*828. Навстречу моногамии

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10572875.shtml
13.03.2017, 11:13
О том, как будет выглядеть новая гонка вооружений

Octav Ganea/Mediafax/AP

Теперь мне совсем не жалко двух накрывшихся один за другим смартфонов «Самсунг». Предсмертные конвульсии были странные. Но теперь все понятно. После публикации «Сейфа номер 7» от «Викиликс».

Это все происки ЦРУ! И телевизор одноименной марки имени импичмента корейской президентши — тоже ведь дурным красным глазом косит в темноте. Я давно заметил. Подсматривает, сволочь. Буду накрывать его, как попугая, попонкой. Глазок камеры на ноуте заклеивать изолентой. Мобильник запирать в железный ящик. Не зря их теперь делают со встроенными и неизвлекаемыми батареями.

Прознали враги про давнюю (сейчас она, конечно, устарела, новые средства защиты есть) привычку важных чиновников вынимать источник питания во время конфиденциальных разговоров.

В прошлом году «члены секты Стива Джобса» следили за препирательствами гордой корпорации Apple в лице Тима Кука и ФБР, требовавшего разлочить айфон участника массового расстрела в Сан-Бернардино. Не сдался гордый Кук: якобы ФБР нашло иные пути вскрыть невскрываемую продукцию. Капитализация устояла. Вера «сектантов» в неприкосновенность своих постов про котиков не пошатнулась.

Но вываленные «Викиликс» документы ЦРУ вернули многих с небес мечтаний о неприкосновенности их персональных данных на грешную и усеянную шпионами землю. Еще недавно ФБР активно лоббировало в конгрессе закон о защите гаджетов граждан США от взлома террористами и заморскими шпионами. Производители обязаны были бы по такому закону устранять вскрытые спецслужбами уязвимости устройств. И обязательно должен был быть предусмотрен «золотой ключ», или «задняя зверь» для проникновения в программное обеспечение этих устройств для самих спецслужб. Но теперь, как ясно из слива «Викиликс», в ЦРУ нашли «золотой ключик» сами. При этом сознательно скрыли от компаний-производителей обнаруженные уязвимости (хотя обязаны были информировать), чтобы пользоваться ими.

Короче, взломано и заражено шпионскими программами все. Весь софт от Windows до Linux, флешки и CD, операционные системы айфонов и смартфонов. Всех типов.

Секретные мессенджеры оказались несекретными, притом без взлома их кода, а просто путем внедрения соответствующих вирусов в ОС передающих устройств. Разработка самоуправляемых, без водителей, автомобилей тоже под колпаком у ЦРУ — «закладки» в софте есть и там.

В условный час икс еще неизвестно, что начнут вытворять компьютеры, дроны и прочая электроника. А внедрение вируса в бортовой компьютер современного авто, на минуточку, является потенциально идеальным оружием для покушения на неугодных лиц. Да, и ракеты. Куда полетят ракеты? Особенно у тех стран, компонентная база которых зависит от кудесников из Кремниевой долины. И, как выяснилось, от «тихих американцев» из Лэнгли тоже.

На днях газета The New York Times, ненадолго отвлекшись от борьбы с ненавистным ей Трампом, опубликовала расследование о кибервойне США против Северной Кореи. Она идет уже года три. С тех пор, как северокорейские хакеры взломали серверы Sony Pictures Entertainment. Вышло им это боком. А вы думаете, почему до 88% пусков северокорейских ракет (как их называют американцы, «советского типа») — неудачные? А вот, оказывается, почему. В отличие от 13% (данные тоже американские) в России. Это пока 13%.

Кстати, об уязвимостях, так называемых zero days, и всяких «золотых ключиках» (в прошлом году ЦРУ использовало в своих целях 24 уязвимостей в айфонах). Если они стали известны хакерам из ЦРУ, то станут рано или поздно доступны террористам. Это как в гонке вооружений: все, что изобретает одна страна, может быть использовано против нее же. Уже сейчас в широком доступе имеются (данные Центра интернета и общества Гарвардского университета) 865 продуктов по шифрованию контента из 55 стран, из которых две трети коммерциализированы, а остальные находятся в открытом доступе. Это уже огромный рынок, оцениваемый более чем в 75 млрд долларов, и там непременно найдется место «зловредным хакерам», которые разработают собственный зашифрованный софт.

В киберпространстве начинается неконтролируемая гонка вооружений. Россия и Америка в ней снова будут противниками. Собственно, они уже.

В Америке потенциально ошеломительный слив «Викиликс» насчет глубины проникновения ЦРУ во все электронное и с чипами постепенно затягивается тиной полуумолчания. Оно понятно: если ЦРУ не шпионило за гражданами Америки (чем занимается АНБ, спасибо Сноудену, что рассказал), то преступления нет, — против иностранцев можно все. Хотя по мере обработки очередной порции файлов шум периодически будет.

Но примечательно, что в первой же публикации, посвященной скандальной утечке, газета The Washington Post сразу же предполагает, что нельзя исключить и тут «русского следа», поскольку, мол, связи русских с «Викиликс» давно известны. Потенциальный противник как бы вскользь, но обозначен.

Борьба за контроль над big data станет сутью нового противостояния, как раньше была борьба за контроль над природными ресурсами. Big data — это «новая нефть».

Так это сформулировал Эрик Шмидт, один из топ-менеджеров «Гугла», в недавнем выступлении.

Теперь «вопрос в студию»: страшно ли вам, что за вами следит или может следить ЦРУ? А если не ЦРУ, а наши? А кто страшнее?

Каковы будут последствия нынешнего скандала для нашей страны? Они будут. То, что еще недавно казалось мракобесными бреднями охранителей, обернулось правдой? То, над чем смеялись, вчитываясь в формулировки Доктрины информационной безопасности, изготовленной недавно Советом национальной безопасности под руководством Николая Патрушева, это не перепевы советской идеологии 70-х, а вроде как тоже недалеко от истины? То есть враг — в каждом чипе, и надо бдить? Реакция на слив от «Викиликс» будет не меньшей, чем в свое время на откровения Сноудена, сильно впечатлившие, говорят, наше руководство.

Будет усилено давление на разные мессенджеры, чтобы они подчинились российскому законодательству по поводу персональных данных, а также предоставили коды шифрования российским спецслужбам. Упрямых будут от российского рынка отключать. Как-то вовремя случилась эта утечка в «Викиликс». Только собрались смягчать «пакет Яровой» — а тут такое. ЦРУ за каждым углом. Найдутся теперь охотники придумать новые ужесточения.

Давить будут на «Гугл», «Фейсбук» и пр. Угрожая блокировкой в России, о чем уже давно говорит «помощник по интернету» при президенте Клименко. Каждая иноземная интернет-структура будет рассмотрена как вольный или невольный агент ЦРУ. Может быть ужесточен порядок сертификации ввозимых в страну электронных устройств. Мало ли что там зашили враги. Госслужащим и особенно силовикам светят новые ограничения в пользовании интернетом и всякими мессенджерами. Иностранный софт, включая «Майкрософт», будет еще более активно вытесняться отечественным. Под это придумают соответствующие государственные целевые программы.

Будет ли только прок от таких «неошарашек»? Софт по госкоманде разве размножается? Какие новости из «Сколково»?

Скорее под страшилки про ЦРУ легче представить расцвет разных яровых, которые начнут сыпать новыми бессмысленными репрессивными «пакетами». Или не начнут? Многое зависит от того, сумеют ли Москва и Вашингтон договориться об ограничении гонки вооружений в киберпространстве. Усиление конфронтации приведет к усилению репрессий по этой части внутри нашей страны. Она будет подстегивать внутренние тенденции к самоизоляции (как защите от вездесущего ЦРУ) и ограничениям свободы интернета.

Переговоры об ограничении гонки вооружений в киберпространстве должны бы, по идее, стать темой уже первой встречи Путина и Трампа.

Другая проблема — внутренняя — состоит в том, что наше законодательство об охране частной жизни и персональных данных находится на уровне, условно, каменного века. При полном неведении общества о том, кто из «наших» следит за нами и с какой целью.

Когда мне, например, начинают названивать из разных страховых компаний в момент истечения страховки на машину — это сигнал: персональные данные проданы и перепроданы. Судя по субъективным ощущениям, это сейчас наиболее активно происходит в страховом бизнесе и банковской сфере. И это только начало. Торговля персональными данными и манипулирование поведением людей на этой основе — дело ближайшего будущего и у нас тоже. И не только в безобидном маркетинге, но и в общественно-политической сфере.

Уже в обозримом будущем можно создать условия, при которых выборы станут бессмысленными технически, — все какая-нибудь система «ГАС Выборы» решит.

Тотальный контроль за умонастроениями при помощи новейших технологий даст возможность пресекать нежелательное поведение в зародыше. Ты еще не успел подумать — а за тобой уже пришли.

Что мы вообще знаем о способностях отечественных компаний? А о соответствующих способностях отечественных спецслужб? Если про ЦРУ известно, что оно не должно шпионить за гражданами США (это уголовное преступление), то разве у наших есть какие-то ограничения? У нас не принято задавать такие вопросы. Ни в парламенте, ни — почти никогда — в прессе.

В обществе отсутствует на массовом уровне понятие неприкосновенности частой жизни. Индивидуальные свободы вторичны по сравнению с социальными. Свобода вторична по сравнению с безопасностью. Она вообще у нас вторична.

Мы еще не успеем построить развитую демократию и привыкнуть к ней, а она уже сменится тоталитаризмом на новой технологической основе?

Отечественный закон об обработке персональных данных россиян в России на самом деле ничего не решает. Он почти бессмысленный. Его писали люди, не разбирающиеся в проблеме. Само понятие «хранить данные на территории» — уже нонсенс. Хотя самоуспокаивает.

Осознания масштабов новой реальности, где большая часть экономики будет строиться на обработке big data, попросту нет. Для понимания: сегодня коммерческие компании США имеют доступ и анализируют информацию big data по 75 тысячам «точек» в отношении каждого (!) отдельного потребителя. При этом идентифицировать конкретного человека с почти 100-процентной вероятностью, не имея доступа к тому, что у нас понимают под «персональным данными», а только лишь на основе big data, — это уже технологическая реальность.

Мы стоим на пороге взрывного развития «интернета вещей». Условно, когда ваш холодильник сам начнет заказывать привычную вам еду в службе доставки. А автомобиль сам запишется на сервис в нужное время. К 2020 году в мире будет не менее 30 миллиардов вполне самостоятельно общающихся в сети гаджетов. Готовы ли мы к этому в иной форме, чем привычно запрещать или ограничивать все новое и непривычное?

У нас пытаются сыграть с новой технологией сугубо «от глухой обороны», закрываясь максимально от внешнего «враждебного воздействия». Такая игра обречена на поражение. Нужно развивать собственные технологии. В том числе давая всевозможные льготы отечественным IT-компаниям, стимулируя, но контролируя законодательно, гарантируя права потребителей, развитие отечественных технологий работы с big data в самых разных областях, в том числе сугубо коммерческих.

Именно оттуда сегодня во многом на Западе идут разработки, затем используемые в ВПК, а не наоборот, как раньше. Всякие «войска информационных операций» нужны, конечно, но к ним не должна сводиться вся активность в этой области — иначе это станет печальным повторением СССР: военные технологии были, а страна технологически в целом была отсталой.

То есть выстроить большой Всероссийский Firewall попытаться можно. Но за ним не удастся отсидеться.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10641353.shtml
24.04.2017, 09:59
О том, как для России настал «момент спутника»

Пикет учителя истории из Братска Натальи Завериной около здания Минобразования в Москве, июнь 2012...
«Новая газета»/novayagazeta.ru

По некоторым футуристическим прогнозам, через 10 лет треть всех ныне существующих профессий заменят либо соответствующий софт, либо роботы. Около 65% детей, которые сейчас учатся в школах в развитых странах, пойдут работать по таким специальностям, которых сейчас в мире еще не существует.

50 лет назад средняя продолжительность жизни компании из списка S&P 500 была 60 лет. Сегодня — 15. Если обновление пойдет теми же темпами, то через 10 лет три четверти упомянутого списка будут составлять компании и корпорации, которых еще нет в природе. Это еще одна иллюстрация того, сколь быстро меняется мир вокруг нас.

Стремительность перемен требует качественно новых подходов на всех уровнях образования. Делая акцент не на усвоении некоего фиксированного объема знаний, а на самом умении обучаться. Нужно привить новым поколениям «дизайнерское», креативное мышление — во многом за счет обучения «предсказуемым», привычным умениям и навыкам.

Нужно научить людей быстро и во многом самостоятельно приспосабливаться к стремительно меняющемуся миру. Новые поколения должны стать поколениями инноваторов в гораздо большей степени, чем нынешние и тем более прошлые. В образовании тоже пора перестать готовиться к «прошедшим войнам».

А теперь оглянитесь вокруг — на преподавателей в вузах и школах. Способен ли этот контингент выполнить такие задачи? Если еще проще, то по силам ли они полунищим людям, замордованным бюрократией, боящимся начальства во всем?

Когда главное, о чем пекутся сверху, это никакой не «креатив», а унификация стандартов и чтоб ходили по струнке.

Впрочем, насчет креатива, окажись я бы, к примеру, на месте регуляторов образования, применительно к нынешнему контингенту «профессорско-преподавательского состава» на всех уровнях, может, тоже поостерегся по части дарования им лишних вольностей. Кроме разве что отдельных элитных (в смысле качества обучения) школ и вузов (вот там нужна максимальная свобода). Потому что еще неизвестно, что могут «накреативить» эти мариванны.

Как недавно кто-то из чиновников цинично посоветовал студентам педвузов: если они хотят жить по-человечески, работая по профессии, то пусть мужа себе богатого найдут. Еще ранее премьер (бывший президент-«инноватор») посоветовал тем, кому денег мало, идти в бизнес. Ну а что, зато честно.

Падение качества образования на всех его уровнях ужасает всех, кто способен оценить адекватно эту катастрофу. Работодателей, которые на первое место по обеспокоенности ставят даже не налоги и беспредел силовиков, а убогий уровень подготовки при завышенных зарплатных запросах приходящих на работу «кадров». Родителей, которые не понимают, откуда в школах берутся все эти чудные «стандарты» по какому предмету ни возьми. Причем в них нет ни того уровня изучения накопленных знаний, который был в советской школе, ни тем более качественного «креатива», о котором говорилось выше.

Но публичные споры ведутся преимущественно о вещах периферийных — преподавать ли в школе Закон Божий и как там с патриотическим воспитанием.

Впрочем, акцент на таких вещах, а не на качестве, скажем, преподавания математики сам по себе симптоматичен. Как и политически модные с недавних пор выпады против «излишнего» изучения иностранных языков.

На уровне массовых вузов, да и многих «элитных» ситуация ничем не лучше. Мало того, что туда поступают люди, которые не усвоили и школьный курс толком, так и преподавание подчас идет по методу «на отвали» и по обтрепанным за много лет тетрадкам. Или с кафедры читают самолично написанный еще при Советах учебник. Преподаватели делают вид, что учат. Студенты даже не делают вид, что усердно учатся. Столкновения с иными выпускниками в том числе престижных университетов что в непринужденной беседе, что в связи с их профессиональной деятельностью вгоняют в оторопь.

Наша страна уже достигла — и даже скатилась ниже — того момента, который в Штатах после запуска первого искусственного спутника Земли 5 октября 1957 года (скоро будет как раз 60 лет) получил название «Sputnik Moment», или иначе — «феномен спутника»: отставание в образовании было осознано как большая беда на общенациональном уровне. Его преодоление было обозначено как важнейшая задача страны на высшем политическом уровне. Были предприняты масштабные и дорогостоящие усилия по исправлению положения. За прошедшее время под задачи модернизации и инноваций была перестроена вся система образования в США снизу доверху.

И вот сегодня Америка — сверхдержава не только в военном плане, но и в научно-технологическом. Ее ежегодный доход только от использования интеллектуальной собственности составляет около $130 млрд, в четыре раза больше, чем у идущей на втором месте Японии.

Китай, претендующий на звание первой мировой экономической державы, получает жалкие чуть более $1 млрд.

Если США подают в последние годы в среднем более 500 тыс. заявок на международные патенты в год (примерно лишь половина — резиденты страны), то Россия — минимум в 10 раз меньше. С 1990 года Америка получила более 110 нобелевских лауреатов в точных науках. Мы — единицы, причем большая часть этих лауреатов живет и работает за границей.

В этом году в федеральном бюджете расходы на гражданскую науку вроде увеличились в абсолютных цифрах — до 336 млрд руб. (против 268 млрд в прошлом году). Но это произошло в основном за счет восстановления финансирования космической программы. Которое, как мы пока видим, не могло остановить нарастающую ее деградацию. Мы все больше отстаем и от американцев, и уже от китайцев, а скоро и от отдельных предпринимателей типа Илона Маска. При этом в 2014 году на гражданскую науку было выделено куда больше — 437 млрд руб. Наука и образование находятся в загоне в части приоритетности у ныне правящего политического класса. Унизительное третирование той же РАН — одно из свидетельств.

Некоторые любят сравнивать наш федеральный «научный бюджет» с Гарвардом. Вот вам Гарвард: операционные доходы в 2016 году увеличились на $77 млн. В целом доходы составили $4,78 млрд, расходы $4,7 млрд.

То есть по расходам на науку вся огромная Россия, некогда важнейший участник мировой науки, продолжает идти примерно на уровне Гарварда.

На днях Минобразования объявило, что восемь так называемых опорных университетов получат по 100 млн руб. федерального финансирования в этом году. Что такое эти жалкие $1,5 млн? Еще 14 таких вузов получат софинансирование на уровне региона. «Опорный университет» — это попытка хоть как-то спастись от расплодившихся после распада СССР «живопырок» в области образования, качество, с позволения сказать, преподавания в которых ниже всякого плинтуса.

Но вместо безжалостного их уничтожения, их, по сути, санируют, назначая «кураторами» более сильные вузы или сливая с ними. Уничтожить якобы никак нельзя. Ведь как же, мол, люди. На самом деле речь не об абстрактных людях, а о вполне конкретных: наличие так называемых университетов в каждой провинциальной дыре тешит самолюбие местного начальства. А тамошние «профессора» — какая-никакая часть местной же «элиты». За неимением другой. Ну а то, что «доценты» с зарплатой не более 20 тыс. руб. не могут обеспечить качественное образование, — мало кого волнует.

Наше образование — это вообще территория малых цифр. Но нищие не могут двигать ни образование, ни науку.

Это как если бы (чтоб сравнение было понятно тем, кто принимает нынче решения) ожидать от отечественного кинематографа «голливудского уровня» за смешные по голливудским меркам деньги. Или ожидать роста числа олимпийских рекордов без манипуляции с мочой, но и без инвестиций в массовый спорт.

Средняя зарплата российского учителя сильно разнится по регионам, в зависимости от возможностей местных бюджетов. Притом что преподавать они должны по общефедеральным стандартам. А вот, к примеру, в зарплатах судей «общефедеральный принцип» соблюден: средняя зарплата — от 70 тыс. руб., мировых — от 50 до 80 тыс. Везде! Это к вопросу о приоритетах cистемы.

Учитель в среднем по Москве в 2016 году получал более 57 тыс. руб./мес., в Московской области — более 48 тыс. А вот в Дагестане — менее 18 тыс. В северных регионах — от 63 тыс. (Якутия) до 83 тыс. (Ямало-Ненецкий АО). В основной массе регионов зарплата укладывается между 20 и 33 тыс. Притом что речь о средней, а не медианной зарплате: первую сильно завышает большой разрыв в пользу директоров школ и прочих школьных начальников.

С зарплатами учителей в развитых — и наиболее конкурентоспособных — странах мира лучше наши не сравнивать. Но мы таки сравним. Тут с большим отрывом идет маленькое княжество Люксембург со стартовой зарплатой учителя начальной школы в $79 тыс. в год. Опытный учитель выходит на $139 тыс. в год.

Из стран ОЭСР самые бедные учителя в Эстонии — не более $17 тыс. в год. Наши получаются беднее эстонских. И большинства восточноевропейских стран типа Словакии, Венгрии, Чехии и Польши (от $15 до $20 тыс.) И еще беднее Греции, Колумбии и Чили (чуть более $20 тыс.). Средний уровень по ОЭСР — не менее $35–45 тыс. в год (примерно уровень Франции), для США — не менее $55 тыс. (в данном случае речь о медианной зарплате — половина получают больше, половина меньше).

В Финляндии, бывшей провинции Российской империи, школьное образование которой иные специалисты любят приводить в пример, учитель начальной школы получает до $40 тыс. в год, что составляет от 80% до 90% зарплаты высококвалифицированного работника в этой стране. Собственно, ровно так обстоит дело практически во всех странах ОЭСР, в некоторых зарплата учителя выше этого уровня.

Нам, если мы хотим что-то предпринять существенное для осознания «момента спутника» и решения соответствующей задачи, надо поправить в этой части «майские указы» и ориентировать среднюю зарплату учителя не по средним по регионам, а по средним там для высококвалифицированной рабочей силы.

Речь, напомню, идет о стартовой зарплате учителя начальной школы. Опытные учителя везде получают раза в полтора-два больше. Наиболее впечатляющий рост доходов в зависимости от карьеры — у учителя Южной Кореи: начав с $22 тыс., через 10 лет он выйдет на $34 тыс., а к пенсии можно «дослужиться» до $62 тыс. Нет ли тут прямой связи с высокотехнологичным характером корейского общества? А вот в Германии со стартовой зарплатой €46 тыс. выше €60 тыс. не прыгнешь. Социальная справедливость по-немецки. Кстати, в Америке самая высокая медианная зарплата учителей начальных школ в Калифорнии и Нью-Йорке (от $72 тыс.), самых высокоразвитых штатов. Для средней школы это $70 тыс. и $77 тыс. соответственно. Для колледжа — $74 тыс. и $79 тыс.

Как насчет Китая, который многим так нравится своим динамичным ростом? Учителя начальных школ получают там от $300 до $1 тыс. в месяц. Возможно, именно поэтому Китай до сих пор безнадежно отстает от США по части инноваций. Это не страна «креативщиков», но копировщиков. Хотя пытается наверстать это за счет высшего образования, привлекая в том числе дорогостоящих профессоров с Запада. А еще более 300 тыс. китайских студентов ежегодно учатся в университетах США (из общего числа иностранных студентов в Америке более 970 тыс.). Против наших, пользующихся соответствующей государственной программой, нескольких сотен. При этом более половины китайских студентов вовремя возвращаются на родину.

Российский учитель не только нищий, он еще и замордован начальством. Он — раб его прихотей и бумажной работы.

Сейчас еще и будут прессовать по части «патриотического воспитания» в жанре бюрократического параноидального кафкианства (странно, что Кафка не состоит в школьной программе, вот кто «наше все» на самом деле, а никакой не вольнодумец Пушкин). Чтобы всякие «политические проходимцы» не совращали юные умы антипатриотичными идеями борьбы с коррупцией и пр.

Министр образования Ольга Васильева одной из целей своей работы объявила борьбу с излишней отчетностью. Цель — благая. Может, мало времени прошло, но победы пока не случилось. При этом увеличение нагрузки на преподавателей больше не компенсируется повышением их зарплат. В этом году, судя по всему, пойдет повсеместный отказ платить за участие в принятии экзаменов по ЕГЭ. Денег нет, но вы учите.

Судя по прошлогоднему исследованию Российской академии народного хозяйства и госслужбы, более 80% школьных учителей считают, что им за последние годы стало тяжелее работать. Бюрократические нагрузки по-прежнему довлеют над учебными. Первые плодятся согласно «закону Паркинсона» самым непредсказуемым образом. Особенно много бредового «креатива» на региональном уровне — например, требование вести «поурочный план самосовершенствования». Часы уходят на ведение электронных дневников и журналов. Которые надо дублировать, как у нас водится, на бумаге. Потому как вдруг завтра война и отключат интернет.

По данным проведенного пару лет назад международного исследования Teaching and Learning International Survey, Россия — страна с одной из самых забюрократизированных в мире систем образования.

В среднем учитель в России трудится более 46 часов в неделю. 2392 часа в год, что более чем в полтора раза выше, чем в вышеупомянутой Колумбии с ее 1200 часами (что считается крайне много) и более высокой средней зарплатой. При этом не менее 15–20 часов в неделю учителя «работают с документами» — заполняют бесконечные планы и отчеты. Еще часа четыре-пять приходятся на подготовку общешкольных отчетов, которых от разных ведомств приходит до 20 в месяц. Согласно исследованию ОНФ, опубликованному уже в этом году, наибольшим образом бюрократическая нагрузка выросла в последнее время в Москве и области, на Урале и в Северо-Западном федеральном округе. Потребовать бумажку от школы считает себя вправе каждый мелкий начальник. Остается лишь с ужасом ожидать, что же начнется, когда сверху поступит команда «заняться нашей молодежью» еще тщательнее.

Тогда как заняться надо совсем другим. И не надо, как говорится, спрашивать, «по ком сигналит этот спутник». Он сигналит по нам.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10673675.shtml
15.05.2017, 08:12
О том, как поменяется представление о пенсии в будущем

Счастливая Александра. Старики, воробьи, дома. 2013 год artpo.ru

До какого возраста вы хотели бы прожить?

Я не нашел у нас репрезентативных социологических опросов на эту тему. Вопрос кажется кощунственным? Ну и суеверие сказывается, видимо. Сколько бог отпустит. Или люди ставят себе какие-то рубежи, вкладывая в это смысл своей жизни: вырастить детей, выдать замуж, дать образование и т.д. Построить дом, вырастить дерево…. Для кого-то важна самореализация не только в детях и деревьях. Хотя это тщеславие, наверное.

В более прагматично настроенных странах могут, правда, и не такие вопросы задавать. Pew Research Center провел такой «скользкий» опрос среди американцев. И 70% взрослых ответили, что хотели бы дожить до 100 лет. Хотя каждый шестой признался, что хотел бы, наоборот, умереть до 80 лет. Потому что дальше — неинтересно. В опросе не было предусмотрено пункта, который, думаю, подошел бы некоторым нашим людям, с не познанной внешним миром душой, не измеренной потерянным глобалистами общим аршином: «Зачем вам жить до 100 лет?» В чем смысл-то будет?

Вон, к примеру, довольно известный в Штатах онколог и специалист по биоэтике Эзекиль Эмануэль (был советником по медицине у Обамы) даже прогремел с резонансной статьей на данную тему — «Почему я надеюсь умереть в 75 лет».

Некоторые, говорят, наказывали читать ее вслух на собственных поминках. И если взять людей старше 50, то при опросе (а такие тоже были) выяснится, что большинство из них внутренне смирилось со своей смертностью. Они не хотят жить дольше, «чем положено», и в большей мере склонны принимать судьбу такой, какая есть. Словно кончаются жизненные силы, отпущенные при рождении.

Все же признаемся, к 75 годам уже все основные жизненные свершения произошли. Процесс старения еще никому не удалось обратить вспять. Можно протянуть с этим делом — пребыванием на грешной земле. Но каков будет сам процесс дожития? Чтобы весь этот grace period вспоминать, каким ты был молодым и здоровым, но уже будучи не способным самостоятельно завязать шнурки? Хотя некоторым мышам уже повезло: есть примеры продления их мышиной жизни в два раза. Причем без видимой потери качества шустрости.

Новое кадровое приобретение «Гугла» футурист Рей Курцвейл завлекает в будущее манящим прогнозом: «Если вам удастся прожить следующие 20 лет в добром здравии (сохранить здоровье. — Г.Б.), быть может, вы уже никогда и не умрете».

Потому что за эти жалкие 20 лет наука сделает такой рывок вперед, что ей будет по силам справиться не только с любыми болезнями, но и решить, наконец, этот треклятый вопрос старения. Вы будете жить вечно, соблазняет вас Курцвейл. Ну разве что вас нечаянно убьют в подворотне при ограблении.

Уже к 2030 году многие органы «на замену» можно будет вырастить «в пробирке». Говорят, что к середине века заменить можно будет даже мозг. На такой же, а то и лучше. Генная инженерия научится делать чудеса, исправляя ошибки природы там, где это нужно человеку. Посредством наномедицины отправит десятки, сотни и даже тысячи нанороботов путешествовать по вашему организму, словно бригады ремонтников, осуществляя ремонт (реновацию, прости, Господи) на клеточном уровне. Другой вопрос — кто будет иметь право задавать соответствующую программу коррекции?

Потому как одно дело — борьба с неизлечимыми или генетически наследственными заболеваниями, а другое — искоренить вредные привычки, ожирение, да и просто повысить уровень интеллекта. Или привить повышенную законопослушность. Кто будет решать?

Возможно, все эти вопросы довольно быстро выйдут на политический уровень. И будут решаться в той или иной степени в зависимости от характера политического режима.

Так или иначе, каждая ваша клетка, уверяют футуристы, получит надежную защиту от любых болезней уже через 20–25 лет, включая в том числе и решение проблемы старения организма. Уже сейчас за примерно $25 тыс. и 8 часов в США можно сделать полный «геномный расклад» человека, полный скрининг на клеточном уровне, с точной оценкой риска тех или иных заболеваний.

Мы спорим о том, на сколько и когда надо повысить пенсионный возраст. Другие люди думают, как не только достичь долголетия, но и сделать жизнь в зрелости качественной.

Пенсионный возраст — это практично, это макроэкономично и это финансово-налогово осмысленно. Но это не мечта. Мечта — это вечно (ну ладно, почти вечно) молодые и здоровые красавцы и красавицы, разъезжающие на в буквальном смысле самодвижущихся (без водителей) машинах, избалованные роботами-домохозяйками и проводящие отпуск на Марсе. Эконом-класс — на Луне.

Долголетие и даже бессмертие было вечной мечтой человечества. Хотя далеко ведь не всегда люди заморачиваются вопросом — а зачем вам, ради какой миссии?

ХХ век привел к увеличению средней продолжительности жизни в развитых странах почти до 80 лет. В США — до 78. В Японии и Скандинавии — до 82. Во многом благодаря «традиционной медицине»: вакцинация, победа над прежде неизлечимыми заболеваниями, диагностика, здоровый образ жизни и т.д. А потом — почти (пока) неизбежный старик Альцгеймер. Для тех, кто не дожил до «своего рака».

А вот аналогичного скачка в качестве жизни пожилых не произошло.

По прогнозам ООН, количество людей старше 65 к 2050 году вырастет на 188%, старше 85 — на 350%, старше 100 — на 1004%. Каждый третий житель развитой страны будет старше 65.

Планета стариков? Как изменится экономика такого мира? Как изменится поведение / массовые настроения «геронто-общества»? Тут непаханое поле для исследований и философствований. Станет ли такое общество менее агрессивным и более терпимым? Или наоборот. Будет ли ему в большей мере присуще экологическое мышление? Важно при этом, будут ли эти «новые старики» состоятельными или, наоборот, нищими на фоне работающих?

Мы привыкли, что пенсионер, пожилой человек — беден, убог в желаниях и возможностях. Он в понимании массового обывателя просто не может быть счастлив. По мере продления продолжительности жизни медикаментозными средствами (придуманными не нашими учеными) в обществе, стало быть, все больше будут разливаться пессимизм, уныние и смиренность с предписанным властями бытием?

В других странах люди старшего возраста — это те, кто уже накопил на свою старость, состоялся, часто самодостаточен и по-своему счастлив. Проблема старшего возраста, таким образом, это не только проблема срока выхода на пенсию и ее размеров. Это, кстати, и совершенно другая экономика «подготовки» к старости. Финансового поведения, жизненной стратегии (в долгую).

Возможно, пока мы будем обсуждать сугубо пенсионные проблемы в их «бисмарковском» понимании XIX века, на фоне достижений новейшей медицины появится принципиально иное решение.

Скажем, отмена периода «жизни на пенсии» в принципе, отмена единого для всех возраста выхода на пенсию. Когда хочешь (сможешь, рассчитав свои силы, планы и возможности), тогда и уходи, переставая работать. К такому варианту уже приближаются некоторые Скандинавские страны.

Российское правительство поставило задачу: увеличить среднюю продолжительность жизни в России к 2025 году до 76 лет. Сейчас она 71,8 года, причем женщины живут примерно лет на десять дольше, чем мужчины. Примечательно, что вопрос о качестве жизни людей старшего поколения на государственном уровне практически не ставится. Кроме того, что «надо меньше пить» и больше двигаться. Чтобы протянувшие до установленных «партией и правительством» возрастных рубежей не спрашивали себя недоуменно и с горечью: а зачем мне такая жизнь?

Решение проблем долголетия и замедления старения едва ли не самая быстрорастущая отрасль медицины. Причем преобладающую роль в этом играет регенеративная медицина: генная инженерия, создание новых биоматериалов и терапия стволовых клеток. Упрощенно — «выращивание органов на замену». Только в США в ближайшие пяти лет объем этого рынка вырастет на треть и достигнет в объеме $38–40 млрд. Объем мирового рынка регенеративной медицины через пять лет прогнозируется в $102 млрд (против $24 млрд в 2016 году).

Откуда деньги? Большая часть — частные, и это то, что называется «стартапы». В изучение проблем старения и борьбы с ним десятки миллионов вкладывает не только «хозяин Facebook» Марк Цукерберг (в ближайшие годы он собирается потратить на проект «Биохаб» более $600 млн).

Один из создателей Alphabet (а ранее Google) Ларри Пейдж создал отдельную кампанию Calico по изучению проблем долголетия. Питер Тииль (сооснователь PayPal) вкладывает миллионы в НКО, занимающуюся этой же проблемой. «Взнос» Ларри Эллисона (Oracle) в изучение проблем долголетия составил $330 млн.

«Высокотехнологичные» диеты, антиоксиданты, комплексные витамины (уже сейчас есть в продаже новые поколения витаминов по цене месячного курса от $50), переливание плазмы крови, разработка ноотропных препаратов — всего не перечислишь.

Не станем пространно спекулировать на тему «а что у нас?» Сколько миллионов отстегнули на такие же исследования топ-менеджеры госкорпораций и другие «капитаны госкапитализма»? Притом что они-то будут, как они полагают, жить вечно.

Возможно, долголетие в еще большей степени, чем раньше, будет носить социальный характер. «Элита» (в том числе советская) и раньше жила в среднем дольше, и в будущем сохранит эту традицию. Появляясь в развитых странах, передовые медицинские технологии, в том числе в области регенеративной медицины, уже в самое ближайшее время станут мощным цивилизационным конкурентным преимуществом этих стран.

Не исключаю, что «негодные режимы» и граждане соответствующих стран могут при этом стать объектами нового вида санкций — из области новейших медицинских технологий. Хочешь жить вечно — будь как мы.

Ровно так же достижения таких технологий не смогут быть равно доступными всем членам общества. Хорошего на всех всегда не хватает. Особенно в обществе, для которого характерен высокий уровень социального неравенства и политических возможностей (прав). Да. Политических тоже. Медицина уже сейчас вопрос политический — и останется таковым в еще большей степени.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10685249.shtml
22.05.2017, 11:11
О том, как американские медиа тоже потеряли здравый смысл

Обложка журнала TIME от 18 мая 2017 года TIME

Политическая шизофрения оказалась штукой заразной. Никого не щадит. Еще недавно трезвые головы у нас возмущались гонениями на ученых, вступивших в неосторожные связи с иностранцами, и приравниванием «несанкционированных контактов» к шпионажу (в том числе на уровне законодательства). На контакты особенно с американскими дипломатами стали смотреть с «конторским прищуром», а чиновникам было не рекомендовано ходить в резиденцию посла США даже по большим праздникам. Какая чушь и глупость, говорили тогда многие. И во многом были, видимо, правы.

В ту пору в Спасо-Хаузе обретался позиционировавший себя как русофил улыбчивый Майкл Макфол, который ввиду своей чрезвычайной общительности за пределами посольства стал для МИДа и, главное, Кремля фигурой «токсичной» до такой степени, что вынужден был уехать и теперь пишет из Стэнфорда статьи о том, как надо задавить Путина санкциями.

Обличительные передачи российских телекиллеров с поименным перечислением состава «пятой колонны» казались неуместным в ХХI веке проявлением «маккартизма по-русски». Такие теледоносы казались образчиком реакционности. В не меньшей степени общественность возмущалась, когда за СМС по поводу перемещения эшелона с войсками по направлению к украинской границе против отправившей его женщины завели уголовное дело за шпионаж. Да много чего можно перечислить в этом длинном списке, по прочтении которого хочется крикнуть кондуктору: «Остановитесь уже тут, я сойду!»

Но теперь, слава богу, обнаружилось, что мы не одни во всемирном сумасшедшем доме.

Берем свежий номер журнала Time. На обложке — вашингтонский Белый дом (бывший «вашингтонский обком») «переплавляется» в собор Василия Блаженного. Почему именно в собор?

Потому что таков стереотип восприятия русских и России, которому проще следовать, чем корректировать в сторону здравого смысла. Водка, матрешки, медведи на улицах, балалайки, милитаризм и империализм — далее везде. Руки-то помнят, как говорится.

Согласно журналу Time, страшные русские уже перешли от «примитивных» атак по электронной почте к полномасштабным операциям в социальных сетях. Цель — манипулирование американским общественным мнением. Лишь в Пентагоне жертвами твиттер-атак стали не менее 10 тыс. человек. Русские использовали «тысячи агентов под прикрытием», ботов и прочих гоблинов, чтобы через Twitter и другие соцсети навязать американскому обществу, по сути, свою информационную повестку.

Наши-то блюстители чистоты народных помыслов, составляя охранительные доктрины информационной безопасности, считают фейсбуки да гуглы агентами американского влияния, требуя переноса серверов чуть ли не на Лубянку, а оказывается, те сами стали невольными «агентами влияния Кремля». И пляшут под дудку «Раша тудей».

Будучи зомбированным «многотысячными фабриками русских троллей» и попутанным бесами ГРУ, наивный американский народ избрал Трампа. Русские спецслужбы проникли буквально в мозг каждого простого американца. Прямо через аккаунт. Они изучили алгоритмы его действий, научились ими управлять и тем самым «хакнули» не только американскую демократию, но и Twitter, Facebook, Reddit и даже Google.

Еще недавно прогрессивные наши общественники возмущались «бредовыми претензиями» к «Яндексу» от родных мракобесов на предмет того, почему это там не те в политическом смысле новости в топах стоят. Теперь этот «темник» изучен за океаном, и обеспокоенная либеральная американская пресса ужасается тому, как это новости, генерируемые Russia Today, оказываются в топах американских поисковиков. Не просто же так. Те на полном серьезе оправдываются.

Разведслужбы США, пугает один из носителей эталона беспристрастной журналистики, заметили, что русские выкупали на Facebook аж целые блоки информации, таргетируя определенные слои населения. Тут же в скобках вроде бы приводится «для беспристрастности» опровержение от самого Facebook, а также опровержение эффективности такого таргетирования в политических целях в принципе, но нам знакома и эта методичка. Вот он классический вопрос — «а вы уже перестали пить коньяк по утрам?».

Из той же серии: сенатор-демократ Марк Уарнер, оказывается, выяснил, что в момент обнародования информации от разведсообщества США о вмешательстве русских в выборы, топ-пять ссылок на «Гугле» вели к RT. Вот они уши откуда торчат!

Они же — мельница, на которую льют свою грязную воду ГРУ и журналисты в погонах чином не ниже майора КГБ. Откуда, как, где доказательства?

Медиаисследователи из Университета Южной Каролины встревожены не на шутку: около 20% политических «твитов» осенью 2016 года были продуцированы «ботами неизвестного происхождения». Приписка: «Расследователи пытаются установить, сколько из них могли быть связаны с русскими». То есть они не знают. Но уже «разжигают».

«Русские опередили нас на 10 лет в использовании соцсетей для манипуляции общественным мнением», — пугает анонимный представитель «отсталых» американских спецслужб.

И добавлено нечто про «циничный русский взгляд на вещи». Интересно, в американской прессе возможно выражение, к примеру, «циничный афроамериканский взгляд на вещи»? Скажем, применительно к политике Обамы.

Если это «объективная журналистка», а не «маккартизм-лайт», то все почитаемые отечественными либералами за мракобесов пропагандисты на федеральных каналах — это просто дети, простецки прямолинейные в своих словах и умственных построениях, копающиеся в песочнице примитивными совочками (от слова «совок»).

Чтение мейнстримовских американских СМИ сегодня оставляет ровно то же ощущение, что от просмотра советских газет разгара «холодной войны» или российских коммунистических газет периода пика противостояния левых с Ельциным.

День за днем все пространство первых полос The Washington Post отдается теме «борьбы с Трампом». Других сюжетов и нет фактически. The New York Times публикует на днях пространный материал в жанре доноса (и тут приходит на память какой-нибудь отечественный «Постриптум» Пушкова вместе со всеми разоблачениями НТВ) на конгрессмена-республиканца Дану Рорабахера как «агента Путина». Термин «проплаченный» в статье тоже проброшен, хотя, мол, добавлено, доказательств нет. Тот, будучи вообще странным парнем, действительно не раз высказывался за улучшение отношений с Россией и против санкций. Это и есть почти что преступление.

И оказывается, ФБР еще в 2012 году его предупреждало (у отечественных спецслужб есть на сей счет термин «упреждение», он даже был пару лет назад кодифицирован в нашем законодательстве, вызвав ряд справедливых замечаний по части ограничения прав граждан), отведя в укромный уголок на Капитолии (там есть защищенная от прослушки комната для таких бесед): мол, господин Рорабахер, по нашим данным, вас хотят завербовать как агента влияния Кремля. Дело было аж в 2012 году. Что ж молчали так долго? Он успел пару раз успешно переизбраться с тех пор.

Гарвардский центр по изучению массмедиа провел исследование освещения первых 100 дней Трампа в прессе и на ТВ. Ряд СМИ выдали аж 98-процентный уровень негативного освещения его работы.

Вот лишь некоторые цифры. CNN и NBC — соотношение негатива к позитиву 93:7, New York Times, Washington Post и Wall Street Journal — 87:13, 83:17 и 70:30 соответственно. Даже на «протрамповском» Fox News преобладала негативная подача — 52:48.

В среднем в американских СМИ мейнстрима подача таких тем, как нелегальная иммиграция, реформа медицины, отношения с Россией, на 85% или больше (по иммиграции — на 98%) была негативной применительно к действиям Трампа. Лишь по общеэкономическим проблемам получилось более умеренная подача: 54 негатива против 46 позитива.

Единственным исключением стала на 80% позитивная подача позиции Трампа по Сирии (включая удары по войскам Асада).

Однако в целом такая подача, похожая на оголтелую (этот советский термин тут более всего и подходит) травлю, мало коррелирует с отношением к нему в среднем по стране. При всем низком, на уровне 40%, рейтинге одобрения его действий, и впрямь не блещущих высокой компетентностью (но разве все президенты США были высокими интеллектуалами?), у него остается крепкий костяк его фанатов, которые верят именно ему. Как бы ни презирали вашингтонские чистоплюи этих неотесанных «реднеков», он по-прежнему пользуется поддержкой относительного большинства в самой Республиканской партии. И именно поэтому так просто сдать его на съедение импичменту у республиканцев не получится. И они это понимают, поэтому пока и тормозят все расследования.

И даже назначение независимого прокурора в ФБР с символичной для такого случая фамилией Мюллер для расследования дела о вмешательстве русских в выборы и о препятствовании Белым домом правосудию в форме увольнения директора ФБР Джеймса Коми — это еще не финальная стадия «Уотергейта 2.0» (кстати, тот длился 18 месяцев).

Интересный феномен: «четвертая власть» в виде независимой (от определенной части общества) прессы, по сути, проводит информационную политику либо в собственных узкокорпоративных интересах, либо в интересах лишь отдельных элитных групп. Но является ли такая политика выражением подлинной свободы слова?

История Дональда Трампа — это история и о том, что бывает, когда политик идет против истеблишмента и каким-то образом оказывается у власти. Избиратель проголосовал и ушел домой, а истеблишмент остался. Кое-какие проблемы коммуникации внутри собственной партии Трампу решить удалось. Хотя далеко не все. Однако наладить отношения с прессой — нет. И она, «свободная и беспристрастная», будет травить его и дальше, пока не затравит до импичмента.

Пресса исходит при этом из собственных представлений о том, что есть в данном случае «общественное благо», навязывая их всему обществу, по сути, «либерально-тоталитарным» образом.

До сих пор не предъявлено никаких и никому конкретных обвинений в «преступных связях» с Москвой. Ни одному фигуранту скандала. Он уже не первый месяц представляет собой в основном лишь истерично подаваемый набор одних и тех же фактов, домыслов и порой извращенно трактуемых событий.

Нет ни публикации финансовых транзакций из Сбербанка Трампу, ни распечаток «подрывных бесед» с русскими. Фигурирует лишь одна цифра — $45 тыс., которые скоропалительно отставленный Майкл Флинн получил от Russia Today за то, что посидел рядом на приеме с Путиным. Он же успел получить до полумиллиона долларов как лоббист интересов Турции, но это никого так не волнует.

При «симметричном подходе» к факту получения Биллом Клинтоном и их семейным с Хиллари фондом сотен тысяч и даже миллионов долларов как непосредственно от Москвы (за лоббирование сделки по покупке одной уранодобывающей компании), так и от сомнительных арабских режимов, бывшая госсекретарь должна была бы уже давно присесть на скамью подсудимых.

Но сейчас «токсичны» и подаются как априори «преступные» всего лишь сами факты контактов с русскими, включая посла в США. Если это не «охота на ведьм», то что тогда считать такой охотой?

В нынешней кампании на тему «вмешательства русских» есть и еще один аспект. Ее тональность, методы подачи и стилистика выдают огромное количество самых замшелых стереотипов в отношении не столько даже демонизируемого Путина, но всего, что связано с русскими и Россией.

Вот вся эта вываленная на страницы газет и журналов страшная каша из голов «мировой элиты свободной прессы» выдает то, какими они нас видят. И в общем всегда видели. Мало что изменилось за годы после «холодной войны». Эта каша из мозгов никуда не делась.

Она продолжала там вариться и в 90-е, когда была «дружба и жвачка». Варилась и до Югославии, и после нее. И до знаменитой «мюнхенской речи» Путина, и после. Та речь легла уже на подготовленную «полочку» — мол, мы так и думали про вас, русских. С этой же кашей в головах готовили — и предсказуемо провалили — «перезагрузку». И ведь даже сам термин тогда не могли перевести правильно, посоветовавшись хоть с кем-то с Брайтон-бич, чтобы на символическую кнопку наклеить (там значилось «перегрузка»). Есть в этом эдакая англосаксонская высокомерная спесь: мол, мы сами знаем, как лучше это будет по-русски, и вас научим. Своего рода аналог русского зашуганного взгляда на мир как на сборище врагов по всему периметру.

При том что мы тоже прошли в этой деградации отношений до полного трэша свою часть пути, руководствуясь своими стереотипами в отношении Америки и Запада в целом.

То, что это повылезало в Америке в таком масштабе, с такой легкостью и без какого-либо подобия объективного подхода, когда обыденность противостояния спецслужб (теперь да, и в виртуальном пространстве тоже) вывалена в извращенном виде на головы обывателей в виде пропагандисткой истерики, говорит лишь об одном: мы изначально не могли ни о чем договориться. Ни о мире во всем мире, ни о новом политическом мышлении, ни о так называемых общечеловеческих ценностях.

Если бы не было «страшного Путина», его бы непременно выдумали или сделали таковым хоть бы и Медведева. Если бы не возникла тема «русских хакеров», могли бы с такой же легкостью раздуть другую — химического оружия в Сирии, к примеру, очередной «малайзийский «Боинг» (в переносном смысле), нарушения прав человека и геев в горах Кавказа в особенности (если кто забыл, именно тема секс-меньшинств была одним из аргументов не отправлять на Олимпиаду в Сочи статусную делегацию из США). Обиженная и связанная с Обамой часть истеблишмента, как ни крути, сыграла немалую роль именно в истеричном раскручивании нынешнего скандала.

Теперь представим себе, что в ноябре 2016 года с подобным «идейным багажом» и настроем победила бы «бабушка Хиллари».

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10697345.shtml

29.05.2017, 11:22
О том, чем опасен для властей проснувшийся интерес к блогерству

Представитель блогерского сообщества Александра Балковская (Саша Спилберг) в Государственной думе, 22 мая 2017 года
Анна Исакова/фотослужба Госдумы РФ/ТАСС
«А подайте-ка сюда блогеров, что они там себе думают?» — неизвестно, как именно родилась у думского руководства эта мысль. Зато понятно почему. «Нам надо что-то делать с молодежью» — тезис, который в той или иной форме всегда присутствовал в общении «отцов и детей».

По словам объявленной теперь чуть ли не главной блогершей страны Саши Спилберг, ее пригласил видный единоросс Сергей Неверов. Она откликнулась, произнесла банальные благоглупости о надобности быть прозрачными и интересными. Была выслушана с неподдельным интересом. Ей даже предложили поработать помощником депутата. Предложивший законотворец сам не понял неадекватности ангажемента. По подсчетам РБК, ее заработок на рекламных контрактах составляет десятки тысяч долларов в год. К чему ей эта суета в режимном учреждении?

Кстати, вспомнилось о прозрачности. На входе в Государственную думу — разумеется, усиленный пропускной режим (тройной). Сначала на улице, потом бюро пропусков, потом рамка со сканером. Охрана вежливая, но очень в меру. Но «так теперь носят». Чай не в цирк пришли. А в серьезную организацию. Так вот, в бюро пропусков проверяющие сидят за стеклом, которое прозрачно в одну сторону: они вас видят, а вы их нет. Как в голливудских фильмах, где со стороны наблюдают за допросом арестованного в камере так, что их не видно.

Молча суешь паспорт в щель (не здороваться же с собственным отражением), оттуда тебе молча выдают его обратно уже с пропуском. Мне такая «непрозрачная режимность» почему-то кажется символичной в нашем парламенте. Во многих парламентах был, такого не видел. Почему нельзя быть строгим в проверке, но приветливым? К чему эти тюремно-режимные приемчики?

Желание поглядеть на такое чудо-юдо, как блогер-тинейджер с многомиллионной аудиторией, и понять, что у этой аудитории на уме, можно лишь приветствовать. Как и всякую любознательность властной номенклатуры по отношению к реальной жизни, мелькающей за окном служебного автомобиля и вне границ привычной тусовки.

Проблема отрыва правящего класса от реальности осознана отдельными его представителями: «обратная связь нарушена», и власти все реже понимают, какой резонанс возымеют те или иные их действия.

Обыватели на сей счет имеют свое мнение относительно власти, выражаемое в словосочетаниях «берега попутали» и «совсем стыд и страх потеряли», еще проще — «неадекват» и «беспредел».

Задача наладить обратную связь, очевидно, поставлена в связи с предстоящими президентскими выборами. Даже если их считать перевыборами, в политических верхах считается «некрасивым», если переоформление нового срока произойдет, условно, при 30-процентной явке и 51% проголосовавших «за». Хотя, если откровенно, и от этого наш мир не перевернется.

Общение с «живым блогером», будем надеяться, чуть просветлит умы по части неполной адекватности того, что понаписано бюрократией в многостраничных стратегиях молодежной политики и, разумеется, патриотического воспитания. Тут сошлись «земля» и «небо».

Даже если предположить, что у Саши С. не миллионы подписчиков, трафик накручен (ее отец — человек, не чуждый бизнесу интернет-рекламы), а лишь сотни тысяч, мало какому политику даже такие цифры досягаемы. Блогер по имени Дмитрий Анатольевич пытался смело освоить эту сферу, к нему миллионы «записались». Однако почему-то многие его там эксперименты вызывали лишь насмешки, а «твиты» не становились таким же медийным событием даже у нас в стране, как, скажем, сейчас у американского президента — во всем мире. Это называется miscommunication.

Проблемами политического маркетинга озадачены в условиях новой информационно-технологической реальности все публичные политики в мире. Как стать популярным, но не стать смешным? При том, что у нас правила так называемой публичной политики искажены. Не очень ясно, на кого надо ориентироваться в первую очередь — на массового избирателя или на Избирателя Номер Один. Хотя, собственно, что тут может быть неясного. Между тем разница в приоритетах играет решающую роль в определении и содержании публичной политики, и ее стилистики.

Непонятно, как наладить эффективную коммуникацию с аудиторией условной Саши Спилберг так, чтобы самому не оказаться в маргиналах относительно господствующих в стране правил игры для номенклатуры.

Одно дело, когда приемы коммерческого маркетинга переносятся в политическую сферу с устоявшимися традициями электоральной демократии, а другое, когда это начнут пытаться механистически копировать у нас, согласно отечественному пониманию «прекрасного».

Скажем, та же Дума месяц назад завела Telegram-канал. Открылся он духоподъемным обращением: «Каждого из вас приветствует небольшой, но сплоченный коллектив редакции… И этот день настал, мы начинаем наш долгий путь по освещению думской повестки в социальных сетях». Обчитаешься. Мне одному кажется, что от этих фраз веет за версту суконным и фальшивым языком бюрократии, заигрывающей с плебсом?

Канал прожил ровно сутки. Думские «креаклы» узнали, что там нельзя оставлять комментариев, и закрыли его (хотя, возможно, потому, что над ним стали смеяться). При том, что в России работают с десяток успешных политических Telegram-каналов с десятками тысяч подписчиков (не купание в ванной с чипсами Саши Спилберг, но все же какая-никакая популярность). Видимо, из ревности к оным теперь думают, как этот Telegram в России и вовсе прихлопнуть. Для улучшения, так сказать, обратной связи с избирателями. В Facebook, кстати, страничка Думы работает, имея на вчерашний день 2030 подписчиков и 1704 «лайка».

Блогинг как маркетинговый прием используют сейчас ведущие корпорации мира. Раскрутка таких каналов, работа над имиджем, продумывая каждую деталь, — многомиллиардный бизнес. «Типичный представитель» тинейджеров, несущий бессмысленную пургу про то, как и чем он позавтракал, как сфоткался с друзьями и побывал в Дубае, — это, на самом деле, жесткое таргетирование аудитории.

И уже миллионы молодых россиян мечтают завести свой YouTube-канал или Instagram, бить на нем на камеру балду и зарабатывать на этом кучу бабла. Не очень понятно, как и в чем эта аудитория сможет пересечься с партией «Единая Россия», да и даже, страшно сказать, с президентом Путиным.

Но это не повод не пообсуждать вопрос в Управлении внутренней политики АП. Может, что и срастется. При том, что у Путина с коммуникацией с электоратом всегда было получше, чем у кого бы то ни было. Хотя он никаких публичных аккаунтов нигде до сих пор не завел. Исходя из того, что страна в массе своей консервативная, и с модернизациями да реновациями тут надо поосторожнее.

Из коммерции блогинг пришел в политику. Истеблишмент стран развитой демократии, чувствуя, что почва популярности, а главное, доверия, без чего ни один демократический (недемократический, впрочем, тоже) режим долго не живет, уходит из-под ног, начал массовое хождение в сетевой народ.

Статусные массмедиа отодвигаются на второй план. Каждому политику понадобились аккаунты во всех значимых соцсетях. Но при этом надо там разговаривать с аудиторией на другом языке, нежели с трибуны парламента и тем более на партсобрании. Это не всем удается.

Если говорить об отечественных первопроходцах, то ничего стоящего ни у тех, кто при власти, ни у тех, кто против нее, пока не встречал. Сплошь — казенщина, фальшь и дуболомные попытки «быть интересным». Разве что выделяется официальный представитель МИДа Мария Захарова, хотя многим в том же МИДе, говорят, не нравится такая стилистика для «солидной организации». Но в общем и целом это, конечно, прорыв. Но Захарова такая одна. И она, в конце концов, не создает свою повестку, а остро реагирует на чужую так, что ее цитируют и читают.

Навальный – скорее исключение, подтверждающее общее правило. При том, что его стилистика и тематика застыли на месте. В офлайновой политике он повторяет зады американских технологий 80–90-х годов прошлого века. Которые смотрятся для молодого поколения «круто» лишь на фоне насквозь фальшивых потуг статусных политиков в блогосфере или социальных сетях. Он пока явно не тянет ни на «феномен Ельцина конца 80-х», ни «Путина начала 2000-х» с его «замочим в сортире» (с точки зрения коммуникации с тогдашним избирателем это было попадание в точку).

Для традиционных политики и медиа щебет смазливой в меру глупенькой блогерши про то, как она погладила хомячка, — это бессмысленный белый информационный шум. Для компаний – производителей ширпотреба — грамотный маркетинговый ход. Для миллионов школьников, смотрящих эту лабуду вместо кружков, спортивных секций, книг, игр во дворе в футбол или хоккей, — это полноценное медийное событие.

Возникает искушение использовать данные формы коммуникации для рекрутирования такой аудитории в пользу той или иной партии или кандидата. Вместо содержательного диалога при этом чаще всего на том же Западе идет заигрывание и манипуляция электоральным поведением. При проведении избирательных кампаний таргетируются все более узкоспецифические профессиональные, возрастные, национальные поведенческие («вкусовые»), культурологические группы населения.

Надо придумать лозунг, пункт в программе, созвучный настроениям такой узкой группы, притом не обидеть другую. Нужно понравиться как можно большему числу таких групп, чтобы в привязке к конкретной местности получить нужный результат на выборах.

Однако важно помнить: большинство этих лозунгов потом становятся практической политикой. Уровень выполнения предвыборных программ всех последних президентов США — более 70%, на всякий случай.

Соцсети становятся альтернативными СМИ, где политики-кандидаты сами создают «информационное событие», и его не надо оплачивать как рекламу, оно вирусным образом распространяется само. В пересчете на деньги в ходе выборной кампании Трамп сгенерировал такой бесплатной для себя «медийной продукции» на $4,96 млрд, тогда как Клинтон — лишь на $3,24 млрд. До этого Барак Обама был самым эффективным пользователем и бенефициаром социальных сетей как выборный политик. В ключевых штатах «месседжи» кампании Трампа порой в десятки раз превосходили аудиторию федеральных медиа.

Важным шагом в повышении эффективности выборных технологий стала персональная рассылка по электронной почте (раньше — по обычной) индивидуальных обращений к избирателям от имени политика или партии. Эта форма коммуникации поддерживается не только в период выборов (речь о США), но постоянно. Избирателя информируют о делах партии, присылают какие-то мелкие сувениры и, разумеется, просят денег. Главное — о нем помнят.

Почтовая рассылка появилась много раньше, чем «политическое блогерство». Однако ее персонификация еще более усиливается теперь, когда на помощь политтехнологам приходят технологии обработки big data. Это тоже заимствовано из коммерции. Работает примерно так же, как контекстная реклама в вашем браузере. «Своего избирателя» вычисляют по тому, какие товары он покупает, какие фильмы смотрит, как вообще проводит досуг, где путешествует и на чем, на какие страницы подписан в соцсетях и т.д.

На этом фоне ее более усиливается такой эффект, который еще во второй половине ХХ века назвали «балканизацией публичной политики». Она все более распадается на множество микроизбирательных кампаний в условиях становящегося все более разнообразным общества.

Разнообразие пришло и в наше общество. Не только имущественное, но и культурологическое, мировоззренческое, оно проявляется на региональном уровне. Подход к избирателям как к гомогенной «народной массе» — это все больший «неадекват».

Однако если начать перенимать современные приемы таргетирования разных категорий избирателей, стараясь угадать их требования/чаяния и, по возможности, угодить им, то это потребует перехода к совершенно другой публичной политике в офлайне. И стилистически, и содержательно.

Наши политики совершенно не привыкли к такого рода публичной политике. Даже присутствие в сетях является для них чаще не продуманным шагом в публичной стратегии, а потому что «так теперь надо», как некое формальное подтверждение собственной «открытости избирателям». Чтоб отчитаться наверху.

К чему таргетировать какие-то мелкие электоральные группы, если «агреман» на выборную должность выдается совсем в другом месте? При этом избрание воспринимается как некий «мандат доверия» делать что хочешь. Кто, к примеру, вспомнит навскидку, с чем конкретным шли на думские выборы партии-победительницы, включая главную? Ровно так же ни один из знаковых законов, принятых прошлой Думой — «бешеным принтером», не фигурировал ни в одной предвыборной программе. Включая весь замечательный «пакет Яровой». Просто нет такой практики, она не востребована в условиях «вертикали власти».

Отсюда риторический вопрос: а как стилистика, даже частично заимствованная в блогосфере, будет сочетаться с правилами и принципами этой «вертикали власти»? Не говоря уже о том, что это как-то мало сочетается с бесконечными попытками зарегулировать интернет, запретить «неправильные сайты», отключить «анонимные» мессенджеры и перевести серверы Google, Facebook и прочих сервисов поближе к Лубянке.

Может, лучше не надо будить политические инстинкты у аудитории Саши Спилберг? Неужто в погоне за народными «лайками» захотелось перестройки? Но тогда надо быть готовыми к тому, чтобы, если что, самим отправиться «в бан».

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10708139.shtml
05.06.2017, 08:08
О том, что стоит за борьбой с глобальным потеплением

Shutterstock

Наблюдая в европейской части России ледяную весну, смешно рассуждать о глобальном потеплении. Вот Америка, ведомая импульсивным Трампом, послала, условно, на Северный полюс всех этих экологических алармистов: США объявили о выходе из Парижского соглашения по климату. И не верится в причитания европейских лидеров: мол, теперь без Америки всему миру настанет кирдык. Он перегреется.

Где тут правда, где фальсификация в целях освоения «зеленых бюджетов», где искреннее заблуждение, а где просто неспособность современной науки понять климатические изменения и выстроить модели на 100 лет вперед? Набор мнений относительно климата укладывается между двумя крайними: от «человек оказывает катастрофическое влияние на климат, и если ничего не делать, то через 100 лет человечество погибнет» — до «экологи все выдумали».

Вокруг проблемы антропогенного воздействия на климат действительно полно мифов, притом что оно, конечно, какое-то есть, и планету мы собой явно не облагораживаем. Много и пропаганды, где порой трудно отличить «экологическую диктатуру» (иногда доходящую до абсурда) от здравых призывов и практик.

А политика в области борьбы с глобальным потеплением как на уровне стран, так и на мировом — это вообще пестрый набор из лицемерия, циничного расчета и таки действительно объективно правильных шагов в попытках сделать наш мир чище.

Парижское соглашение в прошлом году подписали 195 стран. Цель — не позволить средней температуре на Земле вырасти более чем на 2 градуса по Цельсию по отношению к показателям доиндустриальной эпохи (принято как догма, что если вырастет больше чем на 4 градуса, то наступит катастрофа, с начала века температура поднялась на 1 градус).

С 2050 года должно начаться всемирное ограничение выброса парниковых газов, образуемых в результате промышленной деятельности, до уровня, который экосистема планеты сможет переработать естественным образом.

Развитые страны должны будут выделять средства в некий климатический фонд (около $100 млрд до 2020 года) для помощи бедным на борьбу с последствиями климатических изменений (природными катаклизмами) и для перехода на использование возобновляемых источников. Хотя юридические обязательства тут не прописаны никак. Видимо, опять надеялись на «дядю Сэма» в основном.

Цели хорошие, но Парижское соглашение — это не обязывающий договор, а в основном набор благих пожеланий. Оно пришло на смену Киотскому протоколу. По которому тоже было много споров. Америка из него тоже вышла, кстати. Целый ряд стран его ни в какой части не выполнили. Хотя сами США сократили свои выбросы в большей степени, чем если бы они соблюдали протокол. Обама мог, кстати, внести и Парижское соглашение в сенат на ратификацию, сделав его обязательным для США. Но делать этого не стал, предпочитая издавать указы президента, регламентирующие экологические стандарты. Трамп критиковал «зарегулированность экономики» при Обаме и теперь все это отменит.

Борьба с глобальным потеплением как целенаправленная и, по идее, альтруистическая в своей сути (ради будущего же) политика — это порой (хотя далеко не всегда) нечто, похожее либо на фетиш, либо на отъявленное лицемерие.

Взять, к примеру, Германию, лидеры которой вслед за молодым президентом-соседом Макроном запричитали после действий «вульгарного» Трампа. Но именно Германия лишь за последние два года сама резко увеличила выброс парниковых газов. Прежде всего за счет увеличения объемов сжигания угля — в порядке компенсации за уменьшение доли ядерной энергетики, а также солнечной и ветровой. Уголь составил в прошлом году 40% немецкой энергогенерации. 30% дали возобновляемые источники энергии.

Или взять Китай, воодушевленно поддержавший Парижское соглашение. Еще бы. По нему он имеет право не снижать объемы выбросов до 2030 года. А там видно будет. Как и Индия. Им же расти надо. Потребление угля в Китае, где в крупных городах и так дышать нечем в буквальном смысле, будет расти еще пять лет.

С другой стороны, в ближайшие три года, осознав проблему экологии на государственном уровне, Китай планирует инвестировать в возобновляемые источники энергии более $360 млрд. Оцените масштаб.

Как ни странно, на фоне выхода США и из Киотского протокола и теперь из Парижского соглашения, по энергоэффективности Америка обгоняет Европу. В 2016 году рост ВВП США составил 1,6%, а потребление энергии упало на 0,2%. Для сравнения: рост ВВП в ЕС в 2015 году составил 2,3% при росте энергопотребления на 2%. Рост ВВП в США с 2007 по 2016 год составил 12%, а энергопотребление снизилось на 3,6%. Доля возобновляемых источников энергии выросла до 15%, эти источники составляют 62% введенных за последние пять лет новых мощностей энергогенерации, доля увеличится до 92% в ближайшие 25 лет. Роль угля сократилась с 49 до 30% (его заменил во многом газ).

Себестоимость энергогенерации за счет солнечных батарей сократилась в 4 раза с 2008 года. Выброс «парниковых газов» сократился в США с 2005 года на 12% (по другим данным — даже на 17%). Обама поставил задачу урезать на 26%, но без отменяемых Трампом стимулов этого показателя могут не достигнуть. Но тут важно отметить, что в значительной степени улучшение экологии происходит в результате законодательного регулирования на уровне штатов, под влиянием избирателей, а не на федеральном уровне.

Сказывается рост «экологического сознания». Давление общественного мнения заставляет принимать соответствующие законы, вне зависимости от того, является ли теория о глобальном потеплении и его антропогенных причинах полным мифом или частичным.

Обыватели многих стран мира в основном верят, что это так. Активисты-экологи, а также «зеленые политики» преуспели в том, чтобы убедить людей в однозначности таких суждений. С политической точки зрения защищать природу легче и проще. И это хорошо, экологический альтруизм человечеству лишь на пользу. Дышать станет легче. К тому же — и это главное — внимание к экологии означает не только внимание к объему выбросов CO2, а и к другим, совершенно бесспорным проблемам.

Выходя из Парижского соглашения, Трамп пошел против общественного мнения. «Экологическое сознание» прочно укрепилось в американском обществе. В конце прошлого года против выхода из Парижского соглашения были почти 70% американцев. Среди демократов — более 85%, среди республиканцев — 51%.

В борьбе с глобальным потеплением есть и материальный интерес. И это тоже хорошо, без него никто бы никуда не двигался. Скажем, часть американских корпораций выступили против действий Трампа. Они бы хотели бы давать деньги бедным странам на борьбу и с последствиями природных катастроф и повышения уровня Мирового океана (за счет таяния ледников). Во-первых, эти экологические инвестиции можно списать с налогов. Во-вторых, экологические программы могут служить «входным билетом» для ведения бизнеса в слаборазвитых странах. Это сейчас одна из форм развернувшейся «борьбы за Африку». В том числе для прямого или косвенного подкупа элит. Впрочем, корысть и благие побуждения всегда шли рука об руку в истории прогресса. Тут ничего нового нет.

Наконец, в-третьих, развитые страны мира давно уже начали дрейф в сторону от углеводородной энергетики. И хотя у нас любят говорить, что на наш век «нефтяной иглы» хватит, это может оказаться опрометчивыми суждениями в обозримом будущем. Причины как сугубо политические (Европа хотела бы снизить зависимость от внешних поставок), так и создание новых высокоэффективных технологий. Альтруистическое стремление к «чистой энергетике» тоже, разумеется, присутствует.

И, наконец, прогноз погоды. На фоне подписания Парижского соглашения среди ученых стал расти скептицизм относительно того, что с этим потеплением не все так просто.

Глядя на нынешнюю русскую зимо-весну, в это не верится даже с поправкой на то, что потепление — это прежде всего дестабилизация климата, а уже потом мечты о пальмах в Москве.

95–98% климатических моделей, построенных климатологами разных стран еще в 60-е годы, когда о парниковых газах как главном факторе потепления стали говорить особенно громко, не подтвердились: они сильно завысили темпы и степень потепления. По результатам опроса американских климатологов, выяснилось, что до 40% их не верят в господствующую теорию о причинах потепления как результат антропогенного воздействия.

За последние 15 лет выброс парниковых газов в атмосферу в мировом масштабе продолжал расти с каждым годом (прежде всего — CO2). В объемах, равных примерно четверти всех выбросов начиная с 1750 года (начало промышленной эры). В год. Однако среднегодовые температуры, хотя и были выше, чем 100 лет назад (ровно на 1 градус по Цельсию), оставались все 15 лет примерно на одном уровне.

А 1930-е годы были примерно такими же теплыми, как 1990-е. Заговорили даже о «паузе» в глобальном потеплении. Может, ученые не все знают о механизме воздействия CO2 на климат?

Даже тезис о том, что повышение градуса на 4 приведет к необратимым последствиям, которые скажутся не только на белых медведях и горнолыжных курортах, и тот вызывает сомнения. Были на Земле времена и потеплее. Кому надо — выжили.

Есть скептики, которые сомневаются, что даже при самом неблагоприятном сценарии с парниковыми газами на Земле реально произойдет повышение температуры хоть и на 4 градуса. Например, Терье Бернтсен из Университета Осло подсчитал, что удвоение объемов выброса CO2 повысит температуру лишь на 1,9 градуса (при том, что в доисторические времена содержание CO2 на Земле было выше в несколько раз, жизнь не погибла).

С ним солидарна Джулия Хардравс из Исследовательского института глобальных изменений в Йокогаме. Она дает 90%-ную вероятность, что что при увеличении объема выбросов температура не повысится более чем на 2,3 градуса. Получается, Парижские условия будут выполнены (почти) самой природой? А вся поднявшаяся в 1990-е «всемирная паника» (тогда и появился Киотский протокол) была вызвана всего лишь быстрым повышением среднегодовых температур именно в то десятилетие? Но оно было вызвано, возможно, рядом случайных причин (включая непонятное Эль-Ниньо) и укладывается в рамки многовековых колебаний климата на Земле?

Активизировались те, кто считают, что воздействие человека на климат вообще не носит решающего характера. Одни при этом указывают на периоды всплеска и спада солнечной активности (а именно 30-летние циклы, совпадающие с колебаниями климата за время наблюдений за ним), и тут как раз нас ждет, говорят, скорее холодное десятилетие. Другие обратили внимание даже на такой фактор, как сложные корреляция орбит Земли и Марса, в результате чего смещается наклон оси магнитного поля Земли по отношению к оси вращения и меняется интенсивность воздействия солнечной радиации на планету. И так 87 млн лет.

Мы в России наблюдаем все эти климатические страсти скорее со стороны. На обывательском уровне «экологическое сознание» хотя и растет в последнее время, появляются «зеленые» НКО, но все еще находится в зачаточном состоянии. Лишнее доказательство тому —

помойка вокруг всякого человеческого жилья в России, вдоль дорог и в местах «массового отдыха граждан». Вот наш главный бич, а не глобальное потепление.

Как тема публичной политики экология почти отсутствует. Говорить об альтруизме предпринимателей-инноваторов, внедряющих «зеленую энергетику», пусть даже при поддержке государства, как о состоявшемся факте пока вряд ли всерьез приходится. Экология как объект приложения государственных усилий — скорее исключение из правил, отчасти — результат стремления соответствовать мировой моде. Хотя экологические стандарты выросли, их не сравнить с теми, что были полвека назад. Мы движемся вперед. Но хотелось бы быстрее.

Наше правительство собирается выработать программу адаптации страны к изменениям климата. Ее пока нет. Далее встанет вопрос об инвестициях, которых тоже нет. Не до экологии. Даже в Крыму с его традиционным энергодефицитом «солнечная энергетика» не так чтобы рванула после присоединения. Российская наука в области изучения климата, как нетрудно догадаться, пребывает в том же жалком состоянии, что и остальная. Даже верить официальным подсчетам об ущербе от климатических перемен — якобы 60 млрд рублей в год — трудно. Кто, что и как считал? Если даже экономического (и экологического) ущерба от пробок в наших городах толком никто подсчитать не может. И даже не пытается. У нас даже «зеленой волны» при светофорном движении нет. Экология как составная часть государственного мышления если и присутствует в головах правящего класса, то явно не на первом месте.

Возобновляемые (ветер и солнце) источники энергии в России дают меньше 0,5% энергогенерации. Это хуже заштатных стран третьего мира.

К 2030 году обещают выдать 11%. К тому же году планируется сократить выбросы парниковых газов до 70% от уровня 1990 года, но это если леса помогут поглощать лишнее, а их не вырубят и не продадут китайцам или под коттеджные поселки. Даже гидроэнергетика дает лишь 15% генерации электричества. Степень освоения гидроресурсов в бескрайней России — 19%. В схожей по климату Канаде — 65%. В США — 85%, в Европе в ряде стран приближается к 95%. Денег на новые ГЭС тоже нет.

Отсутствие как массового, так и должного государственного внимания к проблемам экологии является признаком общей отсталости, архаичности общества. В таких условиях лучше успокаивать себя тем, что либо воздух Земли очистят за нас, либо что все это глобальное потепление — выдумки «Гринписа», который больше летает на самолетах, отравляя атмосферу, чем приносит пользы.

Мы в основном отказываем людям в наличии у них альтруизма, даже экологического. Сразу задаемся вопросом: а кто и зачем проплатил? В этом смысле нынешнюю холодную весну можно воспринимать либо как подтверждение правоты скептиков — мол, потепление «само рассосется», либо как «божью кару» за то, что мы толком так и не полюбили природу, мать нашу.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10717163.shtml
12.06.2017, 08:23
О российской традиции смотреть на себя глазами иностранцев

Владимир Путин и американский режиссер Оливер Стоун во время интервью Showtime

Неужели мы вновь хотим понравиться Западу? Эта мысль невольно напрашивается после сразу двух медийных «выстрелов» Кремля.

Сначала про интервью Мегин Келли с Путиным во время Петербургского форума написали, что девушка, мол, довела пару раз нашего лидера до белого каления. Хотя это вряд ли. Ее и пригласили с расчетом на максимальный пиар-эффект, причем именно в Штатах.

Кого она действительно «довела» в прошлом году во время избирательной кампании, так это Трампа. Тот ответил грязными шутками насчет «критических дней». Скандал обсасывали не один месяц. Так что дебют Келли c Путиным на NBC был обречен на успех.

А в эти дни выходит четырехчасовой сериал четырехкратного обладателя «Оскара» Оливера Стоуна, где российский президент предстает если не «самым человечным человеком», как некогда «дедушка Ленин», то уж точно не тем «диктатором-империалистом», коим его рисуют западные массмедиа. Тема «критических дней» была развита уже здесь — в том смысле, что, будучи мужского пола, наш лидер имеет возможность работать без выходных и всяких вынужденных послаблений в режиме.

Шутку тут же обозвали «сексистской», привлекая тем самым к фильму Стоуна еще больший интерес зрителей — поглядеть на «грубого русского мачо».

Пиар-эффект в этом смысле был еще более усилен вопросом Стоуна насчет гипотетической помывки в душе с геем на подлодке. Который, как и диалоги с Келли, подтвердил давнюю традицию отечественных вождей «раскрываться» в большей степени перед иностранными собеседниками. Которым при этом больше и позволено. Ведь представить себе вопросы и темы, которые поднимали что Келли, что более учтивый Стоун, в исполнении наших звезд медийного эфира решительно невозможно. Из числа допущенных к разговору, разумеется.

Зачем это все? Не начало ли президентской кампании? Почему она начинается «с Запада»? Ну не с Востока же ее начинать.
Путин ответил на вопрос Стоуна о желании «быть царем»
«Надо правильно распорядиться властью, которая уже есть»

В многовековой традиции улучшать свой имидж на Западе в нашей истории были и исключения. К примеру, Леонид Ильич Брежнев любил выдать миру очередные миролюбивые инициативы через какую-нибудь индонезийскую газету «Мердека». Но и для него западная аудитория была важнее.

Потому как бороться за мир и имидж миротворца лучше всего на территории самого вероятного противника.

Имидж России в мире после начала кризиса на Украине, конечно, хромает. По данным Pew Research Center (он периодически проводит такие опросы сразу в десятках стран), немногим более трети жителей Земли за пределами России относятся к нашей стране благожелательно. Отношение к лидеру, как правило, хуже, чем к нации в целом. Примерно половина (это медианное значение по 39 странам, где проводился последний опрос) оценивает российского президента негативно.

В Европе нас (как страну) больше не любят, чем любят, в пропорциях примерно три к одному. Особенно в Польше. Почти так же не любят в Германии и Франции. В Азии на первом месте по «негативу» — Иордания, такое же отношение преобладает, как ни покажется это кому-то странным, в Израиле. В Палестине тоже, хотя в меньшей степени. Зато нас по-прежнему сильно любят во Вьетнаме (это, пожалуй, самый наш большой друг в мире) и очень неплохо относятся в среднем в Китае (положительная оценка образа России там преобладает над отрицательной).

Еще больше наших «фанатов» в Африке — в Уганде, Гане, Танзании и Эфиопии.

Россияне не сильно переживают по поводу имиджа родины. Согласно опросу ФОМ (начала этого года), чуть менее 90% уверены, что нас боятся, при этом 75% этим совершенно довольны. Почти 70% уверены в росте влияния России на мир, менее половины (48%) полагают, что отношение к нам отрицательное, немногим менее (42%) уверены почему-то в обратном.

В этом смысле образ «президента-мачо», который «играет мускулами» в фильме Оливера Стоуна на тренажерах, коррелирует с тем, как видится позиционирование страны в мире обывателями. Хотя второе во многом — производное от первого.

Сейчас в мире без «мягкой силы» — никуда. Страны, желающие быть субъектами международной политики, а не ее объектами, денег на «улучшение образа» стараются не жалеть.

И Америка (отношение к которой тоже не ахти), и ранее не очень активный по этой части Китай разворачивают свои гуманитарные программы, хотя они сильно разнятся по конкретным задачам. Даже маленький Катар завел себе «Аль-Джазиру», хотя, судя по нынешней ситуации вокруг этой страны, еще неизвестно, чего он получил от такой «мягкой силы» больше: пользы или проблем на свою эмирскую голову.

Стремление «понравиться иностранцам» в России укоренилось на уровне властной элиты если не с петровских времен, то с екатерининских точно.

О ее переписке с Дидро и другими французскими просветителями известно. Это не мешало крепить отнюдь не просвещенное крепостничество внутри страны. Менее известно широкой публике то, что Екатерина ведь «проплатила», как сказали бы сейчас, Дидро, купив его библиотеку за приличные деньги, сохранив ему пожизненное пользование и назначив щедрое жалованье. Которое он и отрабатывал, создавая в Европе образ просвещенной императрицы. И в чем, надо признать, немало преуспел.

Николай Первый, имевший в Европе заслуженную репутацию «душителя свобод», решил пойти путем своей бабки и «прикупить себе» модного француза. Подходящей фигурой, чтобы «рассказать правду о России» так, как ее понимали при дворе Государя Императора, ему показался известный путешественник маркиз Астольф де Кюстин. Который по заказу Николая оформил свои впечатления о поездке по стране в книге «Россия в 1839 году». Он такие заметки писал по следам путешествий по ряду стран, чем и снискал известность. Чем-то в этом де Кюстин похож на Стоуна: последний тоже зарекомендовал себя позитивными кинопортретами Уго Чавеса и Фиделя Кастро.

По прочтении труда Николай был в бешенстве. О нем самом там худого слова не было сказано — напротив, образ его был сильно приукрашен. Зато Россия, или, как маркиз ее охарактеризовал, «страна совершенно бесполезных формальностей», предстала во всей неприглядной полноте сатрапства снизу доверху, где «каждый старается замаскировать пред глазами властелина плохое и выставить напоказ хорошее». Где «богатые — не сограждане бедных».

Где «в армии — невероятное зверство». Где «полиция, столь проворная, когда нужно мучить людей, отнюдь не спешит, когда обращаются к ней за помощью».

Где «управляет класс чиновников… и часто наперекор воле монарха... самодержец всероссийский часто замечает, что он вовсе не так всесилен, как говорят, и с удивлением, в котором он боится сам себе признаться, видит, что власть его имеет предел. Этот предел положен ему бюрократией…». Где «лагерная дисциплина вместо государственного устройства, это осадное положение, возведенное в ранг нормального состояния общества».

Где, наконец, «…изо всех европейских городов Москва — самое широкое поле деятельности для великосветского развратника. Русское правительство прекрасно понимает, что при самодержавной власти необходима отдушина для бунта в какой-либо области, и, разумеется, предпочитает бунт в моральной сфере, нежели политические беспорядки. Вот в чем секрет распущенности одних и попустительства других».

«Чем больше я узнаю Россию, — пишет де Кюстин, — тем больше понимаю, отчего император запрещает русским путешествовать и затрудняет иностранцам доступ в Россию. Российские порядки не выдержали бы и двадцати лет свободных отношений между Россией и Западной Европой».

Принцип причудливого сочетания закрытости страны от внешнего влияния со стремлением «понравиться» вовне, притом отнюдь не только ради достижения прагматичных целей расширить влияние, а из «идеологического альтруизма» тоже, был перенят уже советскими правителями. Его отголоски можно найти и сейчас в запрете силовикам, опоре власти, ездить «попусту» за границу или в ограничениях интернета.

Мнение де Кюстина о России и русских соответствовало тогдашнему представлению о них в Европе. Со стороны Николая было наивно пытаться это мнение развеять с помощью «одноразовой пропагандисткой акции».

Расчеты отечественных правителей на эффект таких «одноразовых акций» всегда были наивными.

В этом смысле прав славянофил Алексей Хомяков, оценивший отношение Запада к николаевской России в 1846 году: «Мнение Запада о России выражается в целой физиономии его литературы, а не в отдельных и никем не замечаемых явлениях. Оно выражается в громадном успехе всех тех книг, которых единственное содержание — ругательство над Россией, а единственное достоинство — ясно высказанная ненависть к ней».

Раздражение и разочарование Николая были столь велики, что против маркиза была организована кампания дискредитации по всей Европе. Его обвиняли в распутстве, безнравственности. И, разумеется, в гомосексуализме. С тех пор русские правители надолго зареклись приглашать иностранных бытописателей для улучшения образа страны.

Ситуация поменялась после революции. Ставя задачу победы пролетариата во всемирном масштабе, надо было показать миру, какое счастье его ожидает.

Социалиста-фантаста Герберта Уэллса Ленин, впрочем, не звал. Тот приехал по приглашению Горького. В «России во мгле», изданной в 1921 году, страна предстает «встающей с колен» под водительством «кремлевского мечтателя». Это была первая попытка представителя западных интеллектуалов «понять и объяснить» на сей раз уже Советскую Россию.

Приезд известного французского писателя и общественного деятеля Ромена Роллана в СССР и его знаменитая беседа со Сталиным — это, пожалуй, классика становления советской «мягкой силы». Сами советские люди узнали о содержании беседы в советской ее версии, сильно урезанной. Дневник путешествия по стране Роллана и его версия записи беседы были опубликованы лишь в 1996 и 1989 годах соответственно.

Он приехал во многом как посланец европейских интеллектуалов, обеспокоенных репрессиями в СССР. Его первый вопрос к Сталину был именно вопрос о репрессиях, в частности в рамках дела об убийстве Кирова. По нему было расстреляно 17 человек (в косвенной связи с ним — гораздо больше). Это были еще «цветочки» сталинизма. Раскрученное уже после отъезда Роллана «кремлевское дело» (первое против так называемой «каменевско-зиновьевской оппозиции») пошло по нарастающей.

Вкрадчивость и даже лесть Сталина к посланцу с Запада не помешали ему раскручивать маховик репрессий.

Но сколь «прелестна» при этом аргументация вождя! Он допускает, что в чем-то, может, власти «погорячились» и в душе они против казней. Но! «Сто человек, которых мы расстреляли, не имели с точки зрения юридической непосредственной связи с убийцами Кирова. Но они были присланы из Польши, Германии, Финляндии нашими врагами, все они были вооружены, и им было дано задание совершать террористические акты против руководителей СССР... Чтобы предупредить это злодеяние, мы взяли на себя неприятную обязанность расстрелять этих господ».

Роллан был очарован. Они пишет о «совершенной, абсолютной простоте, прямодушии, правдивости» вождя. Он также обеспокоенно интересуется подробностями принятого в СССР закона об уголовном наказании малолетних преступников старше 12 лет, вплоть до смертной казни. А Сталин ему в ответ — о «чисто педагогическом значении» закона, с помощью которого «мы хотели устрашить не столько хулиганствующих детей, сколько организаторов хулиганства среди детей… Хулиганские детские шайки организуются и направляются бандитскими элементами из взрослых… Декрет издан, чтобы устрашить и дезорганизовать взрослых бандитов и уберечь наших детей от хулиганов».

В послесталинское время советские правители не оставляли попыток «понравиться» мировому общественному мнению. Как «самое справедливое общество», где радость освобожденного труда творит счастливое будущее. На это были брошены большие пропагандистские силы — от Агентства печати «Новости» (ныне «Россия сегодня») до создания всяческих привилегий и «пускания пыли в глаза» иностранным туристам.

Мало в какой стране мира, пожалуй, можно было встретить такое подобострастное отношение к «иностранным гостям», сочетавшееся с тотальной слежкой за ними и контактах с ними советских людей, как в СССР.

Традиция дожила до наших дней, сфокусировавшись на задаче не столько понять умом страну (тут, похоже, все отчаялись), сколько логику поведения ее президента.

«Понять Путина» — сегодня одно из важных направлений западной политологии.

Однако, несмотря на все эти усилия, из века в век отношение к России в мире и по ее периметру по большей части остается примерно одним и тем же. С отдельными всплесками симпатий, связанными, как правило, с катаклизмами в нашей стране или в мировом масштабе, если она принимала в них участие.

Трудно сказать, что можно было бы сделать, чтобы «понравиться» всем и окончательно, разве что перестать существовать. Большие державы не любят, собственно, нигде в мире. Боятся и уважают — в разной степени.

Но одноразовыми акциями тут мало что решишь. Они теперь скорее рассчитаны на внутреннюю аудиторию, которая по давней исторической привычке любит смотреть на себя глазами иностранцев, взор которых кажется смесью испуга и восхищения.

И дело тут сейчас не только в Путине и той политике, которая проводится под его руководством. Тут скорее опять прав Хомяков, говоря о чувствах, которые исторически питает к нам Запад: «Это смесь страха и ненависти, которые внушены нашею вещественною силою, с неуважением, которое внушено нашим собственным неуважением к себе. Это горькая, но полезная истина… Я не винил иностранцев, их ложные суждения внушены им нами самими; но я не винил и нас, — ибо наша ошибка была плодом нашего исторического развития. Пора признаться, пора и одуматься».

Мы бы, может, и рады «одуматься». Уже который год, десятилетие, век. Но все не поймем, как именно. Смотрим в поисках ответа преимущественно на Запад. Но и там не находим его. Или не хотим видеть? Или не там ищем?

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10779872.shtml
10.07.2017, 08:11
О самой главной дилемме российского интернета

Shutterstock

Как будет выглядеть «цифровая экономика по-русски»? Ее, говорят, высочайше повелели создать. Хорошее дело. Правильное. У многих есть. Пусть и у нас будет. Догоним и перегоним.

Но ведь дьявол в деталях. Сейчас все говорят о «новом цифровом мире», но сколь прекрасен будет сей новый дивный мир, каждый представляет по-своему. В зависимости от политических пристрастий. Одни и те же технологии в руках разных политических режимов будут работать по-разному. Фантазии на эту тему можно посмотреть в многочисленных фильмах. Но футуристические мечтания кинематографистов, согласимся, мрачноваты. Мало света в их будущем. В отличие от бизнеса, который, по природе своей — глобален, конкурентен, системно успешен тогда, когда понятны правила игры и эти правила одинаковы для всех.

Может, нам удастся предложить свою «цифровую мечту», как некогда мечту о всеобщей справедливости и коммунизме? С коммунизмом не задалось, правда, но вдруг тут преуспеем?

В этой связи случайно ли совпадение: почти одновременно со временем представления российскому президенту программы «Цифровая экономика Российской Федерации», доработанной в соответствии с его же поручением, появился законопроект о переносе срока вступления известного «пакета Яровой» с июля 2018 года на 2023 год. И говорят, в правительстве вовсе не против переноса. Вот только ФСБ боятся. А ФСБ медлить не хочет.

А ведь дилемма проста, как палка. Либо вы накрываете страну «пакетом Яровой», предусматривающим, напомним, хранение всех цифровых данных о всех пользователях — всего мобильного и интернет-контента — по полгода, либо у вас почти 100-процентный охват интернетом и прочие чудеса футуризма. Либо у вас тотальная слежка за всем и вся, либо «цифровая экономика».

Программа «цифровой экономики» предусматривает, что к 2024 году доступ к широкополосному интернету со скоростью не менее 100 Мбит/с будут иметь до 97% домохозяйств, а все города-миллионники будут покрыты мобильными сетями связи 5G. Но на какие деньги бизнес будет строить эти 5G, если, по разным прикидкам, на дословное выполнение «пакета Яровой» потребуются триллионы рублей? Сам же министр связи Никифоров подсчитывал, что это может обойтись российским пользователям мобильных и интернет-услуг в рост тарифов раза в три-четыре.

Притом что пока непонятно, как технически осуществить задумку номинальных авторов «пакета» — депутата Яровой и сенатора Озерова. Вроде говорили, что хранить весь видеоконтент, а это 80% трафика, не имеет смысла. А вдруг охранители скажут в ответ, что теперь террористы начнут общаться именно с помощью видеоконтента? Как быть? Охранителей ведь у нас не принято одергивать, сколь бы мракобесными ни были их призывы.

В мире нет прецедентов создания системы тотальной слежки подобного масштаба.

Даже в Америке, страшными рассказами о которой так напугал в свое время наше руководство Эдвард Сноуден (уж не засланный ли он казачок, чтобы заставить нас потратиться и оставить без «цифровых штанов»?), ни о чем подобном речи пока не идет. Также еще никто в мире не доказал на практике, что хранение по полгода всего цифрового трафика хоть как-то увеличивает эффективность борьбы с терроризмом, во имя которого у нас почти всегда над здравым смыслом и экономическим расчетом торжествует политическая целесообразность. За которую, согласно русской исторической традиции, сколько ни плати — не переплатишь.

И теперь наверняка найдутся люди, которые постараются убедить президента Путина в том, что «пакет Яровой» — это и есть «цифровая экономика по-русски».

Программы «цифровой экономики» есть в других странах. Например, в Америке ее курирует министерство торговли. В чем-то можно увидеть пересечения с российской программой. Основных целей американской программы всего четыре: способствовать распространению свободного и открытого интернета по всему миру; повышать «уровень доверия онлайн»; обеспечить максимальный доступ работников, семей и компаний к цифровым технологиям и, наконец, «продвижение инноваций». И, в принципе, это вся «государственная программа» в стране, где цифровая экономика уже дает более 5% ВВП. Притом что США являются на сегодня крупнейшим экспортером цифровых сервисов — объемом около 700 млрд долларов в год.

В нашей стране на 2017 год предусмотрено через федеральные и региональные органы власти потратить «на информационные технологии» почти 200 млрд рублей.

А вот в Америке никакого государственного финансирования IT- технологий нет (если только это не заказы, скажем, Пентагона или других ведомств частным компаниям). Зато капитализация «оцифрованных компаний» типа Uber или Airbnb составляет более 62 млрд и 25 млрд долларов соответственно. Просто потому, что им не мешают. Касательно той же Airbnb заметим, что наша «шеринговая экономика» пока развивается вообще, по сути, в тени, никак не соответствуя многим еще сохраняющимся устарелым законам и правилам. И, как говорится, слава богу. Иначе как возьмутся «регулировать» — удушат все.

Только представим себе регулирование, дай им волю, бухгалтерами советской школы такого явления, как краудфандинг.

Или, скажем, если бы закон о запрете хостелов в многоквартирных домах работал, он бы убил систему таких гостиничных услуг, притом что ни одна государственная программа «поощрения туризма» ни в одном городе страны толком не заработала так, как хотели чиновники. Все происходит либо вопреки им, либо по факту их невмешательства.

По оценкам отечественных экспертов отрасли, отставание России от стран – лидеров цифровизации (США, Германия, Нидерланды, Великобритания, Южная Корея, Швеция) составляет пять-восемь лет. Кажется, немного, но для информационных технологий — это десятилетия, если по меркам индустриального века.

По оценке Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК), вклад цифровой экономики в ВВП России составляет 2,8%. «Кадры рунета» насчитывают 2,5 млн человек, инфраструктура и ПО оцениваются в 2 трлн рублей, маркетинг и реклама — 171 млрд рублей, цифровой контент — 63 млрд рублей, электронная коммерция — 1,23 млрд рублей.

Количество пользователей рунета — более 85 млн человек, что по доле ко всему населению соответствует показателям вполне «цифровизированных стран».

Одним из несомненных достижений в общении с чиновниками является то, что уже более 50% россиян предпочитают получать госуслуги именно в электронном виде. В Москве этот показатель намного выше, она вообще продвинутый город. Однако нельзя не заметить, что после резкого всплеска в развитии портал госуслуг уже некоторое время пребывает в полузастойном состоянии: число новых услуг в электронном виде не растет стремительными темпами. А некоторые ведомства и вовсе предпочитают «отдельную делянку».

К примеру, ФНС, чтобы с ней общаться в электронном виде, недостаточно вашей авторизации на госуслугах. Надо заводить отдельный «личный кабинет», для чего ножками притопать в налоговую для получения отдельного пароля и логина (притом что качество электронных услуг ФНС неплохое по сравнению с другими ведомствами). Налоговики сохраняют неистребимое предпочтение к «бумажным носителям», что противоречит логике «цифровой экономики». Как впрочем, и вообще многие регуляции в экономической сфере, некоторые из которых достались в наследство чуть ли от «совка».

Или другое достижение — МФЦ. Отличная идея, но у чиновников все равно периодически возникает желание погонять вас самих за бумажками, вместо того чтобы самим удовлетворить ваши запросы через заветное «одно окно».

Российская программа «цифровой экономики», что настораживает, на первый план ставит все то же «импортозамещение».

Нужно больше отечественного компьютерного и телекоммуникационного оборудования, планируется устанавливать отечественные антивирусные программы на все ввозимые в страну компьютеры, вытеснять «иностранцев» из госорганов. Ну и еще создать к 2024 году «минимум 10 IT-лидеров» (высокотехнологичных предприятий в сфере высоких технологий) и к тому же году готовить 120 тысяч IT-специалистов в год.

Все это замечательно. Но есть нюансы. В этой программе нет слова «открытость». А оно — ключевое. Современная «цифровая экономика» — это не осажденная цифровая крепость, а отрасль, являющаяся частью тотальной глобализации. И конкуренции.

«Цифровая экономика», обращенная вовнутрь, а не вовне, на экспорт и конкуренцию с внешними игроками, — это культивирование производства «Жигулей» и «Запорожцев». Которые, как известно, если других машин не видел, прекрасны в своем инженерном совершенстве.

Это же относится к вопросам кибербезопасности. Россия сейчас находится в верхней части рейтинга стран по этому параметру. Но не объясняется ли это во многом тем, что «цифровизация» нашей экономики находится на низком уровне — и потому она малоуязвима. Выступая на словах за международное сотрудничество в сфере кибербезопасности, наша страна до сих пор не ратифицировала, к примеру, Конвенцию о компьютерных преступлениях Совета Европы 2001 года. Сегодня кибертеррористы и хакеры являют гораздо более высокий уровень трансграничного сотрудничества, чем суверенные государства, разделенные взаимным подозрением.

Искусственное ограничение конкуренции — это запрограммированное отставание. И если «10 национальных лидеров» поручат создавать какой-нибудь очередной госкорпорации — ничего не получится. А если отечественное ПО будут закупать по таким же правилам (не де-юре, а де-факто) на тендерах, то мы тоже заранее знаем результат. А где и кто будут готовить 120 тысяч отечественных компьютерных гениев? Доценты со ставками 25 тысяч рублей? В «компьютерных ротах» им. Шойгу? В «шарашках» при органах, работникам которых уже запрещено выезжать во внешний мир?

Или, может, в отрасль будут завлекать тем, что в обмен на получение красного диплома тоже объявлять невыездными во имя интересов Родины (такое предложение насчет выпускников вузов уже прозвучало)?

«Цифровая экономика» — это не просто больше отечественного ПО и «железа». Это другая атмосфера во всей экономике и обществе.

Нельзя одной рукой продолжать «огосударствлять», а другой — «оцифровывать». Либо одно, либо другое.

И «цифровая экономика» не может быть создана вне общего контекста экономического и общественного развития.

Нельзя создавать «цифровую экономику», продолжая держать на голодном пайке всю систему образования — от школы до университетов. Невозможно привлечь в отрасль креативные интеллектуальные кадры, когда в сфере управления сплошь и рядом торжествует среднеобразованный хам или самодур, а антиинтеллектуализм, кажется, становится главным лозунгом правящей, с позволения сказать, элиты. И он же, кстати, слишком часто побеждает на выборах.

Нельзя создать полноценную «цифровую экономику» в условиях существования такого множества бюрократических регуляций во всей остальной экономике — начиная от банковской сферы и кончая по-прежнему убогой почтой. Нельзя создать и «умный город» с комфортной средой для жителей, если в вопросах проектирования, строительства и эксплуатации городских объектов глубоко встроены коррупционные интересы. Если обратная связь с горожанами подменяется манипулированием общественным мнением и подтасовками, а решения принимаются волюнтаристски и некомпетентно.

К тому же не может комфортно сосуществовать в одной стране «умный город» и отсутствие теплых современных сортиров минимум у четверти домохозяйств.

Или вот медицина. Уже вот-вот появятся «электронные больничные». Еще не заболевших соблазняют, а заболевших — обнадеживают расцветом телемедицины. И то и другое прекрасно. Но будет ли врач теперь выписывать, скажем, электронный рецепт на обезболивающие для онкобольных так, чтобы родственники пациента или он сам не ходили при этом по кругам ада бюрократии, как сейчас? Чтоб прямо в конкретную аптеку выписал — и там забронировали, а потом он же автоматически продлял рецепт. Или как будет сочетаться телемедицина с оптимизацией лечебных учреждений и узких специалистов, к которым, чтобы попасть, надо предвосхитить собственное заболевание недельки за три-четыре, чтобы вовремя записаться? Или на этих специалистов можно будет теперь посмотреть только по телевизору, а чиновники отчитаются об успехах внедрения «эффективных цифровых технологий»?

Наконец, главное: чтобы создать полноценную и конкурентоспособную в мире «цифровую экономику, нужно прекратить «регулирование интернета» в принципе как государственную политику.

А перейти совсем к иной парадигме — стимулированию инноваций. Невозможно одной рукой «закручивать гайки» и блокировать сайты по расплодившимся основаниям и на основе решений провинциальных судов, а другой — строить эту самую «цифровую экономику». Нельзя ее строить и одновременно грозить блокировкой очередному мессенджеру, а то и целым «Гуглу» с «Твиттером».

Надо для начала определиться: нам важнее осуществить в принципе неосуществимое — обрабатывать на территории России все персональные данные россиян, гробя на это все более масштабные ресурсы, или поощрять инновации? К примеру, к 2020 году в мире будет 21 млрд гаджетов, встроенных в так называемый «интернет вещей». Пара миллиардов придется и на Россию. Запереть весь этот цифровой поток в национальных границах, конечно, можно попытаться, но это будет даже не «подготовкой к прошлой войне», а полной неадекватностью.

В общем, лучший способ создать в России «цифровую экономику» — это оградить ее от излишней заботы государства. А еще — отменить «пакет Яровой».

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10791050.shtml
17.07.2017, 08:03
Автор разбирается, что стоит за историей о «русском вмешательстве»

Встреча президента США Дональда Трампа с российскими бизнесменами, 2013 год
CNN/YouTube.com

Чем больше публикаций на тему «русского вмешательства в американские выборы», тем сильнее впечатление, что мы имеем дело не с полноценным «cговором Кремля с Трампом», а с поразительной фантасмагорией на грани фарса.

Все это результат действий проходимцев, стремившихся повысить собственную капитализацию, «понтов», взаимного непонимания людей, принимающих решения в Америке и России, политической культуры и традиций «стран-партнеров», деградации системных связей между элитами и экспертными сообществами двух стран.

В итоге отношения между двумя ядерными сверхдержавами во многом отданы на уровень малокомпетентных самозванцев и «самодеятельных» отдельных представителей спецслужб.

Не могло не сказаться и банальное отсутствие компетенции «дискредитировать» менее предпочитаемого кандидата (на тот момент) Хиллари Клинтон так, чтобы не наследить там, где только можно. И хотя, скорее всего, некая «киберактивность», в том числе в разведцелях и даже соцсетях, — в порядке эксперимента — имеет место, вряд ли родные «компетентные органы» были столь компетентны, чтобы точечно манипулировать общественным сознанием на уровне решающих для исхода голосования графств в ключевых штатах. Тут лучше покопаться в американских ботах, нежели в русских.

Ну и, разумеется, «сговор Кремля с Трампом» — во многом плод паранойи американских спецслужб и медиа ко всему, что связано с Россией. Мы долго шли по пути деинституционализации и деградации отношений России и США и, наконец, приплыли. Все воспринимается гипертрофированно и со звериной серьезностью. Сами создаем мифы-страшилки и сами же их боимся.

В беседе с журналисткой Мегин Келли в июне Владимир Путина оговорился: возможно, вмешательство хакеров в американские выборы было делом самодеятельных «патриотов», с Кремлем не связанных. И когда он говорит, что «мы тут ни при чем», тому же Трампу, то это, скорее всего, так и есть.

Он же не может ему сказать откровенно: «Видишь ли, Дональд, у нас спецслужбы — это во многом «самостоятельные хозяйствующие субъекты». А самозваных «патриотов», пытавшихся повлиять на американские выборы и застолбить будущие позиции влияния, оказалось как собак нерезаных.

Если взяться снимать кино по этому сюжету, стоило бы пригласить не режиссера, который экранизировал бы эту историю со звериной серьезностью (с каковой ее и подают американские СМИ). Типа Роберта Рэдфорда («Вся президентская рать» и «Три дня Кондора») или Тони Скотта («Шпионские игры»). Тут нужна стилистика, скорее, Эмиля Кустурицы, а то и Питера Гринуэя.

…Вы пробовали шутить с американским полицейским или пограничником? Или с иным официальным лицом? Если да, то заметили, насколько не проходят сквозь их менталитет наши шутки. Это одна из иллюстраций того, насколько разнится восприятие и каждая сторона не умеет адекватно оценить действия оппонента. Да и экспертные школы сильно деградировали.

Поэтому я ни на минуту не верю, что так называемая «хакерская атака на выборы в сговоре с людьми Трампа» стала реализацией тщательно проработанной масштабной операции с должной оценкой возможных ее последствий (как не прорабатывалось заранее присоединение Крыма, скажем).

Большинство решений у нас уже давно так не принимают. Исполнители/инициаторы действуют, исходя из субъективного понимания улавливаемых сверху «эманаций» либо руководствуясь невнятными советами/разрешениями, когда в ответ на вопрос – «А можно мы…?» получают нечто двусмысленное — «Попробуйте, только аккуратно, а там посмотрим». Последняя фраза позже может быть истолкована как — «Вы нас неправильно поняли, мы ничего такого не говорили, вы что, с ума сошли? Что вы тут наворотили?!»

Пора представить некоторых героев и героинь.

Американские массмедиа много пишут об адвокате Наталье Весельницкой. Из-за ее встречи с зятем Трампа Джаредом Кушнером (ныне советник администрации), его старшим сыном Дональдом и тогдашним руководителем избирательной кампании Полом Манафортом (ушел из-за разоблачений его связей с бывшим президентом Украины Януковичем) американских участников встречи грозят позвать в конгресс давать показания под присягой.

Речь об уголовном преступлении (в наш менталитет такое не укладывается). Трамп-младший шел на встречу, попавшись на уловку в приглашении от Весельницкой: дескать, у нее были документы, свидетельствующие о незаконном финансировании кампании демократов русскими. То есть он сознательно соглашался на «помощь иностранного государства». То есть это они все всерьез!

Американские СМИ рисуют Весельницкую как чуть ли не «агента Кремля». Она, совладелица адвокатского бюро в подмосковных Химках, «взошла» недавно. До этого работала в областной прокуратуре. А ее муж Александр Митусов был зампрокурора области. Тогда же, очевидно, познакомилась с Петром Кацывом, бывшим министром транспорта области (позже вице-президент РЖД), замом которого стал Митусов, ныне, по данным СМИ, работающий — ну, разумеется! — в одной из транспортных железнодорожных компаний.

Весельницкая стала «семейным адвокатом» фирмы сына Кацыва Дениса. В США его фирму Prevezon Holding обвиняли в отмывании денег, которые были якобы похищены с помощью схемы, разоблаченной юристом Hermitage Capital (Уильяма Браудера) Сергеем Магнитским. Тот умер в российской тюрьме в 2009 году. Prevezon урегулировала дело с минюстом США в мае сего года, выплатив 6 млн долл. без признания вины, после того как прокурор Прит Бхарара, который вел дело, был уволен среди прочих назначенцем Обамы президентом Трампом (Весельницкая оказалась в Штатах по судебному делу Prevezon по спецразрешению после отказа выдать ей визу; судя по всему, решение принималось на уровне тогдашнего генпрокурора Лоретты Линч).

Ну, и для полноты картины: встречу Весельницкой с «людьми Трампа» помогал организовать шоумен Эмин Агаларов при посредничестве «музыкального публициста» Роба Голдстоуна.

В предварительной переписке якобы фигурировало обещание передать «компромат на Клинтон» от самого «Crown Prosecutor of Russia», каковым, теоретически, можно определить Юрия Чайку. Агаларов лично знаком с Трампом, как и его отец Арас, в принадлежащем которому «Крокус сити-мол», что расположен, заметим, в Московской области, в 2013 году проводился конкурс «Мисс Вселенная» (права на него принадлежат Трампу).

Если почитать американские СМИ, то может сложиться впечатление, что

генпрокурор Чайка, чуть ли не по команде Путина через певца Эмина Агаларова, «публициста» Голдстоуна и не говорящую по-английски Весельницкую из Химок передавал для Трампа компромат на Хиллари.

Смешно. Если бы не была столь печальна степень неадекватности представления о том, как нынче принимают решения в России.

Эта история — лишь иллюстрация того, что есть современная российская «элита», формирующаяся по принципу «не так узок мир, как узка прослойка». Связи и знакомства (и решение конкретных вопросов) порой удивительны. Для сторонних наблюдателей. На уровне региона (и страны в целом) — все «крутые» друг друга знают, и «рука руку моет». Из прокуратуры идут в адвокаты, продолжая работать в связке с прокуратурой (так легче выигрывать громкие дела) и местными властями, без которых, в свою очередь, ни один проект выше «нулевого цикла» не поднимется и существовать без связок и смазок не сможет.

Из этой же области подозрения (напомним, минюстом США снятые), что фирма Дениса Кацыва, якобы аффилированная через два-три колена с некими «прокурорскими» (а как иначе?), была причастна к отмыванию денег, уведенных высокопоставленными силовиками и налоговиками в офшоры и обнаруженными, в частности, на счетах фирм, с которых виолончелист Ролдугин покупал детишкам виолончели. Что тут скажешь в ответ на столь наглые голословные обвинения? Разве что — «как все запущенно».

Еще важный момент. Оказываясь в Америке, особенно в Вашингтоне, наши чиновные и околочиновные люди начинают всячески раздувать щеки на разных тусовках (попасть на которые в Штатах с участием «важных людей» много легче, чем в музеи Кремля), уверяя, что они знают всех «нужных людей в Москве» и чуть ли не с самим Путиным на дружеской ноге, не говоря о генпрокуроре.

Американцы — народ доверчивый, часто верят на слово, им порой достаточно умело сляпанной визитки. Короче, «если вам что-то надо в России, то заходите через нас». Все эти понты надо подкреплять не только самопиаром («без паблисити нет просперити»), но и действиями. Надо мелькать, ходить на мероприятия, конференции всякие пустые. Еще лучше — самому устраивать их в «престижных местах». И на «горячую тему».

Весельницкая представляется в Америке лоббистом отмены скандального закона, чтобы благочестивым американцам было снова дозволено усыновлять несчастных российских детишек. Что может быть благороднее такого дела в исполнении бывшего работника подмосковной прокуратуры?

Встреча с Трампом-младшим и Ко подается ею как имевшая якобы цель «обсудить вопрос об отмене «Акта Магнитского». Ей, скорее всего, встреча нужна была для повышения собственной капитализации. То, что в мае дело Prevezon было закрыто, на эту капитализацию сработало неплохо (хотя не она была главным адвокатом по делу в Америке). Теперь она может смело утверждать, что «порешала вопрос» с самим Трампом. Документы, которые она якобы принесла («от самого Чайки») на встречу, якобы свидетельствовали о неуплате налогов одной из фирм Уильяма Браудера (а он — спонсор Демпартии). После чего, скорее всего, в головах ее собеседников промелькнуло — «и она с этим к нам пришла?! Экая…» И им стало скучно.

Между тем на днях в Washington Post сотрудник ЦРУ с 23-летним стажем, экс-начальник безопасности в министерстве энергетики США Рольф Моват-Ларссен уверяет на полном серьезе, что встреча Весельницкой была тщательно спланированной «разведывательной операцией», в которой «близкие Кремлю» Агаларовы сыграли важнейшую роль.

Слава богу, что бредят подобным образом не только наши антиамериканисты, но и тамошние «специалисты». Отчасти успокаивает. Однако именно эти люди, увы, формируют если не политику, то политические настроения.

Появляется еще один герой в связи с Казахстаном. Ринат Ахметшин, присутствовавший на той памятной встрече в июне 2016 года. Американские СМИ рисуют его как «великого и ужасного русского лоббиста», имеющего якобы связи с российской разведкой (чуть ли не ГРУ, другой они теперь не знают, именно ГРУ обвиняют в хакерских атаках на выборы). Что Ахметшин отрицает. Однако эта легенда, судя по всему, служит на повышение капитализации человека, «решающего вопросы» в США по заказам высокопоставленных чиновников из России, Азербайджана и Казахстана.

Из известных связей его со спецслужбами — разве что служба по призыву в Советской армии с 1986 по 1988 год в Прибалтике.

В США Ахметшин эмигрировал аж в 1994-м. Если он — «агент русской разведки», то Анна Чапман — тогда просто Зорге и полковник Абель со Штирлицем вместе.

Он занимался всем, что приносит деньги на чистых «понтах». Лоббизмом в пользу казахской оппозиции, затем против зятя Назарбаева Рахата Алиева. Затем по азербайджанским нефтяным проектам. Затем «сошелся» с уехавшим из России бывшим замминистра финансов Андреем Вавиловым. Помогал ему и с недвижимостью, и в войне (за 70–80 тыс. долл.) против давнего вавиловского недруга Ашота Егиазаряна. И еще к вопросу об «узком круге»: в числе прочих в рамках той пиар-кампании Ахметшин пытался проплатить российского оппозиционера (за 2 тыс. долл.) Льва Пономарева, чтобы тот подписывал письма против предоставления Егиазяряну убежища в США (Пономарев потом деньги вернул, признав «ошибку»).

Ахметшин основал для пущей важности Международный институт евразийских экономических и политических исследований (тут все как у нас, когда за «директорами институтов» всяческих важных проблем с надутыми щеками стоят чаще всего пустышки с парой человек в штате). А относительно недавно — Фонд глобальной инициативы в поддержку прав человека.

Этот фонд, декларирующий задачу восстановить священное право американцев усыновлять русских сироток, участвовал в пиар-кампании против «Акта Магнитского» вместе с Весельницкой, которая вроде как пристроена там юристом. Он организовал показ фильма Андрея Некрасова «Акт Магнитского. За кулисами», разоблачавшего юриста Hermitage как проходимца. Показ был организован в Вашингтонском Музее прессы Newseum с участием нескольких важных людей, что по американским меркам круто.

Мог ли официальный Кремль действовать через таких, в сущности, случайных людей? Если да, то это выглядело бы как авантюра и полный непрофессионализм.

Из той же серии — обвинения в американских СМИ в адрес неких «хакеров ГРУ», атаковавших сервер Демократической партии и сливших разоблачительную переписку «Викиликс». Тут стоит вспомнить громкий арест в январе группы сотрудников Центра информационной безопасности (ЦИБ) ФСБ, включая полковника Сергея Михайлова, майора Сергея Докучаева (бывшего хакера, вставшего на службу органов), а также главу отдела расследований компьютерных инцидентов «Лаборатории Касперского» (ЛК) Руслана Стоянова. Он, кажется, приятель Михайлова.

Группа, обвиненная в госизмене, увязывалась с хакерской группой «Шалтай-Болтай», взламывавшей почту высокопоставленных российских чиновников, включая премьера. Ранее членов этой же группы подозревали во взломе почтовой службы Yahoo, WADA и ряде других «полезных» якобы российской политике действиях (как это подается в западных СМИ).

На основании некоторых косвенных данных можно предположить, что эти ребята могли быть каким-то образом причастными и к хакерским атакам на американскую выборную систему. Но не столько по приказу из Кремля или Лубянки, сколько в порядке личной инициативы.

В итоге вся эта самодеятельность привела к тому, что не начавшийся «роман с Трампом» может закончиться полным крахом отношений.

МИД России в субботу объявил, что США не дают визы российским дипломатам, которые должны приехать на место высланных в декабре Обамой 35 человек. Тогда же была арестована российская дипсобственность в Мэриленде и Нью-Йорке. В декабре Путин в ответ не стал высылать американских дипломатов, а вместо этого пригласил их детей на кремлевскую елку. Это произошло после телефонного разговора будущего «скоротечного» советника Трампа по нацбезопасности Майкла Флинна (тоже заклейменного как «агент Кремля» за то, что давал интервью RT за деньги) с российским послом Кисляком.

Теперь, судя по всему, настало время ответных мер. Если к такому результату привела «тщательно спланированная операция» по приведению к власти Трампа, то трудно придумать более позорный провал. Но, думаю, все проще: просто отдали инициативу (вовремя не пресекли) на этой поляне на свой страх и риск тем, кому отдавать не стоило бы.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10800092.shtml
24.07.2017, 11:19
О том, как выстраивается новое сословно-кастовое общество

laurielipton.com

С анонимностью в интернете в этом году в России будет покончено. Официально, по крайней мере. Перед уходом на каникулы Дума приняла закон, обязывающий мессенджеры устанавливать личность пользователей по номеру телефона, — под угрозой блокировки за отказ это сделать. SIM-карты, выданные по ложным паспортным данным, заблокируют. Прокси- и VPN-сервисы и анонимную сеть Tor сразу не запретят, но обяжут ограничивать доступ к запрещенным в России сайтам. Поскольку иностранные владельцы ресурсов, скорее всего, будут саботировать указания Роскомнадзора, то вопрос их блокировки — это вопрос лишь политического решения. Законодательная база уже готова. Как это собираются сделать (без всяких оговорок блокировать все анонимайзеры) в Китае весной следующего года.

В полной мере наш закон заработает в ноябре, ну а весной, видимо, мы Китай догоним и перегоним, приурочив это достижение к нашим президентским выборам. Какие-то возможности обхода блокировок, конечно, все равно останутся. Для продвинутых пользователей. Но как показывает практика, современный человек, дитя эпохи легкого всеобщего потребления, ленив в поиске альтернативной информации и довольствуется той (даже если это низкопробная пропагандистская жвачка), которую легче потреблять и которая комфортно вписывается в уже привычную картину мира. Так что новой революции по этому поводу не будет.

Любопытна оговорка в принятом законе: государственным организациям и даже частным фирмам будет оставлена некая возможность пользоваться VPN, если доступ к соответствующей информации будут гарантированно иметь только их сотрудники, без выхода вовне. И это станет лишь очередным, но не первым шагом к выстраиванию сословно-кастового общества на принципиально новой технологической основе.

Теперь слегка пофантазируем.

Возможно, уже в недалеком будущем у каждой «касты» будет свой, отличный от других и обособленный информационный статус. Разная степень доступа к той или иной информации и, соответственно, разная степень открытости по отношению к другим «кастам».

Информационно-цифровой профиль будет привязан к определенному положению в общественной иерархии, обозначать разную степень доступа к материальным и иным благам. Возможно, разную степень дозволенности в поведении. В какой-то мере будет воссоздана советская система с ее распределителями, спецзаказами, спецхранами для допущенных к определенной информации лиц, для которых были даже отдельные материалы ТАСС (так называемый «красный ТАСС» — с красной полосой, доступный только номенклатуре определенного уровня).

То есть мигалками на дорогах дело не ограничится. Уже сейчас высшие чиновные лица и аффилированные с ними представители «неокупеческого» сословия ограждены от плебса не только высокими заборами и шлагбаумами своих элитных поселков-бантустанов. Совсем недавно был принят закон, позволяющий засекречивать доступ к информации об имуществе высшей номенклатуры. Это станет «противоправным контентом». Данное понятие и так сегодня трактуется правоохранителями широко, а будет трактоваться еще шире.

Уже, полагаю, скоро не в меру любопытных блогеров, обнародовавших сведения об элитной недвижимости или «показном потреблении» представителей правящей номенклатуры, будут приговаривать к реальным срокам заключения. И случаев, подобных недавно нашумевшему и возмутившему публику рассказу о нескромной свадьбе краснодарской судьи Хахалевой, будет утекать все меньше.

Высшая номенклатура со временем окажется за большой и мощной Firewall.

Тот же закон «о забвении в интернете», который пока работает не очень споро, направлен в нашей стране прежде всего на ретуширование биографии или сокрытие нежелательных фактов из жизни людей из власти. Чтобы обывательские мозги не встали в раскоряку оттого, что, мол, как же так: известная депутатка Яровая в свое время училась в Школе политических исследований Лены Немировской, этом «гнезде либерализма», впоследствии объявленной «иностранным агентом», — и надо же, такая идейная эволюция. Или что там говорила прокурор Крыма Наталья Поклонская, когда оный был в составе Украины? Работа такого закона, полагаю, со временем наладится, люди при власти станут безупречными в их биографии. Это лишь вопрос повышения «законопослушности» разных «гуглов». Ну или их блокировки.

Для чиновничества, к примеру, уже сооружают свой отдельный мессенджер – чтоб враг не подслушал. Его, правда, обещают сделать открытым для всякой публики. Однако логика реставрации «совка в цифре» говорит, что там непременно будет свой «красный ТАСС» — свои информационные сервисы и возможности, «VIP-информресурсы», которые будут недоступны простым смертным. Полагаю, если дело пойдет, то для номенклатуры как главной опоры режима будет создаваться и своя отдельная информационная картина происходящего в мире и стране. Индивидуализация новостного контента — технически давно решенная задача.

И не составит большого труда сделать так, чтобы простые обыватели и правящий класс со своей идейно-информационной обслугой окончательно поселились в разных информационных пространствах и с друг другом пересекались как можно меньше. Ради стабильности и спокойствия.

Тут, правда, есть свои издержки: многим представителям правящего класса — для начала силовикам, а дальше как пойдет — уже запретили шастать по заграницам. Чтоб не насмотрелись там чего-нибудь. Логика фильтрации «вредной информации» должна получить свое логическое продолжение и в сети.

При этом по отношению к «плебсу» отгораживающееся от него правящее сословие требует все большей информационной прозрачности. Простые люди не должны гулять по «неправильным» сайтам и потреблять «противоправный контент». По аналогии с тем, как раньше глушили «вражеские голоса».

Механизм обратной связи с теми, кто номинально является «избранными народными представителями», давно нарушен, последние давно живут в своей реальности. И даже в ходе формальных выборов вся та повестка, все те законы, в том числе об ограничении информации и интернета, что напринимала ушедшая отдыхать Дума, ни минуту не обсуждались в ходе так называемой предвыборной кампании, они не фигурировали ни в одной из предвыборных платформ (вышеупомянутый закон о запрете анонимности в интернете был принят по инициативе трех думских фракций).

Простолюдины, разумеется, не должны пользоваться анонимайзерами. Вся их переписка, все телефонные разговоры, история навигации по отфильтрованной сети должны быть открыты, как на ладони, компетентным и не очень органам.

При том что на публичном уровне даже не ставится вопрос о том, как общество могло бы контролировать, не говоря уже о том, чтобы ограничивать фантазии этих органов в данной сфере.

Проще говоря, ваши паспортные данные переписывают всякие охранники порой по несколько раз в день, но вы не можете даже знать, где они потом окажутся и как будут использованы. Мы, по сути, ничего не знаем о том, как работает «белый» и «черный» рынки персональных данных в нашей стране.

Мы не знаем, что уже умеют наши спецслужбы (поскольку ни один «русский Сноуден» на сей счет не раскололся), ни то, как собранная о нас информация используется в чисто коммерческих целях. Пока вам, к примеру, отказывают в ипотечном кредите на основе доморощенной скоринговой программы конкретного банка. Но, возможно, уже скоро ваша кредитная (не)благонадежность будет коррелироваться с вашим общественно-политическим поведением, участием в общественных организациях, с покупками, с лайками в соцсетях и даже тем, как учатся в школе ваши дети, не курят ли они траву по подъездам. В прошлом году, по данным компании InfoWatch, у российских компаний и госорганов украли (а может, продали на сторону сами сотрудники) 128 млн персональных записей. Как они могут быть использованы?

На наше счастье (но оно временно и скоротечно), остается надеяться, что пока технологии обработки больших массивов метаданных еще не поставлены на желаемую «органами» высоту. Но это дело поправимое, причем относительно быстро.

Как говорили в советское время, «разоружись перед партией!».

При этом в нашей стране, лишенной исторических традиций индивидуализма, граждане в массе своей не очень дорожат тем, что называется не вполне переводимым на русский язык термином privacy. За анонимность в интернете — лишь 26% россиян (весенний опрос Левада-центра). Хотя почти половина (46%) наших сограждан знают о возможности третьих лиц получить доступ к их персональным данным через соцсети или иными способами (пятая часть, святая простота, впервые услышали об этом от самих проводивших опрос социологов), 49% это никак не смущает. Всего 19% россиян защищают персональную информацию паролями. Не размещать о себе конфиденциальную информацию в интернете предпочитают 15% респондентов. Как опять же говорили в советское время, «честному человеку нечего скрывать от народа».

Осознание того, что использование персональных данных или, что вернее, метаданных «может быть использовано против вас» — для создания вашего «оцифрованного профиля», еще не проникло на уровень массового сознания. Впрочем, это не является уникальной чертой нашей страны. Вряд ли такое осознание проникло на массовый уровень даже в самых развитых странах, столь стремительно развиваются технологии обработки массивов информации. Которая затем может быть использована как в чисто маркетинговых и рекламных целях (для таргетирования конкретного покупателя или групп), так и в целях манипуляции общественным сознанием, для тоталитарного контроля и выявления неблагонадежных, с тем чтобы заблокировать им продвижение по карьерной лестнице, поступление на госслужбу и вообще на общественно значимые должности и т.д.

И хотя, например, в Америке похищение персональных данных традиционно уже не первый год входит в топ-10 обывательских страхов, даже там вряд ли люди глубоко осознают, сколь далеко все зашло. В этом смысле упорная борьба наших властей за непременную обработку персональных данных россиян на родной земле отчасти бессмысленна, отчасти направлена лишь на облегчение работы наших спецслужб. В любом случае ее следует честно переименовать в борьбу за обработку персональных данных россиян В ТОМ ЧИСЛЕ на родной земле.

Уже сегодня только по лайкам в соцсетях (скажем, в Facebook) можно определить (не зная имени конкретного человека) национальность человека (на 95%), пол (на 93%), политические взгляды (на 85%), пристрастие к алкоголю и табаку (на 70–73%), состоит ли он в отношениях или одинок (на 67%) и даже то, находятся ли родителя этого человека в разводе (на 60%).

И это только одно направление анализа/профилирования. Тот же Facebook анализирует свою аудиторию по 52 тысячам показателей. Одна из крупнейших страховых компаний Aviva определяет индивидуальный риск заболеть диабетом, раком или гипертонией на основе анализа данных покупательского поведения (это нас пока не касается, в силу неразвитости рынка медицинского страхования в принципе). Конвертируя знания в повышенные страховые взносы.

Одна из крупнейших баз данных покупательского поведения Acxiom ведет учет поведенческих типов более 700 млн потребителей в Европе и Америке по 3 тысячам параметров. А корпорация Oracle собрала базу данных на 2 млрд покупательских профилей по более 30 тысячам показателей.

Остается лишь гадать, на каком уровне находится умение соответствующих органов собирать и анализировать наши метаданные. И уповать, как ни парадоксально, на родную спасительную коррупцию. Если на нас будут «лепить профили» и встраивать в «цифровую сословную иерархию», то наверняка найдутся лазейки, чтобы, подкупив кого надо или договорившись с кем надо, поправить себе цифровую карму или выкупить место в более привилегированном цифровом сословии.

Впрочем, возможно, и наши спецслужбы уже скоро достигнут такого высочайшего мастерства, что ты еще даже не успел подумать плохо о нашем президенте, а тебе уже отключили газ, воду, электричество, замуровали канализацию, аннулировали водительские права, отрубили интернет и вызвали в налоговую звонком на мобильный телефон, симку для которого ты покупал вроде как в переходе на паспорт прабабушки своего давно умершего соседа.