Непонимание и осуждение – так вкратце можно охарактеризовать реакцию в российском обществе и социальных сетях на известие об убийстве посла России в Турции Андрея Карлова. Большинство комментаторов соглашаются с тем, что это был террористический акт и ему нет оправдания. Однако дело не в том, как квалифицировать это убийство: одиночный теракт, месть или тщательно спланированный заговор. Существенны мотивы, которые заставили 22-летнего Мевлюта Алтынташа расправиться с российским послом, заплатив за это собственной жизнью. Об этих мотивах рассуждают в основном зарубежные блогеры и помалкивают российские. Помалкивают не из боязни, а от непонимания. Убийство посла кажется им немотивированным и едва ли не вероломным. Ведь он не сделал никому ничего плохого. Ведь Россия не сделала никому ничего плохого. Напротив, она борется с терроризмом в Сирии, а это выше всяких похвал. Следовательно, убийство посла – происки исламских экстремистов, фанатиков и международных террористов.
Народ в России не глупее любого другого народа. Однако для того, чтобы адекватно анализировать ситуацию и делать правильные выводы, необходимо получать достоверную информацию. Ее в России катастрофически не хватает. Люди выносят свои суждения, основываясь на том пропагандистском мусоре, которым их ежедневно пичкают государственные средства массовой пропаганды. Среднестатистическому российскому потребителю теленовостей непонятно, за что можно ненавидеть Россию. Ненавидеть настолько, чтобы с готовностью отдать собственную жизнь ради убийства ее представителя. Этот среднестатистический потребитель телевизионной отравы не видит ни кадров российских бомбардировок Алеппо, ни ужасающие кадры погибших там детей, ни сцен расстрела украинских военнопленных в Донбассе, ни всего того, что отвращает цивилизованный мир от России и рождает во многих народах неугасимую ненависть к ней.
Российский обыватель находится в приятном заблуждении относительно миротворческой миссии России, гуманности ее армии, непрактичной щедрости ее зарубежной политики. Российский обыватель живет в окружении мифов и убаюкивающей лжи. Его совесть спокойна. Поэтому, сталкиваясь с ненавистью к его стране, он искренне недоумевает: "За что?"
Похожая ситуация была в нацистской Германии, когда миллионы немцев были уверены в том, что Адольфа Гитлера заслуженно называют "канцлером мира", что он искренне заботится о соотечественниках за рубежом, что он из последних сил сдерживает агрессивный англо-американский империализм и советский большевизм. Они ничего не знали о лагерях смерти, и не мудрено: немецкие газеты об этом не писали, по радио об этом не говорили. Потом, после военного поражения, они пытались оправдаться этим незнанием, и в ответ на это оккупационные власти устраивали для них принудительные экскурсии в лагеря смерти. Смотрите на плоды вашего незнания: эти миллионы замученных ни в чем не повинных людей – цена вашего молчания. Или нежелания знать. Или боязни докопаться до правды.
Российскому обывателю еще только предстоит прозреть и взглянуть на себя и на свою страну со стороны, глазами тех, кто пережил реальные последствия кремлевской экспансии, кто видел подлинную жизнь, а не лживую телевизионную картинку с Останкинской башни.
Когда это произойдет – да и произойдет ли прежде, чем очередной безответственный маньяк развяжет глобальную войну? – сказать трудно. Российская власть хорошо усвоила исторический опыт авторитаризма: для превращения народа в послушную и бездумную массу надо прежде всего заткнуть рот тем, кто говорит, и уши – тем, кто слышит.
Автор – правозащитник и журналист, ведущий программы Радио Свобода "Дежавю"
http://www.svoboda.org/a/28199573.html
С Новым годом!
30 декабря 2016
В программе Александра Подрабинека – Ефим Шифрин, Лия Ахеджакова, Андрей Макаревич, Марк Розовский
Александр Подрабинек: Откровенно говоря, хотелось выпустить на Новый год исключительно позитивную программу, которая рождала бы только положительные эмоции, в которой не было бы ни кошмарного прошлого, ни ужасного настоящего, ни тем более катастрофического будущего.
В самом деле, ну не все же так плохо в России, даже учитывая, что она ведет две войны (в Сирии и Украине), не имеет законно избранного парламента и президента, а справедливость и право существуют в ней только на бумаге и в воображении государственных пропагандистов.
В конце концов, даже в аду, вероятно, можно найти какие-нибудь точки просветления и надежды. А Россия, между прочим, даже и не ад, особенно если сравнивать ее с некоторыми другими странами, где еще хуже!
Хотелось выпустить на Новый год исключительно позитивную программу, которая рождала бы только положительные эмоции
В поисках позитива я обратился не к публицистам или политикам, которые поднаторели в славословиях или, наоборот, в критике, а к тем, кто смотрит на наш мир с высоты искусства – проникновенно, непредвзято и беззлобно.
https://youtu.be/HLNJWPlAR1w
В нашей сегодняшней программе: Лия Ахеджакова, Марк Розовский, Ефим Шифрин, Андрей Макаревич.
"Что хорошего, позитивного было в прошедшем году?" – спросил я гостей нашей передачи.
Андрей Макаревич: Что касается непосредственно моей жизни, то было много позитивного. Были хорошие гастроли, мы записали и выпустили, по-моему, хорошую пластинку, во всяком случае, все так говорят. Было несколько очень интересных путешествий. Была у меня, по-моему, достойная выставка. В общем, немало за один год.
Александр Подрабинек: Актриса московского театра "Современник" Лия Ахеджакова находит что-то хорошее не в политике, а в людях. В хороших людях, которых на самом деле так много и в России, и во всем мире.
Я поражаюсь, сколько потрясающих людей на Земном шаре
Лия Ахеджакова: Я поражаюсь, сколько потрясающих людей на Земном шаре. В Риге люди встречают: спасибо вам! В Канаде люди с цветами выходят на сцену, говорят: спасибо вам – спасибо за Украину, спасибо за Савченко, спасибо, что у вас такая гражданская позиция! Я приезжаю в Тюмень, а там НОД постарался, было сказано на их телевидении, что я еду устраивать Майдан. Я вообще никуда дойти не могу – какой Майдан? И что, не допускать спектакль с моим участием?
Я уже испугалась, думала, что они себе позволят... Я даже спросила Улицкую: "Люся, что мне делать? А вдруг яйцо в морду бросят во время спектакля?" Она говорит: "Вытрешься". Чурикову спросила: "Инна, как ты думаешь, что делать?" – "Да ладно, Лия, вытрешься. Что, они подожгут тебя, что ли? Поезжай, посмотришь, даже интересно".
Лия Ахеджакова
Я поехала. Полный зал людей, и мне показалось, что они демонстрировали мне свою любовь и уважение, то есть прием был намного теплее, чем обычно. Более того, эти нодовцы кидали листовки, что "русофоб, "пятая колонна", ненавидит Россию" и так далее, а люди все эти листовки бросали в урны. И аплодисменты были такие, что я почувствовала: это ответ на эти старания.
В Канаде люди с цветами выходят на сцену, говорят: спасибо вам за Украину, за Савченко, за то, что у вас такая гражданская позиция!
Я думаю, их оплачивают, потому что разве будут люди себе нервы трепать, чтобы какая-то артистка не приехала к ним в город? Наверное, чуть-чуть платят.
Александр Подрабинек: Художественный руководитель "Театра у Никитских Ворот" Марк Розовский связывает все хорошее, что было в минувшем году, прежде всего, со своим театром.
Марк Розовский: Я в первую очередь живу жизнью театра. В театре были премьеры, которые, мне кажется, прошли весьма достойно. Не мне, конечно, давать оценки, но работа была очень напряженная и счастливая. Вышла моя новая пьеса, которая называется "Человек-волк. По следам Зигмунда Фрейда". Вышел спектакль, который имеет веселое название "Го-го-гоголь. Новый ревизор". Самая последняя премьера – "О, милый друг!" – мюзикл. Все эти работы очень разные по жанрам, по своим целям – художественным, прежде всего. Но это наш театр и это моя реальная жизнь.
Все хорошее в реальной жизни связано с личными успехами
Александр Подрабинек: В самом деле, все хорошее в реальной жизни связано с личными успехами. С творческой удачей. С актерской удачей.
Ефим Шифрин: У актера что хорошее? Актер сразу начинает хвастаться, загибать пальцы: если хватает пальцев рук – уже хорошо, если не хватает – еще лучше. Но обычно для перечисления всяких радостей хватает одной руки.
У меня это премьеры. Поскольку мы сейчас сидим с вами в Театре мюзикла и пытаемся вспомнить хорошее, будем вспоминать то хорошее, которое связано с этими стенами. Здесь у меня случились самые громкие премьеры за последнее время – это "Преступление и наказание" Андрея Кончаловского и Артемьева, где я на излете лет вдруг стал Порфирием Петровичем, да который еще и поет… Премьера спектакля "Принцесса цирка", известная кальмановская оперетта, которая приобрела совсем другие черты в этих стенах, вдруг стала таким клоном циркового представления Цирка дю Солей.
Два громких спектакля случились на моем веку здесь в этом году, они имели хорошие отклики, хорошую прессу, а в моей судьбе стали заметными вехами, потому что ничего подобного я в жизни не делал, вообще не знал, что дорога приведет меня когда-нибудь в музыкальный театр. Где, с чего? Рассказывал какие-то байки на эстраде, все увереннее снимался в кино, но я не рассчитывал, что жизнь меня остановит перед мюзиклом. Мне эта остановка понравилась.
Александр Подрабинек: Что более всего огорчало вас в уходящем году?
Война – это всегда трагедия
Марк Розовский: Прежде всего, войны, которые ведет Россия. Война – это всегда трагедия. Трагедия для людей, которые умирают, теряют близких, как правило, не понимают, зачем эта война, что она дает. Мы ввязаны в очередную резню на Ближнем Востоке. Да, борьба с запрещенным в России ИГИЛ – это, конечно, убедительный лозунг. Я считаю, что с ИГИЛ надо поступать, как с террористической организацией. Но, так или иначе, думается, что, отвечая насилием на насилие, мы все равно не решим окончательно этот вопрос.
Ефим Шифрин: Конечно, меня огорчает все, что огорчает обычного человека, только я на это откликаюсь, может быть, чуть чувствительнее. Меня огорчает наша неустроенность, топтание на месте. Меня огорчает отсутствие национального согласия. По-моему, мы как-то немножко переступили черту, за которой перестали даже хотеть этого.
Мне кажется, что мы теряем попытки. После третьего введения неправильного шифра в айфон или в смартфон ты теряешь возможность туда войти. Но мы уже 10, 15, 20 раз набрали неверный код, и нам отказано… Мы не делаем попыток примирения друг с другом даже на уровне фейсбука, даже внутри либеральной или внутри патриотической тусовки.
Меня огорчает отсутствие национального согласия
Я все понимаю: люди не могут мыслить и поступать одинаково, но попытки понять друг друга, мне кажется, должны быть. Но, на мой взгляд, эти попытки мы уже оставили позади, и нам просто нравится не пытаться.
Александр Подрабинек: Некоторые говорят, что судьба – хоть одного человека, хоть целой страны – подобна зебре: черные полосы чередуются со светлыми. Правда, ширина этих полос никому не известна. Что нам сулит будущий год?
Андрей Макаревич: Я стараюсь не заниматься прогнозами, потому что, ожидая негатива, мы программируем будущее, а ожидая позитива, легко сглазить. Поэтому не стоит. Поживем – увидим. Это интересно.
Александр Подрабинек: Пессимистически настроена даже такая оптимистка по жизни, как Лия Ахеджакова.
Лия Ахеджакова: Я вообще пессимистически смотрю в завтрашний день, хотя уже очень много таких людей, как я. Я иду по улице, они мне встречаются, и все, что они мне говорят, я принимаю близко к сердцу, потому что мы с ними как будто из одного класса, от одних учителей, все родные люди.
Ощущения, что вот-вот они все, миллионы, выйдут с протестом, у меня нет
Куда ни приеду на территории России и бывшего Советского Союза… И даже наша эмиграция и в Америке, и в Израиле – это такие же люди, как я, и они так же смотрят на все эти наши прибамбасы. Но ощущения, что вот-вот они все, миллионы, выйдут с протестом, у меня нет. Сделано все для того, чтобы протест очень дорого стоил.
Александр Подрабинек: Марку Розовскому очень хотелось бы почувствовать себя оптимистом.
Марк Розовский: Как же хочется под Новый год сказать, что я ожидаю только расцвета, процветания… Как хочется сказать, что все будет хорошо, ребята... Как хочется пожелать всем счастья, здоровья, успехов в личной жизни, в любви… Хочется пожелать того, что называется счастьем человечества.
Все зависит от нас.
Марк Розовский
Ощущение мое, к сожалению, на сегодняшний день не столь лучезарное. Мне хочется верить, но все, что происходит вокруг, противоречит этому.
Хочется пожелать того, что называется счастьем человечества
Я не слишком верю, что в следующем году Россия вдруг перестанет доверять этим националистам-авантюристам, которые толкают нас в прошлое: любой ценой, любыми средствами надо затолкать нас в советское время. Все, начиная с возрождения национального гимна… А дальше – по крупицам, по мелочам каждый месяц: давайте всех, наше общество и отдельного человека туда запихнем… Сначала расскажем, как было хорошо при советской власти, все были счастливые, никакой коррупции не было, криминала не было…
Весь этот обман, вся эта дурь с помощью разросшейся до небывалых размеров пропаганды обрушивается на реального человека, и реальный человек оказывается дезориентированным, прежде всего, в том, что есть зло, а что есть добро.
Александр Подрабинек: Ефим Шифрин связывает надежды на лучшее будущее с новыми поколениями и считает, что наши тревоги, возможно, несколько преувеличены.
Ефим Шифрин: Я редко смотрю телевизор, но сейчас есть популярная передача Макса Галкина "Лучше всех", где он беседует с талантливыми детьми. Мне кажется, это та соломинка, за которую мы все должны схватиться. Не за передачу, не за Галкина – за этих детей, которые и есть завтра, ведь им же жить завтра. Совершенные умницы, дети индиго, как сейчас говорят, какие-то совершенно потрясающие гениальные дети…
Мне кажется, что мы немножко преувеличиваем наши тревоги
Один что-то рассказывал про теорию струн, а у него еще нос мокрый, он, может быть, не все буквы выговаривает… И я понимаю, что с мрачным лицом напутствовать этого мальчика в завтра просто неприлично. Мне кажется, чем больше надежды у нас появится на таких детей, чем больше мы будем им помогать, чем больше будем думать о них, тем меньше мы будем думать о беспросветности завтрашнего дня.
Здесь, за стенкой у меня гримерка, там мой столик справа, здесь четыре и там четыре столика, за ними гримируются люди вдвое младше меня, приводят себя в порядок, слушают музыку. Если им объяснить круг забот, который возникает в процессе нашего разговора, они страшно удивятся. Они живут в своей системе координат, в которой нет много чего из того, что нам кажется насущным. "Как, вы этого не читали, вы этого не знаете? Вы не представляете себе, что творится?" Не представляют. Они кормят свои семьи, пробуются в разные спектакли, зарабатывают везде, где можно, и никакой драмы за этим не стоит. Они могут уехать. Они посмотрели все бродвейские мюзиклы, специально ездили в Штаты, чтобы перенять, усвоить этот опыт, и чудесно вернулись.
Я пытаюсь их понять, мне нравится их понимать. Я узнаю себя 20-летнего в них же, хотя я вырос в другой стране, где сопротивление режиму было более отчаянным. Одни его не замечали, другие вступали с ним в противоборство, а третьи вообще уходили в кочегарки. Я не вижу сейчас и десятой доли превратностей того запертого, совершенно закрытого государства, в котором прошла моя юность.
Я теперь сверяюсь с ними. Я могу ошибаться, но мне кажется, что мы немножко преувеличиваем наши тревоги, а если не преувеличиваем, значит, это наш крест, может быть, знак нашего поколения. Но я хочу верить.
Ближайшее будущее действительно не внушает особого оптимизма
Александр Подрабинек: Ближайшее будущее действительно не внушает особого оптимизма. Однако судьба иногда выкидывает такие коленца, что заранее и представить трудно.
Разве не бывало в жизни каждого так, что беспросветная тьма неожиданно рассеивалась, и жизнь приобретала новый смысл?
Марк Розовский: Конечно, бывало. Вы знаете, в 60-е годы никто из нас вообще даже в дурном сне не мог представить, что советская власть когда-нибудь рухнет. Этого не было ни у кого в мозгах.
Александр Подрабинек: Действительно, хорошие события прогнозируются почему-то труднее, чем плохие. Ефим Шифрин, человек, настроенный исключительно позитивно, считает, что плохое запоминается лучше.
Ефим Шифрин: Знаете, почему народ быстрее клюет на мрачность? Потому что плохое ярче запоминается. Сколько бы люди ни уверяли себя, что надо помнить только хорошее, хорошее сразу забывается, оно в порядке вещей. Плохое мы помним долго, и наша злопамятность понятна, потому что плохое причиняет боль, царапает, и пока еще заживет… А хорошее скользнуло, погладило, потешило... Хорошее – это массаж для души, а плохое – это рана, поэтому оно оставляет след.
Плохое ярче запоминается
Мне кажется, ошибка всего этого либерального оппозиционного дискурса в том, что стрелы всегда начинены ядом. В принципе, опыт нашей большой и непреходящей ценности, русской литературы, которую еще в школе относили к критическому реализму, в том, что все они не уставали насмешничать. Вся эта гоголевская дорога вымощена довольно веселым паркетиком, мозаикой. Вот "Мертвые души", но они смешные… Все равно за всем этим есть какая-то надежда. Давайте мы тоже себе оставим эту надежду, будем считать, что гомеостаз в нашей большой клетке поддерживается тем, что плохое у нас все-таки не перевешивает хорошее.
Александр Подрабинек: Ну, и сакраментальный российский вопрос: "Что делать?"
Надо заниматься своим делом, когда у тебя есть силы и способности к этому
Андрей Макаревич: Я в какой-то момент пришел к убеждению, что стоять посреди пустого пространства и кричать, как все плохо, сегодня бессмысленно. Те, кто думает так же, как ты, и так это знают, и радости им это не доставит, а те, кто думает иначе, все равно тебя не услышат. Так что это сотрясание воздуха. Надо заниматься своим делом, когда у тебя есть силы и способности к этому.
Лия Ахеджакова: Я не знаю, что делать, мне самой кто бы сказал, что делать. Видимо, делать уже ничего не придется.
Спасение есть. Все-таки наша культура всегда выживает вопреки, и за это низкий ей поклон.
Ефим Шифрин: Мне кажется, что нравственный императив вообще никогда не менялся, ни в какую эпоху. Он не менялся ни в войну, ни в золотой век, если такой когда-нибудь был в истории России. Он не может меняться по определению. Человек должен делать то, что возможно, то, что допускают обстоятельства.
Я не знаю, живем ли мы в то время, когда обязательно надо жертвовать жизнью. Жизнь – это все-таки ценность, с которой нельзя бездумно расставаться. Даже в самую тяжелую минуту, в минуту отчаяния надо найти в себе какой-то клапан, который позволит дышать и думать, что можно сделать в этих обстоятельствах. Читайте Виктора Франкла, читайте узников ГУЛАГа, читайте Варлама Шаламова, если угодно. Нигде нет более точной подсказки, что делать человеку в сложных обстоятельствах.
Нравственный императив вообще никогда не менялся, ни в какую эпоху
Мне кажется, нынешняя сложность обстоятельств сильно преувеличена. Но если они кому-то действительно кажутся очень драматичными, действуйте, пожалуйста, используйте ту палитру, которую вам дал бог, рисуйте теми красками, которые допустимы. Мне кажется, теория малых дел, над которой очень смеются некоторые мои друзья, побитые в боях, это лучшее, что можно сейчас сделать. Смеяться можно над чем угодно: и над большими делами, и над малыми. Но мы так часто хотим крупных дел, не начав с маленьких – не попробовав убрать свою квартиру, что-то сделать в пределах своего двора, участка. Нам надо сразу сокрушить устои. Подождите, решите здесь, у вас в том углу точно не убрано.
Марк Розовский: Я не скажу абсолютно ничего нового, Александр Исаевич Солженицын четко сказал – жить не по лжи. Лев Николаевич Толстой сказал: делай свое дело, а там будь, что будет. Это прекрасные формулировки, которые каждому из нас дают какую-то внутреннюю духовную опору. Разве не так? Люби свою жену, люби своих детей, а если полюбил любовницу, то расскажи об этом жене и живи с любовницей, будь честен до конца.
Александр Подрабинек: "Чего бы вы пожелали на Новый год нашим зрителям, слушателям и читателям?" – спросил я наших гостей.
Андрей Макаревич
Андрей Макаревич: Прежде всего, радости и мира, интересной светлой жизни и возможности достигать того, чего хотели бы достичь.
Я хочу пожелать хорошего настроения, несмотря ни на что
Марк Розовский: Я хочу пожелать хорошего настроения, несмотря ни на что.
Ефим Шифрин: Список пожеланий на новый год всегда как компоненты салата "Оливье", других не бывает – морковка, вареная колбаса… Он не меняется годами, потому что на Новый год люди находят пути и способы для примирения, находят слова (пусть и банальные), чтобы пожелать счастья, здоровья. Я очень хочу, чтобы этот год был годом меньших потерь, чем уходящий.
Лия Ахеджакова: Все время говорят о политике или об этих ужасах: мальчик пошел на митинг, его там избили, он уже третий год сидит… Я даже переписывалась с этими людьми, которые были на Болотной – им дали по четыре года, кто-то инфаркт схватил… Нас не слышат. Потрясающих, умных, глубоких, замечательных, не агрессивных людей тьма. Чтобы нас слышали.
Хотелось бы, чтобы Россию перестали воспринимать во всем мире как источник постоянной угрозы
Александр Подрабинек: Я присоединяюсь к новогодним пожеланиям участников нашей передачи и еще немного добавлю от себя.
Хотелось бы, чтобы Россию перестали воспринимать во всем мире как источник постоянной угрозы. А для этого россияне должны обрести внутренне спокойствие, уверенность и самоуважение.
Им бы нужно, по возможности мирно и безболезненно, желательно на выборах, поменять старую власть на новую, которая не будет больше воровать ни богатства собственной страны, ни территории других стран.
Им надо перестать бояться окружающего мира и начать искать себе друзей среди процветающих демократий, а не среди прогнивших диктатур.
Пусть все хорошие изменения случатся в новом, 2017 году, а все плохие останутся в прошлом!
Они должны осознать себя гражданами, которые не обязаны пресмыкаться перед большим и маленьким начальством, которые достойны свободного выбора своего будущего и счастливой жизни для себя и своих детей.
И пусть все хорошие изменения случатся в новом, 2017 году, а все плохие останутся в прошлом!
С Новым годом! Всего вам доброго, до свидания и до новых встреч в новом году!
Российская пресса – от кондово официозной до относительно приличной – полна сдержанного восторга: в американском докладе о русских хакерах нет надежных доказательств. В публичной незасекреченной части этого доклада никто из хакеров не назван по именам, никто не пойман за руку. «Имена, явки, фамилии?» – издевательски потребовал в свое время Владимир Путин в ответ на обвинения в нарушениях прав человека. Сегодня российская пропаганда голосит в унисон с тональностью своего хозяина.
Мне это напомнило старый советский анекдот о приемных экзаменах на исторический факультет МГУ.
– Абитуриент Иванов, когда произошло крушение «Титаника»?
– В 1912 году.
– Молодец! Вы зачислены.
– Абитуриент Петров, сколько людей погибло при крушении «Титаника»?
– Около полутора тысяч.
– Молодец! Вы зачислены.
– Абитуриент Рабинович, перечислите поименно всех погибших при крушении «Титаника»…
Такой же подход практикует сегодня и преданная Кремлю российская пресса: «А вот назовите-ка нам всех уличенных хакеров по именам!» В отличие от Рабиновича из анекдота, американская разведка, надо полагать, имена эти знает. Но где же это видано, чтобы разведка делилась с публикой такими сведениями? Может быть, ФСБ или ГРУ делятся с публикой именами шпионов, которых разрабатывают, но еще не арестовали?
«Русские хакеры взломали мозг Бараку Обаме», – по-детски веселится официальный представитель МИД России Мария Захарова. «Это напоминает в полный рост охоту за ведьмами», – деланно сокрушается пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. «Почему в докладе нет ничего нового и где доказательства?» – задается вопросом интернет-издание «Медуза». «Доказательств в тексте вы, читатели, не увидите, но выводы там все есть, верьте им», – ерничает публицист Леонид Волков.
В самом деле, верить докладу или не верить – законный выбор любого. Но нам ли в России не знать, как яростно выкручивается наша власть, когда ее уличают в преступных намерениях? Сколько раз советские руководители официально заверяли, что они непричастны к убийству своих врагов-политэмигрантов?! Сколько смеха было каждый раз в СССР по поводу мании преследования у западных спецслужб?! Сколько раз после этого власть клялась, что с политическими убийствами за рубежом покончено, что эта преступная практика уже осуждена и осталась в прошлом?! А затем все повторялось снова, начиная от Льва Троцкого и заканчивая Александром Литвиненко.
А как возмущенно отмахивался Кремль в 1962 году от «голословных» обвинений в том, что на Кубе размещены советские ракеты с ядерными боеголовками! Это «безрассудная игра с огнем», обвиняло советское правительство власти США. Но потом, не меняя выражения на лице, вывели ракеты с Кубы, так и не признав публично, что они там были.
А с какой снисходительной улыбкой, а то и наигранным возмущением советская власть объясняла бестолковому Западу, что в Советском Союзе нет политзаключенных, а диссиденты – просто уголовники и сидят они за обычные уголовные преступления, а вовсе не за свои взгляды. То же самое, кстати, говорит власть и о нынешних политзаключенных.
Беззастенчивая ложь, наигранное возмущение и издевательские насмешки – это фирменный стиль российской власти. Нам ли этого не знать? Нам ли сомневаться в ее способности творить безобразия по всему миру?
Имитационная демократия, которая создана сегодня в России для прикрытия авторитарной сути режима, требует создания всевозможных имитационных структур. Имитация выборов, парламента, рыночной экономики, закона и суда успешно завершена. Все действует в некоем подобии того, как должно действовать. Даже называется так, как должно называться. Со стороны, если не особенно приглядываться, не отличишь от настоящего. Короче говоря, подделка среднего качества. Для нетребовательного западного наблюдателя вполне сойдет. А требовательному все равно ничем не угодишь – никакая подделка не поможет.
Единственный бриллиант, которого не хватает в этой короне лицемерия и надувательства, - это оппозиция. До сих пор обходились так называемой системной оппозицией – партиями, представленными в парламенте или находящимися на государственном финансировании. Но это пустая стекляшка, непригодная для качественной имитации. Уже давно никто не верит в их оппозиционность, а результаты, показанные ими на последних московских выборах, и вовсе всех рассмешили. Представители трех системных "оппозиционных" партий все вместе собрали 16 процентов голосов, в то время как один представитель несистемной оппозиции - Алексей Навальный - собрал как минимум 27 процентов.
Системная "оппозиция" совсем поблекла и явила миру свою никчемность. В Кремле, надо полагать, забеспокоились. Вернули великого имитатора Владислава Суркова – заново налаживать механизмы подмены, создавать видимость и убеждать в несуществующем. Подумали-подумали и объявили устами Вячеслава Володина о новой оттепели – теперь власть будет взаимодействовать с оппозицией. Тут все и возрадовались. Много ли нашему человеку надо – посмотрел барин ласково, вот и радость. Подарил медный грошик от своих щедрот – вот и счастье.
Работа началась. Глава президентской администрации Сергей Иванов, выступая перед журналистами на встрече "Валдайского клуба", объяснил смысл предстоящей работы весьма откровенно: "Все-таки надо разделять оппозицию на две части. Часть оппозиции, которая признает законы и, если хотите, правила игры, вот с ней диалог не только возможен, но нужен и приветствуется. Есть и вторая часть оппозиции, которая не признает законы и действует, прямо скажем, незаконными методами, нарушая закон. Вот с такой оппозицией говорить, мягко говоря, трудно".
С кем власть хочет говорить, кому улыбается и кого одаривает - это заслуживает особого внимания. Приглядевшись получше, можно увидеть, что власть намерена "взаимодействовать" с такими "оппозиционерами", которые при необходимости легко заменят морально устаревшую "системную оппозицию". Которые, как юные пионеры, всегда к этому готовы.
Оставим за недостатком информации вопрос о том, с чего это власть вдруг так расщедрилась на подписи муниципальных депутатов для Алексея Навального. Есть расхожее мнение, что власть хотела провести в Москве относительно честные выборы. Возможно, она действительно хотела подновить имидж избирательной системы, весьма поблекший в последние годы. В конце концов, искусство имитации требует постоянной практики, а иллюзии, если о них не заботиться, обязательно разрушаются. Но не исключено и то, что власть рассчитывает вырастить для себя в лице Навального противника, с которым ей будет удобно бороться. Сущностные расхождения между ними не так велики - по крайней мере не так велики, как хотелось бы. Правда, Навальный, похоже, не собирается сейчас разменивать свою несомненную популярность на такую мелочь, как признание его достойным для диалога с властью оппозиционером.
Другие персонажи, призванные властью на взаимодействие, более определенны. Евгений Ройзман, аттестуемый повсеместно как один из оппозиционеров, сам от участия в оппозиции открещивается: "Нет, я не оппозиционер, я просто здесь живу. Я был депутатом Государственной думы, имел доступ к гостайнам, работал в Комитете по безопасности. В правительстве работал в Комиссии по борьбе с наркотиками". И это сущая правда – оппозиционер он никакой. Ни его личное криминальное прошлое, ни участие в ОПГ "Уралмаш" в оппозиционность режиму не вписываются. По уровню правосознания он мало чем отличается от ментов, практикующих пытки в отделениях полиции. В противном случае он не "лечил" бы принудительно наркоманов без применения лекарств приковыванием их наручниками к кроватям. Членство в партии "Справедливая Россия" подтверждает его участие в имитационных проектах власти. Ну и наконец, его полное соответствие путинскому режиму подтверждается некоторыми результатами его собственной парламентской деятельности в Государственной думе четвертого созыва.
За время ройзмановского депутатства из 21 законопроекта, подготовленного им в одиночку или с соавторами, два были приняты и один завис в неопределенности. Один из принятых по инициативе Ройзмана законопроектов касался усиления ответственности за административные правонарушения, связанные с дорожным движением. Именно этим законом (от 6 июня 2007 года) была введена ответственность владельцев автомобилей, а не водителей за превышение скорости, зафиксированное дорожной видеокамерой. Благодаря этому дикому закону стало возможным налагать наказание на человека, не совершившего правонарушения. По уровню правосознания это вполне соответствует "лечению наручниками". Закон усиливал ответственность граждан, поднимал размеры штрафов и носил очевидный запретительный характер. Как и положено законам путинского времени!
Понятно, что власть нуждается в оппозиционере, который от самой власти мало чем отличается. Ройзман вовремя понял, что в нынешнее время оппозиционность – выгодный образ для приобретения популярности на выборах, и очень удачно его использовал. Вдобавок объявил себя врагом действующего губернатора Евгения Куйвашева, что не могло не добавить к нему интереса и сочувствия. А как только он избрался мэром Екатеринбурга, нужда в конфронтации со "злейшим врагом" естественным образом отпала. Встретившись с Куйвашевым на собрании "Валдайского клуба", он демонстративно пожал ему руку и предложил "обнулить отношения". Перед избирателями можно больше не притворяться. Вот с таким "оппозиционером" и будет взаимодействовать наша власть, имитируя либерализм и готовность к продуктивному сотрудничеству. Невзыскательному наблюдателю это должно понравиться.
Побывали на Валдае и другие оппозиционеры, с которыми власть решила поиграть в конструктивное взаимодействие. Подкремлевские СМИ, а за ними и все остальные торжественно разнесли весть о том, что на встречу приглашены четыре московских представителя несистемной оппозиции: Геннадий Гудков, Владимир Рыжков, Илья Пономарев и Ксения Собчак. За исключением Владимира Рыжкова, который, являясь членом клуба, может присутствовать на всех встречах и в приглашениях не нуждается, трое остальных действительно получили приглашения. Их позвали и сделали из этого сенсацию.
Тут надо отметить, что "Валдайский клуб" – организация неправительственная, финансируется главным образом агентством РИА "Новости" и формально от власти независима. Однако в силу того, что выбор участников дискуссий приходится согласовывать с высокопоставленными гостями, приглашение несистемных оппозиционеров безусловно неслучайно. Это определенный знак. Власть как бы подмигивает обществу: мы готовы выслушать оппозицию. Вот и интересно: кого она позвала на встречу для демонстрации взаимодействия?
Ксения Собчак – девушка эмоциональная и искренняя, но в качестве оппозиционерки смотрится странно. В ее положении принять на себя предложенную властью роль представителя оппозиции можно только из юмористических соображений - или при полном отсутствии критического взгляда на себя и окружающее. Это как если бы я, например, пришел в Большой спеть со сцены арию Ленского. Публика узнала бы слова и, возможно, даже мелодию, но певцом наверняка не признала бы. Не дано голоса – занимайся чем-нибудь другим. Или иди и долго учись вокальному искусству.
В отличие от Собчак, Илья Пономарев и Геннадий Гудков – калачи тертые. Илья Пономарев – депутат Государственной думы V и VI созывов, член фракции "Справедливая Россия", член Совета прокоммунистического "Левого фронта", бывший руководитель информационно-технологического центра ЦК КПРФ. Полковник ФСБ в запасе Геннадий Гудков – депутат Государственной думы III—VI созывов (2001—2012), бывший член Народной партии и "Единой России", секретарь центрального совета партии "Справедливая Россия". В советские времена Геннадий Гудков служил в КГБ, преследовал диссидентов, ловил распространителей антисоветских листовок.
За последние пару лет Пономарев и Гудков внедрились в протестное движение и заняли в нем неплохие позиции. Правда, на двух стульях усидеть удалось только Пономареву: Гудкова коллеги-депутаты из Госдумы выгнали. Но поработать в "бешеном принтере" они успели на славу. О том, какие законы поддерживали Ройзман, Пономарев и Гудков при голосовании в Думе, можно будет написать отдельную статью.
При такой оппозиции Путин может спокойно идти на пенсию и не бояться за продолжение своего черного дела. Отличный найден полуфабрикат для кремлевских поваров-политтехнологов, готовящих приемлемую оппозицию для высочайшего потребления. Еще немного, и Сурков с Володиным, отталкивая друг друга локтями, побегут докладывать шефу: "Владимир Владимирович, оппозиция подана. Извольте повзаимодействовать".
Мне не стыдно, не обидно и даже не грустно. Мне противно
! Орфография и стилистика автора сохранены
Я думал, после поднятия дружеских бокалов с Володиным, получения от Путина цветов и миллионных грантов, участия в президентских совещательных структурах и придворного правозащитного фрондерства Людмила Алексеева меня уже ничем не удивит. Ошибся, удивила!
И не тем, что пустила на порог своей двухэтажной квартиры на Арбате деспота, похоронившего демократию в России. И не тем, что просила о помиловании Известьева – признавшего полностью свою вину и раскаявшегося в суде организатора заказных убийств (в кои-то веки раз поймали заказчика, а не исполнителей!). Удивила она меня целованием ручек президента. Такая мерзость, такая грязь! Слов нет.
Мне за нее не стыдно, не обидно и даже не грустно. Мне противно. Но более того мне досадно, что тень этого позора может лечь на демократическое движение, к которому она когда-то давно была причастна. Ведь там было столько достойных людей, и многие погибли, не прогнувшись перед чекистской властью. Конечно, и тогда случалось всякое: бывали и фальшивые раскаяния, и предательства, и многое другое, но чтоб ручки тиранам целовать...
12-03-2018 (20:29)
Возможность для Путина сохранить в 2024 году власть – чрезвычайное положение
! Орфография и стилистика автора сохранены
Он не уйдет. Добровольно Путин не отдаст власть никогда. Это надо очень ясно осознать и не строить иллюзий относительно выборов и требований конституции. Он держит над своей головой тяжелую бетонную плиту под названием "власть" и не может ее бросить – он не успеет из-под нее выбраться, она его раздавит.
Начиная со взрывов домов осенью 1999 года и до нынешних бомбежек мирных жителей Сирии на Путине столько тягчайших преступлений, что, потеряв власть, ему никак не удастся скрыться от возмездия. И хотя виноват во всем далеко не он один, в первую очередь отвечать придется ему. Если его быстренько не грохнут свои, чтобы замазать следы собственных деяний, то перспектива национального или международного суда почти несомненна.
Однако, я думаю, его больше страшит не судьба бывшего югославского президента Слободана Милошевича, умершего от инфаркта в следственной камере тюрьмы Гаагского трибунала, а участь румынского диктатора Николае Чаушеску, после скоропалительного суда спешно расстрелянного около стены солдатской уборной на территории воинской части румынского города Тырговиште.
Попробуйте мысленно поставить себя на его место. Что ему остается делать? Вероятно, он уже сейчас чувствует себя загнанной в угол крысой, о которой писал в своих воспоминаниях. Он очень сильно рисковал, уступив президентское кресло в 2007 году, но сделал правильный выбор и удержался. В 2024 году этот номер вряд ли пройдет. Уже хотя бы потому, что все помнят, какой всплеск гражданского негодования вызвала их циничная рокировка с Медведевым.
Теперь у него два варианта: один – мягкий и рискованный, другой – жесткий и наиболее вероятный.
Мягкий вариант состоит в конституционной реформе, преобразующей государство из президентской республики в парламентскую. Тогда контролируемая им Государственная Дума сможет бесконечное количество раз назначать Путина премьер-министром, как это происходит, например, в Германии, где Ангела Меркель занимает пост канцлера четвертый раз подряд. Это позволит Путину сохранить видимость законности и уровень легитимности не ниже нынешнего. Но это опасный путь для автократического лидера – парламентом, что ни говори, управлять не так легко, как собственной Администрацией.
Поэтому гораздо вероятнее другой вариант – жесткий, силовой. В этом случае реальная возможность для Путина сохранить в 2024 году власть – приостановить действие большинства конституционных норм. Для этого ему будет необходимо ввести в стране чрезвычайное положение, что предусмотрено ст. 56 Конституции РФ. В условиях чрезвычайного положения выборы не проводятся.
Чрезвычайное положение можно продлевать сколь угодно долго. Подобных примеров хватает и в истории, и в сегодняшней жизни, так что никто не удивится. В Российской империи чрезвычайное положение в столицах и крупнейших губерниях было введено после убийства Александра Второго в 1881 году и действовало непрерывно до Февральской революции 1917 года – 36 лет. В нацистской Германии чрезвычайное положение существовало все годы Третьего рейха – 12 лет. В Египте чрезвычайное положение было введено в 1981 году после убийства президента Анвара Садата и продлевалось до "арабской весны" 2011 года – 30 лет. В Сирии Партия арабского социалистического возрождения установила чрезвычайное положение в 1963 году, и оно продолжалось до 2011 года – 48 лет.
Вряд ли введение чрезвычайного положения (ЧП) в России буде воспринято в окружающем мире как нечто экстраординарное. ЧП вводится и в демократических странах. Израиль, например, живет в условиях чрезвычайного положение уже 69 лет – всю новейшую историю своей государственности. В США президент Трумэн ввел чрезвычайное положение в 1950 году во время войны в Корее. Однако режим ЧП настолько мало затрагивал гражданские свободы, что после войны про него просто забыли и отменили только в 1978 году, спустя 28 лет.
Чрезвычайное положение можно использовать по-разному. В Израиле или США оно не корежит избирательную систему. В России ЧП без сомнения будет применяться также как в Египте, Сирии или Третьем Рейхе.
Для введения чрезвычайного положения будет нужен веский повод. Таким поводом станет, скорее всего, необходимость ведения военных действий. К 2024 году Россию ожидает война, которая позволит Путину сохранять власть неопределенно долгое время. Это может быть приграничная война в поддержку "русского мира" в Украине, Северном Казахстане или Белоруссии, либо полноценный военных конфликт с Западом. О том, что Путин движется именно в этом направлении, свидетельствуют военные угрозы, прозвучавшие в его недавнем послании Федеральному собранию. О том же свидетельствует и тот радостный ажиотаж, с которым путинское окружение восприняло милитаристскую риторику своего босса.
Война всегда кажется невероятной. Но это только до первого выстрела по вашим окнам или до первой бомбы, угодившей в соседний дом. Тогда ужас войны станет очевидным, а все несбывшиеся надежды и оптимистичные прогнозы заслонит один единственный вопрос: как мы это допустили? Почему мы были так легковерны, боязливы и нерасторопны?
А ведь вовсе не исключен и самый страшный вариант – ядерная война. Тогда эти вопросы станут последними, которые мы сможем задать себе в короткие мгновения между увиденной нами яркой вспышкой и огненным валом, который поглотит все живое.
На решение этих вопросов нам отведено шесть лет. Это последние шесть лет, последняя шестилетка путинского срока. 18 марта начнется отсчет времени. Мы еще можем не допустить трагического развития событий в России. Вряд ли кто-то сделает это за нас. Надо не только перестать поддерживать систему, участвуя в потешных выборах, но и встать ей наперекор. Выйти 18 марта на улицы наших городов и заявить о своей решимости добиваться для России свободы и демократии. За это можно поплатиться административным арестом, штрафом или тюремным сроком, но через шесть лет плата будет неизмеримо выше.
Будет жаль, если радиостанция "Эхо Москвы" пойдет той же дорогой, что и телекомпания НТВ
! Орфография и стилистика автора сохранены
Мнения конечно могут быть разные. Тем более "особые мнения". Но там, где речь идет о цифрах, мнения отступают на второй план. Если у кого-то есть свое особое мнение, что дважды два будет шесть, ну, в крайнем случае, пять, то этот человек интересен для психиатров, ну, в крайнем случае, для педагогов.
В студенческие годы я проходил практику в одной московской психиатрической больнице. Там был такой очень тихий пациент, который утверждал, что всем в мире управляет некая мировая закулиса, принимающая иногда образ злобного крокодила, облучающего хороших людей специальными невидимыми лучами. Несчастный считал себя хорошим человеком и потому безнадежно облученным. Он был абсолютно убежден в своей правоте и с ним никто не спорил. Ну, такое особое мнение у человека, чего спорить?
Ровно поэтому бессмысленно спорить, например, с Александром Прохановым, утверждавшим в "Особом мнении" на "Эхе Москвы", что Россия – это страна, через которую реализуются райские смыслы. Или с Андреем Фефеловым, утверждавшим в той же программе, что людям на Западе повсеместно вживляют под кожу чипы. Слушать этих людей, правда, тоже нет никакого смысла, но это уже дело сугубо личное.
Другое дело – цифры. Если у ведущей "Эха Москвы" Леси Рябцевой такое мнение, что в России проживает 8 миллионов человек, то это не вопрос особого взгляда на российскую действительность. Это вопрос профнепригодности радиоведущей. Точнее – даже ответ, а не вопрос.
Если гость "Особого мнения" Сергей Марков утверждает, что Россия включает в себя тысячу веков, то это вопрос не особого мнения Маркова о российской истории, а вопрос уважительного отношения радиостанции к своим слушателям.
Первая письменность появилась примерно 5-6 тысяч лет назад, тогда же появились и первые государства. А г-н Марков, "директор Института политических исследований" и доверенное лицо Путина сообщает радиослушателям, что российская история включает в себя тысячу веков – сто тысяч лет!
Свобода слова непререкаема. В эфире можно нести любую чушь. Однако будет жаль, если радиостанция "Эхо Москвы" пойдет той же дорогой, что и телекомпания НТВ. Если же такая цель уже обозначена и плевать на радиослушателей, то лучше сразу позвать в эфир депутата Госдумы Евгения Федорова и того пациента из психбольницы, что грезил всемирным заговором и злобными крокодилами.
Обвинение строится с запасом, совсем как людоедские законопроекты в Госдуме!
! Орфография и стилистика автора сохранены
Высокий суд Лондона отказал Владимиру Буковскому в иске о клевете к прокурорской службе Британии. Незнакомым с делом напомню, что в апреле 2015 года Королевская прокурорская служба выпустила пресс-релиз, в котором обвинила Буковского в производстве и хранении "непристойных" фотографий несовершеннолетних – всего по 11 эпизодам. Следствие утверждает, что Буковский хранил у себя в компьютере детские фотографии непристойного характера.
25 июля в ходе судебного разбирательства по иску Буковского было установлено, что к производству изображений он непричастен, в то время как прокуратура обвиняет его вроде бы и в этом. Однако обвинение в хранении непристойных изображений не отвергнуто, то есть, косвенным образом признано обоснованным.
Сейчас будет довольно много отвлеченных споров о том, что же надо понимать под "производством" или "изготовлением", и снимал ли истец фото сам или только загружал в свой компьютер из сети. Адвокаты Буковского обжалуют решение суда в апелляционной инстанции.
Отдельно стоит вопрос, а причастен ли вообще к этому "преступлению" Буковский. Сам он свою вину категорически отрицает – и по изготовлению, и по хранению. Конечно, это можно счесть формой защиты.
Но вот пример. Недавно с сервера Демократической партии США было несанкционированно скачено около 20 тысяч документов, которые затем попали в общий доступ. Американские эксперты в области кибербезопасности считают, что к хакерской атаке могут быть причастны российские спецслужбы. Может быть они ошибаются. Но есть ли у кого-нибудь хоть малейшее сомнение в том, что хакеры, взломавшие хорошо защищенный сервер одной из двух крупнейших партий США, без труда закинут десяток "непристойных" фотографий в персональный компьютер Буковского? Было бы желание!
С вердиктом Высокого суда Лондона история не завершилась. Королевская прокуратура ведет против Владимира Буковского уголовное дело. Судебный процесс состоится предположительно этой осенью. Судя по всему, прокуратура откажется инкриминировать ему "изготовление" и оставит только "хранение". Обвинение строится с запасом, чтобы потом было от чего отказаться. Совсем как у нас людоедские законопроекты в Госдуме!
И на этом аналогия, увы, не исчерпана. Законы, в нарушении которых обвиняют Буковского, удивительно похожи на современное российское законотворчество в защиту духовных скреп и особого пути. Прежде всего – отсутствием потерпевшего.
Общественную мораль берется защищать государство. Что оно под этим понимает – не наше дело. Людям спущен сверху закон – извольте исполнять. Госдума, например, считает аморальным и преступным плохо думать о полицейских и верующих. Британский законодатель считает недопустимым хранить порнографические изображения в личном компьютере.
А кому собственно какое дело, что человек думает о полицейских, верующих или порнографии? Особенно, если он не кричит об этом на каждом перекрестке, а делится своим мнением в сети или тихонько любуется непристойными изображениями в своем собственном компьютере? Какие основания у государства вмешиваться в частную жизнь, которая никого не задевает и ничью свободу не ограничивает? Когда нет и не может быть потерпевшего? Подчеркиваю, от просмотра изображений потерпевших нет.
Когда нет потерпевшего, они начинают толковать о морали, скрепах и общественной нравственности. Тут они знают что сказать! Тут простор ханжескому воображению и безбрежная свобода юридическим толкованиям. А всех остальных просят помолчать. Знаменосцы морали и попечители нравственности, вооружившись законом, посматривают на нас строго и подозрительно.
Наружное наблюдение (на их чекистском жаргоне - "наружка", а по-нашему - просто слежка) можно разделить на два вида. При одном варианте они стараются остаться незамеченными и выявить контакты. При другом - не скрываются, а наоборот, всячески демонстрируют свое назойливое присутствие. Все зависит от поставленной задачи. Разумеется, скрытую слежку обнаружить труднее, особенно человеку, ее не ожидающему. Но достаточно ее заподозрить, чтобы безо всякого труда удостовериться в "хвосте". Способов множество. Приведу самые эффективные.
Спускаюсь довольно быстро по заполненному людьми эскалатору метро, нахожу свободное место справа, останавливаюсь, оборачиваюсь. Тот, что бежит за мной метрах в десяти, сразу свободное место найти не может. Я обязательно увижу, как он нырнет на свободное место сзади от меня или в крайнем случае спереди. Еще одна такая операция на эскалаторе - и можно точно определить, кто именно тебя "пасет".
Делаю вид, что сажусь в вагон метро, но в последний момент торможусь и остаюсь на перроне перед закрытыми дверями. Дураков, не садящихся в уходящий поезд, обычно нет. Следовательно, те, что остались на перроне, - "хвосты".
"Хвост" обязательно будет смотреть на тебя: ты - его объект, он не должен тебя потерять. Будучи внимательным, можно заметить, кто постоянно смотрит на тебя, а при встречном взгляде обязательно быстро отведет глаза. Нормальный человек такой поспешности не проявит, а то еще и постарается тебя "переглядеть". Эти - никогда. Они панически боятся попасть на фотографию. Попробуйте сфотографироваться на улице - и вы увидите, кто именно будет с дикой поспешностью скрываться из кадра.
У "хвостов" в руках никогда ничего нет, разве что газета. У них холеные руки, не привыкшие к физическому труду, но лицо в то же время не отягощено признаками интеллекта. У них очень уверенный вид, что для наших людей нетипично - по крайней мере было нетипично в советские времена.
Летом они никогда не ходят в футболках, потому что в них негде укрыть микрофон рации. Они одеты в серую, незапоминающуюся одежду. Однако в течение смены могут переодеваться. Женщины чаще всего меняют юбку на джинсы и наоборот.
Они ездят на неприметных, потертых машинах, чаще всего на "Жигулях" первых моделей или "Волгах", раскрашенных под такси. Номера они могут менять несколько раз в течение смены, но набор их ограничен, и через некоторое время можно составить полный список всех номеров.
Человек, впервые попавший под слежку, начинает "дергаться", паниковать, постоянно проверяться. В принципе этого делать не следует, не надо показывать им, что они обнаружены. Ибо это ускоряет ход событий - и скорее всего не в вашу пользу. Пусть они думают, что все еще следят за вами тайно. Это ваш козырь. Они натасканы в своей работе и видят, когда человек "задергался". Правда, своему начальству они до последнего будут сообщать, что все идет нормально и они "ведут объект". Но если вы будете вытаскивать их на чистую воду, они скрыть свой промах не смогут и перейдут к другим мероприятиям, например, аресту.
Другая слежка - демонстративная. Ее главная цель - психологическое давление. Они сопровождают вас в двух шагах, не скрываются, переговариваются между собой, обсуждают вас. Практически нет места, куда бы могли пойти вы и не могли пойти за вами они. Привыкнуть к такой слежке трудно (я лично адаптировался не меньше месяца). Однако надо сохранять видимость полного равнодушия, ибо их задача - не только пресечь нежелательные с их точки зрения контакты, но и лишить вас спокойствия.
Иногда от них необходимо уйти. Это возможно даже и при втором варианте слежки. Например, в московском метрополитене есть участки, по которым поезд метро едет заведомо быстрее, чем их машины по улицам, особенно в плохую погоду и в часы пик. Вы садитесь в вагоне около выхода, а два ваших приятеля (надо договориться с ними заранее и позаботиться, чтобы "хвосты" о них не подозревали) в последний момент удерживают для вас закрывающиеся двери. Вы выскакиваете, они остаются. Если повезет, вы вскочите в ожидающую вас на улице машину раньше, чем они успеют воспользоваться своей. Приятелям, конечно, может достаться, но вы на время освободитесь и сделаете свои дела.
Если они ездят за вами на одной машине и ставят ее перед подъездом дома, в который вы зашли, можно выбраться через окно с противоположенной стороны дома.
Если они расслаблены, не ожидают от вас побега и не идут за вами в магазин или кафе, где у вас есть приятель, можно уйти через служебный вход. Перед этим хорошо зайти еще в несколько магазинов, покупая продукты и таская их с собой, чертыхаясь от тяжести и неудобства.
Следует, однако, учитывать, что с каждым вашим побегом они становятся бдительнее - будет ездить не на одной машине, а на двух или четырех; будут ходить совсем вплотную; будут садиться вместе с вами в ваше такси или прокалывать шины в вашем автомобиле. Кроме того, после удачного вашего побега они становятся злыми и агрессивными: они получают нагоняй от начальства, их лишают премиальных, и они будут вымещать свою злобу на вас. Так что скрываться следует только при необходимости.
Помимо наружного наблюдения есть и другие способы слежки, апробированные в госбезопасности. В советские времена в жаргоне органов были, например, такие термины, как "мероприятие "Т" (прослушивание телефона) и "мероприятие "С" - (прослушивание квартиры). Но это слежение издалека. "Наружка", по-видимому, остается самым надежным способом оперативного наблюдения.
Есть еще много способов уйти от слежки - от самых простых до весьма изящных и хорошо срежиссированных. Однако, учитывая, что президентом нашего Отечества стал бывший полковник КГБ, тяготеющий к социализму и чекистским методам управления, все карты раскрывать, может быть, еще рано.
Как не потерять "клиента" (отрывки из должностной инструкции)
Libertarium: Развитие технологий слежки
Как защититься от слежки
Слежка за отдельным человеком - Энциклопедия безопасности
Заслужить ненависть
Линейный вид
