*4066. Русско-Турецкая война 1877-1878 годов

[Толкователь]

http://ttolk.ru/?p=25730
Освободительный поход на Царьград, часть I
28.12.2015


Доктор исторических наук Николай Лысенко специально для Блога Толкователя описывает Русско-Турецкую войну 1877-1878 годов – почему эта успешная в военном отношении кампания не смогла утвердить Россию на Балканах. В первой части рассказывается о начале войны – почему русская армия потеряла темп при наступлении на юг.

12(24) апреля 1877 года в Кишиневе после военного парада русских полков епископ Кишиневский и Хотинский Павел (Лебедев) зачитал на торжественном молебне Манифест царя Александра II об объявлении войны Османской империи. Так началась одна из самых успешных в оперативном отношении военных кампаний России на Балканском полуострове.

Война 1877-1878 годов имела для России не только геополитическое, но и огромное внутринациональное значение, поскольку это была борьба за свободу социально-экономического развития русского Юга, сжатого в «ежовых рукавицах» навязанного стране Парижского трактата – дипломатического итога проигранной Крымской войны.

Одновременно яростное русско-турецкое противоборство на Балканах стало значимым фактором «пробуждения» гражданского общества внутри Российской империи – точкой запуска широкой общенациональной дискуссии о направлении грядущего собственно «русского пути». Неслучайно через 60 лет после этой военной грозы, замечательный поэт, донской казак Николай Туроверов, мучительно размышляя о причинах краха Российской империи, вспоминал о солдатах, «русской кровью на Балканах искупивших крымский позор». Поэт писал свои строфы в Париже – в эти же годы часовня-памятник «Героям Плевны», построенная на пожертвования оставшихся в живых гренадеров – участников штурма Плевны, использовалась в Ильинском сквере Москвы как общественный туалет.

Война за Русское Причерноморье

Широко распространённое, но несколько одностороннее мнение называет в качестве основной причины нового конфликта между Россией и Турцией необходимость освобождения славянских народов Балкан от изуверств османской солдатни. Действительно, начиная с лета 1875 года, сначала в южной Герцеговине, а затем в Болгарии началось всеобщее восстание славянского населения с целью сбросить многолетний гнет Османской империи.

Справедливости ради стоит отметить, что степень межнациональной напряжённости между славянскими народами Балкан и этническими турками-османами была не слишком высока. Гораздо бóльшую ненависть славян вызывали представители мелких тюркских племен Малой Азии и принявшие ислам албанцы, которые составляли основу пограничных иррегулярных войск, называемых «башибузуками». Об уровне воинской подготовки и дисциплине этих войск говорит уже одно их название – «башибузуки», в дословном переводе с турецкого «с неисправной головой», т.е. человек «больной на голову». Весьма слабые в качестве боевых военных формирований башибузуки были первыми в грабеже и мародерстве, творили немыслимые по жестокости преступления по отношению к христианам. Не слишком отставали в произволе над славянским населением и горские переселенцы с Кавказа, не пожелавшие смириться с присоединением кавказского региона к России и переселённые турками на земли Болгарии.

Зверства башибузуков в Болгарии, где за короткое время было вырезано свыше 30 тысяч мирных жителей, получили большой резонанс в Европе. Сочувствие к унижаемым и уничтожаемым балканским славянам стало своего рода общественным мейнстримом – практически вся пресса и абсолютное большинство значимых политических сил в Европе категорически высказывались за скорейшее обуздание «османского варварства». Это обстоятельство создавало особо благоприятный международный климат для освободительного похода русских войск на Балканы.

Искреннее желание помочь успеху освободительной борьбы югославянских братьев присутствовало в умонастроениях политической элиты Российской империи. Однако не менее значимым поводом для удара по Турции стал другой фактор – очевидная необходимость скорейшей ревизии унизительных для России итогов Крымской войны.

Проигранная в 1853-1856 годах Крымская война резко ослабила геополитические позиции Российской империи в Закавказье, на Балканах, на Дунае и даже в территориально близкой Молдавии. Однако самой значительной, буквально нетерпимой потерей стала утрата очень прочного, казалось бы, военно-стратегического положения на Чёрном море, которое русские вполне обоснованно стали считать своей внутренней акваторией.

По условиям подписанного Россией 18(30) марта 1856 года Парижского трактата Чёрное море объявлялось нейтральным, т.е. открытым для коммерческих и закрытым для военных судов в мирное время. Соответственно и Россия, и Османская империя теряли возможность держать свои военные корабли на Черном море. Однако при этом турки полностью сохранили свои военно-морские силы в близлежащем Мраморном и Средиземном морях, и поэтому, обладая проливами Дарданеллы и Босфор, могли в любое время завести свой военный флот в Чёрное море.

Работа над Лондонской конвенцией 1871 года, которую российская дипломатия проводила в тесном взаимодействии с внешнеполитическим ведомством Германии, вновь открыла для России возможность иметь в Чёрном море любое количество военных кораблей. Вместе с тем, текст конвенции запрещал проход русских военных кораблей в Средиземное море через проливы Босфор и Дарданеллы, что резко ослабляло реальное стратегическое значение Черноморского флота. Изменить это положение – при условии победы над Турцией – представлялось вполне возможным.

Кроме того, отправляя свою армию в новый поход на турецкие Балканы, правительство России рассчитывало отправить в политическое небытие и так называемые «территориальные статьи» Парижского трактата, которые существенно сужали зону политического суверенитета русской короны к западу от Бессарабии и на Дунае.

Эталон русского военного успеха

Московская Русь, а затем Российская империя вели очень много войн. Пожалуй, трудно найти вторую страну, которая бы, подобно России, воевала так же часто, а порой и очень долго. Ура-патриотические историки обычно рассматривают все русские войны как единый, продолжающийся столетия, почти всегда успешный и всегда справедливый военный марш. Их оппоненты-скептики силятся доказать, что геостратегический успех России был бы намного более убедительным, если бы верховная власть страны все свои военные действия тщательнее планировала, энергичнее осуществляла и при этом, хотя бы отчасти, пыталась сберечь кровь и жизни «крестьян в мундирах» – простых русских солдат.

Однако, как ура-патриоты, так и скептики от исторической науки неизменно едины в своих резюме о наступательных действиях русской армии в военной кампании 1877-1878 годов: это была действительно блестящая по результативности стратегическая операция. Никогда после этих событий русская армия уже не действовала столь мотивированно и столь энергично, обеспечив за сравнительно небольшой срок (меньше одного года) полное военно-стратегическое преобладание над мощными вооружёнными силами Османской империи.

Военная кампания 1877-1878 годов проходила на двух оперативных театрах военных действий: в Закавказье и на Балканах. Главным ТВД являлся балканский, поскольку только там победа была способна окончательно подавить военную инициативу турок и принудить их к заключению мирного договора на условиях России.

«Главные военные операции предполагаются в Европейской Турции, – так ориентировал военный министр Д.А.Милютин главнокомандующего Кавказской армией великого князя Михаила Николаевича, – со стороны же Азиатской Турции действия наши должны иметь целью: 1) прикрыть наступлением безопасность наших собственных пределов – для чего казалось бы необходимым овладеть Батумом и Карсом (или Эрзерумом) и 2) по возможности отвлекать турецкие силы от европейского театра и препятствовать их организации».

Поставленные военным министром оперативные задачи были решены в Закавказье только отчасти. Первоначально эффективные действия Кавказского корпуса, командованием которым было возложено на генерала от кавалерии М.Т.Лорис-Меликова, очень скоро были в значительной степени скованы почти синхронными массовыми восстаниями горцев в Абхазии, Чечне и Дагестане. Во всех случаях мятежников вооружали и подталкивали к нападениям на русские войска турецкие эмиссары. Тем не менее, в апреле-мае 1877 года русские войска захватили важные турецкие крепости Баязет и Ардаган. Пытаясь вновь вернуть эти крепости, турки вынуждены были существенно усилить закавказскую группировку своих войск.

К середине января 1878 года действующий Кавказский корпус уже имел в своем активе успешный штурм Карса – важнейшего турецкого форпоста в Закавказье, последовательный разгром турецкой армии Ахмеда Мухтар-паши в Авлияр-Аладжинском сражении и в боестолкновении у Деве-Бойну, полную блокаду крепости Эрзерум. Только холод высокогорья и массовое развитие эпидемических болезней в войсках не позволили русскому командованию ко дню перемирия (21 января 1878 года) захватить Эрзерум и пленить в нём остатки кавказской турецкой армии.

С учётом удалённости театра военных действий, сложности рельефа и непривычного для русских солдат климата Азиатской Турции боевые результаты Кавказского корпуса можно считать удовлетворительными. Единственным исключением выглядят операции Приморского (Кобулетского) отряда в районе Батума, которые велись вяло. Командующий отрядом генерал И.Д.Оклобжио, а затем сменивший его полковник К.В.Комаров (стал генерал-майором в июле 1878-го) захватить Батум не смогли. Впрочем, энергичному и волевому полковнику Комарову для захвата этого города не хватило 3-4 дней: уже подготовленный штурм был отложен по причине объявленного перемирия.

От Дуная до Плевны

Директива военного министра России о начале военных действий против Османской империи предусматривала значительную концентрацию сил и средств для последующих боевых действий на Балканском ТВД. Главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич (Старший) сосредоточил основные силы армии (около 150 тысяч штыков и сабель) на левом берегу Дуная на участке Зимницы – Систово. Противостоящие турецкие силы были в начальный период кампании не столь значительны: турецкий командующий Абдул-Керим Надир-паша имел для оперативно-тактических действий только около 100 тысяч солдат (вместе с гарнизонами крепостей – 200 тысяч).

Форсирование Дуная русской армией было проведено образцово. 10 апреля 1877 года – за два дня до объявления войны – на левобережье появился отряд русских минеров, переодетых в румынских крестьян, которые начали постановку гальванических мин для подрыва боевых судов турецкой Дунайской флотилии. После объявления войны Турции минные постановки стали весьма масштабными. Постановки минных заграждений в две линии у турецкой заставы Рени отрезали Дунайскую флотилию от сообщения с Чёрным морем. Гальваническими минами был также перекрыт полноводный приток Дуная – река Серет. Теперь турецкие речные мониторы не могли подняться вверх по Серету для разрушения важного для развертывания наступления моста у Барбоша.

29 апреля (11 мая) 1877 года русской артиллерией был потоплен турецкий корвет «Люфти Джелиль». Снаряды 24-фунтовой осадной пушки и 6-дюймовой мортиры попали, по-видимому, в артиллерийский погреб судна – «Люфти Джелиль» взорвался как пороховая петарда, из 218 человек экипажа чудом спасся один матрос. К середине мая 1877 года командиры судов турецкой речной флотилии были настолько запуганы действиями русских минеров и минных катеров, что предпочитали отстаиваться в укромных рукавах Дуная.

10 (22) июня Нижнедунайский отряд (ХIV корпус) генерала А.Э.Циммермана переправился – между Галацем и Браиловым – через главную водную артерию Центральной Европы и вскоре занял Северную Добруджу. Эта операция была задумана как демонстрационная (отвлекающая от главных сил), но, тем не менее, завершилась весьма успешно: на турецком берегу оказалось 18 тысяч солдат при 78 полевых орудиях. Потери в ходе переправы оказались минимальны: отряд генерала Циммермана потерял 5 офицеров и 139 нижних чинов.

С 12 по 15 июня 1877 года в широкой полосе по левобережью Дуная началась активная артподготовка: русские пушки били по турецким опорным пунктам на правобережье. Особенно интенсивный огонь вели 18 артиллерийских батарей по крепости Никополь, одновременно в этом районе на левом берегу велась демонстративная подготовка к форсированию Дуная главными силами русской армии. На самом же деле форсировать реку решено было на участке Зимницы – Систово, где втайне собирались парусиновые понтоны и бревенчатые плоты.

Известный военный историк А.Б.Широкорад отмечает хороший уровень подготовки десанта, который должен был захватить первоначальный плацдарм на правом берегу Дуная: солдат переодели в зимнюю форму чёрного цвета, чтобы их силуэты не были видны в темноте ночи. Первый эшелон десанта, приступивший к операции в 2 часа ночи 15 июня (ст.ст.) 1877 года, высадился почти без потерь, однако затем форсирование осуществлялось уже под огнём турецких войск. К трём часам ночи на турецком берегу высадилось уже три тысячи солдат с двумя орудиями горной артиллерии. Утром к переправе русских войск подключили заранее приобретённые военным министерством пароходы и баркасы, которые до этого ходили по Дунаю в качестве гражданских судов. Их использование было очень результативным: например, только за 15 июня пароход «Анкета» перевез на турецкий берег реки свыше 20 тысяч солдат.

Военные специалисты западных стран были уверены, что операция по форсированию Дуная обернётся для русской армии очень значительными потерями. Экспертные оценки определяли цифру возможных потерь от 10 до 30 тысяч человек. На деле же фактические потери русской армии оказались минимальны: 748 человек убитыми, утонувшими и раненными, и всего два утонувших орудия (из многих десятков, переправленных на турецкий берег).

Впоследствии успешное расширение захваченного плацдарма позволило навести через Дунай два понтонных моста: «Нижний» – в районе острова Адда, и «Верхний» – в районе острова Бужиреску.

Оценка действий русских войск после форсирования Дуная у разных специалистов не совпадает. Существуют очень восторженные оценки историков – в основном тех, которые работали в отраслевых научных учреждениях Министерства обороны СССР. Есть оценки и прямо противоположные: русский генералитет обвиняется в потере темпа наступления – из-за отвлечения значительных сил русской армии на осаду и захват турецких крепостей Никополь и Рущук.

«Согласно плану, разработанному ещё до войны, – пишет военный историк А.Б.Широкорад, – после форсирования Дуная русская армия должны была стремительно идти в южную Болгарию и далее на Константинополь. Однако, форсировав Дунай, русские генералы испугались собственного успеха и решили подождать, оглядеться, а пока взять турецкие крепости Рущук и Никополь, то есть заняться именно тем, что всегда губило успехи русских войск в прошлых кампаниях на Балканах». Далее историк справедливо отмечает, что все пограничные турецкие крепости строились с единственной целью – воспрепятствовать переправе через Дунай русских полков. Неожиданный для противника стремительный выход войск России на правобережье великой реки сразу превращал захват приречных крепостей в рутину – их можно было держать в осаде сколь угодно долго силами второстепенных русских частей, румынских и болгарских дружин.

Истина, по-видимому, равноудалена от двух вышеприведенных позиций: наступать можно было действительно быстрее, однако оставление в тылу русской армии крупных крепостных гарнизонов (в Никополе, например, было сосредоточено около 8 тысяч штыков) могло создать неожиданную угрозу для тыловых коммуникаций.

Крепость Никополь, осаждённая частями IХ корпуса генерала, барона Н.П.Криденера капитулировала 3 июля (ст.ст.) 1877 года. В плен попало более 7 тысяч турок, в качестве трофеев было взято 113 полевых и крепостных орудий. Русские потери были, впрочем, тоже немалые: убитыми и раненными 1279 солдат, 31 офицер и 1 генерал.

Общее русское наступление, невзирая на осаду Никополя, развивалось успешно. Передовой отряд армии под командованием генерала И.В.Гурко 25 июня (7 июля) занял крепость Тырново, а еще через неделю перешел через Балканы через Хаинкиойский перевал. 5 (17) июля отрядом Гурко был занят стратегически важный Шипкинский перевал, куда подошёл вновь созданный Южный отряд русской армии. Энергично развивая наступление, войска Передового отряда стремительно захватили важный опорный пункт турок Эски-Загра (Стара-Загора). Этот успех открывал, казалось, долгожданный выход на оперативный простор – прямой путь на Константинополь. Однако в это время к Эски-Загра подошёл, переброшенный из Албании, 20-тысячный корпус Сулеймана-паши. Элитные турецкие войска сошлись с русскими солдатами и болгарскими ополченцами в яростной схватке «грудь на грудь». Героически сражались все, однако у генерала Гурко было слишком мало сил, чтобы сдержать наступательный натиск турок – в результате русские войска были оттянуты к Шипке.

В целом первоначально быстрый темп русского продвижения через Балканские горы в середине июля 1877 года был утерян. Причина этого лишь отчасти определялась осадными операциями у Никополя, Рущука и даже у Плевны. После сражения у Эски-Загра русское наступление остановилось по самой прозаичной причине: в условиях массовой мобилизации турецких вооружённых сил в русской действующей армии обнаружился очевидный недостаток сил и средств.

Вновь, увы, очень болезненно заявила о себе извечная «ахиллесова пята» русской армии: низкий уровень стратегического планирования. Военный кабинет Александра II не учел многих, казалось бы, очевидных аспектов при анализе возможностей мобилизационной системы Турции. Русский Генеральный штаб в своих рекомендациях царю в значительной мере опирался не на скрупулезный подсчёт, а на бравурные фантазмы генералов о будущей лёгкой победе.

«Повсеместно передавалась фраза: «За Дунаем и четырем корпусам делать будет нечего», – описывает предвоенный настрой в высоких кабинетах Петербурга историк А.Б.Широкорад, – поэтому вместо всеобщей была начата лишь частичная мобилизация. Как будто воевать собирались не с огромной Османской империей, а с Хивинским царством».

Действительно, частичная мобилизация, проведенная поздней осенью 1876 года, затронула только 20 пехотных и 8 кавалерийских дивизий, 3 стрелковые и 2 сапёрные бригады, а также вечных «крепостных войны» – льготные казацкие полки. Для доведения этих войск до штатного состава военного времени «под ружьё» были поставлены 225 тысяч запасных солдат. Казацкие войсковые области выставили 33 тысячи вооруженных конных казаков. По мобилизации конного состава в Действующую армию были поставлены 70 тысяч лошадей.

К началу 1877 года общая численность отмобилизованных русских войск составила около 390 тысяч человек. Из этого общего потенциала в кампании против Турции были задействованы 230 тысяч бойцов: 60 тысяч – на Черноморском побережье, 40 тысяч – в строевых частях на Кавказе и только 130 (по некоторым данным – до 160) тысяч штыков и сабель были брошены на балканское направление. Этих сил для безусловного сокрушения военной мощи Османской империи, конечно же, было мало.

Мясорубка по имени «Плевна»

Стратегическая пауза в действиях русской армии на Балканах, наступившая в середине июля 1877 года и продолжавшаяся около двух месяцев, никак не отразилась на ярости русско-турецкого противоборства под Плевной. Тяжелые встречные бои за обладание плевнинскими высотами, которые развернулись здесь, в мировой военной истории навсегда останутся ярчайшим образцом героизма русских и турецких солдат.

Если боевую работу русских солдат и младших офицеров у Плевны можно считать образцовой, то действия здесь некоторой части генералитета заслуживают самой отрицательной оценки. Постоянное пренебрежение войсковой разведкой, неистребимое барство даже во фронтовых условиях, нарочитая «забывчивость» или инертность при исполнении «возмутительных» (т.е. неудобных) приказов – все эти отрицательные черты коллективного «генерала Скалозуба» создали кровавый феномен Плевны, которого при иных условиях просто бы не было.

Географическое положение Плевны определяло большую важность этого турецкого опорного пункта для стратегических целей русского наступления. Плевна контролировала пересечение двух веток дорог: на Рущук и Систово (где располагался главный перевалочный пункт для снабжения русской армии), а также на Ловчу, Софию, Тырново, к Шипкинскому перевалу.

На следующий день после падения Никополя – 4 (16) июля 1877 года начальник штаба Дунайской армии, генерал А.А.Непокойчицкий послал командиру IX корпуса, барону Криденеру категоричный приказ: «Предлагаю двинуть тотчас для занятия Плевны казачью бригаду, два полка пехоты с артиллериею». 5 июля аналогичный приказ поступил в штаб IX корпуса от главнокомандующего – великого князя Николая Николаевича (Старшего). Оба эти приказа выполнены не были, хотя казацкие передовые разъезды сообщили о движении к Плевне значительных турецких сил. Генерал Криденер проигнорировал и ещё одну телеграмму начальника штаба армии, генерала Непокойчицкого, в которой прямо предписывалось немедленно захватить Плевну казацкой бригадой генерала И.Ф.Тутолмина.

Игнорируя приказы штаба армии, генерал Криденер не стал посылать в Плевну конных казаков, а направил туда пехотный отряд генерала Ю.И. Шильдер-Шульднера. В результате, когда вечером 7 июля отряд Шильдер-Шульднера подошёл к полуразрушенным укреплениям Плевны, солдат встретил сосредоточенный ружейный огонь, голову русской колонны стали осыпать разрывы турецких гранат. Это был корпус Османа Нури-паши, численностью около 17 тысяч штыков при 30 орудиях, который опередил отряд Шильдер-Шульднера буквально на 7-8 часов. Совершая ежедневно более чем 30-километровые переходы, войска Османа-паши за шесть суток преодолели 200-километровый путь из Западной Болгарии.

В Плевне находилась взорванная русскими войсками в 1810 году старая крепость, которую турки так и не восстановили вновь. Используя расколотые плиты крепостных стен, Осман-паша стал энергично возводить на господствующих высотах полевые укрепления.