В ночь на вторник Следственный комитет объявил о задержании с поличным главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева. По версии следователей, министр вымогал деньги и угрожал представителям компании «Роснефть». Чиновник получил взятку в размере $2 млн за положительную оценку от ведомства, позволившую «Роснефти» приобрести пакет акций «Башнефть», сообщает СК. Претензий к самой «Роснефти» в рамках дела Улюкаева у следователей нет.
05:50
Напомним, что в Минэкономразвития обыски пока не проводились. Оперативно-следственные действия в здании Министерства экономического развития не проводятся, заявил «Газете.Ru» источник знакомый с ситуацией. «По состоянию на 4.40 мск представителей СК, а также оперативников ФСБ в здании нет. Обыски и следственные мероприятия не проводятся», — заявил источник.
05:45
«У меня в словаре вообще нет слова «дно», говорил Алексей Улюкаев в своем интервью «Газете.Ru» в июле. Тогда министр рассказывал нам о положении дел в российской экономике.
05:40
В ближайшее время следствием планируется предъявить Улюкаеву обвинение и ходатайствовать об избрании меры пресечения.
05:38
Эта сумма, как пишет СК, Улюкаев получил за «выданную Минэкономразвития положительную оценку, позволившую «Роснефти» осуществить сделку по приобретению государственного пакета акций «Башнефти» в размере 50%.
05:35
Министра Улюкаева задержали, основанием для чего стало, как пишет СК, получение в понедельник, 14 ноября, $2 млн (131,5 млн руб. по курсу ЦБ) в виде взятки.
05:32
С чего все началось? Началось все с опубликованного в ночи сообщения СК.
«15 ноября 2016 года по результатам проведенного ФСБ России комплекса оперативных мероприятий Главным управлением по расследованию особо важных дел Следственного комитета России возбуждено уголовное дело в отношении министра экономического развития Алексея Улюкаева по признакам преступления, предусмотренного частью 6 статьи 290 УК РФ (получение взятки в особо крупном размере)», — сообщило ведомство.
05:30
Доброе утро, дорогие читатели «Газеты.Ru». Мы начинаем онлайн-репортаж, сегодня в половине третьего по московскому времени СК объявило о задержании министра экономического развития Алексея Улюкаева за взятку в особо крупном размере.
Последний раз редактировалось Chugunka; 19.06.2018 в 10:50.
Итак.
Улюкаев А.В. (см. фотографию и биографию) угрозами вымогал взятку у Сечина И.И. (см. фотографию и биографию).
Станиславский К.С. в обмороке, но верит. А куда ему деваться-то? Ведь установил все это — Следственный комитет РФ, руководимый Бастрыкиным А.И., другом и однокурсником Путина В.В. (см.фотографию и биографию обоих).
Короче, все идет по плану. Борьба с либеральной коррупцией на радость пиплу: укрепление вертикали и рейтинга! Заодно окончательно прояснилось и с экономическим развитием.
Буржуазные спецы идут под чекистский нож за ненадобностью.
Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?
Министр Улюкаев пойман при получении взятки в два миллиона долларов
Алексей Улюкаев
Фото: Сергей Гунеев / РИА Новости
Впервые в истории России по делу о коррупции задержан федеральный министр. Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев, запомнившийся постоянным поиском дна кризиса в России, был пойман с поличным при получении взятки от представителей «Роснефти». ФСБ следила за чиновником больше года. Самое жесткое наказание, которое может ждать Улюкаева, — 15 лет тюрьмы.
Что случилось?
15 ноября Главным следственным управлением по расследованию особо важных дел Следственного комитета РФ (СКР) на основании результатов проверок ФСБ возбуждено уголовное дело в отношении министра экономического развития Алексея Улюкаева в связи с признаками получения взятки в особо крупном размере.
«Министр находился под наблюдением силовиков из ФСБ больше года. Неизвестно, были ли изначально подозрения в отношении него по тому, в чем его сейчас обвиняют, однако в разработке он был точно больше года», — сообщил РИА Новости источник в правоохранительных органах.
Кроме того, агентство со ссылкой на исполняющую обязанности руководителя управления по взаимодействию со СМИ СКР Светлану Петренко проинформировало, что Улюкаев задержан с поличным при получении взятки. «Речь идет о вымогательстве взятки у представителей "Роснефти", сопряженном с угрозами», — заявила она.
Чиновник задержан, в отношении него проводятся необходимые оперативные следственные действия. «В ближайшее время следствие планирует предъявить Алексею Улюкаеву обвинение и ходатайствовать об избрании меры пресечения», — уточнили в СКР.
«При задержании Улюкаев пытался дозвониться до покровителей, но тщетно», — сообщил информированный источник «Интерфакса» в силовых структурах.
Алексей Улюкаев
Фото: Илья Питалев / РИА Новости
Сколько Улюкаев взял денег?
Два миллиона долларов.
Согласно информации СКР, министр получил эти деньги за выданную Минэкономразвития положительную оценку, позволившую «Роснефти» осуществить сделку по приобретению государственного пакета акций компании «Башнефть» (50 процентов).
Что это за сделка?
12 октября «Роснефть» закрыла сделку по приобретению госпакета акций «Башнефти». «"Роснефть" полностью выполнила свои обязательства по договору, перечислив 329,7 миллиарда рублей на счет Федерального казначейства», — сообщала компания.
Неделей ранее правительство России направило «Роснефти» директиву о покупке 50,08 процента акций «Башнефти» по цене не выше 330 миллиардов рублей. До конца года должна состояться приватизация госпакета акций самой «Роснефти». От продажи 19,5 процента ее ценных бумаг государство рассчитывает выручить более 700 миллиардов рублей.
Источник «Интерфакса» сообщил, что деньги Улюкаеву передали в ходе следственного эксперимента под контролем силовиков. По словам собеседника агентства, претензий к руководителям корпорации «Роснефть» нет.
Как связаны Улюкаев и приватизация?
Алексей Улюкаев как министр экономического развития активно выступал за распродажу долей государства в различных предприятиях. Приватизация, по его мнению, позволяет бизнесменам эффективно управлять активами, то есть делать то, на что государство по умолчанию не способно.
Помимо продвижения идеи приватизации «Башнефти» Улюкаев высказывался в пользу распродажи государственных бумаг Сбербанка и ВТБ, «Совкомфлота».
Кроме того, он поддерживал приватизацию 19,5 процента «Роснефти».
«Действия Следственного комитета компания не комментирует. Пакет акций "Башнефти" приобретен в соответствии с законодательством РФ на основе лучшего коммерческого предложения, сделанного банку-оператору», — отреагировал на задержание Улюкаева представитель «Роснефти».
Осведомленный источник ТАСС также подчеркнул, что сделка под сомнение не ставится, приватизацию пересматривать не будут.
Какое наказание ждет Улюкаева?
Министр проходит по статье 290 Уголовного кодекса, часть шестая. Она предусматривает несколько видов наказаний.
Во-первых, это может быть штраф в 3-5 миллиона рублей, или в размере дохода осужденного за 3-5 лет, либо в 80-кратном или 100-кратном размере взятки с лишением права занимать определенные должности сроком на 15 лет.
Во-вторых, осужденному по данной статье грозит лишение свободы на 8-15 лет. Также ему могут вменить штраф (70-кратный размер взятки) или лишить его права занимать определенные посты.
Как отреагировали власти?
К публикации материала официальная реакция поступила только от пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова. «Сейчас ночь. Я не знаю, докладывалось ли президенту. Это очень серьезное обвинение, которое требует очень серьезных доказательств. В любом случае решить что-либо может только суд», — сказал он.
Сергей Швецов
Фото: Екатерина Штукина / РИА Новости
Первый зампред ЦБ Сергей Швецов отказался верить в то, что Улюкаев — коррупционер. «Я с большим уважением отношусь к Алексею Валентиновичу. Его в последнюю очередь можно было бы заподозрить в чем-то подобном. То, что написано в прессе, выглядит абсурдно. Сейчас ничего не понятно», — прокомментировал Швецов (цитата по РИА Новости).
Кто такой Алексей Улюкаев?
Улюкаев был назначен министром экономического развития в июне 2013 года. Он сменил на этом посту Андрея Белоусова (сейчас тот работает помощником главы государства).
Алексею Улюкаеву 60 лет.
Он окончил экономический факультет МГУ (1979 год), доктор экономических наук. С 1982-го занимается научной деятельностью по профилю. С 1988-го по 1991 годы пробовал себя в журналистике — работал заведующим отделом редакции журнала «Коммунист» и политическим обозревателем в «Московских новостях».
В 1991-м Улюкаев стал экономическим советником правительства, был членом команды реформаторов под руководством Егора Гайдара. В 1993-1994 годах работал помощником Гайдара, который тогда был первым вице-премьером. В начале нулевых занимал пост заместителя министра финансов Алексея Кудрина.
С 2004 года и вплоть до июня 2013-го Алексей Улюкаев был зампредом Банка России (возглавлял банк Сергей Игнатьев).
Награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
Пишет стихи.
Улюкаев о коррупции
Задержанный за получение взятки министр неоднократно высказывался о вреде коррупции для нормального развития страны.
«Коррупция, конечно, проблема для экономики роста, социальной стабильности и политического развития страны. Смысл в том, что нужно с этим что-то делать. Первое — это транспарентность. Сейчас я и все мои коллеги должны публиковать не только доходы, владение, но и расходы также», — говорил чиновник летом 2015 года (цитата по BBC).
«Коррупция — это проблема. Уровень коррупции высок. Но лишь выступать с заявлением о том, что есть коррупция, недостаточно. Надо что-то делать. И, как я сказал, прозрачность — это лучший способ улучшить ситуацию», — отмечал Улюкаев.
Об Улюкаеве: он на 100% жулик, но сажают его не за это
1. Вот документы на его кипрский офшор, давно найденные нами. Формально принадлежит Улюкаеву-папе, но если самому Алексею Улюкаеву сейчас 60, то папе его точно за 80. Сильно сомневаюсь, что он ведёт какой-то бизнес и для этого ему нужна кипрская компания.
Зарегистрирован офшор 19 мая 2011 года, то есть когда Улюкаев был первым зампредом Центробанка, это действующая компания.
Мы не нашли, что на неё оформлено, но предполагаем, что таким образом Улюкаев скрывал от декларирования зарубежную недвижимость.
Теперь заниматься этим не так интересно — Улюкаев перестанет быть чиновником — может какие-то журналисты покопают.
2. Доходы.
В 2015 году 60 миллионов у него и 15 у жены. Это в четыре раза больше, чем зарплата президента США. Понятно, что это такой же «бизнес», как у Володина, Суркова и всех остальных чиновников правительства — просто легализация коррупционного дохода.
3. Улюкаев много лет возглавляет набсовет ВТБ — вот уж где коррупция процветает. Воруют всё, что плохо лежит, и Улюкаев это прикрывает. Помню, как на собраниях акционеров он не давал таким, как я, высказаться, Костину помогал.
4. Ну и в целом — 16 лет чувак в путинском правительстве. Он такая же часть коррупционной вертикали как Сечин, Шувалов или Якунин.
При этом в версию СК и ФСБ я не верю ни на секунду. Против выкупа Роснефтью акций Башнефти выступал не только Улюкаев, но и Медведев, и Дворкович, и Шувалов.
Улюкаев точно не был самый громкий.
Последние новости, которые вышли до того, как мы записывали ролик, и в него не вошедшие:
1. Улюкаева задержали в офисе Роснефти. С поличным. То есть, типа, он туда пришёл мешок с долларами брать.
2. Следователь у Улюкаева — тот самый следователь Нестеров, нарисовавший от начало до конца «дело Ив Роше».
следователь Нестеров
Это такой специальный следователь (из Волгограда привезли), который используется в политических делах, когда надо выдумать вообще всё. Специалист по фальшивкам.
Это всё похоже на плохой анекдот, и ни одному слову следователей/оперативников верить нельзя. Что ни коим образом не исключает первой части моего поста.
Реальная же причина задержания, по моему мнению, просто плановая закошмарка элит. Элиты Путина боятся и ненавидят. Он опасается их предательства, поэтому делает то, что делают в таких случаях все авторитарные лидеры: от Сталина до вождя племени Тумбо-Юмбо. Периодически репрессирует какого-то неожиданного персонажа, чтоб остальные боялись, меньше болтали и активнее стучали друг на друга. То Гейзера, то Белых, то, вот, Улюкаева.
Вся власть состоит из жуликов, сажать можно любого. Есть ближний круг жулья, есть дальний. Улюкаев из дальнего, как и остальные «задержанные коррупционеры», там риск выше. Ну и, понятное дело, что когда кому-то выпадает чёрная метка, это выгодно кому-то другому. В этом случае, наверное, Сечину. Ну а не Сечину, так Фигечину, какая разница: жабы и гадюки.
"Дело Улюкаева" доказывает актуальность наших антикоррупционных инициатив
Задержание главы Министерства экономического развития Алексея Улюкаева – это, конечно, беспрецедентный случай. Впервые по подозрению в получении взятки в особо крупном размере задерживается министр, причем, один из ключевых министров финансово-экономического блока Правительства.
Сам факт взятки меня, к сожалению, не удивляет. Удивляет ее размер – такие суммы обычно фигурируют в делах о коррупции в регионах. Так что пока эта ситуация вызывает немало вопросов. Но в том свете, который теперь пролит на г-на Улюкаева, еще более странно выглядят его действия в недавнем прошлом. К примеру, требования немедленной приватизации многих государственных предприятий, не дожидаясь их более высокой рыночной стоимости. Предложение сократить до одной количество площадок для госзакупок в ущерб принципам конкуренции. Или идея резко понизить акцизы на алкоголь и разрешить его свободную продажу в интернете.
Напомню также предложение нашей партии об отмене возврата НДС экспортерам нефти и газа. Оно наталкивалось на категорические неприятие г-на Улюкаева. Наоборот, он говорил, что необходимо больше выплачивать экспортерам, надо их стимулировать. Главный вопрос: насколько бескорыстны были эти действия, которые постоянно критиковала наша Партия СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ?
Конечно, виновность или невиновность министра может определить только суд. Если вдруг вся эта история окажется "фейком", это будет удар по Следственному комитету РФ и его руководителю. А пока это удар по авторитету Правительства.
Позитивная сторона дела в истории с Алексеем Улюкаевым: нет фигур вне закона, никто не может и не должен уходить от ответственности в случае нарушений. Но, если коррупция проникла в структуры власти на столь высоком уровне, – это очень опасный симптом.
Я напомню требование нашей фракции о ратификации статьи 20 Конвенции ООН против коррупции, эта инициатива так и лежит без рассмотрения, сейчас мы будем вносить ее вновь. Кроме того, и в Уголовном кодексе РФ, на наш взгляд, должна появиться статья о незаконном обогащении. Мы также настаиваем на конфискации имущества коррупционеров. Сегодняшние громкие события доказывают, что все эти инициативы более, чем актуальны.
Когда денег для покупки лояльности становится все меньше, страха должно быть все больше
С министром Улюкаевым происходит какая-то странная история, малоправдоподобная.
Можно ли поверить, что Улюкаев "вымогал с угрозами взятку у "Роснефти", как говорит СКР? Это все равно что требовать взятку у Путина! Кроме того, в покупке "Роснефтью" "Башнефти" у Улюкаева никакой особой роли не просматривается: он, в принципе, все поддержал. Хотя абсолютно всем ясно, что это липовая приватизация.
Правда, Минэкономразвития пару недель назад сделало официальный прогноз о том, что в ближайшие 20 лет Россию ожидает стагнация. Песков тогда сказал, что в Кремле "этого нового исследования" не видели. Такой прогноз мог вызвать раздражение, мог быть расценен как серьезная нелояльность. Возможно, за это Улюкаева и решили наказать. А уж как именно, придумали ретивые "правоохранители", пользуясь сложившейся в обществе атмосферой.
Коррупция сегодня универсальный инструмент по уничтожению кого угодно. Подобно тому как 80 лет назад любого в стране можно было арестовать и расстрелять как "врага народа", так и сейчас можно делать что угодно с любым человеком, обвинив его в коррупции. Атмосфера в обществе позволяет. Такая в стране создана обстановка, такой вот "инвестклимат".
Безусловно, на арест была санкция президента: Песков заявил, что о ходе прослушки Путину докладывали с лета. Если это правда, то могли туда, в эту прослушку, "вмонтировать" что угодно. Прослушка - это всегда манипуляция заказчиком, который по ней принимает решение. Но тут возникает вопрос: для чего нужны такие хитрые, витиеватые ходы? Борьба кланов? Уж точно не борьба с "либералами в правительстве": Путин может в течение одного дня всех так называемых "либеральных" министров уволить, а всех "силовиков" назначить. Дело, видимо, в другом. Улюкаев - абсолютно преданный президенту чиновник. Возглавляя Минэкономразвития, он поддержал и все, что касалось гибридной войны с Украиной и присоединения Крыма, и войну в Сирии, и все репрессивные законы...
Логика Путина в том, что арест именно лояльного и очень крупного чиновника Улюкаева - мощная показательная акция устрашения в первую очередь чиновничества. Ночь, арест, министр... Все должны знать: с любым в любой момент может произойти что угодно. Вот главное послание.
Когда денег для покупки лояльности становится все меньше, страха должно быть все больше. Так работает авторитарная система.
История с Улюкаевым шокирует. О чем она говорит с точки зрения будущего развития страны мы узнаем позже. А сейчас меня не покидает один вопрос. Если сделка по продаже "Башнефти", решение о которой было, кстати, принято не Улюкаевым, а правительством, соответствует закону, то за что министру давали взятку? Если своим согласованием Улюкаев нарушил закон или иные нормативные документы, то почему мы со всех сторон слышим, что сделка "чистая" и оснований для ее отмены нет?
В любом случае нужно дождаться окончания расследования и услышать аргументы всех сторон.
Об авторитарной консолидации режима Путина – Кирилл Рогов, Александр Кынев, Владимир Милов
Что означает первый в истории новой России арест действующего министра в контексте изменения путинского режима? Последние события обсуждают соавторы доклада для фонда "Либеральная миссия" "Политическое развитие России. 2014–2016 : Институты и практики авторитарной консолидации" Кирилл Рогов, Александр Кынев и глава Института энергетической политики Владимир Милов.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Сегодня стало известно: в офисе компании "Роснефть", возглавляемой Игорем Сечиным, был задержан министр экономического развития России Алексей Улюкаев. Его обвиняют в вымогательстве взятки два миллиона долларов за якобы позитивное для "Роснефти" заключение о приватизации компании "Башнефть". Сам Алексей Улюкаев виновным себя не признал, называя в Басманном суде, где рассматривался вопрос о его домашнем аресте, все происходившее провокацией. Попробуем разобраться, что означает первый в истории путинского режима арест действующего министра, и вообще, что происходит в процессе эволюции системы Путина.
Последние события обсудят наши гости – это соавторы доклада для фонда "Либеральная миссия", называется "Политическое развитие России. 2014–2016: Институты и практики авторитарной консолидации" Кирилл Рогов, Александр Кынев и глава Института энергетической политики Владимир Милов. Что же происходит, если к 25-летию создания правительства реформаторов, очень такая символическая дата, арестовывают одного из участников гайдаровской команды? Получается, на наших глазах реставрация доедает отцов послеавгустовской революции в России.
Кирилл Рогов: Такая прямолинейная интерпретация, мне кажется, она напрашивается, есть определенный контекст, определенная справедливость, хотя она довольно натянутая. Много лет прошло, Алексей Улюкаев играет свою роль давно.
Михаил Соколов: А он не либерал разве?
Кирилл Рогов: Почему не либерал? Улюкаев, безусловно, принадлежит к числу либерально мыслящих в экономическом смысле членов команды нынешнего правительства, нынешнего политического истеблишмента. Но я думаю, что эта ситуация не так сильно связана с его либерализмом, сколько она демонстрирует некоторый тренд развития режима, его изменение практик управления. Эта такая коррупционная лояльность всегда была важнейшим элементом путинского политического режима, человек должен был быть включен в непонятные связи, которые всегда могут вылиться в обвинение в коррупции. В данном случае это довольно экстремальный, на мой взгляд, эпизод, потому что действительно столь абсурдных, надуманных фабул коррупционных трудно припомнить.
Михаил Соколов: Очень сложно себе представить, что Алексей Улюкаев, обычный министр, вымогает что-то у Игоря Сечина, личного друга президента Российской Федерации, вхожего к нему почти в любое время.
Кирилл Рогов: Абсолютно нереалистично. Решение по "Башнефти" принималось в результате довольно длительной дискуссии, оно правительственное решение, так что Улюкаев даже не имел технической возможности это сделать. Это была длительная дискуссия, в результате которой Улюкаев поменял свое мнение, как и все другие члены кабинета, которые сначала выступали против этой сделки, а потом согласились, в частности, в контексте одобрительных высказываний президента. Это, конечно, не уровень Улюкаева, он никак тут не мог повлиять на это.
Михаил Соколов: Александр, как вы думаете, это сильный удар по правительству и, в частности, по Дмитрию Медведеву? Арестовывают министра впервые, кстати, в российской путинской истории действующий, не отставной министр, его задержали, везли на допрос, увезли в суд и так далее.
Александр Кынев: Не только в путинской – это вообще впервые в истории современной России. Не было таких случаев, и при Борисе Николаевиче Ельцине ни одного не помню.
Мне кажется, эта ситуация с задержанием Алексея Улюкаева символична, что буквально накануне вчера были очередные скандалы, связанные с регионами, первый замгубернатора Амана Тулеева, одного из самых политических тяжеловесов на региональном уровне, причем вместе с главой СК по Кемеровской области. То есть все это вместе выглядит как очень символическая кампания.
Мне кажется, в совокупности можно говорить о том, что то, что мы наблюдаем сейчас, – это такие специфические, в условиях, когда традиционные политические институты либо совсем разгромлены, либо крайне ослаблены, мы наблюдаем такое очень кривое и косое разделение властей, но это разделение властей носит не институциональный характер, как в нормальных странах, когда парламент контролирует президента, президент имеет право вето и так далее, а мы имеем разделение властей, когда оно носит неформальный силовой характер, каждая сторона подвешена на крючки всевозможные, количество этих крючков прямо пропорционально количеству страхов, связанных с общей нервозностью по экономическим, политическим причинам.
То есть почему происходит с губернаторами? Совершенно очевидно, что центр сам за последние несколько лет совершил институциональный перекос, он боролся с теми площадками, за счет которых могут выжить какие-то новые политические лидеры, новые проекты, он их системно уничтожал, зачистил муниципальное самоуправление, чтобы было неповадно избираться в мэры оппозиции, он ослабил региональные парламенты.
У нас в регионах за последние несколько лет снизилось количество депутатов, работающих на штатной основе, – это как раз удар по политической независимости парламентов. У нас в 2014 году резко ухудшилась ситуация с регистрацией кандидатов, то есть были введены самые высокие за всю историю новейшей России регистрационные барьеры по количеству подписей. То есть получилось, что партии ослаблены, местное самоуправление ослаблено, парламенты ослаблены региональные, а в Госдуму возвращается смешанная система ради того, чтобы обеспечить себе абсолютное большинство.
Но кто бенефициар? Бенефициары опять губернаторы. Получается, что каждая из этих реформ била по другой политической оппозиции, но везде выигрывали губернаторы, у них ширились возможности контролировать, кто стоит за депутатами региональными, они получили контроль над половиной Государственной думы, они получили контроль над разгромленным местным самоуправлением.
Понимал ли центр, что он тем самым нарушает балансы? Понимал. Но был ли он готов работать над нормальными сдержками и противовесами? Нет. Что было предложено в ответ? В ответ мы увидели целую волну больших и малых уголовных дел против чиновников разных уровней. Если в нулевые годы, как правило, силовики делали карьеры за счет уголовных дел против муниципалов, региональных чиновников по умолчанию было трогать не рекомендовано, нужно было специальное неформальное согласование.
На сегодняшний день у нас практически по всем регионам есть проходящие по какому-то делу или министр, или замгубернатора, или их несколько, где-то даже спикеры идут. Мы видим случаи, когда дело Гайзера, дело Хорошавина, дело Белых. Если года четыре назад есть у губернатора проблемы, ему дают тихо-спокойно уйти, дают какую-нибудь хорошую должность. Сейчас это демонстративно жесткие порки. Ради чего все это? Совершенно очевидно, что центр таким образом борется с перекосом, который он сам и создал. То есть он боится выхода всего этого из-под контроля, постоянно бьет по рукам и устраивает эти образцовые порки со все более частой периодичностью, то есть интервал между предыдущей и следующей постоянно сокращается.
Михаил Соколов: То есть теперь уже приходится пороть федеральных чиновников на уровне министров.
Александр Кынев: Одновременно с этим идет борьба за уменьшающиеся ресурсы в федеральном центре. За последний год началось все с РЖД, как пример институционального ослабления, Федеральная таможенная служба, разборки между прокуратурой и силовики, сливы компроматов, информационные войны. Очевидно, что информационные войны – это тоже элемент борьбы за балансы, когда выбрасываются компроматы то на вице-премьера, то на Генпрокурора, то на кого-то еще, а сейчас такой шах и мат – арест одного из министров. Мне кажется, все, что происходит на региональном и федеральном уровне, вместе это единая картина.
Михаил Соколов: Владимир, мнение Григория Явлинского только что появилось на ленте, что "арест лояльного крупного чиновника Улюкаева – мощная показательная акция устрашения как раз для чиновничества". Вы примерно в своем комментарии тоже такой точки придерживаетесь?
Владимир Милов: Мне не нравится в потоке комментариев сегодняшних какая-то глобализация этого сюжета. Там идет одна очень конкретная схватка. У нас 12 лет в стране реально не было крупной приватизации, последняя крупная приватизация проводилась в 2004 году. Сейчас мы видим на сюжете последних месяцев, что есть два совершенно разных подхода: один – каким-то образом все-таки продавать крупные государственные активы на открытом рынке и в частные руки, а второй подход – под ковром отдать все Сечину.
Этот сюжет серьезный сам по себе, он, честно говоря, в глазах довольно примитивных и деньго-ориентированных нынешних власть предержащих людей сам по себе тянет на отдельный большой сюжет, абстрагируясь от каких-то глобальных разговоров, какой сигнал хотят послать обществу, чиновникам, что будет с правительством и так далее. Они просто реально дерутся за активы, дерутся за бабки. Улюкаев был конкретной большой занозой в боку у Сечина по всем сюжетам, связанным с его попытками приграбастать приватизированные государственные активы себе. На мой взгляд, это лежит настолько на поверхности, что можно над этим надстраивать какую-то глобальную надстройку, а что это значит для всей нашей страны и будущего, но я бы, честно говоря, начал с этого базиса. Это настолько очевидная вещь, что даже сами следователи таким образом объясняют свои обвинения Улюкаеву, что он мешал сеченской схеме приватизации.
Михаил Соколов: Но ведь схему приватизации одобрил Владимир Путин и сразу же все пошло. За что же так бедного Улюкаева наказали, на ваш взгляд?
Владимир Милов: Я бы не упрощал здесь. Потому что Владимир Путин в последние месяцы метался по всем этим вопросам, были задокументированы все его метания, в том числе мои источники подтверждают, что он действительно обращался к Алекперову с просьбой поучаствовать в приватизации "Роснефти", что свидетельствует о том, что Путину тоже не нравятся сечинские схемы, потому что имиджево они ужасны, потому что вместо приватизации мы получаем какое-то мутное перекладывание активов из одного кармана государственного в другой. Поэтому Путину явно это не нравилось, он колебался.
Все говорят, что он принял окончательное решение, в принципе да, но поводу будущих продаж битва продолжает идти. В этом смысле, мне кажется, для Сечина было крайне важным застолбить этот момент, что я в доме хозяин, и кто будет мне мешать, окажется под арестом для того, чтобы в будущем при подобных же сделках по госактивам, которые он хочет себе забрать, больше никто не рыпался. Мне кажется, это сигнал очень четкий и это результат борьбы за приватизацию и за то, чтобы активы в итоге оказались у Сечина, а не где-то еще.
Михаил Соколов: Кирилл, тут два мнения, видите, одно мнение – это часть общего процесса, то, что вы называете авторитарной консолидацией, а другое мнение – это личный конфликт, месть конкретного управленца "Роснефти", близкого к Путину, месть человека, который чем-то ему помешал. Как вы в общий контекст впишете эту историю?
Кирилл Рогов: С одной стороны, мне кажется очень важным то, что сказал Владимир, дал контекст непосредственно нефтяной. Мы еще встретимся с этой темой, она очень важная. Действительно я думаю, что речь идет о приватизации части госкомпании, эта часть попадет в частные руки, и борьба за то, какие эти руки будут, очень серьезная, мы еще увидим ее продолжение. Что не ложится здесь и почему мы вернемся к нашей схеме, к нашему взгляду на проблему в контексте общей эволюции режима.
Такого раньше не могло быть, потому что министр экономики – это президентский уровень, президент его назначал. И что, кто-то Сечин может через голову президента взять, не просто снять министра, а отправить его в тюрьму. Значит, у нас либо они это делают вместе, либо мы чего-то не понимаем, либо у нас Сечин президент, а Путин при нем какой-то зиц-председатель.
Поэтому я возвращаюсь к тому, что Александр говорил про региональный уровень, я хочу расширить. У нас большинство региональных администраций находятся под колпаком таких длинных продолжающихся дел, которые там ведутся, у нас вполне это есть и в правительстве. Вы вспомните, есть дело Сколково, есть дело ФСИН, есть дело Министерства культуры, таможни, всюду дела длятся, длятся, министерства под постоянным дамокловым мечом этих дел.
Михаил Соколов: С другой стороны, следственные генералы сейчас попали в тюрьму.
Кирилл Рогов: Все могут оказаться в этой истории. Эта история развивается – это то именно, что мы описываем, одна из граней авторитарной консолидации, которую мы в нашем докладе описываем. Главный ее смысл в том, что некоторые политические механизмы управления заменяются репрессивными механизмами управления. Это одна из граней эволюции, перехода от мягкого авторитаризма к жесткому авторитарному режиму. Так что в этом смысле я вижу более глобальную картину.
Как и в случае с губернаторами, мы должны понимать, что это принципиальное изменение механизма управления. Одно дело, что у тебя за назначение губернаторов отвечает управление внутренней политики, они согласовывают с руководителем администрации, с президентом, кто будет губернатором, кто не будет губернатором, и здесь не вмешиваются люди в погонах, которые выслеживают, подслушивают губернатора и его снимают, не спросясь у политической вертикали.
Другое дело, когда так происходит, когда премьер-министр ложится спать, а утром ему говорят, что у него в правительстве ключевой министр, который давал ключевое разрешение, превратившееся в ключевое решение правительства, за два миллиона долларов это сделал.
Это значит, что премьер-министр ничего не решает в своем правительстве, а те люди, которые подслушивали Улюкаева и арестовали в тот момент, когда им нужно, они все решают в правительстве. Это две разные модели политические.
Михаил Соколов: И как эта модель может развиваться? Эта репрессивная модель будет дестабилизировать систему? Например, Георгий Сатаров считает, что это такой сигнал тем профессионалам, которые работают во власти, что надо уходить. Они работают, они экономикой занимаются, а теперь им показали, что верный слуга режима, работавший на систему, может быть отправлен в тюрьму при очень странных обстоятельствах.
Александр Кынев: Мы имеем сейчас разделение властей, но это разделение властей не между парламентом, президентом и судами, как в нормальной стране, а разделение властей между различными силовиками. То есть у нас друг друга уравновешивают не Верховный суд, президент и парламент, а ФСБ, Национальная гвардия, СКР и так далее. Такое разделение, очевидно, рано или поздно должно формализоваться в виде каких-то правил, то есть оно должно в какой-то момент перейти из неформальной в формальную сторону – это нормальная эволюция любого политического процесса. Это первая сторона.
Второе: надо понимать, что будет происходить со всей остальной системой на фоне подобных выяснений отношений. Это как с едой – все хорошо в меру. Если вы блюдо посолили, оно нормальное, если пересолили, его есть нельзя. Если пороть в умеренных объемах, это может держать ситуацию под контролем, периодически показывая, где кузькина мать. Но если объем репрессий становится чрезмерным, каждый чиновник понимает, что даже выполнение любого распоряжения чревато его личной свободой, а у нас так закон устроен, что, выполняя один, ты нарушаешь другой, ты можешь быть всегда назначен крайним за что-нибудь.
Переизбыток давления может привести к тому, что система вместо того, чтобы пугаться, может вообще перестать работать, это может привести к коллапсу управления, когда лучше ничего не делать – это самая безопасная стратегия. Если система будет загнана в ситуацию, что она просто внутри самой себя станет парализованной, то я думаю, что это для системы крайне опасный сюжет, который чреват как раз абсолютно непредсказуемыми последствиями. Потому что если вдруг ситуация с экономическими, политическими вызовами начнет выходить из-под контроля, выяснится, что отвечать будет некому.
Михаил Соколов: И на региональном уровне разные параличи возникают на наших глазах. Прямо рядом с Москвой, в Подмосковье до сих пор после ледяного дождя десятки поселков и деревень находятся без электричества, и никого это совершенно не волнует. Вот один пример на региональном уровне таких событий. А что вы прогнозируете в этой истории?
Кирилл Рогов: Мне трудно прогнозировать.
Михаил Соколов: Помните дело Сторчака?
Кирилл Рогов: Дело Сторчака – дело совершенно другой эпохи. Что касается нынешней репрессивной модели, то она пока не знает возвратов, насколько я помню, и откатов назад. У нее очень мощный механизм работы. Я не понимаю, как это может произойти. Хотя то, что он не под стражей, – это некоторый успех, безусловно. Пока я не вижу никаких механизмов остановки этой машины. Она имеет собственную инерцию, она является силой. Был вопрос, насколько это дестабилизирует систему. На самом деле выбор состоит не между хорошим и плохим, а между двумя моделями дестабилизации. Экономика России находится в длительной стагнации, в кризисе, денег все меньше и меньше. И есть вариант один, одна дестабилизация – это если у тебя относительная свобода и какие-то элиты начинают протестовать, возмущаться, другая дестабилизация – это если ты, наоборот, передаешь репрессивным элитам ключи управления, чтобы держать остальные элиты в узде. Выбран второй вариант, он, безусловно, будет иметь дестабилизирующие последствия, но Владимир Путин, по всей видимости, из двух дестабилизаций выбрал второй вариант, который ему ближе.
Михаил Соколов: Владимир, ваш прогноз развития этого сюжета?
Владимир Милов: Во-первых, очевидно, там есть какие-то черные лебеди за кадром, которых мы не знаем. Звучал вопрос, как это так Путин позволяет Сечину хозяйничать, сажать, снимать с должности по факту своих министров. Я думаю, что самое легкое объяснение – это то, что если Улюкаева все время записывали, то это значит, что он где-то что-то про Путина плохое сказал, учитывая политику президента Российской Федерации последних лет, особенно его конфронтацию с внешним миром, войну и так далее. Я знаю Улюкаева, и мне очень легко представить, что в каком-то частном кругу он мог это сделать. По предыдущим случаям, в том числе по версии с Гайзером, мы знаем, что такое вполне возможно. Вот вам легкое объяснение, почему его легко отдали. Мы не понимаем, какая внутренняя драматургия за этим существует, от этого очень много зависит. Но с другой стороны, я думаю, я не спорю с коллегами по всем интерпретациям, которые они предлагают, но я все время возвращаюсь к базовому сюжету, мне кажется, он добавляет точности в оценках и в прогнозе. Я думаю, что по поводу Улюкаева у противников в вопросе приватизации сложилось четкое мнение, что он мешает им, его нужно как-то глобально устранить. Этот коррупционный флер, во-первых, он в нынешней атмосфере довольно легко позволяет реализовать задачу, по крайней мере, на работу свою он уже не вернется. А второе: тем новым условным технократам, которые придут на его место, посылается сигнал, что мы вас пишем, в случае чего мы сделаем такую провокацию. Я не хочу отмазывать Улюкаева, но это очевидно выглядит как провокация, собственно говоря, это известная схема, когда силовики подсылают людей, которые что-то, какие-то другие вопросы решают, может быть, не связанные со взяткой, и потом вдруг эффектный арест, какие-то деньги. Мы с Белых все это видели. Так что я думаю, что это очень сильно снизит градус сопротивления интересам Сечина в правительстве, он перешел в яркую атаку. Что касается Улюкаева лично, на мой взгляд, это не так важно. Во-вторых, у него много больших заслуг в рамках этого государства, он действительно был приближенным Егора Гайдара, последние 16 лет занимает высокие должности во всех правительственных структурах. Мне не кажется, что его так будут мурыжить, скорее всего, каким-то образом его отпустят, как Евтушенкова. Но думаю, что шаг достаточно серьезный, заявка серьезная сделана и на работу свою он больше, скорее всего, не вернется.
Михаил Соколов: Давайте посмотрим, как люди относятся к этому сюжету, к теме борьбы с коррупцией.
Михаил Соколов: Кирилл, в вашем исследовании я видел такой интересный график, что люди были обеспокоены проблемой борьбы с коррупцией буквально несколько лет назад, потому что вдруг это беспокойство прошло, да и вообще отношение к власти стало лучше. Что же произошло с умами? Это такая зачистка мозгов?
Кирилл Рогов: Это очень интересный вопрос. Вообще отношение к коррупции как показатель для политологов чрезвычайно важен. Восприятие коррупции гражданами, обычно в таких странах, как Россия, гибридных странах с плохой институциональной средой, с высоким уровнем коррупции есть два феномена. С одной стороны, граждане все время уверены, что все начальство берет взятки, все воруют. С другой стороны, люди к этому относятся как-то снисходительно: ну, воруют и воруют, что же делать. С другой стороны, в таких странах, когда происходят политические перевороты, какие-то коллизии, политическая дестабилизация, всегда главным обвинением власти является коррупция. То есть коррупция – это такая спящая бомба под такими режимами. С одной стороны, к ней все привыкли, с другой стороны, постоянно в какой-то момент пороховая бочка может взорваться. И это очень большая проблема для правителей авторитарных поймать этот момент, когда мокрый порох превращается в сухой. Ситуация у нас была такая: у нас восприятие коррупции в массовом сознании, как показывают опросы, в 2009–11 годах резко начала вырастать. Это было связано с тем, что вообще люди стали воспринимать режим как не очень эффективный. В конце 2000 годов, когда был большой рост, им казалось, что это эффективный режим, и поэтому то, что воруют, – это не страшно, ведь и нам перепадает, нам лучше становится. А когда перестает становиться лучше, тогда люди к этому "все воруют" начинают относиться по-другому. Поэтому был резкий всплеск индекса восприятия коррупции, к этому болезненнее люди стали относиться. Потом, когда был Крым, резко взлетело доверие к власти и индекс коррупции упал, как будто после того, как мы аннексировали Крым, вопросы коррупции все как-то ушли.
Михаил Соколов: А может быть потому, что в этот период стали сажать людей повыше, каких-то губернаторов?
Кирилл Рогов: Я сейчас вернусь к этому, это очень интересный вопрос. Надо сказать, что сейчас мы можем говорить о том, что крымский синдром начал затухать, а именно индекс восприятия коррупции идет вверх. В частности, идет вверх индекс по другому вопросу, у меня есть еще график, которого нет в докладе, потому что последние эффекты только недавние опросы показали.
Есть такой опрос: людей спрашивают, будет ли Путин бороться с коррупцией. Есть несколько вариантов ответов, два из них связаны с тем, что Путин не будет бороться с коррупцией, потому что он сам либо замешан в коррупции, либо вокруг него все замешаны в коррупции, он сам к этому причастен. Здесь тоже количество тех, кто считает, что Путин будет бороться с коррупцией, выросло в посткрымском периоде, а те, кто считает, что он сам к этому причастен, поэтому не будет, – упало. В 2016 году мы видим обратный тренд, ситуация вернулась к 2012 году, в отношении коррупции крымский эффект исчерпан, люди опять начинают воспринимать власть как более коррумпированную. Теперь по поводу телевизора и борьбы с коррупцией, как она влияет на умы, – это тоже очень хитрый и двусторонний процесс. Когда власть начинает бороться с коррупцией, это может привести как к позитивным политическим, так и к совершенно негативным эффектам. Например, дело Сердюкова в 2011 году стало фактором дестабилизации. Люди рассуждали как: они там все воруют, мы так и думали, и вот подтверждение. А взяли его не потому, что коррупция, а какие-то свои дела. Мы слышали сегодня тоже эту версию. И в этой ситуации получается, что когда в телевизоре борешься с коррупцией, то это может сработать против тебя же. Поэтому антикоррупционные дела с делом Сердюкова были немножко заглушены, а сейчас они пошли вверх.
Мы будем наблюдать, посмотрим, то ли с тех пор машина пропагандистская достигла такой рафинированности, что она может обратить в поддержку власти борьбу с коррупцией, то ли опять возникнет эффект 2011 года, когда разоблачения коррупционеров начинают действовать против власти, потому что являются только подтверждением предположения людей, что власть вся погружена в коррупцию.
Александр Кынев: Я бы дополнил. Дело в том, что власть постоянно проводит негативную мобилизацию вокруг борьбы с чем-то – с Западом, с "пятой колонной" и так далее. Я абсолютно согласен с тем, что эффект посткрымского консенсуса испарился, он уже в прошлом году испарился. Если мы посмотрим агитацию, даже уже в 2015 году практически не было, в 2016 году о нем в предвыборной кампании почти не вспоминали.
Люди привыкли, наш так наш, у нас сейчас другие проблемы, а это забылось. В условиях того, что социально-экономическая ситуация ухудшается, конечно, надо переключать внимание. С Сирией как-то не задалось, это явно не стало мощным трендом общественного интереса. Воевать у нас ресурсов очевидно нет, влезать в какие-то новые конфликты у нас не очень получается. На данном этапе избрали товарища Трампа президентом США, с США мы тоже после того, что получилось, какое-то время будем дружить, а потом, скорее всего, не очень. Плюс у нас какие-то еще условные успехи, якобы пророссийские кандидаты побеждают в Болгарии, побеждают в Молдове, Брекзит состоялся. А тут уже и так идут разборки между своими, о чем мы говорили в начале, подать это под соусом борьбы с коррупцией, переключить внимание на внутренних врагов, что внутренние враги – это коррупционеры, вполне себе политическая технология, она может быть эффективной. То есть, грубо говоря, не можешь победить процесс, возглавь его.
В этом смысле реальные антикоррупционные настроения, которые в обществе есть, запрос на честность и так далее, на некую справедливость, он может быть вполне реализован тем, что начинают выискивать в собственных рядах самые слабые звенья. И здесь мы посмотрим, кто у нас идет под раздачу. Ведь тоже показательно, почему попал, например, Никита Белых, потому что Белых, так случилось, что он был политическим одиночкой, фактически он ни в какие мощные федеральные политические кланы не входил и по большому счету на данном историческом этапе у него федеральной "крыши" значимой не было. Улюкаев, хотя он политически входил в кабинет либералов, сказать, что Улюкаев был членом какой-то большой команды, тоже было бы преувеличением. В принципе, он был таким номенклатурным одиночкой.
Михаил Соколов: Мне кажется, мы должны обратить внимание на то, что у вас в докладе есть, ведь чистка такая происходит последние год-полтора. У вас перечислено, что Муров ушел, ФСО, Кожин из управления делами, Якунин, РЖД, Виктор Иванов, ФСКН. Получается, что Путин убирает ветеранов своего режима, может быть, которые его раздражают, а может быть, которые могут быть восприняты населением, смотрите, мы же не только с какой-то оппозицией боремся, но и этих дедушек отправляем на заслуженный отдых, обновляемся.
Кирилл Рогов: Мы анализируем эту смену поколений. Мы анализируем это, в частности, в поколенческом аспекте. На наш взгляд, действительно та гвардия, с которой Путин приходил к власти, укреплялся у власти в 2000-е годы, ее влияние снижается, не всех, но большого числа людей, которые представляли эту систему, снижается. На смену им приходит и укрепляется новое поколение. Если вы посмотрите на последние назначения и в ФСБ, и в Администрации президента – это люди гораздо моложе, они моложе Путина, это следующее поколение. Им интересно захватывать. Это нормальная стратегия авторитарного деспотического режима, которому нужно сократить издержки, он как бы выпускает следующее поколение, которое на отцов давит, их притязания ограничивает.
Михаил Соколов: Кириенко?
Кирилл Рогов: Кириенко уже не такой молодой, он постарше, он между этими поколениями. Следующее поколение – это люди 45 лет. Важно, что те, с кем Путин приходил к власти, они отодвигаются, хотя далеко не все.
Михаил Соколов: А что дети? У вас целый список замечательный, в Китае их называют, кажется, "молодые принцы", дети номенклатуры: Денис Бортников, банк ВТБ, Петр Фрадков, зампред ВЭБа, Иванов младший, "Согаз", Антон Устинов тоже в "Согазе", Шамалов, "Газфонд". Все дети являются или совладельцами, или руководителями каких-то крупных экономических структур.
Кирилл Рогов: Да, мы видим семейственный принцип, он почти восточный. Действительно очень много детей из той же самой первой генерации путинских соратников, которыми он укреплялся, они входят в номенклатуру и получают очень высокие посты. Это тоже такой механизм смены поколений и в то же время сохранение лояльности. То есть, с одной стороны, этих людей Путин отодвигает как своих ближайших соратников, он их меняет, снижает их влияние, с другой стороны, у них остается некая привязка к режиму, привязка к системе в виде детей, которые имеют возможность продвигаться в этой новой молодой генерации.
Михаил Соколов: И кормление?
Кирилл Рогов: Разумеется, это нераздельно.
Михаил Соколов: В регионах так же, дети губернаторов становятся олигархами местными?
Александр Кынев: В регионах не совсем. Регионы во многом уступают с точки зрения федеральных элит как зоны освоения. Там все не так стабильно. Конечно, есть региональные династии, они существуют. Но в случае с варягами, например, когда назначается губернатор-варяг, когда он уходит, с ним уезжает его команда. В этом смысле регионы выглядят за последние лет 10–15 такой зоной очень мощного политического передела. Династии там тоже существуют, но в регионах, как правило, наличие этих династий связано с губернаторами-тяжеловесами. Тем, где был долгосидящий и довольно авторитетный губернатор, как правило, сложившиеся вокруг него кланы воспроизводятся за счет детей – Татарстан, Башкортостан, такие регионы. Надо сказать, что в регионах часть старых кланов находится в конфликте с новыми. В Башкирии, например, конфликт старых и новых, в Удмуртии. А где-то происходит преемственность внутри одной группировки. То есть там в этом смысле более пестрая картина.
Михаил Соколов: Я хотел бы обсудить тему о врагах и о Западе. Запад остается конкурентом Путина, противником и так далее, но там произошли важные перемены в Соединенных Штатах. Александр, вы были на выборах, общались и с теми, кто поддерживал Трампа, и с теми, кто поддерживал Клинтон, с политтехнологами, политологами. Ваши впечатления, как победители теперь могут повлиять на ситуацию в России и будут ли они вообще влиять?
Александр Кынев: Пока они, конечно, озабочены внутренними проблемами. Мы наблюдаем в США очевидный политический кризис, потому что такого не было никогда, чтобы президентом страны становился человек с таким высоким антирейтингом, настолько сильным неприятием со стороны большей части общества. Как эта проблема будет разрешена, пока не очень очевидно. Да, в истории США были случаи, когда президент избирался со скандалом. Например, известный компромисс Хейса Тилдона, 1876 год, когда избирали человека, он проиграл по голосам избирателей, но его выбрала коллегия выборщиков. Но тогда был компромисс, таким образом кризис был разрешен.
Трамп – это несколько другой случай, это человек очень амбициозный, достаточно импульсивный и человек, который никогда в жизни не занимал никакой публичной должности. Если посмотреть его биографию, обратите внимание, сколько раз он менял политические партии, он из Республиканской партии трижды уходил и возвращался, он был дважды в Демократической партии, он был в либертарианской. То есть человек, который за свою жизнь 8 или 9 раз менял политическую партию, сменил три официальных семьи. Я думаю, устойчивость политических взглядов и политических союзов здесь налицо. Мне кажется, что все расчеты на какой-то стабильный курс и надежды на некое партнерство тоже очень условны, все это может поменяться очень быстро по причинам сугубо психологическим.
Главная проблема – это неопределенность для всей мировой политики, непонятно, какова доля тех обещаний, на которые действительно будет делаться ставка до конца, непонятно, какие обещания будут отданы в обмен на некое успокоение протестующих, недовольных и так далее, насколько много может отвоевать республиканский истеблишмент у нового президента, пока это вопросы без ответов.
Михаил Соколов: А Россия что-то может отвоевать, на ваш взгляд?
Александр Кынев: В ближайшее время элита будет занята сугубо внутренними проблемами реструктуризации. Россия на американской политической сцене – это не проблема номер два, не проблема номер три, это глубокая периферия. В первую очередь – это внутренний расклад и борьба за внутренние интересы, проблемы различных корпораций, которые не очень хорошо относились к кандидату Трампу, скажем так. Это проблемы взаимоотношений с историческими союзниками США, проблемы НАТО, проблемы Европы, проблемы отношений с Китаем, с Японией. Это то, что, мне кажется, сейчас будет гораздо более важно. Проблема отношений с Мексикой – это то, что будет на первом фоне.
Россия здесь не первоочередное совершенно направление. Я думаю, что будут какие-то сугубо практические прагматические союзы, типа вы нас поддержите, мы вам в обмен что-то. Я думаю, что Трамп как бизнесмен как раз очень настроен к таким обменам, без какой-то ценностной составляющей. А что будет чуть-чуть дальше, через некоторое время, когда новая администрация устоится, многое будет зависеть от того, какие чиновники будут назначены. У республиканского истеблишмента, у стабильного, есть своя история отношений с Россией, есть конкретные политики, которые в том числе участвовали в принятии "списка Магнитского", в иных актах.
Михаил Соколов: Многие республиканцы требовали продажи оружия Украине.
Александр Кынев: Если мы посмотрим документы конвента, там довольно жесткие вписаны положения, связанные с поддержкой политики на Украине. Непонятно только одно, до какой степени администрация будет готова все это всерьез выполнять. Я думаю, что Америка будет очень сильно погружена во внутренние противоречия, отношения с ближайшими союзниками, пока это будет главным. Россия будет на периферии. Сможет ли Россия из этого периферийного положения что-то успеть выторговать, у меня нет ответа на этот вопрос.
Михаил Соколов: Россия – это Путин. А Путин – это Россия. Сможет ли Путин что-то выторговать.
Александр Кынев: С высокой долей вероятности какие-то санкции могут быть сняты.
Михаил Соколов: Кирилл, в вашем докладе ваши коллеги Анна Качкаева, Флориано Фоссато, они описывают механизм медиа. Это вообще сложная интересная тема, информационная машина, которая работает по взглядам и форматирует взгляды россиян, делает их лояльными, образ врага создает тот или иной. Сейчас мы же видим, что образ врага из Соединенных Штатов резко сдувается, потому что хотят о чем-то договориться с господином Трампом, президентом Трампом будущим. Как это будет влиять на внутреннее положение, они же не могут без образа врага, а коррупционеров, как мы сказали, тоже выдвигать не очень выгодно, поскольку получится, что сам себя сечешь?
Кирилл Рогов: Да, это действительно проблема. Кстати, борьба интенсивная с коррупцией, видимо, рассматривается как один из вариантов такой главной мейнстримной повестки политической на предвыборный период. Там, видимо, есть некоторая конкуренция моделей, как надо пройти предвыборный период, какую повестку выдвинуть вперед. Действительно с внешнеполитической повесткой какая-то невнятность, потому что Обамы, которого мы ненавидели, теперь больше нет, и чем нам объяснять все наши беды? Может быть, это борьба с коррупцией.
Я возвращусь к своему предыдущему замечанию, что это очень обоюдоострая вещь, потому что она может сыграть в разные стороны, поэтому это опасный сценарий для власти, для Путина. Да, эта проблема остро стоит. Возможно, мы увидим обострения в отношениях с Украиной. Мы видели на днях очередную историю про украинских "диверсантов" в Крыму. В августе уже была запущена эта история с "диверсантами" в Крыму, но они растворились за день просто неизвестно куда.
Михаил Соколов: Вместе с Сергеем Ивановым?
Кирилл Рогов: Сейчас они вернулись. И говорят, кстати, что Сергей Иванов стал захаживать в Кремль вместе с "диверсантами", они заходят в Крым, а он в Кремль. Какое-то напряжение потребителям телевизора должны создать, должны создать новую точку напряжения очень острую, и мы увидим – какую.
Михаил Соколов: Это очень интересно, потому что реальная точка напряжения находится в сфере, может быть, даже экономики. Санкции действительно придушили систему. Я смотрю, даже адвокаты Улюкаева просят оставить министра на свободе ввиду экономической ситуации в стране, чтобы он ходил на работу и руководил экономикой. Видите, какие аргументы у защиты министра экономического развития. Значит, что-то вместо экономики придется предъявлять трудящимся? А вдруг им придется предъявлять к президентским выборам новый конфликт с Соединенными Штатами? Не договорятся они с Трампом, например, ни о чем, жесткий же человек.
Александр Кынев: Он непредсказуемый человек в первую очередь, и в этом главный элемент политического риска. Могу сказать, что в целом в Европе настроения, связанные с тем, что Европа устала от санкций, очень велики. Я после американских выборов побывал в Варшаве, у нас была встреча экспертов, могу сказать, что меня поразило, до какой степени довольно известные европейские эксперты прямо говорили, что, конечно, Европа от санкций очень устала и европейские элиты хотели бы смягчения. Этот трехлетний марафон вымотал абсолютно всех.
Кирилл Рогов: Кроме российского народа, которому по барабану санкции, не санкции.
Михаил Соколов: Не голодаем, людям объясняют, что войны нет, поэтому они и довольны. А по телевизору показывают много чего плохого, что есть на Западе. В вашем докладе замечательно показан этот выдающийся механизм пропаганды. Он силен тем, что здесь соединяется пропаганда и ложь, показывающая загнивающий Запад, угрозы России якобы существующие, с одной стороны, а с другой стороны, есть чистая правда.
Например, какое-нибудь ток-шоу про семью, кто-то кого-то ненавидит, кто-то кого-то бьет, кто-то что-то делает неприличное, уголовщина. Когда человек видит эту картину ужаса, с которым он сталкивается в реальной жизни, совмещенную с картиной лжи, ему кажется, что на самом деле все это правда. Это выдающееся достижение Эрнста, Добродеева, ушедшего Кулистикова и их наследников. Эта система способна сдерживать недовольство, как вы считаете?
Александр Кынев: Мне кажется, что в ближайший год система будет пробовать разные варианты и смотреть. То есть идеи периодически вбрасываются, смотрят реакцию, как люди среагировали на тот скандал, на другой скандал.
Михаил Соколов: То есть арестовали Улюкаева и посмотрели, одобрит народ или не одобрит.
Александр Кынев: Они посмотрят, что будет с новой американской администрацией. Обратите внимание, несколько дней назад было интервью Валерия Соловья в "Московском комсомольце", тут же снятое, там назван один из возможных сценариев развития ситуации, если вдруг выяснится, что все по-прежнему плохо и никаких позитивных изменений на горизонте в виде роста цен на нефть, в виде снятия санкций и так далее нет.
Михаил Соколов: Неужели Медведев?
Александр Кынев: Я думаю, сейчас есть разные варианты, какой из них реализуется, мы пока не знаем.
Михаил Соколов: А может быть, Игорь Иванович Сечин так озаботился своим статусом и борьбой с врагами именно потому, что он почувствовал, что возможен выход на поле вместо Медведева?
Кирилл Рогов: Я бы не преувеличивал в этой истории роль Игоря Ивановича Сечина. Возможно, она велика, возможно, нет. Явно, что те люди, которые могли осуществить эту операцию, организовать ее, они находятся в ФСБ, управление экономической безопасности ФСБ, и это новые люди, не те люди, которые раньше сидели на этих местах, которые попали на эти места при Сечине. А как раз Феоктистов, который вылетел из этой системы, сейчас в "Роснефти" работает, что, конечно, для него понижение. Так что мы не знаем, насколько это Сечин, насколько не Сечин главный автор этой истории с Улюкаевым.
Александр Кынев: В любом случае нужно быть готовыми к тому, что ближайший электоральный цикл в Штатах будет на порядок более бурным, чем был предыдущий. И это скажется в целом на глобальной политической нестабильности, я в этом абсолютно убежден. То есть ближайшие четыре года будут намного бурными политическими и в США, и в Европе, соответственно, во всем мире. Это обозначает постоянную турбулентность, а это будет сказываться и на рынках, и на всем остальном.
Михаил Соколов: В России тоже начинается свой президентский цикл. Я читаю какой-то комментарий: "Думали президентская кампания начнется с бомбежек в Сирии и наступления в Донбассе, началась с задержания Улюкаева".
Александр Кынев: В этом есть своя логика.
Михаил Соколов: А где позитив? Я не понимаю, где тот позитив, который можно реально предъявить народу к президентским выборам?
Александр Кынев: В 2018 году чемпионат мира по футболу в России должен проходить.
Михаил Соколов: И представляете: Россия проигрывает, что тогда?
Александр Кынев: Покажут какое-нибудь красивое шоу, будут говорить: вот смотрите, Россия провела самый лучший чемпионат мира в истории. Как у нас было с Олимпиадой в Сочи.
Михаил Соколов: Олимпиада перешла в агрессию в Крыму.
Кирилл Рогов: Известно, что было: продырявили дырку в стене и передавали колбочки с мочой.
Михаил Соколов: Я как раз и веду к тому, что мы не очень понимаем, что ждет Россию.
Александр Кынев: Никто не понимает, что ждет мир. Поэтому что уж говорить про Россию на ближайшие четыре года.
Михаил Соколов: Вы не можете заглянуть на ближайший хотя бы год с выборами президента?
Кирилл Рогов: Заглянуть трудно. Я совершенно согласен, что количество неизвестных возросло очень сильно с избранием Трампа. Мне кажется, что выборы думские обозначили конец посткрымского периода в российской истории, мы живем в посткрымском периоде. Как мы уже здесь говорили, я бы осторожней, чем Александр, высказался, что крымский синдром, крымский эффект почти исчерпан, политическая мобилизация вокруг власти исчерпана.
Интерес людей к телевизору, к информационному потоку, который оттуда идет, упал резко, находится на довольно низком уровне, что всегда большой вызов для режима. Просвета экономического не предвидится на протяжении одного года. Как мы знаем из опыта предыдущего экономического кризиса, мы видели такой эффект, что политическая реакция населения на экономический шок после экономического шока довольно слабая. Все очень собраны, смотрят, куда двинутся события, и не делают политических выводов.
Политические выводы наступают через два года после кризиса, причем даже на фоне довольно резкого восстановления, которое мы видели в 2010 году, все равно в 2011 году начались последствия этого шока, когда люди осознают, что дальше неизвестно, будет ли нефть маленькая, не от Путина это все зависит, Путин не может обеспечить светлого будущего, как раньше казалось. Поэтому мне кажется, что и сегодня это очень нервный момент для Кремля, потому что, с одной стороны, более-менее исчерпан эффект мобилизации послекрымской, с другой стороны – как раз самое время для того, чтобы политические последствия экономического кризиса начали складываться в социологических настроениях, в социологических опросах.
15.11 17:21 |
Для нас, знающих Алексея Улюкаева больше 30 лет, случившееся - абсолютный шок. Но если всё же попробовать убрать эмоции и даже естественное человеческое сочувствие товарищу в беде и подумать о сути, а не о политике, то стоит вспомнить одно золотое правило - послушай обе стороны. Одна говорит: Улюкаев угрожал Роснефти и вымогал взятку. (Видимо, я что-то перестал понимать в этом мире). Но другой-то пока мы вообще не услышали!
http://www.kommersant.ru/doc/3156085
Стали известны новые подробности задержания экс-министра
29.11.2016
Мосгорсуд вчера оставил под домашним арестом экс-министра экономического развития Алексея Улюкаева, обвиняемого СКР в получении взятки в $2 млн. Бывшему чиновнику не разрешили прогулки, общение со СМИ и отправку статей в научные журналы. При этом из данных, обнародованных на заседании, стали известны новые подробности дела.
Алексей Улюкаев в заседании участвовать категорически отказался, хотя сотрудники ФСИН, под надзором которых он живет в элитном комплексе "Золотые ключи-2" на Минской улице, готовы были доставить его в Мосгорсуд. Причину отказа адвокат Тимофей Гриднев не объяснил. По данным же источников "Ъ", господин Улюкаев, очевидно понимавший, что жалоба является чистой формальностью, просто не захотел лишний раз появляться в СМИ.
Тимофей Гриднев между тем обратил внимание судебной тройки на то, что при задержании 14 ноября сотрудники ФСБ "грубо нарушили" УПК. По версии защиты, машина, в которой находился господин Улюкаев, была задержана в 17:30, когда отъезжала от центрального офиса "Роснефти" на Софийской набережной. Ранее, напомним, подчиненные господина Улюкаева рассказывали, что он покинул здание министерства на Тверской улице сразу после совещания, закончившегося около 17 часов. При этом, вернувшись, господин Улюкаев собирался еще пообщаться с журналистами. Таким образом, учитывая дорогу, экс-министр провел в "Роснефти" всего 10-15 минут. По версии следствия, за это время он получил два кейса, в которых находились помеченные спецсоставом деньги. По данным источников "Ъ", следователи и оперативники проявили повышенный интерес именно к машине экс-чиновника, из которой и были изъяты деньги,— во всяком случае, она несколько дней простояла у здания СКР в Техническом переулке.
В свою очередь, господин Гриднев сообщил в горсуде, что сотрудники ФСБ незаконно удерживали господина Улюкаева, пока на следующий день, в два часа ночи, следователь ГСУ СКР не возбудил в отношении него уголовное дело.
В пять утра господину Улюкаеву разрешили позвонить супруге. Она связалась с адвокатами, которые ранним утром приехали в центральный офис СКР, где находился господин Улюкаев. Попасть в здание они смогли в девять утра, а уже через 45 минут следователь предъявил их клиенту официальное обвинение в получении взятки (ч. 6 ст. 290 УК). При этом, по словам защитника, первый допрос господина Улюкаева в качестве подозреваемого был проведен без его участия, а обвинение предъявили уже в его присутствии. Очевидно, посоветовавшись с адвокатом, господин Улюкаев от дачи показаний отказался, сославшись на ст. 51 Конституции.
"Следствие утверждает, что Алексей Валентинович, находясь на свободе, может скрыться, оказать давление на свидетелей либо помешать проведению следственных действий, но это же абсурд,— возмущался защитник.— Мой клиент слишком известный человек, чтобы куда-то исчезнуть. Да и повлиять на следствие он не имеет возможности".
Как политики и эксперты отреагировали на задержание Алексея Улюкаева
Возможно, полагая, что судебная тройка не отменит арест, адвокат Гриднев попытался смягчить его условия. А именно добиться разрешения экс-министру на прогулки, дать ему возможность выступить в СМИ (господин Улюкаев хотел дать интервью радиостанции "Эхо Москвы"), а также обеспечить клиенту, который пишет дома статьи для научных журналов, доступ к электронной почте, чтобы отправить их получателям.
Следователь ГСУ СКР Роман Нестеров, в кабинете которого на 11-м этаже господин Улюкаев провел часть ночи после задержания (где ему и было предъявлено обвинение), выступил против отмены домашнего ареста. "Обладая обширными связями в правительстве, Алексей Улюкаев имеет возможность оказать давление на следствие либо на бывших подчиненных, которые могут стать свидетелями по делу",— заявил он. При этом добавил, что, прежде чем выступать в СМИ, Алексею Улюкаеву неплохо было бы дать какие-то показания следствию. Прокурор заявила, что "нарушений УПК при задержании министра не было", а судебная тройка условия домашнего ареста экс-чиновника не изменила.
*6183. Дело Алексея Улюкаева
Линейный вид
