*174. Что разрушает плоды Победы

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/kak_...2011-12-12.htm

12.12.2011

Спустя неделю после выборов и после небывалых прежде по масштабам протестов против фальсификаций мы обсуждаем подходы к действиям в возникшей ситуации. Несмотря на то, что результаты выборов в Думу ставятся под сомнение, тем не менее, главный вывод из прошедших выборов относится не к Думе, от которой в нашей политической системе не так уж и много зависит. За исключением сейчас, может быть, одного важного вопроса – о ратификации документов по вступлению в ВТО. Правда, кто теперь об этом помнит? Главный вывод из прошедших выборов относится, безусловно, к предстоящим выборам президента.

И существенны здесь два аспекта.

Первый – тактика различных сил перед выборами, о чем мы частично говорили и в прошлой статье.

Второй – обеспечение хотя бы минимально честного подсчета голосов. Последнее – фактор новый. Разумеется, не потому, что раньше считали честнее – ничего подобного. Но сейчас, во-первых, в силу протестного голосования, налицо ситуация возможной реальной состязательности на предстоящих выборах. Причем, состязательности с перевесом какой-либо стороны не абсолютным, а, возможно, лишь на считанные проценты. И тогда возможность или невозможность безнаказанной фальсификации выходит на первый план. Во-вторых, в связи с поведением власти, возникла прямо-таки волна недовольства и гражданской активности до сих пор сравнительно аполитичных слоев, прежде всего, молодежи. И эксперты свидетельствуют, что среди вышедших на митинги протеста в минувшую субботу большинство – отнюдь не сторонники тех или иных партий, а просто оскорбленные граждане. И если эта активность не будет притушена или перенаправлена в деструктивное русло, есть вероятность добиться большей прозрачности голосования и подсчета голосов, что, повторю, может быть на этот раз критичным для дальнейшего пути и судьбы страны.

Кстати, сразу отмечу, что некоторые комментаторы к предыдущей статье предложили свои варианты процедуры голосования и структуры/формы бюллетеня, которые облегчали бы контроль. Точнее, обеспечили бы его как параллельный независимый подсчет голосов. В частности, заслуживает внимания вариант бюллетеня, имеющий отрывные части, передаваемые представителям партий или кандидатов – наблюдателям. Но, во-первых, здесь возникает вопрос соблюдения тайны голосования. И до тех пор, пока она не отменена (что в будущем я вполне допускаю), необходимо тогда корешки бюллетеней передавать не на руки наблюдателям кандидатов, а вкладывать в параллельные урны. Кроме того, это создает свои проблемы, в том числе, в случае, если кто-то захочет «пошутить» и в разных корешках поставить галочку за разных кандидатов. И, во-вторых, более реально все это не на выборах вроде думских или первого тура президентских, когда выбирать надо из семи или более вариантов (семь корешков в семь разных урн?), а, например, во втором туре президентских выборов, когда кандидата и вариантов голосования уже только два. В этом случае подобная система уже становится более реальной.

Но главная проблема, разумеется, не в технических сложностях, а в воле. Будь у власти воля бороться и добиваться честных выборов, так она без труда решила бы все технические проблемы (и прозрачные урны, и сплошная видеосъемка, и щель в урнах, не допускающая вбрасывания одновременно даже и двух бюллетеней, и единая открытая для всех электронная база данных по проголосовавшим, исключающая «карусели», и уголовная ответственность даже за попытку изгнания наблюдателей и т.п.).

О возможной тактике власти и оппозиции мы частично говорили в прошлой статье, теперь же хотелось бы добавить следующее. Некоторые СМИ чуть ли ни радостно сообщали о небывалом единстве различных оппозиционных сил на митингах против фальсификаций итогов выборов, и многие к дальнейшему такому единству призывают. Но разве такое единство на самом деле возможно?

Так, неужели Касьянова и Немцова может объединять, например, с коммунистами что-то более важное, чем то, что на самом деле скрыто объединяет тех же Касьянова и Немцова с нынешней властью? В декларациях, понятно, все против фальсификаций. Но разве в это можно верить? Разве даже и участники тогдашних событий не признают масштаб фальсификаций против тех же коммунистов в те времена, когда и Немцов, и Касьянов были в самой-самой сердцевине власти?

Оппозицию все время призывают «сплачиваться», а неготовность это делать объясняют ее слабостью, амбициозностью лидеров и т.п. Но сплочение становится приоритетом только в одном случае - если всей оппозиции, в конечном счете, все равно, кто именно победит, но лишь бы не нынешняя власть. Но разве это так? Разве это может быть так?

Не все равно, кто именно придет вместо ныне властвующих, даже и тем, кто, казалось бы, декларирует иное, утверждает, что главное – смести нынешних. По декларациям вообще нельзя судить о намерениях политических сил. Ведь на самом деле властно-олигархическая уния уже давно выстроила глубоко эшелонированную оборону из псевдо-оппозиционных сил различной направленности и степени оппозиционности. И когда дойдет до дела, псевдооппозиционные «союзнички» точно найдут способ подставить подножку своим тактическим, казалось бы, союзникам.

Особая же сложность нынешнего момента заключается еще и в том, что кроме вообще короткой памяти избирателя и его ограниченной включенности в подробности истинной деятельности разных партий и политиков, тут еще и к делу массированно подключили молодежь. Ее искусно втянули в политическую активность, в том числе, казалось бы, абсурдно неуклюжими действиями власти. Чего стоила одна лишь всеобще обязательная контрольная именно вечером в субботу – во время митинга против фальсификации выборов на Болотной площади в Москве. Тут и совсем аполитичный, ранее политику игнорировавший, тем не менее, проснется и весь свой поколенческий негатив на взрослых перенесет на власть. Неужто уместно предположить, что в высшей власти есть такие идиоты, что этого не осознавали? Но тогда зачем так топорно действовали? Неужто и впрямь заботились о детях? Но тогда естественно было публично, широковещательно и плюс индивидуально предупредить родителей о том, что участие в массовых политических мероприятиях опасно для несовершеннолетних. Кстати, а если завтра кто-то решит организовывать митинги протеста в ночное время – так и контрольные назначат на ночь?

Но на вопрос о том, почему действуют столь топорно, есть два, в некоторой степени даже и противоречащих друг другу варианта ответа. Первый: противоестественный отбор во власть дает свои плоды. И второй: все не случайно, а это такая тактика отхода на заранее заготавливаемые позиции.

Поясню: это примерно как с газпромовской радиостанцией (то есть совсем-совсем независимым радио, контролируемым властью через полугосударственный «Газпром»): казалось бы, оппозиционнее просто некуда. Но только вся «оппозиционность» - исключительно в одну сторону: все должно быть еще и еще более прозападно, еще и еще более «либерально». Такова тактика планируемого отступления: если что, если недовольство будет нарастать, то самая смелая и непримиримая оппозиция у нас, да еще и постоянно на слуху – это бывшие зампреды ЦБ, ныне профессора Высшей школы экономики, деятели «Выбора России» и затем партии «Наш дом - Россия», вице-премьеры, замы министра финансов и затем даже премьеры, члены правления чубайсовской РАО ЕЭС России и затем «Роснано», лоббисты передачи наших природных ресурсов оптом транснациональным корпорациям и тому подобные смельчаки – борцы за народное счастье. Они ведь, как известно, во всяком случае, судя по картинке на наших центральных телеканалах, и были основными ораторами на митинге «за честные выборы».

А у молодых ведь историческая память совсем короткая – для них новая политическая эпоха начинается, буквально, с чистого листа. И «героизм» лидеров, недвусмысленно поддерживаемых зарубежными силами и многие годы раскручивавшихся до этого контролируемыми властью «оппозиционными» радиостанциями, - это то, что они принимают за чистую монету. А им любезно подсказывают: это был даже не политический, а такой «этический» протест. Тут и очередные «смельчачки» бросают вызов системе – выходят в знак протеста из «президентского совета по правам человека». Одна из «смельчачек» – бывшая пресс-секретарь Центробанка, не моргнув глазом бросавшаяся на защиту «чистоты» организации в ее, скажем так, самые разгульные времена. Правильно: людей поприличнее в этом совете и не было, так и никакого события – их выхода, о котором можно было бы ежедневно с восторгом напоминать по все тому же газпромовскому радио, - тоже нет. Завтра этих же вечно властью востребованных опять куда-нибудь включат, а потом они опять выйдут «в знак протеста» - дешево и сердито.

И так совершенно обоснованный протест людей против воровства (а фальсификация выборов - это тоже банальное воровство, но только в особо крупных размерах) искусно подводится под знамена тех, кто всего десяток-полтора десятка лет назад это же воровство (на таких же выборах, включая «выборы» Ельцина в 1996 году) если лично не организовывал, то, как минимум, поощрял, одобрял, даже обосновывал «вынужденность» и необходимость. А беспрецедентное воровство колоссальной госсобственности или попытки передачи всех наших природных ресурсов оптом транснациональным корпорациям – так и прямо организовывал. И эти прожженные циники сейчас, с такой вот «топорной» подачи власти обретающие второе дыхание и некий даже авторитет, срочно мобилизуют сторонников среди нормальных и искренних молодых людей, просто действительно оскорбленных властью.

Но эти «союзнички», когда дойдет до второго тура, разве поддержат национально ориентированные силы, если последние выйдут во второй тур президентской гонки? Да никогда – для них это полная смерть, с лишением источников доходов и безо всяких перспектив. Да и хозяева не разрешат…

И наоборот: в какие бы тактические союзы за честный подсчет голосов ни вступали бы сейчас, с одной стороны, левые, а с другой стороны, все те, за кем все-таки торчат уши Чубайса и его заокеанских покровителей, неужели же, если представитель «либеральных» сил пройдет во второй тур, левые будут готовы голосовать за него даже и чтобы избавиться от нынешней власти? Уверен, что нет – хрен редьки не слаще, тем более, если это вообще одно и то же, просто в чуть разных обличиях.

И получается, что если цель - не просто сместить нынешних и заменить их неважно на кого, включая и заранее подготовленных скрытых преемников, а действительно изменить курс страны, то никакое общее «сплочение оппозиции» в принципе невозможно – это будет только обман.

Одновременно стоит отметить, что в силу этой разнородности оппозиционных сил и их нацеленности на принципиально разное, первая из двух ключевых тактических задач оппозиционных сил в первом туре президентской кампании вступает в некоторое противоречие с общими целями национально ориентированных сил. Напомню эти две задачи. Первая - максимальное разнообразие кандидатов в первом туре – чтобы минимизировать число противников власти, портящих бюллетени или вообще апатично игнорирующих выборы «так как голосовать все равно не за кого». Вторая – провести во второй тур не того, за кого наибольшее количество сторонников, но того, у кого наименьшее количество активных противников – потому что результат второго тура, в силу протестных настроений, наиболее вероятно, будет определяться не количеством сторонников каждого кандидата, но, напротив, соотношением количества активных голосующих противников.

Так вот: если принципиально важно, чтобы конкурентом нынешней власти во втором туре оказался не вообще какой-нибудь проходной кандидат, а именно представитель национально ориентированных сил, то, вопреки выше отмеченной идее разнообразия, нужно, напротив, минимизировать количество левых и национально ориентированных соперников. Наличие же на левом и национально ориентированном фланге двоих и более сравнимых по силе кандидатов, конечно, увеличивает вероятность второго тура, но одновременно и увеличивает вероятность того, что в качестве «оппозиционного» во второй тур проходит кандидат вообще от сил иных - от формально либеральных или даже социально-либеральных, но на самом деле - от олигархических. И это тем более может оказаться вероятным, если учесть, что силы проолигархические, будучи реально контролируемы скрытыми манипуляторами, легче и быстрее согласовывают тактику, в том числе, в критический момент перед голосованием, когда можно еще успеть снять ту или иную кандидатуру и призвать сторонников подержать иного кандидата.

В то же время, задача вторая из двух отмеченных остается актуальной независимо ни от чего. Причем решаться она должна одновременно с первой – на этапе изначального выдвижения кандидатов. Это кажется неверным, противоестественным, чуть ли ни содействующим негативному отбору – выдвигать не самого яркого и однозначного представителя своей силы, а минимально вызывающего раздражение у аудитории протестного голосования против власти. Но это объективный закон ситуации выбора всего из двух кандидатов (во втором туре) при условии, что против одного, уже известно, есть основания ожидать массового протестного голосования.

Правда, здесь есть другое ограничение, когда в первом туре, естественно, кандидатов больше двоих. Этот «не раздражающий» кандидат должен, в то же время, быть достаточно ярким и сильным для того, чтобы все-таки собрать (за себя лично или за представляемый им блок) достаточное количество голосов для прохождения во второй тур. Ведь в первом туре все-таки голосуют более за, нежели против кого-то.

В этой связи должен отреагировать на уже происходящее выдвижение.

В субботу состоялось выдвижение кандидатом в президенты руководителя академии геополитических проблем генерала Леонида Ивашова – от группы граждан. Вряд ли стоит повторять, что я лично считаю его человеком, безусловно, достойным и способным быть президентом. Несколько моих знакомых, участвовавших в собрании, посетовали на то, что в речи кандидата было много о внешней политике и о геополитике, но не было почти ничего о политике внутренней, в том числе, экономической. Но это, с моей точки зрения, не проблема: опытный военный стратег и руководитель точно знает, как страна должна позиционироваться в современном мире и, соответственно, что нужно для обеспечения ее обороноспособности и развития. И это неминуемо потянет за собой востребованность современной промышленности, науки, образования, всей социальной сферы. В условиях той ямы, в которую мы продолжаем скатываться, именно это – самое главное.

Но беда в том, что никакая мощная партия, имеющая право на безусловное выдвижение, к сожалению, за этим достойным кандидатом не стоит. Возможно ли реально собрать два миллиона подписей – не вообще, а так, чтобы они были удостоверены, проверены и зарегистрированы, признаны достоверными? Честно говоря, сомневаюсь. Согласитесь, не признать те или иные подписи и различными ухищрениями тянуть дело до самых выборов точно легче и безопаснее, чем затем фальсифицировать результаты голосования.

Кроме «Единой России», осуществила выдвижение и «Справедливая Россия» – своего лидера Миронова. С моей точки зрения, и для проходимости во второй тур, и, тем более, для затем победы во втором туре обсуждавшаяся как альтернативная кандидатура Дмитриевой была более выигрышной для этой партии – у нее нет предыстории в роли явно подставного «плющевого» кандидата. Но стоит и учесть, что связка Миронов – Дмитриева (последняя – в роли кандидата в премьеры) все-таки может собрать немало голосов, а то и даже обойти кандидата от КПРФ, во всяком случае, если будет новый массированный вброс через телевидение негатива в отношении революции, гражданской войны, коллективизации, сталинских репрессий, продуктового дефицита, очередей и т.п.

При этом сразу оговорю, что, с одной стороны, не являюсь противником СР и в прошлом составе Думы даже и был членом экспертного совета фракции этой партии, но, с другой стороны, отнюдь и не могу быть болельщиком за Миронова. Просто потому, что думская фракция, ориентированная на умеренно левые идеи, – это одно, а пост президента – совсем другое. Для последнего желательно иметь еще и какие-либо надежные подтверждения в предшествующей деятельности истинности декларируемых намерений.

Какой же из всего этого вывод?

Может быть, альтернативным национально ориентированным кандидатам, в частности, генералу Ивашову, и удастся собрать два миллиона подписей и зарегистрироваться кандидатом. Но мне это представляется маловероятным. Надежно выдвинуть реальную альтернативу можно только от зарегистрированной партии. И, что уж совсем очевидно, реальную альтернативу может выдвинуть лишь партия, сама являющаяся действительно альтернативой. Круг сужается - всего до одной партии.

И вот здесь главное: скорее всего и по доходящим слухам планируется вновь выдвинуть ее лидера, но против него как раз, при всех его достоинствах, тем не менее, повторю, легко спровоцировать и массовое голосование против – хотя бы по одной лишь позиции об отношении к Сталину и репрессиям (как это уже было полтора десятилетия назад).

В то же время, выдвижение этой же партией иного более или менее внятного кандидата, которого нельзя полоскать в контролируемых «декоммунизаторами» СМИ как «партноменклатуру», само по себе весьма вероятно обеспечило бы успех. Не говоря уже о таких фигурах, как, например, Нобелевский лауреат академик Алферов – это была бы уже почти гарантированная победа, несмотря даже и на почтенный возраст. Особенно, если бы первые же его тезисы были бы о немедленном референдуме по ВТО, возврате к избранию президента и Думы лишь на четыре года, а также в случае его выдвижения сразу в связке со сравнительно молодым кандидатом в премьеры. Уверен, что и генерал Ивашов, и любые иные возможные национально ориентированные кандидаты этого кандидата как единого для гарантированного прохождения во второй тур поддержали бы.

Вообще, мне представляется, что кандидатура Алферова была бы просто идеальной, в том числе, с точки зрения альтернативного воздействия на ныне мобилизуемую молодежь. Одно дело - предложить ей выбирать между каким-нибудь символом «успеха» типа Прохорова и чем-то, искусно подаваемым в контролируемых властью СМИ как вечный неуспех. И совсем другое дело, если предложить им альтернативу: успех воровской или успех подлинный, достойный, признаваемый во всем мире, в том числе, удостоенный Нобелевской премии за реальные научные достижения. Так, действительно, появился бы шанс молодежь не потерять, а вместе с ней устремиться в будущее.

P.S. В своем комментарии к моей прошлой статье Иваненко Елена Алексеевна (ник «Елена») из Петербурга задала мне вопрос об использовавшейся в ее 11 округе листовке с моим портретом. Разумеется, я не имею к такой листовке никакого отношения и разрешения на подобное не давал. Зная о том, что в Петербурге партией «Справедливая Россия» выставлен мой однофамилец, я считал необходимым специально предупредить избирателей, что я не баллотируюсь, и сделал это в пределах имевшихся возможностей, в том числе, на страницах «Столетия». Если на выборах в 11 округе (где баллотировался мой однофамилец) действительно была распространена листовка с моей фотографией, то это очевидное мошенничество.
Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/posl...2011-12-05.htm
05.12.2011


Выборы состоялись – всех поздравляю. СМИ теперь, особенно после схватки, когда на общественное мнение и будущий результат повлиять уже невозможно, мгновенно научились работать оперативно и почти непредвзято, и весьма интересно – предоставляя возможность многим высказаться в прямом эфире без какой-либо цензуры. Соответственно, аналитики уже тщательно и скрупулезно пережевали результаты и выдали все возможные оценки и выводы – что к этому добавить? Может быть, в такой ситуации вообще правильно писать не о результатах выборов, а о чем-либо ином? Тем не менее, несколькими оценками и размышлениями в связи с прошедшими выборами поделюсь.

Первое: подвижки в общественном мнении есть, но расстановка сил в парламенте принципиально не изменилась – партия власти как имела, так и имеет большинство. Формально конституционного большинства она лишилась, но на практике, похоже, там, где ей потребуется и большинство конституционное, она легко его получит - договорится. Напомню, многие из тех, кто теперь «оппозиция», поддержали власть и в увеличении сроков полномочий президента и Думы, и по Ливии, и т.п.

Второе: с учетом того, что партия власти практически гарантировала себе большинство для решения любого вопроса, вся остальная расстановка сил в парламенте остается в большей степени вопросом личных карьер конкретных людей и, может быть, для будущих поколений - историй тех или иных партий, нежели вопросом современной большой политики.

Третье: тем не менее, сами подвижки в общественном мнении заслуживают внимания. Если по результатам прошлых выборов мне с горечью пришлось констатировать, что в сумме за силы, позиционирующиеся как левые (как более социальные), отдали голоса лишь около четверти избирателей, то теперь в совокупности это уже более трети и даже приближается к половине. Хотя для страны со столь выраженными и заведомо несправедливыми социальными контрастами это все равно, конечно, абсурдно мало. Одно из объяснений – в том, что правящая партия искусно маневрирует, умудряясь в глазах некоторой части избирателей оставаться чуть ли ни социальным защитником. Про масштаб фальсификаций ничего однозначно утверждать не буду, хотя о принципиальных механизмах, которые сделали бы эти фальсификации невозможными, мы говорили ранее. Раз эти механизмы не внедряются, значит, в фальсификациях заинтересованы, и они возможны.

Четвертое: если рассматривать нынешние думские выборы не как самостоятельно судьбоносные, но как некое предисловие к намеченным уже на самое ближайшее время выборам президентским, то вот с этой точки зрения выявленные голосованием подвижки в общественном мнении существенны. А именно: с учетом своевременно вброшенного в общество и весьма раскрученного (особенно в Интернете) лозунга, предлагавшего голосовать за любую партию, кроме правящей (чуть ли ни жребием решать), значительное количество голосов, полученных тройкой партий, альтернативных правящей, это голоса прямого и чистого протеста. И таких голосов, да еще и вместе с теми, кто испортил бюллетень, да еще и если принять во внимание использование властью для косметического улучшения своих результатов инструментов «досрочного голосования», переноса участков, недостачи бюллетеней и т.п., очевидно, уже более половины. А это означает, во всяком случае, при проведении честного подсчета голосов на выборах президента, что не только возможен второй тур, но и во втором туре не исключено массовое и даже с энтузиазмом большим, нежели на прошедших думских выборах, голосование от противного – против ныне действующей власти и ее кандидата.

Последнее, разумеется, самый главный вывод из прошедшей кампании. И именно на решение вопроса о том, как подобного не допустить, сейчас, в ближайшие четыре месяца, будут направлены все усилия власти.

Какой при этом будет тактика мы, разумеется, заранее не знаем. Кроме, может быть, вещей достаточно очевидных. Например, что можно противопоставить голосованию во втором туре против представителя власти по принципу от противного? Ответ известен – такую альтернативную кандидатуру во втором туре, против которой тоже многие были бы вынуждены голосовать от того же самого противного. Соответственно, если вероятной кандидатурой соперника представителя власти во втором туре может быть представитель коммунистов, то уместно ожидать выраженной антисталинской и антикоммунистической истерии – с тем, чтобы добиться страха перед «новыми репрессиями» и «национализацией ваших квартир и шести соток», который перевесит неприязнь к действующей власти. В 1996-м, напомню, это уже было и в той или иной степени сработало. Сработает ли теперь? Вопрос. Но уверенно можно констатировать, что, в отличие от проводящих нашу экономическую политику (если допустить, что ее все-таки пытаются проводить в наших, российских интересах), в сфере манипулирования общественным мнением наверху люди сидят достаточно грамотные.

Так или иначе, но очевидно, что сложившаяся теперь перед президентскими выборами ситуация – это реальный шанс для оппозиции. Но только в одном случае: если нынешняя парламентская оппозиция – это оппозиция реальная.

А, может быть, вообще вся игра еще не сыграна? Ведь и Байдены, однозначно наказавшие, как далее надлежит действовать, в частности, на какую из «кремлевских башен» ставить, просто так не утираются. «Не послушались - ну и ладно», - это явно не в их привычках. Значит, нам придется на предстоящих выборах для себя четко разделять две ситуации. Одно дело, если представителю действующей власти противостоит заслуживающий доверия представитель левых и национально ориентированных сил. И совсем другое дело, если соперник – специально раскрученная «темная лошадка» или, тем более, фигура, приближенная к силам, поддерживавшим «малую башню Кремля» в период предшествующего соперничества между этими башнями. С другой стороны, из этого ясен и альтернативный вариант тактики нынешней власти – в случае, если соперником во втором туре может стать не представитель КПРФ. Лучшее решение – представить его заокеанским ставленником. Согласитесь, ситуация непростая, легко запутываемая. Но она такая и есть.

Один из радиокомментаторов сегодня с утра, обсуждая вопрос, нужно ли будет правящей партии создавать какие-либо коалиции, и, приходя к выводу, что никакие коалиции не нужны, попросту говоря, довольно не задорого купят все, что им потребуется (недостающие голоса), сделал такой вывод: общество в своем запросе явно опередило нашу нынешнюю политическую элиту и политическую структуру. Так это или не так – дело трактовки. Но вот на что в связи с этим мне хотелось бы обратить внимание.

Во-первых, многие комментаторы, причем как профессиональные, так и обычные люди, звонящие в разнообразные прямые эфиры, почему-то и теперь сходятся во мнении, что, мол, программ настоящих у партий нет. Из чего берутся подобные заключения, совершенно непонятно, тем более, что представители всех без исключения партий не уставали заверять избирателя, что у них есть программа, и даже успевали заявить о каких-то их ключевых положениях. Другой вопрос, являются ли громко декларируемые программы истинными, причем, как с точки зрения намерения всерьез делать то, что обещается, так и с точки зрения умолчания о том существенном, что делать явно намерены, но о чем перед выборами говорить невыгодно. Наиболее яркий пример последнего - партия власти (не потому, что она менее искренняя, просто степень искренности других нам сложнее проверить до тех пор, пока они всерьез не пришли к власти): очевидно же и давно известно, что планируется и новая масштабная приватизация, и именно в самых стратегических отраслях; и существенное повышение тарифов на ЖКХ, просто цинично перенесенное на полгода – на период после выборов; и зажатие «среднего класса» через налогообложение недвижимости, а также через существенный рост платности в образовании и здравоохранении в рамках «реформы бюджетных учреждений»; и повышение возраста выхода на пенсию; и, наконец, вступление в ВТО, уже совсем необратимо закрепляющее колониальный статус страны в современной системе мирового разделения труда. Но в период предвыборной кампании партия власти об этом старалась не упоминать.

Во-вторых, обратите внимание: даже «Справедливая Россия» (партия более умеренно левая) на этих выборах выступала уже с лозунгами, в том числе, национализации ключевых инфраструктурных монополий – сам слышал это на теледебатах. Более того, не желая отставать, лидер ЛДПР в одном из выступлений заявил примерно следующее: мол, КПРФ и СР за национализацию только природных ресурсов, а мы – и тяжелой промышленности тоже. Но следует ли из этого, что если бы КПРФ, СР и ЛДПР вместе взяли бы большинство (не говоря уже о большинстве лишь из СР и ЛДПР), то они совместно немедленно осуществили бы реальную эффективную национализацию так называемой «природной ренты»? Как минимум, через национализацию сначала естественных монополий, а также пресечение всех разнообразных механизмов оффшорного и прочего получения сверхприбылей на наших недрах. И плюс провели бы национализацию тяжелой промышленности?

Если честно, то сомневаюсь. Про ЛДПР даже и не будем особо подробно. Но и выдвижение этих лозунгов СР плохо согласуется у меня с совсем недавней (буквально, до самого сентября) с энтузиазмом заявлявшейся той же СР поддержкой одной из «башен Кремля» (в период их как будто некоторого размежевания), – и именно той «башни», которая провозгласила программу дальнейшей приватизации всего и вся, включая оставшиеся госпакеты акций… этих самых ключевых инфраструктурных монополий.

И на что обратил внимание один из комментаторов к моей прошлой статье: уже даже и известный «либеральный гуру» Е. Ясин – за СР, и для этого комментатора подобное – диагноз (применительно к СР). Не могу сказать однозначно, что также готов поставить окончательный диагноз СР (хотя сам и склонился в пользу КПРФ) – там есть множество разных людей. Но, согласитесь, как минимум, с точки зрения предвыборной тактики, политтехнологи, скорее всего, будут СР рукоплескать. Действительно, подобрать под себя одновременно и часть голосов левых, даже уже радикально левых, выступающих за национализацию, но антисталинских; и плюс часть голосов заведомо правоолигархических – тех, что за масштабную приватизацию всего и вся и за еще более прозападный курс страны – это надо было суметь.

Соответственно, должен признать, что я в своем прежнем прогнозе – что СР не рассчитывает на прохождение в Думу – оказался неправ. Теперь очевидно, что ставка была сделана на охват через разные, в значительной степени даже и не пересекающиеся по аудитории каналы информации, принципиально разных и имеющих прямо-таки противоположные интересы групп избирателей. Но пока большинства не взяли и к реальной власти не пришли, можно маневрировать, более или менее успешно удерживая поддержку столь различного и даже противоположно ориентированного избирателя.

И, в-третьих, не из официальной социологии, но из непосредственного общения с людьми вижу, что на этот раз было чрезвычайно большое количество людей, голосовавших не за «свою» политическую силу, но именно от противного. Конечно, разным людям не хватало разного. Кому-то, может быть, не хватило партии, в которой были бы представлены вместе «герои приватизации». А кому-то, как, например, мне, не хватало партии, в которой оказались бы вместе на первых ролях Глазьев, Ивашов и Полеванов, а также, может быть, Проханов, Паршев, Делягин, Веллер, Хазин, может быть там же оказались бы и еще такие люди, как Кургинян и Стариков… А также многие люди, менее публично известные на всю страну, такие, в том числе, как мои товарищи по петербургскому нашему движению более чем десятилетней давности, так и не предавшие наше дело и ныне баллотировавшиеся в Законодательное собрание Питера один - от СР (Кривенченко), другой – от КПРФ (Редько) - болею за них, но пока не знаю результата… Если бы такая партия могла бы быть создана перед выборами, то, полагаю, эта партия жестко ставила бы вопрос о принципиальной недопустимости нашего вступления в ВТО, может быть, половину выделенного на кампанию времени посвятила бы этому вопросу, поставив преступность закрепления колониального статуса страны в центр всей кампании. И уверен, что я был бы не одинок в ее поддержке.

И тогда еще интересный вопрос – применительно к идее такой гипотетической партии: а как она должна была бы называться? Ведь формально все ниши предусмотрительно заняты. И «Патриоты России» у нас есть, и «социал-демократы» (СР), и за российское единство тоже есть (ЕР). Или, может быть, сам набор личностей говорил бы о такой партии больше, чем любое, да еще и вынужденно краткое наименование? Но тогда снова именное название – и обвинения в «культах личностей» и т.п.

Напоминаю о двух ключевых механизмах, делающих вышеупомянутое «отставание» (запроса общества от политической структуры) все более и более существенным и не позволяющих создать описанную (через набор личностей) партию. Первый – практическая невозможность создания новой партии, причем, не только в силу дороговизны самого мероприятия и проистекающей из этого почти заведомой в той или иной степени криминальности механизмов финансирования, но и в силу практически прямого административного запрета (необоснованно завышенное количество требуемых для регистрации членов партии, право административной «проверки» подписей и последующего административного решения и т.п.). И второй – исключительно партийно-пропорциональная избирательная система, отодвигающая личности на второй план, не дающая возможность ярким лидерам сначала индивидуально прорваться в парламент и уже затем объединяться с иными такими же.

Более того, даже и в рамках партийной системы, тем не менее, ведь бывают разные механизмы избрания. Бывают такие, как в Великобритании и США, когда голосуют избиратели все-таки за конкретные личности, пусть и выдвинутые или поддержанные партиями. И это радикально повышает вес отдельной личности во всей партийно-политической системе. А бывают такие, как в Германии и ныне у нас – когда голосуют именно за партии, а даже там, где к округам тоже вроде привязаны конкретные кандидаты, голосуя за них, избиратель, тем не менее, фактически голосует сначала за руководителей этой партии, и лишь во вторую очередь, если останутся проходные места, за кандидата по своему округу. Можно, конечно, ссылаться на опыт Германии как чуть ли ни идеальный, но стоит помнить, что Германия не сама создала себе такую систему – эта система была навязана побежденному государству победителями, надо понимать, для обеспечения стабильности, неизменности системы, в том числе, снижения опасности и потенциального уровня вождизма. Так даже и в Германии, тем не менее, подступы к политической системе не забетонированы так, как это сделано у нас. В частности, вопрос создания новой политической партии у них технически совсем не сложный. Отсюда и феномен сравнительно легкого вторжения в политическую систему ранее «зеленых», а теперь «пиратов». Их система способна быстро реагировать на изменения ситуации и обновляться.

А мы что же – тоже должны признавать себя побежденными? Да еще и с более надежно забетонированными подступами к системе. И у нашей политической системы побежденной страны, получается, тоже главная задача в том, чтобы альтернативные силы не могли прийти к власти и, в частности, например, сейчас воспрепятствовать ратификации соглашения о вступлении в ВТО, а также перенаправить теперь уже потенциально просто колоссальный гособоронзаказ элементарно на свою же отечественную науку и промышленность?
Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/bron...2011-12-19.htm

19.12.2011

Ну вот, лозунг «За честные выборы!» и исчерпан. С одной стороны, уже лидеры всех парламентских партий в один голос заявляют о необходимости исключить все досрочные голосования, открепительные талоны, переносные урны, спецучастки и т.п. А власть даже и согласилась с необходимостью сплошной видеосъемки на каждом участке. То есть, надо понимать, собирается это внедрить до президентских выборов. Осталась самая малость: урны прозрачные, чтобы видеть, что в них до начала голосования; жесткая уголовная ответственность за выведение урн из-под съемки даже на мгновение (не говоря уже об отключении или выведении из строя камер); а также безусловное принятие результатов съемки как доказательства в суде. И уголовная ответственность всерьез за малейшие попытки фальсификаций – как за подрыв основ конституционного строя, а не на уровне малосущественных штрафов, как это мы имели возможность воочию наблюдать, буквально, только что… Значит, теперь все будет хорошо?

Но, с другой стороны, Леониду Ивашову - генералу-интеллектуалу и, действительно, надежде для многих патриотов страны - наш ЦИК, не мудрствуя лукаво и не ожидая возможности позднее с легкостью представить какие-либо подписи как якобы сфальсифицированные, дал на первом же этапе от ворот поворот. Понятно: при нынешних настроениях людей и их выявившейся большей легкости на подъем, нежели еще всего пару лет назад, ждать, когда два миллиона живых людей уже поставят свои подписи и лишь затем тормозить процесс, видимо, не рискнули.

А так, вот вам, пожалуйста, глядишь, и проведут вполне «честные» выборы – из того набора, что согласован с Кремлем. Применительно к другой теме – формированию исполнительной власти в регионах – об этом было сказано даже и вполне прямо: партии выдвигают - народ голосует, но между ними фильтр – к голосованию предлагается допускать только тех, кого согласует президент. И под это готово обоснование - борьба с криминалом и сепаратизмом. Но про президентские выборы ведь так прямо не скажешь – мол, голосуйте, но только за тех, кого мы согласуем. Так на то и предусмотрена процедура, позволяющая отстранить любого неугодного, но руками ЦИКа и формально в связи с невыполнением требований закона...

Кстати, и исключение из числа кандидатов Бориса Миронова вряд ли можно счесть делом обоснованным и правовым. Были ли в его высказываниях признаки «экстремизма»? Это – вопрос трактовки. Сеял ли межнациональную рознь и иное человеконенавистничество? Так на всякое преступление есть Уголовный кодекс. Виноват – в тюрьму. Это если действительно виноват. Если же не в тюрьме, если на свободе, то с чего вдруг ущемление в гражданских правах?

Тут один комментатор упрекнул меня в том, что я, вроде как, заранее знаю, что будет, отстраняюсь, а потом буду говорить «Я же предупреждал…». Но что же делать, если не во всем, конечно, но в некоторой части действительно знаю. Не потому, что провидец или «кудесник - любимец богов». Просто есть опыт. И понимание механизмов и движущих пружин. И когда есть такое понимание, да еще и основанное на собственном опыте, и понимание весьма и весьма горькое, то тут уж одно из двух: либо прямиком в «экстремисты», либо хотя бы немного отстраниться – потому что иначе, уж простите за пафос, просто не выжить. Во всяком случае, тому, в чьей жизни своя страна и все, что в ней происходит, играет значительную роль.

Кстати, «немного отстраниться» – не означает «ни в чем не принимать участие». Напротив, например, на собрание по выдвижению Леонида Ивашова я, по первому же приглашению, разумеется, согласился прибыть, принимал участие и даже пригласил и привез с собой нескольких товарищей. Наши голоса не потребовались – оказалось достаточно и без нас. Но подстраховали на случай каких-то сбоев – и тем свой долг выполнили. При этом, повторю, я изначально ни минуты не сомневался, что окончательно Леонида Григорьевича не зарегистрируют (хотя и не мог прогнозировать, что путь будет столь кратким, что крылья подрежут сразу же), но в телефонном разговоре с ним, тем не менее, подтвердил, что готов лично помочь всем, чем смогу.

Но что же случилось – почему не зарегистрировали? Точнее, почему – очевидно. Но к чему именно придрались?

Объяснение Леонида Григорьевича, что уведомление в ЦИК о намерении выдвигаться и о предстоящем собрании было подано лишь утром 5 декабря потому, что хотели оценить ситуацию по результатам выборов, вполне понятно. Понятно и то, что уведомление утром 5 декабря, при том, что собрание состоялось днем 10 декабря, вроде, вполне удовлетворяет требованию закона об уведомлении за пять дней. Точно также логично, что если бы задержка с письменным подтверждением не только намерения выдвигаться, но и даты собрания (о чем было официально сообщено письмом ЦИКу позже), привела бы к невозможности участия в собрании членов ЦИК и их подтверждения соблюдения всей необходимой процедуры, то были бы основания для отказа в регистрации. В противном же случае, когда члены ЦИК на собрании были и все подтвердили, всякие придирки даже уже не к дате, но к конкретному времени официального уведомления о месте и времени проведения собрания, носят, безусловно, совершенно казуистический характер. Это все цинично и оскорбительно для нас – для граждан страны, причем, даже и независимо от того, какому именно из кандидатов по подобным надуманным предлогам отказывают в регистрации.

Но, с другой стороны, будем справедливы, и тут, уж извините, придется нам всем чуть отстраниться. Разве мы не знаем, что все процедуры сознательно и целенаправленно чрезвычайно забюрократизированы именно для того, чтобы выполнить их точно и скрупулезно было практически невозможно, во всяком случае, не имея «режима наибольшего благоприятствования» со стороны властей и верно им прислуживающего ЦИКа? Значит, тем более, везде необходимо изначально закладывать такие запасы прочности (что, согласен, сделать нелегко, но надо), чтобы зацепиться ЦИКу было уже совершенно не за что. Например, понимаю, что для людей, съезжавшихся со всей страны и которым затем надо вернуться домой, собрание в субботу 10 декабря было удобнее, чем было бы в воскресенье 11-го. Но зато если бы собрание назначили на 11 декабря, то был бы лишний гарантированный день, снимающий все споры о трактовке формулировки закона об уведомлении «за пять дней».

То, о чем я говорю, вовсе не надо рассматривать как мою претензию, этакую позицию как будто свысока по отношению к Леониду Григорьевичу и его штабу. Вовсе не намерен ни сам занимать подобную позицию, ни склонять к ней кого-либо. Но, с другой стороны, ведь факт: у меня в электронной почте, среди прочих, есть письма от одного из инициаторов выдвижения - как раз того, кто пригласил меня на собрание по выдвижению Ивашова. И человек сначала приглашал меня к сотрудничеству, просил о помощи, но затем извинился и сообщил, что моя фамилия вызвала резкое неприятие у руководителей штаба, которые, как он выразился, стараются «приватизировать» кандидата. Не вдаваясь в подробности дальнейшей переписки, повторю лишь резюме, которое сформулировал своему корреспонденту из штаба по выдвижению: если есть неприятие, то не нужно его переламывать, недопустимо создавать раскол в штабе и, тем более, создавать какой-либо еще «параллельный штаб». Единственный способ чего-то добиться – это чтобы основной и единственный штаб был нормальный и дееспособный.

Понятно, что если бы кампания продолжалась, то я ни в коем случае никому не сказал бы об этом. Но, похоже, все закончилось, а значит, надо и подводить итоги, и анализировать ошибки и просчеты. И теперь с совершенно искренним сожалением приходится констатировать не только цинизм и начетничество со стороны ЦИКа, но и, уж извините, выявившуюся недостаточную дееспособность штаба – не вообще, но применительно к конкретным нашим нынешним, буквально, фронтовым условиям.

Более того, подставились или подставили – мы точно не знаем, а бывает всякое. Ведь точно так же могли отсекать и других надежных, опытных и дееспособных людей, при работе которых вопрос о пресловутых «пяти днях» просто не мог бы возникнуть. И еще важный нюанс: вопрос о руководстве штаба в таких делах весьма часто бывает связан и с источниками финансирования, о чем применительно к данному случаю мы не знаем практически ничего.

При этом снова повторю: это констатация - не свысока, но с горечью: удовлетворить всем условиям, действительно, чрезвычайно трудно. И, кстати, просто элементарно… дорого. Для лучшего понимания ситуации некоторыми читателями и комментаторами, в том числе теми, кто неоднократно предлагал самовыдвигаться и мне, поясню некоторые «нюансы» процедуры.

Представляете ли вы себе, что такое провести официальное и строго соответствующее всем требованиям собрание пятисот граждан? Предварительно, не менее чем за пять дней, необходимо уведомить ЦИК не только о времени, но и о конкретном месте собрания. Притом, что даже и в моей практике (хотя я не выдвигался в президенты, баллотировался лишь на уровне кандидата в губернаторы Петербурга) были неоднократные случаи, когда администрации домов культуры и т.п. отказывали в помещении для проведения даже рядовой встречи с избирателями. По любым самым надуманным предлогам и буквально в последний момент (не за пять дней, а за день или даже за несколько часов). И совершенно независимо от степени тщательности предварительного письменного согласования всех взаимных обязательств. Конечно, если вы снимаете зал для чисто коммерческого мероприятия, то никто специально вам мешать не будет. А если вы - кандидат в реальные альтернативы, да еще и в вопросе о власти в целой стране?

Так сколько стоит не снять помещение вообще, а снять его для истинной потенциальной альтернативы режиму, да еще и гарантированно - так, чтобы уже точно не «передумали»?

Далее, как вы полагаете, сколько времени нужно нотариусу для того, чтобы засвидетельствовать личность и дееспособность каждого из пятисот участников собрания? Сколько времени нотариусу нужно на каждого? Притом, что рисковать местом – а место у нотариуса в нашей системе, если кто не в курсе, исключительно теплое – ни один нотариус не станет. Да и вообще, даже просто попадать в опалу – пусть и на чисто коммерческой основе, но все же заверять документы для подлинных противников режима – это кому охота? Возможностей отказаться под любым, самым надуманным предлогом – более чем достаточно. А если и согласишься, но что-то чуть-чуть неправильно сделаешь, так вся власть тебе за это только благодарна будет – это можно не принимать во внимание? Так сколько будет стоить один только нотариус?

Даже если и этим ограничиться, то уже нелегко, в том числе, материально. У меня лично, например, таких денег - даже на самый первый элементарный стартовый этап – просто нет. А бизнес…

Бизнес, во-первых, вообще вынужден быть «чутким» к мнению властей.

Во-вторых, зачастую выступает в роли провокатора, чья задача «приручить» альтернативу, взять ее на короткий поводок, а в момент, когда из «центра управления» дадут отмашку, и попросту «слить» (перекрыть финансирование, сделать обманщиком перед простыми сборщиками подписей и т.п., которым обещана оплата, наконец, подставить через действия людей, делегированных бизнесом в штаб…).

И, в-третьих, тот бизнес, что не намерен играть роль скрытого проводника интересов власти в отношениях с альтернативой, в то же время помнит о судьбе таких, как мой друг и соратник Дмитрий Варварин, который считал себя свободным и брался организовывать сбор средств на избирательные кампании нашего питерского движения. И был почти одиннадцать лет назад в центре Петербурга расстрелян в упор в затылок. Никто так и не знает точно, кем убит и за что убит. Но может ли бизнес, даже и сколь угодно в глубине души национально ориентированный, не принимать во внимание возможные версии?

Добавим к этому самую малость – организаторскую работу тех, кто должен не просто собрать более пятисот человек, например, читателей «Столетия» (неизвестных людей под никами, пусть и со вполне симпатичными образами, проявляющимися из текстов комментариев), но более пятисот человек, организаторам хорошо известных, проверенных, надежных, ни один из которых потом не заявит, что его обманули и он, на самом деле, собирался выдвигать кого-то из уже власть имущих, или, тем более, что его подкупили, заставили, что его детям угрожали и т.п. Это – серьезная оргработа, требующая существенных орг- и финансовых ресурсов. И это, напомню, еще только самый первый, самый легкий этап.

Кстати, пришлось мне только что разговаривать с одним опытным и весьма известным в прошлом человеком, и он рассказал мне, как представители более двадцати организаций, собиравшихся участвовать в выдвижении «народного кандидата» (не буду говорить, какого именно), все как один приходили, в том числе, и к нему – за деньгами. На что он, по его рассказу, предложил им проверку на минимальную дееспособность: вы – организации, вроде, имеющие реальные филиалы в большинстве регионов страны – скидываетесь сами для начала хотя бы всего по пятнадцать тысяч рублей в месяц, и тогда мы с коллегами тоже вам что-то добавляем. По его рассказу, проверка на минимальную материальную дееспособность продемонстрировала полное отсутствие таковой…

А ведь далее – сбор двух миллионов подписей – значительно сложнее и дороже. Кроме простых людей, искренне и бесплатно ставящих свои подписи за выдвижение, нужно еще и весьма значительное количество сборщиков подписей, а также и ответственных организаторов и контролеров сборщиков, которые должны на несколько месяцев переключиться исключительно на эту работу и которым, уж извините, тоже нужно чем-то кормить своих детей.

Рассуждаю не абстрактно: мой соратник все эти годы Галина Константиновна Арсеньева, когда-то ведущий инженер в нашем оборонном институте, затем руководитель моего секретариата в Контрольном управлении, а позже и фактический руководитель всей организационно-финансовой части моих кампаний – так организовывала работу, что у нас фальшивых подписей практически не находили никогда. Но чего это стоило, сколько за этим стояло труда, включая очень жесткое письменное соглашение с каждым сборщиком подписей, вынужденное практически дублирование некоторых ответственных этапов работы и затем многократный контроль - это трудно даже описать…

…А затем и собственно избирательная кампания – в условиях, предельно четко описываемых ситуацией, в которой я бывал неоднократно. А именно: когда в Петербурге, где меня уже давно более или менее знают, многие старые знакомые семьи (из числа, понятно, не привлекавшихся к избирательной кампании), то есть реагирующие на фамилию мгновенно, при первом же действительно масштабном публичном хотя бы просто упоминании, тем не менее, узнавали о том, что я вообще куда-либо баллотируюсь, только уже на избирательном участке – если случайно на нем оказывались…

И, таким образом, отвечаю всем тем, кто настойчиво и, может быть, вполне искренне, буквально, требовал, чтобы и я сейчас самовыдвигался в президенты: даже собранные два миллиона подписей, даже если их и не смогли бы признать недействительными, тем не менее, на самом деле, отнюдь не открывают дорогу к массовому избирателю, не обеспечивают эфир. Как вы думаете, кому с большей готовностью предоставят в нашей нынешней системе эфир какие-нибудь «НТВ-шники»: тому, кто теперь, не моргнув глазом, утверждает на всю страну, что «заработал честно» свои миллиарды (как это все могли слышать в минувшее воскресенье)? Или тому, чья подпись стоит, в том числе, под документами тогдашней Счетной палаты, доказывающими, что это было прямое и циничное воровство?

Возвращаемся к истории с генералом Леонидом Ивашовым. Обратите внимание, сколько звона за последние дни было (и продолжается) на всех ключевых телеканалах о выдвижении Прохорова. Даже про Мезенцева то и дело где-то упоминали, пусть даже и на уровне «Зачем такого выдвигают? Давайте проголосуем, согласитесь ли вы отдать свой голос за него?». Как бы ни упоминали, но упоминали. Про Ивашова же – вообще ничего. Ничего, ничего, ничего – и вдруг «отказано в регистрации». Вот тут уже шлюзы открыты – можно и обсудить. Притом, что на далеко не последней радиостанции в Москве, даже и после такой блокады и уже после отказа в регистрации, тем не менее, более 90% слушателей на заданный в воскресенье днем прямой вопрос, готовы ли вы были бы голосовать за Ивашова, ответили положительно. Теперь обсуждать можно. Теперь – хоть целыми днями…

Так прямой вопрос: сколько же денег надо в нашей системе для того, чтобы баллотироваться кандидатом в президенты? Это притом, что, напомню, в 2007-м то же НТВ вдруг заявило, что даже за деньги эфир предоставлять не будет – мол, не нуждается в деньгах…

Не знаю нынешних цен, но хорошо помню, что в 1999-м году каждая минута эфирного времени на Первом телеканале стоила сорок тысяч долларов. А сколько стоят все эти бесчисленные интервью и обсуждения с Прохоровым? Это, с его появлением, вы представляете, какой праздник начался для СМИ?

Можно ли, пусть не такие, но хотя бы минимально необходимые деньги собрать по крупицам со свободных граждан-энтузиастов? И сколько на одно это уйдет времени и организационных усилий, притом, что период, когда можно официально собирать эти средства, чрезвычайно ограничен – практически пара месяцев, и начинается официально уже после первого весьма недешевого этапа? Для сравнения, во Франции (хотя и не идеализируем ее политическую систему) сбор средств совершенно официально начинается за год до выборов – можно хотя бы попытаться заблаговременно оценить реальные силы и ресурсы…

Кстати, и не надо сравнивать с известным «блоггером-оппозиционером», который примерно полгода назад якобы всего за несколько недель собрал в Интернете целых пять миллионов рублей на свои проекты. Во-первых, этому предшествовало не менее двух лет интенсивного раскручивания героя ни в каком не в Интернете, а, прежде всего, на самом что ни есть натуральном популярном радио, искусно управляемом нашей родной властью через подконтрольный ей «Газпром». Параллельно, разумеется, и с целенаправленной неприкрытой возгонкой в Интернете – ее отличить от случайных, нецеленаправленно организуемых упоминаний, опытные люди умеют. И, во-вторых, применительно к избирательной кампании надо сказать честно: не «целых пять миллионов рублей», а всего каких-то там пять миллионов – для президентской избирательной кампании это - вообще почти ничто.

Таким образом, иллюзии у хороших и добрых людей могут быть самые разнообразные, но мое мнение уже давно однозначно, и все происходящее его лишь подтверждает: нынешняя система для того и создана, чтобы ни в коем случае не допустить даже на подступы к власти реальную альтернативу.

Поясню. Понятно, идеального общества и государства не бывает. Но бывает движение в ту или иную сторону. Попросту говоря, в сторону развития или деградации, в направлении добра или зла. Каким мы хотели видеть свое общество пару десятков лет назад? Менее бюрократизированным, менее лицемерным, с более эффективным экономическим механизмом. Мечтали ли мы о том, чтобы уважаемый не просто генерал, но стратег, историк и философ, человек, с которым я лично, например, познакомился непосредственно в мастерской у Саввы Ямщикова (ныне, к сожалению, покойного) – выдающегося реставратора и ученого, подлинного защитника культурных ценностей России, оказался в нашем обществе и в наших СМИ человеком менее влиятельным и интересным для этих СМИ, нежели, например, какой-то «куршавельский плэйбой», но с мешком, туго набитым деньгами? Деньгами, очевидно, не праведно заработанными, а прямо отнятыми у нас всех через механизм заведомо преступных и аморальных «кредитно-залоговых аукционов».

Если бы, к примеру, в США человек уровня в прошлом секретаря Совета министров обороны стран СНГ (это почти аналог генсека НАТО), затем возглавлявший все международное военное сотрудничество с другими государствами, выдвинулся бы в кандидаты, то ни президент, ни госсекретарь точно не рискнули бы это презрительно игнорировать. Напротив, путь даже и лицемерно, но вынуждены были бы демонстрировать особое уважение, уж точно не меньше, чем к какому-нибудь Соросу…

Да, в прежние, совсем дикие времена так и было, как у нас сейчас: кто сумел все захватить – силой или обманом – и затем передать детям, тот и влиятелен и интересен «обществу». Но весь дальнейший путь цивилизации – это, пусть и не прямой, а весьма тернистый, но все же путь от схемы «богатство - влияние - власть» к схеме «интеллект и вклад в общее дело - положение в обществе – право на управление государством». Мы можем спорить о нюансах нашей нынешней системы, но не исчерпывающе ли ее убогость и абсурдность демонстрирует ситуация, когда человек, всю жизнь положивший на свою страну, оказывается менее интересен СМИ, нежели простой как дважды два денежный мешок? Не говоря уже о том, что одного от конкурса за право стать главой государства безжалостно отсекают, другому же – ковровая дорожка.

И вот, что существенно: в этой части, что наша нынешняя власть, что столь интенсивно раскручиваемая (в том числе, на контролируемом «Газпромом» радио) «оппозиция» - абсолютно ничем не отличаются. Денежный мешок для них важнее и уважаемее, нежели тот, кто всю свою жизнь служил стране.

Тут уж, хочешь или не хочешь, а вновь обратишь взгляд на единственную альтернативу нынешнему катастрофическому моральному падению – на тех, кто по определению кумира молодежи 70-х, а ныне активиста поддержки Прохорова музыканта Андрея Макаревича, якобы «из прошлого века».

Это что же – так сладко для этих шоуменов пахнут деньги, прямо-таки завораживают? Или, действительно, как они пытаются нас убедить, их привлекает «масштаб личности» олигарха, которого сейчас срочно учат вместо прежнего социального абсурда говорить сравнительно привлекательные и порой даже разумные слова?

Так конкретная партия, о которой говорит музыкант, может быть, и из прошлого века – как и все мы, тогда родившиеся. И ее конкретные лидеры, как и все мы, имеют свои недостатки. Но сама идея недопущения нынешнего абсурда и позора, включая столь явно насаждаемое преклонение перед героями «залоговых аукционов», может быть, все-таки, и из будущего?
Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/pred...2011-12-26.htm
26.12.2011


Что из происходящего важнее: последний при нынешнем президенте партхозактив (ведь можно ли назвать всерьез «посланием президента к парламенту» то мероприятие, на котором в первых рядах собравшихся сидят отнюдь не депутаты, а руководители правительства и высших судов, главы религиозных конфессий и т.п.) или масштабные митинги, скажем мягко, повлиявшие на содержание выступления президента на этом активе?

Общее впечатление: все так, как будто спали себе спокойненько, спали, и тут вдруг проснулись. Народ спал – понятно, а кто-то раньше и просто слишком молод был. И проснулся, осознал (да и помогли осознать), оскорбился – имеет право. А что власть вдруг проснулась – народ разбудил? Но тогда зачем на полном серьезе пытаться всех убеждать, что «политические реформы готовились еще летом»?

И парадокс, но на левом и лево-патриотическом фланге – некоторое затишье, причем, абсолютно не спровоцированное результатами думских выборов. Ведь налицо три ключевых фактора. Первый – выявившееся на выборах общее масштабное недовольство властью, причем и далее нарастающее. Второй – явное тяготение значительного числа избирателей к левым силам, их идеям и лозунгам. И третий – явное лидерство среди оппозиционных сил КПРФ, причем, в том числе в нетрадиционных в последние годы для этой партии нишах. Ведь не где-то в «красном поясе», но в самом интеллектуальном центре страны – на участке в главном здании МГУ – победила КПРФ. Казалось бы, этот успех надо было бы стремительно развивать. Но нобелевского лауреата Жореса Алферова или иного кандидата, который мог бы восприниматься на президентских выборах как не узко партийный, но действительно общенародный и плюс ассоциировался бы с истинным творческим успехом, а также с жизненно нам необходимым и возможным научно-технологическим прорывом, левые силы не выдвинули. К сожалению. Шанс упущен.

Генерала Ивашова, пытавшегося объединить самый широкий спектр сил патриотических, но не левых, включая даже и монархистов, как мы знаем, ЦИК до выборов не допустил, и от дальнейшей борьбы, в том числе путем судебного оспаривания обоснованности отказа в регистрации, кандидат отказался.

И что же дальше? Проблема: силы патриотические, значительная часть которых тяготеет к Офицерскому собранию и подобным организациям, и силы радикально левые и лево-патриотические во главе с КПРФ остаются необъединенными. В условиях, когда единственным «разрешенным» кандидатом в президенты, но являющимся все же альтернативой нынешней власти, остался лидер КПРФ, достанет ли у обеих сторон мужества, благородства и, уж простите за пафос, политической самоотверженности, чтобы перед предстоящими нам президентскими выборами на каких-то условиях объединиться вокруг этого единственно альтернативного кандидата?

На противоположном же фланге – не только чрезвычайная активность и заблаговременная подготовка позиций и потенциальных лидеров, но и небывалое единство и согласованность действий. Казалось бы, речь лишь о требовании честных выборов, которое более или менее либеральные или даже откровенно прозападные деятели лишь пытаются использовать и организовать. Но на деле - о перенаправлении всей мощи обоснованного общественного протеста в заблаговременно проложенное русло. Какое?

Кажется, что это русло общедемократическое, гуманистическое, анти-авторитарное. Проправительственные СМИ определяют это направление как «оранжистское». Но если присмотреться, то как не обратить внимание на чудеса, требующие объяснения, причем, не только каждое в отдельности, но и в их совокупности. Главный при этом вопрос: так ли уж всерьез власть и эти «оранжистские» лидеры противостоят?

Чудо первое, на которое обратили внимание многие, но я сформулирую его с несколько с иным акцентом: дело даже не в том, что громче всех за честные выборы сами выступают, но, точнее, громче всех в СМИ дают возможность выступать тем, кто прямо одобрял узурпацию власти Ельциным и его криминальным «реформаторским» окружением осенью 1993-го, а также затем либо участвовал в организации всех последовавших «честных» выборов, включая «избрание» Ельцина в 1996 году, либо, как минимум, одобрял это заведомое мошенничество. Но, стоит напомнить, кроме отвратительности самого воровства голосов и тем самым фальсификации выборов, существенно также и понимание того, ради чего эти фальсификации производились и покрывались. Ответ известен – ради права на чудовищное разграбление страны.

Чудо второе: не просто пропагандистом, но и в буквальном смысле партийным организатором «анти-правительственных» митингов, наряду с заокеанским «Фэйсбуком», выступила и популярная радиостанция, контролируемая… нашим правительством – через прокладку – «Газпром».

Чудо третье: когда еще такое было, чтобы власть сразу же пошла на поводу у митингующих? Смотрите, как одна «башенка Кремля» стала тут же заботиться о «совершенствовании политической системы», а другая - о пресечении оффшорного укрывательства доходов энергетических корпораций и даже о новой индустриализации…

Слышать все это, согласитесь, просто даже и чудно. «Общество созрело» - в устах тех, кто только что зажимал все, что только можно – не цирк? Точно такой же, как какой-нибудь Прохоров – один из выгодоприобретателей вышеупомянутого разграбления - в роли оппозиционера. Или Кудрин – поставщик российских ресурсов за океан - предлагающий себя «посредником в диалоге между властью и обществом». Он какое общество имеет в виду – финансовых магнатов и биржевых спекулянтов? Так разве у них конфликт?

Еще вчера верхом «реформаторской решимости» власти в сфере «либерализации политической системы» было снижение количества подписей, необходимых для регистрации партии, с 50 тысяч до 45 тысяч - грандиозно. И это всерьез подавалось, как прогресс. Впрочем, равно как и прежнее повышение требований к численности партий тоже подавалось как прогресс, а не как деградация… Теперь же – снижение требований к численности партии сразу всего лишь до полутысячи человек. Что называется, в логике не откажешь.

Но стоит напомнить, что политика – это такая нормальная и естественная сфера деятельности, в которой значение имеет не только набор мер и действий, но и их последовательность. Например, целый мощный активный слой политиков, журналистов и политологов сейчас прямо-таки самозабвенно выступает, вроде как, против коррупции. Но они же не только дружно молчали десять-пятнадцать лет назад, но даже и напротив – активно выступали против тех, кто пытался коррупции противостоять, называли это происками «антиреформаторских сил» или, в лучшем случае, «пустыми хлопотами», покрывали коррупцию и обосновывали ее жизненную необходимость «недостатками законодательства» или даже напрямую потребностями «первичного накопления капитала». Что же изменилось теперь, откуда вдруг такая тяга к «честности»? Так очевидно ведь: одно дело – противостоять разграблению страны и ограблению десятков миллионов простых граждан. И дело совсем другое – встать на страже интересов господ, в которых вроде как превратились прежние грабители, защитить их от произвола новых передельщиков собственности. Кстати, одновременно, под прикрытием «антикоррупционной» риторики, защищая своих господ и от того обоснованного социально ориентированного передела собственности, который является нормой в любом более или менее цивилизованном обществе и государстве – через прогрессивные налоги на богатых и на передачу богатства по наследству и т.п.

Аналогично и в сфере «политической реформы». Одно дело – не препятствовать свободной (а не по разнарядке из Кремля) многопартийности в более или менее свободном и плюралистическом обществе и в течение длительного времени. И дело совсем другое – целенаправленно вырастить и раскрутить своих, по существу подставных «лидеров», одеть на них тогу страдальцев, спровоцировать массовое недовольство молодежи и недвусмысленно направить ее в объятия этих заготовленных «лидеров», и уже после этого осуществить, может быть, на некоторое время «либерализацию» - чтобы подвести массы под подготовленных лидеров. Повторю: последовательность действий имеет значение.

Или я неправ? Но не надо иллюзий: ведь ни в каком не в Интернете, а, прежде всего, на ставшем особо важным в условиях бесконечных транспортных пробок контролируемом властью популярном ФМ-радиоканале раскручивали потенциальных «лидеров». Да и в Интернете, якобы, свободном и «неуправляемом», кому приходило в голову заходить в какой-то никому не известный «Фэйсбук» или в «блог» какого-то никому не известного человека? Мало кому, но лишь до тех пор, пока и на ФМ-радио, и в электронных почтовых ящиках, и в соцсетях не пошла массированная реклама. И вот уже на обычную электронную почту чуть ли не ежедневно приходят приглашения от каких-то людей обязательно зайти в этот самый «Фэйсбук». Люди взрослые, занятые, при деле, отмахиваются – у них и без того слишком много переписки. Но люди помоложе, полюбопытнее, может быть, более одинокие – идут по приглашениям и ссылкам, и вот уже в «свободном» и «независимом» Интернете всех повели в задаваемом направлении. И опять реклама – и в элементарной электронной почте, и в соцсетях, и на популярном ФМ-радио: раскручиваемый «герой» ответил такому-то в своем блоге то-то и то-то… Совершенно очевидно, что это отнюдь не естественная стихийная общественная активность. Это – технология. И вот когда технология, кажется, сработала, дала эффект – вот здесь уже можно и провести «политическую реформу». Или, как минимум, пообещать ее – кто после такого грандиозного успеха рискнет заявить, что эти «лидеры» ни на что не способны – даже такая страшная кремлевская авторитарная власть, видите, вынуждена с ними считаться…

Кстати, из сказанного никак не следует делать вывод, что и силы левые и патриотические не должны попытаться использовать открывающиеся возможности, хотя и понятно, что открывают эти возможности целенаправленно отнюдь не для них. Здесь все очевидно: на одной стороне – технологии и почти неограниченные ресурсы, плюс постоянное переформатирование правил, подстроиться под которые успевают, прежде всего, те, кто изменением правил и управляет. Но на другой стороне – правда. До сих пор побеждали технологии, ресурсы и изменение правил под себя. И объективно, кажется, ничто не мешает тому, чтобы это так продолжалось и дальше. Но это ведь не означает, что люди, готовые бороться за правду, на Земле более не родятся?

Кстати один из ключевых во всех обсуждениях вопрос выборов губернаторов в этой связи, на мой взгляд, все же пока можно отставить в сторону - как все-таки несколько второстепенный. Конечно, интересно, имеет ли власть в виду нормальные прямые выборы губернаторов из числа всех тех, кто выдвинулся сам и кого выдвинули политические партии, или же все-таки право избирать намереваются дать лишь из согласованных с Кремлем кандидатов. Но даже и в случае максимально свободного варианта, тем не менее, поясню свою позицию: сколько у нас было уже случаев, когда губернаторами становились представители той или иной оппозиции, и что с ними в большинстве случаев происходило дальше? Известно – послушно вступали в партию власти. Кто-то, якобы, чтобы не вредить своему региону, мол, иначе власть найдет способ сделать региону и всем его жителям хуже, кто-то – недвусмысленно ради дальнейшего лично карьерного более успешного существования. Значит, вопрос не столько в одном лишь механизме избрания или назначения губернаторов, но и в таких вещах, как срок, на который избирается кандидат во власть (у нас, как известно, все сроки пока лишь увеличиваются, обратного хода, на радикальное уменьшение этих сроков, пока никто не давал), возможность или невозможность для населения отозвать своего представителя, включая того же губернатора, а также в системе управления СМИ (одним на всю страну «общественным» ТВ здесь точно не обойтись, впрочем, о нем ниже) и во всей политической и моральной атмосфере жизни нашего общества, позволяющей безнаказанно предавать, которая с одним лишь изменением избирательного законодательства отнюдь не меняется.

И отдельного рассмотрения заслуживает инициатива с «общественным телевидением», в котором «ни одна сторона – ни государство, ни частный владелец – не будут иметь решающего влияния». Самое смешное, что приближенные к власти эксперты тут же дружно стали обсуждать один вопрос – согласится ли общество на абонентскую плату за такое телевидение. Это весьма напоминает стандартный спекулятивный прием, регулярно используемый при обсуждении вопроса о прогрессивном подоходном налогообложении. Вместо того, чтобы продуктивно обсуждать пороги и размеры ставок, например, при доходе до пятнадцати тысяч в месяц – пять процентов, со всего, что выше и до тридцати тысяч – десять процентов, далее до пятидесяти тысяч – пятнадцать процентов, до ста – двадцать и т.п., и начиная тысяч с трехсот – уже процентов пятьдесят, а со всего, что выше миллиона – семьдесят пять, вместо этого простых людей с доходами вряд ли превышающими двадцать-тридцать тысяч рублей в месяц сразу убивают наповал вопросом: «Вы согласитесь платить вместо тринадцати процентов тридцать пять?». Так и здесь: во-первых, причем здесь вообще «общественное»? ОРТ, если кто помнит, у нас уже было. И что – оно было сколько-нибудь объективнее? То есть, не в названии дело. И, разумеется, не в том, чтобы «ни одна сторона не имела решающего влияния» (и кто нашему президенту только такие формулировки придумывает?). Неужто от того, что будущим «общественным» телевидением будут на равных пополам владеть, например, государство и Абрамович, это телевидение станет сколько-нибудь более объективным? Или что-то изменится от замены Абрамовича на Прохорова? И они будут объективно освещать ключевые для России вопросы о засилии инфраструктурных монополий и о необходимости радикально пониженных по сравнению с мировыми цен на энергоресурсы для компенсации природно-климатических и географических особенностей страны? Или вместо бизнеса стороной вообще поставить «Общественную палату», но разве мы не знаем, как и из кого она формируется? Или на эту роль пойдет враз осмелевший «Президентский совет по правам человека»? И тогда нам по «общественному» ТВ честно расскажут не только о необоснованности судебного преследования руководителей «ЮКОСа» по второму делу, но одновременно и обо всей подноготной становления «Менатепа» и затем «ЮКОСа» - хотя бы на уровне того, что звучит сейчас в Лондонском суде?

Но и другая «башня Кремля» не сильно пока обнадежила. Грешно, конечно, выступать против созидательных инициатив и элементарного минимального наведения порядка хотя бы в одной отдельной отрасли. Но почему же лишь теперь проснулись?

Разве раньше – и год, и пять, и десять лет назад многие специалисты, включая и автора этих строк (см. хотя бы в моей книге «О бочках меда и ложках дегтя» главку «О введении конкуренции между разными сигналами светофора»), не выступали против всей реформы электроэнергетики, из которой естественно вытекают все нынешние проблемы, с которыми так кстати к выборам вдруг взялись решительно бороться? И если даже упростить и свести всю проблему лишь к проворовавшимся «отдельным» управленцам, то почему же в круг этих «отдельных», к праздничку снимаемых, попадает лишь какая-то сравнительная мелочь, чьи фамилии приходится даже зачитывать по бумажке, но не попадают фигуры ключевые? А обещанная «новая индустриализация» как соотносится со вступлением страны в ВТО и тем самым окончательным закреплением статуса страны как сырьевого придатка остального мира – от этого ведь не отказываются?

Так как же понимать все эти чудеса и предновогодние преображения? Как ни к чему не обязывающую шутку, которая постепенно сама рассосется - забудется? Или же как отступление на заранее тщательно подготовленные позиции – как дальнейшее потакание любовно взращенным «оппозиционным лидерам», сумевшим мобилизовать народный протест и под давлением требований которых, сами видите, власть вынуждена отступать?

И что в дальнейшем сценарии?

Возобновление ли под чутким руководством из-за океана борьбы одной кремлевской башни против другой (ее переход на «сторону народа»), с доведением ситуации до отмены президентских выборов и объявления новых, но уже с иным основным кандидатом от власти? Скорее всего, уже неявным для избирателей как представитель нынешней власти – из числа любовно взращенных «оппозиционеров». Это возможно. И, более того, весьма вероятно в случае, если левым и патриотическим силам удастся сплотиться вокруг одного кандидата, становящегося в этом случае на предстоящих (и отменяемых под каким-нибудь предлогом по такому сценарию) выборах весьма вероятно проходным.

Или же, напротив, все это не более чем новая «схема», в рамках которой мы все должны не допустить «Перестройки-2» с последующим развалом страны, сплотиться вокруг своей власти против заокеанского (хотя и руками как будто бы своих «оппозиционеров») вмешательства в наши суверенные дела?

Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/rost...2012-01-23.htm

23.01.2012

На что обратили внимание наши граждане на прошедшей неделе? На крушение самого большого и шикарного круизного лайнера в Европе у берегов Италии? Или на теледебаты на основном государственном телеканале между Зюгановым и Прохоровым? Или же на новости с «финансового фронта», по сравнению с которыми все предшествующее – сущая ерунда?

Крушение, конечно, совершенно нелепое, просто абсурдное. Но вот любопытная деталь. Буквально прошедшим летом дети знакомых, этакие не чуждые стремления к роскоши «современные динамичные», рассказывали о круизе у берегов Италии как раз на таком или, может быть даже и на этом самом лайнере. Полный восторг! И описывался этот восторг примерно в таких формулировках: «У них же там – мафия, никаких игр в демократию, и потому персонал так вышколен!». Признаюсь, не в курсе, имеют ли соответствующие судоходные компании какое-либо отношение к мафии официальной, общеизвестной и даже легендарной, или же только лишь к мафии не менее общеизвестной, но формально мафией не называемой – к сообществу транснациональных корпораций, успешно лоббирующих и строящих свой новый мир полной безответственности для выгодоприобретателей любого крупного бизнеса. Но факт остается фактом: судя по рассказам выживших пострадавших и очевидцев, готовность столь крупного судна к аварийной эвакуации и спасению пассажиров, равно как и поведение капитана и значительной части экипажа после крушения, скажем мягко, ломает стереотипные, навязанные, судя по всему, не более чем рекламой, представления и о надежности круизных лайнеров, и о выучке экипажей, и даже об этике капитана и команды.

Но не менее важна и другая деталь. А именно: исходный восторг части наших «молодых и динамичных», кстати, родом из вполне и более того благополучных семей и с хорошим образованием, перед мафиозной организацией – как какого-нибудь круизного дела, так и общества в целом. Поколеблет ли нынешнее кораблекрушение, исчерпывающе продемонстрировавшее, как прежняя вышколенность команды мгновенно сменяется равнодушием и трусостью, этот их детский восторг?

Или, может быть, я преувеличиваю преклонение части нашего населения перед мафией и мафиозной организацией дела? Вот тут стоит вернуться и ко второму нашумевшему событию – теледебатам между Зюгановым и Прохоровым.

Строго говоря, здесь все одновременно и абсурд, и точный расчет.

Прежде всего, какие дебаты – по государственному телеканалу – когда еще не все кандидаты зарегистрированы? И, более того, когда один из участников – уже полноценный кандидат, а второй – вообще еще неизвестно, будет ли по результатам сбора подписей официально признан кандидатом?

Но и понятно, зачем это делается. Игра многоцелевая, как минимум, двухцелевая.

Во-первых, если вовлечь в фальстарт иных кандидатов, то, как будто бы, уже и они, вроде как, нарушители – начали кампанию раньше срока. И тогда не только к ставленникам власти можно предъявлять претензии в связи с их очевидной интенсивной кампанией до регистрации всех кандидатов. Или, как минимум, иных кандидатов можно в части этики ставить как бы на одну доску с представителями власти.

Во-вторых, кандидата – лидера среди претендентов (если как в шахматах считать, что есть действующий чемпион и все остальные - претенденты) намеренно сводят как будто бы на равных с самым арьергардом. Тем целенаправленно психологически сразу и завышают рейтинг арьергарда, и снижают вес лидера.

В этих условиях, казалось бы, Зюганову и не надо было идти на эти фальш-дебаты. Но, с другой стороны, возможностей публично выступать и проявлять себя чрезвычайно мало, а в случае отказа – еще и пошла бы массовая кампания обвинений в том, что, мол, боится – отказывается выступать…

Кстати, на мой применительно к этой стороне вопроса непредвзятый взгляд, обе стороны оказались в плену предварительных заготовок для команд сторонников, задававших вопросы из зала. Причем, заготовки, может быть, за исключением сильного вопроса о проданном оптом за границу стратегическому конкуренту кобальте, оказались, в общем-то, по сути … одинаковые – различающиеся лишь деталями и обоснованием. Их было всего, собственно две: колоть противника на то, зачем он идет на выборы – знает ведь, что президентом не станет, и затем давить, обвинять, что кандидат-противник не отвечает на вопрос. Причем, как это ни парадоксально и удивительно для тех, кто представляет себе подобную схватку как столкновение «динамичных» с «ортодоксами», тем не менее, представители олигарха показались мне более уже буквально тупо упертыми в этой своей домашней заготовке…

Определенной слабостью кандидата от левых сил показалось мне некоторое стремление к умиротворению, в том числе, даже и тогда, когда ведущий уже явно позволял себе лишнее. Например, почему на явно излишне затянувшееся настойчивое требование срочно назвать кандидата в премьеры, вместо общего уговаривания, что «у нас все нормально и будет коалиционный премьер», было не заявить жестко, что мы сами, а не под давлением, решаем, когда, где и что нам заявить, а уж фигуру кандидата в премьеры назовем не всуе, в ходе шоу на одном из телеканалов, а на специальной пресс-конференции – одновременно для всех российских СМИ…

И, тем не менее, несмотря на любые сиюминутные выигрышные ходы или, напротив, просчеты каждой их сторон, самое любопытное: можно ли представить себе в нашей стране, после всего пережитого за последние два десятка лет и, казалось бы, осмысленного, чтобы эти два кандидата – основной на этих выборах представитель левых и патриотических сил и представитель привластного олигархата - действительно шли по голосованию телезрителей «ноздря в ноздрю», а периодически так даже и с небольшим перевесом олигарха? Оказывается, такое представить возможно – вот оно, только что мы все наблюдали.

Правда, стоит заметить, что вопрос о честных выборах или, применительно к данному случаю, о честном голосовании уместен не только на выборах власти, когда, как минимум, есть хотя бы какие-то публичные правила и внешние наблюдатели, но и, тем более, применительно к подобным шоу. И, коль скоро здесь-то как раз нет ни малейших механизмов гарантирования честности подсчета, не говоря уже о пресечении целенаправленного накручивания голосов, скажем так, корпоративно организованными звонками с разных номеров (а кто и сколько денег может вложить в эту элементарную услугу, очевидно), то, наверное, логично жестко запретить подобные шоу с якобы честным подсчетом голосов сторонников на период самой избирательной кампании. Но это только если хотеть провести кампанию честно, а не, напротив, ввести массы телезрителей в заблуждение.

С другой же стороны, я ведь своими ушами слышал восторги «молодых и динамичных» перед мафиозной (якобы – так это на самом деле или нет, повторю, я не знаю) организацией круизов вдоль берегов Италии. Так, если уместно восторгаться мафиозной организацией дела где-то в далекой Италии, то почему же столь же искренне не отдать свой голос своему местному мафиози? Пускай приходит и володеет нами, а мы – такой вот парадокс - будем и далее гордо звенеть о том, какое мы «свободное поколение»…

И далее – о расширении нашей «свободы».

Оказывается, наш Минфин планирует дальнейшее ограничение хождения наличных и его долю в общем денежном обороте, в частности, принудительный перевод расчетов граждан за покупки на банковские карты. Что ж, вопрос отнюдь не чисто технический и вовсе не безобидный для населения, включая и ту часть, что так дорожит и гордится своей свободой. Обосновывается все, как всегда, понятно, борьбой с коррупцией. Но, очевидно, это может иметь отношение к коррупции лишь самой мелкой, буквально, низовой. Но ведь вовсе не она является нашей главной проблемой. Коррупция же более высокого уровня, которая и определяет всю нашу жизнь, включая все продолжающиеся тенденции деградации, от наличных в конвертах, портфелях и чемоданах уже давно ушла. Целые вагоны наличности, видите ли, двигать уже слишком неудобно – все давно и успешно переведено в безналичные.

Какие же могут быть еще основания для принудительного перевода расчетов в безналичные? Известно: концентрация финансовых ресурсов ради… Вот ради чего - обычно либо умалчивается, либо утверждается в общем – ради экономического развития. Но это уже лукавство. Единственным обоснованием принудительной концентрации финансов в банковской сфере, равно как и единственным общественно значимым обоснованием вообще существования этой банковской сферы может быть только одно – вложение сконцентрированных ресурсов в национальную производительную экономику. Но мировые правила финансовой игры, которым мы покорно подчиняемся, выстроены таким образом, чтобы обеспечить, прежде всего, наиболее беспрепятственное перетекание финансовых ресурсов через государственные границы. А значит, если условия для притока ресурсов в свою национальную производительную экономику созданы, то по этим законам (если они не лицемерны и если оставить вне рассмотрения некоторые нюансы) деньги в нашу производительную сферу придут и извне. Если же эти условия не созданы или же если они еще и объективно хуже, нежели где-то еще, то как ты деньги здесь в банковской сфере ни концентрируй, своей производительной сфере все равно ничего не достанется – все уйдет туда, где деньгам радостнее и веселее.

Ладно, предположим - лучше, в том числе, своей производительной экономике от того не будет, но и хуже ведь тоже не станет? А это как посмотреть.

Как известно, противники перевода всего и вся на всякие там «универсальные электронные карты» и т.п. игрушки запугивают нас тем, что таким образом мы попадем под тотальный государственный контроль. Хорошо ли это? Мне, предположим, не очень нравится, хотя и не сильно пугает. Но радикально более мне не нравится попадание под тотальный контроль сил иных – непубличных. Под контроль тех сил, которые мы никогда и никоим образом, даже при всех известных недостатках выборного процесса, не избираем. Более того, под контроль сил, которые нам вообще ничем не обязаны, и отчитываться перед нами о своей деятельности в принципе никоим образом не собираются. Я имею в виду свои и транснациональные корпорации, а также и такое их ключевое руководящее подразделение как финансовые институты. В отличие от многих наших «молодых и динамичных» я свободу в современном мире понимаю как свободу, прежде всего, от финансовой кабалы, от кредита и вынужденной затем зависимости от работодателя, который, в связке с ростовщиком, может не просто уволить тебя с той и иной работы, но разом лишить всего имущества.

Так, скажут мне, не бери кредитов – и будешь свободным. Да, именно так многие из нас и поступают. Но не все понимают при этом, что и в этом случае их свобода – сугубо временная и, в общем-то, иллюзорная. Кажется, Бисмарк говорил, что меня не интересуют намерения противника, но интересуют его возможности. В том смысле, что намерения неминуемо проистекают затем из возможностей. А вся история нам говорит о том, что ростовщик, не ограниченный в возможностях и ресурсах, часть полученных ресурсов обязательно тратит на лоббирование – на создание для себя все лучших и лучших условий. Что, важно понимать, неминуемо будет означать для всех «свободных» граждан не только лишь условия кредитования, но и общие экономические и социальные условия все более и более кабальные, требующие обращения к нему – к спасителю-ростовщику.

Значит, у каждого из нас должно оставаться право, как минимум, добровольно не вскармливать своего противника и будущего - когда его возросшие возможности вызовут новые намерения - господина. Как минимум, право минимизировать свои взаимоотношения с банками, обращаться к ним лишь при острой необходимости, например, для перечисления средств. Но и права такого дозирования взаимоотношений с банками нас сейчас планируют лишить – нет, будете в полной и абсолютной зависимости…

А пока и без этого, без очередного планируемого решительного удара, загоняющего нас всех в уже безусловные дойные коровы для ростовщика, заголовки в новостях звучат примерно так: «Российские банкиры в шоке от прибыли».

И действительно: в позапрошлом году прибыль российских банков была беспрецедентной – 550 млрд. рублей, а в минувшем – еще на треть выросла – почти 750 млрд. рублей.

Всех поздравляю. Но, может быть, хотя бы какие-то крохи от этого достались и тем, кто что-то реальное производит? Конечно, достались. Но только не в нашей стране. Куда, на какие счета и в каких уже зарубежных банках будет переведена львиная доля этой прибыли? Американскому ВПК, недвусмысленно готовящемуся к победоносной войне одновременно с двумя региональными державами (одной из которых, в конце концов, безусловно, окажемся и мы), немало достанется точно. От нашей банковской системы – то есть от нас с вами.

И о дальнейшем, уж извините, без сарказма, хотя и невероятно печального, говорить уже никак невозможно.

У США осталась лишь одна проблема: для подготовки к успешной победоносной войне денег все равно не хватает, кризис, знаете ли. Глава МВФ – женщина душевная - вошла в положение и рекомендовала России увеличить резервирование средств во всяких неприкосновенных фондах – это было еще в конце прошлого года. И вот радостная новость: российская власть, даром что уже и без Кудрина, тем не менее бодренько отвечает «Есть!». И направляет в Резервный фонд (тот самый, дальнейшее движение средств в котором от своих граждан тщательно засекречено) еще больше - около 1,1 триллиона рублей так называемых «нефтегазовых доходов».

А тут и Кудрин – тот самый, что, с одной стороны, вроде, отстранен, но, с другой стороны, все также друг, соратник и «член команды», плюс одновременно «посредник в переговорах между властью и обществом», тщательно и подробно объясняет, что никак «нельзя взять деньги от нефти «и что-то построить». Подробно так объясняет – все «деловые» издания опубликовали фрагменты или, как минимум, процитировали.

И вся схема нашего денежного оборота и в целом экономического механизма стала понятна для всех, кто раньше, может быть, не догадывался, что у нас государство – вовсе не суверенное. Что наш Центробанк – не более чем меняльная контора от имени и по поручению Федеральной резервной системы США – об этом кое-кто и ранее догадывался. Но что наше родное правительство, оказывается, не более чем нижестоящее подразделение этой меняльной лавки - об этом так прямо и недвусмысленно, да еще и чуть ли ни с некоторым чувством профессиональной гордости до сих пор не говорил никто. У Центрального банка, надо понимать (а как заявления Кудрина трактовать иначе?), есть приоритет в покупке валюты у продавцов наших энергоресурсов за рубеж даже и перед правительством страны (!) – валюта автоматически переводится в автоматически же печатаемые под нее рубли и столь же автоматически попадает на рынок, вызывая инфляцию. Все. Ничто иное в принципе невозможно. Самолет на автопилоте, и летчикам строго настрого запрещено просыпаться.

И иллюстрирует бывший министр финансов свою строго научную теорию картиной роста цен на цемент в три раза. Сама мысль о том, что кто-то на рынке стратегических товаров может и должен играть ту же стабилизирующую роль, что призван играть на рынке финансовом Центробанк, и потому святая обязанность правительства обеспечить в такой ситуации (а еще лучше, разумеется, прогнозируя ее) своевременное строительство и ввод в эксплуатацию необходимого количества цементных заводов (причем, необязательно государственных – есть рычаги и для стимулирования частных инвестиций) – видному «соратнику и члену команды» просто и в голову не приходит. Равно как ему же и не приходит в голову, что это же правительство предварительно должно было принять меры к ограничению «мыльного пузыря» (что раздут именно сугубо спекулятивный пузырь – было очевидно для всех, вопрос был лишь в том, когда он лопнет) цен на элитную и офисную недвижимость в столице – с тем, чтобы, в том числе, не было ни столь резкого роста цен на цемент, ни затем столь резкого падения спроса на этот товар…

И далее – исключительно о роли и механизмах деятельности ЦБ (именно как чужого филиала – нашей местной меняльной лавки) – и это не бывший председатель ЦБ, но бывший министр правительства, более того – зампред правительства, ответственный за весь «экономический блок». Так он и, будучи одной из ключевых фигур в правительстве, искренне считал там себя не более чем помощником Центробанка (опять напомню, в свою очередь – не более чем филиала – меняльной лавки ФРС США)? Или теперь искренне и, наверное, не без оснований, вознамерился возглавить вышеупомянутую меняльную лавку? А почему бы и нет – если столь «ценный соратник и член команды»? Тем более, так ясно нам объяснивший, почему мы все и далее своим трудом должны вскармливать исключительно американский ВПК…

Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/ekon...2012-01-31.htm
31.01.2012

Что в мире? Очередной Давос, в котором единственная сенсация – отсутствие китайской делегации. И дальнейшее давление «мирового сообщества» на Иран и Сирию. У нас – избирательная кампания. Тактика ее уже более или менее понятна. А именно: во-первых, резкое как будто расширение информационного поля. На экранах вдруг появились фигуры «несистемной» оппозиции, возникли дебаты и дискуссии с участием новых-старых лиц. И, во-вторых, параллельно с этим – изобилие тщательно выстроенных даже не телепередач, а неких саг, сказаний о великих деяниях тех, чьи фигуры, на фоне некоей предвыборной суеты претендентов, должны выглядеть абсолютно убедительно, исторически обоснованно и, без преувеличения, монументально.

Особенно прозрачно именно на эту тактику (в общем-то, вполне типовую, дополненную теперь лишь некоторым приоткрытием эфира для ранее ограниченных для демонстрации, но по существу, тем не менее, «классово своих» лиц) указывает новая телепередача на Первом телеканале «Гражданин Гордон». Кто видел, просто не мог не обратить внимание на нескрываемое демонстративное презрение ведущего к участникам передачи – представителям политических партий и их, в его понимании, бесплодным и бесперспективным потугам. При том, что задача ведущего - имея в виду хорошего, квалифицированного ведущего – создать нормальную деловую и взаимно доброжелательную атмосферу, структурировать дискуссию, вести ее к возможности каких-то логических выводов, а не прерывать ее и уводить на что-то второстепенное каждый раз, когда какая-то логика возникает, это, надо понимать, высоким профессионалам с общероссийского Первого телеканала неизвестно…

К слову, коли уж заговорили про телевидение (но на этом про телевидение и закончим), нельзя не упомянуть продолжение дискуссий между Кургиняном и Сванидзе на государственном телеканале. Должен отметить, что последняя дискуссия была во многом знаковой. В частности, с моей точки зрения, заслуживает внимания четко продекларированная позиция стороны Сванидзе, высказанная бывшим шефом «Коммерсанта» Васильевым, что разрушение СССР было «офигительным», а также и ее дальнейшее развитие – что если выбирать между получением денег от своего правительства и ЦРУ, то лучше уж от ЦРУ. При этом, особо обращаю внимание, никто из других представителей данной стороны немедленно не встал и тем самым не отказался сидеть с Васильевым на одной скамье, никто не отмежевался решительно от его позиции.

И этот же Васильев, буквально, со страстью пытался затем убедить аудиторию, что в период, когда «Коммерсант» принадлежал Березовскому, они, тем не менее, в его пользу категорически не допускали ни малейших реверансов. Что ж, допускаю – про упрощенные комплименты в пользу конкретного олигарха. Но что «Коммерсант» в то время был, безусловно, передовым отрядом и мощным оружием в руках олигархата в целом – кто рискнет с этим спорить? Достаточно напомнить про позицию «Коммерсанта» в период (лето-осень 1995 года), когда Совет Федерации (тогдашний – первый, настоящий, выборный) боролся против сдачи всех наших природных ресурсов оптом США и транснациональному капиталу через лоббировавшийся им механизм «соглашений о разделе продукции». А также и позднее (1996-1997 гг.), когда Счетная палата (тогдашняя – первая, формировавшаяся еще более или менее самостоятельным парламентом и без участия президента) выявила грабительскую и притворную сущность «кредитно-залоговых аукционов».

Стоит также заметить, что Кургинян в этой передаче в целом оказался на высоте, в частности, сумел обострить дискуссию и обратить внимание аудитории на ключевых разоблачающих себя высказываниях оппонентов. Но, к сожалению, с моей точки зрения более акцентировал внимание на некоей «вседозволенности» информационной открытости вместо иного – акцента на массированности целенаправленных информационных вбросов, для которых используются колоссальные ресурсы, и одновременного системного умолчания о важнейшем, о ключевых деталях. Хотя допускаю, что это некоторое искажение позиции и дефект передачи, если я правильно понимаю, транслирующейся не в прямом эфире, а в записи, то есть после редактирования.

И после такого вступления – о двух событиях, безусловно, связанных с предвыборной кампанией, но одновременно и с двумя высшими руководителями государства.

Первое – посещение президентом факультета журналистики МГУ. Откликов и эмоций много, но, с моей точки зрения, говорить особенно не о чем. Действительно, стоит ли восхищаться тем, что профессиональный преподаватель способен выступать вживую перед студенческой аудиторией, что все еще не разучился. Так это умеют еще десятки и сотни тысяч преподавателей по всей стране. Я же, со своей стороны, обратил бы внимание скорее на иное: а чем обоснован выбор именно факультета журналистики? При том, что это в МГУ - уж точно далеко не самый важный и заслуженный (если говорить о реальных научных достижениях) факультет.

Самый элементарный ответ, конечно, на поверхности: этот факультет ближе всех к Кремлю – ехать меньше и обеспечить безопасность проще. Но, с другой стороны, уместно ли подобные вопросы решать на основе столь элементарных и, на самом деле, абсолютно второстепенных аргументов? И, уж если столько слов потрачено на декларирование «модернизации», то, наверное, начинаться она должна с общения не с журналистами. А с кем? Да с кем угодно – с экономистами, философами, правоведами, математиками, физиками, биологами. С филологами, наконец, но только не с журналистами.

Почему? Да потому, что журналистика – это про все и, одновременно, ни о чем. И на страницах «Столетия», к примеру, если какие-то авторы вызывают интерес, то не потому, что они талантливые журналисты, но потому, что изначально они серьезные специалисты в чем-то другом, базисном, зачастую не в одной, а одновременно в нескольких отраслях знаний.

И, согласимся, провести успешную встречу на факультете журналистики, наверное, легче. Почему? Да потому, что вопросы все будут, наверное, грамотно сформулированные, – все-таки на журналистов учат – но, никуда не деться, поверхностные. И ответы - столь же поверхностные - вполне удовлетворят. Ведь ничто, кроме журналистики (искусство стандартного восприятия и ориентированного на него более или менее стандартного изложения) всерьез-то еще освоить не успели…

И второе событие – изложение премьером и кандидатом в президенты своей экономической программы.

Прежде всего, обращает на себя внимание издание, в котором материал опубликован. Это газета «Ведомости». Но на кого ориентировано это издание? По моей оценке, скорее это – рупор транснационального капитала. Выбор издания для опубликования того или иного манифеста, применительно к высшим должностным лицам государства, как читатель, наверное, догадывается, всегда вопрос политический.

Кстати, ряд российских представителей, скажем так, транснационально ориентированной экономической мысли или, иначе говоря, экономистов воинствующе либеральной школы уже высказали свои комментарии. В частности, проректор Российской экономической школы Константин Сонин. И их вердикт (легко найти в Интернете) в отношении опубликованного экономического манифеста, скажем мягко, весьма неодобрительный. Так что же, послание не достигло цели? Или это они так «капризничают», внутренне одобряют, но хотели бы выжать что-либо для себя еще большее?

И теперь к самой экономической программе. В ней содержится ряд совершенно верных констатаций и тезисов. Прежде всего, о необходимости построения экономики менее зависимой от изменчивой внешней конъюнктуры и более самодостаточной.

Далее же – о методе достижения цели: «При этом в диверсификации экономики мы не можем рассчитывать на протекционистские меры». Но почему же – спрашиваю я, гражданин России, не являющийся поклонником газеты «Ведомости» и сторонником их ценностной системы, - не можем, если ранее все, повторю, все без исключения государства, добившиеся вопреки сильным мира сего (или, исторически, вопреки сильным мира того, то есть, самым сильным в соответствующие исторические периоды) опережающего развития, обязательно и непременно использовали для этого протекционистские меры? И нам дают ответ: потому что «Чрезмерный протекционизм всегда приводит к застою, низкому качеству и высоким ценам».

Все ли понятно? И, главное, со всем ли согласны? В частности, согласны ли с тем, что протекционизм вообще таким образом как бы автоматически приравнивается к «чрезмерному протекционизму»? К чему такая явная подмена в основополагающем тезисе, при том, что в реальной практике сегодняшнего дня ни лидеры современного мира, включая США и ЕС, ни даже наша родная страна и ее правительство, ведомое автором данного манифеста, в принципе от протекции тем или иным отраслям не отказывается?..

Далее стоит выделить еще одно знаковое заявление. А именно: «Разумеется, сейчас никто не будет повторять опыта Советского Союза, который в условиях противостояния с Западом сформировал полностью автономную технологическую базу». Заявление интересно тем, что в нем объединены два, на самом деле, принципиально важных понятия. Первое – многогранный опыт Советского Союза, который в данном случае, с учетом и последующего текста, подается, скорее, как негативный, якобы приведший к технологической отсталости. Цитирую: «В итоге основная часть «оригинальных» технологий в условиях изоляции отстала от конкурентов, что выяснилось, как только упал железный занавес». Хотя, на самом деле, вряд ли подобное уместно обоснованно утверждать. Вернее было бы говорить об ином – о том, что этот опыт на протяжении всего периода существования Советского Союза все же не позволил СССР полностью, во всех отраслях, догнать и перегнать весь остальной развитый мир. Но это, согласитесь, было бы уже качественно другое утверждение… И совершенно иное, повторю, смешанное здесь воедино, – опыт противостояния, столь, казалось бы, вожделенной научной и технологической конкуренции, предположим, даже независимо от различия социальных и политических систем. Кто сегодня рискнет всерьез утверждать, что этот опыт научной и технологической конкуренции, этого великого конкурентного противостояния был для науки и самых передовых технологий вредным и бесплодным? Для подобных утверждений нет ни малейших оснований.

Так что же в результате предлагается нам? «Россия обязана занять максимально значительное место в международном разделении труда не только как поставщик сырья и энергоносителей, но и как владелица постоянно обновляющихся передовых технологий как минимум в нескольких секторах». Но, главный вопрос: возможно ли это без выше осужденного автором манифеста некоторого, назовем вещи своими именами, противостояния? И вопрос не менее важный: является ли некоторое отставание однозначным и безусловным диагнозом? А в условиях противостояния – диагнозом фатальным требующим безусловного отказа от самого противостояния, сдачи самостоятельных позиций и принятия условий, диктуемых победителем?

Кстати, ряд либеральных критиков, давших, как я это уже отметил выше, весьма низкую оценку этому экономическому манифесту, отметили, что кандидат слишком погрузился в технические детали, вплоть до перечисления отраслей – кандидатов в «локомотивы» развития, а это, мол, не президентское дело. Что ж, соглашаться с этой претензией или нет - дело вкуса. Но, в свою очередь, обращаю внимание на то, что вопрос, на котором я сейчас заостряю внимание, отнюдь не технический, а самый что ни есть фундаментальный, мировоззренческий, стратегический. То есть, безусловно, как раз именно президентского уровня.

И поясню свою позицию: без противостояния в современном конкурентном мире нет и не может быть подлинного развития. И, тем более, не может быть ни самостоятельного прорыва, ни занятия достойного места на глобальных рынках. Представим себе, что «Гугл» отказался бы от противостояния с «Эпплом» и «Майкрософтом», тем более, что в сфере разработки программных оболочек, казалось, эти монстры опередили всех вокруг навсегда. Предположим, «Гугл» попытался бы мирно «встроиться» в уже существовавшее глобальное разделение труда – каким был бы результат? Результат был бы примерно такой же, какой мы имеем сейчас во взаимоотношениях российского авиастроения и мирового – нам милостиво разрешают делать какое-нибудь крыло для «Боинга» плюс пассажирское кресло. Величайший, согласитесь, прорыв. И «Гугл», при таком подходе, сейчас довольствовался бы ролью второстепенного игрока на подхвате у старших товарищей. Никакого «Андроида» и всех известных глобально конкурирующих по всему миру устройств на его основе сейчас попросту бы не было. И не было бы ни прибылей, которые «Гугл» вкладывает в дальнейшую конкурентную борьбу, ни амбициозных кадров, которые выпестованы и воспитаны именно на этом противостоянии. Не зря ныне покойный Стив Джобс был готов «вложить все деньги «Эппл» в уничтожение «Андроида». Не успел, не удалось…

Аналогично применительно к конкуренции «Интела» и «АМД». Все ведь уже давным-давно знают, что «гарантия качества – значок Интел на компьютере». Казалось бы, «АМД», постоянно отстающий в на целое поколение в микроминиатюризации чипов, должен был давно уже сдаться. Но нет – не сдается. Находит свои оригинальные решения, в какой-то степени компенсирующие отставание, мирится с тем, что вынужден продавать свою продукцию, практически аналогичную по параметрам, все же несколько дешевле. Но мы видим, что практически любую компьютерную технику самых именитых фирм можно встретить и с процессорами «Интел», и с процессорами «АМД» - вроде, чуть хуже по массово-габаритным показателям и по тепловому режиму, но и чуть дешевле. Казалось бы, фатальный диагноз можно было поставить уже давно, но от борьбы никто не отказался. И вот новость прошедшего года: новое поколение процессоров «АМД» для нетбуков и мобильных устройств по ряду параметров оказалось даже лучше, чем процессоры «Интел». Это отнюдь не означает, что «АМД», наконец, победил. Но это означает, что промежуточный результат, промежуточное отставание, каким бы серьезным оно ни казалось, вовсе еще не должно быть основанием для постановки фатального диагноза и отказа от конкурентного не встраивания (с согласия и благословения конкурентов), а конкурентного именно противостояния.

Таким образом, в экономическом манифесте нашего премьера и кандидата в президенты, если не углубляться в детали (хотя они и заслуживают внимания и отдельного рассмотрения), то, с моей точки зрения, самое фундаментально уязвимое место – это, несмотря на все намерения строить «новую экономику», тем не менее, одновременно, декларация о продолжении прежней линии на отказ от противостояния и готовность вписываться в правила игры, навязываемые извне сильными нынешнего мира. А ведь эти правила – недвусмысленный инструмент именно недопущения для всех остальных опережающего развития и возникновения возможности их выхода с самостоятельным вызовом сильным мира сего.

Подробности программы также важны, равно как и их общетеоретическая основа. И мы обсудим это в последующих публикациях.
Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/glav...2012-02-06.htm
06.02.2012


Есть несколько тем для обсуждения. Первая – конечно, прошедшие в минувшую субботу, несмотря на мороз, многочисленные шествия и митинги. Вторая – настоятельное требование к нам от просвещенной Европы во что бы то ни стало зарегистрировать Явлинского кандидатом в президенты. Третья, в продолжение предшествующей статьи – об экономической программе. И тема четвертая, возникшая как реакция на «парад будущих кабинетов» - что и почему сейчас предлагается, и насколько это обдуманно.

Начнем с митингов. Это то, что сейчас обсуждают все. И что к этому добавить? Я бы добавил лишь одно. Гневный акцент оппозиции после прошедших выборов был сконцентрирован на гражданине Чурове, занимающем высокую и ответственную должность, которого называют «волшебником», но каковым, на самом деле, он вовсе не является. Более того, сейчас представление о честных выборах преимущественно сводится к более или менее честному подсчету голосов на самом завершающем этапе кампании. В лучшем случае – плюс свобода регистрации кандидатов. Это важно. Это абсолютно необходимо, но недостаточно. Не менее важный, если не главный инструмент воздействия на будущий результат – массовые СМИ, прежде всего, телевидение и, в условиях постоянных теперь транспортных пробок, ФМ-радио. Про это, разумеется, тоже немножечко говорят, но, обратите внимание, совсем чуть-чуть. Как будто это – что-то второстепенное. И говорят исключительно как про засилие лишь государства. На самом же деле, обратите внимание на новое явление, приближающее нас в этом смысле к «цивилизованной» Италии времен триумфов Берлускони (а ныне фактически государству-банкроту): у некоторых кандидатов, в частности, у кандидата от олигархии, есть просто свои собственные СМИ. И как мило наблюдать бывшего шефа «Коммерсанта» и одного из руководителей «Общественного российского телевидения» известного циника (это – не мое определение, он сам себя так представляет) Андрея Васильева, берущего на таком ручном телеканале интервью у «своего друга» кандидата Прохорова в программе с пафосным названием «Гражданин Президент»... И что тогда такое наши выборы? Соревнование между административно-финансовым ресурсом унии власти и олигархата и чисто финансовым ресурсом конкретного олигарха?

Но просвещенную Европу волнует иное – Явлинского не зарегистрировали. Что ж, попробую абстрагироваться от своего обоснованного неопровержимыми фактами негативного отношения к этому политику. Удовлетворил ли он требованиям, предъявленным для регистрации кандидата? Нет. В то же время, в принципе справедливо ли, что созданы такие условия и такие препятствия, которые преодолеть практически невозможно? Явно несправедливо. Но следует ли из этого, что нужно зарегистрировать именно этого политика, за которого заступилась сама Европа? Встречный вопрос: а где же была Европа, когда по еще существенно более надуманным, по просто несопоставимо более несправедливым основаниям отказали в регистрации и даже в праве собирать подписи в свою поддержку генералу Ивашову?

Вот и весь разговор. Ставила бы Европа вопрос о том, что вся кампания по таким заведомо несправедливым и ущемляющим права десятков миллионов граждан России недобросовестна и ее результат будет нелегитимен, это было бы юридически, может быть, и не вполне корректно – вмешательство в дела другого суверенного государства. Но было бы все же морально обоснованно и приемлемо. Когда же Европа заступается лишь за одного конкретного «своего», согласитесь, это не может и не должно вызывать никаких реакций, кроме возмущения.

Тема третья – продолжение разговора о «новой экономике» и соответствующей экономической программе. Итак, применительно к современной России и современной мировой экономике (рушащейся в прежнем виде на глазах), стоит зафиксировать: определение российской экономики как «органической части экономики мировой» никоим образом нельзя рассматривать как достижение. Тем более, при констатации даже более сильной «интегрированности» России в мировую экономику, нежели у других стран. Фактически, при констатации нашей большей односторонней зависимости. Есть уже почти единое понимание и в обществе, и декларируемое как лево-патриотической оппозицией, так и властью (точнее, кандидатом в президенты от власти), что нам жизненно необходимо ограничение этой зависимости, строительство экономики более самодостаточной. Но возникают два принципиальных вопроса.

Первый: насколько строительство более диверсифицированной и самодостаточной экономики в принципе совместимо с самой идеей вступления страны в ВТО? Здесь позиции власти и лево-патриотической оппозиции расходятся. Власть полагает, что одно другому не противоречит. Лево-патриотическая оппозиция же считает что это вещи в нынешних условиях несовместимы. Моя точка зрения, неизменная на протяжении уже более десятка лет – ВТО вообще организация в современном мире скорее вредоносная, нежели полезная. Для нас же – чрезвычайно опасная, фиксирующая наш статус полуколонии и препятствующая развитию. Стоит ли напоминать, что силы вульгарно-либеральные вообще исходят из того, что каким мировое разделение труда складывается «естественным образом», таковым ему и надлежит быть. То есть, никаких сознательных усилий для изменения ситуации, за исключением общего «совершенствования инвестиционного климата», государство прилагать не должно…

И вопрос второй: если экономику все-таки целенаправленно диверсифицировать, то кто это будет делать? Могут ли это делать те же, кто на протяжении предшествующих двух десятилетий «интегрировал» Россию в мировую экономику исключительно в роли абсолютно зависимого сырьевого придатка?

Стоит заметить, что нынешний «парад теневых правительств», к которому мы еще ниже вернемся, возник не просто так, не только как общий и типовой пиаровский ход. Мол, неважно, кого заявить, главное – быстрее и ярче фигуры, чтобы дать пищу для обсуждения. И плюс как бы подкрепиться авторитетами. В нынешней ситуации для такого «парада» есть особые основания. А именно: фигуры, заявляемые как кандидаты в команду будущей власти, должны своими именами и образами подтвердить обещания кандидатов осуществить решительные перемены.

В этой связи нельзя не обратить внимание на некоторый дуализм и парадоксальность позиции нынешнего премьера – кандидата в президенты от действующей власти. Если бы нынешний премьер выступал в своей кампании исключительно как гарант стабильности и преемственности курса, как это и было в прежние избирательные кампании, то ему было бы вполне естественно в своей команде ничего радикально не менять. Но если он позиционируется одновременно в двух образах – и гаранта социальной стабильности, и, одновременно, реформатора, призванного осуществить решительный поворот в экономическом курсе, то вопрос о том, кто же будет осуществлять этот поворот, становится ключевым. И этот вопрос может превратиться в серьезное сомнение при условии, что вопрос о формировании будущей правительственной команды отдается на откуп нынешнему президенту. Президенту, напомню, заявленному как будущий премьер, но славы национально ориентированного реформатора в экономической сфере, как известно, до сих пор не снискавшему.

И, более того, речь о нынешнем президенте, как известно, опиравшемся весь период своего правления, прежде всего, на радикально либеральные силы. На те самые силы, которые сейчас совершенно недвусмысленно и даже демонстративно «валят» премьера. Или, как минимум, всеми силами стараются создать ситуацию, в рамках которой нынешний премьер, даже если и победит, тем не менее, должен будет стать руководителем заведомо изначально слабым, легитимность которого в результате окажется под вопросом. Под большим вопросом и нуждаясь для признания в «милости» со стороны «мирового сообщества».

А ведь этот сценарий – крайне негативный для нашего будущего. В том числе, для самой возможности поворота к какой-либо новой экономике. Напомню, один раз в новейшей истории мы его уже проходили – когда Запад осенью 1993 года поддержал осуществленный Ельциным, но инициированный гайдаровско-чубайсовской «либеральной» командой антиконституционный государственный переворот. Безвозмездно подобный бандитизм «мировым сообществом», разумеется, никогда не поддерживается. И мы знаем, что Запад затем на долгие годы взял под практически полный свой контроль всю экономическую политику нашей страны. Точнее, всю политику, направленную на разрушение прежнего экономического и оборонного потенциала. И этот контроль до сих пор не в прошлом - равно как и люди, являвшиеся ставленниками Запада в проведении политики уничтожения нашей страны как самостоятельного субъекта мировой экономики и политики.

Соответственно, принципиальный вопрос. Конечно, дал слово – держи. Но ситуация ведь с тех пор радикально изменилась. Силы, на которые недвусмысленно опирается кандидат в будущие премьеры, столь же недвусмысленно «валят» или, как минимум, ослабляют пообещавшего ему премьерство кандидата в президенты. Так разве после этого обязательство предоставить такому «двойному агенту» премьерский пост должно оставаться в силе?

Кто-то решит меня упрекнуть: мол, в прошлой статье обещал далее про подробности экономической программы, а сам совсем о другом – о кадровой политике и об опасном давлении «праволиберальных» сил. Но что же делать, если именно кадровая политика в нынешних условиях, включая вопрос о том, кто же возглавит будущее правительство для реализации идеи строительства новой экономики, как раз и оказывается самой-самой критически важной подробностью экономической программы?

То есть, если о новой экономике всерьез, то можно о ней далее и вообще ничего подробно не говорить, может быть, вынужденно и не торопиться отказываться от своего обязательства в отношении нынешнего президента – факт «двойной игры» можно припомнить и после выборов. Но обязательно демонстративно осуществить иные изменения в команде.

Кстати, а кого (кроме нынешнего президента – кандидата в премьеры) уважаемый читатель счел бы первыми кандидатами на снятие в рамках истинной смены экономического курса? В рамках его поворота на более национально ориентированный и нацеленный на диверсификацию экономики, высокотехнологичное развитие и достижение большей степени самодостаточности. Кудрина? Его уже сняли, но отнюдь не для демонстрации смены курса – напротив, он остается видным «членом команды». Христенко? Его тоже уже… Но не сняли, а перевели. Причем, наградив орденом и даже и с некоторым повышением – на Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана, сместив предварительно Глазьева. Кто далее?

Далее, с моей точки зрения, должно было бы быть не правительство, а, прежде всего, Центральный банк. О чем, к сожалению, в экономической программе практически умалчивается. Умалчивается о фундаментальной роли Центрального банка в определении качественного характера национальной экономики. И, соответственно, о необходимости его радикального реформирования. А ведь фигуры нынешних руководителей – твердых гайдаровцев и чубайсовцев Игнатьева и Улюкаева - совершенно однозначно символизируют «встраивание» России в мировую экономику абсолютно покорно на условиях, диктуемых США и под их полным контролем.

Стоит ли далее говорить о Министерстве экономики, Минобразования, здравоохранения и соцобеспечения, обороны и т.п.… Дождемся ли мы подобных ясных и однозначных сигналов?

Кстати, ко мне, как и к любому автору, имеющему критический взгляд на действительность, периодически предъявляются претензии: почему только критика, а где же конструктив? То есть, что я предлагаю? Применительно к вышеописанным «подробностям» экономической программы, очевидно – подкрепить программные положения о намерении строить новую экономику соответствующими и кадровыми решениями. И чем быстрее, тем лучше. В противном случае как же нам убедиться в серьезности намерений?

И еще один важный вопрос, нашедший некоторое отражение в программе. А именно: возможно ли строить какую-либо новую экономику без надлежащей экономической теории? Отвечать не торопитесь, во всяком случае, не торопитесь утверждать, что без соответствующей теории ничего вообще построить невозможно. Это не так. Хотя бы потому, что в процессе строительства во многих случаях теорию приходится несколько корректировать или даже создавать новую теорию по мере строительства. Но переформулируем вопрос иначе: а можно ли даже браться что-либо строить, продолжая руководствоваться не просто несовершенной теорией (каковой в процессе строительства оказывается практически любая голая теория), а теорией, вообще ориентированной на достижение принципиально противоположных целей?

Поясню. Речь идет об экономической теории, о современном (но, с моей точки зрения, стремительно демонстрирующем свою неадекватность и уже устарелость даже применительно к западному миру) «экономическом мейнстриме». Премьер констатирует, что ряд действий его правительство уже осуществило и намерено далее осуществлять не вполне в соответствии с теорией, в частности, применительно к созданию госкорпораций. И обосновывает это: «Готовы ли мы так сильно рисковать будущим России ради чистоты экономической теории?». И далее: «Цель была - остановить развал интеллектуальных отраслей нашей промышленности, сохранить научный и производственный потенциал за счет консолидации ресурсов и централизации управления. Эта цель может считаться достигнутой». Вынесем за скобки вопрос о том, можно ли согласиться с оценкой результатов, тем более, применительно, например, к неупомянутому в этой части «Роснано». Но давайте задумаемся: а что же это за такая сверхценная теория, от которой приходится отступать только уже под угрозой «развала интеллектуальных отраслей экономики»? И сохраняет ли после этого данная теория вообще какую-либо ценность как руководящее пособие для дальнейших шагов?

Поймите правильно, я вовсе не придираюсь к словам. Может быть, другой бы радовался уже и тому, что отказались хотя бы от борьбы за «чистоту» теории. Но ведь это та «подробность», которая теснейшим образом связана и со степенью осознания серьезности ситуации, и с вышеописанной кадровой проблемой. Не сделав следующий шаг, не осознав, что это не просто не «идеальная» теория, применительно к которой не обязательно хранить «чистоту», но что в основе прежнего (и пока продолжающегося) экономического курса лежит теория, которая исходно и заведомо порочна и ангажирована чуждыми для нас интересами, добиться результата будет невозможно. А ведь не только в правительстве и Центробанке, но и в ключевых научно-исследовательских, экспертных и образовательных учреждениях, а также и в контролируемых государством массовых СМИ на ключевых постах целенаправленно расставлены и строго контролируют «поляну» истовые чуть ли ни фанатики «единственно верного» либерально-монетаристского учения. И им даже и те отступления от «чистоты» теории, о которых говорит премьер, буквально, - кость в горле. Правда, кроме случая, когда отступления влекут за собой возможности необоснованного сверхобогащения. Например, применительно к созданию «Роснано» и перекачиванию в эту структуру воистину колоссальных бюджетных ресурсов – что-то никто из «истинных либералов» против подобных отступлений от «чистоты» теории особенно активно не выступал…

Что же касается и здесь конструктива, то он тоже очевиден: этот следующий шаг нужно сделать, и чем скорее, тем лучше. Как это ни удивительно, но у нас все еще остались, сохранились и настоящие ученые-экономисты, в том числе, теоретики, не прикормленные транснациональным капиталом и способные к критическому видению реальности. Неслучайно же Глазьева в академики избрали, а Мау – «прокатили». Избрали бы не Глазьева, а Мау – того самого, что и до сих пор руководит стратегическими наработками для нашей власти, - так были бы у власти, что называется, в полном почете и уважении. Но гражданская и научная честь еще сохранившегося (повторю, чудом сохранившегося) научного сообщества победила. То есть, конечно, кадровый голод, в том числе, голод на кадры интеллектуальные – это проблема реальная. Но, в то же время, не настолько, чтобы вообще не к кому было обратиться. Осознай, что теория (так называемый «экономический мейнстрим») не то, что не идеально совершенна, а изначально принципиально ангажирована и враждебна стратегическим интересам нашей страны, повернись лицом к тем, кто это осознал давно и говорит об этом уже не одно даже и десятилетие. И это будет важнейший шаг, который неминуемо потянет за собой далее и всю цепочку необходимых действий. В том числе, свяжет воедино и сделает непротиворечивыми и исполнимыми все те прекрасные пожелания и намерения, которые без этого смотрятся в программе, скажем мягко, противоречиво.

И последняя (в этой статье) «подробность» экономической программы - вопрос о принципах управления будущей «новой экономикой», но тесно связанный с вышеописанным вопросом кадровым. Подробно об этом, к сожалению, не говорится. Говорится лишь вскользь. Но то, что мы видим, вызывает лично у меня просто недоумение. Цитирую: «Очевидно, назрел аудит жизненности каждого такого проекта». Или: «Сегодня им необходим топ-менеджмент с высокими компетенциями в инновационном бизнесе». Наивный вопрос, даже не по существу, но по форме: вы речь своего премьера узнаете? Подозреваю, что нет. Понятно – какой-нибудь адепт «чистоты» теории, вроде вышеупомянутого верного гайдаровца Мау, подобное только и мог написать - со своими «компетенциями».

Вообще, как можно допускать подобных до помощи в подготовке экономической программы кандидата в президенты? В результате нетрудно узнать специфический «птичий язык» тех, кто привык, уж извините, нести всякую лабуду, которая не раскрывает истинных намерений, а лишь их прикрывает, заговаривает. Бесконечные «компетенции», «дорожные карты» и «лучшие практики» (имея в виду не опытных людей, а более или менее передовой опыт), «администрирование налогов» и «менеджменты качества». Плюс известные «четыре «пи» маркетинга» и их прямой наследник «четыре «и» модернизации»…

И что с этим делать? «Конструктив» очевиден. А именно: уж простите, гнать таких советчиков, так подставляющих шефа. Не только из советников, но и с руководства крупнейшими ВУЗами. Разумеется, вместе с просто уже чудовищно ненасытными «топами» и их якобы «компетенциями»…

Кстати, как вы думаете, у Королева «компетенции в инновационном бизнесе» были? А у Генри Форда? Или у обоих, трудившихся в принципиально разных условиях, тем не менее, было что-то иное, их объединяющее, но принципиально отличающее от «топов» вроде Чубайса и Кириенко…

И, в заключение, о начинающемся «параде будущих кабинетов». Кандидат Миронов огласил свой список, предварительно его ни с кем не согласовав. Ход понятный: людям должно быть лестно, и кто после этого станет бросать в него камни? И авторитетами, таким образом, как будто, подкрепился. Хотя и не без парадоксов, зачастую смахивающих на плоды излишней торопливости.

Например, как вы себе представляете работу «министра экономики» Явлинского под вице-премьером по экономике Глазьевым? Нет, конечно, под Глазьевым, если он будет определять экономическую политику, отлично – всячески приветствую. Но при чем здесь тогда Явлинский – с совершенно иными представлениями и намерениями?

Другой пример: меня определили в Генеральные прокуроры, притом, что там, все-таки, желателен не просто политик, но еще и квалифицированный юрист, а я – экономист. Не говоря уже о некотором моем все-таки и опыте работы в ином также упомянутом в «кабинете Миронова» органе - Счетной палате. Практически вдвоем с Х.М. Кармоковым мы изначально и закон писали (не только формально возглавляли рабочую группу, но и сами, буквально, вписывали в него ключевые нормы), и затем реально Палату с нуля создавали. Конечно, может быть, Миронов счел, что мне дважды в одну реку входить будет не нтересно. А в роли Генпрокурора удастся возбудить дела (или, как минимум, дела инициировать – про отделенный Следственный комитет как-то, похоже, забыли) в отношении фигурантов тех отчетов, которые мы еще в бытность мою зампредом Счетной палаты направляли в Генпрокуратуру, но безрезультатно. Но ведь тогда пришлось бы возбуждать дела и против, уж извините, некоторых членов оглашенного Мироновым правительства.

В частности, когда пересматривались условия «соглашений о разделе продукции» на Сахалине и в них в качестве стороны вводился Газпром, я писал здесь в «Столетии», что предпочел бы иной сценарий. А именно: публичное расследование всех обстоятельств заключения преступных сделок, признание их коррупционными и кабальными и расторжение по этим основаниям. А также и расследование обстоятельств лоббирования закона об СРП, призванного в исходной редакции и освятить задним числом эти сделки, и распространить заведомо кабальную для России схему на все наши природные ресурсы оптом. Наивный вопрос: при таких вполне прогнозируемых действиях «будущего Генерального прокурора», кого первого Миронов (стань он президентом) незамедлительно выкинул бы из своей команды: «Генерального прокурора» Болдырева или «министра экономики» Явлинского?

К сожалению, не додумал Миронов и более изначальные «детали». Ведь Генерального прокурора вообще назначает по нашей Конституции не президент, а Совет Федерации. Президент вправе кандидатуру лишь предложить. А с упомянутым в «кабинете» постом председателя Счетной палаты «облом» еще сильнее: по ныне действующему закону президент также лишь предлагает кандидатуру председателя Счетной палаты, а назначает Дума. Но это по закону, который в этой части… прямо и недвусмысленно противоречит Конституции. Конституция однозначно установила механизм назначения руководителей Счетной палаты – палатами Парламента, без какого-либо вмешательства президента.

Соответственно, если бы мне довелось баллотироваться в президенты (не довелось – столько денег, сколько нужно чтобы даже заикнуться о намерении собрать и НАДЛЕЖАЩЕ ОФОРМИТЬ два миллиона подписей, я еще не заработал), то применительно к руководству Счетной палаты моя формулировка была бы иной. А именно: это вообще не президентское дело – возвращаем закон в соответствие с Конституцией. И кого парламент сочтет достойным, ЧТОБЫ КОНТРОЛИРОВАТЬ, В ТОМ ЧИСЛЕ И ПРЕЗИДЕНТА, тех пусть и назначает. Но до такого «разгула демократии», как мы видим, ни один кандидат еще не поднялся…

И еще. Выше, применительно к экономической программе нынешнего премьера, я говорил, что главные для «новой экономики» кадры – это даже не кадры правительства, а руководители Центрального банка. Председателя ЦБ также назначает Дума, но президент все же предлагает. Тем не менее, кандидатуры председателя ЦБ мы в этом списке что-то не увидели. Наверное, и при нынешнем все хорошо и правильно?

И. понятно, что кандидаты в президенты не «опускаются» до таких мелочей, как госкорпорации и крупнейшие компании и банки с госучастием. Но означает ли это, что объявить о кандидатуре будущего, например, министра связи важнее, чем о кандидатурах на Сбербанк, Газпром, Росатом, Роснано и т.п.? Или Греф, Миллер, Кириенко и Чубайс могут в любом случае ни о чем не беспокоиться?

Не абсурд?

А вообще, как выяснилось, «парад будущих правительств» - дело заразительное. Вот уже и Михаил Делягин тоже включился, хотя кандидатом в президенты еще не является. Но ничего: еще достаточно молод – все впереди. И его предложение для меня, хотя и также пока несбыточное, тем не менее, казалось бы, еще более лестное. А именно: министр юстиции, которому по замыслу Делягина подчиняется Генеральный прокурор. Похоже, в нашей стране каждого, кто более или менее связно излагает свои мысли, все спешат произвести в юристы. Вынужден разочаровать и повторить: не вполне подхожу по формальной квалификации, существенной при назначении на подобные должности. Я – экономист. Но если будут настаивать, то чем черт не шутит – может пойти учиться и на юриста? Как раз к следующим выборам…

И есть в предложении Делягина та же деталь, что и у Миронова, даже еще более ярко выраженная, но контрастирующая с общим, как минимум, декларативным настроем зарегистрированных кандидатов в президенты и настроем общества. В частности, с настроем на ограничение полномочий президента и расширение полномочий парламента. Но если у Совета Федерации отбирается полномочие по назначению Генерального прокурора и передается в пользу президента, то это разве ограничение полномочий президента и расширение полномочий парламента?

В общем, не в обиду моим доброжелателям вся эта критика. Всем щедрым потенциальным работодателям - и прошлым, и будущим - спасибо. Доброту не забуду. Но вопрос, похоже, придется еще немножко проработать…

Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/kont...2012-02-13.htm

13.02.2012


Накопилось множество вопросов, и так как они содержательны, эту статью я построил как ответы на них. Объем статьи на этот раз мне удалось уложить ответы лишь на три вопроса: о Центральном банке, о законности «кредитно-залоговых аукционов» и о сравнении экономических программ кандидатов Владимира Путина и Геннадия Зюганова.

Центральный банк – меняльная лавка или мощный инструмент возрождения национальной экономики?

Ряд вопросов был связан с Центральным банком страны, его ролью, с тем, почему мы выбираем «какого-то президента, а не главу ЦБ», а также с тем, что «ни один из кандидатов не заикнулся о реформе ЦБ». Что ж, это вопросы по существу, и попробую на них ответить.

В современном мире банковско-финансовая система – действительно, некая «священная корова», на которую якобы публичная государственная власть ни в коем случае не должна посягать. Якобы - исключительно ради «стабильности финансовой системы». Но, очевидно же, ни продовольственная, ни санитарная, ни лекарственная стабильность и безопасность национальных государств не беспокоит международные организации в такой степени, как стабильность финансовая. Значит, дело не в защите интересов граждан этих государств, а совсем в другом – в выведении высшей финансовой власти государств из-под контроля национальных правительств и, шире, из-под контроля общества. Значит, высшие финансовые власти государств становятся независимыми? Совсем-совсем независимыми? Так, что руководить ими должны непременно верные гайдаровцы (Улюкаев) и чубайсовцы (Игнатьев)?

Пример из несколько иной, но близкой сферы. Когда мы в 1994 году разрабатывали концепцию и законопроект «О Счетной палате Российской Федерации» (я был соруководителем рабочей группы от Совета Федерации), одним из важных стал вопрос о независимости Палаты и о механизмах обеспечения этой независимости. И было две точки зрения. Одна: Палата должна быть абсолютно и полностью во всем совершенно самостоятельна. Другая, в частности, моя точка зрения: абсолютной независимости не бывает, а изображать полную независимость – это уводить реальные и возникающие зависимости в тень, скрывать их. Если же мы хотим добиться объективности, то нужно, во-первых, сбалансировать зависимости. И, во-вторых, сделать эти сбалансированные зависимости публичными, открытыми и наблюдаемыми.

Удалось отстоять эту мою точку зрения. В результате Счетная палата стала, с одной стороны, самостоятельной в принятии оперативных решений, причем, по процедурам, не допускающим чьего-либо вмешательства. Но, с другой стороны, практически подконтрольной парламенту и даже обществу – в силу требования публичности ряда важнейших процедур и результатов контроля. Более того, с правом не только большинства, но и меньшинства в 20% депутатов давать Палате прямые поручения о проведении проверок, обязательные к исполнению. То есть, независимость не в том, что не слушаем ни «правых», ни «левых», но в том, что равно выполняем поручения и тех, и других, причем, независимо от сиюминутного соотношения сил в Парламенте. А при рассмотрении результатов и те, и другие вправе присутствовать, а члены Коллегии Палаты, не согласные с решением большинства, имеют право на «особое мнение», которое обязательно публикуется вместе с решением.

Понятно, что вышеописанный механизм, неидеальный, но как показала практика, весьма эффективный, относится к тогдашней Счетной палате. Теперь, при «вертикали», все иначе, хотя формально многое сохранено. Но в целом, и это даже закреплено юридически, радикально более зависимо от тех, от кого зависимости категорически быть не должно – от подконтрольных, то есть от исполнительной власти.

Какое отношение приведенный пример имеет к Центральному банку страны? Самое прямое. При принятии в 1995 году закона о Центробанке была целенаправленно пролоббирована идея «независимости» ЦБ. Опытные и ответственные люди, каковых в первом выборном составе Совета Федерации было большинство, категорически воспротивились принятию закона в таком виде (вдумайтесь: ЦБ – вообще не орган власти, а нечто совершенно неопределенное…). После чего вето СФ по закону о высшей финансово-экономической власти страны (!) было дважды (!) преодолено Думой по заведомо мошеннической схеме. При практически уже пустом зале (один раз – уже по окончании времени заседания, в разделе «разное», и один раз – в обеденный перерыв), без предупреждения заранее и, разумеется, без предоставления слова представителям СФ для изложения оснований вето. И даже без раздачи депутатам или зачитывания весьма краткого официального документа СФ – замечаний и предложений СФ к закону.

Подробно эта история описана в моей книге «О бочках меда и ложках дегтя», а главка, посвященная вопросу о статусе ЦБ, называется: «Не мышонок, не лягушка, а неведома зверюшка»…

То есть, это была, без преувеличения, спецоперация, участники которой были затем нашей олигархической властью щедро вознаграждены. За что? Ведь, казалось бы, даже не в интересах власти действовали, а в интересах, без преувеличения, третьих, заокеанских лиц? Но, напомню, происходило все это всего через полтора года после госпереворота осенью 1993 года, когда весь «демократический» Запад тут же признал узурпатора. Не безвозмездно, о чем я писал в предыдущей статье. И так же, как затем в истории с СРП, власть «отрабатывала» перед Западом, отнимая у нас и передавая ему самое главное – суверенитет страны.

Соответственно, в предыдущей статье я ставил вопрос о том, почему же применительно к «новой экономике» ни слова о ключевом – о финансово-экономической власти? Расшифрую: какая производительная экономика без финансовых ресурсов на условиях не хуже, чем у конкурентов? Какое сложное и высокотехнологичное производство без так называемых «длинных» денег, выдаваемых из расчета окупаемости сложных и дорогостоящих проектов в течение пятнадцати-двадцати лет? Наконец, какие инвестиции в развитие, если и без этого практически исключительно на финансово-спекулятивных операциях банковская система который год демонстрирует завидную и даже беспрецедентную прибыль? За 2010 год – 500 млрд.руб., за 2011 – уже 750 млрд.руб.? И это – не игра «невидимой руки рынка», а результат исключительно целенаправленного регулирования – законодателем, правительством и, еще более того, Центральным банком.

Но следует ли из этого, что, как предложил или пошутил наш комментатор, нужно вообще выбирать не «какого-то президента», а именно председателя ЦБ? Вовсе нет. Нужно выбирать парламент, принимающий тот или иной закон о ЦБ, а также президента, ветирующего законы или, напротив, их инициирующего. И в нашей стране, очевидно, оказывающего и сверх формальных полномочий решающее значение на общественное мнение и на законодательство, а, значит, и на организацию, цели, смыслы и всю работу Центрального банка. Другими словами, на финансовую систему, которая может быть либо повернута на национальное промышленное и технологическое развитие, либо, напротив, как сейчас, жестко пресекать саму возможность этого развития. Но на радикальный поворот в этой ключевой сфере экономического регулирования нужна политическая воля. Но есть ли у кого-либо из кандидатов такая воля?

И вот здесь, пожалуйста, внимание. Кандидатов можно классифицировать по самым разным признакам: «левее» или «правее», более национально-ориентированные или, напротив, более прозападные. Но это все чистая риторика. Есть же вопросы, которые, это верно заметил наш комментатор, почти никто просто не решается ставить. Понятно. Одно дело – выступать за все хорошее, включая национальное развитие, и против тех или иных отдельных недостатков. И дело совсем другое – выступить ясно и однозначно против всей отечественной и мировой финансовой мафии. Даже из тактических соображений (на выборы, как известно, нужны средства) на это решиться нелегко.

Равна ли национализация гражданской войне?

Комментатор приводит утверждение кандидата Прохорова о том, что залоговые аукционы были нечестными и несправедливыми, но в точном соответствии с законами. И затем, что национализация означает «залить страну кровью». Что ж, со лжи начинает, ложным выводом, естественно, и пугает далее.

Первое – аспект моральный. Если бы Прохоров стоял перед присяжными заседателями в суде, его утверждение, что все было якобы по закону (ложное утверждение, о чем ниже), имело бы хотя бы какой-то оправдательный смысл. Но это заявляет не подсудимый, а кандидат в Президенты. Разве же нам для избрания на высший государственный пост достаточно того, что человек лишь не нарушал законы, даже если бы и, действительно, не нарушал? Или же нам для противоположного, для того, чтобы ему безусловно отказать в доверии, достаточно признания того, что он принимал участие в деле нечестном и несправедливом. Причем, не краем, не боком, не случайно и чуть-чуть, но целенаправленно и чрезвычайно масштабно. И на этом необыкновенно обогатился. Это моральный вопрос. Далее же вопрос и юридический.

Юридически «кредитно-залоговые аукционы» были сделкой изначально противозаконной, ставящей своей истинной целью обход действовавшего закона о приватизации и госпрограммы приватизации, в которую тогдашний парламент (совокупно преимущественно левый) отказывался включать ключевые стратегические объекты. Истинная цель прикрывалась столь же заведомым обманом – взятием у банков под залог якобы в долг тех денег, которые непосредственно перед этим были предоставлены этим банкам государством без всякого залога как «временно свободные» средства (при этом не оплачивался госзаказ, задерживались зарплаты, пособия, пенсии). И подобный циничный и даже неприкрытый обман – законен? Это была откровенно, совершенно сознательно для всех участников притворная сделка, которая по закону ничтожна. И это было четко задокументировано и продемонстрировано тогдашней Счетной палатой, за что, в том числе, ее так ненавидели и поносили в «независимых» СМИ самыми последними словами.

Эта история также описана в моей книге «О бочках меда и ложках дегтя». Кстати, только что на юбилее замечательного человека, депутата Госдумы Олега Николаевича Смолина, вручая ему эту книгу, я ее так ему и представил: «Это вам - практическое пособие по борьбе с грабителями России, пособниками грабителей и скупщиками краденного». Надеюсь, будет использовано и поможет кому-то не быть еще раз нагло и цинично обманутыми – не даст откровенным лжецам, бандитам или, как минимум, скупщикам краденного, представить себя чуть ли ни подвижниками.

Притворная сделка ничтожна. И справедливость должна быть восстановлена, пусть и спустя полтора-два десятка лет. При этом, применительно к столь очевидно и нагло отобранному (не просто украденному, а именно отнятому в процессе ограбления, спустя всего пару лет после расстрела из танков парламента страны), какие могут быть аргументы в пользу сохранения статус-кво? Сказочки о «добросовестных приобретателях» (применительно к «Норильскому никелю», «ЮКОСу» и т.п.) оставьте в стороне. Скупщики краденного, а также те, кто потакали преступлению и прикрывали грабителей, совершенно однозначно, мало чем отличаются от изначальных преступников-выгодоприобретателей.

Что же касается «гражданской войны», так кто с кем будет воевать? Если хотя бы минимально довести истинную информацию до людей, то не то что за этих «профессионалов» и «трудоголиков» никто в их защиту пальцем не пошевелит, напротив, они же еще будут просить новую власть защитить их от массового праведного людского гнева.

Экономические программы антиподов

Комментатор просила меня сравнить экономические программы кандидатов Путина и Зюганова. Специально не искал, но полагаю, что подобное можно найти в сети, скорее всего, даже и в форме какой-нибудь сравнительной таблицы. Но нужно ли все это здесь приводить? Ведь достаточно очевидно, что это программы антиподов.

У них принципиально разная идейная база. Хотя оба кандидата в своих программах и программных заявления частично отказываются от строгого следования изначальным идейным основам. В результате программа кандидата Путина, по сравнению с классической либерально-монетаристской моделью, сдвигается в сторону формирования той или иной целенаправленной промышленной политики, защиты отечественного производителя, некоторого госпатернализма и социализации. Программа же Зюганова отличается от классической коммунистической программы признанием многопартийности и политической конкуренции и, кроме того, так же, как и программы коммунистических партий в Китае и Вьетнаме, роли свободной конкуренции, рынка и многоукладной экономики. Это то, в чем эти программы, в конечном счете, сближаются.

Но есть и принципиальные различия. Из них я выделил бы несколько главных.

Первое. В программе кандидата Зюганова предусмотрена национализация природных ресурсов. Программа кандидата Путина предусматривает, напротив, дальнейшую приватизацию ключевых корпораций. А заявленный кандидат в премьеры и нынешний президент Медведев недавно декларировал дальнейшее развитие процесса именно приватизации ключевых стратегических предприятий страны, включая и те, что обеспечивают контроль за природно-ресурсным комплексом. В частности, исключил из числа стратегических геофизические активы.

Второе. В программах обоих кандидатов в том или ином виде предусмотрена реиндустриализация, но различно видятся ее источники. У кандидата Путина это в большей степени частные инвестиции, Кандидат Зюганов же делает особый акцент на госинвестиции. Тем не менее, и это различие можно считать не слишком существенным – оба кандидата планируют использование всех возможных источников.

Более существенно различие иное: мы знаем, что практика накапливания так называемых «нефтегазовых доходов», их «стерилизация» (недопущение поступления в свою национальную экономику), хранение и учет вне бюджета в различных «инструментах», каковыми являются ценные бумаги иных государств, поддерживается кандидатом Путиным. В то время как кандидатом Зюгановым это отвергается: он планирует использовать «нефтегазовые доходы» как госинвестиции в развитие.

Кроме того, очевидно различное отношение к инфраструктурным отраслям: кандидат Путин, будучи президентом, проводил реформирование (разделение) РАО ЕЭС России, кандидат Зюганов же, напротив, планирует восстановить Единую электроэнергетическую систему страны.

Кстати, один комментатор меня спрашивал, почему премьер не может предлагать приоритеты развития промышленности? Разумеется, может и должен – я в своей статье говорил о том, что такие претензии предъявляют к программе премьера либералы-монетаристы, и подчеркивал, что мои претензии совсем иные.

Третье. В программе кандидата Путина нет ничего о каком-либо принципиальном изменении роли и места в экономике Центрального банка и банковской системы, кандидат же в премьер-министры нынешний президент Медведев, как известно, является даже и автором идеи создания в Москве международного финансового центра. В то же время, программа кандидата Зюганова предусматривает поворот всей банковско-финансовой системы на обеспечение нужд реального сектора экономики. Основой такой политики кандидат Зюганов видит систему государственных банков.

Четвертое. Различны подходы кандидатов к налоговой системе. Кандидат Путин не планирует принципиальных изменений в этой сфере, но предложил дополнительный налог на роскошь. Кандидат Зюганов планирует иное: относительный перенос центра тяжести налогообложения с налогов на предприятия (предполагается снижение налогов) на подоходное налогообложение. Предполагается введение прогрессивной шкалы, предусматривающей уплату богатыми и сверхбогатыми существенно большей доли своего дохода. А также, в противоположность нынешней ситуации, когда дивиденды от акций облагаются меньше, чем доходы от трудовой деятельности, кандидат Зюганов предлагает обложить рентные доходы более высокими налогами, нежели доходы от трудовой деятельности.

Пятое. Различны подходы кандидатов к развитию науки и образования. Различие сводится, прежде всего, к разнице приоритетов, объемов и источников финансирования, а также к отношению к реформам последних лет – кандидат Зюганов их в основном отвергает.

Шестое. Программа Путина базируется на представлении о возможности широкого международного сотрудничества с Западом в обеспечении нашего научно-технологического развития, в то время как в программе Зюганова основной акцент на выстраивании своей собственной территории развития – объединении основных бывших союзных республик.

Седьмое. Насколько известно, у кандидатов принципиально разное отношение к чрезвычайно актуальному вопросу – о вступлении страны в ВТО. Владимир Путин – за, Геннадий Зюганов – против. Хотя среди специально выделенных семи приоритетов экономической политики кандидата Зюганова вопрос о ВТО (о недопущении вступления в ВТО на нынешних условиях, в полном объеме до сих пор практически засекреченных даже от депутатов, и без референдума) не фигурирует. А ведь соглашения уже подписаны, и остался лишь один шаг – ратификация парламентом. Мне представляется, что этот вопрос должен был бы быть выделен среди приоритетных.

Более того, мне, разумеется, хотелось бы видеть положение о недопущении ратификации ныне уже подписанных соглашений о присоединении к ВТО и о вынесении столь фундаментального вопроса на общенародный референдум в программах всех кандидатов, имеющих шансы на успех…

И восьмое. В предыдущей статье я говорил о том, что главная подробность нынешних экономических программ – те кадры, которые призывают для их реализации. Применительно к кандидату Путину мы имеем кандидатуру премьера (нынешний президент Медведев) и общее продекларированное намерение сменить правительственную команду. Кандидат же Зюганов публично заявил ключевые фигуры своей будущей команды, что, стоит отметить, дружно практически «замолчали» наши массовые СМИ. Кстати, приглашен в продекларированную команду кандидата Зюганова оказался и автор этих строк, причем на работу, прежде всего, по такому вопросу, который сам по себе заслуживает отдельного разговора – постараюсь найти для этого возможность в одной из следующих статей. Сейчас же о другом.

Примечательно, что на одной фигуре команды рассматриваемых кандидатов оказались пересекающимися. Сергей Глазьев, доверенное лицо кандидата Путина, заявлен кандидатом Зюгановым как желательная фигура в его коалиционное правительство, точнее, коалиционную команду. Но если о дальнейших планах кандидата Путина в отношении Глазьева мы не знаем, он лишь зачислен в доверенные лица, то кандидат Зюганов заявил, что предложит Глазьеву ключевой пост. И это отнюдь не тот пост, который заявляют ключевым другие кандидаты. Не пост премьер-министра - посты Президента и премьера кандидат Зюганов планирует в ходе конституционной реформы вообще объединить. Но пост председателя Центрального банка. Из чего можно сделать вывод, что роль и направленность работы Центрального банка кандидат Зюганов намерен радикально изменить.

Вот такие различия. Я постарался описать достаточно ясно и объективно. Если в чем-то ошибся или что-то принципиально важное не учел, готов принести извинения и скорректировать.

Понятно, что в отношении Центрального банка, проблем национализации и вступления в ВТО есть разные точки зрения – вовсе не все придерживаются моей. Но, в любом случае, было бы здорово, если бы различия в экономических программах кандидатов в каком-то подобном сопоставимом виде были бы представлены избирателю.
Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/kako...2012-02-27.htm

27.02.2012

Избирательная кампания по выборам президента подходит к концу. Следующая моя статья в «Столетии» появится уже после голосования в первом туре – на следующий день, когда будет завершаться подсчет голосов. Так случилось, что в ходе кампании я был приглашен одним из претендентов на президентский пост в качестве сначала кандидата в будущую правящую команду, а затем и доверенного лица. Интересно, что руководитель организации, под эгидой которой выходит «Столетие», также является доверенным лицом – другого кандидата в президенты. Значит, полный плюрализм? К сожалению, на телевидении и на основных радиоканалах (включая FM-диапазон) ничего подобного мы не наблюдаем…

В оставшуюся до выборов неделю все кандидаты и их команды, естественно, будут продолжать стремиться доказать избирателям, что они в наибольшей степени способны решить задачи, стоящие перед нашим обществом и государством. При этом, по многим позициям предвыборные тезисы разных кандидатов все больше смыкаются, и у граждан может возникнуть впечатление, что кто бы ни был избран, делать все будут все равно одно и то же, только кто-то лучше, а кто-то хуже. В этих условиях считаю необходимым особо обратить внимание на вопрос о том, что, с моей точки зрения, необходимо делать в системе государственного управления. В той самой сфере, от организации которой во многом зависит, кому (с той или иной системой управления) это удастся лучше, а кому (с системой управления иной) это удастся хуже или, может быть, не удастся вообще.

Первое. Как известно, нынешняя Конституция была нам навязана победителем по результатам кровавого госпереворота осени 1993 года. Авторы и разработчики именно этого варианта не особенно скрывали, что они целенаправленно делали Конституцию «под конкретного человека». То есть, сознательно создавали лишь видимость сдержек и противовесов, но на самом деле закладывали механизмы, гарантировавшие невозможность полноценного демократического контроля за властью, а также и привлечения верховного властителя к какой-либо ответственности за его деяния. Позже, как известно, это было дополнительно подкреплено указами и законами о бесконтрольности высшей власти (парламентские комиссии по расследованию не вправе расследовать деяния президента) и ее безнаказанности - президент даже по окончании полномочий не может привлекаться к уголовной ответственности за действия в период нахождения на посту президента. Даже являясь доверенным лицом одного из кандидатов, вынужден, тем не менее, констатировать: если ничего в этой части не менять, если от бесконтрольности и безнаказанности президентов решительно не отказаться, то в некотором смысле, а именно, с точки зрения возможности высшего властителя и его окружения творить произвол, почти непринципиально, кто именно будет избран.

Соответственно, разница в этом смысле между кандидатами не в том, что одни, вроде, собираются теми или иными методами бороться с коррупцией, а другие, может быть, тоже, но методами иными или не столь решительно. Принципиальная разница, пусть даже и пока лишь в декларируемых намерениях, в том, собираются ли они сохранить нынешнюю систему бесконтрольности и безнаказанности высшей власти или же провозглашают намерение с ней покончить. Покончить с тем, что специалисты называют «ненаследственной монархией». Последнее, в свою очередь, требует воли к изменению Конституции. Причем, не путем внесения тех или иных поправок. Нет, речь о самой сути, о самой сердцевине Основного закона – о разделении властей, о системе сдержек и противовесов, не позволяющей строить всесильные олигархические кланы и паразитировать на остальном населении, на территории и природных ресурсах страны.

Второе. Тех, кто опасается разрушения с таким трудом созданного, и за чем не последует ничто созидательное, хотел бы успокоить. Процесс возможен не только революционный, к чему я никоим образом и не призываю, но и эволюционный. Во всяком случае, если выборы сейчас провести честно. Что в полном объеме, как мы видим, практически невозможно. Тем не менее, еще не поздно прекратить операции со скупкой открепительных удостоверений и т.п. – это то, что скрыть в принципе невозможно, и люди об этом все больше рассказывают. Если это остановить и провести выборы честно, то открывается путь к эволюционному преобразованию нашей крайне авторитарной, безответственной и потому неэффективной системы власти.

Третье. Эволюционный процесс включает в себя, прежде всего, проявление избранным президентом политической воли к добровольному отказу от собственной бесконтрольности и безнаказанности – от этого будет зависеть общественная поддержка дальнейших инициатив. Нужны, в том числе, конкретные действия, напрямую еще не связанные с корректировкой Конституции:

- законодательная инициатива президента по распространению компетенции парламентского расследования и на действия президента;

- инициатива отмены закона о ненаказуемости президентов, с одновременным обращением в Конституционный Суд с постановкой вопроса о признании закона неконституционным и не подлежащим исполнению с момента его принятия;

- исключение из закона о Счетной палате России норм (с моей точки зрения, прямо нарушающих положения действующей Конституции) о назначении ее руководителей лишь по предложению президента – президент должен отказаться от своего нынешнего антиконституционного права оказывать давление на единственный орган независимого контроля за властью;

- инициатива по реорганизации Счетной палаты на том основании, что действующие руководители и аудиторы были назначены по процедуре, не соответствующей Конституции; палатами парламента, уже независимо от президента, должны быть назначены (или переназначены – применительно к руководителям и аудиторам, доказавшим свою эффективность и подлинную независимость от проверяемых, то есть от прежней «вертикали» исполнительной власти) новые руководители и аудиторы, в том числе, внимание, как прямые представители оппозиции президенту;

- законодательная инициатива по предоставлению не только прокуратуре, но и группам граждан права напрямую выступать в судах с исками в защиту государственных интересов; поясню: если бы такое право было в конце девяностых, то, например, кредитно-залоговые аукционы могли бы быть оспорены в судах на основании материалов Счетной палаты.

Четвертое: подготовка и запуск процесса пересмотра Конституции:

- выражение политической воли главы государства к подготовке и принятию новой Конституции, причем, не вообще, вроде «новое лучше старого», но с четким определением направленности изменений, их нацеленности на отказ от безответственности власти;

- инициатива президента по скорейшей подготовке и принятию предусмотренного действующей Конституцией конституционного закона о Конституционном собрании (законопроекты пылятся в Думе без рассмотрения уже почти два десятка лет);

- инициирование или созыв президентом (в зависимости от процедур, которые будут заложены в конституционный закон) Конституционного собрания.

Специально обращаю внимание: все эти действия никоим образом не являются ослаблением государства. Напротив, они создают условия для доверия главе государства и для более широкого общественного консенсуса.

Пятое. Среди приоритетов, предлагаемых президентом для включения в новую конституцию, с моей точки зрения, должны быть:

- высшая форма волеизъявления граждан – общенародный референдум, и ограничения на него могут быть установлены исключительно и только самой же конституцией; законодатель устанавливать какие-либо ограничительные списки вопросов не вправе;

- международное право, в отличие от положений нынешней Конституции, не выше нашего национального законодательства; и, тем более, исключаются «общепризнанные нормы и принципы международного права» - действует на территории России только и исключительно то, что осознанно прямо и непосредственно включено законодателем или непосредственно народом на референдуме в наше законодательство;

- отказ от необоснованного «раздвоения» исполнительной власти: президент – должен стать и главой исполнительной власти, причем, не как ныне, не выведенный из всей системы разделения властей, а, напротив, однозначно в нее включенный как высшее должностное лицо государства; специально повторю: не таинственное «замещающий должность», а именно «должностное лицо»;

- отказ от «коллегиальной безответственности» правительства – никаких «коллегиальных» решений: советуйся с кем хочешь, собирай любые совещания, но решение правительства – это личное решение и персональная ответственность президента; часть полномочий делегируется министрам и, соответственно, они также принимают решения в пределах своей компетенции – с полной персональной же ответственностью;

- отказ от партийных списков в Думу, по которым могут проходить в депутаты люди, не получившие персональной поддержки своей кандидатуры на выборах; голосование исключительно за каждого конкретного кандидата, пусть даже и выдвинутого той или иной партией;

- отказ от права президента распускать Думу, возможно, кроме случая, когда она оказывается не способна создать устойчивую коалицию большинства – коалицию, несущую ответственность за принимаемые законы;

- отказ от представительства исполнительной власти в верхней палате парламента – Совете Федерации; прямые выборы в Совет Федерации, возможно (с моей точки зрения, желательно), по двухмандатным округам – как в первый выборный Совет Федерации 1993-1995 гг.;

- процедура публичного рассмотрения кандидатур на министерские посты в палатах парламента;

- право на расследование действий президента в рамках процедуры парламентского расследования и/или «независимого прокурора»;

- включение в систему разделения властей Центрального банка страны – с надлежащими процедурами подконтрольности и подотчетности.

Шестое. Одна из важнейших задач новой конституции – ответ на вызов времени, каковым являются современные методы ограничения суверенитета государств в финансово-экономической сфере, новые методы их закабаления и подчинения внешним силам. Основные направления:

- обеспечение независимости Центрального банка страны именно как независимости от внешних сил, а также нацеленности ЦБ на решение задач национального развития;

- защита и обеспечение суверенитета в сфере регулирования внешнеэкономической деятельности; недопущение какого бы то ни было долгосрочного ограничения этого суверенитета (в том числе, в рамках концессионных соглашений по эксплуатации российских природных ресурсов, соглашений вроде «Европейской энергетической хартии», организаций типа ВТО и т.п.) иначе, нежели по результатам общенародного референдума;

- полный национальный контроль за российскими природными ресурсами, включая как полный контроль за информацией о недрах, так и безусловное право регулирования потока наших природных ресурсов на внешние рынки;

- ограничение использования финансовых ресурсов государства для поддержки экономик стран, не являющихся стратегическими и военными союзниками России;

- недопущение хранения финансовых ресурсов государства в «инструментах», доступ к которым может быть ограничен внешними силами – опыт «замораживания счетов» Ирака, Ливии и др. должен всех нас чему-то научить;

- принципиальное ограничение самой возможности государства прибегать к внешним заимствованиям и тем самым загонять в кабалу и зависимость будущие поколения граждан.

Как видит читатель, я изложил лишь самые основы и чрезвычайно сухо, конспективно, и даже не затронув вопрос судебной реформы – это отдельная тема. Если конспективность сделала текст трудночитаемым, приношу свои извинения. Понятно, что по каждому из этих вопросов можно написать не одну статью с подробнейшей аргументацией. Но мне представляется важным не делать многосерийную публикацию, но собрать все вместе, в одном материале. Далее же, независимо от исхода выборов, надеюсь, эта актуальная тема будет продолжена, в том числе, может быть, и с учетом уточняющих сомнений и вопросов наших комментаторов.

И ответы на некоторые заданные мне вопросы.

Был вопрос об опасности «излишней конфронтации» с Западом и предложение альтернативы - путь «преднамеренного создания несамодостаточной экономики с лишь отдельными высокотехнологичными отраслями, которые не создадут замкнутый контур промышленности - что позволит России стать для Запада чем-то вроде Японии и Германии». Ответ известен: нам это, предположим, подошло бы, но им зачем? За «отдельные» высокотехнологические отрасли сражаться придется не менее ожесточенно, нежели за их комплекс в совокупности. При том, что «отдельные» отрасли в перспективе не обеспечат обороноспособности, а, значит, и суверенитета. И… возможности далее эту даже ограниченно самостоятельную политику проводить.

Был вопрос-утверждение: «Программа Путина ловит буржуйских избирателей, а программа Зюганова - ловит избирателей-бедняков. Мне первое кажется куда менее подлым занятием, чем второе». Звучит эффектно, но, с моей точки зрения, совсем, просто абсолютно не соответствует действительности – социальный срез избирателей обоих кандидатов несопоставимо более сложный, разнообразный и пересекающийся. Парадокс, но даже среди собирающихся голосовать за Прохорова тоже можно найти людей совсем даже не состоятельных, но, скажем так, весьма наивно «мечтательных»…

Важно также, что представление интересов слоев, лишенных доступа к развитию и самореализации, с моей точки зрения, вовсе не является делом сколько-нибудь «подлым». Вообще, представление о бедняках как о «бездельниках» адекватно вульгарно буржуазной пропаганде XIX века, но никак не современному даже и западному миропониманию.

Был вопрос, со ссылкой на статью Витренко, о том, что «В. Путин вносил предложение в самом начале своего правления об изменениях в Устав о Центральном Банке. Но коммунисты это предложение отклонили…».

Начнем с того, что никакого устава ЦБ нет – есть закон. В начале двухтысячных годов некоторые изменения в него вносились, но, с моей точки зрения, недостаточные, половинчатые. Такого же, чтобы президент внес, и именно коммунисты не пропустили – о подобном я ничего не слышал. Да и как такое могло бы быть, если не только у коммунистов, но даже и у всех сравнительно левых вместе в двухтысячные большинства не было?

Вопрос о том, почему «расписки» (бумажные деньги) не может выпустить каждый глава региона? Ответ прост: государство жестко защищает свою монополию на денежную эмиссию. И это вполне обоснованно. Правда, при одном условии: если государство исполняет свою миссию обеспечения такой денежно-кредитной политики, которая дает импульс интенсивному развитию национальной экономики.

Вопрос о моей оценке системы «ГАС Выборы». Ответ: я – противник слепой веры в автоматизацию, осуществляемую заведомо заинтересованной стороной. Выборы – дело столь важное, что зримый и наблюдаемый ручной труд на них невозможно и не нужно ничем заменять. Информационно-справочные же системы можно вводить любые, но исключительно как параллельные, но не заменяющие публичный и наблюдаемый многоступенчатый подсчет результата по старинке.

Два связанных между собой концептуальных вопроса: почему обязательно произойдет уничтожение местного производства при вступлении в ВТО и не произойдет ли обоснованное рентабельностью перераспределение производства по регионам… - и у всех будут рабочие места? И второй вопрос – об импортных пошлинах на товары (сформулирован как о «налоге на ввозимую продукцию») и об экспортных пошлинах на вывозимый капитал.

Ответ на первый из этих двух вопросов - об этом ранее мы говорили уже достаточно, теперь же констатирую одно: на «авось» такие решения, как присоединение к ВТО, принимать не просто неуместно, но даже и преступно. Где расчеты и обоснования? Где на столах у депутатов официальные документы? Не общие разговоры о том, что якобы на каких-то сайтах вы что-то можете найти, но официальное сопроводительное письмо и пакет документов, пусть и, чтобы бумагу зря не изводить, в электронной форме? Ничего этого нет.

И ответ на второй вопрос: сама его постановка свидетельствует о принципиальнейшем непонимании даже и читающими людьми, что такое ВТО и ради чего оно создано. Поясню – именно для того, чтобы мы не могли защищать свои рабочие места и право наших граждан на жизнь импортной пошлиной на ввозимый товар и экспортной пошлиной на вывозимый капитал. Некоторые импортные товары теоретически могут стать на 5-10 процентов дешевле. Но что от того вам пользы, если вы не будете иметь никакой работы и никакой зарплаты? Обсуждать это нужно именно сейчас, когда в ходе предвыборной кампании у кандидатов есть хоть какое-то право голоса, а мы, в зависимости от их аргументов, можем скорректировать свой выбор. После выборов президента, опасаюсь, обсуждать что-либо о ВТО будет уже поздно…

Был вопрос об «уважаемом мною Кургиняне». Ответ: всегда жалко в очередной раз разочаровываться в том или ином человеке, хотя с возрастом к этому вынужденно привыкаешь. Поясню: можно иметь свои взгляды и их отстаивать, но недопустимо участвовать в заведомо низких провокациях. Как это было в передаче «Гражданин Гордон», о чем мне даже пришлось кратко сказать в конце дебатов с М. Шаймиевым…

И о надежде, которую вселило в некоторых комментаторов мое «появление на экране». Ответ: оставьте надежду, во всяком случае, при нынешнем режиме. Будь это в возможностях теленачальства (и начальства выше), никакого моего «появления» не было бы в принципе. Для справки: это мое «появление» на Первом телеканале было впервые за последние … 15 лет. Из которых три года я занимал одну из высших государственных должностей (зампред Счетной палаты), но даже и тогда никакой возможности донести что-либо до людей через массовые СМИ не имел. И речь, вообще, не обо мне. Людей, действительно достойных выступать и что-то доносить до общества, много больше, нежели мы можем видеть на ТВ. Отрицательный отбор не только во власть, но и во властители дум – это одна из мощнейших предпосылок к дальнейшей деградации.

В заключение, благодарю всех, кто был на представлении моей новой книги в Петербурге. Этот разговор был интересен и для меня. А для тех, кто не был, сообщаю: на встрече были люди с видеокамерами, и записи, вроде, уже выложены в сети.

Специально для Столетия

Свою новую третью книгу из серии «Хроника мутного времени» под названием «В модернизацию – с черного хода?» Юрий Болдырев представит в Москве 28 февраля в 19-00 в магазине «Библио-Глобус» на Мясницкой ул.
Вход свободный.

[Svobodanews]

http://www.svoboda.org/content/article/25117429.html

Анастасия Кириленко

Опубликовано 25.09.2013 16:38
Радио Свобода продолжает знакомить вас с мнениями и воспоминаниями участников трагических событий осени 1993 года в России. Политик и государственный деятель Юрий Болдырев с марта 1992-го по март 1993 года возглавлял Контрольное управление администрации президента России. В 1993 году стал членом Совета Федерации от Петербурга, затем работал заместителем председателя Счетной палаты. Один из создателей партии "Яблоко", покинул ее в 1995 году. В последние годы занимается публицистикой и общественной деятельностью. Во время последней кампании по выборам президента России был доверенным лицом Геннадия Зюганова.

– Вы говорили о том, что Ельцин готовился к перевороту с 1992 года. Не могли бы вы это аргументировать?

– Первая попытка была в декабре 1992 года, когда Ельцин ездил на АЗЛК, пытался поднять народ против парламента, а по существу упразднить парламент, но эта попытка была пресечена. Вторая попытка – 20 февраля 1993 года, когда он издал указ об особом порядке управления государством, точнее, объявил об этом указе, а затем забрал его назад, как будто он его не издавал, потому что встретил жесткое сопротивление. Я в таких случаях всегда говорю, что преступника надо бить по рукам сразу и всерьез. Приведу такую аналогию. У нас меры самообороны необоснованно очень ограничены. Если на вас, хрупкую девушку, идет здоровый громила и бьет вас кулаками, вы не имеете права отстреливаться. Вы должны отвечать кулаками. Но ваши силы несопоставимы: если вы не пресечете громилу вовремя, то он вас этими кулаками в конце концов убьет. Так же и с Ельциным и с его группировкой: если бы по рукам дали сразу, еще в декабре 1992 года возбудили бы процедуру импичмента (она тогда называлась иначе), или это сделали бы в феврале за попытку государственного переворота, не было бы сентября и затем октября 1993-го. Вовремя по рукам не дали, потому что казалось: глава государства вроде бы образумился. А он не образумился. Он всего лишь отступил, выжидал удобного момента. Выждал удобный момент и совершил переворот 22 сентября 1993-го.

– Готов ли Ельцин был с самого начала работать с парламентом, в который, кстати, прошли его коллеги, друзья?

– Я могу говорить про период с марта 1992-го по март 1993 года, когда я был главой Контрольного управления при администрации президента. И я помню, как ситуация менялась. В марте 1992 года, с моей точки зрения, президент был еще достаточно созидательно-конструктивен. Я был назначен начальником Контрольного управления, от меня не требовалось никаких подлостей, гадостей – не было такого. От меня требовалось действовать по наведению порядка в стране. И где-то до лета 1992 года так или иначе все мои ключевые представления о санкциях в отношении должностных лиц принимались. Первый сбой был с губернатором Краснодарского края в 1991-1992 годах Василием Дьяконовым: "Он свой, демократ, губернатор №1". Ельцин его долго не снимал, снял только по третьему моему представлению, когда народное недовольство, на самом деле, откровенным воровством, дошло до предела. В представлении об увольнении все было детально обосновано.

По сегодняшним меркам эти преступления кажутся наивными: губернатор взял и передал семь лучших партийных зданий Фонду развития предпринимательства – обычной коммерческой структуре, возглавляемой братом его же жены. Механизмы воровства закладывались, и Контрольное управление пыталось их пресекать.

А уже жестким сбоем, когда Ельцин отказался осуществлять необходимые меры, была проверка по Москве в августе 1992 года, когда Ельцин под давлением Юрия Лужкова был вынужден издать письменное поручение о приостановлении проверки. А устно он говорил мне: "Это наш человек, мы на него опираемся". Поэтому его нельзя проверять!

Но тогда он все еще терпел. Не меня, а попытки действовать в интересах государства. Я имел, простите, наглость, внести ему еще три письменных представления с обоснованием необходимости продолжения проверки. Я подчеркиваю, что речь идет не о попытке бросить камни вслед уже отставленному Лужкову. Я просто описываю ситуацию: Ельцин отказывался даже от информации о том, что происходит в Москве.

Более радикальное событие – это проверка в Западной группе войск. Невиданное позорище, когда это был не уход победителей, оставляющих территорию Германии, потому что уже нет необходимости в присутствии, но это было бегство с разграблением. С чудовищным разграблением. Ельцин уже не стал принимать никаких санкций, мер – у него не было такого настроя не только по отношению к тем, кто разворовывал страну, но даже с точки зрения его риторики со мной как начальником Контрольного управления. Он уже не требовал действий по наведению порядка.

Наконец, довольно радикальное событие, которое нельзя забыть, из тех проверок, которые мы проводили, – это, конечно, история с Ассоциацией крестьянских фермерских хозяйств, которая использовалась в буквальном смысле понятия для "слива" бюджетных средств налево. Правительством выделялись деньги в больших объемах якобы на помощь фермерам через некую организацию, которая даже не была зарегистрирована. Мы провели проверку, и выяснилось, что эти деньги массово уходили в уставные капиталы различных банковских структур. Много раз мне приходилось выходить с представлениями к Ельцину о том, что это все противозаконно, что это огромный ущерб государству, что это дискредитирует власть и так далее. Ельцин поддакивал, даже давал какие-то поручения, но ни разу так и не добился пресечения этой практики. Это была неслучайная практика, она использовалась учредителями партии "Выбор России", которая была создана победителями в перевороте ради того, чтобы захватить большинство в Государственной думе в игре по своим правилам. Партия "Выбор России" была учреждена совместно членами гайдаровского правительства и "Ассоциацией крестьянских фермерских хозяйств" – то есть организацией, в которую они "сливали" бюджетные деньги и затем разворовывали. Это все было в документах Контрольного управления.

Вот это все я видел изнутри. А еще был масштабный процесс приватизации. Группировка так называемых реформаторов – Гайдар, Чубайс и вся команда – видимо, стремились это проводить без какого бы то ни было контроля вообще. Поэтому началась масштабная кампания в прессе весной-летом 1993 года по дискредитации парламента. Кампания чисто клеветническая. Очень похожая на ту кампанию, которая сейчас ведется, например, в отношении Академии наук. Общественное мнение готовили к тому, чтобы ликвидировать какие бы то ни было препятствия для установления режима личной власти с одной стороны, а с другой – для масштабного личного обогащения.

– Получается, что и Контрольное управление было политическим органом, потому вопрос о том, давать ход расследованию или нет, решал все-таки президент?

– Контрольное управление было не политическим органом, а органом внутреннего контроля. В отличие от Счетной палаты, которую мы создавали с Хачимом Кармоковым в 1994 году, которая должна была быть независимой и была таковой до 1999-2001 годов, до воцарения Степашина и Путина, Контрольное управление изначально являлось органом внутреннего контроля: что президент поручает, то мы и делаем. Мы выходим со своими инициативами, у нас есть свой план, президент что-то может запретить – имеет право. Это его инструмент. Это не орган публичного контроля, который должен предоставить информацию обществу.

– Почему, с вашей точки зрения, власти США поддержали президента Ельцина в октябре 1993 года?

– В канун 20-летия трагических событий очень важно подчеркнуть, что большое видится на расстоянии. Даже в момент переворота мы представляли себе масштаб злоупотреблений, масштаб коррупции, которую пытаются этим переворотом покрыть и прикрыть, но мы не представляли себе, что это еще и глобальное предательство, сдача интересов России США. Когда весь Запад дружно признал антиконституционный переворот, его правомочность, это говорит о том, что Ельцин и его команда заранее предупредили Запад. Западу что-то заранее "сдали". Что – мы тогда не знали. Но позже, когда я уже был членом Совета Федерации, я обратил внимание на то, что сразу после переворота Ельцин подписал целый ряд указов. Один из них – "Вопросы соглашений о разделе продукции". По существу – о сдаче наших природных ресурсов оптом. Позже этот процесс сдачи удалось предотвратить, но это уже другая история.

Переворот 1993 года – не просто борьба за власть, этим никого не удивишь. Это борьба за власть с предательством невиданного масштаба – со сдачей стратегических ресурсов традиционному противнику.

– Александр Руцкой известен заявлениями о "чемоданах компромата". Что это за чемоданы и выявили ли ваши расследования "компромат" на самого Руцкого?

– Руцкой нигде не фигурировал. Будучи генералом, тем не менее, насколько я знаю, не имел отношения ни к Западной группе войск, ни к Управлению торговли – там работали должностные лица, которые, с моей точки зрения, являлись преступниками, во всяком случае, согласно материалам, которые за моей подписью пошли к президенту. Руцкой тогда был председателем некой комиссии по борьбе с коррупцией. Президент, вроде как, ему это поручил. Но как он это поручил? Знаете, как ссылали на сельское хозяйство – вот также сослали на борьбу с коррупцией. Потому что когда Руцкой у меня запросил данные проверки Контрольного управления, Ельцин запретил мне направлять эти данные.

– Вы имеете в виду проверку по Западной группе войск?

– Да. Это важный факт. Представьте себе, с одной стороны президент назначает Руцкого председателем комиссии по борьбе с коррупцией, с другой – ограничивает его в информации по масштабным существенным делам. В дальнейшем к Руцкому эта информация все равно попала, но она к нему попала потому, что я по своей инициативе (представляя себе, какой может быть реакция Ельцина), не спрашивая у него разрешения, просто взял и направил эти материалы генеральному прокурору Валентину Степанкову. Потому что там был масштабный состав преступления, и я считал, что я просто обязан направить материалы генеральному прокурору. И уже от генерального прокурора это попало к Руцкому. Но Руцкой выступал, скорее, как заинтересованная сторона, во всяком случае, публично, в том, чтобы это все было выявлено, вскрыто и виновные были наказаны.

Когда Руцкой выступал с информацией о так называемых "12 чемоданах компромата", это же была не шутка. Из этих 12 чемоданов 11, наверное, были нашими – то есть данными Контрольного управления президента, которые Руцкой получил из прокуратуры.

– Руцкой заявлял и об аферах с поставками несуществующего вещества – красной ртути за рубеж, обвиняя в лоббировании этих проектов Гайдара и Бурбулиса. Вы этим вопросом занимались?

– Мы давали эти материалы на экспертизу. Те эксперты, с которыми мы работали, сделали вывод: это просто отвлекающие маневры, этим пытались прикрыть что-то другое. Были содержательные вещи: уран, титан, кобальт и так далее.

– Это все пытались вывозить?

– Не пытались, а вывозили. Например, сдавали действующий флот на металлолом.

– Кто это делал?

– Был создан механизм целенаправленного растления, развращения. Если командир соглашается участвовать в разворовывании страны, ему – "зеленая улица". Если командир отказывается, его отправляют на пенсию. Нашли таких командиров, на разных флотах, которые соглашались. Целый ряд таких материалов был нами представлен президенту. И в парламенте материалы были. Очень просто: брали действующие корабли, за государственные деньги "ремонтировали" их, оформляли как металлолом и в идеальном состоянии продавали в разные страны. Разрушение страны осуществлялось через растление руководящих кадров на всех уровнях. Чтобы кто-то пострадал за подобные действия – такие случаи мне неизвестны. Страдали за то, что отказывались в этом участвовать.

– Что касается депутатов Верховного совета, были ли к ним претензии по коррупционным делам?

– Конечно. Люди небезгрешны. Тогда, в 1992 году, на какой-то пресс-конференции я даже представлял в качестве грустной шутки два документа. Один назывался "указ" (или распоряжение) президента, а другой – "постановление Президиума Верховного совета". Содержание почти один к одному: предоставить тем-то и тем-то, такой-то коммерческой структуре, такие-то льготы ради всего хорошего, детей, инвалидов, ветеранов и так далее.

Всякая бесконтрольная власть, к сожалению, стремится к злоупотреблениям. Этим видением картинки определяется мое изначальное отношение к событиям 1993 года. Первой моей реакцией, к сожалению, должен признать, была такая, что две рвущиеся к кормушке стороны сцепились в схватке в этом дележе. Тем не менее, исторический взгляд, постфактум, конечно, рисует картину иной. Во-первых, большинство депутатов повели себя, по большому счету, достойно.

Во-вторых, они виноваты в том, что они не могли ограничить произвол Президиума Верховного Совета, который пытался раздавать льготы и блага, точно так же, как и исполнительная власть, но, в конечном счете, исторически они боролись все-таки за свою страну, ее самостоятельность и независимость. И они не были коллективным предателем интересов страны, в отличие от группировки Ельцина.

Другие материалы о политическом кризисе осени 1993 года читайте на странице "Штурм Белого дома. 20 лет спустя"