*1114. Публикации Никиты Кричевского

[Аргументы и Факты]

http://www.aif.ru/money/opinion/1189065
12:34 16/06/2014
Никита Кричевский

Никита Кричевский. © / АиФ
На днях компания Boston Consulting Group (BCG) опубликовала интересное исследование «Глобальное благосостояние 2014: на волне роста», в котором представила тенденции и перспективы мировой когорты миллионеров в 2013 г.

Никита Кричевский, доктор экономических наук, профессор

Как и ожидалось, прошлый год оказался удачным для миллионерствующей плеяды: общее число миллионеров выросло до 16,3 млн человек (сравните с 13,7 миллиона в 2012 г.), а суммарные активы увеличились до 152,0 трлн долл., превысив показатель 2012 г. на 14,6 %.

Объяснение денежной благодати незамысловатое. Как пишут специалисты BCG, «почти во всех странах рост богатства в частных руках был вызван мощным подъёмом на фондовых рынках, относительной экономической стабильностью в Европе и США, стимулирующей денежно-кредитной политикой центральных банков и отдачей от имеющихся активов». То есть богатство бумажное, тем не менее в любой момент готовое стать реальным.

Наибольшее число миллионеров (7,1 млн человек) выдвинули США. За ними идут китайцы (2,4 миллиона) и японцы (1,2 миллиона). Российские миллионеры общей численностью 213 тыс. человек расположились на скромном 13-м месте («теневые» нувориши, понятное дело, не учитывались), хотя в гонке миллиардеров мы почётные бронзовые призёры (111 «капитанов бизнеса») после всё тех же США (492 счастливчика) и Китая (152 везунчика).

Любопытно, что в целом страны-лидеры по миллиардерам занимают схожие позиции и по количеству миллионеров. Исключений два: Россия да Индия, у которой разрыв в оценках сопоставим с нашим (5-е место по миллиардерам и 15-е по миллионерам). Почему так происходит?

Про Индию пусть говорят индийцы, что же до нас, то сумасшедшая концентрация частных миллиардов выглядит не чем иным, как режущим общественный слух эхом «дикой» приватизации, когда горстка «успешных» жуликов сумела захватить львиную долю российских промышленных активов. Нынче сидят ребятки и никого близко не подпускают: как только появляется новое интересное производство, они тут же прибирают его к своим загребущим ручонкам.

Нет, господа, что ни говорите, а до тех пор, пока богатство в России не станет действительно массовым, ни о каком экономическом росте можно даже не заикаться.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[Аргументы и Факты]

http://www.aif.ru/money/opinion/1190460
№ 25 18/06/2014
Как развернуть нашу экономику к нашему же рынку?

Никита Кричевский, доктор эконо-мических наук, профессор:

- Главным двигателем любой экономики всегда считались не нефть с газом и алмазами, а внутренний рынок.

Его берегли как зеницу ока, защищали, в том числе с оружием в руках, от внешних посягательств, стремились наполнить товарами собственного производства. Везде, но не у нас.

Старые грабли

Согласно данным Госком*стата, в СССР в период 1980-1988 гг. в условиях жесточайшего потребительского дефицита и стремительно разраставшегося чёрного рынка выпуск многих видов товаров народного потребления парадоксально сокращался. Так, производство легковушек снизилось с 1327 до 1262 тыс., диванов и кушеток - с 548 до 517 тыс., пальто и полупальто - с 25 до 22 млн (о качестве стыдливо умолчим).

О продовольственной проб*леме тех лет лучше вообще не вспоминать. В условиях, когда в 1980-1988 гг. реальные доходы населения увеличились более чем на 18% (т. е. платёжеспособный спрос значительно вырос), производство сельхозпродукции, наоборот, упало. Так, валовый сбор озимой и яровой пшеницы снизился с 98 до 84 млн т, картофеля - с 67 до 63 млн т.

Недостающие потребительские товары, как мог, замещал импорт, но его из-за дефицита валюты не хватало. К тому же цены в те времена были фиксированными, что сужало возможности государственных импортёров. После либерализации цен и начавшегося через несколько лет массированного притока нефтедолларов ситуация стабилизировалась. Вот только на прилавках по-прежнему товары в основном иностранного производства, как будто значение внутреннего рынка для властей - по-прежнему тайна за семью печатями. Доходит до смешного: сегодня нам предлагают уже не китайские и даже не польские, а австралийские (!) чайники.

Восставшие руины
При этом способы увеличения своего производства лежат, что называется, на поверхности. Речь в первую очередь о моно*городах. Никаких значимых системных решений этой проблемы в России так и не найдено, трудо*устраивать высвобождающихся работников некуда. Очевидно, однако, что преобразования следует проводить точечно, учитывая индивидуальные особенности каждого города.

Один из вариантов - налаживание на производственных площадках моногородов выпуска бытовой техники, изделий лёгкой промышленно*сти, благо инфраструктурный, кадровый заделы ещё остались. Почему бы их не использовать? Организационно решить эту задачу по силам как государственным компаниям, так и частным финансово-промышленным группам. Финансово - при поддержке федерального и региональных бюджетов, Фонда национального благосостояния, средств российских и иност*ранных инвесторов. И даже населения - через облигационные займы. Что же до рынков сбыта, то они простираются от конкретного региона до страны в целом, а в перспективе можно будет говорить и об экспорте в страны Евразийского экономического сообщества.

Другой вариант развития внутреннего производства - комплексное развитие нефте*химии. Природного газа в стране завались. Так почему бы не возродить собственную нефтехимическую отрасль - от производства «умных» тканей и присадок для дорожного покрытия до изготовления современных резинотехнических изделий, тех же автомобильных покрышек, которые мы в огромных количествах вынуждены завозить из-за рубежа?

Времена, когда экономическое могущество государств измерялось числом угольных шахт или тонн добытой нефти, ушли в прошлое.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[Аргументы и Факты]

00:09 18/07/2014
Никита Кричевский Статья из газеты: Еженедельник "Аргументы и Факты" № 29 16/07/2014

Угроза экономических санкций, события на Украине напомнили о том, что наш внутренний потребительский рынок - главный стратегический ресурс любой экономики - оккупируют зарубежные производители. Можем ли мы вернуть его себе?

В этом году мы уже писали о соотношении импорта и собственной продукции (см. «АиФ» №№ 7, 8, 9 и инфографику на этой странице). Что именно будем производить, «АиФ» рассказал Никита Кричевский, доктор экономических наук, профессор.
«Лёгенькая» промышленность

Аграрный комплекс требует массированной господдержки. Кроме того, вложения в сельское хозяйство, как правило, долгосрочные. К примеру, первые результаты в приросте производства говядины появятся только через три года. Впрочем, государство в этой сфере делает немало - в 2013 г. общий объём госфинансирования аграриев достиг 268 млрд рублей, а увеличение производства сельхозпродукции превысило 6%.
Инфографика: АиФ

Иное дело - выпуск товаров народного потребления. Здесь сроки короче даже для технологически сложных производств. И чтобы запустить выпуск российской одежды и обуви, бытовой техники, а также - что более актуально - узлов и комплектующих, достаточно и года. Кстати, лёгкую промышленность в 30-е гг. ХХ в. прозвали лёгкой именно за сравнительно быструю окупаемость.

Зоны производства

Но кто, где и на какие средства откроет новые производства? Если говорить о территориях, то это в первую очередь многострадальные российские моногорода. Там и инфраструктура сохранилась, и строительство с нуля начинать не надо, и человеческий капитал присутствует. При этом проблемы с занятостью есть повсеместно, независимо от того, в чьей сфере влияния находятся подобные населённые пункты - госкомпаний или частных финансово-промышленных групп.

Деньги на организацию новых производств у собственников градообразующих предприятий найдутся. Если нет, государство должно помочь. Механизмы следующие: гранты, субсидирование процентных ставок, льготная передача госактивов, как в Чехии, или госгарантии на кредиты в размере 100% стоимости вновь созданных основных фондов, как в Индии.

Кому предоставлять помощь? Можно воспользоваться польским опытом, где инвестор должен вложить не менее 100 тыс. евро на срок от пяти лет. Или же обратить внимание на южнокорейские «подсказки»: там минимально необходимые вложения - 5 млн долларов.

Территории, где организуются новые производства, логично было бы объявить особыми экономическими зонами (ОЭЗ). Сегодня в России таких зон 28, в декабре 2013 г. в них было зарегистрировано 338 компаний (в среднем по 12 на ОЭЗ). Если кому-то создание новых ОЭЗ покажется излишним, предлагаю вновь посмотреть в сторону Польши - там территории с новыми производствами можно включать в состав уже существующей зоны. А в Южной Корее на любой территории, осваиваемой с участием иностранных инвесторов, создают локальные «мини-ОЭЗ». Зачем это нужно?

Эти экономические зоны на то и особые, что работать там выгоднее, чем в других местах. Те же корейцы своих иностранных гостей-инвесторов освобождают от всех налогов сроком на пять лет с возможностью последующей 50%-ной налоговой скидки ещё на два года.

В Бразилии и Индии предприятия особых экономических зон не платят налоги на импорт, который необходим им для развития производства, и на произведённую промышленную продукцию. Они освобождены от подоходного налога (на 10 лет), от налогов и пошлин на экспорт.

Во Вьетнаме в первые четыре года работы налог на прибыль не берётся вовсе, в последующие девять лет - взимается по ставке 5%. В Турции помимо освобождения от налога на прибыль не подлежат обложению и доходы работников, кроме того, существуют льготы на оплату предприятиями коммунальных расходов.
Вопрос безопасности

Колбаса, туфли или мобильники - это хорошо. Но будет ещё правильнее, если мы создадим (и - как вариант - законсервируем) производственные мощности по выпуску продукции, которую сейчас объективно выгоднее закупать за границей. Чтобы не получилось, как с Украиной: в свете известных событий недавние партнёры отказали нам в оборонно-промышленной кооперации, и мы вмиг оказались без некоторых ключевых узлов и агрегатов. Впрочем, оборонке, в отличие от потребительского рынка, всегда уделялось первостепенное внимание. Значит, справимся и в этот раз.
Интернет-опрос

Отечественное сельское хозяйство способно обеспечить страну продовольствием?

Способно, только это никому не надо - 50% (375 голосов)
Да - 30% (222 голоса)
Нет - 20% (150 голосов)

Всего голосов: 747

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/politics/2014-07-18/3_kartblansh.html
18.07.2014 00:01:00

Никита Кричевский

Об авторе: Никита Александрович Кричевский – доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник Института экономики РАН.

Фото Reuters

Прошедший 15–16 июля в Бразилии VI саммит БРИКС очертил контуры нового многополярного мироустройства. И если в политике, как было заявлено участниками, все спорные вопросы должны решаться под эгидой ООН, то в экономике решения, принятые лидерами БРИКС, приведут к окончанию эры неоколониализма, насаждаемого США и ЕС.

Нынешняя экономическая политика Запада в отношении новых экономик представляет собой современную версию средневекового порабощения: несмотря на то, что развивающиеся государства формально сохраняют независимость, цель остается прежней – увеличение богатства в одних странах и консервация отсталости в других. Мир все отчетливее осознает, что в основе западной экспансионистской стратегии – лицемерный знак равенства между двумя экономическими субъектами: провинциальным аграрием и транснациональной корпорацией. Тот факт, что правила в современном мире устанавливает хозяин долларового печатного станка, сознательно игнорируется.

В одиночку противостоять Западу вряд ли возможно, однако на уровне утвердившегося наднационального объединения БРИКС вполне реально. Как отметил в эксклюзивном интервью ИТАР-ТАСС президент России Владимир Путин, сейчас по инициативе нашей страны «разрабатывается стратегия экономического сотрудничества «пятерки», которая будет направлена на создание предпосылок для ускорения экономического развития и укрепления международной конкурентоспособности наших государств, расширения и диверсификации торговых связей, обеспечения взаимодействия в целях инновационного роста».

Запад истово проповедует ложную концепцию сравнительного преимущества, согласно которой бедная страна должна специализироваться исключительно на производстве и экспорте сырьевых ресурсов или простейших сельскохозяйственных товаров, взамен приобретая у промышленно развитых стран конечную продукцию с высокой добавленной стоимостью. После обнародования в 1989 году принципов Вашингтонского консенсуса (приватизация, либерализация, дерегулирование) такой подход стал новой экономической религией развитого мира, подчинение которой поощряется финансовыми подачками, а иногда – приставным стульчиком на второразрядных международных тусовках. Хотя в развитых странах экономика развивается с точностью до наоборот: там двигателями прогресса выступают развитие реального сектора, всемерное государственное поощрение инноваций, повышение уровня и качества образования. Если это не двойные стандарты, не передергивание экономических предпосылок ради достижения политических целей, то что?

Для России путь к осознанию уготованной ей роли был трагическим: применив на практике рекомендованную МВФ и Всемирным банком «шоковую терапию», мы получили катастрофическое обнищание населения, уничтожение национальной промышленности, отказ от научно-технических и образовательных традиций. Другие страны БРИКС были более осмотрительны, тем не менее и они сполна хлебнули социально-экономического «лиха»: в Бразилии в 90-е масштабы гиперинфляции были сопоставимы с российскими, а в отношении Китая до сих пор действует огромное количество экономических санкций.

Кстати, о санкциях. В наши дни санкционной атаке со стороны США и их сателлитов подвергается Россия. В этой связи нельзя не согласиться с Владимиром Путиным, заявившим, что БРИКС нужно «сообща продумать систему мер, которая бы позволила не допустить травлю стран, не согласных с теми или иными внешнеполитическими решениями США и их союзников, а вести цивилизованный, взаимоуважительный диалог по всем спорным вопросам». Более того, представляется, что именно объединение БРИКС, стремительно повышающее свой авторитет и востребованность в качестве эффективного формата межгосударственного взаимодействия, в политике станет базисом укрепления центральной роли ООН на международной арене, а в экономике – основой предсказуемости и устойчивости внешнеэкономических связей.

Соответствует ли навязываемый неоколониальный порядок современным реалиям? Конечно, нет. В нашей стране, других государствах БРИКС это понимают все более отчетливо. Отсюда – инициатива России по созданию Нового банка развития и резервного фонда БРИКС, направленная не только на развитие межгосударственного взаимодействия внутри наднационального объединения или на модернизацию инфраструктуры (по разным оценкам, развивающимся странам на снятие инфраструктурных ограничений до 2030 года потребуется около 15 трлн долл.), но и на реформирование мировой финансово-валютной системы в целом. Как сказал Владимир Путин, «и Банк развития, и Пул валютных резервов – практические шаги наших стран, направленные на укрепление международной финансовой архитектуры для придания ей более сбалансированного и справедливого характера».

Среди прочих институциональных итогов саммита в сфере экономики следует выделить предложение Владимира Путина об учреждении Энергетической ассоциации БРИКС и российскую же инициативу о создании Инфраструктурного фонда. В состав Энергетической ассоциации, учреждаемой в целях укрепления энергобезопасности стран «пятерки», войдут Резервный банк топлива и Институт энергетической политики БРИКС. Инфраструктурный фонд, создание которого предполагается утвердить на саммите БРИКС в Уфе в 2015 году, сможет привлечь инвестиции не только финансовых институтов наших стран, но и суверенных фондов других государств (по итогам первого полугодия 2014 года в мире функционировало 75 суверенных фондов с суммарными активами более 6,6 трлн долл.).

Нельзя не упомянуть об активизации торгового сотрудничества, только не по схеме «золото в обмен на бусы», а на взаимовыгодных началах – страны БРИКС располагают не только уникальными природно-сырьевыми ресурсами, но и весомым технологическим и индустриальным потенциалом, кроме того, речь идет о рынке почти с 3 млрд потребителей. К слову, доля стран БРИКС во внешней торговле России год от года увеличивается: если в 2013 году она составила 12,5% совокупного внешнеторгового оборота страны (превысив 300 млрд долл.), то за первые четыре месяца этого года уже 13,1%.

Справедливая торговля возможна только на основе симметричной экономической интеграции, в ходе которой все больше стран гармонизируют свои устремления, формируется и развивается высокотехнологичное промышленное производство, а поток товаров и услуг идет на пользу всем, а не избранным участникам обмена. Лишь при выполнении этих условий новые экономики смогут достичь устойчивого экономического роста и повышения общественного благосостояния, а неоколониализм, пусть даже с оттенком благотворительности, безвозвратно уйдет в прошлое.

[Никита Кричевский]

http://www.mk.ru/economics/2014/08/2...-vshivost.html

Популистскими лозунгами и бравыми выступлениями здесь не отделаешься
20 августа 2014 в 17:30, просмотров: 5851

Импортозамещение — фетиш как будто из позднесоветского прошлого: заснем в стране тотального социалистического дефицита (засилья импорта), проснемся в царстве рыночного капиталистического изобилия («сделано в России»). Нынче как тогда — жажда всеобъемлюща, знаний ноль.

Сможет ли нынешняя управленческая команда со всеми ее офшорами, скрытыми коррупционными связями, повальной круговой порукой оперативно перескочить с бюджетно-распределительной модели социальной консервации на интеллектуально-одержимую стратегию экономического прорыва? Политес принуждает ответить обтекаемо: скорее нет, чем да.

Импортозамещение как проверка на вшивость
фото: Кирилл Искольдский

Импортозамещение — фетиш как будто из позднесоветского прошлого: заснем в стране тотального социалистического дефицита (засилья импорта), проснемся в царстве рыночного капиталистического изобилия («сделано в России»). Нынче как тогда — жажда всеобъемлюща, знаний ноль.

Сможет ли нынешняя управленческая команда со всеми ее офшорами, скрытыми коррупционными связями, повальной круговой порукой оперативно перескочить с бюджетно-распределительной модели социальной консервации на интеллектуально-одержимую стратегию экономического прорыва? Политес принуждает ответить обтекаемо: скорее нет, чем да. Предыдущий популизм, а-ля удвоение ВВП за счет роста сырьевой и фондовой конъюнктуры, модернизация промышленности без какой-либо научной, организационной и финансовой поддержки или создание мифических 25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест, склоняет к отрицательному ответу.

Что собираемся «импортозамещать»? Кредиты? Курорты? Смартфоны? Любое импортозамещение — это в первую очередь наполнение внутреннего рынка конечными потребительскими товарами собственного производства. От электрочайников и ботинок до мяса и лекарств. С непременным, по крайней мере на первом этапе, заимствованием иностранных технологий. В обществе понимание этой несложной истины присутствует как минимум с 1980-х, власть же по-прежнему ограничивается болтовней, как некогда было принято «заговаривать» кризисы.

Импортозамещение требует организации новых производств. Кто этим будет заниматься? Бюрократы? Госкомпании? Олигархи? Все вместе и никто. В России прозябает более 400 моногородов с мощным кадровым, инфраструктурным, управленческим потенциалом. Создать в них промышленные кластеры, предоставить прямую (кредитную) и косвенную (налоговую) поддержку, «нагнуть» хозяев — и первые результаты мы увидим уже в следующем году. Но всякий раз найдется тысяча причин, почему это сделать невозможно.

У нас есть несколько регионов — прежде всего столичных, — где, с одной стороны, присутствует относительная доступность недорогих кредитных ресурсов, с другой стороны, отмечается практически полная занятость, да еще с высокими зарплатами. И наоборот: в стране множество территорий, где пути к финансовому капиталу перерезаны, а местное население часто перебивается случайными «серыми» заработками. В первом случае нужно создавать капиталоемкие производства, требующие высококвалифицированных работников, во втором — трудоемкие хозяйства, где экономия затрат и низкая конечная цена достигаются за счет замены некоторых автоматизированных процессов ручными. Такая «двухколейка» долгое время была характерна для Китая, решавшего подобным способом проблемы наполнения внутреннего рынка, уменьшения безработицы, роста уровня жизни людей.

На импортозамещение нужны деньги, большие деньги. Где их взять? Иностранцы не дадут, госрезервы отписаны высокоскоростным фейкам, «капитаны бизнеса» с готовностью продемонстрируют голый зад. В то же время объем наличных и безналичных денег в российской экономике в 2,6 раза меньше по сравнению с Южной Кореей и в 3,5 раза меньше в сопоставлении с Китаем, при том что инфляция в этих странах ниже российской.

Пойдут ли на рост объема денег финансовые власти? Едва ли. Во главе Центробанка, Минэкономразвития, ключевых академических институтов и высшей школы — в основном соратники авторов дефолта 1998 года, те, кто по-прежнему свято верит, будто национальное процветание целиком зависит от искусства управления денежной массой. У них хорошо получается лишь повышать процентные ставки, выдавать неверные прогнозы или клепать «стратегии-2020», но когда происходит столкновение с унылой реальностью, виноватыми оказываются мировая закулиса, коварные предшественники, на худой конец — «неправильный» русский народ, но только не они.

Импортозамещение на старте предполагает обесценивание рубля и связанные с этим уменьшение в СКВ-эквиваленте благосостояния населения, рост цен на импортное продовольствие и ширпотреб, снижение оборота торговли и, как следствие, сокращение налоговых поступлений. Еще страшнее, что мобилизация финансов, прежде всего бюджетных, приведет к частичной или полной заморозке социальных обязательств, тех же пенсий и пособий. В реформируемой экономике не получается и рыбку съесть, и на елку сесть. Готовы ли мы к такому повороту событий?

Наконец, защита внутреннего рынка путем запрета на импорт продовольствия, а в недалеком будущем — возможно, и промышленных товаров из недружественных стран. Уникальный, особенно в условиях членства в ВТО, шанс, но сможем ли мы им воспользоваться? Не приведет ли топорное табу к новым потребительским проблемам? И как понимать слова некоторых российских небожителей, что запрет на импорт долго не продержится? Кто-то сейчас вкладывается в расширение внутреннего производства, а в итоге — деньги на ветер?

Советский Союз распался не столько под грузом тяжелейших экономических проблем, сколько вследствие глубочайшего разочарования людей в лидерах государства. Импортозамещение как проверка на вшивость, популистскими лозунгами или бравыми выступлениями здесь не отделаешься. Социум не простит.

[Никита Кричевский]

http://www.mk.ru/economics/2014/08/2...ekonomiki.html

Средства должны поступать на развитие реального сектора, а не на перекредитование западных ссуд
27 августа 2014 в 15:55

Российской экономике не хватает финансового воздуха. Не успели утихнуть страсти вокруг фейковой, как потом оказалось, просьбы «Роснефти» подбросить ей 1,5 трлн рублей из средств ФНБ, как тут же нарисовались новые желающие порезвиться за счет резервных денег — сначала обозначился предбанкротный «Мечел», потом с протянутой рукой явился «Газпромбанк», а теперь уже само правительство отписало 239 млрд рублей из авуаров ФНБ ВТБ и «Россельхозбанку».

фото: Геннадий Черкасов

Впрочем, последнее решение в целом правильное, кому, как не правительству, помогать влетевшим под каток санкций государственным финансовым институтам. Разговор о другом: денег в ФНБ осталось кот наплакал, Резервный фонд — священная корова и приберегается на случай катастрофического снижения бюджетных доходов, как это было во второй половине 2008 г., других же финансовых источников у власти, похоже, нет. Это означает, что все разговоры о мегазаинтересованности государства в альтернативном сырьевому экономическом росте или наращивании импортозамещения — пустой треп.

Столь уничижительный тон оправдан: правительство ориентирует банки и бизнес на поиск дополнительных средств у «азиатских тигров» и в иных странах с экзотическими валютами, тогда как резервы буквально под ногами — в собственной финансовой системе. Не так давно Всемирный банк подсчитал, что в России соотношение денежной массы к ВВП едва ли не самое низкое среди всех прорывных экономик, включая, конечно же, страны БРИКС: по итогам 2012 г. в России общее количество денег в экономике составляло всего 52,5% ВВП, тогда как в ЮАР — 72,1%, в Бразилии — 78,4%, в Индии — 79,5%, в Китае — целых 188,3%. При этом инфляция в странах БРИКС составила от 2,6% в Китае до 9,3% в Индии, что свидетельствует в пользу существенного увеличения денежного предложения без каких-либо значительных негативных последствий для роста потребительских цен.

Недопустимо малый объем денег в экономике не позволяет снизить ставки по кредитам, традиционному бичу российской финансовой системы. Здесь, однако, мы отнюдь не в лидерах: в 2012 г. средняя базовая ставка по коммерческим кредитам в Бразилии составила 36,6% годовых, в Индии — 10,6%, тогда как в России — 9,1% годовых. Правда, в Китае — всего 6,0%, но на то он и Китай, чтобы думать головой, а не продуктами распада устаревшей монетарной теории. И в дополнение: в 2013 г. средние ставки по коммерческим кредитам снизились везде, только не в России — в 2012 г. было 9,1%, в 2013 г. стало 9,3% годовых. То ли еще будет.

Может, правительству и Центробанку, совместно воплощающим единую денежно-кредитную политику, законного инструментария не хватает? Отнюдь. Нормативно закрепленных способов полно: от возмещения коммерческим банкам средств, выданных в кредит под правительственные гарантии, до покупки за «живые» деньги облигаций институтов развития, тех же Внешэкономбанка или Российского фонда прямых инвестиций. Эти варианты прямо следуют из Закона о Банке России, но Центробанк предпочитает лишь регулярно повышать ключевую ставку рефинансирования, тем самым исподволь подстегивая ненавистную инфляцию.

В кредитовании экономики новыми деньгами в части минимизации дополнительного роста цен есть непременное условие — средства должны поступать на развитие реального сектора, того же импортозамещения, а не на перекредитование западных ссуд. Почему? Потому что в том же 2012 г. из 51 млрд долл. прямых иностранных инвестиций в Россию на офшоры и страны с пониженным налогообложением пришлось 39 млрд долл., или 77%, в частности, на «льготные» Люксембург, Нидерланды и Ирландию — 61%. Проще говоря, ушлые капитаны российского бизнеса сначала денежки своих предприятий вывели, потом под видом «иностранных инвестиций» завели обратно, а теперь воют белугой под тяжестью «непосильного» кредитного ярма. И ведь сердобольное общество этим жуликам верит!

Прокредитовать импортозамещающий «крупняк» большого ума не надо — те же ВТБ или Внешэкономбанк изрядно набили на этом руку. Но импортозамещение как базовый источник возрождаемого экономического роста состоит из многих тысяч малых производств, разбросанных по всей стране, с которыми нужно, что называется, возиться. Но заниматься этим некому — Улюкаев и Ко, в бытность вождями Центробанка, региональную банковскую сеть практически придушили: если в 2002 г. на 100 тыс. населения приходилось 0,9 условного банка, то нынче 0,6 (в США — 2, в ЕС — 1,8). Причем наибольшие проблемы констатируются в Сибири и на Дальнем Востоке: в этих громадных регионах банков почти в два раза меньше, чем в одной Москве.

Что мешает нашим экономическим небожителям применить несложные в общем-то решения? По всей вероятности, слепая вера в придуманные математические модели, не имеющие ничего общего с реальностью, игнорирование очевидных выводов из зарубежного опыта (наследственная черта гайдаровцев, ныне находящихся у власти) и, конечно, боязнь Гаранта, который, случись что, по головке точно не погладит. Так что, дорогие россияне, готовьтесь снова «затягивать пояса».

[Никита Кричевский]

http://www.mk.ru/economics/2014/09/0...v-rossiyu.html
Первый пошел
1 сентября 2014 в 17:44,

Известие о переезде Луганского машиностроительного завода в Россию вызвало новую волну общественного патриотизма. Восторги справедливы: мы получаем социальное приращение, компетентностное усиление, индустриальное увеличение. Бенефициаров (выгодополучателей) этого события двое — не только Россия, но и Запад, а проигравшая сторона одна — деградирующая Украина.

фото: Геннадий Черкасов

В научном мире широко распространена точка зрения, согласно которой т.н. развитые страны во внешнеэкономической политике руководствуются торговой теорией (другое название — теория сравнительного преимущества) двухсотлетней давности от английского экономиста Давида Рикардо. Ничего сложного: любая экономика станет успешной только тогда, когда будет сохранять исторически сложившуюся товарную специализацию. По этой логике современная Россия, как когда-то, должна производить по преимуществу пшеницу и водку, Англия — шерсть и виски, а Япония — рис и саке.

«Пророческое» учение, что говорить. К слову, о «прозорливости» Запада — вот что писала в 1881 г. о перспективах Страны восходящего солнца англоязычная Japan Herald: «Мы не думаем, что Япония когда-либо разбогатеет: этому препятствуют преимущества, дарованные природой, а также любовь японского народа к праздности и удовольствиям. Японцы — счастливая раса, и, будучи удовлетворенными тем немногим, что имеют, они вряд ли многого достигнут».

Последующее глобальное развитие происходило с точностью до наоборот. Теперешние процветающие государства за редким исключением стали таковыми не благодаря ложным доктринам или божественному провидению (той же теории Рикардо или «невидимой руке» Адама Смита), а в результате кропотливого создания и государственной защиты собственного промышленного производства. Англия, а позднее США — лучшие тому подтверждения.

Кто успел — тот и съел: индустриальные государства постепенно начали диктовать свои условия сырьевым и аграрным экономикам, принуждая тех сохранять исторически сложившееся разделение труда и поставляя взамен нефти или бананов высокотехнологичные плоды цивилизации. Тут как нельзя кстати пришлись превратные рикардианские воззрения, превратившиеся в догмы Вашингтонского консенсуса (открывайте рынки, изгоняйте из экономики государство, приватизируйте имущество, поддерживайте устойчивые курсы своих валют), положения ВТО (накажем любого, кто осмелится препятствовать международной торговле) или в надуманную концепцию новой глобализации (объединим товарные, финансовые рынки и рынок труда в единый общемировой рынок). Между прочим, первая волна глобализации середины XIX века привела к многочисленным революциям в Европе.

Уничтожение национальной промышленности приводит к снижению уровня жизни людей, поскольку зарплаты в индустрии традиционно высокие, и остальная экономика вынуждена на них равняться. Снижаются доходы бюджетной сферы, налоги-то платить некому. Наконец, тихой сапой, за счет поставок субсидируемой продукции с Запада и возведения все новых заградительных барьеров, наподобие гармонизированных стандартов ЕС (по-нашему — техрегламентов или ГОСТов), препятствующих проникновению товаров из третьих стран, уничтожаются прочие сектора национальных хозяйств. В итоге «свободолюбивые» государства приходят с протянутой рукой к дверям МВФ, беспрекословно выполняя абсолютно все, включая геополитические, требования.

Нынче недалекое украинское руководство, чванливо посмеиваясь над носителями экономических знаний и не задумываясь о последствиях, с остервенением и с одобрения Запада методично разрушает собственную промышленность, сконцентрированную в основном на востоке и юго-востоке страны. Ликвидируются целые направления: 16 июня этого года Петр Порошенко, опять же по требованию западных «партнеров», прекратил все военно-промышленные связи с Россией, в одночасье лишив экономику Незалежной $500 млн ежегодных экспортных поступлений.

Под удар попали днепропетровское КБ «Южное» им. М.К.Янгеля (техническое обслуживание российских ракет РС-20 «Воевода»), харьковское НПО «Хартрон» (производство систем управления для тех же РС-20), запорожское «Мотор Cич» (выпуск двигателей для российских боевых и транспортных вертолетов) и другие. Так что «Луганский машиностроитель» — лишь частный, но красноречивый случай, можно сказать — «первая ласточка», перелетевшая в Россию.

Украину спасет сельское хозяйство? Не будьте наивными — более трети аграрного экспорта страны составляет подсолнечное масло, которого в Европе и без новых «нахлебников» — залейся. К тому же украинская продукция не соответствует европейским стандартам (о запрете экспорта в РФ не упоминаем). Для Европы со всех сторон лучше, если маслице вместе с молочком будет выливаться на Крещатике, а не на Елисейских Полях.

...Что же до фальшивой торговой теории Рикардо, то ее значение для развитого мира когда-то исчерпывающе выразил нобелевский лауреат по экономике Милтон Фридман: «Не смотрите на предпосылки теории торговли, смотрите на то, сколько пользы она приносит Соединенным Штатам».

[Никита Кричевский]

http://www.mk.ru/economics/2014/09/1...v-amerike.html
Реплика
10 сентября 2014 в 17:40, просмотров: 11900

Российская экономика гнется под тяжестью неэффективного государственного управления и санкционных ударов Запада. Сползание в стагнацию, пусть и по разным причинам, в нашей истории происходит не впервые, и наиболее свежий пример — последние годы существования СССР, когда в начале перестройки у советского руководства, кажется, были все шансы, чтобы относительно быстро и безболезненно провести реформы. Но не случилось — шесть заключительных лет из жизни страны заполнили пустословие, нерешительность, трусость.

фото: morguefile.com

Но, может, в те годы брать пример было не с кого, образцы для подражания, пускай из иных социально-экономических систем, отсутствовали? Отнюдь. Прообразы были, и один из них, из жизни идеологически чуждых США, реализовался практически на глазах у советского руководства. Речь о рейганомике, и нечего губы кривить, когда дело касается примеров твердых, командных действий, направленных на экономическое возрождение нации.

Кризис американской самоидентификации, начавшийся после поражения во вьетнамской войне, усугубившийся с захватом американского посольства в Иране и проваленной военной операцией по спасению заложников, осложнившийся бедственным положением в экономике, к концу 1970-х привел Америку к общенациональной депрессии. В такой атмосфере 40-м президентом США 4 ноября 1980 г. был избран Рональд Рейган.

По итогам 1980 г. спад американской промышленности составил 0,2% ВВП, инфляция достигла ужаснувших Штаты 13,5%, а безработица — 7,1%. Падкие до эпитетов американцы даже придумали специальный термин — «стагфляция», означающий промышленный спад и связанный с ним рост безработицы на фоне высокой инфляции.

18 февраля 1981 г., менее чем через месяц после инаугурации, Рейган представил Конгрессу план действий «Новое начало Америки: программа восстановления экономики». Целью обновленного Белого дома стало не импортозамещение, нет, но «поддержание силы и жизнеспособности американского народа путем уменьшения обременяющего вмешательства федерального правительства в функционирование экономики, снижение налоговых ставок и сокращение правительственных расходов, создание стимулов, побуждающих людей работать, сберегать и инвестировать».

При выборе стратегии прорыва Рейган сделал ставку на разработчиков экономической теории предложения (supply-side theory): нобелевского лауреата по экономике (1976) Милтона Фридмана, будущего обладателя премии Нобеля (1999) Роберта Манделла, а также Артура Лаффера (знатоки вспомнят «кривую Лаффера», обозначающую оптимальный уровень налогообложения в экономике). Не заигрывание со сторонниками разных экономических учений, особенно с теми, чьи научные воззрения показали полную несостоятельность, а опора на узкую команду ученых и чиновников, так же, как Рейган, поставивших на карту собственные публичные судьбы.

«Новое начало» включало четыре группы взаимосвязанных мер.

Во-первых, снижение правительственных расходов в целях уменьшения дефицита бюджета и преодоления инфляции. Часть сэкономленных средств должна была перенаправляться на увеличение военных расходов для сокращения военно-технологического отставания от СССР (да-да, когда-то было и такое!). Во-вторых, уменьшение ставок подоходного налога и налогов на предпринимателей, что должно было привести к увеличению заработной платы и прибыли. В-третьих, ослабление регулирующих функций государства, сокращение законодательства в сфере экономики. В-четвертых, проведение стабильной и предсказуемой денежно-кредитной политики.

Уже в 1984 г. Рейгану и его команде удалось кардинально изменить ситуацию: экономический рост составил выдающиеся 7,2%, инфляция снизилась до комфортных 4,3%, и пусть безработица все еще оставалась высокой (7,5%), ясно было, что эта проблема разрешится в ближайшие годы (в 1988 г. безработица упала до «естественных» 5,5%). Кстати, тот подъем, помноженный на триумф американцев на летней Олимпиаде-84 в Лос-Анджелесе (СССР и другие социалистические страны те Игры бойкотировали), с легкой руки Рейгана до сих пор именуется «Утро в Америке».

Не все поставленные задачи Рейган и К° выполнили: например, к 1984 г. не удалось ликвидировать бюджетный дефицит, а в 1985–1986 гг. — сводить его с профицитом (кстати, «профицитные» мечты Рейгана в 1998–2000 гг. воплотил Билл Клинтон, а в 2001 г. — Джордж Буш-мл.). Однако разговор, напомню, не о рейганомике, а о том, что одни свою историческую миссию выполнили с блеском, а другие ее с треском провалили.

Нам не нужно искать спасение в слепом копировании рейгановских действий. Хотя бы потому, что наши экономики несопоставимы, патернализм противоположен либерализму, да и доллар что тогда, что сейчас остается мировым валютным гегемоном. Задача в другом: в кратчайшие сроки разработать и принять программу противодействия надвигающемуся кризису и уже в этом году, со всеми болезненными кадровыми решениями, приступить к ее реализации.

Наша нынешняя ситуация не в пример благоприятнее позднесоветской: Россия обладает неизмеримо большими, по сравнению с Советским Союзом, интеллектуальными, финансовыми, информационными ресурсами, да и настрой у людей пока еще позитивный. Однако погубить нас могут не санкции, а все те же унаследованные от СССР демагогия, непрофессионализм и в конечном итоге разочарование в национальном лидере.

[Никита Кричевский]

http://www.mk.ru/economics/2014/09/1...ensionera.html

Хочешь достойную старость — покажи детям, как надо заботиться о родственниках
15 сентября 2014 в 18:45, просмотров: 4142

Пенсионные дискуссии порядком надоели россиянам. Словоблудие по принципу «из пустого в порожнее» для одних — пиар, для других — работа, для остальных — повод для депрессии. Эксперт «МК» постарался ответить на пять наиболее часто встречающихся «пенсионных» вопросов, занимающих львиную долю при обсуждении пенсионной проблематики. Ответы нерадостные, но уж какие есть.


фото: Наталья Мущинкина

1. Причина дефицита пенсионной системы — сползание в демографическую яму.

Ничего подобного. В 2010–2013 гг. численность пенсионеров в России выросла всего на 3,3% (с 39,7 млн до 41,0 млн человек), при этом количество работающих в соотношении с общим числом пенсионеров практически не изменилось и все последние годы составляет 1,7 (с незначительным понижающим трендом).

Откуда взялся дефицит? В 2002 г., когда стартовала «зурабовская» пенсионная система, пенсионные взносы входили в состав ЕСН (28 п.п. из суммарных 35,6% от фонда оплаты труда). До 2005 г. система была мало того что сбалансированной, так еще и профицитной: остаток средств в 2003 г. составил 100,4 млрд рублей, в 2004 г. — 66,5 млрд рублей (в 2004 г. при общих доходах ПФР в 1,2 трлн рублей поступления из бюджета на выплату обязательной части пенсии составили всего 59,5 млрд рублей, или 5,2%).

Все изменилось с 2005 г., когда начало реализовываться популистское решение (догадайтесь, чье) о резком снижении ЕСН с 35,6 до 28%. Причем в наибольшей степени пострадала именно «пенсионка», отчисления на которую уменьшились с 28 до 20 п.п. Снижать нужно было не ЕСН, а объем «серых» зарплат в экономике, но это табу: обналичка — кормилица силовиков. А теперь покажите мне того смельчака, кто осмелится указать «нашему всему» на очевидную оплошность.

Второй прародительницей пенсионной катастрофы стала пресловутая валоризация, введенная в жуткий кризис 2008–2009 гг. без каких-либо дополнительных финансовых источников. Помните, как лицемерили статусные социальщики: «Мы единственная страна в мире, которая в кризис не уменьшила, а наоборот, увеличила объем социальных обязательств»? Вот Боливар и не вынес двоих: сегодня приходится придумывать все новые объяснения, почему очередные «пенсионные» телодвижения не ухудшат положение будущих пенсионеров.

Рано или поздно новое и, надеюсь, вменяемое правительство будет вынуждено вернуться к вопросу определения (не обязательно повышения) адекватных пенсионных взносов. Только делать это нужно параллельно с уничтожением «серых» доходов, иначе очередной дефицит пенсионной системы вновь будет неизбежен.

2. Накопительную часть пенсии украли (вариант: будущие пенсии «ушли на Крым»).

Никто ничего не воровал: в 2014–2015 гг. взносы на накопительную часть после перечисления в ПФР останутся в нем же (будут учтены на индивидуальных счетах будущих пенсионеров и израсходованы на текущие выплаты пенсий), а не проследуют по привычному пути в государственную УК «Внешэкономбанк» или в НПФ.

Цена вопроса — около 550 млрд рублей в 2014 г. и 650 млрд рублей в 2015-м. За счет «накопительных» денег правительство уменьшит ежегодные расходы на покрытие дефицита ПФР (порядка 1 трлн рублей) из федерального бюджета и перенаправит высвободившиеся средства на необходимые ему нужды.

Тем не менее ПФР правительство не кредитует — нищий не может ссужать благодетелю. Что же до нашумевшего высказывания министра финансов Антона Силуанова, будто часть пенсионных накоплений в размере 243 млрд рублей ушла на Крым и оттуда не вернется, то тут мы имеем дело с «синдромом боксера Кличко»: увидел цель (проскочила мысль) — попади (ляпни невпопад). Синдром, диагностируемый у многих российских политиков, сначала говорящих, а потом думающих.

фото: Наталья Мущинкина

3. Мораторий на накопительную часть пенсии лишил экономику «длинных денег».

В 2013 г. финансовые вложения организаций составили 72,9 трлн рублей. А теперь сравните с недополученными пенсионными накоплениями (в 2014 г. — 550 млрд рублей). Сколько это «в граммах»? 0,8%! При том что о «длинных» деньгах могут рассуждать лишь те, кто незнаком со структурой инвестиционного портфеля НПФ, расписанной в Федеральном законе 111-ФЗ от 24 июля 2002 г.: в основном это государственные ценные бумаги и банковские депозиты (а также, в существенно меньшей степени, акции и обязательства негосударственных компаний), доходность по которым сами знаете какая: как правило, плюс-минус инфляция.

Впрочем, негосударственные пенсионные финансисты зря свой хлеб не едят — за прошедшие годы они придумали множество схем, позволяющих обходить законодательные требования и размещать накопления в милых их карманам, а также кубышкам учредителей инвестиционных фейках. В результате пока еще неявного воровства во многих НПФ образовались огромные дыры, невидимые в балансах, но в будущем, после 2022 г., когда начнутся массовые «накопительные» выплаты, грозящие обернуться настоящим пенсионным коллапсом похлеще МММ.

Кому выгоден сыр-бор с «длинными деньгами», кто заинтересован в пиар-кампании? Прежде всего собственникам НПФ — крупнейшим российским сырьевым, финансовым, инфраструктурным компаниям, второй год подряд лишающимся, по сути, дармовых миллиардов. Затем менеджменту НПФ, не понимающему смысл своего пребывания на высоких постах, — наживать-то не на чем. И, конечно, фондовым спекулянтам, нынче объясняющим абсолютно все экономические провалы (девальвацию, снижение налоговых поступлений, спад инвестиционной активности) мораторием на накопительную часть.

Ввести бы уголовную ответственность без срока давности за «шалости» с пенсионными деньгами — посмотрим, как забегали бы нынешние пенсионные «праведники».

4. Почему западные пенсионеры путешествуют, а наши «нищенствуют»?

Думаю, не стоит напоминать читателю, что пенсии иностранных пенсионеров формировались тогда, когда зарплаты в России и странах «золотого миллиарда» в пересчете на СКВ различались в десятки раз. К примеру, в 2000 г. годовая медианная зарплата (половина работников получает больше данной суммы, половина — меньше) в России составила $2,0 тыс., а в США — $26,5 тыс., соответственно, и взносы в государственную пенсионную систему были выше. Причем размер пенсионных взносов в США в 1,8 раза ниже российского, что неудивительно — доля «серых» доходов там минимальна.

Кроме того, в Штатах существует культ корпоративных и индивидуальных добровольных пенсионных программ: по итогам 2008 г. в корпоративных пенсионных программах участвовали четыре из пяти работников крупных и средних предприятий, а личные пенсионные счета имели 47,3 млн, или 40,5% всех американских домохозяйств. Увеличиваются и фондовые показатели: если типичный американский работник начал делать пенсионные взносы в 1970 г. в сумме $2 тыс. в год, то к 2010 г. при средней доходности в 8% он накопил бы более $550 тыс. При этом его взносы составили бы порядка $90–100 тыс., остальное — необлагаемый инвестиционный доход.

Можно на такие накопления путешествовать? Конечно, можно. И не только путешествовать, но даже местные казино иногда посещать.

А что у нас? В России при более чем четырехкратной (в долларах) средней отрицательной разнице в пенсионном обеспечении и ценах на транспорт зачастую выше, чем в развитых странах, наш пенсионер не может не то что путешествовать, ему не по средствам добраться на общественном транспорте до собственных 6 соток.

Но, наверное, доблестное российское правительство денно и нощно думает о будущих пенсионерах? И тут мимо: до настоящего времени к детальной проработке налоговых льгот для участников добровольных пенсионных программ оно даже не приступало. В практически неизменном виде пенсионные льготы существуют более 10 лет, с тех времен, когда нынешний «социальный» вице-премьер Ольга Голодец в поте лица трудилась председателем Совета НПФ «Норникель», зарабатывая себе пожизненную ежемесячную пенсию от фонда в 200 тыс. рублей.

5. Новая пенсионная формула дарует россиянам светлое будущее.

Нет, не дарует. Пенсионная формула была выведена математиками, не имеющими представления о том, как работает пенсионная система (не так давно во время теледебатов с автором этих строк один из разработчиков пенсионной формулы Юрий Горлин, не зная ответов на элементарные социальные вопросы, убегал из студии аж два раза). Собственно, задача была не повысить будущее пенсионное благосостояние, а уменьшить расходы бюджета на покрытие пенсионного дефицита.

С поставленной задачей товарищи справились. С 2015 г. трудовые пенсии будут определяться исходя не из привычных накопленных рублей (сколько за вас внесли, столько вы и получите), а на основе ежегодно утверждаемых правительством баллов. Причем баллы будут зависеть не от взносовой чистоплотности работодателей, а от финансовой устойчивости пенсионной системы и финансового рынка в целом. Это, наверно, правильно, но мы-то тут при чем?

Формула строится на основе средней зарплаты по экономике (у одного — капуста, у другого — мясо, в среднем — голубцы), тогда как было бы справедливо отталкиваться не от средней, а от медианной зарплаты, составляющей 55–60% от средней. Если переложить этот алгоритм на нынешние пенсии, получится, что медианная пенсия в стране составляет всего 6,5 тыс. рублей (средняя, напомню, — 11,4 тыс. рублей).

Наконец, «гениальное» творение математиков строится с учетом накопительной части, а ее перспективы после высказываний Голодец об упразднении обязательных пенсионных накоплений, мягко скажем, туманны.

Что же делать? Надеяться только на себя. Я много лет говорю, что лучшее пенсионное вложение — дети. Когда-то это вызывало саркастическую улыбку, сегодня стало мейнстримом. Спору нет, вкладывать в детей надо вне зависимости от того, «выгорит» вложение или нет. Но лучше, если вдобавок мы будем воспитывать деток на примере личной заботы о собственных родителях.

Дай Бог им здоровья.

[Никита Кричевский]

5 октября 2015, 15:06 | Экономика | «Известия» | написать авторам
http://izvestia.ru/news/592548

Доктор экономических наук — о новом оброке, которым хотят обложить нефтяников

Да простят меня иные политологические эстеты, но нынешнее российское правительство всё чаще напоминает разухабистую гоп-компанию из классической «Свадьбы в Малиновке». Коренной резон их действий, помимо, разумеется, поиска горячительного, был прост как правда — день простоять да ночь продержаться. Глядя на некоторых наших «атаманов», аналогии возникают те же: кони уже пьяные, хлопцы запряженные, но командир Назар Дума никак не выходит.

Президент, как известно, отдал своему кабинету поручение создать «здоровый бюджет». А премьер Дмитрий Медведев тем временем… издал очередную программную статью (позавидуешь его работоспособности!). Только на этот раз не «Россия, вперед!» (то мелководье мы, видимо, уже прошли), а ни много ни мало «Новая реальность: Россия и глобальные вызовы».

Хорошие у нашего премьера способности, жаль, команда исполнителей — сплошь Попандопуло, Нечипор да Трындычиха.

Вот, например, уверенно пишет премьер, что «реформировать сырьевую экономику, когда цены именно на сырьевые товары находятся на таком низком уровне, нужно взвешенно и аккуратно. Прежде всего думать о том, как эти реформы скажутся на людях».

По сути всё правильно, а на деле? На деле министр Силуанов на днях говорил как о фактически принятом о решении «стрельнуть» всего-то на годик у российских нефтегазовых компаний (строго говоря, повысить НДПИ) дополнительные доходы от приснившейся ему нефтегазовой девальвации.

В этом месте неискушенный читатель может внутренне возмутиться: как же так, в прошлом году обвал случился без малого в два раза, а кэша у нефтяников опять нет?
А ведь действительно нет (естественно, в требуемых шайкой Попандопуло объемах). В том-то и закавыка: анализ публичной финансовой отчетности за первое полугодие 2015 года по шести крупнейшим публичным российским нефтяным компаниям подтверждает — российская нефтянка не получила дополнительных доходов от изменения стоимости рубля почти ничего.

Почему? Потому что почти половина поставок нефти производится на внутренний рынок и никакого девальвационного эффекта не вызывает. (Так, в «Роснефти» поставки на внутренний рынок на переработку в 2014 году составили 47% от общего объема поставок, а в первом первом полугодии 2015-го — 45%.) Кроме того, постоянно нуждается в обновлении западное оборудование, кредиты иностранцам нужно отдавать, наконец.
«Но всё же затраты-то у нефтяников и газовиков в рублях», — поумерит свой гнев диванный оппонент. А зарплаты, вновь возразим мы? А возросшие расходы на инфраструктуру? А инвестиции, наконец?

Из ФНБ не дают, Запад прикрыт крымской «крышкой», а в Китай уже чартерами катаемся.

А как вам такое «исполнение» Силуанова: сначала «решение об изъятии девальвационной прибыли принимается только на один год. В следующем году время покажет», многозначительно сказал он, поглядывая на то место, откуда должны были выскочить партизаны, то есть необходимость этих денег для нефтянки все-таки признал.

Но, пройдя несколько сот метров, вероятно, с несколькими отеческими привалами, на другой площадке наш герой, видимо, когда-то имевший «много специальностей, за шо и состоял на особом учете в одесском уголовном розыске», расхорохорился: «Почему-то только в России компании таким шантажом занимаются — если вы на нас налоговое бремя увеличиваете, то мы будем сокращать инвестиционные программы. Никто не говорит о сокращении операционных издержек, о замораживании зарплат, о снижении цен на закупаемое сырье, товары и услуги».

Во-первых, господин министр, думаю, не только в России, но и в Брунее и даже в Кабо-Верде тамошние народы не примутся в пляс, узнав, что теперь они будут платить родным государствам больше.

Во-вторых (вы меня еще слышите?) речь не о новых налогах, а о том, чтоб не увеличивать старые. Помните, как президент артикулярно наставлял вас — «никаких новых налогов?». Просто те суммарные «девальвационные» 330 млрд рублей уже «зашиты» в налогах, которые еще отработать надо. В том числе через рост розничных цен.

Тут же, в строку: за весенне-летнее укрепление рубля с нас точно не спросят?
И, в-третьих, Антон Германович, гнали бы вы взашей своих помощников — это как нужно подставить шефа, чтобы не удосужиться посмотреть отчетность той же «Роснефти», у которой, согласно итогам 2014 года, выручка и доходы группы выросли на 17%, удельные капрасходы на разведку и добычу снизились сразу на 24%, а свободный денежный поток увеличился на целых 172% (самый высокий среди всех сопоставимых мировых компаний результат)? Кстати, отчисления в бюджет, где пока еще заседает Силуанов, по итогам 2013 года достигли почти 60% от выручки.

Что же до снижения закупаемого сырья, товаров и услуг — уж не под импортозамещение вы, господин ментальный бухгалтер, копаете? Материалы и сырье-то у «Роснефти» — преимущественно отечественные, спросите у СИБУРа или «Синары».

Смех смехом, а денег в бюджете действительно не хватает. Так, может, пройтись по сусекам, а не бегать с фискальным топором за крупнейшими налогоплательщиками?
Может, для начала улучшить собираемость НДС? А то как-то некрасиво получается: цена вопроса с нефтегазом — 330 млрд рублей, а с 5,3 трлн рублей, начисленных с начала этого года, до казны дошло всего 62,1%. При этом общая налоговая база по продукции, обоснованность применения налоговой ставки 0% документально подтверждена, составила 16,3 трлн рублей. Не крутовато ли для кризиса, да же с учетом «сидящих» в этих 16,3 трлн «пеленок-распашонок», и не поискать ли недостающие 360 млрд рублей тут?

По итогам восьми месяцев этого года к «законному» возмещению НДС из бюджета полагается 1,3 трлн рублей. Но что удивительно, помимо «правильных» 1,3 трлн рублей в налоговых лежат заявления еще на 2 трлн! Дальше всё понятно: как только появляется «окно возможностей», заветные бюджетные триллиончики тут же улетают в направлении стран с теплым климатом и недорогим рынком недвижимости. А мы тем временем продолжаем «биться» за 360 млрд нефтезаговых долларов.

…В восьми приоритетных задачах, обозначенных Медведевым в «Новой реальности», по литерой «два» имеется непростая головоломка: «Многие критерии, по которым оценивали динамику развития еще в конце ХХ — начале ХХI века, потребуют пересмотра. Новые технологии, инновации, внедряемые в том числе небольшими компаниями, радикально и в короткие сроки преображают целые рынки и отрасли».

Хороши примеры медведевской «новой нормальности»?

Сейчас нужно не ордена раздавать или за голыми девками из-за бани подглядывать, а Назара Думу из «Свадьбы в Малиновке» звать. Известно каждому: для большого огня достаточно одной искры. Особенно в такое пожароопасной сфере, как российская нефтянка.