*6417. Русско-турецкая война 1787–1791 годов

[Eвразия Daily]

https://eadaily.com/ru/news/2016/12/...-vzyali-izmail
22 декабря 2016
10:37
Этот день в истории: 22 декабря 1790 года войска Суворова взяли Измаил

22 декабря 1790 года в ходе русско-турецкой войны 1787—1791 годов русские войска под командованием генерал-аншефа А.В.Суворова штурмом овладели стратегически важной турецкой крепостью Измаил. Взятие Измаила в итоге привело к победе в войне и к заключению Ясского мира, по которому Россия окончательно закрепляла за собой Крым.

Не желая примириться с результатами русско-турецкой войны 1768—1774 годов, Турция в июле 1787 года ультимативно потребовала от России возвращения Крыма, отказа от покровительства Грузии и согласия на осмотр проходящих через проливы русских торговых судов. Не получив удовлетворительного ответа, турецкое правительство 12 августа 1787 года объявило России войну. В свою очередь, Россия решила воспользоваться ситуацией, чтобы расширить свои владения в Северном Причерноморье за счет полного вытеснения оттуда турецких захватчиков.

В октябре 1787 года русские войска под командованием А.В. Суворова практически полностью уничтожили 6-тысячный десант турок, намеревавшихся захватить устье Днепра, на Кинбургской косе. Несмотря на блестящие победы русской армии под Очаковым (1788), у Фокшан (1789) и на реке Рымник (1789), противник не соглашался принять условия мира, на которых настаивала Россия, и всячески затягивал переговоры. Российские военачальники и дипломаты сознавали, что успешному завершению мирных переговоров с Турцией значительно способствовало бы взятие Измаила.

Измаильская крепость лежала на левом берегу Килийского рукава Дуная между озерами Ялпухом и Катлабухом. Стратегическое значение Измаила было очень велико: здесь сходились пути из Галаца, Хотина, Бендер и Кили; здесь было наиболее удобное место для вторжения с севера за Дунай в Добруджу. Измаил представлял из себя мощную крепость с высоким валом и широким рвом местами наполненным водой. На 11 бастионах располагалось 260 орудий. Гарнизон Измаила составляли 35 тысяч человек под командованием Айдозле-Мехмет-паши.

В первой декаде декабря 1790 года главнокомандующий русской армией князь Г. А. Потемкин-Таврический предписал генерал-аншефу А.В. Суворову, принять командование частями, осаждавшими Измаил. Приняв командование 13 декабря, Суворов блокировал крепость с суши и со стороны реки Дунай. Закончив в 6 дней подготовку штурма, Суворов 18 декабря 1790 года направил коменданту Измаила ультиматум с требованием сдать крепость не позднее чем через 24 часа с момента вручения ультиматума. Ультиматум был отклонен. 20 декабря собранный Суворовым военный совет постановил незамедлительно приступить к штурму, который был назначен на 22 декабря.

Атакующие войска делились на 3 отряда (крыла) по 3 колонны каждый. Отряд генерал-майора де Рибаса (9 тысяч человек) атаковал с речной стороны; правое крыло под начальством генерал-поручика П.С. Потемкина (7 500 человек) должно было нанести удар с западной части крепости; левое крыло генерал-поручика А.Н. Самойлова (12 тысяч человек) — с восточной. Кавалерийские резервы бригадира Вестфалена (2500 человек) находились на сухопутной стороне. Всего войско Суворова насчитывало 31 тысячу человек, в том числе 15 тысяч — нерегулярных, плохо вооруженных.

В 3 часа ночи 22 декабря 1790 года взвилась первая сигнальная ракета, по которой войска оставили лагерь и, перестроившись в колонны, выступили к назначенным по дистанции местам. В половине шестого утра колонны двинулись на приступ. Итоги этого штурма оказались совершенно феноменальными: уже к 16 часам того же дня крепость была взята, несмотря на все фортификационные преграды и численное превосходство (и высокую мотивацию) обороняющихся.

При этом потери турок были огромны, одних убитых оказалось более 26 тысяч человек. В плен взято 9 тысяч, из них на другой день 2 тысячи умерли от ран. В Измаиле было взято 265 орудий, до 3 тысяч пудов пороху, 20 тысяч ядер и множество других боевых припасов, до 400 знамен, обагренных кровью защитников, 8 лансонов, 12 паромов, 22 легких судна и множество богатой добычи, доставшейся войску, всего на сумму до 10 млн пиастров (свыше 1 млн рублей). У русских было убито 64 офицера (1 бригадир, 17 штаб-офицеров, 46 обер-офицеров) и 1816 рядовых; ранено 253 офицера (из них три генерал-майора) и 2450 низших чинов. Общие потери во время штурма составили 4582 человека.

Покорение Измаила имело большое политическое значение. Оно повлияло на дальнейший ход войны и на заключение в 1792 году Ясского мира между Россией и Турцией, который подтвердил присоединение Крыма к России и установил русско-турецкую границу по реке Днестр. Тем самым все северное Причерноморье от Днестра до Кубани было закреплено за Россией.

[Историк. РФ]

http://историк.рф/history_day/22-%d0...-%d0%ba%d1%80/

Завершалась решающая кампания русско-турецкой войны 1787–1791 годов. Турецкая крепость Измаил считалась неприступной. Под Измаил прибыл генерал-аншеф Александр Суворов. Он без промедлений приступил к обучению войск, выстроив макеты измаильских стен. «Крепость без слабых мест» — так оценил Суворов качество укреплений. Измаил защищала целая армия — 35 тыс. человек. Турки, уверенные в своих силах, отвергли ультиматум. Не считаясь с зимней погодой, Суворов принял решение идти на штурм. На военном совете, по традиции, первым проголосовал за штурм младший из присутствующих — бригадир Матвей Платов. Кровопролитный штурм окончился победой. Потери русских — более двух тыс. убитыми, более трёх тыс. ранеными. Турки потеряли убитыми 26 тысяч. Взятие Измаила открыло России путь к победе в войне. «На штурм подобной крепости можно было решиться только один раз в жизни», — говорил Суворов.

[Gorban]

22 декабря, 1790 года

...войска Суворова взяли Измаил.

В конце XVIII века Турция стремилась вернуть под своё влияние Крым, недавно присоединённый к России. В 1787 году турки развязали очередную войну. Перевес в русско-турецкой войне с самого начала был на нашей стороне. На море мы разгромили турецкий флот, на суше — одержали победы под Кинбурном, в Очáкове, под Фокшáнами...

В 1790 году русские войска отбили у турок несколько крепостей в нижнем течении реки Дунай. Остатки турецких гарнизонов сосредоточились в крепости Измаил, стоявшей на крутом берегу Дуная. Река достигала тут полукилометровой ширины. Большую крепость треугольной формы с двух сторон окружал земляной вал высотой с двухэтажный дом и такой же глубины ров. Над валом возвышались бастионы. С третьей стороны, обращённой к реке, была лишь небольшая насыпь, но здесь город прикрывала военная флотилия.

В ноябре 1790 года наша армия осадила Измаил с суши. Подошедшая русская флотилия разбила суда турок, лишив крепость прикрытия с воды. На противоположном от Измаила берегу установили артиллерийские орудия.

Наступали холода, продовольствия у наших войск не хватало на долгую осаду. Осаждающих было меньше, чем солдат крепостного гарнизона.

И всё же генерал-фельдмаршал Потёмкин не хотел снимать осаду и отводить войска на зимние квартиры. Он вызвал под стены Измаила прославленного полководца А. В. Суворова. Суворов прибыл 13 декабря, сразу осмотрел крепость и потребовал от турок немедленной капитуляции. Турецкое командование ответило отказом.

Изобретательный полководец, всегда считавший, что «тяжело в учении, легко в бою», велел выстроить полноразмерный макет высокого измаильского крепостного вала. На этом макете солдаты упорно учились брать крепость. На обоих флангах неподалёку от реки поставили артиллерийские батареи. За сутки перед штурмом все батареи и речная флотилия начали обстреливать город из пушек.

Наутро, ещё затемно, русская армия пошла на приступ.

Войско было поделено на три отряда, каждый отряд — на три колонны. Первый отряд высадился у крепости со стороны реки. Тут, воспользовавшись слабостью укреплений, туркам нанесли основной удар. Одновременно оставшиеся отряды штурмовали укрепления с суши сразу на шести участках. С укреплений штурмующих обстреливали из пушек и ружей. Турки не ожидали атаки сразу со всех сторон. Они ожесточённо сопротивлялись, но не смогли сдержать напор наступающих. К рассвету наши войска ворвались в город. По приказу Суворова, солдаты поначалу не ввязывались в уличные бои. Построившись под стенами в боевые порядки, они пробивались к воротам и впускали резервные части. Только дождавшись подкрепления, отряды двинулись вглубь города.

Из воспоминаний командира егерей С. И. Мосолова:

Штурмъ продолжался 8 часовъ, и нѣкоторыя колоны взошли было въ городъ, опять выгнаты были... ровъ такъ былъ глубокъ, что 9-ти аршинъ [6,4 метра] лѣстница только могла достать до берму , а съ берма [уступа между рвом и валом] до амбразуръ другую мы наставляли. Тутъ много у насъ солдатъ погибло, они всѣмъ насъ били, чѣмъ хотѣли... мы закричали ура, бросились во внутрь бастiона и овладѣли онымъ; но однакожъ много егерей тутъ было изрублено, и офицеръ одинъ убитъ... а пушки [я] велѣлъ обратить и внутрь по городу стрѣлять.Штурмъ продолжался еще послѣ сего, то наши гонютъ, то Турки нашихъ рубятъ, болѣе 4 часовъ внутри города и безъ строю. Окончилось тѣмъ, что Богъ намъ опредѣлилъ быть побѣдителями.

Даже по самым осторожным подсчётам потери наших войск оказались почти втрое меньше, чем у турок.

Падение Измаила и уничтожение его гарнизона заставило Турцию пойти на мирные переговоры. Спустя год между Россией и Османской империей был заключён выгодный для нас Ясский мирный договор. По этому договору Измаил, тем не менее, вернули туркам. Лишь через 19 лет крепость вновь взяли и включили в состав России.

[А. О. Колегов]

http://kolegov-a-o.livejournal.com/940628.html
24 дек, 2014 at 12:02 AM

Памятная дата: 1790 г. — русские войска Александра Суворова штурмом взяли Измаил, считавшийся неприступной крепостью. Внезапная ночная атака с моря и суши увенчалась успехом к 4 часам дня. Турки потеряли 26 тысяч человек убитыми и 9 тысяч пленными, тогда как с атакующей стороны пали 1 800 человек и 2 400 были ранены.

[Сергей Антонов]

http://rusplt.ru/wins/shturm-izmaila-suvorov-20440.html
24 декабря 2015, 01:00
Русские победы, История

Штурм Измаила. Гравюра С. П. Шифляра. Фото: wikipedia.org
Взятие дунайской твердыни стало прологом к поражению Стамбула в русско-турецкой войне 1787-1791 годов

Какая крепость вспоминается первой, стоит лишь упомянуть имя гениального русского полководца Александра Суворова? Конечно же, Измаил! Штурм и стремительное овладение этой твердыней Османской империи, закрывавшей путь с севера за Дунай, фактически во внутренние области Порты, стали одной из вершин его полководческой карьеры. А для русской армии день взятия Измаила навсегда стал одним из самых славных эпизодов в ее истории. И с полным правом сейчас 24 декабря является одной из семнадцати памятных дат, входящих в список Дней воинской славы России.

Примечательно, что даже в этом списке, который как раз и замыкает Измаильская годовщина, есть любопытное календарное несоответствие. Торжественная дата выпадает на 24 декабря, а собственно днем штурма названо 22 декабря! Откуда же взялся такой разнобой?

Объясняется все просто. Во всех документах, касающихся хода русско-турецкой войны 1787-1791 годов, дата штурма крепости — 11 декабря. Поскольку речь идет о XVIII веке, то к этой дате полагается прибавлять еще 11 дней разницы между юлианским и григорианским календарями. Но поскольку составлялся список Дней воинской славы России в XX веке, то при подсчетах к датам по старому стилю по привычке добавляли не по одиннадцать, а по тринадцать дней. Так и получилось, что памятную дату назначили на 24 декабря, а в описании отметили, что собственно днем штурма был день 22 декабря 1790 года по новому — и 11 декабря по старому стилю.

Суворов и Кутузов перед штурмом Измаила. Худ. О. Верейский

Все упирается в Измаил

В истории русско-турецкой войны 1787-1791 годов история взятия Измаила занимает особое место. Прологом к этой войне была другая русско-турецкая война — 1768-1774 годов. Она закончилась фактическим присоединением Крыма к России (формально оно завершилось в 1783 году), а условия увенчавшего военное противостояние Кючук-Кайнарджийского дали русским военным и торговым кораблям возможность базироваться на Черном море и беспрепятственно выходить из него через проливы, контролировавшиеся Портой — Босфор и Дарданеллы. Кроме того, после заключения этого мирного договора Россия получила возможность всерьез влиять на обстановку на Кавказе, и фактически начала процесс включения Грузии в состав империи — что полностью отвечало и стремлениям грузинского царства.

Ход первой русско-турецкой войны, которую вела императрица Екатерина Великая, был настолько неудачным для турок, что при подписании Кючук-Кайнарджийского мира они, несмотря на активное вмешательство и поддержку Англии и Франции, не решились всерьез спорить с условиями русских. Но как только память о катастрофических поражениях, нанесенных османским войскам русскими под командованием полководцев Петра Румянцева и Александра Суворова, начала стираться, Стамбул, которому очень активно намекали на несправедливость условий соглашения Лондон и Париж, тут же захотел пересмотреть унизительный, по его мнению, договор.

В первую очередь османы потребовали от России вернуть им Крым, полностью прекратить все действия по расширению влияния на Кавказе и согласиться на то, чтобы все русские суда, проходящие через проливы, подвергались непременному досмотру. Пойти на такие унизительные условия Петербург, который очень хорошо помнил недавно завершившуюся войну, никак не мог. И однозначно отверг все притязания Стамбула, после чего турецкое правительство 13 августа 1787 года объявило войну России.

Но ход военных действий оказался совершенно не таким, каким его видели в Османской империи. Русские, вопреки ожиданиям Стамбула и комплиментарным докладам шпионов Лондона и Парижа, оказались куда лучше турок подготовлены к войне. Что и принялись демонстрировать, одерживая победы одну за другой. Сначала в первой же крупной битве на Кинбурнской косе отряд генерала Суворова, в котором было всего-то полторы тысячи бойцов, наголову разгромил втрое превосходящий его по численности турецкий десант: из пяти тысяч турок спаслось лишь около семисот человек. Увидев, что рассчитывать на успех в наступательной кампании им не приходится, а одержать верх над русской армией в полевых сражениях не светит, турки перешли к пассивной обороне, сделав ставку на свои дунайские крепости. Но и тут просчитались: в сентябре 1788 года войска под командованием Петра Румянцева взяли Хотин, а 17 декабря 1788 года армия под командованием Потемкина и Кутузова взяла Очаков (кстати, в том сражении отличился безвестный в ту пору капитан Михаил Барклай де Толли). Стремясь взять реванш за эти поражения, турецкий визирь Хасан-паша в конце августа 1789 года со 100-тысячным войском форсировал Дунай и двинулся к реке Рымник, где 11 сентября и потерпел сокрушительный разгром от войск Суворова. А в следующем, 1790 году, под натиском русских войск последовательно пали крепости Килия, Тульча и Исакча.

Но даже эти поражения не вынудили Порту искать примирения с Россией. Остатки гарнизонов павших крепостей собрались в Измаиле — дунайской крепости, которую в Стамбуле полагали несокрушимой. И первая неудачная попытка русских войск под командованием князя Николая Репнина с наскока взять Измаил в сентябре 1789 года лишь подтверждала это мнение. А пока враг не поднялся на измаильские стены, в Стамбуле и не помышляли о мире, считая, что на сей раз Россия обломает зубы об этот крепкий орешек.

Штурм Измаила, гравюра XVIII века. Фото: wikipedia.org

«Моя надежда на Бога и на Вашу храбрость»

Ирония судьбы заключалась в том, что неудачный штурм, предпринятый князем Репниным в 1789 году, стал своего рода компенсацией туркам за проигрыш сражения за Измаил в конце лета 1770 года. Причем тогда войсками, которые все-таки сумели взять строптивую крепость, командовал все тот же Николай Репнин! Но в 1774 году по условиям все того же Кючук-Кайнарджийского мира Измаил был возвращен Турции, которая постаралась учесть ошибки первой обороны и усилить защиту крепости.

Сопротивлялся Измаил весьма активно. Ни попытка князя Николая Репнина, ни усилия графа Ивана Гудовича и графа Павла Потемкина, которые осадили крепость осенью 1790 года, не увенчались успехом. Дошло до того, что 26 ноября военный совет, в котором заседали Гудович, Потемкин и командовавший вошедшей в Дунай Черноморской гребной флотилией генерал-майор Осип де Рибас (тот самый легендарный основатель Одессы) приняли решение снимать осаду и командовать отступление.

Решение это категорически отверг главнокомандующий русской армией князь Григорий Потемкин-Таврический. Но понимая, что генералы, однажды уже расписавшиеся в своей неспособности взять крепость, вряд ли сделают это даже после нового грозного приказа, возложил обязанность овладеть Измаилом на Александра Суворова.

Фактически будущему генералиссимусу предписывалось сделать невозможное: недаром некоторые исследователи полагают, что Потемкин, который был недоволен стремительным выдвижением нового полководца, бросил его под Измаил, надеясь, что тот полностью оконфузится. На то намекал и необыкновенно мягкий, вопреки довольно напряженным отношениям между военачальниками, тон письма Потемкина: «Моя надежда на Бога и на Вашу храбрость, поспеши мой милостивый друг. По моему ордеру к тебе, присутствие там личное твое соединит все части. Много тамо равночинных генералов, а из того выходит всегда некоторой род сейма нерешительного… Огляди все и распоряди, и помоляся Богу предпримайте! Есть слабые места лишь бы дружно шли. Вернейший друг и покорнейший слуга Князь Потемкин-Таврический».

Между тем силы русских, даже после того, как Суворов привел с собой всего полгода назад им лично сформированный Фанагорийский гренадерский полк, а также 200 казаков, 1000 арнаутов (добровольцев из числа молдаван, валахов и других народов Балканского полуострова, поступавших по найму на русскую службу) и 150 охотников Апшеронского мушкетерского полка, силы его существенно уступали силам турок. В общей сложности к началу штурма Суворов располагал тридцатью одной тысячью активных штыков и сабель. В то же время гарнизон Измаила превышал численность русских войск как минимум на 4000 человек. И каких! Вот как пишет об этом генерал Орлов: «Гарнизон за последнее время весьма усилился, потому что сюда собрались и войска из крепостей, которые уже были взяты русскими. …Вообще нет данных для достоверного и точного определения числительности гарнизона Измаила. Султан сильно гневался на войска за все предшествовавшие капитуляции и фирманом повелел в случае падения Измаила казнить из его гарнизона каждого, где бы он ни был найден. …Решимость отстоять Измаил или умереть разделяли и многие из остальных трех- и двухбунчужных пашей. Немногие малодушные не смели обнаруживать свою слабость».

Суворов Александр Васильевич. Фото: wikipedia.org

Судьба павшей крепости

Когда Суворов, прибывший под Измаил 2 (13) декабря, инкогнито обследовал крепость по кругу, вердикт его был неутешителен: «Крепость без слабых мест». Но такое слабое место все-таки нашлось: им стала неспособность турецкого гарнизона отразить начатый Суворовым одновременный штурм с трех направлений, в том числе с совершенно неожиданного — с русла Дуная. Сказалось и то, что в течение пяти дней перед началом штурма суворовские войска в полном соответствии с планом командующего строили, а потом учились штурмовать макет измаильских стен, и потому прекрасно представляли себе, как действовать во время собственно штурма.

После тринадцатичасового сражения крепость пала. Потери турецкой стороны были катастрофическими: 29 тысяч человек погибли сразу, еще две тысячи умерли от ран в течение первых суток, 9000 попали в плен и вынуждены были выносить из крепости тела павших товарищей и сбрасывать их в Дунай. Русские войска, хотя и считается, что во время подобных операций потери штурмующих на порядок превышают потери обороняюшихся, отделались куда меньшей кровью. Николай Орлов приводит в своей монографии такие данные: «Потери русских показаны в реляции: убитых — 64 офицера и 1,815 нижних чинов; раненых — 253 офицера и 2,450 нижних чинов; вся потеря 4,582 человека. Есть известия, определяющие число убитых до 4 тысяч и раненых до 6 тысяч, всего 10 тысяч, в том числе 400 офицеров (из 650)». Но даже если верны последние цифры, то результат все равно удивительный: при превосходстве противника крепости позиции и живой силе нанести ему поражение, разменяв потери один к двум!

Дальнейшая судьба Измаила сложилась причудливо. Потерянный для Турции после успеха Суворова, он вернулся к ней по условиям Ясского мира: причем все стороны конфликта ясно отдавали себе отчет, что именно падение крепости ускорило его заключение. В 1809 году русское войска под командованием генерал-лейтенанта Андрея Засса вновь возьмут его, и крепость на долгих полвека останется российской. Лишь после поражения России в Крымской войне, в 1856 году Измаил отдадут Молдавии — вассалу Османской империи, и новые хозяева по условиям передачи взорвут укрепления и сроют земляные валы. А спустя одиннадцать лет русские войска в последний раз войдут в Измаил, чтобы навсегда освободить его от турецкого присутствия. Причем войдут уже без боя: Румыния, которая в ту пору будет хозяйкой бывшей крепости, предаст Турцию и откроет дорогу российской армии…

[Кирилл Брагин]

http://rusplt.ru/wins/srajenie-kalia...dor-30457.html
11 августа 2017, 14:00
Русские победы, История


Сражение у мыса Калиакрия 31 июля 1791 года. Акварель А.Н. Депальдо, 1791
В битве у мыса Калиакрия, происшедшей 11 августа 1791 года, Черноморский флот под командованием контр-адмирала Федора Ушакова разгромил объединенную турецко-алжирскую эскадру

В позднем средневековье флот Османской империи был одним из самых мощных в мире, с его помощью туркам удалось захватить многие острова и значительные территории на побережье Средиземного моря, утвердится на черноморском побережье Кавказа и в Крыму – Крымское ханство попало в зависимость от Порты, османы доминировали на Средиземном и Черном морях.

В XVIII веке это положение изменила Россия, во время русско-турецкой войны 1768-1774 годов эскадра Балтийского флота в Эгейском море полностью разгромила флот Османской империи. Реформы турецкого флота, проведенные с помощью европейских специалистов, к положительным результатам не привели. В следующей войне с северным соседом, победы в сражениях, проходивших теперь на Черном море, вновь были за русскими.

Для возвращения Крыма, присоединенного к России в 1783 году (что стало одной из причин начавшейся войны), турки мобилизовали все силы, но потерпели целую серию поражений в сражениях в Лимане, у Фидониси, в Керченском проливе, у мыса Тендра. Для усиления флота капудан-паша Хусейн пригласил алжирскую эскадру под командованием знаменитого пирата Сеид-Али. Искусный флотоводец Сеид-Али поклялся разгромить русский флот, а его командующего Федора Ушакова в цепях доставить в Константинополь.

Объединенная турецко-алжирская эскадра состояла из 18 линейных кораблей, 17 фрегатов и 48 вспомогательных кораблей. Они стояли у мыса Калиакрия (близ болгарского города Варна), под прикрытием береговой артиллерии.

Российская эскадра в численности значительно уступала противнику: 18 линейных кораблей, 2 фрегата и 19 вспомогательных судов. Пушек на кораблях было меньше тысячи – против 1600 турецких орудий.

Но когда контр-адмирал Ушаков обнаружил противника, то принял решение сразу атаковать его, «спешил атаковать», укажет он в рапорте генерал-фельдмаршалу Григорию Потёмкину-Таврическому. Ветер сопутствовал нашим кораблям, они стремительно вошли между береговой линией и стоявшей на рейде турецкой эскадрой.

Такой блестящий маневр, когда противник был отрезан от помощи береговых батарей, в практике морского боя будет применен впервые.

Для турок этот маневр был совершенной неожиданностью, увидев наши корабли, они бросились рубить канаты и ставить паруса, но поспешные действия привели к столкновению турецких судов. Действия турок были неслаженными: капудан-паша Хусейн пытался строить линию баталии на левом галсе, а корсар Саид-Али действовал по своему плану, он пытался поймать ветер и зайти русским в тыл.

Ушаков разгадал замысел алжирца и на флагманском 80-пушечном корабле «Рождество Христово» атаковал «Капитанию» - корабль Саид-Али, чтобы лишить турок «головы»:
«Бить по флагману! Всем правым бортом, - командовал Ушаков. Он уже испробовал этот прием. Вывести из строя главный корабль противника, заставить его потерять управление – половина победы».

Мыс Калиакрия

В ближнем бою корабль Саид-Али был основательно поврежден, «Рождество Христово» тоже получит повреждения, во время преследования турецкого флагмана корабль Ушакова окажется окруженным противником и будет вести бой сразу с несколькими кораблями. При этом залпы турецкой корабельной артиллерии не всегда попадали в цель: «корабли их сами друг друга били своими выстрелами».

Другие корабли русской эскадры, окружив турецкий флот полукольцом, осыпали его ядрами. Сражение продолжалось до наступления темноты, и те турецкие суда, которые были еще на плаву, стали отступать. Преследование неприятеля продолжалось до тех пор, пока позволял ветер.

Части турецкой эскадры противника удалось уйти, она рассыпались по южному и западному побережью Черного моря. Корабли алжирской эскадры вместе с флагманом Саид-Али еле дотянули до турецкой столицы. Пушечные выстрелы, которыми тонущая «Капитания» сигнализировала о помощи, сильно напугала султана и весть город, «ночной Константинополь, по выражению историка Валерия Ганичева, вытряхнуло с постелей».

Израненный вид хваленного алжирского пирата и известие о том, что флота больше нет, послужит для султана Селима III лучшим аргументом для продолжения переговоров.

Селим III был сильно недоволен Саид-Али, на профессионализм и флот которого он делал ставку. Было очевидно, что как флотоводец алжирец значительно уступает Федору Ушакову, после этого сражения русского контр-адмирала турки стали почтительно называть Ушак-паша.

Ушак-паша, победой при Калиакрии окончательно развеял последние надежды Турции на успех в войне.

[Евгений Сухарников]

https://histrf.ru/biblioteka/book/kr...tskii-razghrom
22 сентября 2017


22 сентября 1789 года состоялась битва на реке Рымник (территория современной Румынии) – одно из главных сражений Русско-турецкой войны 1787–1791 годов. Итогом битвы стал разгром турецких войск объединенной русско-австрийской армией под командованием генерала Александра Васильевича Суворова и принца Фридриха Кобургского.

Даже выздоровел от лихорадки!

После победы русско-австрийских войск в Фокшанском сражении 1 августа 1789 года, Суворов собирался продвигаться вперед, но, не получив решения главнокомандующего Потемкина, остался на месте. В ночь на 17 сентября к Суворову прибыл гонец от Фридриха Кобургского и передал просьбу срочно двигаться на помощь, поскольку разведка доложила о движении огромных турецких сил прямо на австрийцев. Суворов решил, что турки совершают обманный маневр и стал ждать новых известий. Через сутки прибыл второй гонец: принц умолял срочно идти на помощь, поскольку турки находятся всего в четырех часах пути. В полночь русская армия выступила. Биограф Суворова Александр Петрушевский (1826–1904) писал, что великий полководец так переживал из-за потерянного времени, что даже выздоровел от лихорадки.

А.В. Суворов

По зову чести

Поход был во всех смыслах тяжелый. Нужно было передвигаться как можно скорее, но ночь, буря, размытые дороги, частые переправы через реки препятствовали движению русской армии. Только промедление противника, о котором сообщил через очередного гонца принц Кобургский, спасло австрийскую армию. Ранним утром 21 сентября наконец состоялась встреча Суворова с принцем. Оказалось, что турецкая армия в четыре раза превышает русско-австрийскую и составляет 100 тысяч человек. Суворов потребовал скорейшего выступления, поскольку считал, что если турки тянут время, то непременно ждут подмогу, а если австрийцы не согласны идти вперед, то русские пойдут одни. Честь заставила принца Кобургского присоединиться.

Только пятки сверкали…

Турки располагались в нескольких лагерях. Разделившись, русские и австрийцы ударили по двум направлениям. Выдержать атаки яростного и численно превосходящего противника русским помогли только храбрость и талантливое руководство Суворова. После взятия первого лагеря Суворов устремился на подмогу австрийцам, осаждавшим главный лагерь врага. Бои шли непрерывно и так измотали обе стороны, что войска взяли получасовой отдых. Когда бой возобновился, Суворов направил на турецкие окопы союзную конницу, и турки обратились в бегство. Даже приказ великого визиря Юсуф-паши – стрелять из пушек по дезертирам – не помог: турки бежали так, что только пятки сверкали. За эту победу Екатерина II наградила Суворова орденом Святого Георгия I степени. Этой наградой русский полководец гордился больше, чем всеми остальными.

[Евгений Сухарников]

https://histrf.ru/biblioteka/book/kr...okno-v-ievropu
25 сентября 2017

25 сентября 1789 года в ходе Русско-турецкой войны (1787–1791 гг.) генерал русской армии Осип Михайлович де Рибас (Дон Хосе де Рибас) взял турецкую крепость Хаджибей, на месте которой вскоре основал Одессу.

Гордый султан

Когда после тяжелой и длительной осады русские войска взяли турецкую крепость Очаков (декабрь 1788 года), турецкий султан Абдул-Хамид I всерьез задумался запросить мир, к этому же готовились в Петербурге. Но в середине весны 1789 года Абдул-Хамид умер, на престоле его сменил Селим III. Будучи воинственным человеком, он умело сыграл на турецкой национальной гордости и жажде реванша, и войну решили продолжать. Значительный упор был сделан на крепость Хаджибей, рядом с которой, вблизи русского флота, находилась турецкая флотилия. О планах противника стало известно русскому командованию. Все лето велась подготовка, разведка, и в ходе боев 25–26 сентября Хаджибей пал.

Селим III

Нерядовое рядовое сражение

В череде кровавых битв Русско-турецкой войны 1787–1791 годов операция по взятию Хаджибея совсем не выделялась. С другой стороны, неспроста прогремели салютные залпы в Петербурге по случаю победы, а Суворов лично поздравил де Рибаса. Ведь операция по взятию крепости готовилась несколько месяцев и была блестяще спланирована, что принесло успех и показало уровень военного мастерства де Рибаса. Вероятно, в рамках истории России взятие Хаджибея осталось бы рядовой победой, если бы не основание на месте крепости Одессы, которую литературный критик Белинский назвал «решительно третьей столицей России».

Главный поставщик зерна в Европу

7 июня 1794 года Екатерина Великая издала рескрипт, согласно которому уже 2 сентября началось строительство города и портовой гавани на месте крепости Хаджибей. План строительства города составил инженер-полковник русской армии Франц Деволан. Руководил строительством адмирал Осип де Рибас, бывший первым градоначальником Одессы с 1794 по 1797 год. Согласно наиболее распространенному мнению, город получил название в честь древнегреческой колонии Одессос, некогда располагавшейся в той местности. Южное окно в Европу – так именовали Одессу, к середине XIX века ставшую главным поставщиком украинского хлеба в Европу и Восточную Азию.

[Денис Бриг]

https://topwar.ru/126535-kinburnskay...1787-goda.html
5 октября 2017
Первое крупное сражение русско-турецкой войны 1787–1791 гг. 230 лет назад генерал-аншеф А. В. Суворов разбил турецкий десант, высадившийся на Кинбурнской косе. Попытка османов овладеть Кинбурнской крепостью, чтобы обеспечить прорыв к Херсону, сжечь строящийся русский флот и вернуть контроль над Крымским полуостровом, оказалась тщетной.

Кинбурнская баталия 1787 года

Поражение турок под Кинбурном 1 октября 1787 года (с картины художника Казакова)


Сон уже не молодого, много чего повидавшего на своем веку и высоком посту, Его султанского Величества Абдул-Хамида I тревожили разные мысли и видения. Неутомимо плели свои интриги многочисленные придворные, иностранные послы вели свои запутанные, не совсем честные игры, сердито ворчали в казармах янычары – состояние финансов (впрочем, как и всего прочего в империи) оставляло желать лучшего, и султанская гвардия подолгу ощущала на себе невеселую тяготу «задолженности по зарплате».


Еще были соседи, самый большой из которых и являлся проблемой такого же колоссального размера. Звался он Россия, и тяжелые думы о врагах с севера заставляли тихого и богобоязненного султана нервничать. Он вспоминал, как совсем недавно хитрая, умная и наглая императрица Екатерина попросту отобрала у Оттоманской империи Крымское ханство, долгие века бывшее не только почти преданным вассалом в Северном Причерноморье, но и прекрасным военным плацдармом, непотопляемым фрегатом турецкой военной политики. В 1783 году русские провернули все так, что хан Шагин-Гирей был вынужден отречься от престола. Подданные Абдул-Хамида извергали проклятия и требовали наказать неверных, но, увы, империя не была готова к войне с Россией.

Теперь же Порта собрала силы, ее добрые друзья из Европы прислали денег, инструкторов и инженеров – русским не устоять. Главный удар по рекомендации советников, любезно предоставленных Людовиком XVI, следует нанести по Херсону, этому ничтожному поселку, где русские пытаются строить свои жалкие кораблики. Но перед этим следовало взять Кил-бурун, крепость неверных, когда-то принадлежавшую им, османам. И Абдул-Хамид, наконец, заснул.

Крымский полуостров и война

Сам факт существования такого государственного образования, как Крымское ханство, являлся источником непрекращающейся головной боли московских царей, а позже императоров и императриц в Санкт-Петербурге. Долгое время способа исцеления от этой тяжкой и мучительной мигрени не находилось. Путь к Крымскому ханству проходил через обширные просторы Дикой степи, где, отяжеленная обозами с артиллерией, медленно ползущая, армия становится подходящей мишенью для маневренной и свирепой татарской конницы. А потом атакующих встречал удобный для обороны перекоп. Существовали, конечно, и иные, менее кровавые, но более изощренные способы взаимоотношений с Крымским ханством: тонкая восточная дипломатия, ну, и система подарков, приносившая зачастую больше результатов, чем мероприятия военного толка. Так непросто, а временами и очень сложно, Россия и ее расположившийся на удобном полуострове беспокойный сосед просуществовали до второй половины XVIII века.

После успешного окончания первой в царствование Екатерины II русско-турецкой войны, согласно условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора, Крымское ханство получало формальную независимость от Оттоманской Порты. Однако этот договор создал некий прецедент – для татар султан оставался духовным лидером, влияние Османской империи оставалось по-прежнему огромным. И подобные явления тяжело уживались с фактом независимости ханства. На другой чаше весов было расположение на полуострове русских войск и всё большее вовлечение ханства в орбиту политики России. Как нередко получается, часть политической элиты решила приспосабливаться к изменившимся обстоятельствам и начала ориентироваться на Санкт-Петербург – в противовес оппонентам, оставшимся приверженцами Турции.


Шагин-Гирей, последний крымский хан


В разразившемся остром конфликте, имевшем все черты компактной, но жестокой гражданской войны, при прямой поддержке России на ханский престол вступил Шагин-Гирей, последний правитель Крыма. Этот человек был блестяще образован, обладал обширными знаниями во многих областях наук, однако не брал в расчет местных традиций и обычаев. Оппозиция Шагин-Гирею была многочисленной и обладала не только громким голосом, но и острыми саблями. Власть хана поддерживалась исключительно силами русских войск на полуострове. Оказавшись в затруднительном положении, хан тем не менее не переставал увлекаться политическими играми, регулярно зондируя обстановку в Стамбуле. Но, как известно, попытка водрузить бренное тело сразу на два стула рано или поздно заканчивается падением на грешную землю. Быть другом обеих империй не получилось даже у одаренного талантами Шагин-Гирея, и в январе 1783 года он отрекся от престола. Уже в апреле того же года, практически молниеносно по тем неторопливым в информационном отношении временам, Екатерина II издала манифест о включении Крыма в состав Российской империи.

Этот внешнеполитический шаг породил в Стамбуле самый настоящий ураган. Общественное мнение, не без помощи иностранных друзей, взывало к высокому престолу султана Абдул-Хамида с требованием «вернуть Крым». Надо было что-то делать, но государственная казна, уже практически постоянно показывающая дно, в этот раз еще более убедительно зияла пустотами и дырами, и от войны с коварными русскими решено было отказаться. Большую роль сыграло своевременно организованное русским послом в Стамбуле Яковом Ивановичем Булгаковым массовое «премирование» нужных должностных лиц. Однако люди умные, не лишенные воображения и способности к анализу, в обеих столицах вполне здраво рассуждали в узких кругах, что новая война между империями – дело ближайших лет.

Укрепление рубежей

Мероприятия по увеличению обороноспособности южных рубежей империи началось вскоре после заключения Кючук-Кайнарджийского мира. В 1778 году на Днепре основаны крепость и верфь, ставшие городом Херсоном. Уже в следующем, 1779 году там началось строительство первого 66-пушечного линейного корабля «Слава Екатерины». В мае 1783 г. в Ахтиарскую бухту в Крыму вошли русские корабли, там началось возведение береговых батарей, казарм и складов. Вскоре это место станет главной базой Черноморского флота – городом Севастополем.

Екатерина строила далеко идущие планы, яркой иллюстрацией которых был тот факт, что родившегося весной 1779 года очередного внука торжественно и многозначительно назвали Константином. Императрица не без основания считала, что вся русская политика в Черном море сковывается одним досадным обстоятельством: контроль над пресловутыми проливами, Босфором и Дарданеллами, находится в чужих и враждебных руках. Это необходимо было исправить, и она старалась в меру своих самодержавных сил.

Кроме кораблей и солдат, России, по мнению Государыни, необходимы были союзники. Взоры Петербурга вновь обратились к славившейся своей изменчивостью Австрии, ведь именно Вена была еще более старым врагом Оттоманской империи. В 1780 г. в Могилеве состоялась первая встреча Екатерины и императора Иосифа II. Позже он тайно прибыл в Москву, где между двумя государствами был заключен союз. По соображениям секретности, а также из-за сложностей протокольного характера (ни император Священной Римской империи, ни императрица Российской империи не хотели подписываться вторыми) это соглашение не было оформлено письменно – стороны просто обменялись документами тождественного содержания.

Союз имел антитурецкий характер, и его плодами Екатерина рассчитывала широко воспользоваться в грядущей войне. В начале 1787 г. императрица покинула Санкт-Петербург и отправилась на юг своего государства – ознакомиться с плодами напряженных трудов распорядителя здешних мест, блестящего организатора и администратора и своего фаворита, князя Григория Александровича Потемкина. Впечатляющий размерами, пышностью и оснащением кортеж двинулся сначала к Киеву, где Екатерина довольно прохладно встретила вышедшего из моды польского короля Станислава Понятовского, а после того, как растаял лед, уже на галерах пустилась в путешествие по Днепру.


Императорские галеры, отплывающие из Киева по Днепру (с рисунка художника Хатфилда)


В районе Канева на ее галеру «Днепр» взошел император Иосиф II, далее монархи продолжали путешествие совместно. К великому огорчению Понятовского, его в поездку не взяли. На всем протяжении маршрута, получившего говорящее название «Путь на пользу», Екатерина производила смотры войскам, гарнизонам, а позже и молодому Черноморскому флоту. Несмотря на очевидный процент традиционной показухи и декоративности, объем проделанной работы под руководством князя Потемкина и его команды поражал не только императрицу, не отличавшуюся сентиментальностью, но и послов различных «западных партнеров». В дороге случались не только банкеты и иные мероприятия увеселительного толка, а и были окончательно оформлены и приняты многие важные решения. Среди них – последовавшее вскоре назначение генерал-аншефа Александра Васильевича Суворова командовать обороной Днепро-Бугского лимана, ядром которой была крепость Кинбурн.

Ключ к Херсону

Нельзя сказать, что к столь масштабному событию, как поездка русской императрицы на юг, в жаждущем реванша Стамбуле отнеслись равнодушно. Негодование от утраты Крыма не улетучилось. Многочисленные посланники и просто хорошие люди в париках без устали нашептывали правильные советы и указывали направления, даже одолжили денег, что для Османской империи стало уже обычной предвоенной, да и не только, процедурой.

В июле 1787 г., довольная увиденным, императрица Екатерина возвратилась в Петербург. А уже 5 августа Великий визирь Юсуф-Коджа вызвал к себе для «любезной» беседы русского посла Булгакова. Беседа не задалась с самого начала – без долгих вступлений визирь предъявил русской стороне ультиматум: оказаться от Крыма в пользу Порты, аннулировать все прежние русско-турецкие договоры как неправильные и к тому же отказаться от покровительства, оказываемого Грузии. Не успел посол сформулировать уместный ответ на столь неуместные и неуемные предложения, как был арестован и препровожден в Семибашенный замок – 12 августа 1787 года султан Абдул-Хамид I объявил России войну.

20 августа прогремели первые выстрелы. Турецкими кораблями были атакованы русские фрегат и бот, стоявшие в Днепро-Бугском лимане в ожидании только что построенных в Херсоне и не имевших вооружения линейного корабля «Владимир» и фрегата «Александр» для сопровождения их в Севастополь. Фрегату «Скорому» и боту «Битюгу» удалось отбиться и укрыться в Херсоне. В Петербурге о начале войны с Турцией стало известно только в конце августа, когда боевые действия шли уже полным ходом.

План войны турки разрабатывали при активной помощи французских офицеров, в изобилии находившихся на службе у султана. На первом этапе первоочередной задачей османских вооруженных сил было уничтожение в Херсоне верфей и заодно строящихся там кораблей. Нейтрализовав таким образом русские судостроительные мощности, предполагалось высадить крупный десант в Крыму, где, по убеждению стамбульских стратегов, их встретят как освободителей. Далее успех должен быть развит вторжением в южные губернии России со стороны Молдавии и Крыма.

Османы были осведомлены о неудовлетворительном состоянии укреплений Херсона и о том, что подходы к главному русскому судостроительному центру охраняет крепость Кинбурн. Кинбурн, или, как его называли турки, Кил-бурун был основан как укрепление в XVI веке, к концу XVII века это была крепость, окруженная земляным валом и имеющая постоянный небольшой гарнизон. В ходе русско-турецкой войны, произошедшей в царствование императрицы Анны Иоанновны, русские войска под командованием генерала Леонтьева захватили эту крепость и разрушили ее. Впоследствии турки вновь восстановили укрепления и разместили тут гарнизон.


Александр Васильевич Суворов


После войны 1768–1774 годов, согласно Кючук-Кайнарджийскому договору, Кил-бурун отходил к России. Новые хозяева нашли укрепления Кил-бурун, переименованного для удобства в Кинбурн, в печальном состоянии. Фортификационные работы тут начались незадолго до новой войны с Османской империей и велись ни шатко ни валко. Сильнейший импульс этому процессу придало появление в здешних краях генерал-аншефа Александра Васильевича Суворова. После отъезда Екатерины в столицу Суворов сопровождал князя Потемкина в его поездке в имение, расположенное на границе с Польшей, тогда же генерал-аншеф получил новое назначение. Он стал ответствен за оборону Херсона и бассейна Днепро-Бугского лимана – главной целью было недопущение прорыва турок к Херсону.

В начале августа 1787 г. Суворов, предварительно осмотрев Херсон, прибыл в Кинбурнскую крепость и отдал приказ немедленно форсировать строительные работы. Крепость представляла собой неправильный четырехугольник, имевший по углам вместо бастионов батареи. Укрепления были преимущественно земляные, ров крепости – сухой. Эти фортификационные сооружения были приведены в порядок и дополнительно усилены вырытыми волчьими ямами, в ров насыпали ветки терновника. Все же ни Потемкин, ни Суворов не считали Кинбурнскую крепость достаточно обороноспособной.

Для прикрытия Херсона были построены дополнительные укрепления: к концу августа, началу сентября в Голой Пристани была сооружена 24-орудийная береговая батарея, непосредственно возле города возведены пять береговых батарей, обеспечивающих перекрестный огонь в устье Днепра. Сухопутные силы, имеющиеся у Суворова для обороны устья Лимана, насчитывали в общей сложности десять пехотных полков, два драгунских, два легкоконных и несколько казачьих полков. Из числа этих войск к сентябрю 1787 г. в Кинбурнской крепости и в окрестностях находились подразделения трех пехотных и двух казачьих полков.

Командовал этой группировкой генерал-майор Иван Григорьевич фон Рек, соратник Суворова еще по предыдущей русско-турецкой войне 1768–1774 гг. Должность коменданта крепости занимал на тот момент полковник Егор Андреевич Тунцельман. В крепости на начало войны имелось 19 медных и три десятка чугунных орудий. Кроме того, Суворов мог рассчитывать на оперативную поддержку со стороны Лиманской флотилии под командованием контр-адмирала Николая Семеновича Мордвинова.

Лиман в огне

Как часто бывает, война, к которой готовились долго и довольно тщательно, все равно началась неожиданно. Четкого плана ведения боевых действий не было ни у Светлейшего князя Потемкина, ни в окружении самой императрицы. Наибольшее беспокойство вызывал Крым, который был весьма уязвим для вражеских десантов, учитывая превосходство турецкого флота.

Командующий Севастопольской эскадрой контр-адмирал граф Войнович получил приказ выйти в море на поиски противника с указанием атаковать при обнаружении, невзирая на обстоятельства. Предприятие это закончилось плачевно: 8 сентября у мыса Калиакрия русские корабли попали в сильнейший шторм, длившийся несколько дней. В результате практически все участники похода получили серьезные повреждения. Фрегат «Крым» пропал без вести, а оставшийся без мачт 66-пушечный линейный корабль «Мария Магдалина» был отнесен к Босфору и там пленен турками.

На море господствовал турецкий флот, занимавшийся интенсивной переброской войск в главный опорный пункт Османской империи в Северном Причерноморье – Очаков. Из расположенной на косе Кинбурнской крепости зорко наблюдали над военными приготовлениями неприятеля – было видно, как что-то затевается – и намечается именно десантная операция. В предрассветных сумерках 1 сентября к косе подошли несколько лодок, в которых предположительно находилось до сотни турок. Казачий пикет, будучи настороже, окликнул пришельцев, которые отвечали на ломаном русском. Поняв, что обнаружены, османы отчалили от берега, не попытавшись предпринять высадку. По всей видимости, это была разведывательная операция с целью поимки «языка».

Генерал-майор фон Рек располагал некоторой информацией о событиях, происходящих на вражеской стороне лимана, поскольку оттуда регулярно появлялись перебежчики из числа греков. С начала сентября на рейде Очакова начала наблюдаться повышенная активность и увеличение количества турецких кораблей. А вскоре турки решили попробовать Кинбурнскую крепость на прочность.

12 сентября из Очакова к русским перебрались несколько греков, сообщивших о том, что турки готовят что-то серьезное. Об этом событии генерал майор фон Рек сообщил немедленно находящемуся в Херсоне Суворову. 13 числа со стороны Очакова к косе подошли десять турецких канонерских лодок и один бомбардирский корабль, которые не замедлили открыть огонь по русским укреплениям. Потери гарнизона составили пять человек убитыми и четверо – ранеными. Ответным огнем крепостной артиллерии было повреждено несколько турецких кораблей. Обстрел длился целый день.

В ту же ночь, с 13 на 14 сентября, группа из нескольких десятков турок под руководством французского инженера Андре-Жозефа Лафитта-Клаве совершила скрытную высадку на оконечность косы. По всей видимости, находившийся на турецкой службе с 1783 г. француз совершал промеры для будущего десанта. Для отвлечения внимания от группы Лафитта-Клаве отряд турок численностью до 700 человек предпринял попытку демонстрационной высадки в нескольких километрах от крепости ближе к Херсону. Вовремя замеченные патрульными казаками, лодки с неприятельскими солдатами были отогнаны сначала ружейным огнем, а потом и меткой стрельбой из присланного сюда 3-фунтового полевого орудия. Группа Лафитта-Клаве, пробыв до рассвета на косе, успешно вернулась в Очаков. Получив депешу фон Река, Суворов поспешил в Кинбурнскую крепость. Было очевидно, что противник предпримет гораздо более решительные шаги уже в ближайшее время.

14 сентября генерал-аншеф прибыл в Кинбурнскую крепость в самый разгар очередной вражеской бомбардировки – турецкие корабли вновь подошли на дистанцию выстрела и вели непрерывный огонь в течение дня, нанося некоторый урон крепостным сооружениям.

15 сентября в район косы прибыл корабельный отряд из состава Лиманской флотилии, который был направлен сюда по требованию Суворова. В его составе находились фрегаты «Скорый» и «Херсон», бот «Битюг» и четыре галеры под командованием капитана 2-го ранга Обольянинова, которому флотское руководство поручило действовать как можно осторожнее и не ввязываться в бой без крайней на то нужды. В этот же день турецкий флот в количестве нескольких десятков вымпелов вновь подошел к крепости и открыл огонь. Прибывший из Голой Пристани отряд Обольянинова держался на значительном удалении. Кроме одной галеры.

Эта галера под названием «Десна» принимала непосредственное участие в поездке Екатерины II на юг, выполняя функцию плавучего ресторана. С прибытием в лиман «Десна» вновь вернулась к более привычной для нее военной деятельности. Командовал этим кораблем мичман Джулиано де Ломбард, мальтиец по происхождению, поступивший на русскую службу в 1787 году. Завидев приближающийся к крепости турецкий флот, Ломбард приказал личному составу уйти с палубы (экипаж галеры составляли 120 человек Тамбовского полка) и на полному ходу под парусами пошел на сближение с турецкой эскадрой.

Противник, вполне справедливо посчитавший, что одинокий русский, без людей на палубе, корабль, к тому же быстро приближающийся, не что иное, как брандер. Это вызвало беспокойство турок – они поспешили прекратить обстрел и довольно проворно начали отходить к Очакову. Солдаты Тамбовского полка поднялись на палубу «Десны» и вместе с немногочисленной корабельной артиллерией, из которой самым серьезным стволом был пудовый единорог, открыли огонь по врагу, еще больше усилив неразбериху. Несоизмеримо больший по количеству враг отступил, благодаря находчивости мичмана Ломбарда и храбрости его экипажа.

Суворов, наблюдавший за ходом сражения, был в восторге от подвига мальтийца и напрямую потом ходатайствовал перед Потемкиным о награждении Ломбарда. Контр-адмирал Мордвинов в своем рапорте, наоборот, осудил командира «Десны» за излишнюю резвость и нарушение инструкций. Что же касается турок и их французских советников (в лице офицеров и инженеров), то всем им уже изрядно надоело затянувшееся представление под названием «Обстрел Кинбурна», да и Стамбул недвусмысленно намекал на упущенное время. Приготовления к десантной операции были всемерно ускорены.

Десант

В последующие дни сентября интерес турок к крепости не ослабевал: наблюдались неоднократные попытки высадить мелкие группы на берег, но всякий раз бдительные казачьи дозоры препятствовали этому. Кроме военных кораблей на рейде Очакова появились и транспорты, доставившие новые войска и грузы военного назначения. 20 сентября находившаяся при крепости галера «Десна» осуществила ночную вылазку против стоящих на якоре вражеских кораблей, вновь внеся в лагерь противника большую сумятицу и переполох.



К концу месяца корабельная группировка османского флота у Очакова, по предварительным оценкам, насчитывала 3 линейных корабля, 6 фрегатов и свыше 40 боевых единиц более мелких рангов. По данным перебежчиков, где-то недалеко находились еще 4 линкора и несколько других кораблей. Кроме того, русскому командованию было известно, что крупная вражеская эскадра покинула Варну и, возможно, движется в сторону Очакова. В районе косы обстановка была к концу месяца спокойной, и Суворов даже нашел время съездить в Голую Пристань – повидаться с контр-адмиралом Мордвиновым, поскольку помощь его флотилии была бы отнюдь не лишней в отражении грядущего возможного штурма.

Однако Мордвинов горестно поведал Суворову о том, что корабли еще не готовы к баталии, не укомплектованы полностью людьми и вооружением. Крепости в ближайшее время приходилось рассчитывать только на «мощь» немногочисленной артиллерии «Десны» (отряд Обольянинова тоже находился в Голой Пристани). Генерал-аншеф Суворов вернулся в крепость как раз вовремя. 1 октября 1787 г. в 9 часов утра неприятельский отряд в количестве 500 человек на нескольких лодках попытался высадиться в районе деревни Биенки, расположенной в 15 верстах от крепости вверх по лиману. Примечательно, что этот десант состоял преимущественно из бывших запорожцев, некоторое количество которых перешло на турецкую территорию после упразднения Екатериной II Запорожской Сечи в 1775 году.

Прибывший лично на место событий генерал-майор фон Рек с батальоном Муромского полка и частью кавалерии легко отразил эту диверсию. Однако, как оказалось, десант при Биенках был не более чем отвлекающим маневром. Пока происходило отражение десанта «султанских запорожцев», османский флот подошел к оконечности косы (крепость от нее находилась на расстоянии более двух верст) и при помощи гребных плавсредств начал высадку уже главных сил, которые должны были непосредственно атаковать Кинбурн.

Это уже не был какой-то малочисленный отрядик – высаживаемые войска составляли более 5 тыс. человек. В их составе были части и очаковского гарнизона, и привезенные из других мест. Командовал операцией Сербен-Гешти-Эиб-ага. Ему активно помогали несколько присутствовавших тут же французских военных инженеров. Турецкие войска представляли в большинстве своем хорошо подготовленные и боеспособные части. С Лимана огневую поддержку оказывали корабли османского флота: 3 линейных корабля, 4 фрегата, 4 бомбардирских корабля, 14 канонерок.

Русские войска, поскольку ожидали нападения в разных местах, были «размазаны» по пространству Кинбурнской косы на протяжении 36 верст. Непосредственно в крепости находились Орловский и Шлиссельбургский полки, по два эскадрона Павлоградского и Мариупольского легкоконных полков и три казачьих полка. В 9 верстах у Покровского хутора были позиции Козловского полка, в 12 верстах располагалась остальная часть Мариупольского и Павлоградского легкоконных полков. Наиболее удаленно от места событий разместился Санкт-Петербургский драгунский полк (36 верст). Русский флот был представлен все той же галерой «Десна».

Осуществив высадку, турки под руководством французских инженеров начали рыть траншеи поперек косы, укрепляя их бруствером из мешков с песком, причем мешки были привезены вместе с десантниками. Поскольку уровень грунтовых вод был высок, траншеи получались неглубокими. Всего было возведено 15 таких траншей. На конце косы в воде была возведена эстакада, которая представляла собой частокол. С левой стороны траншей был оставлен проход, прикрытый рогатками.

Пока турки, не жалея себя и лопат, занимались окопными работами, Суворов находился на богослужении в гарнизонной крепости. На рапорты генерал-аншеф отвечал: «Пусть все вылезут», – и соблюдал полнейшее спокойствие. Около 12 часов дня турки совершили намаз, а около 3 часов начали атаку крепости. Авангард десанта подошел к русским позициям на дистанцию около 200 шагов, когда по ним ударила крепостная артиллерия, сметя наиболее нетерпеливых. После чего Суворов вывел свои войска из крепости для контратаки. В ней приняли участие подразделения Шлиссельбургского и Орловского полков.

Конница поддерживала пехоту с левого фланга. На прямую наводку были выставлены 6 полковых пушек. Всего из крепости вышли 1100 пехотинцев, около 500 кавалеристов и тысячи казаков. Козловский полк форсированным маршем выдвигался со своих позиций к Кинбурну и вступил в бой чуть позже.

Суворов повел в атаку вверенные ему войска. Турки сопротивлялись яростно и упорно – орловцы, шедшие в первой линии, понесли особенно тяжелые потери. Несмотря на противодействие неприятеля, русская пехота выбила врага из десяти траншей, но тут свое весомое слово сказал мощный турецкий флот, ощутимо поддержав десант огнем своих пушек. Ряды атакующих были расстроены, многие офицеры, включая генерал-майора фон Река, получили ранения. Суворов приказал отступить в крепость – надо было перегруппировать войска и дождаться спешивших на помощь подкреплений.


Коцебу А. Е. Сражение при Кинбурне 1 октября 1787 года


Прикрывал отход Шлиссельбургский полк, в рядах которого находился и командующий. Тогда и произошел случай, известный как спасение гренадером Новиковым генерал-аншефа Суворова. Степан Новиков «бросился один на тридцать человек» и увлек за собой других солдат в контратаку. Примерно в 4 часа дня войска Суворова отступили в крепость.

Раненный в бок картечью, Суворов был полон решимости вновь атаковать противника. Во-первых, он хотел дождаться подкреплений, во-вторых, генерал рассчитывал, что с наступлением сумерек интенсивность огня турецкого флота снизится. Тем временем произведенный за пару дней до этого в лейтенанты командир галеры «Десна» Ломбард продолжал доставлять туркам разнообразные неприятности. Он решительно атаковал левый фланг турецкого флота, где стояли канонерские лодки, и заставил несколько из них покинуть свои позиции. Огнем крепостной артиллерии были потоплены 2 канонерки.


Медаль за Кинбурн


Около 6 часов вечера Суворов предпринял решающую атаку на врага. Кроме Орловского и Шлиссельбургского полков в ней принял участие батальон Муромского полка, эскадроны павлоградцев и мариупольцев и казаки. В ходе сражения подоспели еще несколько кавалерийских эскадронов. Пехота ударила в лоб, конница, совершив по мелководью обходной маневр, ударила туркам во фланг. Очень эффективно работала полевая артиллерия – картечью на короткой дистанции.

Турки оказывали яростное сопротивление, с упорством, медленно, но всё же отступая к концу косы. Когда до него осталось только полверсты, турецкие солдаты пошли в последнюю контратаку, которая была наиболее яростной. Однако вскоре сопротивление неприятеля было сломлено, и около 8 часов вечера десант был окончательно сброшен в воду. Выжившие пытались спастись вплавь, чтобы добраться до кораблей – по ним велся прицельный ружейный огонь.

В Кинбурнском сражении русские потеряли убитыми двух офицеров и 136 нижних чинов. Ранены были 17 офицеров и около 300 рядовых. Вражеские потери оказались на порядок больше: примерно 600 человек подобрали из воды гребные суда, остальные либо погибли, либо утонули. Пленных русские не брали. Среди убитых обнаружили тела двух французских инженеров, нашедших свою смерть в тысячах лье от Франции. Кстати, не жаловавшая «политкорректность» Екатерина еще ранее писала Потемкину, что в случае пленения французов или иных иноземцев – немедленно отправлять их в Сибирь, «дабы отбить у них охоту учить турков».

Кинбурнская виктория стала первой победой русского оружия в войне 1787–1791 года, генерал-аншеф Суворов был награжден орденом Андрея Первозванного. Впереди его ждала еще большая слава.

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/chronograph/4271/
9 июля 1791 года в районе города Мачин (современный Мэчин) на правом берегу Дуная состоялось последнее крупное сражение Русско-турецкой войны (1787-1791).

В начале кампании 1791 года русским войскам было приказано развернуть боевые действия за Дунаем. Стремясь не допустить перехода русских войск за Дунай, турецкое командование сосредоточило в районе Мачина 80-тысячное войско, которое возглавлял великий везирь Юсуф-паша, с тем, чтобы самим перейти в наступление. Командовавший русской армией генерал Н.В. Репнин решил опередить турок и нанести удар по 30-тысячной мачинской группировке, находившейся в укреплённом лагере у Мачина.

4-7 июля русские войска в составе трех корпусов переправились через Дунай у Галаца. Задача правофлангового корпуса состояла в демонстративных действиях перед фронтом противника. Левофланговый корпус М.И. Кутузова должен был нанести главный удар по правому флангу противника. Корпус, действовавший в центре, должен был обеспечивать фланг корпуса Кутузова.

Совершив 32-вёрстный ночной марш четырьмя колоннами, русские войска на рассвете 9 июля развернулись и начали наступление в соответствии с планом.

Турецкие войска, обнаружив русские корпуса у своего лагеря, пытались задержать их продвижение и ударами с фронта и тыла разгромить корпуса по одиночке.

Ожесточенное сражение длилось 6 часов. В результате русские войска одержали полную победу. Поражение турецких войск при Мачине, а также разгром турецкого флота при Калиакрии адмиралом Ф.Ушаковым ускорили окончание русско-турецкой войны и заключение выгодного для России Ясского мирного договора.

Источник: calend.ru