит под знаком самой строгой необходимости. "Совершенное" и "несовершенное" - конечные модусы человеческого мышления, рождающиеся из сопоставления человеком произведенных им предметов с природной реальностью. В результате получается, что "совершенство" и "реальность" - одно и то же. А значит, ни о какой природной реальности нельзя сказать, что она несовершенна. Из всего сущего нет ничего неполноценного, ущербного: все именно таково, каким и должно быть.
Добру и злу также не соответствует ничего онтологически сущего в вещах самих по себе: они тоже являются "модусами мышления", сформировавшимися у человека, когда он сравнивал вещи друг с другом и соотносил это с собой.
В итоге любые соображения аксиологического характера изгоняются из онтологии, а Спиноза оставляет за собой право добиться поставленной цели даже ценой полного их исключения.
При укоренившемся представлении о человеке как субъекте, пекущемся главным образом о сохранении и продлении собственного существования, Спинозе не остается ничего другого, как заключить, что вещи, называемые благими, на самом деле просто полезны, а "зло" представляет собой противоположность: "Я понимаю под хорошим то, что нам достоверно известно как полезное. Под плохим, наоборот, - то, что, как нам достоверно известно, препятствует обладанию добром".
Следовательно, "добродетель" становится не чем иным, как достижением пользы, а "порок" - вредного. Спиноза решительно утверждает: "Чем больше человек старается и чем более он способен добиться собственной пользы, т.е. сохранения собственного существования, тем большей добродетелью он одарен, и наоборот, лишь никчемный человек пренебрегает собственной пользой, т.е. не заботится о самосохранении". "Для нас действовать по добродетели означает не что иное, как жить, заботясь о самосохранении, руководствуясь разумом и собственной пользой". Человек, руководствующийся в своем поведении рассудком, наиболее полезен другим людям. Спиноза прямо заявляет, что человек, руководствующийся рассудком, близок к Богу.
\
Познание как освобождение от страстей и основа добродетели
\
Еще Сократ говорил, что порок - это невежество, а добродетель - в мудрости, и этот тезис в самых разнообразных формах повторялся в ходе развития философии. Вот один из красноречивых примеров этого тезиса в "Этике", с отзвуками суждений Сократа и стоиков.
"Усилия, направленные на самосохранение, фундаментальны. Однако сущность человека - его разум, поскольку он познает ясно и отчетливо. Значит, всякое разумное усилие не что иное, как познание. Ни об одной вещи мы не знаем достоверно, хороша она или плоха, но ведет ли она действительно к познанию или препятствует ему - разуму открыто".
Возрожденные античные тезисы у Спинозы приобретают новый смысл. "Как только мы сформируем ясную и отчетливую идею", страсть перестает быть страстью. "Поясни свои мысли - и ты перестанешь быть рабом страстей".
Истинная сила, освобождающая и возвышающая человека, - разум и познание: "...сила души определяется только знанием, и наоборот, ее бессилие (или страсть) оценивается как утрата знания; из этого следует, что в высшей степени пассивна душа, большей частью состоящая из неадекватных идей (аффекты могут заполнить все сознание человека и полностью его поработить). Наоборот, душа, состоящая по большей части из адекватных идей, в высшей степени активна... неадекватные идеи указывают на бессилие человека. Необходимо отметить, что огорчения, тревоги и несчастья чаще всего берут начало в чрезмерной любви к тому, что подвержено многим изменениям и чем мы никогда не сможем полностью обладать. Действительно, никто не станет заботиться, безудержно желать того, к чему не испытывает любви; в то же время обиды, подозрения, неприязнь и тому подобное рождаются только от любви к тому, чем никогда и никто не может по-настоящему и полностью владеть. Власть над аффектами дает ясное и отчетливое знание и особенно знание третьего рода. Если это познание и не устраняет аффекты абсолютно, избавляя сознание от рабства, оно тем не менее способствует тому, чтобы аффекты занимали в душе минимальное место, а любовь к вечному и неизменному - максимальное. Такую любовь не может осквернить ни один из пороков, присущих обычной земной любви, напротив, она будет постоянно расти, занимая все большую часть души".
\
Познание sub specie aeternitatis и amor Dei intellectualis
\
В процитированном выше отрывке упоминается третий род познания, а именно - интеллектуальная интуиция, воспринимающая все как исходящее от Бога (т.е. в качестве модусов Его атрибутов). В такой форме познания все несет радость, максимально возвеличивает человека, так как в качестве причины ей сопутствует идея Бога. (Напомним приведенное ранее определение: любовь - это чувство удовольствия, сопровождаемое идеей внешней причины.) Вот знаменитое суждение Спинозы, в котором он определяет amor Dei intellectualis: "любовь разумного человека к Богу является частью бесконечной любви Бога к Себе Самому".
Еще раз мы встречаемся с отголосками тезисов Сократа и стоиков в философии Спинозы, когда он говорит, что испытываемое нами в высшем интеллектуальном познании блаженство - не только добродетель, но также и единственная и наивысшая награда за добродетель. Другими словами, для Спинозы добродетель несет награду в себе самой, уже здесь, на земле.
"Блаженство заключается в Любви к Богу, которая рождается из познания третьего рода; Любовь относится к душе, поскольку она активна, а следовательно, это сама добродетель. Во-вторых, чем больше душа наслаждается Божественной Любовью, тем больше познает, иными словами, тем сильнее власть над аффектами и тем меньше душа страдает от вредных аффектов. А поскольку человек подавляет аффекты силой интеллекта, то наслаждаются не подавленными страстями, а благодатью."
Завершает "Этику" одна из древних максим стоиков: очень трудно потревожить душевный покой мудреца, если он в самом деле мудрец. Осознавая Бога, себя и все вещи моментами вечной необходимости, царящей в природе, мудрец никогда не перестает им быть и всегда уравновешен. Указанный путь не прост, но досягаем. Все истинно редкое должно быть труднодоступным. Если бы спасение можно было обрести без большого труда, то как же тогда могло случиться, что мало кто рассчитывает на него? Все возвышенное тем ценнее, чем недоступнее.
\
Концепции религии и государства Спинозы
\
В истории философии Спиноза впервые ясно показал, что религия находится в совершенно иной плоскости познания, чем философия, раскрываемая исключительно на уровне второго и третьего родов познания (т.е. рассудочного и разумного). В противоположность им, религия пребывает на уровне первой ступени познания, где преобладает воображение. Пророки, авторы библейских максим, не похваляются интеллектом, их тексты полны фантазии и воображения.
Кроме того, религия добивается повиновения, в то время как философия (и только она) ставит целью постижение истины. Общеизвестно, что тиранические режимы слишком часто использовали религию для достижения своих целей.
В большинстве случаев люди, исповедующие ту или иную религию, движимы страхом и суеверием, а реализуют они свои убеждения, главным образом, участием в церковных обрядах. Если внимательно присмотреться к образу жизни, которого они придерживаются, то невозможно понять, последователями каких религиозных взглядов они являются.
Спиноза считает, что в действительности последователи разных религий живут примерно одинаково. Философ пишет: "Часто я с изумлением наблюдал, как люди, гордящиеся тем, что исповедуют христианство, проповедующие любовь, мир, радость, целомудрие и честность по отношению к окружающим, с величайшей враждебностью сражаются друг с другом, испытывая растущую с каждым днем непримиримую ненависть до такой степени, что было бы легче признать верой любого из них обычай применять насилие, чем христианские заповеди. В действительности положение таково, что достаточно понаблюдать за поведением и обычаями людей, узнать, какую церковь каждый из них посещает или какое мнение разделяет, чтобы узнать веру любого, т.е. выяснить, является ли он христианином, турком, иудеем либо язычником. Во всем остальном все живут одинаково".
Следовательно, цель религии - приучить народ к почитанию, послушанию и служению Богу. Содержание веры (будь то Ветхий или Новый Завет) сводится к нескольким основным положениям, которые Спиноза формулирует в семи пунктах:
"1. Бог есть существо в высшей степени справедливое и милосердное, образец подлинной жизни. Тот, кто не знает о Нем или не верит в Его существование, не может ни повиноваться, ни признать Его праведный суд.
2. Бог един. Никто не может сомневаться в том, что согласие с этой догмой абсолютно необходимо для полного благочестия, восхищения Богом и любви к Нему, поскольку благочестие, восхищение и любовь порождаются Его исключительным превосходством надо всеми остальными;
3. Бог вездесущ, т.е. Ему все известно. Полагать, что от Него можно что-либо скрыть или не признавать, что Он видит все, значило бы сомневаться в справедливости Его правосудия, сообразно с которым Он всем управляет, либо просто не признавать Его.
4. Бог обладает высшим правом и властью надо всеми и действует не в силу каких-либо законов, а сообразно Своей абсолютной воле и в силу Своей исключительной благодати. Все обязаны абсолютно во всем повиноваться, Он же - никому.
5. Культ и послушание Богу состоят в справедливости и человеколюбии, т.е. в любви к ближнему.
6. Все, проявляющие послушание Богу соответствующим образом жизни, спасутся, в то время как остальные, живущие во власти инстинктов, погибнут. Если бы не было этого глубокого и прочного убеждения, непонятно было бы, почему люди должны предпочитать своим удовольствиям послушание Богу.
7. Бог прощает грехи тем, кто кается. Действительно, все люди впадают в грех, и, если бы не было уверенности в прощении, все потеряли бы надежду на спасение, и тогда не осталось бы никакого повода считать Бога милосердным.
Верующие в то, что Бог, в силу милосердия и благодати, сообразно которым Он всем управляет, может простить грехи людей, благодаря этому убеждению проникаются все более пылкой любовью к Богу, действительно познают Христа согласно Духу, и Христос входит в них".
Как замечает Спиноза, ни одним из этих пунктов нельзя пренебречь, не оставив без внимания цель религии; тем не менее ни один из этих пунктов не связан ни с сектантскими догмами, ни с достаточно точными теоретическими истинами.
Что такое Бог, каков образец истинной жизни, является ли Он огнем, духом, светом, мышлением - все это не имеет значения для целей веры, так же как не важно, почему Он может быть образцом подлинной жизни. Для целей веры не имеет значения, считаем ли мы Бога актуально или потенциально вездесущим, управляет ли Он миром свободно или по природной необходимости, предписывает ли Он законы как повелитель или как наставник вечных истин, богопослушен ли человек по свободной воле или по необходимости, заложенной в Божьем законе, и, наконец, относятся ли награды и наказания к разряду естественных или сверхъестественных явлений. Значит, вера требует не истин, а догм, способных склонять к послушанию, а это - предпосылка для возникновения различных религиозных сект. Поэтому в данной сфере каждому надо предоставить полную свободу выбора: "Священное Писание категорически требует не правильных постулатов, а послушания и укрепления в сердцах любви к ближнему... Верующий становится благочестивым или еретиком только на основе послушания или непокорности, а не по причине истинности или ложности догматов".
"Истинное" и "ложное" входят в компетенцию не религии, а философии. Но, в таком случае, можно ли в "Этике" узнать теоретические истины, которых нет в Библии?
К личности Христа Спиноза имеет особое отношение. Он не пророк, от имени Бога проповедовавший законы, чтобы добиться послушания. Вот что пишет Спиноза: "Понимая вещи истинным и адекватным образом, Христос был не столько пророком, сколько устами самого Бога". "Из того факта, что Бог явился Христу и его разуму непосредственно, а не как пророкам - через слова или образы, - мы должны уяснить, что Христос принял Откровение согласно истине". Кроме того, в одном из писем Спиноза неожиданно предположил, что для некоторых людей воля Господа настолько близка и понятна, что любить других, как себя, стало их природой.
\
Государство как гарантия свободы
\
Спиноза стал голландцем не по происхождению, а по нормам политического права. Поскольку он не входил в еврейскую общину, статус которой обеспечивало его безопасность, то что оставалось делать? С другими людьми его связывала вера в разум. Ценой утраты стабильного положения, вызванной отнюдь не его желанием,
Спиноза нашел себя на поприще вечной истины, доступной человеку только потому, что он - человек. Его философия стала убежищем изгнанников, которые вынуждены рассчитывать только на себя. Так приходит чувство ориентации к каждому, ищущему независимости. Он нашел внутреннее равновесие в философии, просветившей ум и указавшей путь. "Я не претендую, - говорил Спиноза, - на то, что нашел лучшую философию, но знаю, что познал истинную". Не имея прочного положения в обществе, он искал гарантий политической безопасности, предоставляемых правовым государством, основной смысл которых - сохранение человеческой жизни.
Правовое государство Спинозы основано на постулатах, очень близких теории "естественного права" Гоббса, в том смысле, что каждому индивиду природой предназначено существовать и действовать определенным образом. "Под правом природы я понимаю естественные правила, свойственные каждому существу. Например, рыбы природой определены к плаванию, более крупные из них - к пожиранию более мелких; следовательно, в качестве высшего закона выступает естественное право, предписывающее рыбам постоянно обитать в воде и более крупным особям питаться остальными".
Аналогично люди, подверженные страстям, являются "естественными врагами". Однако из-за сильного желания жить и по возможности уходить от бесконечных конфликтов люди заключают общественный договор (сознавая необходимость власти законов, норм, "умеряющих и сдерживающих страсти и необузданные порывы"), поскольку без взаимопомощи они не смогут ни жить без трудностей, ни совершенствовать духовный мир.
Вместе с тем государство, которому передаются права по учреждению общественного договора, не может быть абсолютистским государством, как говорит Гоббс. Некоторые права человека являются неотъемлемыми, ибо, отказываясь от них, человек перестает быть человеком. Цель государства не деспотизм, а свобода.
"Если никто не может отказаться от свободы мыслей и суждений согласно собственным критериям и если, по неистребимому праву природы, каждый является хозяином собственных мыслей, то кажется естественным, что в политическом сообществе попытка вынудить людей с различными, часто противоположными мнениями выражать свои настроения так, как это предписано верховной властью, всегда приведет к драматическому исходу. С другой стороны, люди не умеют молчать: даже самые благоразумные и предусмотрительные не умеют держать рот на замке, а обычные люди - тем более. Доверять другим свои намерения, планы и собственное мнение даже тогда, когда было бы необходимо промолчать, - очень распространенная человеческая слабость. Значит, то правительство, которое захочет подавить свободу людей выражать собственные мысли, будет ущемлять права человека, в отличие от Государства, признающего эти свободы. [...] Конечная цель государственного устройства не повелевать людьми и не держать их в страхе, не оставлять их на произвол судьбы, а, скорее, освободить от страха, чтобы в пределах возможного человек сам мог поддерживать свое естественное право на жизнь и поступки без ущерба для себя и других. Итак, цель Государства - не превращать разумные существа в животных или автоматы. Наоборот, его задача состоит в создании условий для того, чтобы люди выполняли свои обязанности в безопасной обстановке, чтобы они свободно пользовались своим разумом, но, с другой стороны, чтобы перестали ссориться друг с другом, покончили с ненавистью, злостью, обманом. Одним словом, целью политического устройства должна быть свобода".
Политическая и религиозная свобода абсолютно необходима (вот апория, отмеченная многими исследователями). Вырванному с корнями из той среды, к которой он принадлежал, и лишенному всяких связей Спинозе не оставалось ничего другого, справедливо заметил Ясперс, как создать теорию государства, которое представляло бы всем свободу жить и мыслить. Парадоксальным образом, по Спинозе, абсолютно необходимо лишь то государство, которое гарантирует полную свободу.
В теореме LXVII из четвертой части "Этики" заключен шифр к пониманию его философии: "Свободный человек меньше всего думает о смерти, и его мудрость представляет собой размышления не о смерти, а о жизни". Оно прямо противоположно определению философии, данному Платоном в "Федоне". Монтень счел его образцовым и восхитительным.

[CALEND.RU]

http://www.calend.ru/person/3066/
Бенедикт Спиноза нидерландский философ-рационалист, натуралист
24 ноября 1632
384 года назад
— 21 февраля 1677
339 лет назад

Бенедикт Спиноза, нидерландский философ-рационалист, материалист и атеист, родился в Амстердаме 24 ноября 1632 года. Родители Спинозы были еврейскими эмигрантами, переселившимися из Португалии, и он был воспитан в духе ортодоксального иудаизма. Однако в 1656 году, после конфликта с городскими властями, Спиноза был подвергнут «великому отлучению» еврейской общиной за еретические взгляды (в основном касавшиеся христианства – община опасалась ухудшения отношений с властями), а в 1660 году был вынужден покинуть Амстердам и перебрался на несколько лет в деревушку Рейнсбург близ Лейдена. Спиноза зарабатывал на жизнь изготовлением и шлифовкой линз для очков, микроскопов и телескопов, а также частными уроками; в последующие годы его доход пополнялся скромной пенсией, которая выплачивалась двумя знатными покровителями. Благодаря этому он вел независимый образ жизни и мог позволить себе занятия философией и переписку с ведущими учеными того времени.
Годы жизни Спинозы совпали с началом эпохи Нового времени. В своем творчестве он осуществил синтез научных идей эпохи Возрождения с греческой, стоической, неоплатонической и схоластической философией. Главной сферой интересов Спинозы является философская антропология, исследование человека в его отношении к обществу и всему мирозданию. Оригинальность его идей заключалась в попытке распространить революционность подходов Коперника на сферы метафизики, психологии, этики и политики. 21 февраля 1677 года Бенедикт Спиноза умер в Гааге от туберкулеза. «Самый чистый мудрец» – так назвал Спинозу Фридрих Ницше.

© Calend.ru