*1162. Франция

[Eвразия Daily]

https://eadaily.com/ru/news/2017/04/...-vpravo-makron
26 апреля 2017
09:51

В первом туре президентских выборов лидер движения «Вперед» Эммануэль Макрон набрал 23,75%, вырвав двухпроцентное преимущество у главы партии «Национальный фронт» Марин Ле Пен, хотя ей удалось получить внушительные 21,53%. Однако Европейский союз не переживет еще одного противника евроинтеграции, вроде Терезы Мэй. Силы, стоящие за объединенной Европой, упорно хотят продлить век своей гегемонии.

Шансы на победу Ле Пен во втором туре оцениваются невысоко. Эксперты прочат ей порядка 36% против 66% за Макрона. Единственный шанс Ле Пен на победу может быть связан с призывами лидера движения «Непокорившаяся Франция» Жан-Люк Меланшона, занявшего 4 место в гонке с 19,62%, — голосовать за «Национальный фронт». И в этом был бы определенный смысл, учитывая схожесть программ Меланшона и Ле Пен по важнейшим вопросам. Оба выступают за выход из Евросоюза и НАТО, за отказ от участия в соглашениях о Транстихоокеанском и Трансатлантическом партнерствах. И первый тур показал, что вопросы, поднятые левыми и правыми силами, крайне актуальны в обществе, фактически расколов его пополам.

Почему Меланшон и Ле Пен набрали по 20% голосов?

Неолиберальная модель и ее ключевые принципы свободы передвижения капитала и невмешательства государства в экономику превращают Францию из флагмана мирового экономики во второстепенную европейскую страну, причем второстепенную даже в рамках Европейского союза. Эффективно управляемая государством с элементами планирования экономика во второй половине двадцатого столетия позволила Франции стать одним из лидеров в области машиностроения и высоких технологий при довольно крепком социальном государстве.

Однако в процессе объединения Европы под маркой ЕС выяснилось, что роль индустриального лидера лучше дается Германии, которая в 1990 году резко нарастила свой экономический потенциал за счет присоединения ГДР. Боливар не вынес бы двоих, и в рамках неолиберальной концепции Франция уступает роль экономического лидера в пользу Германии, становясь крупным импортером немецкой продукции в ущерб национальной экономике. Так, по сравнению с 2001 годом импорт из ФРГ вырос почти вдвое — с $ 48,9 млрд. до $ 94,5 млрд. А вот французский экспорт в Германию рос далеко не так бодро — с $ 44,2 млрд. до $ 72,9 млрд. за аналогичный период. И, как видно, диспаритет взаимной торговли двух стран увеличился весьма существенно за 15 лет — с $ 4,7 млрд. в 2001 году, до $ 21,6 млрд. по итогам 2016 года.

«Благодаря» евроинтеграции и глобализации, платежный баланс Франции со времен кризиса 2008 года является хронически дефицитным. Согласно данным МВФ, в 2016 году его дефицит достиг $ 11,5 млрд. Ничего подобного экономика не переживала со времен неолиберального разворота Франсуа Миттерана. В бытность президентом осторожного и нерешительного Олланда проблемы Франции усугубились и вышли на новый уровень. По итогам 2016 года ВВП страны составил около $ 2,488 трлн., что на 13% меньше, чем в 2012 году, когда номинальный социалист Олланд принял страну. К 2015 безработица достигла максимального за последние 16 лет уровня в 10,4%. Внешний долг вырос с 89,6% ВВП до 97,2%, таким образом приблизившись к объему годового экономического продукта страны.

Другая хроническая проблема, связанная с эпохой неолиберализма, это ситуация с миграцией — тема, ставшая краеугольным камнем программы Ле Пен. Не секрет, что в последнее время население Франции прирастало во многом за счет мигрантов. За последнее десятилетие население выросло почти на 3,5 млн. человек — с 63,6 млн. до 67 млн. человек. Все бы ничего, если не учитывать, что при этом экономический рост является чисто символическим и в расчете на душу населения благосостояние Франции по сравнению с 2006 годом практически не изменилось. Ухудшение экономической обстановки ведет к образованию бюджетного дефицита и вынуждает власти снижать госрасходы, а налоги, наоборот, повышать.

Именно против вышеперечисленных деструктивных проявлений неолиберальной политики и выступает многочисленный электорат Ле Пен и Меланшона, которые без стеснения превратили актуальные темы в политические лозунги. Однако эта партия, скорее всего, будет разыграна не в пользу решения наболевших проблем Франции, о которых уже фактически в один голос говорят политически чуждые друг другу французские левые и правые.

Почему победа Макрона наиболее вероятна?

Как уже отмечалось, президентские выборы фактически раскололи Францию. На электоральных картах, появившихся после оглашения итогов первого тура, можно заметить, что линия раскола проходит между северной Францией, где сосредоточена промышленность и высока безработица и регионами французского побережья, где процветает туризм, рыбный промысел и сфера услуг. Последние, конечно же, представляют группу поддержки Макрона (или консерватора Фийона), а значит так или иначе выступают за сохранение текущего политического курса. Эти регионы получают наибольшую выгоду от неолиберализма и глобализации. Их деятельность никогда не будет конкурировать с аналогичной деятельностью Германии, Китая или США. Они не нуждаются в экспериментах с протекционизмом, выходом из Евросоюза и зоны евро — им неплохо и при безвольном Олланде или его министре экономики Макроне.

Но главное, что за этими политиками во весь рост стоит глобальный капитал и его идеология. Эммануэль Макрон примечателен тем, что начинал свою карьеру в министерстве экономики и ему довелось поработать с известным экономистом Жаком Аттали — убежденным глобалистом, которого по праву можно считать европейским аналогом Фрэнсиса Фукуямы.

В этом плане Фигура Макрона является идеальной для продления жизни или скорее агонии единого европейского рынка. Приход к власти Ле Пен действительно может привести к дезинтеграции ЕС, а значит и его рынка. Тем важнее глобалистам победить на этом фронте, учитывая приход к власти в США Дональда Трампа, которого приходится учить жизни в согласии с крупными ТНК и военно-промышленными корпорациями. Второго Трампа в лице Ле Пен мировая экономика в ее нынешнем виде — просто не переживет. Собственно, и появление в ЕС таких политических сил придаст уверенности Трампу. Следовательно, цена вопроса слишком высока, чтобы позволить кому-то поломать текущий расклад.

Впрочем, сам факт появления на горизонте таких политиков как Дональд Трамп, Тереза Мэй и Марин Ле Пен — это более, чем серьезный симптом глубочайшего кризиса современного мироустройства. И следующий раунд начавшейся борьбы может оказаться фатальным для эры глобализации и неолиберализма.

Дмитрий Заворотный, специально для EADaily

[Эдуард Лимонов]

http://limonov-eduard.livejournal.com/1083115.html
April 28th, 14:17

Французы восстают против результатов голосования 23 апреля. Им представляется, что их намеренно подталкивают к выборам Макрона в президенты, столкнув его с Марин Ле Пен.

В интернете собирают подписи под петицией следующего содержания (для вашего удобства я укоротил текст):

«Мы, народ Франции, требуем создания комиссии по расследованию, поскольку у нас есть подозрения в манипуляции и коррупции в организациях, обязанных следить за честностью и справедливостью выборов».

Начнём разбираться в конфликте между недовольными и довольными.

Зарегистрированы были 44 834 000 избирателей.

Ко второму туру были выбраны Эммануэль Макрон, получивший 23,75% голосов избирателей, и Марин Ле Пен — у неё 21,53% голосов.

За Макрона, если обойтись без процентов, отдали свои голоса 8 326 794 избирателя.

Отнимите сами от почти 45 миллионов восемь с небольшим миллионов и получите убедительное большинство французов, которые, проголосовав за других кандидатов, выразили своё нежелание видеть во главе Франции Эммануэля Макрона. Это 36 с половиной миллионов человек. А впечатляет ведь! Разве нет? Впечатляет.

Во втором туре — он состоится 7 мая — уже все избиратели (а не только избиратели Макрона) приглашены биться за Макрона, чтобы не допустить в Елисейский дворец Марин Ле Пен. В полном несоответствии с принципами демократии.

За исключением Меланшона, кандидаты, потерпевшие поражение в первом туре, в большинстве своём уже призвали к поддержке Макрона. Теперь для тех, кто следит за французскими выборами, но не вдаётся в детали, несколько важных моментов.

Макрон поддержан центральными городами.

Марин Ле Пен поддержана пригородами больших городов и сельской местностью (мелкие городки и населённые пункты).

Кандидат Макрон выступает за тесный альянс с самой могущественной державой планеты — с США. На его стороне весь правящий класс Франции, её интеллигенция и чиновники — её истеблишмент, её «элиты». А элиты — это важно — держат в руках «медиас» — ВСЕ СМИ в их ансамбле, включая институты зондажа (измерения общественного мнения).

Кандидат Ле Пен выступает за национальную независимость Франции, за выход из Европейского союза, за восстановление французской валюты — франка, за то, чтобы границами Франции опять стали традиционные французские границы, а не границы шенгенской зоны, за более строгие меры в отношении нелегальных мигрантов.

С Макроном, ясно, нельзя будет выйти из ЕС. Милитаризация ЕС будет продолжаться под барабанный бой. Французы будут вынуждены более чем когда-либо участвовать в незаконных и криминальных войнах США повсюду в мире.

Обращаю ваше внимание на то, что общность фронта истеблишмента против Марин Ле Пен достигается нехитрым, но действенным обманом: партия «Национальный фронт» портретируется для общественности как крайне правая, чуть ли не нацистская, хотя на сегодняшний день это популярная народная партия. Две трети голосовавших за Марин Ле Пен — правый пролетариат, одна треть — левые.

Вот, кстати, почему левый Меланшон не призвал своих избирателей голосовать за Макрона. Он не может этого сделать — Макрон для него чужее, чем Марин Ле Пен, его левый электорат не простит ему призыва голосовать за проамериканского Макрона.

Президентом, вероятно, станет Макрон — человек, вышедший из банка Ротшильда. Избранный меньшинством (запомнили количество его избирателей в первом туре? — это 8 326 794 голоса), как он станет править? Страна будет неуправляема.

Опубликовано: https://ru.rt.com/8847

[Эдуард Лимонов]

http://limonov-eduard.livejournal.com/1084964.html
May 1st, 17:08

В советское время делали вид, что 1 мая – праздник труда, мол, “Мир! Труд! Май!”

Шли с лучезарными мирными лицами в колоннах. Дети, воздушные шарики, цветы, улыбки, сопли счастья от достигнутой мирной жизни в социалистическом обществе.

Между тем исторически ничего подобного.

Рабочие движения первого времени все были violent. Массовые рабочие движения начались в Америке.

В забастовках в Чикаго весной 1886 года участвовали от 300 тысяч до 500 тысяч рабочих. Требовали восьмичасового рабочего дня. И более того: “Долой троны, алтари и денежных мешков!”

Майская листовка в 1886-ом, после столкновения с полицией у завода механических жаток МакКормика (тогда погибли шесть рабочих) в Чикаго, кричала не о мире. “Месть! Рабочие к оружию!”

“Вы годами сносили самые отвратительные унижения, годами терпели нужду и голод, своих детей вы приносили в жертву фабричным лордам, – словом все эти годы вы были жалкими и покорными рабами. Для чего? Для удовлетворения ненасытной алчности, для наполнения сундуков бездельников и грабителей, ваших хозяев. И теперь, когда вы просите облегчить ваше бремя, они высылают своих кровавых псов, чтобы те стреляли в вас и убивали вас.

Если вы мужчины, если вы подлинные сыны ваших великих предков, которые проливали свою кровь для вашего освобождения, то вы восстанете и своей могучей геркулесовой силой уничтожите отвратительное чудовище, которое хочет уничтожить вас. Мы призываем вас к оружию! К оружию!

Ваши братья.”

Таких листовок отпечатали 6 000 экземпляров, по количеству чикагских активистов International Working People’s Association, во главе её стоял анархист Альберт Парсонс.

Митинг проходил на Хеймаркет, в центре Чикаго, вечером, начали в 7.30, шёл дождь. Проходил мирно, когда вдруг в самом конце митинга, после речи последнего оратора, взорвалась бомба. Взрыв вызвал панику, погибли около 50 человек. Обезумевшие полицейские палили в толпу из револьверов.

Восемь человек были арестованы. Четверо: Альберт Парсонс, Август Шпис, Адольф Фишер и Джордж Энгль были повешены, остальные получили сроки по 15 лет.

Рабочие движения того времени все были violent, проходили под аккомпанемент винтовочных выстрелов и взрывы бомб, в воздухе стоял запах пороха и крови.

Так что не надо замазывать, Первомай – это рабочие к оружию!, а не мир… Хозяева заводов во время рабочих демонстраций помещали на чикагских крышах стрелков с винчестерами.

За восьмичасовой рабочий день в своё время погибли множество рабочих. Рабочую Америку умиротворили свинцом и виселицами. Массовое рабочее движение, бунты четвёртого сословия переместились в Европу.

Я работал в 1960-е годы на нескольких харьковских заводах, так что начинал работягой. В 80-е годы в Париже на праздниках коммунистической газеты L’Humanite можно было ещё встретить настоящих рабочих металлистов, ангелов Ада с пудовыми кулачищами, с загривками быков и мощными челюстями. К своим они были добродушными братьями, в их кругу было спокойно и надёжно. У марксизма во Франции был шанс, в 80-е несколько министров-коммунистов входили в правительство при Франсуа Миттеране, а не надо было!

Левый рабочий радикализм сгубили попутчики интеллигенты, заразили либерализмом и вытолкали с политической сцены. Во Франции есть понятие gauche-caviar, то есть “икорные левые”. Заполучив себе администрации небольших городков коммунистические депутаты и мэры вели там сладкую довольную жизнь, помогая иммигрантам и обездоленным, и гордились этим до зазнайства. Хотя по факту неустанно профанировали рабочих и рабочее движение.

Ну и профукали Францию.

Экстремально левые, многие из них начинали как маоисты, буржуазные мальчики парижской якобы “революции” 1968 года (Бернар-Анри-Леви, Ален Финкелькрот и другие), опершись на авторитет Солженицына, пробили брешь в стене марксизма, объявили его варварством с человеческим лицом, и марксизм смыл поток капитализма, капитализм поглотил марксизм, как ФРГ поглотила ГДР.

Социалисты? Ну это Франсуа Миттеран и его политический сынок Франсуа Олланд. Ничего социалистического кроме вывески. Фактически присвоившие себе социализм, самоназвавшиеся, успешно обманувшие этим население. В Великобритании вообще уже около столетия длится фарс, когда в палате лордов объявляют “лорд такой-то, labor”. То-есть лорд, – член рабочей партии….

Впрочем, марксизм это не синоним социализма, как делали вид в эсэсэсэрских школах и вузах. Там с самого начала была большая разница, позволявшая профанировать социализм быстрее, чем марксизм.

Это не одна и та же идеология, только соседские.

Не нужно думать, что марксизм умер.

Часть марксизма осталась и останется.

Марксизм просто больше не главный на планете. Он потеснился, дав место патриотизмам и национализмам.

То что потеснился, ещё куда ни шло.

Но он, увы, перестал быть страшным сфинксом, карающим чудовищем буржуазных снов.

Его перестали бояться.

Кроме того, планета лишилась универсальной идеологии. Если раньше можно было соединившимися пролетариями всех стран победить любую сверхдержаву и даже союз их, победить любую сверхрелигию, то теперь исламизм одерживает победы во многих случаях.

1 мая отправлюсь туда в Москве, где красные флаги всё ещё беспокойно рвутся на ветрах.

Вроде не угрожая никому, а там чёрт его знает. Обновлённый красный может ещё и разъярит толпы, и они устремятся в порыве ярости свергать троны, алтари и денежных мешков. Доделывать недоделанное в XX-ом веке.

Красного катастрофически не хватает на планете в настоящее время.

“Больше Красного!” – повторял Егор Летов.

Опубликовано: https://um.plus/2017/05/01/den-rabochego/

[Эдуард Лимонов]

http://limonov-eduard.livejournal.com/1087267.html
May 6th, 8:45

Перед дебатами их заставили встать рядом и сфотографировали. По массе Марин будет покрепче Эммануэля: он хрупкий, как кузнечик, с головкой злой мыши, оскалившейся на кота. Марин бы ему дала хорошо по рёбрам, если бы дошло до рукоприкладства. Часть её лица, обращённая к нему, выглядит враждебно ощетинившейся.

По французской традиции в зале не было ни публики, ни пюпитров. По французской же традиции кандидаты сидели. Кидали жребий, кому где сидеть. Марин в результате сидела слева на экране, Эммануэль — справа.

Ширина стола — 2 метра 40 сантиметров.

Температура в студии — от 19 до 20 градусов Цельсия.

14 камер.

Боксёрских перчаток на них не было, но ударами обменивались ещё какими крепкими!

Они сразу бросились друг на друга — ну, в словесные атаки.

Ле Пен:

«Совершенно ясно, какой выбор предстоит сделать французам. Макрон является кандидатом представителей дикого капитализма, который будет выступать за режим жёсткой экономии. В случае избрания он приведёт к социальным конфликтам, к войне всех против всех».

«Макрон всегда был любимцем политических элит Франции».

Себя Марин Ле Пен назвала «кандидатом народа, который защищает Францию, её культуру, единство, границы от нечестной конкуренции, от угрозы исламского терроризма».

«Надо вернуться к нашей национальной денежной единице — к франку, который станет использоваться внутри страны. А евро будет отведена роль общей валюты — для расчёта между крупными предприятиями».

«Британская экономика никогда так хорошо себя не чувствовала, как после того, как британцы решились вернуть себе свободу».

Неожиданный удар по Макрону.

Марин Ле Пен поставила в вину Макрону тот факт, что он получил поддержку «Союза исламских организаций Франции» (UOIF). Этот союз она определила как «конгресс людей, собирающихся вместе, чтобы выразить свою ненависть к евреям и гомосексуалистам, собрание людей, произносящих речи, полные ненависти».

Ле Пен:

«Закрою салафитские мечети, восстановлю границы, выдворю из страны тех, кто фигурирует в списках спецслужб в качестве опасных радикалов».

Загадочные слова Марин Ле Пен: «В любом случае после выборов Францией будет руководить женщина: либо я, либо фрау Меркель. Выбор за французами».

Загадочная фраза Эммануэля Макрона — он заявил, что «не подчинится диктату Путина».

Макрон:

«Вы ведёте к поражению Франции, а я выступаю за её успехи и достижения, потому что наша страна и раньше умела добиваться успеха. Сегодня она является пятой в мировом рейтинге экономических держав».

Макрон:

«Мадам Ле Пен, вы наследница одной системы, одной партии, одного имени».

Макрон назвал Марин Ле Пен «достойной наследницей своего отца, основателя крайне правой партии Франции».

В ответ на упрёк Ле Пен, что он не предлагает французам борьбы с терроризмом, Макрон всё же сообщил, что хочет сделать «угрозу терроризма предпочтительной целью в предстоящие годы». «Это означает усилить полицейские средства и действовать до терактов, вычисляя террористов с помощью разведывательной полицейской сети», — пояснил он.

И Макрон, в свою очередь, упрекнул Ле Пен — на мой взгляд, не по делу:

«Ваша стратегия заключается в том, чтобы произносить ложь. Вы ничего не предлагаете».

Макрон предрёк Франции «огромные перемены», если он станет президентом. В чём будут заключаться эти перемены, он не уточнил. Его программа намеренно неконкретная: он рассчитывает таким образом привлечь к себе как можно больше избирателей, хитрец.

Дебаты длились два с половиной часа. Их транслировали основные телеканалы Франции, их также бесплатно могли транслировать все французские радиостанции.

Зондажи (то есть опросы общественного мнения) дают Макрону победу в дебатах (цифры от 60% до 63%). А от 34% до 40% телезрителей считают, что в дебатах победила Марин Ле Пен.

Но ВНИМАНИЕ! Это цифры тех, кто оценивает, как выглядели кандидаты в теледебатах, а не цифры намеревающихся за них голосовать телезрителей.

Вот ещё какие цифры.

Согласно телеканалу BMFTV, 53% телезрителей считают, что Макрон действительно может изменить ситуацию в стране, как он утверждает, обещая «огромные перемены».

В поддержку Марин Ле Пен в этом вопросе высказались 44%. (Вспомните девиз её президентской кампании: «Привести Францию в порядок!» — Remettre La France en Ordre!)

Вы, наверное, и без меня заметили, что Макрон говорит в своей кампании более всего об экономике, а Ле Пен — о терроризме и нашествии на Францию чужих людей.

По моему мнению, проблема терроризма и нашествия мигрантов куда более серьёзная, чем состояние экономики.

Вот понимают ли избиратели, что «чужие» угрожают самому существованию французской нации, в то время как экономическая проблема только ударяет по благосостоянию французов, я не уверен.

18% французских избирателей до сих пор не решили, за кого отдадут свой голос во втором туре. Если ориентироваться на цифры BMFTV (53% — Макрон и 44% — Ле Пен), то достаточно 10% из 18% не решивших, чтобы Марин Ле Пен стала президентом Франции.

И ещё вот что. Я бы не доверял особенно опросам.

Последний по времени опрос проведён организацией OpinionWay c 28 по 30 апреля. Опрошены были 1 488 человек из более чем 44 миллионов французских избирателей.

Хотите верьте в цифры опросов, хотите нет.

Опубликовано: https://ru.rt.com/89zw

[Царьград TV]

http://tsargrad.tv/articles/le-pen-i...programm_62350

Editorial: Guillaume Destombes / Shutterstock.com

Накануне выборов во Франции стоит разобраться, почему программа Макрона в корне отличается от программы Ле Пен

Сегодня проходит второй, решающий тур выборов во Франции. Выбор исторический: от того, победит Марин Ле Пен или Эммануэль Макрон, зависит общий вектор развития этой прекрасной страны. Второй тур показал, что кандидаты не сходятся ни в одном вопросе и смотрят на решение проблем совершенно по-разному.

Соответственно, программы столь же различны, как и сами кандидаты. 10 обещаний Ле Пен, о которых она заявила накануне первого тура, можно прочесть здесь.

Пенсионный возраст

Макрон: Пока оставить. Снизить нельзя, потому что "денег нет".

Ле Пен: Снизить с 62 до 60 - и это возможно (с "выкупом" недостающих лет до 40 лет выслуги)

Бюджет, налоги

Макрон: Обещает снизить налоги, в том числе на прибыль. Но при этом предполагает урезание госрасходов (на 60 миллиардов евро) и массовые сокращения в госсекторе (примерно 120 тысяч рабочих мест). С предприятий снять налоговую нагрузку обещает с 33,3 процента до 25 процентов.

Ле Пен: Снижение подоходного налога на 10 процентов на первые три транша займа, облегчение дополнительной фискальной нагрузки для вдовцов и вдов - в два раза. Изменения системы CICE. Любые субсидии и выплаты по приоритету - местным жителям, а не мигрантам.

Законы

Макрон: Делает ставку на изменения в трудовом законодательстве и в бизнес-сфере - к примеру, обещает смягчения наказаний предприятиям. По сути, восхваляет то, что сделал Олланд, и предлагает лишь корректировку. С популистскими оттенками, поскольку едва ли выполнит то, что даже "социалисты" провалили.

Ле Пен: Отменить "трудовой закон" (так называемый закон Эль-Хомри, разработанный непопулярным правительством Франсуа Олланда), которым крайне недовольны люди. Отменить пенитенциарные "закон Тобира" и "закон Дати", которые упрощают жизнь преступникам.

Ценностные ориентиры

Макрон: Либерализм, содомиты, толерантность.

Ле Пен: Традиционные ценности, сохранение французской культуры, обеспечение безопасности своим гражданам.

Евросоюз

Макрон: Как системный кандидат и убежденный глобалист восхваляет Евросоюз и отсутствие национальных границ между странами. Впрочем, на днях "переобулся" на лету и внезапно заявил, что не против реформ ЕС, раз уж народ хочет. Типичный популистский ход - никаких реальных предпосылок нет и не было.

Ле Пен: Сильная сторона кандидата - всегда последовательно выступала за проведение народного референдума и выход из Евросоюза. ЕС душит Францию во всех смыслах: финансово, экономически, а также провоцирует бесконечный наплыв мигрантов и потенциальных террористов.

Мигранты и оборона

Макрон: Политика Берлина и Брюсселя - принять беженцев и обеспечить им выплату социальных пособий и проживание, концепция открытой Франции.

Ле Пен: Ввести жесткую квоту для мигрантов, выслать лиц с двойным гражданством, депортировать иностранцев из списка S (Sûreté de l'Etat - безопасность государства), имеющих потенциальные связи с террористами. Сократить государственную медицинскую помощь для нелегалов.

Россия

Макрон: По большей части против. То бравады о борьбе с "диктатом" Владимира Путина, то Россия становится партнером для решения региональных проблем (подборка цитат - в нашем материале).

Ле Пен: За дружбу с Россией и совместное построение многополярного мира. К слову, жители России отвечают Ле Пен взаимностью - более 60 процентов опрошенных хотели бы видеть именно ее президентом Франции.

США

Макрон: Самый преданный Соединенным Штатам французский президент. Правда, заручился поддержкой Барака Обамы - накануне первого тура провел телефонный разговор, чем с удовольствием поделился в соцсетях. 5 мая закрепил твит с нежным посланием поддержки Обамы:

"Я восхищаюсь кампанией Эммануэля Макрона - он защищает либеральные ценности, - говорит Обама. - Он обращается к надеждам, а не страхам людей".

"Vive la France!" - провозгласил в заключение Обама с типичным американским "р".

Ле Пен: Жестко против однополярного мира, где правит бал только Вашингтон. В последних дебатах с Макроном сказала мягче: что стремится к равноудаленным отношениям как к России, так и к США.

Сирия

Макрон: Настаивает, чтобы президента Башара Асада отстранили от власти и привлекли к международному трибуналу за якобы использование химоружия.

Ле Пен: Утверждения против Асада лишены доказательной базы. Только легитимный правитель в лице Асада способен противостоять "Исламскому государству" (террористической организации, запрещенной в России) в регионе.

Терроризм

Макрон: Бороться в основном за рубежом. Дань "правому" электорату: повысить расходы на оборону до 2 процентов госбюджета, вернуть полицию "на места".

Ле Пен: Борьба в первую очередь изнутри. Закрывать любые организации, связанные с исламским фундаментализмом, депортировать их активистов. И, разумеется, увеличение полицейских вакансий для должного обеспечения безопасности на улицах.

2017 Франция Марин Ле Пен
07 Мая

[Андрей Колесников]

http://carnegie.ru/2017/05/09/ru-pub-69924

Источник: Getty

Cтатья / интервью
09 мая 2017
Ведомости

Краткое резюме:
Прощальный хакинг был похож на отчаянный фол последней надежды, который провалился – опять же ввиду крайне неточных политических расчетов и принципиального неверия в то, что европейцы еще способны голосовать за сохранение европейских же ценностей. Подпольный обком Национального фронта провалился.
Затрагиваемая проблематика

Какой должна была быть российская воля к победе Ле Пен и уверенность в ее успехе, чтобы наши верхи решились осуществить политический coming out и специально спланировать прием лидера Нацфронта в Кремле! Юбка выше колен и восьмисантиметровые шпильки семафорили о беспрецедентной важности контакта.
Автор — руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги.

Руководитель программы «Российская внутренняя политика
и политические институты»

Можно, конечно, предположить, что Макрона хакнули за день до выборов не российские службы, а интернационал правых радикалов, но на Западе в такую версию после кремлевского приема кандидата в президенты Франции уже не поверит никто. Мадам Ле Пен побывала на ковре в «московском обкоме» и сфотографировалась с главой России, как если бы она была губернатором российской провинции, нуждающимся в срочной накачке рейтинга. И что бы она ни делала потом, любые ее шаги немедленно вызывали ассоциации с Москвой. Не с Коминтерном, а Нацинтерном.

Прощальный хакинг был похож на отчаянный фол последней надежды, который провалился – опять же ввиду крайне неточных политических расчетов и принципиального неверия в то, что европейцы еще способны голосовать за сохранение европейских же ценностей. Подпольный обком Национального фронта провалился.

Обкомом не было учтено то обстоятельство, что фолом последней надежды был сам Эммануэль Макрон: ответственные, не обязательно либеральные французы спасали свою Францию, избавляли Марианну от Марин, а заодно выручили из беды европейский проект.

«Сдержки и противовесы» стали превращать Трампа в «нормального» американского президента с экстравагантностью градусом не выше никсоновского. А в Европе популистская волна столкнулась с антипопулистской. В интерференции волн утонули претензии российского истеблишмента на то, чтобы возглавить «Соединенные Штаты популистского Запада». Отныне России придется отложить, пусть и всего лишь на некоторое время, усилия по расколу Запада и ЕС. Даже орбановская Венгрия не очень готова помогать, а Польша, несмотря на ее «путинизацию», никогда в жизни не пойдет даже на тактические союзы с нынешним российским политическим классом.

Стратегически для российского правящего класса ничего не меняется. В том числе и потому, что Запад остался Западом, с той же страховочной сеткой демократических институтов, а Европа, десятилетиями по-шпенглеровски закатываясь, так и не закатилась. То есть коллективный враг остается на своем месте. Поменялось только представление о том, как долго этот враг сможет сохранять приличную спортивную форму. Оказалось – долго. Демонтажа осажденной крепости не будет. Запасы зеленки, чего не скажешь об импортных лекарствах, не переведутся ввиду их стратегической важности для борьбы с пятой колонной. Но тон – пусть и просто от изумления, что ничего не изменилось по мановению Russia Today, – придется корректировать. Что уже превентивно произошло: встречи Могерини – Лавров и Меркель – Путин об этом вполне внятно сигнализировали.

Эммануэль Макрон победил не только Ле Пен.

Оригинал статьи был опубликован в газете Ведомости

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-04-24/2_red.html
24.04.2007

Первый тур президентских выборов во Франции поразил активностью избирателей. Уже к 17.00 в воскресенье проголосовали 74% имевших право голоса, а всего на избирательные участки пришли 84% избирателей.

Французы продемонстрировали, что воспринимают процедуры демократии как практику, корректирующую их поведение. В 2002 году в первом туре активность избирателей была ниже, многие остались дома, решив приберечь усилия для второго тура. К чему это привело, хорошо известно. Лионель Жоспен – лидер социалистов – во второй тур не попал, а Жак Ширак и Ле Пен набрали тогда вместе 37% голосов, 20,3 и 16,7% соответственно. Чтобы не дать миру думать, будто националистические идеи во Французской Республике до сих пор популярны, французы ответственно подошли к своему участию в первом туре выборов-2007. Николя Саркози и Сеголен Руаяль набрали вместе 57% (31 и 26% соответственно).

Ле Пен, получивший всего 10,5% голосов, был неприятно поражен. Ему казалось, что после знаменитых волнений иммигрантов с поджогами автомобилей в 2005 году число его сторонников значительно выше.

6 мая французы буду выбирать из представителей двух крупнейших партий. Весьма традиционный выбор для развитых демократий. Руаяль лучше отражает специфику французской модели, Саркози – потребность изменений этой модели.

Консерватор Саркози считается сторонником американских подходов в экономике. Он обещает снизить подоходный и корпоративный налоги, стимулировать создание рабочих мест. Он против прихода турок в ЕС.

Г-жа Руаяль увлекается социалистической риторикой с элементами демагогии. По большинству актуальных проблем она избегает точных рецептов их решения и конкретных обязательств. Но обещает «слушать людей».

Доходы на душу населения в стране стагнируют, и Франция по этому показателю откатилась во вторую десятку. Однако считается, что качество жизни в стране – одно из самых высоких в мире. Уровень образования и продолжительности жизни у французов выше, чем у американцев, а функционирование госсектора в здравоохранении многим кажется образцовым. Социальные программы лежат в основе борьбы с бедностью и ведут к сокращению разрыва между богатыми и бедными.

Кто бы ни стал новым президентом Франции, он/она столкнется с проблемами функционирования расширяющегося Евросоюза, принятием Европейской конституции и Турции в ЕС, взаимодействием с «новыми европейцами». Диалог с этими странами с учетом данного им права вето обещает быть трудным. Отсутствие традиций уважительного отношения к мнению других, абсолютизация прав меньшинства делают «новых европейцев» сложным объектом международных отношений для Франции.

Николя Саркози, которому прочат победу во втором туре на том основании, что электорат центриста Байру имеет правую окраску, выразил альтернативы предстоящего выбора следующим образом: «Две идеи нации, два проекта для общества, две системы ценностей, две концепции политики».

Сеголен Руаяль заявила, в свою очередь, что она готова защитить тех, «кто боится будущего, кто чувствует себя хрупким и уязвимым».

И хотя чисто внешне при любом президенте мало что изменится во Франции в ближайшие пять лет, выбор предстоит действительно принципиальный. Внутренняя логика трансформации Франции в конкурентоспособное государство будет означать необходимость принятия большого числа непопулярных, агрессивно-рыночных решений. И тогда почти наверняка в 2012 году президентом станет социалист.

Но это уже будут другие выборы.

[Максим Соколов]

https://um.plus/2017/10/10/makron-v-bordele/
10.10.2017

Певец народной скорби Н. А. Некрасов в своем неудобном для печати стихотворении писал: “Тот, кто умел великим быть в борделе – тот истинно великий джентльмен”. Указанию Некрасова последовал президент Франции Эмманюэль Макрон.

Посещая с визитом маленький городок Эглетон в департаменте Коррез на юго-западе Франции, он намеревался изучить, как там поставлено дело с профессиональным обучением молодежи, правильно ли в провинции внедряются инновации. Однако общение с молодежью и местными нотаблями было испорчено выступлениями рабочих местного завода автозапчастей, подлежащего оптимизации, т. е. закрытию. К рабочим применили слезоточивый газ, а Макрон выразил – причем под камеру – местным руководителям неудовольствие, употребив выражение “foutre le bordel”. Первое слово – глагол, в грубой форме обозначающий плотское познание, второе – международное. Вместе что-то вроде “<клепаный> бордель”.

Русская редакция Международного французского радио (RFI), оберегая нравственность россиян, ни единым словом не упомянула ни историю с борделем, ни последующую реакцию граждан (хотя по-французски RFI сообщило о казусе). Зато все французские СМИ на все лады обсуждали бордельный сюжет несколько дней, в газетах и теленовостях висели заголовки крупным шрифтом, а социологи оперативно установили, что 57% французов находят макроновскую манеру изъясняться “шокирующей”.

Действительно, такого не было давно. Да, президент Николя Саркози однажды при посещении с/х выставки вступил в полемику с неким гражданином, который назвал его худыми словами, в ответ на что Саркози подарил его выражением “vieux con” (дословно – “старый детородный орган”). Но это была сугубо частная полемика по модели “Ты <…> — А ты <…>”, несколько напоминающая историю про тезку Саркози императора Николая Павловича и мещанина Орешкина. Последний в кабаке, будучи нетрезвым, сообщил, указуя на царский портрет: “Плевал я на государя императора!”. Завертелось дело, дошло до Петербурга, в итоге Николай Павлович наложил резолюцию: “Дело прекратить, впредь моих портретов в кабаках не вешать, а Орешкину передать, что я тоже на него плюю”.

Впрочем, Саркози до сей поры поминают эту полемику.

Но случай с Макроном много хуже случая с предшественником.

Во-первых, это была не частная перебранка двух лиц, а мнение главы государства о нуждах и чаяниях части французского рабочего класса. Возможно, чаяния были чрезмерными, а выражение их чрезмерно бурным – и тем не менее. Глава нации проявил себя сомнительным арбитром, т. е. президентом всех французов.

Во-вторых, такой односторонний арбитраж, похоже, у Макрона входит в традицию. Месяц назад, в разгар протестов против реформы трудового законодательства, расширяющей права антрепренеров и соответственно сужающей права наемных работников, президент назвал протестующих “fainéants”, т. е. “бездельники, тунеядцы, дармоеды”. На что трудящиеся тогда тоже отреагировали. Так что нынешний скандал рассматривается уже как проявление однозначной тенденции, исключающей компромисс. Тем более, что и сам Макрон по поводу истории с борделем заявил, что по форме он, возможно, перебрал, но по существу он абсолютно прав.

Разумеется, социалистическое трудовое законодательство – не скрижаль завета, а французский рабочий класс – не икона. Возможно, экономика, находящаяся далеко не в лучшем виде, действительно требует большей жесткости. Вопрос в том, почему это нельзя сказать с меньшей грубостью и большей лояльностью – хотя бы только словесной – к трудящимся, чьи права урезаются.

Сейчас многие рассматривают отечественных реформаторов начала 90-х (“гайдарочубайсов”) как исчадие ада. Но какой гайдарочубайс при исполнении публично обзывал трудящихся дармоедами? Их официальная риторика сводилась к тому, что

“Когда земля, по долгом неустройстве,

В порядок быть должна приведена,

Болезненно свершается целенье

Старинных ран”.

Можно было указывать на то, что целенье совершается ржавой ножовкой без наркоза, можно было спорить с самой концепцией болезненного целенья – и требовать безболезненного, но нельзя отрицать того, что официальная риторика была по крайней мере корректной и не оскорбительной.

Тогда как молодой французский реформатор в словесной грубости значительно превзошел гайдарочубайсов.

Конечно, государственный муж может быть невоздержным на язык – может в том смысле, что до поры, до времени это не угрожает его власти. Наполеон как-то прилюдно поименовал князя Талейрана “говном в шелковых чулках” (князь, правда, на это заметил: “Как жаль, что такой великий человек так дурно воспитан”). Но то Наполеон, а то Макрон. Многие видят разницу.

Восемнадцать Людовиков, занимавших французский трон имели разные прозвания. Одни был Святой, другой Лев, третий Отец Народа etc. Иные прозвания не имели. Но одним из самых никчемных был правивший в начале XIV в. Людовик X Сварливый.

Макрон устойчиво добивается прозвания Эммануил Сварливый, что в глазах современников и потомства вряд ли является лестной рекомендацией.

[Максим Соколов]

https://um.plus/2017/12/21/prezident-solntse/
21.12.2017

День рождения президента Франции Эмманюэля Макрона, которому исполнилось сорок лет, легко запомнить, он тот же, что и у тов. Сталина – 21 декабря.

Очевидно, у французов нет поверья, что отмечать день рождения загодя – дурная примета, и праздновать свой юбилей президент начал на выходные 16-17 декабря. На иной взгляд, лучше было бы погулять 24-25 декабря, когда все равно праздники, и президент имеет полное право соединить приятное с полезным, но сыну Франции виднее, это не наша забота.

Празднование состоялось в ренессансном замке Шамбор, расположенном в окрестностях Блуа, к западу от Орлеана и принадлежащего к ожерелью замков Луары и являющегося одним из самых драгоценных его украшений. Замок был построен при Франциске I, которого по праву можно назвать хотя и не Королем-Солнцем (это прозвание однозначно закреплено за Людовиком XIV, да и королевство было при Франциске беднее и слабее), но уж точно Королем-Солнышком. Воцарившись всего через тридцать с небольшим лет после Людовика XI, считавшегося воплощением отвратительной скаредности, Франциск стал покровителем искусств и ремесел, при нем случился Французский Ренессанс, а в строительстве Шамбора принимал участие Леонардо Да Винчи.

Солнышко, как есть, а Шамбор можно считать предшественником Версаля. Монархисты могут указать, что оба замка воплощали в себе блеск трона. Тираноборцы могут на это заметить, что Шамбор (как впоследствии Версаль, как впоследствии Петербург) был выстроен на костях согнанных туда рабочих – со времени египетских пирамид тут мало что изменилось. В любом случае Шамборский замок символически неотделим от французской монархии и, соответственно, от ancien régime.

В этом и есть некоторая закавыка.

Что до роскошного юбилея, то здесь возможные нападки были предупреждены. Макрон со всем родством своим и свойством разместился не в самом замке, но в туристическом приюте, расположенном в 200 метрах от замковых ворот. Гульба в замковых покоях состоялась вечером, когда посетители уже удалились, а весь юбилей по первоначальным данным из Елисейского дворца должен был стать менее чем в 1000 евро, потом цифры были уточнены – в 1400 евро. Совсем недоверчивым было сообщено, что в финансировании праздника приняла участие жена юбиляра. “У меня жена предприниматель”, – как говорил Ю. М. Лужков.

Что даже соответствует действительности: жена – совладелица шоколадной фабрики в Амьене. Так что здесь не подкопаешься.

Претензии, все-таки имевшие место, проходили по разряду стилистических разногласий. Макрону припомнили, что уже не в первый раз он желает приобщиться к блеску и величию ancien régime. Победу на выборах 7 мая он отпраздновал своим торжественным маршем (3 мин. 45 сек.) во дворе Лувра, где все дышало воздухом даже не Осьмнадцатого, а Семнадцатого века. 2 июля он собрал депутатов и сенаторов в Версале, причем объявил, что версальский съезд законодателей (обошедшийся казне в 250 тыс. евро) отныне будет ежегодным. Теперь юбилей в Шамборе.

Для лидера XXI века, назвавшего свою предвыборную книгу, вышедшую год назад, кратким и сильным словом “Революция”, такое нарочитое тяготение к державным символам свергнутой более двух веков назад монархии выглядит несколько причудливым. Глобализм, мультикультурализм и пр. – и тут вдруг ветошь времен Бурбонов, а теперь даже и времен Валуа.

Казалось, что современным европейским политикам более присуща бюргерская (она же ленинская) простота. Затруднительно представить себе фрау канцлерин, гуляющую на свой юбилей или собирающую бундестаг с бундесратом в одном из высокогорных замков Людвига. В пивной – это более реально. Итальянский премьер, выступающий в Колизее, – тоже из области фантастики.

Конечно, в оправдание Макрона можно заметить, что сидение на двух стульях вообще характерно для французских политиков.

С одной стороны, взятие Бастилии, либерте, эгалите, фратерните – это святое, это положено, с другой – символика ancien régime, в ней тоже что-то есть неизъяснимо приятное.

К тому добавляется известное (хотя и не только во Франции, но во Франции порой особо красочное) явление именуемое “gauche caviar” – “икорный левый, икорный социалист”, т. е. левый, очень склонный пить чашу жизни. Пламенный критик “фараоновских” замашек Макрона лидер “Непокоренной Франции” Жан-Люк Меланшон сам является сильно непокоренным по части налогового ведомства.

Опять же одновременно с макроновским юбилеем случился соблазн в правительстве. Выяснилось, что министр комплексных экологических преобразований Николя Юло, страстный зеленый, выступающий за полный отказ от использования углеводородов, владеет девятью транспортными средствами с двигателем внутреннего сгорания. Как объяснил эколог, полноприводной джип служит ему для того, чтобы подниматься к дому на Корсике (стоимостью 1 млн евро), расположенному на высоте 1000 м, минивэн — для путешествий с семьей, еще одна машина — для жены, маленькая машинка — для дочери, грузовик — для перевозки лошадей в Бретани etc. Но “95% моего времени я езжу на электромобиле”, — присовокупил министр комплексных экологических преобразований.

Все мы люди, все мы человеки, и президент-солнце – тоже человек.

У нас в России тоже все люди, и даже порой сильно выдающиеся люди. Правда, чего у нас нет – так это богатейшего дворцового фонда, доставшегося от многовекового прошлого. Ничего подобного замкам Луары в наших северных краях нет. Поэтому состязаться с президентом-солнцем (хотя, конечно, состязаются и весьма) – это как тягаться с Вандербильтихой. Все время получается мексиканский тушкан. Хотя и весьма дорогостоящий.

Но роднит нас с далекой Францией еще одно неприятное обстоятельство. Лидеры XXI века – что у нас, что на западе – это действительно новая когорта, принципиально отличающаяся от уходящих лидеров века XX-го.

Прежние, ветхие лидеры обладали множеством отталкивающих свойств – но все же были демократами, т. е. полагали необходимым считаться с народным мнением. Или делать вид, что считаешься.

Глобальным лидерам XXI века – как пишет в книге “Революция” Макрон, “Мы входим в цивилизацию, границами которой является весь мир, а не одна страна” – такой надобности считаться с подданными уже нет. У глобальных лидеров своя референтная группа.

И если ее не обижать – но какому же безумцу такое придет в голову? – то можно в своей стране куролесить как угодно. Хоть в Реймсе короноваться.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-11-21/2_red.html
21.11.2007

Во Франции, которую уже неделю сотрясают забастовки, вчера прошло сразу несколько масштабных акций протеста – работников транспорта, государственных служащих и студентов. Транспортники, требующие отказа от реформы особых пенсионных режимов, получили серьезное подкрепление в лице госслужащих, протестующих против намечаемого сокращения 23 тыс. рабочих мест и требующих индексации зарплаты. Студенты – неизменные участники всякого рода протестов блокировали, в свою очередь, треть университетов.

По оценкам властей, день забастовок стоит государству 300–400 млн. евро, а значит, потери приблизились к 3 млрд. евро. Это существенный удар по правительству, которому в соответствии с замыслом президента Николя Саркози предстоит реализовать целый пакет дорогостоящих реформ. Президент, пришедший к власти шесть месяцев назад и успевший за это время утратить несколько пунктов в рейтингах популярности, заявлял на начальном этапе забастовки, что не отступится от реформ. Но будет ли он верен своему слову до конца? Наблюдатели полагают, что в ближайшее время это должно проясниться. Источники в правительстве сообщают: если Саркози уступит забастовщикам в пенсионном вопросе, то остальные реформы потеряют смысл.

Саркози исходит в своей политике из двух основных постулатов. Предлагаемые реформы прописаны в программе, с которой он победил на выборах, что означает одобрение их большинством французов. И все реформы должны проводиться одновременно, иначе они рискуют остаться нереализованными. Опросы общественного мнения подкрепляют такой подход. 79% населения надеются, что Саркози не уступит забастовщикам. Большинство людей убеждены: сохранение пенсионных льгот не способствует борьбе с безработицей – а она остается одной из самых высоких в Европе – и усугубит кризис в экономике. Отсюда и массовое недовольство французов забастовками. Акции протеста против стачки, участники которой – далеко не самые ущемленные слои общества, также приняли весьма широкий размах.

Николя Саркози в пенсионном вопросе оказывается своего рода первопроходцем. Предыдущие правительства не рисковали предпринимать в этой сфере какие-то кардинальные меры. Президент, разумеется, отдавал себе отчет в том, что реформирование пенсионной системы не обойдется без потрясений. В этой связи он неоднократно пытался успокоить и внешний мир, опасаясь за инвестиционный климат. «Я уверен, что все завершится успешно, – говорил он, к примеру, на встрече с представителями американского бизнеса в Вашингтоне 6 ноября. – Да, будут забастовки, будут манифестации, но я не уступлю!» В том же ключе он высказывался и в беседах с партнерами по Евросоюзу.

Противостояние общества и власти во Франции носит регулярный характер и во многом проистекает из естественного противоречия между необходимостью оживления экономики и сохранения социальной ответственности государства. С массовыми забастовками – и гораздо более мощными, чем нынешние, – сталкивались многие предшественники Саркози. От социальных завоеваний во Франции – а здесь, к слову, самая короткая рабочая неделя в Европе и одни из самых высоких пенсий – добровольно никто не откажется. Так что любые действия властей, направленные на урезание льгот, будут естественным образом наталкиваться на противодействие.

Саркози просчитался, если полагал, что ему удастся консолидировать вокруг себя общество после победы на президентских выборах. Во всяком случае, обещание представлять интересы всех избирателей и приглашение в правительство социалистов, то есть своих главных оппонентов, не стало залогом стабильности. Те, кто не в состоянии взять власть во Франции, еще вполне способны отравить жизнь любому реформатору. У Саркози небольшой выбор: либо пойти по пути популистских уступок, либо проявить твердость. Каждому из вариантов сопутствуют свои риски.