*828. Навстречу моногамии

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10812014.shtml
31.07.2017, 07:59
О застрявших социальных лифтах

Wikimedia

Один знакомый собрался в муниципальные депутаты. Как активный гражданин и вертикальной мобильности ради. От парламентской партии, но не Той Самой. Город не назову, пусть читатель гадает. Ибо картина типичная.

В районе, где он живет и его хорошо знают, «ответственные товарищи» сказали, что тут ему «бежать без мазы». Настолько все предопределено. А вот в соседнем — ну сходи, мол, попробуй. Хотя там тоже все предопределено, поскольку депутатов от этой партии все равно нет на этом уровне. И это в общем бесправный и безденежный муниципальный уровень. Что же происходит на более высоких?

Может ли обычный человек сделать карьеру на госслужбе, в бизнесе, в политике, не имея покровительства, опираясь на свои способности и усердие, которые должным образом оценят его непосредственные начальники?

Сформулируем вопрос банально: является ли нынешняя Россия страной равных возможностей? При том, что часто приходится слышать обывательское мнение: все лучшие места уже заняты, все схвачено (вариант — украдено до нас), без блата не пробьешься. Коммерциализированный вариант — без отката и связей не получишь контракт.

По поводу блата. Согласно проведенному пару лет назад исследованию в Российской академии народного хозяйства и госслужбы, наше общество не только во многом выживает в трудные времена за счет неформальных социальных связей (родственных, знакомств), но и почти половина (46%) устраиваются на работу через родственников, знакомых и друзей. То есть меритократия — это не наш путь.

Кто в какой социальной страте родился, тот там чаще всего и живет. Да, есть примерно процентов десять населения, которым неймется, они крутятся, куда-то рвутся. Благодаря которым экономика проявляет признаки жизни, приспосабливаясь к вызовам времени, как ее ни пытаются удушить в своих липких объятиях сторонники огосударствления всего и вся. Остальные — по большей части приспособленцы (в хорошем смысле), им «многого не надо», они предпочтут стабильность предприимчивости.

Часто в качестве иллюстрации тезиса о плохой или хорошей работе социальных лифтов в России приводят цифры опросов о числе желающих уехать. Трактуют в зависимости от политических пристрастий. Так, результат недавнего опроса ВЦИОМ, по которому каждый десятый хотел бы уехать за границу на ПМЖ, можно трактовать как «всего лишь…» и как «аж целых 10% населения». Этот показатель — действительно самый низкий за время таких исследований — лукав, как и измеритель крепости веры в то, что тут можно полностью самореализоваться.

Во-первых, за постсоветское время уже накоплены знания о жизни в других странах — там далеко не медом все мазано. Во-вторых, многие наконец-то поняли, что «никому мы там не нужны».

В том числе — по причине неконкурентоспособности как квалифицированной рабочей силы, работника науки, изобретателя, инноватора-бизнесмена и т.д. В-третьих, подавляющему большинству никакая самореализация и не нужна. А нужны деньги, и побольше. В условиях сокращения населения и недостатка даже такой рабсилы, что есть, многие смогут без проблем (пока нам есть что продавать за рубеж и чем пополнять бюджет) устроиться тут на условиях, сопоставимых, а то и лучше, чем на этом треклятом Западе. И не надо толкаться локтями.

Социологи утверждают: примерно половина россиян при устройстве на работу предпочтут того работодателя, который больше платит. Лишь около 20% на первое место ставят возможность реализовать себя профессионально. Менее 15% хотели бы продвинуться по карьерной лестнице. Для примерно 10% по-советски «важен дружный коллектив». Более трети вообще считают, что идеальное место работы — то, что рядом с домом.

Структура нынешнего российского общества, кажется, застыла, претерпев масштабные перемены в 90-х. Которые в этом плане не были таким уж «проклятыми», но мало кто на массовом уровне ценит такое их качество, как «время возможностей».

А то, что «возможности» у нас на массовом уровне ценить не принято, одна из причин сегодняшнего сползания в архаику и застой.

Правящая элита предпочла не поощрять лозунги скоротечного президента Медведева насчет модернизации. Их претворение в жизнь угрожало застоявшейся структуре общества, в которой неконкурентные (монопольные) позиции уже долгое время удерживают одни и те же люди.

Российский так называемый средний класс (социальная опора не только стабильности, но и поступательного развития общества во имя интересов широких обывательских слоев) до нынешнего кризиса с трудом дотягивал до 20% населения, а его наиболее активное ядро не превышает и тех самых 10%. От двух третей до трех четвертей населения живут либо на уровне нищеты, либо «ниже среднего». И в этом плане экономический подъем (и даже общий рост благосостояния) начала 2000-х, периода сказочно высоких нефтяных цен, не оказал на такую структуру решающего революционного воздействия. Проще говоря, основные (хотя не все, конечно) плоды «нефтяного бума» достались преимущественно ничтожному меньшинству.

Замораживанию социальной мобильности и эффективной работы социальных лифтов способствует сохранение отсталой (не модернизированной, сырьевой) структуры российской экономики.

До 60% рабочей силы заняты физическим трудом. Треть работающих не имеют никакой профессиональной подготовки (это раза в два-четыре больше, чем в развитых странах).

Спрос на высококвалифицированные рабочие места по-прежнему ограничен. Куда расти-то? На какой такой работе? Где она на просторах от Владивостока до Смоленска и от Архангельска до Владикавказа? Двумя большими «светлыми пятнами» на сероватом теле российской экономики являются всего лишь Москва да Санкт-Петербург, где социальная мобильность еще есть.

Пестуя с советских времен миф (а теперь это точно миф) о высоком образовательном уровне нашей рабочей силы, мы не заметили, что сегодня уже не более трети ее, находящейся в экономически активном возрасте (то есть за вычетом шибко образованных пенсионеров), имеет высшее образование. Оставим даже вопрос о его качестве.

Без создания точек модернизации в экономике невозможно говорить о создании условий для миллионов молодых людей. В образовании же нужна настоящая революция начиная со школы. Иначе мы отстанем навсегда.

Пока же должных экономических условий для стимулирования социальной мобильности (работы социальных лифтов) в стране нет. Мы, разумеется, не кастовое общество и даже формально не сословное. Однако со многими признаками сословности, при наличии серьезных преград на пути перехода из «своих» в «чужие».

Показательна недавно нашумевшая история свадьбы дочери краснодарской судьи: эти люди даже женятся между собой. Ровно те же принципы действуют на федеральном уровне.

Подросшие детки застоявшейся элиты как влезли в свой привилегированный «социальный лифт», так другим покататься и не дают. Им идут не только господряды, но и «в приданое» — уже целые госкорпорации.

В первой половине ХХ века Питирим Сорокин, изучая вертикальную социальную мобильность в разных обществах, выделил восемь основных «социальных лифтов»: армия, церковь, политика, искусство, СМИ, бизнес, семья и образование. Значимость последнего фактора сегодня усиливается многократно. Должна бы. Но наша система образования плодит митрофанушек, наука в загоне, все еще занимающихся ею «чудиков» (при том что там после старшего, еще советского поколения, — настоящая пропасть) впору причислять к одной из самых презренных каст общества.

О чем может мечтать современный молодой человек, желающий сделать карьеру? Уехать из Муходрищенска в Москву или Питер. Пойти в «силовики». Как раньше — в бандиты. И в таком выборе, согласимся, есть определенное сходство. Ведь не всех «полковников Захарченко» ловят с миллионами под камеры, другие — как мелкие, так и крупнее — процветают в нынешней системе государственно-силового капитализма. То есть этот «лифт по Сорокину» вполне работает, но не на пользу общественному благу.

Еще можно пойти на госслужбу. И тоже без особых мыслей об общественном благе. Подвариант — в политику. Сколь она у нас меритократична и конкурентна, мы примерно знаем. Еще можно попытаться быстро срубить бабла на каких-нибудь непонятных «проектах», завести блог в инстаграме, чтобы повалили миллионы (прибудет реклама), «нарубить» биткоинов, пойти попеть в шоу «Голос» — и раскрутиться. И т.д.

На самом деле набор профессий-возможностей, чтобы жить на достойном уровне в России, кот наплакал. Почти везде — убогие зарплаты.

Сорокин по степени вертикальной мобильности наиболее известным цивилизациям/обществам поставил такие оценки: Западная Римская империя — 45,6%, Восточная Римская империя — 27,7 %, дореволюционная Россия — 5,5 %, чуть больше, чем у жившей под властью аристократии и традиций тогдашней Англии — 5%. Ну и США — 48,3 %, верная наследница Западной Римской империи в этом плане. Не станем оценивать выводы и подсчеты великого социолога Сорокина. Но спросим себя:

далеко ли нынешняя России ушла от дореволюционной? При том, что Советская Россия с ее понятными правилами игры и в определенной степени меритократическими принципами (хотя и искаженными идеологическим догматизмом) от царской России ушла как раз довольно далеко.

Социальный застой, покоящийся на отсталой структуре экономики, имеет прямое продолжение в политике. Все наше сегодняшнее правительство — это набор одних и тех же лиц, тасуемых уже почти два десятилетия. И выражение этих лиц — скучное. В переносном смысле. Они, кажется, уже сами себе надоели. Разве что осталось упражняться звонкими выражениями в фейсбуке и ТВ да стихи сочинять.

Сколь-либо значимые решения, кажется, перестали приниматься вовсе, даже согласованные всеми ведомствами. А к чему «высовываться», если критерии успешности непонятны (разве правящая партия может проиграть из-за неуспешной политики парламентские выборы?), а за спиной стоит «параллельное правительство» в виде кремлевской администрации?

С периодичностью раз в год президентский сайт скупо информирует, что в обновленный состав президентского резерва вошли очередные несколько десятков человек (в декабре 2016-го — 135), а в течение уходящего года «ряд лиц, находящихся в резерве, получили повышение в должности». В частности, в прошлом году «представители президентского резерва наделены полномочиями члена Совета Федерации, вошли в новый состав Государственной думы, назначены на должности заместителей федеральных министров. На региональном уровне лица… стали заместителями высших должностных лиц субъектов Российской Федерации, главами городов — административных центров регионов».

Хотелось бы, конечно, вглядеться в эти лица пристальнее: на каком основании они попали в резерв и пошли на повышение? Кто пособил их вертикальной мобильности? В этом смысле принципы построения успешных политических карьер в нашей стране не то что непонятны избирателям, но вызывают нехорошие подозрения по части именно присутствия/отсутствия там принципов меритократизма.

Не многим кажется, что наша политическая система так уж перенасыщена «свежими лицами».

И хотя глава государства периодически устраивает небольшие чистки на федеральном и региональном уровнях, такое «продвижение молодого поколения» не создает впечатления сложившейся системы. Это количество, которое пока не создает нового качества госуправления.

К примеру, работает молодежный проект «Территория смыслов» (судя по сайту — более 35 тысяч участников). Дело хорошее. Важные люди уровня министров отрываются от важных дел и едут поговорить с молодежью. Молодежь слушает и, наверное, хочет «стать такими же». Но понятны ли и равны ли возможности, скажем, усердных юных активистов и детей прокурора (причем даже не генерального)? Вопрос риторический. А что сталось с активистами прежних звезд «молодежной политической эстрады»? Я вот заметил, что одну такую «звезду» недавно посадили. А с другими что?

Записной либерал тут «зарядит» любимую мантру — мол, без политической конкуренции дело не сдвинется. В идеале — так. Он прав, зараза. Но вот в Китае, где политической конкуренции не больше нашего уж точно, как-то умудряются сменять аж все руководство страны в порядке установленной 10-летней ротации.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10820737.shtml
07.08.2017, 08:12
Автор объясняет, почему реформу судебной системы нельзя откладывать

Wikimedia Commons

Гаишник поймал пьяного судью за рулем. Гаишника за это уволили — он, дескать, не оказал помощи солидному человеку. Другая судья устроила дочери такую свадьбу, что вся страна обсуждала, почем встал банкет, включая Кобзона и других певцов. Третий судья — арбитражный, из Ростовской области — помогает якобы «отжимать» землю в пользу мужа-предпринимателя (СК уже занимается).

Это «судебная хроника» за последнее время. Еще изменили скандальный приговор по делу о вооруженном разбое неходячему инвалиду. После шума в прессе оказалось, что «неотменяемая статья» легко меняется на более легкую, притом что подельник (до этого бывший второстепенным соучастником) все равно получил по полной.

То есть правило «закон что дышло» вполне работает и в сторону гуманизации наказаний.

Или вот цитата. Она не очень свежая, но многим покажется актуальной: «Вы бы послушали разговоры в кабинетах и «курилках». Один судья озабоченно жалуется, что «сволочь председатель» не дает ни одного денежного дела, поэтому две недели сидит на мели… Председатель в это же время ворчит, что народ стал жадным, последний посетитель вместо денег бетон предлагал. Хорошо, что стройку затеял, а так зачем ему этот бетон?.. Опытный судья обычно вводит молодого коллегу в курс дела, предупреждая о правилах игры: до суда доходят лишь дела, которые не успели продать на стадии следствия или утверждения обвинительного заключения.

Поэтому теперь прокуратура и следствие будут мешать заработать на этом деле. Нужно поделиться с прокурором и председателем суда, чтобы первый не вносил протест (представление), а второй обеспечил сохранение юридической силы любого приговора или решения на стадии обжалования».

Это слова федерального судьи в отставке Дмитрия Новикова, работавшего некогда в Сочи. Это, так сказать, его coming out. Что побудило пойти на такие откровения и все ли они правдивы, мы не знаем. Но у многих обывателей, увы, примерно такое представление о судебной системе. С тех пор бунтарь, разумеется, никуда не назначен, стал фигурантом уголовного дела.

Впрочем, такие восстания против Системы — исключения. Но если даже доля того, что выше названо «обывательскими представлениями», правда, то она не реформируема изнутри.

На этих словах обычно у нас закатывают глаза вверх и произносят сакраментальное: «Нужна политическая воля». На днях, кстати, президент Владимир Путин такую волю проявил, объявив об очередных мерах по снижению административного давления на бизнес. Не велено изымать серверы и жесткие диски у проверяемых предприятий, сократить число внеплановых проверок на 30% и проводить их не более 10 суток. Поручено подготовить очередные поправки в законодательство. Впрочем, со времени, когда Медведев «отлил в граните» свое знаменитое «Прекратите кошмарить бизнес», еще и 10 лет не прошло. Всего 9. А кошмар все продолжается.

Защита предпринимательства по-прежнему осуществляется в ручном режиме, хоть и на высшем уровне.

Но даже сам Путин не сможет разобраться в каждом случае «отжимания бизнеса». Он не может вникнуть в детали каждого конкретного наезда силовиков на коммерсантов. Он не может выступать судьей по каждому уголовному делу. Но не может он пока сказать в каждом таком случае и «идите в суд». Так, чтобы это кем-то да не воспринялось как плохо скрытая издевка.

Кто нынче будет судить «по справедливости» так, чтобы и простые граждане, и богатые предприниматели поверили, что справедливость восторжествует в их случае? Те персонажи, что недавно явились героями скандально-светской хроники?

Кстати, тот пьяный судья, остановка которого обошлась добросовестному иркутскому гаишнику в потерю работы, управлял не «Ладой-Калина», а «Хаммером» (цена на относительно новый примерно под 3 млн), притом что зарплата судьи его уровня — максимум 150 тыс. руб. в месяц. (Для справки: доход мировых судей в среднем — 70 тыс. руб. в месяц, судей районных судов — 100 тыс. руб., судей областного уровня — 120–150 тыс. руб. Руководители областных судов имеют до 400 тыс. руб., а судьи Верховного суда — до 600 тыс. руб.)

То есть, может, разоблачительные откровения экс-судьи Новикова присущи («кое-где у нас порой») не только отдельным персонажам судебной системы Южного федерального округа, но и другим тоже?

По данным Института проблем правоприменения, количество жалоб на работу судей в последние годы растет. Люди все меньше склонны мириться с произволом и чаще готовы отстаивать свои права. Благодаря соцсетям, не подконтрольным (пока) ни одному председателю судов (их считают главными «кнутами», держащими судей в подчинении и влияющими на их решения), все чаще становятся известны факты непристойного или незаконного поведения представителей судейского сообщества.

Однако Система занимает жесткую оборону и своих сдает неохотно. Число судей, лишенных полномочий, в год не превышает 5–6 десятков человек. Из более чем 30 тысяч судей в стране. Если таковы признаки «независимости судебной системы», то хочется спросить, от чего именно.

Часто говорят об «обвинительном уклоне» судебной системы. Оправдательных приговоров в российских судах — менее 1%. Кстати, затем около 40% таких приговоров отменяются последующими судебными инстанциями.

Каждый такой «эксцесс гуманизма» — это ЧП для председателей региональных судов, давшего слабину судью могут замучить проверками. Благоприятнее для карьеры путем «копипаста» перенести обвинительное заключение прокуратуры в судебный приговор.

Адепты системы говорят, что это оттого, что под 90% подсудимых признают свою вину. Привет от пламенного сталинского прокурора Андрея Януарьевича Вышинского, выведшего формулу «признание вины — царица доказательств».

Другой причиной называют то, что 65% дел идут в особом порядке (в этом случае, предусматривающем признание вины, подсудимому назначается не более двух третей от максимального срока наказания). Представим себе предваряющие такой «порядок» откровенные разговоры следователя с подсудимым: мол, я тебя все равно посажу, да еще не такое навешу, лучше пиши признание, в суде ты правды не добьешься.

Можно привести и еще одну причину: загруженность судей. В среднем судья (не мировой) рассматривает примерно 500 дел в год, по 3–4 за один день заседаний.

Есть у него время вникнуть во все детали, учесть все обстоятельства? Проще не глядя (не в буквальном смысле) посадить неходячего инвалида за разбой, совершенный в отношении двух здоровенных детин.

Кстати, в какой-нибудь Америке, где тоже большинство дел рассматривается в особом порядке, процент оправдательных приговоров составляет в разных штатах от 17 до 25%, примерно столько же — в Европе, а отдельных ее странах доходит аж до половины. А вот Китай как раз держится на нашем уровне — 0,7%.

В дореволюционной России после судебной реформы Александра II доля оправдательных приговоров была фантастическая — от 25 до 40%.

Ситуация в системе арбитражных судов со стороны выглядит немногим лучше. Робкие попытки реформировать систему, сделав ее более прозрачной и честной, в медведевские времена, похоже, скажем мягко, не увенчались полным триумфом. Почти в 70% случаев арбитражные суды удовлетворяют требования заявителя. В других странах это происходит намного реже, поскольку именно на истце лежит бремя доказывания.

Если судить по социологическим опросам (далее — данные ВЦИОМ), притом что социологи в ходе их проведения, как правило, избегают (или им просто не удается) общаться с наиболее вероятными «клиентами» судебной системы, то уровень доверия к судам в нашей стране — едва ли не самый низкий по сравнению с другими институтами.

Скажем, уровень доверия президенту (притом что институт персонифицирован в лице Путина) колеблется между 75 и 86%. Поэтому его слова в защиту бизнеса — в рамках ручного управления — воспринимаются системой с большим пиететом, нежели любые законы и судебные постановления. Даже у Думы и Совета Федерации уровень доверия выше 50% (даже — потому что наш народ традиционно не очень чтит законодательную коллективную власть депутатов), чем к судам. Судебная власть пользуется доверием 39–44%. Ниже только у бесправной Общественной палаты (от 33 до 45%). Для сравнения: уровень доверия к судебной власти в США в прошлом году составил 61%, к конгрессу — 31%. Можно утешиться тем, что «у хохлов» еще хуже: уровень недоверия к судам на Украине доходит до 80%.

Говорят, в Кремле истово ищут «образ будущего». Чтобы употребить в ходе президентской кампании. Задача благородная, без «образа» идти на четвертый срок как-то не с руки. С другой стороны, можно ведь «под фонарем» поискать. Поскольку ни один образ будущего в России исторически никогда не обходился без другого «образа» — справедливости. Она для русского человека, кажется, важнее свободы, и уж тем более важнее формальных законов.

У массового обывателя сегодня нет ощущения ни того, что наша жизнь устроена справедливо, ни тем более того, что эту самую справедливость можно найти в судах и вообще у правоохранителей.

Более того, без того, что называют судебной реформой, не сдвинется вперед экономика, и мы будем бездарно прозябать под санкциями, выковыривая из разных экспертных сообществ благодушные «стратегии развития», в разной мере амбициозные, но в одинаковой мере неосуществимые (деловой климат тоже ведь требует справедливости и защиты прав собственности). И пеняя на глобальную несправедливость, олицетворяемую, как нам говорят по ТВ, супостатом Америкой.

Судебная реформа во имя справедливости — это то, что касается почти всего населения страны. В год наши суды принимают примерно 30 млн решений, которые затрагивают почти каждую семью. В год в судах бывают не менее 11 млн человек (некоторые, правда, не раз), 13 млн заочно получают результаты судебных решений или действий судебных приставов — списания штрафов с банковского счета, например.

Будь на дворе сейчас время не эволюционное (а пока оно не ушло, шанс обойтись без великих потрясений есть), а революционное, можно было бы бросить в возмущенную произволом и беззаконием толпу — «Даешь люстрацию судей!». Как в «Макдоналдс» в свое время набирали — непременно чтоб без опыта работы в советском общепите, поскольку этот опыт «не лечится».

Некоторые уже и списки, возможно, прикинули.

Но как люстрировать более 30 тысяч судей, работающих в системе? Где взять принципиально других людей?

Важнее изменить систему. Вопрос, готово ли к этому политическое руководство страны. Ведь сразу же напрашивается как минимум «конфликт интересов» реформированного судейского сообщества и многочисленных силовых структур, придатком которых, по сути, судебная система сейчас и является.

Однако на какие-то меры рано или поздно пойти все же придется. В том числе ради сохранения стабильности режима, во имя обеспечения преемственности власти и контроля за важнейшими экономическими структурами. В интересах нового поколения правящей элиты. Это, кстати, непременный этап перехода от «дикого капитализма» периода первоначального накопления к экономике и обществу нового качества: рано или поздно любая система востребует стабильных и предсказуемых правил игры, которые желательно оформить в виде «правового государства». Так и «золотым детям» элиты спокойнее будет.

Примечательно, что сразу два «околовластных реформатора» — Алексей Кудрин (Центр стратегических разработок) и Борис Титов (бизнес-омбудсмен, «Столыпинский клуб» и «Стратегия роста») — в рамках своих сугубо экономических предложений Путину непременной частью включили предложения по судебной реформе.

Они разнятся в деталях. К примеру, Титов предлагает «разбавить» судейский корпус, пополняемый нынче за счет работников самих судов и силовиков, за счет квотированного привлечения представителей адвокатуры (я такое предложение слышал от представителей Академии госслужбы при президенте еще лет десять назад), а также ввести выборность председателей судов, ротируя их каждые два года. А Кудрин выступает за упрощение системы «перемещения судей по вертикали» и за то, чтобы однажды назначенный судья получил право работать в судах того же уровня без прохождения заново полного цикла проверок.

Однако оба — за повышение независимости судей от председателей судов, за качественное улучшение кадрового состава судейского корпуса, за сокращение нагрузки на судей.

Если бы они, будучи очень осторожными политиками, не чувствовали некий запрос сверху на такие предложения, то не осмелились бы подступаться с ними к Путину. Перед которым сейчас стоит объективная задача обеспечить транзит системы с ручного управления, которое все чаще дает сбои, к системе с отлаженными институтами. В том числе судебной властью. Хотя он, говорят, не очень верит в абстрактные «институты». Если это и так, то такая вера неизбежно крепнет во всяком политике, когда ему надоедает, что «все приходится делать самому». Станет ли это частью повестки его четвертого срока? То, что можно назвать «кодификацией справедливости»? Или уже пятого? Или вообще не станет?

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10831484.shtml
14.08.2017, 14:21
О том, как и почему происходит дискриминация по возрасту в России

Р.Удодов. «Весеннее настроение»/gallery-tver.ru

«Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет», — пелось в славной советской песне, написанной Василием Лебедевым-Кумачом и Исааком Дунаевским, что примечательно, для кинофильма «Цирк».

Разобрав эту песню «Родина» по косточкам политкорректности, можно выявить там признаки «эйджизма» (от слова «age» — возраст), то есть дискриминации по возрастному признаку. Получается, что молодым нет почета? А старикам, наоборот, только почет, но нет никакой дороги?

Термин придумал в конце 1960-х Роберт Нейл Батлер, геронтолог и психиатр. Лауреат Пулитцеровской премии и первый директор Национального института старения США. Он приравнивал дискриминацию по возрасту к расовой и по половым признакам. Эйджизм проявляется и к молодым тоже (выражаясь в формуле «молодой еще, рано тебе этим заниматься»), но чаще, конечно, встречается дискриминация людей возрастных.

Эйджизм проявляется и на уровне массмедиа, массовой культуры и т.д. Происходит это в том числе по экономическим причинам: считается, что самый привлекательный объект для рекламного таргетирования — мужчины на руководящих должностях до 45 лет, а категория 60+, а то и 50+, с точки зрения нашего рекламодателя, — это «полный отстой». В отличие от многих благополучных стран, где старички и старушки, накопившие на достойную старость и бодро путешествующие по миру, у нас люди особенно пенсионного возраста — это, как правило, унылая нищета и убогость.

Попробуйте устроиться на работу, если вам за сорок, — примерно до 40% объявлений о вакансиях, утверждают исследования рынка труда, отсекают таких людей соответствующей припиской, давая понять, что им не стоит беспокоиться.

Существуют стереотипы: нужны «молодые и амбициозные», а «пожилые и консервативные» не нужны. Амбициозность сама по себе, без соотношения к компетенциям, знаниям человека, его подготовке, считается почему-то высочайшим достоинством. Результат — повсеместное засилье энергичных кретинов, в том числе на руководящих должностях, объединяемых в касту «эффективных менеджеров».

А старшее поколение — ну что с него взять. Стереотипы определяют его представителей как отсталых, компьютерно безграмотных, неперспективных. При том что в силу стремительности развития современных технологий подчас все эти определения небезосновательны, у этой «потертой временем медали» есть и другая сторона. Более возрастные люди могут отличаться тщательностью, более ответственным и одновременно, как ни покажется странным тем, кто фетишизирует амбициозность, позитивным отношением к работе в целом.

Для многих поживших и повидавших работа — это не только время «отсидки» и получения необходимого для отдыха и развлечений бабла, но и определенная жизненная потребность. Определяемая пафосным выражением «быть нужным людям».

Российский Кодекс о труде запрещает дискриминацию в том числе на основе возраста (статья 3). Однако в Конституции прямого запрета нет. В УК РФ, в отличие от других видов дискриминации, эйджизм тоже не наказуем и не упоминается. Думаю, в Конституцию положение просто забыли вписать, в те времена эта проблема не считалась важной. Она и сейчас не считается.

Да и кто у нас вообще вчитывается нынче в Кодекс о труде. Мало ли что там понаписано, он безнаказанно попирается и в других случаях дискриминации, в том числе расовой, хотя требование к работникам по части принадлежности к «лицам славянской национальности» сейчас не часто вписывают открыто в объявления о вакансиях, но по-прежнему многие подразумевают.

Хотя в 2013 году были приняты поправки в закон «О занятости населения», запрещавшие возрастную дискриминацию в объявлениях о вакансиях, на практике с ней сталкиваются (по данным разных исследований) от 45 до 60% работников.

Да что объявления! Эйджизм узаконен в России применительно к так называемым руководящим кадрам. Недавно Дума «усугубила» дискриминацию по возрасту, приняв закон о предельном возрасте для главврачей и даже их заместителей, ограничив его теми же 65 годами. Хотя возрастная планка в 65 лет навеяна ментальностью прошлого века, когда человек подобного возраста (как, скажем, в ХIХ веке люди 40-летние) считался «дряхлым стариком».

Узаконена дискриминация по возрасту и для правящей номенклатуры в целом. И уже было несколько случаев, когда человек, вполне компетентно справлявшийся со своими обязанностями, терял должность просто потому, что достигал этого пресловутого «предельного возраста нахождения на госслужбе». Например, про покойного достойнейшего Виталия Чуркина, бывшего постпреда в ООН, говорили, что его как раз собирались сменить «по возрасту», что добавило ему волнений и нагрузки на сердце. Может, это и не так (МИД все отрицает), но мысль эта кажется дикой в своей правдоподобности.

Фетишизация возраста как формального повода для «обновления кадров» является отражением сразу нескольких факторов, присущих нашей жизни. Сам принцип во многом взят как антитеза советской геронтократии (правящий класс продолжает питаться именно советским опытом). Просто советский эйджизм отличается от постсоветского. Тогда тоже много говорили про обновление кадров (особенно в годы перестройки), но при этом рисовали засевших в Политбюро маразматиков воплощением опыта и мудрости («мудрое руководство КПСС»).

Кстати, расхожий советский термин «молодой специалист» — тоже проявление эйджизма. Такой человек вне его конкретных компетенций заранее определялся как «недоспециалист».

Фетишизация возраста как основы для продвижения по службе и назначения на руководящие должности происходит еще и из-за отсутствия у нас должного уважения (и внедрения их в практику) к принципам меритократизма.

Нет и адекватных форм определения профпригодности, скажем, в виде тестов-экзаменов при приеме на ту же госслужбу (экзамен на чин, как сказали бы раньше). Подавляющее большинство назначений, строго говоря, «случайны» и производятся под влиянием клановых соображений или фракционной борьбы на соответствующем номенклатурном уровне, «блата», коррупции — открытой (когда должность просто покупается) или латентной (когда продвигают «своих» в расчете на определенные дивиденды). Неоправданно повышенное внимание отдается критериям, относимым к сфере политической благонадежности, что совершенно объяснимо в свете того гипертрофированного влияния, которое имеют на многие сферы наши жизни расплодившиеся спецслужбы.

Соответственно, корпоративная культура спецслужб, имеющая вполне определенную специфику, играет важную роль и в кадровой политике даже в тех сферах, которые напрямую не должны спецслужбам подчиняться.

Российский эйджизм в определенной мере можно считать проявлением в целом повышенного уровня нетерпимости и внутренней агрессивности нашего общества.

И то, и другое проявляется в отношении ряда других его категорий, условно называемых меньшинствами. Некоторые даже усматривают в этом определенное сходство с «фашизмом» (не в буквальном, а скорее в бытовом смысле) с его культом «здорового тела и духа», молодости и энергичности. Однако это вряд ли именно так. Скорее, следует говорить о признаках азиатчины, архаики и антигуманизма, когда «бесполезные старики», которых нужно только кормить и за ними ухаживать, отправлялись умирать, согласно японской старинной традиции, куда-нибудь в горы.

Вся наша нынешняя система здравоохранения ужасно относится к людям пожилого возраста, и это тоже огромная сфера торжества «эйджизма по-русски», когда врачи откровенно говорят: «а чего его лечить, он уже старый».

Вопреки известной мудрости, что общество, не умеющее ухаживать и достойно заботиться о стариках и инвалидах, не имеет будущего.

По данным социологов, до 70% россиян считают, что права пожилых людей в нашей стране не соблюдаются. Во многих странах уже перешли как минимум к неформальной практике квотирования людей возрастных на должностях, где их традиционно раньше дискриминировали. В этом есть, конечно, определенная нарочитость, как во всяком квотировании. Но в целом создает в обществе более гуманную по отношению ко всяким «меньшинствам» атмосферу. Скажем, бросается в глаза, что во многих западных авиакомпаниях полно довольно пожилых стюардесс.

У нас, человек, достигший пенсионного возраста, но продолжающий работать, потеряв работу, не может официально зарегистрироваться безработным, не может претендовать даже на те убогие программы повышения квалификации и переподготовки, что есть. Он фактически списан из активной жизни.

Справедливости ради, стоит отметить, что дискриминация по возрасту в той или иной форме есть практически во всех странах. Хотя проблема признана официально и с ней пытаются бороться, на законодательном уровне в том числе. Скажем, согласно общеевропейским исследованиям, людей старше 70 (все же там «возраст отсечения» повыше, чем наши 60) меньше трети опрашиваемых воспринимают как «компетентных» (кстати, тех, кто до 30, лишь 40% воспринимают как таковых, и это тоже эйджизм). Согласно прошлогоднему исследованию Всемирной организации здравоохранения, до 60% респондентов в 57 странах мира сообщили, что, по их мнению, пожилые люди сталкиваются с неуважительным отношением.

Думаю, российские законы о так называемом «предельном возрасте» стоит, по большому счету, признать антиконституционными, хотя, напомним, в Конституции прямого указания на недопустимость такой дискриминации нет. И есть некоторая уверенность, что рано или поздно это и произойдет, как это сделано уже в других странах. К примеру, в США юридический запрет дискриминации по возрасту относится еще к 60-м годам. И хотя с соблюдением этого запрета тоже есть проблемы, однако, в отличие от нас, бремя доказательства дискриминации при приеме на работу не лежит на том, кому в работе отказано, это работодатель должен доказать, что дискриминации не было и отказ произошел сугубо на основании профессиональных качеств соискателя.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10860956.shtml
28.08.2017, 08:41
О том, почему полезно хотя бы однажды съездить в США

Andrew Kelly/AP

Многие мои друзья никогда не были в Америке. И некоторые в ответ на предложение «поезжай, посмотри» отвечали, что, мол, никогда и ни за что. Причины разные: от «долго придется не курить» до нежелания связываться с муторным оформлением американской визы. Что до недавнего времени было не совсем так. А может, боялись соблазна? Теперь, в свете намерения посольства США сократить число выдаваемых виз, вновь «актуальной» станет песня «Наутилуса» перестроечных времен: «…В терпком воздухе крикнет/ Последний мой бумажный пароход./ Гудбай, Америка,/ Где я не был никогда./ Прощай навсегда…»

В Америку полезно съездить было бы хотя бы раз. Особенно тем, кто ее сильно и в этом случае, как правило, заочно, не побывав ни разу, ненавидит.

Один видный российский политик, ярый американофоб, как-то признался мне, что ему страна очень понравилась и он проехал по ней с большим удовольствием. На сей случай в обиходе есть еще с советских времен формула-отговорка, чтобы не признаваться в политической крамоле: мол, система плохая и «агрессивная», а вот «простой народ» замечательный. Примерно как у нас порой: народ — прекрасный, а вот «население» порой выдает коленца.

В Америку полезно съездить, чтобы посмотреть в нее как в зеркало. Прикинув на себя даже не политические, а сугубо бытовые детали и черты.

Хотя раньше говорили (сейчас примолкли), что американцы похожи на нас, это не так. Мы друг другу — как инопланетяне. Просто некоторые хотят, чтобы «было, как в Америке», но это, за небольшими частными исключениями, пока невозможно. Хотя со временем — наверняка станет в чем-то неизбежным, поскольку именно Америка задает тон тому, что называется техническим прогрессом.

Америка для советских и постсоветских людей была не только извечным «геополитическим соперником», особенно в годы «холодной войны», но и эталоном, с которым хотелось и соревноваться, и с него брать пример.

Ильф и Петров отправились в США накануне Большого террора и написали поразительно человечные и внеидеологические (насколько это было возможно) путевые записки. «Одноэтажная Америка» — один из лучших travelogue всех времен и народов. Отрывки из книги публиковали «Правда» и «Огонек». В СССР тогда приехали тысячи американских инженеров, которые помогали делать индустриализацию. А советские специалисты ехали за опытом и знаниями не только в Германию, но и в США (к примеру, Горьковский автозавод — это, по сути, «Форд»). Америка казалась если не другом, то точно не врагом.

Так нас и «мотает» от вражды до всякий раз срывающихся попыток дружбы.

Спустя десятилетия Познер с Ургантом успели проскочить с «сиквелом» под опускающимся новым «занавесом» (который пока непонятно, каким будет — железным или цифровым, а может, визовым). Первый канал дозировал сериал по часу в неделю, чтоб зритель не шибко очаровывался.

«Кухонный спор» Хрущева с тогдашним вице-президентом США Никсоном в июле 1959 года на промышленной американской выставке в Сокольниках — это не только про идеологическое соперничество, но и про то, с кого мы хоть в чем-то хотели брать пример. Кстати, как-то оказавшись в американской глуши в музее кухонной техники, я был поражен тому, когда в Штатах уже появились на массовом уровне кухни современных образцов, а также холодильники, посудомоечные машины, СВЧ-печи и прочая полезная утварь. Нас еще десятилетиями после этого партия и правительство учили преодолевать в себе мелкобуржуазный «вещизм». Кстати, тостер (разумеется, не электрический) был у американских колонистов уже в XVIII веке.

А куда поехал первым делом киногерой Багрова-младшего «Брат»? Тоже ведь в Америку. По ней себя мерил-то.

Первое, что обращает на себя (после придирчивого и не всегда приятного допроса пограничника в аэропорту, на кой ты сюда приехал и когда уедешь), — это тотальная доброжелательность страны в целом. Жесткий Нью-Йорк и в меньшей степени бюрократический Вашингтон — отчасти (но лишь отчасти) исключения из этого правила. Тебе как бы везде рады. И далеко не везде приветственная улыбка, вопреки расхожему представлению, именно искусственно натянутая.

Если ты остановишься на улице с картой в поисках маршрута, к тебе с большой вероятностью подойдет первый же прохожий и предложит помочь. Так же с машиной, остановившейся на обочине.

К тебе вся страна как бы «расположена», отчего сразу возникает чувство разлитой по ней свободы. Они поэтому и одеваются кое-как, как бы расхаживая по своей стране в домашней пижаме и тапках.

Америка устроена так не для иностранцев (для них нигде не встретишь каких-то специальных «привилегий» а-ля советский «Интурист»), а для себя самой, разумеется. Просто там легко «раствориться». В том числе и поэтому нелегальные иммигранты сравнительно легко устраиваются на работу миллионами. Проверкой документов мало заморачиваются. Это считается ущемлением прав.

По приезде в качестве туриста ты нигде не должен регистрироваться, указания первичного адреса в короткой анкете (она же таможенная декларация) достаточно. Тебе как бы верят на слово, притом что, конечно, Большой брат имени Сноудена наверняка бдит, но на бытовом уровне вы этого никогда не почувствуете.

Там вообще принято верить на слово в разы чаще, чем у нас. Путешествуя по стране неделями, можно ни разу не показать никаких документов, в том числе при поселении в мотелях.

Если где и спросят ID, то достаточно российских водительских прав с фамилией на латинице. В крупных городах паспорт в гостинице, скорее всего, спросят. И уж точно тебя никогда не остановят на улице для проверки документов, равно как и на дороге, если ты не нарушал ПДД.

Кстати, о нарушениях. Один раз пришлось платить штраф за парковку где-то на побережье штата Мэн. Просрочил парковку минут на пять — с этим там строго, но машину на эвакуаторе никто никогда не увезет, если она действительно не мешает движению или ты не оставил ее в аэропорту прямо у входа. «Дрючить» показательно людей в Америке, притом что полно жестких предписаний и правил, которые стоит выполнять, не принято. Так вот, вхожу в местный околоток с квитанцией из-под дворников (дежурного нет, паспортные данные никто не списывает), спрашиваю у «копов», где тут касса, чтобы оплатить 30 баксов, а то через две недели переводом будет в два раза дороже. Показывают на ящик у входа — туда кидай прямо «налом». Еще подло подумал — неужели они потом не выгребают «бабло» себе в карман?

Многое вообще построено на доверии. В провинции сплошь и рядом вдоль дорог стоят лотки с продукцией местных фермеров (продают без образования ИП) — ягоды, фрукты, овощи. Ценник есть, продавца нет. Бери товар, клади деньги, бери сдачу (не всегда это предусмотрено все же). Никто не ворует. В крупных городах, конечно, иначе.

Доверием можно теоретически в разных случаях злоупотребить — соврать, смухлевать и т.д. Проверяют далеко не всех. Но если вдруг обнаружат — мало не покажется.

Еще вы практически нигде не встретите заборов — ни больших, ни низких. А окна почти всегда не занавешены. В этом плане общество тоже «транспарентно».

Американцы трогательно любят свою страну и гордятся ею вне всякой политики в Ираке, Афганистане, на Украине и прочих местах. «Внешний фактор» на бытовом уровне отсутствует. В том числе на тебя как именно на русского всем наплевать, никто не будет «мстить за Путина», к которому никакой антипатии тоже, кстати, на массовом уровне нет, притом что его все знают.

Проявление патриотизма — в частности, в том, что на обочинах дорог нет мусора. Как нет его в местах «массового отдыха граждан», вылизанных и обихоженных, как на картинке.

На картах специально помечены дороги, где scenicdrive (то есть красивые окрестности и приятно ехать). А едва ты подумал, что, мол, вот какой красивый вид и хорошо бы его сфотографировать, как тут же указатель «Scenicview» — с заездом на специально сделанную площадку с парковкой, откуда ты можешь это сделать.

Страна подстроена под автомобили. Нет ни одного места, куда бы ты не мог подъехать и припарковаться. В подавляющем большинстве случаев — за исключением самых крупных городов и то не всегда — бесплатно.

Во дворах многоквартирных домов, в «коттеджных поселках» нет шлагбаумов, но надпись «парковка только для резидентов» работает безотказно. Можно рискнуть, конечно. Но без гарантии не получить штраф. Кстати, парковка в подземных паркингах что Нью-Йорка, что Чикаго в пересчете на сутки стоит заметно дешевле, чем в Москве. Общественный транспорт в крупных городах (включая Нью-Йорк, где появились в изобилии наконец и велодорожки) развивается вовсю, но для автомобилистов оставляют все приемлемые, в том числе по деньгам, опции.

Кстати, еще о дорогах. Можно, если вы не въезжаете в крупные города, где бывают жуткие пробки (особенно на въезде в Нью-Йорк, Чикаго или Лос-Анджелес), рассчитать с точностью до пяти минут время прибытия в конечный пункт за несколько сот миль от вас. И ехать большую часть пути на «автопилоте». По таким дорогам можно гнать 160 км/ч, но все тащатся 110–115 (плюс 3–5 миль к ограничению скорости). «Гаишники» так же «подло» подкарауливают на дорогах, а камер вне городов почти нет. То есть «нет оснований не доверять полиции».

Зато в городах можно поворачивать через две сплошные, если тебе надо в магазин напротив. И это — тоже Америка: две сплошные — понятие гибкое, в зависимости от реальной ситуации. Ну и поворот направо на «красный», конечно.

Дорожные работы до раздражения часты, но сужение дороги начинается заблаговременно, и все при этом тащатся в одной полосе, перестраиваясь заранее, почти никто не лезет по обочине, чтобы потом встроиться в последний момент. Вежливости на дорогах — на порядок больше, чему нас. Как-то мне объясняли в шутку причины: «Не подрезай его, у него может быть пистолет в бардачке». Кстати, на знак «Движение без остановки запрещено» первым едет не тот, кто справа, а тот, кто приехал на перекресток первым (в этом есть что-то чисто американское), важно при этом иметь визуальный контакт с другим водителем, работает элемент «договоренности» и компромисса.

Любовь к своей стране еще и в том, что буквально из всего американцы делают музеи.

Не только из квартир выдающихся людей (поразительно трогательны музеи не только Джорджа Вашингтона, куда стоят длинные очереди, но и Марка Твена или Эдисона, куда вообще никакой очереди нет и надо специально приглашать экскурсовода — местную тетушку), но и из рыбной или скотоводческой фермы, электростанции и даже дамбы, которая в этом смысле ни разу не «особо охраняемый объект». Не говоря уже о космодроме на мысе Канаверал и целых парках развлечений какой-нибудь «Парамаунт Пикчерз».

Любое интересное с точки зрения природы и посещаемое (оно оттого и посещаемое) место изобилует — на самый разный кошелек — мотелями, гостиницами и прочей туристической инфраструктурой, туда можно приехать на машине или прилететь не задорого. Все построено без общефедеральных программ развития туризма и тем более туристических сборов. Будь то Йеллоустонский национальный парк, район Большого каньона или Ниагарского водопада. И даже «престижнейшего» Кейп-Кода. За неделю-две всегда можно забронировать номер по своим деньгам даже в пиковый сезон. И только в Лас-Вегасе в августе лучше побеспокоиться заранее, а то ночевать вам в пустыне. Чаще всего, если это рабочий день, можно остановиться в приглянувшемся по дороге мотеле, ориентируясь на заметные издалека светящиеся табло «Vacancy» либо «Nоvacancy» (во втором случае просто зажигают первую часть табло). Лучше это делать засветло, а то места кончаются, большинство едет как раз «наобум».

А вот въезды в национальные парки, как правило, платные — от 5 до 25 долларов с машины в сутки, что и у нас пора сделать, кстати, беря не по 100–300 рублей, а столько, чтобы хватало на содержание наших полунищих национальных парков и заповедников и обустройство необходимой туристической инфраструктуры.

Вопреки расхожим представлениям по части американского фастфуда, вы, путешествуя по стране, никогда не останетесь голодными, причем «травиться в «Макдоналдсе» не придется. Кухни народов мира к вашим услугам почти в каждой «дыре».

Наблюдение про телевизор. Содержание — это что сравнивать большое с зеленым. Реклама так же навязчива, ее много, хотя рекламные паузы короче наших. Что бросается в глаза — обилие рекламы для пожилых людей: множество товаров, страховки (медицинской рекламы вообще много, это огромный рынок). Признак того, что это одна из самых платежеспособных категорий.

Среди пожилых много работающих, это тоже бросается в глаза. Людям давно за 70, а дома не сидится.

Многие при этом отдают себя еще и всяким волонтерским организациям, в которых, кажется, состоит каждый второй американец, а то и все поголовно, причем не в одной. На благотворительность нация тратит частным образом более 300 млрд долларов в год. И, как ни странно это звучит, жесткое по-капиталистически (вот уж никогда бы не хотел там работать, разве что в университетской среде, которая, впрочем, не лишена того же склочничества, что и у нас, — лучше приезжать туристом) американское общество — это общество волонтеров. И альтруистов. Удивительно, сколь много денег и полномочий местные власти распределяют через НКО. При отчетности в разы проще нашей (привет «делу Серебренникова»). И не воруют ведь!

Права местного самоуправления — нам на зависть. К примеру, как-то был свидетелем собрания жителей графства, где обсуждался вопрос, нанимать ли еще одного полицейского для патрулирования окрестностей (это отдельно от городской или полиции штата, а федералы — это только ФБР). Решили после часовых дебатов все-таки нанять за свои налоги еще одного «участкового».

Полно на улицах не только мобильных и бодреньких старичков, но и инвалидов. На современных колясках. Под них перестроена — это началось в 80–90-е — вся инфраструктура. Мобильным старичкам положена еще и скидка на все билеты и многие услуги — для тех, кому за 65. Seniorcitizens — это не формально уважаемая категория. Что чисто внешне создает впечатление, что «нация больна и стара», каковое еще более усугубляется обилием страдающих ожирением. Зато в школе не дразнятся «жиртрестом».

Бюрократия наша даже в чем-то стала проворнее, чем тамошние бумагомараки, а в чем-то нашим до них — как до Луны. Там ты все же (со стороны так кажется) чувствуешь себя полноправным налогоплательщиком, а бюрократ видится за твои деньги нанятым работником.

Про Америку можно писать бесконечно. Не все черты в ней милы. Порой кажется, что наше общество на бытовом уровне сегодня гораздо свободнее и «неформальнее», что для многих перевешивает отлажено работающие институты на всех уровнях. По сфере услуг — коммунальных, всякого ремонта — мы, на мой взгляд, обошли Америку, у нас дешевле, проще и расторопнее. А вот медицину лучше не сравнивать. Американское общество порой раздражает своей «правильностью» и стремлением всегда действовать по регламентам, хоть ты тресни и умри у чиновника на глазах. Порой оно вообще кажется воистину тоталитарным ввиду неготовности (неспособности из-за стереотипов) принять иную точку зрения.

Я бы мог написать много про то, что мне не нравится в Америке. Но, во-первых, и без меня полно охотников, во-вторых, не те времена, к чему усугублять. Нынешние заметки — рваные и случайные. Надо ехать самим, сколь бы издевательским ни было данное предложение в свете наступающих «безвизовых времен».

Пройтись по роскошным и одновременно вонючим от мусора улицам Нью-Йорка, посмотреть на морских котиков на набережной Сан-Франциско, сходить в музей НАСА в Вашингтоне (там есть и «наши» экспонаты), заглянуть в Большой каньон и Ниагарский водопад, потрогать ногой горячие ручьи Йеллоустоуна, сделав селфи у гейзера по имени «Старый приятель», извергающегося, собака, точно по расписанию (оно висит рядом, для наблюдающих расставлены скамеечки), и проехать на машине сквозь группу бизонов, бредущих по дороге. По пути не забыть заехать в пустыне Айдахо на первую атомную электростанцию (увы, это не Обнинск, хотя американский вариант был страшно маломощный, на несколько домов). Свозить детей в «бездуховный», но трогательный Диснейленд. Много мест, в общем.

А чтобы лишний раз убедить себя в том, что вы правильно сделали, что не эмигрировали, если вдруг была такая мысль, непременно наведайтесь на Брайтон-бич. Мне показалось, что «наши люди», там живущие, убоги в своем не растворившемся в Америке «квазисовке». Однако они часто выглядят страшно довольными своей «колбасной эмиграцией», бесконечно беседуя о «вэлфере», деньгах, скидках, льготах и прочей «халяве» от щедрого американского государства.

И еще в тамошних кафе можно встретить яростные, чуть не до драки, споры убежденных «путинистов» с ненавистниками «кровавого режима».

А съездив, возвращайтесь. Рассказать, что эти америкосы — совсем не страшные. Как говорил герой одного культового советского мультика, «они такие же, как мы, только без хвоста». Вернее, это, конечно же, мы — и только мы! — без хвоста. А они все — с хвостом и даже рогами. Но, если честно, совсем незаметными.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10872338.shtml
04.09.2017, 08:29
О том, почему увековечивают имя Виталия Чуркина, но не Бориса Немцова

Артем Сизов/«Газета.Ru»

Одну из московских школ решили назвать именем российского дипломата Виталия Чуркина, умершего в начале года. Переименование пройдет в порядке исключения, как это уже не раз бывало в отношении тех, кого хочет увековечить власть. Пять положенных по закону лет после кончины дипломата еще не прошли, поэтому решение должно быть оформлено либо мэром Москвы, либо президентом России. Скажем, для убитого Бориса Немцова на такое исключение не пошли, как раз сославшись на «положенный срок». А там видно будет...

Сразу же со стороны оппозиционно-либерального лагеря раздались возмущения: мол, кто такой Чуркин, чтобы его увековечивать. Дескать, еще неизвестно, вспомнили бы о нем через пять лет.

А один из ярых критиков режима в эфире радио, принадлежащему одной госкорпорации, пошел дальше, сравнив покойного российского дипломата с деятелями нацистской Германии, — мол, они тоже «выполняли приказ преступного режима». При этом обвинил Чуркина не только в том, что тот «врал» по поводу сбитого над Донбассом малазийского «Боинга», но так же «врал» по поводу сбитого советскими ВВС над Охотским морем в 1983 году южнокорейского пассажирского «Боинга».

Если первое утверждение, по меньшей мере, не очевидно (я бы не назвал соответствующие выступления представителя в ООН именно ложью), то последнее утверждение, строго говоря, как раз сама ложь и есть. В 1983 году Чуркин работал вторым секретарем посольства в США и с прессой вообще не общался. Более того, это обвинение, раздавшееся уже в наши дни (в 2015 году) из уст питерского «яблочника» Бориса Вишневского, Чуркин успел лично же и опровергнуть.

Что касается действительно сбитого якобы так называемыми ополченцами ДНР и ЛНР малазийского «Боинга», то что должен был говорить официальный представитель России в ООН по этому поводу? И пристойно ли его работу и отказ «плясать на костях» репутации своего государства, просить убежища в Америке, как один из его предшественников по имени Шевченко, сравнивать с тем, что делали слуги нацистского режима в Германии?

Виталий Чуркин, помнится, наложил вето на резолюцию, осуждающую Россию за гибель самолета. А если бы нет? К чему привел бы исповедуемый некоторыми принцип «чем хуже (для нынешнего режима), тем лучше»? Как ни парадоксально прозвучит это сравнение для сторонников такой точки зрения, в свое время именно отказ Москвы (по настоянию Медведева) наложить вето на резолюцию о введении бесполетной зоны над Ливией, что вылилось потом в свержение режима Каддафи, стало началом конца президентства Медведева и одним из не последних аргументов в пользу возвращения в Кремль Владимира Путина.

Сейчас такие времена, что однозначной оценки деятельности того же Чуркина, который был не только профессионалом, но и человеком неплохим, во всем обществе нет.

Для одних (и это на сегодня большинство) поведение российского представителя в ООН в течение последних непростых лет было достойным. А есть те, кому такое поведение кажется, по меньшей мере, «преступным коллаборационизмом». Особенно пикантно такие обвинения звучат с квази-государственного радио, конечно...

По мне, так обе точки зрения пусть присутствуют в информационном пространстве. Травить носителей второй из них — все равно, что присоединяться к хору оголтелых мракобесов, желающих распять режиссера Серебренникова не за вменяемую ему растрату бюджетных средств, а за то, что он делал на сцене. Мы ушли, несмотря на брезжащий «контрреформистский ренессанс», довольно далеко от советского идейного единообразия и, надеюсь, к нему уже не вернемся.
Новости smi2.ru

И в том числе поэтому у нас уже не будет ситуации, когда почти все памятники, акции по увековечиванию тех или иных героев, которые вовсе не кажутся героями, как минимум, части общества (к которой тоже принадлежит некоторое количество достойных людей), хотя бы оно и в меньшинстве, будут встречать единодушное одобрение.

Поставят монумент Ивану Грозному — будут протесты с одной стороны. Повесят доску Густаву Маннергейму — ее сорвут другие.

Переименуют станцию метро «Войковская» — найдутся недовольные. Не переименуют — будут продолжать требовать переименования те, кто против увековечивания цареубийцы. Да и с самим последним царем мы видим, какие кипят страсти, поднятые на ровном месте депутатом Поклонской.
Яндекс.Директ
телевизионный модулятор
Передача HD видео с любых интерфейсов на неограниченное кол-во телевизоров.
imsolution.ruАдрес и телефонМосква

В эти же дни московское правительство решило назвать именем подполковника Дмитрия Разумовского одну из улиц в Зеленоградском административном округе, — и тут как раз положенные пять лет прошли. Герой России, он погиб при освобождении заложников в бесланской школе. И тоже ведь найдутся те, кто напомнит: расследование по этому делу не закончено. И вообще надо было не идти на штурм, вылившийся в сотни жертв, в том числе более полутора сотен детей, а договариваться с террористами. Вопрос: надо ли было спрашивать на сей счет (по поводу увековечивания) жителей самого Беслана? Или же образ героя в какой-то момент начинает жить отдельно от него и конкретных, чаще всего противоречивых обстоятельств?

Во все времена и при всех режимах статус «наибольшего благоприятствования» в виде памятников и названий улиц и городов получали те, кто этим режимам ближе — идейно, прежде всего.

Куда более политически «бесспорными», даже с точки зрения меньшинства, при этом выглядят те герои, которые, скажем, спасли людей из горящего дома, совершили военный подвиг, защищая Родину. Правда, теперь и по поводу героев-панфиловцев тоже возникли некие разночтения.

Другое дело, что сейчас с такими «героями второго плана» — не в том смысле, что второстепенных, а в том смысле, что «по весу» они, конечно, не Дзержинский и не Ленин — в стране как бы дефицит.

Идейный вакуум, образовавшийся после кончины советской власти, так и не наполнился новым идейно-нравственным содержанием.

«Героев», которые были бы «явными» даже для лоялистского большинства, но притом были бы лишены четкой и однозначной «принадлежности» к власти, не символизировали бы ее «генеральную линию», практически не сыскать.Получается, что основной принцип увековечивания — «провластность» того или иного деятеля.

Это происходит, в том числе, потому, что масс-медиа не озабочены проблемой «героизации» простого человека или общественного деятеля вне контекста его отношений с властью. Они озабочены промыванием мозгов и рейтингами, взращенными на попсе. Но не Андрея Малахова же в этой связи увековечивать. На пару с Киркоровым.

Героизму общегуманистическому в нынешней жизни места нет. Поэтому остаются только те герои, которые даже после своей смерти выступают участниками официального «патриотического воспитания» и той же «патриотической пропаганды».

Вроде того же Виталия Чуркина. Который, на мой взгляд, уж на школу-то своего имени так или иначе «заработал». А на взгляд другого кого — это значит «мельчить», лучше бы выждать действительно лет пять, прежде чем принимать такое решение.

Эти люди скажут, что сей акт увековечивания «сиюминутен». И совершается под влиянием текущей политической конъюнктуры, когда, ввязавшись в конфликт с Украиной, мы оказались «в контрах» со всем западным миром. По мне, так это не страшно, хотя общие правила (по поводу пяти лет) хорошо бы соблюдать для всех.

Проверка временем нужна, конечно, когда речь идет о памятниках, улицах и пр. Так больше гарантий, что потом не станут переименовывать обратно.

Пусть для детей, учащихся в школе имени дипломата Виталия Чуркина, это станет поводом самим разобраться во всех связанных с его именем проблемах. Не стоит преувеличивать влияние официального курса по формированию мировоззрения нового поколения, который некоторые называют «промыванием мозгов». Пусть они сами придут к осознанию того, что история — штука противоречивая. И в ней нет только черных и только белых тонов и решений. И совершаемый политиками или иными общественными деятелями выбор чаще всего изначально не имеет однозначного ответа, в нем всегда есть свои резоны «за» и свои «против». И свои сомнения в правильности сделанного выбора тоже. И это не всегда ведет либо однозначно к увековечиванию, либо столь же однозначно — к забвению.

В конце концов, вон в той же, казалось бы, насквозь политкорректной Америке памятники героям рабовладельческой Конфедерации простояли более 100 лет. И лишь сейчас, находясь под влиянием стремления потомков рабов все-таки переписать историю, местные власти повсеместно начинают их сносить. Будут и улицы переименовывать.

Мы это и сами проходили. И почему-то сейчас в очередной раз не хочется это проходить вновь. Прежде всего потому, что постсоветский идейный вакуум никуда не делся, он с нами. Поэтому прежде чем кричать «долой!», хотелось бы понять, во имя чего, собственно.

Ровно так же претит механическое и огульное, наметившееся теперь в качестве «генеральной линии» прославление всего советского прошлого скопом.

Вплоть до того, что уже и массовые репрессии сталинские были «оправданными». Но нельзя вернуться в прошлое, разве что воссоздав его в виде фарса.

Что же теперь, и Дзержинского возвращать? Как ни противоречиво это прозвучит — вряд ли это будет правильно. Потому что снос этого памятника — тоже часть истории, которую уже пора бы уже перестать бесконечно переписывать. А установка его как бы заново — будет уже не «данью прошлому», а сиюминутным политическим актом.

Но интересно, конечно, появится ли хотя бы в Нижнем Новгороде, где он губернаторствовал, школа или даже улица имени Немцова? Или не появится потому, что есть уже улица в Киеве («назло москалям») и площадь в Вашингтоне (примерно из этих же соображений)? Он ведь, с точки зрения исторического плюрализма, хотя бы в Нижнем уж точно хоть что-то «заслужил». Но ожидать, что памятники таким людям будут ставить по инициативе власти и без всякой инициативы снизу, по меньшей мере наивно. Потому что ставят памятники правящие власти, а иногда восстающие против заведенного порядка массы лишь их сносят.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10893404.shtml
18.09.2017, 09:05
О том, «сдаст» ли Россия Донбасс

Ополченец Донецкой народной республики (ДНР) на территории Донецкого аэропорта, 2015 год
Сергей Аверин/РИА «Новости»

Донбасс «сдают», а «русскую весну» окончательно хоронят. Поскольку «денег нет, но вы держитесь». Так можно было подумать, прочитав на днях «утечки» в ряде российских СМИ: якобы правительство намерено отказаться от «гуманитарной поддержки отдельных территорий» в пользу финансирования проектов в Крыму и Калининграде (речь идет примерно о 165 млрд рублей на три года). «Отдельные территории» — это как раз Донбасс и есть.

Публикации появились на фоне обсуждения перспектив ввода на юго-восток Украины миротворцев ООН. Вопрос впервые встал года два назад, однако Россия неизменно была против такого варианта. А тут вдруг сам президент РФ недавно предложил миротворцев ввести. Но разместив их лишь на линии разграничения ЛНР и ДНР и украинских войск, для выполнения узкой функции охраны наблюдателей ОБСЕ и только с легким вооружением.

Предложение после первоначальной вроде бы сдержанно-положительной реакции (видимо, от удивления и неожиданности) позже была встречена резко в штыки и отвергнута Украиной и Америкой. Ясно, что вторая в таком виде наложит вето на проект резолюции в СБ ООН, требуя расширенного мандата для миротворцев ООН, которые в этом случае должны взять под контроль всю территорию ЛНР и ДНР, включая соответствующий участок российско-украинской границы. Но на такой проект резолюции вето наложит уже Россия.

Передача под контроль границы, что обозначено в Минских соглашениях пунктом последним, после выполнения всех прочих, означало бы в нынешних условиях действительно полную «сдачу Донбасса».

Тем не менее Владимир Путин в телефонном разговоре с Ангелой Меркель идет на новые уступки – соглашаясь с тем, чтобы функция «охраны наблюдателей ОБСЕ» распространялась не только на непосредственно линию фронта, но и на другие районы самопровозглашенных республик. Означает ли такая гибкость, что Россия все же начинает отступление?

Что касается так называемой гуманитарной помощи, а на самом деле поддержки всей системы жизнеобеспечения ЛНР и ДНР, то слухи/сливы в прессе опроверг пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Он заявил, что «Россия не откажется от гуманитарной помощи Донбассу ни сейчас, ни в будущем… Россия продолжит заботиться об этих людях, которые были отторгнуты в результате гражданской войны из своей собственной страны».

Если бы он на этом поставил точку, то вопрос можно было на текущий момент считать исчерпанным. Однако он добавил: «Там идет определенное перераспределение… речь идет просто об упорядочении». И это вдобавок к тому, что ряд правительственных чиновников, включая пресс-секретаря премьера-министра, отказались комментировать информацию о сокращении помощи, якобы прозвучавшую на совещании у вице-премьера Дмитрия Козака. А сам Песков отказался назвать объем такой помощи, — он, дескать, не владеет цифрами.

Термин «упорядочение» не имеет четкого толкования — в смысле «увеличение» это или «уменьшение».

В советское время «упорядочение цен» означало их повышение, а в нынешние времена «упорядочение» социальных программ означает их урезание.

В современном контексте термин «упорядочение» для Донбасса скорее тревожный. Означая эволюцию позиции Москвы по отношению к самопровозглашенным республикам и к перспективам урегулирования кризиса на юго-востоке Украины. Вопрос в том, сколь далеко может зайти эволюция? Есть ощущение, что некие «подвижки» по украинскому кризису могут произойти в ближайшие полгода.

Реперные точки просматриваются следующие.

1. Принятие Верховной радой закона о реинтеграции Донбасса — ориентировочно октябрь. Где, помимо того, что Россия будет названа «страной-агрессором», состоится фактически отказ Киева от Минских соглашений по целому ряду важных пунктов.

2. Возможное принятие (хотят пока это кажется маловероятным) в каком-то формате СБ ООН решения об отправке миротворцев на Украину — до конца текущего года.

3. Доклад Минфина США о целесообразности масштабных финансовых санкций против России (январь 2018 года), в случае принятия которых начнется также тотальная охота за активами представителей российской элиты по всему миру. Теоретически такая угроза может использоваться как средство давления на Москву.

4. Использование «фактора «Новороссии» в контексте президентской предвыборной кампании в России и непосредственно после нее, на «четвертом сроке» – в плане конструирования некоей «новой идеологической реальности». Отзвуки чего уже можно услышать как в «деле Серебренникова», так и в истерике охранителей (за которой просматривается вполне определенная борьба внутривластных группировок) вокруг не вышедшего фильма «Матильда», так и в предстоящих довольно масштабных действиях по блокировке VPN и анонимайзеров в интернете, соответственно, по более эффективной блокировке неугодного контента.

В этих условиях Москве придется проявить чудеса гибкости и упорства в принципиальных вопросах одновременно, имея ввиду, что именно поражение в Донбассе не только неприемлемо по целому ряду внешнеполитических причин, но и внутренних тоже.

Сначала о том, сколь «тяжел чемодан без ручки» — помощь Донбассу. Во многих других странах объем подобной помощи, выделяемой в том числе из госбюджета, а также косвенно за счет ряда российских компаний (закладывающих это в издержки внутри страны) давно бы стал объектом, скажем, парламентского внимания, а также внимания широкой общественности. Что, конечно, правильно.

«Проект Новороссия» изначально пользовался поддержкой части общества, а сама гуманитарная составляющая в донбасской истории очевидна. Более того — бесспорна.

Особенно на фоне разошедшегося на нынешней Украине дурного национализма и огульной травли и разгрома всего, что связано с «треклятыми москалями». Злорадствовать по последнему поводу, как и по поводу насильственной украинизации, включая запреты на русский язык (на преподавание на нем) неуместно.

А ничего зазорного в том, чтобы русское общество знало, почем нам выходит Донбасс, не было и нет.

Если уж оно знает, почем обошелся, скажем, парк «Зарядье» или обойдется мост в Крым. Как в других странах, к примеру, знают, почем стоят США разные гуманитарные программы, а также помощь египетской армии или Израилю.

Но мы – не «другие страны». У нас почти все – секрет. Есть лишь разрозненные данные из разных источников. Есть данные МЧС, которое поставило в Донбасс 68 автоколонн с более 70 тысяч тонн грузов. Однако эти грузы якобы не оплачивались непосредственно из бюджета МЧС. А из какого бюджета – неизвестно.

В Совете нацбезопасности и обороны Украины оценивают помощь ЛНР и ДНР примерно в $3 млрд в год (якобы не считая «военных расходов»), но насколько можно верить этим цифрам? По другим украинским оценкам, расходы по «гражданским статьям» составляют €1 млрд в год. В начале года агентство Bloomberg со ссылкой на источники в ЛНР и ДНР сообщало, что ежемесячные перечисления из России на юго-восток Украины составляют не менее 2,5 млрд рублей только на пенсии, что было опровергнуто Минфином России. Близкие цифры, правда, приводила немецкая газета «Бильд», учитывая общее число пенсионеров в двух республиках около 700 тыс. человек.

Со своей стороны, Украина, вопреки все тем же Минским договоренностям, прекратила выплаты пенсий по крайней мере 407 тыс. пенсионерам на юго-востоке на том основании, что они не проходят «регулярной верификации» каждые полгода, а также при внезапных проверках (согласно постановлению кабмина №365 от июня 2016 года) на основной территории страны. То есть не платят всем, кто не выехал с юго-востока окончательно.

Это происходит, подчеркнем, потому, что Киев не выполняет свою часть Минских соглашений, отказавшись от всех форм социальной поддержки населения этой части Украины. При полном попустительстве Германии и Франции как гарантов Нормандского формата.

В одной из версий готовящегося в Раде законопроекта об интеграции Донбасса так и вовсе сказано об «ответственности» именно России за эти территории до их «освобождения».

С начала этого года Киев ввел полную экономическую блокаду ЛНР и ДНР. Прекращены закупки угля, теперь его везут аж из США. Трамп тем самым, как и обещал, «поднимает с колен» какую-нибудь угольную Западную Вирджинию. Пусть Киеву это дороже обходится, но зато «назло москалям». Объем производства угля в ДНР был в 2016 году примерно 12 млн тонн, основным потребителем была Украина.

Прекращены поставки воды, газа и электроэнергии на эти территории. «Газпром» поставляет газ туда бесплатно (объем можно оценить примерно в $1 млрд в год). Электричество в ЛНР (на 2-4 млрд руб. в год, в ДНР вроде есть свое) тоже идет бесплатно, но не за счет российского бюджета, а за счет производителей.

Кто-то с готовностью подскажет тут же «простое решение»: перестать тащить «чемодан без ручки», и дело с концом. Однако не всегда в международной политике самые «экономные решения» бывают самыми удачными.

Сэкономив, потом можно много дороже заплатить по другим счетам.

«Экономам» можно напомнить эпизод с блокадой Западного Берлина в 1948-1949 годах. Если бы тогда западные союзники не организовали, сэкономив, весьма дорогостоящий «воздушный мост», история Германии, да и всей Европы, возможно, пошла бы совсем по другом пути. В этом смысле в геополитике — сколько ни плати, не переплатишь.

Нынешняя осень может стать переломным моментом в кризисе в Донбассе и по причине внутриполитической ситуации на Украине.

Положение Порошенко осложнено периодическими вспышками внтуриэлитных разборок. Нынешний фантасмагорический казус Саакашвили, отправившегося в «наполеоновский поход» по стране — одно из таких проявлений. И Порошенко не может в таких условиях «проявить слабость»: ни признать «особый статус» юго-востока, ни амнистировать тамошних «ополченцев». В этой части Минские соглашения для Киева политически невыполнимы.

Зато после некоторого периода неуверенности в действиях новой администрации США теперь Киев увидел, что она будет с Москвой пожестче, чем Обама. Порошенко рассчитывает на поставки вооружений (а в перспективе и на поддержку военного варианта решения проблемы Донбасса), на усиление давления на Москву. Прежде всего – в части пересмотра Минских соглашений.

Важную роль в этом могут как раз сыграть миротворцы ООН. Их широкий самостоятельный мандат будет означать для Москвы фактически «сдачу Донбасса». По аналогии, как в свое время именно под прикрытием «голубых касок» произошло отделение Косово от Сербии, причем без всякого референдума. Но Запад, что нельзя исключать полностью, может пойти на их ввод сначала и при «ограниченном мандате», а уже потом начать расширять его непосредственно на месте по факту.

Одно дело, когда «ополченцы» будут лишь разграничены с ВС Украины миротворцами по линии фронта, а другое — когда те перекроют границу с Россией и закроют затем глаза на неизбежные жесткие «чистки» «освобождаемых территорий» силами ВСУ. После чего, а также после проведения «местных выборов» под руководством украинского ЦИК и с участием всех украинских партий и СМИ и в свете неизбежного в этом случае «ухода» России из Донбасса, можно «развить успех» и интегрировать Украину в НАТО.

Угроза втягивания Украины в НАТО, напомним, изначально была одной из главных причин вмешательства Москвы в украинский кризис и продолжает оставаться для российского правящего класса экзистенциальной угрозой. Это именно то, что называется «загнать в угол».

Четкие гарантии о нейтральном статусе Украины – это тот рубеж, за которым начинается состояние, выражаемое лозунгом «Отступать некуда, позади Москва!»

Можно много рассуждать о надуманности такой угрозы, однако Кремль воспринимает ее серьезно. А уроки той же Северной Кореи, с одной стороны, и Ливии при Каддафи, с другой, лишь подтверждают бытующее в Кремле убеждение: будешь слабым – тебя сожрут, а труп правителя выставят в музее на всеобщее обозрение. Тем более, что история России богата столкновениями не на жизнь, а на смерть с теми, кто назывался «цивилизованными просвещенными народами».

В этом смысле лучше быть «всемирным хулиганом», но «вечно живым», как Ким из Пхеньяна, чем прогнуться до смерти, как Каддафи.

Сколь серьезна угроза в этой связи ужесточения санкций со стороны США в начале 2018 года, когда нынешняя свара вокруг консульств покажется невинной забавой? Она воспринимается как достаточно серьезная для того, чтобы попытаться, проявив некоторую гибкость, сдвинуться в урегулировании на Украине, но она все равно не заставит Кремль пойти на капитуляцию. Которая при определенных условиях будет означать движение в направлении «сноса» нынешнего режима.

Если бы мы были небольшой латиноамериканской страной, то часть нынешнего истеблишмента уже вела бы переговоры об условиях «сдачи и замены» действующего президента. Однако таковых «дезертиров», готовых выйти из строя, пока не наблюдается.

Также «капитуляция» в Донбассе будет воспринята консервативно-патриотической частью правящего класса, включая силовиков, примерно так же, как в свое время была воспринята «сдача» Восточной Европы Горбачевым. И тогда действия разных поклонских со стрелковыми точно покажутся невинными детскими шалостями по сравнению с теми, кто может выйти на новые крестные ходы «во имя великой России».

В силу всех этих обстоятельств мы уже в ближайшие месяцы, не исключено, можем увидеть на юго-востоке Украины не столько установление мира, сколько новую полномасштабную войну.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10913096.shtml
02.10.2017, 08:37
О том, почему спецслужбам невыгодно «убивать» соцсети

Вася Ложкин. «Родина знает» / vasya-lozhkin.ru

Следующая мировая война разразится в интернете. Эпоха его глобализации подходит к концу. Начинается эпоха «балканизации», когда всемирная сеть будет все больше распадаться на суверенные сегменты. Каждый из которых подпадет под контроль суверенных же спецслужб. Жесткость контроля будет зависеть от того, насколько это позволит то или иное общество.

Российский интернет тоже ждут перемены. Рано или поздно количественные изменения – число заблокированных Роскомнадзором (РКН) сайтов, порталов, мессенджеров и т.д. – перерастет в новое качество. И прежней свободы (она же — «вседозволенность») в рунете не будет.

А главное – будет покончено с так называемой анонимностью для подавляющего большинства пользователей. А то и для всех.

Скорее всего, начало решающего наступления намечено на 2018 год, после президентских выборов, чтоб «не дестабилизировать» ход самой кампании, которая пока ожидается рутинной и с предсказуемым результатом. Летом 2018 года, практически одновременно с чемпионатом мира по футболу, полностью должен вступить в силу известный «пакет Яровой». Видимо, споры о возможности его отсрочки или даже частичной отмены прекращены. Наверное, по очень простой причине, ФСБ сказало «нет».

На днях РКН в очередной раз предупредил «Фейсбук», что в случае невыполнения положения «пакета Яровой» о локализации обработки персональных данных россиян социальная сеть будет в России заблокирована. Как это ранее уже произошло с менее популярной сетью Linkedin. В этом случае наша страна станет одной из всего нескольких в мире (таких как Китай, Иран и Северная Корея), где эта сеть будет полностью заблокирована. Даже в Саудовской Аравии власти заблокировали лишь мессенджер.

Неясно, что будет в этом случае с «Инстаграм», которым владеет тот же «Фейсбук», как и с мессенджером WhatsApp (в Китае оба заблокированы). «Твиттер», по словам представителей РКН, уже согласился «соответствовать» российскому законодательству к лету 2018 года и перенести обработку персональных данных россиян в РФ, хотя раньше «кочевряжился». Правда, в версии руководства «Твиттера» речь идет лишь о «некоторых данных» и о тех, кто дает рекламу. В любом случае, сам «Твиттер» запрашивает минимальный объем данных пользователей.

Могут ли российские власти пойти на блокировку «Фейсбука»? Хотя он намного уступает первой по популярности в стране сети «ВКонтакте», имея примерно 23 млн аккаунтов и до 5 млн активных пользователей (среднемесячное количество публикаций в Фейсбук — примерно 55 млн штук против более 300 млн у «ВКонтакте», 70-75 млн у Инстаграмм и до 80 млн у Твиттера), это все же несколько другая – в среднем более политизированная, образованная и материально обеспеченная страта населения.

Если ФБ заблокируют, его пользователи не обязательно отправятся к ВК, который как раз активно сотрудничает со спецслужбами (после того, как оттуда была выдавлен основатель сети Павел Дуров). И как тогда узнать, что у них на уме?

Уверенности в том, что блокировка ФБ возможна, сегодня гораздо больше, чем еще пару лет назад, когда отечественные спецслужбы всерьез всполошились на сей счет, увидев, какую роль сыграли всякие там соцсети в организации акций «арабской весны».

А вот будет ли угроза РКН исполнена, зависит не от того, что про нас скажут в так называемом «цивилизованном мире», а от того, какой вариант контроля предпочтут сами спецслужбы применительно к интернету. Включая «Фейсбук», а также пока отказывающегося подчиняться РКН и ФСБ мессенджер «Телеграм» (Павел Дуров отказался выдать ключи шифрования ФСБ, в связи с чем против него заведено административное дело).

Один вариант — тотальный запрет всего «неподконтрольного». Второй – использование возможностей всех соцсетей для мониторинга политических (называемых у нас террористическими или экстремистскими) угроз в целях более эффективного их предотвращения. А также для манипуляции общественным сознанием. Каковую задачу, теоретически, на мой взгляд, легче выполнить, имея под рукой не только полностью подконтрольные ресурсы.

На примере СССР этот урок вроде должны были выучить. Но вот выучили ли те, кто пишет доктрины «информационной безопасности» для Совбеза России? Во всяком случае в последней (прошлогоднего издания) доктрине почти 100% текста посвящено именно угрозам и их предотвращению, но не возможностям интернета в части развития страны в целом, ее науки и технологий, а также экономики.

Предупреждение «Фейсбуку» со стороны РКН подоспело на фоне нового витка скандала в США дела о «русском вмешательстве в выборы в США».

Расследователи накопали, как якобы некие русские фирмы, включая известную «фабрику троллей» под Питером, закупили через ФБ социальной рекламы не менее чем на 100 тысяч долларов с целью «сеять рознь и ненависть в американском обществе».

Технология начала отрабатываться еще до президентской предвыборной кампании и вне связи с Трампом – во время расовых беспорядков в городах Балтимор и Фергюсон в 2014-2015 годах. Якобы для этого «коварные русские» завели десятки фейковых аккаунтов и использовали компанию-стартап Geofeedia для точного географического таргетирования рекламы («Фейсбук» сейчас заблокировал ей доступ).

Если даже часть этих обвинения – правда, притом что сами же расследователи признают, что никакого нарушения законов США в закупке социальной рекламы (без поддержки конкретных политиков со стороны иностранного государства) нет, то речь идет «всего лишь» об использовании Москвой той самой «мягкой силы», которую в свое время «придумали» (Джозеф Най — автор термина) в Америке.

Но тогда где, спрашивается, логика в том, чтобы отказываться (предположительно – тем же спецслужбам) от методики, отработанной на территории «вероятного противника», применительно к угрозам режиму внутри собственной страны? Тем более, что пока и отечественные законодатели, да и безразличное по большей части к вопросам privacy российское общество дают нашим «органам» практически полную и бесконтрольную свободу рук на данном поприще.

По пути использования соцсетей для мониторинга социальных угроз давно идут правоохранители в самих США. Другое дело, что поскольку сервера большинства популярных интернет-ресурсов находятся в Америке, то их системе электронной слежки Prism (Programfor Robotics, Intelligence Sensingand Mechatronics) работать относительно проще, чем отечественной СОРМ (Система оперативно-розыскных мероприятий, разработанной ФСБ, устройствами СОРМ оснащен каждый российский провайдер и сотовый оператор), имеющей проблемы, насколько известно, с закрытыми аккаунтами в ФБ, с почтовой перепиской Gmail и т.д.

Собственно, вся борьба за «суверенизацию» персональных данных россиян и защиту их от злокозненных янки и ЦРУ – она про технические возможности слежки за ними внутри страны.

Однако и открытых данных в соцсетях предостаточно – наряду с метаданными – для толкового использования как различными госструктурами (в том числе далекими от спецслужб), так и коммерческими. Это огромный бизнес. На анализе, в том числе маркетинговом, во многом уже построена современная экономика, а также госуправление.

Ослеплять себя сознательно на один глаз, блокируя популярный интернет-ресурс — недальновидно экономически и неэффективно с точки зрения противодействия общественным угрозам.

Кстати, по некоторым оценкам, система ограничения свободы интернета в том же Китае уже обходится экономике КНР в потерю от 1 до 3% роста ВВП в год.

Полиция в тех же США во время тех же расовых беспорядков использовала данные, собранные мониторинговыми фирмами вроде Geofeedia. Она, в частности, помогала отслеживать аккаунты отдельных «сильно резвых» активистов организации чернокожих Black Lives Matters (российских «троллей», заказавших рекламу в ФБ, как раз обвиняют в том, что они популяризировали деятельность этой организации). Есть и другие фирмы: Snap Trends, Media Sonar, X1 Social Discovery.

Помощь правоохранителям могут оказать и такие ресурсы, как Statigram или Instamap, которые способны анализировать «тенденции» в части видео- или фоторяда с привязкой к местности, включая изображения конкретных людей с их опознанием. Echosec может помочь как полиции, так и маркетологам отслеживать, собирать и обрабатывать посты в соцсетях – тоже с привязкой к местности.

Таким образом, по аналогии с ВПК, речь идет о постоянной «конверсии», работающей в обоих направлениях – и «на безопасность», и на мирную «цифровую экономику». Причем большая свобода в Интернете, минимальное число «тупых»запретов и блокировок как раз создает больше возможностей для всех — и для инноваторов-предпринимателей, и для правоохранителей. Хотя вряд ли данная мысль найдет много сторонников среди российских силовиков, привыкших комфортно действовать методами запретов и ограничений.

Кстати, любопытно, что в такой стране, как Узбекистан с весьма жестким политическом режимом спецслужбы не пошли на блокировку того же ФБ, а активно работают в нем, создавая фальшивые аккаунты-приманки для оппозиционеров, имитирующих реальные оппозиционные режиму ресурсы. Не без восточного коварства, конечно, метод.

Современные технологии дают возможности, анализируя только «лайки» в ФБ, оценить политические взгляды пользователя с точностью до 85%, пристрастие к алкоголю, наркотикам или табаку на 60-75%.

Даже использование VPN-сервисов – не панацея от слежки. Это все равно выдает вовне определенное количество метаданных о пользователе, которые могут быть увязаны с другим его действиями.

Только на основе анализа обезличенных метаданных, без всяких «пакетов Яровых», еще несколько лет назад технически было возможно установить личность пользователя с точностью выше 95%. Просто надо уметь работать, а не ждать, пока дядя Цукерберг из ФБ принесет на блюдечке готовое досье на диссидента. Но такое умение лучше и эффективнее формируется в открытом обществе и в открытой экономике, а не в парализованной запретами и ограничениями, часто бессмысленными.

Ведущие компании по обработке цифровых данных, полезных для маркетологов, финансистов (на предмет кредитоспособности клиента), страховщиков, не говоря о спецслужбах, «просвечивают» среднего американца примерное по 70 показателям.

Количество фирм, анализирующих в интересах разных отраслей экономики интернет и соцсети, множится в развитых странах с огромной скоростью. Это многомиллиардный бизнес. Он не может развиваться только в рамках спецслужб.

При формально открытом интернете и фактически полном отсутствии блокировок в привычном нам виде, в США уже во многом покончено с анонимностью в сети в тех случаях, когда это действительно касается вопросов общественной безопасности, а не блокировки порносайта или маргиналов от оппозиции. И даже не запретами VPN-сервисов или Tor, каковым путем собираются идти почти синхронно у нас (с ноября) и в Китае.

При этом недавно правоохранители США получили поддержку Верховного суда, признавшего конституционным «правило 41» федерального уголовно-процессуального кодекса. ФБР получило право, с ордером на обыск от суда, обыскивать, взламывать с помощью хакерских средств и изымать компьютеры граждан США, использующих VPN или Tor, если это используется для нарушения другого закона.

Ключевой вопрос – в масштабах использования такого права и независимости судов, чтобы не отвечать «да» на каждый запрос следователей.

Притом, что у нас уже под десяток силовых ведомств получили право на перехват и прослушку коммуникации россиян,(ежегодное число таких случаев, по данным Верховного суда России, исчисляется сотнями тысяч и постоянно растет), анализом контента, в том числе, социальных сетей занимаются и отечественные мониторинговые компании.

Например, такие как «Аналитические бизнес решения». Ее «семантический архив», как утверждает один из авторов нашумевшей книги «Битва за Рунет» Андрей Солдатов (о методах электронной слежки за россиянами, книга сначала вышла на английском под названием «TheRedWeb») является не единственным продуктом, используемым спецслужбами для мониторинга соцсетей.

Как указано на сайте вышеупомянутой компании, Semantic Archive Platform позволяет «проводить комплексную проверку контрагентов, партнеров, сотрудников в разных странах мира, вести конкурентную и бизнес-разведку, искать любую информацию о физических и юридических лицах, формировать досье…, проводить глубокий анализ связей собственников компаний, исследовать связи крупных холдингов и корпораций и пр.; вести мониторинг объектов интереса в СМИ, соцсетях, блогах на различных языках мира… множество других возможностей».

Наверное, кое-кому, прочитав про то, какими темпами развивается электронная слежка, захочется самоудалиться из этого «дивного нового мира». Но, во-первых, не выйдет, слишком все далеко зашло. Во-вторых, Большой Брат сам решит, какие вам аккаунты оставить, а какие удалить, заблокировав. В-третьих, помните, что все что вы напишете, скажете или нарисуете на оставшихся ресурсах, может быть использовано против вас.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10981994.shtml
13.11.2017, 09:09
О плюсах и минусах дипломатии в стиле «чем хуже — тем лучше»

Президент США Дональд Трамп и президент России Владимир Путин пожимают руки во время встречи на саммите АТЭС во Вьетнаме, 10 ноября 2017 года
Mikhail Klimentyev/Reuters
Лозунг «чем хуже – тем лучше» часто приписывают Ленину, хотя в приписываемом ему значении он его не употреблял. Скорее Пушкин – в одном из писем Вяземскому, описывая тогдашнюю «оппозицию». Употреблял – как раз в политическом смысле – это выражение Достоевский. А из политиков, прежде всего, Мао Цзедун. Великий кормчий говорил, что чем хуже будет ситуация, тем скорее произойдет революция. Потом этот урок усвоит польская оппозиция времен «Солидарности». И Мао, и Солидарность» в достижении своих целей преуспели. То есть принцип работает?

А что если применить эту «маоистскую достоевщину» и нам? Во внешней политике? Может, иной раз лучше побыстрее «дойти до дна», довести все до полного катарсиса, нежели встревоженно гадать, где это дно нас поджидает и топтаться в неведении и нерешительности?

Кто, в конце концов, распевал более 70 лет кряду: «…до основания разрушим – а затем мы наш, мы новый мир построим»? Может, иногда в международной политике, чем все прогибаться под не нами (ну, не только нами) создаваемые обстоятельства, взять да и резануть дорогим нашим «партнерам»: мол, не пошли бы вы все…

Рассмотрим «кейс» под названием «Наломать дров — как путь к решительному оздоровлению внешнеполитической повестки».

Начнем с «самого дорогого», что у нас под боком — некогда братской Украины. Там смелые хлопцы-бандеровцы бросили в Раду призыв: пора порвать с москалями дипотношения, а также прекратить с ней транспортное сообщение (это предложил «представитель президента Украины» в Крыму). Дескать, они и агрессоры, и оккупанты, а мы, славные наследники древних укров, с ними миндальничаем. Порошенко решительно отмалчивается, но косвенно дает понять, что он от этой идеи не в восторге. Зря! Лозунг «назло москалям отморожу уши» (далее по списку жизненно важных органов) мог бы стать краеугольным принципом внешнеполитической доктрины молодой европейской демократии. Которая постоянно креативит, как еще треклятых москалей прищучить.

Недавно решили, что списки выступающих в Незалежной российских артистов будет утверждать СБУ. Верной дорогой идут. Другое непонятно: а что, собственно, эти наши артисты туда без конца мотаются? Получается, и рыбку хотят съесть («крымнаш»), и на паровозе покататься (заработать на пока еще русскоязычных). Хотя одно другое, по идее, должно исключать.

Ведь получается, на «рекомендации» не давать рекламу оппозиционному журналу или денег на «Яндекс-кошелек» общественному активисту у власть предержащих духу хватает, а довести до творческих людей мысль о нежелательности «чеса» по недружественной стране – никак?

Не надо только про «дружбу народов вопреки политике». Давайте тогда и с американцами дружить будем, безвизовый режим введем в одностороннем порядке, в ответ на практически заморозку выдачи американских виз россиянам. Так ведь нет же. Тут мы вовсю «зеркалим».

Если кто-то хочет «отморозить себе» что-то, не надо им мешать. Даже лучше помочь.

Вообще в современной истории, кажется, не было прецедента, чтобы между двумя странами в отсутствие дипотношений сохранялся бы безвизовый режим при больших масштабах перемещения людей. В основном украинских гастарбайтеров в Россию – числом от 2,5 млн до 5 млн въездов в год из Украины. Грузия не считается, там для россиян сохранялся фактически свободный въезд, но в одностороннем порядке.

Самое смешное, что разговоры про возможный разрыв дипотношений идут на фоне... растущего товарооборота между Россией и Украиной.

На Украине в этом году рост ВВП составит 2,4%. Больше, чем у нас. И рост этот отчасти происходит именно за счет торговли с Россией. Основной объем импорта из России (42%) — нефть и нефтепродукты. Рост по этой позиции в первой половине года – аж 80%.

Украинский экспорт в Россию увеличился в среднем на 26%, а продукции животноводства – на 50%. В среднем по всем позициям импорт из России вырос на 40,7%. Украина нарастила экспорт в Россию по многим группам товаров. Продуктов питания - на 15%, минеральных продуктов — на 47,7%, продукции химпрома — на 26,4%, металлов и изделий из них — 16,2%, машин и оборудования — на 33,9%. Притом, что прекратилась торговля по наиболее важным для нас направлениям – в области военно-промышленной. Где мы вынуждены ускоренно «украинозамещаться». Для сравнения: украинский экспорт в ЕС вырос на примерно те же 26,1%, но импорт из ЕС — всего на 24,3%. То есть динамика импорта –выше из «страны-агрессора».

Получается, мы «выручаем» Украину, принимая ее экспорт, который не находит сбыта в таком объеме в ЕС. Косвенно «поощряя» и блокаду Донбасса, заменяя его продукцию, нужную Украине, в частности, антрацитный уголь. Даже если это теневой реэкспорт, то в чем политический смысл этой тонкой комбинации? И главное — что мы имеем с этого «гуся»?

Снижение градуса антироссийской риторики и прекращение призывов к «старшим партнерам» еще сильнее ударить по «москалям» санкциями? Прогресс с выполнением минских соглашений? Может, речь о гуманитарных уступках взамен, и Украина в «знак признательности» откажется от закона, запрещающего преподавание на русском в ближайшей перспективе?

Ответ очевиден: мы ничего взамен не получаем и не получим. Спасибо не скажут. «Доброту» не оценят.

Едем дальше. Во Вьетнам, на саммит АТЭС. Чуть ли не основной интригой стал вопрос, встретятся ли там Путин с Трампом. Вроде встреча планировалась. Потом, видимо, Трампу доходчиво объяснили, что любая встреча с Путиным на фоне скандала о вмешательстве русских в выборы (а он уже достиг стадии паранойи) будет для него «токсичной». Накануне саммита масс-медиа сыпали «устрашающими» фактами, свидетельствующими о том, что если бы не «фейковые аккаунты», вирусная реклама от RT и русские боты и тролли из Ольгино во главе с некоей «Дженой Абрамс» (70 тыс. подписчиков), чья «аватарка» отдаленно напоминает лик Анны Чапмен, то Трампу не видать Белого дома, как своих ушей.

В результате встреча то ли была, то ли нет. Фотографы запечатлели разговор президентов по пути (это уже новый формат саммита – «на ходу») на коллективную фотосессию. В ходе беглого обмена фразами, теоретически, можно было согласовать резолюцию по Сирии, где выражена решимость победить ИГИЛ (деятельность организации запрещена в России). Разумеется, текст был где-то до этого согласован Лавровым с Тиллерсоном. Тайно, чтоб ни одна CNN их вместе, не дай бог, не застукала.

Притом, что почти все нынешние результаты побед над исламистами-противниками Асада в Сирии достигнуты, мягко говоря, лишь при косвенном участии США. Зато при непосредственном военном участии России, а также Ирана и поддерживаемой им «Хезболлы» (о том, чей вклад больше, еще можно поспорить). А договоренности о будущем сирийском урегулировании в большой мере будут зависеть не от согласованной на бегу российско-американской декларации, а от переговоров с Эрдоганом (едет в Москву) и с саудовскими правителями (уже приезжали). Притом, что Сирия вообще не главная проблема отношений России и США. И данная декларация ни на йоту не повысит уважение к Москве в Конгрессе, ни на градус не снизит санкционную риторику. Все прописанные в законе об антироссийских санкциях меры «прибудут» по всем предусмотренным пунктам,как бронепоезд по расписанию.

Какой смысл продолжать сотрудничество? Вернее, делать вид, что оно есть.

Притом, что 13 ноября RT зарегистрируется «иностранным агентом», а в ответ Москва, поскольку шум вокруг этого дела уже был поднят большой и, возможно, неоправданно большой (ТАСС был «иностранным агентом» в США до 1992 года – и ничего), примет «зеркальные меры» в отношении американских СМИ.

Звучали в Думе даже голоса приравнять к «иноагентам» и соцсети, но потом, видимо, горячие головы остудили откуда надо. Может, зря. Чего тянуть, мелочиться и резать интернет, как тот хвост собаке, по частям. Заблокировать фэйсбук и твиттер к чертовой матери. Про гугл не забыть. Все равно эти же вопросы встанут, скорее всего, уже после ЧМ по футболу, когда иностранцы уедут. И после вполне вероятного запрета нашей сборной ехать на зимние Олимпийские игры в Южную Корею – и ответного их бойкота со стороны всех наших спортсменов. Последнее тоже логично: ни к чему эти полумеры и выступление под белым флагом и без гимна.

Кстати, о Корее. На этот раз Северной. До сих пор вопрос о противодействии ее ядерному статусу считался чуть ли не последним, по которому позиции России и США близки. Но ведь проблема молодого горячего маршала Кима – это сначала проблемы Вашингтона, а уже потом Москвы. Наше так называемое сотрудничество в этом вопросе не приносит нам никаких политических дивидендов. К чему продолжать помогать Дяде Сэму? Хотят начать войну на Корейском полуострове — welcome to the hell, как говорится.

Чем держаться за последние лохмотья сотрудничества, может, все разнести уже в прах? И возвыситься над миром и его дипломатическими условностями как полные мальчиши-плохиши с ядерными ракетами. Пока они еще у нас летают. А? Вот такой «кейс». Ладно, скажем, что все это шутка, фантасмагория. Ну, пока шутка. А вы подумали, что это настоящая наша «дорожная карта» на ближайшие годы? Ну, как знаете…

А теперь – серьезно.

Сейчас решение всех внешнеполитических проблем России — внутри ее.

Это не зависит от результатов расследования прокурора Мюллера о хакерских атаках в ходе предвыборной кампании в США. Эти результаты предрешены: нас объявят виновными и «накажут» новыми санкциями. Они будут введены почти неминуемо в январе- феврале следующего года на основании докладов Минфина США, финансовой разведки и «отраслевых» списков (железнодорожный транспорт, финансовая сфера, металлургия, нефтегазовый сектор, списки физических лиц и организаций – «опор режима» и т.д.) госдепартамента. И нас подвесят на «крючке», когда судьбу каждой конкретной сделки будет решать госдеп США. И так –уныло на долгие годы.

Нам не скажут спасибо ни за один пример «конструктивного взаимодействия» ни по каким частным международным вопросам. Ни по КНДР. Ни по терроризму. Ни по химоружию Асада. Ни даже по ядерному разоружению. Бесполезно искать мимолетных встреч с Трампом, прихватив его за локоток в кулуарах очередного саммита. С Трампом – тем более бесполезно.

Как только без нашего газа Европа сможет обходиться в большей мере, чем сейчас, она сократит поставки на соответствующий объем и перекроет лишние «северные потоки» от исторически всегда «токсичного» для нее соседа.

И так будет до тех пор, пока мы не станем достаточно сильными экономически и технологически, чтобы с нами имело смысл торговаться.

«Россия сосредотачивается», — таков был главный, по сути, лозунг развития страны и ее внешней политики после унизительного поражения, вот же совпадение, в Крымской войне. Как только она «сосредоточилась» в достаточной мере, проведя масштабные реформы Александра Второго, в том числе избавившись от крепостничества, – как говорится, «сами пришли и сами все дали».

В том состоянии, в каком нас сейчас пытаются выставить в мире – а именно «загнанными в угол» недоразвитыми изгоями, виноватыми во всем, от Brexit и победы Трампа до выкрутасов каталонских сепаратистов, мы можем отвечать лишь примерно так, как описано выше: повышая ставки в конфронтации до того уровня, когда наша «загнанность в угол» уже будет грозить неприемлемым ущербом самим загонщикам. Вплоть до войны. Ядерной. Это будет наш единственный формат «договороспособности». Именно это хотят получить на выходе «загонщики Кремля»? Они уверены? Они просчитали все ходы до конца?

Пока до этого еще все же остается несколько непройденных шагов. Пока мы преимущественно в качестве «зеркальных мер» — «бомбим Воронеж».

Однако если стране удастся перейти к экономическому росту, вся парадигма отношений с внешним миром поменяется.

Перейти – прежде всего, за счет раскрепощения всех потенциальных драйверов развития, начиная от предпринимательской свободы для отечественных бизнесменов (аналог отмены крепостничества) и кончая приглашением на выгодных условиях всех желающих тут работать иностранцев. И не в обстановке «осажденной крепости» с заблокированным интернетом и силовиками как «самостоятельными хозяйствующими вовсю субъектами», а в условиях правового государства, где правду можно найти, не апеллируя к Страсбургу. И в условиях социальной справедливости, сплачивающей общество, ныне расколотое на зажравшихся, которым все можно, и задавленных бюрократией, которым ничего толком нельзя.

Тогда на саммитах очередной Трамп сам будет искать встреч с человеком из Кремля.

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10993646.shtml
20.11.2017, 08:23
О том, можно ли воспитать «нового человека» одними запретами

Вася Ложкин. «Обряд дебуратинизации» / vasya-lozhkin.ru

Есть что-то символическое в совпадении по времени двух никак не связанных между собой инициатив. В Думу внесен очередной (именно очередной) законопроект о патриотическом воспитании граждан. А Союз дачников Подмосковья выступил с очередным призывом «создать единые требования ко внешнему виду ограждений дачных участков». Проще говоря, отрегулировать высоту заборов.

И та, и другая инициативы – во многом по части «расставления флажков», за которые нельзя заходить. Потому что и «патриотическое воспитание» — это у нас обычно про то, «что такое хорошо и что такое плохо». Ни та, ни другая новеллы не новы, а повторяют все то, чем уже было испорчено огромное количество бумаг.

Отечественная бюрократия любит, как известно, плодить запретительные сущности, а также благообразные, но бессодержательные декларации.

«Норматив по высоте заборов» давно придуман, и тот же Союз дачников, обращаясь к вечной теме заборов уже не первый год, тем самым, на мой взгляд, лишь хочет напомнить о собственном существовании.

То же самое касается патриотического воспитания. В новом законопроекте легко обнаружить старый набор благообразных бюрократических штампов о том, как было бы хорошо, если бы все у нас начали правильно любить Родину. Притом не придумано ни одного регламентирующего положения о том, как этого добиться, что такое, собственно, эта любовь и чем ее измерять. То есть как в принципе измерить исполняемость закона? Да и не может быть придумано. Самой своей деятельностью депутаты призваны повышать градус патриотизма и уважения к тому, что строится в нашей стране хорошего и правильного в результате их деятельности. Но вместо этого предлагается «определить цели, принципы и направления патриотического воспитания в России».

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...11025194.shtml
04.12.2017, 08:50
О том, как повысить адресность социальной помощи в России

Александра Мудрац/ТАСС

Высшие чиновники заговорили о том, что социальная помощь должна быть адресной. И премьер Дмитрий Медведев. И министр финансов Антон Силуанов. По подсчетам последнего, у нас «государственную поддержку» получают 7 из 10 россиян. Оглянемся вокруг, взявшись за руки: мы почти все, оказывается, немного иждивенцы. Между тем, когда наш обыватель слышит чиновничьи речи про «оптимизацию» и «адресную помощь», он думает: «Будут сокращать». В общем, «Суровые годы уходят… За ними другие приходят — они будут тоже трудны». Или «денег нет, но вы держитесь». Разберемся, куда гнет «либеральный блок правительства», который у нас «во всем виноват».

В мире есть принципиально два подхода к вопросам сокращения бедности. Одна преследует цель обеспечить максимальному числу граждан гарантированный минимальный доход (прямые выплаты, снижения налога для бедных и т.д.). Другой основан на проверке уровня доходов, делая акцент на адресности социальной помощи, когда наличие дохода ниже черты бедности является лишь одним из, но не достаточным условием для ее получения.

Несколько десятилетий назад «социально-ориентированная» Европа старалась идти по первому пути. Дальше всех прошла Франция, добившаяся на практике обеспечения гарантированного дохода к концу ХХ века. США и большинство англо-саксонских стран, в свою очередь, преследовали цель сокращения бедности на основе адресного подхода. Притом, что сегодня по объему социальной помощи на душу населения Америка на втором месте в мире, уступая лишь Норвегии.

В России лишь несколько лет назад регионам было предоставлено право определять критерии адресности социальной помощи (ФЗ от 28.12.2013 N 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации»). Вопрос ее предоставления должен рассматриваться «в индивидуальном порядке специально собранной комиссией». Категорий нуждающихся множество. Это, например, малоимущие, когда надо доказать, что средний доход каждого члена семьи не превышает размера местного прожиточного минимума (адекватность такого минимума – отдельный вопрос). Размеры помощи разные для разных категорий граждан (напрямую не завися от нуждаемости), — для пенсионеров, трудоспособных и детей. Основной показатель — справка НДФЛ-2, — но поводом для отказа может стать «отказ трудоспособных членов» работать. На фоне общемировой практики — это отсталый и неэффективный способ определять «адресность».

Еще есть инвалиды, многодетные, ветераны войны, беженцы, герои труда и просто герои, жители Крайнего Севера, чернобыльцы и т.д. Формы помощи могут быть как в виде денежных выплат, так и в натуральном (питанием, лекарствами, оплатой ЖКХ, выдачей подгузников или памперсов, предоставлением земельных участков и т.д.). Так должно быть по закону. Но не значит, что так в жизни.

Расходы на нестраховые формы социальной поддержки (то есть, кроме пенсий) составляют примерно 2,6% ВВП, что немногим меньше расходов на здравоохранение — 3,5% (подсчеты Независимого института социальной политики). Это примерно в два раза больше (в доле ВВП), чем в Африке, но раза в три меньше, чем в Европе. По российским небогатым меркам, это размазывание каши тонким слоем по скатерти.

Не более четверти российских расходов бюджетов (федерального и регионов) на нестраховые формы соцподдержки предоставляются с учетом оценки нуждаемости. То есть мы продолжаем делать вид, что идем по пути СССР и «социально-ориентированной» Европы 70-80-х годов прошлого века с ее универсальной «социалкой», но денег на это (в казне) нет.

Что усугубляет обывательское впечатление, что система соцзащиты развалена и не работает. Размеры пособий вызывают лишь насмешки.

Хотя в абсолютных размерах объемы нестраховой помощи (те самые 2,6% ВВП) — почти в 2,5 раза выше, чем 10 лет назад. Где же, спрашивается, эти деньги? Ну, они «проходят по статьям». На федеральном уровне – в рамках периодически возникающих «подарков избирателям» – наплодили множество разных социальных программ – в том числе в форме постановлений правительства и указов президента. Лишь в последнее время по этой части стали проявлять разумную сдержанность, — не те времена, как говорится. Общее число мер соцподдержки и соцгарантий, реализуемых за федеральный счет, «на бумаге» (!) уже приближается к 3 тыс., а число категорий «поддерживаемого» населения превышает 2,1 тыс. Пошарьте по карманам. Наверное, и вам что-то перепало, только вы этого не чувствуете. Хотя по численности реальных получателей федеральной помощи «осчастливлено» вроде относительно немного – до 22 млн человек (почти половина – это инвалиды 1 и 2 групп). Так что даже с учетом региональных форм соцподдержки, все равно непонятно, откуда Силуанов взял эти свои «7 из 10». Анализ цифр лишь усугубляет впечатление неэффективности системы.

Важно подчеркнуть: почти все меры социальной поддержки федерального уровня предоставляются по принципу просто принадлежности к какой-то категории населения (социальной, демографической или профессиональной), без учета реальной нуждаемости. Кроме разве что социальной доплаты к пенсиям.

Не более 15% федеральной социальной помощи оказывается в виде натуральных трансфертов (льготы по оплате ЖКХ в основном), остальное – в деньгах, от чего в большинстве стран мира стараются отказываться как от не очень эффективной формы. Исключение среди развитых стран (членов ОЭСР) представляет тут разве что Австралия, где 80% соцпомощи идет в виде денежных выплат или льгот (все равно меньше, чем у нас). Зато австралийцы преуспели по части адресности: почти половина объема соцпомощи доходит до пятой части домохозяйств из числа самых бедных, а 20% самым состоятельных «случайно перепадает» лишь 3%, и это самый лучший показатель адресности среди стран ОЭСР.

У нас в стране «адресности» фактически нет. В том числе по политическим причинам: власти боятся внедрять такую практику на фоне общего недоверия населения ко всему тому, что они делают в этой и других областях. Печальный опыт «монетизации льгот» привел к тому, что, «обжегшись на молоке, стали дуть на воду».

Другой очевидной причиной неэффективности системы является нежелание Москвы передавать соответствующие ресурсы на региональный и тем более на муниципальный уровень, как это происходит в странах с эффективной системой адресной помощи. В Скандинавии, например, вопрос делегирования ее на муниципальный уровень решен еще лет 30 назад. В США такие вопросы всегда были прерогативой штатов, а не федерального правительства. Местным властям, теоретически, виднее, кто реально нуждается. И если в России на федеральном уровне только 3% расходов на меры соцзащиты делают с учетом реальный нуждаемости, то на региональном – 25%. Что тоже мало, но лучше. А все потому, что нет доверия ни центра к регионалам («они все разворуют»), ни населения к местным правителям. Люди даже не знают, кто у них рулит на муниципальном уровне, поскольку там все равно ничего не решается.

Это тот самый случай, когда не работающие демократия и федерализм порождают не работающую социальную систему. Легко предположить, что любые попытки властей любого уровня внедрить эту самую адресность будут встречены людьми с недоверием и даже враждебно. Потому что нет доверия.

Главное условие адресности — проверка всех источников дохода и оценка возможностей семьи. У нас уже факт наличия низкого официального заработка делают семью реальным претендентом на социальную помощь. К примеру, в США еще в 1968 году Верховный суд принял «правило мужчины в доме». Факт его наличия (даже если он юридически не отвечает за поддержку детей, являясь лишь, к примеру, сожителем матери-одиночки) становится причиной отказа в помощи. Скорее всего, он занят в «теневой экономике». У нас нет эффективной системы учета именно всех, включая «теневые», доходов. Хотя в «тени» находится минимум треть фонда оплаты труда. По расчетам Независимого института социальной политики, в среднем реальные душевые доходы бедных семей в 1,83 раза выше заявленных.

Учет всех доходов — задача соцработников. Они должны смотреть, что есть в доме, какая техника, мебель, какие транспортные средства, во что люди одеты и т.д. Такая система оценки может подразумевать в том числе внезапные проверки.

В наших условиях надо смотреть, есть ли у «нуждающихся» дополнительная недвижимость, какая машина, есть ли земельный участок и т.д. При этом у нас практически отсутствует такая единица финансовой оценки, как домохозяйство. При всех политических причитаниях по поводу «семейных ценностей» и прочих «традиционных скреп». Но ведь к этому уже давно пришли все развитые страны (в том числе, с учетом реально проживающих вместе, хотя и не состоящих в официальном браке, или, страшно сказать, состоящих в нетрадиционном браке). В том числе для целей налогообложения и предоставления льгот.

Мы и тут отстали от той же Европы на многие годы. Хотя современные информационные технологи позволяют делать такие оценки. Не надо только отвлекать силы и средства на цели порой бессмысленного тоталитарного контроля в духе всяких «пакетов Яровых». Они еще и в этом смысле стране дорого обходятся.

Еще в пору правления Маргарет Тэтчер в Великобритании, к примеру, правительство, пойдя по непопулярному пути сокращения соцобязательств, одновременно резко улучшило ее адресность. Доля социальных перечислений в доходах британцев после уплаты налогов снизилась с 17 до 13%, а вот коэффициент концентрации социальных выплат вырос. Для сравнения: в России в этом году доля социальных выплат в доходах семей составила 21,7%, но это с учетом пенсий и единоразовой выплаты пенсионерам 5 тыс. руб., Росстат пенсии суммирует в «социальных выплатах». А, скажем, в Чили почти половина всех социальных выплат идет только самым-самым нищим (10% части населения). Тогда как в Великобритании 80% социальных выплат получают 30% населения из числа бедных слоев. В Польше этим 30% самых бедных достается меньше – 60% всех выплат. То есть, 40% помощи достается тем, кто не является бедным. В Болгарии «таргетировано» таким образом лишь 40% помощи. У нас, как видим, ситуация много хуже, чем в Болгарии. При этом, по оценкам ЕС, небогатым восточноевропейским странам, тратя меньше в целом средств на меры соцподдержки по сравнению с богатыми соседями, удалось добиться большей эффективности в «таргетированной помощи» наиболее бедным 20% населения.

Программы адресной помощи везде показывают эффективность: в Армении и Бангладеш, в Бразилии и Китае, в Мексике и Пакистане. Хотя в большинстве бедных стран такие программы все равно не покрывают более половины нуждающихся. И у нас не покроют, — пора это, наконец, официально признать, дав тут большую свободу и возможностей некоммерческим организациям, перестав без особой нужды клеймить их «иностранными агентами». А частным благотворителям нужно предоставить налоговые льготы.

Все бедные страны начинают программы адресности примерно с 20% населения из числа наиболее нуждающихся. Адресность работает даже в нищей Африке, приводя в том числе к сокращению бедности. К примеру, в Гане адресные программы (в объеме 1% от ВВП) привели к сокращению бедности в последние годы на 10%, тогда как сохраняющиеся «универсальные» лишь на 1,5%. В Мозамбике адресные программы дали в первом случае эффект в 43%, а универсальные — лишь 4%. В Нигерии, соответственно, 60% и 9%, в Руанде — 62% и 7%. Бюджетные деньги даже в Африке в этих случаях используются более эффективно.

Важно не только оценить реальные доходы, но и учесть, есть ли потенциальная возможность заработков. К примеру, в доме нет мужчины, есть мать-одиночка, плюс престарелые родители, плюс инвалид и т.д . Чем больше таких «обременяющих факторов» (они определяют эластичность предложения труда), тем больше оснований на получения помощи. В Польше для получения помощи нужно присутствие хотя бы одного из 11 подобных условий, в дополнение к низкому доходу (включая теневой), чтобы претендовать на помощь. Почти во всех бывших соцстранах узаконено, что претенденты на социальную помощь должны быть неспособны к увеличению своих доходов в силу возраста, по состоянию здоровья и т.п. Также стараются уйти от денежных выплат и предоставлять помощь в натуральной форме – в виде продовольственных талонов (о которых у нас только говорят годами), лекарств, помощи в воспитании детей, компенсации платы за дошкольные учреждения и школьные завтраки (минуя родителей, что у нас уже встречается), оплаты ЖКХ и аренды жилья. Это тоже эффективное средство отсева, — эти деньги не пропить и не прогулять.

Немаловажный вопрос – а кадры кто? Кто определит нуждаемость? Адекватен ли уровень нынешних российских соцработников новым задачам? Притом, что нынешнее неэффективное администрирование системы социальной защиты обходится в четверть общих на нее расходов.

Если взглянуть на уровень доходов российских соцработников, то получается, что полунищие должны «оптимизировать» помощь нищим.

Относительно соцработников до сих пор не выполнены майские указы президента, несмотря на резкое сокращение их численности (минимум на 15%) и «хитроумный» перевод в другие категории, чтобы они не подпали под эти указы. Вместо 100% от средней зарплаты по регионам они получали в прошлом году в среднем 21,6 тыс. руб., на фоне средней зарплаты 32,7 тыс. руб. (то есть 66%, данные Росстата). Это близко к уровню бедности. В ЕС, кстати, уровень бедности определяется как ниже 60% от медианного (даже не среднего, медиана в странах с большим разрывом в доходах намного ниже) уровня доходов.

Для сравнения, работники социальных служб США имеют зарплату в среднем $61 тыс. в год, в зависимости от квалификации, должности и конкретного штата — от $42 тыс. до $85 тыс. Уровень бедности в США – это доход на семью из 4 человек примерно в $24 тыс. в год.

Таким образом, чтобы грамотно «сэкономить на бедных» в России, нужно для начала вложиться в улучшение качества самого института социальной защиты, включая кадры. Впрочем, это касается не только социальной сферы, а всех государственных институтов страны. Включая, согласно известной формуле, «балет» (имея ввиду гуманитарную сферу, хотя лучше конкретно — образование) и тем более космос, где мы еще недавно, как и в социальных программах, были «впереди планеты всей».