*82. Ведомости. От редакции

[Павел Аптекарь]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...rmalnie-dorogi
Статья опубликована в № 4346 от 21.06.2017 под заголовком: От редакции: Ничья Россия

Откуда в стране столько безхозной земли и инфраструктуры и как найти им хозяина
21 июня 00:03

Ведомости

Тысячи дорог, водопроводов, плотин, кладбищ и других важных для местных жителей объектов инфраструктуры существуют в российской глубинке неформально. Фонд «Хамовники» опубликовал доклад «Невидимая инфраструктура, или Как содержать формально не существующие дороги, кладбища и водопроводы». Его автор Ольга Моляренко из НИУ ВШЭ провела полевые экспедиции в пяти регионах и изучила ситуацию с бесхозяйными объектами по публикациям СМИ еще в 59.

По расчетам Моляренко, доля бесхозяйных кладбищ превышает 85%, официально зарегистрированы лишь 85 000 из 600 000. Не числятся в реестрах около 20% местных дорог. В стране работают незарегистрированные водопроводы, плотины, электросети. Даже отдельные памятники федерального значения, в том числе воинские захоронения, находятся на землях сельхозназначения и могут быть проданы вместе с участком.
Неформальность инфраструктуры-следствие комплекса причин. Не все дома, котельные, водопроводы и другие обьекты своевременно передали муниципалитетам, процедура оформления собственности часто менялась. Прежние владельцы передавали обьекты без земельных участков под ними, что затрудняет переоформление. Передаче непрофильной ведомственной собственности местным властям препятствует и отсутствие средств, необходимых для межевания, оценки и приведения обьектов в удовлетворительное состояние.
Муниципальные власти нередко не ставят обьекты на баланс, что бы не нести дополнительных расходов. Масштабы явления надо уточнят, но оно отражает слабость местных бюджетов, большую часть которых (58%-городские округа и 70%-районы) составляют дотации, считает регионовед Наталья Зубаревич.
Это затрудняет повседневную жизнь: в «несуществующие» дома не регистрируют родственников, кладбище на земле сельскохозяйственного назначения могут снести. Местные власти оказываются перед выбором между необходимостью поддерживать общественное благо и страхом уголовного или административного преследования за нецелевое расходование средств. Их могут наказать и за самостоятельную установку ламп на не принадлежащих им столбах, и за плохое освещение улиц. Муниципалитеты выходят из положения с помощью неформальных практик: завышения расходов на благоустройство и цены контрактов на обслуживание дорог, привлекают средства и ресурсы бизнеса и местных жителей. Облегчить ситуацию может бесплатное оформление необходимых для перевода собственности документов, полагает правовед Роман Петухов из РАНХиГС, ведь деньги переводятся внутри госбюджета. Однако необходима бюджетная реформа.

[Павел Аптекарь]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...i-goda-embargo
Статья опубликована в № 4380 от 08.08.2017 под заголовком: От редакции: Три года под эмбарго

Россияне привыкли отделять внешнюю политику от своего благополучия
08 августа 00:38

• Ведомости

Российские контрсанкции преследовали две цели: внутренний пиар и создание льготных условий для российских производителей (особенно производителей с административным ресурсом). Издержки в виде роста цен и падении качества, были успешно переложены на потребителей.
Три года назад, 6 августа 2014 г., Владимир Путин подписал указ, установивший запрет на импорт продуктов из государств, которые ввели персональные и секторальные санкции против России из-за присоединения Крыма и конфликта в Донбассе. Контрмеры распространились на другие страны. С августа 2015 г. началась ликвидация запрещенных продуктов. В этот понедельник Россельхознадзор отчитался, что за два года уничтожено 16 748 т продуктов растительной и 475 т животной пищевой продукции.
Даже демонстративное уничтожение продуктов в условиях роста цен мало сказалось на отношении к санкциям и контрсанкциям, отмечает руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра» Алексей Левинсон. В августе 2014 г. положительно к контрсанкциям относилось 78%, в августе 2015 г. – 68%, в апреле 2017 г. – 65%. Обыватели делают вид, что не замечают сокращения ассортимента, снижения качества и подорожания многих продуктов и товаров повседневного спроса или не связывают его с санкциями. В августе 2014 г. 79%, а в апреле 2017 г. 75% опрошенных считали, что санкции не создали им и их семье никаких особых проблем. Окрепла уверенность в действенности российских контрмер. В августе 2014 г. 43% считали, что они в равной степени наносят ущерб России и Западу, 32% полагали, что больше пострадает Запад, 13% – Россия. В апреле 2017 г. 40% были уверены, что бо́льшие потери от контрсанкций несет Запад, 35% считают ущерб равным, бо́льшим для России – 12%.
Эти ответы базируются на державной идеологии и уверенности в правильности внешней политики России, а не на реальной цене продуктов и изменении их качества, говорит Левинсон. В сознании большинства санкции и контрсанкции и жизненные неурядицы воспринимаются как нечто единое, происки врагов. Российский ответ на них считается верным, престиж остается более важным, чем качество жизни, и в обозримом будущем это вряд ли изменится.-

[Мария Железнова, Николай Эппле]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...kii-makkartizm
Статья опубликована в № 4337 от 07.06.2017 под заголовком: От редакции: Наш маккартизм

Борьба с внешним врагом обрастает бюрократическими образованиями
07 июня 00:05

Ведомости

Набор атрибутов, позволяющих чувствительной к пропаганде части населения ощущать себя обитателями осажденной крепости, дополнится важной составляющей. В Совете Федерации планируют создать комиссию по мониторингу иностранного вмешательства в дела России.

Возможно, прообразом для нее стала комиссия конгресса США по антиамериканской деятельности, существовавшая в 1930–1970-е гг. и особенно поддержанная сенатором Джозефом Маккарти в 1950-е. Комиссия эксплуатировала тему ксенофобии и «красной угрозы» для борьбы с левыми, коммунистами и инакомыслящими, пока инициированные ею законы не были отменены как неконституционные.

Как сообщает «Коммерсантъ», комиссия Совета Федерации продолжит работу, начатую на парламентских слушаниях «Предотвращение вмешательства во внутренние дела Российской Федерации: законодательство и правоприменительная практика» под председательством спикера верхней палаты Валентины Матвиенко. В Кремле об инициативе Совета Федерации знают и, видимо, не против: «Безусловно <...> попытки вмешательства во внутренние дела России существуют, они хорошо известны <...> внимание, которое уделяют [этой теме] депутаты, вполне понятно и объяснимо», – сказал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.

Внимание действительно понятное: для верхней палаты, живущей не самой насыщенной политической жизнью, вовлечение в популярный политический тренд поиска и разоблачения внешних врагов – хороший способ напомнить о себе (и заодно взбодриться). «Иностранное вмешательство» и «русофобия» больше не кажутся словами из прошлого – они вошли в активный политический словарь президента и МИДа.
Россия демонстрирует попытки усилить влияние на соседних территориях

Если еще недавно госпропаганда скромно гордилась загадочными русскими хакерами, то теперь обнаружилось, что хакеров нет, а родина в опасности. Как убеждал на прошлой неделе журналистку NBC Владимир Путин, Россия не вмешивается в чужие дела (вмешиваются как раз США), а сама является объектом активного и целенаправленного вмешательства извне.

Все более частые отсылки к внешним злокозненным силам – это, конечно, история не про сжимающееся кольцо врагов, а про чрезвычайное положение государственного мозга. Как мания величия есть обратная сторона комплекса неполноценности (человек компенсирует иррациональную веру в собственную ущербность и превосходство над собой других), так маниакальное стремление объяснять собственные неудачи кознями внешних превосходящих сил есть обратная сторона собственной агрессии по отношению к внешнему миру. В основе того и другого лежит конфликт с самим собой, невозможность адекватно воспринимать себя как свободного субъекта, обладающего собственной волей и несущего ответственность за свои решения и поступки. Ссылка на внешние силы в качестве объяснения любого действия – ведь «нет ничего независимого в этом мире» – лучший способ отказа от ответственности. В основе подобных механизмов лежит именно иррациональная вера в превосходство других – она, как любой психоз, не нуждается в фактах.

[Владимир Рувинский]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...siya-goszakaza
Статья опубликована в № 4371 от 26.07.2017 под заголовком: От редакции: Реновация госзаказа

Реформа системы госзаказа не сделала ее конкурентной
26 июля 00:32

Ведомости

Систему госзакупок в России совершенствуют и совершенствуют, а ей почему-то все хуже и хуже. На развитие новой версии Единой информационной системы в сфере закупок (ЕИС), введенной в 2014 г., в федеральном бюджете 2015–2017 гг. было зарезервировано около 2,5 млрд руб.: это привело только к умножению и без того избыточных правил и условий, которые тысячами выпускают министерства и ведомства, полагают авторы доклада об итогах работы системы в 2015 г. из Центра стратегических разработок (ЦСР).

Закупки вместо конкурентной среды за лучший товар или услугу по лучшей цене, как они задумывались, стали системой распределения госсредств, в которой главное – соблюсти правила, как в армии.

Госзакупки – кровеносная система российской экономики, констатируют авторы доклада ЦСР. Через ЕИС продаются товары всех рынков и классов, в ней, по расчетам ЦСР, обращается от 25,6 трлн до 30,3 трлн руб., это примерно 31–37% ВВП страны. Точнее не может сказать никто, отмечают авторы: ни предыдущий куратор системы – Минэкономразвития, ни нынешний (с 1 июля 2017 г.) – Минфин. Отчего так? Авторы доклада пишут, что контракты в базе данных меняют «задним числом», решив вопросы в «рабочем порядке». Это не обязательно коррупционные сделки, но по такой схеме массово работают, например, картели. Конкурс в сговоре с другими его участниками выигрывает одна компания, которая после отказывается от контракта, и его получает тот, кто нужно.

Из доклада следует, что госзакупки – не рыночная система. Ее эффективность ориентируется не на общественные нужды, как следует из природы контрактных экономических отношений в госзаказе, а на соответствие регламенту для получения доступа к государственным деньгам.

Неудивительно, что 60% от суммы всех контрактов в 2015 г. было распределено без конкуренции, отмечают авторы доклада. Это означает, что и заказчики, и поставщики успешно ее имитируют. И это при том, что законы о контрактной системе правятся до 50 раз в год, а правила дорабатываются в подзаконных актах, где только основных – порядка 300. Причина – многочисленные пробелы, нестыковки, коллизии и случайные ошибки в правовой системе, отмечается в докладе.

Система нуждается если не в реновации, то как минимум в «новой архитектуре», резюмируют авторы доклада, иначе объемы неэффективно используемых средств будут ежегодно расти, отмечают эксперты ЦСР.

Но хотят ли перемен заказчики и поставщики? По данным ЦСР, в 2015 г. госструктуры заключили контракты на 5,5 трлн руб. (по 44-ФЗ), госкомпании – на 26 трлн руб. (по 223-ФЗ). Госзаказ монополизирован: на 2,6% заказчиков приходится 80% закупок, а 3,5% поставщиков получают 80% госсредств; при их распределении доминируют Москва и Петербург. Такая кровеносная система, считает ЦСР, сложилась «под влиянием разных групп лоббистов», которые торпедировали принципы конкуренции, ответственности за результат. Так работает ресурсное государство. Как ни меняй правила и процедуры, экономические правила игры без изменения одновременно политических обречены на неудачу.-

[Мария Железнова]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...testnogo-getto
Статья опубликована в № 4405 от 12.09.2017 под заголовком: От редакции: Выйти из гетто

Оппозиция получила поддержку в традиционно оппозиционных районах
12 сентября 00:07

Мария Железнова / Ведомости

Муниципальные выборы в Москве завершились для власти и оппозиции ничьей. И те и другие могут праздновать победу, хотя на деле итоги кампании фиксируют статус-кво – раскол столицы на два лагеря с сохранением обеих сторон в границах своих идейных гетто.

Оппозиция имеет поводы для радости. Оправдались надежды на ненулевую возможность победы даже при отсутствии громкой повестки, низкой явке и неудачном дне голосования. Те кандидаты, которые вели активную кампанию, особенно «ногами» – т. е. обходя практически все квартиры своих потенциальных избирателей, – сумели мобилизовать протестный электорат. В результате в Москве впервые за последние 10 лет появились районы, где в муниципальных собраниях нет ни одного кандидата от власти или же где их абсолютное меньшинство.

Психологически это не может не радовать победителей и их избирателей. Но технологически такое доминирование не имеет принципиального значения. Для выборов следующего уровня, на который ориентируется лидер московской протестной коалиции – 2017 Дмитрий Гудков, – для выборов мэра – имеет значение не только общая численность оппозиционного корпуса муниципальных депутатов, но и их равномерное распределение по районам. Чтобы пройти муниципальный фильтр, главный барьер для оппозиции на выборах глав региона, необходимо собрать определенное число подписей муниципальных депутатов (в Москве – 110)как минимум из 75% районов. Безусловная удача столичной оппозиции в отдельных районах недостаточна для преодоления их кандидатом фильтра, даже если подписи будут сообща собирать депутаты от КПРФ, ЛДПР и «Яблока» при поддержке самовыдвиженцев.
«Ставка на сушку явки работает только на кладбище»

«Единая Россия» сохранила блокпакет более чем из 50 районов, где 100% депутатов состоят в партии власти и не дадут оппозиционному кандидату в мэры ни одной подписи, если, конечно, их об этом снова не попросит партийное начальство в рамках стимулирования конкуренции, как это было на выборах мэра в 2013 г. Чисто арифметически представительство партии власти на этих муниципальных выборах по сравнению с 2012 г. даже выросло. Оппозиция получила мандаты не единороссов, а коммунистов и эсеров, которых в новых муниципальных собраниях будет в несколько раз меньше, чем раньше. Это наглядный признак поляризации московского электората: или за власть, или против власти, системная оппозиция больше за настоящую не считается – эффект ситуативной консолидации после парламентских выборов 2011 г. выветрился окончательно.

Оппозиция получила большинство в районах с традиционно сильным протестным голосованием – там, где избиратели и на федеральных выборах стабильно голосуют против власти, там, где на выборах мэра 2013 г. лучшие результаты получил Алексей Навальный, а Владимир Путин – худшие на выборах президента 2012 г. Можно называть его «оппозиционным поясом», но можно и «оппозиционным гетто»: для перехода на качественно новый уровень сторонникам перемен неизбежно нужно выходить за его пределы.

[Владимир Рувинский]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...lchit-patriarh
Статья опубликована в № 4405 от 12.09.2017 под заголовком: От редакции: Молчание патриарха

Представители РПЦ двусмысленно комментируют радикальные акции защитников памяти Николая II
11 сентября 23:51

Ведомости

Участившиеся радикальные акции защитников памяти Николая II от художественного фильма «Матильда» по-прежнему не встречают однозначной реакции иерархов РПЦ. Возможно, потому, что радикальные спикеры неясной воцерковленности в последние годы заняли место иерархии в медиасфере – при полном попустительстве церковного руководства.

В понедельник в Москве сгорели две машины около адвокатского бюро Pen & Paper, защищающего интересы режиссера Алексея Учителя (машины не имели отношения к бюро). Рядом были разбросаны листовки со словами «За Матильду гореть». Неделю назад в Екатеринбурге монархист Денис Мурашов пытался протаранить вход в киноконцертный комплекс на машине с газовыми баллонами и бочкой бензина – не удалось, но фойе в итоге выгорело. До этого студию Учителя в Петербурге забросали бутылками с зажигательной смесью.

В 1990-е это выглядело бы как «конфликт хозяйствующих субъектов», сегодня это конфликт лояльного режиссера и радикального сообщества, которое считает себя православным. Тоже хозяйствуют, конечно, но по-своему. Очень опасным выглядит применение методики, которая, казалось бы, характерна для фундаментальных исламистских террористов.

Представители РПЦ, конечно, комментируют эти акции, но двусмысленно. Православные верующие или называющие себя православными активистами не имеют права угрожать жизни и здоровью людей, в том числе зрителям кинотеатров, которые пойдут на фильм «Матильда», заявил зампредседателя Синодального отдела по взаимоотношениям РПЦ с обществом и СМИ Вахтанг Кипшидзе. Православные верующие, по его словам, имеют право проявлять несогласие с изображением личности последнего российского царя (причисленного к лику святых) в фильме, но агрессия и уголовно наказуемые действия маргинализируют дискуссию между верующими и культурным сообществом. Похожие комментарии дала и екатеринбургская епархия после акции Мурашова. Высшие иерархи о радикальных акциях не говорят.
От редакции: Защита веры как социальный лифт

Здесь можно видеть некую последовательность – иерархия РПЦ способствовала развитию нетерпимости в обществе после дела Pussy Riot в 2012 г. Именно тогда родился тезис о защите веры и чувств верующих, каковая защита может принимать административные (закон) и силовые формы. Право на священную ненависть, которое демонстрируют радикальные мусульмане, хотят иметь и в РПЦ, считает диакон Андрей Кураев. Различные националисты, казаки и прочие «православные» охранники начали бороться за неясно понимаемую мораль при неявной поддержке светских и церковных властей. Они же вскоре отправились защищать «русский мир» в Донбассе, а затем вернулись домой с соответствующими навыками. Насаждение военно-патриотических взглядов, которые хороши своей простотой, привело к тому, что общество становилось более радикальным в целом.

Внутри церкви радикальные течения также усилились, что усложнило для патриарха политическую ситуацию – ему приходится учитывать настроения важных епархий.
От редакции: Что стоит защищать, а что воспитывать

В ядре поддержки РПЦ среди прихожан стало много фундаменталистов, говорит директор центра «Сова» Александр Верховский. Высшая иерархия при этом потеряла монополию на высказывания от имени церкви. Голос радикальной православной общественности по общественно-политическим вопросам теперь довлеет, отмечает православный журналист Сергей Чапнин. Что с этим делать, в РПЦ не знают. Одернешь – можно потерять поддержку прихожан. Приходится делать двусмысленные заявления.

Ясность в заявления мешает внести и страх спикеров РПЦ не совпасть с единственно верной позицией патриарха (которой нет). Церковь может и должна что-то этому противопоставить, но пока президент не выступит, едва ли она выскажется однозначно, считает Кураев.

[Ведомости]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...itanie-chuvstv
Статья опубликована в № 3758 от 27.01.2015 под заголовком: От редакции: Воспитание чувств

27 января 2015 00:23

Чувства верующих снова стали поводом для дисциплинарных мер. «Роскомнадзор» вынес предупреждение газете РБК и еще пяти изданиям: их публикации оскорбляют чувства мусульман. Это первый за последние 6 лет в России случай вынесения предупреждения за публикацию религиозных карикатур. А РБК - первое за последние годы крупное СМИ, получающее такое предупреждение. На фото в газете стопка Charlie Hebdo, обложку которых можно рассмотреть только при известном желании: там изображен плачущий человек в чалме с плакатиком «Я Шарли» и надпись сверху «Все прощено».

Публикация РБК вышла за день до того, как Роскомнадзор заявил: публикация «карикатур на религиозную тематику» разжигает национальную и религиозную рознь и тем самым нарушает законы о СМИ и о противодействии экстремизму. Почему бы в таком случае вообще не рекомендовать всем нерелигиозным СМИ избегать религиозных тем? Любое утверждение о клевете или оскорблении необходимо обосновывать: без экспертизы нельзя утверждать, что рисунок или слово кого-то обидели. Фактически Роскомнадзор предложил российским СМИ ориентироваться не на закон, а на роскомнадзоровское чувство меры, запрещающее рисунки на религиозные темы.

После вынесения СМИ двух предупреждений в течение года Роскомнадзор может через суд требовать закрытия издания. Предупреждения можно опротестовывать в суде.

Оскорбленные чувства становятся прекрасным предлогом для ограничения свободы слова. Это касается и верующих (процесс Pussy Riot), и неверующих («блокадный» опрос «Дождя» год назад тоже оскорбил общественность). Обида оказывается моральным оправданием государственного насилия.

Почувствовать себя оскорбленным - реакция настолько удобная, что способна оправдать даже то, что, кажется, оправдать невозможно. По данным ВЦИОМа, 39% опрошенных «понимают причины», двигавшие террористами, расстрелявшими редакцию Charlie Hebdo, а 5% «одобряют» их поступки.

Но идеальный инструмент для манипуляций - чувства верующих - очень опасный ориентир. Сторонников разных религий могут оскорблять очень разные, часто взаимоисключающие вещи. Но на практике самыми остро чувствующими людьми оказываются представители наиболее радикальных взглядов. Если государство действует под диктовку радикалов, то получается, что именно они задают всему обществу границы дозволенного. Защита свободы слова и ориентация на закон, а не на чувства нужны ровно для того, чтобы сделать невозможным такой диктат.

«Защищать надо права, а чувства воспитывать» - это слова не представителя «либеральной общественности», а убитого полтора года назад псковского священника (отсидевшего в свое время за «клевету на советский строй» - оскорбление чувств неверующих) Павла Адельгейма. Если светское государство действительно хочет прислушиваться к мнению верующих, не лучше ли прислушаться к такому?

[Ведомости]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...-veru-otvetish
Статья опубликована в № 3754 от 21.01.2015 под заголовком: От редакции: За веру ответишь

21 января 2015 00:29

Ivan Sekretarev / AP

Лозунг защиты православной веры становится важной частью новой политической идеологии. Социологи давно говорили, что православие для большинства россиян служит скорее средством национальной и культурной идентификации, теперь, похоже, это еще и средство коллективной идентификации перед лицом враждебного бездуховного Запада.

В 2012 г., когда разворачивался процесс Pussy Riot, еще не было такого единодушия по поводу оскорбления религиозных чувств, и последующее принятие специального закона прошло почти незаметно. Но в 2014 г. благодаря внешнеполитическим решениям Кремля и массированной пропагандистской обработке граждан синдром осажденной крепости в их головах достиг пика. А что защищать? Чем мы уникальны? Тут-то и заработала идея православной традиции как единственная сколько-нибудь конкретная составляющая путинского «традиционализма». При том что «православная традиция» интерпретируется кому как бог на душу положит.

Если в 2012 г. организованное патриархом Кириллом «всероссийское стояние в защиту веры» воспринималось как инициатива сверху, то сегодня, напротив, немало примеров инициативы снизу. Фильм Андрея Звягинцева «Левиафан», показывающий в неприглаженном виде жизнь в российской провинции и «симфонию властей», выдвинут на премию «Оскар» - и это стало поводом для абсолютно советских по стилистике доносов. Если Борис Пастернак, Андрей Синявский или Александр Солженицын «клеветали на советский строй», то Звягинцев и его съемочная группа занимаются «изощренным поношением Российской власти и Православной Церкви». Это цитата из открытого письма министру культуры Самарской области от группы писателей, клириков и общественников, возмущенных тем, что православного архиерея в фильме сыграл главный режиссер Самарского академического театра драмы Валерий Гришко, который мало того что создал «циничную и грязную пародию на русский православный епископат», так еще и работает в государственном театре. Общественность просит разрешить эту «нездоровую ситуацию» - и легко понять как.

Политики и чиновники, конечно, тоже высказываются - для них это привычная возможность правильного патриотического пиара. Но доносы со стороны «общественности» говорят о новом развитии ситуации. Граждане начинают воспринимать «защиту веры» как социальный и политический лифт.

В советские годы церковь была гонимым институтом, в который шли, как правило, не особенно грамотные кадры (собственно, об этом заботилось и советское руководство; конечно, были подвижники и могучие умы, но мы говорим о массе). После кончины СССР РПЦ быстро развивалась административно, оставаясь при этом закрытой структурой, выведенной из-под критики со стороны государства и большей части общества. Закрытость, вполне земное благоприятствование в юридических, финансовых, имущественных вопросах вкупе с массой неграмотных священников привела к построению послушного вертикального института, сильно зависящего от власти. Граждан это устраивает: 44% опрошенных ВЦИОМом в 2013 г. назвали православие государственной религией. При этом институт церкви изначально маркирован как сакральный. Александр Агаджанян из центра изучения религий РГГУ отмечал, что после распада СССР идейная религиозность в России быстро выросла, а вот практическая осталась одной из самых низких в мире. Получилась «вера без участия», уважение к институту без участия в его работе.

Сейчас, в ситуации идеологической войны, гражданам все больше нужна коллективная идентификация. Тот, кто не «верит в бога», - чужой. И значит, не имеет тех же прав, что свои. Отсюда недалеко до инструментализации защиты веры - она становится критерием кадрового, финансового и т. д. роста - как в СССР поддержка линии партии. И далее - критерием благонадежности. Маркируя соседа как неверующего, можно обойти его в карьере, в споре за имущество и т. д.

Усиление этого тренда вероятно сегодня и потому, что в деле оскорбленных религиозных чувств повестку формирует радикальный ислам. А некоторые успешные госменеджеры-мусульмане, используя ситуацию, выводят на митинги в защиту веры сотни тысяч. Появившийся после акции Pussy Riot интернет-мем «попробовали бы они это сделать в мечети» сегодня видится как лозунг догоняющего развития для православных прихожан из «Левиафана».

[Павел Аптекарь, Мария Железнова]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...undamentalizma
Статья опубликована в № 4407 от 14.09.2017 под заголовком: От редакции: Русская осень

Радикализм становится универсальным языком
14 сентября 00:12

Ведомости

Спустя год после начала кампания депутата Натальи Поклонской против выхода в широкий прокат фильма Алексея Учителя «Матильда» увенчалась громким успехом: крупнейшая сеть кинотеатров в России отказалась от его проката, опасаясь за безопасность зрителей. Но это история успеха не столько конкретных радикалов от православия, терроризирующих кинопрокатчиков и режиссера угрозами и поджогами, сколько фундаментализма вообще, расцветающего если не при поощрении, то при попустительстве власти.

Нельзя сказать, что реакция отсутствует вовсе. Пресс-секретарь президента назвал давление на прокатчиков недопустимым, но не нашел кого-то конкретного, кто должен был бы ответить за «проявления экстремизма». Двое депутатов Госдумы и министр культуры призвали правоохранительные органы (до сих пор не заявившие хотя бы о проверке угроз) обеспечить законность и «дать принципиальную оценку» действиям «распоясавшихся активистов».

Возмущение Владимира Мединского, с одной стороны, абсолютно оправданно (так и должен говорить министр культуры), с другой – носит некоторый оттенок ревности: фундаменталистско-патриотическая волна, в подъеме которой есть и его заслуга, угрожает смыть его государственнический «системный» патриотизм.
Апофеоз мракобесия: за что фонды «Династия» и «Либеральная миссия» получили желтую звезду
128

В начале 2000-х гг. государство содержало молодежные группы, важным атрибутом которых была ненависть к противникам тогдашней власти: правозащитникам, сторонникам европейских ценностей. После событий 2011–2012 гг. была поднята вторая волна, направленная на защиту традиционных ценностей (как они воспринимаются элитой), в том числе приверженности персоналистской власти, религиозности.

Такие активисты считались инструментом для борьбы с небольшими группами людей, на которых власть указывала как на неугодных. Они использовались для разных целей: нападений на оппозиционных активистов и провокаций, имитации общественного осуждения различных меньшинств. Кураторы этих движений во власти не понимали, что созданные ими группировки – это не инструмент, а волна, которую будет трудно обуздать, считает политолог Алексей Макаркин. Так в начале ХХ в. российское правительство, поддержавшее после революции 1905–1907 гг. черносотенное движение, затем столкнулось с его попытками терроризировать представителей элиты, которых черносотенцы считали изменниками.

Новые фундаменталисты стали претендовать на самостоятельность, расширение сферы деятельности и полномочий на насилие. Появилась активная группа людей, искренне верящих в то, что они борются с врагами государства и православия. Их акции оставались безнаказанными или санкции были символическими.
Фильм «Матильда» о романе будущего императора России Николая II и балерины Мариинского театра основан на реальных событиях
3

Борцы с национальной изменой, которые увидели ее в свертывании «русской весны» и отказе от активизации боевых действий на юго-востоке Украины, в 2017 г. нашли удобную мишень в виде Алексея Учителя и тех, кто поддерживал его фильм. Их совершенно не смущает, что Учитель поддержал присоединение Крыма.

Такая тактика дезориентировала правоохранителей, отвыкших от исполнения своих прямых обязанностей по обеспечению безопасности общества без четкого указания сверху. Полиция в недоумении: наказывать или нет ультрапатриотов за угрозы просто патриотам?

История «Матильды» говорит о триумфе фундаментализма в чистом виде, полагает профессор ВШЭ Александр Архангельский, и не важно, исламский это фундаментализм или православный: несанкционированный митинг в поддержку Мьянмы разгонять не смеют ровно по той же причине, по какой не останавливают противников «Матильды».

Останется ли этот момент пиковым или же станет началом нового подъема фундаментализма, зависит от позиции власти. Если она не защитит свою монополию на насилие, цена этой власти будет невысока.

[Владимир Рувинский]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...zhdu-zarplatoi
Статья опубликована в № 4407 от 14.09.2017 под заголовком: От редакции: Дожить до зарплаты

Россияне стали чаще брать микрокредиты на большие суммы
14 сентября 00:06

/ Ведомости

Россияне стали активнее брать не только потребительские и автокредиты, ипотеку, но и занимать до зарплаты. За полтора года на 35% увеличилось число тех, кто берет микрокредиты; на 10% выросла средняя сумма займа.

С 1 января 2016 г. по 1 июля 2017 г. число россиян, берущих кредиты в ломбардах, микрофинансовых организациях и кредитных кооперативах, увеличилось на 35,5% до 3 млн человек, следует из статистики Национального бюро кредитных историй (НБКИ) на основе данных 3000 микрокредитных институтов. Это немного по сравнению с другими странами, если учитывать, что взрослых старше 16 лет – потенциальных заемщиков – в России около 100 млн человек. Микрокредиты берут не только занятые в экономике россияне, но и пенсионеры, и безработные.

Средний размер микрозайма по состоянию на II квартал 2017 г. – 10 200 руб. Сумма займа растет у заемщиков всех возрастов.

За займами до зарплаты заемщики, как правило, обращаются неоднократно, отмечает Алексей Волков, директор по маркетингу НБКИ. И если в первый или во второй раз МФО выдает заемщику более скромные суммы, то в дальнейшем размеры займов, как правило, возрастают. Основные получатели таких кредитов – малоимущие и люди с низкими доходами, отмечает Лилия Овчарова из ВШЭ. По оценкам Росстата, в России число людей с доходами ниже прожиточного минимума выросло с 2014 г. до 2016 г. на 19% до 19,8 млн человек, пенсионеров среди них 16%. Для работающих микрокредиты – палочка-выручалочка до зарплаты, ведь половина работающих россиян имеет в месяц ниже 22 800 руб. (так называемый медианный доход), а самый частый доход – 12 700 руб. в месяц (так называемый модальный доход).

Сентябрьский опрос «Общественного телевидения России» показал, что в среднем россиянам не хватает до зарплаты 19 300 руб. Год назад около 80% россиян жаловались фонду «Общественное мнение», что им не хватает денег до зарплаты. Опрос «Левада-центра» в августе 2017 г. показал, что рост цен и бедность остаются проблемами, которые более всего тревожат население (61 и 45%).

Стимулирует микрокредитование не только бедность, но и покупки, отложенные из-за падения реальных доходов. Те, кто может, берут кредит в банке; люди с низкими доходами тоже покупают товары в кредит, но не автомашины, а чайники, пылесосы – живущую 2–3 года недорогую технику. Кроме того, на микрокредиты готовят детей в школу и отдыхают. Проценты по таким кредитам на один-два порядка выше, чем по потребкредитам, но этой категории заемщиков в банках займы уже не дают – плохие кредитные истории, считает Овчарова. Банки ужесточили требования выдачи кредитов. Микрокредитные институты, в свою очередь, сделали прозрачнее выдачу займов и после кампании против коллекторов люди, вероятно, стали меньше их бояться, считает Овчарова. Но так малоимущие россияне постепенно дрейфуют в еще большую бедность, попадая в замкнутый круг долгов под большие проценты.