*353. Октябрь 1993 года

[Геродот]

http://vivovoco.ibmh.msk.su/VV/PAPERS/HONOUR/LETT42.HTM

ПИСАТЕЛИ ТРЕБУЮТ ОТ ПРАВИТЕЛЬСТВА
РЕШИТЕЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЙ

"Известия" получили текст обращения к согражданам
большой группы известных литераторов.
В нем говорится:

Нет ни желания, ни необходимости подробно комментировать то, что случилось в Москве 3 октября. Произошло то, что не могло не произойти из-за наших с вами беспечности и глупости, - фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть. Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом, не раскололись, не позволили перерасти кровавой авантюре в гибельную гражданскую войну, ну а если бы вдруг?.. Нам некого было бы винить, кроме самих себя. Мы "жалостливо" умоляли после августовского путча не "мстить", нс "наказывать", не "запрещать", не "закрывать", не "заниматься поисками ведьм". Нам очень хотелось быть добрыми, великодушными, терпимыми. Добрыми... К кому? К убийцам? Терпимыми... К чему? К фашизму?

И "ведьмы", а вернее - красно-коричневые оборотни, наглея от безнаказанности, оклеивали на глазах милиции стены своими ядовитыми листками, грязно оскорбляя народ, государство, его законных руководителей, сладострастно объясняя, как именно они будут всех нас вешать... Что тут говорить? Хватит говорить... Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать нашей юной, но уже, как мы вновь с радостным удивлением убедились, достаточно окрепшей демократии?

Мы не призываем ни к мести, ни к жестокости, хотя скорбь о новых невинных жертвах и гнев к хладнокровных их палачам переполняет наши (как, наверное, и ваши) сердца. Но... хватит! Мы не можем позволить, чтобы судьба народа, судьба демократии и дальше зависела от воли кучки идеологических пройдох и политических авантюристов.

Мы должны на этот раз жестко потребовать от правительства и президента то, что они должны были (вместе с нами) сделать давно, но не сделали:

1. Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений должны быть распущены и запрещены указом президента.
2. Все незаконные военизированные, а тем более вооруженные объединения и группы должны быть выявлены и разогнаны (с привлечением к уголовной ответственности, когда к этому обязывает закон).

3. Законодательство, предусматривающее жесткие санкции за пропаганду фашизма, шовинизма, расовой ненависти, за призывы к насилию и жестокости, должно наконец заработать. Прокуроры, следователи и судьи, покровительствующие такого рода общественно опасным преступлениям, должны незамедлительно отстраняться от работы.

4. Органы печати, изо дня в день возбуждавшие ненависть, призывавшие к насилию и являющиеся, на наш взгляд, одними из главных организаторов и виновников происшедшей трагедии (и потенциальными виновниками множества будущих), такие, как "День", "Правда", "Советская Россия") "Литературная Россия" (а также телепрограмма "600 секунд"), и ряд других должны быть впредь до судебного разбирательства закрыты.

5. Деятельность органов советской власти, отказавшихся подчиняться законной власти Россия, должна быть приостановлена.

6. Мы все сообща должны не допустить, чтобы суд над организаторами и участниками кровавой драмы в Москве не стал похожим на тот позорный фарс, который именуют "судом над ГКЧП".

7. Признать нелегитимными не только съезд народных депутатов, Верховный Совет) но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд).

История еще раз предоставила нам шанс сделать широкий шаг к демократии и цивилизованности. Не упустим же такой шанс еще раз, как это было уже не однажды!

Алесь АДАМОВИЧ,
Анатолий АНАНЬЕВ,
Артем АНФИНОГЕНОВ,
Белла АХМАДУЛИНА,
Григорий БАКЛАНОВ,
Зорий БАЛАЯН,
Татьяна БЕК,
Александр БОРЩАГОВСКИЙ,
Василь БЫКОВ,
Борис ВАСИЛЬЕВ,
Александр ГЕЛЬМАН,
Даниил ГРАНИН,
Юрий ДАВЫДОВ,
Даниил ДАНИН,
Андрей ДЕМЕНТЬЕВ,
Михаил ДУДИН,
Александр ИВАНОВ,
Эдмунд ИОДКОВСКИЙ,
Римма КАЗАКОВА,
Сергей КАЛЕДИН,
Юрий КАРЯКИН,
Яков КОСТЮКОВСКИЙ,
Татьяна КУЗОВЛЕВА,
Александр КУШНЕР,
Юрий ЛЕВИТАНСКИЙ,
академик Д.С. ЛИХАЧЕВ,
Юрий НАГИБИН,
Андрей НУЙКИН,
Булат ОКУДЖABA,
Валентин ОСКОЦКИЙ,
Григорий ПОЖЕНЯН,
Анатолий ПРИСТАВКИН,
Лев РАЗГОН,
Александр РЕКЕМЧУК,
Роберт РОЖДЕСТВЕНСКИЙ,
Владимир САВЕЛЬЕВ,
Василий СЕЛЮНИН,
Юрий ЧЕРНИЧЕНКО,
Андрей ЧЕРНОВ,
Мариэтта ЧУДАКОВА,
Михаил ЧУЛАКИ,
Виктор АСТАФЬЕВ.

Факсимиле

Содержание темы:
01 страница



Октябрь 1993. Хроника из архива Рустема Сафронова
https://colonelcassad.livejournal.com/5899872.html

#02. Юрий Рудкин. "В октябре 1993 года суд все делал по закону"
#03. Константин Боровой. Зря мы их тогда простили
#04. Виталий Третьяков. О событиях осени 1993 года
#05. Евгений Ихлов. О событиях двадцатилетней давности
#06. Сергей Пархоменко-кук.
#07. Александр Скобов. Октябрь-93: ответ Сергею Пархоменко
#08. Svobodanews.
#09. Svobodanews.
#10. Владимир Варфоломеев. "Поднимайте боевые машины, эта банда засела в Кремле!"
02 страница
#11. Леонид Радзиховский. Черный октябрь
#12. Борис Вишневский. Осень 93-го: мятеж, который удался
#13. Владимир Кара-Мурза. «Расстрел парламента»: мифы и факты октября 93-го
#14. Слон. На пороге гражданской войны
#15. Владимир Пастухов. Стоила ли конституция мессы?
#16. Георгий Сатаров. Двоечники
#17. Валерия Новодворская. Пир побежденных
#18. Максим Кононенко. Мутация
#19. Владимир Милов. Про 1993 год
#20. Эдуард Лимонов. Русские стреляли в русских
03 страница
#21. Максим Соколов. Та осень
#22. Сергей Григорьянц. «Направо кругом марш…»
#23. Новое время. «Это был выбор в пользу варварства»
#24. Геродот. Так кто же развалил СССР
#25. Геродот. Гайдар-Хасбулатов. Дебаты
#26. Владимир Милов. Контрреволюция
#27. Красная линия. "1993 год уроки октября" Интернет телеканал Красная линия (02.10.14)
#28. Правда.ру. Александр Руцкой: "Ельцин думал, я сверну себе голову"
#29. Правда.ру. ПУТЧ. ШТУРМ ОСТАНКИНО. СТАНЦИЯ "МИР" (из недавнего прошлого) Мир
#30. Правда.ру. Александр Коржаков: "Вся власть должна быть благодарна Ельцину"
04 страница
#31. Завтра. О событиях "черного октября"
#32. Новомосковск. 3 октября. День в истории
#33. Ирина Макеева. День 3 октября в истории
#34. Новомосковск. 4 октября. День в истории
#35. Кадет Биглер. Военно-исторический календарь на 03 октября
#36. Eвразия Daily. Этот день в истории: 3 октября 1993 года — расстрел Белого дома в Москве
#37. Бессмертный полк. Военно-исторический календарь. 4 октября
#38. История. РФ. День в российской истории: 04 октября
#39. Историческая правда. 03 Октября 1993 - противостояние Верховного совета РФ и Президента привело к вооруженному конфликту
#40. Юлиан Отступник. Спасибо деду за победу
05 страница
#41. Андрей Полунин. Р. Хасбулатов: Без парламента президент России превращается в диктатора
#42. Илья Константинов. Авторитарное проклятье
#43. Илья Константинов. Авторитарное проклятье-2
#44. «Ь Власть» Владимира Яковлева. Чем вам запомнился октябрь 1993 года?
#45. Humus. 1993. Последний вздох Советского Союза. Часть 1
#46. Humus. 1993. Последний вздох Советского Союза. Часть 2
#47. Максим Соколов. Чем закончится бой Руслана с головой исполнительной власти? 19.10.1992
#48. Вероника Куцылло. Встреча Ельцина и Хасбулатова. 18.02.1993
#49. Вероника Куцылло, Александр Корецкий. Власти готовятся к референдуму. 03.03.1993
#50. Валерий Погорелый. Политический кризис в России вступил в решающую фазу. 09.03.1993
06 страница
#51. Мария Засурская Пресс-конференция Константина Борового. 12.03.1993
#52. «Ь» Владимира Яковлева. Что думают в России. 23.03.1993
#53. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти (что думают на Западе) 23.03.1993
#54. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти (позиция правительства). 23.03.1993
#55. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти (реакция партий) 23.03.1993
#56. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти
#57. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти (Зорькин)
#58. Валерий Погорелый. Кризис власти (описание сценария) 23.03.1993
#59. Александр Балашов. Кризис власти. 24.03.1993
#60. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти. 24.03.1993
07 страница
#61. Валерий Погорелый. Власти, похоже, договорились о перевыборах. 24.03.1993
#62. «Ь» Владимира Яковлева. Диалог властей возобновился, но безрезультатно. 25.03.1993
#63. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти. 25.03.1993
#64. «Ь» Владимира Яковлева. Основные положения послания президента Верховному Совету "О конституционности". 25.03.1993
#65. Валерий Погорелый. Съезд, вероятно, объявит досрочные выборы. 26.03.1993
#66. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти (заявления). 26.03.1993
#67. Николай Травкин. Кризис власти (что решили).
#68. Геннадий Андреевич. Кризис власти (что решили)
#69. Ельцин Б.Н., Первый Президент России. Кризис власти (что говорили)
#70. Александр Руцкой. Кризис власти
08 страница
#71. Степанов В.Н., Пряжинский национально-территориальный избирательный округ, Карельская АССР. Кризис власти
#72. Хасбулатов Р.И., председатель Верховного Совета РСФСР. Кризис власти. 27.03.1993
#73. Валера, ептыть, ты же верующий. Кризис власти (что говорили). 27.03.1993
#74. Астафьев М.Г., Дзержинский территориальный избирательный округ, г. Москва. Кризис власти (что говорили). 27.03.1993
#75. Александр Балашов. КС о референдуме. 21.04.1993
#76. Олег Медведев. Пресс-конференция Шахрая. 22.04.1993
#77. Ника Старк. Президент вновь обещает решительные меры. 07.05.1993
#78. Ника Старк. Президент продолжает "конституционное наступление". 11.05.1993
#79. Максим Соколов. Политический вектор. 07.06.1993
#80. Вероника Куцылло. Позиции Руслана Хасбулатова шатки как никогда. 08.06.1993
09 страница
#81. «Ь» Владимира Яковлева. Оценка инцидента с выступлением Руслана Хасбулатова некоторыми политическими деятелями. 08.06.1993
#82. «Ь» Владимира Яковлева. Некоторые положения выступления Бориса Ельцина на открытии Конституционного совещания 5 июня. 08.06.1993
#83. Ельцин Б.Н., Первый Президент России.
#84. Хасбулатов Р.И., председатель Верховного Совета РСФСР.
#85. Валера, ептыть, ты же верующий.
#86. Геннадий Бурбулис.
#87. Сергей Филатов, первый заместитель Председателя Верховного Совета РФ.
#88. Максим Соколов. Политический вектор. 14.06.1993
#89. Максим Соколов. Политический вектор. 21.06.1993
#90. Александр Балашов. Зорькин ответил Ельцину. 23.06.1993
10 страница
#91. Борис Пугачев. Ельцин и Руцкой. Политические лидеры на фоне развала страны
#92. Максим Соколов. Слабое оружие коррупции. 12.07.1993
#93. Валерий Погорелый.
#94. Александр Балашов. Зорькин встретился с депутатами. 16.07.1993
#95. Максим Соколов. Последний день Помпея пока не наступил. 26.07.1993
#97. Российская газета-90-х.
Политическая декларация Верховного Совета Российской Федерации
#98. Виталий Марсов. Август-93: тревожное ожидание. 1993. — 3 августа, вторник
#99. "Известия" И.Голембиовского. Президента беспокоит нынешний парламент. 1993. — 6 августа, пятница
#100. Евгений Янаев. Встреча Бориса Ельцина с прессой. 13.08.1993

#100. Василий Кононенко.
Борис Ельцин намерен добиться проведения выборов в парламент осенью. 1993. – 20 августа, пятница

#77. Ника Старк. Осень Борис Ельцин намерен посвятить парламенту. 20.08.1993
#77. Независимая газета Виталия Третьякова. Руцкой опроверг обвинения
#77. Евгений Красников. Руслан Хасбулатов выступил против досрочных выборов
#97. Ольга Кондратьева. Политика не теннисный корт
#97. Александр Руцкой. Заявление вице-президента Российской Федерации
#97. Александр Руцкой. Кто толкает страну в пропасть?
#97. Ольга Одинцова. Президент пишет письмо депутатам, парламент плодотворно трудится, а народ гуляет на митингах… 1993. – 21 августа, суббота
#97. Иван Родин. Президент пишет письмо депутатам, парламент плодотворно трудится, а народ гуляет на митингах…
#97. Хасбулатов Р.И., председатель Верховного Совета РСФСР. Защитим парламентаризм – спасем страну и демократию
#97. Владимир Орлов. Борис Ельцин: «Август надо использовать для артподготовки
#97. Андрей Шарапов. Переизбирать надо и Президента, и парламент
#97. Иван Родин. Вето президента на уточненный бюджет может стать поводом для импичмента
#97. Юрий Орлик. Чего можно ожидать от сентябрьского наступления российского президента
#91. Борис Пугачев. Пойдет ли Ельцин на государственный переворот
#97. Вера Кузнецова. Осенью парламентских выборов не будет


#91. Екатерина Иванченко. Демократы выступили за роспуск парламента. 10.09.1993
#92. .
#93. Ника Старк. Парламент намерен проконсультироваться с президентом. 11.09.1993
#94. Ника Старк. Вице-президент предупредил парламент о разгоне. 18.09.1993
#95. Максим Соколов. Президент Ельцин в роли рефрижератора. 06.09.1993
#96. «Ь» Владимира Яковлева. Парламентская оппозиция и центристы объединились в "суперфракцию". 15.07.1993



#122. Алексей Кива Чего мы ждем от президента. 1993. — 7 августа, суббота








11 страница
#101. Максим Соколов. Чем закончится бой Руслана с головой исполнительной власти?
#102. Вероника Куцылло. Встреча Ельцина и Хасбулатова
#103. Вероника Куцылло, Александр Корецкий Власти готовятся к референдуму
#104. Валерий Погорелый. Политический кризис в России вступил в решающую фазу
#105. Мария Засурская. Пресс-конференция Константина Борового
#106. «Ь» Владимира Яковлева. Что думают в России
#107. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти (что думают на Западе)
#108. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти (позиция правительства)
#109. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти (реакция партий)
#110. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти
12 страница
#111. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти (Зорькин)

#114. Валерий Погорелый. Кризис власти (описание сценария) №52 от 23.03.1993
#112. Александр Балашов. Кризис власти
#113. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти

#115. Валерий Погорелый. Власти, похоже, договорились о перевыборах
#116. «Ь» Владимира Яковлева. Диалог властей возобновился, но безрезультатно
#117. «Ь» Владимира Яковлева. Кризис власти
#118. «Ь» Владимира Яковлева. Основные положения послания президента Верховному Совету "О конституционности"
#119. Валерий Погорелый. Съезд, вероятно, объявит досрочные выборы



#42. Максим Соколов. Хасбулатов
#43. Вероника Куцылло. Встреча Ельцина и Хасбулатова
#44. Вероника Куцылло, Александр Корецкий. Власти готовятся к референдуму
#45. Валерий Погорелый. Политический кризис в России вступил в решающую фазу
#120.
13 страница


#123.
#124.
#125.
#126.
#127.
#128.
#129.
#130.

14 страница
#131.
#132.
#133.
#134.
#135.
#136.
#137.
#138.
#139.
#140.




15 страница
#141.

#142.

#143.

#9144.

#145.

#146.

#147.

#148.

#149.

#150.


16 страница

#151.
#152.
#153.
#154.
#155.
#156.
#157.
#158.
#159.
#160.

[Юрий Рудкин]

http://www.rapsi-pravo.ru/judicial_a...256786826.html
17:20 28/10/2011

Из первого состава Конституционного суда (КС) РФ сегодня осталось всего четверо судей. Один из них – Юрий Рудкин – многие годы старается не общаться с прессой, оставаясь одним из самых закрытых конституционных судей .

В канун торжеств по случаю 20-летнего юбилея КС РФ судья все же сделал исключение для РАПСИ, рассказав обозревателю агентства Владимиру Новикову, чем запомнились за это время бывшие и нынешние коллеги, почему в канун событий октября-93 суд действовал единственно правильным образом, и какие дела за всю историю КС он считает наиболее знаковыми.


Пресс-служба Конституционного суда РФ
1991 год. Первый состав КС РФ вместе с первым президентом России Борисом Ельциным. Юрий Рудкин – третий слева
Спорные компетенции

- В 1991 году КС был для России чем-то совершенно новым. Для многих – и вовсе непонятным образованием. Были ли противники появления суда?

- Прежде чем ответить на этот вопрос, уместно вернуться к тому времени, когда на обсуждение вносился проект первого закона «О Конституционном суде РФ». Именно тогда велись серьезные дискуссии, что это за орган, какие споры он будет рассматривать. Проще говоря, между кем и кем. И когда комитетом по законодательству Верховного совета был внесен проект, в котором многие вещи были прописаны, споры начались с новой силой. Сначала, естественно, в самом Верховном совете.
1991 год. Первый состав КС РФ вместе с первым президентом России Борисом Ельциным. Юрий Рудкин – третий слева
Пресс-служба Конституционного суда РФ
1991 год. Первый состав КС РФ вместе с первым президентом России Борисом Ельциным. Юрий Рудкин – третий слева

- О чем спорили?

- Во-первых, звучали мнения, что как самостоятельный орган судебной власти КС не нужен. Некоторые считали, что Конституционный суд должен быть одной из коллегий Верховного суда РФ. Например, коллегией по рассмотрению конституционно-правовых споров. То есть, если это судебный орган, он должен быть встроен в имеющуюся судебную систему. На таком подходе настаивало большинство народных депутатов. Но в итоге победил здравый смысл. Договорились, что КС станет самостоятельным органом конституционного контроля, который осуществляет его в форме конституционного судопроизводства.

- Наверное, полемизировали о компетенции, полномочиях…

- И без этого не обошлось. Изначально ведь компетенция была очень широкой. Особенно дискутировался вопрос, вправе ли КС отменять законы, принятые Верховным советом и, особенно, Съездом народных депутатов. Мол, как это – какой-то там суд будет отменять акт, принятый практически всем народом? Но в итоге и здесь пришли к согласию: данное полномочие суд получил.

Дебатировался и вопрос о том нужно ли КС предоставлять право оценки действий и решений должностных лиц. Не только президента, но и, допустим, руководителей министерств и ведомств. И в этом случае большинство голосов было подано за то, чтобы дать суду такое полномочие.

Разумеется, шли разговоры, какие споры о компетенции предстоит разрешать суду, между кем и кем. Если это споры между федеральными органами власти – одно. Если между федерацией и ее субъектами – другое. И депутатские группы от субъектов федерации поначалу вообще категорически отрицали этот момент. Но только лишь после того как им было предоставлено право делегировать своих кандидатов в состав КС, это полномочие прошло.

Очень серьезные дискуссии также возникали по поводу полномочий конституционных судей, порядка их назначения. Сначала предлагалось установить возрастной ценз не менее 30 лет. Кандидат при этом должен был к моменту избрания иметь 10-летний стаж работы по юридической специальности, обладать обширными знаниями в области права и безупречной репутацией. Максимальный возраст для кандидата в судьи ограничивался 60-ю годами. Затем решением Верховного совета было определено, что судьей КС может являться юрист, обладающий вышеперечисленными качествами, но не моложе 35 лет.

- Все это предшествовало назначению первых судей. И они были избраны в два этапа.

- Даже в три. Сначала кандидатуры рассматривались на заседаниях комитетов Верховного совета. При этом выдвигать их могли как депутатские фракции, так и министерства и ведомства, а также научные, учебные заведения и общественные организации. После выдвижения каждая кандидатура обсуждалась на трех заседаниях комитетов – по законодательству, по законности и правопорядку, и, если мне память не изменяет, по правам человека, который возглавлял в то время Сергей Ковалев. Такое сито пройти было нелегко, и много кандидатов на этом этапе отсеялось.

Те, кто прошел отбор, были представлены на утверждение Верховного совета. И только после этого кандидатуры выносились непосредственно на Съезд народных депутатов. К 30 октября 1991 года в окончательном списке значилось то ли 23, то ли 25 фамилий.

13 друзей Конституции

- Но осталось всего чертова дюжина?

- Да, в первый день Съезда было избрано 10 судей, во второй – еще 3.

- Но ведь первый состав должен был состоять из 15 судей?

- Это так. Но в отношении двух вакантных должностей сначала было принято решение перенести голосование на более поздний срок. А потом постановили и вовсе ограничиться теми, кто уже был избран.

- Одним из полномочий КС по первому закону была дача заключений о действиях должностных лиц, в том числе и президента. Не сыграло ли это впоследствии злую шутку с самим судом?

- Считаю, что нет. Более того – такое полномочие у КС должно быть и сейчас. Ведь когда разрабатывался первый закон о Конституционном суде, его авторам было очевидно, что данный орган должен быть своеобразным судом над властью. И сверхзадачей КС предполагалось сделать то, чтобы он не позволял бы возвыситься одной ветви власти над двумя другими. Поэтому наш суд именовался высшим органом по охране Конституции. КС должен был оценивать как нормативно-правовые акты, которые издавал президент, так и его действия, решения. Иначе что бы у нас получалось? Верховный суд РФ не вправе оценивать поведение и шаги главы государства, никакие другие суды не вправе, и КС – тоже не вправе. В итоге выходило, что президент оказывался вне всякого судебного контроля.

- В итоге так и получилось. А данное полномочие КС легло в основу того, что с судом произошло после октябрьских событий 1993 года.

- Многие помнят политическую ситуацию в России того времени, противостояние между президентом и Верховным советом. КС пытался разрешить эту проблему доступным ему по закону способом. Мы, все на тот момент действующие судьи, приносили присягу на той Конституции РСФСР, что действовала в 1991 году. И работали мы в соответствии с тем Основным законом. И я нисколько не жалею о решениях, которые мы в тот момент принимали. Они были правильными с точки зрения буквы и духа той Конституции.

Ну а кто как голосовал – личное дело каждого. Иногда споры в совещательной комнате доходили до максимального накала. Но все равно мы приходили к общему знаменателю. И сейчас мы спорим. Но никогда за 20 лет такого не было, чтобы эти споры приводили к личностным конфликтам. Пожали друг другу руки – и пошли обедать.

- Из первого состава КС сегодня в суде, помимо вас, работают Валерий Зорькин, Гадис Гаджиев и Николай Селезнев. Что в первую очередь вспоминается об остальных коллегах?

- К сожалению, двух из них уже нет в живых – Эрнеста Аметистова и Владимира Олейника. Я уже говорил о том своеобразном сите, которое в ходе отбора проходил каждый кандидат. Поэтому состав суда в то время был очень профессиональным.

- То есть это были, что называется, люди одного калибра?

- Именно так. Сказать о ком-то, что этот – лучше, а тот – хуже, я не могу. Все были высококвалифицированными юристами. При этом вспоминаются в первую очередь коллеги, с которыми я работал раньше, еще в Верховном совете, с весны 1990 года.

И Николай Ведерников, и Олег Тиунов, ныне здравствующие, и Виктор Лучин, и Анатолий Кононов, и Тамара Морщакова – все замечательные профессионалы.

- Но единомышленниками вы не были. Иначе не было бы споров в совещательной комнате…

- У двух юристов всегда три мнения. Но к общему знаменателю мы приходили.

- В 90-е годы КС много времени уделял проверке норм действовавшего в то время уголовно-процессуального законодательства, которое досталось стране в наследство с советских времен. При этом Уголовный кодекс был уже российским. Неповоротливость законодателя значительно загружала КС, которому приходилось несколько лет делать лишнюю работу в ущерб более важным запросам?

- В первый период деятельности, с 1991 по 1993 годы, УПК оспаривался не так часто, как во второй, то есть после 1995 года. Ведь действовала старая советская Конституция, и оспаривалась в основном конституционность правоприменительной практики. Поэтому первые рассмотренные дела в основном были связаны с указами президента. Скажем, самое первое дело касалось указа президента от 19 декабря 1991 года об образовании министерства безопасности и внутренних дел. Тогда, если помните, из двух министерств был создан один орган. Мы тогда сказали свое нет, поскольку такое слияние министерств относилось к компетенции Верховного совета. А лично президент такие указы издавать не мог.

Много обжаловалось постановлений Правительства РФ. То есть в первый период, до 1993 года, тем, старым, УПК мы, можно сказать, загружены не были.

Когда же в 1993 году была принята новая российская Конституция, УПК действительно остался старый. И как мы не старались его латать-перелатать, жалоб и обращений было много. Но практически по всем им мы выносили решения.

- Получается, что самое первое решение КС, который признал неконституционным указ президента по слиянию силовых ведомств – и есть тот отправной момент, с которого началось противостояние между судом и президентом?

- Я и по сей день считаю, что не было у нас никакого противостояния. Глава государства издал нормативный акт по вопросам, не относившимся к его компетенции. Мы сказали, что это – компетенция законодателя. А президент вышел за пределы своих полномочий.

- Но ведь и потом были постановления КС, которые президента, мягко говоря, радовать не могли…

- Вынужден повториться - суд при принятии всех решений отталкивался от действовавшей тогда Конституции страны. Я прекрасно понимаю мотивы действий Бориса Ельцина. Он в максимально короткие сроки пытался модернизировать Россию. Но вся модернизация должна происходить в рамках, установленных Конституцией. А она в то время не позволяла издавать подобные указы. Поэтому-то не было никакой конфронтации, и уж тем более мы не находились в состоянии войны, как до сих пор считают некоторые сторонние наблюдатели. Просто КС исправно выполнял возложенные на него законом обязанности.

- А как же знаменитый указ Ельцина №1400, о роспуске Верховного совета, который появился на свет в сентябре 1993-го?

- И тут никакого противостояния не было! Наша задача и в данном случае заключалась в том, чтобы сказать – соответствовал он Конституции или не соответствовал. Мы свое слово сказали. А уж как потом действовали политики, что они говорили, в том числе, о том, что КС чуть ли не развязал бойню, пусть останется на их совести.

Деление на два

- После событий октября 1993 года деятельность КС была приостановлена почти на полтора года. Чем занимались это время вы, остальные судьи? Было ли ощущение, что КС когда-нибудь все же возобновит работу?

- Все мы смогли посвятить себя подготовке проекта нового закона «О Конституционном суде РФ», который затем был принят в 1994-м. Несмотря на подвешенное состояние самого суда. Замечу, что над проектом работали и сотрудники нашего аппарата. Что касается коллег-судей, все действовали сообща. И те, кто голосовал за конституционность указа №1400. И те, кто выступал с противоположной точкой зрения. Судьи принимали также непосредственное участие в работе Конституционного совещания, а также в Комиссии Конституционного арбитража. Мы не могли заниматься ни жалобами, ни запросами. Но все поступавшие в суд обращения регистрировались, накапливались. И когда приняли новый закон, нужно было рассмотреть все эти обращения. К тому же состав судей стал на шесть человек больше. Все 19 человек в составе двух палат начали работать над тем, что накопилось с осени 1993 года.

- Закон о КС образца 1994 года – самый сбалансированный за всю 20-летнюю историю суда из тех, по которым работал суд все это время?

- В основе концепции первого закона было положено то, что КС является судом над властью. С принятием же второго закона у нас забрали много полномочий. Поэтому-то самым удачным я до сих пор считаю первый закон. Единственное, что из него стоило исключить – проверку конституционности нормативных актов и действий должностных лиц по собственной инициативе суда. Все остальные полномочия можно было бы смело оставить. А вот в первый закон уместно было бы добавить разделение судебного состава на две палаты. Но понимание необходимости такой меры приходит только с годами.

- Разделение на палаты было велением времени? Ведь в первом составе было 13 судей, во втором, и по сей день – 19. Трудно достичь согласия по спорным вопросам при таком количестве участников дискуссии.

- Дело не в количестве. И первый состав прекрасно бы работал в двух палатах. В Конституционном Совете Франции, к примеру, избирательные дела три человека рассматривает, дела другой категории – тоже три человека. И ничего страшного в этом нет.

- Какие еще изменения принес с собой закон 1994 года?

- Помимо того, что у нас стало меньше полномочий, по тому новому закону предельный возраст судей, вновь назначаемых на должность, был ограничен. Изменился порядок назначения на должность, срок полномочий. По закону 1994 года предельный срок полномочий судей составлял 12 лет, 70 лет был предельный возраст. Затем стало, соответственно, 15 лет и 70 лет. Потом 15-летний срок убрали, а верхний возрастной предел оставили. А еще позже распространили 70-летний предельный срок по возрасту на судей, которые были избраны Съездом народных депутатов в 1991 году. То есть еще до принятия новой Конституции.

- Разве не налицо обратная сила, приданная закону?

- Я своим коллегам об этом говорил…

Дело КПСС, чернобыльцы и третий срок Ельцина

- Второй период работы КС продлился довольно долго: с 1995 по 2008 годы, то есть до переезда суда на постоянное место жительства в Санкт-Петербург. Если оценивать все эти годы, какие знаковые постановления, принятые КС, вы вспоминаете в первую очередь?

- Если в самом начале работы мы много запросов рассматривали в порядке абстрактного нормоконтроля, то последние лет пять к нам с подобными запросами никто не обращался. С чем это связано, думаю, очевидно. В основном мы рассматриваем сегодня жалобы граждан и запросы судов, то есть осуществляем конкретный нормоконтроль.

Если анализировать период до октября 1993 года, то лично для себя знаковыми я бы назвал самое первое постановление, по объединению министерств внутренних дел и безопасности.

- Потому что оно – первое?

- Наверное, да. Поэтому навсегда осталось в памяти.

- Какие еще?

- Ну, если судить по общественной значимости, это все же оценка конституционности указов президента РФ о приостановлении деятельности коммунистической партии и об ее имуществе. Так называемое "дело КПСС".

К значимым я также бы отнес дело о проверке конституционности отдельных положений статьи 1 федерального закона от 24 ноября 1995 года о внесении изменений и дополнений в закон РФ о соцзащите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие Чернобыльской аварии. "Дело чернобыльцев" помните? Все эти дела имели огромный резонанс.

- А так называемое дело о третьем сроке Бориса Ельцина в конце 90-х? Там-то общественно-политический резонанс, помнится, был побольше…

- Для меня это дело не представлялось сложным, поскольку в Конституции было четко закреплено положение о том, что президент России вправе занимать свой пост не более двух сроков подряд. Тем более что в пункте 3 раздела второго Конституции зафиксировано положение о том, что президент РФ, избранный в соответствии с Конституцией (Основным законом) Российской Федерации – России, со дня вступления в силу настоящей Конституции осуществляет установленные полномочия до истечения срока, на который он был избран. Не трудное это было решение. Другое дело – чернобыльский закон! А тут… Сказали: один срок был. Когда был подан запрос, шел второй срок. Вот через срок – пожалуйста, баллотируйтесь. Повторюсь - ничего сложного.

- Почему не вспоминаете два дела, по которым выступали с особым мнением?

- Хорошие были дела. Одно отлично помню, когда речь шла либо об избрании губернаторов непосредственно населением, либо законодательным собранием субъекта федерации. Дело мы рассматривали по запросу законодательного собрания Алтайского края. И я тогда четко сказал, что Конституция не запрещает избирать губернатора как непосредственно населением, так и законодательным собранием региона. Но тогда большинством голосов судей КС было принято решение, что нет – только населением.

А по второму запросу – о смертной казни – я вам так скажу, поскольку до сих пор стою на этой точке зрения: не делом КС было рассматривать данный вопрос. Законодатель должен был ратифицировать соответствующий протокол к Европейской Конвенции. Почему он этого не сделал, а перебросил разрешение вопроса на Конституционный суд, можно только догадываться. В первом решении по смертной казни, если помните, мы сказали, что такие приговоры не могут выноситься, пока суды присяжных не будут созданы на всей территории Российской Федерации. Тогда не было такого суда в Чеченской республике. А когда и он появился, ну, какие правовые основания? Однако большинство судей со мной не согласились, посчитав, что, поскольку мы присоединились к Европейской Конвенции, хотя Протокол №6 и не ратифицирован, применять смертную казнь нельзя.

С другой стороны, данная проблема решалась и совершенно другим путем.

- Каким именно?

- Как было у президента право помилования, так оно и осталось, никуда оно не делось. И раньше президент смело заменял смертную казнь на пожизненное заключение, или же на 25-летний тюремный срок.

- Президенту в таком случае можно немного посочувствовать, прислушайся он к вашему совету. Учитывая, какое количество пожизненных приговоров по России выносится каждый год.

- Но и преступность-то возросла в стране по сравнению с советским периодом! В то время таких преступлений, как терроризм, практически не совершалось. А сейчас террористические акты - это не такая уж редкость. И за такие преступления сейчас выносят именно пожизненные приговоры, а не смертную казнь. Такова жизнь и таков закон.

Прецедентное право нам не нужно

- Во все времена число обращений в КС было примерно одинаковым – около 18-20 тысяч ежегодно. Что будет дальше?

- Здесь прогнозировать трудно. Во-первых, многое зависит от качества законов, которые издает наш законодатель. Во-вторых, огромное значение имеет правоприменительная практика. Ведь в большинстве случаев законы, написанные на бумаге, неплохи, и Конституции соответствуют. Но вот правоприменительная практика очень часто искажает смысл, заложенный в законе. И мы опять же очень часто не признаем неконституционной норму проверяемого закона, а даем ей конституционно-правовое истолкование. При этом правоприменитель должен руководствоваться выявленным КС конституционно-правовым смыслом этого закона. Если рассуждать в общем, думаю, что значительного увеличения запросов не будет, поскольку российское законодательство делается стабильнее.

- Но правоприменитель-то лучше не становится.

- Как и любому человеку, ему свойственно допускать ошибки. В основном-то ведь суть жалоб сводится к тому, что заявители не согласны с решениями, которые были вынесены по их делам либо судами общей юрисдикции, либо арбитражными судами. Мы смотрим их жалобы, и получается, что гражданин-то к нам обращается не с просьбой проверить на соответствие Конституции закон, примененный в его деле. Он просит фактически пересмотреть то решение, которое его не устроило. И вот здесь мы говорим: "Извините! Закон ни при чем, вы оспариваете правоприменительное решение". Но мы не можем его пересмотреть, это должен сделать соответствующий суд общей юрисдикции. И дела пересматриваются.

- Глава Высшего арбитражного суда РФ Антон Иванов года полтора назад фактически призвал коллег-юристов к постепенному переходу к прецедентной системе права. Если на минуту представить фантастическую ситуацию, что эта система действует в России, это улучшило бы правоприменительную практику? И, соответственно, разгрузило бы КС?

- Я не сторонник введения у нас в стране прецедентного права. Но ведь что можно сделать - чаще выпускать обзоры судебной практики. Как Высшим арбитражным судом, так и Верховным судом. Вот тогда ничего страшного не будет. Проводите почаще совместные Пленумы Верховного суда РФ и Высшего арбитражного суда РФ. Выпускайте совместные постановления, давайте толкования, обобщайте правоприменительную практику. И вот тогда, думаю, и число обращений к нам снизится. Не на порядок, но значительно.

Санкт-Петербург – Москва.

[Константин Боровой]

http://www.echo.msk.ru/blog/k_borovoi/1162866-echo/
23 сентября 2013, 11:57

История кризиса 1993 началась не с Указа 1400.

Кризис начался 9 декабря 1992, когда Съезд народных депутатов отказался утвердить кандидатуру действующего председателя Правительства Егора Гайдара.

Речь на Съезде пошла фактически о сворачивании экономических реформ, возвращение к распределительной советской экономике.

10 декабря Ельцин призвал своих сторонников покинуть заседание Съезда.

Вот когда начался политический кризис.

Но возможности для компромисса еще оставались.

Начались переговоры Бориса Ельцина с одной стороны и Руслана Хасбулатова, Валерия Зорькина с другой.

В результате Съезд народных депутатов 12 декабря принял компромиссное постановление о стабилизации конституционного строя, а председателем Правительства был назначен Виктор Степанович Черномырдин.

Но разве с большевиками и совками возможен какой либо компромисс?

Восьмой Съезд народных депутатов тут же отменил постановление о стабилизации конституционного строя и принял решения, провоцирующие продолжение кризиса.

20 марта 1993 года Борис Ельцин выступил по телевидению с обращением к народу.

Тут же Верховный Совет обратился к услужливому Зорькину в Конституционный Суд, назвав обращение Ельцина «покушением на конституционные основы российской государственности». Зорькин тут же признал действия Ельцина, связанные с телеобращением, неконституционными, требующими отрешения Ельцина от должности.

Чтобы отрешить Ельцина от власти Хасбулатов созвал Чрезвычайный Съезд народных депутатов. На нем Хасбулатову не удалось заставить депутатов проголосовать за импичмент.

На следующий день после провала попытки импичмента Съезд народных депутатов назначил на 25 апреля всероссийский референдум по четырём вопросам — о доверии президенту Ельцину, об одобрении его социально-экономической политики, о досрочных выборах президента и о досрочных выборах народных депутатов.

Результаты референдума были однозначными.

Доверяете ли Вы Президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину? (58,7 %, ответивших «да»)
Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации с 1992 года? (53,0 %, ответивших «да»)
Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации? (49,5 %, ответивших «да»)
Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации? (67,2 %, ответивших «да»)

Скандальные депутаты, Хасбулатов и Руцкой всем надоели.

Но Хасбулатов и Руцкой не сдавались.

Сидельцы Верховного совета не собирались покидать Белый Дом.

Хасбулатов продолжал провоцировать Ельцина: «Власть в России – это я и Руцкой. Ельцин – никто».

Вот тогда-то Елицин и подписал указ № 1400, предписывающий на основании результатов референдума прекратить деятельность Верховного Совета и Съезда народных депутатов, и назначить на 11—12 декабря выборы в Федеральное собрание Российской Федерации.

Но Зорькин не сдавался. Он собрал Конституционный Суд в ночь с 21 по 22 сентября установил в выступлении Ельцина и указе 1400 наличие оснований для отрешения президента от должности.

Тут же Хасбулатов постановлением Верховного Совета объявил о прекращении президентских полномочий Ельцина и о временном переходе полномочий к вице-президенту Руцкому.

Хасбулатов объявил о созыве 22 сентября еще одного X (Чрезвычайного) Съезда народных депутатов. Кворума, для которого требовалось 689 депутатов, на Съезде не было. Тогда Хасбулатов принял решение лишить депутатского статуса тех, кто не явился в Белый дом, после чего объявил о достижении кворума.

Этот «съезд» принял постановление об отрешении Ельцина от должности.

А «депутаты» не без помощи активных маргиналов с красными флагами и со свастиками приступили к погромам на улице и в здании мэрии Москвы и попытались штурмовать телецентр Останкино.

Ельцин вынужден был объявить о введении чрезвычайного положения и дал приказ о штурме Белого Дома.

В феврале 1994 года погромщики были выпущены из тюрьмы согласно постановлению Государственной Думы об амнистии.

Все они согласились на амнистию, хотя и не были осуждены.

И до сих пор продолжают морочить всем голову, что защищали конституционный строй.

Зря мы их тогда простили, надеясь на их раскаяние.

[Виталий Третьяков]

http://www.echo.msk.ru/blog/v_tretyakov/1162692-echo/
23 сентября 2013, 06:40
Указ 1400 был антиконституционен, на что сразу же указал Верховный Совет России, а чуть позже - Конституционный суд своим специальным решением.
В стране к тому моменту существовало двоевластие, которое легитимным путём убрать было невозможно.

Так как Верховный Совет сдаваться на милость Ельцина не собирался, тот понимал, что каждые лишние сутки физического сохранения Верховного Совета приводят к падению легитимности (в глазах народа) власти Ельцина и к истеканию власти из его рук.

Народу (населению) равным образом были противны обе силы - и Ельцин с его окружением, и руководство Верховного Совета.

Посему народ фактически самоустранился от этой борьбы - он не поддерживал ни тех, ни других. Он просто наблюдал.

Ключевыми были позиции губернаторов и армии. Губернаторы в большинстве своём затаились и выжидали. Армия в массе своей заняла ту же позицию, что и население в целом, но верхушка армии (генералитет в главе с Грачёвым) понимала, что победа Верховного Совета грозит им массовыми отставками.

В этих условиях победа той или иной силы обеспечивалась только силовым путём,на который после некоторых тактических ходов (в частности, перекупка части наиболее известных и авторитетных членов Верховного Совета) Ельцин, почувствовавший, что ещё два-три дня - и полнота власти перейдёт к Руцкому и Хасбулатову, и пошёл.

Были устроены соответствующие провокации. В Москву откуда-то были завезены снайперы.

Далее - расстрел здания законно избранного парламента (Съезда народных депутатов и Верховного Совета). Народ безучастно и равнодушно за этим наблюдал.

Силовой вариант сработал.

Я в то время выступал за нулевой вариант - отставка Ельцина и роспуск Верховного Совета с досрочными президентскими (но без участия Ельцина) выборами и парламентскими выборами.

До сих пор считаю, что это был бы лучший для страны вариант.

Между прочим, если кто не помнит, Ельцин, выпуская указ 1400, обещал устроить вслед за выборами в Государственную думу, а именно - летом 1994 года досрочные президентские выборы. Но потом об этом своём обещании "забыл".

[Евгений Ихлов]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=5247DFE8F2F62


29-09-2013 (12:20)
Легитимность создает победившая революция
Что Квизац, что Хадерах
Что барон Харконнен,
Лишь бы сакля был в горах
И червяк накормлен...
Частушка, найденная на форуме "Дюны"
Мне очень не хотелось влезать в полемику о событиях двадцатилетней давности, но, видимо, читатели ждут от меня моих оценок. Постараюсь быть лаконичен. Вот мои тезисы.
Революция — это всегда и разрыв легальности, и создание новой легитимности.
Во время революции говорить о соблюдении конституционной легитимности смешно, потому что она и направлена на ликвидацию системы, освященной действующей конституции.
Тут формальная западня для юриста-зануды, ибо трудно найти фиксированные временные точки, когда конституционность уже можно нарушать, а когда — уже нельзя.
Для правоведа такое положение — кошмар. Как для классического физика 19 века теории 20-го.
Я не разделяю позицию, например известного леводемократического историка Александра Скобова о том, что "расстрел парламента" должен так же глодать либеральную совесть, как "Тридцать проклятый" — совесть левых. Интеллигенции вообще-то полезно пострадать угрызениями своей теоретической совести. Пусть страдает.
Но надо учесть, что над нами довлеет клиповое сознание. У всех перед глазами картинка обстрела Белого дома из 4 танков. При котором никто не пострадал. Но это стало символом "либерального кровопускания". Больше всего жертв было при обстреле толпы, осадившей Останкино в ночь на 4 октября. Этой картинки CNN не давало, поэтому она не стала символом действительно отвратительной бойни, запятнавшей те дни.
Теперь главное — если бы российские ультраправые (только в России антибуржуазных сторонников феодальной реакции и реставрации империи могут именовать "левыми"), по недоразумению именуемые "левыми патриотами" не были бы апологетами сталинского террора, то "партии Ельцина" трудно было бы найти такую общественную поддержку в борьбе со своими оппонентами.
В октябре 1993 явился призрак тоталитарного переворота, аналогичного перевороту Ленина-Троцкого за 76 лет до того. Государство имело право — моральное и историческое право — не пустить апологетов сталинского террора к власти любым путем, точно также как западногерманское государство имело право и даже обязанность не пустить к власти апологетов гитлеровского террора. Мало того, прояви оно слабость перед реваншистами, Западная Германия была бы немедленно реоккупирована союзниками.
Для меня сторонник Большого террора и сторонник холокоста евреев, цыган и геев — морально равны, и одинаково не имеют право иметь доступа к политике. Любой ценой.
Думаю, никто бы в современном мире не стал бы возражать, если бы в марте 1933 года, обвинив Гитлера и Геринга в провокации с поджогом Рейхстага, рейхсвер бы разогнал нацистов и штурмовиков и вернул к власти фон Шлейхера с его диктаторскими замашками и планом "рузвельтовских" реформ. Хотя это и нарушило бы Веймарскую конституцию и волю германского избирателя. О чем бы и сейчас возмущенно писали некоторые деятели в Большой Германии (в границах 1937 года).
К событиям сентября 1993 года нельзя подходить с традиционной меркой легитимности мирного времени. Во время революции легальность всегда "плавающая".
То, что отрезок времени с 20 августа 1991 по 20 сентября 1993 был революционным, тогда не отрицали ни сторонники, ни противники августовской революции. Октябрь 93 был контрреволюцией по отношению к Августу 91, точно также, как Октябрь 17 — по отношению к Февралю (который был продолжение "Освободительного движения 1905-06").
Но победи Руцкой, он назвал был свой Октябрь победоносным завершением Августа — победой над ельцинской реакцией.
Гламурная версия о том, что 19-22 августа Ельцин и демократы защищали советскую конституцию и законную власть президента Горбачева имеет такую же педагогическую ценность, как рассказ детсадовцу о нахождении детей в капусте. 20 августа 91 года в России началась антикоммунистическая антиимперская революция, аналогичная — с поправкой на бескровность — событиям в Венгрии осенью 1956 года. События в марте 1917 тоже внешне были защитой законно избранной Думы от царского произвола. С советской точки зрения ГКЧП был также легитимен как свержение Хрущева в октябре 1964. Страной правят ЦК КПСС и КГБ. Генсек может чудить, объявляя себя на американский манер президентом, но это не оспаривает право Политбюро ЦК и ГБ его смещать. Поэтому августовская революция была борьбой с КПСС и "советской нахлобучкой" над Российской Федерацией.
Поэтому в октябре 1993 года была не "защита конституции", а свержение либералов, разрешивших союзным республикам "распуститься" и пустившим приватизацию в обход контроля традиционной номенклатуры. Неудавшееся революция, как это определил еще чилийский поэт Пабло Неруда, именуется мятежом. Поэтому ГКЧП — путчисты, Руцкой и генерал Макашов — мятежники, а Ельцин — революционер. Поэтому Ленин — революционер, а генерал Корнилов — мятежник. Играть словами бессмысленно.
20 лет назад во имя "защиты Белого дома" объединились самые наивные идеалисты и самые чудовищные реакционеры.
Победа Руцкого и Макашова означала гиперинфляцию, антилиберальный террор и войны с Украиной, Казахстаном, Грузией и в Чечне. Победа Ельцина обошлась монетизацией и войной в Чечне.
Спор был о выборе двух режимов личной власти — либо Ельцин (и Коржаков), либо Руцкой (и Макашов).
Рассуждения о гипотетическом расцвете парламентаризма под эгидой Хасбулатова напоминают о перспективах расцвета нравственности под эгидой Мизулиной.
Еще раз о легитимности. Установление нового конституционного порядка было принято всеми политическими силами России. Все оппоненты Ельцина — "левые патриоты", "правые патриоты", "левые демократы", "правые демократы" — признали законность выборов 12 декабря 1993 года (ибо в них участвовали) и законность их результатов.
Кровавый конфликт 93 года был запрограммирован в декабре 91-го. Руководство Верховного Совета, в ноябре 91-го санкционировавшее резкие либеральные реформы в чрезвычайном режиме, уже в январе 92-го демагогически выступило против них. Потом на их сторону перешел председатель тогдашнего Конституционного суда Зорькин. С формальной точки зрения, Съезд, фактически наделенный правами учредительного собрания, мог в любой момент не только свергнуть правительство, но и лишить Ельцина любых значимых полномочий. Что и намечалось на ноябрь 93-го. А потом Борису Николаевичу пришлось бы досиживать в нынешнем статусе Саакашвили, бессильно наблюдая как бросают в тюрьму его сподвижников и хоронят его реформы. Ельцин с таким был не согласен и подготовил свой вариант конституции. Это вариант поддержал весь истеблишмент кроме "партии советских Советов". В результате у Ельцина был проект конституции на руках -— при полной невозможности его принять. Роспуск парламента и конституционный референдум были единственными выходами. Верховный Совет этого не хотел. Обойти его, соблюдая процедуры, было невозможно. Руцкой и Хасбулатов явно заявили, что на попытку роспуска Съезда ответят революционно. Такой красивый вариант, как "замораживание" Съезда и выборы Учредительного собрания (предложенный Ельциным в марте 1993 года в Указе об особом периоде управления страной) был заблокирован Зорькиным. Машина смерти была запущена.
Одновременные выборы Думы и президента означали бы, что в декабре 98 был бы избран президентом Лужков. Возможно, что вместо второй чеченской была бы первая крымская.
И смертельная схватка между сторонниками и противниками либеральных реформ, и стремление послереволюционного государства найти отдушину в "победоносной войне" были запрограммированы. Можно было поменять месяцы гражданских конфронтаций и географию "восстановления конституционного порядка" ("целостности российского народа"). И еще фамилию диктатора.

[Сергей Пархоменко-кук]

http://www.echo.msk.ru/programs/sut/.../#element-text

Но, конечно, основным сюжетом сегодняшней своей программы я хотел сделать не это, а, конечно, я хотел продолжить тот разговор, который произошел здесь, в частности, на протяжении предыдущего часа, когда здесь, в студии, был Сергей Александрович Филатов. Конечно, это неизбежно вот в эти дни 20-летия событий сентября и октября 93-го года, разговоров этих будет все больше и больше. У меня фактически нет другого выхода. Моя следующая программа придется ровно на 4 октября. К этому моменту уже столько будет всего сказано и так будет эта тема уже разобрана и размята, сказал бы я, что, может быть, мне уже и не стоит 4-го к ней обращаться. Поэтому я сейчас все-таки скажу какие-то вещи, которые кажутся мне важными.

Тем более, что я вижу, что вот при помощи смсок у меня спрашивают, изменилось ли за 20 лет мое мнение о событиях, которые произошли в сентябре-октябре 93-го. Я на это отвечу вот что: знаете, а у меня нет на этот счет никакого мнения, у меня есть на этот счет знание, и я опираюсь здесь не на какие-то там свои предположения, а на то, что я видел своими собственными глазами, слышал своими собственными ушами, в чем я непосредственно участвовал в то время как журналист, как репортер большой ежедневной газеты и одновременно репортер крупного мирового агентства. Я работал тогда на агентство «France-Presse», а также на газету «Сегодня».

И я был в гуще событий, я очень много писал об этом, я очень много знал об этом и очень со многими участниками этих событий разговаривал непосредственно и наблюдал их, что называется, в деле. И, собственно, самые острые дни конца сентября – начала октября 93-го года я провел внутри Белого дома. А самый страшный день, 3-4 октября 93-го года, я провел в Кремле, по большей части, между прочим, в приемной того самого Сергея Александровича Филатова. Его, правда, не было в кабинете, он более-менее все время сидел у Путина, а я вот был у него в приемной. Не потому, что я там скрывался, а потому, что там был работающий телефон, и можно было с этого телефона работать и передавать разные свои наблюдения о том, что происходило в этот момент в Кремле. Я потом написал большую статью об этом, о том, как этот день и эту ночь прожили, собственно, в Кремле, в Администрации Президента Российской Федерации, в ближайшем окружении Бориса Ельцина. Писал о том, что там была большая растерянность, писал о том, что события развивались во многом без контроля оттуда, что во многом они развивались, так сказать, стихийно, что там довольно в значительной мере ориентировались о том, что происходит в стране и в городе, по телеканалу «CNN», который был включен фактически во всех кабинетах. И, конечно, впечатление это производило довольно тяжелое.

И моя статья была тогда запрещена цензурой. Вот многие уже забыли про это, что в первые дни после 3-4 октября был создан такой цензурный комитет во главе с тогдашним вице-премьером Владимиром Филипповичем Шумейко. Он впоследствии был довольно долгое время главой Совета Федерации, но вот в то время он был вице-премьером. Комитет этот просуществовал буквально три или четыре дня. За это время он успел запретить несколько статей. Вот мою статью в газете «Сегодня», он запретил вот этот самый репортаж о том, что происходило в Кремле, и статья эта вышла спустя несколько дней все равно в газете «Сегодня». А вот в тот день, когда она должна была быть напечатана, там появилось белое такое пятно на месте моей статьи. И еще, что очень интересно и что очень, по-моему, важно и характерно, еще была запрещена маленькая заметочка, которую несколько газет собирались опубликовать. Вот и газета «Сегодня», газета «Известия», «Независимая газета», я помню, «Общая газета», в то время существовавшая еще. Многие помнят, что такое «Общая газета».

Так вот, еще одно было небольшое белое пятнышко на первой странице – на этом месте должно было быть опубликовано такое обращение к президенту Ельцину, подписанное огромным количеством журналистов, причем известных, популярных, очень влиятельных в то время журналистов – я, кстати, тоже подписывал это обращение – с просьбой не трогать коммунистические газеты, не закрывать газеты, которые продемонстрировали свою, не побоюсь этого слова, звериную сущность во время этого путча. Ну, там, в частности, руководимую Прохановым газету «День». Это он сейчас такой сидит пьяненький здесь вот у нас в студии и куражится над Мариной Королевой, а в тот момент он выглядел, так сказать, гораздо более помятым, потому что дела его были плохи. Ну, вот журналисты, я в том числе, попросили его не трогать, как-то пожалеть его, оставить его в покое, как-то пускай делает свои кошачьи делишки дальше. Мы как-нибудь с ним сами разберемся. Вот смысл текста был такой, что давайте мы как-то в честной конкуренции эти бессовестные издания победим и, так сказать, прогоним с рынка. А, вы, пожалуйста, не трогайте их, не лезьте, не репрессируйте, не запрещайте. Мало кто про это помнит. А между тем, это было, и, между тем, это очень важный такой был знак тогдашней ситуации.

Вот многие помнят письмо известное под названием «Раздавите гадину», подписанное большим количеством разных деятелей культуры, актеров, писателей. Действительно, оно было написано в минуту отчаяния и в минуту очень большой опасности, в тот момент, когда город, в сущности, был захвачен бандой каких-то подонков, приехавших в Москву повеселиться. Про это я скажу чуть позже. А вот этого, этой истории про журналистов, которые не хотели репрессий против своих коллег, даже продемонстрировавших свою абсолютную какую-то бессовестную и продажную трусливую сущность в эти тяжелые для страны и для столицы дни, вот этого почему-то никто не помнит. А зря, помнить про это нужно.

Так вот, я хотел бы сказать, что я слишком много тогда видел своими глазами разных событий, чтобы сегодня говорить о каких-то мнениях, каких-то впечатлениях, ощущениях, каких-то интерпретациях и так далее. И когда у меня спрашивают, что я думаю о расстреле парламента, я всегда отвечаю на это встречным вопросом: назовите мне одно имя депутата российского парламента, который пострадал в результате этого расстрела. Ну, мне как-то всегда казалось, что если есть расстрел, если произошел расстрел, то должны где-то быть расстрелянные. Где вот эти расстрелянные парламентарии? Их можно вот по именам? Можно вот как-то золотыми буквами выбить их имена на черном траурном мраморе? Где они все?

Я знаю о том, что там нескольким депутатам тогдашнего российского Верховного Совета в тот момент, когда их в мокрых штанах вынимали из этого Белого дома, набили морду сильно. Это я знаю, это было, это правда. И сожалею я только об одном: что меня там рядом не оказалось, я бы с удовольствием поучаствовал в этом набивании им рожи. А вот раненных среди них я не видел, и их нет. Убитых среди них нет тем более.

Поэтому не нужно никогда больше рассказывать мне, видевшему это все своими глазами, про расстрел парламента, никакого расстрела парламента не было. Была вынужденная попытка освободить здание, где ранее помещался парламент, от разного рода сброда, который туда набился за последние несколько дней до, собственно, вот этой вот печальной развязки. И это был сюжет, о котором я писал тогда по своим собственным наблюдениям, проведя много времени в Белом доме и наблюдая это все своими глазами. Что контроль был утерян, что люди, которые считаются вождями этого путча, Хасбулатов, Руцкой, Макашов и целый ряд других людей, они на самом деле ничего не контролировали. Они сидели тихо, как мыши, по своим кабинетам и боялись оттуда высунуться даже в коридор. Потому что по коридору ходили пьяные твари с оружием, заряженным оружием, снятым с предохранителя оружием, держа палец на спусковом крючке, и могли стрельнуть в любую секунду. И это, в общем, было довольно страшно, особенно по ночам. Потому что на кого ты наткнешься и насколько сильно этот человек нажрался, который выходит тебе навстречу с автоматом в руках, этого ты никогда предвидеть не можешь.

Этот сброд явился в Москву из самых разных уголков нашей многострадальной родины: из Абхазии, из Приднестровья… Были там ветераны сербской войны, были люди, прошедшие через всякие кавказские конфликты и на этом, в общем, во многом утратившие разум. Они все собрались в Москву, потому что им показалось, что пришло время как-то повеселиться, покуражиться. Ну, они и куражились.

И люди видели это своими глазами. Видели избиение полиции, видели бегство полиции, видели рейд в Останкино на грузовиках, видели взятие здания мэрии, которое было через улицу от Белого дома, видели пресс-конференции Руцкого и, скажем, его помощника. Был такой человек, очень популярный в то время среди прессы, он до сих пор жив-здоров. Его звали Андрей Федоров, он был помощником Руцкого, который, там, собирал журналистов и говорил им доверительно, конфиденциально, что, ну, поскольку вы знаете же, что у нас есть некоторое количество переносных зенитно-ракетных комплексов, а напротив, вот через улицу, в гостинице «Мир»… гостиница «Мир» - это такое здание за спиной у здания СЭВ, нынешнего здания мэрии. Напротив гостиницы «Мир» сидит штаб, который планирует, значит, всякие операции против нас, сидящих в Белом доме. И мы знаем, на каком этаже они сидят, в каких комнатах они сидят, мы знаем, где окна этих комнат. Ну, вот мы дождемся сейчас, пока у них там начнется собрание, да и… Дальше он употреблял глагол такой особенный, такой очень сочный, выразительный. Да и... по этим окнам из этих вот наших зенитно-ракетных комплексов. Ну, и как-то потом этих всех участников штаба… будут ложками как-то мясо их выгребать из этих помещений.

Ну, вот много такого было. Кончилось это все знаменитым разговором Руцкого по телефону с Валерием Дмитриевичем Зорькиным, тогдашним, а теперь опять нынешним председателем Конституционного суда. Вы помните эту знаменитую сцену, когда он сидел и говорил, что «Валера, **тыть, - это цитата, - ты ж верующий…» Так это ровно было сказано, я тут… знаете, из песни этой слов не выкинешь. Валера, ты ж верующий, там, и так далее, спасай, помогай. Потом он же обращался, там, к каким-то загадочным летчикам, чтобы они бомбили Кремль, и всякое такое прочее.

Я это все видел, и не надо рассказывать мне про расстрел парламента. Не было никакого расстрела парламента, было освобождение здания парламента и прилегающих к нему незначительных территорий.

Помню я еще другую сцену. Дело в том, что я жил в то время неподалеку, я жил ровно вот на углу Садового кольца и Нового Арбата, как раз над тем местом, где в 91-м году в тоннеле – москвичи знают хорошо это место – погибли несколько молодых людей нелепо под колесами БМП. И из окна моего очень хорошо было видно Садовое кольцо, открывалась такая длинная широкая перспектива вот на эту часть Садового кольца, которая в этом месте называлась улицей Чайковского (теперь это Новинский бульвар), и на Смоленскую площадь. И я видел буквально, собственно, за два дня до этого… какого это? 1 октября, да, происходило? Когда была построена большая баррикада, сложены были старые какие-то автопокрышки, автопокрышки эти горели, и возле этих автопокрышек убивали милиционеров. И я помню своего сына Петю, которому было в этот момент, соответственно, 11 лет, и вот он стоял у этого окна, смотрел на это. И в какой-то момент он закричал: «Они его сейчас убьют!» И я его оттаскивал от этого окна, для того чтобы он не видел, как они его сейчас убьют. Они его и убили, этого милиционера. Какими-то железными арматуринами долбили его, долбили, и убили. Вот.

Так что, это я видел. И стрельбу болванками по верхним этажам Белого дома, где заведомо никого не было, я тоже видел. И вынимаемых за шиворот из подвалов Белого дома Хасбулатова с Руцким я тоже видел. Много чего я тогда видел. И я все это помню. Понимаете, штука заключается в этом. Я об этом не думаю, а я это знаю. Вот понимаете разницу? И когда мне приходится писать об этом где-нибудь в интернете, то достаточно часто меня спрашивают: а где ваши?.. пришлите ссылочку, пожалуйста, - говорят мне. А я им на это отвечаю: я сам ваша ссылочка, потому что я видел это сам, я знаю это сам. Спросите у меня. А когда вам придется на кого-то ссылаться, на меня и ссылайтесь.

Это была первая половина программы Сергея Пархоменко «Суть событий», а через 3-4 минуты, после новостей, мы с вами продолжим отчасти этот же самый разговор. Спасибо.

НОВОСТИ

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут в Москве, это вторая половина программы «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Номер для смс - +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45, Сайт www.echo.msk.ru – заходите, там есть видеотрансляция, там есть возможность посылать мне сообщения, там есть возможность голосовать в кардиограмме прямого эфира – там есть много всяких прекрасных возможностей. В общем, вас там ждут, на этом самом сайте.

Я заговорил о 93-м годе, и, конечно, смски полились рекой. В общем, меня, конечно, они очень радуют. Я, откровенно говоря, не ожидал, что будет такой перевес людей, которые поддерживают меня в том, что я говорю. Но, тем не менее, вот смотрите, буду читать вам подряд. Смска №1193: «Сегодня я подписываюсь под каждым вашим словом. Нелли». Смска №1194 – чуть позже я отвечу на нее несколько подробнее. Смска №1200 (где промежуточные – не знаю): «Я тогда состоял в «Демвыборе России», сейчас я простой провинциальный мужик. Уверен: Ельцин болванками остановил бойню. Александр, Смоленская область». Следующая: «Вы сказали, вы были в Кремле, а Филатов был у Путина. Это в октябре 93-го? Это оговорка? По кому?» Да по Фрейду, по Фрейду оговорка (смеется). Разумеется, он был не у Путина, а у Ельцина. Ну, знаете, поскольку я, когда произносил это, думал по-прежнему про подписанный сегодня вот этот треклятый закон о конфискации российской науки, вот и оговорился. Нет, ну, у Ельцина, конечно же, конечно же.

Следующая. Да, опять пишут, оговорка, в кабинете у Путина, события 93-го года… У Ельцина, разумеется. «А убитых ментами и прочей наемной мразью людей тоже не было?» Не видел. Вот не видел, и все. Видел, как были и убивали милиционеров. Это видел. Убитых ментами и прочей наемной мразью – не видел. Есть доказательства? Предъявите.

Дальше признание в любви от Натальи. Спасибо большое, Наталья, вы мне тоже очень нравитесь. Я, правда, с вами не знаком.

«Были погибшие среди людей на улице и в кольце. Мой дядя Дмитрий Фадеев погиб», – пишет Даниил. Да, были такие люди, и довольно много. Значительное количество людей поразительным образом… это абсолютно была не объяснимая ни с какой точки зрения… такой странный эффект, когда люди пошли смотреть. Я для себя это объясняю тем, что люди предыдущие несколько дней очень боялись, и они пошли смотреть на освобождение, они пошли смотреть на то, как их избавляют от этой страшной смертельной угрозы, под давлением которой они прожили последние несколько дней. Там было довольно много людей, пришедших, например, с колясками, с детьми, или пришедших, например, с собаками, из чего я заключаю, что это люди, которые жили вокруг. Ну, не поедет с коляской человек через весь город, правда? Что это люди вот из окрестных кварталов. Они, конечно, насмотрелись за предыдущие несколько дней. Вот я так объясняю этот массовый выход. Среди них было немало раненых, среди них были и убитые, потому что реально происходила перестрелка, стреляли изнутри, стреляли внутрь Белого дома.

Я еще раз подчеркиваю, что история про стрельбу танками по окнам, она хорошо известна. Известно, чем стреляли, известно, куда стреляли. Стреляли как бы не по случайным окнам, а по тем, о которых было точно известно, что там никого нет. Поэтому по верхним этажам, хотя прекрасно знали, что люди, которых надо было выбивать из Белого дома, сидели, наоборот, на первом этаже, втором этаже и в подвале. Известно было, где они, потому что в Белом доме достаточно было людей, которые могли передать изнутри, где кто находится. И немало было, так сказать, сочувствующих там тем, кто организовывал это выкуривание. Так что, знали все, с точностью до каждого конкретного человека.

«Назовите фамилию хотя бы одного бойца, погибшего в 41-м под Москвой. Не сможете». Ну, сейчас наизусть не смогу, потому что из моих родственников никто не погиб в 41-м под Москвой, мои родственники погибали, или были ранены, или, там, контужены – у меня много есть в моей семье людей, прошедших через войну – в других местах. В 41-м под Москвой ни один из моих родственников не погиб. Но желающие могут найти эти списки, найти их, например, благодаря «Мемориалу», крупнейшей российской некоммерческой и неправительственной организации, которая занимается, в частности, созданием вот этого вот военного мартиролога и сбором людей, погибших во время репрессий и во время Отечественной войны. Это та самая организация, которую путинское государство – тут уж я не оговариваюсь, не ельцинское государство, а путинское государство – пытается сейчас закрыть и пытается как-то без них обойтись и как-то, по возможности, саботировать и парализовать их работу.

«Я видел, - пишет мне Александр, - как стреляли из этих комплексов по соседнему зданию. Я приехал тогда из Смоленской области». Ну, вот а я не видел. Мне, честно говоря, казалось, что эти комплексы так и не были использованы.

«Спасибо, Сергей, я тоже это все, хоть и по ящику, видел и помню. Юра из Санкт-Петербурга». «И я помню, господин Пархоменко, помню так же, как и вы. Света». Ну, вот и так далее. Вот, собственно, подряд.

Я пропустил одну смску, это была смска вот какая. Сейчас, я ее найду, найду снова. Вот она. Я вам сказал, что я к ней вернусь. Иван из Москвы мне пишет: «Я горжусь, что назло уральскому алкоголику и верующим в него лохам голосовал «Нет-нет-да-нет» в референдуме 93-го года». Ну, мне совсем не нравится это злорадство Ивана, и я совсем не поддерживаю его позицию, и не одобряю слова, которые он здесь произносит, но отчасти благодарен ему за то, что он… у него как-то память какая-то все-таки есть. Это человек не безмозглый и не беспамятный, а наоборот, человек, хорошо удерживающий события этого 20-летия.

Да, очень смешно бывает. Хотя что там смешного? На самом деле очень трагично видеть и слышать людей сегодня, которые говорят: вот 21 сентября президент Ельцин внезапно, без объявления войны отменил российскую Конституцию, нарушил свою присягу, упразднил парламент и совершил государственный переворот. Друзья мои, чего ж тут внезапного и без объявления войны-то, когда на протяжении года перед этим происходил напряженнейший, сложнейший и ожесточеннейший политический кризис? Смысл которого заключался в том, что парламент и Съезд народных депутатов во главе с Хасбулатовым последовательно обманывал своего политического соперника, день за днем, и делал это демонстративно, открыто, нагло, весело и громко. Смысл был очень простой. Поскольку для того, чтобы происходил какой-то политический диалог, и в стране происходили какие-то политические события, необходима законодательная база… ну, ничто в государстве на политическом уровне не происходит беззаконно, все должно опираться на какую-нибудь букву, на какой-нибудь текст, на какие-нибудь писаные правила.

Так вот, выясняется, что когда в этом противостоянии одна из сторон имеет право непрерывно эти правила переписывать по ходу дела… Ну, вот представьте себе игру шахматы, где одна из сторон имеет право говорить: так, а сейчас конь ходит не буквой Г, а буквой П. А слон ходит не по диагонали, а перепрыгивает через три клетки налево и назад. А пешки имеют право делать по два хода подряд. А короля, при желании, можно снять с доски, спрятать в карман, а на следующий ход поставить обратно на произвольное поле. И вот и играй с ним в шахматы после этого, когда он непрерывно, на каждом ходу что-нибудь выдумывает.

Вот так была устроена российская политика волею руководителей тогдашнего российского Верховного Совета и российского Съезда народных депутатов. Они совершенно измордовали Конституцию, абсолютно ее истрепали и превратили ее в набор какой-то жеваной бумаги тысячами поправок. Они вытворяли абсолютно, что хотели и бесконечно нарушали свои обязательства. И действительно, было много предложений в то время из Кремля, им там пытались пожертвовать правительство, и в какой-то момент его пожертвовали, или отдельных лиц из правительства. В какой-то момент был объявлен референдум, в этом референдуме были те самые вопросы, которые Верховный Совет хотел. И в этом референдуме, результат этого референдума оказался совершенно в пользу президента Ельцина.

Я напомню, что там было четыре вопроса, это, да, знаменитый тот самый референдум «Да-да-нет-да».

Слушайте, тем временем, у меня спрашивают: «Это от болванок горел Белый дом?» Да, от болванок горел Белый дом. Давайте вы выстрелите в кого-нибудь, или, точнее, во что-нибудь, в какое-нибудь сооружение выстрелите металлической болванкой из танкового орудия – увидите, как оно горит. Да, а от чего же еще? Она же раскаляется в ходе этого выстрела. Она же не холодная туда прилетает, товарищ.

Да, так вот, референдум «Да-да-нет-да» в апреле 93-го года. Никто про него не помнит, кроме «Да-да-нет-да», ничего от него не осталось. А между тем, там были содержательные вопросы заданы. А вопросы такие. Доверяете ли вы Президенту Российской Федерации? 58,7% сказали: да, доверяем. Одобряете ли вы социально-экономическую политику президента и правительства? 53% ответили: да, одобряем. Хотите ли вы досрочных – ну, я неточно формулирую вопрос, но смысл был совершенно такой – досрочных выборов Президента Российской Федерации? Меньше половины сказали, что да, хотим, 49,5%. Хотите ли вы досрочных выборов депутатов? 67,2%, больше двух третей сказали «да». И? И что после этого референдума произошло? А ничего не произошло еще полгода. Еще полгода трепания и прожевывания Конституции.

Так что, если вы хотите разговаривать не про стрельбу, а про политику, если вы хотите разговаривать про указы, вот про это все… а многие из вас, я вижу, хотят разговаривать. Да, Дмитрий, да, Дмитрий из Москвы, пожар тоже от болванок начался. Вы плохо учили в школе физику. Вернитесь к учебнику физики за, я думаю, 6-7 класс, почитайте, что там написано. И узнаете, почему кусок железа, выстрелянный из танковой пушки, когда куда-нибудь прилетает, там это зажигает, особенно если там есть, например, работающая электропроводка, что тоже сыграло свою роль. Да, Дмитрий, от болванок случился пожар. А от чего же еще?

Вот. Так что, никто более-менее не помнит про этот референдум, а надо бы про него помнить. И помнить про огромное количество разных других попыток решить этот конфликт миром. Никто не помнит, например, о той страшной роли, которую сыграл во всей этой истории Валерий Дмитриевич Зорькин, человек, который был после этого с позором изгнан из Конституционного суда, с поста председателя Конституционного суда. А потом спустя несколько лет сумел обратно добиться своего избрания на пост председателя Конституционного суда. Какую страшную он сыграл роль, приняв тогда одну из сторон и попытавшись, так сказать, взять штурвал на себя, решив, что он и есть тот мессия, который сейчас как-то нас тут всех спасет и немножечко поуправляет Россией. Наговоривший тогда страшных, совершенно невыносимых для юриста слов. Человек крайне лицемерный, крайне коварный и, как тогда было абсолютно очевидно всем, кто вблизи наблюдал эту ситуацию, бессовестный. Мало кто про это помнит. Как-то ему это все простили, спустили, решили, что этого никогда не было, и вообще можно как-то этим пренебречь.

И вот тут я прихожу к одной важной истории. А давайте сравним политические нравы, которые существовали тогда, и те, которые сегодня.

Я не могу все-таки, тут у меня такое происходит на экране передо мной, я иногда вынужден на это отвлекаться. Александр спрашивает: «А где сейчас Хасбулатов, Руцкой, Макашов?» Да хорошо с ними все, с Хасбулатовым, Руцким, Макашовым. Они живы, здоровы, довольны, внуки их уважают, некоторых и правнуки. На улице их не бьют, когда вот они выходят, идут спокойно по тротуару, и никто не лезет им морду бить. Странно, правда? А, тем не менее, это так. Вот я, видимо, их всех увижу 30-го числа. В понедельник произойдет такой предпоказ одного документального фильма, который снят на эту тему. Очень противоречивые какие-то мнения об этом фильме. Ну, я пока судить не буду. Не видел, посмотрю сам. Вот говорят, что они там все будут. Вот повидаюсь со старыми знакомыми. Может быть, будет случай, обменяюсь с ними словами о том, что я думаю о том, что они сделали 20 лет тому назад.

Так вот, сравним те нравы между… политические нравы между теми временами и этими. Те, которые царили тогда, и те, которые царят теперь. Вот вскоре, практически сразу после событий сентября-октября 93-го года, когда вытащили насмерть перепуганных вождей этого движения, которые на самом деле никакими вождями уже не были, которые действительно совершенно утратили всякий руль, всякие возможности управлять этим, всякое влияние на развитие событий, а просто сидели и тихо сначала дожидались своей участи, а потом, кричали «Валера, ёптыть, ты ж верующий» на разные лады… Так вот, они были арестованы и над ними готовили большой политический процесс. В прямом смысле политический, потому что речь идет о крупнейшем политическом преступлении, об организации мятежа, причем в прямом смысле этого слова. Ни в каком-то там фигуральном, а вот это прямо реальный мятеж. Захвачена власть в городе, приостановлено действие органов власти, изгнаны, так сказать, служители правопорядка, происходят погромы. Мы это видели, там, на грузовиках въезжали в витрины того же самого здания мэрии, есть съемки этого всего. Поджоги. Мы это видели, вот я уже рассказывал, как я смотрел вместе с сыном из окна своего дома. Грабежи. Ездят по городу с оружием, пьют, бьют, бесятся. Настоящий такой мятеж, вот прямо без глупостей, что называется.

И вот над людьми, которые это организовали, частью намеренно организовали, частью допустили в результате, так сказать, своей какой-то глупости, бессовестности, готовится суд. И это политический процесс, несомненно. Проходит 20 лет, и в том же городе фактически по обвинению в том же, в мятеже, в поджогах, погромах, массовых беспорядках, нападениях на органы власти и так далее, готовится другой суд, другой политический процесс. Это процесс по делу 6 мая, который нам всем еще предстоит. По этому процессу значительное количество людей уже год с лишним, некоторые больше года, сидят в тюрьме и ждут своей участи. И, по всей видимости, их ждут, или, по меньшей мере, некоторых из них ждут настоящие большие тюремные сроки, настоящие большие приговоры за организацию массовых беспорядков, то есть, погромов, поджогов, избиений представителей власти при исполнении служебных обязанностей и так далее. Вот по одному и тому же обвинению два судебных процесса: в 93-м году и в 2013-м.

Как мы с вами знаем, первый процесс закончился, не начавшись. Он закончился амнистией, которая произошла в феврале 94-го года, все эти люди вышли на свободу. Более того, эти люди даже не были поражены, так сказать, в своих политических правах, они совершенно как ни в чем не бывало продолжали участвовать в политике, создавали какие-то политические объединения. Один из них был губернатором одного из российских регионов на протяжении многих лет – я говорю про Руцкого. Некоторые из них – я, например, говорю про Хасбулатова – преподают в государственных вузах, учат студентов тому, чего умеют, и тому, что знают. Все для них кончилось хорошо. Их простили, им сказали: идите, вы нам не страшны, мы вас не боимся, гуляйте. Вот.

А другой политический процесс, над людьми, которых обвиняют в этом же самом, он продолжается сегодня. Давайте сравним две эпохи. Давайте сравним два политических порядка. Давайте сравним двух президентов. Давайте сравним два парламента: тот, который весной 94-го года принимал решение об этой амнистии, и нынешний, который создает все более и более комфортные условия для суда, который готовит политический процесс по делу 6 мая. Давайте сравним два законодательства. Давайте сравним две судебных системы. Давайте сравним две прессы. Одну, которая писала об этих событиях тогда, которая, между прочим, поддерживала эту амнистию, которая защищала этих людей, говорила о том, что, да, для общественного климата, для политического развития России, для реформы, для движения вперед важно перевернуть эту страницу, забыть это, отпустить этих идиотов. Важнее не отомстить им, а двинуться дальше. И другую прессу, подхалимскую, услужливую, только и ждущую какого-нибудь приказания, только и ждущую, пока подпустят к ручке или, там, к плечику или еще какому-нибудь другому месту. Давайте сравним начало и конец этой политической эпохи, 93-й и 2013-й год, на примере двух этих политических процессов. Интересно, правда? Интересные можно сделать выводы. «Не забыли ли вы?..» - спрашивает у меня Дмитрий. Дмитрий из Москвы спрашивает меня, не забыл ли я, что В.В. (это имеется в виду Владимир Владимирович Путин) – «подарочек от вашего Ельцина». Да нет, не забыл. Да, и это, пожалуй, крупнейшая, грубейшая ошибка президента Ельцина, хотя ошибок в его карьере было немало. Я считаю, там, что чеченская война, пожалуй, сравнима с этой ошибкой. Хотя, пожалуй, вот этот выбор преемника покруче будет, посерьезнее.

Так вот, да, я это помню. Да, я считаю, что в том, что происходит сегодня, есть и вина Ельцина. Но в том, что совершенно обезумевшие от безнаказанности и просто от водки толпы людей в 93-м году не пошли грабежом от дома к дому и таки не захватили власть сначала в городе, а потом в стране, есть заслуга Ельцина. И я считаю, что, собственно, и то, и другое должно остаться в нашей истории, что все это уместилось в одном человеке: его решение, его ответственность за то, чтобы спасти город и страну в 93-м году, и его бессилие и его безответственность в 99-м. Да, это части одной политической карьеры, это части одного политического процесса, это части, если хотите, развития или деградации, назовите это как хотите, одной политической личности. Начинал так, точнее, на пике вот выглядел так, а закончил сяк. Потому что живые люди, потому что живая история, потому что очень многофакторный процесс, потому что очень много разных обстоятельств и разных людей в этой ситуации действует.

Много на самом деле споров о том, какова в реальности была роль Ельцина в 93-м году. Ну, вот, собственно, то, что я видел своими глазами в ночь с 3 на 4 октября, как раз говорит о том, что в какой-то момент инициатива ушла из его рук. Но я абсолютно убежден, что люди, которые в тот момент действовали… ну, в частности, значительную роль, несомненно, - об этом говорят все свидетели и участники событий, - значительную роль сыграл Виктор Степанович Черномырдин, тогдашний глава российского правительства. Значительную роль сыграл, как ни относись к нему, Павел Грачев, тогдашний министр обороны.

Так вот, я абсолютно убежден, что эти люди не стали бы брать на себя эту ответственность, если бы они не знали, что есть президент, который с ними ее, по меньшей мере, разделяет. А, может быть, и освобождает их от этой ответственности, принимая ее на себя.

Я не знаю, были ли там писаные документы. Я не знаю, прежде чем танки вошли в Москву, построились на мосту Кутузовском и начали стрелять по этим верхним окнам, я не знаю, получил ли Грачев бумагу от Ельцина – есть противоречивые сведения на этот счет. И сам Грачев, которого уже нет в живых, много раз говорил и то, и сё, и так, и сяк, одним – одно, другим – другое. Я не знаю. Но я знаю, что он чувствовал себя прикрытым Ельциным. А не был бы прикрыт, не сделал бы этого. Вот.

Так что, давайте с вами сравним две ответственности, сравним две мстительности, сравним две мудрости, сравним два политических масштаба. Сравним на примере двух этих процессов. Одного мятежа и другого мятежа. Одних мятежников и других мятежников. Одних амнистированных и других, про амнистию которых как-то только что-то такое врут на валдаях, а на самом деле играются, куражатся с этой амнистией и с этим процессом. Интересная, правда, параллель? Я бы хотел, чтобы вы задумались над этим. У вас есть на это суббота и воскресенье, когда можно про это глубоко и серьезно подумать.

А нам с вами предстоит еще, конечно, целая неделя этих разговоров, по меньшей мере неделя. А потом все опять постепенно затихнет и забудется. Так устроена политика в России, потому что так устроены вы, дорогие друзья, и так устроены ваши головы и ваша память.

Это была программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. До будущей недели, всего хорошего, до свидания.

[Александр Скобов]

http://grani.ru/blogs/free/entries/219494.html
28.09.2013

Расстрел парламента

Сергей Пархоменко нарисовал исключительно яркую, эмоционально сильную картину того, как по коридорам Белого дома слонялись пьяные твари со снятым с предохранителя оружием. Всякий сброд головорезов из завсегдатаев локальных войн (в Абхазии, Приднестровье, Югославии и т.д.), явившихся в Москву в расчете на то, что там можно будет повеселиться. А номинальные руководители Верховного Совета ничего не контролировали, сидели тихо, как мыши, по своим кабинетам и боялись из них нос высунуть.

Пархоменко упрекает тех, кто говорит о расстреле парламента, в том, что они забывают об этом и еще о многих других вещах, которые и создают «исторический контекст». Речь, однако, идет не столько о плохой, сколько об избирательной памяти. Вот и Пархоменко с удовольствием вспоминает о своих нереализовавшихся вожделениях поучаствовать в набивании рож депутатам, которых вынимали из подвала Белого дома с мокрыми штанами. Я же хочу напомнить несколько чисто медицинских фактов, которые тоже создавали этот самый исторический контекст. Возможно, они не доставят Сергею Пархоменко такого удовольствия, но все же вот эти факты.

Статья 6 закона «О Президенте РСФСР» гласила:

«Полномочия Президента РСФСР не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства РСФСР, роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти».

Эта статья была воспроизведена в статье 121-6 российской Конституции. 9 декабря 1992 года VII Съезд народных депутатов постановил дополнить статью 121-6 словами: «в противном случае они (полномочия президента. - А.С.) прекращаются немедленно». Правда, уже через три дня Съезд постановил отложить вступление в силу этого дополнения до намеченного на весну референдума по проекту новой конституции. Но к весне проект готов не был, и открывшийся 12 марта 1993 года VIII Съезд народных депутатов отменил постановление об отсрочке. То есть дополнение вступило в силу.

Из этих медицинских фактов железобетонно следует, что не было никакого мятежа Верховного Совета. Были попытки сопротивления государственному перевороту, организованному бывшим президентом. До подписания указа 1400 бывшим. В 1991 году попытка переворота провалилась, и участники сопротивления этой попытке были признаны героями. В 1993 году переворот удался, а сопротивлявшихся ему объявили путчистами.

Игра в наперстки со словами и понятиями – это вообще любимое развлечение в постсоветской России. Отрицающие факт расстрела парламента требуют назвать им хоть одно имя расстрелянного члена парламента. Им непонятно, что расстрел здания парламента – это не просто расстрел здания? И несколько имен я могу назвать навскидку. Во-первых, Парламент как общественный институт. Полномочия его депутатов были прекращены не законом, а именно стрельбой из танков по зданию парламента. Во-вторых, Правовое государство. И наконец, жена императора Константина. То бишь Конституция.

Так вот о законе и Конституции. Верховный Совет имел конституционное право сопротивляться попытке переворота. В том числе и с применением силы. С использованием всех средств, оказавшихся под рукой. В том числе и завсегдатаев горячих точек. Да, то, что применение силы защитниками Верховного Совета было законно, вовсе не означает, что оно было правильно. Вполне возможно, что целесообразнее было сохранять моральное преимущество обороняющейся стороны и не переходить к наступательным действиям (атаки на мэрию и телецентр). Защитники Верховного Совета не смогли выдержать эту линию, что свидетельствует в пользу картины их полной неуправляемости, нарисованной Сергеем Пархоменко. Но если вы не хотите, чтобы по коридорам высшего органа государственной власти шлялись неуправляемые отморозки с оружием, не издавайте указов, растаптывающих Конституцию. Неуправляемые отморозки с оружием появляются там и тогда, где и когда рушится легитимность власти.

Всегда найдутся те, кто будет всегда оправдывать действия Ельцина. Доказывать их вынужденность. Говорить, что иначе все было бы намного хуже. Рисовать красочные картины, демонстрирующие, какие «плохие парни» примкнули к защитникам Верховного Совета. Мне отвратительны люди, оправдывающие переворот Пиночета. Но они, во всяком случае, не пытаются отрицать, что переворот был переворотом. И не называют путчистами оказавшую сопротивление перевороту личную охрану президента Альенде. Если бы сторонники Ельцина сказали «да, мы совершили государственный переворот и считаем это исторически оправданным», с ними хотя бы можно было бы спорить об этой «исторической оправданности». Но пока они называют переворот «законным подавлением путча», все их прочие слова будут восприниматься как ложь и манипуляция. Оскорбляющая и унижающая оппонента ложь и манипуляция. Можно вести диалог с заклятыми врагами. Его нельзя вести с жуликами.

А ведь диалог между теми, кто оказался по разные стороны баррикад осенью 93-го, жизненно необходим. Клеймо поддержки переворота 93-го года для либерального крыла оппозиции – это то же самое, что «проклятие 30-х» для коммунистов. Кстати, бурный ренессанс сталинизма приходится именно на период после 93-го года. Именно тогда оправдывать Сталина стало в России модным.

«Клеймо 93-го» – это клеймо создателей авторитарной системы, породившей путинщину. Может показаться, что Сергей Пархоменко убедительно парирует этот упрек, предлагая сравнить политические нравы того и нашего времени. Сравнить судьбу лидеров Верховного Совета и узников Болотной. Да, нравы были мягче, и в начале 94-го года власть была еще способна на примирительные жесты вроде амнистии. Еще была способна на предложения «перевернуть страницу и двигаться вперед». Правда, в судебном процессе она сама была не заинтересована по весьма прозаической причине. Еще неизвестно, как бы этот процесс повернулся. В любом случае, вопрос об антиконституционности ельцинского переворота встал бы на процессе во всей своей красе.

Впрочем, не это главное. Относительно мягкие политические нравы начала 94-го года были наследием периода до октября 93-го. Но переворот изменил, переломил вектор развития. И когда Сергей Пархоменко говорит: «давайте сравним начало и конец этой политической эпохи, 93-й и 2013-й год», это проговорка по Фрейду. Смрадный 2013-й – закономерный итог пути, начатого в 93-м. И не надо про ошибку Ельцина с войной в Чечне. Ее сделал возможным разгон Верховного Совета. Ведь первую попытку начать эту войну остановил тот самый Верховный Совет. И не надо про ошибку Ельцина с выбором преемника. Не было у Ельцина другого выбора. Не было потому, что и переворот 93-го, и «операция ''Преемник''» были двумя звеньями реализации одного и того же «проекта». Проекта «авторитарной модернизации», с энтузиазмом поддержанного всеми теми, кого «достало возиться с совковым быдлом». И не расставшись с этим багажом, невозможно победить путинизм.

[Svobodanews]

http://www.svoboda.org/content/article/25121094.html

Анастасия Кириленко

Опубликовано 29.09.2013 13:19

Радио Свобода продолжает знакомить вас с мнениями и воспоминаниями участников трагических событий осени 1993 года в России. Экономист Андрей Илларионов весной 1992 – весной 1993 года занимал должность первого заместителя директора Рабочего центра экономических реформ при правительстве РФ. Участвовал в разработке программы правительства, утвержденной летом 1993 года. С апреля 1993 по февраль 1994 года – руководитель группы анализа и планирования при председателе кабинета министров России Викторе Черномырдине. В 1994 году основал Институт экономического анализа, который возглавляет до сих пор. С 2000 по 2005 год был советником президента России Владимира Путина по экономической политике. С 2001 года неоднократно и резко критиковал политическую стратегию и экономический курс российских властей. В 2012 году был избран в Координационный совет российской оппозиции.

Андрей ИлларионовАндрей Илларионов
– Как законодательная и исполнительная власть начали ненавидеть друг друга?

– Мне кажется очень правильной постановка вашего вопроса. В самом деле, в чем причина того, что разногласия, споры, ожесточенные дискуссии, даже оскорбления переросли в сентябре-октябре 1993 года в гражданскую войну на улицах Москвы, в реальное вооруженное противостояние двух, казавшихся тогда практически равными по силе, сторон? Такие выражения, как "вооруженный мятеж", которые часто приходится слышать, не являются ни корректными, ни объективными, они нацелены на создание в обществе негативного эмоционально-психологического восприятия одной из противоборствовавших сторон. Увы, то, что происходило, не может называться иначе, кроме как "гражданская война". В российской гражданской войне 1993 года (как и во многих других) есть несколько уровней и направлений противостояния.

Первый уровень – это столкновение исполнительной ветви власти с законодательной. В этом смысле события 1992-93 годов – это российская версия английской гражданской войны XVII века между королем и парламентом, французской гражданской войны между королем и депутатами Генеральных штатов, собравшимися в Зале для игры в мяч. Правда, в отличие от английского и французского аналогов, российская гражданская война завершилась победой "партии короля".

Российскую гражданскую войну можно представить и в виде войны между сторонниками различных политических взглядов. Это тоже будет правильно, но этот срез будет уже вторичным. Самый главный уровень противостояния – война между двумя законно избранными ветвями власти. Между парламентом, законно избранным под названием "Съезд народных депутатов России" в марте 1990 года, и президентом, законно избранным в июне 1991 года.

– Когда зародился этот конфликт?

– Мы точно знаем даты, приведшие к этой гражданской войне, даты, когда были нажаты спусковые крючки, запустившие пружины конфликта, ожесточенного противостояния, а затем и гражданской войны. Это 1 ноября 1991 года, 6 ноября 1991 года, 14 августа 1992 года, 14 декабря 1992 года.

1 ноября 1991 года V Съезд народных депутатов России принял Постановление о правовом обеспечении экономической реформы, предоставившее президенту Российской Федерации чрезвычайные полномочия сроком на один год. Тогда же, 1 ноября, Съезд народных депутатов утвердил руководителем российского правительства Ельцина Бориса Николаевича. Таким образом, оставаясь президентом, Ельцин стал еще и премьер-министром, сосредоточив теперь в своих руках все рычаги исполнительной власти.

Пользуясь этими полномочиями, Борис Ельцин 6 ноября 1991 года реорганизовал российское правительство и назначил первый круг его руководителей: первого вице-премьера Геннадия Эдуардовича Бурбулиса, двух вице-премьеров – Егора Тимуровича Гайдара и Александра Николаевича Шохина. В этот и в последующие дни были назначены министры российского правительства. Следует обратить внимание на самую главную особенность назначенного кабинета: ни одно лицо, кроме самого Ельцина, – ни первый вице-премьер, ни вице-премьеры, ни один из министров, ни один из других руководителей исполнительной власти, назначенных Ельциным, не проходили процедур заслушивания, обсуждения, утверждения в рамках парламента – ни в рамках Съезда народных депутатов, ни в рамках Верховного Совета (как известно, руководители исполнительной власти до сих пор не проходят соответствующих парламентских процедур).

Таким образом, начиная с 6 ноября 1991 года в России начало действовать правительство, не утвержденное парламентом. Ни члены правительства, ни правительство в целом не прошли процедур заслушивания, обсуждения, утверждения, являющихся неотъемлемыми элементами правовых демократических государств. Таким образом, мы точно знаем дату зарождения неправового недемократического авторитарного режима в России – 6 ноября 1991 г. В 1990-е годы этот авторитарный режим был еще относительно мягким, полуавторитарным, в 2000-е годы он стал жестким авторитарным. Таким же он остается и сейчас. Но дата его зарождения известна совершенно точно.

– Надежд не было с самого начала?

– Увы, с самого начала, с 6 ноября 1991 года. Прежде всего кабинет, назначенный Ельциным, получил полномочия и властные прерогативы только от Ельцина, он отчитывался перед Ельциным, зависел от Ельцина, его члены могли быть отправлены в отставку только Ельциным. Парламент в этой системе оказывался по сути лишним звеном, "пятым колесом в телеге", досадным довеском, осложнявшим жизнь исполнительной власти. С другой стороны, важной причиной конфликта, переросшего в гражданскую войну, стали различные правовые и идеологические воззрения, имевшиеся у представителей как исполнительной, так и законодательной власти. Когда члены правительства стали проводить политику, какую считали правильной, необходимой, нужной, они в своих действиях опирались на правовые полномочия и административные ресурсы, данные им президентом, а не парламентом. Парламент же искренне полагал, что правительство является, по крайней мере, частично, подотчетным Верховному Совету; что оно должно выполнять законы, принятые парламентом; что парламент имеет право и на слово, и на выражение своего мнения, и на воздействие на экономическую политику правительства.

Таким образом, коренная причина гражданской войны кроется в решениях начала ноября 1991 года. В дополнение к ее правовым причинам следует добавить решения, принятые на основе различных мировоззренческих представлений членов парламента и руководителей исполнительной власти. Практически с первых же заседаний российского правительства его члены, прежде всего Егор Гайдар и Анатолий Чубайс, стали готовить решения в обход парламента, втайне от него – мол, "вот это мы скроем от парламента", "вот это мы не скажем парламенту", "вот этого парламент не поймет" (Гайдар: "Мы предлагаем не связываться с обсуждением программы приватизации на Верховном Совете, иначе мы потеряем всю зиму. Мы предлагаем ее оперативно доработать и принять Указом Президента с тем, чтобы потом вынести на Верховный Совет" – стенограмма заседания Правительства (реформ) от 15 ноября 1991г.). Увы, такие действия отражали глубинное мировоззрение ключевых руководителей российского правительства с самого начала. Причем той части их взглядов, какие были у них, минимум, с самого же первого дня существования российского правительства, а не появились после оскорбительных нападок Руслана Хасбулатова или заявлений о "чемоданах Александра Руцкого".

– Был ли Ельцин готов с самого начала работать с парламентом?

– Поначалу, как мне кажется, Ельцин был вполне серьезно настроен на совместную работу. Ведь именно Верховный Совет избрал его на пост своего председателя. Именно парламент поддержал его в противоборстве с ГКЧП. Хотя Ельцин был избран российским президентом на всенародных выборах в июне 1991 года, его отношение к парламенту оставалось весьма уважительным. 28 октября 1991 года Ельцин выступил на V Съезде народных депутатов с программным докладом о планируемых им действиях после провала путча и попросил поддержки Съезда народных депутатов. Депутаты подавляющим большинством (более 800 голосов за при 17 голосах против) поддержали его.

Повторю еще раз: поначалу Ельцин относился к парламенту – и к Верховному Совету, и к Съезду народных депутатов – весьма корректно, уважительно, по-рабочему. Но люди, назначенные им на ключевые посты в российском правительстве, такого отношения к парламенту не имели. За исключением Бурбулиса никто из них никогда не избирался депутатами каких-либо органов власти, не проходил через парламентские процедуры. Например, Гайдар провел большую часть своей взрослой жизни в бюрократических структурах, ориентируясь, естественно, на Совет министров СССР и ЦК КПСС, работая с Николаем Тихоновым, Николаем Рыжковым и Михаилом Горбачевым. Ни в каких выборах до этого он не участвовал, никаких демократических процедур он не проходил.

Правда, в 1989-1990 годах он пытался подружиться с группой "Союз", группой имперски настроенных депутатов, созданной Анатолием Лукьяновым для противовеса Межрегиональной депутатской группе (МДГ). Хотя группа была задумана для поддержки союзного руководства, вскоре она оказалась в оппозиции к Горбачеву. Гайдар приходил в группу "Союз" к депутатам Виктору Алкснису из Латвии, Юрию Блохину из Молдавии, Евгению Когану из Эстонии и предлагал свои услуги в качестве эксперта по написанию экономической программы их группы. Но это было предложение консультационных услуг парламентской группе, а не прохождение парламентских процедур и фильтров.

Поэтому, если мы говорим о гражданском конфликте не только с правовой, но и с мировоззренческой точки зрения, то это был конфликт между лицами, прошедшими к политической власти через горнило демократических выборов, и лицами, попавшими во власть по бюрократической лестнице. Иными словами, это было столкновение демократии и бюрократии, двух принципиально различных принципов организации государственной жизни.

Есть и третий уровень конфликта – практические действия. С самого начала своей работы гайдаровская часть правительства не была настроена на сотрудничество с парламентом. С конца 1991 года значительная часть решений принималась втайне от парламента, как, например, направление 200 миллионов долларов на финансирование Фиделя Кастро в конце декабря 1991 – начале 1992 годов, позже – миллиарда долларов на спасение Евробанка. Судя по рассказам Петра Авена и Александра Шохина, эти решения принимались и за спиной Бориса Ельцина. Именно в этот период наиболее резко (более значительно, чем даже при Путине) вырос удельный вес представителей силовиков, в том числе и из спецслужб, в высших эшелонах российской государственной власти.

Поскольку парламент в виде Съезда народных депутатов и Верховного Совета продолжал оставаться и более демократическим и более либеральным, чем политика, проводившаяся Гайдаром, то следующий уровень противостояния – это политическое столкновение более либерального мировоззрения, преобладавшего в то время в парламенте, с практической поддержкой номенклатурных и спецслужбистских структур со стороны российского правительства. Это был еще один срез противостояния.

– Из-за чего конкретно парламент и правительство начали ссориться? Беловежские соглашения? Приватизация?

– Тема Беловежских соглашений стала подниматься позже. Дело в том, что хотя эти документы действительно подготовили Бурбулис, Шахрай, Гайдар, Козырев, а затем их подписал Ельцин, но Верховный Совет под руководством Хасбулатова их не только поддержал, но и ратифицировал. В этом вопросе разногласий между парламентом и правительством не было.

Другое дело – приватизация. С самого начала и Гайдар и Чубайс решили, что в этом вопросе они с парламентом не договорятся, поэтому парламент необходимо обмануть. Дело в том, что Верховный Совет в июне 1991 года уже утвердил приватизационное законодательство по предложению первого российского министра приватизации Михаила Малея и с помощью одного из членов "гайдаровской команды" Петра Филиппова. Законодательство предусматривало принципиально другой способ приватизации государственного имущества, чем тот, который был выбран Чубайсом, – с помощью приватизационных счетов. Поэтому перед Чубайсом и перед правительством в целом возникла проблема: как осуществить свой вариант приватизации, противоречивший законодательству, уже принятому Верховным Советом России?

Именно поэтому Чубайс втайне подготовил новые документы по приватизации, а затем утвердил их Указом президента России Ельцина от 14 августа 1992 года, когда парламент находился на каникулах. В своих интервью Чубайс откровенно похвалялся тем, что время подписания этого указа было выбрано таким образом, чтобы депутаты, успевшие разъехаться на летние каникулы, не смогли бы вернуться в Москву. По условиям чрезвычайных полномочий, данных Борису Ельцину V Съездом народных депутатов, если Верховный Совет (или его Президиум) не опротестовывал указы президента в семидневный срок, то они автоматически вступали в силу. В августе парламент находился в отпуске, депутатов в Москву никто не вызвал, и через семь дней новое (незаконное) приватизационное законодательство вступило в силу. Вернувшиеся из отпуска депутаты были до глубины души оскорблены тем циничным обманом, который организовал Чубайс с помощью Бориса Ельцина в деле приватизации. И, конечно же, эта история послужила катализатором, серьезно усугубившим уже наметившееся к тому времени противостояние между исполнительной и законодательной ветвями власти.

Если до конца лета 1992 года парламент, критически относясь к правительству, тем не менее воспринимал его в качестве серьезного партнера, в том числе и для переговоров, то после августа члены правительства в глазах парламента превратились в жуликов, занимавшихся циничным и наглым обманом законодательной власти, обманщиков, с которыми нельзя иметь дело. Особенно депутатов возмущало то, что их, прошедших горнило демократических выборов, поддержанных десятками и сотнями тысяч избирателей, обманывал никогда прежде не избиравшийся назначенный чиновник Чубайс. Это возмущение депутатов, усугублявшее другие существовавшие противоречия, стало своего рода запальным шнуром, разжегшим пожар гражданского противостояния и приведшим в конечном итоге к взрыву октября 1993 года.

– Оценки, дававшиеся парламенту Гайдаром, Чубайсом, некоторыми другими членами правительства –"красно-коричневый" и "коммунистический" – справедливы?

– Судите сами. Этот самый "коммунистический" и "красно-коричневый" парламент избрал Бориса Ельцина председателем Верховного Совета. Этот "коммунистический" и "красно-коричневый" парламент поддержал Ельцина как президента России в его противостоянии с ГКЧП во время августовского путча. Именно этот российский парламент – т.н. "красно-коричневый", "коммунистический", "хасбулатовский" Съезд народных депутатов – абсолютным большинством голосов поддержал программу Ельцина по экономическому и государственному реформированию России, по открытию страны, по включению ее в мировое сообщество. Этот "хасбулатовский" "красно-коричневый" "коммунистический" парламент принял большое количество законов и постановлений по поддержке бывших политзаключенных, по реабилитации невинно осужденных узников ГУЛАГа, по возвращению исторических имен на карту России, по компенсациям жертвам тоталитарного режима. Этот самый парламент осенью 1991 года и в 1992 году принял большое количество решений по частичному, но все-таки восстановлению исторической справедливости по отношению к людям и целым народам, которые были репрессированы в советское время.

Поэтому характеристики парламента как "коммунистического", "красно-коричневого" – это специально изобретенные этикетки, нацеленные на дискредитацию того единственного состава российского парламента, который принял решения по осуждению коммунистического тоталитаризма и реабилитации его жертв. Надо отдать должное Гайдару и Чубайсу – их хлесткие, едва ли не геббельсовские, оценки и формулировки смогли закрепиться в общественном сознании. Применявшиеся Гайдаром и Чубайсом манипулятивные технологии смогли-таки дискредитировать парламент, занимавшийся восстановлением исторической справедливости и защитой, насколько это было возможно, бывших узников ГУЛАГа. Для того, чтобы замарать Верховный Совет, необходимо было исказить в восприятии российского общества то, что на самом деле он сделал.

[Svobodanews]

– Почему это удалось сделать так легко и быстро?

– Увы, мы видим и на других примерах, в том числе и на совсем недавних, как легко российское общество поддается воздействию манипулятивных технологий. Вот только что на наших глазах требования освобождения политзаключенных, честных выборов, признания нелегитимности нынешних Госдумы и президента, отставки Владимира Чурова, наказания виновных в преступлениях против избирательных прав граждан с легкостью необыкновенной были подменены на лозунги "Навальный – наш мэр" и "Все – на нечестные выборы!"

– Зачем это нужно было именно Гайдару? Вот версия Юрия Болдырева: шла борьба за доступ к коррупционным потокам.

– Если это и была коррупция, то скорее так называемая "политическая коррупция". То есть предоставление финансовых и экономических ресурсов не столько частным лицам для их личного обогащения, сколько политически дружественным органам и организациям (Демократической партии Николая Травкина, Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств Владимира Башмачникова, Комитету по внешнеэкономическим связям петербургской мэрии Владимира Путина, кубинскому диктатору Фиделю Кастро, бывшему советскому КГБ – новой российской разведке). В этом же ряду находится и предоставление самому себе (Институту Гайдара) комплекса зданий, занятых департаментами электротехнической промышленности и приборостроения бывшего Министерства промышленности в Газетном переулке.

Такие действия отражали мировоззренческую и идеологическую позиции Гайдара: он был сыном своего отца, резидента КГБ на Кубе, внуком своего деда, участника подавления Тамбовского восстания, а затем командира отряда ЧОНа, проводившего репрессии в Хакассии. Он был представителем номенклатурной династии высокопоставленных сотрудников советских спецслужб, для которого диссиденты, правозащитники, демократы являлись генетически чуждыми, мировоззренческими, идейными и политическими противниками. Его отношение к людям с диссидентскими, правозащитными, либеральными взглядами ощущалось на инстинктивном уровне: он физически не переносил Александра Некрича, Владимира Буковского, Александра Гольдфарба. Он не скрывал своего враждебного отношения к людям, прошедшим демократические процедуры, независимо от их взглядов – к Григорию Явлинскому, Галине Старовойтовой, Сергею Ковалеву, Гавриилу Попову, Руслану Хасбулатову, Александру Руцкому, Борису Ельцину. Однако совсем иное отношение Гайдар демонстрировал к лицам, принадлежавшим к советской номенклатуре.

В этом смысле и практическое поведение и последующее публицистическое творчество Гайдара являлись на редкость показательными, демонстрировавшими глубоко укорененное неприятие видным представителем семейной советской номенклатуры новой демократической политической системы, людей, катапультированных в государственную власть с помощью демократических процедур. Это был своего рода реванш одной из двух принципиально различных систем вертикальной мобильности и рекрутирования кадров для государственной власти – бюрократической номенклатуры – против демократии.

– Из недавно опубликованных диалогов Альфреда Коха, Петра Авена и Анатолия Чубайса вытекает точка зрения, что Гайдар спровоцировал развязку: его возвращение в правительство подозрительно совпало с указом 1400 (так полагают Кох и Авен, а Чубайс с этим не согласен).

– В декабре 1992 года проходил VII Cъезд народных депутатов России, впервые рассматривавший вопрос утверждения правительства, назначенного за год с небольшим до этого, в ноябре 1991 года. Несмотря на исключительные усилия, предпринятые и Ельциным и сторонниками правительства в парламенте, его руководитель Гайдар даже в условиях мягкого рейтингового голосования не получил достаточного количества голосов и оказался лишь третьим из трех кандидатур (помимо него, на пост премьера претендовали Виктор Черномырдин и Юрий Скоков). Иными словами, первая же попытка пройти через демократическую процедуру, через голосование Съезда народных депутатов, привела Гайдара к поражению. Таким образом, представитель номенклатуры, впервые через год с лишним своей работы в правительстве пошедший на демократическое тестирование, его не прошел. И поэтому ненависть к демократической системе, жившая в нем и прежде, в результате болезненного поражения в декабре 1992 года получила дополнительный мощный стимул. К прежним гайдаровским комплексам добавился еще один: комплекс мщения, желание отомстить за неудачу, за провал, за болезненное поражение – всем депутатам, парламентариям, Хасбулатову.

В последующие недели и месяцы Гайдар не сдерживал своих чувств. Даже годы спустя он не раз признавался, что обсуждал с Ельциным необходимость разгона парламента силовым путем. Когда Ельцин наконец "дозрел" до этого решения, то за пять дней до подписания указа №1400, находясь в дивизии МВД Дзержинского, президент заявил на телекамеры, что назначает первым вице-премьером правительства Егора Гайдара. Через два дня после этого и за три дня до подписания указа №1400 такой указ действительно был подписан. Кажется, это был единственный такого рода случай, когда Ельцин произвел важное кадровое назначение накануне принятия им принципиального политического решения. Связь между этими действиями очевидна.

Готовность Гайдара к силовой расправе с парламентом получила непосредственное подтверждение в ночь с 3 на 4 октября 1993 года, когда я оказался в здании российского правительства. Я приехал в бывшее здание ЦК КПСС на Старой площади после того, как "белодомовцами" было захвачено здание СЭВа и начат штурм Останкино. Туда же приехали многие члены российского правительства, сотрудники аппарата кабинета министров. Практически все, включая Черномырдина и многих министров, поначалу находились в прострации, в состоянии шока и полупаралича. Поначалу они лишь в полусомнамбулическом состоянии наблюдали за развитием событий по телевидению. Во всем здании был лишь единственный человек, которого, очевидно, эти события не застали врасплох, у кого в голове, совершенно очевидно, уже был готовый план действий. Это был Гайдар, работавший четко, как машина, хладнокровно отдававший команды – кому и куда идти, какие выступления делать, какую наличность получать в Центробанке, какие решения принимать. Эта контрастная картина до сих пор стоит перед моими глазами: единственным человеком в правительстве, для кого произошедшее не стало сюрпризом, был Гайдар. Он был не только к этому готов, он уже точно знал, что в этих обстоятельствах надо делать.

– Почему общество тогда удалось запугать "коммунистическим / красно-коричневым реваншем"?

– Здесь есть две составляющие. Первая заключается в том, что Россия никогда не имела развитых традиций верховенства права, устойчивой политической культуры демократического общества, не следовала принципам разделения властей. Даже самые продвинутые российские политики не отличались ясным пониманием того, как работает базирующаяся на принципах верховенства права демократическая власть. Это справедливо и для правительства и для парламента, и для дней прошедших и для дней сегодняшних. Не уверен, что минувшие 20 лет заметно продвинули в этом понимании и так называемую российскую политическую элиту и все наше общество. Многие и тогда не представляли, да и сейчас не знают, как работают различные ветви власти в демократической политической системе, как они друг друга страхуют, контролируют, ограничивают, в чем ценность настоящих сдержек и противовесов. Это одна из причин того, что разгром исполнительной властью власти законодательной был воспринят большой частью общества совершенно спокойно, а часто и под аплодисменты.

С другой стороны, и это тоже правда, так получилось, что парламент защищали в том числе и такие лица, как Альберт Макашов и Александр Баркашов. Такими были гримасы политического процесса. Политические взгляды и мировоззренческие позиции Макашова и Баркашова хорошо известны, но они оказались на стороне представительной власти.

– Значит ли это, что альтернативы было две: либо Ельцин, либо Макашов – Баркашов?

– Это упрощенное представление. Конечно, определенный риск от их участия возник. Но он возник как раз в результате появления указа №1400. Без него Макашов и Баркашов оставались бы маргиналами без оружия, без власти, без влияния. Но даже после указа №1400 у них не было государственной власти. Парламентскую сторону в гражданской войне возглавляли Хасбулатов и Руцкой. Руцкой был временно исполняющим обязанности президента, Хасбулатов был председателем Верховного совета. Баркашов и Макашов не были руководителями "партии парламента". Да, они были на той стороне, участвовали в обороне Белого дома, участвовали в боевых действиях, в том числе в нападениях на здание СЭВа (здание мэрии), на телецентр "Останкино". Но политическая власть принадлежала Хасбулатову и Руцкому. Привело ли бы их участие в дальнейшем к такому форматированию политического пространства, что в итоге власть оказалась бы у Баркашова и Макашова? Неизвестно. С другой стороны, реальное форматирование политического пространства, сложившееся после разгрома парламента, привело к тому, что власть оказалась у Путина. А вот это уже не гипотетический, а свершившийся вариант истории.

– Российская пресса той поры активно занималась апологетикой поступков Бориса Ельцина. Интеллигенцию удалось запугать?

– Это же было не просто "запугивание интеллигенции", а реальный политический процесс, в основе которого лежал низкий уровень понимания того, как работает право, как должна работать демократическая власть. Во-вторых, сказалось отсутствие информации о том, как исполнительная власть обманывала представительную власть и вводила в заблуждение общество. В-третьих, нельзя недооценивать роль пропаганды. Она талантливо создавала впечатление, что с одной стороны находились молодые, способные, интеллигентные реформаторы – Егор Гайдар, Анатолий Чубайс. А с другой стороны – какие-то малопонятные, вызывающие опасения советские или полусоветские консерваторы. Симпатии многих представителей московской интеллигенции были, естественно, на стороне исполнительной власти – Ельцина, Гайдара и Чубайса.

Не дожидаясь вашего вопроса "Как я воспринимал события 1993 года тогда и сейчас?", отвечу, что я был на стороне исполнительной власти. Я не принимал участия в боях, но симпатии мои были на стороне "партии президента". Изменилась ли моя оценка этих событий? Да. Не столько самих событий 3-4 октября 1993 года – тогда изменить что-либо было уже поздно, сколько событий, неизбежно приведших к октябрю – 1 и 6 ноября 1991 года, 14 августа 1992 года.

– Какой урок можно извлечь из этих событий?

– Их несколько. Главный урок заключается в том, что в основе демократической политической системы лежит верховенство права. Это ее фундамент. Участники политического процесса, конечно, преследуют свои цели, но должны действовать в соответствии с правом. Отказ от верховенства права приводит к тому, что на место одной тирании приходит другая.

Демократическая политическая система не существует без разделения властей, при котором каждая ветвь власти адекватно воспринимает и соблюдает свои обязательства. Граждане избирают законодательную власть, которая формирует исполнительную власть. Эти важнейшие принципы правового демократического государства были грубо нарушены в России в 1991 году.

Это было, увы, не единственное нарушение права. Распад СССР был, очевидно, неизбежен, но его ликвидация была проведена с грубейшими нарушениями элементарных правовых норм. Роспуск СССР произошел не в результате экономического кризиса, как нас пытаются обмануть, а в результате сознательных силовых действий по уничтожению СССР. Роспуск СССР был, вероятно, необходимым, но действия, приведшие к нему, осуществлялись вне правового поля.

Важнейший урок заключается в том, что основой цивилизованного общества является верховенство права. Это во-первых. Государственная власть должна формироваться на легитимной основе волеизъявления граждан, это во-вторых. В-третьих, исполнительная власть должна формироваться законодательной властью и быть подотчетной ей, то есть в конечной счете гражданам.

Все три принципа в нашей стране были грубым образом нарушены в 1991–1992 годах, что неизбежно привело к противостоянию двух ветвей власти и к российской гражданской войне 1993 года. В ней номенклатурно-бюрократическая "партия короля" одержала победу над демократической "партией парламента". Нынешний российский авторитарный политический режим был рожден на развалинах парламента в октябре 1993 года. А зачат он был 6 ноября 1991 года.

[Владимир Варфоломеев]

http://www.echo.msk.ru/blog/varfolomeev/1168854-echo/

02 октября 2013, 12:45
Ещё один эпизод событий осени 1993-го, напрямую связанный с "Эхом". 2-го октября, т.е. уже накануне кровавой развязки вице-президент Александр Руцкой из заблокированного Белого дома вышел в прямой эфир с призывом к вооружённому сопротивлению.

Вот как те события вспоминал впоследствии Алексей Венедиктов:
"Главный редактор «Эха Москвы» Сергей Корзун сказал: «Иди к мятежникам». Белый дом был уже окружен. Я попал в число людей, которые шли рядом с Руцким, и вместе с ними вошел в Белый дом. Охрана Руцкого знала меня в лицо. Белый дом был отключен от телефонной связи, никаких мобильных тогда еще не было. И на все здание были три спутниковых телефона (коробки весом по восемь килограммов) — у иностранных журналистов. Я попросил у коллеги телефон. Он говорит: «Только две минуты, очень дорого». Я говорю Руцкому: «Александр Владимирович, хотите интервью «Эху Москвы»?» Он спросил: «А как ты его вынесешь?» Я отвечаю: «А мы в прямой эфир выйдем». Он говорит: «Ну давай попробуем». Это было потом расценено как призыв к мятежу со стороны радиостанции."



"По законам военного времени" нам могло тогда сильно достаться за подобные призывы. Но обошлось. Лишь однажды Кремль устроил разнос Венедиктову:
"Прошло три месяца, нас собирает Ельцин, меня сажают напротив него. И тут Ельцин с места говорит: "Ну как не стыдно, "Эхо Москвы"! Поднимайте самолеты, бомбите Кремль, ну как вам не стыдно?" И я понимаю, что меня сейчас тут вязать будут просто! Начинаю что-то лепетать: "Борис Николаевич! Вы же понимаете, что это наша работа!" Он говорит так язвительно: "Работа! Работнички. Ну, работайте....". И впоследствии он меня каждый раз встречал словами "Работничек пришел!". И все! Никаких репрессий - это все-таки был путч, мятеж, а мы дали в эфир призыв неизвестно чего."

Сейчас бы, наверное, уже пол-редакции сидело в СИЗО по 282-й, и это в лучшем случае.
Завтра расскажу ещё одну историю "Эха" октября 1993-го.