*1101. Экономика России

[Георгий Неяскин]

http://slon.ru/economics/pochemu_ros...-1145117.xhtml

19.08.2014, 19:50
Несмотря на все санкции, экономика России продолжает расти. По свежим данным Росстата, в первом полугодии она прибавила 0,8% по сравнению с тем же периодом 2013 года. Slon узнал у экономистов, почему это произошло и каких цифр ждать по итогам года.

Юлия Цепляева,
директор Центра макроэкономических исследований Сбербанка

Во втором квартале мы почувствовали некоторое улучшение после очень тяжелого первого квартала. Тогда возникло ощущение, что самое трудное позади. Мы увидели оживление в промышленности, несколько месяцев даже был рост инвестиций. Многие после первого полугодия ожидали, что вот-вот начнется ускорение экономики. Третий квартал мы, наоборот, начали с ощущения, что от нас не отстанут, санкции будут ужесточаться, и ускорения можно не ждать. Наш прогноз роста по итогам года был 0%. Недавно мы его пересмотрели из-за удачного второго квартала. Но не думаю, что мы серьезно отклонимся от нуля. Меня бы не удивила цифра между 0% и 0,7%. Это зависит от многих факторов, большинство из которых – геополитические.

Валерий Миронов,
главный экономист Центра развития НИУ ВШЭ

Нужно учитывать, что эти годовые данные берутся к первой половине 2013 года, которая была достаточно плохой. По идее такие темпы роста год от года могут говорить о том, что и в первом, и во втором квартале ВВП со снятой сезонностью падал по сравнению с предыдущим кварталом. Но это такая формальная рецессия.

Если ориентироваться на более точные данные по промышленности, а не по ВВП, которые три раза пересматривают, то содержательной рецессии нет. Рост промышленности за полугодие – 1,5% к тому же периоду прошлого года. Со снятой сезонностью там тоже рецессией не пахнет: по 0,5% роста в первом и втором кварталах.

Почему нет спада? Это связано с ослаблением рубля и сокращением импорта. При сокращении импорта растет производство аналогичных отечественных товаров: подсолнечного масла, колбасы, железнодорожных вагонов. На это наложилось ослабление валютного курса, которое способствовало росту экспорта. Если брать год к году, то в первом полугодии реальный валютный курс снизился на 8%. Снижение импорта на 5% при увеличении экспорта на 2% в первом полугодии дало рост чистого экспорта (разницы между экспортом и импортом).

Стимулирующий рост чистого экспорта сопровождался снижением инвестиций и ростом потребления в первом квартале. Люди активно покупали импортные товары, опасаясь роста цен из-за ослабления рубля. Во втором квартале рост потребления резко замедлился.

Если не будет новых санкций, то рост ВВП во втором полугодии будет где-то 0,5%, и в целом по итогам года – 0,6%. Остается надежда на возобновление инвестиционной активности, а также то, что падение рубля будет и дальше стимулировать импортозамещение. Но в условиях неопределености рассчитывать на оживление инвестиций трудно.

Динамика инвестиций, потребления и совокупного спроса, % изменения в годовом выражении

[Андрей Сизов]

http://rbcdaily.ru/market/opinion/562949992204127
исполнительный директор аналитического центра «Совэкон» 18:50, 22.08.2014

Несмотря на все заявления властей, в ближайшее время продовольственная инфляция будет расти относительно высокими темпами. Мониторинг Росстата за 11–17 августа уже показывает ускорение темпов недельного роста розничных цен — на несколько десятых процентного пункта — на мясо и рыбу. Пошли вверх цены даже на некоторые виды сезонной продукции, вроде яблок, хотя до прошлой недели они уверенно дешевели.

Российских потребителей бенецифиарами запрета на импорт продовольствия назвать никак нельзя — они будут оплачивать его из своих кошельков. Кто же может выиграть от эмбарго? Это, естественно, поставщики продовольствия из стран, не попавших под запрет, — и, как надеются многие, российское сельское хозяйство.

Оправданы ли эти ожидания? Одного лишь введения запрета, скорее всего, будет совсем недостаточно. Действительно, на фоне роста цен сельское хозяйство, точнее его отдельные сектора, сможет заметно увеличить свою маржинальность. Однако рассчитывать на серьезные новые инвестиции в индустрию сложно.

Во-первых, сельское хозяйство — инерционная отрасль, моментально запустить сельскохозяйственный проект невозможно. Например, строительство нового комплекса в животноводстве — это как минимум несколько лет. В то же время санкции пока введены на год и, судя по тональности последних заявлений властей, могут быть отменены и ранее.

Во-вторых, на фоне противостояния с Западом растет стоимость финансирования — санкции добавили к ставке по инвестиционным кредитам несколько процентных пунктов.

В-третьих, уже произошедшая (и, вероятно, будущая) девальвация российской валюты автоматически повышает рублевую стоимость новых проектов. Мы серьезно зависим от импорта не только по самому продовольствию, но и по материально-техническим ресурсам, необходимым для его производства: оборудование, машины, родительское стадо, семена и сельскохозяйственная химия.

В-четверых, и рост внутреннего рынка будет постепенно замедляться. По многим видам продовольствия уже достигнут относительно высокий уровень подушевого потребления, а доходы потребителей в последнее время стагнируют и, видимо, будут стагнировать дальше.

В этих условиях качественный скачок в развитии сельского хозяйства возможен только при существенном увеличении государственных расходов на отрасль.

Читатель может недовольно отмахнуться: мы и так вбухиваем в эту «черную дыру» огромные суммы. Однако это не совсем так. Во-первых, почти во всех заметных экономиках мира сельское хозяйство поддерживается государством в той или иной степени. Во-вторых, в России эта поддержка очень и очень невелика. Не будем фокусироваться на набившем оскомину сравнении погектарных субсидий в России и ЕС (они действительно различаются на порядок) или, скажем, на доле сельского хозяйства в расходной части бюджета по сравнению с советским временем — это слишком поверхностный анализ.

Детальной же оценкой поддержки сельского хозяйства занимается ОЭСР. По оценке организации, в 2012 году общая поддержка сельского хозяйства (TSE, Total support estimate) в России оценивалась в 0,81% от ВВП. Вроде бы неплохо по сравнению, скажем, с ЕС (0,73%) и несколько хуже по сравнению с США (1%). Однако если мы примем во внимание, что доля сельского хозяйства в России в ВВП превышает европейский показатель более чем в два раза, а американский — в четыре, картина становится совершенно удручающей. Выходит, что российское сельское хозяйство с учетом его значения для экономики поддерживается в разы скромнее, чем в ЕС и США, хотя по степени своего развития оно заметно отстает от этих стран.

Хорошо, а что с ВТО? Позволят ли принятые нами обязательства в теории увеличить уровень поддержки сельского хозяйства? Позволят. В ВТО у России остается огромное пространство для маневра, в том числе и за счет мер «зеленой корзины» — допустимых субсидий национальным производителям, не ограничиваемых организацией.

А если разворуют? Какую-то часть обязательно разворуют. Но рассуждать, что любые усилия государства по стимулированию сельского хозяйства обречены на провал, несерьезно. У российского государства и бизнеса уже есть серьезная история успеха в свиноводстве и птицеводстве. Напомню, что с середины 2000-х годов производство птицы у нас увеличилось примерно в три раза, а свинины — в два. На этом фоне бурно росло внутреннее потребление, в последние годы вплотную приблизившееся к потреблению в ЕС и превысившее советский уровень.

Хорошо, последний вопрос: где же взять деньги в условиях стагнирующей экономики? Однозначного ответа на этот вопрос у меня нет. Однако осмелюсь предположить, что современное развитое сельское хозяйство и качественное продовольствие — не менее важная для страны вещь, чем проведение масштабных спортивных мероприятий или развитие Крыма. И добиться этого без адекватной поддержки государства не удастся.

[Сергей Шелин]

http://www.gazeta.ru/comments/column.../6201377.shtml
О запасе прочности российской экономики

Обозреватель информагентства «Росбалт»
03 сентября 2014, 10:58

Экономический строй нашей страны, над которым привыкли подшучивать за его коррумпированность, обюрокраченность и общую неспособность к развитию, оказался покрепче, чем думали.

Несмотря на крутые перемены в госидеологии и внешней политике, невзирая на западные санкции против наших финансово-промышленных гигантов и на контрсанкции Кремля, поразившие домашний рынок продовольствия, российский капитализм все еще продолжает работать.

Реальные доходы наших граждан больше не растут, у многих они уже плавно идут вниз, но в магазинах есть почти все. Цены поднимаются быстрее, чем 2013-м и 2012-м, однако в кризисном 2009-м скачок был больше. Курс доллара и евро подступает к 40 и 50 руб., но ведь и за баррель нефти на мировом рынке нынче платят всего $100 вместо ставших привычными за последние три года $110. Не чувствуется пока и настоящего всплеска безработицы. Повального разорения турфирм и ударов, нанесенных по ритейлу, для этого недостаточно.

При всей воинственности своей риторики начальство не так уж спешит сооружать «мобилизационную модель экономики» во всей ее казарменной красе.

В этом году изъяты лишь накопительные пенсионные взносы граждан (243 млрд руб.). На 2015-й эту конфискацию, конечно, решили продлить, но предполагаемая добыча казны составит всего 280 млрд руб. И сверх того, идя навстречу просьбам наших обнищавших монополий, под их проекты утверждены транши из Фонда национального благосостояния на общую сумму около полутриллиона рублей. Запрошено еще полтора триллиона, но пока не дано.

Между тем вклады наших граждан в российских банках близки к 17 трлн руб., из которых пятая часть в валюте. И даже намеков не звучит, что власти могут как-нибудь оприходовать этот кладезь – путем ли ограничений в выдаче, принудительного обмена, добровольного займа или чего-нибудь другого из испытанного мобилизационного арсенала.

Такое же неожиданное самоограничение царит и в ценовой политике.

Вместо того чтобы просто ввести твердые розничные цены на все товары и организовать таким способом тотальный дефицит (идея, ложно приписываемая советскому режиму, а на самом деле придуманная еще римским императором Диоклетианом), продавцов лишь уговаривают не зарываться. После визуальной проверки ценников в кубанском супермаркете, произведенной премьером Медведевым, в магазины и продуктовые ларьки по всей стране потянулись губернаторы и другие руководящие лица, располагающие неограниченным досугом. Согласитесь, это трогает.

Куда ни глянь, капитализм в России вовсе не отменяют, а всего лишь рекомендуют ему приспособиться к потребностям дня – отвернуться от Европы, повернуться к Китаю, заняться импортозамещением и т.п.
Ирина Ясина о том, что преступными бывают не только приказы, но и распоряжения правительства
Лекарство от страха

Ирина Ясина о том, что преступными бывают не только приказы, но и распоряжения правительства

И он реагирует. Хотя и не так, как предписывают.

Признаков импортозамещения на продуктовом фронте очень мало. Да их и не может быть много. Еще до всяких санкций продукты питания в России стоили несуразно дорого. Их производство выглядело весьма выгодным делом. Если оно и буксовало, то из-за алчности и окостенелости казенной контрольно-регулирующей машины и бесправия бизнеса. Ни того, ни другого никто сейчас, естественно, не отменил.

Но капитализм тем и хорош, что решает проблемы не умозрительными способами, которые сочиняют чиновники-фантазеры, а такими, которые реальны. И решает стремительно. В торговле уже полно товаров, привыкающих к новым для себя этикеткам, от белорусской моцареллы до крымских морепродуктов. В Петербурге и Ленобласти мгновенно возродился челночный бизнес, который доставляет потребителю привычную финскую еду. Если не мешать, то ущерб от самоналоженных продуктовых санкций окажется не так уж и велик.

Сложнее с другой начальственной утопией – стратегическим отказом от всякой торговли с Европой в пользу Китая.

Статистика первого полугодия 2014-го (более поздних данных еще нет) зафиксировала общее снижение товарного импорта в Россию на 5,1% (или на $8,1 млрд) по сравнению с тем же периодом в 2013-м. В том числе импорт из Евросоюза упал на 6% (на $3,7 млрд). А импорт с Украины – аж на 23% (на $1,8 млрд).

Но ни Китай, ни собратья по Таможенному союзу этот спад не компенсировали. Наоборот. Импорт товаров в Россию из Китая сократился на 2% (на $0,5 млрд), а из Белоруссии с Казахстаном упал суммарно на десяток процентов (на $1,4 млрд).

Белоруссия после августовского запрета на европейскую еду свой баланс, судя по всему, энергично улучшает. Что же до Китая, то серьезный рост поставок оттуда возможен только лет через пять, в обмен на российские энергоносители, для доставки которых в Поднебесную еще предстоит соорудить дорогостоящий газопровод, а также упросить китайцев стать совладельцами, инвесторами и получателями продукции Ванкорского нефтяного месторождения, крупнейшего в Сибири. Но даже и тогда гигантский товарооборот с Европой китайскими товарами заменить все равно не получится.

Это значит, что если дело действительно доведут до радикального сворачивания европейской торговли, то российский капитализм в том виде, в котором мы к нему привыкли, развалится на части. Такого удара при всей своей живучести он не выдержит.

Не выдержит он, и если государственная машина продолжит тратить больше, чем способна вынести экономика страны.

Тут даже не понадобятся и новые западные санкции. Достаточно того, что российский внешний долг (в основном состоящий из долгов убыточных окологосударственных корпораций) превысил $720 млрд и забирает все больше денег для одного только своего обслуживания.

И того, что объем частных инвестиций снижается от месяца к месяцу, а значит, реального, нефальсифицированного роста экономики быть не может.

И того, что траты на военно-охранительный комплекс опять выросли на 20% в текущем выражении (по итогам первого полугодия 2014-го в сравнении с первым полугодием 2013-го), а социальные расходы всех уровней – на медицину, образование, на зарплаты бюджетников и на пенсии – за тот же отрезок времени увеличились, считая в текущем объеме, всего на 1%, то есть по реальному счету заметно упали.

Если нужен измеритель запаса прочности нашего капитализма, то нагляднее всего – объем золотовалютных резервов.

В 2012-м они выросли примерно на $40 млрд. В 2013-м уменьшились на $30 млрд. За прошедшую часть 2014-го упали еще на $45 млрд и в конце августа составляли $466 млрд. Если отсюда вычесть те траты, которые уже запланированы, а также заначки, которые нельзя тронуть ни в коем случае, то для свободного расходования остается не больше $100 млрд. При нынешних темпах транжирства хватит на год-полтора.

Примерно такой срок и отпущен российскому капитализму, если власти не изменят маршрут, по которому идут с февраля, и если народ продолжит поддерживать их в этом движении. Это дорога не только к мировому изгойству, но и к соответствующей этому статусу хозяйственной системе. На которую поздно будет жаловаться, когда она сама собой возникнет на развалинах нашего 25-летнего капитализма.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[Эксперт online]

http://expert.ru/expert/2014/37/delovaya-kon_yuktura/
Москва, 10 сен, среда

«Эксперт» №37 (914) 08 сен 2014, 00:00
Сюжеты
Вокруг идеологии:

Институт экономической политики им. Е. Т. Гайдара обнародовал предварительные оценки деловой конъюнктуры в промышленности в августе. Итоги прошедшего месяца оказались на удивление позитивными. Спрос на промышленную продукцию увеличился. Исходный баланс (темп роста) спроса улучшился на два пункта, очищенный от сезонности — на один пункт. Достигнутые в современных условиях объемы продаж продукции устраивают 61% предприятий, а доля ответов «ниже нормы» опустилась до трехлетнего минимума.
Фактическая динамика спроса и его прогнозы положительно сказались на оценках запасов готовой продукции. Их баланс улучшился в августе еще на три пункта, а за последние три месяца позитивные изменения составили уже 12 пунктов. В результате показатель достиг лучших 40-месячных значений. И может поддержать выпуск следующих месяцев.
Первые августовские данные продемонстрировали сохранение положительной динамики выпуска промышленной продукции. И исходные, и очищенные от сезонности результаты оказались в явном плюсе, который имеет высокие шансы реализоваться и в официальной отчетности Росстата. «Промышленность, таким образом, вполне естественно для текущего спроса и пока вопреки общеэкономической ситуации и прогнозам экспертов сохраняет положительную динамику выпуска», — комментирует руководитель лаборатории конъюнктурных опросов ИЭП Сергей Цухло.
Интенсивность роста цен, начавшая было снижаться в июне-июле, в августе прекратила торможение и увеличилась сразу на три пункта.
Увольнения в российской промышленности продолжают преобладать над наймом работников. Август не стал приятным для работодателей исключением из этого многомесячного тренда — баланс изменений вновь оказался отрицательным, хотя и не таким значительным, как в 2012–2013 годах. Интенсивность сокращения персонала в 2014 году начала падать.
Определенное улучшение производственной конъюнктуры в реальном секторе экономики зафиксировали в августе и эксперты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования. По их оценкам, уровень электропотребления в августе заметно вырос — на 0,5% по сравнению с июлем (с устранением влияния сезонного, календарного и температурного факторов). Это является хотя и косвенным, но весьма надежным индикатором увеличения производственной активности в целом ряде энергоемких сырьевых производств, а также указывает на рост грузооборота транспорта.
Согласно индексу PMI для обрабатывающих отраслей, в августе закрепилась тенденция слабого улучшения деловой конъюнктуры, обозначившаяся в июле. По данным банка HSBC, рассчитывающего этот индекс, его значение в августе составило 51 пункт, что в точности соответствует июльскому уровню. Основными факторами, поддержавшими динамику индекса, стали рост объемов производства и закупочной деятельности.
Прирост индекса потребительских цен к предыдущему месяцу с сезонными поправками ускорился с 6,0% в июле до 8,2% в августе, а в годовой оценке (то есть по отношению к соответствующему месяцу предыдущего года) — с 7,4 до 7,6%.
При сохранении сезонно скорректированной помесячной инфляции на уровне августа потребительские цены вырастут за 2014 года на 8,2% — чуть больше, чем по прогнозу МЭР (7–7,5%), и заметно больше цели ЦБ (5%, даже с учетом «доверительного интервала» ±1,5% на непредвиденные обстоятельства, которыми нынешний год оказался богат). Но, конечно, последние показатели можно экстраполировать на остающиеся четыре месяца лишь в порядке условного предположения. Опыт 2010 года, когда «санкции» на продуктовый рынок России наложила экстремальная засуха, показывает, что цены обладают определенной инерцией и инфляция может ускоряться в течение двух-трех месяцев. Затем, когда цены приходят в равновесие с уменьшившимся предложением, их рост замедляется. К тому же данные августа не совсем показательны, поскольку сжатие предложения стало ощущаться со второй половины месяца, а индекс представляет среднемесячные цены.
При нынешней модели политики ЦБ ускорение инфляции будет сопровождаться новыми повышениями базовой ставки. Практически нет сомнений, что на ближайшем заседании совета директоров по ставкам 12 сентября регулятор повысит стоимость своих ресурсов на 0,25–0,5 процентного пункта.
График 1
Продуктовые санкции вернули двузначную инфляцию
График 2
Удорожание животноводческих продуктов к началу сентября
График 3
Индекс PMI обрабатывающих отраслей говорит
График 4
За июль-август мировая цена нефти снизилась на 7%. Примерно пропорционально уменьшились внутрироссийские цены на бензин в валютном эквиваленте

[Екатерина Алябьева]

http://slon.ru/economics/eda_i_zhkkh...-1030541.xhtml

Фото: Александр Кряжев / Коммерсантъ
В 2013 году инфляция превысит все прогнозы Минэкономразвития и достигнет 6,5% (на днях министерство ухудшило свой план с 6% до 6,2%). Зато в 2014 году она снизится до 4,5–4,7%. Такие цифры сегодня озвучили участники круглого стола «Инфляция в России: итоги 2013 года» директор департамента долгосрочного стратегического планирования Минфина Максим Орешкин, ведущий эксперт Центра развития НИУ ВШЭ Николай Кондрашов и главный эксперт Центра экономического прогнозирования Максим Петроневич.

Дорожают главным образом продукты и коммунальные услуги. «Цены на яйца и молоко в России сейчас даже выше, чем в США!» – удивился Максим Орешкин. При этом, по оценке Центра развития ВШЭ, цены на непродовольственные товары первой необходимости выросли в 2 раза меньше, чем в прошлом, – на 3–3,5%.

Почему в 2013 году экономика России сильно замедлилась, а инфляция нет? Эксперты выделили пять причин:

молочный кризис. Из-за засухи 2012 года выросли цены на зерно, в результате в этом году фермеры сократили поголовье скота, и молока стало значительно меньше;
овощной кризис. Существенная часть урожая этого года сгнила на складах из-за сильных сентябрьских дождей. В итоге помидоры и огурцы подорожали на 30–57%;
ослабление рубля. Импортные товары подорожали в рублевом эквиваленте;
рост зарплат госслужащих и бюджетников. Их производительность труда не выросла соразмерно зарплате, поэтому их труд подорожал;
рост коммунальных тарифов. Несмотря на замедление экономики, их индексация была высокой.

В 2014 году продовольственные кризисы закончатся, замедлится рост зарплат и тарифов (благодаря новым правилам индексации «инфляция минус 30%» они вырастут на 4,3%) – ожидают эксперты. Представитель Минфина пообещал, что на инфляцию никак не повлияют окончание Олимпиады в Сочи и меры по активизации экономики в 2014–2015 годах: «Текущая ситуация говорит о циклическом спаде в экономике. Даже при небольшом ускорении роста инфляция сможет снижаться».

[Нина Забелина]

http://www.ng.ru/economics/2015-09-29/1_poor.html
29.09.2015 00:01:00

Рост доходов населения возможен лишь при подорожании нефти до 65 долларов

ИПЦ – индекс потребительских цен. Источник: Росстат
Реальные денежные доходы населения падают, а доля тех, кто имеет доход ниже прожиточного минимума, увеличивается. Наибольшее сокращение реальных зарплат за январь–июль 2015 года произошло в строительстве, финансовом секторе, сфере госуправления и обеспечения военной безопасности. Пострадали также гостиничный, ресторанный и издательский бизнес.

В сентябрьском выпуске оперативного мониторинга экономической ситуации в России, подготовленном Институтом экономики переходного периода им. Егора Гайдара (ИЭП), специалисты Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС проанализировали структуру падения зарплат по видам экономической деятельности.

По их подсчетам, в январе–июле 2015 года реальные зарплаты в строительстве, гостиницах и ресторанах, финансовой деятельности, госуправлении и обеспечении военной безопасности с учетом инфляции уменьшилась на 12–13%. В образовании и здравоохранении реальный показатель просел на 9,1–9,5%, что соответствует его падению в среднем по экономике (9%, в августе 2015 года – на 9,8%).

Чуть лучше обстоят дела с заработками экспортирующих отраслей – в добыче полезных ископаемых и сельском хозяйстве. Меньше падение реальных зарплат и в торговле и секторе услуг. В среднем в реальном выражении они потеряли от 5,2 до 6,7%. В производстве электронного, оптического и электрооборудования, лесообработке и производстве резиновых и пластмассовых изделий – на 4–5%. Это отражает относительную стабильность экспортных цен и спроса на продукцию таких предприятий. Больше других среди обрабатывающих отраслей пострадали занятые в производстве прочих неметаллических минеральных продуктов, а также издательской и полиграфической деятельности – реальные зарплаты в этих секторах потеряли за год 11–12%.

В целом же по экономике темпы роста номинальных зарплат устойчиво снижаются начиная с четвертого квартала 2014 года. Доля населения с доходами ниже прожиточного минимума в первом полугодии 2015 года превысила 15% (на 2 процентных пункта больше, чем в январе–июне 2014 года). Это максимум с 2008 года и свидетельствует о резком росте бедности. Действующий базовый сценарий среднесрочного прогноза Минэкономразвития предполагает, что до конца года доля населения с доходами ниже прожиточного минимума чудесным образом вернется к уровню 13,2% – при падении реальных пенсий на 3,2% и зарплат на 8,1%.

«В ближайшие два квартала – как минимум – роста доходов населения ожидать не приходится. У компаний просто нет дополнительных ресурсов для увеличения заработных плат сотрудникам. Кризис очень сильно ударил по рынку труда – при аномально низкой безработице заработные платы стали резко сокращаться. В 2016 году возможно некоторое увеличение реальных доходов населения, но весьма ограниченное – в пределах 2%», – говорит эксперт-аналитик MFX Broker Антон Краско.

«Многие компании продолжают оптимизировать издержки: либо сокращать персонал, либо урезать зарплату, – отмечает директор Института социальной политики и социально-экономических программ Сергей Смирнов: – Еще одна российская проблема – это большая доля так называемой надтарифной части зарплаты – то есть тех надбавок, от которых работодатель может отказаться в любой момент. К примеру, в США она составляет около 3,5%, в нашей же стране может достигать 40% от зарплаты».

Одним из факторов снижения реальных зарплат и доходов является растущая инфляция. По итогам текущего года велика вероятность, что инфляция окажется выше 13%, считают в Институте Гайдара. Потребительские цены в 2016 году – по базовому прогнозу – вырастут на 7,7%. Объем розничной торговли в реальном выражении сократится на 7,7% в 2015-м и на 1,6% в 2016 году. «Зарплаты кое-где в бюджетном секторе пока еще индексируются, несмотря на заморозку тарифов, которая, очевидно, продлится недолго, – поясняет начальник управления компании «Фридом Финанс» Георгий Ващенко. – В среднем индексацию по этому кругу предприятий можно оценить в 15%. Кроме того, сам прожиточный минимум, рассчитываемый Росстатом, с начала года вырос всего на 10,5%. До конца года резко бедность населения не возрастет, но будет оставаться на уровне примерно 15%».

Низкая доходность проектов приводит к замораживанию инвестиций в развитие производства. «Отток капитала сокращается, потому что падает прибыль, которая является базой для расчета дивидендов», – говорит Ващенко. Но тренд пока не меняется: компании выплачивают на дивиденды значительную часть (до 75%) прибыли, инвесторы выводят эти деньги за границу, а не вкладывают в развитие бизнеса. Реальные доходы начнут расти, только когда снизится инфляция. Это может произойти во второй половине 2016 года, если средняя цена на нефть к тому времени будет выше 65 долл., предполагают эксперты.

По данным Росстата, за первое полугодие 2015 года численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума составила 21,7 млн человек (15,1% от всего населения РФ). Год назад этот показатель составлял 18,9 млн человек (или 13,1%). Последний раз такой уровень бедности отмечался в 2006 году.

Росстат также указывает, что величина прожиточного минимума по сравнению с первым кварталом 2015 года во втором квартале увеличилась на 3,7%. При этом стоимость продуктов питания потребительской корзины увеличилась на 1,7%, непродовольственных товаров и услуг – на 5,1% и 6,2% соответственно.

У социологов выходит не менее грустная картина. Согласно недавнему опросу ВЦИОМа, на вопрос «Как вы думаете, в нашей стране бедных людей много или мало?» в 2015 году ответ «Много» выбрали 82% респондентов. Для сравнения: в 1990 году такой ответ давали лишь 69% опрошенных.

[Большая политика]

[Нина Забелина]

http://www.ng.ru/economics/2015-10-09/4_food.html
09.10.2015 00:01:00

Самым ощутимым для россиян стал рост цен на коммуналку и мясо

Текущие расходы граждан сокращаются три месяца подряд, сообщил вчера исследовательский холдинг «Ромир». В низкодоходной части населения расходы снизились на 7,5%. А жители мегаполисов уменьшили расходы в сентябре почти на 8%. Наиболее ощутимым для граждан оказался рост коммунальных тарифов и цен на продукты питания, сообщил в четверг Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Экономия и бедность становятся главным трендом сезона, шутят социологи.

В сообщении ВЦИОМа говорится, что самым ощутимым для граждан оказался рост коммунальных платежей. Увеличение суммы оплаты коммуналки в последние месяцы заметили 82%. При этом почти каждый второй – 47% – назвал рост значительным.

Около 79% респондентов в первую очередь говорят о росте цен на мясо. В январе 2015 года стоимость мяса посчитали высокой 77%. Около трех четвертей респондентов наблюдают подорожание сахара – 73% (в том числе 40% считают, что цены «значительно выросли»). О росте цен на молочные продукты говорят 72% респондентов, при этом 30% называют этот рост значительным.

Большинство опрошенных сообщили, что повысились цены на крупы и макароны (64%), хлебобулочные изделия (65%), овощи и фрукты (65%). Не дешевеет и бензин – это заметили 67% респондентов.

Комментируя полученные данные, руководитель исследовательских проектов ВЦИОМа Юлия Баскакова отметила: «Товары и продукты продолжают дорожать. Более заметен рост цен в столице, но и уровень жизни здесь выше. Более важно, что рост цен замечают в первую очередь малообеспеченные группы населения, те, кто уже не может переходить на более дешевые продукты питания и товары. Для них заметны даже небольшие на первый взгляд изменения – просто потому, что на счету каждый рубль. Проблема в том, что это очень широкий слой россиян – треть опрошенных, кому хватает денег только на еду и кто с трудом сводит концы с концами».

О том, что россияне переходят на жесткий режим экономии, говорят и результаты мониторинга исследовательского холдинга «Ромир». В сентябре текущего года индекс покупательской активности сократился на 0,7% относительно августа, что с учетом месячной инфляции в 0,6% вылилось в реальное падение расходов на 1,3%. Повседневные расходы россиян остаются на уровне ниже показателей двухлетней давности три месяца подряд.

В сентябре средний чек покупок стал меньше на 0,7%, при том что цены в среднем выросли на 0,4%. Это говорит о том, что россияне от оптимизации и закупки запасов перешли к стратегии жесткой экономии. Лидерами в этом вопросе стали жители мегаполисов и крупных городов, которые сократили в сентябре свои расходы почти на 8%. Представители низкодоходной части населения уменьшили свои траты на 7,5%. Уточним, что к этой группе статистика и социология относят тех, чей доход не выше прожиточного минимума. Сегодня по РФ он равен 10,017 тыс. руб. (для пенсионеров – 8,21 тыс. руб.). Причем для этой категории граждан сокращение расходов означает немедленное ухудшение качества питания. Между тем дешевые сегменты продовольственного ассортимента дорожают быстрее, чем дорогие.

Напомним, что рост цен, согласно августовскому опросу Левада-Центра, год от года беспокоит россиян больше всего – именно этот показатель последние 4 года граждане указывают в качестве своих основных тревог. Но если в 2012 году цифры на ценниках пугали 67% опрошенных, то в августе 2015 года их число выросло до 78% респондентов. Примечательно, что на 2% (с 3% в январе до 5% в августе 2015 года) больше опрошенных отметили, что, по их наблюдениям, цены на некоторые товары и услуги выросли более чем на 100%.

За период с 29 сентября по 5 октября 2015 года индекс потребительских цен, по оценке Росстата, составил 100,1%, с начала года – 110,5% (с начала 2014 года – 107,1%). По подсчетам статистиков, цены росли в среднем на 0,02% в сутки. За прошедшую неделю цены на яйца и масло подсолнечное увеличились на 3,0% и 1,4% соответственно, на сосиски, сардельки, рыбу мороженую, сыры, хлеб пшеничный 1-го и 2-го сортов, рис, макаронные изделия, печенье, карамель, конфеты, чай – на 0,3–0,8%. В то же время свинина, баранина, сахар-песок стали дешевле на 0,3–0,7%.

Снижение цен на плодоовощную продукцию в среднем составило 0,2%, в том числе на морковь – 3,1%, картофель – 1,2%, яблоки – 1,0%, капусту – 0,9%. Одновременно свежие огурцы и помидоры подорожали на 3,5% и 2,9% соответственно, лук – на 0,5%.

Инфляция отражается и на другом статистическом показателе – индексе потребительской уверенности (ИПУ). Этот термин можно расшифровать – условно – как готовность гражданина совершать покупки, не опасаясь, что завтра он останется без средств к существованию. По данным Росстата, ИПУ в 3-м квартале 2015 года по сравнению с предыдущим кварталом снизился на 1 п.п. и составил минус 24%.

У граждан нет иллюзий и в отношении изменения личного материального положения. Этот индекс, согласно Росстату, в 3-м квартале снизился на 4 п.п. и составил минус 13% (в предыдущем квартале он составил минус 9%). Доля респондентов, ожидающих улучшения своего материального положения в течение следующих 12 месяцев, составила 8% (во 2-м квартале 2015 года – 9%). Доля отрицательных оценок увеличилась до 27% (во 2-м квартале – 23%). Экономия граждан, смена их потребительских привычек несет за собой сокращение розницы, а в целом – снижение темпов роста многих отраслей промышленности. Домохозяйства являются конечными пользователями продукции, и снижение потребительской активности негативно отражается на экономике в целом.

«Экономическая ситуация из-за сокращения потребительского сектора в России будет ухудшаться, – считает руководитель аналитического отдела MFX Capital Роберт Новак. – Учитывая, что наша экономика все же ориентирована на внутреннее потребление, было бы наивно ожидать, что девальвация национальной валюты или тренд импортозамещения смогут нивелировать спад в потребительском секторе». Однако, отмечает Новак, от этого есть и позитивный эффект – спад потребительского спроса способствует снижению инфляционных ожиданий. Это позволит ЦБ в ближайшем будущем продолжить процесс смягчения денежно-кредитной политики для стимулирования потребления и инвестиций (до конца 2016 года ключевую ставку могут снизить до 5–5,5%). Тем более что потенциал роста кредитования в России в последнее время стараниями ЦБ значительно увеличился (только в 2015 году кредитование экономики сжалось на 2,5 трлн руб.).

С этим согласен и управляющий директор Hedge.pro Илья Бутурлин. «Ожидаемая мягкая политика Банка России простимулирует и потребление, и рост деловой активности. Чем ниже ключевая ставка ЦБ, тем ниже ставки в коммерческих банках, тем более доступными становятся кредиты для населения».

Вчера на заседании правительства глава Минэкономразвития РФ Алексей Улюкаев заявил, что, согласно базовому прогнозу ведомства, на основании которого был сформирован проект бюджета на 2016 год, ожидается восстановление потребительского спроса.

[РБК.Ru]

http://www.rbc.ru/opinions/economics...79475482eb5105

Валерий Зубов
Профессор Высшей школы бизнеса МГУ, депутат Госдумы

Владислав Иноземцев
Директор Центра исследований постиндустриального общества
Россия могла бы сделать огромный шаг вперед. Но для этого от нее требуется разрыв с плановой экономикой, что всего четверть века назад довела одну из самых богатых в мире стран до нищего положения

Заморозить на неопределенный срок

В период кризиса жизненно необходимо, чтобы любые вложения, особенно бюджетных и государственных компаний, давали толчок экономическому росту. С учетом российской специфики осо*бенно важно, чтобы не бюрократические принципы «хозяйствования» про*никали в бизнес-среду, а рыночное и конкурентное поведение импортиро*валось из предпринимательского сообщества в сферу управления. Если мы не поменяем сложившиеся стереотипы и не разгоним стадо «белых слонов», будущее на*шей экономики окажется безрадостным.

Что нужно сделать сегодня в первую очередь? Следует начать с полной инвентаризации существующих инвестици*он*ных проектов и программ. «Точкой отсечения» следует взять 20-летний срок оку*паемости по инфраструктурным проектам (автомобильным и железным до*рогам, спортивным объектам, и т.д.) и 12–15-летний — по имеющим яв*ную коммер*ческую направленность (шельфовым проектам, новым месторождениям, трубопроводам, и т.д.). Все, что не отвечает данному критерию, следу*ет заморозить на неопределенный срок. Альтернативой может стать привле*чение иностранных инвесторов на условиях концессии, если таковые найду*тся.

Кликните на видео для перехода на сайт рекламодателя
Нужно пересмотреть отношение к крайне затратным «стратегическим» проектам в Арктике и на Даль*нем Востоке. В первом случае от большинства из них следовало бы вообще отказа*ться, во втором — реализовывать только на условиях партнерства с иностранными инвесторами. Их участие и станет «лакмусовой бумажкой» окупа*емости проекта.

Иначе говоря, главной зада*чей выступает категорический отказ от «размножения» «белых слонов». На первом этапе нужно попросту ограничить рост этой популяции.

Время продавать лишнее

Следующим шагом должен стать пересмотр отношения к государственным компаниям и предприятиям, прежде всего к невероятно разросшемуся чи*слу ГУПов. Именно на этом уровне наиболее явным образом осуществляется впрыск государственного «яда» в рыночные отношения. Впрыскивание происходит за счет бюджетных дотаций, использования государственных активов и финансовых средств, а также предельно непрозрачной системы управления. Эти организации радикально искажают эко*номические пропорции и в целом оказываются убыточными для бюджет*ной системы.

Сегодня, в усло*виях кризиса, бюджетный дефицит должен финансироваться не через повышение налогов на бизнес, а из средств, полученных от продажи государственных активов на открытом рынке.

По оценкам МЭР (2013 год), реальная стоимость активов (без учета стоимости земли), находящихся под управлением государства, оценивается в 100 трлн руб. В то время как в наступающем году дефицит консолидированной бюджетной системы ожидается на уровне 5 трлн руб. Это означает, что для решения проблемы властям достаточно расстаться с 1/20 накопленного за последние годы имущества.

По сути, это никем не учитываемый резервный фонд, использование которого даст куда больший эффект, чем растрата финансовых резервов правительства. И не надо ска*зок о том, что сейчас «не время продавать»: в иные моменты мотивов сделать это будет намного меньше.

Дальнейшие меры могли бы коснуться крупных государственных компаний, в первую очередь энергетических. Здесь необходимы, с одной стороны, полное освобождение от любой «общественной нагрузки» и вывод с баланса всех непрофильных активов. С другой — концентрация на чисто технологических и производ*ственных, но не транспортных и инфраструктурных проектах.

«Сила Сиби*ри» в случае «Газпрома» или судоверфь «Звезда» в случае «Роснефти» — все это не должно быть бизнесом наших нефтегазовых гигантов. Именно в этой сфере идет наиболее откровенный «распил» бюджетных и околобюд*жетных миллиардов. При этом параллельно с «Транснефтью», условным «Трансга*зом» и РЖД должны появиться частные компании в сфере транспортиро*вки нефти и газа, а также железнодорожных перевозок (примером подобной частной инфраструктурной компании в Европе является Eurostar). Только так можно будет ограничить неоправданные траты и создать на*стоящую рыночную среду в этой области. Хорошо бы еще продумать, как потенциальные покупатели осуществляли бы «самовывоз» российских ресурсов с мест их добычи. Такой подход уже опробован теми же китайцами, построившими в 2000-е годы газопроводы из Туркменистана в Синьцзянь.

Экономика фарса

Необходимо также пересмотреть общие организационные рамки государственного инвестирования. В первую очередь это касается «институтов раз*вития» — псевдобанков, которые сегодня выступают одним из главных кана*лов обеспечения «белых слонов». Например, можно было объ*явить десятилетний мораторий на их докапитализацию. И если обеспечивать поддержку банковской системы средствами бюджета или Банка России, то предоставлять средства только наиболее успешным коммерческим банкам, способным адекватно оценивать риски и эффективность вложений.

Кроме того, крайне необдуманно вкладывать средства пенсионных фондов (как ПФР, так и НПФ) в «инфраструктурные облигации» или иные проекты, заявляемые от имени государства. Средства граждан не должны принуди*тельно мобилизовываться. Чем большим оказывается огосударствление экономики, тем упорнее власти продлевают ранее казавшуюся «исключением» заморозку накопительных пенсий. Пенсионные средства — это своего рода такая же кислородная подушка для частных бизнесов, как бюджет для окологосударственных компаний. И пытаться использовать ее для еще большего надувания государственного «пузыря» сродни краже.

Наконец, последней — и самой важной — мерой по сокращению популяции «белых слонов» должен стать реальный демонтаж той практики, которую мы в первой статье цикла назвали суррогатной инвестиционной системой, а именно исполнителей государственных заказов и ре*шений.

Для развития конкуренции должны быть отменены любые вариан*ты размещения заказов вне конкурсов и тендеров или конкурсов с одним участником. Следует добиться активного участия в госзаказе малого бизнеса и ввести жесткую ответственность за отказ от подписания контракта после выигрыша конкурса. К тому же стоило бы отменить все ограничения на участие иностран*ных компаний в реализации государственных проектов. У страны не долж*но быть никакого «стратегического» интереса, кроме задачи потратить собран*ные с налогоплательщиков средства максимально эффективно. И получить в обмен на них самые качественные товары и услуги.

Когда-то причиной успеха вли*вания государственных средств в экономику США в годы «Нового курса» стало то, что «исполнителями госзаказа» оказались десятки тысяч средних и мелких предприятий, а не дюжина приближенных к власти олигархических компаний.

Россия могла бы сделать огромный шаг вперед. По сути, речь идет о подлинном разрыве с той плановой экономикой, что всего чет*верть века назад довела одну из самых богатых в мире стран до положения нищего, клянчившего гуманитарную помощь у западных держав.

Сегодня мы в необъяснимом порыве восторга стремимся воссоздать худшие черты совет*ской экономики, приведшие ее к тому грустному финалу. На «северах», куда сейчас мы хотим строить железные дороги, еще видны следы сталинских лагерей. Еще заметны тоннели, которые должны были соединить Сахалин с материком. Да и мост в Крым, кстати, тоже уже существовал, хотя и недолго.

Второй раз историю можно пережить только в виде фарса. И если мы не хотим стать его участниками, то нам нужно отказаться от соблазна владения стадом «белых слонов» и заменить его массами «рабочих лошадок».

[РБК.Ru]

http://www.rbc.ru/opinions/economics...79472a14442d47
28.09.2015, 14:44

Валерий Зубов
Профессор Высшей школы бизнеса МГУ, депутат Госдумы

Владислав Иноземцев
Директор Центра исследований постиндустриального общества
Госкорпорации работают неэффективно по всему миру. Но в России ситуация усугубляется тем, что госкомпании расширяют область «государственного мышления» на ту часть экономики, которая должна была бы быть конкурентной

В новом цикле статей РБК «Белые слоны российской экономики» Валерий Зубов и Владислав Иноземцев рассматривают, в какие объекты инвестировало государство в последние годы и почему эти вложения оказались крайне неэффективны.

Уверенные потери

Государства часто ругают за неэффективность. Во всем мире есть много примеров, как их «инвестиционные» решения оказываются предельно неудачными, сметы растут в разы, а результаты больших строек или помпе*зных проектов никого не вдохновляют. Именно поэтому большое распро*странение получили государственные корпорации — компании, которые в силу ряда причин находятся в собственности государства, но действуют как коммерческие предприятия. EDF-GDF, SNCF, Framatome или Areva во Франции, Deutsche Bahn и система земельных банков в Германии, Saudi Aramco, Sinopec, Petrobras и Pemex или Statoil в Норвегии — все они оперируют в совершенно рыночной среде, потому достаточно успеш*ны (выручка, например, той же Deutsche Bahn на одного работника превышает показатель РЖД в три раза).

Кликните на видео для перехода на сайт рекламодателя
В России ситуация усугубляется тем, что госкомпании не столько привносят позитивные черты бизнеса в те секторы, ко*торые выполняют квазигосударственные функции, сколько расширяют об*ласть «государственного мышления» на ту часть экономики, ко*торая должна была бы быть конкурентной. В результате появляются новые стада «белых слонов», порождаемых не государством, но формально коммерческими ком*паниями.

Классический пример — крупные государственные энергетические ком*пании. Мало того что они вопиюще неэффективны (выручка на одного занятого в «Роснефти» в 7,8 и 4,4 раза меньше на одного занятого, чем у зарубежных конкурентов, таких как ExxonMobil или Chevron), они заняты прежде всего подавлением конкурентов и «в свободное время» фи*нансированием неокупаемых проектов.

«Газпром» уверенно теряет как внут*ренний, так и внешний рынок: за последние 15 лет на внутреннем рынке его реализация сократилась на 15%, а на главном — европейском рынке — на 1/3. При этом государство твердо защищает позицию своего экспортного монополиста.

Сегодня весь дополнительный инфляционный доход, связанный с падением курса рубля, присваивается «Газпромом», а получаемые средства направляются в безумные инфраструктурные проекты. Газопровод Сахалин — Владивосток используется на 20%. «Турецкий поток» даже при наличии обещанных скидок — более чем на 10%. Освоение «Штокмана» просто закрыто с потерями 22,3 млрд руб. Всего на невостребованные проекты «Газпром» потратил около 2,5 трлн руб.

Интересно только тратить

«Роснефть» также сейчас занята «стратегически важными» проектами на шельфе, на которые собирается в следующие 20 лет тратить по $20 млрд в год, хотя из-за финансовых и технологических проблем перспективы всего северного шельфа выглядят все менее реалистичными. Очевидно, что наличие таких планов было возможно только при особых ценах на нефть и возможной страховке средствами ФНБ.

«Российские железные дороги» — еще один пример. В центре их «инвес*тиционной» стратегии стояло развитие скоростных железных дорог и так называемого восточного полигона. На слушаниях в Государственной думе по проекту скоростной магистрали Москва — Казань РЖД заявила предполагаемую доходность в 2,4% на 1 руб. инвестиций. Если учитывать, что запрашиваемые средства на данный проект из ФНБ в тот момент приносили именно такую доходность, этот проект вообще не имеет смысла. Но ведь для реализации проекта РЖД рассчитывает еще и на бюджетные льготы.

С другой стороны, около 75% ожидаемых трат (до 400 млрд руб.) выделяется на БАМ, а не на Транссиб, хотя по первому перевозится в основном необработанное сырье, из которого основную массу составляют убыточные перевозки угля, а по второму — высокодоходные контей*нерные грузы. Простые подсчеты показывают, что вложение этой суммы в увеличение пропускной способности «восточного полигона» на 40 млн т в год, если 75% грузопотока будет приходиться на сырье, а 25% — на контейнерные грузы, в принципе неокупаемо. Понятно, что пригородное сообщение на фоне этих гранди*озных проектов считается «неинтересным» и уходит из зоны внимания РЖД.

Не только давно известные компании, но и новые, как только они на*деляются вниманием государства, начинают «производить» чудеса. Лучший пример — корпорация «Сухой», точнее, ее опыт в гражданском авиа*строении. Еще в 2010 году высокие руководители обещали выпуск 60 самолетов Superjet-100 в год. За последние восемь лет выпущен 91 авиалайнер, из них в эксплуатации находится 66, в основном в российских авиационных компаниях — «Аэрофлоте» и «Газпром авиа».

На производство поставленных на сей день авиаторам машин совокупной каталожной стоимостью 105 млрд руб. из бюджета выделено дотаций на 175 млрд руб., в том числе уже в 2015 году 100 млрд руб., когда безрадостные перспективы проекта фактически предопределены. Общий долг корпорации ОАК, производящей Superjet-100, превысил 300 млрд руб.

Все за бесплатнохалявы

«Государст*венные» бизнесы не только неэффективны — они в большинстве случаев су*ществуют в излишне комфортной финансовой среде.

Во-первых, это заметно по завышенным тарифам. Те же газ, бензин или электричество могли бы стоить намного меньше, если бы на рынке было больше конкуренции, если бы «экспортная рента» за газ распределялась в равной мере между всеми газодобытчиками, а вместо новых трубопроводов силы и средства «инвестировались» в нормальные отношения с «транзитерами».

Уже сейчас автомобильный транспорт, несмотря на качество наших дорог, в большинстве случаев выгоднее железнодорожного. Только за последние пять лет удельный вес перевозок пассажиров железнодорожным транспортом снизился на 10 пунктов (в основном из-за конкуренции со стороны авиакомпаний). Пока же все «инвестиционные» траты гос*компаний оплачивают потребители и конкурентные бизнесы.

Во-вторых, существует масса индивидуальных преференций, помогающих «белым слонам» жить и процветать. Те же «Газпром» и «Роснефть» — это единственные две энергетические компании, которые за последние десять лет получали лицензии на разработку новых месторожде*ний не только без конкурса, но и бесплатно. Кроме того, государственные компании получают существенные налоговые льготы, что означает по сути дополните*льное финансирование из бюджета. Так, «Роснефть» получила льготы на 22 восточносибирских месторождения, хотя поставки с этих «льготных» месторождений за рубеж фактически означают дотирование иностранных бюджетов, в первую очередь Китая. В настоящий момент в практическую стадию переходит решение вопроса о льготах для еще фактически не начавшегося проекта «Сила Сибири».

«Финансовое кровосмешение»

В настоящее время сложилась парадоксальная ситуация и в банковском секторе. В то время как ЦБ проводит усиленную чистку среди частных банков, наибольшие проблемы начинают вызревать в государственном сегменте — у банков, участвующих в «государственных проектах». Основной объем докапитализации — 1,5 трлн руб. — пришелся на крупнейшие банки. Причины необходимости такого решения разные: у ВТБ это приобретение с заведомыми дырами в бюджете Банка Москвы на 200 млрд руб. (в равной степени покрытие кредитами ЦБ и бюджета). РСХБ осуществляет псевдокредитование (фактически дотирование сельскохозяйственной отрасли, функционирующей на заведомо убыточных условиях), потому без докапитализации, без общественных средств в принципе функционировать не может. Сбербанк начинает накапливать активы взамен невозвратных кредитов, как, впрочем, и псевдочастный Газпромбанк.

Но, пожалуй, самое опасное звено образуется в бесконтрольном со стороны ЦБ ВЭБе, учрежденном федеральным законом как корпорация развития. Он почти сразу стал каналом перекачки бюджетных средств в заведомо нерентабельный проект.

После Олимпийских игр в Сочи банк уже вынужден практически на неопределенный срок отложить взыскание долгов на 250 млрд руб., получив 200 млрд руб. на докапитализацию. Плюс более 2,15 трлн руб. накопительной части пенсий «молчунов» — их банк надеялся разместить в «инфраструктурные облигации» дружественного стада «белых слонов»: РЖД, «Россети», «Автодор» и т.д.

Но вот какой факт смотрится наиболее интригующе: стоило только министру финансов заявить о возможном выпуске государственного займа в виде ОФЗ на 1 трлн руб., как сразу нашлись желающие среди банков приобрести эти облигации. А говорилось, что у банков нет средств для кредитования реального сектора.

Какая простая схема: под видом капитализации выделяются деньги из бюджета, а потом происходит мгновенный их возврат в бюджет через приобретение ОФЗ. Такой бизнес хочется назвать не иначе как «финансовое кровосмешение».

В таких условиях место поддержке производства, не говоря уже о модернизации и тому подобным фантазиям, найти вряд ли удастся. «Белые слоны» четко удерживают фронт своей популяции.

Выход из порочного круга очевиден — демонополизация крупнейших компаний, выход их на коммерческие условия хозяйствования, отмена неоправданных привилегий. Первым шагом на данном пути были бы расширение реального общественного контроля над расходованием общественных (бюджетных и резервов ЦБ) средств и ответственное использование государственной собственности. Устранение всех форм прямого и скрытого дотирования — самая существенная поддержка, которая может быть оказана МСБ, который только и сможет реализовывать задачу диверсификации экономики.