4895. Санаев Всеволод Васильевич

[Chtoby-pomnili.com]

http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=45

Народный артист СССР (1969)
Лауреат Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1967, за роль Ермолая Воеводина в фильме «Ваш сын и брат»)
Дипломант Всеболгарского фестиваля в Варне (1972, за фильм «Украденный поезд»)
Лауреат Всесоюзного XVII кинофестиваля в Киеве в номинации «Призы за лучшие актерские работы« за 1984 год (фильм «Белые росы»)
Кавалер ордена Трудового Красного Знамени

Всеволод Санаев родился 25 февраля 1912 года в Туле.

Детские годы Всеволода прошли на рабочей окраине Тулы, рядом с оружейным заводом. Многодетная семья Санаевых была очень дружной, но в школе Всеволод учился неважно и часто стоял за дверью класса за всякие проделки, получая позже от матери крепкие подзатыльники. Из—за плохой успеваемости отец Всеволода Василий Санаев послал сына работать, и мальчик стал работником гармонной фабрики. Он быстро освоил профессию половинщика, и к 16 годам у него самого было два ученика. В обязанности Санаева входило собрать гармонь и настроить инструмент. В то же время начали проявляться и актерские способности Всеволода. Когда по праздникам к Санаевым приходили гости, Всеволод, чтобы развеселить гостей, легко пародировал любого из присутствующих.

Когда в Тулу с гастролями приехал МХАТ, Санаев увидел спектакль «Дядя Ваня» Чехова, который произвел на него глубокое впечатление. Чтобы попробовать себя в качестве актера, он вместе со своим знакомым, рабочим Гурием Карнеевым, пришел на репетицию местного любительского театра в клуб «Серп и молот», где на Санаева снова произвело впечатление умение директора гармонной фабрики Синявина мастерски перевоплощаться. Заинтересовавшись профессией актера, Санаев стал часто посещать клубные репетиции, а когда в Туле открылась театральная студия, попытался туда поступить, но получил отказ из—за недостаточной образованности. Однако Всеволод продолжил попытки попасть в студию и попросил: «Буду делать все, что нужно, только возьмите!» Благодаря такой настойчивости его все же взяли в студию. Днем он трудился на гармонной фабрике, а вечером шел в театр, где был рабочим сцены, шумовиком, осветителем и даже сыграл две небольшие роли. Но чтобы играть в настоящих спектаклях, надо было учиться, и наставником Санаева стал актер тульского театра Кудашев, который помог Санаеву подготовиться к экзаменам в Москве на театральный рабфак.

Для родителей желание Всеволода пойти в актеры было неожиданностью, и они решили, что он просто не хочет работать. «Умрешь, пропадешь под каким—нибудь московским забором», — говорили они. Чтобы сын быстрее вернулся, мать и отец спрятали его зимнее пальто и не дали денег на дорогу. Но Санаев не вернулся. Два года он проучился на рабфаке, после чего еще год - в театральном техникуме, на курсе Николая Плотникова. Жил в общежитии на Собачьей площадке, по ночам подрабатывал на вокзале, разгружая вагоны, и вскоре стал студентом ГИТИСа.

Одним из первых спектаклей, увиденных в Москве, был мхатовский «У врат царства» с участием Качалова. Санаев был потрясен, и позже рассказывал: «Только в этом театре я хочу служить, только таким должен быть настоящий актер. Или вернусь собирать гармони, или научусь играть, как они». В ГИТИСе молодому актеру повезло. Кроме Плотникова актерское мастерство студентам на курсе также преподавал Михаил Тарханов, о котором Санаев позже рассказывал: «Он для нас был школой жизненной правды в искусстве. Знал много секретов актерского мастерства, учил студентов, как обращаться со своим телом и окружающими предметами, как произносить слова на сцене таким образом, что, даже если говорить шепотом, тебя услышат и поймут на галерке». Иногда Всеволод провожал Тарханова домой, и педагог щедро делился со студентом мыслями об искусстве.

Когда Санаев оканчивал ГИТИС, МХАТ объявил конкурс для молодых актеров, на котором Всеволод прочел комиссии отрывок из повести Гоголя «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Из семисот претендентов Станиславский и Немирович—Данченко выбрали троих выпускников ГИТИСа, среди которых оказался Санаев. Таким образом, он попал в театр, о котором мечтал. Сразу молодых актеров в штат не брали — они считались «кандидатами» и входили лишь во вспомогательные составы труппы, а из—за большого количества известных актеров пробиться новичку в подобном коллективе было непросто. Тем не менее Санаев вскоре перешел в основной состав. В МХАТе была традиция: на первом этаже одевались и гримировались «старики» — «золотой фонд» театра, а молодежи отводился четвертый этаж. Санаевский «спуск к славе» был стремительным: сыграв роль Пикалова в «Любови Яровой» и Чепурина в пьесе Островского «Трудовой хлеб», он в течение года спустился с четвертого этажа на первый. Вскоре на гастролях театра в Киеве он познакомился со студенткой филологического факультета Лидой. Труппа МХАТа выступала в Киеве всего месяц, но этого времени Санаеву хватило, чтобы уговорить девушку выйти за него замуж и уехать в Москву. В дальнейшем вместе они прожили всю жизнь.

Одновременно с началом работы в театре Санаев начал сниматься в кино, фильм «Любимая девушка» режиссера Ивана Пырьева стал одним из первых. Санаев рассказывал, что работать с Пырьевым было непросто. Однажды в павильоне долго выставлялся свет, молодые актеры, сидевшие за декорациями, рассказывали друг другу анекдоты и их смех не понравился режиссеру. Пырьев вскочил со своего кресла, закричал и погнался за актерами, размахивая палкой. Догнав их, Пырьев сказал, глядя на Санаева: «Ты еще сниматься будешь, а ты — никогда!» Больше своего коллегу Санаев на «Мосфильме» не видел.

Помимо «Девушки с характером» Всеволод тогда снялся в «Волге—Волге» и «Сердцах четырех». Но начало успешной творческой карьеры Санаева прервала война. И он, простившись с женой и родившимся к тому времени сыном, отправился на сборный пункт, но призывникам было приказано явиться в свои военкоматы и ждать дальнейших указаний. В это же время началась работа над агитационными киносборниками для фронта, и Санаев уехал со съемочной группой в Борисоглебск, в авиационную школу имени Чкалова. Но когда закончились съемки, вернуться в Москву ему не удалось — немецкие войска были на подступах к столице, въезд в город был закрыт. МХАТ был эвакуирован, и жена Санаева уехала в Алма—Ату, но Всеволод об этом не знал. Ему предложили поработать в Борисоглебском театре имени Чернышевского, который дважды в день показывал спектакли для солдат. Актеры театра играли на вокзалах для тех, кто отправлялся на войну, и в госпиталях для раненых, а также на передовой. Санаев считал, что его место — в бою, но после каждого выступления актеров обступали бойцы, благодарили за выступление и обещали драться с врагом насмерть. Однажды играли для снайперов, которые пришли со своих постов в белых маскировочных халатах, и один из бойцов подарил актерам небольшой букет подснежников. Для артистов это была очень дорогая награда.

Тем временем в Алма—Ате в переполненном беженцами холодном спортивном зале заболел корью и дифтеритом первенец Санаевых Алеша. У двухлетнего малыша была высокая температура, он задыхался и утешал плачущую мать: «Мамочка, дорогая, не плачь, я поправлюсь». Но мальчик умер, и, похоронив сына, Лида Санаева через несколько месяцев чудом нашла мужа. Вскоре во время войны у них родилась дочь, которую они назвали Елена. Девочка была совсем слабой, с тонкими ручками и ножками. Всеволод очень любил свою дочь, когда приходил домой, всегда приносил маленькой Лене сахар, но она росла очень болезненным ребенком, и Санаев в шутку называл дочку «подгнилком». Позже Елена Санаева рассказывала: «Наверное, поэтому родители воспитывали меня с удвоенной строгостью и любовью. То есть если я падала, мама могла мне еще за это и поддать. А на вопрос «почему?» обычно отвечала: «Проклятие воодушевляет, а благословение расслабляет!»

После войны семья Санаевых вернулась в Москву и стала жить в Банковском переулке, в коммунальной квартире, в комнате площадью девять метров. Всеволод много работал, чтобы поменять ее на большую квартиру, но все семейные накопления исчезли из—за денежных реформ. Однажды на коммунальной кухне Лида Санаева неосторожно рассказала анекдот, и появившиеся после доноса сотрудники НКВД стали расспрашивать соседей о молодой женщине. Лидия тяжело это переживала и на несколько месяцев с диагнозом «мания преследования» попала в психиатрическую лечебницу. Всеволод Санаев, который очень хотел оградить свою семью от подобных ситуаций, в середине 1950—х годов купил отдельную квартиру в кооперативном доме, но сам к тому времени пережил обширный инфаркт во время съемок в картине «Алмазы». В этой квартире Всеволод Санаев и его жена Лида прожили до конца дней.

О послевоенной карьере Всеволода Санаева рассказывала его дочь Елена: «Без ролей отец не сидел, но и выдвинуться не удавалось, а сниматься в кино тогда почти не получалось — из театра очень неохотно отпускали. Однажды, возвращаясь домой после спектакля вместе с директором МХАТа Аллой Константиновной Тарасовой, Всеволод Санаев сказал ей, что решил уйти из театра в кино. Помолчав немного, она ответила: «Наверное, Вы поступаете правильно, Севочка. Пока живы ОНИ (она имела в виду корифеев МХАТа), они вам играть не дадут». Отец не пожалел о своем выборе. Об уходе из театра он говорил: «Оставить МХАТ, друзей, сцену — дело, конечно, нелегкое. Но манило кино, и думалось, что в кинематографе удастся сделать больше. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом». А тут как раз подоспело очень хорошее предложение от Михаила Калатозова — роль директора совхоза в первом целинном фильме. Калатозов собрал замечательных молодых актеров: Олега Ефремова, Изольду Извицкую, Нину Дорошину, Татьяну Доронину. Роль прозвучала, о Санаеве заговорили. К этому времени отец снялся у Пырьева, Герасимова, Пудовкина. С последним они подружились. «Вы прирожденный комедийный актер», — не раз говорил он. Действительно, немного жаль, что Всеволоду Санаеву почти не довелось сыграть комедийные роли. Он совершенно изумительно шутил, рассказывал анекдоты: сам никогда не смеялся, только бесенята в уголках глаз поигрывали, а смешил ужасно».

Санаеву также довелось сыграть у Сергея Юткевича в фильме «Рассказы о Ленине» и у Лео Арнштама в картине «Пять дней, пять ночей», о спасении советскими солдатами Дрезденской галереи. Из МХАТа он перешел в Театр киноактера. При постановке в этом театре спектакля «Софья Ковалевская» в нем был задействован Санаев, и у режиссера Самсона Самсонова появилась идея снять «Оптимистическую трагедию» с участием Бориса Андреева, Вячеслава Тихонова, Эраста Гарина и братьев Стриженовых. Санаеву Самсонов доверил сыграть роль Сиплого. Фильм в результате ждал большой успех. Мальчишки, увидев Санаева, повторяли фразу его героя: «По два раза сифилисом болели». На Каннском кинофестивале картина получила премию за лучшее воплощение революционной эпопеи. У советских актеров всегда была проблема с одеждой на случай торжественных церемоний, и Всеволод Васильевич с трудом разыскал модный костюм, чтобы выглядеть достойно во время вручения награды. Елена Санаева рассказывала: «Отец мне часто говорил: «Мы, Санаевы, — народ талантливый, ты только верь в себя, а случай придет, будь к нему готова!» Я эти слова запомнила на всю жизнь. А ведь, по сути, роли, которые сделали Санаева Санаевым, пришли довольно поздно и, несомненно, благодаря его верности профессии, терпению, мужеству, основательности, присущей мастерам своего дела».

В 1963 году Вилен Азаров пригласил Санаева сыграть главную роль в фильме «Это случилось в милиции». Поначалу режиссер считал, что роль Сухаря должен играть другой актер, но подходящей кандидатуры не было, и стали пробовать Санаева. Его утвердили, но он ответил: «Да вы не расстраивайтесь. Я так устал после «Оптимистической», что сейчас возьму бюллетень, а вы пока ищите замену». Но руководство настаивало на начале съемок, и работа началась. Майор милиции Сазонов получился у Санаева совсем не таким, как его задумывал автор. Актер создал свой образ героя — внешне неприметного, сдержанного и скромного.

В 1960—е годы Всеволод Санаев стал народным артистом РСФСР, а затем и СССР, и критики заговорили о нем, как о серьезном художнике. Об этом периоде творчества отца рассказывала Елена Санаева: «Однажды ему позвонил молодой режиссер и попросил сняться в своей первой работе. Это был Василий Шукшин, а фильм назывался «Живет такой парень». «А сценарий чей?» — поинтересовался отец. - «Тоже мой». «Сам снимает, сам сценарий пишет…» — доверия это не вызывало, и Санаев вежливо отказался. «Жаль, — сказал молодой режиссер. — Буду ждать другого раза». Потом отец увидел блестящий дебют Шукшина, сам разыскал его на студии и сказал: «Вась, замечательная картина! И я жалею, что отказался сниматься у тебя. Если будет что—то, даже эпизод — с радостью пойду!» Так Всеволод Санаев стал актером Шукшина и снялся в трех его фильмах: «Ваш сын и брат», «Странные люди», «Печки—лавочки». За картину «Ваш сын и брат» они получили Государственную премию братьев Васильевых. Роль Ермолая Воеводина была у Санаева любимейшей. Шукшин собирался снять фильм про Степана Разина. Засел за сценарий. Встретив Санаева, сказал: «Васильич, поработаем. Пишу для вас хорошую роль». Смерть Шукшина — не просто режиссера, а друга и единомышленника — стала для отца огромной потерей. Большего горя со смерти сына Алеши он не испытывал».

Сыграв полковника Зорина в картине режиссеров Бобровского и Ладынина, Санаев стал заслуженным работником МВД. Его приглашали на все торжества, в порядочность, надежность и профессионализм его героя верили люди. Елена Санаева рассказывала: «А ведь отец никогда себя не хвалил, я от него ни разу не слышала, как от многих других представителей нашей профессии: «Ну я дал! Ну сыграл!» Бывало, спросишь его: «Пап, ну как ты?» — «Ничего, Лель. Нормально».

Всеволод Санаев пятнадцать лет был секретарем Союза кинематографистов и отвечал за бытовую секцию. В его ведении находилась выдача путевок, направлений в больницы, похороны и получение квартир. Елена Санаева рассказывала: «Телефонные звонки донимали его с 8 утра, какой—нибудь истерический голос вопил: «Вы дали путевку актрисе N, а вместо нее поехала сестра!» На что он спокойно отвечал: «А вы что хотите, чтобы я стоял на вокзале и проверял, кто едет по путевке?» Отец никогда никому не отказывал в помощи и сам при этом никогда не жаловался: «У меня все хорошо. Мне всего хватает». Жена все время ворчала: «Ну правильно, одни секретари едут в Лондон, Париж, а тобой все дыры затыкают». А он и не рвался туда. Другое дело — рыбалка. Леонид Дербенев, Николай Крючков, Вячеслав Тихонов были желанными товарищами в этом занятии. Как говорил ему Николай Афанасьевич: «Старичок, я теперь, когда мне роль предлагают, спрашиваю: рыбалка есть? Есть — я ваш, а нет — отказываюсь». Когда разваливался СССР, многие выкидывали партбилеты. Отец не выкинул: «Мне стыдиться нечего. Я наверху не был. А на своем месте кому мог — помогал. В последние годы жизни отца часто узнавали на улице, подходили к нему, пожимали руки или просто улыбались с неизменными словами: «Как мы Вас любим, как мы Вам верим! Вы только живите, живите подольше». А он потом говорил мне: «Лель, конечно, мы стреляные гильзы, но все же приятно, что люди так относятся». И улыбался в усы».

Критики на протяжении всей творческой карьеры Всеволода Васильевича отмечали отсутствие фальши и достоверность его игры. В свою очередь, зрителям особенно запомнилась работы Санаева последнего периода его жизни — в фильмах «Забытая мелодия для флейты», «Ширли—Мырли» и особенно в картине «Белые росы», в которой он создал неподражаемый актерский дуэт вместе с Борисом Новиковым. Елена Санаева рассказывала: «У отца на руке была татуировка, сделанная еще в молодости, — якорь. Перед спектаклем или съемками он густо замазывал ее гримом. Теперь мне думается, что она, несмотря на то, что отец потом пытался ее свести, была очень символична. Ведь Всеволод Санаев и есть человек—якорь — надежный, золотой человек».

Всеволод Санаев скончался 27 января 1996 года от рака легких и был похоронен на Новодевичьем кладбище.

Его дочь, Елена Санаева, стала актрисой и вышла замуж за актёра и кинорежиссёра Ролана Быкова. Внук Всеволода Санаева, Павел Санаев, стал сценаристом и кинорежиссёром.

Леонид Филатов подготовил о Всеволоде Санаеве передачу из цикла «Чтобы помнили».


Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Материалы сайта www.peoples.ru
Материалы сайта www.rusakters.ru
Воспоминания Елены Санаевой

Фильмография:

1938 «Волга—Волга», роль: бородатый лесоруб / безбородый «симфонический» музыкант
1938 «Если завтра война», роль: грамотный боец
1939 «Девушка с характером», роль: Сурков, лейтенант милиции
1940 «Любимая девушка», главная роль: Василий Добряков, токарь—многостаночник
1941 «Первопечатник Иван Фёдоров», роль: Пётр Тимофеев, помощник Ивана Фёдорова
1941 «Сердца четырех», роль: красноармеец Еремеев
1941 «Первая Конная», роль: Кулик, начальник артиллерии армии
1944 «Иван Никулин — русский матрос», роль: Алёха Лушников, Алексей Митрофанович, машинист
1946 «В горах Югославии», роль: Алексей Губанов
1947 «Алмазы», роль: геолог Сергей Нестеров
1948 «Молодая гвардия», роль: коммунист—подпольщик
1948 «Страницы жизни», роль: радиодиктор
1949 «Падение Берлина», роль: оратор
1949 «У них есть Родина», роль: Всеволод Сорокин, майор
1950 «Жуковский», эпизод
1951 «Сельский врач», роль: Николай Петрович Коротков
1951 «В степи» (короткометражный), роль: Тужиков, секретарь райкома
1951 «Тарас Шевченко», эпизод
1951 «Пржевальский», роль: протоиерей
1951 «Незабываемый 1919—й», роль: Борис Викторович Савенков
1953 «Возвращение Василия Бортникова», роль: Кантауров, директор МТС
1953 «Вихри враждебные», эпизод
1953 «Беззаконие» (короткометражный), роль: Ермолай, дворник
1954 «Верные друзья», роль: строитель на приеме у Неходы
1955 «Пути и судьбы», эпизод
1955 «Первый эшелон», роль: Алексей Егорович Донцов, директор совхоза
1956 «Разные судьбы», роль: Владимир Сергеевич Жуков, парторг ЦК
1956 «Полюшко—поле», роль: директор МТС Николай Холин
1957 «Рассказы о Ленине», роль: Николай Александрович Емельянов, рабочий из Разлива
1957 «Шторм»
1957 «Ласточка», роль: Мельгунов, полковник
1957 «Страницы былого», роль: Скворцов, агент полиции
1958 «Очередной рейс», эпизод
1958 «На дорогах войны», роль: Иван Фёдорович Уваров, сержант, парторг
1959 «Неоплаченный долг», роль: Алексей Окунчиков
1959 «Песнь о Кольцове», роль: отец Кольцова
1959 «Тоже люди» (короткометражный), роль: пожилой солдат
1959 «В степной тиши», роль: Фёдор Ветров
1959 «Баллада о солдате», эпизод
1960 «Трижды воскресший», роль: Иван Александрович Стародуб, начальник строительства ГЭС
1960 «Первой свидание», эпизод
1960 «Пять дней, пять ночей» | Five Days, Five Nights (СССР, ГДР), роль: старшина Ефим Козлов
1961 «В пути» (короткометражный), роль: старик, дядя Оли
1961 «Взрослые дети», роль: Василий Васильевич, друг семьи
1963 «Оптимистическая трагедия», главная роль: Сиплый
1963 «Это случилось в милиции», главная роль: майор милиции Сазонов Николай Васильевич
1963 «Встреча на переправе» (короткометражный), роль: председатель колхоза
1964 «Большая руда», роль: Мацуев
1964 «Зелёный огонек», роль: пенсионер
1964 «Жаворонок», роль: немецкий офицер
1965 «Первый день свободы» | First Day of Freedom, The | Pierwszy dzien wolnosci (Польша)
1965 «Ваш сын и брат», главная роль: Ермолай Воеводин, отец четверых сыновей
1965 «Перекличка», роль: Варенцов
1966 «В западне», роль: Ковач
1967 «За нами Москва», роль: генерал Панфилов
1967 «Ни дня без приключений», роль: Данилюк
1967 «Скуки ради», главная роль: Гомозов
1968 «Стреляные гильзы» (короткометражный), главная роль: отец
1968, 1970, 1971 «Освобождение», роль: подполковник Лукин
1969 «Главный свидетель», роль: Дюдя
1969 «Странные люди» (киноальманах), главная роль: Матвей Рязанцев, новелла «Думы»
1969 «Я его невеста», роль: Митрохин
1970 «Возвращение «Святого Луки», главная роль: Зорин Иван Сергеевич, полковник
1970 «Кремлевские куранты», роль: рабочий
1970 «Украденный поезд» | Откраднатият влак (Болгария, СССР), роль: генерал Иван Васильевич
1971 «Нюркина жизнь», главная роль: Борис Гаврилович, сосед Нюры по квартире
1972 «Ни дня без приключений», роль: дед Данилюк
1972 «Печки—лавочки», роль: Степанов Сергей Фёдорович, профессор—языковед из Москвы
1973 «Здесь наш дом», роль: Плужин Александр Евгеньевич, директор завода
1973 «Чёрный принц», главная роль: Иван Сергеевич Зорин, полковник
1975 «Там, за горизонтом», роль: Викентий Кириллович
1976 «... И другие официальные лица», роль: Олег Максимович Астахов
1976 «Время — московское», главная роль: Назар Лукич Григоренко
1976 «Ну, публика!» (телеспектакль)
1978 «Версия полковника Зорина», главная роль: Иван Сергеевич Зорин, полковник милиции
1978 «Любовь моя, печаль моя» (СССР, Турция), роль: отец Фархада
1978 «Близкая даль», роль: Андрей Захарович Погодин
1979 «Профессия — киноактёр» (документальный), роль: камео
1979 «Месяц длинных дней» (телеспектакль)
1980 «Тегеран—43», роль: Инкепер, хозяин кабачка
1980 «Незваный друг», роль: Владимир Абдуллаевич Шлепянов
1981 «От зимы до зимы», роль: Андрей Трофимович, министр
1981 «С вечера до полудня», главная роль: писатель Андрей Константинович Жарков
1982 «Надежда и опора», роль: Кирилл Львович Ротов
1982 «Частная жизнь», эпизод
1983 «Белые росы», главная роль: Федос Ходас, Фёдор Филимонович, почетный ветеран труда, фронтовик трёх войн
1983 «Тайна «Чёрных дроздов», роль: Джордж Фортескью
1984 «Мёртвые души», роль: Иван Григорьевич, председатель палаты
1986 «Первый парень», роль: директор совхоза
1986 «В распутицу», роль: Строгов
1987 «Апелляция», роль: Миронов Иван Степанович, председатель совхоза
1987 «Забытая мелодия для флейты», роль: Ярослав Степанович
1993 «Трагедия века», роль: Лукин
1995 «Ширли—Мырли», роль: меломан

25 февраля 1912 года – 27 января 1996 года

Похожие статьи и материалы:

Санаев Всеволод (Цикл передач «Чтобы помнили»)
Санаев Всеволод (Цикл передач «Человек в кадре»)
Санаев Всеволод (Цикл передач «Как уходили кумиры»)
Санаев Всеволод (Цикл передач «Пёстрая лента»)

[CALEND.RU]

http://www.calend.ru/person/1954/
Всеволод Санаев советский актер театра и кино, педагог, Народный артист СССР 25 февраля 1912
105 лет назад
— 27 января 1996
21 год назад

Всеволод Санаев
Всеволод Васильевич Санаев родился (12) 25 февраля 1912 года в Туле. Уже подростком он начал свой трудовой путь, работая на Тульской гармонной фабрике. В начале 1930-х годов началась его актерская карьера - в 1931–1932 годах Санаев был актером вспомогательного состава Тульского театра драмы, а окончив в 1937-м ГИТИС, работал в различных столичных театрах. Сначала поступил в труппу МХАТа, с 1943 года работал в Театре им. Моссовета, в 1946-1994 годах - в Театре-студии киноактера, а также в 1952-1956 годах играл во МХАТе. В первый раз он снялся в кино, сыграв лесоруба в фильме «Волга-Волга» в 1938 году – это была небольшая эпизодическая роль. Первая большая кинороль Санаева – роль Добрякова в кинофильме 1940 года «Любимая девушка». В кино Всеволод Санаев играл как положительных героев (большевик Емельянов в «Рассказах о Ленине», старшина Козлов в фильме «Пять дней, пять ночей», майор Сазонов в фильме «Это случилось в милиции», полковник Зорин в фильме «Возвращение Святого Луки», полковник Лукин в «Освобождении»), так и отрицательных персонажей (анархист Сиплый в «Оптимистической трагедии», Гомозов в фильме «Скуки ради»). Он всю жизнь жалел, что ему не выпал случай сыграть комедийную роль. Особенно удачно у актёра получались образы опытных, сильных людей, которые выходили у Санаева очень живыми и правдоподобными. Его последними заметными работами стал Фёдор Ходас с мелодраме «Белые Росы» в 1982 году и начальник в министерстве Ярослав Степанович из фильма Эльдара Рязанова «Забытая мелодия для флейты» в 1988 году. Всего в фильмографии актера более 80 киноролей. Параллельно с работой в театре и кино Всеволод Васильевич занимался и педагогической деятельностью - в 1949–1950 преподавал во ВГИКе. А также был секретарем Союза кинематографистов СССР (1966-1986). В 1969 году Санаев был удостоен звания Народного артиста СССР. Он - лауреат Государственной премии им. братьев Васильевых, награжден орденами и медалями. Скончался актер Всеволод Васильевич Санаев 27 января 1996 года в Москве, где и был похоронен на Новодевичьем кладбище.

© Calend.ru

[Михаил Захарчук]

Верность сердца
25 февраля – 105 лет со дня рождения народного артиста СССР Всеволода Санаева / Народные артисты СССР

Важнейшим изобретением XX века стал кинематограф. Не зря вождь мирового пролетариата Ленин считал кино серьезнейшим инструментом воздействия на массы, на формирование общественного мнения и сознания. Именно через фильмы чаще всего люди постигали свою историю, в том числе и драматические революционные события 1917 года. ©По теме: Санаев и дом на Кировской

Всеволод Санаев

Один из тех, кто был для зрителей воплощением на экране нового, советского Человека - сильного, мужественного, бескомпромиссного - безусловно, Всеволод Санаев.Народный артист СССР, лауреат Государственной премии, кавалер орденов Ленина, Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, дипломант нескольких Всесоюзных и иностранных фестивалей, он воплощал на экране образы защитников Отечества, людей служивых и ратных. В известной комедии «Сердца четырех» сыграл молодого красноармейца задолго до начала Великой Отечественной войны. Потом был солдатом в фильме «Тоже люди», старшиной в «Пять дней – пять ночей», майором в «Это случилось в милиции», полковником в «Освобождении», «Первом дне свободы», «Юности командиров», генералом в «За нами Москва» и в «Украденном поезде». А есть еще в его арсенале знаменитая трилогия о полковнике милиции Зорине, где артист блестяще сыграл главного героя.

В те годы я служил в главной военной газете Советского Союза «Красная звезда» и поэтому, что называется, держал этого артиста «на прицеле». Кроме всего прочего, мне просто по-человечески импонировала его манера поведения. Санаев всегда подчёркивал, что именно советская власть позволила ему, простому пареньку с тульской рабочей окраины, достичь каких-то значимых высот в кинематографе. Хотя у некоторых представителей советской интеллигенции и в те времена случались весьма непростые отношения с этой самой «властью рабочих и крестьян»...

Отдельные художники и творили тогда, как говорится, с фигой в кармане. Только не Санаев. Он всегда искренне и верно служил своему народу. Творчеством. Поступками. Позицией. Своим глубинным патриотизмом.

Как-то в одной из газет я прочитал очень тёплые воспоминания Всеволода Васильевича о Василии Макаровиче Шукшине. А всех, кто понимает и ценит этого великого русского писателя, я уважаю как бы априори. И это обстоятельство тоже прибавляло моего почтения к артисту, с которым мне, как журналисту, очень уж хотелось побеседовать. Но тут была вот какая закавыка: Санаев в описываемые времена исполнял обязанности едва ли не самого авторитетного в Союзе кинематографистов СССР секретаря, и поэтому встретиться с ним как с рядовым артистом представлялось весьма затруднительным. А здесь вот он передо мной, идет по шестому этажу Дома актеров имени А.А. Яблочкиной. Не раздумывая, я обращаюсь:

– Всеволод.., – только отчество из головы вылетело из-за понятного волнения.

– Васильевич я, товарищ капитан, Васильевич. Чем могу быть вам полезен?

На следующий день я уже был в его кабинете. За чашкой чая проговорили с ним почти три часа. Когда расставались, я с искренней непосредственностью признался Всеволоду Васильевичу: видит Бог, полагал его генералом от кинематографии, а нашёл такого задушевного собеседника, каких не часто встречал в своей жизни, хотя кое-что в ней уже видывал. И тогда Санаев сказал слова, которые я никогда не забуду:

– Если откровенно, Михаил, то всё то, о чём мы с вами говорили, суета сует и суета всяческая. Порой я думаю: если после меня что и останется, то разве что реплика Сиплого из «Оптимистической», ушедшая в народный обиход. (Имелась в виду знаменитая фраза подручного Вожака: «Мы все по три разы сифилисом переболели» - М.З.). Мои роли наверняка забудутся. Чего-нибудь эпохального я создать, увы, не сумел и нынешний возраст мой оптимизма на сей счет не прибавляет...

Он был по-настоящему мудрым, честным, самокритичным и в высшей степени порядочным человеком. Именно благодаря этим качествам, да ещё врождённому упорству, трудолюбию и добился таких высот и в отечественном киноискусстве, и в не менее высокой сфере руководства этим искусством.

О Санаеве говорили, что он жесткий, несговорчивый, даже крутой в общении человек. Что, между прочим, в журналистских кругах и бытовало – с нашим братом он не очень-то церемонился. Но при этом никто и никогда не мог попенять ему непрофессионализмом, за что бы он ни брался. Он был крепким мастером-лицедеем и столь же авторитетным руководителем, ни разу ничем себя не скомпрометировавшим.

Что касается работы в Союзе кинематографистов, то он был его секретарём свыше двух десятков лет, что даже по советским меркам срок внушительный.

С той памятной встречи мы ещё многажды пересекались со Всеволодом Васильевичем. Несколько раз я писал о его творчестве. Он спорадически поздравлял меня с революционными праздниками.

Противник всяких столичных тусовок, концертных «чёсов», так любимых советскими артистами, Санаев, тем не менее, с удовольствием откликался на мои приглашения выступить в воинских коллективах.

Был он бесподобным рассказчиком, изумительно шутил. А сам при этом хоть бы одним мускулом дрогнул. Только монгольские глаза свои сильнее обычного прищуривал. Ему нравились люди в форме, в морской особенно. Однажды признался: не стань артистом, обязательно бы пошёл на флот. В юности даже якорь на руке себе выколол. Кое-что из нашего общения сохранилось в моих журналистских блокнотах…

Родился он в Туле. С четырнадцати лет, чтобы не быть обузой в большой семье, где кроме него было ещё восемь детей, пошёл работать на Тульскую фабрику гармоней, где трудился и его отец – нехилый мужичок, крепыш. Делали они с ним знаменитые «трехрядки» и «ливенки». Однажды к ним в Тулу приехал МХАТ. Всеволод увидел «Дядю Ваню». Мало что тогда понял, но в целом спектакль произвёл на него неизгладимое впечатление: прямо в груди что-то задрожало. И на следующий день подался в студию при заводе «Серп и молот». «Буду делать всё, что вам нужно,- сказал директору Синавину, – только возьмите!» Так и пошло: днём вкалывал на фабрике, по вечерам пропадал в студии. Для родителей его увлечение выглядело откровенной блажью. Мама сокрушенно говорила: «Разве ж артист это профессия, сынок? Так, баловство одно». Когда он решил податься в Москву «учиться на артиста», она даже приличную одежду спрятала. А отец денег на дорогу не дал. Но он всё равно, в чём был будничном - поехал. Два года проучился на рабфаке, год – в театральном техникуме, на курсе Николая Плотникова. Жил в общежитии. По ночам подрабатывал, разгружая вагоны. И всё-таки стал студентом ГИТИСа. На первом же мхатовском спектакле «У врат царства» увидел Качалова. И опять та самая дрожь его проняла.

– В ГИТИСе мне откровенно повезло, – вспоминал. – Актёрское мастерство нам преподавал Тарханов. Вот он был моим университетом, школой жизненной правды в искусстве. Михаил Михайлович меня выделял, часто приглашал к себе домой. Вдвоём с ним мы подготовили отрывок из повести Гоголя «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Его я и показал Станиславскому и Немировичу-Данченко. Меня и ещё двух выпускников ГИТИСа корифеи взяли во МХАТ. Так сбылась моя мечта. Нас, молодых, считали «кандидатами», и мы одевались на четвёртом этаже. На первом гримировались только «старики» из «золотого фонда». За год я сыграл Пикалова в «Любови Яровой» и Чепурина в пьесе Островского «Трудовой хлеб». И спустился на первый этаж. Тогда же начал сниматься в кино. В фильме «Волга-Волга» сыграл бородатого лесоруба и безбородого музыканта. Но по-настоящему моё кино началось с картины «Любимая девушка» Пырьева. Иван Александрович был очень крутым режиссёром. Однажды палкой разогнал всех артистов со съёмочной площадки. Догнав меня, выдохнул: «Ты ещё сниматься будешь, а ты – никогда!» И больше я своего коллегу Гришу Д. на «Мосфильме» не видел.

Когда началась война, я простился с женой, двухгодовалым сыном и отправился на сборный пункт с твёрдым намерением воевать против немца. Однако меня послали в Борисоглебскую авиационную школу снимать киносборники для фронта.

После съёмок я уже не мог вернуться в Москву – её закрыли. Лиду и сына эвакуировали в Алма-Ату вместе с труппой МХАТа. А я вернулся в Борисоглебск. Играл в местном театре имени Чернышевского, регулярно ездил с труппой на передовую. И понятия не имел, что с Лидой и маленьким Алёшкой. А он заболел дифтеритом и умер на руках у жены... Похоронив нашего Алёшку, супруга пустилась разыскивать меня. То, что ей это удалось, я иначе как чудом назвать не могу. Вы даже представить не сможете, что творилось в первые годы войны. Мы встретились в Куйбышеве. Там же родилась и наша Ленка. Жутко болезненной была. Я нарёк её «подгнилком» и, прости Господи меня грешного, думал, что не выживет она в тех тяжелейших условиях эвакуации.

– А потом, когда она повзрослела, думали, что пойдёт по вашим стопам?

– Нет. Актёрский труд далеко не простой и не лёгкий. За долгие годы работы в профессии, я отлично понял: чаще он бывает горек, чем сладок. Одно житье в экспедициях, где по несколько месяцев нельзя сходить ни в магазин, ни в баню, – не всякому дано выдержать. Тем более, слабому полу. Словом, не желал я дочери этого хлеба. А оно получилось, как получилось. Но повторяю: я не только не «толкал» Ленку в актрисы своей «волосатой» секретарской рукой, но даже и пальчиком никогда её не подпирал. Она сама решила продолжить семейное дело. И как оказалось, некая искорка таланта в ней всё же есть. Не я – другие это утверждают.

– В наших беседах, Всеволод Васильевич, вы никогда не обходите имени Василия Шукшина…

– Потому что люблю его. Таких работяг в народе ещё называют «двужильными». А он, по-моему, был трехжильный. Жил взахлёб, яростно, по-иному не умел. Торопился, словно чувствовал за спиной ледяное дыхание смерти. Я его узнал уже зрелым художником, известным мастером в литературе. Мы, актёры, всегда относимся с осторожностью к людям, которые как-то необычно о себе заявляют. Я – в особенности здесь пристрастен, возможно, и потому, что должность заставляет быть разборчивым в материале. Как бы вам сказать: не по чину мне мелькать в разных фильмах. Поэтому семь раз меряю, прежде, чем раз резать…

Так вот однажды Шукшин позвонил мне: «Хочу ставить как режиссёр картину. Не могли бы вы принять участие в съёмках?» – «Кто автор сценария?» – «Я» – «А кто ставить будет?» – «Тоже я». И вот тут-то меня заело: не многовато ли берет на себя этот парень. И швец ты, и жнец, и на дуде игрец. Честно говоря, мне тогда показалось, что Василий Макарович переоценивает себя. Взял да и сослался на то, что занят. Он сказал досадливо: «Ну что ж, очень жаль. А мне бы так хотелось...» Я буркнул: «Как-нибудь в другой раз!»

Когда вышла картина «Живет такой парень», я понял, что крупно сглупил. Шофёра Кондрата Степановича режиссер ведь ко мне примеривал! Решил даже написать Шукшину покаянное письмо. Но текучка, как всегда заела. И однажды встретил его на «Мосфильме», как вы меня в Доме актёра. Созвал какой был вокруг народ и честно повинился. Извини, сказал, Василий Макарович, но теперь буду сниматься у тебя даже в эпизодах, ты только позови! Он был незлопамятным. Засмеялся, бросив вскользь свое любимое: «Ишь ты, едрена-корень!» С той поры мы и стали друзьями.

Потом он задумал снимать картину «Ваш сын и брат». Мы встретились. Он стал мне рассказывать об особенностях сценария, об образе Ермолая Воеводина, в котором видит меня. Говорит и поглядывает на мои руки. Тебя, спрашиваю, что наколка моя – мальчишеская глупость – смущает? Так я же ее враз ликвидирую. «Да нет, – отвечает, – все дело в том, что у Ермолая руки должны быть кряжистыми, огрубевшими. Он же на земле работает. Такими, как у вас, они быть не могут».

Прав он, конечно, был. Какие ж у меня, бюрократа, могут быть руки, как не холеные? Но я ему возразил тогда, что если только человеческая сущность Ермолая будет мною правильно понята, то на руки никто из зрителей внимания не обратит. Он прищурил свои хитрые, монгольские глаза и согласился со мной. И мы начали снимать.

Ну, что вам сказать. За плечами у меня к тому времени было свыше семидесяти картин. Работал я с Александровым, Пудовкиным, Юткевичем, Савченко, Герасимовым, Пырьевым. Да, пожалуй, и нет такого известного режиссёра в стране, который бы не приглашал меня к сотрудничеству. Но вот ту первую съемку у Шукшина до сих пор помню, буквально каждый съёмочный день могу воспроизвести в хронологической последовательности. До удивления просто и легко мне работалось. Предложишь ему что-то, а он, прищурится, подумает: «Ну что ж, можно и так. Даже интереснее…».

Вообще в моей жизни - редкий случай, когда бы я спорил с каким-нибудь режиссёром, отстаивал бы собственную позицию, возможно, и верную, но мешающую целостности авторского замысла фильма.

У Шукшина этого не было и в помине. Он сделал всего пять фильмов, из них в трёх я принимал участие и ни разу не видел, чтобы актёры у него были «не те», неправильно выбранные. Точно видел он и абсолютно слышал тех, кто ему был нужен для работы.

Правда, я считаю, что в фильме «Печки-лавочки» моя роль профессора в самом сценарии лучше. Там она была с биографией, что позволяло мне, как актеру, точнее определить, в чем неординарность его характера. Но случилось так, что в той картине снималась впервые в большой роли Лида, жена Василия. Понятно, что он чувствовал особую ответственность за её дебют. Да и сам ведь снимался в главной роли. Вот мне и кажется, что роль моя не совсем получилась такой, как замышлял её автор. А я не дотянул, не подсобил ему сполна. Потом, что причин любой неудачи вне себя я никогда не искал и не ищу, это не в моем характере. Просто досадно, что сам я не сумел «дотянуться» до полноты сценарного образа.

Был у Макарыча грандиозный замысел насчет картины о Степане Разине. Мне он намеревался дать роль старика Стыря, который имел громадное влияние на Стеньку, мог уговорить того, усмирить его неукротимый гнев. Шукшин задумал такой эпизод: в одном из боев Стырь погибает. Разин, одев мертвого в длинную холщовую рубаху, сажает за стол вместе с живыми, чтобы отпраздновать победу. Сильнейший, языческого накала, эпизод мог получиться, если бы не смерть Макарыча...

Я его прямо однажды спросил: зачем согласился на роль Лопахина? Поберег бы лучше силы для будущей работы. «Ну, никак я не мог отказать Бондарчуку, которого люблю. А Шолоховым так просто восхищаюсь». Поди знай, что смерть его стояла уже на пороге...

- Мысленно перебирая сейчас ваши кинороли - театральных, к сожалению, видеть не довелось – я прихожу к выводу, что у вас, кроме Сиплого не было ведь отрицательных персонажей.

– Это сущая правда. Создав образ Сиплого в «Оптимистической трагедии», я понял однажды, что она у меня очень хорошо, простите старика, даже отлично получилась. А других отрицательных ролей такого плана и масштаба мне больше режиссёры не предлагали. На худшие – я сам не соглашался. Слишком высоким, как у того негра-прыгуна длинным, оказался мой прыжок, чтобы я мог рисковать его хотя бы повторить.

– Вы вообще счастливый человек?

– Знаете, грех Бога гневить...

О чём ещё я всенепременно должен поделиться с вами, рассказывая о Санаеве, так это о его дражайшей супруге Лидии Антоновне, в девичестве Гончаренко. Они встретились ещё до войны в Киеве, куда приехал МХАТ. Студентка филфака понравилась ему с первого взгляда.

Сева уговорил её выйти замуж за то короткое время, что длились гастроли. И увёз молодую жену в столицу. Жили бедно, но счастливо. После войны поселились в коммуналке площадью в девять квадратов. Однажды на общей кухне Лида неосторожно рассказала анекдот о Вожде. На неё настучали. Прибыли два сотрудника МГБ и стали «проводить следственные мероприятия». Те «мероприятия», вкупе с перекрёстным допросом, произвели на молодую, но уже сильно травмированную смертью сына женщину просто-таки катастрофическое воздействие. С диагнозом «мания преследования» она попала в психиатрическую лечебницу. На некоторое время болезнь отступала, но потом опять брала своё. В середине пятидесятых, уже покинув МХАТ, Санаев смог приобрести отдельную квартиру в кооперативном доме. Для жены она была спасением, а для самого артиста обернулась первым инфарктом во время съемок в картине «Алмазы».

Впоследствии болячки регулярно преследовали Всеволода Васильевича. Оно и немудрено. В Союзе кинематографистов он отвечал за бытовую секцию. Это – выдача путевок, направлений в больницы, похороны, получение квартир, автомобилей, дачных участков и т.д. и т.п. Нервотрёпка дикая! Уже с самого утра его донимали претензиями: «Вот вы дали путевку актрисе N, а вместо неё поехала сестра!» Санаев собирал нервы в кулак и спокойно отвечал: «Это плохо, но я не могу стоять на вокзале и проверять, кто едет по путёвкам».

Себе никогда и ничего у начальства не требовал, за что ему доставалось от жены: «Ты – тюха-матюха! Другие секретари едут в Лондон, Париж, а тобой все дыры затыкают». Помалкивал и любую возможность использовал, чтобы порыбачить со своими приятелями: поэтом Леонидом Дербенёвым, артистами Николаем Крючковым и Вячеславом Тихоновым.

Мир кино тесен. Слух о том, что у Санаева жена душевно больна, распространился быстро. Близкий друг и коллега Всеволода Васильевича Сергей Л. искренне советовал: «Сева, оставь всё Лиде и уходи от неё. Поверь, моему опыту: вам обоим дальше будет хуже». Впоследствии этот актёр вспоминал: «Он меня смерил почти презрительным взглядом и сказал, что я – дурень набитый. А Лида родила двух детей, отдала ему молодость и красоту. Да приличный человек, дескать, собаку больную на улицу не выбросит, а ты мне предлагаешь совершить подлость в отношении родной жены». И тема была закрыта навсегда. Несмотря на действительно неуживчивый характер супруги, да ещё и помноженный на её болезнь, Санаев мужественно и в высшей степени с христианским достоинством нёс свой тяжёлый крест. Спорадически на супругу нападала меланхолия и хандра: «Я никто и ничто в этом доме, – кричала она, – а только ваша служанка! Ненавижу эту стирку, эти кастрюли и всё вокруг!». Всеволод Васильевич спокойно урезонивал половину: «Не говори глупостей, Лида. Если бы не ты, я бы ничего в этой жизни не добился».

Лидия Антоновна умерла в 1995 году. Санаев «догнал» её через десять месяцев. Умер от рака лёгких.

Всеволод Васильевич ушёл на тот свет с партийным билетом. Большой артист Санаев принадлежал к революционному поколению. Для него верность идеалам юности была не пустым звуком.

https://youtu.be/pGdpyNEr9bw
«Белые Росы», 1983. Молитва к Солнцу. Финальный монолог Федоса (Всеволод Санаев)

…А спустя несколько месяцев после ухода супругов Санаевых они удивительным образом «ожили» в журнале «Октябрь». Случилось это благодаря их внуку Павлу, опубликовавшему повестушку «Похороните меня за плинтусом». Выскажу своё сугубо личное мнение, которое многим, думаю, не понравится. Так вот этот «раздолбай» (его собственное определение), ещё не износив башмаков, в которых, провожал на тот свет взрастивших его бабушку с дедушкой, уже лихорадочно строчил на них «литературный донос». С твёрдым намерением прославиться. И своего добился. Его «Плинтус» мгновенно был переведён на европейские языки. Пубертатный истеричный пасквиль поставили в добром десятке театров. И одноименный фильм вышел. Поношение всего советского, а особенно людей в СССР знаковых, тогда было в тренде. Чем «прямой наследник большого советского актёра Санаева» сполна и воспользовался. Впоследствии они с мамой, актрисой Еленой Санаевой, на всех перекрёстках доказывали и продолжают это делать поныне, что «Плинтус», дескать, художественное произведение, ничего общего не имеющее с жизнью реальной. Но это такая же правда, как утверждение Порошенко о том, что на Украине нет ни бандеровцев, ни укрофашистов. Да и Интернет услужливо подсказывает тем, кто сомневается: Саша Савельев в «Плинтусе» – Павел Санаев; Отчим, дядя Толя («карлик-кровопийца») – Ролан Быков; Мать Ольга – Елена Санаева; Дедушка, Семен Михайлович – Всеволод Санаев; Бабушка, Нина Антоновна – Лидия Санаева. Из того же Интернета и этот отклик читательницы: «Мне обещали "гомерически смешную" книгу. От честно, ни разу не улыбнулась. Наоборот, жуткая, неприятная, задавливающая негативом книга. Негатив этот льется буквально с каждой страницы, перекрывает кислород и вызывает желание закрыть эту книгу и не открывать ее больше. Что я, кстати, делала несколько раз, но все-таки решила дочитать. Я не понимаю, почему эта книга вызвала такой ажиотаж. Вернее, оно, конечно, понятно: эпатаж и спекуляция на подобных эмоциях всегда вызывает бурную реакцию. Но мне непонятны эти эмоции».

Статья опубликована в рамках социально значимого проекта «Россия и Революция. 1917 – 2017» с использованием средств государственной поддержки, выделенных в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 08.12.2016 № 96/68-3 и на основании конкурса, проведённого Общероссийской общественной организацией «Российский союз ректоров».

[TVCenter]

https://www.youtube.com/watch?v=A8_hNcrRBmY