*1653. Поправки к авторскому праву

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/promez...o_smysla_21424

Владимир Харитонов четверг, 9 декабря 2010 года, 18.00

Промежуточная победа здравого смысла
Поправки к авторскому праву восстановят баланс общественных интересов

Вы думаете, законы пишут депутаты? Вовсе нет. Они их только обсуждают и принимают. А пишут законы юристы. Авторское право — вотчина Исследовательского центра частного права, который создал Гражданский кодекс и отвечает за его изменение.

Спустя два года после вступления в силу 4-й части ГК, посвящённой интеллектуальной собственности, юристы предложили внести в него поправки.

Исправить в этой части российского законодательства действительно есть что. Помимо правки технической и логической, вступившая в силу в 2008 году 4-я часть Гражданского кодекса, серьёзно обновившая действовавшие до того законы, касавшиеся, в частности, авторского права, по мнению многих экспертов, требовала и содержательных изменений.

Несколько интернет-издателей, библиотекарей, авторов и администраторов русской «Википедии», юристов и журналистов решили, что хороший способ начать новую жизнь — расширить действующее российское законодательство так, чтобы вернуть нам всем культурное наследие советской эпохи, сделать возможным свободное распространение культурных ценностей, создать условия для цивилизованной работы цифровых библиотек. И они написали письмо в профильные комитеты Государственной думы.
Открытое письмо Государственной думеЖёсткость принятого тогда закона объяснялась соображениями прежде всего внешнеполитическими. Накануне вступления во Всемирную торговую организацию от России её зарубежные партнёры требовали приведения внутреннего законодательства, охраняющего интеллектуальную собственность, в соответствие с международными законами.

В результате закон в соответствие привели. Даже с запасом по части запрещения, чтобы зарубежные коллеги и подкопаться не могли. И хотя международные соглашения в области охраны интеллектуальной собственности предусматривают изъятия, обусловленные внутренними законодательством и культурными традициями, авторы ГК постарались не оставить в законе никаких отклонений. Так что теперь мы охраняем всё, всегда, везде в течение 70 лет после смерти автора. Микки-Маус и прочие боги индустрии развлечений могут вздохнуть спокойно — непрекращающееся обогащение их владельцам закон РФ теперь гарантирует.

Кстати, об обогащении. Авторское право рассматривалось создателями Гражданского кодекса прежде всего и по преимуществу с точки зрения рыночных отношений, которые возникают в связи с оборотом в экономике интеллектуальной собственности. Автор создаёт произведение, а потом его продаёт. Потребители его покупают, а издатели и торговцы его им продают. Точка. Без денег всё это может происходить только в порядке разрешённого, но малозначащего исключения. Или вопреки закону. Поскольку понятия добросовестного использования (то есть использования без извлечения незаконной прибыли или без нанесения прямого ущерба автору) в российском законе нет, то в целом вся конструкция авторского права получилась радикально рыночной.

Культура и в самом деле с удовольствием укладывается в рамки рыночных отношений, правда не вся, а только та, которая производится и продаётся индустрией развлечений. Есть и другая, которая умещается в эти рамки уже сложнее, поскольку по определению не может быть массовой, — интеллектуальная литература, артхаусное кино, индии-музыка. А есть ещё и та часть культуры, которая стала общим культурным достоянием. Парадокс в том, что именно она, практически выпадая из рыночных отношений (издателю уже не удастся заключить договор с Пушкиным), является самой ценной. Или просто бесценной.

Авторы, между прочим, тоже далеко не все пишут бестселлеры. В последней своей книге «Слова и деньги» известный издатель и аналитик издательского дела Андре Шиффрин приводит любопытную статистику: оказывается, даже в такой относительно благополучной стране с точки зрения развития книжной индустрии и литературы вообще, как Франция, всего 900 писателей получают от своих книг ощутимый (выше минимальной зарплаты) доход. Подавляющая часть авторов не извлекает из своего творчества практически никаких денег. Более того, немалое их число готовы не только распространять свои труды бесплатно, но ещё и доплачивать издателям за то, чтобы их произведения доходили до читателя и слушателя.

Интеллектуальная собственность, конечно, не исчерпывается искусством. Но даже в такой вполне рыночной сфере, как информационные технологии, немалая часть программ уже давно распространяется бесплатно. Более того, 60% всех веб-сайтов в мире обслуживается веб-серверами на базе бесплатного программного обеспечения. И это не только не мешает развиваться IT-индустрии, но, напротив, способствует её росту.

Не исключено, что авторами закона в своё время двигали самые лучшие намерения — наряду с прочими сферами российской жизни установить наконец цивилизованный порядок и в авторском праве, обеспечив понятные и логичные условия для рыночных отношений в этой сфере. Но к 2008 году, когда 4-я часть ГК вступила в силу, сама цивилизация, видимо, стала другой. С законами это бывает часто — они фиксируют предыдущее состояние общества, не поспевая за его развитием. И чем больше изменения связаны с технологиями (а отношения в сфере интеллектуальной собственности как раз с ними связаны напрямую), тем быстрее законы устаревают — прямо у нас на глазах.

Опубликованный на портале российского частного права проект поправок, которые юристы предлагают внести в 4-ю часть Гражданского кодекса, содержит большое количество изменений, реализация которых способна хотя бы отчасти вернуть утраченный в 2008 году баланс общественных интересов.

И это тем более удивительно, что, в сущности, так быть практически не могло. Только на протяжении последнего года лоббисты индустрии развлечений прилагали максимум усилий, чтобы ужесточить законодательство в сфере авторского права ещё больше. Достаточно вспомнить ту резкую реакцию, которую вызвало открытое письмо Ассоциации интернет-издателей в адрес депутатов Госдумы и Института частного права у капитанов этого бизнеса: библиотекарей обвинили в потворстве пиратству, а призыв к введению института свободных лицензий — в попытках отнять права у авторов. Надо ли уточнять, что у капитанов этого бизнеса было (и остаётся) достаточно убедительных аргументов не только риторического порядка?

Однако юристы-цивилисты отказались выслушать не только большой бизнес, но и общественное мнение, озабоченное правами реальных авторов и интересами сохранения и приумножения общественного культурного достояния. Среди предлагаемых поправок, касающихся самых разных форм интеллектуальной собственности (в частности, существенной переработке подверглись те статьи ГК, которые связаны с передачей результатов научных исследований, и, очевидно, они обусловлены началом деятельности инновационного проекта «Сколково»), есть несколько предложений по изменению кодекса, которые относятся к непроприетарным формам интеллектуальной собственности.

Введение всего одного пункта в статью 1233 ГК («Правообладатель может сделать публично, то есть путём сообщения неопределённому кругу лиц, заявление о предоставлении любым лицам возможности безвозмездно использовать принадлежащий ему результат интеллектуальной деятельности на определённых им условиях и в течение указанного им срока. В течение этого срока любое лицо вправе использовать этот результат на указанных условиях. При отсутствии в заявлении правообладателя указания на срок считается, что этот срок составляет пять лет. В течение срока действия заявление не может быть отозвано, а предусмотренные в нём условия использования не могут быть изменены») создаст практически необходимые условия для корректной реализации авторами права на свободное распространение их произведений, а также для адаптации в России распространённых в мире авторских лицензий Creative Commons. Кроме того, это положение позволит функционировать в России и свободным лицензиям, под которыми распространяется современное бесплатное программное обеспечение.

Другая предлагаемая цивилистами новация — целиком переписанная статья 1275 ГК, посвящённая «свободному использованию произведений библиотеками, архивами и образовательными организациями», — наконец-то позволит этим общественным институтам на законных основаниях, но без необходимости поиска авторов и выпрашивания у них разрешения воспользоваться современными технологиями и оцифровать свои хранилища, бумажные документы в которых находятся под постоянной угрозой исчезновения. Юристы не забыли, впрочем, и об опасениях правообладателей, обязав эти институты осуществлять оцифровку исключительно на безвозмездной основе и в служебных помещениях.

Вообще идея безвозмездности использования как условия возможного ограничения прав авторов появляется в предложенном варианте изменений ГК достаточно часто. Показательный пример — разрешение «публичного исполнения правомерно обнародованных произведений, осуществляемого без цели извлечения прибыли в образовательных, медицинских организациях, учреждениях социального обслуживания и учреждениях уголовно-исполнительной системы» без разрешения автора и без выплаты ему вознаграждения. Сразу вспоминаются недавние громкие скандалы, связанные с требованиями РАО заплатить за публичное исполнение песен военных лет хором ветеранов.

Самарский хор ветеранов спел песни о войне и оказался должен. За публичное исполнение песен «Лён мой, лён», «От героев былых времён» и «Смуглянка» Российское авторское общество (РАО) выставило счёт. Ветераны и авторы песен в недоумении.
Подробнее о скандалах вокруг РАО читайте в материале «Музыка в законе»Эта поправка к закону ограничивает последнее время неимоверно разбухшие аппетиты обществ по коллективному управлению правами (надо отметить, что статьи, касающиеся их деятельности, юристы оставили без изменений, фактически отвергнув новации, которые хотело внедрить в ГК министерство культуры). Аналогично ограничиваются и права авторов произведений архитектуры, расположенных в месте, открытом для свободного посещения. Если поправки вступят в законную силу, то эти сооружения теперь можно фотографировать (и распространять эти фотографии) безвозмездно и без разрешения.

Не все из предложенных юристами Центра частного права поправки к ГК последовательны и логичны. Упомянутое разрешение фотографировать памятники архитектуры, к примеру, почему-то не распространяется на произведения скульптуры, которые, как и здания, часто располагаются в открытых для посещения местах. Однако следы идеи добросовестного использования в поправках к ГК всё же появились и помимо безвозмездности. Их можно найти в предлагаемой цивилистами новой статье 1253, посвящённой ответственности интернет-провайдеров: даже при нарушении интеллектуальных прав они освобождаются от ответственности, если они не знали и не должны были знать о нарушениях, совершаемых пользователями, а также приняли меры к устранению нарушения по заявлению третьих лиц. Эта статья, правда, не регламентирует процедуру, аналогичную американскому закону DMCA, описывающему поведению всех сторон в возможном конфликте вокруг авторских прав в интернете, но, во всяком случае, создаёт основания для его появления, на что надеется вся российская интернет-индустрия.

Крупнейшие интернет-компании наконец не выдержали и попросили законодателей что-то делать с явной несуразицей, при которой за публикацию в Сети неавторизованного контента пользователями суды выносят решения против этих компаний. Виноваты-то, с точки зрения бизнеса, пользователи! Нет, виноват закон.
Подробнее о позиции интернет-индустрии по вопросу об ответственности за нарушения авторского права читайте в материале «Отвяжитесь ради бога!»Предложенному Центром частного права проекту поправок предстоит ещё довольно длинная дорога на пути к принятию Госдумой и утверждению президентом. Совершенно очевидно, что далеко не все из них будут с радостью приняты всеми, особенно активными борцами «за права правообладателей». А потому их судьба будет зависеть и от той поддержки, которую сможет им оказать общественное мнение и, конечно, трезвомыслящий и ориентирующийся на будущее инновационный сектор российской экономики.

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/piraty...m_flagom_21541

Милана Захарова четверг, 16 декабря 2010 года, 12.00

Пятая республика ужесточает интернет-законодательство

9 ноября 2010 года Министерство культуры РФ собрало практический семинар, чтобы посоветоваться, как сделать законы об авторском праве пожёстче. Собравшиеся представители правообладателей ставили друг другу в пример Францию, которая за последние годы успела стать образцом государственной борьбы с пиратством. Только стоит ли ей подражать?

АДОПИ не от слова «адаптировать»

Распространение интернета и внедрение цифровых технологий стали причиной так называемой дематериализации культурной продукции — как во всём мире, так и в отдельно взятом французском государстве. Музыкальная сфера пребывает в особенно глубоком кризисе: с 2002 года продажи звукозаписей сократились во Франции на 52%, а киноиндустрия заявляет, что ежедневно нелегально скачивается 450 тыс. новых фильмов. Ответственность за падение продаж чаще всего возлагают на интернет-пользователей.

В начале 2009 года газета La Croix приводила данные из исследования Ассоциации по борьбе с пиратством в аудиовизуальной сфере (Association de lutte contre le piratage audiovisuel, ALPA). На первом месте по пиратскому потреблению находится музыка (18% во Франции, 27% на мировом уровне), на втором — фильмы (соответственно 13 и 19%). Среди тех, кто выходит в Сеть ежедневно, 64% респондентов в группе 18—24 лет занимались интернет-пиратством или пользовались нелегальной продукцией, 54% — в возрасте 25—34 лет, 30% — в группе 35—49-летних, 8% — в возрасте 50—64 лет. В опросы не были включены подростки, у этой аудитории процент может быть даже выше, чем во всех остальных группах.

Впечатлённая таким положением дел, индустрия культуры начала действовать жёстко и беспощадно в двух направления. Во-первых, активно развивая собственную сеть продаж в интернете. Во-вторых, через ведение юридической и технической борьбы с нарушителями. Последний шаг в этом направлении — принятие во Франции новых законов. У истоков законопроекта стояли Жером Сейду (группа «Пате»), Паскаль Негре (группа «Юниверсал Мюзик Франс») и Дени Оливен (в то время генеральный директор группы «Фнак»), которые в 2007 году сумели убедить правительство и лично президента Саркози в необходимости принятия экстренных мер для спасения французской культуры.

Спустя два года после вступления в силу 4-й части ГК, посвящённой интеллектуальной собственности, юристы предложили внести в него поправки. Исправить в этой части российского законодательства действительно есть что. Помимо правки технической и логической, вступившая в силу в 2008 году 4-я часть Гражданского кодекса, серьёзно обновившая действовавшие до того законы, касавшиеся, в частности, авторского права, по мнению многих экспертов, требовала и содержательных изменений. Жёсткость принятого тогда закона объяснялась соображениями прежде всего внешнеполитическими.
Промежуточная победа здравого смысла

Выступая 23 ноября 2007 года в Елисейском дворце по случаю подписания межпрофессионального соглашения о борьбе с пиратством в Сети, президент Николя Саркози заявил: «Я приветствую этот решающий момент наступления эры цивилизованного интернета. Интернет — это новые приграничные земли, территория, которую нужно завоевать. Но интернет не должен быть высокотехнологичным Диким Западом, зоной беззакония, где лица «вне закона» могут без ограничений заимствовать художественные произведения и, даже хуже, зарабатывать на них за счёт их авторов. С одной стороны, новейшая современная сеть и совершенное оборудование и, с другой стороны, средневековое поведение, когда под предлогом того, что всё оцифровано, каждый может свободно совершать кражу выставленного на продажу товара».

Для решения этих вопросов было предложено создать специальную структуру — Высший орган по распространению произведений и защите авторских прав в интернете — АДОПИ (Haute authorité pour la diffusion des oeuvres et la protection des droits sur Internet, HADOPI), который берёт на себя функцию полиции интернета. Позднее, в 2009 году, после завершения Генеральных штатов прессы, частью нового закона стали электронная пресса и авторское право журналиста.

Отключать и не пущать

Новый законопроект вызвал бурную полемику в средствах массовой информации Франции. Прежде всего невозможно точно определить долю пиратского потребления и то, насколько сильно оно повлияло на падение продаж в сфере музыки и кинофильмов. В этом смысле неправильно перекладывать ответственность за кризис только на потребителей. Как отмечала газета Le Monde, появление фонограммы не помешало артистам продолжить концертную деятельность, радио не отменило концертные турне, видеомагнитофон не положил конец кинотеатрам. И интернет не убьёт творческую деятельность. Но необходимо создать систему вознаграждения деятелей культуры, адаптированную к веку интернета.

Но под вопрос ставится институт демократических свобод (свобода коммуникации, доступ к образованию и пр.).

Так, Даниель Каплан, генеральный директор фонда «Интернет нового поколения» (Fondation Internet nouvelle génération, Fing), подчёркивает: «Основная проблема — в отношении гражданских свобод. Мы объединяем разные понятия: право доступа в интернет и пиратское потребление музыкальных произведений. Это выглядит так, как будто мы запрещаем посещать публичные места лицам, ранее совершившим преступление».

Особенно острой критике подверглась юридическая правомерность наказания интернет-пиратов. Было предложено высылать на электронный адрес нарушителя два предупреждения и при третьем нарушении отключать доступ в интернет. Профессиональные объединения и общественные организации (Национальная комиссия по информатизации и свободам — Commission Nationale de l’Informatique et des Libertés, «Репортёры без границ» и др.) раскритиковали законопроект, а 10 июня 2009 года Конституционный совет признал не соответствующими французской конституции положения относительно процедуры наказания нарушителей, косвенным образом признав, что право доступа к интернету относится к основным демократическим свободам. Административная структура (АДОПИ) не имеет права принимать решение о прекращении доступа в интернет.

Работа над утверждением законопроекта продолжалась. Он проходил в СМИ как закон «Творчество и интернет» и был принят в два этапа. Закон о развитии распространения и защите творчества, или сокращённо, по названию создающейся для его реализации административной службы, АДОПИ-1, вступил в силу 12 июня 2009 года. Раздел о процедуре отключения от интернета, доработанный в соответствии с рекомендациями Конституционного совета, принял вид отдельного закона. АДОПИ-2, или закон о защите литературной и художественной собственности в интернете, был окончательно принят 28 октября 2009 года.

На европейском уровне параллельно шло обсуждение проблемы борьбы с пиратами интернета. В конце 2009 года Европарламент и Европейский совет признали возможным отключение доступа в интернет только при соблюдении ряда условий. Решение об отключении соединения может вступить в силу только после «предварительной, справедливой и беспристрастной» процедуры, которая позволит пользователю защитить себя (соблюдение презумпции невиновности и права на частную жизнь), даже если решение принимает административная структура.

В распоряжение «Частного корреспондента» попал документ, который 23 ноября 2010 года будет представлен в правительство. В нём министерство культуры предлагает обязать интернет-провайдеров следить за пользователями, отнять часть прав у авторов и, наконец, ввести лицензирование электронных публикаций. И правда, сколько уж можно?
Ещё один процент

Что касается технической стороны законопроекта, то сомнения вызывала сама возможность отслеживания пиратов. Пользователи либо найдут способ обходить закон, либо будут обмениваться файлами другим способом, не используя Сеть. В интернете стали появляться блоги с названиями «Обойти АДОПИ за 27 секунд», «10 уловок, чтобы обойти АДОПИ» и пр. В Сети можно было найти призывы начать партизанскую войну, в случае если пострадают невиновные.

Кроме того, неоднократно звучали мнения о том, что закон устареет уже на момент вступления в силу. Причём такая позиция была характерна и для сторонников, и для противников законопроекта. Основной аргумент: «полиция интернета» может просто не успевать за скоростью развития технологий.

Таким образом, Франция становится первой страной, в которой появился закон о борьбе с пиратами в интернете. Как заявил Николя Саркози после принятия второй части закона, «Франция, страна — изобретатель авторских прав, нация — защитница деятелей культуры, демонстрирует свою заинтересованность в адаптации этой защиты [в цифровую эпоху], не нанося вреда правам потребителей».

5 миллионов на борьбу с пиратами

Для борьбы с пиратством в интернете было создана независимая административная служба — Высший орган по распространению произведений и защите авторских прав в интернете, который был образован в 2010 году. Миссия агентства — способствовать развитию легального предложения цифровой продукции в интернете и пресекать её нелегальное потребление. Под наблюдение попали в первую очередь файлообменные ресурсы.

Официально антипиратская служба будет выполнять лишь «превентивную» и «педагогическую» функции. К примеру, одно из направлений деятельности — введение особой системы маркировки, которая позволит лучше ориентироваться на рынке электронной коммерции. Кроме того, высший орган постоянно обновляет перечень технических средств защиты интернет-соединений. Бюджет организации — 6,7 млн евро в 2009 году, 5,3 млн евро — в 2010-м, он проходит отдельной строкой в бюджете министерства культуры и коммуникации.

Разработана и процедура наказания пиратов. Планируется, что ежедневно будет рассылаться 10 тыс. электронных писем с предупреждениями, а ежегодно будет приниматься более 50 тыс. решений о временной приостановке выхода в интернет для таких нарушителей. Ожидается, что благодаря этим мерам объём нелегального обмена файлами за год сократится наполовину. Предусмотренные санкции дополняют законодательство о борьбе с контрафактной продукцией.

Система штрафных санкций в рамках новых законов получила название «дифференцированные ответные действия». Она состоит из трёх уровней. При первом нарушении на e-mail пользователя приходит предупреждение. После второго, совершённого менее чем через шесть месяцев, — повторное предупреждение и заказное письмо (для подтверждения даты получения абонентом извещения). В случае рецидива доступ в Сеть с данного IP-адреса может быть заблокирован на срок до одного года, и всё это время пользователь продолжает платить абонентскую плату провайдеру. В дальнейшем нарушитель уже попадает под действие законодательства о борьбе с контрафактной продукцией (штраф до 300 тыс. евро и два года тюремного заключения).

Решение о приостановке соединения с интернетом, как и о сумме штрафа, судья принимает по упрощённой процедуре (нет предварительных слушаний и выяснения причин правонарушения). В этом смысле процедура максимально приближена к системе наказаний за дорожно-транспортные нарушения. Судья выносит единоличное письменное заключение на основании полученной от соответствующего подразделения Высшего органа по защите авторских прав в интернете информации. При принятии окончательного вердикта он обязан учитывать обстоятельства и серьёзность нарушения, а также личность нарушителя (профессиональную и социальную позицию) и его положение в социальной структуре общества.

В дополнение к этому владелец IP-адреса лично несёт ответственность за все незаконные действия, совершённые с его компьютера (даже если им воспользовалась третья сторона), и обязан обеспечить безопасность своего подключения к Сети. В тексте закона для таких нарушений предусмотрено определение «явная небрежность». Если владелец не принял мер по обеспечению безопасности своего интернет-соединения после получения первого предупреждения, ему грозит отключение доступа на срок до одного месяца и штраф до 1500 евро.

Правообладатели (при помощи специальных агентов и посреднических компаний) отслеживают IP-адреса нарушителей и отправляют комиссии по защите прав IP-адрес (подразделение АДОПИ), время и предмет правонарушения. После этого комиссия обращается к интернет-провайдерам, чтобы они по IP определили имя пирата. Если комиссия по защите прав принимает решение о преследовании злоумышленника, провайдер направляет ему первое письмо, затем второе. В случае рецидива в дело вступает судья.

По закону провайдеры должны предоставлять информацию о пользователе по запросу Высшего органа по защите авторских прав в интернете: личность, почтовый адрес, электронный адрес и телефон. При принятии судом обвинительного вердикта провайдер обязан отключить доступ в течение двух недель и проинформировать об этом соответствующее подразделение административной службы. В случае если он этого не сделает, на него может быть наложен штраф в размере до 5 тыс. евро. Кроме того, провайдеры обязаны включить в контракт пункты об ответственности за нелегальное потребление цифрового культурного продукта.

Первые письма-предупреждения от имени АДОПИ были разосланы провайдерскими компаниями 1 октября 2010 года. Был создан специальный сайт — hadopi.fr, где интернет-пользователи могут получить дополнительную информацию о том, как вести себя в случае получения уведомления-предупреждения.

Сейчас с АДОПИ активно сотрудничают представители музыкальной индустрии и киноиндустрии. Ожидается, что в проекте примут участие также заинтересованные лица из издательского бизнеса и производители компьютерных игр.

Блог — не СМИ

Затрагивает новое законодательство и статус электронной прессы. Ещё в январе 2009 года Николя Саркози пообещал, что её права и обязанностями уравняются с печатной прессой, например онлайн-СМИ смогут получать субсидии из фондов государственной помощи прессе. В итоге новый статус был одобрен 12 июня 2009 года в рамках АДОПИ-1. Электронные СМИ были признаны профессиональными изданиями, в случае если они предлагают главным образом текстовое содержание, которое регулярно обновляется, а все обновления датированы; если содержание оригинально, основано на информации, связанной с текущими событиями, и подготовлено в соответствии с требованиями, предъявляемыми к журналистским текстам и т.д.

Этот долгожданный статус позволил наконец «чистым» информационным интернет-сайтам, то есть сайтам, информация которых доступна только в электронном виде, с надеждой смотреть в будущее. Такие участники рынка, как mediapart.fr, bakchich.info, rue89.fr, slate.fr и др., смогли зарегистрироваться в Паритетной комиссии по вопросам печатных изданий и пресс-агентств и создать собственное профессиональное объединение — Профсоюз независимой электронной прессы.

При этом статус профессионального СМИ не могут получить электронные коммуникационные ресурсы, если их основная сфера деятельности — распространение рекламы и объявлений. А также блоги, так как не соответствуют теперь уже на законодательном уровне установленным критериям.

Минус гонорары

В рамках закона о защите творчества в интернете было рассмотрено и использование журналистских произведений в цифровую эпоху. Если раньше за каждую перепечатку статьи автору выплачивалось вознаграждение, то по новым правилам журналист передаёт эксклюзивное право на свои публикации работодателю, который может их использовать «на разных носителях». Единственное вознаграждение — заработная плата журналиста. При этом в законе прописан период эксплуатации статьи, по завершении которого журналист снова может претендовать на вознаграждение. В течение полугода издательства должны заключить новые коллективные договоры, где будут прописаны новые условия сотрудничества.

Впрочем, на практике никакой ясности про то, как закон будет применяться, нет. Что понимается под разными носителями? Будут ли использоваться тексты и в бумажной, и в электронной версиях издания? Или вообще во всех изданиях ИД? Означает ли это, что в этой ситуации в выигрыше остаётся только издатель, который экономит на гонорарах? Национальный профсоюз журналистов Франции (SNJ-CGT) называет эту реформу посягательством на статус журналиста.

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/otkryt...odatelyu_22510

суббота, 5 марта 2011 года, 11.58

Против поправок к статье 1273 закона об авторских правах

// PhotoXPress.ru, Fotolia
увеличить размер шрифта уменьшить размер шрифта распечатать отправить ссылку добавить в избранное код для вставки в блог

Невозможно «украсть» у человека то, чем он никогда не обладал. Авторские права никогда раньше не давали господам писателям полномочий совать свой нос в чужую частную жизнь. Нет никаких рациональных причин предоставлять им такие полномочия. Тем более в эпоху интернета, когда проблема защиты частной жизни стоит особенно остро.

Уважаемый законодатель!

К внесению в Государственную Думу готовится проект поправок в Гражданский Кодекс, сочинённых неким «центром частного права». Проект содержит ряд положений, необоснованно ущемляющих права граждан и представляющих серьёзную опасность для благополучия общества. Поправки в статью 1273 ГК лишают граждан права на воспроизведение книг в личных целях. Нововведение, как можно видеть из контекста и сопутствующих публичных выступлений, направлено против воспроизведения книг в электронно-цифровой форме. Запрет сопровождается издевательской ссылкой на статью 1275, которая теперь требует от библиотек «исключения возможности создания электронных копий произведения», то есть лишает библиотеки одной из важнейших их функций.

Мы обращаем ваше внимание на категорическую недопустимость принятия законодательной властью этой поправки. А равно любых других законопроектов подобного пошиба. Электронные книги играют всё большую роль в жизни общества. Уже в ближайшем будущем они значительно потеснят традиционные бумажные книги во многих областях жизни. Извращение законодательства о них в пользу кучки дельцов устаревающего бизнеса не просто доставит неприятности гражданам, но и плачевно скажется на состоянии российской культуры. Разумеется, никакое законодательство не способно на самом деле ликвидировать приватное копирование книг — это противоречило бы природе вещей и шло бы в разрез с техническим прогрессом. Действительным результатом принятия упомянутых поправок будет легализация ряда технических, юридических, организационных и пр. грязных трюков, предоставляющих «правообладателям» (в данном случае — крупнейшим коммерческим книгоиздательствам) дополнительные рычаги контроля над обществом. «Средства защиты авторских прав», уничтожающие «защищаемые» литературные произведения или блокирующие доступ к ним, судебные иски против разработчиков новой техники, «лицензионные договоры», по второму, третьему, десятому разу продающие читателю одно и то же произведение, произвольные поборы с ИТ-организаций, — существующие сейчас на птичьих правах или прямо незаконные уловки приобретут легальный статус и расцветут махровым цветом.

Отсутствие рационального обоснования.

Неприкосновенность частной жизни — краеугольный камень европейской цивилизации, принцип, насквозь пронизывающий все современные правовые и социальные институты. Его частный случай — право граждан на использование любых опубликованных произведений искусства в личных некоммерческих целях, есть столь же важный элемент авторского права, что и понятие исключительного права на произведение. Общий принцип, что пожалованные государством монополии (исключительные права) не имеют силы над частной жизнью человека, прекращают своё действие на пороге его дома — старше авторского права в его современном виде. Отмена нормы, ограничивающей исключительные права публичной деятельностью есть радикальная реформа авторского права, имеющая непредсказуемые последствия. Некоторые наиболее важные из последствий упомянуты здесь, но это, конечно, далеко не все.

Ещё один пример, из области копирайта. Часто приходится слышать о том, что в США драконовское копирайтное законодательство и нарушителей там чуть не вешают на столбах. Обычно такие утверждения повторяются после того, как становится известно об очередной порции исков на астрономические суммы, которые рассылают пользователям торрентов компании-правообладатели. Но иск предполагает всё-таки гражданскую ответственность, а вот для того, чтобы заработать уголовную статью, в Штатах нужно постараться: либо извлечь доход из пиратства, либо раздать контента на сумму более тысячи долларов за 180 дней, либо распространить необнародованное произведение. А теперь сравните со статьёй 146 из российского Уголовного кодекса, которая требует всего лишь «размера» в 50 тыс. рублей, независимо от времени распространения и того, извлекал ли пират прибыль. Там, где американский правообладатель рассылает иски, отечественный идёт в милицию, которая и занимается охраной его доходов, хотя у неё наверняка есть дела поважнее. Учитывая распространённую незаконную практику «оценки ущерба в размере стоимости исключительных прав», многие дела по статье 146 возбуждаются вообще при отсутствии состава преступления.
Не пугайте себя

К сожалению, в прессе непропорционально широко представлены сочинения пропагандистов экстремистских теорий копирайта, рассматривающих любые, даже самые фундаментальные ограничения исключительных прав как досадное недоразумение или козни злоумышленников. В выступлениях этих господ примеры использования гражданами произведений в личных целях соседствуют (в особенности когда речь заходит об интернете) с такими словами как «пиратство» или даже «воровство». Следует подчеркнуть, что эти заявления не отражают реальность, а есть лишь выражение намерений и интересов упомянутых господ. Невозможно «украсть» у человека то, чем он никогда не обладал. Авторские права никогда раньше не давали господам писателям полномочий совать свой нос в чужую частную жизнь. Нет никаких рациональных причин предоставлять им такие полномочия. Тем более в эпоху Интернета, когда проблема защиты частной жизни стоит особенно остро.

Патологическая ненависть экстремистов от копирайта к техническому прогрессу толкает их на нелепые заявления. Можно услышать, что в старые времена копирование книг для личного пользования было дорогостоящим, поэтому-де с ним можно было мириться, а теперь оно стало лёгким — и поэтому его следует запретить. Легко видеть, что это вздор. Во первых, право делать копии в личных целях — не подачка с барского стола, а фундаментальное ограничение копирайта, причины которого не имеют никакого отношения к сложности или простоте его реализации. Во вторых, прогресс создал новые возможности не только и не столько для домашнего обихода. Возможности для профессионального распространителя литературы расширились много сильнее.

Общество не испытывает острого недостатка литераторов, который оправдывал бы крайние меры. Напротив, доступность Интернета привела к бурному росту литературной жизни. На крупнейшем русскоязычном литературном сайте «Журнал Самиздат» при интернет-библиотеке Мошкова зарегистрировано более 55 тысяч авторов, произведения которых читают в сумме полмиллиона раз в день. Каждый год несколько десятков произведений с «Самиздата» публикуются бумажными издательствами. Многие авторы выкладывают у Мошкова свои ранее опубликованные на бумаге книги. Разделы современной прозы, фантастики, остросюжетной литературы авторов, имеющих печатные публикации, насчитывают 636, 308 и 62 писателей соответственно. Складывается особая категория чисто-сетевых авторов, достигших немалой популярности, но обращающихся к читателю исключительно через Интернет (как Александр Розов, Анна Коростелёва, Павел Шумил, Джордж Локхард). Наконец, «главная», исторически первая часть библиотеки Мошкова содержит книги писателей старшего поколения (как братья Стругацкие, Кир Булычёв, Григорий Горин, Владислав Крапивин), оцифрованные и выложенные с их санкции поклонниками их творчества. На её странице разрешений (впрочем, давно уже не обновляемой и изрядно устаревшей) имеется 160 разрешений индивидуальных авторов, 10 писательских объединений, периодических изданий и издательств (большая часть последних также является по существу писательскими объединениями), 46 разрешений переводчиков.

Авторы, сделавшие свои книги доступными публично, не имеют причин бояться их приватного копирования. Напротив, оно упрощает им доступ к читателю, позволяя обходиться простыми техническими и организационными формами. Против «интернет-пиратства», включая сюда и воспроизведение в личных целях, выступает небольшая группа посредственно талантливых авторов, чей доступ к читателю зависит исключительно от политики крупнейших издательств. Вполне вероятно, что их благополучию свобода приватного копирования электронных книг (книг других авторов, разумеется) вредит. Но для общества избавление от производимых ими гор шаблонной эрзац-литературы будет несомненным благом.

Протекционизм худшего рода.

Гонорары писателей оставляют желать лучшего. Но причина тому — не древнее право граждан на приватное копирование, а недавняя гипертрофия копирайта, новомодная «защита» авторов, после которой они остались без весомых аргументов в торге с издателями и были лишены возможностей вести денежные дела в обход последних. Писатель, живущий на гонорары — явление редкое в современном мире, и стало оно редким задолго до всяких компьютеров. За вычетом авторов учебников, рекомендованных министерством, или пишущих на заказ технических писателей, в России не найдётся более дюжины литераторов, имеющих гонорары основным источником доходов. Большинству писателей не менее важна доступность их сочинений читателю, причём и материально — личная и профессиональная репутация имеет денежное выражение в размере зарплаты, в шансах получения грантов (для научных работников) или литературной премии.

Для современного читателя бумажное книгоиздание есть предельно неэффективный, даже паразитический общественный институт. Из 200-500 рублей, в которые обходится печатная книга читателю, только 5, редко 10 рублей составляет авторский гонорар. Остальные 97-98% цены книги уходят на оплату толпы дармоедов, чья бурная деятельность только ухудшает потребительские качества текста. В самом деле — поиска нет, возможности скопировать цитату нет, подстройки шрифта нет, одна книга занимает столько же места, сколько целый нетбук, процедура получения чрезвычайно трудоёмка. Такая технология по большей части нерентабельна. 60-100-200 тысяч рублей, составляющие типичный писательский гонорар, можно «отбить» десятками различных способов, большинство из которых вовсе не предполагает «торговли» единичными копиями текста. Google стала богатейшей компанией мира, предоставляя гражданам бесплатный доступ у своим базам данных. Крупнейший издатель научной литературы фирма Elsevier лишь в редких случаях продаст вам электронную копию отдельной статьи или журнала — их товаром является доступ к архивам изданий по целым научным направлениям за десятки лет. Тысячи интернет-изданий по всему миру окупают свои издержки, зарплату сотрудников и гонорары авторов за счёт рекламы.

Бюджет же в 5—10 миллионов на книгу, потребляемый книгоиздательской машиной, — это деньги совсем другого калибра, и окупиться они могут только в единичных, особенных случаях. Не только 98% читательских денег проходят мимо кармана автора, но и вообще издаться имеет шанс не более одного из 40—50 авторов. По выбору издателя, что сразу резко поднимает последнего как над автором, так и над читателем.

С электронными книгами, в особенности с электронными книгами в Интернете счёт другой. Соотношение издержек автора и издателя тут не 1:50, а 50:1. Соответственно меняются и их социальные роли. Из законодателя литературных мод и владыки писательской судьбы издатель превращается в мелкий сервис при литературном процессе. Одни торопятся построить лучший сервис — вокруг мелких услуг крутятся большие деньги. Другие — пишут слезницы и требуют от государства предоставить им чрезвычайные полномочия над чужими кошельками. Когда господа издатели не желают смириться с тем, что в игре власти и подчинения их роль поменялась на противоположную — это понятно и предсказуемо. Но общество не должно основывать свою политику на жалости к кучке социальных паразитов.

Противоречие основам конституционного права и международным обязательствам.

«Всеобщая декларация прав человека» в статье 27 провозглашает неотъемлемым правом каждого «свободно участвовать в культурной жизни общества, наслаждаться искусством, участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами» . Во исполнение этого принципа статья 44 Конституции РФ устанавливает, что «Каждый имеет право [...] на доступ к культурным ценностям» . Также ряд конвенций ООН прямо упоминает «право на пользование достижениями культуры» для отдельных категорий людей, в частности детей, военнослужащих, национальных меньшинств.

Эти нормы обычно связывают с обязательствами государства обеспечивать гражданам фактический доступ к культуре. Но право на доступ к культурным ценностям, как и любое другое, имеет также и отрицательную составляющую, запрет государству препятствовать гражданам в пользовании культурой. Об этом вспоминают редко, потому что государство вообще нечасто специально препятствует доступу граждан к культурным ценностям. Но сейчас мы имеем как раз такой случай. Запрещение гражданам делать копии книг для личного пользования — есть грубое нарушение их права на доступ к культурным ценностям.

Также, статья 12 «Всеобщей Декларации прав человека» провозглашает право каждого на неприкосновенность его личной и семейной жизни. Это право также гарантируется Пактом о гражданских и политических правах ООН (ст. 17), Европейской Конвенцией о правах человека (ст. 8), Конституцией РФ (ст. 23). Правовое представление о частной жизни несколько размыто, поэтому противоречие буквы обсуждаемой поправки букве Конституции менее очевидно. Противоречие намерений авторов поправок духу Конституции тем не менее несомненно.

Нарушение принципа исчерпания прав

Традиционные бумажные книги, будучи однажды напечатаны и проданы, способны существовать относительно независимо от копирайта. Электронные же книги — всё равно из какого источника и каким образом полученные — напротив, не могут существовать без постоянного копирования. Чтобы читать книгу с портативного устройства (будь то сотовый телефон, КПК или е-ридер (аппарат для чтения)), её нужно туда скопировать. При этом может потребоваться преобразование формата. Чтобы читать книгу с удалённого компьютера — а с развитием «облачных» технологий это может оказаться единственным доступным способом — её необходимо скопировать. Чтобы дать почитать книгу детям или родителям — её необходимо скопировать на их компьютеры. Для того, наконец, чтобы заменить повреждённый или устаревший жёсткий диск, компьютер или е-ридер — необходимо скопировать (и, вероятно, не один раз) всю содержавшуюся на старом информацию. Практически любая работа с компьютерным устройством предполагает серию копирований содержащейся в нём информации. Запрет гражданам копировать электронные книги в своём домашнем хозяйстве равносилен запрету ими пользоваться — электронная книга вне копирования не существует.

У лоббистов книгоиздательств, конечно, имеется наготове «решение» этой проблемы: вместе с текстом книги они готовы выдавать «лицензию» на какие-то акты копирования в личных целях. Даже предполагая, что издатели будут руководствоваться удобством читателя в ущерб своим коммерческим интересам, — общественной проблемы это не решает. Остаётся множество вопросов, которые принципиально не могут быть разрешены подобным образом. Издатель не может дать читателю больше прав, чем имеет, а права издателя ограничены сроком, обычно небольшим. Право читателя пользоваться текстом будет ограничено теми двумя, тремя, пятью годами, что длится обычный издательский договор? Это право будет зависеть от совершенно неизвестных ему отношений третьих лиц между собой? Издательский договор может быть оспорен или разорван. Читатель будет лишён права пользоваться приобретённой книгой из-за небрежности издательского юриста? Фирма-издатель может быть ликвидирована (любая фирма в конце концов исчезает) вместе с лицензионными правами. Приобретённая книга превратится в ничто в течении нескольких лет после покупки? Можно посмотреть и со стороны автора. Заключая лицензионный договор, автор электронной книги должен будет передавать издателю не только право на само издание, но и множество других прав? Не имея никакой гарантии, что издатель воспользуется ими добросовестно? Ответ на все эти вопросы, увы, положительный, и это далеко не теория, а реалии американского рынка электронных книг.

Создаваемая законопроектом практическая невозможность долго хранить (в пригодном для пользования виде) цифровые тексты создаёт проблему для всего общества. Конструкция существующей культуры предполагает физическую отчуждаемость книг от автора и тем более от издателя. Книжный фонд защищён от произвола «правообладателей» принципом исчерпания авторских прав, по которому экземпляр произведения, попав в гражданский оборот по воле правообладателя, далее обращается уже независимо от его желания. В активном обороте находятся миллионы книг, выпущенных тысячами более несуществующих издательств, обеспечивая преемственность культуры. Электронные же книги будут выбывать из обращения в течении нескольких лет после их покупки. Электронная книга, которая перестала продаваться правообладателем, станет недоступной для общества в течении 3-5 лет. Общество будет терять накопленный художественный капитал с той же скоростью, с какой приобретает . Пока эффект невелик, поскольку большинство электронных книг издаётся сначала на бумаге. Но в течении нескольких лет ситуация радикально изменится.

Создание полноценного аналога исчерпания прав для электронных текстов, включающего аналог их перепродажи, потребует более глубокого изменения законодательства. Но существующее право граждан пользоваться принадлежащими им цифровыми книгами независимо от воли иных лиц — должно оставаться неприкосновенным.

Поощрение монополизма

Если читатели цифровых книг не имеют законодательно закреплённого права пользоваться приобретёнными книгами любым способом и на любом оборудовании по своему выбору — а это невозможно без свободы воспроизведения в личных целях, — это неизбежно толкает издательские компании к монополизму худшего рода. Причём надеяться на вмешательство ФАС тут не приходится — антимонопольная служба может оспорить кабальную сделку, но что она будет делать с конструкцией смартфона или тонкостями интернет-протокола?

Какого рода опасности нас здесь поджидают, можно видеть на примере США. Рынок платных электронных книг здесь поделён между издателями-монополистами Amazon и Apple. Покупатель может читать приобретённые им книги только на фирменном е-ридере (Kindle у Amazon, iPhone/iPad у Apple), более того, только на одном конкретном его экземпляре. Книги не только невозможно перенести с Kindle на iPad (или наоборот) — для того чтобы перенести их на другой экземпляр того же самого е-ридера, требуется особое разрешение издателя. Другие способы читать эти книги издатели считают нарушением копирайта, поскольку они-де «не лицензировали» эти книги для чтения на других устройствах. Чтобы покупать книги, читатель должен сначала приобрести определённое (дорогое и неудобное) оборудование у определённого производителя, а когда он сделает это, его личная библиотека оказывается навсегда привязана к одному продавцу электронных книг и заодно — к одной телефонной компании. Е-ридеры подключены к сотовой связи (Kindle и iPad — для доступа к GPRS-интернету для покупки книг, iPhone — полноценный телефон) с намертво прошитым сотовым оператором (AT&T у iPhone, AT&T и Sprint — у Kindle). Издатели имеют техническую возможность удалять уже приобретённые книги прямо с е-ридеров пользователей и неоднократно пользовались этой возможностью. Получила известность история с удалением Amazon-ом антиутопии Оруэлла «1984», после того как публикатор книги и наследники Оруэлла не сошлись во мнениях о сроках истечения авторских прав на неё. Комментаторы проводили параллели между этими событиями и сюжетом самой книги.

Путь Никиты Сергеевича к праву собирать чужие деньги был долгим, но последовательным. Ещё летом прошлого года он предлагал законодательно ввести отчисления с болванок в пользу отечественного кинематографа. Затем пришла очередь бытовой техники. Но у тогдашних предложений был крупный недостаток: для их реализации требовались серьёзные изменения в законодательстве. А вот отчисления за «домашнее копирование» законом уже предусмотрены... Кстати, копирование это неспроста называется домашним. Оно предусмотрено в статье 1273 Гражданского кодекса. Эта статья разрешает свободное копирование любого правомерно обнародованного произведения в личных целях. Под «обнародованием» в статье 1268 ГК понимается «действие (…) которое впервые делает произведение доступным для всеобщего сведения». Чаще всего такие действия осуществляются в виде премьерного показа в кинотеатре или выпуска тиража дисков, но с распространением интернет-дистрибуции достаточно просто выложить произведение в Сеть, и по закону оно будет считаться обнародованным.
Налог на болванки

Компании являются монополистами по отношению не только к читателю, но и к авторам. Доля автора (точнее — автора и его «бумажного» издательства вместе) составляет от 30% (Amazon) до 70% (Apple, по некоторым договорам Amazon), что может показаться немало по меркам бумажного книгоиздания, но маловато исходя из реальных трудозатрат в пересчёте на книгу. Издатели-монополисты могут отказаться распространять книгу по любой причине и вовсе безо всяких причин. Amazon на этом ловят нечасто, а вот Apple проводит консервативную протестантскую политику и не допускает в свой магазин книги «безнравственного» содержания. Зато Amazon запрещает продавать электронные книги на стороне дешевле чем у себя и требует от авторов пользоваться только его сервисом печати (POD — Print-on-demand — печать малых тиражей и единичных копий книг).

Разумеется, при таком положении дел электронное книгоиздание не может быть для читателей более чем забавной игрушкой. Но для США такая ситуация временна. Американская правовая система относит определение границ копирайта к компетенции судов и прецедентного права. Вопрос это новый и соответствующие иски ещё не добрались до Верховного Суда. В течении пяти-семи лет ситуация вернётся в норму, или во всяком случае, к более приемлемому состоянию. Нынешнее положение уже лучше того, что было три года назад. В России же неудачное законодательное решение может затормозить прогресс очень надолго.

Кстати говоря, в ближайшей перспективе поощрение подобного рода «договорных» технологий означает игру на стороне американских корпораций — тех же Аmazon и Apple, — против открытых е-ридеров, среди которых немало отечественных или выполненных с отечественным участием разработок (PocketBook, OpenInkpot/Azbooka, Treelogic, Lbook).

Музей коррупции

Нельзя не отметить что уже в нынешнем состоянии статья 1273 выглядит как виртуальный музей истории коррупции. Право на использование в личных целях сопровождается великим множеством ограничений, исключений, оговорок, служащих памятниками влиятельным когда-то профессиональным группировкам. Ограничения эти и при рождении не имели ни рационального основания, ни особого практического смысла, но служили для демонстрации клановой спеси означенных группировок.

Почему запрещено приватное воспроизведение нотных текстов? В наше время композитор получает основную массу доходов от публичных исполнений и фонограмм — недоступность музыкантам нот прямо вредит его материальным интересам.

Запрет на воспроизведение произведений архитектуры выглядит особенно нелепо в свете того, что целый ряд законов предписывает гражданам иметь, хранить, представлять государственным органам чертежи своего жилища.

С какой стати сделано особое исключение для компьютерных программ? Что, существуют какие-то особые причины, по которым научная статья по математике, содержащая формулы должна иметь иной статус, чем такая же статья по информатике, содержащая листинги программ?

Принципиально, мы хотели бы выбросить из текста всю грязь и изложить статью в следующей редакции

Статья 1273. Свободное воспроизведение произведения в личных целях

Допускается без согласия автора или иного правообладателя и без выплаты вознаграждения воспроизведение гражданином в личных целях правомерно обнародованного произведения.

Но, понимая, что ещё далеко не все эти лоббистские группировки стали фактом истории, мы призываем вас хотя бы самим не становиться очередными экспонатами этого позорного «музея» и отказаться от любых дальнейших ограничений права граждан на воспроизведение в личных целях.

________________________________________

Если вы согласны с основными тезисами письма — подпишитесь. Через некоторое время, возможно, здесь будет ссылка на онлайн-голосовалку. Пока же давайте так. Если вы ведёте под собственным именем блог в ЖЖ, или на другом OpenID-аккаунте — оставьте свою подпись (ФИО, профессия или чем знамениты) здесь в комментах. Если блога у вас нет или вы не хотите его светить — пишите на адрес petition1273@gmail.com. Я в меру возможностей буду проверять ваше существование, в случае сомнений оставляю себе право задавать дополнительные вопросы. Поэтому анонимные комменты сюда постить не надо — пишите на указанный почтовый ящик. Ещё раз — анонимные комменты с ФИО постить не надо, они не будут засчитаны.

К сожалению на LJR уже довольно давно какая-то фигня с логинами, иногда чтобы попасть, надо залогиниться дважды. То есть, если вас не пустили — просто нажмите на кнопку «добавить» ещё раз. Ну или пишите на почту.

Подписываться, очевидно, имеет смысл гражданам или резидентам России. Зарубежные товарищи тоже наверное могут оказать поддержку, но считать их придётся отдельно, поэтому просьба это указывать.

Ну, начали!

Подписи вынесены в отдельный пост.

Текст публикуется с сохранением авторской стилистики и орфографии. С другими материалами автора и с их обсуждением вы можете ознакомиться в его блоге.

[Бумагомаратель]

http://lj.rossia.org/users/lqp/40516...43692#t3243692

Открытое письмо о приватном копировании книг.
Значица, через месяц с лишним я наконец допинал письмо в Думу, окончательный вариант, который я вам предлагаю подписывать, посылать и вообще всячески распространять. В том числе - намек - давая ссылки в блогах.

Кто-то уже жаловался на чрезмерную резкость тона, на упоминания коррупции, паразитизма, бездарности etc. Если тон письма неприемлемо резок для вас лично - приношу свои извинения, вы совершенно напрасно прочитали этот текст. Если же вы беспокоитесь о тактике - то это, право зря. Некоторые вещи в тексте должны быть произнесены предельно отчетливо, замена резких слов на эвфемеизмы и недоговорки приведет только к тому, что весь текст превратится в пшик. Весь Интернет смотрит на копирастов как на говно и для завсегдатаев интернета это банальное знание. Для оффлайнового мира, однако, это банальное знание не существует, пока оно не зафиксировано документально, публично, в выражениях исключающих двоякое толкование.

Некоторые также жаловались, что местами выходит слишком толсто. Это тоже ничего, для тонкостей и нюансов еще будет время - когда на противоположной стороне будут не агрессивные тролли, а готовые к содержательному диалогу люди.

Хотел написать еще FAQ по поводу точной формулировки поправок, отношения свободного использования к Бернской Конвенции, важности именно этой поправки, общем смысле подписантства итп. Но ниасилил. Читайте описания поправок в ГК от уважаемого bablaw@lj и от уважаемого pvphome@lj.

--------------------------------------------------------------------------------

Открытое письмо законодателю.

Уважаемый законодатель!

К внесению в Государственную Думу готовится проект поправок в Гражданский Кодекс, сочиненных неким «центром частного права». Проект содержит ряд положений, необоснованно ущемляющих права граждан и представляющих серьезную опасность для благополучия общества. Поправки в статью 1273 ГК лишают граждан права на воспроизведение книг в личных целях. Нововведение, как можно видеть из контекста и сопутствующих публичных выступлений, направлено против воспроизведения книг в электронно-цифровой форме. Запрет сопровождается издевательской ссылкой на статью 1275, которая теперь требует от библиотек «исключения возможности создания электронных копий произведения» то есть лишает библиотеки одной из важнейших их функций.

Мы обращаем ваше внимание на категорическую недопустимость принятия законодательной властью этой поправки. А равно любых других законопроектов подобного пошиба. Электронные книги играют все большую роль в жизни общества. Уже в ближайшем будущем они значительно потеснят традиционные бумажные книги во многих областях жизни. Извращение законодательства о них в пользу кучки дельцов устаревающего бизнеса не просто доставит неприятности гражданам, но и плачевно скажется на состоянии российской культуры. Разумеется, никакое законодательство не способно на самом деле ликвидировать приватное копирование книг — это противоречило бы природе вещей и шло бы в разрез с техническим прогрессом. Действительным результатом принятия упомянутых поправок будет легализация ряда технических, юридических, организационных и пр. грязных трюков, предоставляющих «правообладателям» (в данном случае — крупнейшим коммерческим книгоиздательствам) дополнительные рычаги контроля над обществом. «Средства защиты авторских прав», уничтожающие «защищаемые» литературные произведения или блокирующие доступ к ним, судебные иски против разработчиков новой техники, «лицензионные договоры», по второму, третьему, десятому разу продающие читателю одно и то же произведение, произвольные поборы с ИТ-организаций — существующие сейчас на птичьих правах или прямо незаконные уловки приобретут легальный статус и расцветут махровым цветом.

Отсутствие рационального обоснования.

Неприкосновенность частной жизни - краеугольный камень европейской цивилизации, принцип, насквозь пронизывающий все современные правовые и социальные институты. Его частный случай — право граждан на использование любых опубликованных произведений искусства в личных некоммерческих целях, есть столь же важный элемент авторского права, что и понятие исключительного права на произведение. Общий принцип, что пожалованные государством монополии (исключительные права) не имеют силы над частной жизнью человека, прекращают свое действие на пороге его дома — старше авторского права в его современном виде. Отмена нормы, ограничивающей исключительные права публичной деятельностью есть радикальная реформа авторского права, имеющая непредсказуемые последствия. Некоторые наиболее важные из последствий упомянуты здесь, но это конечно далеко не все.

К сожалению, в прессе непропорционально широко представлены сочинения пропагандистов экстремистских теорий копирайта, рассматривающих любые, даже самые фундаментальные ограничения исключительных прав как досадное недоразумение или козни злоумышленников. В выступлениях этих господ примеры использования гражданами произведений в личных целях соседствуют (в особенности когда речь заходит об интернете) с такими словами как «пиратство» или даже «воровство». Следует подчеркнуть, что эти заявления не отражают реальность, а есть лишь выражение намерений и интересов упомянутых господ. Невозможно «украсть» у человека то, чем он никогда не обладал. Авторские права никогда раньше не давали господам писателям полномочий совать свой нос в чужую частную жизнь. Нет никаких рациональных причин предоставлять им такие полномочия. Тем более в эпоху Интернета, когда проблема защиты частной жизни стоит особенно остро.

Патологическая ненависть экстремистов от копирайта к техническому прогрессу толкает их на нелепые заявления. Можно услышать, что в старые времена копирование книг для личного пользования было дорогостоящим, поэтому-де с ним можно было мириться, а теперь оно стало легким — и поэтому его следует запретить. Легко видеть, что это вздор. Во первых, право делать копии в личных целях — не подачка с барского стола, а фундаментальное ограничение копирайта, причины которого не имеют никакого отношения к сложности или простоте его реализации. Во вторых, прогресс создал новые возможности не только и не столько для домашнего обихода. Возможности для профессионального распространителя литературы расширилось много сильнее.

Общество не испытывает острого недостатка литераторов, который оправдывал бы крайние меры. Напротив, доступность Интернета привела к бурному росту литературной жизни. На крупнейшем русскоязычном литературном сайте «Журнал Самиздат» при интернет-библиотеке Мошкова зарегистрировано более 55 тысяч авторов, произведения которых читают в сумме полмиллиона раз в день. Каждый год несколько десятков произведений с «Самиздата» публикуются бумажными издательствами. Многие авторы выкладывают у Мошкова свои ранее опубликованные на бумаге книги. Разделы современной прозы, фантастики, остросюжетной литературы авторов, имеющих печатные публикации насчитывают 636, 308 и 62 писателей соответственно. Складывается особая категория чисто-сетевых авторов, достигших немалой популярности, но обращающихся к читателю исключительно через Интернет (как Александр Розов, Анна Коростелева, Павел Шумил, Джордж Локхард). Наконец, «главная», исторически первая часть библиотеки Мошкова содержит книги писателей старшего поколения (как братья Стругацкие, Кир Булычев, Григорий Горин, Владислав Крапивин), оцифрованные и выложенные с их санкции поклонниками их творчества. На ее странице разрешений (впрочем, давно уже не обновляемой и изрядно устаревшей) имеется 160 разрешений индивидуальных авторов, 10 писательских объединений, периодических изданий и издательств (большая часть последних также является по существу писательскими объединениями), 46 разрешений переводчиков.

Авторы, сделавшие свои книги доступными публично, не имеют причин бояться их приватного копирования. Напротив, оно упрощает им доступ к читателю, позволяя обходиться простыми техническими и организационными формами. Против «интернет-пиратства», включая сюда и воспроизведение в личных целях, выступает небольшая группа посредственно талантливых авторов, чей доступ к читателю зависит исключительно от политики крупнейших издательств. Вполне вероятно, что их благополучию свобода приватного копирования электронных книг (книг других авторов, разумеется) вредит. Но для общества избавление от производимых ими гор шаблонной эрзац-литературы будет несомненным благом.

Протекционизм худшего рода.

Гонорары писателей оставляют желать лучшего. Но причина тому - не древнее право граждан на приватное копирование, а недавняя гипертрофия копирайта, новомодная «защита» авторов, после которой они остались без весомых аргументов в торге с издателями и были лишены возможностей вести денежные дела в обход последних. Писатель живущий на гонорары — явление редкое в современном мире, и стало оно редким задолго до всяких компьютеров. За вычетом авторов учебников, рекомендованных министерством или пишущих на заказ технических писателей, в России не найдется более дюжины литераторов, имеющих гонорары основным источником доходов. Большинству писателей не менее важна доступность их сочинений читателю, причем и материально — личная и профессиональная репутация имеет денежное выражение в размере зарплаты, в шансах получения грантов (для научных работников) или литературной премии.

Для современного читателя бумажное книгоиздание есть предельно неэффективный, даже паразитический общественный институт. Из 200-500 рублей в которые обходится печатная книга читателю, только 5, редко 10 рублей составляет авторский гонорар. Остальные 97-98% цены книги уходят на оплату толпы дармоедов, чья бурная деятельность только ухудшает потребительские качества текста. В самом деле - поиска нет, возможности скопировать цитату нет, подстройки шрифта нет, одна книга занимает столько же места, сколько целый нетбук, процедура получения чрезвычайно трудоемка. Такая технология по большей части нерентабельна. 60-100-200 тысяч рублей, составляющие типичный писательский гонорар, можно «отбить» десятками различных способов, большинство из которых вовсе не предполагает «торговли» единичными копиями текста. Google стала богатейшей компанией мира, предоставляя гражданам бесплатный доступ у своим базам данных. Крупнейший издатель научной литературы фирма Elsevier лишь в редких случаях продаст вам электронную копию отдельной статьи или журнала — их товаром является доступ к архивам изданий по целым научным направлениям за десятки лет. Тысячи интернет-изданий по всему миру окупают свои издержки, зарплату сотрудников и гонорары авторов за счет рекламы.

Бюджет же в 5-10 миллионов на книгу, потребляемый книгоиздательской машиной — это деньги совсем другого калибра и окупиться они могут только в единичных, особенных случаях. Не только 98% читательских денег проходят мимо кармана автора, но и вообще издаться имеет шанс не более одного из 40-50 авторов. По выбору издателя, что сразу резко поднимает последнего как над автором, так и над читателем.

С электронными книгами, в особенности с электронными книгами в Интернете счет другой. Соотношение издержек автора и издателя тут не 1:50, а 50:1. Соответственно меняются и их социальные роли. Из законодателя литературных мод и владыки писательской судьбы издатель превращается в мелкий сервис при литературном процессе. Одни торопятся построить лучший сервис — вокруг мелких услуг крутятся большие деньги. Другие — пишут слезницы и требуют от государства предоставить им чрезвычайные полномочия над чужими кошельками. Когда господа издатели не желают смириться с тем, что в игре власти и подчинения их роль поменялась на противоположную — это понятно и предсказуемо. Но общество не должно основывать свою политику на жалости к кучке социальных паразитов.

Противоречие основам конституционного права и международным обязательствам.

«Всеобщая декларация прав человека» в статье 27 провозглашает неотъемлемым правом каждого «свободно участвовать в культурной жизни общества, наслаждаться искусством, участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами». Во исполнение этого принципа статья 44 Конституции РФ устанавливает, что «Каждый имеет право [...] на доступ к культурным ценностям». Также ряд конвенций ООН прямо упоминает «право на пользование достижениями культуры» для отдельных категорий людей, в частности детей, военнослужащих, национальных меньшинств.

Эти нормы обычно связывают с обязательствами государства обеспечивать гражданам фактический доступ к культуре. Но право на доступ к культурным ценностям, как и любое другое, имеет также и отрицательную составляющую, запрет государству препятствовать гражданам в пользовании культурой. Об этом вспоминают редко, потому что государство вообще нечасто специально препятствует доступу граждан к культурным ценностям. Но сейчас мы имеем как раз такой случай. Запрещение гражданам делать копии книг для личного пользования — есть грубое нарушение их права на доступ к культурным ценностям.

Также, статья 12 «Всеобщей Декларации прав человека» провозглашает право каждого на неприкосновенность его личной и семейной жизни. Это право также гарантируется Пактом о гражданских и политических правах ООН (ст. 17), Европейской Конвенцией о правах человека (ст. 8), Конституцией РФ (ст. 23). Правовое представление о частной жизни несколько размыто, поэтому противоречие буквы обсуждаемой поправки букве Конституции менее очевидно. Противоречие намерений авторов поправок духу Конституции тем не менее несомненно.

Нарушение принципа исчерпания прав

Традиционные бумажные книги, будучи однажды напечатаны и проданы, способны существовать относительно независимо от копирайта. Электронные же книги — все равно из какого источника и каким образом полученные — напротив, не могут существовать без постоянного копирования. Чтобы читать книгу с портативного устройства (будь то сотовый телефон, КПК или е-ридер (аппарат для чтения) ее нужно туда скопировать. При этом может потребоваться преобразование формата. Чтобы читать книгу с удаленного компьютера — а с развитием «облачных» технологий это может оказаться единственным доступным способом — ее необходимо скопировать. Чтобы дать почитать книгу детям или родителям — ее необходимо скопировать на их компьютеры. Для того, наконец, чтобы заменить поврежденный или устаревший жесткий диск, компьютер или е-ридер — необходимо скопировать (и, вероятно, не один раз) всю содержавшуюся на старом информацию. Практически любая работа с компьютерным устройством предполагает серию копирований содержащейся в нем информации. Запрет гражданам копировать электронные книги в своем домашнем хозяйстве равносилен запрету ими пользоваться — электронная книга вне копирования не существует.

У лоббистов книгоиздательств конечно имеется наготове «решение» этой проблемы: вместе с текстом книги они готовы выдавать «лицензию» на какие-то акты копирования в личных целях. Даже предполагая, что издатели будут руководствоваться удобством читателя в ущерб своим коммерческим интересам — общественной проблемы это не решает. Остается множество вопросов, которые принципиально не могут быть разрешены подобным образом. Издатель не может дать читателю больше прав, чем имеет, а права издателя ограничены сроком, обычно небольшим. Право читателя пользоваться текстом будет ограничено теми двумя, тремя, пятью годами, что длится обычный издательский договор? Это право будут зависеть от совершенно неизвестных ему отношений третьих лиц между собой? Издательский договор может быть оспорен или разорван. Читатель будет лишен права пользоваться приобретенной книгой из-за небрежности издательского юриста? Фирма-издатель может быть ликвидирована (любая фирма в конце концов исчезает) вместе с лицензионными правами. Приобретенная книга превратится в ничто в течении нескольких лет после покупки? Можно посмотреть и со стороны автора. Заключая лицензионный договор, автор электронной книги должен будет передавать издателю не только право на само издание, но и множество других прав? Не имея никакой гарантии, что издатель воспользуется ими добросовестно? Ответ на все эти вопросы, увы, положительный, и это далеко не теория, а реалии американского рынка электронных книг.

Создаваемая законопроектом практическая невозможность долго хранить (в пригодном для пользования виде) цифровые тексты создает проблему для всего общества. Конструкция существующей культуры предполагает физическую отчуждаемость книг от автора и тем более от издателя. Книжный фонд защищен от произвола «правообладателей» принципом исчерпания авторских прав, по которому экземпляр произведения, попав в гражданский оборот по воле правообладателя, далее обращаются уже независимо от его желания. В активном обороте находятся миллионы книг, выпущенных тысячами более несуществующих издательств, обеспечивая преемственность культуры. Электронные же книги будут выбывать из обращения в течении нескольких лет после их покупки. Электронная книга, которая перестала продаваться правообладателем, станет недоступной для общества в течении 3-5 лет. Общество будет терять накопленный художественный капитал с той же скоростью, с какой приобретает . Пока эффект невелик, поскольку большинство электронных книг издается сначала на бумаге. Но в течении нескольких лет ситуация радикально изменится.

Создание полноценного аналога исчерпания прав для электронных текстов, включающего аналог их перепродажи, потребует более глубокого изменения законодательства. Но существующее право граждан пользоваться принадлежащими им цифровыми книгами независимо от воли иных лиц - должно оставаться неприкосновенным.

Поощрение монополизма

Если читатели цифровых книг не имеют законодательно закрепленного права пользоваться приобретенными книгами любым способом и на любом оборудовании по своему выбору — а это невозможно без свободы воспроизведения в личных целях, - это неизбежно толкает издательские компании к монополизму худшего рода. Причем надеяться на вмешательство ФАС тут не приходится — антимонопольная служба может оспорить кабальную сделку, но что она будет делать с конструкцией смартфона или тонкостями интернет-протокола?

Какого рода опасности нас здесь поджидают, можно видеть на примере США. Рынок платных электронных книг здесь поделен между издателями-монополистами Amazon и Apple. Покупатель может читать приобретенные им книги только на фирменном е-ридере (Kindle у Amazon, iPhone/iPad у Apple), более того, только на одном конкретном его экземпляре. Книги не только невозможно перенести с Kindle на iPad (или наоборот) — для того чтобы перенести их на другой экземпляр того же самого е-ридера требуется особое разрешение издателя. Другие способы читать эти книги издатели считают нарушением копирайта, поскольку они-де «не лицензировали» эти книги для чтения на других устройствах. Чтобы покупать книги, читатель должен сначала приобрести определенное (дорогое и неудобное) оборудование у определенного производителя, а когда он сделает это, его личная библиотека оказывается навсегда привязана к одному продавцу электронных книг и заодно — к одной телефонной компании. Е-ридеры подключены к сотовой связи (Kindle и iPad — для доступа к GPRS-интернету для покупки книг, iPhone — полноценный телефон) с намертво прошитым сотовым оператором (AT&T у iPhone, AT&T и Sprint — у Kindle). Издатели имеют техническую возможность удалять уже приобретенные книги прямо с е-ридеров пользователей и неоднократно пользовались этой возможностью. Получила известность история с удалением Amazon-ом антиутопии Оруэлла «1984», после того как публикатор книги и наследники Оруэлла не сошлись во мнениях о сроках истечения авторских прав на нее. Комментаторы проводили параллели между этими событиями и сюжетом самой книги.

Компании являются монополистами по отношению не только к читателю, но и к авторам. Доля автора (точнее — автора и его «бумажного» издательства вместе) составляет от 30% (Amazon) до 70% (Apple, по некоторым договорам Amazon), что может показаться немало по меркам бумажного книгоиздания, но маловато исходя из реальных трудозатрат в пересчете на книгу. Издатели-монополисты могут отказаться распространять книгу по любой причине и вовсе безо всяких причин. Amazon на этом ловят нечасто, а вот Apple проводит консервативную протестантскую политику и не допускает в свой магазин книги «безнравственного» содержания. Зато Amazon запрещает продавать электронные книги на стороне дешевле чем у себя и требует от авторов пользоваться только его сервисом печати (POD — Print-on-demand — печать малых тиражей и единичных копий книг).

Разумеется, при таком положении дел электронное книгоиздание не может быть для читателей более чем забавной игрушкой. Но для США такая ситуация временна. Американская правовая система относит определение границ копирайта к компетенции судов и прецедентного права. Вопрос это новый и соответствующие иски еще не добрались до Верховного Суда. В течении пяти-семи лет ситуация вернется в норму, или во всяком случае, к более приемлемому состоянию. Нынешнее положение уже лучше того, что было три года назад. В России же неудачное законодательное решение может затормозить прогресс очень надолго.

Кстати говоря, в ближайшей перспективе поощрение подобного рода «договорных» технологий означает игру на стороне американских корпораций — тех же Аmazon и Apple, - против открытых е-ридеров, среди которых немало отечественных или выполненных с отечественным участием разработок (PocketBook, OpenInkpot/Azbooka, Treelogic, Lbook).

Музей коррупции

Нельзя не отметить что уже в нынешнем состоянии статья 1273 выглядит как виртуальный музей истории коррупции. Право на использование в личных целях сопровождается великим множеством ограничений, исключений, оговорок, служащих памятниками влиятельным когда-то профессиональным группировкам. Ограничения эти и при рождении не имели ни рационального основания, ни особого практического смысла, но служили для демонстрации клановой спеси означенных группировок.

Почему запрещено приватное воспроизведение нотных текстов? В наше время композитор получает основную массу доходов от публичных исполнений и фонограмм - недоступность музыкантам нот прямо вредит его материальным интересам.
Запрет на воспроизведение произведений архитектуры выглядит особенно нелепо в свете того, что целый ряд законов предписывает гражданам иметь, хранить, представлять государственным органам чертежи своего жилища.
С какой стати сделано особое исключение для компьютерных программ? Что, существуют какие-то особые причины, по которым научная статья по математике, содержащая формулы должна иметь иной статус, чем такая же статья по информатике, содержащая листинги программ?

Принципиально, мы хотели бы выбросить из текста всю грязь и изложить статью в следующей редакции

Статья 1273. Свободное воспроизведение произведения в личных целях
Допускается без согласия автора или иного правообладателя и без выплаты вознаграждения воспроизведение гражданином в личных целях правомерно обнародованного произведения.

Но, понимая что еще далеко не все эти лоббистские группировки стали фактом истории, мы призываем вас хотя бы самим не становиться очередными экспонатами этого позорного «музея» и отказаться от любых дальнейших ограничений права граждан на воспроизведение в личных целях.

--------------------------------------------------------------------------------

Если вы согласны с основными тезисами письма - подпишитесь. Через некоторое время, возможно, здесь будет ссылка на онлайн-голосовалку. Пока же давайте так. Если вы ведете под собственным именем блог в ЖЖ, или на другом OpenID-аккаунте - оставьте свою подпись (ФИО, профессия или чем знамениты) здесь в комментах. Если блога у вас нет или вы не хотите его светить - пишите на адрес petition1273@gmail.com. Я в меру возможностей буду проверять ваше существование, в случае сомнений оставляю себе право задавать дополнительные вопросы. Поэтому анонимные комменты сюда постить не надо - пишите на указанный почтовый ящик. К сожалению на LJR уже довольно давно какая-то фигня с логинами, иногда чтобы попасть, надо залогиниться дважды. То есть, если вас не пустили - просто нажмите на кнопку “добавить” еще раз.

Подписываться, очевидно, имеет смысл гражданам или резидентам России. Зарубежные товарищи тоже наверное могут оказать поддержку, но считать их придется отдельно, поэтому просьба это указывать.

Ну, начали

--------------------------------------------------------------------------------
Акулова Вера Игоревна, переводчик
Анфимов Илья Михайлович, инженер
Байков Алексей Юрьевич, к.и.н., редактор портала “Актуальная история”
Бессонов Сергей Геннадьевич, к.т.н., директор ООО «Элсис»
Богачёв Денис Владимирович, ИТ специалист
Бородихин Александр Сергеевич, переводчик
Бронников Георгий Кириллович, программист.
Бухарин Алексей Львович, IT-специалист
Быков Михаил Владимирович,
Вагнер Виктор Бертильевич, программист, компания Parallels
Васильев Андрей Михайлович, ЯрГУ им. П. Г. Демидова, м.н.с.
Васильев Николай Юрьевич, искусствовед, фотограф. Москва
Вербицкий Михаил Сергеевич, математик
Власов Станислав Васильевич, ведущий системный администратор
Вореводин Михаил Юрьевич, Томск
Гавриш Юлия Владимировна, журналист
Гинсбург Даниил Юрьевич, инженер, Juniper Networks
Гольдин Андрей Борисович, переводчик
Гордеев Константин Юрьевич, ген. директор ООО “Издательство ”Библиотека Сербского Креста“, г. Москва
Горелишвили Давид
Горлов Антон, Администратор серверов
Готлиб Игорь Юльевич, с.н.с. химического факультета СПбГУ
Гребнев Георгий Андреевич, магистрант ИСАА МГУ
Григорьев Александр Сергеевич, переводчик
Гущин Вадим Вадимович, искусствовед
Дейч Лариса, предприниматель, Калининград
Дмитриев Леонид Вадимович, ВМиК МГУ им. М.В. Ломоносова, м.н.с.
Завалов Григорий Романович, методист Государственной Третьяковской галереи
Замараев Александр Николаевич, программист.
Заяц Николай Алексеевич, студент 3-го курса политологии ВГУ, Воронеж
Зворыкин Дмитрий Андреевич, системный администратор
Зефиров Сергей, программист
Зуев Федор Леонидович, сотрудник ИЗК СО РАН, Иркутск
Игнатьев Анатолий Николаевич, математик, г. Уфа
Калачихин Владимир, начальник отдела развития и использования когнитивных технологий Российской Государственной библиотеки
Кельнер Ирина, журналист, Петербург
Кириллов Кирил, безработный
Кириллов Максим Александрович, программист
Князев Григорий Андреевич, студент, политолог, Москва
Ковалёв Денис Сергеевич, юрист
Крыжевич Дмитрий Сергеевич, к.ф.-м-н., м.н.с. ИФПМ СО РАН
Крылов Константин Анатольевич, главный редактор портала ”Агентство Политических Новостей“ (apn.ru)
Кузнецова Лариса Степановна, преподаватель
Кулаков Владимир Игоревич, переводчик, Москва
Кулыгин Иван Владимирович, инженер
Курячий Георгий Владимирович, МГУ им. М. В. Ломоносова, ф-т ВМиК, программист
Левенчук Анатолий Игоревич, консультант
Липатов Виталий Александрович, генеральный директор ООО «Этерсофт» (г. Санкт-Петербург)
Литвинов Владимир Борисович, РВБ
Макаров Максим Юрьевич, ИТ-специалист
Матьков Денис Валерьевич, системный администратор
Медов Александр Александрович, стартап-программист
Меркель Артем Владимирович. Программист, художник
Молоков Владимир Андреевич, программист
Москаль Антон Евгеньевич, программист
Напреенко Иван Владиславович, переводчик
Непейвода Николай Николаевич, д.ф.-м.н. профессор, УдГУ
Нестерович Сергей Александрович, журналист, Москва
Новодворский Алексей Евгеньевич, зам. гендиректора ”Альт Линукс“
Осипов Олег Владиславович, системный администратор
Павлов Сергей Анатольевич, программист
Поваров Дмитрий Анатольевич, системный архитектор, компания Микротест
Подольский Дмитрий Олегович, студент СПбГПУ, Механико-Машиностроительный факультет
Поляков Александр Иванович, студент
Попов Михаил Андреевич, юрист
Портнов Алексей Михайлович, студент-программист
Порубов Денис Валерьевич
Потанин Михаил Юрьевич, программист, Инфосистемы Джет
Протасов Павел Викторович, юрист, журналист
Пурник Александр Владиленович
Путилова Ира, художник, активист, Калининград - Санкт-Петербург
Романовский Алексей Владимирович, эксперт программной разработки (Amdocs, Москва)
Русинов Андрей Александрович, системный администратор
Савченко Александр Сергеевич, программист
Селиверстов Денис Иванович, с.н.с. ФГУП НИФХИ им. Л.Я. Карпова
Сенин Михаил, ведущий программист с писательским уклоном.
Скобельдин Алексей Павлович, IT-специалист, г. Волгоград
Скробов Леонид Артемьевич, системный администратор компании АВТОДОМ
Скутин Пётр, инженер, участник РМП, г. Саратов
Суворов Павел Андреевич, психолог
Сулейманов Олег Салаватович, инженер
Сутырин Павел Георгиевич, МГУ им. М.В. Ломоносова, факультет ВМК, м.н.с.
Сырятов Александр Владимирович, программист
Таболина Ольга Адиковна, редактор
Тараканов Алексей Александрович, ведущий специалист ООО ”ЛинуксМастер“ (г.Омск)
Терехов Антон Эдуардович, историк, преподаватель
Тихонов Михаил, Москва, фотограф
Тоботрас Борис Всеволодович, архитектор проекта, Parallels
Торбасов Олег Викторович, уэб-программист, переводчик
Фалев Вячеслав Владимирович, студент
Федосеев Илья Васильевич, публицист
Ферберов Илья Львович, инженер, Москва
Фетисов Андрей Викторович, журналист
Фридман Юлия Алексеевна, переводчица
Цыганов Александр Сергеевич, аспирант (Архангельск)
Черный Дмитрий Владимирович, писатель
Чечулин Алексей Михайлович, дизайнер
Чувакин Олег Анатольевич, писатель (прозаик, критик)
Чуприна Артем Валентинович, программист
Шананина Екатерина Николаевна, программист
Шаров Антон Максимович, программист
Широков Юрий Алексеевич, преподаватель, программист
Шмаров Михаил Владимирович, ведущий инженер
Щербаков Евгений Олегович, астроном, г. Москва

Также зарубежные товарищи
Александр Коммари, переводчик, писатель, Финляндия
Ника Дубровская, художник, Берлин
Чумак Юрий Евгеньевич, ИТ-специалист, Украина, Одесса
Вельков Игорь Александрович, системный админстратор, Рига, Латвия
Бумагомаратель
420