*3597. Узлы истории. Народовластие по-русски

[Фёдор Севастьянов]

http://file-rf.ru/analitics/827
20 февраля 09:00

Первые прямые, всеобщие, равные выборы при тайном голосовании состоялись в России.

Новгородское вече. Худ. А. Васнецов.

Вечевая демократия древнего Новгорода, как и Земские соборы Московской Руси, свидетельствует о глубоких корнях российского народовластия. Однако строительство демократических институтов на более поздних этапах развития нашего государства незаслуженно остаётся в тени.

Первые проекты

Петровские преобразования, проникнутые духом доминирования державной власти, не то что бы совсем исключали принцип выборности, но при Петре I, а позже и при Екатерине II требовались выборы скорее разного рода доверенных людей, на которых правительство возлагало ответственность за сбор налогов, раскладку повинностей и т. п.

А вот в России XIX века кругами высшей бюрократии неоднократно ставился вопрос о создании всероссийского выборного представительного органа власти. Таких моментов было три. Дважды такие проекты обсуждались при Александре I и один раз — при Александре II.

Император Николай I награждает Сперанского за составление свода законов. Худ. А. Кившенко.

В 1809 году М. М. Сперанским был подготовлен проект «Введения к Уложению государственных законов» — план комплексного государственного преобразования, предусматривавший создание как парламента — Государственной думы, так и местного представительства.

В1820 году работавшая в Варшаве комиссия под руководством Н. Н. Новосильцева завершила работу над текстом проекта конституции России – «Государственной уставной грамоты Российской империи».

И наконец, в 1881 году М. Т. Лорис-Меликовым было предложено привлекать выборных представителей с мест для предварительного обсуждения законов. Из перечисленных попыток только первые две связаны с проектами создания выборных законодательных палат. Речь явно шла о законосовещательном учреждении.

Поэтому остановимся на проектах 1809 и 1820 годов.

При обсуждении вопроса о создании законодательной палаты одной из основных была проблема обеспечения приемлемого для правительства состава депутатов этого органа власти. Вот как этот вопрос решался реформатором Сперанским.

В его проекте «порядок законодательный» разделялся на четыре степени. За этой формулой скрывались прежде всего многостепенные выборы, при которых напрямую выбиралось лишь представительное учреждение первого уровня, избиравшее депутатов вышестоящей палаты.

Многостепенность – хорошо известное европейской выборной практике средство, позволяющее более или менее контролировать избирательный процесс, корректируя нежелательные капризы прямого волеизъявления избирателей.

Но не только многостепенностью выборов планировал Сперанский гарантировать адекватность будущей Государственной думы. Можно сказать, что он предложил Александру I систему выборов без выборов. «В каждом волостном городе… каждые три года, – гласил проект, – из всех владельцев недвижимой собственности составляется собрание под названием волостной думы (выделено в оригинале. – Ф.С.). Казённые селения от каждого пятисотого участка посылают в думу одного старшину». Таким образом, волостная дума скорее не избиралась, но составлялась из владельцев недвижимости и представителей государственных крестьян.

Тем не менее, эта дума выбирала своих «представителей» в окружную думу, та в свою очередь – в губернскую, а последняя – в Государственную.

Как видим, описана весьма любопытная избирательная система. Имущественный ценз (владение собственностью) не только предоставлял активное избирательное право при выборах вышестоящего законодательного органа, но и автоматически включал соответствовавшего ему человека в число волостных представителей.

Несколько иная, хотя по современным меркам тоже весьма оригинальная система выборов описана в проекте «Государственной уставной грамоты Российской империи», созданном по завершении наполеоновских войн в 1820 году.

Согласно ему, в России должны были быть созданы представительные законодательные учреждения как на общегосударственном уровне, так и на уровне отдельных самоуправляющихся единиц – наместничеств. Общегосударственный парламент в документе назван Государственным сеймом или Государственной думой, однако в дальнейшем в тексте фигурирует лишь первое название.

Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в честь столетнего юбилея со дня его учреждения. Худ. И. Репин.

Государственный сейм, в отличие от проекта Сперанского, предполагался двухпалатным. Верхнюю палату – Сенат – предлагалось полностью назначать императору, нижнюю – «посольскую» (депутатскую) – избирать.

Так же, как и в проекте Сперанского, выборы были непрямыми: депутаты Государственного сейма избирались посольскими палатами наместнических сеймов. При их формировании впервые было предложено применить куриальную систему: устанавливались две курии (сословные группы избирателей) – дворянская и городская.

Куриальность – ещё одна хорошо известная ранней европейской демократии форма лечения капризов массы электората. Поскольку в обществе численность той или иной группы может не соответствовать её реальному политическому весу и значению, то масса избирателей дробится на необходимое число групп-курий, каждая из которых получает право избрать адекватное с точки зрения власти число депутатов.

Как видим, творцы проекта 1820 года вообще не предусмотрели курии крестьянской (а ведь крестьянское население составляло до 90%)...

Но при выборах общегосударственного сейма была запроектирована ещё одна оригинальная процедура. Весьма осведомлённый о ходе работ по составлению проекта будущий декабрист Н. И. Тургенев так описывает её возникновение: «В главе о выборах членов народного собрания было сказано, что депутатов назначают избиратели, – пишет он в своей книге “Россия и русские”, – что может быть проще и естественнее? Тем не менее, император не одобрил этот параграф и заметил, что избиратели таким образом смогут назначить того, кого им заблагорассудится, – “Панина, например”. Граф Панин… находился в немилости у его величества. Статья была тотчас же изменена…».

Однако проект «Государственной уставной грамоты» так и остался проектом. Передаётся анекдот, что когда новый император Николай I обнаружил его в бумагах покойного брата, то, прочитав, бросил в камин со словами: «Умный прочтёт – поймёт, дурак прочтёт – захочет исполнить».

«Думская монархия»

Итак, ни один из проектов создания общегосударственного народного представительства XIX века так и не обрёл силы закона. Россия фактически получила свою первую конституцию лишь с изданием «Основных государственных законов» в редакции1906 года.

6 августа 1905 года были опубликованы три законодательных акта: Манифест об учреждении Государственной думы, её «Учреждение» и Закон о выборах в палату. Этими актами власти начали законодательное оформление системы «думской монархии» в России, завершившееся через два года так называемым «третьеиюньским переворотом» 1907 г.

Впервые в российской истории речь шла о создании законодательной палаты и едва ли не введении парламентского строя. 17 октября 1905 г. в «Манифесте об усовершенствовании государственного порядка» Николай II прямо обещал «установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей».

Впрочем, реально победила более умеренная модель. Думский «надзор за закономерностью действий властей» свёлся к праву депутатского вопроса, а статус второй, равноправной с Думой законодательной палаты получил Государственный Совет, в формирование которого также было введено выборное начало.

Тем не менее, вопрос о работоспособности палат с уже существовавшими органами власти исполнительной необходимо было решить эффективно.

Государственного Совета это касалось в меньшей степени: эта палата наполовину назначалась императором, а наполовину формировалась из представителей элит: традиционной, финансовой, общественной и интеллектуальной (выборы происходили от дворянских собраний, биржевых комитетов, земств, императорских университетов и Академии наук).

Первое заседание Государственной думы в Таврическом дворце 27 апреля 1906 г.

В отличие от членов Госсовета депутаты Госдумы – избранники всего народа – совсем не должны были быть настроены на конструктивную работу с правительством априори. Тем более, что до 90% населения империи составляли крестьяне. Их численность отнюдь не соответствовала политической значимости этого сословия. Зато ведущая политическая значимость дворянства, коммерсантов и интеллектуалов отнюдь не была подкреплена соответствующей численностью и сословным статусом этих категорий населения.

Впрочем, всеобщих выборов тогда не знала ни одна западная держава, ограничивая активное избирательное право обычно имущественным цензом. В России опробовали свой рецепт. Выборы в Государственную думу решено было проводить по куриям, подобно выборам в органы местного самоуправления – земства. К трём «земским» куриям – помещичьей, городской и крестьянской – была, правда, добавлена четвёртая – рабочая. Рабочие не могли получить избирательных прав по городской курии ввиду установления там имущественного ценза.

По этой причине в крупных российских городах стали действовать общественные организации со странным для современного уха названием «Общество обывателей и избирателей». В них счастливые обладатели активного избирательного права обсуждали политические новости с теми, кто политикой интересовался, но в силу «невыполнения нормы» имущественного ценза избирательных прав не имел.

I и II Думы оказались категорически неработоспособными: куриальное представительство привело к патовой расстановке сил в высшем эшелоне власти. Дума постоянно инициировала билли, которые заведомо были обречены на провал в виду крайнего радикализма (особенно по земельному вопросу). Император же обладал правом положить под сукно, не подписывая, любой законопроект, прошедший через законодательные палаты. В свою очередь, правительственные законопроекты, утверждение которых Императором не подвергалось сомнению, застревали в Думе как «реакционные». Виной тому, как ни странно, частично была крестьянская курия. Сами крестьяне редко баллотировались в депутаты – сельскому труженику было не до парламентских дебатов, – но охотно избирали своими депутатами дворян или разночинцев-интеллигентов, красиво обещавших им в своих предвыборных речах добиться передачи крестьянству помещичьих земель.

Итогом этого противостояния стал так называемый «третьеиюньский переворот». 3 июня 1907 г. Император Николай II распустил II Государственную думу, что было его конституционным правом. И объявил выборы в III-ю по новому избирательному закону, несколько изменив пропорцию куриального представительства, а заодно урезав избирательные права национальных окраин. Выбранные по этой схеме III и IV Думы оказались вполне работоспособными и отработали полный пятилетний положенный им срок, обеспечив конструктивное взаимодействие с правительством.

Лояльность дореволюционного российского парламента верховной власти не следует преувеличивать: среди депутатов было немало «раскачивавших лодку», особенно эта деятельность активизировалась в годы Первой мировой войны, когда в IV Думе сложился Прогрессивный блок, активно требовавший всего-то навсего «ответственного министерства». То есть парламентского контроля над Советом министров, включавшего право формировать правительство. Деятельность этого блока стала одной – конечно, не единственной – из причин Февраля 17-го года, который вскоре похоронил и «думскую монархию», и самих прогрессистов, положив начало великой революционной смуте и Гражданской войне, бушевавшим до начала 20-х годов…

Прямые, всеобщие, равные

Прямые, всеобщие, равные выборы при тайном голосовании сегодня считаются эталоном демократии. И, пожалуй, нашему читателю интересно будет узнать, что впервые такие выборы были объявлены и проведены… в России.

После лишения Николая II власти и последующего решения объявленного преемником его младшего брата великого князя Михаила Александровича не принимать короны без санкции на то Учредительного собрания, Временное правительство начало подготовку к созыву этого органа власти. Подготовка к выборам была затянута «временными», и собрание, сформированное на основании принципа всеобщего избирательного права, провело свое первое и единственное заседание в начале января 1918 года уже в условиях захвата власти большевиками.

На выборах была применена знакомая нам система выставления партийных списков. Победили эсеры (фактически – крестьянские и умеренные социалисты): 370 мандатов из 715. И лишь за ними шли захватившие власть большевики (175 мест). Результаты прочих партий были незначительны.

Конечно же, собрание не смогло проработать долго. Уже 6 января (по ст. стилю) депутаты обнаружили на дверях Таврического дворца замок, а вокруг него — вооружённую охрану.

Большевистский рецепт

Съезд народных депутатов РСФСР. 1991 г. © РИА «Новости» / Александр Макаров.

В результате установления тотального контроля над выборным процессом и советами, начиная с 1936 года (по новой Конституции) большевики позволили себе иметь вполне «буржуазно-демократические» прямые, всеобщие и равные выборы при тайном голосовании. Правда, при сложившемся тоталитарном политическом режиме они неизменно давали один и тот же результат – 99,9% за «нерушимый блок коммунистов и беспартийных» (то есть за кандидатов, прошедших утверждение властей).

Первые же выборы, проведённые в ходе «перестройки», в 1989 и 1990 годах, в СССР и РСФСР дали совершенно непредсказуемый результат (фактическое поражение Коммунистической партии и создание плохо управляемых и мало работоспособных Съездов народных депутатов).

Результатом формально демократичной, а по существу – анархичной системы выборов стало крушение СССР, двухлетняя борьба президента Ельцина с Верховным Советом и Съездом, печальные события осени 1993 года в Москве, принятие ныне действующей Конституции. В рамках которой до сих ведутся споры, прямые или непрямые должны быть выборы глав регионов, как формировать Совет Федерации, избирать в Думу по округам или партийным спискам и т. п.

Только в этих спорах не надо забывать, что спорить надо не о соответствии наших процедур неким мифическим стандартам демократии, а о том, что будет лучше для нас, для России, учитывая собственный – не такой уж и малый – исторический опыт.

[Андрей Ефремов]

http://file-rf.ru/analitics/1008
29 октября 13:00


С какого исторического момента справедливо вести летопись нашей парламентской демократии? Каковы особенности истории и характер российского парламентаризма? На вопросы «Файла-РФ» отвечает историк, академик РАЕН, председатель Учёного совета Фонда изучения наследия П. А. Столыпина Валентин ШЕЛОХАЕВ.

Нюансы. Парламентаризм по-русски - Новгородское вече. А.М. Васнецов.
Новгородское вече. А.М. Васнецов.

– Валентин Валентинович, насколько корректно оценивать наш современный парламент в контексте давних российских традиций, многовековой истории России? Есть ли у него прочные корни в нашем далёком прошлом?

– Парламентаризм – это всё-таки понятие новой истории, и оно гораздо более характерно для западного контекста, для западных стран.

Взять средневековый парламент, например, в Англии. Он ведь ограничивал власть короля. У нас же подобного ни до 1905 года, ни после, в общем-то, не было. А человек, который подписывал все исходные документы для работы Государственной думы (Манифест, Основные законы), Николай II термин «парламент» в отношении неё вообще не признавал. Аналогичную позицию в этом плане занимали и его окружение, и практически вся властная политическая элита Российской Империи. Тут скорее можно вести речь о такой описательной формулировке, как «представительный строй».

Если же рассуждать о том, что в России, дескать, очень глубокие корни демократии, парламентаризма, что их следует изучать и как-то использовать, то опять же – нужно хорошо понимать исторический контекст. Апеллируя к двум нашим средневековым республикам, Новгородской и Псковской, прежде всего, надо учитывать то, что они были как внутри Киевского государства, так и после его распада, по сути, анклавами. В своё время там возник иной тип управления, отличный от того, который был в Киеве и в других русских княжествах. Традиционно Новгород и Псков были торговыми центрами, сильно связанными с европейскими купеческими сообществами. Шла интенсивная торговля с Европой, заинтересованной в приобретении на Руси сырья и продовольствия.

Новгородские и псковские купцы, в отличие от жителей других русских земель, много и часто общались с европейскими коллегами, и вероятно, видели для себя преимущества тех социально-экономических институций, которые уже тогда утвердились в Италии, Англии, Нидерландах и других европейских странах. Там купечество, предприимчивые граждане или, выражаясь современным языком, представители среднего класса получили относительную независимость, образовывали самостоятельные организации торговых людей со своими уставами, программами, со своим необходимым набором для реализации совместно принятых решений. Вот этот положительный опыт, как я предполагаю, и послужил неким образцом для новгородцев и псковичей в деле избрания ими формы управления. Это первое.

Второе важное обстоятельство заключается в том, что на Руси издревле бытовала так называемая родоплеменная демократия, выражавшаяся в избрании князей, как правило, из выдающихся или просто чрезвычайно удачливых воинов, представителей известных родов или каких-то властных структур. И вот эти две линии – собственный национальный опыт и европейские приобретения, обусловленные внешними связями – в Новгороде и Пскове проявились.

Как это происходило? Естественно, республика, как и любое иное государство, должна охранять свои границы. Новгородцы и псковичи располагали собственным ополчением, но у и них не было профессиональных воинов. И они для охраны поселений и коммуникаций приглашали князей из Киева – специалистов, профессионалов, «варягов». Но непосредственно в городах им жить не разрешали. Все резиденции князей находились вне городской черты, примерно в 30–40 верстах. К примеру, такой князь не имел права без разрешения жителей города даже въезжать в него. То есть функция для княжеских дружин там была чётко определена, им за её выполнение платили, но в городские дела они не вмешивались. Правление же осуществляли выходцы из богатых купеческих фамилий, знатных, обеспеченных родов.

– Какую роль играло вече?

– Вечевое самоуправление использовалось для решения наиболее важных вопросов, связанных с набором ополчения, обороной границ, назревшими внутригородскими проблемами. Горожане, собравшись на площади, слушали выступления именитых и богатых людей, одобряя или не одобряя их предложения. То есть это была даже не представительная, а прямая демократия, выражавшаяся в признании или непризнании большинством тех решений, которые предварительно наметили городские властные круги.

Но идеализировать вече, наделяя его качествами этакого самого демократического из возможных, подлинно всенародного форума, пожалуй, не стоит. Богатые и знатные и тогда умели «правильно организовывать» вечевой процесс, стихийным он отнюдь не был. Предварительно подбирались кандидатуры на осуществление тех или иных полномочий, и когда проходило по ним обсуждение, то естественно, кто-то выкрикивал из толпы нечто заранее обусловленное. Да и участвовали в вечевом голосовании далеко не все, а лишь самые, так сказать, авторитетные граждане. Жаркие споры между ними нередко вызывали свалки с применением дубья, дреколья, кулачных боёв и бросания в реку Волхов.

– Что, по идее, должно привлекать наших современников в подобном устройстве общественного управления?

– Всегда привлекательна и актуальна идея управления, основанная на демократических выборных принципах, согласно коим, народ не должен быть изолирован от принятия государственных, общественно важных решений.

Надо заметить, что интересы большинства и элит в Новгороде и Пскове далеко не всегда совпадали. Более того, внутри этих двух республик было противостояние элит, чем не единожды в своих интересах пользовалась великокняжеская власть.

Во время оккупации Руси татаро-монголами обе республики выторговали себе более или менее приемлемые для них условия выплаты дани и, установив таким образом контакт с новыми властителями, договорились о том, чтобы эти территории сильно не притесняли.

Когда же в Москве установилась великокняжеская власть, особенно начиная с Ивана Грозного, централизация Руси начала усиливаться едва ли не с каждым годом. Для Иоанна IV, властителя подчёркнуто авторитарного типа, наличие таких анклавов, как Новгород и Псков, было неприемлемо. Поэтому они были самым жестоким образом разгромлены, их сопротивление с большим кровопролитием подавлено, а территории вошли в состав монолитного, централизованного государства. В нём формирование властных структур, понятное дело, проходило на совершенно иных принципах.

Родовая, родоплеменная демократия с прогрессивными для своего времени идеями, в коих весьма рационально сочетались черты и чисто национальные, и те, что были позаимствованы у Запада, в централизованном государстве закончилась.

– Иногда наши историки в качестве неких ограничителей авторитарной деспотии упоминают земские соборы, боярскую думу…

– Их формирование было совершенно иным, нежели в Пскове и Новгороде. Центральная власть контролировала этот процесс очень жёстко. Боярская дума если когда-то и осуществляла минимальные контрольные функции в отношении царской власти, то постепенно их утрачивала, превращаясь в собрание, которое всегда «одобряло и поддерживало». Ну а когда прекратили своё существование и эти, в общем-то, не особо влиятельные институты, монополия власти одного человека стала в нашем государстве практически абсолютной. И в таком виде она просуществовала до начала XX века.

Кстати говоря, представители различных направлений русской общественной мысли до революции очень любили вспоминать вышеупомянутые институты давнего прошлого, чего не скажешь о царе и царедворцах. Консерваторы видели в Новгородской и Псковской республиках, в земских соборах и даже боярской думе этакое народно-общинное, консолидирующее начало. Однако либеральная общественность на национальные исторические примеры обращала мало внимания, явно отдавая предпочтение западноевропейскому парламентаризму. Их более всего привлекало как раз то, что исполнительная власть в некоторых европейских странах контролировалась парламентами. И соответственно, ратовали за то, чтобы подобное было и в России.

Что же касается сторонников социалистических идей, то они особо не стремились углубляться в Российскую историю, считая необходимым создать принципиально новый тип политической системы, который с известной долей условности также назовём «республиканским строем с представительной демократией». Хотя в этом случае в обращении к неким к корневым основам, традициям нужды практически не было.

– Подытоживая ваш краткий исторический обзор, приходим к выводу, что парламентаризма как такового в России до недавнего времени не было вообще?

В.Н. Коковцов.

– Это вопрос дискуссионный. Кто-то считает, что, по большому счёту, он у нас существовал и раньше. Я же, повторюсь, обращаю внимание прежде всего на то, что все важные государственные решения в начале XX века принимал в России император. А дарованные им Манифест и Основные законы, называемые у нас «первой конституцией», вообще не содержали в себе понятия «парламент». Люди, входившие в тогдашнюю элиту, избегали этого слова, используя другие термины: «представительный строй», «представительная система», «правовой строй».

В. Н. Коковцов, министр финансов, очень крупный финансист (после убийства Столыпина ставший главой правительства), выступая в 1908 году в Государственной думе, заявил: «Слава Богу, что у нас нет парламента». В тогдашней вертикали власти во главе с царём настоящий парламент был немыслим.

Самодержец по определению не может находиться под контролем какой-либо легитимной представительной структуры. Образовалась система по типу германской и австро-венгерской, которую называли «дуалистической монархией». В ней новое – то есть сформировавшаяся Дума и вторая палата Государственный совет – сочеталось с прежним, старым укладом, при котором исполнительную власть царь из рук не выпускал. В этом и есть главная коллизия, самый оголённый нерв нашей политической жизни в начале XX века.

– Главное диалектическое противоречие?

– Можно и так сказать. С одной стороны – раздумья о том, как рационально подойти к реформированию политической системы с учётом произошедших коренных изменений, формирование элементов гражданского общества, правового государства, общественная активность, мощнейший интеллектуальный выброс общественной мысли. С другой – многовековой авторитаризм. После реформ 1860-х годов у нас, можно сказать, заявили о себе во весь голос земства, подверглась реформированию судебная система, возникли политические партии.

Авторитарная власть вынуждена была одновременно и за самосохранение бороться, и давать возможность развиваться новым демократическим росткам в обществе.

Более того, порой возникала острая необходимость делегировать часть своих полномочий Думе и Госсовету. Например, согласно Основным законам внешняя политика вообще не была предметом их рассмотрения. Связанные с ней проблемы решались исключительно царём. Также вне компетенции Думы были проблемы реформирования армии и вообще все военные дела. Но ситуация в мире, особенно в связи с неудачами в Русско-японской войне и взрывоопасной обстановкой на Балканах, в 1908–1909-м году вынудила царя дать разрешение министру иностранных дел Извольскому выступить по внешнеполитическим вопросам в Думе. И там начались дебаты, пусть и не вышедшие за рамки публичных обсуждений.

Здание Таврического дворца в Санкт-Петербурге, где проходили заседания Государственной думы до 1917 года.

С другой стороны, действовала 87 статья Основных законов, согласно которой в периоды, следующие за роспуском парламента, царь был вправе принимать важнейшие для страны законодательные акты, практически не считаясь ни с чьим мнением. И ведь многие из них в то время были изданы именно в порядке 87-й статьи.

Лично я отношусь к этому с пониманием. Первый опыт работы Думы был чрезвычайно сложный. Последовали один за другим два роспуска. Однако III и IV Думы просуществовали полный срок. Этому как раз поспособствовал показательный пример с двумя предыдущими думами, характерный тем, что представительная и исполнительная «ветви власти» не смогли найти общего языка, что и привело к этим роспускам. Но это, хочу подчеркнуть, не какая-то особенность тогдашней России. Многократно распускали кортесы в Испании, рейхстаги в Австро-Венгрии и Германии. Это была обычная практика. Самое важное то, что российская представительная система прошла тогда свой необходимый путь развития. И только третья Дума, во многом благодаря умному премьер-министру Столыпину, стремилась найти с правительством общий язык. Это удалось, и она стала своеобразным мотором, приводившим в движение нужные стране законы, которые, в свою очередь, работали на экономику, социальную сферу, развитие всяческих инфраструктур и т. п.

С формально-юридической точки зрения – конституции, начиная с 1918 года, самые демократические из когда-либо существовавших на планете. Однако в данном случае форма – одно, а содержание, выраженное в реальной жизни, – несколько иное. Потому о советской демократии можно вести речь лишь с весьма существенными оговорками.
27 апреля 1906 года в Таврическом дворце Санкт-Петербурга начала работу первая Государственная дума в России.

Как бы там ни было, новый этап демократизации в нашей стране начался при горбачёвской «перестройке», когда у нас стали зарождаться политические партии, отличные от КПСС. Мне этот процесс очень хорошо знаком, потому как приходилось консультировать активистов вновь создававшихся партий. Главная проблема, с которой я столкнулся, заключалась в том, что энтузиазма у них было много, но, давая своим партиям «дореволюционные» названия, многие из них очень плохо знали историю страны. К примеру, конституционные демократы не знали историю кадетской партии.

Политических организаций возникло бесчисленное количество, но их лидеры, судя по всему, совершенно не задумывались над тем, какая модель партии должна соответствовать новым реалиям, причём не только внутрироссийской жизни, но и с учётом общемировой ситуации на рубеже тысячелетий. Да и сейчас, честно говоря, на эту тему мало кто думает.

На мой взгляд, не суть важно, какой будет проходной барьер в Госдуму и сколько там окажется партий. Гораздо важнее присутствие в ней политических сил, выражающих и защищающих общенациональные интересы. Не какой-то отдельной социальной страты или группы населения, а общие для всех. Те самые, которые ещё Пётр Первый называл «общим благом».

Партий должно быть немного. Они, по идее, призваны быть мозговыми центрами, определяющими вектор общественного развития на текущий момент и ближайшую перспективу. Без чёткого понимания этого вектора путного результата не достигнешь.

То есть надо сначала определить цель и уж только потом – механизмы, средства, технологию достижения этой цели.

Более того, в XXI веке, с учётом новых вызовов и угроз, представительная и исполнительная ветви власти должны полностью отказаться от сколько-нибудь серьёзного взаимного противостояния. Они могут оппонировать друг другу, но в разумных пределах. Только единство действий наших властей даст возможность быстро продвигаться вперёд, обеспечит нормальную динамику развития.
Зал заседаний Государственной думы РФ.

Все эти ожесточённые дискуссии, которые ведутся в нашей политической среде вот уже много лет, взаимные уколы, повсеместные расколы и т. п., потенциально чреваты нешуточными осложнениями. Все прекрасно знают о состоянии мировой экономики, о нехватке продовольствия, водных и прочих природных ресурсов, о почти катастрофической ситуации в экологии. Все эти вызовы XXI века жизненно необходимо учесть обеим ветвям государственной власти России при совместной разработке ими единой социально-экономической программы.

И всем без исключения партиям, участвующим в российском политическом процессе, следует понять одно: за ними Россия, они отражают и защищают интересы России. Для междоусобиц, споров о том, кто лучше, у кого правильнее программа, сейчас не время. Как никогда, отечественным политикам требуется единение – духовное, национальное, межпартийное. Если этого не произойдёт, то вызовам времени ответить будет нечем.

[А. Буйчик, Э. Зайнагабдинова, Е. Сорокина]

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/buych/06.php
История социума и демократии

Глава 7.
7.1. Социальная характеристика Киевской Руси и Московии
7.2. Новгородское вече или республика на Руси
7.1. Социальная характеристика Киевской Руси и Московии

«Повесть временных лет» содержит следующее описание социальной организации одного из основных русских племён на заре их истории: «Поляне жили родами, каждый род контролировал находящуюся вокруг территорию». Этот известный фрагмент служил отправной точкой для создания так называемой теории «родового быта», которая преобладала в русской исторической мысли на протяжении XIX века. Эта теория может быть названа ведущим обобщением или наиболее популярной «рабочей гипотезой» этой стадии русской историографии, направленной на раскрытие истоков социального порядка на ранних ступенях русской истории. Её создателем был Д.П.Г. Эверс, выдающийся исследователь русской истории права, немец по рождению, а С.М. Соловьёв сделал её краеугольным камнем крупнейшего своего произведения «История России с древнейших времён». Юрист К.Д. Кавелин далее развил эту концепцию. Согласно Эверсу, русское общество прошло от родовой стадии до государственного состояния почти без какого-либо переходного периода. Раннее Киевское государство было всего лишь комбинацией родов. По мнению Соловьёва, сам факт того, что княжеской род Рюриковичей пользовался исключительной властью над государственной машиной в киевский период, является решающим аргументом в пользу теории Эверса.
Эта теория встретила сильное противоборство с самого начала со стороны славянофильского историка К. Аксакова. С его точки зрения, не род, а община, мир были основанием древнерусского социального и политического порядка. Мнение Аксакова не было тогда принято в целом, но в основном из-за некоторой туманности его определения общины.
Обладает большой ценностью сравнительное изучение социальной организации различных ветвей славянства. M.M. Ковалевский, исследователь в области сравнительной юриспруденции и экономической истории, собрал важные материалы, относящиеся к организации осетин и других кавказских племён. Он также проанализировал проблему как целое в свете сравнительной этнологии. Одновременно Ф.И. Леонтович изучил социальные институты славянских народов, подчёркивая некоторые параллельные направления в истории русских и южных славян, введя термин «задруга» в русскую историографию. Среди имён русских историков, уделивших проблеме большое внимание, следует упомянуть А.Е. Преснякова.
Существует согласие во мнении отечественных учёных, что русские, равно как и большинство других народов, должны были пройти через стадию патриархально-родовой организации, но в киевский период эта стадия была давно преодолена. Непосредственная историческая связь между родом и государством не просматривается. Объединение родов привело к формированию племён, но племенная организация никогда не была сильна на русской почве; более того, в период переселения не только племена, но и сами роды подвергались ломке. В любом случае, составные части Киевской Руси – города-государства и удельные владения – лишь частично совпадали с прежним племенным делением, а в некоторых случаях и вовсе не совпадали. Итак, древнерусское государство не выросло прямо из русских племён, которые были просто промежуточным типом социальной и политической организации. В большинстве случаев племя политически являлось тупиковой единицей.
Но если род нельзя рассматривать как базовое социальное звено Древней Руси, что же было таковым? Разумеется, не семья в современном смысле слова. Это была слишком маленькая и слабая группа, для того чтобы справиться с трудностями первобытной экономики, в особенности в период миграций. И таким образом мы приходим к проблеме задруги, то есть «большой семейной» общины – более или менее опосредующему социальному звену между родом и семьёй, базировавшемуся на сотрудничестве трех или более поколений. Термин взят из сербского языка и означает «дружбу», «соглашение», «гармонию». В Югославии община-задруга всё ещё существующий институт или был таковым до последней войны. Согласно кодексу законов княжества Сербского (1844 г.), задруга «является общиной для совместной жизни и владения имуществом, появившейся и утвердившейся в процессе кровных отношений и естественного размножения». Средняя югославская задруга насчитывала от двадцати до шестидесяти членов (включая детей). Иногда количество членов может достичь восьмидесяти или даже ста.
Среди русских крестьян меньшее звено этого типа, известное просто как «семья», выжило почти до революции 1917 г. В рапорте волостного старшины Орловской губернии конца девяностых годов прошлого века этот институт описан следующим образом: «Крестьянская семья в нашем поселении состоит из многочисленных родственников, их жён и детей, в целом от пятнадцати до двадцати человек, живущих в одном доме. Старейшина обладает большой властью над семьёй. Он содержит семью в мире и согласии; все члены подчинены ему. Он распределяет подлежащую выполнению работу для каждого члена семьи, распоряжается хозяйством и платит налоги. После его смерти власть переходит к его старшему сыну, и если ни один из его сыновей не является совершеннолетним, то к одному из его братьев. Если в семье не остаётся совершеннолетних мужчин, старшая вдова принимает его полномочия. Когда несколько братьев живут таким образом в одном доме, сохраняя семью в единстве и согласии, они рассматривают всё, что у них есть, в качестве общей собственности семьи, за исключением одежды женщин, белья и холста. Это – не принадлежит общине. За исключением названного, всем остальным распоряжается старейшина – старейший мужчина в семье или любой другой член семьи, избранный по соглашению всех иных. Жена старейшины наблюдает за работой женщин; однако, если она не подходит для этой роли, для этого может быть избрана более молодая женщина. Вся работа распределяется между мужчинами и женщинами согласно силе и здоровью каждого».
В «Русской Правде» нет упоминания о задруге. Вместо этого используется для определения местного поселения термин вервь. Это же самое слово также означает «верёвку», «шнур». Возникло предположение, что вервь в смысле общины должна была подчёркивать кровные отношения, или скорее линию поколений. В данной связи можно упомянуть другое понятие: ужь, «шнур», с которым связано ужика, «родственник», «член семейной общины». Даже признавая, что слово вервь могло изначально обозначать большую семейную общину типа задруги, мы можем подчеркнуть, что в XI-XII столетиях понятие уже изменило своё изначальное смысловое содержание. Из «Русской Правды» очевидно, что вервь в это время была схожа с англо-саксонской гильдией. Это была соседская община, связанная ответственностью своих членов платить штраф за убийство, совершенное в границах общины, в случае если убийца не может быть найден. Членство в общине было свободным. Люди могли вступить в гильдию или воздержаться от этого. В более поздний период русской истории гильдия сменилась сельской общиной, также именовавшейся мир. В «Русской Правде» понятие мир используется для обозначения более широкого сообщества – города с сельским районом вокруг него. Специфической формой русской земельной системы было совместное владение землей несколькими совладельцами (сябры). Подобно верви, ассоциация сябров должна была развиться из семейной общины. Сябр или себер – архаическое слово, изначальным значением которого, кажется, должно быть «член семьи, работающий с другими родственниками на семейной земле».
Иные типы социальных объединений появились в древнерусском обществе для поддержания торговли и промышленности. Там существовали кооперативные ассоциации ремесленников и рабочих, схожие с теми, которые позднее стали известны как артель. Торговцы составили различные самостоятельные компании или гильдии.
Все члены задруги имели равную долю, как в общем труде, так и в производственном продукте. Это «бесклассовое» общество в миниатюре. С надломом задруги и эмансипацией семьи от рода, со схожим обособлением индивида от общества и формированием территориальных общин нового типа вся социальная структура нации становилась более комплексной. Постепенно оформились различные социальные классы.
Процесс социального расслоения начался среди восточных славян задолго до формирования Киевского государства. Мы знаем, что склавены и анты в VI в. обращали военнопленных – даже той же расовой принадлежности – в рабов. Мы также знаем, что среди антов была аристократическая группа и что некоторые из военных вождей владели большими богатствами. У восточных славян уже в VI в. появились элементы трёх социальных групп: аристократия, простонародье и рабы. Подчинение некоторых из восточнославянских племен зарубежным завоевателям могло также реализовывались в политической и социальной дифференциации различных племён. Восточные славяне платили дань зерном и другими сельхозпродуктами аланам, готам и мадьярам, по мере того как каждый из этих народов поочередно устанавливал контроль над частью восточнославянских племён. В то время как некоторые из славянских групп утверждали свою независимость или автономию, другие оставались под иноземным контролем на более длительный период. Крестьянские общины, изначально зависимые от зарубежных господ, позднее признали власть местных славянских князей, но их статус не изменился, и они продолжали платить прежние повинности. Итак, установилось различие в положении разных славянских групп. Некоторые из них были самоуправляемы, другие – зависимы от князей.
Можно предположить, что общество было достаточно сложным, хотя в Киевской Руси не существовало таких высоких барьеров между индивидуальными социальными группами и классами, которые существовали в феодальной Европе того же периода. В целом следует сказать, что русское общество киевского периода состояло из двух крупных групп: свободных и рабов. Подобное суждение, однако, хотя и правильно, является слишком широким, для того чтобы адекватно охарактеризовать организацию киевского общества.
Следует отметить, что среди самих свободных были различные группы: в то время как некоторые были полноправными гражданами, правовой статус других был ограничен. Фактически положение некоторых свободных классов было столь ненадежным, вследствие правовых или экономических ограничений, что некоторые из них по собственной воле предпочитали переход в рабское состояние. Итак, можно обнаружить между свободными и рабами промежуточную группу, которую можно назвать полусвободными. Более того, некоторые группы собственно свободных были в лучшем экономическом положении и лучше защищены законом, нежели другие. Соответственно, можно говорить о существовании высокопоставленного класса и среднего класса свободных в киевском обществе.
Нашим главным социально-правовым источником для этого периода является «Русская Правда», и к этому кодексу мы должны обратиться для получения правовой терминологии, характеризующей социальные классы. В варианте «Правды» одиннадцатого столетия – так называемом «Кратком варианте» – мы обнаруживаем следующие основополагающие понятия: мужи – для высшего слоя свободных, люди – для среднего класса, смерды – для ограниченно свободных, челядь – для рабов.
В глазах законодателя человек обладал различной ценностью, в зависимости от своей классовой принадлежности. Древнерусское уголовное право не знало смертной казни. Взамен её была система денежных платежей, налагаемая на убийцу. Последний должен был платить компенсацию родственникам убитого и штраф князю. Эта система была общей у славян, германцев и англосаксов в раннее средневековье.
В наиболее раннем варианте «Правды» вергельд, или плата за жизнь свободного человека, достигал 40 гривен. В «Правде» сыновей Ярослава княжьи люди (мужи) были защищены двойным штрафом в 80 гривен, в то время как штраф за людина (множественное число – люди) оставался на изначальном уровне 40 гривен. Штраф, который надлежало выплатить князю за убийство смерда, устанавливался в 5 гривен – одну восьмую от нормального вергельда. Рабы, являвшиеся несвободными, не имели вергельда.
Высшие классы киевского общества имели гетерогенный источник. Их становой хребет состоял из выдающихся мужей основных славянских родов и племён. Как нам известно, даже в период антов существовала племенная аристократия – «старейшины антов». Некоторые из этих старейшин, должно, быть имели аланское происхождение. С подъёмом княжеской власти в Киеве окружение князя, то есть дружина, стала основным катализатором для формирования новой аристократии – бояр. Дружина в киевский период была сама по себе плавильным тиглем. При первых киевских князьях её ядро состояло из шведов племени русь. Скандинавский элемент нарастал, когда князья нанимали новые варяжские отряды из Скандинавии. Однако княжеское окружение также вобрало в себя славянских мужей, равно как и разнородных искателей приключений иностранного происхождения. Осетины, косоги, мадьяры, тюрки и другие упоминаются в различных ситуациях как члены дружины. К одиннадцатому столетию она уже славянизировалась.
Социально она состояла из различных элементов. Некоторые из её членов занимали высокое положение даже до присоединения к ней; другие находились внизу по рождению, а некоторые были даже рабами князя. Для этих служба в дружине не только открывала путь к доходному месту, но также давала возможность вскарабкаться до самого верха социальной лестницы.
Свита состояла из двух групп, которые могут быть названы старшей и младшей дружиной соответственно. Среди высших приближённых в XI в. упоминаются судебный пристав (огнищанин), занимающийся конюшней (конющий), дворецкий (тиун) и адъютант (подъездной). Все они первоначально были просто служащими князя в деле управления двором и имениями, но позднее также использовались в государственной администрации. Аналогичный процесс трансформации слуг князя в государственных чиновников имел место в Англии, Франции и Германии в раннее средневековье.
Младшие вассалы были коллективно обозначены как гридь,термин скандинавского происхождения, изначальным значением которого было «жилище», «дом». Сначала они являлись пажами князя и младшими служилыми людьми в доме, а также слугами дружинных офицеров. Член гриди иногда называется в источниках отроком, детским или пасынком.
С 1072 г. старшие члены дружины князя были защищены двойным штрафом. За оскорбление достоинства старшего вассала обидчик должен был платить князю штраф в четыре раза больший, нежели за ранение смерда. Квалифицированная защита за оскорбление вассалов князя существовала также и в немецком законодательстве этого периода.
К началу XIII в., вследствие расширения дома Рюрика, увеличилось количество князей, и владения каждого князя – за исключением правящих в больших городах – уменьшились до таких размеров, что меньшие князья этого периода более не отличались социально от бояр. Некоторые из крупных бояр наслаждались большим богатством и престижем в большей степени, нежели меньшие князья, и этот факт особенно очевиден, если мы увидим, что каждый из наиболее богатых бояр имел собственную свиту и некоторые старались подражать князьям, заводя собственные дворы. Уже в X в. полководец Игоря Свенельд имел собственных вассалов,а боярские вассалы упоминаются в источниках одиннадцатого и двенадцатого столетий многократно. Жизнь боярского тиуна (дворецкого или судьи) была защищена законом наряду с княжеским тиуном.
При всём выдающемся политическом и социальном положении боярства, оно не представляло в киевский период какой-либо особый слой с правовой точки зрения, то есть права участвовать в государственных делах. Прежде всего, это не была исключительная группа, поскольку простолюдин мог войти в неё по каналу службы в свите князя. Во-вторых, она не имела каких-либо правовых привилегий как класс. В-третьих, в то время как бояре вместе с князьями являлись владельцами больших земельных угодий в силу своей исключительности, они не были единственными землевладельцами в этот период на Руси, поскольку земля могла продаваться и покупаться без запретов, и человек любой социальной группы мог её приобрести.
Неразвитость средних классов обычно рассматривается как одна из основных черт русской демократии. Как в московский, так и в имперский периоды вплоть до XIX в. пропорциональное соотношение людей, вовлечённых в производство товаров и торговлю, и жителей городов в целом в сравнении с крестьянством было низким.
Большинство городского населения России принадлежала к слою, который может быть обозначен как низшие классы. В то время как в нашем мышлении термин «средние классы» обычно ассоциируется с городской буржуазией, можно также говорить о средних классах сельского общества. Процветающие хозяева, имеющие достаточно земли для удовлетворения своих потребностей могут быть охарактеризованы как составляющие сельский средний класс при сопоставлении с владельцами крупных поместий, с одной стороны, и безземельными и малоземельными крестьянами – с другой. Поэтому мы сталкиваемся с вопросом существования такого сельского среднего класса в России этого времени.
Хотя существование людей, организованных в классы, бесспорно, применительно к X и XI вв., обычно утверждается, что в течение XII в. старый социальный режим сельской Руси был опрокинут стремительным ростом больших поместий князей и бояр, с одной стороны, а также пролетаризацией и феодальным подчинением людей – с другой. Это утверждение справедливо лишь до определённой степени. Верно, что владения князей и бояр быстро расширялись в XII в., но это было также результатом эксплуатации земли, до того не затронутой обработкой, а не только поглощением уже существовавших хозяйств. В той же мере справедливо, что процесс пролетаризации малых землевладельцев шёл с конца XI в. В её ходе до того формально независимые и свободные люди становились связанными договором работниками. В источниках нет свидетельств относительно того, из какой первоначальной социальной группы вышли связанные договором работники XII в. Некоторые могли быть бывшими членами группы людей, но, конечно, не все. Что же касается крестьян, более или менее связанных с крупными земельными поместьями, каковыми были смерды и изгои,между ними и людьми есть весьма малая связь, если и вообще таковая присутствует. Уже в XII в. смерды существовали как отдельная группа. Большинство изгоев были вольноотпущенниками.
Число людей могло уменьшиться, в особенности в Южной Руси, по разным причинам. Значительное количество их, видимо, было разорено рейдами половцев и княжескими междоусобицами, после которых они без сомнения должны были или перебираться в города, или становиться сельскохозяйственными работниками, либо оставаясь лично свободными, как наёмные работники, либо принимая зависимость по договору. Во многих случаях также сельские гильдии должны были дезинтегрироваться. Из условий «Русской Правды» известно, что людину разрешалось на определённых условиях покинуть гильдию. Но даже в случаероспуска гильдии её прежние члены могли по праву сохранять своё хозяйство или же создавать меньшие ассоциации по типу сябров.
В целом, без сомнения, люди пострадали, они могли потерять свою привычную форму социальной организации, но значительное число их продолжало существовать как экономическая группа свободных землевладельцев, в особенности на севере. Вслед за завоеванием Новгорода московскими великими князьями в конце XV в. последовал приказ о переписи сельского населения на всех типах земель. Она выявила существование многочисленного класса так называемых своеземцев(обладателей земли по праву). Ими должны были быть выходцы из класса людей.
В городах термин «люди»изначально применялся к большинству городского населения. Позднее в Новгороде выделились две группы: «житьи люди»(состоятельные люди) и «молодшие люди»(младшие люди), которые иногда называются в новгородских источниках «чёрные люди». Житьи люди составляли значительную часть новгородского среднего класса. Шкала групповых отличий в новгородском обществе яснее всего видна по перечню штрафов за неуважение суда, содержащихся в одном из параграфов городской хартии. Согласно этому перечню, боярин должен заплатить 50 руб., житьи – 25 руб., молодший – 10. Эта новгородская хартия была принята в 1471 г. Купцы упоминаются в новгородских источниках как группа, отличная от житьи, но находящаяся на том же социальном уровне. Оказывается, что житьи не были купцами. Некоторые, возможно, владели земельными угодьями вне города. Другие могли быть владельцами разного типа промышленных предприятий, подобно плотницким мастерским, кузницам.
Люди низших классов в русских городах киевского периода назывались «младшими людьми». Они были рабочими и ремесленниками различного рода: плотниками, каменщиками, кузнецами, сукновалами, кожевниками, горшечниками. Люди одной и той же профессии обычно жили в одной части города, носившей соответствующее имя. Так, в Новгороде упоминаются Горшечный район и Плотницкий район; в Киеве – Кузнецкие Ворота.
Для этого периода не существует свидетельств относительно существования ремесленных гильдий как таковых, но каждая часть большого русского города этого времени составляла самостоятельную гильдию, и «уличная гильдия», или «гильдия ряда» в ремесленной части должна была быть не только территориальной общиной, но в определённом смысле также профессиональной ассоциацией.
К низшим классам киевского общества принадлежали также наёмные рабочие или работники. В городах ремесленники, не имеющие своих собственных мастерских, и младшие члены ремесленных семей, видимо, предлагали свои услуги любому, кто в них нуждался. Если для крупной работы собиралось вместе много рабочих, как при строительстве церкви или большого дома, то в большинстве случаев они создавали кооперативные ассоциации.
Смерды лично были свободны, но их социально-правовой статус ограничивался, поскольку они подчинялись специальной юрисдикции князя. Согласно «Русской Правде» смерды могли быть оштрафованы князем за агрессивные действия, совершённые ими. Однако в последней версии рабы не подвержены этим выплатам, «поскольку они несвободны». То, что власть князя над смердами была более специфична, нежели над свободными, ясно из «Русской Правды», равно как и из летописей. В «Правде» Ярославичей смерд упоминался среди людей, зависимых от князя в той или иной степени. Согласно расширенной версии «Русской Правды», смерд не мог подвергнуться аресту или ограничениям каким-либо образом в своих действиях без санкции князя. После смерти смерда его имущество наследовалось его сыновьями, но если не оставалось сыновей, то собственность переходила к князю, который, однако, должен был оставить долю для незамужних дочерей, если таковые оставались. Это похоже на право «мертвой руки» в Западной Европе.
Представляется важным, что в городах-государствах Северной Руси – Новгороде и Пскове – высшая власть над смердами принадлежала не князю, а городу. Так, например, в 1136 г. новгородский князь Всеволод подвергся критике веча за угнетение смердов. В новгородском договоре с королём Польши Казимиром IV прямо утверждается, что смерды находятся в юрисдикции города, а не князя. Этот договор – документ более позднего периода (1470 г.), но его условия базировались на древней традиции.
Принимая во внимание статус смердов в Новгороде, мы можем предположить, что на юге, где они были подчинены князю, последний скорее реализовал свою власть в качестве главы государства, нежели землевладельца. В таком случае смерды могли быть названы государственными крестьянами, принимая должные оговорки. Позднее, с эмансипацией антов от иранской опеки, власть над ними могла перейти к антским вождям. В VIII в. смерды должны были подчиняться власти хазарского и мадьярского воеводы; с эмиграцией мадьяр и поражением хазар от Олега и его наследников русские князья, в конце концов, установили контроль над ними.
В Новгороде смерды занимали государственные земли. На юге существовало, должно быть, нечто наподобие совладения князя и смерда на земле последнего. На встрече 1103 г. Владимир Мономах упоминает «хозяйство смерда» (село). Сын смерда наследовал его владение, то есть его хозяйство. Однако, принимая во внимание, что смерд владел обрабатываемой им землей, следует отметить, что это было не полное владение, поскольку он не был свободен завещать землю даже своим дочерям; когда после его смерти не оставалось сыновей, как мы видели, земля переходила князю. Поскольку смерд не мог завещать свою землю, то он, возможно, также не мог её продать. Земля находилась в его постоянном пользовании, и это же право распространялось на его потомков мужского пола, но это не была его собственность.
Смерды должны были платить государственные налоги, в особенности так называемую «дань». В Новгороде каждая их группа регистрировалась на ближайшем погосте(центре сбора налогов); очевидно, они были организованы в общины, с тем, чтобы упростить сбор налогов. Другой обязанностью смердов была поставка лошадей для городского ополчения в случае большой войны.
Низкий уровень социального положения смерда наилучшим образом демонстрирует такой факт: в случае его убийства лишь пять гривен – то есть одна восьмая штрафа – должны были быть выплачены князю убийцей. Князь должен был получить столько же в случае убийства раба. Однако в последнем случае плата представляла не штраф, а компенсацию князю как владельцу. В случае со смердом компенсация его семье должна была быть выплачена убийцей в дополнение к штрафу, но её уровень не оговорен в «Русской Правде».
Крепостничество как институт социальной демократии не существовало в Киевской Руси. В техническом смысле слова крепостничество – продукт феодального социума.
Потенциально князь Киевской Руси имел тот же тип власти над населением своих владений. Однако социально-политический режим в стране в это время не способствовал развитию феодальных институтов, и процесс консолидации манориальной власти князей, не говоря уже о боярах, никогда не заходил столь далеко, как в Западной Европе того же периода. Несмотря на все посягательства со стороны князей, смерды оставались свободными.
Также существовала социальная группа тех, кого можно назвать полусвободными. Они не были крепостными и в техническом смысле также, поскольку отсутствовал элемент «неэкономического давления» в процессе утраты ими свободы. Связь между ними и их господами была чисто экономической, поскольку это было отношение между кредитором и должником. Как только долг выплачивался с процентом, должник вновь становился полностью свободным.
Особенность отношения состояла в факте того, что долг этого типа должен был выплачиваться не деньгами, а работой, хотя не было возражений на его выплату деньгами, если должник неожиданно обретал достаточную для этого сумму. Обязательство могло быть взято различными путями и по различным причинам. Должник мог быть крестьянином, торговцем или ремесленником, который, взяв деньги для улучшения своего дела, был не в состоянии заплатить деньгами, и, таким образом, не имел иного выхода, как заплатить своим собственным трудом. Но он мог также быть наемным работником и, имея нужду в деньгах, попросить и получить свою сезонную или годичную оплату заранее; сделка оформлялась тогда как заём, покрываемый работой с процентом. Такой должник был фактически контрактным работником, и такой работник мог быть нанят кредитором на любую работу, но большинство их, кажется, становилось сельскохозяйственными работниками (ролейный закуп). Сама по себе группа должна была быть достаточно многочисленной, поскольку её члены рассматривались как ответственные за неудавшуюся социальную революцию 1113 г., после которой были введены специальные законы по инициативе Владимира Мономаха, с тем, чтобы улучшить их положение. Некоторые из этих законов относились к ссудам в целом, а некоторые специально содержали ссылку на закупов и были включены в расширенный вариант «Русской Правды».
Согласно пунктам «Русской Правды», господин не мог принудить работника по соглашению к выполнению любой работы; лишь работа по соответствующей специальности могла быть выполнена им. Итак, если закуп наносил ущерб используемому на войне господскому коню, он не нёс ответственности по очевидным причинам: уход за используемым в военное время конём князя или боярина предполагал услуги специально обученного человека. Более того, конюх знатного человека обычно выбирался среди его рабов, и свободный человек – даже полусвободный – мог возражать относительно выполнения такой работы. Если, однако, ущерб наносился закупом рабочему коню – «работавшему с плугом и бороной», закуп должен был за это платить.
Кроме наёмных работников была ещё одна социальная группа, которая также может рассматриваться, как состоящая из полусвободных, хотя и не в строго юридическом, смысле. Это были так называемые вдачи, мужчины или женщины, которые «отдавались» во времена отчаяния – в период голода или после опустошительной войны. Люди в состоянии отчаяния получали «милость» от господина; деньги или зерно, полученное от него, рассматривалось не как заём, а в качестве «подарка». Однако они должны были работать для этого год. Институт «дачи» был также известен среди балтийских славян. В XIII в., он приобрёл совершенно иной характер, приближаясь к рабству.
Древнейшее русское понятие для обозначения раба – челядин.Тер-мин встречался в старославянских церковных текстах и также используется в русско-византийских договорах X в. В середине XI в. появился новый термин – холоп, «крестьянин», «крепостной». Рабство в Киевской Руси было двух типов: временное и постоянное. Последнее было известно как «полное рабство».

[А. Буйчик, Э. Зайнагабдинова, Е. Сорокина]

Согласно параграфу 110 расширенного варианта «Русской Правды», полное рабство имело три вида. Человек становился рабом, если он:

по своей воле продается в рабство;
женится на женщине, не заключив перед этим специального соглашения с её хозяином;
нанимается на службу хозяина в должности дворецкого или домоправителя без специального соглашения, что он должен остаться свободным.

Что касается самопродажи в рабство, следовало соблюдать два условия для того, чтобы сделка стала законной:

минимальной цены (не меньше половины гривны);
платы городскому секретарю (одна ногата).

Эти формальности предписывались законом с тем, чтобы предотвратить порабощение человека против его воли. В этой части «Русской Правды» ничего не говорится о женщинах-рабынях, но можно предположить, что женщина может продать себя в рабство, подобно мужчине. С другой стороны, женщина не была наделена привилегией сохранения своей свободы путём соглашения с господином, если она выходила замуж за мужчину-раба. Хотя это и не упоминается в «Русской Правде», из позднейшего законодательства, равно как и из различных иных источников, мы знаем, что такой брак автоматически делал женщину рабыней. Это должен был быть древний обычай, и поэтому он не рассматривался как достойный упоминания в «Русской Правде».
Раб не имел гражданских прав. Если его убивали, то компенсация должна была выплачиваться убийцей его хозяину, а не родственникам раба. В законах этого периода не существует регламентации относительно убийства раба его владельцем. Очевидно, что господин нес ответственность, если он убивал временного раба. В случае, если раб «полный», то хозяин подвергался церковному покаянию, но это была единственная санкция в подобной ситуации. Раб не мог выдвигать обвинений в суде и не принимался как полноценный свидетель в тяжбе. По закону он:

не должен был владеть какой-либо собственностью, за исключением своей одежды и иных личных принадлежностей, известных как “peculium” в римском праве;
не мог принимать какие-либо обязательства или подписывать какой-либо контракт.

Фактически же многие рабы на Руси имели собственность и принимали обязательства, но в каждом случае это делалось от имени их владельца. Если в подобном случае раб не выполнял обязательства, его владелец оплачивал убыток, если человек, с которым имел дело раб, не был осведомлён, что противоположной стороной был раб. Если он знал о факте, то действовал на свой собственный риск.
Таким образом, демократическая практика на Руси со времён Киева и до Московии отличалась от западноевропейской тем, что базировалась на абсолютно дифферентных исторически сформированных социальных особенностях. Это послужило торможению в эволюции демократии в нашем обществе и созданию базы для формирования социалистической идеологии.
7.2. Новгородское вече, или республика на Руси

Новгородское население делилось на лучших и меньших людей. Причём меньшие не были меньшими по политическим правам, а только по экономическому положению и фактическому значению. Неравенство фактическое при полном равенстве юридическом стало причиной многочисленных новгородских бунтов. Кроме общего разделения на лучших и меньших, новгородское общество делилось на три класса: высший класс – бояре, средний – житьи люди, т.е. купцы и своеземцы, низший – чёрные люди.
Новгородское боярство, в отличие от боярства других княжеств, являлось не дружиной князя, а крупными землевладельцами и владельцами крупных капиталов. Боярство стояло во главе всего новгородского общества. Оно сложилось из военной старшины, управлявшей Новгородом до появления Рюрика. По разным обстоятельствам эта знать не утратила своего привилегированного положения и при князьях. Уже в XI в. князья, правившие Новгородом, назначали на местные правительственные должности людей из местного же общества. Таким образом, новгородская администрация по личному составу своему сделалась туземной ещё прежде, чем сделалась выборной. Боярство являлось основной политической силой Новгорода. Получая со своих земель колоссальные доходы, бояре имели возможность подкупать на вече «крикунов» и проводить решения, нужные им. Кроме того, обладая большими капиталами, бояре ссужали ими купцов и таким образом стояли во главе торговых оборотов.
Средний класс новгородского общества в основном представлялся житьими людьми. Житьи люди – это население среднего достатка. Они представляли собой род акционеров, вкладывающих деньги в развитие международной торговли. Получая со своих земель доходы, житьи люди вкладывали их в купеческие предприятия, с чего и получали прибыль. В политической жизни города этот класс исполнял судебные и дипломатические поручения Совета господ, являлся представителем концов, в которых проживал.
В отличие от других русских княжеств, в Новгороде сохранился класс мелких землевладельцев – своеземцев. Но землевладение своеземцев несколько отличалось от обычного боярского землевладения – своеземцы очень редко владели землями в одиночку. Обычно своеземцы обрабатывали и приобретали землю сообща – некоторое подобие крестьянской общины. Своеземцы либо сами обрабатывали свою землю, либо сдавали её в аренду крестьянам. Своеземцы отличались от крестьян тем, что имели полное право на землю. Они в большинстве своём были городскими жителями, купившими земельные участки, вроде нынешних дачников, только земли своеземцев были больше и в основном сдавались в аренду. Своеземцы вместе складывались в земледельческие товарищества, носившие название сябров или складников.
Купечество было торговым классом, извлекающим прибыль из выгодного географического положения Новгорода. Купцы, в основном, работали с помощью капиталов бояр и житьих людей. Новгородское купечество вело крупную транзитную торговлю и имело собственные земельные владения. Постепенно купечество начало разделяться на «сотни». Каждая сотня имела свой устав, свои привилегии. Самое привилегированное купеческое общество носило название «Ивановского ста» и собиралось при церкви Иоанна Предтечи. По его уставу, чтобы стать полноправным и потомственным членом этого общества, необходимо было внести 50 гривен серебра. Совет общества, состоящий из двух купеческих старост под председательством тысяцкого, ведал все торговые дела и торговый суд в Новгороде.
Не принадлежавшее к первым двум классам население называлось «чёрными людьми». Разумеется, чёрные люди составляли большинство населения Новгородской республики. К ним принадлежали жившие в городах ремесленники и мелкие торговцы, сельское население: смерды и земцы. Они несли повинности по строительству и ремонту мостов и дорог, сооружению церквей и городских укреплений, в военное время призывались в ополчение. Чёрные люди, как и все свободное население Новгорода, имели право принимать участие в вечах.
Основная масса сельского населения являлась смердами. Первоначально они имели своё собственное хозяйство и платили дань государству. С развитием боярского землевладения они всё больше превращались в экономически зависимое население. Постепенно смерды распались на две категории – общинников, плативших налоги Новгороду, и смердов, которые делились на закладников и половников. Закладниками являлись крестьяне, вышедшие из общины и поступившие в зависимость к боярам. Половники – это крестьяне, сидевшие на землях частных владельцев. Своё название они получили от типа арендной платы за землю – половины урожая. Но в Новгородской земле существовали и более льготные условия аренды – треть или четверть урожая – всё зависело от ценности земли в данном месте. Половники отправляли повинности только в пользу собственного господина. По роду работы половники делились на изорников (пахарей), огородников и кочетников (рыболовов). Половник имел право уйти от своего господина один раз в году в установленный законом срок – Филиппово заговенье. Перед уходом половник должен был полностью погасить свою задолженность перед господином.
Самой бесправной группой населения в Новгороде были земцы (холопы). Первоначально земца нельзя было судить без его господина. Договор новгородцев с князем Ярославом Ярославичем 1270 г. постановил не верить доносу холопов на своих господ. Так Земцы постепенно с развитием боярского землевладения теряли свои права.
Главной исполнительной властью в Новгороде был посадник – высшее выборное должностное лицо, являвшееся исполнительным органом веча, которому передавалось управление делами республики. Официально он избирался вечем из числа всех полноправных граждан Новгорода, но фактически посадник избирался из немногих знатнейших родов Новгородской республики. Так в течение XIII и XIV вв. из одного рода посадника Михалка Степановича было избрано 12 посадников. Срок посадничества не был ограничен, но фактически посадники занимали свою должность по одному-два года. Посадники, сложившие с себя полномочия, назывались «старыми посадниками», в отличие от «степенных посадников».
Область деятельности посадников была очень обширной. Они направляли деятельность всех лиц Новгородской республики, осуществляли контроль за их работой, совместно с князем ведали вопросами управления и суда, командовали войсками во время походов, наблюдали за строительством оборонительных сооружений, вели дипломатические сношения с другими русскими княжествами и иностранными государствами, руководили заседаниями Совета господ и вечевыми собраниями. Посадник, как представитель города, охранял интересы Новгорода и всей Новгородской республики перед князем. Без него князь не мог судить новгородцев и раздавать новгородские волости. В отсутствие князя посадник управлял всем городом. Посадник не получал определённого жалованья, но пользовался особым налогом с волостей, называвшимся «поралье».
Особенно интересно положение князя в Новгороде, сильно отличавшееся от положения князей в других Русских областях. Князь являлся в Новгороде высшей судебной и военной властью, руководил и управлял судом, скреплял сделки и утверждал в правах. Князь приглашался новгородским вечем, при этом он обязан был подписать договор с Новгородом – ряд. По этим договорам определялась роль князя в управлении Новгородской республикой.
Первые следы таких договоров появляются в XII в. Позднее они более ясно обозначаются в летописях. В 1209 г. новгородцы помогли великому князю Владимирскому Всеволоду Большое Гнездо в походе на Рязань. В награду за это Всеволод сказал новгородцам: «Любите, кто вам добр, и казните злых». При этом Всеволод дал новгородцам «всю волю и уставы старых князей, чего они хотели». В 1218 г. вместо князя Торопецкого Мстислава Мстиславича Удалого, правившего в Новгороде, пришёл его родственник Святослав Мстиславич Смоленский. Он потребовал смены посадника Твердислава. Новгородцы спросили князя о причине смены, на что тот ответил, что требует снять с должности посадника «без вины». Тогда Твердислав сказал, обращаясь к вечу: «Рад я, что нет на мне вины, а вы, братья, и в посадниках, и в князьях вольны». Тогда вече напомнило князю, что он целовал крест и обещал посадника без вины не снимать. Отсюда ясно, что князь уже в начале XIII в. перед приездом в Новгород целовал крест – то есть подписывал с новгородцами ряд, в котором определялись их отношения. Льготы новгородцев, которые были обязаны соблюдаться князьями, излагались в рядах. Древнейшие из дошедших до нашего времени рядов – два договора князя Ярослава Ярославича Тверского с новгородцами – 1265 г. и 1270 г. Позднейшие грамоты с некоторыми изменениями повторяют эти две грамоты. Главным условием новгородцев было, чтобы князь «держал Новгород в старине по пошлине», то есть по новгородским обычаям, не нарушая их. Отсюда следует, что все изложенные в рядах Ярослава Ярославича Тверского с новгородцами пункты формировались ещё задолго до него, на протяжении XI-XII вв. Ряды с князьями определяли три важнейших блока отношений Новгорода и князей: судебно-административный, финансовый и торговый.
Князь не имел права судить без посадника: «...без посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот ти даяти...». На низшие должности в управлении Новгородской республикой князь имел право назначать людей из новгородского населения, но не имел права назначить людей из своей дружины или своих бояр. При этом на все эти должности князь мог назначить людей только с согласия посадника. Также князь не мог без согласия посадника раздавать волости в кормление. Князь не мог отнять должность у новгородского чиновника, предварительно не объявив его вины на вече. Все свои обязанности князь мог исполнять только в самом Новгороде: «А из Суждальской ти земли Новгорода не рядити, ни волостий ти не роздавати».
Князь был необходим Новгороду не только для обороны границ, но и для обеспечения торговых интересов Новгородской республики. Князь обязывался давать новгородским купцам в своём княжестве безопасный и свободный проезд, пускать их в свои владения «гостить без рубежа», то есть без задержки. Было точно определено, какие пошлины взимать с каждой новгородской ладьи или воза, которые приезжали в его княжество. Князь имел право участвовать во внешней торговле только через новгородских посредников, не имел права закрывать немецкий двор, ставить к нему своих приставов.
В договорах Новгородской республики с князьями обойдена молчанием одна важная сторона взаимоотношений князя и Новгорода – оборона Новгородской республики от иноземных захватчиков. Лишь в позднейших грамотах упоминается, что в случае нападения на Новгород князь обязан помочь Новгороду «без хитрости». Права и обязанности князя в грамотах излагаются неясно, они только предполагаются, очерчивается их круг и следствия, то есть вознаграждения за исполнение обязанностей.
Ещё одним носителем исполнительной власти в Новгородской республике был тысяцкий. Тысяцкий занимался регулированием торговых отношений, торговым судом, созывом ополчения, обороной города и республики, имел полицейские функции. Он также как и посадник получал свои полномочия на неопределённый срок, имел в подчинении целый штат мелких агентов, исполнявших различные судебные и административно-полицейские распоряжения, объявляли решения веча и призывали к суду, извещали суд о преступлении, производили обыски. Кроме этого тысяцкий занимался военным судом – судом над собранными ополченцами. По мнению некоторых исследователей, тысяцкий избирался в противовес посаднику из низших классов новгородского общества, но это мало вероятно. К тому же против этого мнения говорит то, что в во второй половине XV в. тысяцким был Дмитрий Борецкий, сын посадника Исаака Борецкого и Марфы Борецкой, происходивший из очень знатной и влиятельной семьи.
Также одной из важнейших выборных должностей в Новгородской республике был архиепископ. После отсоединения от Киевской Руси в 1136 г. епископ Новгородский стал избираться вечем. Вече выбирало три кандидатуры на этот пост и бумажки с этими кандидатурами клали на престол Софийского Собора, а потом слепой или мальчик выбирал одну из бумажек. Претендент, имя которого было написано в этой бумажке, становился епископом Новгородским, а с 1156 г. – архиепископом Новгородским. Из этого правила было одно исключения: архиепископ Новгородский Аркадий сам назначил себе приемника. Архиепископ Новгородский, как уже говорилось, председательствовал на заседаниях Совета господ, осуществлял право церковного суда, наблюдал за торговыми мерами и весами, был хранителем государственной казны. К его голосу постоянно прислушивались высшие чины новгородской администрации. Архиепископ являлся крупнейшим феодалом Новгородской республики, владел обширными землями, образовавшимися, в основном, из конфискованных владений князя.
Судебная ветвь власти в Новгороде не была отделена от исполнительно-административной. Судебными полномочиями обладали все органы власти и управления: вече, архиепископ, князь, посадник, тысяцкий. При вступлении в должность выборные приносили присягу. Изображение новгородского суда можно найти в сохранившейся части Новгородской Судной Грамоты. Источником Судной Грамоты являлась «старина», то есть юридические обычаи новгородского суда и его практика, договоры с князьями и постановления веча. Суд не сосредотачивался в отдельном ведомстве, а был распределён между разными правительственными властями. Суд был очень доходным, что и служило причиной его раздробления между различными органами управления. Возникновение новых правительственных институтов вносило осложнения в существовавшую судебную систему. По договорным грамотам князей с Новгородской республикой князь не может судить без посадника. Так и по Новгородской Судной Грамоте посадник судит вместе с наместником князя, а «без наместника суда не кончает». На практике эта совместная юрисдикция посадника и наместника разрешалась тем, что уполномоченные того и другого, тиуны, каждый отдельно разбирали подлежавшие их рассмотрению дела в своих «одринах» при содействии избранных тяжущимися сторонами приставов, но не решали дел окончательно, а переносили их в высшую инстанцию или на доклад, то есть для составления окончательного решения, или на пересуд, то есть на проверку, для пересмотра дела и утверждения положенного тиуном решения. В суде этой докладной и ревизионной инстанций с посадником и наместником или с их тиунами сидели 10 присяжных заседателей, по боярину и житьиму от каждого конца. Они составляли постоянную коллегию докладчиков, как они назывались, и собирались на дворе новгородского архиепископа «во владычне комнате» три раза в неделю под страхом денежного штрафа за неявку. Судопроизводство усложнялось ещё комбинациями разных юрисдикций в смешанных делах, где встречались стороны различных подсудностей. В тяжбе церковного человека с мирянином городской судья судил вместе с владычным наместником или его тиуном. Княжеского человека с новгородцем судила особая комиссия, состоявшая из двух бояр, княжеского и новгородского, и, если они не могли согласиться в решении, дело докладывалось самому князю, когда он приезжал в Новгород, в присутствии посадника. Тысяцкий судил преимущественно дела полицейского характера. Но он же был первым из трёх старшин в совете, который стоял во главе возникшего в XII в. при церкви св. Иоанна Предтечи на Опочках купеческого общества, «Иванское сто», и ведал торговый суд. Этот же совет с участием посадника разбирал дела между новгородцами и купцами немецкого двора в Новгороде.
Вся автономия Великого Новгорода опиралась на вече – народном собрании. По старым русским понятиям, вече, в обширном значении, не было чем-нибудь определённым, юридическим; под этим названием вообще разумелось народное сходбище, и потому вечем называлось и такое сходбище, которое, с нашей точки зрения, может назваться законным, то есть правосознательное собрание народа, рассуждающего о своих делах, и такое, которое выделяется из прочей массы народа, кружок, иногда и в противоречии с общею волею народа – мятежный скоп. Так в Киевской летописи под 1169-м г. записано, что новгородцы «начали веча деяти но дворам тайно на князя своего». В Новгородской летописи назван вечем заговор недовольного кружка черни против архимандрита Есипа. В этом смысле и сходбище военной рати на поле войны также называлось вече. Когда случались разноголосицы в Новгороде, и разом возникали противные друг другу собрания народа, каждое из них, равным образом, называлось вече. Так в 1342 г. составилось два сборища, враждебные одно другому, одно на Ярославовом дворе, другое на Софийском, и оба назывались вечами. То же в 1384 г., по поводу спора о князе Патрикии: одно вече собралось, по обычаю, на Ярославовом дворе, другое на Софийской стороне; то же повторилось по поводу посадника Есипа Захарьина в 1388 г., когда Софийская сторона была против посадника, а Торговая за него. При такой неопределённости значения вече немудрено, что тогда, как единодержавный порядок стал брать верх, понятие о вече переходило в понятие о мятеже, и слово вечники в Москве стало значить то же, что буяны, разбойники. Но при неопределённости общего значения слова вече существовало однако в Новгороде, отдельно от всякого веча, большое вече, то есть полное законное собрание и оно-то юридически составляло верх законной власти и правления Великого Новгорода. К сожалению, подробностей, относящихся к его существованию, так мало, что многие важнейшие вопросы остаются пока неразрешенными. Право собрания большого веча представляет ту же неопределённость. Это право не принадлежало только сановникам, облечённым властью или правительственною обязанностью. Созвать вече – значило представить дело на обсуждение народа, и потому всякий, кто считал себя вправе говорить пред народом, мог и созвать вече. Удар в вечевой колокол был знаком, что есть требование народного голоса. Случалось, созывал вече князь; по это не по какому-нибудь особенно признанному за ним праву, а потому, что князь, как правитель, естественно, имеет и поводы, и необходимость говорить с народом. Вероятно, веча собирались и посадниками, которые, будучи предводителями, находились в необходимости советоваться с народом. Неизвестно, существовали ли какие-нибудь правила, чтобы не допускать неправильных созывов веча; могли не существовать вовсе; предполагалось, что с таким делом шутить было опасно, и следовательно всякий побоялся бы беспокоить напрасно весь народ. Случалось, однако, что смельчаки, надеясь на подобранную заранее партию, созывали вече и, поддерживаемые своими сторонниками, проводили свои планы – низвергали власти, устанавливали иные. Таких называли коромольниками. Таким-то образом созывались веча тогда, когда восставшая толпа, по наущению умевших её возбудить, ниспровергала власти и преследовала партии, к которым была нерасположена.
Вече устанавливало приговоры по управлению, договоры с князьями и с иностранными землями, объявляло войны, заключало мир, призывало князей, избирало владык; делало распоряжения о сборе войска и охранении страны; уступало в собственность или в кормленье земли; определяло торговые права и качество монеты; иногда ставило миром церкви и монастыри; устанавляло правила и законы: было, таким образом, законодательною властью, а вместе с тем являлось судебною, особенно в делах, касающихся нарушения общественных прав. Относительно права участия на вече и порядка собрания нет таких подробных сведений, которые бы могли дать об этом ясное понятие. Все граждане, как богатые, так и бедные, как бояре, так и чёрные люди, имели право быть на вече деятельными членами. Цензов не существовало. Но только ли одни новгородцы, жители города, или всей Новгородской Земли, могли участвовать на вече – не вполне известно; из классов народных, упоминаемых в грамотах, видно, что там участвовали посадники, бояре, купцы, житые и черные люди. Бояре-землевладельцы были, сами собою, уже представители не города, а всей земли; боярин мог жить в своем имении где-нибудь на Води, или на Двине, и приехать оттуда подавать голос на вече. Отход из Новгорода в Новгородскую Землю не лишал права гражданства: мы видим пример, что, отошедши на Вагу, Онисифор Лукич был после воеводою и посадником. Жившие на Двине, в отдалённой земле, бояре назывались всё-таки новгородцами, и были между ними дети посадников, сохранявшие это наименование. Точно так же и купцы составляли класс по занятию, а не по месту жительства и, следовательно, могли проживать не в Новгороде, а в пригороде, и также подавать голос; так точно мы и встречаем купцов, называемых новгородцами, но которые проживали в Торжке и в Русе, – потому что там строили церкви. Житые люди участвовали на вече как жители концов, потому что при отправке посольств обыкновенно выбирались житые люди от концов. Что касается до чёрных людей, то участие их несомненно. Однако как оно совершалось – неизвестно: те ли участвовали, кто был в городе, или из волостей присылали как-нибудь выборных. Неизвестно, в какой степени, и когда, и как участвовали в новгородском вече пригороды и волости. Есть указания, что вместе с новгородцами участвовали в решении дел и пригородные жители; например, когда Всеволода изгоняли, то призывали псковичей и ладожан. В 1270 г. совокупилась в Новгороде вся новгородская полость: ладожане, корела, ижора, вожане, плесковичи. Когда пригоро-жане были недовольны князем Патрикием, то сошлись в Новгороде и подняли на себя половину города. Эти неясные указания не позволяют сделать заключения, что пригороды постоянно участвовали на вече корпоративно; но несомненно, что жившие в пригородах могли участвовать как новгородцы, а не как пригорожане. Неизвестно, был ли какой-нибудь способ поверки приходивших на вече, для предупреждения прихода тех, которые права на это не имели. Едва ли был. Место отправления собраний на воздухе и способ созыва звоном колокола заставляют предполагать неудобство к этому; притом же, когда веча собираемы были частными людьми, там уже не могло быть поверки. Судя по чертам описания последнего веча, возвышение, куда вели ступени, служило трибуною. С него говорили к народу. Оно находилось у вечевой башни; в ней помещалась вечевая изба, то есть канцелярия веча. Решение веча называлось приговором и записывалось в грамоту: для этого существовала должность вечного дьяка (секретаря). К грамоте прикладывалась печать.
Независимо от большого веча, каждый конец должен был иметь свое частное вече: это видно из того, что концы писали свои грамоты, имели свои печати, в случае недоразумения переговаривались друг с другом: это было бы невозможно без собраний. Обыкновенно большое вече сбиралось на Торговой стороне, на Ярославовом дворище; но также – на Софийской у св. Софии, особенно когда дело шло об избрании владыки, или вообще о делах церковных; часто пред таким вечем собиралось предварительное вече на Ярославовом дворище. Должно быть, вечевой звон имел что-нибудь особое, почему можно было узнать его среди множества колоколов: колокол висел на Ярославовом дворе, на башне; когда вече собиралось на Софийском дворе, Детинце, созывали вече звоном софийского большого колокола.
Решения веча постановлялись единогласно; в случае несогласия вече разделялось на партии, и сильнейшая сила заставляла согласиться слабейшую. Иногда, как результат распри, созывалось два веча; одно на Торговой, другое – на Софийской стороне. Конфликт кончался тем, что оба веча сходились на Великом мосту и дрались, если вмешательство духовенства не предупреждало кровопролития.
На вече не было понятия кворума, а отсюда один раз на вече могло быть всё население города и не принять закона, а другой раз – сотая часть населения и принять такой закон, который был выгоден только этой части. Результат голосования определялся не по количеству голосов, а по мощи глотки кричащих: за что громче кричали, то и считалось принятым.
Так как вече собиралось не постоянно, а только тогда, когда его созывали, то необходим был постоянный орган власти, который бы занимался управлением Новгородской республикой. Таким органом власти стал Совет господ. Он состоял из старых и степенных посадников, тысяцких, сотских и архиепископа. Совет имел аристократический характер, число его членов в XV в. доходило до 50. Этот орган развился из древнего института власти – боярской думы князя с участием городских старейшин. В XII в. князь приглашал к себе на совет со своими боярами городских сотских и старост. По мере того как князь терял органические связи с местным новгородским обществом, он с боярами был постепенно вытеснен из совета. Его заменил местный владыка – архиепископ, который стал постоянным председателем Совета.
Частые смены высших чиновников Новгорода стали причиной быстрого разрастания состава Совета господ. Все члены Совета, кроме председателя, назывались боярами.
Совет господ подготовлял и вносил на вече законодательные вопросы, представлял готовые законопроекты, при этом он не имел собственного голоса в принятии законов. Также Совет осуществлял общее наблюдение за работой государственного аппарата и должностных лиц республики, контролировала деятельность исполнительной власти. Он же, совместно с князем, посадником и тысяцким решал вопросы о созыве веча и впоследствии направлял всю его деятельность.
Совет господ имел огромное значение в политической жизни Новгорода. Он состоял из представителей высшего новгородского класса, имевшего могущественное экономическое влияние на весь город, этот подготовительный совет часто и предрешал выносимые им на вече вопросы, проводя среди граждан подготовленные им самим ответы. Отсюда следует, что вече очень часто становилось оружием для придания решениям Совета законности в глазах граждан.
Таким образом, мы можем говорить о существовании демократических процессов на Руси, которые постепенно формировались в северном социуме, но, как и в Европе, были недолговечны и нестабильны. Новый виток демократических преобразований настал уже в конце XIX – начале XX вв.

[Михаил Ломоносов]

http://nicbar.ru/theoria_democraty2.htm

2.1. Формы народовластия в Древней Руси. Вечевой строй

Россия всегда являлась европейской страной, поэтому на формирование демократической традиции существенное влияние оказали политический опыт античности и христианства.

Ряд институтов древнерусского государства уходит своими корня*ми в догосударственную эпоху. Эти институты по мере вызревания и становления государственности трансформировались и превра*щались в органы государства, приобретая новые черты и в то же время сохраняя определенные традиции. К таким институтам от*носится и вече - народное собрание.

Вече по своему про*исхождению - архаический институт, уходящий своими корнями в недра первичной формации. Оно изменяется в соответствии с переменами, проис*ходившими в социальной структуре восточно-славянского обще*ства. Как отмечал И.Я.Фроянов, племенное вече эпохи первобыт*ного строя отличалось от волостного вече второй половины XI-XII веков. Сосуществование и совместная деятельность не*скольких родов в составе племени предполагали принятие общих решений представителями этих родов. По мере разложения родов на отдельные семьи и постепенного перехода от родовой общины к соседской, с одной стороны, и объединения племен в суперпле*менные союзы - с другой, возрастало и значение совместно вы*работанных и одобренных как на межсемейном, общинном, так и на межпоселенческом уровне решений.

Если для управления родовой общиной было достаточно установить иерархию, построенную на основе кровнородственных связей, то в новых условиях особое значение приоб*ретало умение договориться всем вместе, выработать взаимоприем*лемое решение стоящих перед всеми задач. И все это делалось в ре*зультате совместного обсуждения свободными людь*ми общих проблем, которое приводило к их решению или, по крайней мере, к определению пути решения. Так закладывались основы народовластия. И отнюдь не случайно прослеживается се*мантическая и этимологическая близость понятий «совет», «совеща*ние», «вече». По словам Прокопия Кесарийского, «эти племена, сла*вяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни счи*тается делом общим». По-видимому, стремлением найти именно общее для всех решение объясняется традиция, насколько можно су*дить по источникам, и в более поздние времена определять волю на*родного собрания не формальным голосованием, а добиваясь еди*ногласия, точнее, согласия всех участников, когда не только слышны возгласы одобрения, но и не слышно высказываний «против».

Постепенное складывание государственности оказывает су*щественное влияние на развитие института народного собрания. Из института самоорганизации населения вече превращается в го*сударственный орган. В условиях углубления социальной диффе*ренциации и усложнения управления трансформировалось и вече. Нигде формально не были закреплены полномочия вече, однако известно, что на его рассмотрение выносились такие вопросы, как признание, приглашение или изгнание князя, а также назначение и смещение должностных лиц, одобрение законодательных актов, распоряжение финансами, установление денежных сборов, объяв*ление войны и заключение мира. Кроме того, вече выполняло неко*торые судебные полномочия, принимало и направляло послов и т.п.

Вече проводились в городах, являвшихся административ*ными центрами волостей. Таким образом, политическая жизнь сосредоточивалась в крупных городах, но вместе с тем существовало и множество горо*дов, именовавшихся пригородами, тяготевших к тому или иному вечевому городу.

В вече принимали участие все свободные взрослые мужчи*ны данной земли. Конечно, преобладали жители вечевого города в силу территориальной близости к месту проведения народного собрания. Однако и свободные селяне, и представители пригородов, прибывшие на вече, не были лишены права принимать в нем учас*тие. Аристократия в силу своей авторитетности, организованности, образованности, искушенности в политике играла заметную роль в деятельности народных собраний, но это вовсе не означает, что простые люди были лишь послушным орудием в ее руках. Источ*ники свидетельствуют, что простые горожане часто активно под*держивали те или иные предложения или же, наоборот, выступали ярыми противниками каких-либо проектов, увлекая за собой боль*шинство участников вече, а иногда инициатива полностью перехо*дила в руки рядовых жителей.

С конца X века государственное единство Киевской Руси обеспечивалось единством княжеского ро*да, представители которого правили во всех землях. Существовал определенный порядок замещения освободившихся престолов по старшинству, когда князь мог в течение всей своей жизни постепен*но перемещаться из менее престижных земель в более престижные. Однако, прибывая в тот или иной вечевой город для занятия прес*тола, он должен был заручиться поддержкой народного собрания. Земля в лице вече и князь при этом заключали договор - ряд.

По мере развития земельной собственности князья стали оседать в отдельных землях, передавая их по наследству. С XII века вместе с престолом потомкам князя стал переходить только один удел - великокняжеский. Князь, занимая великокняжеский прес*тол, во временное владение получал и территорию великого княже*ства, но при этом сохранял за собой и свой удел. Такое оседание кня*зей в отдельных волостях и послужило основой для феодальной раздробленности. Развивалась борьба монархического начала в ли*це князя, опирающегося на свою дружину, и демократического - в лице народного собрания. По-разному сложилась судьба этого института непосредственной демократии в различных частях стра*ны. Так, на юго-западе Руси то разгорался, то угасал конфликт меж*ду князем и аристократией. И та и другая сторона стремилась для укрепления своих позиций заручиться поддержкой народного соб*рания, что влекло за собой усиление значимости последнего.

На северо-востоке Руси после убийства Андрея Боголюбского в 1174 году началась гражданская война за наследование его прес*тола. При этом вечевой город Суздаль, ранее пригласив*ший Андрея Боголюбского на княжение, боролся с прямыми наследниками убитого князя и стремился посадить на великокня*жеский престол представителей другой ветви дома Рюриковичей. В гражданской войне победили прямые потомки князя Андрея. В результате роль вечевого города Суздаля, и соответственно вече, в управлении стала падать. Князь стал править, опираясь глав*ным образом на свою дружину.

Иным образом развивались отношения между обществом и князем в Великом Новгороде, что привело к созданию Новгородской республики, просуществовавшей с 1136 по 1478 гг.

2.2. Новгородская республика

В 1136 году новго*родское вече, опасаясь усиления княжеской власти, как это прои*зошло в других русских землях, изгнало князя Всеволода с формулировкой «не блюдет смердов» и приняло законодательный акт, по которому князь и представители его свиты, не имели права приоб*ретать землю в собственность в пределах территории, подвласт*ной этому городу. В 1196 году съезд князей признал за Новгоро*дом право самому приглашать себе князя при условии, что он будет из Рюриковичей. Укреплению самостоятельности Новгоро*да, а позже и Пскова, и республиканских устоев в них способство*вал ряд факторов - мощные и политически активные купечество и ремесленники, включенность указанных городов в международ*ную торговлю и др.

В Новгороде, отдельно от вся*кого вече, существовало большое вече, т.е. полное законное собрание, которое юридически являлось верховной властью. Право собрания большого вече не принадлежало только сановникам, облеченным властью или правительственною обязанностью, за исключением князя и посадника, которые, будучи предводителями, вынуждены были советоваться с народом. Созвать вече - значило представить какой-либо значимый вопрос на обсуждение народа, и поэтому всякий, кто считал себя вправе говорить перед народом, мог и созвать вече. Удар в вечевой колокол был требованием народного голоса.

Вече устанавливало приговоры по управлению, договоры с князьями и с иностранными землями, объявляло войны, заключало мир, призывало князей, избирало владык; делало распоряжения о сборе войска и охранении страны; уступало в собственность или в кормленье земли, определяло торговые права и качество монеты, иногда ставило миром церкви и монастыри, устанавливало правила и законы. Таким образом, вече являлось законодательной властью, но также исполняло функции судебной власти, особенно в делах, касающихся нарушения общественных прав.

Цензов на участие в вече не существовало. Деятельными членами на вече могли быть все граждане Новгорода - как богатые, так и бедные, как бояре, так и черные люди.

Все новгородское население делилось на лучших и меньших людей. Причем меньшие не были таковыми по политическим правам, а только по экономическому положению и фактическому значению. Неравенство фактическое при полном равенстве юридическом стало причиной многочисленных новгородских бунтов.

Кроме общего разделения на лучших и меньших, новгородское общество делилось на три класса: высший класс – бояре, средний – житьи люди, т.е. купцы и своеземцы, низший – черные люди.

Новгородское боярство, в отличие от боярства других княжеств, являлось не дружиной князя, а крупными землевладельцами и владельцами крупных капиталов. Боярство стояло во главе всего новгородского общества, являясь основной политической силой Новгорода. Получая со своих земель колоссальные доходы, бояре имели возможность подкупать на вече «крикунов» и проводить решения, нужные им. Кроме того, обладая большими капиталами, бояре ссужали ими купцов и таким образом стояли во главе торговых оборотов.

Средний класс новгородского общества в основном представлялся житьими людьми. Житьи люди – это население среднего достатка. Они представляли собой род акционеров, вкладывающих деньги в развитие международной торговли. Получая со своих земель доходы, житьи люди вкладывали их в купеческие предприятия, с чего и получали прибыль. В политической жизни города этот класс исполнял судебные и дипломатические поручения Совета господ, являлся представителем концов, в которых проживал.

В отличие от других русских княжеств, в Новгороде сохранился класс мелких землевладельцев – своеземцев. Но землевладение своеземцев несколько отличалось от обычного боярского землевладения - своеземцы очень редко владели землями в одиночку. Обычно своеземцы обрабатывали и приобретали землю сообща – некоторое подобие крестьянской общины. Своеземцы либо сами обрабатывали свою землю, либо сдавали ее в аренду крестьянам. Своеземцы отличались от крестьян тем, что имели полное право на землю.

Купечество было торговым классом, извлекающим прибыль из выгодного географического положения Новгорода. Купцы, в основном, работали с помощью капиталов бояр и житьих людей. Новгородское купечество вело крупную транзитную торговлю и имело собственные земельные владения.

Не принадлежавшее к первым двум классам население называлось «черными людьми», которые составляли большинство населения Новгородской республики. К ним принадлежали жившие в городах ремесленники и мелкие торговцы, сельское население: смерды и земцы. Они несли повинности по строительству и ремонту мостов и дорог, сооружению церквей и городских укреплений, в военное время призывались в ополчение. Черные люди, как и все свободное население Новгорода, имели право принимать участие в вече.

Основная масса сельского населения являлась смердами. Первоначально они имели свое собственное хозяйство и платили дань государству. С развитием боярского землевладения они все больше превращались в экономически зависимое население.

Самой бесправной группой населения в Новгороде были земцы (холопы), которые постепенно с развитием боярского землевладения теряли свои права.

Независимо от большого вече, каждый конец – а в Новгороде было пять концов - должен был иметь свое частное вече.

Решения вече постановлялись единогласно; в случае несогласия вече разделялось на партии, и сильнейшая силой заставляла согласиться слабейшую. Иногда, как результат распри, созывалось два вече; одно на Торговой, другое – на Софийской стороне. Конфликт кончался тем, что оба вече сходились на Великом мосту и дрались, если вмешательство духовенства не предупреждало кровопролития.

На вече не было понятия кворума, которое никак не влияло на принятие решения. Все население города, присутствовавшее на вече, могло не принять закона, а сотая часть населения могла принять закон, который был выгоден только этой части. Результат голосования определялся не по количеству голосов, а по мощи глотки кричащих: за что громче кричали, то и считалось принятым.

Так как вече собиралось не регулярно, а только тогда, когда его созывали, то необходим был постоянный орган власти, который бы занимался управлением Новгородской республикой. Таким органом власти стал Совет господ. Он состоял из старых и степенных посадников, тысяцких, сотских и архиепископа. Совет имел аристократический характер, число его членов в XV в. доходило до 50. Этот орган развился из древнего института власти – боярской думы князя с участием городских старейшин. В XII в. князь к себе на совет со своими боярами приглашал городских сотских и старост. По мере того как князь терял органические связи с местным новгородским обществом, он с боярами был постепенно вытеснен из совета. Его заменил местный владыка – архиепископ, который стал постоянным председателем Совета.

Совет господ готовил и вносил на вече законодательные вопросы, представлял готовые законопроекты, при этом он не имел собственного голоса в принятии законов. Также Совет осуществлял общее наблюдение за работой государственного аппарата и должностных лиц республики, контролируя, таким образом, деятельность исполнительной власти. Он же, совместно с князем, посадником и тысяцким решал вопросы о созыве вече и впоследствии направлял всю его деятельность.

Совет господ имел огромное значение в политической жизни Новгорода. Он состоял из представителей высшего новгородского класса, имевшего могущественное экономическое влияние на весь город, этот подготовительный совет часто и предрешал выносимые им на вече вопросы, проводя среди граждан подготовленные им самим ответы. Таким образом, вече очень часто становилось орудием для придания решениям Совета законности в глазах граждан.

Главой исполнительной власти в Новгороде был посадник. Посадник - это высшее выборное должностное лицо, являвшееся исполнительным органом вече, которому передавалось управление делами республики. Официально он избирался на вече из числа всех полноправных граждан Новгорода, но фактически посадник - из немногих наиболее знатных родов Новгородской республики. Срок посадничества не был ограничен, но фактически посадники занимали свою должность по одному-два года. Посадники, сложившие с себя полномочия, назывались «старыми посадниками».

Область деятельности посадников была очень обширной. Они направляли всю деятельность Новгородской республики, осуществляли контроль за работой всех категорий людей, проживавших на ее территории, совместно с князем ведали вопросами управления и суда, командовали войсками во время походов, наблюдали за строительством оборонительных сооружений, вели дипломатические сношения с другими русскими княжествами и иностранными государствами, руководили заседаниями Совета господ и вечевыми собраниями. Посадник, как представитель города, охранял интересы Новгорода и всей Новгородской республики перед князем. Без него князь не мог судить новгородцев и раздавать новгородские волости. В отсутствие князя посадник управлял всем городом.

Особенно интересно положение князя в Новгороде, сильно отличавшееся от положения князей в других Русских областях. Князь являлся в Новгороде высшей судебной и военной властью, руководил и управлял судом, скреплял сделки и утверждал в правах. Князь приглашался новгородским вече, но при этом был обязан подписать договор с Новгородом - ряд. По этим договорам определялась роль князя в управлении Новгородской республикой.

Смена князей на Новгородском престоле происходила доволь*но часто. За два столетия (1095-1304) князья менялись 58 раз, некоторые из них смогли удержаться на своем посту всего несколько месяцев. Ослабление вели*кокняжеской власти приводило к постепенному усилению роли посадников и расширению их функций. Они не только контролиро*вали действия князей, но и становились главными магистратами республики, сосредоточившими в своих руках всю полноту испол*нительной власти. Следует отметить, что в отдельные периоды власть князей усиливалась, и чаще всего это происходило во времена военной опасности. Так, например, в середине XIII века, когда с за*пада Новгороду угрожали немецкие рыцари - крестоносцы и шве*ды, а с юга татары.

Еще одним носителем исполнительной власти в Новгородской республике был тысяцкий. Тысяцкий занимался регулированием торговых отношений, торговым судом, созывом ополчения, обороной города и республики, имел полицейские функции. Он также, как и посадник получал свои полномочия на неопределенный срок, имел в подчинении целый штат мелких агентов, которые исполняли различные судебные и административно-полицейские распоряжения, объявляли решения вече и призывали к суду, извещали суд о преступлении, производили обыски и т.д. Кроме этого тысяцкий занимался военным судом - судом над собранными ополченцами.

Также одной из важнейших выборных должностей в Новгородской республике был архиепископ. После отсоединения от Киевской Руси в 1136 г. епископ Новгородский стал избираться на вече. Вече выбирало три кандидатуры на этот пост и бумажки с этими кандидатурами клали на престол Софийского Собора, а потом слепой или мальчик выбирал одну из бумажек. Претендент, имя которого было написано в этой бумажке, становился епископом Новгородским, а с 1156 г. - архиепископом Новгородским. Архиепископ Новгородский председательствовал на заседаниях Совета господ, осуществлял право церковного суда, наблюдал за торговыми мерами и весами, был хранителем государственной казны. К его голосу постоянно прислушивались высшие чины новгородской администрации. Архиепископ являлся крупнейшим феодалом Новгородской республики, владел обширными землями, образовавшимися, в основном, из конфискованных владений князя.

Судебная власть в Новгороде не была отделена от исполнительно-административной. Судебными полномочиями обладали многие органы власти и управления: вече, архиепископ, князь, посадник, тысяцкий. При вступлении в должность выборные приносили присягу - «крестное целование». Суд не сосредотачивался в отдельном ведомстве, а был распределен между разными правительственными властями. Суд был очень доходным, что и служило причиной его раздробления между различными органами управления. Возникновение новых правительственных институтов вносило осложнения в существовавшую судебную систему.

Судопроизводство усложнялось еще комбинациями разных юрисдикций в смешанных делах, где встречались стороны различных подсудностей. В тяжбе церковного человека с мирянином городской судья судил вместе с владычным наместником или его тиуном (уполномоченным). Княжеского человека с новгородцем судила особая комиссия, состоявшая из двух бояр, княжеского и новгородского, и, если они не могли согласиться в решении, дело докладывалось самому князю, когда он приезжал в Новгород, в присутствии посадника. Тысяцкий судил преимущественно дела полицейского характера, а также торговые. Он был первым из трех старшин в купеческом совете, который с участием посадника разбирал дела между новгородцами и купцами немецкого двора в Новгороде.

Во второй половине XIV в. в северо-восточной Руси усили*лась тенденция к объединению земель. Центром объедине*ния стало Московское княжество, выделившееся из Владимиро-Суздальского еще в XII в.

В течение XV в. московские великие князья из князей-вот*чинников становились монархами централизованного госу*дарства. Усиление их власти происходило за счет сокращения власти удельных князей и татарских ханов. Формировалась самодержавная, т. е. политически независимая, власть. С идео*логических позиций эта власть представлялась в качестве обя*занности, общегосударственного, державного служения.

Ярким представителем «князей собирателей» был Иван III. Он сравнительно скоро и успешно разрешил стоящие перед ним задачи. Неудивительно, что позднее с именем Ивана связывалось представление о великих преобразованиях и огромных успехах Русского государства, за что он и был прозван «Великим».

Иван III начал с покорения и присоединения Новгорода – «главы русс*ких республик». Новгородская республика, в которой хозяйничала боярская аристократия, приходила в упадок одновременно с усилением Московского княжества и собиранием вокруг него земель, поэтому избежать присоединения Новгорода, которое произошло в 1478 г., к создававшемуся Русскому государству было невозможно.

С 13 по 15 января 1478 г. все жители Новгорода были приведены к присяге Ивану III. Новгородское вече прекратило свое существование, а вечевой колокол был отправлен в Москву.

Таким образом, было покончено с «главой русских респуб*лик» - Новгородом. Пал древний вечевой строй. Некогда он давал воз*можность народным массам бороться с боярской аристократией, но к XV веку вече превратилось в арену деятельности олигархов. В силу этого новгородские низы поддержали Ивана, несмотря на то, что он уничтожил их вечевые по*рядки. Кроме того, сепаратизм бояр, их попытки отдать Новгород в компенсацию за сохранение собственного господства польско-литовс*кому королю и магистру ордена немецких рыцарей, их явная антинаци*ональная и антинародная политика способствовали укреплению патри*отического чувства новгородцев, стремившихся к слиянию с Москвой в единое Русское государство.

Так же стоит отметить, что в то время, когда Новгородское государство с его республиканским устройством и слабой централизацией приходило в упадок по причине социальных противоречий, монархическая Москва собирала под свою руку земли и созидала новое Русское государство: сильная государственная власть доказала свою целесообразность в России.

Кроме Новгорода также в Пскове продолжились и развились традиции управления с сильным народным собранием и приглашаемым на время князем. Псков перестал быть пригородом Новгорода по договору 1347 года. От Новгорода также отделился, превратившись в самостоятельную республику, город Хлынов, переимено*ванный в конце XVIII века в Вятку.

Управление Новгородом и Псковом строилось в целом оди*наково, хотя имелись и некоторые отличия. В Пскове также главен*ствующее положение сохранялось за вече. Оно избирало и увольня*ло всех должностных лиц, приглашало и изгоняло князя. В отличие от Новгорода псковское вече избирало двоих посадников, которые пред*седательствовали на народном собрании, контролировали деятель*ность князя и других должностных лиц. Судебные функции князь осуществлял только в присутствии посадника. Избирался также ты*сяцкий, который в мирное время ведал торговлей и осуществлял суд по торговым делам, а в военное - командовал опол*чением. Псковское вече избирало епископа (в Новгороде - архиепископа). Епископ председательствовал в Совете господ, называвшемся в Пскове – Оспода, хранил государствен*ную казну, ведал архивом, осуществлял записи актов гражданского состояния. Оспода предварительно рас*сматривал вопросы, выносимые на рассмотрение вече, координиро*вал деятельность различных должностных лиц. В состав Оспода входили действующий посадник, а также бывшие посадники, тысяцкий, сотские, кончанские и уличанские старосты. Псков делился на шесть концов. В каждом конце, на каж*дой улице созывалось свое вече, избирались соответственно конча*нские и уличанские старосты. Пригороды также пользовались опре*деленным самоуправлением.

В конце XV века утратил независимость Хлынов, а Псков вошел в состав Московского госу*дарства в 1510 году.

2.3. Сословно-представительные органы в истории России

Новым этапом в развитии форм участия населения в осуществле*нии государственной власти явился период сословно-представительной монархии (XVI-XVII вв.), который характеризовался введением такой оригинальной демократической практики, как земские и поместные соборы. Земские соборы являлись высшими сословно-представительными учреждениями в России в середине XVI – в конце XVII вв., на которых рассматривались важнейшие общегосударственные вопросы. В их состав входили члены Освященного собора (архиепископы, епископы во главе с митрополитом, а с 1589 г. – с патриархом), Боярской думы, «государева двора», выборные от провинциального дворянства и верхушки горожан. Целью создания Иваном Грозным Земского собора в 1549 г. явилась необходимость противопоставления боярам мнения других социальных слоев для поддержки царской власти. В дальнейшем на Земских соборах принимались важнейшие законы, избирались цари (Борис Годунов, Василий Шуйский, Михаил Романов). Поместные же соборы являлись съездами служителей самостоятельных христианских церквей для решения вопросов вероучения, обрядности, церковного управления и других.

Сословно-представительные учреждения явились шагом вперед в развитии форм народовластия по сравнению с народными собраниями. Так, вече было формой прямой демократии. А формы прямой демократии при всей их значимости имеют и ряд ограниче*ний. Например, вече может быть созвано на сравнительно неболь*шой территории, а в крупном государстве это невозможно. Народ*ное собрание не может заседать долго, поскольку в нем участвует все взрослое население, а необходимость удовлетворения насущных жизненных потребностей предполагает, что эти же люди должны быть задействованы в повседневном производстве. Такого рода ог*раничения преодолеваются путем применения различных форм представительной демократии.

Вместе с тем сословно-представительные учреждения надо отличать от появившихся позже парламентов. Сословно-предста*вительные учреждения представляли не граждан своей страны и да*же не население, а отдельные сословия и общины, получившие при*вилегии на такое представительство. Отсюда и формирование части подобных учреждений, как правило, верхней палаты по наслед*ственно-должностному принципу. По полномочиям сословно-представительные учреждения не были официально законодатель*ным органом. Монарх созывал их для совещания и формально не был связан их решениями. Не случайно, например, законодатель*ные инициативы в английском парламенте, принятые палатой об*щин, оформлялись в виде петиций. На российских земских соборах решения также подавались царю в виде челобитных. Конечно, во многих случаях монарх удовлетворял смиренные просьбы выбор*ных от сословий и общин. Однако правомочным законодательным органом становятся только парламенты современного типа, начиная с XVIII века.

В то же время именно в силу неопределенности круга полно*мочий земских соборов они имели право рассматривать практиче*ски любой вопрос. При этом для рассмотрения разных вопросов царь мог созывать несколько отличающиеся друг от друга по соста*ву земские соборы. В частности, земские соборы утверждали канди*датуру царя при передаче престола по наследству и даже проводили настоящие выборы, когда династия пресекалась. Они также разра*батывали и одобряли проекты законодательных актов, в том числе объемные кодифицированные документы (например, в 1550 г. был одобрен Судебник, а в 1649 г. - Соборное уложение), утве*рждали размеры податей, обсуждали вопросы войны и мира, изме*нения территории и т. д.

Первоначально в XVI веке на земские соборы приглаша*лись представители сословных и территориальных сообществ, но чаще всего под такими представителями понимались лица, уже вы*полнявшие какие-либо общественные обязанности, то есть предста*вители «по должности», а не специально избранные депутаты. Однако даже на этом этапе земские собо*ры существенно меняли характер принятия решений. В.О.Ключев*ский писал о земских соборах XVI века: «Только здесь боярско-приказное правительство становилось рядом с людьми из управляемого общества как со своею политической ровней, чтобы изъявить госу*дарю свою мысль; только здесь оно отучалось мыслить себя всевла*стной кастой, и только здесь дворяне, гости и купцы, собранные в столицу из Новгорода, Смоленска, Ярославля и многих других го*родов, связываясь общим обязательством «добра хотеть своему госу*дарю и его землям», приучались впервые чувствовать себя единым народом в политическом смысле слова: только на соборе Великороссия могла сознать себя цельным государством».

Постепенно на соборах стали вводиться выборные пред*ставители. Сама по себе система представительства была довольно сложной и запутанной. Вместе с тем расширение выборного начала позволило В.О. Ключевскому сделать вывод: «Вы*борный народный челобитчик на земском соборе XVII века сменил собою правительственного агента XVI века». При этом порядок избрания определялся на местах теми, кто избирал своего предста*вителя. Для избранного лица готовился наказ, в котором излагалась позиция делегирующего его коллектива. Наряду с выборными ли*цами часть мест в соборе по-прежнему занимали должностные лица: члены Боярской думы и высшее духовенство.

Одной из форм представительства интересов в средневековой России являлась Боярская дума, которая представляла собой постоянный совет князя с ближайшим окружением - боярами. По мере становления Боярской думы в ней происходило расслоение по чинам на бояр, окольничих, думных дворян и др. Их появление связано с расширением социальной базы, служившей опорой царю. Наряду с родовитой знатью членами Боярской думы становились отдельные преданные самодержцу люди незнатного происхождения, что особенно усилилось в конце XVI – первой половине XVII вв.

Права Боярской думы не были законодательно закреплены и держались скорее на сложившихся традициях. Нормотворческая функция думы заключалась в следующем: «Государь указал и бояре приговорили». Поскольку состав Боярской думы неуклонно сокращался, а значительная часть родовой знати критически восприняла нововведения, то в конце XVII в. царь перестает созывать Боярскую думу, и этот сословно-представительный орган постепенно прекращает своё существование.

Одной из форм народного представительства являются Уложенные комиссии - временные коллегиальные органы, призванные кодифицировать российское законодательство. Всего было семь уложенных комиссий, среди них наибольшую известность получила сословно-представительная комиссия, созванная Екатериной II в 1767–1769 гг. На её рассмотрение она представила «Наказ» из 526 статей, который должен был носить законодательный характер.

В состав комиссии был избран 571 депутат от различных сословий – дворян, горожан, казачества, государственных крестьян[1], нерусских народов Поволжья и Сибири, за исключением духовенства и крепостных крестьян. В Комиссию было подано 1,5 тыс. наказов избирателей от всех сословий, которые стали предметом жарких дискуссий. В конечном итоге работа комиссии зашла в тупик и, не приняв никакого решения, она была распущена. Нельзя не согласиться с мнением известного историка А.Б. Каменского, специалиста по екатерининскому времени о том, что «она явно переоценила своих подданных. Не имевшие опыта законодательной парламентской работы, в большинстве плохо образованные, они... в целом отражали общий низкий уровень политической культуры народа и не в состоянии были подняться над узкосословными интересами ради интересов общегосударственных»[2].

При Екатерине Второй начинают также законодательно регламентироваться сословные политические права дворян и горожан. Жалованные грамоты дворянству и городам были дарованы в 1785 году, в соответствии с которыми определялся порядок выборов органов городского самоуправления и юстиции, работа дворянских собраний и дворянских судов. Сам порядок устанавливался верховной властью, в прерогативы которой входила ликвидация выборных органов.

Дворяне наделялись правом объединяться в губернские и уездные дворянские общества, созывать и участвовать в съездах, избирать судебных заседателей и предводителей дворянства. Дворянские собрания[3] проводились один раз в три года в зимнее время с разрешения генерал-губернатора для производства выборов. Кандидаты в заседатели дворянских судов, выбранные собранием на тот же срок, утверждались также главой администрации. Их избирали местные дворяне уездов, составлявших округ соответствующего суда, из лиц, удовлетворявших цензу оседлости и добропорядочности, выраженной в отсутствии явного порока, а также имущественному (доход с деревень) – не ниже 100 руб., возрастному не моложе 25 лет и служебному не ниже обер-офицерского чина, если он не был получен лишь при отставке. Были установлены цензы для приобретения как активного, так и пассивного избирательного права.

В соответствии с городовым положением в городах создавалась городская дума[4] (распорядительный орган) и городская управа под председательством городского головы (исполнительный орган). Выборы в городскую думу проводились по трем куриям на основе имущественного ценза. Первую курию составляли крупные налогоплательщики, вносившие треть городских налогов; вторую – более мелкие, уплачивавшие другую треть налогов; третью – все остальные. Каждая курия избирала равное число гласных в городскую думу. Имущественный ценз ограничивал число избирателей. В наиболее крупных городах они составляли в среднем 5,6 % от населения.

В компетенцию городского самоуправления входили городское благоустройство, развитие торговли, устройство больниц, школ, противопожарные меры и городское налогообложение. Городские думы находились под контролем правительственных чиновников. Городской голова, избранный думой, утверждался губернатором или министром внутренних дел. Они же могли приостанавливать решения городской думы.

Исполнительным органом городской думы сначала являлась Шестигласная дума[5], затем в 1846 г. для Петербурга, а 1862 г. для Москвы она была заменена на всесословную Распорядительную думу, а в ходе городской реформы 1870 г. повсеместно – на городскую управу.

В 1864 г. в результате земской реформы были созданы выборные органы местного самоуправления, получившие название земств. Земства, избиравшиеся на три года, были всесословными выборными учреждениями, выборы в которые проводились на основе имущественного ценза по куриям – землевладельческой, городской и сельских крестьянских общин – и были многостепенными.

Земские распорядительные органы – губернские или уездные земские собрания (председатель – губернатор или уездный предводитель дворянства), состоящие из депутатов – «гласных». Cобрания «гласных» выбирали исполнительные органы – губернские и земские управы в составе председателя и нескольких членов. Собрания «гласных» происходили раз в год. В их компетенцию входило распределение государственных налогов, утверждение местных налогов, местное хозяйство, медицина, образование. Земство занималось также статисти*кой, оказанием агрономической помощи, земским страхованием имущества, зем*ской почтой и т. д. Упор при этом делался на самоорганизацию активной части населения, поскольку властные полномочия зем*ских органов были весьма ограничены. Земства действовали под контролем властей - министерство внутренних дел и губернаторы имели право отменять их решения. Являясь представительными учреждениями, земства внимательно относились к местным нуждам. Работа в земствах способствовала формированию гражданского сознания, развитию российской интеллигенции.

Служащие земств и часть дворянства составили земское движение, главным требованием которого было создание центрального земского учреждения.

В конце 1870 г. земства были сформированы в 35 из 59 губерний, а к 1914 г. – в 43. После февральской революции 1917 г. земства были введены еще в 19 губерниях и областях России, а также созданы волостные земства – низшие органы местного самоуправления. В 1918 г. земства были ликвидированы декретом советского правительства.

Формирование сословно-представительных органов в России свидетельствует о том, что демократические процессы в стране проходили параллельно с европейскими и североамериканскими, однако были прерваны радикальными сторонниками демократии.

2.4. Эволюция идеи народного представительства

Первый парламент в России появился в результате ре*волюции 1905-1907 гг. Потребность в коренном изменении политической системы в России вызревала долгие годы, осознание же этой потребности произошло в XIX веке. Причем необходимость преобразований постепенно осознавалась все более широкими слоями российского общества.

Так, идея народного представительства нашла свое отраже*ние в проектах М.М. Сперанского, которые он разрабатывал по поручению Александра I в начале XIX столетия. Согласно за*мыслу Сперанского, предполагалось создать избираемую много*степенными выборами Государственную думу и назначаемый им*ператором Государственный совет. При этом Государственная дума должна была наделяться правом принимать законы, а Государственный совет не должен был принимать или отклонять законы, а только обсуждать их и нап*равлять свои мнения императору. Окончательное же решение оставалось за царем. Государственная дума в тот период так и не была учреждена, а введение реформированного в 1810 г. в соответствии с предложениями М.М. Сперанско*го Государственного совета, который был основан в 1801 г., были переданы вопросы, которые по проекту Сперанского предполагалось предварительно разрабатывать и рассматривать в Государственной думе. В то же время никаких властных полномо*чий Государственный совет не получил и существовал исключи*тельно как совещательный орган.

За учреждение выборного законодательного органа высту*пали и декабристы. Избираемый на цензовой основе законодательный орган (при сохранении монархии) был предусмотрен, в част*ности, проектом конституции, подготовленным Н.М.Муравьевым. Духом народного представительства проникнут и республиканский конституционный проект «Русская Правда» П.И. Пестеля.

Таким образом, и последовательные противники самодер*жавия, и верные его сторонники (М.М.Сперанский никогда против правящего режима не выступал, а содей*ствовал его укреплению) еще в первой четверти XIX века видели преимущества введения представительных коллегиальных законо*дательных органов. Однако в то время круг таких людей был сравнительно узок, а абсолютизм, по-видимому, еще не исчерпал своих ресурсов.

Крымская война (1853-1856) обнажила и крайне обострила проблемы и противоречия экономического и политического строя России. Необходимость проведения коренных реформ стала оче*видной не только для широких слоев российской общественности, но и для правящих кругов. Одной из по*литических сил, борющихся за демократизацию государственного управления, явилось земское движение.

Проводя земскую и городскую реформы, Александр II отвергал любые проекты учреждения в России выборного законо*дательного органа, согласившись лишь с возможностью введения законосовещательного представительного института. Однако в го*ды политической реакции, последовавшей за убийством Александ*ра II, даже проекты законосовещательных органов были преданы забвению.

Примечательно, что если для России монарх и большинство его окружения в XIX и начале XX века отвергали са*му идею пусть даже ограниченного парламентаризма, то на отдель*ных территориях, находившихся под властью российского импера*тора, парламенты существовали и в XIX веке. Так, двухпалатный парламент, в который входили сейм и сенат, действовал в Царстве Польском в период с 1815 по 1831 год. Царство Польское было со*здано в соответствии с решениями Венского конгресса и находилось в личной унии с Россией, то есть российский император был поль*ским царем. Александр I октроировал Конституцию Царства Поль*ского, устанавливавшую систему органов власти и управления (в том числе сейм и сенат). В ноябре 1830 года в польских вооружен*ных силах (которые считались самостоятельными и организацион*но не входили в состав российских) началось восстание. Польша провозгласила себя независимой, объявив, что российский импера*тор не является более польским царем. Восстание было подавлено, и хотя Царство Польское как государственное образование сохра*нилось, Конституция 1815 года была отменена, а вместо нее в 1831 го*ду был утвержден Органический статут. Вместе с Конституцией ка*нули в лету сейм и сенат.

[Михаил Ломоносов]

В 1809 году в результате войны с Швецией к России по Фридрихсгамскому договору отошли герцогство Финляндия, зани*мавшее юго-западную часть современной Финляндии, и ряд уездов, также располагавшихся на территории современной Финляндии. Из них было сформировано Великое княжество Финляндское, со*стоявшее в унии с Россией и возглавлявшееся великим князем - российским императором. Александр I сохранил существовавший в герцогстве двухпалатный сейм, формировавшийся по сословному признаку, и сделал его органом власти всего великого княжества. Правда, вплоть до 1863 году сейм не созывался, зато потом стал со*зываться регулярно, вначале раз в пять лет, а позже раз в три года. Даже закон 1899 года, нацеленный на сужение автономии Финлян*дии, не предусматривал ликвидации сейма. Летом 1906 года в усло*виях революции была проведена реформа сейма. Он стал одно*палатным, вместо сословных выборов было введено всеобщее избирательное право (причем в выборах участвовали и женщины). Российский император (великий князь) сохранял вместе с тем пра*во досрочного роспуска сейма и на практике пользовался этим пра*вом. Финляндия рассматривалась не как интегральная часть Рос*сии: между Россией и Финляндией проходила таможенная граница, у Финляндии была своя валюта (финская марка), своя система уп*равления, свое законодательство, российские поданные не могли поступать на государственную службу в Финляндии, официальным языком в Финляндии был шведский.

Россий*ское руководство вообще относилось гораздо более благосклонно к установлению демократии за рубежом, чем у себя дома.

В России в начале XX века идеи народного представительства продолжали отстаивать целый ряд деятелей земского движения. В ноябре 1904 года состоялся съезд земских и городских деятелей, на котором была принята резолюция, указывавшая на необходимость проведения либеральных реформ, среди которых упоминалось и народное представительство как особое выборное учреждение для осуществления законодательной власти. Русско-японская вой*на (1904-1905) усугубила накопившиеся проблемы, и либеральное движение, упреждая революцию, предла*гало царю вступить на путь реформ. Однако царское правительство оказалось способно лишь подготовить указ от 12 декабря 1904 г. «О предначертаниях к усовершенствованию государственного по*рядка». В указе были обещаны многие либеральные реформы, упо*минавшиеся в резолюции ноябрьского съезда земских и городских деятелей. Однако, несмотря на то, что в указе меры по проведению реформ признавались неотложными, четкие сроки не назначались, да и содержание реформ было представлено в самом общем виде. При этом одно из положений резолюции съезда, а именно о необхо*димости выборного законодательного органа, в указе вообще не нашло отражения.

2.5. Дуалистическая монархия

Лишь только в условиях революции, начав*шейся в 1905 г., император согласился допустить народных представителей к законотворческому процессу. Причем вначале царь по*пытался ограничиться созывом законосовещательной Государствен*ной думы. Проект соответствующего законодательства готовился в Министерстве внутренних дел под непосредственным руковод*ством министра А.Г. Булыгина, за что Дума и получила впоследствии наименование «булыгинской». 6 августа 1905 г. были приняты Ма*нифест об учреждении Государственной думы, Учреждение Государ*ственной думы и Положение о выборах в Государственную думу. Призывы левых партий к бойкоту выборов в условиях нараста*ния забастовочной борьбы привели к срыву выборов в булыгинскую Государственную думу. Необходимость проведения более глубоких преобразований уже мало у кого вызывала сомнения.

11 декабря 1905 г. был подписан указ «Об изменении По*ложения о выборах в Государственную думу и изданных к нему до*полнений», а 20 февраля 1906 г. было принято новое Учрежде*ние Государственной думы. Это законодательство, принятое в развитие Манифеста от 17 октября 1905 г., фактически уч*реждало Государственную думу как орган, участвующий в приня*тии законов.

Избирательное законодательство сохраняло предусмотрен*ную булыгинским законодательством куриальную систему выборов. При образовании курий в расчет принимались принцип сословного представительства и принцип имущественного ценза. При этом женщины вообще не получили избирательных прав, а возрастной ценз устанавливался в 25 лет. К выборам не допускались также воен*нослужащие и народности, ведущие кочевой образ жизни. В резуль*тате применения всех цензов избирательное право было предостав*лено только 15% взрослого населения. Образовывались четыре курии: землевладельческая, городская, крестьянская и рабочая. Нор*мы представительства в куриях были различны. В итоге получалось, что голос в землевладельческой курии (состоявшей в основном из дворян-помещиков) был равен трем голосам в городской курии (в которую входили главным образом буржуа), пятнадцати голосам в крестьянской курии и сорока пяти голосам в рабочей курии. Кро*ме того, выборы были многостепенными: для землевладельческой и городской курий - двухстепенные, для рабочей курии - трехсте*пенные, для крестьянской курии - четырехстепенные. Срок полномочий депутатов Государственной думы состав*лял 5 лет, а перевыборы всех депутатов проводились одновремен*но.

Роль второй палаты парламента отводилась Государственному совету, реформирован*ному на основании закона от 20 февраля 1906 г. В состав Государственного совета входили лица, назна*ченные царем в прежний Государственный совет, а другая половина нового Государственного совета избиралась по куриям: от губернских земских собраний - 34 члена; от съездов землевладельцев в неземских губерниях - 22 члена; от дворянских обществ - 18 членов; от православной Церкви - 6 членов; от Академии наук и университетов - 6 членов; от организаций торгового купечества - 6 членов и от организаций предпринимателей-промышленников - 6 членов. Таким образом, выборная часть Государственная совета в полном составе насчиты*вала 98 членов. Разработанный способ формирова*ния совета предусматривал такое представительство, в котором доминировало дворянство.

По общему правилу, срок полномочий выборных членов Го*сударственного совета составлял 9 лет, причем каждые три года в указанных куриях переизбиралась одна треть состава. Единствен*ное исключение было установлено для земских собраний и съездов землевладельцев. Поскольку срок полномочий губернских земских собраний составлял три года, то считалось, что они не могут выби*рать представителей на время большее, чем длятся их полномочия. Поэтому они избирались на три года и выбывали все одновременно. Съезды землевладельцев избирали членов Государственного сове*та в тех губерниях и других частях России, где не было земств, поэто*му для избранных ими членов Государственного совета был уста*новлен такой же срок полномочий, как и членов этой палаты от земских собраний.

При выборах членов Государственного совета применялся повышенный возрастной ценз пассивного избирательного права, составлявший 40 лет. Была законода*тельно закреплена несовместимость должностей депутата Государ*ственной думы и члена Государственного совета.

Го*сударственный совет и Государственная дума пользовались равными в делах законодательства правами. Первой рассматривала зако*нопроект та палата, в которую он поступал первоначально, и затем передавала в другую палату.

Для инициации законодательного процесса необходимо было подать председателю палаты письменное заявление, подписанное не менее чем тридцатью членами палаты. После этого назначалось обсуждение всей палатой инициативы внесения изменений в действующий за*кон или принятия нового закона. На это обсуждение приглашались министры, к ведению которых относилось законодательное предположение. В случае если палата признавала желательным высту*пить с законодательной инициативой, она обращалась к соответству*ющему министру, которому и надлежало подготовить и внести законопроект. Если же министр отказывался сделать это, то палата поручала разработку законопроекта одной из своих комиссий. Однако никаких сроков, в течение которых министр обязан был либо отказаться, либо внести законопроект, установлено не было. Поэтому представители правительства могли просто затянуть процеду*ру внесения законопроекта практически до бесконечности.

Для принятия законопроекта требовалось его одобрение каждой из палат. Основные законы не предусматривали никаких последующих действий в случае отклонения законопроекта одной из них. Вместе с тем, на практике были выработаны некоторые согла*сительные процедуры, применявшиеся, когда сторонники законоп*роекта из одной палаты надеялись найти компромиссный вариант, который был бы принят обеими палатами. После одобрения двумя палатами законопроект, для того чтобы стать законом, подлежал ут*верждению императором. Подавал его на подпись царю председатель Государственного совета. Император обладал правом абсолютного вето. Если законопроект не получал одобрения одной из палат или не был утвержден монархом, то его нельзя было вносить на повторное рассмотрение в течение той же сессии.

В период между сессиями Государственной думы император мог по предложению Со*вета министров принимать акты, имеющие силу закона, если в этом была необходимость. После со*зыва Государственной думы такой акт должен был быть ей представлен, затем пройти процедуру утверждения и Государственной думой, и Государственным советом. Если одна из палат отклоняла этот акт, то он терял силу. Однако созыв Государственной думы был прерогативой царя, и он мог при желании отложить его на относи*тельно долгое время. Тем не менее, Основные государственные за*коны указывали, что акты, принятые императором в порядке зако*нодательства, вызванного чрезвычайными обстоятельствами, не могли вносить изменения в сами Основные законы, в Учреждения Государственного совета и Государственной думы, в постановления о выборах в Совет или в Думу.

Государственная дума и Государственный совет участвова*ли в принятии не только законов, но и государственного бюджета, однако их бюджетные права были ограниченными.

Палаты парламента обладали также некоторыми контроль*ными полномочиями. Им предоставлялось право обращаться к министрам с запросами по по*воду таких действий, которые представлялись незакономерны*ми. Однако министры и другие члены правительства, как и Со*вет министров в целом не несли ответственности перед палатами парламента. Правительство же формировалось без какого-либо учас*тия Государственной думы или Государственного совета.

Таким образом, в результате принятия Основных законов 23 апреля 1906 г. в России абсолютная монархия уступила место дуалистической. Первый российский парламент по*явился как вынужденная уступка царя революционному движению. При этом, однако, было сделано все возможное, чтобы парламент оказался как можно менее влиятельным, а в его составе преоблада*ло дворянство. Император в начале XX века всячески избегал пере*мен и надеялся сохранить прежние устои, опираясь на верное трону и крепкое, как представлялось, дворянство и лояльное самодержа*вию, как тогда казалось, крестьянство. Тем не менее, развивающий*ся капитализм размывал прежнюю сословную структуру общест*ва, требовал замены отжившей системы управления новой, которая была бы адекватна складывающимся политическим и экономиче*ским реалиям. Неспособность и неготовность российской монар*хии к обновлению в соответствии с меняющимися политическими и экономическими условиями жизни привели к еще более сильным революционным потрясениям.

2.6. Проект социалистической демократии: советы как форма классовой диктатуры

Получив большинство на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов и провозгласив принадлежность государ*ственной власти Советам, большевики, и в первую очередь В.И.Ле*нин, приложили теоретические усилия по обоснованию новой государственности. Критикуя буржуазный парламентаризм и клас*сические выборные процедуры с их принципами всеобщего, рав*ного и прямого избирательного права, Ленин при этом не призывал к полному упразднению института выборного представительства, заявляя: «Без представительных учреждений мы не можем себе представить даже и пролетарской демократии, без парламентаризма - можем и должны». Однако, этот путь с точки зрения вождя революции лежал через «диктатуру пролетариата», в рамках которой пролетариат «основывает свое господство посредством насильственного нис*провержения буржуазии».

Таким образом, обоснование и закрепление диктатуры про*летариата в форме Советов рабочих и солдатских депутатов стало од*ной из основополагающих задач в строительстве большевиками но*вой государственности. Конституция РСФСР 1918 года установила, что диктатура пролетариата в виде мощной всероссийской советской власти учреждается «в целях полного подавления буржуазии, унич*тожения эксплуатации человека человеком и водворения социализ*ма, при котором не будет ни деления на классы, ни государственной власти». Исходя из этого, новая советская форма осуществления власти обосновывалась исключительно классовыми, идеологически*ми соображениями. При этом полностью отрицался не только пред*шествующий российский опыт монархической государственности и сословно-представительных учреждений, а также опыт буржуаз*ной республики 1917 года и европейская, да и вся мировая парла*ментская культура.

Именно с помощью Советов предполагалось вовлечь в непосредственное управление страной все трудовое население. С этой целью предусматривалось осуществить максимальную децентрализацию управления с тем, чтобы ни один вопрос не решался без участия органов трудящихся, формирующих*ся на местах. Те же вопросы, ре*шение которых требует совместных усилий нескольких Советов или всего государства, должны выноситься на рассмотрение съездов представителей, то есть делега*тов заинтересованных Советов. Решения таких съездов должны быть обязательны на всей территории, на которой правомочны действо*вать Советы, делегировавшие своих представителей.

Другой отличительной чертой Советов должна была стать их близость к избирателям, для чего предусматривалась довольно частая переизбираемость их состава (по Основному Закону РСФСР 1918 года, срок полномочий депутатов составлял всего 3 месяца), право отзыва депутатов и публичный, открытый характер работы Советов. Все это теоретически позволяло сосредоточить в руках коллегиального выборного органа власти как нормотворческую, так и исполнительную работу.

Советы вслед за предшествовавшими им коммунами (Парижской, Марсельской и др.) рассматрива*лись как работающие корпорации, одновременно издающие и ис*полняющие законы и отвергающие разделение власти на законо*дательную, исполнительную и судебную.

Однако, задуманная большевиками форма организации власти не была осуществлена. Этому помешали Гражданская война, иностранная интервенция, а также сами классовые принципы пролетарской избирательной системы, которые усиливали конфронтацию политических сил. Преимущества на выборах в представительные органы власти были предоставлены ранее эксплуатируемым классам. Для этого в Конституцию РСФСР 1918 года был введен так называемый «трудовой ценз», вследствие чего выборы перестали быть все*общими. К участию в выборах допускались лишь лица, добывающие средства к жизни производительным и общественно полезным тру*дом, и лишались такого права лица, использующие наемный труд, живущие на нетрудовые доходы, частные торговцы, служители церкви и некоторые другие. Списки лиц, лишенных избирательных прав, в городах составляли и вели пре*имущественно фабрично-заводские профсоюзные комитеты. В сельской местности этим занимались комитеты бедноты или сами сельские Советы. Особенностью правового положения «лишенцев» была не только потеря ими активного и пассивного избирательного права на выборах Советов. Вместе с потерей избирательных прав они вовсе лишались правового статуса гражданина. В списках лишенцев ввиду их произвольного со*ставления мог оказаться любой житель страны. Поражение в граж*данских правах стало инструментом административного давления государства на все население страны.

Конституция РСФСР 1918 года, помимо лишения избира*тельных прав ряда категорий граждан по классовым и социальным признакам, не предполагала проведение прямых вы*боров съездов Советов и устанавливала существенные преимуще*ства в представительстве на съездах Советов городского населения по сравнению с сельским. Для обеспечения в стране, где крестьяне составляли более 74% населения, преимущественного представи*тельства городского пролетариата на областных и губернских съез*дах Советов устанавливались разные квоты для городского и сель*ского населения. Высший орган власти РСФСР - Всероссийский съезд Советов - формировался из представителей городских Советов и губернских съездов Советов. Первые поставляли одного депутата от 25 тысяч избирателей, вторые - одного депутата от 125 тысяч жителей.

Являясь исполнительным органом Президиума ВЦИК, НКВД осуществлял наблюдение за своевременным созывом губер*нских, уездных и волостных съездов Советов, контролировал пра*вильность выборов в Советы и на съезды Советов; рассматривал жалобы на действия избирательных комиссий, делегировал своих представителей на заседания Советов и съезды Советов, наблюдал за осуществлением других политических прав и свобод трудящих*ся. Документально эти функции были закреплены в Положении о НКВД лишь в 1922 году.

Таким образом, в качестве дополнительных черт периода пролетарской диктатуры в России необходимо констатировать как отсутствие независимой системы избирательных комиссий, так и специфическим характером де*ятельности органов внутренних дел по обеспечению политических, в том числе избирательных, прав и свобод трудящихся. Эти факто*ры в совокупности с системой лишения отдельных категорий граждан избирательных прав, тотальным контролем за процедурой голосования привели к практически полному отторже*нию населения от Советов и усилению тенденции на централизацию власти.

Основной закон 1918 года предусматривал созыв Всероссийских съездов дважды в год. Однако, со второй половины 1920-х гг. съезды на*чинают созывать реже, чем раз в год (с 1922 года по 1936 год прошло всего восемь Всесоюзных съездов Советов), а промежутки между сессиями ЦИК все увеличивались. Возобновившаяся тенденция к усилению централизации все больше приводила к отрыву совет*ской власти от масс трудового населения и все большей ее концент*рации в руках высшего партийно-советского руководства.

Происходило это еще и потому, что в начале 1920-х гг. был сформирован секретариат ЦК РКП (6), который в 1922 году в качестве генерального секретаря возглавил И.В.Сталин. Именно генеральный секретарь руководил подбором руководящих кадров, в том числе и для высших советских органов. Кандидаты, делегиру*емые на съезды Советов, стали обязательно согласовываться в губкомах партии. Все это не оставалось незамеченным населением, из*биратели стали еще больше игнорировать процедуры голосования, становившиеся все более формальными.

Партия, озабоченная снижением активности населения, предприняла меры к повышению явки избирателей. Начиная с 1923 года, явка на выборы каждый год увеличивалась на 10%, к 1934 году достигнув на выбо*рах в городские Советы 91%, на выборах в сельские Советы - 83%. Эти результаты были получены не посредством реально*го вовлечения избирателей в работу представительных органов власти, а за счет создания жесткого механизма давления на избира*телей. Этот механизм заключался в административно-политическом надзоре за обязательным участием граждан в собраниях избирателей и тоталь*ном контроле за результатами открытого голосования в поддержку безальтернативных кандидатов. Сыграла свою роль и жесткость партийного давления на организаторов выборов и всю систему из*бирательных комиссий, которые стали соревноваться в выведении завышенных показателей явки и итогов голосования.

Таким образом, уже первый период становления советской власти в форме съездов Советов рабочих, солдатских и крестьян*ских депутатов характеризовался стремительным изменением воззрений большевистской партии на массовое участие трудя*щихся в работе Советов. Изначально большевики предполагали максимально децентрализованную организацию государственной власти. Однако под влиянием ряда внутренних факторов такие представления стали видоизменяться уже в начале 1920-х годов. К числу этих факторов в первую очередь следует отнести Граждан*скую войну и установившуюся к 1922 году монополию Коммунис*тической партии на власть. Эти два обстоятельства сказались на всем дальнейшем развитии страны, в том числе и на системе уп*равления.

Фактически в стране уже в начале 1930-х годов сло*жилась единая партийно-государственная иерархическая управлен*ческая система, построенная по территориальному и производ*ственному принципу. Реальная власть была сосредоточена в руках узкой группы лиц, составлявших Политбюро ЦК ВКП (б), а затем - одного Сталина. Советы полностью утратили свои даже узкоклас*совые функции, провозглашенные в Конституции.

2.7. Административно-командная вертикаль как сталинский вариант социалистической демократии

Ha XVII съезде ВКП (б) в 1934 году было объявлено о победе социализма в стране, что предполагало отмирание пролетарской госу*дарственности и передачу ряда его функций обществу. Данный процесс должен был привести к развитию советской демократии, укреплению начал об*щественного самоуправления, сокращению числа чиновничества.

Однако идея демократизации и разгосударствления обще*ственной жизни подверглась жесткой критике генеральным секре*тарем большевистской партии И.В.Сталиным. В противовес идее отмирания государства он выдвинул на первый план те*зис об усилении диктатуры пролетариата вплоть до полного пост*роения коммунизма. Детально этот тезис был развит в его докладе на XVIII партийном съезде в 1939 году. Процесс отмирания должен был проходить, по мысли Сталина, через усиление государства.

Эти тезисы Сталина логически вытекали из высказанного им еще в 1928 году, а затем развернутого в речи на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП (б) в 1937году тезиса о том, что по мере успехов строительства социализма будет якобы усиливаться сопротивление классового врага. Таким образом, по мысли Сталина, стране в новых условиях требовалась новая, еще более жесткая орга*низация власти, которой следовало закрепить изменившиеся соот*ношения классовых сил.

В 1934 году СССР вступил в Лигу Наций и инициировал предложе*ние о создании системы коллективной безопасности против воз*можного агрессора. Одновременно нужно было изменить представ*ление о нашей стране на Западе, чему должно было способствовать принятие новой Конституции, отменившей бы ограничения прав граждан по классовому принципу и содержавшей бы набор прав и свобод, соответствующий мировым демократическим стандартам.

В ходе разработ*ки и принятия Конституции в обще*стве и государстве явственно выявились две противоречивые тенденции. Главная из них состояла в стремлении Сталина и его окружения закрепить в конституционном порядке сло*жившуюся в стране административно-командную систему управле*ния. Вместе с тем было стремление со стороны ряда партийных и го*сударственных деятелей (Н.Бухарина, М.Литвинова) не только противостоять диктату, но и найти новые подходы к модернизации страны и политического режима.

Несмотря на противоречивость своих положений, сталин*ская Конституция стала определенным шагом вперед в развитии российского народовластия. При этом речь идет не просто об изме*нении наименования Советов и перехода их работы на сессионную основу. По новой Конституции государственная власть переходила к регулярно переизбираемым Советам как органам представитель*ной демократии, а исполкомы преобразовывались в исполнитель*но-распорядительные органы, формируемыми соответствующими Советами на своих сессиях и подконтрольные им. Вместе с тем ис*полкомы местных Советов были подчинены вышестоящим испол*комам, то есть находились в двойном подчинении. Следовательно, решения исполкомов могли быть изменены или отменены выше*стоящими исполкомами, а также опротестованы прокурорами. Однако постановления Советов как представитель*ных органов не могли отменяться вышестоящими исполкомами и опротестовываться прокуратурой. Отменить или изменить их мог только вышестоящий Совет. Этим, хотя и формально, подчеркивался приоритет представительных органов власти, их но*вые принципы взаимоотношений с исполнительной властью.

Система постоянных Советов составляла своеобразную «пи*рамиду» Советов во главе с Верховным Советом СССР, состоявшим из двух равноправных палат - Совета Союза и Совета националь*ностей. Роль коллективного главы государства осуществлял Прези*диум Верховного Совета СССР, включавший в свой состав председателя, его заместителей (по числу союзных республик, поскольку каждый из них был председателем Президиума Верховного Совета соответ*ствующей союзной республики), членов президиума и секретаря.

Верховный Совет формировал правительство (Совет на*родных комиссаров СССР), ответственное перед Верхов*ным Советом и его Президиумом, избирал состав Верховного суда СССР и назначал Прокурора СССР.

В Конституции устанавливалось, что именно Верховному Совету принадлежит вся полнота государственной власти в стране. Только он может издавать законы, в то время как ранее это могли де*лать и Всесоюзный съезд Советов, и ЦИК СССР, и его Президиум, и СНК. Теперь же Президиум Верховного Совета в промежутках между сессиями мог издавать указы, но они считались подзаконны*ми актами и подлежали утверждению Верховным Советом на его ближайшей сессии. Подзаконными считались также акты СНК.

На высшем уровне за*конодательная власть была сосредоточена в Верховном Совете, исполнительная - в Совнаркоме (правительстве) СССР, а высшая судебная власть - в Верховном суде СССР. Суд был объявлен не*зависимым и подчиненным только закону.

В действительности в условиях однопартийной системы и монополии Коммунистической партии на политическую власть никакого реального разделения властей не было, и быть не могло так же, как не могло быть и профессионального парламента. Повестки дня и «сценарий» работы сессий Верховного Совета СССР, а также все выносимые на сессию законопроекты предварительно обсуждались и утверждались Политбю*ро ЦК ВКП (б).

В соответствии с новой Конституцией формально улучшилось положение дел с политическими правами и свободами советских граждан. Их подробный перечень, зафиксированный в Конституции, вполне соответствовал сущест*вовавшим в то время мировым демократическим стандартам. Так в статье 129 Конституции были закреплены свобода слова, печати, собраний и митингов, уличных шествий и де*монстраций, право объединения в общественные органи*зации, профсоюзы, кооперативные объединения, спортивные, обо*ронные, культурные, технические и научные общества. Однако, как показала реальная политическая практика, эти права оказались просто декларацией.

Партийное руководство стремилось показать всему миру максимальную поддержку режиму со стороны избира*телей в условиях всеобщих выборов с тайным голосованием. Для обеспечения такой поддержки А.Жданов предложил на пленуме идею блока коммунистов и беспартийных, чтобы в каждом избирательном округе от блока был выдвинут один кандидат. Так фактически сложилась система, просуществовавшая до конца 1980-х гг., «один кандидат - один депутат», хотя ни в Конституции, ни в Положении о выборах такая система не предусматривалась.

Обычно Верховный Совет собирался всего на три-четы*ре дня два раза в год и утверждал единогласно без серьезных прений проекты законов, указы своего Президиума, проекты бюджетов на год. Такая периодичность работы Верховного Совета СССР была предопределена закреплением в Основном Законе 1936 года его ком*петенции по остаточному принципу. Хотя он и провозглашался в статье 30 высшим органом государственной власти, тем не менее, указывалось, что Верховный Совет СССР осуществляет все права, присвоенные Союзу Советских Социалистических Республик. Од*нако перечень этих прав, согласно статье 14 Конституции, был весь*ма невелик по сравнению с правами Президиума Верховного Сове*та СССР, Совета Министров СССР, министерств и ведомств.

Подводя итоги, можно отметить, что уже в начале 1930-х гг. партийный аппарат фактически слился не только с государственным аппаратом Советов, министерств и ведомств, но и аппаратом профсоюзных комсомольских и других массовых об*щественных организаций в единую партийно-государственную управленческую систему. Эта управленческая система полностью контролировалась ЦК ВКП (б). Советы превратились по существу в декоративные учреждения. Партийно-государственная управлен*ческая вертикаль стала важнейшей характеристикой установлен*ного Сталиным режима личной власти.

2.8. Развитой социализм и общенародная демократия

На XXII съезде КПСС в 1962 году было объявлено о построении в СССР развитого со*циализма и переходе к построению коммунизма. Советское государство в соответствии с марксистско-ленинским учением объявлялось общенародным. КПСС становилась «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государствен*ных и общественных организаций». Данные изменения стали поводом для подготовки и принятия нового Основного Закона страны.

Однако, перемены, произошедшие в конституционном регулировании, в общественной жизни оказывались весьма незначительными. Конституция СССР 1977 года не внесла принципиальных изменений в систему высших органов власти. Лишь формально она изменила формулировку норм, определяющих компетенцию Вер*ховного Совета.

К числу новаций следует отнести развитие в Конституции СССР 1977 года категории полновластия народа. Конституция об*щенародного государства, хотя и продолжала линию идеологиче*ского соперничества СССР с западными демократиями, впервые за многие годы употребляла в своем тексте сам термин «демократия». Так, в статье 9 было зафиксировано, что «основным направлением развития политической системы советского общества является дальнейшее развертывание социалистической демократии». Таким образом, понятие «демократия» хотя и было возвращено в полити*ческий и правовой лексикон, но только в контексте социализма. По*мимо понятия демократии, в Конституции был зафиксирован прин*цип полновластия народа. В статье 2 было определено, что «вся власть в СССР принадлежит народу». Это давало основания гово*рить не только о замене принципом полновластия народа прежнего положения о полновластии Советов депутатов трудящихся, но и оп*ределенного развития понятия социалистической демократии.

Конституция СССР 1977 года содержала и много других де*кларативных норм, в принципе направленных на дальнейшее рас*ширение и углубление социалистической демократии и полновлас*тия народа. Формально эти два понятия стали употребляться как синонимы, что объяснялось не только переплетением государ*ственных и общественных начал в демократии, но и множеством форм участия граждан в решении задач общества и государства: как лично, так и через общественные организации, трудовые коллекти*вы, органы общественной самодеятельности населения.

Конституция дала новое наименование представительным органам госу*дарственной власти - Советы народных депутатов. Статья 2 подчеркивала роль Советов как главной формы осуществления власти народа; в ней зафикси*ровано также, что все другие государственные органы подконтроль*ны и подотчетны Советам. То есть советская социалистическая демократия, оставаясь однопартийной, не нуждалась в парламент*ском развитии и серьезном продвижении по пути разделения влас*тей, профессионализации депутатской деятельности и контроля представительного органа за исполнительной властью.

Таким образом, Конституция СССР 1977 года стала еще одним этапом в дальнейшем огосударствлении политической сис*темы общества. Все ее элементы были по-прежнему подчинены партийно-бюрократическому режиму управления страной, сло*жившемуся еще во времена Сталина. Политическая система социа*листического общества и далее базировалась не на горизонтальных гражданских публично-правовых отношениях, а на гипертрофиро*ванных вертикальных связях, обеспечивавших тотальный госу*дарственный контроль за общественной и личной жизнью граждан.

2.9. Перестройка

Период реформ российской государственности конца 1980-х - на*чала 1990-х гг. вошел в историю под названием «перестройка». Основой преобразований, согласно позиции М..С.Горбачева, вы*сказанной им в докладе на январском 1987 года Пленуме ЦК КПСС, должны были стать демократизация всех сторон жизни общества, гласность, реформирование политических институтов страны.

Формальный старт «перестройке» государственной и обще*ственной жизни, развитию институтов демократии и народовлас*тия дали решения XXVII съезда КПСС и XIX Всесоюзной конферен*ции КПСС. Именно на их основе Верховный Совет СССР Законом от 1 декабря 1988 года внес ряд существенных изменений в Консти*туцию СССР 1977 года. Суть их сводилась не только к созданию но*вой системы органов государственной власти, но и к существенной корректировке избирательной системы, фактически допускающей альтернативные выборы.

«Перестройка» изна*чально мыслилась как способ улучшения работы самой партии при сохранении за ней статуса правящей. С этой целью перекраивалась система представительной власти, вводились принципы альтерна*тивности и элементы советского парламентаризма. Единую систе*му представительных органов государственной власти по стране стали составлять Съезд народных депутатов СССР и Верховный Со*вет СССР, съезды народных депутатов и верховные советы союзных и автономных республик, советы народных депутатов автономных областей, автономных округов, краевые, областные и других адми*нистративно-территориальных единиц.

Высшим органом государственной власти СССР являлся Съезд народных депутатов СССР, состоявший из 2250 депутатов: 750 депутатов избирались от территориальных округов с равной численностью избирателей; 750 депутатов избирались от нацио*нально-территориальных округов по следующим нормам: 32 депу*тата от каждой союзной республики, 11 депутатов от каждой авто*номной республики, 5 депутатов от каждой автономной области и один депутат от каждого автономного округа. 750 депутатов из*бирались от общесоюзных общественных организаций по нормам, установленным Законом о выборах народных депутатов СССР.

Верховный Совет СССР объявлялся постоянно действую*щим законодательным, распорядительным и контрольным (позд*нее - законодательным и контрольным) органом государственной власти. Он избирался тайным голосованием из числа народных де*путатов СССР Съездом народных депутатов СССР и был ему подот*четен. Верховный Совет по-прежнему состоял из двух равноправ*ных палат: Совета Союза и Совета национальностей, равных по своему численному составу.

Палаты избирались на Съезде народных депутатов СССР общим голосованием депутатов, Совет Союза избирался из числа депутатов от территориальных избирательных округов и депутатов от общественных организаций с учетом численности избирате*лей в союзной республике или регионе. Совет национальностей избирался из числа депутатов от национально-территориальных избирательных округов и народных депутатов от общественных ор*ганизаций в следующей пропорции: 11 депутатов от каждой союз*ной республики, 4 депутата от каждой автономной республики, 2 де*путата от каждой автономной области и один депутат от каждого автономного округа. Съезд ежегодно должен был обновлять по од*ной пятой части состава палат.

Сравнительный анализ порядка формиро*вания Верховного Совета Съездом народных депутатов показывает его полную идентичность с тем, что предусматривалось Конститу*циями 1936 и 1977 годов. Это свидетельствует об отсутствии кардинальных перемен в деятельности представительных органов власти.

Съезд народных депутатов и Верховный Совет СССР не просуще*ствовали положенных им по Конституции пяти лет. Они прекрати*ли свою деятельность практически вместе с исчезновением Совет*ского Союза в конце 1991 года, так и не сумев укрепить союзную государственность.

В марте 1990 года на Съезде народных депутатов СССР из текста Конституции СССР было исключено упоминание о руково*дящей роли КПСС. Статья 6 Конституции СССР стала гласить, что «Коммунистическая партия Советского Союза, другие политичес*кие партии, а также профсоюзные, молодежные, иные обществен*ные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участ*вуют в выработке политики Советского государства, в управлении государственными и общественными делами». Этим решением однопартийности как конституционному принципу формально был положен конец. Плюрализм и многопартийность поднимались на конституционный уровень.

В 1989 году в Конституцию России были внесены соответствующие поправки, а весной 1990 года состоялись выборы народных депута*тов РСФСР. В отличие от общесоюзного Верховного Совета, кото*рый в Конституции назывался самостоятельным органом, хотя и формировался съездом, Верховный Совет РСФСР, согласно Конс*титуции РСФСР, считался органом Съезда народных депутатов. Рос*сийский съезд численно был меньше общесоюзного, в него входили 1068 депутатов. Не было предусмотрено в РСФСР в отличие от со*юзного уровня специальных выборов части депутатов от общест*венных организаций. В 1990 г. Верховный Совет России стал двухпалатным, что отвечало федеративной форме государственного устройства.

В конце 1980-х гг. гораздо более серьез*ные демократические новации были предприняты в области зако*нодательства о выборах и референдумах. Впервые за многие годы предусматривалось проведение состязательных выборов с возмож*ностью выдвижения нескольких кандидатов в депутаты на один мандат. Для того чтобы сломать устоявшуюся десятилетиями прак*тику безальтернативных выборов, представлявших собой, по сути, лишь процедуру единогласной поддержки населением монополии КПСС, в Конституции СССР специально оговаривалось, что число кандидатов в депутаты не ограничивается, в избирательные бюлле*тени может быть включено любое число кандидатов.

На основе конституционного положения как на всесоюзном, так и на российском уровне в 1990 году были приняты законы о референдуме, в соответствии с которыми в марте 1991 года состоялся союзный референдум о сохранении Союза ССР и референдум РСФСР об учреждении поста Президента России.

Главным недостатком съездовской системы, по мнению ряда исследователей, был непостоянный характер работы и непрофессионализм депутатского корпуса. Поэтому Съезд не мог претендовать на роль российского парламента – постоянно действующего, структурированного по партийным предпочтениям представительного органа власти, способного выполнять сложные законотворческие и контрольные функции. Верховный Совет РСФСР как орган Съезда народных депутатов достаточно близко подошел к статусу законодательного органа. Однако он не опирался на процедуру всенародного избрания, нарушая принцип: источником любой власти является народ.

Съезд народных депутатов присвоил себе по существу учредительные полномочия, в том чис*ле и по отношению к органам исполнительной и судебной власти. Эти попытки входили в прямое противоречие с полновластием на*рода. Таким образом, Съезд народных депутатов, ставший переход*ной моделью советско-парламентской государственности вместо усиления начал парламентаризма в своей деятельности стал конку*рировать не только с исполнительной и судебной властью, но и присваивать себе учредительные полномочия. Это не соответ*ствовало ни правовой природе российской государственности, ни традициям российского народовластия. Кризис этой переходной формы правления в России был предопределен.

Литература:

Андреев В.Ф. Северный страж Руси. Л., 1985.

Гумилев Л.Н. От Руси к России: очерки этнической истории. М., 1992.

Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: истоки, традиция, перспективы. М., 1997.

Российское народовластие: развитие, современные тенденции и противоречия. М., 2005.

Салмин А.М. Современная демократия: очерки становления. М., 1997.

Согрин В.В. Политическая история современной России. 1985-2001: от Горбачева до Путина. М., 2001.

Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. СПб., 1992.



[1] Государственные крестьяне – в России XVIII – первой половины XIX вв. сословие, образованное из бывших черносошных крестьян, половников, однодворцев и др. Жили на казённых землях, несли повинности в пользу государства, считались лично свободными. В 1886 г. получили право полной собственности на землю за выкуп.

[2] История России с древнейших времен до начала XXI века. / Под ред. А.Н. Сахарова. Т. 1. М., 2003. С. 792.

[3] Дворянские собрания – орган дворянского сословного самоуправления в Российской империи в 1785–1917 гг.

[4] Городская дума – орган городского самоуправления в России в 1785-1917 гг.

[5] Шестигласная дума – исполнительный орган городского самоуправления в России в 1785-1870 гг. (в Петербурге – до 1846 г., в Москве – до 1862 г.). Избиралась на три года из 6 гласных общей городской думы и городского головы. Ведала вопросами городского благоустройства.

[Царьград TV]

https://www.youtube.com/watch?v=dp_yH3Q-ipE