*215. ИК-7, Сегежа, Карелия

[Михаил Ходорковский]

http://echo.msk.ru/blog/echomsk/1722108-echo/
14:26 , 01 марта 2016

Уже третий день удивляюсь заявлениям уважаемых представителей партии «Яблоко» об отказе от будто бы предложенного мной финансирования.

По-моему, несколько странно упорно отказываться от того, что пока не предлагалось.

Я знаю, как болезненно относится ко мне Путин и его свита, прекрасно понимаю, как легко «Яблоко» может лишиться своего более чем двухсотмиллионного ежегодного госфинансирования, поэтому не планировал делать подобных предложений.

Моя позиция относительно этих выборов неоднократно озвучивалась:

— Считаю невозможным сменить на них власть, поскольку эта власть создала такие правила, что по ним ее сменить нельзя.

— Чтобы сменить власть, придется нарушить ее неправовые законы (надеюсь, в рамках ненасильственного противостояния). А такой выход из законодательного поля называется революцией.

— Тем не менее, на выборы выходить надо, чтобы новые политические лидеры могли представить себя и свои взгляды обществу. Чтобы общество увидело наличие альтернативы.

— Поскольку я вижу полезность этих выборов именно в появлении новых лидеров, я и не поддерживаю списки партий, и именно поэтому я обещал поддержку молодым перспективным политикам, разделяющим наши ценности, вне зависимости от их партийной принадлежности.

— Молодые лидеры сами собирают свои избирательные фонды, а мы в рамках проекта «Открытые выборы» оказываем им организационную поддержку.

Я понимаю определенную ревность со стороны части заслуженных оппозиционеров к политической молодежи и желание сохранить над ней контроль, но мы же сами настаиваем на регулярной и честной сменяемости власти — как лучшем способе борьбы с коррупцией и застоем.

Думаю, не вредно показывать в этом пример.

[Михаил Ходорковский]

http://echo.msk.ru/blog/echomsk/1734320-echo/
18:13 , 22 марта 2016

Обещал подробнее ответить в фейсбуке, почему я не обращаю внимание на недовольство уважаемых людей, возмущенных нашим сотрудничеством с Тимуром Валеевым (мол он получил грамоту Путина за участие в акции «Бессмертный полк»), с Машей Бароновой (мол не смотря на участие в Болотном движении, не вполне «своя» по Крыму и вообще матом ругалась), теперь еще с Юлей Юзик (статьи писала ругательные про дело оппозиции и отдельных оппозиционеров, а Путина вообще, страшно подумать, хвалила). Обещаю еще много поводов таким суперщепетильным борцам с режимом. Вопрос, на который они не способны дать ответ: где в нашей стране, найти такое количество идеальных людей, чтобы вместе с ними сменить режим и управлять страной демократическими методами?

Мы, конечно, все знаем про работающий способ партии «пламенных революционеров» (правда часть из них сотрудничала с охранкой, другая грабила банки под наркотой, а третья вообще брала деньги у военного противника своей Родины) — ложь и террор. Но мы же хотим ДЕМОКРАТИЧЕСКИ, то есть при поддержке хотя бы относительного большинства! А у нас в стране 86% в какой-то момент оскоромились поддержкой Путина, еще 7 (из оставшихся 14%), тогда же Путина считали недостойным по сравнению со Сталиным или Жириновским. Да и среди остающихся 7%... Ходорковский — бывший олигарх и комсомолец, Явлинский — бывший член КПСС и работник Совмина СССР, Навальный совместивший «Русские Марши» и учебу в Йеле…

Еще Иисус заметил: «кто сам без греха, пусть первый бросит камень..» Опыт перемен в других странах показывает, выбор оппозиции в условиях авторитарного режима прост: бесплодное ворчание на диване; радикальный террор силами идеалистов-фанатиков или умение на время переходного периода забыть о разногласиях ради честных выборов, регулярной сменяемости власти, независимых судов, влиятельного гражданского общества. В общем всего того, что мы считаем неотъемлемой частью современного правового государства (страны). Я свой выбор сделал.

[Михаил Ходорковский]

https://openrussia.org/post/view/14005/
это свидетельство страха перед объединением демократических сил

В связи с безобразной выходкой спецслужб в отношении Михаила Касьянова заявляю:

1. Кремль проявил одновременно и подлость, и злоупотребление властью.

2. Это свидетельство неоднократно отрицаемого страха перед объединением демократических сил.

3. Произошедшее никоим образом не скажется на нашем взаимодействии. Не дождутся.

[Михаил Ходорковский]

https://openrussia.org/post/view/14648/

Михаил Ходорковский на выступлении в «Оксфорд Юнион». Фото: @OxfordUnion

Вечером 27 апреля Михаил Ходорковский выступил в «Оксфорд Юнион» — дискуссионном клубе Оксфорда, основанном в 1823 году. В разные годы «Оксфорд Юнион» приглашал к себе на встречи государственных и общественных деятелей — Уинстона Черчилля, Маргарет Тэтчер, Рональда Рейгана, Мадлен Олбрайт, Мать Терезу, Альберта Эйнштейна и многих других. Встречи в клубе проходят в форме выступления и ответов на вопросы. Мы публикуем текст речи Михаила Ходорковского «Россия после Путина».

Уважаемые дамы и господа!

Для меня огромная честь выступать в этом зале, где, правда, как говорят, оратору могут совсем не только аплодировать.

Надеюсь мне не придется узнать, что еще бывает.

Хотя если почитать, что пишут обо мне оппоненты, то аплодисментов я вряд ли заслужил: самый богатый человек России до тюрьмы и опять в списке «Форбс» после, «украл» нефти ЮКОСа больше, чем ЮКОС произвел, а потом «не заплатил» налогов больше, чем ЮКОС получил дохода, «купил» всю Государственную думу до тюрьмы и американский Конгресс во время отсидки… А сейчас, как шутят в России, я продолжаю совершать в прошлом все более страшные преступления.

Я не очень люблю говорить о себе, но вы должны знать и иную точку зрения. Я дважды, в 1991 и 1993 годах, прошел через вооруженное противостояние в борьбе за демократическую Россию. В бизнесе — с 1987 года. Первый миллион сделал на торговле компьютерами; вложил деньги в создание одного из первых в СССР коммерческих банков и возглавил его, через девять лет купил нефтяную компанию на грани банкротства, но добывавшую около 40 млн тонн, и возглавил ее. Еще через семь лет эта компания добывала и перерабатывала в два раза больше нефти, себестоимость снизилась в пять раз, а капитализация увеличилась почти в 10.

Потом сделал доклад президенту о коррупции в высших эшелонах власти. Его можно найти в YouTube. Получил 10 лет тюрьмы. Освободили в рамках предолимпийской коррекции имиджа президента.

На свободе создал общественную организацию Открытая Россия. Наша цель — показать людям внутри страны и за ее пределами, что существует иная модель развития страны — открытой миру, а не изолированной.

Сделать так, чтобы, когда режим рухнет, в России были политические силы, понятные обществу и признанные им, у которых будет четкий план изменений, направленный на построение правового государства с разделением властей и честными выборами.

Я оппонент Путина. Но Путин — это не Россия.

Нужно очень четко делить термины «Кремль» или «путинский режим» и «Россия», «русские». Несмотря на ту 84-процентную поддержку режима, о которой говорят социологи.

Во-первых, это не так. В России многие люди просто боятся говорить правду даже близким, а не только социологам. Кроме того, на ответы очень влияет понимание «социально одобряемого поведения», навязываемое пропагандой.

Во-вторых, даже фактическая 40-50-процентная поддержка является пассивной. Люди не готовы защищать эту власть. Это не выбор, а мимикрия. Мы с этими людьми можем и будем работать.

В-третьих, большинство людей, действием отстаивающих демократический выбор (такие, как я, например), выступают именно против нынешнего режима, но категорически не согласны видеть своими союзниками тех, кто считает себя врагами России и русского народа как таковых.

Фундаментальные интересы граждан России и путинского окружения (вместе с ним самим) расходятся.

Главная цель режима — самосохранение.

Чтобы обеспечить свою несменяемость, власть разрушила почти все демократические институты. И если отсутствие независимых СМИ и выборов печалит лишь 10-15%, то, например, отсутствие независимого суда ощущается как проблема куда большим числом моих сограждан.

Власть последовательно выталкивает политических активистов и просто людей с активной жизненной позицией за границу. Большинство из них молодые, успешные, с хорошим образованием. Интеллектуальный потенциал общества падает, научные школы распадаются, качество медицины, инженерных кадров ухудшается, и общество этому совсем не радо. Но режиму выгодно уменьшать число активно нелояльных, и такая политика будет продолжена.

Власти необходимо оградить людей от понимания преимуществ демократических образцов управления, поэтому взят курс на изоляционизм и вооруженные провокации на фоне антизападной пропаганды. А платит за это народ.

Власти нужна внутренняя легитимация через заграницу, демонстрация, что нынешняя российская власть рассматривается Западом серьезно. А помимо этого нужны возможности для комфортной жизни, для собственных семей, нужны технологии. Поэтому будут операции по «принуждению к любви», как в Сирии, — поэтому так разросся спрут трансграничной коррупции. Нужно ли все это нашему обществу? Конечно нет. Люди просто хотят нормально жить, с каждым годом хоть чуточку лучше, а не платить за всякие авантюры.

Мы понимаем — этот режим не навсегда. Он даже менее устойчив, чем советский, поскольку все замкнуто на одного человека, чья паранойя нарастает, а возраст гарантирует проблемы.

Нам всем понятны возможные механизмы смены режима: добровольная передача власти деятелями режима вовне (по примеру Франко или после дворцового переворота), передача власти в результате ненасильственного протеста («цветные революции») или вооруженное восстание (1917 год). Эволюционная, преемническая трансформация режима вряд ли осуществима по личным причинам (Путин уже никому не верит).

В любом случае смена режима, когда бы и как бы она ни наступила, потребует перехода к честным выборам, предваряемым формированием независимых политических сил, и свободной агитацией, невозможными при нынешних законах и правоприменительной практике.

То есть реформа политической системы должна будет предшествовать честным выборам, а не станет их следствием.

Собственно, то, чем занимаемся я и мои коллеги, — это формирование команды под цели переходного периода.

Наша задача упрощается тем, что не будучи партией, мы имеем возможность снять с повестки дня кучу вопросов, которые должны решаться не в переходный период, а позже, на основании выбора избирателей. Это позволяет объединяться людям с достаточно разными взглядами на будущее страны, но согласных с тем, что будущее должно определяться демократическим путем.

Наша задача осложняется тем, что в стране почти не осталось места для независимой от власти политической и общественной жизни, поэтому будущих политических лидеров приходится выискивать на самых базовых горизонтах и помогать им проявлять себя, где только возможно.

Именно на эти цели направлены наши проекты «Открытые выборы» — поддержка молодых политиков, «Открытый университет», призванный компенсировать лакуны в общественно-политическом образовании, умышленно формируемые властью, «Правозащита», направленный на поддержку политзаключенных.

Помимо этого, мы пытаемся информировать общество о происходящем в стране и за ее пределами с другой точки зрения, чем это делает официальная пропаганда; мы пытаемся предложить иное видение будущего в рамках нашего сайта и работы исследовательских групп.

Нам предстоит серьезно усилить свою работу в направлении расследования фактов трансграничной коррупции и политических убийств. Таких, как убийство Бориса Немцова, расследование которого было остановлено на исполнителях, как я убежден, по прямому указанию президента.

Такие вещи не должны уходить из сферы общественного внимания.

Мое личное видение не слишком далекого будущего моей страны отличается от мной же желаемого, но оно тем не менее более светлое, чем настоящее.

Демократия у нас победит в следующем десятилетии. Власть будет меняться регулярно и перестанет концентрироваться в руках одного человека и его окружения, хотя пост президента сохранится как весьма влиятельный.

Его власть будет больше сбалансирована за счет полномочий парламента и оппозиции, независимых СМИ и судов. Последние вернут себе доверие путем участия присяжных во всех значимых уголовных и гражданских процессах.

Централизация всего и вся в Москве снизится — за счет ускоренного развития десятка новых агломераций на базе Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Казани и других. Через передачу большей части полномочий и бюджетных доходов на уровень местных сообществ.

Будут сформированы персональные пенсионные и страховые счета граждан через передачу туда рентных платежей и акций разгосударствляемых предприятий.

Уменьшенные же государственные расходы будут финансироваться за счет подоходных налогов граждан и налога на прибыль предприятий, возможно, за счет налога с продаж. Важно, чтобы люди были мотивированы смотреть, как расходуются их личные деньги, а не считали государство барином-благодетелем.

На международной арене Россия будет активно конкурировать за привлечение образованных людей, предпринимателей, капитала путем предложения наилучших условий для работы. Хотя кому-то это может и не понравиться.

В то же время страна будет ближе к скорее социал-демократическим образцам Северной Европы, чем к модели США или Великобритании.

Национальные республики получат возможность выхода из России по результатам честного референдума, после разумного переходного периода. Однако проведение референдумов станет возможно только после проведения в республиках демократических преобразований. Голосование под дулами дружин средневековых феодалов неприемлимо.

Шантаж граждан России со стороны бандитов, считающих ту или иную часть территории нашей страны своей вотчиной, а граждан, там проживающих, — своими крепостными, встретит крайне жесткий отпор.

Проблема Крыма будет решаться после выборов, легитимным правительством. Вероятно, через референдум под международным контролем при участии Украины. Возможно, будет использована модель Гонконга.

Это мое личное видение. На этапе же переходного периода будут необходимы компромиссы.

Путинский режим не вечен. Его вертикаль власти похожа на карточный домик, который сложится в следующем десятилетии. Осталось не так много времени.

Бессмысленно и недальновидно выстраивать политику по отношению к России, сообразуясь только с нынешним режимом. Он ничего не может гарантировать даже в среднесрочной перспективе из-за отсутствия институциональной структуры. Нужно уже сегодня вести диалог с гражданским обществом, с молодыми, демократически настроенными россиянами. Они — будущее России.

Я вижу это будущее: демократическую, открытую миру страну. На приближение такого будущего я трачу и хочу тратить свою жизнь.

Спасибо.

Можете посвистеть, можете поаплодировать.

[Михаил Ходорковский]

http://www.besttoday.ru/read/8259.html
29.04 10:14

Демократическая коалиция, созданная с прицелом на предстоящие парламентские выборы, распалась.

Цели ее создания были понятны и прозрачны: политические группы, декларирующие приверженность демократическим ценностям, решили объединиться на базе ПАРНАСА - одной из двух партий либерального толка, имеющих право формировать свой избирательный список, - чтобы попробовать совместно преодолеть 5% барьер и войти в новый состав Государственной Думы.

Вторая партия, - Яблоко, - отказалась вступать с кем-либо в коалицию.

Способом разрешения противоречий между кандидатами, была выбрана процедура проведения праймериз. Она давала серьезные преимущества участникам, обладающим популярностью среди продвинутых пользователей сети.
Для баланса ПАРНАС, как держатель лицензии, вытребовал для себя несколько гарантированных позиций в списке https://parnasparty.ru/opinion/285
Координация выдвижения кандидатов в одномандатных округах соглашением, как я понимаю, не предусматривалась.

Я отказался от участия в Демкоалиции, поскольку рассматриваю эти выборы не как реальную борьбу за власть, а как возможность для молодых политиков обрести политический опыт и продемонстрировать обществу, что альтернатива действительно существует. Списки же формируются из политиков уже состоявшихся, которые и концентрируют на себе основное внимание

Я крайне скептически относился и отношусь к возможности получения сегодня мест в Думе политиками, которых власть не хочет туда допустить, рассматривая их как реальную угрозу.

Для меня было очевидно, что коалицию будут разваливать, а голоса растаскивать, не гнушаясь никакими методами (хотя действительность, по неприличности, превзошла мои самые смелые ожидания).

К сожалению, оказался неустойчивым союз, лидеры которого несомненно могли предвидеть и, вероятно, предвидели неизбежность провокаций, а также могли просчитать и, вероятно, просчитывали, последствия раскола.

Я это тоже предвидел, поэтому и не стал брать обязательств.

На мой взгляд, в долгосрочной перспективе, лучше не договариваться, если есть риск неисполнения, а уж, если договорились, то исполнять, даже если это наносит урон текущим конъюнктурным политическим интересом.

Не сомневаюсь, что власть продолжит устранять неугодных ей кандидатов полицейскими методами, чтобы представить выборы "технически" свободными, то есть провести окончательный подсчет голосов без явных фальсификаций. Во всяком случае в крупных городах.

Яблоку, скорее всего им дадут утешительный приз в виде госфинансирования и, может быть, нескольких согласованных депутатских мест.

Список ПАРНАС наверняка будет заблокирован, но несколько одномандатников пройти могут - в тяжелом противостоянии, где одни обретут политический опыт, а другие, возможно, тюремную прописку.

Я сожалею о том, что коалиция не прошла испытания на прочность.
Мы же, как и планировали, будем поддерживать молодых, перспективных и готовых к непростой борьбе оппозиционных кандидатов.
В каком бы регионе и в каком бы качестве они не выдвигались.
Пусть набираются политического опыта, пусть покажут обществу наличие у оппозиции новых лиц и новых идей.
Это и есть наша задача в 2016 году.

[The Times]

https://openrussia.org/post/view/14744/
About Russia, 02 мая
The Times:
Поделиться

Фото: Михаил Фомичев / ТАСС
Корреспондент The Times Джайлз Уиттелл изучил биографию Михаила Ходорковского и описал свои впечатления от общения с ним

Когда я впервые встретился с Михаилом Ходорковским, он сидел в большой комнате, отделанной деревянными панелями, в своем лондонском офисе, улыбаясь чему-то на экране мобильного телефона. За несколько часов до этого было обнародовано заключение британского публичного расследования о том, что Владимир Путин, «по всей видимости», санкционировал ужасающее убийство агента Ми-6 Александра Литвиненко, которого в Лондоне отравили полонием. Кремль заявляет, что эти обвинения — пропаганда; друзья Путина пошли еще дальше. Его главный прихвостень, чеченский вождь, известный как хозяин ручных тигров и частной армии, написал в соцсети, что все предатели, начиная с Ходорковского, заслуживают такой же участи, как Литвиненко.

«Это нормально и даже почти забавно, — говорит Ходорковский. — Я все время получаю такое».

Если вы считаетесь в путинской России врагом государства номер один, убийство для вас — профессиональный риск. И если вы при этом пытаетесь спасти страну, то показывать страх — не вариант. Ходорковский — бывший олигарх, который угрожал стать соперником Путина на выборах и поплатился за это десятью годами тюрьмы. Но и после этого он не ведет тихую жизнь, нарушая обещание, данное и себе, и семье, и своему персональному кремлевскому Волдеморту, — не возвращаться в политику. Он посвятил себя крайне опасному делу — замене путинского режима демократией, которой было лишено целое поколение молодых россиян. Один из способов выживания для него — когда ему угрожают путинские головорезы, создать угрозу для них самих.

«Для многих людей в России я анти-Путин, — тихо говорит он. — Хотя сегодня я не представляю для него непосредственной угрозы, я все же опасен для него. Для Путина наличие такой альтернативы его власти — угроза. Если он продолжит делать такие же ошибки, какие он делает сейчас с ужасающей регулярностью, угроза будет усиливаться».

52-летний Ходорковский носит толстый свитер с расстегнутой пуговицей на горле. Он говорит так тихо, что приходится замереть, чтобы его услышать. У него нет никакой охраны. Он не похож ни на миллиардера, которым когда-то был, ни на узника, которым стал позже.

Прошло немногим больше двух лет с его полуночного освобождения из лагеря на Крайнем Севере России, ошеломившего тех, кто ждал этого десять лет.

ИК-7 в Сегеже, где находился Михаил Ходорковский, 20 декабря 2013 года. Фото: Сергей Квиткевич / ТАСС

За это время величайшая, по мнению Ходорковского, ошибка Путина — вторжение в Крым — изменила все и для него самого, и для его сторонников. Режим перешел черту и доказал свои тоталитарные намерения. Теперь стало невозможно примириться с режимом — только сменить его.

И Ходорковский дал себе десять лет на то, чтобы этого добиться.

Это возможно. Когда-то Ходорковский входил в группу олигархов, которых презирали и ненавидели за их богатство. Кто-то и сейчас к нему так же относится. Но для многих время все изменило. Годы в тюрьме стали ритуалом искупления, вызвавшим отклик в глубине русской души. Все знают его имя и его убедительную предысторию. У него есть план замены Путина и деньги, которые он в это вкладывает. Никто другой этого не делает.

Его взгляд на мир четкий и упорядоченный. Свой десятилетний план от отсчитывает с момента освобождения из лагеря. Итоги он будет подводить в 2024 году, когда предполагается, что Путин уйдет с поста, если после нынешнего срока он будет править еще один. Но санкции и инфляция уже наносят удар по российским потребителям, и Ходорковский не без успеха борется за их внимание. В прошлом месяце его признали самой известной фигурой российской оппозиции.

В своем невзрачном офисе в одном квартале к югу от Оксфорд-стрит он исследует настроения общества, составляет планы и политический курс. Его организация — Открытая Россия — поддерживает около двадцати кандидатов на сентябрьских выборах в Госдуму. Это немного, но на двадцать больше, чем хотелось бы Путину. Он пригласил к сотрудничеству всех, кто разделяет базовые принципы, которые он перечисляет, загибая пальцы: «Необходимость регулярной смены власти, основанной на честных выборах. Независимая судебная система. Прекращение неприемлемой изоляционистской политики. Мы считаем, что надо построить национальное государство, а не империю. И, конечно, защита частной собственности».

Ходорковский с помощью видеоконференций держит связь с будущими кандидатами по всей России, от Москвы до Сибири.

Политические дискуссии с товарищами по изгнанию транслируют на родину из студии на первом этаже офиса. Юристы-конституционалисты составляют планы вожделенного перехода от путинизма обратно в мир здравого смысла.

Центр расширяющейся активности находится меньше чем в двух милях от российского посольства, которое, несомненно, внимательно за всем этим следит. Может быть, это останется лопнувшим пузырем, а может быть, здесь начинаются события, которые оставят след в истории России. Чем это обернется для Путина? На публике он мало что говорит о политических амбициях Ходорковского с тех пор, как в декабре 2013 года объявил о его освобождении. Тогда он выглядел щедрым. «Счастливого пути, — сказал Путин. — Пусть работает». Но говорят, что в частном разговоре он пожалел об освобождении почти сразу же.

Онлайн-встреча Михаилом Ходорковским в Новосибирске, 24 марта 2015 года. Фото: Евгений Курсков / ТАСС

Если это так, то трудно не прийти к заключению, что Ходорковский и его семья могут быть в опасности, как Александр Литвиненко и Борис Немцов.

Его 26-летняя дочь Анастасия, присоединившаяся к нам, когда мы если сэндвичи на нижнем этаже офиса, говорит об этом с хладнокровным фатализмом. «Великобритания — самая безопасная страна, — говорит она, — но нельзя быть уверенным на 100%. Что было правдой в случае с Литвиненко, то правда и в нашем случае. Если кому-то понадобится, чтобы я, или мой отец, или моя семья умерли, то мы умрем. С этим ничего нельзя поделать».

Ее отец точно так же скрывает свои чувства под маской равнодушия. «Не думаю, что Путин действительно приказывает убивать людей, — говорит он. — Хочу в это верить. К несчастью, его окружение делает ошибки. Они переоценивают себя». Но он говорит, что не думает о личной безопасности слишком много. «Потому что иначе можно сойти с ума».

Вспоминаю, что было тринадцать лет назад, в начале 2003 года. Ходорковский — самый богатый человек в России и шестнадцатый в списке богатейших людей мира. Он крупнейший акционер нефтяного гиганта ЮКОС, его состояние оценивается в $16 млрд. Он не любит бросающуюся в глаза роскошь, но под Москвой построил большой поселок, где живет он сам и старшие менеджеры ЮКОСа с семьями. Он ездит по всей России, строит трубопровод из Сибири в Китай и создает политическую базу — первую инкарнацию Открытой России. Все чаще он бывает за границей. Международные рынки хорошо относятся к его компании, потому что в ней введены западные стандарты бухгалтерского учета, а нефти она производит столько же, сколько вся Ливия. В Вашингтоне он встречается с вице-президентом США Диком Чейни. В Техасе ведет переговоры по продаже пакета акций ЮКОСа компании Exxon за $25 млрд. Ему 39 лет.

Отношения с Путиным, которые никогда не были особенно хороши, ухудшаются. Человек из КГБ решил убедить олигархов, что они могут сохранить свои состояния лишь в том случае, если не будут вмешиваться в политику. Человек из ЮКОСа пытается продать стратегический актив американцам и делает заявку на президентский пост.

Но первым делом Ходорковский должен высказать то, что его беспокоит. 19 февраля 2003 года на встрече предпринимателей с Путиным в Кремле он осмеливается прочитать президенту лекцию о цене коррупции — по его оценке, $30 млрд в год. Его судьба зависит от этой встречи, и он это понимает. В прямом телеэфире он открыто говорит в лицо новому царю о том, на чем основаны все составные части его клептократии. Один из не особенно сочувствующих Ходорковсокму биографов позже напишет, что тот так нервничал, что у него срывался голос.

Было ли это так?

«Одну минуту. — Ходорковский достает свой iPhone. — Это мне прислал немецкий журналист».

Это оказалась ссылка на видеозапись той самой встречи в YouTube. Мы смотрим. Его голос звучит громко и четко. «Технология — чудесная вещь, — говорит он. — Я не думаю, что мой голос срывается». По правде говоря, если прослушать всю речь, то в какие-то моменты можно заметить, что голос дрожит, но Ходорковский помнит, что не боялся.

Он чувствовал, что его долг — высказать правду властям в лицо, и властям это не понравилось. Для Путина такая хуцпа (еврейское слово, означающее дерзость, наглость. — Открытая Россия), проявляемая человеком, купившим ЮКОС на весьма сомнительном аукционе всего за $309 млн, была невыносима. В присутствии двух дюжин людей, следовавших за Ходорковским в списке самых богатых россиян, президент устроил ему головомойку по поводу якобы неуплаченных налогов.

Пресс-показ документального фильма «Ходорковский» немецкого режиссера Кирилла Туши в Москве, 2011 год. Фото: Сергей Фадеичев / ТАСС

В последующие недели и месяцы на него обрушилась вся мощь государства. Ходорковского могли спасти эмиграция или покаяние, но он не рассматривал такие варианты. Жребий был брошен.

Пять лет назад немецкий кинодокументалист Кирилл Туши снял фильм о восхождении и падении Ходорковского, в котором актеры реконструировали сцену его задержания. Место действия — аэропорт Новосибирска посреди Сибири. Раннее утро 25 октября, еще не рассвело. В фильме вооруженные люди в лыжных масках врываются в личный самолет Ходорковского, выбрасывают оттуда его помощника и выводят его самого в ожидающий военно-транспортный самолет. Ходорковский видел эту сцену и говорит, что в ней есть преувеличения. Правда гораздо интереснее.

«Я был готов к этому, — говорит он. — Я считал, что у меня еще был шанс разрешить проблему, но риск ареста я оценивал больше, чем в 70%. Мы сели в самолет, и кто-то обратил мое внимание на происходящее за окном. Я увидел, что аэропорт был оцеплен людьми в масках. И тут в наш самолет вошла еще одна группа людей. Было ясно, что кто бы ни послал их, он рассчитывал избежать конфликта, потому что этих людей я знал.

Я никогда не рассказывал эту историю, потому что меня просили этого не делать, но теперь все они уже в отставке, так что я могу. Это были спецназовцы из ''Альфы''. Те, кто стоял в оцеплении, были местные, но те, которые вошли на борт самолета, были из Москвы, и я их знал. Это были хорошие люди. Они очень вежливо попросили меня пересесть в их самолет, и я подчинился».

Ходорковского доставили в Москву как свидетеля по сфабрикованному делу о налоговом мошенничестве против его коллеги. И лишь тогда, когда он оказался внутри огромной и безжалостной судебной системы с сопутствующим ей Гулагом, его обвинили в уклонении от уплаты налогов и арестовали. Ему разрешили передать адвокату часы и телефон. «И это был момент перехода от свободы к заключению».

Предыдущие четыре года были, как он говорит, настолько напряженными, что казалось, будто в них вместилась вся жизнь. В его жизни были огромный риск, богатство, свобода и перспективы, каких не было почти ни у кого на Земле. Только за последние несколько недель перед арестом он 17 раз летал из России в Америку, выстраивая сеть поддержки для себя и своей компании в ожидании того, что должно было случиться. А затем за несколько часов его горизонты сузились до тюремной камеры, а его статус — до того, что с советских времен называется зек. Но и тогда он не позволил интервьюерам услышать признание в том, что хоть на мгновение он почувствовал отчаяние. Когда я сказал ему, что с переходом от роли олигарха к роли узника непросто справиться, он улыбнулся: «Я устроен иначе. Я живу внутри своей головы».

Голова у него, кстати, большая. Седые волосы коротко подстрижены. Лицо гладко выбрито (а в середине 90-х он носил тонкие усы). Выражение лица кажется открытым, но проникнуть можно только в те его мысли, которые, как он считает, вам надо знать. В компании дочери он так смеется, как будто все еще привыкает к тому, что он снова на свободе, но почти все, что он говорит, тщательно обдумано.

Он демонстрирует идеальное самообладание, хотя и намекает, что все может обернуться неожиданным образом. «Это был большой вызов для меня — не потеряться и не потерять себя на новом пути, который я выбрал после освобождения из тюрьмы», — говорит он. Что он имеет в виду — потерять свою репутацию или внутренний стержень, чувство направления? «И то, и другое».

Михаил Ходорковский, 2010 год. Фото: Сергей Портер / ТАСС

Его жизнь в тюрьме была настолько тяжела, что у более слабого человека вызвала бы посттравматическое стрессовое расстройство. Он сказал, что ему нечего вспомнить о годах заключения, но для него это способ отделить их от настоящего. Он написал короткую книгу зарисовок «Тюремные люди», которая выдерживает сравнение с литературой советского Гулага и показывает, почему опыт постсоветской тюрьмы оставил на нем свой отпечаток навсегда.

Один из заключенных, о которых он пишет, — наркоман по имени Коля, которого Ходорковский впервые встретил незадолго до его (Коли) освобождения, а второй раз — через полгода. За это время Колю снова арестовали за наркотики и попытались «повесить» на него еще одно обвинение — в ограблении пожилой женщины. Но он отказался брать на себя чужое преступление.

«И его отправляют в камеру — "подумать", слегка избив "для порядка", — пишет Ходорковский. — Через короткое время он стучит в дверь, а когда открывается "кормушка" — туда вылетают кишки. Коля "вскрылся", причем по-настоящему. Настоящее харакири. Шрам толщиной в палец и в полживота длиной».

Другой сокамерник Ходорковского попытался повеситься на разорванной простыне и остался жив только потому, что Ходорковский держал его тело, пока не пришла помощь. Третий украл и продал на черном рынке девять тысяч совхозных ягнят, а когда его поймали, отказался возмещать ущерб, потому что на эти деньги решил дать дочери высшее образование. «Сидим, пьем чай. Два уже не очень молодых мужика, по своей воле пошедшие в тюрьму…»

Это печальная и шокирующая книга, где автор оплакивает погибшие души России и тщательно выбирает то, чтобы говорить о них. Многие из описанных Ходорковским встреч произошли в рабочем лагере в шести часовых поясах к востоку от Москвы, на краю старого уранового рудника.

Ходорковский рассказывает, что перед тем, как его отправили туда, он месяц держал голодовку, опасаясь, что следователи добьются от него признаний с помощью психотропных средств. Вскоре после его прибытия сокамерник ночью порезал спящему Ходорковскому лицо; позже он заявил, что его заставили это сделать офицеры в гражданской одежде.

Кошмар закончился внезапно. После двух судов и десяти лет заключения один из самых влиятельных зарубежных политиков, поддерживавших Ходорковского, Ганс-Дитрих Геншер (бывший вице-канцлер и министр иностранных дел Германии. — Открытая Россия) посоветовал ему написать Путину прошение о помиловании, чтобы он смог увидеть свою тяжелобольную мать, пока она жива.

«Я спросил: "Должен ли я в этом случае в чем-то признаваться?", потому что такие разговоры случались раньше». Геншер ответил, что нет. Вопрос о виновности не имел к этому отношения. Тогда он написал письмо. Через пять недель, когда Путина в конце его ежегодной марафонской пресс-конференции спросили о Ходорковском, он вскользь ответил, что десять лет — это «серьезное наказание» и помилование будет подписано «в ближайшем будущем». На следующий день к вечеру Ходорковский был уже на свободе, в Берлине.

Михаил Ходорковский и бывший министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер (слева направо на первом плане) во время встречи в аэропорту в Берлине, 20 декабря 2013 года. Фото: ТАСС

Он говорит, что тюрьма научила его никому не верить и спать с одним открытым глазом. И, кроме всего прочего, она научила его терпению.

«Он умеет ждать, — говорит миллионер, бывший торговец мобильными телефонами Евгений Чичваркин, который, как и Ходорковский, вынужден был эмигрировать в Лондон. — Большинство политиков не умеет, а он умеет. Он знает свою цель и знает, как идти к ней шаг за шагом, не очень быстро, но всегда вперед».

Чичваркин впервые встретился с Ходорковским в 2003 году в подмосковном поселке рядом с юкосовским поместьем, где у него был магазин мобильных телефонов. Когда он уехал из России, у него было пять тысяч магазинов. Сейчас Чичваркин — владелец самого дорогого винного магазина в Мейфэре (престижный район Лондона. — Открытая Россия), но, как и Ходорковский, он хочет когда-нибудь вернуться домой. Он объединил силы с Открытой Россией, став ее советником по идеологии.

У него нет иллюзий по поводу масштаба стоящей перед ними задачи. Поддержка подлинно демократических партий в России сейчас «между нулем и 0,0%», говорит он, лишь чуть-чуть преуменьшая результаты социологических опросов. Не сомневается он и в том, что публично ассоциировать себя с Ходорковским — дело рискованное. В начале этого года Алла Перфилова, прокремлевская эстрадная звезда, более известная как Валерия, побывав в Лондоне, сфотографировалась с Ходорковским. Эта фотография появилась в инстаграме. Из-за нее разразилась буря в соцсетях, и, по словам Ходорковского, планировавшийся концерт Валерии в Кремле был отменен. После таких сигналов Чичваркин считает, что если прежде его не обязательно арестовали бы в случае возвращения в Россию, то теперь уж точно арестуют.

Для сторонников Ходорковского его «токсичность» как партнера по селфи — хороший знак. Это означает, что он прав в том, что касается беспокойства, которое он вызывает в Москве, и нет сомнения в том, что тюрьма изменила его имидж, — по меньшей мере среди товарищей по эмиграции, которые приходят на его выступления в Лондоне. «Поначалу у меня были сомнения, но он вдохновляет, — сказал мне один из них после выступления, прошедшего при полном зале. — Он заставляет волноваться, у него есть харизма. И люди знают его тюремную историю. Он никого не предал. За это его уважают даже политические оппоненты».

В истории России не было случая, чтобы бывший зек возглавил страну. Ходорковский надеется изменить это. Он считает, что на дворцовый переворот надежда невелика. Для этого нужно, чтобы кто-то из приближенных Путина оказался достаточно смелым или достаточно жадным, чтобы пойти против него, к примеру, чтобы покончить с санкциями, введенными из-за его авантюр в Украине. Он перебирает все фракции придворных, от технократов и бывших силовиков из КГБ до близких друзей Путина и откровенных преступников, легитимизированных внезапной близостью к власти. «Российская элита очень немногочисленна, и я представляю ее неотъемлемую часть, — говорит он. — Я знаю многих людей».

Михаил Ходорковский и певица Валерия

Но ставки для тех, кто имеет возможность сплести такую интригу, слишком высоки: «Каждый из этих людей прекрасно понимает, что они что-то теряют из-за санкций. Но если уйдет Путин, они потеряют все. Поэтому они будут цепляться за Путина, что бы ни случилось».

Остается надежда на возможности, которые возникнут в результате отставки Путина. Если это произойдет, мирным путем или в результате охватившего страну хаоса, Ходорковский готов воспользоваться этим. Он собирается предложить двухлетний переходный план, а сам готов стать временным национальным кризисным менеджером. В самом благоприятном случае в результате переговоров за круглым столом между демократическими группами будет создано переходное правительство, задача которого — подготовить Россию к свободным выборам. Худший сценарий будет куда более беспорядочным, но чем больше будет беспорядка, тем полезнее будет тот жизненный опыт, который у него есть.

Он дорожит своей репутацией жесткого либерала. Один из эпизодов его прошлой жизни, которыми он гордится, — то, как он в бытность главой ЮКОСа уволил сто тысяч человек. Он знает, что значит быть человеком, которого боятся, и это влияет на решение, которое, как он надеется, ему однажды придется сделать — вернуться в Россию. Если он вернется сейчас, его, как он считает, арестуют немедленно, поэтому что-то должно измениться: «Ключевой момент — это то, что немедленно арестовать меня в случае возвращения должно стать или слишком опасно для тех, кто у власти, или более опасно, чем оставить меня на свободе». Чичваркин считает, что пройдет от двух до восьми лет, прежде чем режим ослабнет до такой степени.

И теперь Ходорковский ждет. Со своей второй женой Инной он в прошлом году переехал из Швейцарии в Англию — и из-за работы, и из-за Анастасии, живущей неподалеку от Шордича (район Лондона, центр художественной жизни. — Открытая Россия). Они купили дом между Лондоном и Брайтоном, у него также есть дом в Лондоне, офис на Хановер-сквер и много денег, чтобы обеспечивать его работу.

Состояние, которое Ходорковский смог вывезти из России перед тем, как путинская машина экспроприации занялась ЮКОСом, оценивают в $100-170 млн. Он не спорит с этими оценками, а только говорит, что рад тому, что у него достаточно денег, чтобы финансировать работу Открытой России. «Сейчас российской оппозиции недостает ресурсов. Люди боятся жертвовать. Бизнес напуган, и в этой ситуации моя возможность независимо финансировать оппозицию очень важна. Никто не скажет, что я получил эти деньги от иностранных правительств. Вся Россия знает, что у меня достаточно денег, чтобы не просить их у Америки, и это важно, потому что люди хотят знать, что даже если я не идеальный гражданин, я все же гражданин, и это мои деньги».

Акция, приуроченная 50-летнему юбилею Михаила Ходорковского в Санкт-Петербурге. Фото: Петр Ковалев / Интерпресс / ТАСС

Помощник Ходорковского говорит, что, по его мнению, оценка в $100 млн близка к истине. Но трудно отделаться от ощущения, что она может быть несколько занижена. «В молодости я заметил, что легко могу конвертировать время в деньги», — говорит Ходорковский. Он понял это, когда во времена заката коммунистического режима импортировал в страну компьютеры, — еще до того, как во времена возрождения капитализма стал создавать банки и экспортировать нефть. Обратная конверсия — денег во время — сложнее, но он говорит, что пробовал и это. Он рассказал историю о том, как однажды добрался из Москвы в Техас за четыре часа на сверхзвуковом бизнес-джете, что невозможно, поскольку сверхзвуковых бизнес-джетов не существует, но дает представление о его тогдашнем образе жизни. Жизнь до тюрьмы была неистовой.

Когда я спрашиваю, что случилось с его шестнадцатью миллиардами, кому они принадлежат теперь, Ходорковский сухо замечает, что они никогда не были реальными деньгами. Это была рыночная оценка его доли в компании, которую он своими трудами превратил из советской груды ржавого оборудования в энергетический гигант мирового уровня. Решение взять в свои руки контроль над компанией и передать ее активы принадлежащей государству «Роснефти», как он говорит, принадлежало Путину. Но, насколько известно Ходорковскому, Путина подтолкнул к этому решению его старый друг Игорь Сечин, который был начальником его аппарата, когда тот работал в петербургской мэрии. Сейчас Сечин управляет «Роснефтью» и «платит себе $30 млн в год».

Ходорковский может презирать таких людей, как Сечин. Он может жалеть, что не виделся с Анастасией и тремя другими своими детьми, пока те росли (у него есть старший сын от первого брака Павел и сыновья-близнецы от брака с Инной).

Но он не озлоблен. Он сказал, что у него нет желания увидеть Путина на скамье подсудимых, и считает, что, когда в Россию придут перемены, полномасштабная очистка от всей сколько-нибудь коррумпированной бюрократии не будет ни практичным, ни правильным решением.

У него намного меньше денег, чем было когда-то или чем есть у Романа Абрамовича. Он не встречался с владельцем «Челси» после своего освобождения и говорит, что они не друзья, но сочувствует ему как человеку, о котором все знают, что он миллиардер. В России это в любом случае означает постоянное беспокойство и меры безопасности в президентском стиле.

«Для меня деньги всегда были инструментом, — говорит он. — Мне нужно столько их, сколько необходимо, чтобы достичь своей цели, а цель сейчас — это новая Россия». С этими словами он, как студент, надевает на плечи рюкзак и исчезает в ночи.

Оригинал статьи: Джайлз Уиттелл, «Ходорковский: один на один против Путина», The Times, 30 апреля

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/politics/2016-04-28/1_hodor.html
28.04.2016 00:01:00

Руководитель "Открытой России" объяснил "НГ", почему власть в стране поменяется только ближе к 2024 году

Дарья Гармоненко

Алексей Горбачев
Политический обозреватель "Независимой газеты"

Михаил Ходорковский считает, что нынешней власти осталось лет восемь. Фото с сайта ww.openrussia.org

На интернет-сайте «Открытой России» (ОР) Михаила Ходорковского сейчас активно обсуждаются те события и тенденции, которые свидетельствуют об опасениях режима за свою стабильность. Правда, сам экс-глава ЮКОСа теперь предрекает его смену все-таки ближе к 2024 году, хотя ранее он вообще-то говорил о 2017–2018 годах. Эксперты подтвердили, что запаса прочности у власти на ближайшее время точно хватит.

Корреспондент «НГ» уточнил у Михаила Ходорковского, почему в своих прогнозах он перенес падение режима на 8 лет вперед. Бывший олигарх пояснил: крайним следует считать 2024 год, поскольку по итогам думских выборов 2016-го и президентских – 2018-го смены власти скорее всего можно не ожидать (см. «НГ» от 19.04.16).

Напомним, что ранее Ходорковский был категоричен «в другую сторону». В декабре прошлого года на специально созванной пресс-конференции он объявил, что у президента Владимира Путина из-за санкций заканчивается финансовая прочность. И резервов для стабилизации ситуации в условиях снижающихся цен на нефть хватит лишь до 2017 года. «Если отменят санкции, то еще на пару лет дольше. Если нет, проблемы начнутся в 2018-м», – заявил тогда экс-глава ЮКОСа. И добавил: «Революция – это хорошее слово» (см. «НГ» от 10.12.15).

В беседе с «НГ» Ходорковский пояснил, что противоречия в этих его двух высказываниях, по сути, нет. Он, мол, давно предупредил, что вероятность смены режима в ближайшие 10 лет оценивается в 50%. «Сроки – это вопрос толкований. Мы с вами пониманием, что 50% – это все-таки высокая вероятность, что скорее да, сменится», – вот такая логика у руководителя ОР.

По словам Ходорковского, в 2014–2015 годах нынешняя российская власть вошла в стадию турбулентности по объективным причинам. «Все режимы под руководством одного человека имеют 15-летний цикл стабильности. Видимо, это связано с тем, что возникает новое поколение людей, которым хочется найти свое место во власти, а старое поколение, наоборот, начинает сбоить из-за чересчур долгого нахождения у руля. Вот этот этап у нас сейчас и начался», – подчеркнул Ходорковский.

Он отметил, что, конечно, пока нет ответа на вопрос, сколько данный этап будет продолжаться. По мнению Ходорковского, это будет зависеть от того, какие у людей будут интересы с точки зрения их потенциального выигрыша или проигрыша от смены режима. «Сегодня выигрыш – это некоторое улучшение качества жизни людей. Потенциальный же проигрыш – с учетом того, что эта власть, на мой взгляд, готова стрелять, – это потеря жизни. И на сегодняшний день в обществе не сложилось консенсуса насчет того, что ситуация настолько плоха и что можно рискнуть жизнью, чтобы свергнуть власть. И поэтому, я думаю, протест затянется», – заявил «НГ» Ходорковский. Но именно к 2024-му, заметил он, «в государстве начнется кризис управляемости».

По словам директора Левада-Центра Льва Гудкова, трудно прогнозировать, что будет в ближайшие годы – «слишком много неизвестных». Однако, подчеркнул эксперт, до выборов 2018-го режим точно устоит. «Повысился потенциал репрессивных институтов, власть показывает, что готова применить силу при протестах. Да и снижение уровня жизни не будет столь значительным – возможны лишь локальные вспышки недовольства», – сказал Гудков. Эксперт объяснил, что у населения, кроме запаса терпения, остается пиетет к власти, связанный с мобилизацией вокруг Крыма, войной в Донбассе и антизападной риторикой. Не забыл социолог и о влиянии на людей мощной пропаганды, а также кампании по дискредитации оппозиции и уголовных преследованиях ее представителей. По мнению Гудкова, «поддержка режима базируется не на позитиве, а на отсутствии альтернативы». Эксперт отметил, что 2024 год – «за горизонтом предвидимого», однако не исключил, что все может резко измениться сразу после 2018-го – хотя бы потому, что «у власти просто не будет ресурсов, чтобы покупать лояльность».

«Ходорковский одновременно руководствуется двумя противоположными подходами, – сказал «НГ» первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. – Первый основан на данных социологии – рейтинг Путина остается сверхвысоким, население готово потерпеть, оппозиционные силы слабы, элиты выражают свою лояльность президенту. И поэтому нет предпосылок, что в ближайшем будущем что-то изменится». Второй же подход, считает эксперт, состоит в том, что как минимум два наблюдения позволяют надеяться на другой сценарий. Во-первых, историческое – в России все происходит неожиданно, причем и для правящего класса, и для оппозиции, и для самого народа. А во-вторых, уже замечено, что чем больше социологи гарантируют власти прочность и поддержку, тем сильнее она начинает готовиться к экстремальному развитию событий – например, создает Нацгвардию. То есть, подчеркнул Макаркин, сами же власти показывают, что ситуация для них не столь уж оптимистична. Впрочем, он тоже уверен, что режим до выборов 2018-го продержится, а дальнейшее предсказать пока невозможно.

У гендиректора Центра политической информации Алексея Мухина на Ходорковского оказался иной взгляд: «Речь идет об особой форме политической борьбы, когда он, с одной стороны, ведет антигосударственную деятельность, а с другой – пытается снять с себя личную ответственность. Ходорковский ждет, что в выборные циклы 2016 и 2018 годов в стране что-то изменится, но опасается упреков в бездействии, если ничего не произойдет». Более того, по мнению эксперта, оппозиционная активность Ходорковского имеет вынужденный характер, потому что есть внешняя группа влияния, которая его к этому подталкивает. А подталкивается он потому, что «боится экстрадиции на родину, ведь в России у него будут проблемы».

[Михаил Ходорковский]

https://openrussia.org/post/view/16221/

«Великобритании стоит подумать, что будет после Путина прямо сейчас, а не в момент его падения». Михаил Ходорковский — о России и ее правящем режиме в письме в британский парламент. На русском языке публикуется впервые

В ближайшее время должен быть обнародован доклад Специального комитета по международным делам палаты общин об отношениях Великобритании и России. В рамках подготовки доклада об отношениях Великобритании и России с декабря 2015 года до конца января 2016-го комитет по международным делам собирал свидетельства о состоянии дел в России от российских и зарубежных политических и общественных деятелей для более глубокого понимания ситуации и формирования политики Великобритании по отношению к России. В число свидетельств вошло и письмо от Михаила Ходорковского, отправленное в парламент 29 января 2016 года. В аналогичном докладе, разработанном комитетом по обороне, британский парламент призвал Евросоюз расширить санкции в отношении российских представителей властных структур.

Документ, представленный Михаилом Ходорковским и движением Открытая Россия в помощь исследованию отношений Британии и России, ведущемуся Специальным комитетом палаты общин по международным делам

1. ВВЕДЕНИЕ

Я представляю комитету свидетельства, потому что убежден в том, что мое знание нынешней российской власти и ее внутренних механизмов, а также мой личный опыт в результате преследования этой властью может дать представление о существующем режиме и подсказать, как наладить отношения между Россией и Великобританией.

2. КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ

2.1. Как российский гражданин, ныне живущий в Великобритании и руководящий из этой страны деятельностью движения Открытая Россия, я хотел бы подчеркнуть следующее:

2.2. Многие западные демократии совершают ошибку, путая правительство Владимира Путина и его окружение с российским народом в целом. Интересы путинского режима и его окружения и национальные интересы России — это не одно и то же.
2.3. При выработке политики вашей страны по отношению к России важно понимать, что жесткая и узкая вертикальная структура путинской власти по своей природе нестабильна и, в принципе, может рухнуть в любой момент.

Более того, в ней нет системы сдерживания волюнтаристских решений Путина, у которого усилилась эмоциональная составляющая принятия решений. Никаких гарантий стабильности договоров и отношений в этой системе нет, и правительство Великобритании должно быть к этому готово.

2.4. Больше нельзя принимать Россию такой, какой она является сегодня, и выстраивать политику, ориентируясь исключительно на нынешний режим.
Нужно уже сейчас внимательно смотреть в будущее России и выстраивать нормальные долгосрочные контакты, соответствующие тому типу отношений, который хотело бы видеть британское правительство, для чего необходимо вести активный диалог с гражданским обществом и молодыми россиянами (20 – 40 лет).

Они представляют будущее постпутинской России, и в связи с этим вероятность коренной смены элиты после падения нынешнего режима очень высока.

2.5. До тех пор пока нынешний режим остается у власти и продолжает вести авторитарную политику, британское правительство должно быть готово к дальнейшей нестабильности в российско-британских отношениях и к ее неизбежным последствиям — в частности, к прибытию в страну еще большего числа политических диссидентов, что, с одной стороны, дает сильные позиции Великобритании в вопросе налаживания контактов и подчеркивает ее традиционную (уже на протяжении пяти веков) роль острова безопасности при смене власти в России. С другой стороны, это осложняет взаимоотношения с нынешней российской властью.

2.6. Великобритания должна ставить свой моральный авторитет выше сомнительных краткосрочных экономических интересов, иная политика в конечном итоге нивелирует ее традиционно особое, значимое положение в системе сдержек и противовесов российской государственности.

3. О СЕБЕ

3.1. Я бывший глава нефтяной компании ЮКОС, которую я превратил в одну из крупнейших в постперестроечной России. Я давно начал поддерживать российскую оппозицию и в 2001 году основал движение Открытая Россия, призванное пропагандировать ценности гражданского общества и разрабатывать образовательные проекты для российской молодежи. В частности, по нашей инициативе был создан лицей-интернат «Кораллово» для детей из социально незащищенных слоев населения, который продолжает работать по сей день.

3.2. В начале 2000-х я подвергал критике авторитарные тенденции президента Путина и системную коррупцию. Я хотел, чтобы мне дали возможность руководить ЮКОСом как прозрачным независимым международным предприятием. В октябре 2003 года, после транслировавшейся по телевидению встречи с Путиным, во время которой я подверг критике его политику, я был арестован и обвинен в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов. Я активно оспаривал эти обвинения, которые я, как и многие независимые комментаторы, называл политически мотивированными. В 2011 году организация Amnesty International признала меня «узником совести». Всю информацию об этом деле и обстоятельствах моего десятилетнего тюремного заключения можно найти в интернете, а также в письменном свидетельстве, направленном в 2012 году моим сыном Павлом Ходорковским в британский парламент.

4. ПОСЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ

4.1. В декабре 2013 года я был помилован президентом Путиным в рамках общей амнистии политических заключенных в связи с предстояшей тогда в Сочи Зимней Олимпиадой.

4.2. С момента выхода на свободу я продолжаю мою давнюю кампанию за альтернативную, либеральную, демократическую Россию, публично выступаю и пишу о той России, которую я хотел бы видеть. Я также активно встречаюсь с западными политиками, учеными и обозревателями, которые следят за событиями в России — не только чтобы донести до них мои взгляды, но и чтобы вместе с ними обсудить, каким образом можно достичь целей, которые я считаю нашими общими. Я бы сформулировал эти цели следующим образом:
«Наша цель — показать людям как в России, так и за ее пределами, что существует другая модель развития нашей страны, открытой миру, а не изолированной.

Что необходимо сейчас, так это "горизонтальный" союз множества небольших групп гражданского общества, которые составляют его ткань. Только таким новым, открытым и современным способом можно добиться перемен к лучшему.

Мы стремимся сделать так, чтобы когда режим рухнет, в России были политические силы, понятные обществу и признанные им, которые удержат страну от повторения все тех же ошибок. Нам нужны политические силы, которые будут действовать по четкому плану и направят страну на рельсы здорового демократического развития, подкрепленного принципами правового государства, разделением властей и справедливыми выборами».

4.3. С этой целью я возродил движение Открытая Россия в 2014 году.

Нашими задачами являются установление диалога между Россией и остальным миром, пропаганда универсальных ценностей демократического государства, а также разработка альтернативного видения России как сильного справедливого государства с эффективными институциями, государства, неукоснительно соблюдающего права человека, гарантирующего свободные выборы и верховенство права, государства с высоким уровнем жизни, обеспеченным динамичной, диверсифицированной и устойчивой экономикой.

4.4. Открытая Россия сосредоточила свою энергию на следующих моментах: образовании — с помощью нашего проекта «Открытый университет»; на наблюдении за выборами — посредством проекта «Открытые выборы», который жизненно важен в свете предстоящих парламентских выборов в сентябре 2016 года и президентских в 2018-м; в области прав человека — проект «Правозащита»; в области СМИ — на основе наших русско- и англоязычных платформ. Все вместе это выражает мою веру в возможность мирных перемен в России в лучшую сторону. Это альтернативное видение нужно подпитывать и развивать в сотрудничестве с людьми, которые разделяют наши цели, с людьми, которые, вполне возможно, будут управлять постпутинской Россией.

5. РОССИЯ ПРИ ВЛАДИМИРЕ ПУТИНЕ

5.1. Многие комментаторы, как в России, так и за ее пределами, истратили километры бумаги и множество эфирного времени, в деталях описывая путинский произвол в России. Нет нужды повторять все это здесь. Упомяну только самое негативное: зажим независимых СМИ, повсеместная коррупция (как было показано в недавней передаче BBC «Панорама»), манипуляции с результатами выборов, бешеная атака на гражданское общество, отсутствие независимых судов, ликвидация политических противников, подчас на территории иностранных государств... К этому каталогу авторитарных политических приемов я бы еще добавил отсутствие реформ в экономике с тем, чтобы она менее зависела от нефти и газа, — политика, разрушительные результаты которой очевидны сейчас, когда нефть стоит около $30 за баррель.

5.2. Многие осведомлены о высоком рейтинге президента Путина в России, и, к сожалению, существует тенденция отождествлять этот рейтинг со всенародной поддержкой путинского режима. Это свидетельствует, как мне кажется, об ошибочной оценке сложностей российского общества, которое невозможно аккуратно разделить на те самые 86%, которые якобы поддерживают президента Путина, и остальные 14%, представляющие «либеральную оппозицию».

5.3. Но еще более важной представляется другая тенденция, которую я наблюдаю в западных политических кругах: если, мол, россияне так довольны статус-кво, то кто мы такие здесь, на Западе, чтобы стремиться к переменам в России? Я бы на это возразил, что статус-кво никому не приносит блага (кроме путинского режима). К тому же статус-кво на поверку оказывается вовсе не таким. Достаточно оглянуться на Советский Союз в 1991 году, внешне такой непоколебимый, или вспомнить, как быстро пала Берлинская стена.
Из недавних событий настоящими потрясениями стали аннексия Крыма и военная авантюра в Сирии. Весь Запад был потрясен, потому что вы недопонимали настоящий характер путинской России.

5.4. Великобритании следует подумать, что будет после Путина, прямо сейчас, а не в момент его падения, который, безусловно, наступит. Запад не должен повторять свои прежние ошибки периода, когда он был еще не осведомлен о возможности постсоветской альтернативы и совсем не был к ней готов. Глядя на путинскую Россию, можно утверждать, что эта неподготовленность заложила основу, но не для либеральной демократии, на которую так надеялся Запад и которая действительно существовала короткое время, а для для чего-то диаметрально ей противоположного — режима, который все больше напоминает советский, хотя и выдает себя за демократический.

5.5. Таким образом, нам следует подумать о том, как могла бы выглядеть Россия, если бы британское правительство сотрудничало с молодыми российскими политиками и оппозиционными активистами, способствуя возникновению другой России, более сильной экономически и менее агрессивной во внешней политике.

6. НЫНЕШНИЕ ОТНОШЕНИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ С РОССИЕЙ

6.1. Я пишу эти строки всего через несколько дней после публикации отчета по итогам дознания об убийстве Литвиненко. Этот отчет подтверждает мою уверенность — и я убежден, что многие ее разделяют, — что отношения Великобритании и России неудовлетворительны, что на них следует обратить большее внимание и что продолжение политики «бизнес как обычно» не улучшит этих отношений.

6.2. Оглядываясь назад — при том, что и прежде хватало комментаторов и критиков, описывавших ситуацию в точности так, как они ее видели, — можно утверждать, что Великобритания сквозь пальцы смотрела на путинский произвол в России, что она допустила усиление этого произвола и позволила экспортировать плоды коррупции (тем самым подрывая свой моральный авторитет), что она не сумела сколько-нибудь серьезно удержать путинский режим от международных нарушений и что такая политика умиротворения привела нас прямиком к неудовлетворительной ситуации, характеризующей сегодняшние отношения Великобритании с Россией.

6.3. Как бы ни оценивать политику в отношении России, которой Великобритания придерживается 15 лет, пока Путин находится у власти, в итоге лишь немногие британцы — и из числа руководителей страны, и из рядовых граждан — довольны сложившейся ситуацией. Однако такая политика дает возможность Путину и его коррумпированной клептократии оставаться у власти и считать, что они еще долго будут ее удерживать. Хотелось бы верить, что британское правительство не желает, чтобы так продолжалось. Поэтому я искренне убежден, что Великобритания должна не только рассматривать данную ситуацию, но и активно планировать то будущее России, которое она хотела бы видеть.
6.4. Великобритании нужно проявлять нетерпимость к любым нечестно добытым деньгам путинского режима, не опасаясь, что это каким-то образом огорчит россиян.

Как я уже говорил, нет прямого тождества между коррумпированными интересами российского режима и национальными интересами России. Напротив, если твердо дать понять Кремлю, что нельзя больше использовать Великобританию, как депозитный сейф, это повысит ее статус в глазах российской общественности.

7. БУДУЩИЕ ОТНОШЕНИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ С РОССИЕЙ

7.1. Я убежден, что в 2016 году — в предверии президентских выборов 2018 года — отношения Великобритании с Россией достигли критической точки и что эта ситуация одновременно представляет опасность и предоставляет некоторую возможность.

7.2. Мы имеем два варианта возможных отношений Великобритании с Россией.
7.3. Великобритания может избрать политику «бизнес как обычно», которая может привести к ситуации гораздо худшей, чем та, что была до сих пор.

Эта политика пассивно принимает экономически слабую Россию с ее все более авторитарным режимом, который приводит к внутренним разногласиям (недавняя забастовка дальнобойщиков и все более частые демонстрации граждан, которые однако же не получают огласки в СМИ, — предвестники того, что еще предстоит), и сохраняет нестабильность в международных отношениях.

7.4. Эта пассивная политика повлечет весьма ощутимые последствия для Великобритании: прибытие в страну политических диссидентов (надеюсь, британское правительство не отвернется от этих людей, являющихся представителями будущего России, — они прибывают вместе со своей верой в ценности, составляющие саму материю Великобритании); еще более жесткую риторику и политические, экономические и культурные конфликты, развивающиеся по спирали. Я надеюсь, я убежден, что британское правительство больше не намерено мириться с этими совершенно реальными и губительными последствиями.

7.5. Второй вариант — это более активная политика, которая больше сообразуется с той Россией, которую мы все хотели бы видеть и для которой мы должны сделать все, что в наших силах, а это означает необходимость вступить в диалог с теми сегментами российского общества, которые обладают альтернативным видением страны.

8. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Экономическая слабость России, хрупкость вертикали ее власти и все более авторитарная и непредсказуемая политика путинского режима представляют угрозу Великобритании, угрозу, усугубляемую британской политикой «бизнес как обычно». В интересах Великобритании уверенно действовать в отношении России и думать не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне.


Михаил Ходорковский

29 января 2016 года

[Илья Жегулев]

https://meduza.io/feature/2016/08/11...a-hodorkovskiy
Meduza
16:31, 11 августа 2016

Фото: Евгений Фельдман / «Новая газета»

Бывший глава нефтяной компании ЮКОС Михаил Ходорковский вышел на свободу в декабре 2013-го. Тогда, после того как Владимир Путин неожиданно помиловал олигарха, Ходорковский заявил, что по согласованию с Кремлем не намерен заниматься политикой и участвовать в борьбе за власть — но собирается вести «общественную деятельность». Два с половиной года спустя у Ходорковского есть офис и дискуссионный клуб в Лондоне, свой медийный ресурс — и свои кандидаты на выборах; в России бизнесмена считают одним из активных игроков в несистемной оппозиции и демонизируют в официальных СМИ. Специальный корреспондент «Медузы» Илья Жегулев съездил в Лондон в гости к Ходорковскому, посетил московский штаб «Открытых выборов», поговорил с двумя десятками друзей, коллег, сотрудников и оппонентов бывшего российского заключенного номер один — и выяснил, чем именно Ходорковский занимался с момента освобождения и что из этого получилось.

Свободный человек Михаил Борисович Ходорковский забыл снять ценник со своих новых ботинок за 40 евро.

В конференц-зал Музея Берлинской стены в этот зимний день набились журналисты более чем из 80 изданий, и ведущей приходилось их перекрикивать. «У нас уже были в гостях Андрей Сахаров, Лев Копелев, Мстислав Ростропович, и вот теперь у нас в гостях — Михаил Ходорковский! — надрывалась директор музея. — Мы хотим сказать большое спасибо Министерству иностранных дел Республики Германия и президенту России Владимиру Путину». Стало совсем шумно; послышался смех и свист. Ведущая тоже рассмеялась и закрепила свою благодарность: «Да-да, Ходорковский находится рядом с нами благодаря Владимиру Путину».

Виновник торжества, недавний заключенный, который два дня назад прибыл в столицу Германии из колонии в Сегеже, а когда-то — самый богатый человек в стране и глава компании ЮКОС, смущенно улыбался на соседнем стуле. Первоклассный итальянский костюм он купил утром того же дня, 22 декабря 2013 года, вместе с адвокатом Антоном Дрелем. Обувь же досталась Ходорковскому от юриста Марии Логан. Узнав об освобождении шефа, она заскочила в ближайший супермаркет и купила ему первые попавшиеся куртку, свитер, джинсы и ботинки. С последних, стоивших 40 евро, Ходорковский и забыл снять бумажку с ценой — она так и свисала под столом из-под дорогих брюк.

Когда ведущая закончила с церемониальной частью, микрофон наконец перешел к самому Ходорковскому. «Я не собираюсь заниматься политической деятельностью. Я собираюсь заниматься общественной деятельностью, — заявил он. — Борьба за власть — это не мое».

Два с половиной года спустя Ходорковского можно встретить на любом мероприятии созданного им политического клуба «Открытая Россия» в Лондоне (о том, что возвращаться в Россию он не планирует до тех пор, пока не будет иметь гарантий, что сможет снова покинуть страну, Ходорковский также заявил сразу по выходе из тюрьмы). Их случается по несколько в неделю — от дискуссий про «Брекзит» и показов документального кино до лекций Ирины Прохоровой и бывшей судьи Конституционного суда Тамары Морщаковой. Сам хозяин клуба обычно стоит у выхода из зала, с головой погрузившись в переписку в своем айфоне. После выступлений спикеров публика остается на фуршет, а Ходорковский подхватывает потертый кожаный рюкзак и, кивнув гостям, удаляется: его ждет водитель на BMW X5, чтобы везти в небольшой особняк, который бывший олигарх купил за городом, к юго-востоку от Лондона. От офиса в престижном районе Мейфэр до дома Ходорковскому — два часа дороги. Каждый день он проделывает этот путь туда и обратно. Бизнесом он на работе, впрочем, не занимается; инвестиции ему тоже неинтересны. «Общественная деятельность», в которую Ходорковский крайне активно окунулся сразу после выхода из тюрьмы, вскоре превратилась в отчетливо политическую — именно ей он сейчас посвящает все свое время.
Михаил Ходорковский на пресс-конференции по случаю своего освобождения из заключения. Берлин, 22 декабря 2013 года
Фото: Михаил Почуев / ТАСС / Scanpix / LETA
Очередь за деньгами

Переговоры об освобождении Ходорковского длились два года. Вел их Ганс-Дитрих Геншер, бывший министр иностранных дел в кабинете Гельмута Коля. Для немецкого канцлера Ангелы Меркель вопрос освобождения Ходорковского был делом чести — она считала это своим вкладом в борьбу за права человека в России. С 86-летним Геншером вел переговоры сам Владимир Путин, и встречался немец с президентом России и его людьми не раз — ощущение, что главного зэка страны скоро освободят, в окружении Ходорковского возникло уже в конце 2012-го. Потом, впрочем, переговоры застопорились и возобновились только спустя несколько месяцев — как говорит источник среди юристов бизнесмена, «исключительно на фоне двух факторов: болезни мамы [Ходорковского] и Олимпиады в Сочи». В итоге 18 декабря 2013 года после своей очередной пресс-конференции Путин мимоходом, отвечая на как будто неожиданный вопрос одного из журналистов, сообщил, что в ближайшее время подпишет указ о помиловании Ходорковского.

В тот же день о скором освобождении предупредили людей из окружения бизнесмена. Геншер через свои контакты нашел частный самолет и прислал его в Россию. В Петербурге, куда бывшего узника доставили под конвоем из Карелии на машине, Ходорковскому вручили новый загранпаспорт, а в берлинском аэропорту — поставили в него годовую гостевую визу.

Антон Дрель был личным адвокатом Ходорковского еще до ареста — и пока предприниматель сидел в тюрьме, стал одним из главных его помощников. Дрель руководил линией защиты Ходорковского и его партнера Платона Лебедева, общался с прессой, покупал для шефа недвижимость в Лондоне, участвовал в переговорах по его освобождению и стал первым, кто встретил его в Берлине. Телефон Дреля разрывался — ему приходилось связывать политиков, бизнесменов и правозащитников, желавших пообщаться с Ходорковским, с адресатом. Вскоре тот купил и освоил айфон и стал отвечать на звонки уже сам. «Было несколько дней полной эйфории», — говорит источник в окружении Ходорковского. Дверь его номера в берлинском отеле Adlon Kempinski не закрывалась — бывший олигарх был готов говорить со всеми.

В окружении Ходорковского говорят, что после заключения он сильно изменился. «В тюрьме он почувствовал ценность человеческих отношений и преданности», — объясняет Мария Орджоникидзе, которая возглавляла пресс-центр бывшего владельца ЮКОСа в годы, когда он сидел. Именно поэтому костяк команды Ходорковского составили люди, с которыми он поддерживал отношения из колонии.

Еще до освобождения Ходорковского его жена вместе с детьми-близнецами переехала в Швейцарию — и в апреле 2014-го туда перебрался сам новоиспеченный общественный деятель. Семья сняла за 9500 евро в месяц дом в Рапперсвиле, в 40 минутах езды от Цюриха; вдобавок к этому в самом Цюрихе Ходорковский снял небольшой офис, где помимо него разместились только юрист и две помощницы. Рабочее место Ходорковского быстро превратилось в дом приемов для людей, которые хотели предложить ему свои проекты. «Разговоры были из такой серии: дорогой Михаил Борисович, вы ничего в политике, или в правозащите, или в бизнесе не понимаете, а в России были давно. Дайте денег, мы лучше всех знаем, как все надо сделать. Только никому не говорите, что это вы нам дали», — вспоминает Дрель.

Ходорковский делил визитеров на «революционеров» и «просителей». Первые ему не нравились, потому что он считал, что общество не готово идти на баррикады. «Понятно было, что если какая-то часть [людей] и готова, то это не те, с кем мне хотелось бы идти в будущее, — рассуждает Ходорковский. — А те, с кем хотелось бы, мыслят прагматично и понимают, что баррикады — это всегда понижение общества на культурную ступеньку вниз и ничего с этим не сделаешь».

Просители, в свою очередь, хотели финансирования. «Меня убеждали поддержать самые разные проекты. Например, давайте откроем университет где-нибудь в Праге с бюджетом под миллиард, — рассказывает Ходорковский. — Но они же не говорят — миллиард, они говорят — маленький, человек на 100–150. А потом ты считаешь и понимаешь, что либо это будет позорище, либо совсем другой бюджет». Эти предложения также не имели успеха: бывший олигарх экономил деньги. С тремя бывшими партнерами по ЮКОСу он остался владельцем инвестиционного фонда Quadrum Atlantic SPC, которому принадлежат активы на сумму в два миллиарда долларов, в том числе недвижимость в США, Великобритании, Вьетнаме, Грузии и на Украине. По грубым прикидкам, общее состояние Ходорковского сейчас составляет примерно 500 миллионов долларов — и он не хочет пускать их по ветру.

Деньгами и ресурсами Ходорковский не спешил делиться не только с новыми знакомыми, но и со старыми. За границей живут несколько десятков бывших сотрудников ЮКОСа, которым так или иначе пришлось покинуть Россию из-за разгрома компании. Как говорит Наталья Кантович, большинству из них не удалось устроить свою жизнь в профессиональном плане. Сама Кантович до недавнего времени работала в фирме Yukos Services, которая стала прибежищем эмигрировавших менеджеров ЮКОСа. По словам ее коллеги Дмитрия Гололобова, многие надеялись на какую-то помощь от Ходорковского, пусть и необязательно денежную, — однако предприниматель даже не вышел с ними на контакт.

Ходорковский относится к бывшим сотрудникам спокойно. «Есть небольшое количество людей, которые не перестроились в жизни и считают, что могли бы получить от компании больше, — объясняет он. — Мой ответ им понятный: я не руковожу компанией уже 13 лет и не являюсь ее акционером уже 11 лет. И компания вроде бы со всеми рассчиталась и выплатила все компенсации».

Живя в Швейцарии, Ходорковский не принимал никаких фундаментальных решений, зато охотно выслушивал тех, кто хотел с ним встретиться, пытаясь точнее узнать ситуацию в стране и настроения в обществе. В гостях у беглого олигарха побывали практически все представители либеральной общественности — политики, журналисты, медиаменеджеры. «Он целый год посвятил рекогносцировке местности — хотел понять, как изменилась жизнь», — рассказывает Орджоникидзе. Пониманию этого помогали и социологи — по просьбе Ходорковского им заказывали исследования российских элит и среднего класса. Ходорковский осознал, что на быстрые перемены в стране рассчитывать не приходится, и постепенно пришел к идее, что ему необходим медийный ресурс.
Ощупывая «Медузу»
Первый офис «Медузы» в Риге. Слева у окна — нынешний главный редактор издания Иван Колпаков
Фото: Катя Летова / «Медуза»

Прохладным днем 12 марта 2014 года Ходорковский решил собрать приближенных в Берлине, чтобы поговорить о возможном собственном медийном проекте. «Как человеку, который собирается заниматься общественной деятельностью, ему нужен был канал связи с обществом», — рассказывает Кюлле Писпанен, пресс-секретарь Ходорковского, до сотрудничества с бывшим владельцем ЮКОСа работавшая на «Дожде». Единственным таким каналом на тот момент был сайт Ходорковский.ру — однако было ясно, что с более масштабными задачами, чем публикация заявлений бизнесмена из тюрьмы и освещение судебных процессов, он вряд ли справится.

Сама Писпанен считала, что при живой «Ленте.ру» создавать собственное медиа бессмысленно. Когда они спорили с Ходорковским, пришли новости: собственник «Ленты» Александр Мамут уволил ее главного редактора Галину Тимченко. Вместе с ней решила уйти и большая часть команды издания.

Ходорковский сейчас вспоминает, что обратиться к Тимченко ему посоветовала именно Писпанен — а также Наталия Геворкян, журналистка, написавшая совместно с ним книгу «Тюрьма и воля». «Мне Кюлле говорит: „Давайте, поговорите с ребятами“, — рассказывает он. — Я отвечаю: не хочу, потому что я знаю, чем это все заканчивается. Я прекрасно понимал, что возникнет проблема с редакционным коллективом, что денег никогда не бывает достаточно, что всегда будет некий конфликт. А зачем он мне нужен, если это не мой вид бизнеса? И когда она меня домотала на эту тему, я сказал: „Окей, но только я не буду заглавным инвестором“. Потому что я точно знал, что будет: „Олигарх, какая сволочь, как он давит независимый журналистский коллектив“».

Так или иначе, уже через месяц Тимченко вместе со своим бывшим замом в «Ленте» Иваном Колпаковым по приглашению Ходорковского приехали в Цюрих и встретились с ним в одном из городских баров. По воспоминаниям Тимченко, бизнесмен сразу обозначил, что не готов быть единственным инвестором, — а в качестве возможного партнера назвал Бориса Зимина, сына основателя «Билайна» и мецената Дмитрия Зимина. В ответ Тимченко сказала, что готова публично признать факт финансирования нового издания Ходорковским — но спросила, понимает ли он риски, которые несет с собой его имя. Ходорковский кивнул и предложил обсудить это позже, а пока попросил подготовить бизнес-план и стратегию нового издания.

Вернувшись в Москву, Тимченко познакомилась и с Зиминым — он сам подошел к ней после круглого стола, посвященного блокировкам сайтов, в Сахаровском центре. Еще через месяц Тимченко и Колпаков снова приехали в Швейцарию — уже с бизнес-планом того, что впоследствии стало «Медузой».

На этот раз встреча проходила в офисе Ходорковского. Бизнесмен аккуратно разложил на столе айфон, айпэд и лэптоп — после выхода из тюрьмы техника стала его слабостью. Он спросил, сколько новому изданию понадобится времени, чтобы собрать «более или менее приличную аудиторию».

— Не меньше полугода. А на самом деле — больше, — ответила Тимченко.

— Значит, в течение этого полугода вы не будете делать никаких расследований и будете сидеть тихо, как мыши? Ведь если вы сразу вылезете, вас сразу закроют, — отреагировал Ходорковский.

Тимченко сказала, что нет — и что мощный проект нужно делать с самого начала, а объяснить подробности вызвался Колпаков. Правда, объяснение вышло коротким. Активно жестикулируя, журналист опрокинул стакан с водой и залил все гаджеты Ходорковского. Пока ликвидировали последствия, Тимченко решила поговорить с инвестором с глазу на глаз — и, выйдя на кухню, прямо спросила, зачем ему все это нужно.

Ходорковский, вспоминает Тимченко, холодно посмотрел на нее и ответил: «Ни для чего. Просто за вас просили люди, которым я не могу отказать. Если у нас окажутся общие идеи, получится очень плодотворное сотрудничество. Если нет — это будет только бизнес».

За этой встречей последовали месяцы переговоров. Ходорковский, с одной стороны, устранился из процесса разработки стратегии и тактики нового медиа, назначив своим полномочным представителем Бориса Зимина. С другой стороны, именно он настоял на регистрации на территории Евросоюза как способе дополнительной защиты от рисков — так «Медуза» оказалась в Латвии. В середине лета 2014-го о новом общественно-политическом проекте Тимченко на деньги Ходорковского уже начала писать пресса — но акционерное соглашение все еще не было подписано.

Во время переговоров Тимченко выдвинула два принципиальных условия: контроль над изданием должен оставаться у редакции, а инвесторы должны отказаться от права вмешиваться в редакционную политику. Однако когда от Ходорковского наконец пришли документы, все оказалось иначе. «Когда я их получила, у меня просто отвисла челюсть, — вспоминает Тимченко. — Такое ощущение, что наши предложения никто даже не открывал». По словам нынешнего гендиректора «Медузы», Ходорковский хотел в первые три года сохранять стопроцентный контроль над изданием; обещанный бюджет предоставлялся фактически как кредит, а редакцию в совете директоров из семи человек должна была представлять только Тимченко. «При всем при этом меня и топ-менеджмент можно было уволить за несоблюдение достигнутых целей — которыми были заявлены прозрачность, объективность и открытость, — рассказывает Тимченко. — Я спросила: „А как мы прозрачность будем измерять? В денах, как у колготок?“»

Во время последнего конференц-колла с Ходорковским по скайпу Тимченко обратилась к нему: «Здравствуйте, Александр Леонидович».

— Что вы имеете в виду? — не понял Ходорковский.

— Вы ведете себя как Мамут.

— У него были политические причины, а у меня — только бизнес.

— И какая сумма выхода за пределы бюджета приведет к моему увольнению?

— 30 долларов.

— Я же вам говорила в самом начале, что одно ваше имя может убить нашу модель монетизации. Вас это не волнует?

— Нет, — отрезал Ходорковский. — Если вы можете делать бизнес, делайте его в таких условиях.

В том же разговоре о своем выходе из будущего совета директоров заявил Борис Зимин — и еще через сутки они созвонились с Тимченко уже без участия Ходорковского. «Мы договорились, что проект должен подчиняться бизнес-логике, и я считал, что при драматическом недостижении заявленных результатов у инвестора должна быть возможность сменить команду, — объясняет сейчас свою позицию Зимин. — А команда сказала — нет, это нарушение принципа независимости редакции. Не могу сказать, что спор тривиальный, но так или иначе — не договорились».

«Мы прекрасно понимали, что рекламный рынок „Медузе“ перекроют в любой момент, — говорит Ходорковский. — Но они заняли позицию: это будет бизнес-проект. Ну если бизнес, то тогда и очень жесткий бизнес-разговор. А если это не бизнес-проект, тогда это благотворительность — и у меня на один проект просто нет такого ресурса, который хотелось бы „Медузе“».

По словам Тимченко, Ходорковский предложил компенсацию за полгода переговоров — 250 тысяч долларов (Ходорковский отмечает, что он и Зимин каждый отдали несостоявшимся партнерам по 250 тысяч). Этими деньгами «Медуза» расплатилась с теми, кто в долг помогал запускать проект, пока шли переговоры.

Новых инвесторов «Медуза» нашла за неделю.

Примечание. Галина Тимченко с октября 2014 года занимала посты генерального директора и главного редактора «Медузы»; в январе 2016 года главным редактором был назначен Иван Колпаков (прежде — заместитель главреда издания), Тимченко сохранила за собой пост гендиректора. Владелец 100% долей SIA Medusa Project (латвийская компания, издающая «Медузу») — Галина Тимченко.
Медиа без стратегии

Еще одним человеком, советовавшим Ходорковскому проинвестировать в проект Тимченко, была Вероника Куцылло. С Куцылло, в отличие от главного редактора «Ленты.ру», Ходорковский общался и вел переписку, когда еще сидел в тюрьме. Журналистка долго работала вместе с Максимом Ковальским в журнале «Коммерсантъ-Власть», а потом — на сайте OpenSpace (летом 2012-го Ковальский и Куцылло пришли туда переделывать культурное издание в общественно-политическое; в феврале 2013 года сайт был закрыт инвестором); также делала журнал «Дилетант». Весной 2014-го Ходорковский пригласил ее в Цюрих и предложил создать собственное медиа — оно получило название «Открытая Россия».
Вероника Куцылло, главный редактор «Открытой России»
Фото: Алексей Никольский / Sputnik / Scanpix / LETA

«Открытая Россия», в отличие от «Медузы», изначально задумывалась как проект Ходорковского (Куцылло вспоминает, что переговоры с ней и Тимченко проходили параллельно — они даже виделись в Цюрихе). Более того — это должен был быть «медийный проект, но не СМИ», объясняет Куцылло. Такой подход позволил бы не регистрироваться как СМИ и отчасти развязать редакции руки в отношениях с Роскомнадзором. Впрочем, прием не вполне сработал — уже в 2016 году сайт «Открытой России» дважды удалял материалы по требованию надзорного ведомства, чтобы избежать блокировки на территории РФ.

Идей по поводу «Открытой России» было много — настолько, что не все участники проекта понимали, что делают другие. Например, летом 2014-го по просьбе Ходорковского продюсер и основатель телеканала «Дождь» Вера Кричевская придумывала для него проект, связанный с видеоконтентом. «Он не знал, чего хочет, в процессе менял задачи, а потом сказал, что это слишком дорого, — говорит Кричевская. — Зачем он меня дергал полгода жизни, я не знаю. У меня [остался] более чем плохой осадок». По итогам переговоров с Кричевской Ходорковский решил, что «Открытая Россия» должна производить собственный визуальный контент («Идея видеоотдела была не моя», — подтверждает Куцылло). Им Писпанен пригласила заниматься своего бывшего коллегу по «Дождю» Рената Давлетгильдеева. При этом, как рассказывает бывший корреспондент «Открытой России» Семен Закружный, в видеоредакции поначалу были уверены, что будут работать в отдельном проекте, — и несколько удивились, когда оказались в одной редакции с Куцылло.

Не было определенности у издания, которое начало работу осенью 2014-го, и с точки зрения тематики. Как признается Куцылло, ей самой было не вполне понятно, куда идет «Открытая Россия». Поначалу сайт напоминал вестник правозащитной организации. «УДО, посадили, арестовали… Меня это страшно бесило, — рассказывает главный редактор. — Происходило это по объективным причинам. Сначала казалось, что правозащитный проект — один из основных. Потом стало понятно, что нужно смотреть не только на тюрьмы, но и вокруг себя».

Менялись концепции и относительно того, в каком режиме должна работать «Открытая Россия». «Часто говорили: мол, мы не новостной портал, пишите большие тексты. Мы работаем над текстами неделю; в пятницу выясняется, что сайт не обновляется, — и на следующей неделе мы существуем как новостная редакция. В следующую пятницу выясняется, что нет больших текстов», — говорит Максим Мартемьянов, работавший на сайте корреспондентом. Через полгода он из «Открытой России» уволился.

Иногда Ходорковский и его окружение оказывали прямое влияние на контент «Открытой России». Так случилось с документальным фильмом «Семья», который видеоотдел снял про Рамзана Кадырова. «Был отличный фильм, фактура потом попала во все новостные ленты, — вспоминает один из сотрудников отдела. — Но согласование с Ходорковским он не прошел. Кюлле рекомендовала переделать его в более провокационной стилистике, в духе программы «Чрезвычайное происшествие». Мне она кажется позорной». Писпанен подтверждает, что была редактором фильма и согласовывала его. В итоге сюжет вышел в требуемом таблоидном формате — и стал одним из самых популярных видео «Открытой России»: за неделю, пока ролик не заблокировали на ютьюбе за нарушение авторских прав, его посмотрели более миллиона раз (сейчас фильм снова доступен для просмотра).
Журналисты смотрят лондонскую пресс-конференцию Михаила Ходорковского в московском офисе «Открытой России». Москва, 9 декабря 2015 года
Фото: Иван Секретарев / AP / Scanpix / LETA

Впрочем, гнаться за количеством читателей Куцылло в любом случае не собирается: опасно. «Мы это обсуждаем с Ходорковским. На определенной цифре аудитории наша относительно спокойная жизнь закончится. И мы сейчас близки к этой цифре, — говорит главный редактор «Открытой России». — Коммерческой идеи у проекта нет. Если грубо сформулировать ту задачу, которую я сама себе ставлю, — это не ссать. Важно показать, что есть смысл что-то делать. У нас KPI простой — для нас важнее количество не простых читателей, а тех, кто готов взаимодействовать. А для хорошего дела хватает и нескольких тысяч».

Называть цифры аудитории проекта Куцылло отказывается. По данным источников в «Открытой России», в среднем в будний день на сайт заходят 20–30 тысяч человек.

Сам Ходорковский, похоже, не слишком доволен работой своего издания (об этом он говорил в интервью «Медузе» год назад). За последнее время он сменил сразу несколько менеджеров, которые должны были заниматься брендингом и медиа.
Советники против менеджеров

Поначалу решать проблемы «Открытой России» должны были Арсений Бобровский и Екатерина Романовская, авторы шуточного твиттера KermlinRussia, к тому моменту превратившиеся в популярных публицистов. Познакомился с ними Ходорковский в Праге — там Валентин Преображенский, основатель дискуссионного клуба «Экономика и политика», устроил с ним летом 2014-го выездную встречу. «Поскольку я очень люблю спорить, я влезла со своими вопросами, и мы поговорили на всякие интересные темы», — вспоминает Романовская.
Екатерина Романовская и Арсений Бобровский, основатели проекта KermlinRussia

Еще через несколько месяцев Ходорковский пригласил твиттер-дуэт в Цюрих — и вместе с интернет-предпринимателями Давидом и Даниилом Либерманами, владельцами венчурного фонда Brothers Ventures, они стали практиковать «регулярные встречи с группами людей из России с целью „что придумать дальше“». В конце концов Ходорковский предложил Бобровскому и Романовской заняться брендингом и позиционированием самого бизнесмена и «Открытой России», что включало в себя и разработку медиастратегии.

Первым их проектом стала речь Ходорковского на годовщину собственного освобождения. «Каким бы тревожным ни было настоящее, у нас всегда есть шанс на хорошее будущее», — говорил главный герой в анонсе выступления; фоном играла сентиментальная музыка. Речь о свободе и европейском пути России написал Арсений Бобровский, основываясь на прежних тезисах и выступлениях бывшего главы ЮКОСа. Романовская внесла в текст несколько правок; Ходорковский, по ее словам, зачитал текст практически без изменений.

Постепенно, впрочем, полномочия тандема разделились. Романовская продолжила заниматься медийным контентом, Бобровский стал курировать создание программы экономических реформ, а на брендинг наняли Станислава Белковского — политолога с неоднозначной репутацией, который в 2003 году был основным автором доклада «Государство и олигархия», утверждавшего, что Ходорковский хочет захватить власть в стране, и, по распространенному мнению, ставшего одной из причин его ареста. Весной 2015 года группа хакеров «Пятая власть» опубликовала переписку Белковского с Писпанен, где политолог советует предпринимателю три варианта позиционирования: «моральный (не политический) лидер», «великий мудрец» и «объект ожиданий — когда все рухнет, другого нет».

Административная структура «Открытой России» расширялась все больше — причем зачастую у разных людей пересекались полномочия: Романовская, например, активно критиковала сайт «Открытой России», но на вотчину Куцылло ее не пускали. При этом именно Романовская должна была курировать ребрендинг и редизайн проекта — для чего наняла Сергея Пойдо, одного из основателей и первого главного редактора The Village. У Пойдо, в свою очередь, не получилось найти общий язык еще с одним конфидентом Ходорковского — бывшим главой «Евросети» Евгением Чичваркиным, ставшим советником предпринимателя, когда тот в 2015-м переехал в Лондон. Чичваркин завернул проект логотипа «Открытой России», сделанный Пойдо, объявил открытый конкурс, вручил премию победителю — однако и на сайте, и в фейсбуке организации логотип пока остался прежним.

Чтобы получить хоть какие-то реальные полномочия в области медийных проектов Ходорковского, Романовская убедила коллег создать еще одно издание. На пост его главного редактора Пойдо предложил Алексея Ковалева, основателя громкого проекта «Лапшеснималочная», разоблачавшего ложь российских государственных СМИ. Ковалев пришел в «Открытую Россию» на довольно смутной стадии. К тому времени гражданский брак основателей KermlinRussia распался — Бобровский остался в Москве в состоянии клинической депрессии, а Романовская в итоге уехала в США работать в стартап, не имеющий прямого отношения к российской общественной жизни. Пойдо тоже переехал в США и по личным обстоятельствам несколько самоустранился из жизни проекта. Тем не менее Ковалев, который параллельно вел с Ходорковским переговоры о продаже «Лапшеснималочной», рьяно взялся за дело.

[Илья Жегулев]

Редакцию нового издания, которое было решено назвать OpenMedia, постановили делать в Лондоне — в московский офис «Открытой России» к тому времени уже не раз приходили с обысками (в заявлении Следственного комитета говорилось, что правоохранительные органы проверяют «сведения о легализации денежных средств, вырученных от легализации ранее похищенного имущества» ЮКОСа). В январе 2016-го для сотрудников проекта сняли небольшой дом. Концепция издания, по словам источника «Медузы» (Ковалев от комментариев отказался), не предполагала ориентацию на ежедневную повестку — OpenMedia должно было «писать об опыте решения российских проблем в других странах, создавая идейную площадку для глобальных решений».
Второй раунд обысков в московском офисе «Открытой России» в апреле 2016 года. Формальным поводом стала проверка сведений об экстремистских материалах, которые организация якобы намеревалась распространять на одном из мероприятий. Обыск продлился 14 часов; оперативники изъяли десять компьютеров

К апрелю 2016-го брендингом в «Открытой России» опять занимался новый человек — Евгений Чичваркин. «Медузе» свою работу на Ходорковского он объяснил тем, что хочет транслировать «великолепные» идеи «Открытой России» как можно большему количеству людей. Чичваркин же должен был решать и судьбу нового медиапроекта. Она оказалась неутешительной. «Ребята из OpenMedia показали ему проект сайта, — рассказывает источник из окружения Ходорковского. — Он посмотрел на дизайн и сказал: „Ребята, ну это все хорошо, но ведь в какой-то момент людей надо будет выводить на улицы — а кто пойдет на улицы под фиолетовым цветом?“»

Чичваркин в интервью «Медузе» сказал, что его цель — сделать из двух «недоСМИ» одно СМИ. «Я хочу, чтобы сайт „Открытой России“ был такой: вот, к примеру, мы сделали что-то неправильно, и нас херачат», — объяснил он. Разговор происходил в середине мая, когда было объявлено об увольнении топ-менеджеров нескольких СМИ холдинга РБК, и Чичваркин пытался выяснить у корреспондента «Медузы» контакт Романа Баданина, покидавшего пост главного редактора РБК. «Я просто хочу найти кого-то, чтобы ему все это отдать», — вздыхал он. (Баданин через некоторое время возглавил телеканал «Дождь».)

Так или иначе, проект OpenMedia принят не был — Ходорковский согласился с Чичваркиным. «Женя посчитал, что правильно развивать что-то одно. И я честно сказал ребятам: извините, просто по не зависящим от вас обстоятельствам поменялся человек, отвечающий за это направление, и у него в голове другая концепция», — говорит Ходорковский. По словам источников в издании, Ходорковского также неприятно удивляло стремление Ковалева любым способом дистанцироваться от бренда «Открытой России». «Лапшеснималочная» в итоге тоже осталась у прежнего владельца.

Удачнее сложилась история просветительского проекта «Открытый университет», выпускающего видеокурсы о современной истории России и гражданском сознании. Его дизайном тоже занимался Пойдо, а общим курированием — гражданская жена Чичваркина, гендиректор его компании Hedonism Wines Татьяна Фокина. Сам Ходорковский в проект не вмешивался, полностью отдав его на откуп организаторам. Фокина подобрала качественный преподавательский состав (Сергей Гуриев, Кирилл Рогов, Юрий Сапрыкин и другие); редактором стал филолог и журналист Глеб Морев. Как утверждает последний, впрямую политическим проектом «Открытый университет» не является. «Однако гуманитарная проблематика традиционно становится в России орудием идейной полемики. У нас нет национального консенсуса ни в одной области гуманитарных наук — ни в истории, ни в истории культуры, — объясняет Морев. — Так что, как сказал поэт, говоря о прошлом, мы предсказываем будущее. У нас вполне определенная позиция, которая видна по подбору спикеров и материалов, — и мы этой позиции не стесняемся, считая, что уровень наших лекторов и основательность наших материалов говорят сами за себя».

Сейчас лекции «Открытого университета», по словам представителей Ходорковского, даже рекомендуют преподаватели вузов в качестве дополнительной программы — например, в Высшей школе экономики и Институте иностранных языков. Правда, весь контент на сайте можно просматривать только после регистрации — а на нее, признает Фокина, готовы не все: многие пользователи не хотят делать публичным тот факт, что они пользуются проектом бывшего олигарха. На данный момент в «Открытом университете» зарегистрировались 22 тысячи человек.
Страница курса в «Открытом университете»

В конечном итоге самым популярным медиаресурсом Ходорковского остается его личный твиттер, который предприниматель завел в марте 2014-го, — там у него 340 тысяч подписчиков. Ходорковский ведет его сам, выкладывает новости своих проектов и фотографии с покемонами, реагирует на мировые новости, а также, несмотря на предуведомление «с хамами не общаюсь», регулярно вступает в полемику с самыми разными людьми, в том числе и с хамами.

Сотрудники Ходорковского признают, что одной из причин неудач медиапроектов могли стать его менеджерские методы. «Меня бесила его любовь к запараллеливанию задачи, — рассказывает Куцылло. — Разные люди делают одну и ту же похожую работу. А потом он смотрит, кто справляется, а кто нет. Чисто бизнес-модель управления». Романовская вспоминает, что в какой-то момент в «Открытой России» начались большие совещания, «как в реальной корпорации: куча людей сидят часами в переговорной, кто-то еще по скайпу — и спорят». «[Ходорковский] сам не понимает, чего хочет, и поэтому его шатает», — добавляет она.

По словам Арсения Бобровского, «Открытая Россия» постепенно стала похожа на вертикально интегрированную нефтяную компанию. «Под „вертикалью“ у нас понимают не столько вертикаль в геометрическом смысле, сколько попытку затащить всю цепочку производства под один зонтик, — объясняет он. — Как в любой вертикально интегрированной компании, в ней есть куча людей, которые мешают друг другу. У нефтяной компании более-менее получалось выпускать продукт. У гибрида медийной, общественной и политической организации с этим хуже. Во многом потому, что в творческих сферах вертикальная интеграция и вообще иерархия работают хуже».
Поворотный Майдан

Ходорковский вышел из тюрьмы в самый разгар противостояния на Майдане — и через пару месяцев, когда президент Виктор Янукович сбежал из страны, вдруг заявил, что хочет съездить на Украину. «Объяснил он свое решение так: у него это по живому проходит, он очень боится, что будут какие-то военные столкновения между Россией и Украиной, — вспоминает источник в окружении Ходорковского. — Это же тогда никому не могло прийти в голову. Он хотел понять, прощупать, что там происходит». По словам источника, на Украине бизнесмена особенно не ждали, но в итоге с ним встретились почти все украинские лидеры. «[Будущий президент Украины Петр] Порошенко первый примчался. Про него он [Ходорковский] сказал: „Коммерс. А коммерса всегда испугать можно“», — вспоминает собеседник «Медузы». При этом Юлия Тимошенко на Ходорковского произвела самое сильное впечатление. Единственным, кто не встретился с Ходорковским, был премьер Арсений Яценюк: «Он написал СМС одному нашему знакомому, что это нежелательно, так как этой встречей могут быть недовольны в Москве».

Один из членов оппозиционной коалиции Юрий Луценко предложил Ходорковскому выступить на Майдане — и тот согласился. Это была первая большая речь бывшего заключенного после освобождения — и он не смог сдержать слез. «Это не моя власть, — говорил Ходорковский, имея в виду власти РФ. — Я хочу, чтобы вы знали: есть совсем иная Россия». «Выступление на Майдане его сдвинуло, — рассказывает источник в окружении бизнесмена. — До этого он не показывал эмоции, а здесь были только они». Толпа провожала Ходорковского криками «Россия, вставай!».

Там же, в Киеве, бывший владелец ЮКОСа объяснил журналистам свое видение договоренностей с Путиным. Данное российской власти обещание «не заниматься политикой» он трактовал как отказ от участия в выборах — а попытки разрешить украино-российский кризис это не касалось. Чтобы помочь элитам двух стран наладить отношения, Ходорковский даже организовал в апреле 2014 года трехдневный конгресс «Украина — Россия: Диалог» — правда, диалог получился не особенно: например, журналистам российских независимых изданий украинские коллеги агрессивно предъявляли претензии в необъективном освещении происходившего на «Евромайдане» и в Крыму. Представители Юго-Востока Украины, где тогда как раз начались волнения, и вовсе проигнорировали конференцию — и тогда Ходорковский сам отправился в Донецк, где пророссийскими силами уже было захвачено здание областной администрации. «Сказал: что-то скучновато, — ну и полетели, — рассказывает один из тех, кто сопровождал предпринимателя. — Он считал, что основная проблема в том, что Киев не хочет разговаривать с теми, кто поддерживает идеи сепаратизма, а разговаривать надо».

В здание донецкой администрации Ходорковского не пустили. «Сначала все эти люди с большими животами, в тельняшках и с автоматами офигели, — рассказывает также ездивший в Донецк адвокат Антон Дрель. — Потом его попытались взять в плен. Вся охрана была — сопровождавшие нас Юля Латынина, Стас Белковский и кто-то еще». Плена удалось избежать, но и разговора не получилось. «Мы увидели не тех гэрэушников с военной выправкой, которые в Крыму были, судя по телевизору. Тут лица были прямо с картин Босха. Не обезображенные интеллектом. Какие-то махновцы», — говорит Дрель. Насмотревшись на будущих сепаратистов Юго-Востока Украины, Ходорковский встретился с донецкими сторонниками «Евромайдана» и посоветовал им бежать. «Я им сказал: ребята, вы такие все хорошие, замечательные, вас так много, а этих придурков — совсем чуть-чуть, — вспоминает Ходорковский. — Но поскольку они готовы взять в руки оружие, а вы нет, собирайте манатки и уезжайте, пока это еще возможно».

На этом украинские приключения Ходорковского, в общем, закончились — хоть был и неудавшийся проект еще одного миротворческого форума для некоммерческих организаций двух стран, и предложения занять посты в украинском правительстве. Как рассказывают источники в окружении бизнесмена, влиятельные на Украине люди сулили ему сначала портфель министра энергетики, а потом и пост премьер-министра — однако Ходорковский отказался, сказав, что все его политические интересы находятся в России.
Михаил Ходорковский (за столом слева) разговаривает с журналистами на пресс-брифинге в Киеве. 7 марта 2014 года
Фото: Евгений Фельдман / «Новая газета»
Провальные выборы

В конце июня 2015 года Ходорковский переехал в Лондон, смирившись с тем, что создать рабочую оргструктуру на удаленном доступе ему не удастся. Он купил двухэтажный особняк в двух часах езды от города и перевез туда семью; офис же — здание на Ганновер-сквер — был приобретен людьми Ходорковского, еще когда тот находился в заключении. Юристы бывшего владельца ЮКОСа занимали в нем две комнаты, остальные помещения сдавались в аренду — но теперь весь дом занял штаб «Открытой России». На первом этаже расположился политический клуб, на втором теперь сидит сам Ходорковский — причем предпринимателю так понравился интерьер офиса Антона Дреля, что он, к удивлению адвоката, решил делить кабинет с ним на двоих. «Сюда второй стол влезет?» — спросил Дреля Ходорковский, и с тех пор они работают в одной комнате.

Переезд в Лондон, где живет огромное количество ассимилировавшихся эмигрантов из России, был для Ходорковского важным операционным решением — но британская общественная жизнь его абсолютно не интересует. По словам близкого друга Ходорковского и бывшего топ-менеджера ЮКОСа Александра Темерко, который сейчас стал заметным спонсором партии консерваторов, ни на какие предложения заняться политикой в Великобритании Ходорковский не соглашался. «Он занял твердую позицию: „Я этим заниматься не хочу, потому что я сосредоточен на России“», — разводит руками Темерко.

Сосредоточенность на России в итоге привела Ходорковского к непосредственным занятиям политической деятельностью, от которой он открещивался по выходе из тюрьмы. Сначала бывший олигарх решил на региональных выборах поддержать ресурсами «Демократическую коалицию», которую создали шесть оппозиционных партий, включая Партию прогресса Алексея Навального, в апреле 2015 года на базе «Парнаса». «Мы договорились, что участвуем совместно», — рассказывает член центрального совета Партии прогресса Леонид Волков. В какой-то момент, однако, глава «Открытой России» заявил, что не хочет отдавать весь процесс на откуп команде Алексея Навального, а хочет натренировать своих людей, — и предложил поделить регионы. В итоге Волков и его люди занимались выборами в Новосибирске, а Ходорковский организовал и профинансировал сбор подписей за участие кандидатов от «Парнаса» в Костроме.

На должность начальника выборного штаба в Костроме был выбран молодой петербургский активист Андрей Пивоваров. 28 июля 2015 года он решил удостовериться в том, что в собранных списках подписей нет так называемых мертвых душ, — и не нашел ничего лучше, как обратиться с этим в отделение полиции, где его и арестовали за попытку получить неправомерный доступ к данным. Выручить Пивоварова из тюрьмы в итоге помогла Мария Баронова — бывшая помощница депутата Ильи Пономарева, проходившая по «болотному делу» и познакомившаяся с Ходорковским по переписке, когда тот еще был в колонии. Теперь она возглавляла правозащитное направление «Открытой России». Сотрудничество Ходорковского с Бароновой, известной своей эмоциональной публицистикой и ссорами с коллегами и оппонентами в соцсетях, было воспринято неоднозначно — но в итоге именно правозащиту Ходорковский считает самым эффективным из того, чем занимается «Открытая Россия». Источник в организации утверждает, что пока не было проиграно ни одного дела, на свободу выходили все, за защиту кого брались люди Ходорковского (включая освобожденного 9 августа из СИЗО под подписку о невыезде Сергея Ахметова). «Если мы можем вытащить человека [из тюрьмы], мы будем делать все, — добавляет источник. — Что именно — вы можете додумывать». В Костроме Баронова сумела организовать освобождение Пивоварова под подписку о невыезде.

Тем не менее начальника костромского штаба нужно было менять. Навальный считал, что им должен стать Волков, Ходорковский был против — и в итоге «Открытая Россия» окончательно отошла от кампании, сосредоточившись на организации штаба по наблюдению за выборами. Впрочем, проблемы возникли и там. По словам источника в штабе, составленной сметы хватило бы на то, чтобы отправить людей даже в самые дальние районы, — однако инструкция «Открытой России» предполагала размещение наблюдателей в гостиницах, а во многих райцентрах их попросту не было. «Это все выглядело как адский распил денег, миллионов пять таким образом ушло, — сказал «Медузе» источник из окружения Навального. — Они говорили: по фигу, нам главное — обучить наблюдателей и координаторов. Ну а нам главное — выиграть выборы». В итоге штаб Ходорковского обеспечил наблюдателей только на половине участков — остальные Волкову пришлось закрывать самому. На выборах в Костроме «Парнас» набрал 2,28% голосов.
Оформление наблюдателей в штабе «РПР-Парнас» в Костромской области. Крайний справа — глава штаба Леонид Волков. Кострома, 12 сентября 2015 года
Фото: Владимир Смирнов / ТАСС

Этот результат неприятно поразил Ходорковского — и он созвал большое совещание с руководителями всех подразделений, советниками и активистами. Мария Баронова привезла туда с собой помощницу — 19-летнюю Полину Немировскую. После первого дня заседаний та написала Ходорковскому письмо с предложением, чтобы «Открытая Россия» занялась выборами самостоятельно и на всех этапах, начиная с отбора кандидатов. На следующий день бизнесмен озвучил эту идею и спросил: «Ну а кто возьмет на себя смелость прилюдно заявить, что он кандидат Ходорковского?»

— Ну я могу, — сказала Баронова.

Как рассказал источник, бывший на совещании, идею никто не поддержал. «Мы стали спорить, — говорит собеседник „Медузы“. — Он же обещал не заниматься политикой, а тут речь уже о прямом участии в выборах!» Но у Ходорковского загорелись глаза, и он решил искать кандидатов. Готовность открыто признавать, что политики работают с Ходорковским, стала одним из главных условий отбора. «Если человек говорит, что согласен, но только никому не говорите, — какая у него жизненная стратегия? Он не занял жесткую позицию по отношению к режиму, а значит, ему удобнее искать точки роста внутри режима, — объясняет свой подход глава „Открытой России“. — Зачем мне тратить не такие уж безграничные ресурсы на то, чтобы помочь этому режиму готовить себе дополнительную номенклатуру?»
Политики по объявлению

В небольшом офисе в центре Москвы в переговорной комнате сидит аккуратно постриженный молодой человек в костюме. На столе — агитационные газеты с агитационными заголовками: «Александр Куниловский: Развивать Тюмень, сохраняя лучшее»; «Марина Белова: Женский взгляд на мужскую тему»; «Егор Савин: Верьте только делам» и другие. Руководитель проекта «Открытые выборы» Тимур Валеев раньше не был связан с Ходорковским. Он работал креативным продюсером канала «Москва 24» и отвечал за организацию масштабной акции в рамках проекта «Бессмертный полк» в Москве. Валеев пришел в «Открытую Россию» сам — ответил на размещенную на сайте вакансию начальника штаба. Начал свою работу новый политический менеджер Ходорковского с колонки под названием «Я перешел на другую сторону!». Другие оппозиционеры не одобрили тот факт, что «Открытая Россия» наняла заниматься выборами коллаборациониста, — но Ходорковский в фейсбуке разъяснил, что «если мы будем отсекать тридцатилетних по признаку беспорочности репутации, нас (точнее, тогда уже вас, я ведь тоже не без греха) и двух процентов не будет».

Кандидатов на выборы решили тоже набирать по объявлению на сайте. «Все говорили, что мы никого не сможем найти, что проект изначально обречен на провал», — усмехается Валеев. Но желающих набралось полтысячи человек. Соискатели проходили несколько раундов собеседований — сначала с Валеевым, потом с Писпанен и, наконец, финальное — с самим Ходорковским. «Такое количество скайпов было — мама не горюй, — рассказывает Писпанен. — Спрашивала их про видение, про стратегию, что хотят, откуда пришли, чего боятся, на что готовы. Я сама никогда не проходила через собеседования, поэтому вопросы придумывала на ходу».

Процедура, через которую проходят будущие кандидаты, похожа на найм в корпорацию — но зарплату политикам не платят. По словам Марии Бароновой, баллотирующейся в Государственную думу как независимый кандидат в Центральном административном округе Москвы, в распоряжении каждого кандидата — восемь миллионов рублей, которые штаб тратит на печать газет, аренду помещений под встречи с избирателями и прочие нужды. Это относительно небольшая сумма: по данным источников «Медузы», близким к избирательному штабу «Единой России», депутат-единоросс тратит на свою кампанию в среднем около 30 миллионов рублей. Сама Баронова большую часть своего бюджета направила на сбор подписей, которые были необходимы для регистрации ее кандидатом (в последние дни перед дедлайном с ней ежедневно работали 400 сборщиков). Средства были потрачены не зря — подписи у Бароновой в итоге приняли (но как официального кандидата пока не зарегистрировали). На собственно кампанию она взяла кредит в два миллиона рублей как физическое лицо.
Кандидат на выборах в Госдуму от «Открытой России» Мария Баронова (крайняя справа) подает регистрационные документы в территориальную избирательную комиссию Басманного района. Москва, 3 августа 2016 года
Фото: Геннадий Гуляев / «Коммерсантъ»

Важный критерий для кандидатов «Открытой России» — возраст. По замыслу Ходорковского, на выборы надо привлекать людей моложе 35 лет, чтобы к тому времени, как режим падет, новые политики уже смогли нарастить политический капитал.

Предприниматель Марина Белова, идущая на выборы в Тверской области, несколько старше заявленного Ходорковским порога — зато подходит под критерий, согласно которому «Открытая Россия» должна открывать новые лица в политике. Белова занималась строительным бизнесом, но подалась в общественную деятельность, когда в кризис заказов у ее фирмы стало меньше. В какой-то момент она написала Ходорковскому письмо — и ее пригласили в московский офис «Открытой России». «Я долго общалась с Тимуром, рассказывала о своем видении, и в итоге мне предложили пойти в Думу от своего региона», — рассказывает Белова. От Ходорковского она получает помощь в издании газет и консультации специалистов, которых, впрочем, не всегда слушает. «Они мне говорят: мол, здесь должен быть зеленый пиджак, здесь галстук. Но я сама по себе такая, какая есть, и никакой политтехнолог не сделает так, чтобы меня принимали в обществе!»

По словам Бароновой, «Открытые выборы» — самый важный и затратный проект из всех сегодняшних проектов Ходорковского. Однако даже если верить ее оценкам (Антон Дрель утверждает, что расходы на одного кандидата в два с половиной раза ниже, чем говорит Баронова), в общей сложности на 24 кандидатов бывший олигарх собирается потратить три миллиона долларов. Сам Ходорковский говорит, что не собирается тратить на деятельность проектов «Открытой России» суммы больше, чем он получает по процентам от вложенного в консервативные инвестиции капитала.

В 2016 году Ходорковский впервые за 12 лет снова попал в составленный российским Forbes рейтинг богатейших людей России, который когда-то возглавлял. Даже при консервативных вложениях он может получать со своего состояния около 5% — а это 25 миллионов долларов в год. Однако сумма, которую тратит Ходорковский на все свои проекты, не превышает десяти миллионов в год, утверждает источник, близкий к бывшему владельцу ЮКОСа. Кроме проектов «Открытой России», по данным собеседников «Медузы» в окружении Ходорковского, он тратит деньги на поддержку нескольких российских СМИ, а также некоторых независимых политиков. В их число входит и Алексей Навальный — он подтвердил «Медузе», что Ходорковский в течение двух лет оплачивал работу его адвокатов по делу «Ив Роше».

Ходорковский полагает, что власть в России не сменится еще 10–15 лет — а значит, ошибки, которые совершаются сейчас, можно успеть исправить. Кроме подготовки молодых политиков, которые должны набрать вес к решающему историческому моменту, Ходорковский ставит задачу еще и подготовить программу реформ в будущей России. Изначально ей занимался все тот же Арсений Бобровский — но его деятельность зашла в тупик: известные американские и европейские экономисты вроде Джеффри Сакса, по словам источника «Медузы», не хотели, чтобы их разработки использовались в политических целях, — а Ходорковский стремился к огласке. После ухода Бобровского эстафету принял Владимир Пастухов — бывший советник председателя Конституционного суда, юрист и политолог, работающий в Оксфорде. Впрочем, по словам Пастухова, он отвечает «только за правовой и конституционный блок». Именно о конституционном кризисе был совместный доклад Пастухова с двумя профессорами Высшей школы экономики, который они недавно представляли в Лондоне. Ходорковский считает, что действующая Конституция РФ перестала работать, в стране необходимо провести децентрализацию, а состав правительства должен определяться депутатами парламента.

До написания конкретного проекта реформы дело пока так и не дошло. «Один раз вдохнули и выдохнули, а на второй уже несколько месяцев нет сил», — говорит Пастухов. По его мнению, «Открытая Россия» — одна из двух в стране структур, которые всерьез задумываются о «жизни после смерти». Вторая — Центр стратегических разработок Алексея Кудрина, бывшего министра финансов. «Кудринский проект гораздо более структурирован, обладает гораздо более мощным ресурсом, — говорит Пастухов. — Но все его проекты исходят из каких-то рамок, которые заложены как константа. А идеи часто несовместимы с константой. Для „Открытой России“ их гораздо меньше». Правда, по словам Пастухова, у «Открытой России» гораздо меньше и ресурсов — сам он и вовсе работает бесплатно. «Мне и на „Полит.ру“ не предлагали денег, и в „Новой газете“, и здесь. Видимо, лицо у меня такое».

Именно в перспективе «неближайшего будущего» Ходорковский беспокоит действующую власть, сообщил «Медузе» источник, близкий к администрации президента. На данный момент его большой проблемой не считают, хотя кандидатов «Открытых выборов», конечно, постараются не пустить в парламент. «В текущей оперативной повестке Ходорковский не стоит. Навальный беспокоит больше, — говорит собеседник „Медузы“. — Но в долгосрочной он один из главных врагов. У него есть деньги, он умен». Больше всего, по его словам, Ходорковский на свободе напрягает главу «Роснефти» Игоря Сечина — который, как принято считать, и был главным организатором разгрома ЮКОСа (Ходорковский и другие менеджеры компании неоднократно обвиняли Сечина в том, что именно он заказал доклад «Государство и олигархия» Белковскому и убедил Владимира Путина, что олигарх представляет угрозу для власти).

В краткосрочной же повестке перед Ходорковским и его командой стоит не только задача успешно выступить на выборах. «Открытая Россия» сейчас в очередной раз пытается найти главного редактора для своих медийных проектов. Заниматься этим на сей раз пришлось Марии Бароновой — из последних сил собирая подписи, она параллельно интервьюировала в Москве потенциальных кандидатов. В один из последних дней июля потенциальная кандидатка в депутаты Госдумы устало допивает кофе в ресторане рядом со своим штабом и отводит глаза в ответ на вопрос, получилось ли найти нужного человека, — а потом неожиданно говорит:

— А зачем нам главный редактор? Пусть главным редактором будет Михаил Ходорковский!