*1170. Китай

[Алексей Кива]

http://www.stoletie.ru/zarubejie/nek..._kitaj_745.htm
Какое общество строят в Поднебесной

08.06.2016

Австралийский журналист и писатель Ричард Макгрегор в статье «Пять мифов о Коммунистической партии Китая» утверждает, что «Коммунистический Китай» – это только название… Статья была опубликована в американском журнале Foreign Policy, выставлена на форум и имела большой резонанс.

Многие участники форума согласились с доводами Макгрегора (который, кстати, долго работал в КНР, возглавляя британское, а затем и американское отделение газеты «Financial Times»), но в основном среди китайцев (то ли этнических, то ли диссидентов) были и категорически несогласные. Значит ли это, что Китай, как и «прочие шведы», выражаясь словами Ленина, идет по дорожке капитализма? И да, и нет. А если и идет, то идет по-своему, как это он делает во многих областях. И, скорее, и к финишу придет с результатами, окрашенными в китайскую специфику. Это я говорю к тому, что у нас многие до сих пор, особенно в рядах левых и прежде всего коммунистов, объясняют феноменальные успехи реформ в Китая тем, что он идет по пути социализма в отличие от России, которая встала на путь капитализма в его начальной, грубой, неотделимой от ограбления народа и коррупции форме. Но тут не обойтись без небольшого теоретического экскурса.

Из учения Маркса, как известно, выросло международное социал-демократическое движение. Потом из него выделились сторонники экстремально-революционных действий, которых стали называть большевиками, а позже – коммунистами.

В терминах сегодняшнего дня их бы назвали экстремистами, если не террористами, поскольку они присвоили себе право физически уничтожать «классовых врагов», отнимать у владельцев собственность, в том числе нажитую талантом и тяжким трудом.

Что разделило социал-демократов и коммунистов? Во-первых, лидеры социал-демократии, следуя Марксу, утверждали, что социализм вырастает на почве развитого капитализма, поскольку именно в его лоне создаются для этого предпосылки. Из учения Маркса также вытекало, что социализм может победить только в случае, если революция произойдет сразу в наиболее развитых странах. Во-вторых, социал-демократы считали, что к социализму надо идти эволюционным путем, постепенно реформируя экономический и социальный строй при сохранении демократии и частной собственности на средства производства. А что касается социальной справедливости, то путь к ней лежит не через обобществление средств производства, а посредством справедливого распределения общественного продукта.

Что касается большевиков, то они устами Ленина заявляли, что к социализму можно идти другим путем. То есть посредством революции взять власть, не дожидаясь высокого уровня развития капитализма, установить диктатуру пролетариата (на практике везде и всюду – коммунистической номенклатуры), национализировать средства производства и на рельсах научно-планового развития экономики форсировано создавать предпосылки для победы социализма и коммунизма. По Ленину, социализм можно построить и в отдельно взятой стране.

А теперь сравним результаты реализации двух теоретических концепций общественного переустройства. Большинство из ныне живущих жили при социализме и знают его сильные и слабые стороны. Построенный на красивой утопической идее земного рая, приведший к многочисленным жертвам ленинско-сталинский социализм в конечном итоге потерпел крах. А так называемый «шведский» или, говоря шире, «скандинавский» социализм живет и процветает (если, конечно, его не погубит доведенная до абсурда толерантность и не накроет волна иммигрантов из мусульманских стран).

Мне как члену Комиссии по правам человека при президенте РФ (Б. Ельцине) пришлось побывать в Дании, в которой в то время был один из самых высоких уровней жизни в Европе, и познакомиться с разными сторонами ее бытия. Что больше всего поразило?

В стране высокого уровня жизни граждан нет социальных контрастов, разница в доходах 10% бедных и 10% богатых примерно четырехкратна, царит скромность в быту и даже в поведении богатых. (А до этого я полгода был приглашенным профессором в одном из исследовательских институтов Германии, и мне было с чем сравнивать.)

В российском посольстве назвали менее десяти дорогих автомашин на всю страну. Да и дворцы (которых я насмотрелся в Баварии) не бросались в глаза. Плата больших налогов с высоких доходов физических лиц воспринимается как данность, поскольку этого требуют высокие стандарты социальной защиты граждан. Во время посещения тюрьмы (с целью ознакомления с условиями содержания заключенных) я спросил ее начальника о зарплате и налогах. Он назвал не очень высокую зарплату, с которой он, тем не менее, платит около 50% подоходного налога.

При этом достигнута очень высокая степень солидарности граждан и гармонии в области межличностных отношений. Это и есть социализм, построенный на экономической базе капитализма, без диктатуры и диктаторов, где качество жизни людей несравнимо выше, чем это было в странах так называемого реального социализма.

К чему этот экскурс в социалистическую теорию и практику? К тому, чтобы подтвердить слова Макгрегора: никаким коммунизмом в Китае, как и социализмом, по Марксу и Ленину, грубо говоря, и не пахнет. Он не является ни стратегической установкой властей, ни реальной политикой.

Официальной стратегической целью КНР является построение «социализма с китайской спецификой», на что может уйти жизнь многих поколений. Как этот социализм будет выглядеть, нигде не говорится.

Ближайшей же целью КНР является построение к 2020 году общества средней зажиточности («сяокан»). Но и здесь нет упоминания о социализме, да, скорее, и не может быть, поскольку идея «сяокан» была выдвинута еще Конфуцием.

Нет упоминания о социализме и в идее «китайской мечты», выдвинутой генеральным секретарем ЦК КПК, председателем КНР Си Цзиньпином.

По факту Китай создал признанную в мире рыночную экономику, доля частного и иностранного сектора в ВВП стала преобладающей, а по уровню конкуренции КНР может потягаться с Америкой и Евросоюзом. Вот, например, о чем рассказывает выпускник Гарвардского университета, доктор экономических наук Джонатан Андерсон, который в течение целого ряда лет был представителем Международного валютного фонда (МВФ) в Китае (и, кстати, три года в России). «Если ты поедешь в Индонезию, на Филиппины, в Бразилию – там все по старой схеме: 1–2 больших агрегата, которые нефть перерабатывают, 1–2 большие авиалинии, единая сеть производства электричества, сталь – три больших завода – очень монополизированная среда, свойственная для развивающихся рынков. В Китае – ничего подобного. Там 20 авиалиний, все государственные, но жестко конкурируют друг с другом, причем без субсидий от правительства. Стальных заводов – чуть ли не тысячи. Производителей электричества – десятки. Telecommunications – тоже большая конкуренция, множество фирм. Монополизации вообще нет в Китае…».

Естественно, возникает вопрос: а как удалось Китаю заставить конкурировать между собой государственные предприятия, в которых к началу реформ было занято более 100 миллионов человек? И на этот вопрос отвечает Андерсон. «Власти в 80-е, – говорит он, – даже не смотрели на экономические результаты: если вы убыточны – пожалуйста, субсидируем, дадим, разберемся. В середине 90-х этого уже не было. Известна статистика: с 1996 по 2001 год Пекин закрыл – просто закрыл– десятки тысяч госпредприятий, уволил в течение пяти лет чуть ли не 30 000 000 государственных рабочих и отправил их домой… С тех пор всем стало предельно ясно: реально убыточное предприятие сразу же подлежит закрытию и распродаже». Однако работники госпредприятий ушли не на улицу, а в средний и малый бизнес, развитию которого власти всячески содействовали. Поэтому часто ведущиеся у нас разговоры о неэффективности предприятий госсектора во многом отражают либо слабость их менеджмента, либо чье-то желание по дешевке скупить госпредприятия, либо изъяны законодательства.

И, как говорится, под занавес: по данным рейтинга исследовательского института Hurun, в 2014 году число долларовых миллиардеров в Китае достигло 596 человек против 537 миллиардеров США. (Хотя, конечно, таких гигантских личных состояний, как в США, в КНР нет.) А что касается правящей Коммунистической партии Китая, то тут можно провести параллель с названием двух наших центральных газет –«Московского комсомольца» и «Комсомольской правды». Кто-нибудь может найти там хоть одного комсомольца?! КПК – это фактически государственная структура, которая является и скрепой общества, и мотором китайских, по сути, буржуазных реформ. Из ее устава изъято прежнее названия партии рабочего класса, она стала общенародной партией, открытой для вступления в нее и богатых людей, включая миллиардеров. Китайское руководство не посчитало нужным менять название правящей партии, которое глубоко вошло в народное сознание, равно как и отказываться от привычной риторики по части ее идеологии. О ней говорится в редких случаях, тем не менее, официально КПК руководствуется марксизмом-ленинизмом, идеями Мао Цзэдуна, теорией Дэн Сяопина и «теорией трех представительств» Цзян Цзэминя.

На примере скандинавских стран мы видим, что и при господстве в экономике капиталистического производства можно создать общество социалистического типа с высоким уровнем социальной справедливости и социальной защиты граждан. Вполне возможно, что к построению такого общества и стремится Китай.

Дэн Сяопин – ученик Бухарина?

На переломных этапах истории масштаб личности первого руководителя государства, его профессионализм и готовность отдать все силы ради блага народа определяют ход его (государства) дальнейшего развития. Трудно себе представить, что Китай после разорительной «культурной революции» за три десятка лет превратился бы во вторую экономику мира, если бы вместо Дэн Сяопина его руководителем остался выдвиженец Мао Цзэдуна Хуа Гофэн. Дэн Сяопин (1904–1997 гг.) – это, конечно же, редкий пример. И дело даже не в его природных дарованиях. У него колоссальный управленческий опыт и глубокое знание жизни во всех ее проявлениях. Как способного ученика его в 15-летнем возрасте, вместе с другими учениками, власти направили для дальнейшего обучения в Париж. Тогда это было распространенной практикой. Там он познакомился с модными в то время марксистскими идеями, и проявил интерес к строительству социализма в СССР. Особо заинтересовался он книгой Николая Бухарина «Азбука коммунизма». Став членом Китайской компартии, он занялся распространением социалистических идей во Франции, за что попал в опалу у тамошних властей и вынужден был срочно покинуть Париж. В январе 1926 года Дэн оказался в Москве то ли по собственной инициативе, то ли по направлению компартии, и стал учиться в Университете трудящихся Китая имени Сунь Ятсена (учебное заведение Коминтерна, действовавшее в Москве с 1925 по 1930 гг.) В то время в СССР шла острая борьба вокруг НЭПа, и Дэн имел возможность поближе познакомиться со взглядами русских большевиков, и прежде всего Н. Бухарина, на переходный период от капитализма к социализму. Забегая вперед, отмечу: историк-синолог, писатель Александр Панцов рассказывал, что когда он в 1987 году впервые приехал в Китай, то обнаружил там много работ Н. Бухарина, который действительно оказал на Дэн Сяопина сильное влияние. Однако в СССР Дэн долго не задержался, в Китае уже начиналась гражданская война, и в сентябре того же года руководство КПК отозвало его на родину – он уже успел зарекомендовать себя подающим большие надежды политиком и идеологом. Потом он надолго становится одним из политкомиссаров и командиров Народно-освободительной армии Китая (НОАК), которая вела вооруженную борьбу сначала против войск правобуржуазной партии Гоминьдан, а затем – и японских оккупантов.

После образования Китайской Народной Республики (1 октября 1949 г.) обладающий недюжинными организаторскими способностями Дэн Сяопин быстро поднимается по ступеням власти. В 1952 году он становится заместителем премьера Государственного административного совета КНР, а в 1956 году – генеральным секретарем ЦК КПК. В то время эта должность была важной, но не первой в партии, которая возглавлялась председателем ЦК КПК, имевшим к тому же заместителей.

Но в силу своей незаурядной личности Дэн, несомненно, становился одним из влиятельных партийных руководителей. На практике Дэн противодействует левацкой и во многом авантюрной политике Мао. И это ему не проходит даром.

С началом «культурной революции» (1966–1976 гг.) Дэна арестовывают и отправляют в ссылку в одну из самых бедных провинций. Однако тяжело болеющий премьер Чжоу Эньлай, которому по-прежнему доверяет Мао, добивается возвращения Дэна из ссылки в 1973 году, и вскоре тот становится заместителем премьера и начинает постепенно внедрять рыночные отношения в экономику, расширять свободу действий крестьян в коммунах. В 1975 г. он уже заместитель председателя ЦК КПК и начальник Генерального штаба НОАК. Но Мао уже сильно болен, а ненавидящие Дэна руководители «Группы по делам культурной революции» во главе с женой Мао Цзян Цин (позже ставшие известными как «банда четырех»), в руках которых была реальная власть в стране, решили расправиться с ним. Он снят со всех постов и ждет своей участи. Однако ему на помощь приходят министр обороны маршал Е Цзяньинь и командующий Гуандунским военным округом Сюй Ший, которые вывозят его на курорт около Гуанчжоу, где он находится под охраной военных вплоть до кончины Мао Цзэдуна в сентябре 1976 года.

Дэн как-то о себе сказал, что он трижды погибал и трижды воскресал. На деле ему грозила смерть еще в 1933 году. Недовольный политикой Мао Цзэдуна (который не хотел с Гоминьданом и, в частности, с группировкой Чан Кайши, создавать единый фронт борьбы с нарастающей угрозой со стороны агрессивных сил империализма), Коминтерн снял его с поста генерального секретаря ЦК КПК и на его место назначил «своего человека» Ван Мина. По его приказу пять видных сторонников Мао были объявлены троцкистами и казнены. (Это происходило в контролируемых компартией «советских районах». Кстати, НОАК тогда называлась Красной армией.) Дэн чудом остался жив. Но Ван Мин не обладал масштабом личности Мао Цзэдуна и долго не продержался на этом посту…

Любопытно, что Дэн Сяопин, будучи признанным руководителем страны, не был ни премьером, ни председателем КНР, ни первым руководителем КПК.

Дэн и в годы правления Мао Цзэдуна негативно относился к коммунам, а став реальным руководителем страны, фактически распустил коммуны, передав их земли в семейный подряд. Приобрел известность его лозунг «Пусть в стране будет больше богатых!».

Еще большую известность приобрели его, ставшие крылатыми, слова: «Не важно, какого цвета кошка – черного или белого. Хорошая кошка та, которая ловит мышей».

Общественное развитие – это процесс, идущий по восходящей

Начало реформ еще не означает их успеха. Успешными они становятся только тогда, когда обеспечивают стране стабильное поступательное развитие от низших ступеней к высшим. Причем они не должны опережать готовность общества их принять. Таковыми как раз и стали начатые Дэн Сяопином по решению пленума ЦК КПК (декабрь 1979 г.) реформы, официально названные «Реформа и открытость». Многие российские авторы посчитали китайские реформы разновидностью нашего НЭПа. Таковыми они поначалу и казались. А то, насколько далеко они зайдут, мало кто предвидел. Не уверен, что это предвидел и сам Дэн Сяопин, который руководствовался не столько теорией, сколько логикой общественного развития. Так , 7 марта 1985 г. Дэн Сяопин говорил: «Цель социализма не в создании поляризации, а в том, чтобы сделать зажиточным весь народ. Если наша политика вызовет поляризацию, то это будет значить, что мы проиграли. Если у нас появится какая-нибудь новая буржуазия, то это будет означать, что мы действительно свернули на ошибочный путь. Мы выступаем за то, чтобы часть районов становилась зажиточной раньше других именно для того, чтобы районы, первые пришедшие к зажиточности, помогали отсталым районам в деле их лучшего развития. По этой же причине мы стоим за то, чтобы часть людей раньше других переходила к зажиточной жизни, чтобы та часть людей, которая уже стала зажиточной, помогала остальным идти к зажиточной жизни. Мы не за поляризацию».

Однако по мере быстрого социально-экономического развития в стране ускорилась поляризация как между городскими и сельскими жителями, так и между быстро растущими прибрежными районами и глубинкой, появилась и новая буржуазия. И в стране весной 1989 года, не без влияния внешних сил, возник серьезный общественный кризис – массовые выступления молодежи и студентов на площади Тяньаньмэнь в Пекине (потом перекинувшиеся на другие города) с требованием демократических перемен и борьбы с коррупцией. Мирным путем его не удалось погасить, и по настоянию Дэн Сяопина, во избежание срыва реформ и несмотря на возражения генерального секретаря ЦК КПК Чжао Цзыяна, выступления протестующих были подавлены вооруженной силой. И наступила тревожная пауза: многих беспокоило, что последует дальше. Годом позже в составе делегации журналистов я был в Китае. С кем бы мы ни встречались, везде звучали слова не о продолжении реформ, а о необходимости стабильности в стране.

Многие коллеги Дэн Сяопина считали нужным приостановить реформы. Но, совершив поездку по стране, Дэн твердо сказал: реформы надо не останавливать, а углублять. Вот что значит роль личности в истории!

Но из этого кризиса были извлечены и уроки. В частности, развернулась борьба с коррупцией, и власти стали строже следить за тем, чтобы соблюдалась синхронизация роста экономики и благосостояния людей. Положительную роль стала играть и записанная в Устав КПК и Конституцию КНР обязательная ротация каждые 10 лет первых двух руководителей страны, а по факту – и их ближайшего окружения. Каждая новая команда руководителей вносила свой вклад в реформирование страны.

Но особо подчеркну: никакой «шоковой терапии» в тогдашнем Китае не было, каждое нововведение было подготовлено предыдущим этапом развития. А когда зарождались новые экономические и социальные отношения, менялось массовое сознание, руководители КНР реагировали на это адекватно. Так, на смену лозунгу «Пусть в стране будет больше богатых!» пришел лозунг «Пусть в стране станет меньше бедных!». А когда появилась большая прослойка богатых и зажиточных людей, то возник вопрос: что делать? Дать им возможность создавать свои политические партии? Но Китай объективно не готов к многопартийности. И решение было найдено.

Сменивший у руля государства Дэн Сяопина Цзян Цзэминь решил открыть двери партии для вступления в нее граждан практически всех слоев населения, включая миллионеров.

И это стало называться «тройным представительством» в КПК: «передовых производительных сил Китая, прогрессивного направления передовой китайской культуры, коренных интересов самых широких слоев китайского народа». А проходивший в ноябре 2002 г. ХVI съезд КПК включил идеи «тройного представительства» в Устав КПК.

Но по мере быстрого роста богатства росло и стремление верхушки чиновников жить на широкую ногу за государственный счет, что вызывало нарекания со стороны многих граждан. И пришедший к власти в 2012 году Си Цзиньпин объявил войну «сладкой жизни» номенклатуры, на новый уровень поднял борьбу с коррупцией и казнокрадством и провозгласил объединяющую народ идею «китайской мечты»: высокого качества жизни китайцев и места КНР на международной арене сообразно ее экономической и военной мощи. Это новая смена ориентиров китайских руководителей в постмаоистскую эпоху.

N.B. Пишу о Китае, а думаю о России. В Китае было и продолжается движение вперед, а мы как будто застыли на тупиковой сырьевой экономике и бесплодной либеральной модели реформ. И когда президент Владимир Путин 25 мая с.г. проводил совещание президиума Экономического совета, то ни одна программа проведения структурных реформ и выхода экономики на стабильное развитие не оказалась для него убедительной. Судя по всему, выработка данной программы продолжается…

Специально для «Столетия»

[Игорь Чубайс]

http://www.kasparov.ru.prx.zazor.org...=57644A683FD01
17-06-2016 (22:09)
Мировой коммунизм исчерпал себя не только в Европе...

! Орфография и стилистика автора сохранены

Русскоязычная версия китайской диссидентской газеты "Великая эпоха" вчера в середине дня разослала с пометкой "срочно" сообщение об аресте бывшего лидера КНР Цзян Цзэминя и двух его сыновей. Эту информацию подтверждают и китайские эмигранты в РФ.

Противостояние нынешнего руководителя Китая Си Цзинпиня и группы Цзяна идет давно; прошлогодние жуткие взрывы в курортном Тяньцзыне, произошедший позднее мощный обвал на китайской бирже независимые наблюдатели связывали с действиями группы Цзяна. Похоже, что с 10 июня, дня его ареста, эта борьба перешла в завершающую стадию. Некоторую роль в развязке конфликта сыграло и то, что в Политбюро ЦК КПК, состоящем из 7 человек, четверо – твердые сторонники Си, а один из трех "не твердых" оказался далеко, точнее – на экономическом форуме в СПб…

Независимые китайские эксперты и прежде характеризовали председателя Си весьма положительно, особенно его реальную и непримиримую борьбу с коррупцией. Теперь же весьма вероятным считается не только дальнейшее углубление реформ, но демонтаж всего красно-коммунистического режима в КНР, восстановление традиционных национальных ценностей, демократизация страны, улучшение отношений с США.

Мировой коммунизм исчерпал себя не только в Европе, но и в Азии, а площадь Тяньаньмын может протянуть руку дружбы Евромайдану.

Официальные подтверждения произошедших перемен пока не поступили.

[Сергей Минаев]

http://www.kommersant.ru/doc/3008036..._campaign=more
Что мешает Китаю добиться мирового экономического лидерства
20.06.2016

Три недели назад Глобальная ассоциация деловых поездок объявила, что Китай опередил США по размерам рынка таких поездок, выйдя на первое место в мире.

По подсчетам Глобальной ассоциации деловых поездок, в прошлом году на китайском рынке таких поездок расходы бизнесменов, чиновников и специалистов составили $291,2 млрд, а в США, которые до этого были мировым лидером в этой категории,— $290,2 млрд. При этом 95% расходов в данном случае пришлись на поездки внутри самого Китая и были связаны с ростом производства и потребления, а также с развитием за государственные средства транспортной инфраструктуры: в 2011 году власти объявили о планах построить в стране 82 аэропорта.

В 2012 году Китай вышел на первое место в мире по количеству граждан, выезжающих за рубеж с туристическими и деловыми целями, и по расходам этих граждан. В 2014-м их количество увеличилось с 98 млн до 109 млн человек, а их расходы выросли на 17%. В этом году США посетили 2,18 млн китайцев, которые потратили $21,1 млрд.

Особенно эффектно Китай перегнал США в покупках гражданами товаров класса люкс вроде Gucci или Louis Vuitton (речь идет, естественно, об аутентичных товарах, а не китайских подделках). В 2013 году китайцы купили таких товаров на $111 млрд, а американцы — только на $34 млрд.

Символом гонки можно считать принятую в прошлом году китайскими властями программу Made in China-2025, которая предусматривает превращение Китая за десять лет в ведущую мировую державу в области высокотехнологичной промышленности путем строительства 40 инновационных центров — тем самым превзойдя США в объеме расходов на научные исследования и конструкторские разработки.

В СССР лозунг "Догнать и перегнать Америку" был популярен еще с 1920-х годов. В декабре 1927 года на XV съезде ВКП(б) Иосиф Сталин заявил: "Ленин был прав, говоря еще в сентябре 1917 года, до взятия власти большевиками, что мы, установив диктатуру пролетариата, можем и должны "догнать передовые страны и перегнать их также и экономически". Задача партии: закрепить достигнутый темп развития социалистической промышленности и усилить его в ближайшем будущем на предмет создания благоприятных условий, необходимых для того, чтобы догнать и перегнать передовые капиталистические страны". Хотя в речи Сталина на том съезде царская Россия и Советский Союз сравнивались по темпам роста с Америкой, в данном случае США просто являлись наиболее типичным примером передовой капиталистической страны (тем более что до кризиса 1929 года они действительно отличались ударными темпами экономического роста).

После войны идея догоняющего и перегоняющего развития не исчезла. Более того, всячески отмечалось, что на самом деле СССР значительно перегнал капстраны — правда, для этого приходилось изобретать довольно необычные показатели. Так, на XIX съезде ВКП(б) в 1952 году Лаврентий Берия заявил: "Если СССР за годы советской власти увеличил свое промышленное производство в 39 раз, то Англии на такое увеличение промышленного производства понадобилось 162 года (с 1790 по 1951 год), а Франция за последние 90 лет увеличила свое промышленное производство всего лишь в 5,5 раза. Что же касается Соединенных Штатов Америки, то за последние 35 лет они увеличили производство промышленной продукции только в 2,6 раза".

В мае 1957 года на сельскохозяйственном совещании в Ленинграде Никита Хрущев выдвинул лозунг "Догнать и перегнать Америку". Речь шла о том, чтобы догнать и перегнать по производству мяса, масла и молока на душу населения, но такая ограниченная постановка задачи была обусловлена всего лишь тем обстоятельством, что совещание было сельскохозяйственным. На самом деле Хрущев имел в виду догнать и перегнать США во всех областях, в том числе высокотехнологичных. На американской выставке в Сокольниках летом 1959 года Никита Хрущев лично вступил в препирательства с тогдашним вице-президентом США Ричардом Никсоном. Вице-президент доказывал, что Америка превзошла Россию в цветном телевидении, а Хрущев упорно повторял: "Нет, у нас цветное телевидение лучше!" — и при этом заливисто хохотал. Именно в ходе дискуссии с Никсоном на выставке Хрущев произнес свою ставшую чрезвычайно известной в США фразу "Мы вам еще покажем кузькину мать!", которая стала символом экономической и политической гонки СССР и США.

Вскоре после выставки Никита Хрущев отправился в США и там разъяснил непосредственно американцам смысл гонки. 24 сентября 1959 года в Питтсбурге он заявил: "У нас в стране стал сейчас очень популярным лозунг: "Догнать и перегнать Соединенные Штаты". Некоторых из ваших соотечественников этот лозунг даже испугал, они увидели в нем угрозу для Америки. Но какая же здесь "угроза" для вас, американцев? Наши экономические интересы нигде не сталкиваются... Мы постоим за себя, за свою родину и уверены, что догоним и перегоним вас... Мы предупреждаем вас, как честные партнеры по соревнованию, подтягивайтесь, иначе вы можете оказаться за нашей спиной..." А в выступлении советского лидера по американскому телевидению 27 сентября говорилось: "Учтите, что среднегодовые темпы роста промышленности в Советском Союзе в три-пять раз выше, чем у вас. Поэтому в ближайшие 10-12 лет мы превзойдем Соединенные Штаты как по абсолютному объему промышленности, так и по производству на душу населения. А по сельскому хозяйству эта задача будет решена значительно раньше".

Панхадж Хемават (Нью-Йоркский университет, Университет Наварры) и Томас Хаут (Университет Тафта, Гонконгский университет) так описывают нынешнее состояние гонки: "Чтобы понять будущую роль Китая, полезно для начала понять, почему сейчас многие ставят на достижение этой страной экономического доминирования в мире. На первый взгляд цифры впечатляют. Китайский ВВП может превзойти американский (хотя и не ранее 2028 года, на пять лет позже, чем считалось до начала нынешнего замедления экономического роста Китая в 2014 году). Китай уже сейчас является крупнейшим мировым рынком для сотен товаров, от автомобилей до электростанций. Китайские власти имеют золотовалютные резервы в $3 трлн, далеко превосходя в этом отношении любую страну в мире. И Китай опережает в мировой торговле всех, в том числе США: из 180 стран, с которыми эти две страны торгуют, именно Китай является крупнейшим партнером для 124. Наконец, Китай неуклонно движется к достижению своей цели стать главным инвестором, строителем экономической инфраструктуры, поставщиком промышленного оборудования и банковских услуг для развивающихся стран. Однако хорошие макроэкономические данные в любом случае не исчерпывают всю картину, и вероятное ускорение экономического роста Китая в краткосрочной перспективе имеет мало значения для перспективы долгосрочной. Тот факт, что до сих пор Китай добивался успехов, не гарантирует, что он превзойдет США в качестве ведущей экономической державы. Такие показатели, как ВВП, объем внешней торговли и золотовалютные резервы,— все отражают экономическую мощь. Но не они определяют ее, так как за этими показателями стоит реальный мир корпораций и отраслей, которые в действительности создают экономический рост и богатство. И более внимательный взгляд на нынешнее состояние и перспективы китайских фирм позволяет обнаружить препятствия, с которыми по-прежнему сталкивается страна. В Китае (как и в США) корпорация производит две третьих ВВП. В целом в мире многонациональные корпорации и их сети поставок контролируют 80% экспорта и прямых иностранных инвестиций. Другими словами, экономическая мощь очень зависит от мощи бизнеса.

Китайская экономика за последние тридцать лет развивалась благодаря необычно высокому росту производства относительно дешевых товаров для домашнего пользования — при этом компании, которые производили эти товары, являлись ответственными и надежными, с точки зрения их иностранных контрагентов, кому эти товары поставлялись. Китайские власти помогали этим компаниям, обеспечивая постепенное усовершенствование инфраструктуры, привлекая иностранные инвестиции и поддерживая курс национальной валюты на низком уровне, тем самым теоретически делали экспорт более дешевым, а импорт — более дорогим. Именно поэтому Китай обошел конкурентов из других стран и стал считаться важным игроком в глобальной экономике".

Хемават и Хаут полагают, что "будущее китайской экономической мощи меньше зависит от того, когда ВВП Китая превзойдет ВВП США, а более от того когда китайские корпорации научатся производить и продавать капиталоемкие и высокотехнологичные товары. Иностранные транснациональные корпорации пока преобладают на внутреннем китайском рынке капиталоемких товаров, и Китай в целом остается зависимым от западных высоких технологий.

В некоторых случаях китайские компании все-таки уже добились значительных успехов в производстве капиталоемких и высокотехнологичных товаров, которые составляют 25% их экспорта. Китайские производители контролируют 50-75% глобального рынка морских грузовых контейнеров, портовых кранов и тепловых электростанций, а также 15-30% рынка телекоммуникационного оборудования, турбин и высокоскоростных поездов. Власти Китая начали реализацию программы стоимостью в $1 трлн по финансированию строительства китайскими компаниями в Евразии сети дорог и портовых сооружений, это дает местным экспортерам дополнительные конкурентные преимущества на зарубежных рынках. Власти также помогают китайским производителям, ограничивая объем капиталоемких товаров и услуг, которые могут продавать в Китае крупнейшие западные корпорации, и требуя от них в качестве условия присутствия на китайском рынке обязательной передачи технологий. Однако Китаю еще предстоит стать реальным игроком на мировом рынке таких дорогих и сложных товаров, как ядерные реакторы и реактивные пассажирские самолеты. Китайские компании также отличаются тем, что стараются не участвовать в действии глобальных сетей поставок — они стремятся сократить издержки, научившись самостоятельно производить важнейшие компоненты для своих товаров, таких как гидравлическое оборудование в строительстве, тем самым избегая их импорта. Напротив, большинство западных корпораций, прежде всего американских, прибегают к услугам множества поставщиков компонентов для своих товаров из самых разных стран: типичными примерами таких товаров являются телефон Apple iPhone и самолет Boeing 787s, собранные из компонентов, произведенных по всей Европе и по всей Азии. Эта разница в подходах к источникам поставок отражает различный взгляд на достижение мощи корпораций и традиционное стремление Китая к самообеспечению. Китайские власти приглашают в страну ведущие западные компании, стараются научиться у них, а потом их заменить. А западные транснациональные корпорации предпочитают искать для своих товаров наилучшие компоненты из всех имеющихся на рынке, неважно, в какой стране они произведены. Разница позволит китайским компаниям наладить производство в больших масштабах, зато их западные конкуренты будут продолжать иметь возможность выбрать из более широкого круга наиболее эффективных партнеров".

Особенно показательна прямая конкуренция китайских корпораций с иностранными на самом китайском рынке, который для большинства товаров является крупнейшим в мире и на котором действуют почти все крупнейшие мировые компании. Если взять 44 отрасли, в которых китайский рынок открыт для иностранных корпораций, то в 25 из них доминируют китайские компании, в частности в производстве солнечных панелей, строительного оборудования и передвижных портовых кранов. А в 19 отраслях на китайском рынке лидируют иностранные компании, и ключевую роль в этих отраслях играют технологии и маркетинг. Так, именно иностранные компании доминируют в 10 из 13 отраслей, где стоимость научных исследований и опытно-констукторских разработок превышает 6% выручки от продажи товаров и услуг, включая строительство пассажирских самолетов, создание программного обеспечения и производство полупроводников. Также иностранные компании лидируют в четырех из шести отраслей, где расходы на рекламу превышают 6% дохода, получаемого от продажи товаров, в том числе в производстве газированных напитков, патентованных лекарств и косметики.

Как отмечают Хемават и Хаут, "Китай является мировым лидером в экспорте высокотехнологичных потребительских приспособлений вроде смартфонов или персональных компьютеров. Однако в их стоимости только 15% приходится на китайские компании: эти компании только собирают и упаковывают цифровые камеры и другие высокотехнологичные товары из компонентов, произведенных за рубежом. Самый быстрый в мире суперкомпьютер Tianhe-2 произведен китайской компанией в сотрудничестве с китайским Национальным университетом оборонных технологий, однако является китайским в очень небольшой степени, так как собран из тысяч произведенных в США микропроцессоров.

В 2014 году Китай потратил $218 млрд на импорт полупроводников — больше, чем он потратил на импорт нефти. Он также выплатил $21 млрд роялти за использование иностранных технологий — это в два раза больше, чем в 2008 году, и это беспокоит Пекин. В итоге нынешнее преимущество западных корпораций в технологии может стать значительным препятствием к достижению Китаем мирового экономического лидерства".

[Иван Зуенко]

https://lenta.ru/articles/2016/10/27/farewelltovillage/
00:06, 27 октября 2016

Почему в Китае форсируют переезд сельских жителей в города

A farmer removes old plants to sow broad beans at a village near a new residential compound in Hefei, Anhui province, November 13, 2013. The Chinese Communist Party said it would work to deepen fiscal and tax reform, establish a unified land market in cities and the countryside, give farmers more property rights, and develop a sustainable social security system - all seen as necessary for putting the world's second-largest economy on a more stable footing.
Фото: Jianan Yu / Reuters

Китай приводят в пример, когда речь заходит об удачных экономических реформах. Действительно, благодаря усилиям Дэн Сяопина и его приемников, КНР из отсталой и нищей страны превратилась в восходящую сверхдержаву с могучей экономикой. Однако на этом фоне наблюдатели упускают из виду гораздо более значимый процесс, набирающий обороты в Китае: впервые за несколько тысячелетий великая земледельческая цивилизация трансформировалась из деревенской в преимущественно городскую. Всего пять лет назад, в 2011-м, согласно данным китайской статистики, городское население по численности превзошло сельское. Сейчас в КНР не только растут и множатся города, но и стремительно меняется облик самой деревни. В развитие сельской инфраструктуры вкладываются миллиарды юаней, селяне массово отходят от крестьянского труда и становятся носителями новых стандартов поведения и потребления. Это коренной процесс, в котором руководство КНР видит ключ к выходу из «ловушки средних доходов» и надежду на будущее развитие страны.

Вопреки традициям

Великая китайская деревня. Огромная, бедная, неграмотная, все готовая стерпеть. В основе успехов китайского государства издревле лежали налоговые поступления от крестьян. Когда земля была поделена более-менее поровну, и каждая крестьянская семья могла платить небольшой, но стабильный налог, империя процветала. В такие годы денег в казне хватало не только на содержание огромного чиновничьего аппарата, но и на то, чтобы строить каналы, плотины, дороги или, например, такое излишество, как Великая китайская стена.

Постепенно слабые хозяйства разорялись, а сильные богатели еще больше. Обедневшие крестьяне налог платить оказывались не в состоянии, а «сильные дома» всегда могли договориться с местными представителями государства. Налоговые поступления из регионов оскудевали, а следом за этим начинала расти коррупция, делавшая «сильные дома» еще сильнее. Пограничные армии, не получая жалования из столицы, выходили из-под контроля. Ирригационные сооружения разрушались, речные долины страдали от наводнений. А крестьяне, беззащитные перед лицом богатых соседей, продажных чиновников и просто «лихих людей», уходили в леса и горы, пополняя разбойничьи шайки, которые при желании можно называть повстанческими армиями. Так начинались крестьянские войны, масштабы которых заметно превосходили конфликты на западной периферии Евразии типа Столетней войны или Крестовых походов.

Последняя из таких войн в конечном итоге привела к власти крестьянских повстанцев, известных как Коммунистическая партия Китая (КПК). Парадокс, но именно КПК, долгое время крепко державшаяся за свое крестьянское происхождение, начала бороться за то, чтобы Китай из сельской страны поскорее превратился в страну городскую.

Лицо нового Китая

Естественным образом пока быстрее всего развиваются мегалополисы типа пекинской или шанхайской агломераций. Государство видит в них центры сосредоточения капитала и развития передовых технологий. Такие «города», по замыслу китайских футурологов, должны выходить за границы отдельных провинций. Если ехать на поезде из Шанхая в Нанкин или из Шэньчжэня на север вдоль дельты реки Жемчужной, которую справедливо называют «мастерской мира», возникает ощущение, что ты вообще не выезжаешь из города. Один городской район сменяется другим, фабричные поселки следуют друг за другом.

Гигантские муравейники, в которые со всего Китая стекаются в поисках работы бывшие крестьяне, становятся головной болью властей. Социальная инфраструктура просто не в состоянии переварить такой приток трудовых мигрантов, поэтому те вынуждены уходить в нелегальную сферу и работать в ужасных условиях без какой-либо соцзащиты. Альтернатив для таких переселенцев попросту не существует. Дома работы нет, уехать в вожделенные для китайских гастарбайтеров страны типа Канады или Австралии бедному деревенскому жителю практически невозможно. Наконец, отправляться на заработки в соседние государства Юго-Восточной Азии или постсоветского пространства чаще всего нет смысла: зарплаты там ниже, чем в Китае, так что даже сумму, которую придется заплатить посредникам для оформления на работу, отбить получиться не сразу.

Работа над ошибками

Урбанизация в глазах китайских специалистов означает экономическое развитие. Однако сейчас, столкнувшись с целым рядом побочных эффектов «экономического чуда 1980-2000-х», КНР начала охоту за двумя зайцами: в Пекине хотят не только обеспечить рост экономики, но и по возможности выровнять гигантские диспропорции в региональном развитии. Так что подлинной целью китайских реформаторов является урбанизация в масштабах всей страны — так называемая «урбанизация нового типа», или «вторая урбанизация», осуществляемая в рамках плана, рассчитанного на 2014-20 годы.

За три десятилетия экономических реформ доля городских жителей в структуре населения Китая удвоилась, достигнув 55 процентов. Но примерно за столь же короткий срок количество горожан в пореформенных Южной Корее и Тайване увеличилось еще больше. Такими же темпами, как в КНР, процент горожан увеличивается в Индонезии и Таиланде. В самом же Китае вопрос урбанизации зачастую решается чисто административными методами. Например, целые уезды переименовываются в районы городского подчинения, становясь, тем самым, частью городской территории. Такие «города» могут занимать площадь целой небольшой провинции (например, «самый большой мегаполис мира» Чунцин с населением 30 миллионов человек занимает территорию равную Австрии). Население подобных городов по-прежнему делится на «сельское» и «городское», но, как только входящие в состав агломераций села переименовываются в поселки, их жители официально становятся «горожанами». Даже с учетом условности подобных трансформаций, следует признать: в последнее десятилетие власти активизировали действия по развитию городов. Увы, ценой разрушения деревни.

Городская улица в Китае 19 века
Фото: missingthepast.com

Чиновники заявляют о планах к 2020-му добиться того, чтобы доля горожан составляла 60 процентов от общего числа граждан, а в дальнейшем ориентироваться на планку развитых стран — не менее 70 процентов. Тысячелетний уклад деревенской жизни рушится. Крестьян переселяют из старых домов в многоквартирные многоэтажки, которые возводятся тут же, на окраинах бывших деревень. «Новые горожане» начинают работать на производстве или в сфере услуг. И даже такого феномена, которым были в советском обществе дачи, нет в Китае, чтобы сохранялась связь вчерашних крестьян с землей. Если в конце 1990-х крестьянским трудом было занято 55 процентов работающих граждан, то сейчас этот показатель приближается к отметке 25 процентов (более 300 миллионов человек), причем значительная часть этих людей занята во вспомогательных работах, а не непосредственно сажает рис, стоя по колено в воде.

Почему это произошло

Основные причины этих изменений банальны. Труд большинства китайских крестьян в современных условиях совершенно неэффективен. Считается, что производительность, например, южнокорейских фермеров в сорок раз выше, чем в среднем по Китаю. Это во времена «культурной революции» все работали усердно, но одинаково плохо. Сейчас же передовым фермерским хозяйствам совершенно не нужны десятки людей на полях. Быстрее и эффективнее ту же работу выполнит техника, а там, где раньше использовался в лучшем случае навоз, сейчас применяются химические удобрения. Чем крупнее хозяйство, тем более современные технологии оно использует.

Изменилась и структура сельского хозяйства. Раньше крестьяне в основном занимались производством зерна (рис, пшеница, кукуруза), что соответствовало структуре питания китайцев, в которой 80 процентов составляло потребление зерновых и только по 10 процентов приходилось на овощи и мясо. Сейчас же фермеры отдают предпочтение более прибыльному производству мяса, молока, яиц, фруктов — потребление зерновых составляет только 40 процентов рациона, тогда как мясо и овощи — по 30 процентов. Для сельского хозяйства нового типа обширные пахотные земли не нужны. Работающие по старинке бедные крестьянские семьи только занимают земельный фонд, которым можно распорядиться и получше.

Фото: Reuters

Ведь на сельских землях можно не только растить урожай, но и строить новые микрорайоны, фабрики, дороги, гольф-клубы и парки развлечений. В КНР отсутствует частная собственность на землю — так что ею везде распоряжаются местные чиновники, озабоченные наполнением бюджета. Повсеместно местным властям, которые представлены «комитетами сельских жителей», гораздо выгоднее отдать поля под застройку, а полученные доходы пустить на «общественные нужды». Сплошь и рядом, впрочем, доходы эти оседают в карманах лиц, ответственных за сделки с землей. Сговор между бизнесом и чиновниками по поводу использования общественной земли считается одним из наиболее распространенных видов коррупции в Китае.

Протесты по этому поводу становятся причиной народных выступлений, наиболее известны из которых события в деревне Укань (провинция Гуандун). Еще в 2011-м жители деревни выступили против передачи земли девелоперской компании. Власти стали на сторону протестующих, и при поддержке тогдашнего партийного секретаря провинции Ван Яна было избрано новое сельское руководство, начавшее работу по возвращению земли. Укань получила славу «самой демократической деревни» в Китае, а либерально настроенные наблюдатели именно с «уканьским прецедентом» связывали надежды на дальнейшее развитие системы сельского самоуправления и, возможно, приватизацию земли. В сентябре 2016 года в деревне снова начались массовые беспорядки — на этот раз вызванные арестом обвиненного во взяточничестве сельского старосты. Новое руководство провинции, возглавляемое Ху Чуньхуа (один из вероятных кандидатов на роль преемника Си Цзиньпина) жестко подавило выступления. Около 70 активистов были арестованы, а надежды на то, что местные власти будут идти навстречу крестьянам в вопросах использования земли, развеялись.

Фото: Tyrone Siu / Reuters

Только за период с 2000 по 2008 годы площадь пашни ежегодного сокращалась на один процент и в результате достигла примерно 1,82 миллиарда му (около 121 млн. гектар). Правительство даже постановило, что при нынешнем уровне развития экономики размер пашни нельзя опускать ниже этой планки. При этом управляемое и планомерное «обезземеливание» крестьян, хотя и чревато социальными эксцессами, вполне соответствует стратегическим установкам государства. Для современного Китая крестьяне, переселившиеся в города, не только рабочая сила, но и «новые горожане» — отличный от крестьянства класс с совершенно иными стандартами поведения и потребления.

Зачем Китаю это надо

Столкнувшись с последствиями глобального экономического кризиса, когда мир вдруг перестал покупать китайские товары так же активно, как было раньше, Пекин понял: от модели экономики, ориентированной на экспорт, необходимо переходить к внутреннему потреблению. Тем самым было решено вернуть тысячелетнюю модель развития, когда Китай, будучи крупнейшей экономикой мира, сам же большую часть производимых товаров и потреблял. То, что доходило посредством различных «шелковых путей» до внешнего рынка — жалкий кусок пирога, который съедали в самой Поднебесной. Характерный пример: до начала продажи опиума Китаю в 19 веке, британцы просто не знали, что ему предложить, чтобы хотя бы выровнять сальдо в торговле с этой империей.

Итак, Китаю нужен рост внутреннего потребления, и считается, что его сможет обеспечить увеличение доли горожан с их привычкой тратиться на новые модели телефонов, посиделки в ресторанах, путешествия и прочие глупости, без которых обходятся крепко стоящие на земле крестьяне. При этом руководство страны не хочет, чтобы еще больше трудовых мигрантов из деревень перебиралось в перенаселенные мегаполисы.

Улица в гонконгском районе Козуэй-Бей. 22 июля 2014
Фото: Reuters

Именно поэтому было решено сделать ставку на повсеместное превращение деревень в города. Если не по статусу, то по внешним признакам. Ради этого оказалось не жалко значительных средств, которые сначала трансфертами переводятся из центрального бюджета в региональный, а затем посредством грантов, субсидий и льготных кредитов перенаправляются непосредственно населению. Как правило, эти деньги идут на открытие своего дела: кустарной мастерской или заведения сферы услуг.

Приметы времени

Новое время — новые возможности. Так, на весь Китай прославилась деревня Ваньтоу в провинции Шаньдун, жители которой занялись производством поделок из дерева и их продажей по интернету. Появился даже такой термин как «Таобао-деревня». Корпорация «Алибаба» определяет их как деревни, в которых не менее 10 процентов хозяйств имеют онлайн-магазины, а годовой доход от электронной коммерции приносит не менее 10 миллионов юаней (около 100 миллионов рублей). Если во времена «культурной революции» селян призывали учиться у народной коммуны Дачжай, чьи жители в горной местности строили дамбы и террасные поля, а при Дэн Сяопине прославилась деревня Сяоган, в которой впервые применили систему «семейного подряда», то сейчас актуальнее пример деревни Ваньтоу.

Там, где развивать совсем уж нечего, делают ставку на туризм. Результат получается довольно своеобразный. Если уйти в сторону от стандартных туристических маршрутов, можно попасть в горные деревни, где на 150-200 жителей есть пара «гостиниц» и штук пять «ресторанов». Чаще всего кроме самих хозяев в этих гостиницах никто не живет, а в ресторанах никто не столуется. В «низкий сезон» залетный бледнолицый турист будет единственным постояльцем. Скучновато, зато от хозяев можно услышать много интересного.

Жители деревни, расположенной возле Шанхая. 11 июня 1961
Фото: Shikashige Haraikawa / AP

Например, про то, как староста комитета сельских жителей снюхался с представителями крупной корпорации и «продал» им землю под строительство ветряных электростанций. Зато уездные власти построили всем жителям деревни новое жилье в национальном стиле и выделили средства под оборудование гостевых домов, кафе и сувенирных магазинов. Старых зданий в деревне почти не осталось, но их и не жалко — бедно, очень бедно жили тут последние пару тысяч лет.

Обязательно расскажут и про то, что дети уехали работать в Фошань или Дунгуань (города в провинции Гуандун, где производится большая часть мебели и деталей для сотовых телефонов, продающихся на российском рынке). Хорошо, что сейчас в деревне у всех есть смартфоны — в любой момент можно поболтать по WeChat. Домой молодые люди приезжают только на Новый год и возвращаться насовсем не собираются. Их дети уже вырастут в городах и вряд ли их что-то будет связывать с деревней кроме дедушки с бабушкой. Да и те — только пока живы.

КНР меняется на наших глазах. Меняется быстро и без возврата в прошлое. Последствия этих изменений только предстоит осмыслить, однако уже сейчас понятно, что стереотипы о бедном перенаселенном деревенском Китае перестают соответствовать действительности.

[Монетарная политика]

Вы слышали когда-нибудь, что Китай это локомотив мировой экономики? Так вот забудьте. Китай это больной слон, типа США.
Китай с 2008 года проводит ультрамягкую денежно-кредитную политику, также как и США, и Европа и Япония. НО, есть принципиальное отличие. США, Европа, Япония увеличивают денежную массу и снижают процентные ставки. Китай снижает процентные ставки и ослабляет нормативы резервирования для банков. Банки кредитуют всё что движется, а то что не движется, двигают и тоже кредитуют. В результате растёт внутренний долг. Сейчас он составляет 300% ВВП, что есть мировой рекорд (см. диаграмму).

CH

С 2008 года активы банковского сектора выросли вдвое. Рост активов банков в свою очередь влечет надувание пузыря на рынке недвижимости. В крупнейших городах Китая цены на недвижимость за последний год выросли на 30-40%, что абсолютно ненормально.
При этом экономический эффект от роста кредитного портфеля банковского сектора низкий. Сейчас увеличение объема выданных кредитов на 1 юань дает рост экономики 0,3 юаня. В 2008 году этот показатель составлял 0,8 юаня. На графике внизу видно, что темпы роста активов банков примерно вдвое выше темпов роста экономики в период после 2008 года, что абсолютно ненормально.

Ch2

Банковский сектор в Китае - государственный. Это значит что контроля за банками никакого. А сами банки особо не парятся на счет качества своих активов. Ничем хорошим это не могло закончится. И вот наконец пришел час расплаты.

Всего кредитный портфель китайского банковского сектора состаляет 28 трлн. долларов. Это как американский и японский банковский секторы вместе взятые.
Рейтинговое агентство Fitch утверждает что NPL (процент дефолтных кредитов в кредитном портфеле банков) по всему китайскому банковскому сектору находится в диапазоне от 15% до 21%. Это не просто много, это трындец. Нормальный уровень - 1,5-2%, т.е. в 10 раз меньше.
Дефицит капитала (capital shortfall) банковского сектора составляет 20% ВВП по оценке Fitch. В 2018 году дефицит капитала будет составлять уже 33% ВВП. В любой момент кризис ликвидности может обрушить банковский сектор, также как это случилось в США в 2008 году. Разумеется, китайский ЦБ не даст этому произойти. Китайский ЦБ будет оттягивать коллапс банковского сектора так долго как это только возможно. Собственно сейчас ровно этим он и занимается. Т.е. он вынужден понижать ставки и понижать нормативы резервирования для банков только для того, чтобы банковский сектор не рухнул. Но бесконечно это продолжаться не может. Единственное решение проблемы это если Правительство выкупит у банков их токсичные активы. Проблема в том, что гос долг у Китая уже 55% ВВП. Если сейчас санировать банковский сектор, то это будет уже 75% ВВП. А 75% ВВП это уже не шутки.
По отдельным оценкам санация банковского сектора будет стоить экономике Китая 35% ВВП. Это значит гос долг составит 90% ВВП. Для сравнения у США гос долг к ВВП 105%.
Для сравнения смотрите сколько стоил банковский кризис бюджетам разных стран в 2008 году

CH3
США очистка банковского сектора от долгов в 2008 году стоила 8% ВВП. Великобритании - 7%. У китайцев проблема уже вдвое больше. А через 2 года будет втрое.

Проблема плохих активов заключается еще и в том, что ее решение приведет к резкому замедлению темпов роста экономики Китая или вообще спаду. Т.е. сейчас значительную часть экономики Китая составляют компании-зомби, которые де-факто находятся в дефолте. Они не могут обслуживать свои долги и работают только потому, что банки им постоянно реструктуризируют кредиты. Банки вынуждены реструктуризировать кредиты, чтобы не показать эти кредиты как дефолтные. Если проблему плохих долгов начать решать, то все компании-зомби отправятся в банкротство. Если грубо плохих долгов 4 трлн. долларов, то годовая выручка компаний-зомби тоже грубо 4 трлн. долларов. А весь ВВП Китая - 10,8 трлн долларов. Т.е. 25% экономики Китая пойдет на банкротство. Те. экономика не только перестанет расти, но начнет сокращаться. Это ударит по престижу Китая. А китайцы о себе очень высокого мнения, потерять лицо они не хотят. Поэтому и не решают проблему. Но чем дольше они ее не решают, тем тяжелее будут последствия.
Т.е. экономическая политика Китая сейчас откровенно кретиническая, о чем все им говорят открытым текстом. В том числе такие серьезные игроки как BIS и МВФ.

[Иван Зацарин]

http://histrf.ru/biblioteka/book/kak...atsii-v-kitaie
13 ноября 2016

Сегодня в прошлом

13 ноября 2003 года глава китайского Госкомимущества Ли Ронг Ронг заявил, что необходимость государственного контроля над большинством сфер экономики «более не является актуальной».

На этой неделе в экономических новостях – спор о приватизации. Минэкономразвития предлагает включить Сбербанк (созданный, к слову, ещё Николаем I) в план приватизации. Глава Минфина пока отказывается обсуждать дальнейшую продажу банка.

Сегодня, когда мы справляем старт большой приватизации в КНР, стоит поговорить о том, что в приватизации главный вопрос не «кому?» и не «почём?», а «зачем?»

Кого поймать, а кого отпустить

На самом деле ноябрь 2003 года – лишь одна из дат разгосударствления экономики в Китае. Первый этап стартовал ещё в 1998 году, т.е. продолжался пять лет.

Это были пять лет китайской «малой приватизации», то есть продажи небольших по размеру компаний и активов (сфера бытового обслуживания, общественное питание и прочее). В эти годы китайское правительство преследовало три основные цели: избавиться от убыточных активов; продать активы, которые слишком малы для того, чтобы сохранять над ними государственный контроль (то есть совершили операцию, примерно обратную хрущёвской ликвидации артелей). Третья цель была стратегической: подготовить национальный капитал для следующего этапа приватизации. Как это делалось?

Приватизация 1998-2003 годов была закрытой. Компании и активы покупали в основном их же директора и работники. И тех, и других заставляли делать это за свои сбережения. И лишь при отсутствии давали ссуды, которые затем следовало вернуть с прибыли. Несмотря на то, что работники иногда становились совладельцами, управление предприятием по прежнему оставалось в руках директоров.

На втором этапе, с которого мы и начали, на продажу уже выставлялись более ценные активы. Тут уже были свои принципы управления продажей. Во-первых, в ряде отраслей правительство предпочло сохранить монополию или хотя бы подавляющее доминирование. Так, по состоянию на 2011 год в Китае сохранили полный контроль над табачной промышленностью (своего рода аналог наших «пьяных денег»), 90% контроля в инфраструктурном строительстве и энергетике, 85% нефтедобычи и нефтепереработки. Также под контролем государства остались телекоммуникации, транспорт и, в значительной степени, финансы.

Из этого описания можно понять, почему программа приватизации получила название «поймать большое и отпустить малое». Да, количество государственных предприятий за это время сократилось более чем в 10 раз. Однако то, что оставалось в госсобственности, во много раз превосходило частный сектор по величине и доходу.

На этом реформы госсектора не окончились. В настоящее время они продолжаются, причём по лекалам 13-летней давности. Правительство ещё более укрупняет активы в отраслях, где оно сохранило контроль. Задача – за 10 лет (2015-2025) вывести госсектор на уровень рентабельности частного сектора, после чего выставить на продажу небольшие пакеты акций этих холдингов. Которые ещё четыре года назад совокупно оценивались в 4 трлн долл. С сохранением темпов роста через 10 лет они могут стоить и 8, и 10 трлн.

Не стесняемся, вспоминаем

Для сравнения можем кратко вспомнить, как это происходило у нас. Сложность в том, что в обоих случаях процессы называются одинаково. Однако в Китае и в России приватизация преследовала разные цели, соответственно, получились не одинаковые результаты.

В РФ малой приватизации, да ещё и растянутой во времени на пять лет, не было, в продажу почти сразу пошли крупные активы. К тому же никакой чёткой стратегии не было, перечень реализуемых активов формировало не правительство, а запросы новоявленных собственников, исходя из заявок которых правительство и верстало программу продаж. Продажи, в свою очередь, наполняли бюджет и сокращали его расходы. Если и были какие-то более масштабные планы, то за отсутствием результата о них ничего не известно.

Ну и наконец – большая приватизация в Китае затевалась с расчётом привлечь международный капитал (и при этом почти ничего – в смысле контроля – за это не отдать), поэтому приватизация сопровождалась также либерализацией трудового законодательства. Однако вряд ли положение китайских рабочих было тяжелее безденежья 90-х для их российских братьев по классу.

Как и что продавать

Китайский опыт, конечно же, не абсолют, в КНР хватало своих чёрных страниц. Например, для большей инвестиционной привлекательности компании рубили социальные гарантии (единой их системы не было), а государство закрывало на это глаза. Тем не менее, этот пример учит нас следующему:

1. В приватизации главное – не активы, а контроль, остающийся у государства. Контроль над стратегическими отраслями и экономикой в целом. Для этого действительно не нужно владеть всем, достаточно распоряжаться финансовой сферой, транспортом, энергоносителями.

2. «В бюджете нет денег» – плохая причина для приватизации. Наполнять бюджет следует налогами, а не продажей собственности. Это как если бы вдруг человек решил жить не заработком, а продажей мебели из квартиры – через пару месяцев не останется ни мебели, ни денег.

3. Для чего же тогда продавать? Для оптимизации управления – раз. Для реструктуризации собственности, укрупнения компаний в тех отраслях, где планируется сохранять присутствие – два. Для понимания точек, куда будут вложены полученные от приватизации деньги, чтобы не размазывать их невидимым слоем по всей экономике – три.

4. Сам по себе актив – это ещё не стоимость. В том смысле, что продать его можно, а вот получить хорошую цену сложнее. Актив на работающем рынке – это уже интереснее. Это ещё одна причина, по которой малая приватизация пошла впереди большой.

5. Приватизация – термин экономический, однако к экономике он относится скорее в силу сопутствующего категориального аппарата (деньги, стоимость, компания).

Приватизация есть функция госуправления, которая сама по себе нейтральна. Может сделать государство сильнее, может его почти уничтожить. Всё зависит от целей и исполнения.

***

И последнее. Если спустя 12 лет после старта большой приватизации вы оглядываетесь и понимаете, что государственного, пожалуй, только больше стало, и надо бы часть укрупнить, а остальное продать, – то вы на верном пути.

[Анастасия Евтушенко]

https://lenta.ru/articles/2016/12/12/chinarating/
00:03, 12 декабря 2016


В Китае нашли новый способ следить за населением
Фото: Kim Kyung Hoon / Reuters

Китайские власти планируют внедрить единую систему рейтингов для всех граждан страны. Оценке подвергнутся отношения с коллегами, поведение в общественных местах и даже посты в соцсетях. «Лента.ру» выяснила, какую роль в этом сыграет интернет и зачем выставлять оценки жителям Поднебесной.

Оценить по поступкам

В правительстве надеются, что масштабная система социального рейтинга заработает уже к 2020 году. Анализу подвергнется повседневная жизнь граждан, их поведение на дороге, отношения с коллегами и покупки в магазинах. Кроме того, власти намерены следить за каждым лайком и комментарием в сети. Судя по опубликованным документам, создатели рейтинга хотят, чтобы их оценки как можно больше влияли на положение граждан в обществе: к примеру, высокие баллы обещают открыть доступ к дорогим гостиницам и путешествиям на самолетах и высокоскоростных поездах.

Для среднестатистического китайца важно получить престижную работу и устроить ребенка в хорошую школу, для чего тоже придется работать над оценками. Злостным нарушителям, напротив, могут отказать в социальных привилегиях — скажем, лишить медицинской помощи, если в очереди перед ними окажутся «отличники».

Юристы, бухгалтеры, учителя и журналисты будут получать оценки по более строгой системе, поскольку их работа влияет на общественное мнение и может быть связана с получением личной выгоды. Для некоторых профессий предусмотрены специальные списки — к примеру, для ветеринаров и экскурсоводов. Правда, пока неясно, по каким именно критериям государство намерено выделять важные профессии.

К 2020 китайские власти надеются ввести систему рейтингов для всех граждан страны.
Кадр из сериала «Черное зеркало»

Для китайцев рейтинги не являются чем-то новым — в некоторых городах жителей уже давно оценивают по их поведению и истории мелких правонарушений. По рассказам юриста из Ханчжоу Чжуана Даохэ, его клиент, крупный бизнесмен и совладелец туристической компании, давно не может купить билет на самолет или скоростной поезд из-за стычки с арендодателем, случившейся много лет назад. Ныне успешный китаец когда-то задержал квартплату, а владелец жилья решил довести конфликт до суда. Разбирательство закончилось штрафом и записью в личном профайле бизнесмена, которая теперь лишает его права быстро передвигаться по стране.

Юрист отмечает, что подобные случаи встречаются довольно часто. Попытки удалить себя из «черного списка» практически всегда всего заканчиваются ничем, что ощутимо бьет по репутации бизнесменов.

«Пилотные» китайцы

Подобная система рейтингов, к примеру, действует в Шанхае. На официальном городском портале опубликован список проступков, за которые гражданам снизят их оценки, а местные жители могут проверить и свои, и чужие показатели. Пока система работает со сбоями, а данные часто теряются или вообще не вносятся. Плевок на тротуар или хмурое выражение лица, конечно, могут плохо сказаться на моральном облике китайцев, но кредиты им по-прежнему выдают исходя из платежеспособности.

В городе Янцзян с населением 170 тысяч человек работает система «красного» и «серого» списков. Первый представляет собой своеобразную доску почета, рассчитанную на 120 человек, обновляется ежемесячно, и попасть в него считается крайне престижным.

В «серый» список местные власти заносят злостных нарушителей, но порой в нем оказываются и те, кто выбросил мусор из окна или неуважительно отнесся к представителям старшего поколения. В отличие от почетных жителей города, имена из «серого» списка не раскрываются.

Похожие списки существуют и в других городах Поднебесной, правда, попадают туда не физические лица, а компании. Как правило, информация о зарегистрированных фирмах публикуются в открытом доступе.

Во многих городах Китая действует система рейтингов для компаний, работающих в сфере обслуживания.
Фото: Thomas Peter / Reuters

Власти особо следят за ресторанами и сферой обслуживания — основной головной болью городской администрации. Частые отравления или широко известный скандал с испорченным сухим молоком, в результате которого в 2008 году погибли шестеро детей, вынудили власти не только ввести подобные рейтинги, но и разработать систему проверок, в которой участвуют посетители. Во многих кафе установлены экраны, на которых ведется трансляция из кухни, посетитель может выставить заведению свою оценку. Примечательно, что в этих рейтингах практически невозможно исправить ошибки, что порой приводит владельцев кафе к банкротству.

Колпак для миллиардов

Теперь правительство намерено масштабировать подобную систему на всех граждан Китая. Большинство экспертов уверены, что у чиновников возникнут серьезные проблемы уже на этапе формирования критериев для всеобщего рейтинга. Кроме того, неясно, как заставить все ведомства передавать информацию в единый центр и кто в итоге создаст всеобщую базу данных.

Скорее всего, государство передаст право на сбор и обработку информации и на создание алгоритмов одному из местных IT-гигантов. На это претендуют сразу восемь компаний, которые открыто заявляют, что хранят и анализируют данные своих клиентов.

Самой продвинутой в этой сфере считается система кредитного рейтинга компаний Sesame Credit, принадлежащая Alibaba. Детище Джека Ма может предложить правительству информацию и о пользователях других своих сервисов — популярных торговых площадок Taobao и Tmall, владеющих 80 процентами рынка онлайн-платежей системы Alipay, сервисов знакомств, заказа такси и многих других.

В Sesame Credit даже приводят в пример собственные подсчеты, согласно которым просиживающие за игровыми приставками по 10 часов в день геймеры считаются неблагонадежными гражданами, а оплачивающие памперсы через Alipay женщины, напротив, заслуживают повышения кредитного рейтинга.

Более того, на этом рейтинге основан алгоритм работы сервиса знакомств Baihe, которым пользуются более 90 миллионов человек. В приложении при желании отображается оценка от Sesame, и многие пользователи охотно выставляют напоказ хорошую кредитную историю в надежде найти обеспеченного партнера. Этот сервис постоянно напоминает китайцам, что внешняя красота — приятный бонус, но куда важнее найти человека, который может заработать на комфортную жизнь.

На роль подрядчика в создании системы рейтингов претендует и интернет-гигант Tencent, владеющий мессенджерами QQ и WeChat. В эти сервисы уже встроена платежная система WeChat Wallet, компания активно продвигает собственную систему оценки пользователей и поощряет их за подробно заполненные аккаунты.

Любопытно, что Alibaba и Tencent не раскрывают принципы работы своих алгоритмов, в том числе используемых для расчета среднего балла в кредитном рейтинге. Так что если их системы масштабируются на все население и перейдут под крыло правительства, рядовые китайцы не смогут ни оспорить свои оценки, ни узнать причины в случае их снижения.

Правительству придется проанализировать данные IT-компаний и местных властей.
Кадр из сериала «Черное зеркало»

Помимо информации от компаний властям придется агрегировать данные всех государственных ведомств из каждой провинции Китая. Это чревато серьезными проблемами, ведь в каждом регионе работают собственные системы сбора и хранения информации. Местные чиновники вряд ли будут рады постоянному мониторингу со стороны центрального правительства. Кроме того, если задолженности по кредитам или административные правонарушения граждан отследить довольно просто, то с этическими проступками все намного сложнее.

Вполне возможно, что для этого пригодятся информаторы. В документах с планами на введение системы рейтинга значится, что гражданам будут введены поощрения за сообщения о нарушениях или случаях недоверия к государству.

И все же главным вопросом остается политика в отношении районов со слабо развитой сетевой инфраструктурой. В Китае уровень распространения интернета все еще оставляет желать лучшего: по данным организации Freedom on the Net, доступ к сети имеют не больше половины граждан Поднебесной. Так что велика вероятность, что в 2020 году целые провинции станут призраками с куцым рейтингом, ведь жители маленьких городов и деревень вряд ли заботятся о своей кредитной истории.

[Евгений Ясин]

http://echo.msk.ru/blog/yasin/1890662-echo/
13:58 , 12 декабря 2016

автор
бывший министр экономики, научный руководитель ВШЭ

В решении проблем России важное значение имеет правильная оценка тех событий, которые в последние годы происходят в Китае, причём не только в плане характера наших взаимоотношений.

Начнём с того, что ещё в 70-е годы ХХ-го века Россия (СССР) играла роль второй сверхдержавы, а в Китае после смерти Мао Цзэдуна шла острая политическая борьба. Экономика же в рамках жёстких ограничений эпохи Мао была в крайне угнетённом состоянии. Дэн Сяопин, заняв положение лидера, пошёл по пути либерализации, прежде всего в крестьянском хозяйстве, и ситуация стала быстро поправляться. Потом свободные экономические зоны, куда хуацяо (зарубежные китайцы) помогали привлекать капитал.

Следом за этим пошло развитие малого предпринимательства и к концу ХХ-го века на долю частного бизнеса приходилось большинство производства в промышленности, исключая оборонные отрасли.

В 1978-ом году по объёму ВВП Китай был на 10-ом месте в мире. На душу населения – на 175-ом. В 2007-ом году – по объёму – 4-ое место, а на душу – 132-е. А вот после этого ещё рывок и Китай выходит на 2-е место. Главный мотор – дешевая рабочая сила, рост предпринимательства и рост экспорта, проникновение на рынки как неразвитых, так и затем развитых стран. Темпы роста – 10-12% в год. Учитывая численность населения (1360 млн.), весь мир должен признать огромную роль Китая в своём будущем.

С 2008-го года положение, однако, стало меняться. Кризис мировой экономики дошёл до Китая. Экспорт снижается, рабочая сила дорожает. Возникает вопрос – как теперь может развиваться Китай? Надо учесть, что вся вертикаль власти КПК сохранилась. Роль бизнеса и крестьян – традиционная для Китая уже 2500 лет – не претендовать на властные полномочия. Тень режима династии – традиции Китая – снова вспоминается. Правление КПК стало похоже на династии прошлого.

В последние годы темпы роста резко упали – до 6,5-7%. Это много для нас, но для Китая – знак снижения темпов развития, сокращение ресурсов развития страны.

Нет сомнения, что в 1978-ом году Китай восстановил своё положение, занял место второй сверхдержавы, и вряд ли ему грозит новое разорение. Но для дальнейшего развития нужны, видимо, новые реформы.
Какие? По-моему, более сложные, чем в России.

Следует учитывать, что перемены, произошедшие в Китае за 1978-2016 гг. были достижениями рыночной либерализации, но с использованием благоприятной внешней обстановки. Сейчас эта обстановка ухудшилась, изменилась и ситуация внутри страны: подорожание рабочей силы, причём с притоком населения в города, село относительно обеднело.
Сравним Китай с Россией. Они как будто поменялись местами. Ещё не во всём: население у нас пока более состоятельно, вооружения сильны. Но уровень жизни в Китае будет расти, причём, видимо, быстрее, чем у нас. И население будет расти, число детей в семьях теперь не ограничивается.

Мы строим надежды на дружбу, на сложившиеся отношения сотрудничества и взаимопомощи. Но вряд ли можно рассчитывать на многое. У нас население не растёт и, видимо, даже будет сокращаться. А Китай будет сталкиваться с проблемами размещения растущего населения, да и наши территории и полезные ископаемые будут его привлекать. Я бы ещё обратил внимание на глубокие различия в наших культурах, на трудности взаимопонимания при широких контактах.

Короче, дружить надо. Но у меня такое ощущение, что для нас это будет далеко не так выгодно, как сотрудничество с Западом. И уж точно, что Китай не заменит нам Запад.

[Анна Сакоян]

http://polit.ru/article/2016/12/16/china/
16 декабря 2016, 20:00 Китай

Военнослужащие Народной Армии Китая.
ekathimerini.com

Англоязычные СМИ оживленно обсуждают Китай, который все чаще описывается как угроза стабильности восточно-азиатского региона.

The Economist занялся бичеванием «коммунизма». Казалось бы, пишет автор, коллапс Советского Союза 25 лет назад ознаменовал крах коммунистического проекта, однако опыт Китая показывает, что либеральные демократы рано радовались. Пока Запад переживал финансовый кризис и неудачные попытки устроить демократию на Ближнем Востоке, Коммунистическая партия Китая удерживала свою монополию на власть. «Ее лидеры, - считает автор, - ведут себя так, как будто Китаю никогда не придется подвергнуться демократической трансформации, которой подвергается любая богатая страна на пути к благоденствию». Китайские коммунисты, наоборот, надеются на то, что им удастся сохранить все под контролем, и для этого они собираются устроить цифровую диктатуру.

При новом лидере Си Цзиньпине партия власти в Китае, по всей видимости, значительно окрепла. Теперь вместо устаревших «аппаратчиков» там действуют умные технократы и даже предприниматели. Граждане получили свободу, которую еще поколение назад трудно было себе представить: они могут создавать свои бизнесы, путешествовать за рубеж и жить по своему разумению. Таким образом, партия успешно включила западные технологии связей с общественностью для распространения массового консьюмеризма.

В то же время, власти оказывают жесткое давление на несогласных - в частности, на активистов в Гонконге.

Выступления оппозиции в Гонконге. /commons.wikimedia.org

Быстрый рост экономики привел к тому, что в Китае появился многочисленный средний класс, который стремится к обогащению, но при этом никому не доверяет – ни властям, ни системе здравоохранения, ни бизнесам, ни образовательной системе.

Партия, в свою очередь, небезосновательно полагает, что такое недоверчивое общество неблагонадежно. Эта проблема описывается как система социального доверия, и идея в том, чтобы повысить честность за счет анализа цифровой информации. Сам по себе такой подход логичен, отмечает автор, однако его настораживает то, что подход этот обсуждается в контексте манипулирования обществом и, в конечном счете, с целью контроля над гражданами.

На Западе тоже имеет место тревога по поводу того, что большое количество цифровой информации («большие данные») о людях делает их частную жизнь уязвимой к внешнему вмешательству. Однако, оговаривает автор, на Западе в связи с этим вырабатываются правила, которые противостоят этой тенденции вмешательства в частную жизнь. Китай, наоборот, пытается выработать способы, чтобы превратить свое общество в «цифровую антиутопию».

Этот материал находится в контексте обсуждения угроз, исходящих от Китая. Wall Street Journal, например, опубликовал статью о растущей милитаризации КНР. В 2015 г., напоминает автор, Си Цзиньпин в Белом Доме обещал не развивать военные укрепления в Южно-Китайском море. То, что он делает, не соответствует этим обещаниям. В четверг были получены спутниковые фотографии, которые показывают, что Китай установил системы ПВО на всех семи своих искусственных островах. Иными словами, эти острова теперь представляют собой целый военный комплекс, а вопрос в том, насколько этот комплекс мощный, еще остается открытым.


Китайская станция слежения за воздушными целями.

Эти новые данные вызвали тревогу в регионе, отмечает WSJ. Некоторые представители филиппинского руководства выразили обеспокоенность по поводу роста китайской военной активности, хотя президент Филиппин Родриго Дутерте продолжает симпатизировать Китаю. Индонезия призвала Китай соблюдать международное право. Вьетнам начал ответным образом наращивать оборону. Все это означает, заключает автор, что избранному президенту США Дональду Трампу придется решать проблему растущей нестабильности, которой еще недавно просто не было.

[Дмитрий Гусев]

Китай - одно из самых странных и самых необычных мест в мире, где старые традиции смешиваются с суперсовременными технологиями.
1. 50 000 сигарет в секунду
Китай производит 42% сигарет в мире. Поскольку табачная промышленность в стране контролируется государством, нет ничего удивительного, что в стране почти нет антитабачных кампаний.
Около 68% китайских мужчин курят.
2. Свадьба трупов
В Китае считается несчастливым, если сын умрет неженатым, поэтому многие семьи фактически покупают труп «невесты» и проводят
свадебные церемонии для своих умерших сыновей. В этой «индустрии» вращается так много денег, что подобное уже привело к серьезным ограблениям и даже убийству нескольких женщин с ограниченными умственными возможностями.
3. Пересадка головы человека
Доктор Рен Сяопин думает, что он сможет присоединить голову живого пациента к умершему телу. Хотя все медицинские эксперты уверены, что такая операция невозможна, доктор Рен утверждает, что он уже проводил эксперименты на трупах людей.
4. Поезд КНР - РФ - США - Канада - США
Планируется, что высокоскоростная железная дорога соединит Китай и континентальную часть Соединенных Штатов.
При этом будет построен туннель под океанским дном Берингова пролива.
5. Органы уголовников
Правительство Китая ежегодно «добывает» от 60 до 100 000 органов у заключенных.
Большинство органов берут у представителей запрещенной в стране духовной практики Фалуньгун, а прочие — у тибетцев и уйгуров.