*1159. Евросоюз

[Виктор Александров]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=5778F1BC38E20

Чем дальше будет заходить процесс евроинтеграции, тем менее демократичной будет становиться Европа
04-07-2016 (16:12).

Прежде чем перейти к обещанному анализу перспектив Евросоюза после выхода из его состава Великобритании, отмечу, что один из моих прогнозов, изложенных в прошлой статье, похоже, уже начал сбываться. Глава шотландского правительства и лидер сепаратистской Шотландской национальной партии Никола Стёрджен, отправившись в Брюссель, чтобы договориться о членстве Шотландии в ЕС, получила от ворот поворот. Еврочиновники сочувственно выслушали её, после чего развели руками и вежливо объяснили, что помочь ничем не могут, поскольку Евросоюз — объединение суверенных национальных государств, а Шотландия, будучи составной частью Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии, таковым не является и, соответственно, не обладает необходимой для получения членства в ЕС правосубъектностью. Прямее всех высказался премьер-министр Испании Мариано Рахой: "Если Соединённое Королевство уходит… Шотландия уходит".

Разумеется, Шотландия может добиваться независимости от Великобритании, но, поскольку статусом члена ЕС обладает только Великобритания в целом, а не её составные части, в случае обретения суверенитета Шотландия не сможет автоматически "унаследовать" британское членство в ЕС, а вынуждена будет заново подавать заявку на вступление в союз, не имея при этом никаких гарантий того, что эта заявка будет удовлетворена, ведь, как уже было сказано ранее, любое из государств — членов Евросоюза сможет наложить вето на принятие в ЕС нового члена. Учитывая, что многие из этих государств, включая вышеупомянутую Испанию, сами имеют проблемы с сепаратизмом в отдельных своих регионах, представляется сомнительным, что они положительно отнесутся к шотландской заявке. Куда как вероятнее, что они предпочтут обойтись с Шотландией максимально жёстко, дабы её печальный пример отбил у их собственных сепаратистов стремление к независимости. Повторюсь: в случае проведения повторного (первый состоялся в 2014-м году) референдума о независимости Шотландии шотландцы, скорее всего, будут стоять не перед выбором между Шотландией в составе Великобритании и независимой Шотландией в составе ЕС, а перед выбором между Шотландией в составе Великобритании и независимой Шотландией, которую, может быть, примут (а может и не примут) в Евросоюз.

Перейдём теперь, собственно, к Евросоюзу. Британский политик, бизнесмен, бывший функционер Консервативной партии, владелец влиятельного интернет-ресурса ConservativeHome лорд Эшкрофт, объясняя своё решение голосовать на референдуме за выход из ЕС, утверждает: "Последние 40 лет показали, что Европейский союз — это не столько организация, сколько процесс". Говоря о 40 годах, лорд Эшкрофт имеет в виду историю членства Великобритании в Европейском экономическом сообществе и выросшем из него Европейском союзе. На протяжении этих лет неизменно происходило перераспределение полномочий от национальных правительств государств-членов к наднациональным административным органам, постоянно усиливалась централизация. Цель построения "ещё более тесного союза" официально закреплена в базовых документах ЕС.

Главный вопрос на сегодняшний день состоит в том, сохранится ли эта тенденция к дальнейшей централизации после выхода Великобритании или нет? На первый взгляд, она должна не только сохраниться, но и усилиться, ведь именно Британия была всё это время основным критиком концепции "ещё более тесного союза", соответственно, теперь, в её отсутствие, ничто не сможет помешать дальнейшей интеграции. Тем не менее при ближайшем рассмотрении всё не столь однозначно.

Интеграционистские устремления Франции и Германии всегда вызывали некоторую тревогу у ряда более мелких государств, включая, прежде всего, членов так называемой Вишеградской четвёрки, объединяющей Польшу, Чехию, Словакию и Венгрию, предпочитающих видеть ЕС в большей степени экономическим объединением, а не федеративным супергосударством. Ранее они видели в Великобритании своего рода противовес франко-германскому альянсу, сейчас же, лишившись влиятельного союзника, эти страны явно обеспокоены возможным чрезмерным усилением континентальных лидеров, что может в перспективе привести к дестабилизации всей объединённой Европы.

Впрочем, есть и другая, гораздо более серьёзная проблема, заложенная в самой природе Евросоюза: это объединение принципиально несовместимо с демократией. Некоторые сторонники евроинтеграции считают, что всевластие брюссельской бюрократии можно сравнительно легко обуздать, для этого, по их мнению, достаточно лишь перераспределить полномочия от неизбираемой и неподотчётной избирателям Европейской комиссии в пользу избираемого на всеобщих выборах Европейского парламента. Подобный подход выдаёт фундаментальное непонимание его сторонниками феномена демократии.

Отношение таких людей к демократии напоминает своего рода карго-культ: они видят в демократии лишь внешнюю, процедурную сторону (кстати, подобное отношение очень распространено среди российских "демократов", именно отсюда их стремление по любому поводу проводить разного рода интернет-голосования, праймериз и т.п.). Однако эта процедурная сторона при всей своей важности составляет лишь "оболочку" демократического процесса, она теряет содержание там, где отсутствует "политический организм".

Житель процветающей Баварии может порой выражать недовольство, когда собранные с него налоги направляются германским федеральным парламентом в менее благополучную Тюрингию, но в его глазах такое решение, как бы он к нему ни относился, выглядит легитимным, потому что и жители Баварии, и жители Тюрингии — это всё немцы (аналогичный пример можно было бы привести, скажем, с жителями благополучного Техаса и депрессивной Западной Вирджинии). Это один народ, и у разных представителей этого народа есть чувство общности и определённое понимание общенациональных интересов. Именно это чувство общности и наличие общих интересов и формируют нацию — тот самый "политический организм", без которого демократия выхолащивается.

Совсем иная ситуация складывается, когда тому же баварцу, равно как и жителю любой другой германской земли, предлагают раскошелиться на то, чтобы помочь Греции — чужой стране, загнавшей себя в долговую яму неумением жить по средствам и нежеланием работать, жители которой периодически устраивают массовые акции, сопровождаемые сожжением наряженного в эсэсовскую форму чучела германского федерального канцлера Ангелы Меркель. Нетрудно догадаться, что подобная трата денег будет выглядеть в глазах трудолюбивых немцев гораздо менее легитимной. Именно поэтому евроэлитам так важно, чтобы подобные решения принимались инстанциями, неподотчётными избирателям.

Соответственно, чем дальше будет заходить процесс евроинтеграции, тем менее демократичной будет становиться Европа.

Космополитично настроенные левые либералы в большинстве своём мечтают выбросить национальное государство на свалку истории. Проблема в том, что вместе с национальным государством там окажется и демократия, нормальное функционирование которой только в рамках национального государства и возможно. Именно эта ликвидация демократии вызывает сегодня серьёзное отторжение у граждан многих европейских стран.

Сейчас, когда напуганные результатами британского референдума евроэлиты всерьёз опасаются "эффекта домино", в результате которого граждане других европейских государств могут последовать примеру британцев (а подобные призывы уже раздаются в разных странах континента), существует отличный от нуля шанс на то, что Евросоюз сможет эволюционировать в более свободное, децентрализованное объединение демократических национальных государств с общеевропейским рынком, но без общеевропейского суперправительства. Если этого не произойдёт и дальнейшая централизация продолжится, то рано или поздно реализуется один из двух гораздо менее благоприятных сценариев. Либо система евроинститутов будет сметена стихийным взрывом недовольства европейских избирателей, которые в отчаянии, видя, что "системные" политические силы игнорируют их интересы, начнут голосовать за популистов, либо леволиберальным элитам всё же удастся реализовать свой проект построения централизованного европейского супергосударства, в котором для демократии просто не останется места.

[Константин Ремчуков]

http://echo.msk.ru/blog/kremchukov/1922046-echo/
06:45 , 04 февраля 2017
автор
главный редактор и гендиректор «Независимой газеты»

Советская империя умирала 30 лет после смертельной идеологической пробоины, полученной на ХХ съезде КПСС.

Главная угроза для будущего Евросоюза связана с опасностью утраты единства. Об этом заявил 3 февраля с.г. глава Евросовета Дональд Туск на пресс-конференции в столице Мальты, где проходит неформальный саммит ЕС. «Есть одна объективная вещь: единственная реальная угроза для ЕС может возникнуть, если мы не будем достаточно едины для решения наших вызовов», — поделился своими опасениями поляк.

Может ли распасться нынешний Европейский Союз — Европейская империя? В её основе — три элемента идеологии: политкорректность, мультикультурализм, открытость миграции разного типа: от трудовой до беженцев.

В сердце этой идеологии был нанесён сокрушительный удар сначала Брекзитом, потом — избранием президентом США Дональда Трампа, который открыто говорит о развале Еврозоны. И уж, конечно, единство ЕС не относится к числу приоритетов его внешней политики. Более того, есть подозрение, что американцы снизят уровень кураторства Европейскими делами. В последнее время
Владимир Путин и Сергей Лавров несколько раз публично ставили под сомнение самостоятельность европейской внешней политики. Приводились конкретные примеры отказа министров иностранных дел (в частности-Франции) от достигнутых в Москве договоренностей после визита в Вашингтон. Перед Брюсселем стоит задача научиться принимать самостоятельные решения, учитывающие внешнеполитические интересы всех своих участников. Что почти невозможно при сегодняшней кадровой политике ЕС, ориентированной не столько на дипломатический профессионализм, сколько на достижение баланса кадровых интересов членов ЕС.

Брекзит и Трамп, действительно, потрясли Европу, пробудили силы враждебные идеалам Маастрихтских соглашений. Значительные слои европейского населения не хотят «мира без границ» для всех. Идея национальной идентичности сегодня оказывается политически более востребованной, чем идея общеевропейских ценностей и приоритетов.

Идеологические империи распадались всегда, когда получали пробоины в корпусе идеологической целостности.

Советская империя получила, как потом выяснилось, смертельную дозу правды сначала на ХХ съезде партии, разоблачившем сталинизм, а потом «Архипелагом ГУЛАГ» Александра Солженицына. Да, после этого, ещё тридцать лет СССР существовал усилиями политиков типа Леонида Брежнева и Михаила Суслова. Все в стране делали вид, что строят коммунизм, превосходят остальной мир в образовании и культуре и перевыполняют план. Но как только ослабли репрессивные инструменты в связи с отсутствием убежденности исполнителей в правоте их применения, началась деградация. А когда естественная смена поколений привела к власти «детей ХХ съезда» в лице Михаила Горбачева и Бориса Ельцина империи не стало, все распалось и разлетелось.

Меня интересует вопрос: является ли смертельной для Единой Европы пробоина, полученная идеологией Единой Европы в 2016 году? Имею в виду временную перспективу в 10-30 лет.

Окажутся ли корни европейцев, подаривших миру такие грандиозные идеи, как права человека, свобода личности, власть закона, политическая демократия и конкуренция, крепче текущего тренда на изоляционизм и приоритет по национальному признаку? История подсказывает, что цивилизации, основанные на культуре оказывались более прочными, чем основанные на идеологии. Окажется ли культурное ядро Европы способным сохранить общеевропейскую цивилизацию в условиях эрозии европейских идеологических форматов в социальной среде мультикультурного релятивизма анклавного типа?

Цивилизация начала уступать имперскому началу, когда Европа занялась обычным для империи делом — пространственным расширением своих владений, двигаясь на Восток. Не заботясь о повсеместной качественной однородности системы взглядов, ценностей и устремлений.

Актуальная реальность для граждан ЕС все чаще входит в противоречие с провозглашенными принципами сосуществования культур и ценностей. Виной тому — бесконтрольная миграция миллионов людей, не стремящихся ассимилироваться в европейскую цивилизация, переплавиться в европейцев.

Уже нынешний год покажет, сможет ли пробуждение самосознания рабочего класса индустриального типа и крестьянства стать главным политическим фактором в борьбе правых радикалов против космополитически и либерально мыслящего горожанина, занятого в сферах постиндустриальной экономики. И окажется ли это самосознание привлекательным для молодёжи.

Россия при Владимире Путине после Дмитрия Медведева опережающим образом сделала ставку на мировоззрение Уралвагонзавода в его неприятии философии и мотивов протеста либерального типа. Отсюда, кстати, и естественное снятие барьеров восприятия Путина многими сегодняшними мировыми лидерами. Волна консерватизма — вот объяснение. Но какова длина этой волны? Кого она смоет обрушившись на берег нашей текущей жизни?

Верблюда спросили: что он любит больше: спуск или подъем? А он ответил: а ровных дорог для меня не осталось? Сегодня ровных дорог не осталось ни для кого в современном мире. Хотелось бы только двигаться вперёд и вверх, а не назад и вниз. Ну и, конечно, не хочется быть заложником чужих катаклизмов. Особенно — у соседей и важнейших партнеров. Таких, как ЕС.

[Иван Зацарин]

http://histrf.ru/biblioteka/book/soi...25-lietiiu-ies
7 февраля 2017

Союзы и дрязги. К 25-летию ЕС

Сегодня в прошлом

Прошлая неделя запомнилась очередным скандалом в Союзном государстве. Хуже всего, что скандал изначально был насквозь искусственным. 3 февраля одно из федеральных СМИ поместило новость о том, что Беларусь собирается покинуть ЕАЭС и ОДКБ. Новость широко разошлась и вынудила Александра Лукашенко выступать с её опровержением.

Сегодня, когда мы справляем 25-ю годовщину подписания соглашения, от которого считается история ЕС в нынешнем виде, стоит поговорить о том, что да, союзы – это всегда затраты и самоограничение. Но в одиночку в этом мире ещё не получалось ничего и ни у кого

Шанс

Начало 1990-х было временем, удивительно насыщенным важнейшими событиями. Причём то, которое ближе и важнее нам, как-то задвинуло в тень другое, не менее важное. Если в декабре 1991 года перестала существовать одна геополитическая реальность (СССР), то уже спустя два месяца возникла другая – Евросоюз (ЕС).

С одной стороны, Европа долго шла к этому союзу. Через план Маршалла, Европейское объединение угля и стали – экономические основы Европейского союза закладывались ещё в середине XX века. Однако не менее справедливо и то, что без распада СССР и социалистического лагеря никакого ЕС в нынешнем виде не существовало бы.

Во-первых, ЕС, прежде всего – это Франция и Германия. И не только потому что это крупнейшие европейские державы, но и потому, что их тогдашние лидеры (Франсуа Миттеран и Гельмут Коль) были самыми активными сторонниками подписания соглашения. Однако до вступления в такой союз Германии следовало восстановить единство (напомним, оно было восстановлено примерно за полтора года до подписания соглашения о создании ЕС).

Во-вторых, мощным стимулом для нового союза стали рынки соцлагеря. ЕС получил их «даром», без конкурентной борьбы. Наоборот, не составляло большого труда покупать и банкротить конкурентов в странах Восточной и Центральной Европы. Не говоря уж потоках трудовых мигрантов, создавших своего рода эффект огненного смерча: Трудовая миграция в страны ЕС=>меньше затраты на рабочую силу=>дешевле продукция=>больше демпинг=>промышленность стран бывшего соцлагеря быстрее банкротится и переходит под контроль конкурентов=>потоки трудовых мигрантов растут.

Но это было чуть позже. А в 1992-1993 годах, в период между подписанием соглашения и его ратификацией парламентами участников соглашения, вряд ли кто-то смог бы однозначно прогнозировать успех начинания. Во Франции сторонники ЕС победили с перевесом в 1,05%, в Великобритании и того меньше. Швеция, Дания, Великобритания вступили в ЕС, однако не стали углублять интеграцию до валютного союза – эти страны продолжают пользоваться своими валютами – то есть если смотреть из начала 1990-х, то никак нельзя предвидеть того, что ЕС подомнёт под себя практически всю Европу. Не только экономически, но и политически.

Угроза

Великое вообще нередко получается у фантазёров и мечтателей. В конце декабря 1922 года точно так же мало кто поверил бы в то, что этот вот СССР превратится в нечто заметное. За пару лет до этого Герберт Уэллс уже назвал Ленина «кремлёвским мечтателем», а названием своего произведения обозначил, что Россия во тьме и нескоро из этой тьмы выберется.

У Европы положение в некотором смысле было даже более тяжёлым. Она, образно говоря, не сидела во тьме. То есть не находилась в ситуации, когда определённые действия, в общем, безальтернативны, и ведут к элементарному выживанию. Это стимулирует. А страны Европы, восстановившись на кредиты США и став такой одной большой американской караулкой на континенте, и до ЕС жили неплохо. Так зачем вообще трепыхаться? Зачем этот союз, колоссальная бюрократия, квоты на производство, общие стандарты на размеры огурцов и затраты на их внедрение?

Затем, что фантазёрами нередко называют тех, кто может видеть дальше своего носа. Распад соцлагеря, который был очевиден уже во время волны «бархатных революций» (1989), а просматривался с начала волнений в Польше в 1980-м, был не только возможностью, но и угрозой. По состоянию на середину 1980-х речь шла о странах, объединённых в рамках экономического союза (СЭВ) с общей расчётной единицей и если не с единой политической позицией, то с экономическими интересами, на которых она могла бы возникнуть. Это конкуренция, которая неизбежно расшатала бы сложившийся за время холодной войны мирок. В особенности, если бы СССР ушёл из Восточной Европы, не сокрушив её по пути, а постаравшись сохранить как сколько-нибудь цельный субъект.

Но и с этим можно было бы смириться, но ведь сворачивание холодной войны = сворачивание привычной модели экономики. То есть удар из соцлагеря и удар от США: «ОК, парни, bolsheviks больше нет, давайте-ка не самообеспечение» (меньше баз, меньше экспорта). Энтузиаст ЕС Гельмут Коль должен был считывать эти сигналы. И другие (кто поумнее) тоже.

Как раз в этом и заключается главный урок создания ЕС. Бывает, что жизнь даёт трещину. И самое тяжёлое – это поверить в новую экономическую реальность. Ещё не проедены накопления, место жительства, круг общения – всё как бы уговаривает: «Не верь, временные трудности, вот-вот наладится». Кто себя пересилил и сбросил этот морок – молодец.

Мораль

Если вернуться к более близкому нам союзу – Евразийскому экономическому – можно обнаружить, что и тут действует похожая логика. С одной стороны, его создание – конечно же воля участников. С другой же, воля эта проявляется в ситуации, когда особого выбора нет. Ну то есть, конечно, но выбор сильно смахивает на гамлетовский.

Лидер РБ Александр Лукашенко во время пресс-конференции белорусским СМИ оперативно опроверг распространённую некоторыми российскими СМИ информацию о выходе республики из ЕАЭС и ОДКБ. Но проблему это не снимает. Есть факт несовпадения переговорных позиций РФ и РБ. А также куда более печальный факт использования российских медиаресурсов для давления на руководство Белоруссии. Ещё более печально, что причина вброса фейков через уважаемые федеральные СМИ (ну если уж до дна копать) – исключительно российские разборки. Скорее, даже московские. А Белоруссия в них – как дубинка, которой одна партия тузит другую.

По этой дороге можно идти очень далеко. Вначале окончательно избавиться от 30 млн «криптобандеровцев» (журналист Дмитрий Стешин), затем расплеваться с белорусами – хватит кормить этих нахлебников! Потом черёд Казахстана дойдёт, и можно будет, наконец... нет, не вздохнуть спокойно, а приступить к главному: повыбрасывать из состава России всякие неправильные субъекты федерации. Спору нет, в одиночку куда как легче. Вешаться, например.

ЕС и Маастрихт – это в основе совсем не о евро, Шенгене, общих рынках и прочем стандартном наборе евроценностей. А о том, что любое сегодняшнее благополучие – не навсегда.

Что же до дрязг, есть одно испытанное средство. Никогда не думали, почему в СССР никто до поры не выяснял, какая из республик более советская, больше других на общий котёл работает? Потому что когда за пятилетку в строй вводится 1500 промышленных объектов, то, во-первых, славы на всех хватает. А во-вторых, времени нет глупостями заниматься. И если бы немецкие канцлеры ездили по странам ЕС и обстоятельно объясняли, на сколько Германия проспонсировала их экономику, ЕС не справлял бы сегодня 25-ю годовщину.

[Анна Сакоян]

http://polit.ru/article/2017/03/27/euro_crisis/
27 марта 2017, 11:00


Подписание Римского договора 1957 года

The Economist обсуждает «юбилей Европы». 25 марта 1957 г. шесть европейских стран подписали в Риме договор, создав тем самым своего рода международный клуб. Впоследствии этот клуб развивался и рос, что привело к формированию объединения, получившего название «Евросоюз». Первоначальной целью создания клуба было обеспечения мирных отношений в регионе. Однако в дальнейшем это привело также к созданию единого рынка и зоны единой валюты.

При всём этом прогрессе, пишет автор одного из материалов, европейский проект сейчас столкнулся с серьезными проблемами – как внешними, так и внутренними. Изнутри его подтачивает кризис еврозоны, последствия экономического кризиса и проистекающая из этого популярность евроскептиков. Самым серьезным внутренним потрясением стало решение Британии отделиться от ЕС.

В числе внешних угроз автор упоминает миграционный кризис, который сейчас несколько смягчился, но в основном за счет не очень выгодной сделки с Турцией. Также он упоминает «российскую угрозу» и стратегию американского президента Дональда Трампа, который скептически относится к НАТО и европейскому проекту. Одновременное давление изнутри и снаружи делает европейский проект особенно уязвимым.

Автомобили НАТО застряли во время европейских учений

Евроэнтузиасты в массе своей реагируют на вызовы шаблонным способом – призывают к большему объединению и централизации. Это, по их мнению, необходимо в интересах укрепления еврозоны, а также для противостояния внешним оппонентам в лице России и США. Однако общественное мнение сейчас не на их стороне. Аналогичным образом и правительства не стремятся к дальнейшему слиянию. Гораздо более перспективным подходом автор считает сохранение имеющегося единства при увеличении гибкости.

В другом материале в The Economist автор обсуждает европейский популизм, набравший к шестидесятой годовщине большое влияние. Будущее европейского проекта зависит во многом от политики стран-участниц. А политика, в свою очередь, зависит от новых тенденций, выявляющихся в свете выборов, которые в этом году проходят во многих европейских странах.

15 марта состоялись выборы в Нидерландах. Евроскептик Герт Вилдерс там проиграл и даже получил меньше голосов, чем ожидалось, однако его партия всё же получила мандаты. Кандидат в президенты Франции от ультраправой партии «Национальный фронт» Марин Ле Пен, скорее всего, не победит на выборах, но с большой вероятностью пройдет во второй раунд. В сентябре состоятся выборы в Германии, где популистская партия «Альтернатива для Германии» может впервые пройти в бундестаг. В Италии нарастает полемика о том, стоит ли ей оставаться в еврозоне.

Таким образом, нельзя сказать, чтобы популизм одержал в ЕС решительную победу, однако необходимо признать, что сейчас эти тенденции будут в большей степени, чем раньше, влиять на принятие решений.

По мнению автора, главная задача сейчас в том, чтобы полностью переосмыслить европейски проект. Как и комментатор в предыдущем материале, он призывает к увеличению гибкости, потому что насаждение единых ригидных правил для всех участников к добру не приводит. Кроме того, по итогам последних событий общественные настроения не располагают к тому, чтобы проводить политику дальнейшей консолидации.

Изготовление флага Евросоюза

В качестве главных аргументов в пользу необходимости нового подхода автор приводит три наблюдения. Во-первых, после решения Британии выйти из ЕС мало у кого из участников остался энтузиазм по поводу идеи дальнейшей политической и экономической интеграции. Во-вторых, оставшиеся 27 участников интегрированы в ЕС самыми разными способами. Все имеют доступ к единому рынку. 26 образуют между собой банковский союз. 21 страна входит в НАТО. 19 относятся к зоне единой валюты. Это значит, что соотношения принципиально различны. В-третьих, на самом деле к Европе относятся не 27 стран, а 48, и между всеми этими странами так или иначе существуют отношения, которые нужно учитывать и развивать

[Известия]

Фото: Global Look Press/Martin Moxter
1 ноября 1993 года — со вступлением в силу заключенного в 1992-м Маастрихтского договора — начал свое существование Европейский союз. На фото: флаги Европейского союза возле здания Европейской комиссии — органа исполнительной власти ЕС

[Максим Соколов]

https://russian.rt.com/opinion/54933...miniya-es-ssha
29 августа 2018, 17:26

Родился в 1959 году. Известный российский публицист, писатель и телеведущий, автор книг «Поэтические воззрения россиян на историю», «Чуден Рейн при тихой погоде», «Удовольствие быть сиротой».
То, что с атлантической солидарностью последнее время творится что-то неладное, заметили все. Встречи вождей США и Европы утратили прежнюю сердечность, а сами европейцы — причём не литовско-болгарского калибра, а европейцы первостатейные, то есть французы и немцы — ныне говорят нечто чрезвычайно нелояльное к американскому партнёру.

О создании собственной системы банковских расчётов, альтернативной SWIFT, — прежде об этом говорили только в России, которую постигнул остракизм, а теперь в Германии, которую пока ничего не постигло. Очевидно, таков уровень доверия к Большому брату.

Также по теме

Президент Румынии назвал приоритетом внешней политики партнёрство с США
Президент Румынии Клаус Йоханник назвал дальнейшее углубление партнёрства с Соединёнными Штатами одним из главных приоритетов внешней...
Президент Франции Макрон сообщил: «Европа больше не может рассчитывать на США в вопросах безопасности. Гарантировать безопасность Европы мы должны сами». И призвал: «Строить стратегическое партнёрство с Россией и Турцией, потому что эти две державы важны для нашей коллективной безопасности, их нужно прикрепить к Европе. У этих народов совместная с Европой история. И мы должны вместе строить наше будущее».

Это уже просто какой-то бунт на корабле.

Конечно, не надо строить по этому поводу чрезмерных иллюзий. То, что европейские гранды устали от американской политики, это несомненно; что гранды по этому случаю готовы установить с Россией сердечное согласие — это большой вопрос.

Тем более что гранды (вместе с Россией) уже бунтовали в 2003 г. по поводу вторжения США в Ирак, категорически отказавшись поддержать операцию «Иракская свобода». Именно тогда госсекретарь Кондолиза Райс сообщила, каких санкций заслуживают мятежники: «Наказать Францию, игнорировать Германию и простить Россию». Причём санкции в отношении Франции и Германии хотя и не сразу, но оказали действие. В Берлине вместо Шрёдера явилась Меркель, в Париже вместо Ширака — Саркози, и новоизбранные вожди засвидетельствовали свою горячую преданность атлантизму.

Тем бунт и кончился, и нет никакой уверенности, что так не будет и на этот раз.

И тем не менее согласный демарш Франции и Германии, альянс между которыми уже 60 лет как является мотором европейского сообщества, невозможно не замечать.

Но на фоне неприятных новостей есть и приятные. Президент Румынии Клаус Йоханник проинструктировал послов: «Дальнейшее углубление стратегического партнёрства с Соединёнными Штатами во всех измерениях, как мы решили с президентом Трампом в прошлом году, остаётся первостепенным приоритетом».

Внешняя политика Румынии остаётся прежней и определяется необходимостью дальнейшего укрепления основной триады: укрепления и расширения стратегического партнёрства с США, увеличения роли и усиления Румынии в Евросоюзе и НАТО.

Можно было бы увидеть в этом подтверждение давней дипломатической закономерности — разрыв с одной державой обыкновенно означает союз с другой. Можно, если бы не цифры ВВП грандов с одной стороны и Румынии — с другой.

ВВП Германии (четвёртое место в мире) составляет $3,7 трлн, ВВП Франции (седьмое место) — $2,6 трлн. Вместе — $6,3 трлн. ВВП Румынии (53 место) — $180 млрд, то есть 7% от французского и менее 5% от германского. Если Берлин и Париж будут и дальше взбрыкивать, то даже при всём углублении стратегического партнёрства Румынии с США общий баланс лояльности останется неудовлетворительным.

Также по теме
© Gong Bing
Президент Румынии заявил, что на территории страны будет размещён командный центр НАТО
Президент Румынии Клаус Йоханнис в ходе пресс-конференции заявил, что на территории страны будет размещён командный центр...
В таких случаях, правда, принято возражать: не всё-де определяется цифрами ВВП. Иная держава — сущий экономический карлик, но при этом как старается, как готова порвать в клочья всех врагов США. Согласимся. Порой не всё определяется статистикой, не менее важны дух, боевитость, верность.

Но вот как раз с верностью и боевитостью у румынского союзника всегда дело обстояло не так чтобы очень. Ещё Отто фон Бисмарку приписывается фраза, за которую он сегодня загремел бы по 282-й. Князь отмечал: «Румыны — это не нация, это профессия».

Но даже и без высказываний грубого князя достаточно было бы опросить (конечно, лишь в порядке мысленного эксперимента) столь разных государственных деятелей, как Николай II, Гитлер, Сталин и Брежнев (всем им довелось иметь Румынию в качестве союзника), чтобы услышать удивительно схожие суждения о его боевых и прочих качествах. А одному генералу принадлежало охлаждённое суждение о том, что нет, в сущности, разницы, иметь Румынию противником или же союзником. В обоих случаях придётся выделять одно и то же число дополнительных дивизий: либо чтобы сдерживать румын, либо чтобы затыкать румынский участок фронта.

Так что США, наверное, было приятно услышать из Бухареста безусловную присягу на верность, но изучение истории XX века было бы тоже поучительно.

Впрочем, особо воротить нос не приходится. Расширение ЕС и НАТО на восток сперва (лет 20 назад) рассматривавшееся как порыв народов к свободе, как их желание идти европейским шляхом, достаточно скоро выявило иную особенность. Восточноевропейские лимитрофы (не все, но многие) осознали членство в западных структурах как возможность двойной лояльности: будучи членами ЕС, давить на европейских грандов в качестве американских клиентов. Расширившийся ЕС принял в себя целый табун троянских коней, плоды чего он сегодня пожинает и ещё будет пожинать.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

[Алексей Калмыков]

https://www.bbc.com/russian/features-46729351

Би-би-си
1 января 2019

GETTY IMAGES
Ровно двадцать лет назад 11 стран Европы запустили единую валюту - евро. Сначала безналичный, а еще через три года на смену маркам, лирам, франкам и гульденам пришли знакомые всем купюры и монеты.

За эти 20 лет еврозона не потеряла ни одного члена, а напротив, расширилась с 11 до 19 стран. Она пережила кризис, угрожавший ей развалом. Но выстояла и бросила вызов крупнейшей экономике планеты - американской, положив конец монополии доллара как мировой резервной валюты.

Однако это только начало: еврозона едва ли прошла полпути до единого бюджетно-финансового союза, гарантирующего стабильность единой валюты, и исход этого путешествия далеко не предопределен.

Что дала Европе единая валюта, как относятся к ней европейцы и что будет с евро в будущем - разбиралась Русская служба Би-би-си.

1. Евро - это хорошо
Так считает подавляющее большинство жителей еврозоны. Причем, евро полезен как для Евросоюза (74%), так и для их страны (64%), ответили респонденты последнего регулярного опроса Еврокомиссии в октябре 2018 года.

Только на Кипре (47%) и в Литве (42%) меньше половины считают евро полезным для своей страны. Даже в переживающих кризис Греции и Италии сторонников единой валюты большинство - 60% и 57% соответственно.

2. Вторая экономика мира
В 19 странах еврозоны живут 340 млн человек - это больше, чем в США. А с учетом того, что к евро привязаны валюты еще нескольких стран, он играет ключевую роль в жизни полумиллиарда человек и в дальнейшей интеграции Европы.

Из 28 стран Евросоюза в какой-то момент перейти на евро обязаны все, кроме Великобритании, которая выходит из ЕС в марте, и Дании - но ее крона фактически привязана к единой европейской валюте.

По оценкам МВФ, в 2018 году экономика еврозоны сохранила за собой второе место в мире, вновь обойдя китайскую. По объему ВВП (13,7 трлн долларов) она уступает только США (20,5 трлн), а совместно на них приходится 40% всей мировой экономической активности.

Почему Америка богаче всех? О Нобеле по экономике в 100 и 500 словах
Россия впервые за пять лет займет в евро. Что в этом необычного?
До появления евро главной мировой резервной и торговой валютой был доллар. Теперь же на евро приходится примерно пятая часть резервов центробанков и более трети мировой торговли.

3. Поколение €
Некоторые до сих пор не привыкли к евро.

Согласно опросам, каждый седьмой житель еврозоны ежедневно пересчитывает цены в прежнюю валюту. И это не зависит от того, как долго страна провела в еврозоне: так, например, в Латвии, которая перешла на евро лишь в 2014 году, 86% не вспоминают о латах, тогда как в Бельгии каждый второй, а в Германии - каждый третий житель переводят цены в франки и марки даже после 20 лет обращения евро.

Правда, среди молодежи до 24 лет таких не более 5 процентов. В Европе выросло целое "поколение €". Около 38 процентов населения стран еврозоны за свою взрослую жизнь не знали другой валюты, подсчитала газета FT.

4. Прощай, 500 евро
Запуск наличного евро в 2002 году стал крупнейшим обменом денег в истории. Европейцы обменяли 9 млрд банкнот и 107 млрд монет прежних валют на 14 млрд бумажных и 52 млрд металлических евро.

С тех пор объем наличных денег только увеличивался, несмотря на распространение платежных карт, и сейчас в обращении уже 21 млрд банкнот на 1,2 трлн евро.

Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES
К двадцатой годовщине европейский центробанк полностью обновил модельный ряд единой валюты. Вслед за купюрами номиналом 5, 10, 20 и 50 евро в наступившем году заменят 100 и 200 евро.

А вот самую крупную купюру в 500 евро в будущее решили не брать, поскольку она оказалась самым популярным средством платежа в криминальном мире. Уже выпущенные пятисотки останутся в обращении, но с 27 января 17 национальных центробанков перестанут печатать новые, а в конце апреля и оставшиеся двое - немецкий и австрийский попрощаются с 500 евро.

Судьбу самой крупной купюры рискуют разделить самые мелкие монеты. Опросы показывают, что две трети жителей стран еврозоны поддерживают идею избавиться от медяков номиналом один и два евроцента.

5. Кризисная стабильность
Из 20 лет эпохи евро ровно половину еврозона провела, оправляясь от мирового финансового кризиса десятилетней давности. Он прервал уверенный рост богатства стран, перешедших на единую валюту.

С другой стороны, эти два десятилетия были отмечены относительно низкой инфляцией - в среднем 1,7% в год, отмечает ЕЦБ, главная задача которого - обеспечить ценовую стабильность. Это ниже, чем в отдельных странах в десятилетия, предшествовавшие переходу на евро.

И будущее еврозоны далеко не безоблачно.

Единая валюта лишает страны еврозоны возможности поддержать конкурентоспособность девальвацией, и потому всякий раз, когда где-нибудь дела идут неважно, политики с удовольствием стряхивают пыль с идеи отказа от евро.

Грецию выписали из реанимации. Конец кризиса или начало нового?
Реформы Макрона: как и зачем он хочет изменить Францию
Между Трампом и печатным станком. Зачем ФРС снимает Америку с кредитной иглы
Перспективам роста еврозоны угрожает и масштабная программа стимулов европейского центробанка. Поскольку экономика США после кризиса восстановилась быстрее, ФРС выключила печатный станок раньше ЕЦБ. Ставки в Америке растут, повышая привлекательность доллара и эффективность денежно-кредитной политики США.

В Европе же ставки по-прежнему близки к нулевым, а рост все никак не вернется к докризисным уровням. Неизбежное повышение стоимости кредитов усугубит главную проблему еврозоны - обслуживание и рефинансирование гигантских долгов некоторым странам не по карману даже при текущих ставках.

После масштабного кризиса десятилетней давности еврозона создала защитные механизмы и совместно с Евросоюзом собрала полтриллиона евро на спасение попавших в беду стран. Правда, большая часть этой суммы уже роздана пострадавшим от последнего кризиса - Греции, Португалии, Испании, Ирландии и Кипру.

Для большей живучести еврозоне нужна более тесная интеграция: банковский союз, совместный бюджет, единый долговой рынок. На этом пути она сделала только первые шаги, и наступивший 2019 год обещает новые испытания.

Американский президент Дональд Трамп продолжает торговую войну со всеми, включая Европу. Перед выборами европарламента в некоторых странах еврозоны растут антиевропейские настроения. А главный энтузиаст банковского союза, президент Франции Эммануэль Макрон увяз во внутренних проблемах.

Тем временем в Германии, крупнейшей экономике еврозоны и главном стороннике бюджетной дисциплины, подходит к концу эпоха Ангелы Меркель. А в ЕЦБ завершается правление Марио Драги, подпись которого красуется на всех новых купюрах евро. Осенью он покинет свой пост, и от того, кто станет новым руководителем европейского центробанка, во многом будет зависеть его политика.

[Известия]

8 декабря 1955 года Парламентская ассамблея Совета Европы утвердила флаг, который сегодня является официальным флагом Евросоюза. На фото: демонстрация противников Brexit в Лондоне, 2017 год