850. 20-летие Конституции страна встречает в условиях глубокого конституционного кризиса

[Виктор Шейнис]

http://www.echo.msk.ru/blog/v_shejnis/1217467-echo/
13 декабря 2013, 16:25
Двадцатилетие Конституции страна встречает в условиях глубокого конституционного кризиса, заявил на заседании «Круглого стола 12 декабря», посвященного 20-летию Конституции, главный докладчик по этой теме — Леонид Шейнис. Искажение Конституции в правоприменительной практике, внесение изменений в конституцию «под себя», общественное равнодушие, позволяющее нынешним властям такое вольное обращение с главным законом страны — вот три составляющие этого кризиса. По мнению Шейниса, в этой ситуации необходимо противодействовать усилиям власти, направленным на изменение нынешней Конституции, пропагандировать конституционные ценности, а также разрабатывать необходимые поправки к действующей и готовить проект новой Конституции, с тем, чтобы они стали органической частью политико-правовой реформы.

По итогам заседания было принято заявление «К двадцатилетию российской Конституции»

Одобрено заседанием «Круглого стола 12 декабря» 12.12.2013

Двадцатилетие Конституции Российской Федерации страна встречает в условиях глубокого конституционного кризиса. Он незаметен, как сама Конституция, но последствия его разрушительны.

Нашей Конституции не повезло: она была рождена в условиях острейшего политического кризиса, она не стала предметом общественного согласия. Возможно именно поэтому российское общество и российские элиты не знакомы с чувством уважения к Конституции, она не стала одной из ценностей. Не защищенная обществом, она стала легкой жертвой нынешнего режима.

За последние тринадцать лет искажены и нарушены базовые конституционные принципы: народовластие, федерализм, разделение властей, независимость местного самоуправления, свобода слова, плюрализм. Частью «вертикали власти» фактически стала вся судебная система и, прежде всего, — Конституционный Суд.

Конституция постоянно искажается правоприменением. Немалая часть законов, с легкостью проводимых через управляемый парламент и санкционируемых Конституционным судом, противоречит духу и даже букве Конституции. Более того, с 2008 г. власть «распечатала» пакет, на неприкосновенности которого она прежде настаивала, и приступила к коррекции самого Основного закона. Внесенные и заявленные поправки носят отчетливо выраженную антидемократическую направленность либо малосодержательны. Они закрепляют персоналистский и плебисцитарный характер президентской власти. На подходе — предложения, ущемляющие светский характер государства, восстанавливающие государственную идеологию, размывающие приоритет прав человека и гражданина.

Конституционный кризис проявляется и в том, что политическая практика игнорирует и подавляет достоинства Основного закона как юридического документа и вовсю эксплуатирует его недостатки. Очевидно, что возможность такого использования Конституции определяется не столько ее текстом, сколько практикой власти. Но последняя делает то, что позволяет ей общество. Его равнодушие к Конституции и конституционным ценностям — часть кризиса. Пока такие общественные настроения будут сохраняться, уязвимым перед натиском недобросовестной политической власти будет любой конституционный текст, а осмысленное принятие новой Конституции проблематично. Это значит, что старт предстоящей политической реформы должен поддерживаться минимально необходимыми, но только необходимыми, поправками к действующей Конституции, а принятие новой Конституции должно венчать завершение реформы.

Мы считаем, что сегодня в условиях нарастающего конституционного кризиса необходимо:

— противодействовать усилиям власти, направленным на изменение нынешней Конституции и снижающим гарантии наших прав и свобод, заданные первыми двумя главами Конституции, а также усиливающим монопольную власть бюрократии;
— пропагандировать конституционные ценности и объяснять обществу тот вред, который наносит ему власть своими нарушениями Конституции и посягательствами на нее. В рамках этой работы начать подготовку свода нарушений Конституции, допущенных нынешней властью;

— разрабатывать необходимые поправки к главам 3 — 8 действующей Конституции, направленные на восстановление баланса в системе сдержек и противовесов, делающего реальными гарантий наших прав и свобод, с тем чтобы это стало органической частью будущей политико-правовой реформы.

[Виктор Шейнис]

НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА, 29 ДЕКАБРЯ 1999 года СРЕДА №244 (2060)

Итоги парламентских выборов и новая Государственная Дума

Сначала народ безмолствует, потом становится под знамена, потом-в очередь, потом опять под знамена и потом безмолствует.
Дон Аминандо

ВЫБОРЫ 19 декабря, несомненно,-одно из главных, если не самое главное политическое событие в России в 1999 году. Итоги выборов подвергаются разнообразным, подчас диаметрально противоположным интерпретациям. Отличные результаты, усиливающую тенденцию к поиску конструктивных компромиссов и создающие примерно равновесный политический баланс в Думе, утверждают одни. Нет, возражают другие, если режим Ельцина еще можно назвать терпимым автритаризмом, то режим, который идет ему на смену, будет гораздо менее толерантен и гораздо более репрессивен: победители на прошедших выборах могут зайти очень далеко, так как бессильное общество смирилось со всеми бесчинствами власти.
Не мною сказано: парадокс российских декабрьских выборов в том, что не парламент будет формировать правительство, а правительство выбрало для себя и под себя парламент (точнее, его нижнюю палату). Сказано броско. Надо лишь уточнить, что отличают Россию вовсе не само по себе воздействие правительства на исход выборов. В самых демократических демократиях правительства, президенты, исполнительная власть оказывают сильное влияние на результаты выборов, обладая всегда преимуществом перед оппозицией. Наши же выборы показали иное: за прошедшие годы продвижение к самодеятельному гражданскому обществу было минимальным, если оно вообще происходило.
Выборы, несомненно, были острыми и конкурентными. Однако всего более они высветили отделение политического класса от глубинных пластов общества, поведение которого на выборах оказывалось если не вполне предсказуемым, то достаточно управляемым, а также резко изменившуюся расстановку сил внутри политического класса.
В самом общем виде результаты выборов и соответственно Дума третьего созыва выглядят следующим образом.
Во-первых, произошло укрупнение основных идеолого-политических составляющих, на которые разделено общество. Мне уже приходилось отмечать, что на выборах 1993 и 1995 годов избирательные обьединения и блоки распределялись по 4 главным секторам, получившим представительство в Думе (коммунисты, некоммунистические националисты, квазицентр, или «партии власти», демократы), и двум промежуточным (социалисты и маргиналы), которым преодолеть 5-процентный барьер не Виктор Леонидович Шейнис-профессор
Удалось (см. «НГ» от 16.11.99). В 1999 году совершился переход от в основном четырехсекторной структуры электората к трехсекторной. Отдельный сектор, который был занят некоммунистическими националистами, дробится и вымывается, а националистический (более того-национально-державнический) компонент в различном оформлении проявился в идеологии и агитации большинства участников предвыборной борьбы.
Во-вторых, решительно преобразился организационно и персонально, существенно расползся и разросся квазицентр.
В-третьих, не осталось даже скромного места для отдельного социалистического сектора. В этом одно из существенных отличий российской ситуации от восточноевропейской.
В-четвертых, как и ожидал законодатель, корректируя избирательный закон, резко возрос удельный вес результативных голосов. Доля избирательных обьединений и блоков, преодолевших барьер, по сравнению с 1995 года увеличилась с 50.5 до 81.3%, а процент избирателей, чьи голоса будут подвергнуты перераспределению между победителями, сократился с 44.8 до 15.4%.
В-пятых, как и прежде, проявилась важная структурообразующая роль пропорциональной составляющей избирательной системы: все без исключения прошедшие обьединения и блоки получили по своим федеральным спискам мандатов больше, чем по одномандатным округам.
Самые сильные позиции вроде бы заняли коммунисты. Однако результат коммунистов нельзя оценивать однозначно.
Утверждение Геннадия Зюганова, что он приведет в Думу 300 «патриотов», повторялось слишком часто, чтобы изгладиться из памяти 300 сторонников нужны были, чтобы проводить конституционные законы, беспрепятственно преодолевать вето, самостоятельно инициировать перестройку Конституции и т.д. Ясно, что их не будет.
Но дела коммунистов обстоят еще хуже. В уходящую Думу были избраны 157 депутатов от КПРФ по федеральнеому списку и одномандатным округам. Вместе с ближайшими собюзниками-аграриями и «народовластниками» коммунисты владели примерно 210-215 голосами. Это был почти абсолютный контрольный пакет. После выборов положение изменилось. Собственно коммунистических депутатов в Думе будет лишь 114 (т.е. более чем на 40 меньше), и даже вместе с примкнувшими к ним одномандатниками они не будут владеть блокирующим пакетом.
Новая расстановка сил в Думе отражает не коренной еще, но все же заметный сдвиг в обществе: в 1995 году за все 4 организации коммунистической ориентации проголосовали 32.2% избирателей, в 1999 году-27.7%. Этот факт фундаментальный. Главная линия политического разлома в стране в пользу «партии власти».
Следует ли сожалеть, что оказалась ослабленной сила, «уравновешивающая» власть? Полагаю, что для этого нет оснований, ибо в большинстве случаев противостояние коммунистов власти было неконструктивным. Под их давлением из года в год бюджеты надували ирреальными цифрами (в том числе под занавес-на 2000 г.) и в результате делали их неисполнимыми. Внешнюю политику они упрямо ориентировали (в чем, правда, повинны не только они) на тупое противостояние Западу. Они были инициаторам юридически весьма сомнительной, политически безответственной и опасной реваншисткой затеи с вынесением импичмента президенту. Свой вклад в дестабилизацию вносили поползновения реабилитировать Сталина и сталинизм, снисходительное отношение к антисемистким выходкам бравого генерала и т.д.
Без коммунистов нельзя было провести ни одно серьезное решение. Сейчас, по-видимому, положение изменится.
Ослабление позиции КПРФ в Думе-позитивный факт. Но важно помнить, что КПРФ на выборах подтвердила свое положение силы, укорененной в щначительной части общества, которая видит в ней выразительницу своих интересов. Было бы серьезной ошибкой рассчитывать, что коммунистов можно загнать в политическое гетто и, опираясь на некоммунистическое большинство, которое сможет сложиться в Думе, блокировать любые инициативы коммунистов. А главное, нельзя забывать, что даже нереформируемая КПРФ будет получать свои миллионы голосов, пока в стране будут обездоленные старики, а дезориентированные юнцы не увидят ясную альтернативу мечте об имперской мощи и социальной справедливости по коммунистически.
Одна из самых тяжких проблем нашего политического развития-нереформируемость КПРФ, ее неспособность пойти по пути социал-демократизации. Изменят ли что либо в этом электоральные результаты 1999 года? На этот вопрос пока нет ответа.
Подлинным фаворитом выборов стало «Единство». Его победа тем более феноменальна, что все предшествующие попытки укоренить среди избирателей прокремлевские политические структуры неизменно провалились. Так было и в 1995 года с памятным замыслом оттеснить всех участников борьбы, выдвинув на авансцену нанайских мальчиков в виде якобы «правого» и «левого» центра-НДР и блока Ивана Рыбкина. Столь же малым успехом, вначале казалось, увенчаются попытки создать противовес деже не столько КПРФ, сколько другой властной группировке-«Отечество-Вся Россия», которая, опираясь на столичные финансовые и административные структуры, сформировалась раньше. Она поглощала одну за другой региональные элиты и, как свидетельствовали все замеры общественного мнения, сумела занять доминирующие позиции в соответствующем секторе электората. Сначала сник «Голос России», затем из под носа кремлевских политиков увели «Всю Россию». Создание «Единства» («Медведя») было третьей попыткой, прдпринятой, когда по календарю избирательной кампании перед новопришельцами вот-вот должен был зажечься красный цвет.
Начав с непроходного уровня в 4% в конце октября, по данным ВЦИОМ,
Рейтинг «Единства» постепенно повышался и за месяц до голосования подошел к 9%. К концу ноября он достигал уже 18%. Аналогичную динамику, хотя и на более низком уровне, показывали данные РОМИР: 14% в конце ноября и 17.4% за 8-9 дней до голосования. Тем не менее ведущие прогонозисты в предверии «судного дня» были осторожны: их оценки колебались от 8 до 14%, и только Л.Седов пообещал 19%. Рывок «Медведя» был, следовательно, сделан на самом финише избирательной кампании и превзошел самые смелые ожидания, достигнуы 23.2% голосов, поданных избирателями. Напомню, что в 1995 году все обьединения квазицентра собрали 16.2% голосов.
Сенсационная победа выросла вроде бы на пустом месте. «Единство» не имеет ни сколько-нибудь внятной программы, ни лидеров, испытанных на ниве публичной политики, ни партийных оргструктур, ни волонтеров-активистов. Конечно, для достижения такого результата были мобилизованы колоссальные административные, материально-финансовые и информационные ресурсы. Но это не может обьяснить результат такого масштаба за столь короткое время, если только не была произведена грандиозная по величине и филигранная по скрытости подтасовка (во что я не очень верю).
Главные слагаемые успеха «Единства», на мой взгляд, выглядят следующим образом. Во-первых, новообразование попало в струю тектонического сдвига; истосковавшемуся по порядку обществу было предподнесено если не само чудо возрождение державной воли; то его уверенное ожидание. Уверенность эта была удачно персонифицирована во Владимире Путине, неожиданно заговорившем с обществом не на языке скучных формул и надоевших лозунгов, а на привычном, «утепляющем» образ сленге, и в лице Сергея Шойгу, который не имеет никаких политических заслуг, но про которого достоверно известно, что он человек дела, не вор и не мафиози-а это теперь у нас не так мало. Во-вторых, произошло в последние месяцы отпочкование правительства (точнее премьер-министра) от теряющего авторитет и доверие президента, так что даже официальное назначение Путина преемником не привело к его дискредитации. Итоги выборов, по сути, придали Путину и Шойгу если не юридическую, то моральную легимитизацию, которая расширяет их возможности и будет существовать независимо от того, какие ходы может предпринять Кремль.
Что будет с «Единством» дальше? Число депутатов, прошедших в Думу под его знаменем, не очень велико-оно лишь немного превышает численность НДР в предыдущей Думе. Совсем скромны его успехи в одномандатных округах. С таким численным составом фракции нечего и думать о проведении собственной политики вне союзов и соглашений. Еще важнее качественные характеристики: почти все новопришельцы-никому не известные люди, не обладающие в тесной связке с правительством организация обретает свойства магнита. Перетекание в «партию власти», естественное во всех политических, системах, облегчается аморфностью партийных структур «Единства». Возможно, оно,подобно, КПРФ и ОВР, попытается создать «под себя» дружественные депутатские обьединения, что будет сделать не очень просто, так как минимальная численность депутатской группы-35 человек по регламенту, на изменение которого едва ли согласятся конкурирующие силы. Единственное, что можно сейчас сказать определенно: судьба «Медведя» накрепко связана с успехами или неуспехами Путина в чеченской кампании, в экономике, в наведении элементарного порядка в стране. Сегодня его превращение в политическую квазипартию-главную несущую конструкцию власти или же распад по примеру НДР представляется равнно вероятным.
Если победа «Медведя» была во многом неожиданной, то нарастающее сужение электоральной базы ОВР отмечалось всеми социологическими центрами. Причину тому видят обычно в развернутой против ОВР информационной войне. Может показаться парадоксом, что в течение всей избирательной кампании Кремль вел войну на уничтожение не против своего естественного противника-компартии, как в 1995 и 1996 гг., а против ОВР. Видимо, прав Дарвин, а не Лысенко: самая жестокая борьба-внутривидовая. «Единство» и ОВР (или осколки, на которые каждое из них может разьединиться стихийно или в планируемом порядке)-близнецы-братья по идеологии, социальной базе, целям, кадровомуц наполнению и всем иным признакам, которые отличают политические партии друг от друга.
Вначале именно ОВР претендовало на монопольное представительство «партии власти». На фоне развала и низкой электоральной перспективы ее предшественника-НДР-была предпринята широмасштабная попытка воссоздать «партию власти» как бы «снизу», с губернаторского уровня, опираясь на неистраченный потенциал российских регионов. Трудно сказать, что сыграло решающую роль в развитии антагонизма между кремлевской и московской группировками финансово-административной олигархии и до предела накалило борьбу между ними: конфликт по поводу раздела и передела собственности, расчет лидеров «Отечества» привлечь избирателей жесткой критикой непопулярных кремлевских политиков и магнатов, вызвавший ответную реакцию, субьективные мотивы, или что-либо еще.
В этом столкновении Центр, как это всегда бывает, оказался сильнее.
Очевидня слабость ОВР, сказавшаяся уже на стадии выборов,-крайняя разнородность интересов образовавших его кубернаторов и иных лиц. Как только стали известны результаты голосования, цетробежные силы немедленно проявили себя. И хотя по числу депутатов ОВР не так уж сильно отстает от «Единства» (64 против 74, главным образом за счет более успешного выступления в одномандатных округах), достаточно проблематично, что ему удастся привлечь необходимое число одномандатников для создания, как было первоначально задумано, трех депутатских обьединений («Отечество», «Вся Россия»), а если бы нечто в этом роде и удалось поначалу сформировать, надежная и долговременная коалиция вряд ли получится.
Ядру ОВР-«Отечеству», видимо, придется прикладывать собственный курс в парламенте, договариваясь по отдельным вопросам с различными фракциями и группами. Делать это будет некому, потому что политики федерального масштаба и иные губернаторы из его списка работать в Думу не пойдут (на этом ОВР, по нормам закона, безвозвратно потеряет два мандата), группу действительно высококвалифицированных специалистов-экспертов блока ….Примаков предстал в роли генерала, званого на богатый свадебный обед, который вдруг оказался скромным студенческим застольем перед трудным и неприятным экзаменом.
Мне не кажется вероятной, как то предсказывали многие политологи, образование стратегического союза ОВР и КПРФ. Государственническая риторика, к которой охотно обращаются те и другие-явно не достаточная база для создания коалициив которой ОВР могла бы по итогам выборов претендовать на роль лишь младшего партнера. Это не исключает, конечно, совместных голосований, особенно по кадровым назначениям, которых будет немало в начале работы Думы. Впрочем, «всероссийская часть» ОВР никогда не находилась в жестком противостоянии с кремлевско-белодомовской группой. Противоречия могут начать сглаживаться, если одна сторона оставит безумную в сложившихся условиях безумную идею сделать Примакова президентом при поддержке коммунистов, а другая не менее безумная……любой ценой вырвыать столицу из под власти московской политической группы во главе с Лужковым …. добить ОВР (или во всяком случае, «Отечество», как самостоятельное политическое образование.
Как бы то ни было, вошедшая в новую Думу многочисленными, хотя и нестройными колоннами «партия власти» точнее-федеральных и региональных властей) будет представлена в ней непартийными по сути клановыми образованиями различающимися лишь по лобируемым ими интересами территориальных и отраслевых групп и не имеющими никакого отношения к зачаточным структурам гражданского общества.
Бог весть, разовьются ли из них действительно партийные структуры. Выборы-99 обозначили большой шаг вперед в партийном структурировании общества.
Одно из самых примечательных явлений прошедшей избирательной кампании-завершение процесса трансформации ЛДПР из протестной силы некоммунистической части националистического электората в своеобразный бубенчик на сбруе одной из пристяжных правящего режима. Бубенчик существует как бы отдельно от функциональных элементов упряжи, но известно из классики, что и веревочка в дороге сгодится, а тут нечто блестящее, звенящее.
ЛДПР, вопреки первоначальным прогонозам и оценкам, сумела преодолеть барьер не только потому, что она и в первую очередь ее лидер умеет прспосабливаться и артистически потрафлять вкусам самой невзысканной части избирателей (которые присутствуют в некотором количестве в любой стране), но и потому что она на деле в ряде критических голосований доказала свою полезность существующей власти. Поэтому и получила в свое распоряжение немеренные финансовые ресурсы и административную поддержку. Кроме того, следует по достоинству оценить способность ее актива к самоорганизации на местах, к проведению массовой политической работы с использованием шумовых эффектов.
Несмотря на сократившуюся полезность этой партии для власти, она в ближайшей перспективе не распадется и не исчезнет.
Но значительно интереснее политической траектории ЛДПР исчезновение из электорального расклада сил самостоятельного сектора некоммунистических нционалистов, которых ЛДПР представляла в парламенте двух созывов. Националистическое, имперско-державническое склонение усиливается в обществе. В том или ином виде его берут на вооружение почти все заметные политические организации. Никто не в состоянии монопольно завладеть застолбленным прежде Жириновским пространством, но самые крупные части его прежнего электората достаются основным участникам избирательной гонки. Иных на этой стезе постигло жестокое рачарование. Терпит сокрушительное поражение отпочковавшееся от КПРФ «Духовное наследие» (0.1%). Сходят с политической сцены и Российский общенародный союз (0.36%), и Конгресс русских общин (0.61%, на прошлых выборах 4.31%). В свете достигнутого КРО результата особенно пародийной выглядит политическая эволюция бывшего демократа Юрия Болдырева, некогда по «принципиальным» мотивам вышедшего из «ЯБЛОКА», прискавшего себе мнсто в сомнительной компании и вместе с нею проигравшего.
Демократические партии, как и в 1995 году, взяли свои 15%. На большее, видимо, трудно было рассчитывать в стране, застрявшей в переходном периоде.
Но внутри демократического сектора произошло неожиданное драматическое перераспределение сил. Один из самых больших сюрпризов избирательной кампании-успех «Союза правых сил», который не только преодолел 5-процентный барьер, но и выдвинулся на четвертое место. Среди слагаемых успеха СПС обычно называют четкую и изобретательную организацию избирательной кампании и поддержку со стороны власти. Это, конечно, так. Но интереснее другое, электоральный результат СПС заявил, что откровенно либеральная политика, чуть окрашенная в неорганичные для нее национально-имперские тона, хотя и подвергалась чуть ли не всеобщему поношению, имеет в нашей стране свою социальную базу в лице рационально и исторически мыслящего избирателя.
Таких избирателей всегда меньшинство. Но это меньшинство организаторы избирательной кампании СПС сумели консолидировать и несколько увеличить. Им удалось: обьединить силы-создать один, хотя и не очень прочно сколоченный блок на месте семи «неяблочных» демократических организаций, выступивших порознь и не преодолевших барьер в 1995 года; преодолеть синдром поражения на прошлых выборах и последствия изоляции в Думе нескольких депутатов от «Демвыбора России», лишенных возможностей, которые давало обьединение в регламентно признанные группы; вселить в своих избирателей веру в то, что их голоса не будут брошены, как в 1995 году, в общий хотел перераспределения; отнять часть электората «ЯБЛОКА», особенно в столицах.
«ЯБЛОКО» получило меньше голосов почти на целый процентный пункт по сравнению с 1995 года, потеряв свыше 900 тысяч избирателей, в том числе 300 тысяч, почти половину, в Москве и 190 тысяч, более половины, в Санкт-Петербурге, своих главных оплотах. Ему удалось провести существенно меньше депутатов-одномандатников. Численность фракции сократилась вдвое. Рейтинги «ЯБЛОКА» стоявшие уровни 12-15% в начале кампании, постепенно снижались и резко покатились вниз в ее конце, несмотря на все усилия придать обратную динамику.
Почему эти усилия оказались недостаточны, неэффективны, а порою и контрпродуктивны? Можно указать на информационную блокаду «ЯБЛОКА» на государственных каналах телевидения, на кмпанию дезинформации, посильный вкдад в которую внесли все его противники, на тактические ошибки в агитационной работе. Это правда, но не вся правда.
«ЯБЛОКУ» не удалось создать сеть достаточно эффективных организаций в регионах. Акцент был сделан на публичные выступления идера и еще 3-4 эмиссаров, без устали колесивших по стране. Кампания, в которой десятки и сотни убежденных активистов идут «от двери к двери», столь важная для оппозиционной партии, не располагающей неограниченными финансовыми ресурсами, не получилась. Работники ядра центрального штаба выбивались из сил, но на местах и даже в Москве постоянно возникали организационные проколы. Более того, уже в предверии выборов приходилось снимать с регистрации некоторые региональные организации, дискредитировашие панртию. Утверждают, что часть голосов, поданных за «ЯБЛОКО», была украдена. Но если это так-это тоже упирается его кадровую организационную слабость. «ЯБЛОКУ» не удалось, несмотря на активную законодательную работу, законы о соглашении по разделу продукции, альтернативный бюджет, конституционные поправки и много другое, преодолеть широко распространенное представление о нем, как только о критикующей партии. Люди не могли понять, почему, оставаясь верным своей принципиальной позиции, «ЯБЛОКО» не могло послать своих представителей в правительство на тех условиях, которые ему предлагали. Важно не то, что образ капризной не способной к конструктивной работе, «недоговороспособной» партии не соответствал действительности, а то, что именно такой образ был широко внедрен в людское восприятие.
В избирательной стратегии «ЯБЛОКА», на мой взгляд, также был допущен существенный просчет. По идеологии, генезису, социальной природе «ЯБЛОКА» его главный противник-коммунисты и нациоаналисты. Однако это было вынесено как бы за скобки, произносилось скороговоркой, а основная, наиболее резкая, подчас выходившая за пределы приличия и потому сильнее всего врезавшаяся в память полемика адресовалась лидерам и кандидатам СПС. В целом были недооценены ни потенциальные возможности «правых» либералов, ни обширность слоя, который колебался между «ЯБЛОКОМ» и СПС и который «яблочная» полемика отталкивала. Впрочем, борьба СПС против «ЯБЛОКА» тоже не отличалась, мягко говоря, бдогопристойностью.
С момента своего создания в 1993 году «ЯБЛОКО» переживает самые трудные времена. Партия может сохраниться, не дать размолоть себя между жерновами сил, обладающих большой массой, если сумеет извлечь уроки из прошедших выборов. Она ни в коем случае не должна отказываться от своих основных принципиальных позиций, в том числе и по Чечне-время покажет их обоснованность. Она может опереться на свою парламентскую фракцию, которая, хотя и понесла серьезный урон, все же будет выделяться интеллектуально и профессионально в Думе, уровень квалификации которой заметно снизился. Не исключено, впрочем, что фракция пополнится за счет одномандатников, как это было и в прошлой Думе. В ходе избирательной кампании «ЯБЛОКО» заявило пакет законопроектов, отвечающих на многие вопросы развития нашего общества. Их продвижение в патовых ситуациях, которые неизбежно будут складываться в условиях неустойчивого равновесия сил в Думе и отсутствия в ней твердого большинства, плюс еще два с лишним десятка четко ориентированных голосов, которые могут быть брошены в решительный момент на соответствующую чашу колеблющихся весов, могут оказать серьезное влияние на ход событий. В этом шанс «ЯБЛОКА». В этом шанс общества.
Вообще же, выборы-99 напомнили одну тривиальную, но постоянно .. нетерпения игнорируемую истину: путь к осознанию большинством народа своих социальных интересов, к гражданскому обществу, к политической системе, опирающейся на имеющие свою историю и устойчивый электорат партии в стране, где никогда не было ни первого, ни второго, ни третьего, долг и труден. И на пути этом не раз еще люди будут либо безмолствовать, либо становиться в очередь за сомнительными благами, либо сткаться под знамена, развернутыми невесть откуда взявшимся фаворитом.