8900. «Война цивилизаций»-это не «конец истории»

[Профиль]

ПРОФИЛЬ № 10/21 марта 2005

Самюэль ХАНТИНГТОН-один из наиболее известных в США специалистов в области политической социологии. Он известен как автор десятка книг, каждая из которых становилась событием в научном мире. Особенностями его исследований является провокационный, отчасти и парадоксальный стиль изложения, а также очевидная неординарность отстаиваемых им выводов. С профессором Хантингтоном встретился у его дома, в Бостоне, главный редактор журнала «Свободня мысль -ХХI»-Владислав ИНОЗЕМЦЕВ и взял интервью для «Профиля» у автора термина «столкновение цивилизаций». Это вообще первое интервью Хантингтона российской прессе.

Самюэль Хантингтон (р. 1927) получил образование в Йельском и Чикагском университетах, а докторскую степень и должность профессора-в Гарварде. Он занимал различные научные и административные посты, и среди них-должности заместителя директора Института исследования войны и мира Колумбийском университете (1958-1959 гг.), координатора в области планирования при Совете национальной безопасновти в администрации президента Дж. Картера (1977-1978 гг.), исполнительного директора и директора Центра международных исследований в Гарварде (1975-1976, 1978-1989 гг.), а также директора Института стратегических исследований имени Дж. Олина при Гарвардском университете (с 1989 года по настоящее время).
Профессор Хантингтон известен как автор десятка книг. Среди особо успешных следует отметить такие, как Тhe Soldier and the State. Тhe Тheory and Politics of Сivil-Мilitary Relation (1956); Рolitical Оrder in Сhanging Societies (1966); Аmerican Рolitics; Тhe Рromaise of Disharmony (1981); Тhe Тhird Wave. Demonstrtization in the Late Тwentieth Сentury (1991); Тhe Сlash of Сivilization and the Remaking of World Оrder (1996) и Who Аre We? Тhe Сallenges to Аmerican National Identity (2004).

Последняя работа С. Хантингтона, книга «Кто мы?», посвященная проблемам иммиграции в Соединенные Штаты, вызвало бурю эмоций и активную полемику в стране и за рубежом.
Сначала скандал-потом признание

[Владислав Иноземцев]

Уважаемый профессор! Многие ваши книги-такие, например, как «Политический порядок» или «Третья волна: демократизация в ХХ веке»-хорошо известны во многих странах. Но, конечно, именно «Столкновение цивилизаций» в мгновение ока обеспечила вам репутацию провидца. Каким ключем открываете вы сердца читающей публики?

[Самюэль Хантингтон]

Мне кажется, успех моих книг обусловлен прежде всего тем, что в них поднимаются темы, которые уже успели заинтересовать общество и начали обсуждаться, причем не только узкими специалистами. И во многих своих работах я анализирую известные тенденции на основе известной уже информации, но преоподношу свои оценки так, что это волнует, а иногда и раздражает людей.
Моя первая книга, вышедшая в 1957 году, называлась «Солдат и государство» и была посвящена взаимоотношениям военных структур гражданского общества-в основном приенительно к Соединенным Штатам, но и в более широком смысле. Она вызвала столь противоречивые оценки, что в конечном счете, поскольку мой руководитель был от нее, мягко говоря, не в восторге, мне пришлось покинуть Гарвард. Позже, однако, в Гарварде поняли, что совершили ошибку, и пригласили меня обратно. Чтобы люди оценили и приняли предлагавшиеся выводы, полтребовалось время. Однако и следующая моя книга, «Политический порядок в меняющихся обществах», также вызвала скандал. Но сегодня, двадцать лет спустя, является самой цитируемой книгой об американской политике.
«Столкновение цивилизаций» также была встречена резкой критикой. Лишь после событий 11 сентября предложенный мною подход был поддержан многими, и теперь о книге часто говорят, что в не предсказано то, что случилось, а правильнее то, что должно было случиться.
Недавняя же моя работа, «Кто мы?», подверглась самой жесткой и самой безапелляционной критике. Меня называют расистом и даже фашистом. Но, надеюсь, пройдет 10-15 лет и люди скажут: «Хантингтону удавалось указывать на проблемы, которые затем обретали критическое значение для нашего общества».

[Владислав Иноземцев]

Большинство ваших работ мгновенно становится бестселлерами. Как бы вы оценили отношение среднего американца к вашим идеям?

[Самюэль Хантингтон]

Конечно, «Столкновение цивилизаций» сегодня широкоизвестна. Однако в 1993-м, когда вышла предварявшая ее статья, да и в 1996-м, когда появилась сама книга, реакция на нее в США была сдержанной. Отзывы за рубежом оказались гораздо более обнадеживавшими-в значительной мере из-за того, что американцы в то время не были склонны воспринимать мир сквозь призму цивилизаций. А вот читатели в Европе и Китае, Японии и Латинской Америке да и в России уже мыслили цивилизационными категориями и потому восприняли ее с большим интересом. Я помню, типичной реакцией российских политологов, читавших книгу, были слова о том, что я поднял в ней актуальные для вас проблемы-усиление ислама на южных границах или расширение китайскорго влияния в востояной части страны.
Пессимистичннее, чем Фукуяма

[Владислав Иноземцев]

Но не кажется ли вам, что концепции «сталкивающихся цивилизаций», «теории конца истории», противопоставление Америки Европе или, наконец, заявления о том, что «что не существует «латиноамериканской мечты», излишне упрощают реальность? Разумеется, эти идеи захватывают людей. Но понимают ли читатели ваши мысли?

[Самюэль Хантингтон]

К сожалению, большинство не стремится разобраться в аргументах. Общей тенденцией остается желание схватить основную идею, отдельную фразу, а иногда даже изображение на обложке-вложить в книгу то содержание, которое, по мнению читателя, должно бы в ней присутствовать. Но не присутствует.
Например, одной из необьяснимых для меня вещей стало то, что ряд экспертов, отзываясь о «Столкновении цивилизаций», ставили мне в упрек то, что я рассматриваю исламскую цивилизацию как монолитную и единую. Откуда они взяли эту формулировку? Ведь я не раз повторял в книге, что мусульманская цивилизация остается самой разделенной и разобщенной. В исламе существуют региональные, богословские, культурные-да практически любые-разграничительные линии. В мусульманском мире нет державы-лидера, какой является Россия в рамках православной или Америка в границах западной цивилизаций. Это, кстати, порождает серьезные проблемы-как для самой исламской цивилизации, так и для остального мира. Для всех было бы гораздо лучше, если бы ислам был более монолитным.
Мне часто приписывают взгляды, которых я никогда непридерживался. Когда говорится о «столкновении цивилизаций» или о «конце истории», люди обязательно увидят за этими абстрактными фразами то, что им хочется разглядеть. В частности, я никогда не говорил о неизбежности межцивилизационных войн. Однако это мнение мне все же упорно приписывается.
Например, когда Фукуяма писал «о конце истории», на деле он имел в виду конец идеологии как фактора, играющего серьезную роль в международных отношениях. Его основной тезис заключался в том, что у либеральной демократии появился шанс стать универсальной (политической) системой, и потому идеология-и иделогические конфликты-вряд ли будут играть в исторической перспективе серьезную роль. Но я не знаю, почему он стал говорить обо всем этом как о «конце истории». Быть может, одной из причин стало то, что гораздо раньше знаменитый профессор Дэниелл Бэлл уже опубликовал книгу «Конец идеологии» и Фукуяма не смог назвать свою книгу так же.

[Владислав Иноземцев]

Со времен падения коммунизма идеологические проблемы утратили прежнюю остроту. Но не кажется ли вам, что в современном мире религия успешно заполнила образовавшуюся «нишу»?

[Самюэль Хантингтон]

Да, мне кажется, что между идеологиями и религиями много похожего-многие ведь даже называют идеологии светскими религиями. И конечно, на протяжении ХХ века, который был столетием коммунизма и демократии, фашизма и социализма, идеолгии играли роль религии для миллионов людей.
То есть сходство есть. Но принципиальным отличием остается то, что любая религия непременно апеллирует к потусторонней силе или высшему существу, тогда как идеологии ограничиваются пределами «земного» мира или, по крайней мере, не отводят теологическими проблемами центрального места.

[Владислав Иноземцев]

Можно ли сказать, что идея «столкновения цивилизаций» во многом противоположна идее «конца истории»?