*1997. Маршал Г.К. Жуков

[ТВ 3]

Жуков - солдат не жалеть

[Столетие]

http://www.stoletie.ru/territoriya_i...2011-06-24.htm

О новом документальном фильме «Маршал Жуков: “солдат не жалеть!”»
Ярослав Бутаков
24.06.2011
Комментарии Версия для печати Добавить в избранное Отправить материал по почте

Не зря телеканал ТВ-3 сам себя рекламирует как «первый мистический». Фильм, о котором идёт речь, полностью подменяет историческую реальность разнузданной фантазией.

Вечером 22 июня на телеканале ТВ-3 был продемонстрирован фильм «Маршал Жуков: “солдат не жалеть!”» (автор текста – Илья Богданов, шеф-директор – Алексей Перевощиков, режиссёр – Владимир Луцкий). Как ясно уже из названия, фильм подчёркнуто тенденциозный. Материал строится в форме обвинения Жукова в худших человеческих качествах: патологической жестокости, деспотизме, угодничестве перед сильными и мародёрстве.

В качестве главного исторического «эксперта» на протяжении всего фильма выступает известный Виктор Резун-Суворов, по некоторым данным, заочно приговорённый в СССР к высшей мере наказания за измену Родине в форме шпионажа (если это так, то данный приговор в России пока не отменён).

В фильме ничего не говорится о сражениях, выигранных под руководством Жукова Красной Армией у вермахта. Поскольку отрицать факт таких побед невозможно, внимание акцентируется на якобы неоправданно больших человеческих жертвах, которыми были оплачены все без исключения такие победы.

Главная черта в личности маршала Жукова, по мнению создателей фильма, это его доходившая до садизма патологическая жестокость, не оправданная никакими военными соображениями. Основное содержание полководческой деятельности Жукова – факты следующего рода. Во время сражения с японцами на Халхин-голе в 1939 г. Жуков подписывал в среднем по шесть смертных приговоров в день. Во время обороны Ленинграда Жуков отдал приказ расстреливать не только сдавшихся в плен советских солдат, если те каким-то образом сумеют вернуться, но их семьи. При обороне Сталинграда Жуков «подбадривал» лётчиков, расстреливая на их глазах солдат, обвинённых в трусости. Его отношение к солдатам полностью выражается во фразе, взятой в название фильма. Так нас стараются уверить его авторы.

Но почему авторы фильма полагают, что им известна мера допустимой суровости к подчинённым на войне и что им дано право судить за превышение этой меры?!

«Для малодушных, оставляющих строй или сдающихся в плен, не должно быть пощады; по сдающимся должен быть направлен и ружейный, и пулемётный, и орудийный огонь, хотя бы даже и с прекращением огня по неприятелю; на отходящих или бегущих действовать таким же способом, а при нужде не останавливаться также и перед поголовным расстрелом… Слабодушным нет места между нами, и они должны быть истреблены».

Это строки из приказа генерала А.А. Брусилова, по мнению многих – лучшего полководца Русской армии в Первой мировой войне, отданного им в 1915 г. в бытность командующим 8-й армией, во время Великого отступления русских войск.

«Каждый должен помнить, что теперь не время оглядываться назад: все усилия должны быть направлены к тому, чтобы атаковать и отбросить противника. Войсковая часть, которая не будет в состоянии продолжать наступление, должна во что бы то ни стало удерживать захваченное ею пространство и погибнуть на месте, но не отступать» [выделено мною – Я.Б.]

Это строки из приказа генерала Жоффра, главнокомандующего армиями свободной и демократической Франции, перед исторической битвой на Марне в сентябре 1914 г.

«— Одного моего земляка там расстреляли, — сказал Пассини. — Большой такой, красивый парень, высокий, как раз для гренадера… Теперь у его дома поставили часового со штыком, и никто не смеет навещать его мать, и отца, и сестер, а его отца лишили всех гражданских прав, и даже голосовать он не может. И закон их больше не защищает. Всякий приходи и бери у них что хочешь.

— Если б не страх, что семье грозит такое, никто бы не пошел в атаку».

Это уже классика. Если кто не помнит: Эрнест Хемингуэй, «Прощай, оружие!», про ещё одну демократическую страну – Италию – в годы Первой мировой войны.

В этих случаях опасность для всех трёх стран была значительно меньшей, чем для СССР во Вторую мировую войну.

Способный мыслить да разумеет!

Кстати, авторы фильма так и не уточнили, когда был отдан тот самый приказ Жукова о расстреле членов семей сдавшихся в плен и в каком архиве они его выкопали. Есть все основания думать, что это полная ложь. Откровенной ложью фильм перенасыщен.

Неосведомлённость авторов в исторических фактах либо настоящая либо наигранная. Вот, например, такая фраза про настроение Жукова: «Главное – Верховный Главнокомандующий доволен». Это – про руководство войсками на Халхин-голе в 1939 г., когда в Советском Союзе не было ещё никакого Верховного Главнокомандующего!

Но невозможно, что с фактами незнаком главный исторический консультант фильма Резун. Здесь уже идёт виртуозная игра на неосведомлённости обывателя.

Нам предлагают такую версию. Жуков, напуганный поражениями летом 1941 г. и возможной ответственностью за них, решает уйти с поста начальника Генштаба, разыграв конфликт со Сталиным из-за стратегических разногласий. Он предлагает Сталину оставить Киев и одновременно провести контрнаступление под Ельней. Оба предложения, уверяют нас, не имели под собой никакого стратегического обоснования. Сталин, как известно, 30 июля 1941 г. снимает Жукова с должности начальника Генерального штаба и отправляет реализовывать его план контрудара в должности командующего фронтом.

Между тем, говорит Резун, под Киевом немцы окружают огромную группировку советских войск, которым из-за замысла Жукова не оказано никакой помощи. А Киев, считает он, можно было отстоять. Наступление под Ельней приводит к тому, что немцы очищают выступ фронта. Но оказывается, что они и так хотели его оставить. Тем самым, решение Жукова привело к гибели огромной массы наших солдат, но не дало Красной Армии никакого стратегического выигрыша. В личном выигрыше оказался лишь сам Жуков.

Как же это было на самом деле? Сталин и всё высшее советское военное руководство до последнего момента старалось отстоять Киев. Предлагал ли Жуков оставить Киев ещё 29 июля 1941 г. – достоверно неизвестно, так как у историков есть основания сомневаться в точности разговора, переданного самим Жуковым в его мемуарах (мудрено ли – столько времени прошло!). Но точно известно, что 14 августа 1941 г. в помощь Юго-Западному фронту под Киевом был образован Брянский фронт, задачей которого было провести контрнаступление в тыл наступающей на Киев немецкой танковой армии генерала Гудериана. Наступательной операции Брянского фронта Ставка придавала гораздо большее значение, чем контрудару под Ельней. В последних числах августа и начале сентября Брянский фронт действительно попытался выполнить поставленную задачу, но успеха не имел. К тому моменту, когда стало ясно, что наступление Брянского фронта потерпело неудачу, армия Гудериана вышла глубоко в тыл защитникам Киева.

Масштабы частной наступательной операции советских войск под Ельней в августе-сентябре 1941 г. долго преувеличивались. Ясно, что речь не может идти о разгроме там восьми вражеских дивизий (как долго утверждалось). Но пусть небольшой, успех под Ельней действительно показал, что наши войска могут наступать и бить гитлеровцев. А это в условиях лета-осени 1941 г. имело колоссальное моральное значение. На войне же, как учил великий её знаток Наполеон Бонапарт, моральный факт относится к материальному как 3:1.

О стратегических результатах боёв под Ельней и под Киевом. Активизация советских войск на центральном направлении сыграла главную роль в решении германского командования (короче – Гитлера) 21 августа 1941 г., которое после войны генералы вермахта дружно объявили «роковым», не позволившим им выиграть войну с Советами до наступления зимы. В тот день Гитлер настоял на повороте армии Гудериана из-под Ельни на юг с целью окружения и взятия Киева. Хотя под Киевом и была разгромлена очень крупная группировка советских войск, вермахт потерял столь драгоценное время для блицкрига.

Сознаю, что убедил далеко не всех читателей. Что же…

Нас уверяют, что и оборона Ленинграда вовсе не имела никакого значения для хода Великой Отечественной войны. Немцы, дескать, вовсе и не собирались брать Ленинград, а лишь хотели его окружить, что и сделали с успехом. И здесь никакой победы Жуков якобы не одерживал.

О победах, одержанных под руководством Жукова под Москвой, под Сталинградом, под Курском – победах, решающих для всего хода Второй мировой войны – у создателей фильма не нашлось ничего, кроме пары-тройки эпизодов, призванных подчеркнуть всё ту же пресловутую «жестокость» главного полководца Победы. Они сразу перебрасывают нас в весну 1945 года, где в ходе боёв за Берлин, стремясь как можно быстрее взять столицу рейха, Жуков якобы уложил без малого полмиллиона наших солдат.

Нам при этом пытаются доказать, что спешка при взятии Берлина была не нужна, так как американцы вовсе и не хотели сами брать столицу Германии. Так ли это? Конечно, нет. Известно, что некоторые военные руководители рейха находились в контакте с американской и английской разведкой и готовили сдачу Берлина до того, как туда войдут советские войска (операции «Рэнкин» и «Эклипс»). Но в фильме об этом, конечно, ни слова. Не надо было брать Берлин, говорят нам, и точка!

Слова же о полумиллионе погибших при взятии Берлина авторы фильма повторяют три раза, причём последний раз особенно смакуя: «Полмиллиона наших солдат осталось лежать на улицах Берлина». Фантасмагорическая картина…

Сколько же советских военнослужащих на самом деле погибло в ходе Берлинской операции? Данные об этом давно рассекречены, никакой сенсации тут нет. Армии трёх советских фронтов (1-го и 2-го Белорусского, 1-го Украинского), участвовавших в Берлинской операции, безвозвратно потеряли с 16 апреля по 8 мая 1945 г. 81 116 человек.

Зачем же в фильме так назойливо повторяется эта цифра – полмиллиона? Видимо, по рецепту доктора Геббельса: ложь, повторенная многократно, становится правдой.

Не ограничиваясь перечислением сфальсифицированных «фактов», создатели фильма постоянно твердят про Жукова: хам, тиран к подчинённым, угодник перед Сталиным, хапуга и мародёр. Последние два эпитета связаны с компроматом, собранным на Жукова и использованным для его понижения на должность командующего Одесским военным округом. Отрицательно относясь к Сталину и его присным, здесь создатели фильма слепо доверяют сталинскому компромату на Жукова и на нём основывают свои оценки маршала: «хапуга и мародёр».

Про деятельность Жукова в Одессе, где он для борьбы с распоясавшейся преступностью ввёл комендантский час и расстрел бандитов на месте преступления, авторы фильма не находят других слов, кроме: «Одесса умылась кровью и возненавидела [Жукова]». Какая Одесса? Бандитская Одесса? С нею отождествляют себя создатели фильма?

Но особенное возмущение у авторов фильма вызывает почему-то резолюция Жукова на деле трёх офицеров из подчинённой ему группы советских войск в Германии в 1945 г., которые сбежали покутить в западную часть Германии, оттуда добрались до Парижа и там в пьяном виде были задержаны французской полицией. «Удивительно, – внушают нам, – как это Жуков, расстреливавший за гораздо более мелкие проступки, на этот раз написал на деле такую резолюцию: “Не наказывать сурово. Они – победители”».

Что же, «жестокий деспот» поступил в этом случае не принципиально?!

Он – победитель.

И не мелкотравчатым субъектам, создавшим эту грязную телевизионную поделку, мерить его их мерками.

[Азеф на велосипеде]

http://www.echo.msk.ru/programs/code/787479-echo/
Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, +7 985 970-45-45 – это наши смски. И естественно вы можете смотреть нас на iPhone’ах, iPad’ах и прочих устройствах с помощью компании Сетевизор. На этой неделе отмечали 70 лет 22-му июня, дню начала Великой Отечественной войны. Это полностью фиктивная дата. Что произошло 1 сентября 1939 года? 2 тоталитарные державы начали Вторую мировую войну, договорившись за неделю до этого о том, как разделить Европу. Что произошло 22 июня 1941 года? В этот день Гитлер нанес удар Сталину, готовившемуся нанести удар Гитлеру.


Или говорят «Жуков – гениальный полководец». Ну а вопрос: а чем же, собственно, Жуков был гениальным полководцем? Человек, который израсходовал в огне этой войны вместе со Сталиным русский народ, как это писал Виктор Астафьев. Что делал Жуков? Под Ельней в августе 1941 года бросал пехоту на штурм врытых в землю танков и минных полей. Под Ржевом этот браконьер народа русского, опять же по выражению Астафьева, в течение 15 месяцев бросал полк за полком, дивизию за дивизией на абсолютно бессмысленные штурмы укрепленных немецких позиций. Потери войск превысили 2 миллиона человек, сам город был уничтожен полностью: из 40 тысяч населения осталось 248 человек. Ржев – самая кровопролитная битва за всю историю человечества. Что мы о ней знаем? Ничего. Зато у нас принято называть Жукова «гениальным полководцем». Странная гениальность. Это не гениальный полководец, это гениальный палач.

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/zigzag...a_pobedy_19162
Александр Головков суббота, 20 августа 2011 года, 09.00

20 августа 1915 года 18-летний скорняжный подмастерье Георгий Жуков был призван в армию

Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков, 1945 год // Итар-Тасс

Его заслуги перед отечеством были признаны официально и всенародно, отмечены высочайшими наградами, которых не имел никто другой. Потом эти заслуги замалчивались, оспаривались, отрицались и снова признавались полностью или частично.

Необходимый Жуков

29 июля 1941 года генерал армии Жуков, начальник Генерального штаба Вооружённых сил СССР доложил Сталину о некоторых мерах, необходимых для стабилизации фронта, прогибавшегося под ударами немецких войск. В частности, Жуков настаивал на отводе за Днепр войск Юго-Западного фронта.

— А как же Киев? — спросил Сталин.

— Киев придётся оставить, — ответил Жуков.

Он знал, что Сталин запрещает даже поднимать вопрос о сдаче матери русских городов. И своим западным союзникам великий вождь обещал удержать фронт западнее Ленинграда, Москвы и Киева! Тем не менее Жуков сказал то, что считал нужным сказать, после чего перешёл к следующему пункту доклада: о контрударах на Западном фронте.

Прервав доклад, Сталин разразился гневной тирадой, не выбирая слов:

— Какие там ещё контрудары? Что за чепуха? И как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Жуков не сдержался:

— Если вы считаете, что я как начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от должности начальника Генштаба и послать на фронт.

Сталин тут же поставил на место генерала, слишком много возомнившего о себе:

— Мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдёмся.

Однако обойтись без Жукова не удалось.

За дерзость его всего лишь отправили на фронт (могли бы и расстрелять!). А через сорок дней, 9 сентября 1941 года, вновь вызвали к Сталину, прямо на квартиру.

Принимая гостя со всей любезностью, Верховный главнокомандующий похвалил проведённую Жуковым наступательную операцию под Ельней и, стараясь загладить резкость предыдущего разговора, выдавил из себя что-то вроде извинения: «Вы были правы тогда. Плохо идут дела у нас на Юго-Западном направлении…»

В ходе долгой беседы Сталин переходил от одной темы к другой, советовался с Жуковым по кадровым назначениям и только в конце перешёл к главному:

— Очень тяжёлое положение сложилось сейчас под Ленинградом, я бы даже сказал, положение катастрофическое. Я бы даже сказал, безнадёжное…

После таких слов Жуков, конечно же, согласился (даже, можно сказать, сам вызвался) командовать Ленинградским фронтом. И поспешил в осаждённый город, где уже готовились минировать корабли и важнейшие объекты, чтобы не отдать их врагу.

В начале октября, когда усилиями нового командующего положение в Ленинграде стало уже не безнадёжным, а просто тяжёлым, но стабильным, Жукова снова отозвали в Москву в срочном порядке.

Если бы Александр I, наделавший, подобно Сталину, немало ошибок при подготовке к войне 1812 года, и далее вёл себя по-сталински, он приказал бы своим войскам не отходить, а отразить неприятеля и перейти в наступление. Барклай и Багратион были бы разбиты, и Кутузову пришлось бы спасать Россию с остатками армии да с ополченцами, едва наученными держать ружья. Примерно в таком положении оказался Жуков, назначенный 10 октября 1941 года командующим Западным фронтом, которого фактически не существовало после прорыва немецких танковых армад.

Он заново создал этот фронт из остатков разбитых армий, из ополченцев и всех, кого можно было поставить в строй.

Он переиграл противника тактически и стратегически, на стадии обороны и в ходе последовавшего затем контрнаступления.

В самые тревожные дни октября 1941 года даже Сталин утратил обычную уверенность в себе и в конечной победе своего дела.

Однажды Верховный позвонил Жукову и спросил:

— Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас об этом с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.

— Москву, безусловно, удержим, — ответил Жуков. И тут же попросил подкреплений и танков.

Жукова встревожила паническая тональность сталинского вопроса. Он послал офицера в Москву посмотреть, что там делается. Тот вернулся и сообщил, что всё в порядке, Кремль на месте, Сталин — в Кремле.

Вождь, надо полагать, в какой-то мере успокоился после разговора с командующим фронтом и занялся нужным делом — поиском подкреплений и танков для фронта.

21 октября 1941 года в газетах опубликовали постановление Государственного комитета обороны, где, в частности, говорилось: «Настоящим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100—120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии товарищу Жукову».

И там же помещалась большая фотография командующего, чего никогда не делалось ранее. Это могло означать только одно: Сталин продемонстрировал народу человека, на которого потом ляжет вся вина за возможное поражение в битве за столицу СССР.

И после исторической победы под Москвой советский народ знал по имени и в лицо того, кто спас столицу и в конченом итоге всю страну от катастрофического поражения. Победа под Москвой спасла и престиж вождя Страны Советов.

Полководческая слава Жукова, высветившаяся на фоне грубых просчётов Верховного главнокомандующего, не могла не раздражать Сталина, нетерпимо относившегося к чьему-либо превосходству. Однако до самого конца войны Сталин не выдавал своего истинного отношения к Жукову, а тот, по прямоте душевной, полагал, что Верховный к нему искренне расположен.

Заместитель Верховного

Ко второму году войны в рядах Советской армии выявилось немало толковых военачальников, но Жуков по-прежнему возвышался над всеми как авторитетнейший стратег и организатор побед.

Беда в том, что сам миф о Великом и Непобедимом Полководце уязвим, как гипсовая скульптура в советском парке. Стоит задаться хотя бы парой каверзных вопросов — и вот уже по лицу гипсового героя пошла трещина, а потом вдруг отваливается рука, согнутая в пионерском приветствии… Если мы сомневаемся и опровергаем официальную трактовку Ржевской битвы (это, дескать, не величайшая катастрофа, а серия «локальных боёв» второстепенного значения), то логично обратить взоры и на события годом раньше — скажем, на 22 июня 1941 года. Кто виноват в этой трагедии? Можно ли было противостоять немцам?
Бои за правду

В августе 1942 года Сталин назначил его заместителем Верховного главнокомандующего.

К тому времени немцы вновь овладели инициативой, нанесли ряд поражений советским войскам и прорвались к Волге севернее Сталинграда.

Сталин, как и осенью 1941 года, не знал, что делать, как помочь защитникам города, носившего его имя. И, отозвав Жукова с Западного фронта, направил его в качестве своего заместителя и представителя Ставки Верховного главнокомандования руководить грандиозным сражением, разворачивавшимся на пространствах между Доном и Волгой.

Помогать Жукову должен был начальник Генштаба Василевский, также назначенный представителем Ставки на указанном направлении.

Не споря о главенстве, они общими усилиями стабилизировали оборону советских войск и в подходящий момент сообща выдвинули идею двойного удара по флангам немецкой группировки с целью её окружения и последующего уничтожения.

Но когда основанная на этой идее операция «Уран» была вполне подготовлена, осуществлять её Сталин поручил одному Василевскому, а Жукова отправил командовать отвлекающим ударом по немецким войскам, занимавшим Ржевско-Вяземский плацдарм.

Предощутив великую победу, вождь решил не отдавать всю её славу своему заместителю, которому и так уже досталось слишком много лавров под Москвой.

Впрочем, без наград Жуков не остался: за Сталинград он получил звание маршала и вторую звезду Героя Советского Союза.

В дальнейшем Жуков и Василевский (проявивший незаурядные таланты под Сталинградом) в качестве представителей Ставки координировали действия фронтов в крупнейших сражениях. Иногда вместе (как на Курской дуге и в операции «Багратион»), иногда по отдельности.

Накануне победного финала, в ноябре 1944 года Сталин радикально изменил порядок управления войсками. Он упразднил институт представителей Ставки и передал их функции Генштабу под своим личным верховным руководством.

Жуков из начальника над командующими фронтами превратился в одного из таких командующих.

Это статусное понижение было устроено с максимальной деликатностью. Жуков формально остался заместителем Верховного главнокомандующего. И фронт ему достался особенный — Первый белорусский, нацеленный на Берлин.

Война ещё не была закончена, и Сталину приходилось демонстрировать уважительное отношение к неформальному лидеру армейской верхушки.

Подследственный

В июне 1946 года состоялось заседание Главного военного совета, где разбиралось личное дело главкома сухопутных войск, маршала Жукова Георгия Константиновича.

Его обвиняли в прегрешениях разного рода, более всего — в превышении собственных заслуг и умалении заслуг других командующих в проведении военных операций Великой Отечественной войны.

Выступавшие на совещании, по воспоминаниям маршала авиации Голованова, говорили, что Жуков стал изображать Наполеона. Жуков, без лишней скромности, возразил: «Наполеон проиграл войну, а я её выиграл!»

Эти слова не могли не возмутить Сталина, который, как вспоминал потом маршал Конев, заявил: «Жуков присваивает все победы Советской армии себе. Что же выходит, Ставка, ГКО, все мы были дураки? Только один товарищ Жуков был умный, гениальный?»

Члены Главного военного совета, конечно же, знали, что величайшим военным гением всех времён был сам товарищ Сталин. Об этом сообщали бесчисленные публикации советских СМИ. Учебники учили и учёные монографии разъясняли, что именно Сталин был автором всех великих побед на пути от Москвы до Берлина.

Гениальный вождь, видимо, рассчитывал, что все участники заседания единодушно осудят маршала Жукова и потребуют для него самого строго наказания (как это было на заседании ГВС в 1937 году, когда решалась судьба Тухачевского). Однако некоторые из военачальников осторожно защищали своего боевого товарища от самых опасных обвинений в нелояльности (вероятно, помня о том, чем обернулось в своё время разоблачение врага народа Тухачевского). Ощутив их настроение, Сталин смягчил свой гнев.

В конечном итоге Жукова оставили в рядах армии, но понизили в должности — отправили командовать Одесским военным округом. И это был удачный исход для него, так как параллельно с обвинениями в нескромности (проявлявшейся лишь в приватных разговорах) уже разворачивалось грозное трофейное дело.

В 1945 году Советская армия расположилась в стране сказочно богатой (по аскетическим меркам советской жизни). Брошенные хозяевами дома и дворцы изобиловали заманчивыми вещами, которые сами просились в руки. Трофейная лихорадка мало кого не зацепила из воинов-победителей, и это открыло большие возможности для компетентных органов, разбиравшихся с теми армейскими чинами, на которых указывало высшее политическое руководство.

Органы плотно занялись некоторыми лицами из окружения Жукова, командовавшего на первых порах советскими оккупационными войсками. Благодаря показаниям этих лиц постепенно выяснилось, что прославленный маршал кое-что прихватил по мелочам (золотые украшения, часы, картины, охотничьи ружья и т.п.).

То есть он допустил не слишком значительное, но непростительное злоупотребление служебным положением, что и признал в объяснительной записке на имя секретаря ЦК ВКП(б) Жданова:

«Я признаю себя очень виновным в том, что не сдал всё это ненужное мне барахло куда-либо на склад, надеясь на то, что оно никому не нужно. Я даю крепкую клятву большевика — не допускать подобных ошибок и глупостей. Я уверен, что я ещё нужен буду Родине, великому вождю т. Сталину и партии».

Подкреплённое вещдоками обвинение в присвоении чужого имущества логично увязывалось с обвинениями в присвоении чужих побед.

А если бы не возникло трофейное дело, нашлись бы другие способы опорочить Жукова. Вождю, полюбившему мундир генералиссимуса, не нужны были своенравные умники.

Кумиров военной поры в руководстве оборонного ведомства оттесняли новые герои. Такие, как Николай Булганин — штатский аппаратчик, который по прихотливой воле Сталина назначался членом военных советов (партийно-политическим руководителем) различных фронтов и вырос в чинах до маршала, хотя до конца войны не научился пользоваться военными картами.

В 1947—1949 годах Булганин занимал пост министра Вооружённых сил СССР.

Некоторое представление об этом боевом командире даёт докладная, представленная за подписью его сослуживца по Совмину Лаврентия Берии, на имя товарища Сталина.

«Маршал Булганин в ночь с 6 на 7 января 1948 года, находясь в обществе двух балерин Большого театра в номере 348 гостиницы «Н», напившись пьяным, бегал в одних кальсонах по коридорам третьего и четвёртого этажей гостиницы, размахивая привязанными к ручке от швабры панталонами фисташкового цвета одной из балерин, и от каждого встречного требовал кричать: «Ура Маршалу Советского Союза Булганину, министру Вооружённых сил СССР!» Затем, спустившись в ресторан, Н.А. Булганин, поставив по стойке смирно нескольких генералов, которые ужинали там, потребовал от них «целования знамени», то есть вышеуказанных панталон. Когда генералы отказались, Маршал Советского Союза приказал метрдотелю вызвать дежурного офицера комендатуры со взводом охраны и дал команду прибывшему полковнику Сазонову арестовать генералов, отказавшихся выполнить приказ. Генералы были подвергнуты арестованию и увезены в комендатуру г. Москвы. Утром маршал Булганин отменил свой приказ».

Докладная осталась без последствий.

Между тем следственное дело Жукова продолжало развиваться. В январе 1948 года ему предъявили показания некоего адъютанта Сёмочкина, обвинившего маршала во враждебном отношении к Сталину и моральном разложении.

У Жукова случился инфаркт, и после выздоровления его перевели в Уральский округ, где почти не было войск.

Дело подследственного маршала медленно, но верно выходило к судебной развязке.

Но в 1950 году грянула корейская война и Сталин не решился добить полководца, который мог оказаться необходимым в случае перерастания локального конфликта в большую войну с участием Вооружённых сил СССР.

Знаком прощения и высочайшей милости стало избрание Жукова депутатом Верховного совета СССР и кандидатом в члены ЦК КПСС.

Финал карьеры

Весной 1953 года при дележе наследия только что умершего отца народов Министерство обороны вновь досталось Булганину.

Строя вместо дорог (руками рабов) каналы, Сталин метафорически сам выразил свою вполне азиатскую, вавилонскую природу. В конце концов он даже не неудачник, он сам — воплощённая неудача нашей страны. Трагическая неудача.
Неудачник Сталин

У ценителя дамских панталон хватило ума воспользоваться авторитетом прославленного маршала, и Жукова срочно вернули в Москву, назначили первым заместителем министра.

Сыграв не последнюю роль в операции по устранению Лаврентия Берии, Жуков стал одним из влиятельнейших деятелей правящей верхушки, так как фактически руководил Вооружёнными силами СССР, предоставляя Булганину возможность не отвлекаться от его главного дела — политических интриг.

В 1955 году Жуков занял пост министра обороны, в 1957-м вошёл в состав высшего партийного органа — Президиума ЦК. Он мог бы достичь и большего, используя свой авторитет и авторитет армии, в ходе ожесточённой борьбы партийно-бюрократических группировок, происходившей в первые годы после смерти Сталина.

Однако амбиции маршала Жукова не выходили за пределы военного ведомства, которое он возглавлял. А в делах общегосударственной политики он неизменно поддерживал партийного лидера Никиту Хрущёва, ставшего главным проводником антисталинистских преобразований.

Когда большая часть партийно-государственной верхушки объединилась и решила сместить Хрущёва, Жуков заявил: «Армия против этого решения».

На Пленуме ЦК в июне 1957 года министр обороны пригрозил высокопоставленным противникам Хрущёва: «Если вы и дальше будете бороться против линии партии, то я вынужден буду обратиться к армии и народу».

В награду за такую принципиальную поддержку Хрущёв, добившись единоличной власти, при первой же возможности отправил Жукова в отставку.

Властитель слабый и лукавый, разоблачивший культ личности Сталина и создавший пародию на этот культ вокруг своей комичной персоны, не мог чувствовать себя комфортно рядом с настоящим, не выдуманным пропагандой героем-маршалом.

*****

Зигзаги карьерной судьбы Жукова способствовали появлению взаимно несовместимых оценок его личности и деятельности, сформулированных под воздействием политической конъюнктуры. Подобный разнобой мнений существует и сейчас.

Жуков и в самом деле был неоднозначен, как та эпоха, в которой он жил и служил своей стране, великой и нескладной.

Гениальный полководец, безжалостный губитель солдатских жизней, спаситель отечества, тщеславный честолюбец, отец-командир, самодур, не считавшийся с подчинёнными, и т.д.

Для любого из этих (и для множества других) определений, применительно к Жукову, можно найти обоснование в неисчерпаемой фактографии величайшей и жесточайшей войны, пережитой нашей страной.

Но невозможно отрицать очевидное и общеизвестное: Жуков спас Москву и взял Берлин, он поставил свою подпись под актом о безоговорочной капитуляции Германии и на белом коне принимал исторический Парад Победы на Красной площади.
484

[Леонид Млечин]

http://www.mk.ru/social/2014/06/17/v...a-zhukova.html
Выдающийся полководец не реабилитирован до сих пор
Сегодня в 16:20,

Покинувший этот мир 40 лет назад, 18 июня 1974 года, маршал Георгий Жуков навсегда обеспечил себе место в истории. Но отчего же самый выдающийся полководец страны чуть не полжизни провел в опале?

фото: Геннадий Черкасов

Политики подозревали маршала в желании совершить переворот и взять власть в стране. Коллеги-военные сомневались в его полководческих талантах. В последние годы звучат обвинения в жестокости, нежелании беречь своих солдат, недостатке образования. Хотя отсутствие академического диплома у Георгия Константиновича компенсировалось дарованием: он был прирожденным военным.

Осенью 1941-го, когда вермахт стоял у ворот Москвы, Сталин в отчаянии призвал на помощь Жукова. Этот беспредельно жесткий и уверенный в себе человек вселял в него надежду. Георгий Константинович тогда руководил обороной окруженного Ленинграда. 5 октября Сталин приказал ему немедленно прибыть в столицу.

Прямо с аэродрома Жукова доставили на кремлевскую квартиру вождя. Сталин пребывал в бешенстве от неумелых действий командующих фронтами, оборонявших столицу. Подошел к карте, указав на район Вязьмы, объяснил:

— Немцы через три-четыре дня могут подойти к Москве. Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов доклада об истинном положении дел. Ни Конев, ни Буденный не знают, где их войска и что делает противник.

Пути на Москву, по существу, были открыты. В этой ситуации Жуков принял под командование Западный фронт с одной задачей: остановить немцев.

16 октября, уже подписав постановление об эвакуации столицы, Сталин все-таки спросил Жукова, смогут ли войска удержать Москву. Георгий Константинович ответил, что он в этом не сомневается. Его слова подействовали на Сталина. Выяснилось, что бежать нужды нет. Железная воля Жукова помогла спасти Москву в сорок первом.

Сталин выделял его из всех маршалов. Сделал своим заместителем. Заботился о том, чтобы он оказывался на самых важных направлениях, чтобы с его именем связывались главные успехи: где Жуков — там победа. И Георгий Константинович уверился в своей непогрешимости. Если ему пытались возражать, обрывал:

— Я уже докладывал Верховному, и он мои соображения одобрил!

Но после войны генералиссимус Сталин ополчился против маршала Жукова. Есть ощущение, что вождь ревновал, завидовал ему. Маршалы и генералы вернулись с войны победителями, в блеске славы. Не станут ли они претендовать на более заметное место в жизни страны? Сталина это тревожило, и он решил указать им их место. Почему взялся за Жукова? Видимо, чувствовал в нем качества такого же прирожденного вождя, как и он сам. Природа щедро наделила полководческим талантом и Василевского, и Рокоссовского, но у Жукова было нечто большее.

В 1946 году, публично унизив и оскорбив Жукова, Сталин лишил его должности главнокомандующего сухопутными войсками и заместителя министра Вооруженных Сил, отправил служить во второстепенный военный округ. На пленуме его вывели из ЦК. На даче провели обыск. Маршала свалил инфаркт.

Как только Сталина в 1953-м хватил удар, Жукова немедленно вызвали в Москву. Все претензии к нему были забыты. Начались лучшие годы в жизни маршала. Назначенный министром обороны, он модернизировал армию. Добивался восстановления справедливости в отношении репрессированных военных. На пленуме ЦК рассказал, как Сталин и другие члены Политбюро утверждали расстрельные списки.

— Мы верили этим людям, — жестко говорил Жуков, — носили их портреты, а с их рук капает кровь... Они, засучив рукава, с топором в руках рубили головы... Как скот, по списку гнали на бойню... Если бы только народ знал правду, то встречал бы их не аплодисментами, а камнями.

Маршал требовал изменить отношение к военнопленным, ведь они попали в плен не по своей вине, а потому, что оказались в окружении. Жуков предложил изъять из анкет пункт о пребывании в плену или на оккупированных территориях, а время пребывания в плену включить в срок воинской службы. Тех, кто совершил побег из плена, — наградить… Но Жукова вновь лишили должности, и вопрос в анкете «Был ли в плену или на оккупированных территориях?» отменили лишь в 1992 году.

Жуков думал об интересах государства, не уважал политработников и этим противопоставил себя партаппарату. Маршала обвинили в том, что он не слушается ЦК, сократил политорганы в армии, что он груб, жесток и вообще — готовил военный переворот.

Никиту Хрущева пугал жесткий характер Жукова, его самостоятельность и властность. А ну как он со своей всенародной славой захочет возглавить государство? В октябре 1957 года маршала с позором лишили поста министра обороны. Жуков рассчитывал, что ему позволят перейти в академию Генерального штаба, а его отправили на пенсию. На даче установили аппаратуру прослушивания, записывали даже его разговоры с женой в спальне.

Но летом 1964 года Никита Сергеевич вдруг сам позвонил Георгию Константиновичу. Примирительно сказал:

— Тебя оговорили. Нам надо встретиться.

Фактически — извинился перед маршалом за то, что отправил его в отставку:

— Знаешь, мне тогда трудно было разобраться, что у тебя в голове, но ко мне приходили и говорили: «Жуков — опасный человек, он игнорирует тебя, в любой момент он может сделать все, что захочет. Слишком велик его авторитет в армии».

Жуков с обидой заметил:

— Как же можно было решать судьбу человека на основании таких домыслов?

— Сейчас я крепко занят, — сказал Хрущев. — Вернусь с отдыха — встретимся и по-дружески поговорим.

Помощник первого секретаря ЦК записал распоряжение Хрущева: после отпуска в Пицунде запланировать встречу с маршалом. Что это означало? Никита Сергеевич, чувствуя, что теряет поддержку, решил опереться на национального героя. Судя по всему, хотел вернуть маршала в политику, точнее, призвать себе на помощь. Если бы Жуков осенью 1964 года был министром обороны, противники Хрущева не могли бы рассчитывать на помощь армии. Маршал, что бы про него ни говорили, своих принципиальных убеждений не менял.

Но из отпуска Никита Сергеевич сам вернулся пенсионером. А Жуков и при Брежневе остался в опале. 3 марта 1968 года на заседании Политбюро Леонид Ильич возмущался:

— У нас появилось за последнее время много мемуарной литературы... Освещают Отечественную войну вкривь и вкось, где-то берут документы в архивах, искажают, перевирают эти документы... Где это люди берут документы? Почему у нас стало так свободно с этим вопросом?

Министр обороны маршал Гречко пообещал:

— С архивами разберемся и наведем порядок. О мемуарах Жукова мы сейчас пишем свое заключение. Там много ненужного и вредного.

Когда Жукова вычеркнули из истории, на первый план вышли другие полководцы, менее удачливые на войне. Они были довольны тем, что Георгий Константинович в опале. Завидовали его славе и народной любви… Воспоминания Жукова вышли в свет только после того, как в текст, чтобы доставить удовольствие Брежневу, вписали нелепый абзац.

«В 18-ю армию, — будто бы писал маршал, — мы прибыли вместе с наркомом Военно-Морского флота Кузнецовым, командующим ВВС Новиковым и работником Генштаба генералом Штеменко... Всех нас тогда беспокоил один вопрос, выдержат ли советские воины испытания... на Малой Земле. Об этом мы хотели посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии Л.И. Брежневым, но он как раз находился на Малой Земле, где шли тяжелые бои».

Осведомленные читатели посмеивались: надо же, маршалу Жукову понадобился совет полковника Брежнева!

В последние годы часто звучат обвинения в том, что маршал не жалел людей. На склоне лет его самого спросили:

— Правда ли, Георгий Константинович, что вы были на войне жестоки?

Маршал ответил:

— Время было такое — война вообще жестока.

Полководческие методы Жукова, его промахи и ошибки — естественная тема научных дискуссий, которые ничем не должны быть ограничены. Но дело в том, что Георгия Константиновича когда-то обвинили в преступной антигосударственной деятельности, в попытке совершить военный переворот. Его, к счастью, не судили, однако обвинения так и не сняты! Фактически Жуков по сей день не реабилитирован.

Через сорок лет после его смерти надо найти способ снять с выдающегося полководца и героя России историческую ответственность за то, чего он не совершал.

[Столетие]

http://www.stoletie.ru/territoriya_i...mo_zhukovu.htm
09.08.2005

Личность Георгия Константиновича Жукова до сих пор вызывает пристальный интерес и у профессиональных историков и публицистов, и у всех, кому небезразлична отечественная история. Публикуемая статья дает читателю возможность лучше представить непростые взаимоотношения самых знаменитых полководцев Великой Отечественной, понять отношение Жукова к тем, кто, как он считал, предал его в трудную минуту.

В период Великой Отечественной войны Сталин благоволил Жукову. Он был удостоен самого высокого воинского звания и самых высоких наград: маршал, трижды Герой Советского Союза, два ордена Победы (второй – за разгром Японии). Видный полководец в тот период нужен был Сталину. Но как только стихли залпы салюта Победы, он немедленно выслал Жукова подальше от Москвы, в Одессу, командовать округом, а затем еще дальше, на Урал. За сталинскую ссылку Жуков дорого заплатил здоровьем: перенес инфаркт...

Вознёс и тут же "разнёс"

Когда Хрущев пошел на штурм властных кремлевских высот, то сразу смикитил: "Георгий Жуков поможет". Вернул того в столицу. За борьбу с Берией в июне 1953 года и с "антипартийной группой" Маленкова-Молотова-Булганина-Кагановича назначил министром обороны, воздал ему высокие почести.

На этом этапе борьбы Хрущева за власть, Жуков для него был ближайшим другом. Но как только достиг своей цели, услуги Жукова стали не нужны. Да и возросший авторитет Георгия Константиновича беспокоил Хрущева: как бы чего не вышло! И тогда решил он избавиться от могучего министра обороны.

Обманом, чтобы не сумел разгадать заговор, отправил он Жукова с "официальным визитом" в Югославию и Албанию морским кружным путем на крейсере "Куйбышев". Министр обороны и член Президиума ЦК Жуков верил, что идет на Балканы налаживать разорванные Сталиным контакты с Белградом. В общем, визит казался ему серьезным, деловым. Крейсер "Куйбышев" не торопился, важничал. Весь длинный морской путь неспешно "мотал" он с подчеркнутой помпезностью: с гордо реющим штандартом министра обороны СССР, в сопровождении эскорта надводных кораблей и субмарин, эскадрильи истребителей. Каждый очередной порт гремел залпами приветственных салютов.

Турецкий морской пост на мысе Шиле семафором передал текст: "Великому маршалу Советского Союза, Высокочтимому полководцу Второй Мировой войны. Поздравляем и приветствуем Вас с заходом в турецкие воды. Долгих лет жизни и наилучшие пожелания. Счастливого плавания!"

Эскадру с флагом легендарного советского полководца встречали тысячи восторженных людей. И невдомек было умудренному опытом маршалу, что в это же самое время, в родной стране, шло уже полным ходом его развенчание. В домах офицеров и солдатских клубах сбрасывались со стен портреты полководца, маршала, министра обороны СССР. О Жукове замолчали радио и газеты.

Великий полководец попался в ловушку и понял это только тогда, когда тихо, не отсалютовав министру обороны, ушел крейсер "Куйбышев" и сопровождавшая его эскадра. Первый этап тайно спланированной операции Хрущева удался. Можно было приступать ко второму. По прибытии в Москву Жукова без промедления пригласили в Кремль, на внеочередной Пленум ЦК. Это было в октябре 1957 года.

Политический спектакль

По разработанному Хрущевым сценарию, главные роли исполняли боевые друзья и соратники Жукова: маршалы Советского Союза Конев, Рокоссовский, Еременко, Бирюзов, Захаров, Чуйков, Соколовский и Тимошенко. Они судии и осуждали фронтового кумира и боевого товарища как заговорщика, поднявшегося против норм "партийной жизни", как зарвавшегося "бонапартиста", стремящегося к неограниченной власти, планирующего подмять под себя руководство партии. Топтали и бил маршала те, кто карьерой и жизнью своей был обязан ему.

Однако Хрущеву этого показалось недостаточно. "Добивать, так добивать". И тогда он выпустил на сцену резервный корпус экзекуторов рангом помельче, приглашенных на пленум командующих округов, армиями, флотами и членов Военных советов. Разумеется, они заранее были надежно обработаны партаппаратом, чтоб не случилось осечки. В заключение, глядя, торжествующе, на побледневшего, сникшего Жукова, Хрущев, вскинув правую руку над головой, прокричал:

- Кто за то, чтобы вывести товарища Жукова из состава Президиума ЦК и снять с поста министра обороны, прошу поднять руку!

Жуков припал к столу и, остатками сил, сжал голову ладонями, чтобы ничего больше не видеть и не слышать. Лес рук потянулся кверху...

Единогласно. Прошу опустить. Кто против? Никого. Кто воздержался? Никто.Принимается единогласно, - злорадно произнес охрипший Хрущев.

Непобедимый полководец встал и под осуждаемыми взглядами маршалов и генералов, шатаясь, покинул зал пленума ленинской партии.

На очереди - Хрущев

Настал черед быть битым и самому Никите Хрущеву, в 1964 году, и тоже в октябре, на очередном Пленуме ЦК КПСС. На партийном пленуме, вдоволь натешились над ним, отвели душу его ближайшие "друзья" – Брежнев, Подгорный, Мазуров и другие.

И теперь уже бывшие участники пленума 1957-го года спохватились: "Как нелепо получилось, в угоду отъявленному авантюристу Хрущеву мы растоптали хорошего человека – маршала Победы Георгия Жукова!" Покаяться бы, упасть перед ним на колени, просить прощения. Но гордый, не сломленный до конца Жуков отказывался встречаться и говорить с предателями.

Конева мучили угрызения совести

К концу жизни Ивана Конева все чаще стали донимать угрызения совести. Не раз он пытался дозвониться до Георгия Константиновича, но тщетно: услышав знакомый голос, тот бросал трубку. В разговоре со мной (Конев полностью доверял мне) Иван Степанович корил себя за содеянное. А однажды поведал, что произошло с ним в октябре 1941-го.

- В смоленском сражении, - рассказывал маршал, - наши оборонявшиеся войска понесли огромные потери. Три армии - 16-я, моя 19-я и 20-я попали в окружение. А ведь это паника, неуправляемость... Кое-как справившись с этим, в начале сентября, с помощью 30-й армии, мы перешли в наступление, которое, к сожалению, успеха не имело.

Дорога на Москву для немцев оказалась открытой. Надо было, во что бы то ни стало преградить путь наступающему врагу – мощной группе армий "Центр".

- Сталин лихорадочно искал выход из опасного положения. Искал замену командующему Западным фронтом маршалу Тимошенко. Выбор пал на меня, командарма 19-й, - продолжал фронтовые воспоминания Иван Степанович. - Мне, 11 сентября, в срочно порядке присвоили звание генерал-полковника, и на следующий день я уже был командующим Западным фронтом. Но чуда не произошло. 2 октября Гитлер двинул на Москву 78 дивизий, 1700 танков и свыше 1000 самолетов. Наши войска второй раз попали под Смоленском в окружение. И огненная лавина гитлеровцев устремилась к столице.

- Моя жизнь повисла на волоске, - вспоминал Конев, - меня ждала печальная участь первого командующего Западным фронтом генерала армии Д.Павлова. И только решительное, смелое вмешательство Георгия Константиновича, прибывшего возглавить вместо меня Западный фронт, спасло от сталинского гнева. Жуков отстоял меня и назначил своим заместителем. Спасибо ему.

Как на охоте – красные флажки

В канун 25-летия Победы Конев пригласил меня для рассылки и доставки адресатам праздничных поздравлений. В тот день ему, казалось, повезло: наконец-то дозвонился до Жукова. Однако разговора не получилось. Жуков, услышав голос Конева, опять бросил трубку телефона. Раздосадованный Иван Степанович тяжело опустился в кресло и, как бы оправдываясь, заговорил сбивчиво и нервно:

- Я, конечно, виноват: будучи его первым заместителем, не сообщил о грядущем заговоре. Тогда, в Югославии, Жуков был поставлен в глупое, дурацкое положение. Но, подумай, что я мог тогда поделать? Обстоятельства сложились так, как на охоте за зверем, ни назад, ни вперед, ни влево, ни вправо – кругом красные флажки, расставленные партноменклатурой. Единственное требование: ты коммунист, выполняй партийное решение, партийный долг. Дисциплина, брат, да еще какая – партийная, не хухры-мухры. А ведь я не рядовой коммунист – член ЦК, депутат Верховного совета, маршал, герой, - досадовал Конев. - Я пытался отвертеться, но тут же намекнули на сговор, мол, и тебя, как первого зама, вместе с Жуковым привлечем к ответу. Вертелся, крутился, положение безвыходное. Ну хоть стреляйся, - Иван Степанович задумался и, собравшись с мыслями, произнес: - Признаюсь, впервые в жизни спасовал, можно сказать, струсил.

В войну – другое дело. Там все проще; перед тобой враг, агрессор, бандит, полицай, оккупант. Его надо уничтожить. И точка. А тут черт знает что и кто: ЦК, Хрущев, Суслов, "политическая целесообразность". Поди, сразу разберись… Вот когда выбросят "вождя" из Кремля, тогда все вроде бы становится ясным.

…Надо заметить, что к концу своей жизни Конев был уже не тот безоглядный рубака-коммунист. В разговорах то и дело отчетливее сквозили слова разочарования: боль за армию постепенно умирающую, за страну разваливавшуюся, за народ скудеющий. "Куда идем, куда катимся?" - не раз говаривал Конев.

"Скрутили в бараний рог"

- А про Жукова в "Правду" я не писал, - спохватился Конев. - Из ЦК, из отдела пропаганды мне позвонили: "Статья о проделках Жукова готова. Вам остается только подписать ее". - "Какая там еще статья? - возмутился я. - Хватит того, что было на пленуме. Подписывать не буду, и точка!"

Часа через два позвонил сам Никита Хрущев: "Завтра в "Правде" читай свою статью. И без фокусов. Понял?" Что оставалось делать? Ждать появления не мной сочиненную против Жукова враждебную статью. "Но, нет, не напечатают, совести не хватит", - подумал...

Назавтра, 3 октября, развернул "Правду" и глазам не поверил: действительно, статья, за моей подписью. Огромная такая, в два подвальных разворота: "Сила Советской Амии и Флота - в руководстве партии, в неразрывной связи с народом". А далее... Не статья, а целое обвинительное заключение. И сразу, по сути дела, приговор Жукову, приговор окончательный, обжалованию не подлежащий.

- Почему не опровергли? - взволнованно упрекнул я Конева.

- Перед кем выступать с речами? С критикой ЦК? Тут же скрутили бы в бараний рог. Любого, не взирая на лица. Мало примеров?

- Уж если полководца в бараний рог крутят, то что остается делать нам - простым смертным?- Что, что... Жить по совести. Во что! - выпалил Конев и принялся за поздравления.

"Прощения проси у Бога"

Глядя на то, как Иван Степанович усердно подписывал поздравления с Днем Победы, я посоветовал:

- Георгию Константиновичу подписать надо.

- А что, предложение дельное, - согласился Конев. - Напишу, так, мол, и так, мой фронтовой друг Георги Константинович. Виноват. Прости меня, грешного, хоть перед смертью прости.

Обычно наша работа строилась так: я сидел за столом и писал, а Иван Степанович ходил по кабинету и диктовал. Но в этот раз все поменялось. Волнуясь, маршал сам взялся писать, а мне уже пришлось ходить возле него и подсказывать формулировки.

Конев стал писать, но письмо не получалось. Рвал в клочья исписанный лист и брался за другой. Писал долго, мучительно долго. Закончив, он напутственно молвил:

- Ну, с Богом!

Прибыв к Жукову, изрядно волнуясь, протянул ему фирменный конверт. Достав письмо, Георгий Константинович прочел его, хмурясь и, ни слова не говоря (о радость!), размашисто начертал на письме "резолюцию":

"Предательства не прощаю. Прошения проси у Бога. Грехи отмаливай в Церкви. Г. Жуков".

От энергичного росчерка Жукова восклицательный знак прорвал дыру в письме. "А это вместо печати", - беспощадно съязвил маршал.

Моего возвращения Конев ждал с нетерпением. Взглянув на четкий, как выстрел ответ, вздрогнул и, видимо смирившись с происшедшим, удрученно произнес:

- Молодец! По-снайперски, прямо в сердце! И поделом. Ну что ж, история рассудит...

И рассудила: вечным сном они мирно спят рядом у кремлевской стены.

В то время Конев взял с меня слово, держать эту невеселую историю в строгой тайне до нового столетия и только тогда можно будет раскрыть тайну письма Жукову.

Слово, данное моему дорогому наставнику, я сдержал...

Степан Кашурко,

руководитель поискового центра "Подвиг" Международного Союза ветеранов войн и Вооруженных сил, бывший порученец маршала Конева, в то время председателя Центрального Штаба Всесоюзного похода по фронтовым дорогам Отечественной войны.

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/chronograph/999/
Маршал Жуков был полководцем своего времени и своего народа: жесткий, волевой, бескомпромиссный. О его полководческом даре, редком аналитическом таланте предвидения действий врага, непоколебимости и умении повелевать написано множество книг. У Жукова было одно качество, которое со всеми мыслимыми оговорками выделяло его на фоне других полководцев Великой Отечественной – он не просто умел побеждать, он умел побеждать сокрушительно.
Георгий Константинович Жуков родился (19 ноября) 1 декабря 1896 года в деревне Стрелковка Калужской области, в крестьянской семье. После окончания трех классов церковно-приходской школы в 1907 году он начал трудовую деятельность учеником в скорняжной мастерской в Москве и одновременно окончил двухлетние курсы городского училища.

В 1915 году Жуков был призван в кавалерию царской армии и после окончания унтер-офицерской школы отправлен на фронт Первой мировой войны. За проявленные заслуги был награжден Георгиевским крестом IV и III степени.

После роспуска эскадрона в декабре 1917 года вернулся в деревню к родителям.

Осенью 1918 года Жуков добровольно вступил в ряды Красной Армии, и, окончив курсы красных командиров, участвовал в Гражданской войне – сражался против уральских казаков под Царицыном, дрался с войсками А.Деникина и П.Врангеля, принимал участие в подавлении крестьянских восстаний в Воронежской и Тамбовской губерниях. Командовал взводом и эскадроном.

Затем Георгий продолжил военное образование – окончил Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава конницы и курсы усовершенствования высшего начсостава.

В 1930-х годах он занимал различные командные должности, участвовал в организации командно-штабных игр, полевых учений и сборов, разработке воинских уставов и программ, в реорганизации и техническом перевооружении кавалерийских войск. Уже в эти годы сформировался характерный для Жукова крайне жесткий стиль поведения.

В 1939 году, командуя особым корпусом, а затем армейской группой войск, он успешно руководил разгромом японских войск на реке Халхин-Гол (МНР). Тогда Жукову было присвоено воинское звание «генерал армии».

В 1940 году он получил назначение на должность командующего Киевским военным округом, а после ряда удачных маневров, стал Начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны СССР.

С первых дней Великой Отечественной войны Жуков находился на Юго-Западном фронте как представитель Ставки Главного командования. Но, несмотря на тяжелые бои и самоотверженность советских солдат, сдержать продвижение германских войск не удалось, и Георгий Константинович был снят с должности и назначен командующим Резервным, а затем Ленинградским фронтами. Он участвовал в разработке и осуществлял непосредственное командование в крупнейших операциях войны – Московской битве, при прорыве блокады Ленинграда, в Ржевско-Вяземской операции.

В августе 1942 года был назначен на должность первого заместителя наркома обороны СССР и заместителя Верховного главнокомандующего. Жуков также осуществлял координацию действий фронтов по разгрому немецко-фашистских войск под Сталинградом (за победу в Сталинградской битве он получил звание маршала Советского Союза), при разгроме противника в Курской битве, по освобождению Правобережной Украины, руководил проведением операции «Багратион», в результате которой была освобождена Белоруссия, Висло-Одерской и Берлинской операций.

8 мая 1945 года Маршал Жуков от имени Верховного Главнокомандования Красной Армии принял капитуляцию войск фашистской Германии и со стороны СССР подписал Акт о безоговорочной капитуляции Германии. 24 июня 1945 года он принимал Парад Победы Советского Союза над Германией в Великой Отечественной войне, который проходил в Москве на Красной площади, а 7 сентября 1945 года он принимал Парад Победы союзных войск во Второй Мировой Войне, проходивший в Берлине у Бранденбургских ворот.

Сразу после окончания военных действий до весны 1946 года Жуков был главнокомандующим Группой оккупационных войск и возглавлял Советскую военную администрацию по управлению Советской зоны оккупированной Германии, а затем был отозван в Москву – в марте 1946 его назначили главнокомандующим Сухопутными войсками и заместителем министра вооруженных сил СССР. Но очень скоро Георгий Константинович попал в немилость. Летом этого же года его обвинили в подготовке военного заговора с целью государственного переворота и в преувеличении собственной роли в ходе войны. В результате маршал был смещен с поста главкома, выведен из ЦК и отправлен руководить Одесским военным округом, через два года был назначен командующим войсками Уральского округа.

Стоит отметить, что отношение Жукова к Сталину было неоднозначным. С одной стороны, он был одним из немногих людей, кто мог отстаивать свою точку зрения перед Вождем народа в военных вопросах, но, в то же время, маршал всегда сохранял лояльность по отношению к нему и защищал его даже в период позднейшей «десталинизации», призывая не перегибать палку и «отдать должное» его «выдающимся организаторским» способностям.

После смерти Сталина Жукова вернули из политического «изгнания» - в марте 1953 года он был назначен на должность первого заместителя министра обороны СССР, а в 1955-1957 годах занимал пост министра обороны СССР. Вновь был введен в ЦК КПСС.

В июне 1953 года Жуков руководил военной стороной операции по аресту Берии, в 1954 году руководил подготовкой и проведением учений с применением атомного оружия на Тоцком полигоне, в 1956 году сыграл одну из ключевых ролей в подавлении антикоммунистического восстания в Венгрии (операция «Вихрь»), а в 1957 году помог Н.С. Хрущеву победить в борьбе с его противниками. Это был пик политической карьеры Георгия Жукова.

Но Хрущев, победив во внутрипартийной борьбе, не собирался терпеть растущей самостоятельности маршала. В октябре 1957 года по распоряжению Хрущева Жуков был смещен со всех партийных и государственных постов и в марте следующего года «уволен из Вооруженных Сил в отставку с правом ношения военной формы одежды».

После продолжительной изоляции, с приходом к власти Л.И. Брежнева, опала с Жукова была частично снята. В 1969 году ему разрешили издать книгу «Воспоминания и размышления», начатую им еще в 1965 году.

Жуков умер 18 июня 1974 года в Москве.

[Леонид Максименков]

http://www.kommersant.ru/doc/2981803
Что нашли в рассекреченных документах на маршала Победы из архива ЦК КПСС
06.05.2016, 15:55

У историков и архивистов событие: наконец-то стал возможен доступ к личному делу маршала Жукова. То есть к «Личному делу» на работника, снятого с номенклатурного учета под шифром 45-Ж/4-а. Специалисты убеждены: это сродни чуду.

Вместе с документами из этого дела доступ открыт еще к нескольким литерным папкам цвета бургундского красного — все это из бывшего архива Политбюро ЦК КПСС. Вообще-то решение об их рассекречивании и передаче из Президентского архива в Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ) было принято Межведомственной комиссией по охране государственной тайны (МВК) за № 517-рс еще 22 ноября 2011 года. Но у нас ведь решить не значит рассекретить, надо еще пройти «оформление результатов рассекречивания». Этот процесс начался лишь четыре года спустя и, как показывает практика по другим делам, мог продолжаться годами, а мог — десятилетиями. Потому сведущие люди и убеждены: с личным делом маршала Победы случилось чудо — жуковские папки стали доступными в рекордные сроки.

Скорее всего это произошло по ошибке какого-то анонимного инспектора из этой самой МВК. Почему? Да потому что едва ли не любая часть жуковского досье сегодня может быть вновь объявлена закрытой в соответствии с нормами… закона.

Судите сами: доносы на маршала, содержащиеся в досье, раскрывают механизмы творчества, описанного и охраняемого Федеральным законом № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»; врачебные тайны и заключения о смерти запрещено разглашать другим Федеральным законом № 323-ФЗ «Об охране здоровья граждан»; привилегии маршала и его детей и внуков — вообще святая личная тайна (см. Гражданский кодекс, статья 152.2); адреса квартир, где он жил,— это «наличие сведений о личной и семейной тайне граждан, их частной жизни, а также сведений создающих угрозу для их безопасности» (Федеральный закон № 125-ФЗ «Об архивном деле в Российской Федерации»). И так до бесконечности, вернее, умопомрачения. Было бы «дело», а отговорки для его сокрытия найдутся всегда.

Можно ли при таких рогатках писать вменяемые и адекватные биографии, создавать документальные фильмы, не говоря об академических трудах и о сборниках документов о персонажах из отечественной истории XX века? Вопрос не столько риторический, сколько сугубо практический, особенно в наши дни. Ведь от историков охраняют даже Октябрьскую революцию, которой вот-вот исполнится 100 лет! По сей день ограничивают доступ к рассекреченным личным делам народных комиссаров из первых большевистских правительств: Михаила Фрунзе (умер в 1925 году) Феликса Дзержинского и Леонида Красина (умерли в 1926-м), Георгия Чичерина (умер в 1936-м). Близко не подпускают даже к Надежде Константиновне Крупской (скончалась в 1939-м)…

Хочется верить, что теперь, когда Росархив перешел в непосредственное подчинение президенту, ситуация переменится. Основание есть: досье Жукова.

Его еще предстоит кропотливо изучать. Не только для того, чтобы знать больше и достовернее о самом маршале Победы, но и чтобы получить исчерпывающее представление о нравах и традициях советской номенклатуры. Здесь открытия поджидают исследователей буквально на каждой странице архивных документов. О некоторых «Огонек» расскажет первым — прежде ведь этого никто не знал.

Агент из Парижа и фрау из Дрездена

Вот, например, как детектив читается в личном деле бумага, пришедшая летом 1954 года в Москву из-за кордона. Георгий Константинович уже год работает первым заместителем министра обороны — при опереточном министре маршале Булганине. Соседство с Жуковым для этого аппаратчика и паркетного деятеля явно не комфортное, и вот в личном деле появляется бумага (документы приводятся в орфографии оригинала).

«Л и ч н о

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Экз. единственный

Товарищу Б У Л Г А Н И Н У Н.А.

1 июля 1954 года в Париже в помещении Посольства ст. помощник Военно-воздушного атташе полковник ШЕВЫРИН принял пакет от гражданина, назвавшимся господином МОТАР.

МОТАР от заполнения бланка посетителя посольства отказался так же, как отказался сообщить, от имени кого он передавал пакет.

После вручения пакета МОТАР немедленно ушел и говорить с ним не пришлось.

При вскрытии пакета в нем оказалось провокационная записка. Записку на французском языке и ее перевод при этом представляю.

ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК (подпись) Ш А Л И Н.

24 июля 1954 г.» (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 53. Л. 3).

Автор донесения, Михаил Алексеевич Шалин,— начальник Главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных сил СССР. Сведений о полковнике Шевырине в открытых источниках, по понятным причинам, не обнаружено. О чем же говорилось в «провокационной записке»?

«Перевод с французского.

Я вас информирую, что маршал ЖУКОВ ведет переговоры с западными державами через посредничество одного французского секретного агента под именем ТАЛЬМАР, имея в виду подготовить восстание в России и захватить власть. Маршал ЖУКОВ обязуется арестовать всех руководителей компартии, распустить партию и подписать союз, направленный против народов Азии.

Подпись ЕГА» (там же, л. 4).

Мистификация? Чья-то злая шутка? Ошибка особистов и кадровиков, которые случайно подложили мусор в краткий биографический очерк военачальника под названием «Личное дело»?

Отнюдь нет. Все правдоподобно и поэтому серьезно — бумаге Булганин дает ход. Причем в лучших номенклатурных традициях: по иерархическому ритуалу министр должен был докладывать премьеру Георгию Маленкову, но сигнал от Булганина идет по другому маршруту — сразу первому секретарю ЦК. «Никита Сергеевич! Прошу ознакомиться. Вероятно, это дело американской разведки. Н. Булганин. 17/VIII» (там же, л. 2). Так единственный экземпляр диковинного доноса попадает не в мусорную корзину, а в партийный архив — на контроль и на заметку.

В 1961-м Хрущев рассказывал делегатам партийного съезда о том, как было сфабриковано дело маршала Тухачевского: немецкая разведка подсунула дезу-компромат президенту Чехословакии Эдварду Бенешу, тот переслал ее Иосифу Сталину, бумагам был дан ход, а летом 1937-го был раскрыт «военно-фашистский заговор», трагический финал которого и последствия хорошо известны. Но трудно избавиться от ощущения, что подобный прием был использован и в истории со свержением маршала Жукова. Ведь вчитываясь в текст парижского доноса, невольно ловишь себя на мысли, что в нем, с поправкой на детали,— краткая аннотация октябрьского (1957 года) Пленума ЦК КПСС, на котором маршала изгнали из Президиума ЦК КПСС, вывели из состава ЦК, попросту превратили в политический труп. Было, кроме того, принято постановление «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте», на места разослано убойное закрытое письмо ЦК.

Вот лишь одна цитата из доклада на этом Пленуме члена Президиума и секретаря ЦК Михаила Суслова. «[Жуков] вел линию на отрыв вооруженных сил от партии, на ослабление партийных организаций и фактическую ликвидацию политорганов в Советской Армии, на уход из-под контроля Центрального Комитета». Суслов, правда, не доложил, что еще в 1954 году именно об этом нас предупреждали «друзья» с берегов Сены.

Надо отметить, что в случае с Жуковым все доносы доходили до инстанций. А самые «перспективные» складировались в кремлевское досье. Вот в том же 1954 году одна немецкая фрау по фамилии Ланге из оккупированного войсками Советской армии города Дрездена шлет письмо на имя премьера Георгия Маленкова. И это письмо доходит до адресата:

«Перевод с немецкого.

Дрезден, 17 мая 1954 г.

Глубокоуважаемый г-н председатель!

К сожалению, обстоятельства вынудили меня просить у маршала Советского Союза Жукова помощи в размере 10 000 марок для воспитания моего шестилетнего сына. Так как г-н маршал мне не отвечает, я должна предположить, что его молчание объясняется сознанием вины. Мой сын должен сейчас жить не со мной, и чужие люди должны о нем заботиться. Весьма печально писать о том, что ребенку русского офицера никто не хочет помочь.

Я прошу Вас сообщить мне, является ли г-н маршал членом партии, потому что я намереваюсь обратиться с жалобой в Центральный Комитет на этого ленивого человека.

С глубоким уважением,

Руфь Ланге.

ГДР, Дрезден, А 45, Стефенсонштрассе, 38, П с.

Перевела: (подпись) (Н. Гаврилова)» (там же, л. 1).

Просьба, читай — донос, составлена грамотно. Политически корректно. Вроде бы напрямую, по имени никого не называют и не обвиняют. Но при этом налицо конкретика существа вопроса. «Адреса, пароли, явки». Имя и фамилия матери, возраст ребенка, требуемая сумма алиментов. Такие сигналы в личных делах маршалов и членов Политбюро встречались редко. Полученные из-за границы? Что-то не припомню. А вот в личном деле Жукова — имеется.

Зав. Общим отделом (канцелярии) ЦК Владимир Малин помечает: «Доложено». Маленков, подобно Хрущеву в случае с парижским агентом, дает устное поручение: «В архив». Для чего он оставляет письмо немецкой доброжелательницы в резерве? На всякий случай: возникнет проблема — и о фрау можно вспомнить…

Так два типовых компромата на одного человека оказываются в руках у двух вождей. Примерно в одно время. Летом 1957-го эти соратники сойдутся в смертельной политической схватке. Арбитром противостояния выступят Жуков и армия. Маршал поддержит Хрущева против Маленкова и антипартийной группы. За что сам сполна расплатится через пару месяцев, осенью того же года. Ведь компромат хранился независимо от политических фаворов. Такие были нравы.

Цидуля из Дрездена, подобно навету из Парижа, навечно легла в кремлевское досье.

Приключения мемуаров

Судя по документам, Жуков при Хрущеве, начиная работу над мемуарами, вспоминал вслух. Спецтехника и осведомители скрупулезно фиксировали высказывания. Председатели КГБ докладывали их товарищам по Президиуму ЦК. После октябрьского переворота и смещения Хрущева внимание к мемуарному процессу стало более заостренным и пристальным: высшая власть если не испугалась, то насторожилась: что будет в этих воспоминаниях? Чего не будет? Выгодно нам это или нет?

О судьбе жуковских мемуаров известно многое. Но сегодня, благодаря «Личному делу», можно уточнить некоторые детали. В хронологическую канву, в частности, с уверенностью можно включить даты и тексты решений Политбюро: все решалось на самом высшем уровне в Кремле.

Вот лишь отдельные новые эпизоды.

19 декабря 1967 года. Из Тбилиси первый секретарь ЦК компартии Грузии Василий Мжаванадзе посылает в ЦК КПСС (читай — Политбюро) свою аналитическую записку «О мемуарах маршала Г.К. Жукова».

1 июня 1968 года. Третий секретарь посольства СССР в Великобритании Е.И. Кутузов встречается за ланчем с директором лондонского издательства «Флегон пресс» Алеком Флегоном (Alec Flegon, 1924–2003). Издатель-делец сообщает, что у него имеется копия мемуаров Жукова.

14 июня 1968 года. Председатель КГБ Андропов докладывает о том, что Флегон в Лондоне действительно готов начать пиратскую публикацию «мемуаров» на Западе: «Комитетом госбезопасности приняты меры к выяснению факта наличия копии мемуаров т. ЖУКОВА Г.К. у ФЛЕГОНА, а также обстоятельств возможного нелегального вывоза копии мемуаров за границу. Представляется целесообразным опубликовать в советской печати и передать по радио на заграницу заявление маршала ЖУКОВА Г.К. о том, что он продолжает работать над своими мемуарами и любые версии, распространяемые за границей о наличии у кого-либо из зарубежных издателей копии его рукописи, являются фальшивкой» (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 62. Л. 11).

Появление Флегона убыстряет процесс прохождения мемуаров через цензуру, и в начале сентября Петр Демичев, ответственный за идеологию секретарь ЦК, докладывает Политбюро: «В данном виде рукопись Маршала Советского Союза Г.К. Жукова может быть опубликована».

Текст рассылается вкруговую товарищам по Политбюро. Соглашаются все, кроме Андрея Кириленко: «Не плохо бы знать мнение п/управления МО (главное политическое управление Советской армии и Военно-морского флота, Главпур.— “О”) и руководителей этого министерства. Как мне известно, о сделанных исправлениях в МО не знают».

В Политбюро Кириленко — куратор Министерства обороны и всего военно-промышленного комплекса. К его мнению прислушиваются.

16 сентября. Начальник Главпура генерал армии Епишев докладывает Политбюро: «…при окончательном редактировании рукописи, по нашему мнению, в нее следует внести ряд фактических поправок по прилагаемым замечаниям, которые устраняют допущенные в рукописи неточности». Записка Епишева и «Замечания» по новой рассылаются членам Политбюро.

18 декабря, в канун дня рождения Сталина, Политбюро дает окончательное добро, но держит это в абсолютном секрете: «Без оформления решением. О согласии членов Политбюро сообщено т. Демичеву П.Н. (через т. Гаврилова). М. Соколов». «За» проголосовали Брежнев, Воронов, Кириленко, Косыгин, Мазуров, Пельше, Подгорный, Суслов, Шелепин, Шелест. Кандидатов в члены и Секретарей ЦК до голосования не допустили.

И только 6 января 1969 года фиксируется окончательное гласное (для аппарата) решение по мемуарам (резолюция Политбюро засекречена и даже не записана в протокол).

«ЦК КПСС

В Отделе пропаганды ЦК КПСС перед сдачей в печать рассмотрен окончательный вариант рукописи мемуаров Маршала Советского Союза Г.К. Жукова “Воспоминания и размышления”.

Все замечания, высказанные по книге членами Политбюро ЦК КПСС, Министерством обороны СССР, Генеральным Штабом и Главным политическим управлением Советской Армии и Военно-Морского Флота, автором полностью учтены.

Докладываем в порядке информации.

Заведующий Отделом пропаганды

ЦК КПСС (подпись) В. Степаков.

6 января 1969 г.

300А/6».

Сегодня «Воспоминания и размышления» с их многомиллионными тиражами едва ли не самые известные мемуары о Второй мировой войне во всем мире. Но это не оригинал — бестселлер с поправками и уточнениями «товарищей».

Секретный диагноз

Официальный документ под названием «Медицинское заключение о болезни и причине смерти Г.К. ЖУКОВА — Маршала Советского Союза» (№ 01-25/1642 от 18 июня 1974 года) есть в «Личном деле». Но 42 года этот документ был засекречен, хотя обычно подобные справки об исторических деятелях масштаба Жукова публиковались вместе с сообщениями о смерти и некрологами.

Из бумаг жуковского досье понятно, что эпикриз прошел вкруговую между товарищами по Политбюро. И именно на этом уровне получил высшую степень секретности — «Особая папка». Ход болезни, документированные причины смерти не называются по сей день в многочисленных биографиях ни у нас, ни тем более за рубежом. И этот официальный документ ждал обнародования десятилетия. Впервые его увидят и прочитают только сегодня, на страницах «Огонька».

Причина очередной фигуры умолчания? Похоже на то, что консилиум во главе с начальником Четвертого главного управления при Минздраве, академиком Академии медицинских наук профессором Евгением Чазовым переборщил текст конкретными датами. Все они по неведомой причине приходились на период после исторического пленума ЦК КПСС, который покончил с «волюнтаризмом и субъективизмом» Хрущева: болезни маршала обострились после смещения Хрущева, а «обширные инфаркты миокарда» и два «нарушения мозгового кровообращения» сопутствовали развитию сюжета с публикацией мемуаров маршала. Такие совпадения номенклатура сочла опасными: власть боялась «нездоровых ассоциаций» и «неправильных выводов».

Неудобный, словом, был маршал. В итоге даже историю болезней и смерти Жукова — засекретили...

[CALEND.RU]

http://www.calend.ru/person/2208/
Георгий Жуков советский военачальник и государственный деятель, Маршал Советского Союза
1 декабря 1896
120 лет назад
— 18 июня 1974
42 года назад

Георгий Жуков
Маршал Жуков был полководцем своего времени и своего народа: жесткий, волевой, бескомпромиссный. О его полководческом даре, редком аналитическом таланте предвидения действий врага, непоколебимости и умении повелевать написано множество книг. У Жукова было одно качество, которое со всеми мыслимыми оговорками выделяло его на фоне других полководцев Великой Отечественной – он не просто умел побеждать, он умел побеждать сокрушительно. Жизнь маршала, ее настоящие события тесно сплелись с легендой. Георгий Константинович Жуков родился (19 ноября) 1 декабря 1896 года в деревне Стрелковка Калужской области, в крестьянской семье. После окончания трех классов церковно-приходской школы в 1907 году он начал трудовую деятельность учеником в скорняжной мастерской в Москве и одновременно окончил двухлетние курсы городского училища. В 1915 году Жуков был призван в кавалерию царской армии и после окончания унтер-офицерской школы отправлен на фронт Первой мировой войны. За проявленные заслуги был награжден Георгиевским крестом IV и III степени. После роспуска эскадрона в декабре 1917 года вернулся в деревню к родителям.
Осенью 1918 года Жуков добровольно вступил в ряды Красной Армии, и, окончив курсы красных командиров, участвовал в Гражданской войне – сражался против уральских казаков под Царицыном, дрался с войсками А.Деникина и П.Врангеля, принимал участие в подавлении крестьянских восстаний в Воронежской и Тамбовской губерниях. Командовал взводом и эскадроном. Затем Георгий продолжил военное образование – окончил Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава конницы и курсы усовершенствования высшего начсостава. В 1930-х годах он занимал различные командные должности, участвовал в организации командно-штабных игр, полевых учений и сборов, разработке воинских уставов и программ, в реорганизации и техническом перевооружении кавалерийских войск. Уже в эти годы сформировался характерный для Жукова крайне жесткий стиль поведения. В 1939 году, командуя особым корпусом, а затем армейской группой войск, он успешно руководил разгромом японских войск на реке Халхин-Гол (МНР). Тогда Жукову было присвоено воинское звание «генерал армии». В 1940 году он получил назначение на должность командующего Киевским военным округом, а после ряда удачных маневров, стал Начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны СССР. С первых дней Великой Отечественной войны Жуков находился на Юго-Западном фронте как представитель Ставки Главного командования. Но, несмотря на тяжелые бои и самоотверженность советских солдат, сдержать продвижение германских войск не удалось, и Георгий Константинович был снят с должности и назначен командующим Резервным, а затем Ленинградским фронтами. Он участвовал в разработке и осуществлял непосредственное командование в крупнейших операциях войны – Московской битве, при прорыве блокады Ленинграда, в Ржевско-Вяземской операции. В августе 1942 года был назначен на должность первого заместителя наркома обороны СССР и заместителя Верховного главнокомандующего. Жуков также осуществлял координацию действий фронтов по разгрому немецко-фашистских войск под Сталинградом (за победу в Сталинградской битве он получил звание маршала Советского Союза), при разгроме противника в Курской битве, по освобождению Правобережной Украины, руководил проведением операции «Багратион», в результате которой была освобождена Белоруссия, Висло-Одерской и Берлинской операций. 8 мая 1945 года Маршал Жуков от имени Верховного Главнокомандования Красной Армии принял капитуляцию войск фашистской Германии и со стороны СССР подписал Акт о безоговорочной капитуляции Германии. 24 июня 1945 года он принимал Парад Победы Советского Союза над Германией в Великой Отечественной войне, который проходил в Москве на Красной площади, а 7 сентября 1945 года он принимал Парад Победы союзных войск во Второй Мировой Войне, проходивший в Берлине у Бранденбургских ворот. Сразу после окончания военных действий до весны 1946 года Жуков был главнокомандующим Группой оккупационных войск и возглавлял Советскую военную администрацию по управлению Советской зоны оккупированной Германии, а затем был отозван в Москву – в марте 1946 его назначили главнокомандующим Сухопутными войсками и заместителем министра вооруженных сил СССР. Но очень скоро Георгий Константинович попал в немилость. Летом этого же года его обвинили в подготовке военного заговора с целью государственного переворота и в преувеличении собственной роли в ходе войны. В результате маршал был смещен с поста главкома, выведен из ЦК и отправлен руководить Одесским военным округом, через два года был назначен командующим войсками Уральского округа. Стоит отметить, что отношение Жукова к Сталину было неоднозначным. С одной стороны, он был одним из немногих людей, кто мог отстаивать свою точку зрения перед Вождем народа в военных вопросах, но, в то же время, маршал всегда сохранял лояльность по отношению к нему и защищал его даже в период позднейшей «десталинизации», призывая не перегибать палку и «отдать должное» его «выдающимся организаторским» способностям. После смерти Сталина Жукова вернули из политического «изгнания» - в марте 1953 года он был назначен на должность первого заместителя министра обороны СССР, а в 1955-1957 годах занимал пост министра обороны СССР. Вновь был введен в ЦК КПСС. В июне 1953 года Жуков руководил военной стороной операции по аресту Берии, в 1954 году руководил подготовкой и проведением учений с применением атомного оружия на Тоцком полигоне, в 1956 году сыграл одну из ключевых ролей в подавлении антикоммунистического восстания в Венгрии (операция «Вихрь»), а в 1957 году помог Н.С. Хрущеву победить в борьбе с его противниками. Это был пик политической карьеры Георгия Жукова. Но Хрущев, победив во внутрипартийной борьбе, не собирался терпеть растущей самостоятельности маршала. В октябре 1957 года по распоряжению Хрущева Жуков был смещен со всех партийных и государственных постов и в марте следующего года «уволен из Вооруженных Сил в отставку с правом ношения военной формы одежды». После продолжительной изоляции, с приходом к власти Л.И. Брежнева, опала с Жукова была частично снята. В 1969 году ему разрешили издать книгу «Воспоминания и размышления», начатую им еще в 1965 году. Официально Георгий Константинович был женат дважды. Его первая супруга – Александра Зуйкова (1900-1967), их дочери – Эра и Элла. Вторая супруга – Галина Семенова (1926-1973), с которой официальный брак был оформлен в 1965 году. В этом браке родилась дочь Мария. Также у маршала была еще одна дочь – Маргарита – от связи с М.Н. Волоховой. В ноябре 1973 года скончалась жена Жукова – Галина Александровна, и после ее смерти он чувствовал себя все хуже, и вскоре у него случился инфаркт. Маршал Советского Союза, четырежды Герой СССР, Герой МНР – Жуков был награжден 6 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 3 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова I степени, 2 орденами «Победа», почетным оружием (именная шашка с золотым изображением Государственного герба СССР), а также многими иностранными орденами и медалями. Умер великий полководец Георгий Константинович Жуков 18 июня 1974 года в Москве. Тело его было кремировано, урна с прахом захоронена в Кремлевской стене на Красной площади Москвы. В честь Георгия Жукова названы улицы во многих городах России и СНГ, станции метро разных городов, Военная академия воздушно-космической обороны в Твери, танкер, пассажирский теплоход, сухогруз и малая планета, открытая в 1975 году. Его имя носит город в Калужской области. Памятники маршалу установлены во многих городах России, СНГ и в Монголии. В 1994 году были учреждены государственные награды Российской Федерации имени полководца: орден Жукова и медаль Жукова. В 1995 году учреждена ежегодная Государственная премия РФ его имени за выдающиеся достижения в области военной науки и создания военной техники, а также за лучшие произведения литературы и искусства, посвященные Великой Отечественной войне.

© Calend.ru

[Грани.Ру]

http://grani.gq/Society/History/m.257101.html
01.12.2016

1941 год. Фото П.Бернштейна из архива РИА "Новости"

120 лет назад, 1 декабря 1896 года, родился Георгий Константинович Жуков, единственный из советских полководцев, ставший четырежды Героем Советского Союза, а в годы Великой Отечественной войны являвшийся заместителем верховного главнокомандующего. Согласно утверждению другого маршала, Андрея Еременко, "жуковское оперативное искусство - это превосходство в силах в 5-6 раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет воевать не количеством и на крови строит свою карьеру".