*1677. Психолого-лингвистическая экспертиза по делу газеты "Черновик" (Дагестан)

[ГЛЭДИС]

http://www.rusexpert.ru/index.php?idp=content&id=194

Пример №20. Научно-консультационное заключение комиссии специалистов-лингвистов ГЛЭДИС в связи с обвинением газеты "Черновик" (Дагестан) в экстремистской деятельности (по запросу Союза журналистов России)

НАУЧНО-КОНСУЛЬТАЦИОННОЕ КОМИССИОННОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ

№ 49-10/08

г.Москва «28» октября 2008 г.

Место производства исследования: помещение Общественного объединения «Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС)»: Москва, Зубовский бульвар, д. 4, к. 438.

Сведения: Общественное объединение «Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС)». Свидетельство о регистрации общественного объединения № 14127 от 15 февраля 2001 г., выдано Главным управлением Министерства юстиции Российской Федерации по г. Москве.

Основание дачи заключения: Договор № 34/08 от 26 августа 2008 г. между РОО «Гильдия экспертов-лингвистов по документационным и информационным спорам» и Союзом журналистов России о проведении комиссионной лингвистической экспертизы спорных текстов публикаций в газете "Черновик" (Махачкала") в виде научно-консультационного комиссионного заключения специалистов.
Комиссия специалистов Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам в составе:

ГОРБАНЕВСКИЙ Михаил Викторович - Председатель правления Гильдии, действительный член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам, доктор филологических наук, профессор, академик РАЕН (специальность: «10.02.01 – Русский язык»; диплом доктора филологических наук № ДК 001004 от 20.01.1995 г., стаж работы по специальности 34 года, экспертная специализация – судебная лингвистическая экспертиза)

ГАЛЯШИНА ЕЛЕНА ИГОРЕВНА – член Правления Гильдии, действительный член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам, доктор филологических наук, доктор юридических наук, профессор, заместитель заведующего кафедрой судебных экспертиз Московской государственной юридической академии, академик РАЕН (специальность: «10.02.21 – Прикладная и математическая лингвистика»; диплом доктора филологических наук № ДК 022325 от 18.06.2004 г., стаж работы по специальности – 27 лет, экспертная специализация – судебная лингвистическая экспертиза);

МАМОНТОВ АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ – действительный член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам, доктор филологических наук, профессор кафедры методики, педагогики и психологии Государственного института русского языка им А.С. Пушкина, член-корреспондент РАЕН (специальность: «10.02.01 – Русский язык»; диплом доктора филологических наук № ДК 007310 от 23.03.2001 г., стаж работы по специальности – 34 года, экспертная специализация – судебная лингвистическая экспертиза);

произвела комиссионное лингвистическое исследование представленных материалов и дала разъяснение по поставленным вопросам в пределах своей научной и экспертной компетенции.

Перед специалистами поставлены следующие вопросы:

1. Относятся ли нижеперечисленные вопросы к компетенции лингвистической экспертизы?

- Имеются ли высказывания, содержащие резкую негативную оценку или выражающие неприязненное, враждебное отношение по отношению не к отдельным представителям, а ко всей этнической либо социальной, профессиональной группе? Если есть, то в какой форме они выражены: утверждения, мнения, эмоционально-экспрессивной оценки, субъективного оценочного суждения и т.п.?

- Имеются ли высказывания, содержащие пропаганду неполноценности граждан какой-либо национальности или социальной группы по сравнению с другой нацией или группой?

- Имеются ли высказывания, содержащие призывы к осуществлению каких-либо враж*дебных или насильственных действий по отношению к лицам какой-либо национальности?

- Имеются ли высказывания уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности, этнической или социальной группы?

- Есть ли высказывания в форме утверждения о природном превосходстве одной нации и неполноценности, порочности другой?

- Есть ли высказывания побудительного характера, содержащие призывы к враждебным или насильственным действиям в отношении лиц определённой национальности, одной социальной группы против другой?

- Имеются ли высказывания, содержащие положительные оценки, восхваление геноцида, депортации, конфессии, этнической группы?

- Имеются ли в тексте представленных газет высказывания, содержащие признаки экстремизма, предусмотренные ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремизму»?»

2. Достаточно ли указанных вопросов для дачи квалифицированного и компетентного научно-обоснованного лингвистического заключения об отнесении материалов газеты «Черновик», представленных на исследование, к экстремистским?

3. Требуется ли при ответе на данные вопросы приводить конкретные фрагменты статей из газеты «Черновик»?

4. Отвечает ли справка об исследовании № 17/3830, подготовленная Федяевым С.М. требованиям законодательства, регулирующего судебно-экспертную деятельность, рекомендации, выработанные уголовно-процессуальной наукой и общей теорией судебной экспертизы? Можно ли рассматривать выводы Федяева С.М. в данной справке в качестве заключения эксперта?

Объекты, представленные специалистам:

1. Три номера газеты с наименованием «Черновик» (в подлиннике),

№ 4 (203) от 25 января 2008 года;

№ 25 (224) от 20 июня 2008 года;

№ 27 (226) от 04 июля 2008 года.

2. СПРАВКА ОБ ИССЛЕДОВАНИИ № 17/3830-лингв., начатого 09 июля 2008 года и законченного 11 июля 2008г., подписанная Федяевым С.М. на 16 л. (в виде фотокопии).- Далее Справка Федяева С.М.

3. Постановление о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству от 31.07.08 г., старшим следователем по ОВД отдела по расследованию особо важных дел следственного управления СК при прокуратуре РФ по Республике Дагестан старшим советником юстиции Гасанбековым К.Х. (в виде фотокопии).

Исследование

Для ответов на поставленные перед специалистами вопросы использовались методы анализа значений слов, высказываний и текста в целом, разработанные в лингвистической семантике, лингвостилистике, лингвистике текста, теории судебной лингвистической экспертизе, теории судебной экспертизы. Исследование проводилось в соответствии с методиками производства лингвостилистического, текстологического, лексико-семантического и семантико-синтаксического анализа русскоязычного текста, рекомендованными к практическому использованию решением Научно-методического совета при Правлении ГЛЭДИС, а также общепризнанными методиками лингвистического анализа.

Нормативная и научно-методическая база исследования

1. Конституция Российской Федерации 1993 г.

2. Федеральный закон от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» //Собрание законодательства Российской Федерации. 04.-6.2001. № 23. ст. 2291.

3. Федеральный закон от 25 июля 2002 года N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" (Собрание законодательства Российской Федерации, 2002, N 30, ст. 3031; 2006, N 31, ст. 3447, 3452; 2007, N 21, ст. 2457) с изменениями, внесенными Федеральным законом Российской Федерации от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму".

4. Методические рекомендации «Об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды» НИИ проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры Российской Федерации (№ 27-19-19 от 29 июня 1999 г.).

5. Россинская Е.Р. Комментарий к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». – М.: Право и закон; Юрайт-Издат, 2002.

6. Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. – М.: Норма, 2005.

7. Аверьянова Т.В. Судебная экспертиза. Курс общей теории. – М.: Норма, 2006.

8. Теория и практика судебной экспертизы в гражданском и арбитражном процессе. Научно-практическое пособие. / Под ред. Россинской Е.Р. – Москва, 2006.

9. Типовая методика судебной лингвистической экспертизы /Под ред. В.Ф. Статкуса. М.: ЭКЦ МВД России, 2008, 62 с.

10. Психолингвистическая экспертиза ксенофобии в средствах массовой информации: Методические рекомендации для работников правоохранительных органов /А-.А. Леонтьев и др.; Под ред. Т.П. Толстовой. - М.: Смысл, 2003, 85 с.

11. Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика: Учеб. пособие. - М.: Флинта: Наука, 2007. 592 с.

12. Галяшина Е.И. Лингвистика vs экстремизма: В помощь судьям, следователям, экспертам /Под ред. М.В. Горбаневского. М.: Юридический Мир, 2006 г. , 96 с.

13. Как провести лингвистическую экспертизу спорного текста? Памятка для судей, юристов СМИ, адвокатов, прокуроров, следователей, дознавателей и экспертов. 2-е изд., испр. и доп. /Под ред. М.В. Горбаневского. - М.: Юридический Мир, 2006, 112 с.

14. Цена слова: Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации /Под ред. М.В. Горбаневского. 3-е изд., испр. и доп. - М.: ГАЛЕРИЯ, 2002, 424 с.

15. Памятка по вопросам назначения судебной лингвистической экспертизы: Для судей, следователей, дознавателей, прокуроров, экспертов, адвокатов и юрисконсультов /Под ред. М.В. Горбаневского. - М.: Медея, 2004, 104 с.

16. Спорные тексты СМИ и судебные иски: Публикации. Документы. Экспертизы. Комментарии лингвистов /Под ред. М.В. Горбаневского. М.: Престиж, 2005, 200 с.

17. Бабенко Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа: Учебн. М.: Акад. Проект; - Екатеринбург: Делов. книга, 2004. 464 с;

18. Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика: Учебн. - М.: Изд-во РГГУ, 2001. 438 с.

19. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста: Учеб. пособие. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Флинта: Наука, 2007. 520 с.

20. Галяшина Е.И. Основы судебного речеведения: Моногр. /Под ред. М.В. Горбаневского. М.: СТЭНСИ, 2003. 236 с.

21. Москвин В.П. Эвфемизмы в лексической системе современного русского языка. Изд. 2-е. - М.: ЛЕНАНД, 2007. 264 с.

22. Фрумкина Р.М. Психолингвистика. - М.,2001. 320 с.

23. Чернышева Т.В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России: Моногр. Изд. 2-е, перераб. - М.: ЛКИ, 2007. 296 с.

24. Чудинов А.П. Политическая лингвистика: Учеб. пособие. 2-е изд., испр. М.: Флинта: Наука, 2007. 256.

25. Памятка по вопросам назначения судебной лингвистической экспертизы. / Под ред. М.В. Горбаневского. – М.: Медея, 2004.

26. Теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах: Сборник материалов научно-практического семинара. Москва 7-8 декабря 2002 г. /Под ред. М.В. Горбаневского. В двух частях. – М.: Галерия, 2002-2003.

27. Галяшина Е., Горбаневский М., Стернин И. Лингвистические признаки диффамации в теории и практике судебных лингвистических экспертиз. //Взгляд. Ежеквартальный аналитический бюллетень. ФЗГ, 1(6)/2005, с. 24-40.

28. Леонарди Д. Анализ диффамационного законодательства: разграничение между утверждением о факте и выражением мнения. //Взгляд. Ежеквартальный аналитический бюллетень. ФЗГ, 1(6)/2005, с. 40-65.

29. Понятие чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и средств массовой информации. Сост. А.А. Леонтьев, В.Н. Базылев, Ю.А. Бельчиков, Ю.А. Сорокин, ред.А.Р. Ратинов. – М.: Фонд защиты гласности, 1997.

30. Большой толковый словарь русского языка /Сост. и гл. ред. СЛ. Кузнецов. - СПб.: Норинт, 1998. 1536 с.

31. Буй В. Русская заветная идиоматика. - М., 1995. 336 с.

32. Ефремова Т.Ф. Современный толковый словарь русского языка. В 3 т.: Ок. 160 ООО слов. - М.: АСТ: Астрель, 2006. Т. 1: А-Л. 1165 с.

33. Ефремова Т.Ф. Современный толковый словарь русского языка. В 3 т.: Ок. 160 000 слов. - М.: АСТ: Астрель, 2006. Т. 2: М-П. 1160 с.

34. Ефремова Т.Ф. Современный толковый словарь русского языка. В 3 т.; Ок. 160 000 слов. - М.: АСТ: Астрель, 2006. Т.З: Р-Я. 973 с.

35. Толковый словарь современно*го русского языка. Языковые изменения конца XX столетия: более 7000 слов и устойчивых сочетаний /ИЛИ РАН; под ред. Г.Н. Скляревской. - М.: Астрель: АСТ:Транзиткнига, 2005. 894 с.

36. Химик В.В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. - СПб.: Норинт, 2004.768 с.

37. Кроз М.В., Ратинова Н.А. Участие психолога в прокурорских проверках и расследовании преступлений о возбуждении национальной, расовой, религиозной, социальной вражды. Науч.-метод. пособие. - М.: НИИ ГП РФ, 2006. 104 с.

38. Ратинов А.Р., Кроз М.В., Ратинова Н.А. Ответственность за разжигание вражды и ненависти: Психолого-правовая характеристика /Под ред. А.Р. Ратинова. М.: Юрлитинформ, 2005. 256 с.

39. Смирнова С.А. Судебная экспертиза на рубеже XXI века. Состояние, развитие, проблемы. 2-е изд., пе-рераб. и доп. - СПб.: Питер, 2004. 875 с.

40. Язык мой... Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ /Сост. А.М. Верховский. - М.: РОО "Центр "Панорама", 2002, 200 с.

41. Язык вражды против общества: Сб. ст. /М.В. Кроз и др. - М., 2007. 259 с.

Исходя из поставленных перед специалистами вопросов, исследованию подлежат публикации в газете «Черновик» №4 (203) от 25 января 2008 года; № 25 (224) от 20 июня 2008 года; № 27 (226) от 04 июля 2008 года.

Поскольку в справке Федяева С.М.[1] указано, что он сам отбирал статьи для проведения исследования, то в настоящем исследовании специалистами были учтены только те статьи из «Черновиков», которые упомянуты в справке Федяева С.М. Иные материалы не рассматривались.

При этом специалисты обращают внимание, что Федяев С.М. указал в справке занимаемую им должность «главный эксперт» (стр.1), однако далее по тексту самой справки (стр.1-15) именует себя «эксперт», тем самым вольно или невольно вводит читателя в заблуждение в отношении своего процессуального статуса, создавая видимость своей деятельности при проведения исследования в качестве «эксперта».

Поскольку постановления о назначении судебной экспертизы Федяеву С.М. не выносилось, то он не был наделен процессуальными правами судебного эксперта, не мог и не выполнял процессуальные обязанности судебного эксперта, не был надлежаще предупрежден об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения эксперта. Как видно из справки Федяева С.М., вообще в установленном ст. 195, 199 УПК РФ порядке никакого постановления о назначении судебной экспертизы не выносилось[2], производство судебной экспертизы Федяеву С.М. не поручалось. На стр. 15 справки Федяев С.М. прямо указывает о необходимости назначения и производства двух судебных экспертизы: лингвистической и психологической для полного и всестороннего исследования в целях решения поставленных перед ним вопросов.

Заметим, что согласно ч. 1 ст. 195 УПК РФ в постановлении о назначении судебной экспертизы указываются, в том числе, фамилия, имя и отчество эксперта или наименование экспертного учреждения, в котором должна быть произведена судебная экспертиза, а также материалы, предоставляемые в распоряжение эксперта. Согласно же ч. 1 ст. 199 УПК РФ, если принято решение о производстве судебной экспертизы в экспертном учреждении, следователь направляет руководителю этого экспертного учреждения постановление о назначении судебной экспертизы и материалы, необходимые для ее производства. При этом руководитель экспертного учреждения, за исключением руководителя государственного судебно-экспертного учреждения, разъясняет эксперту его права и ответственность, предусмотренные ст. 57 УПК РФ. Если судебная экспертиза производится вне экспертного учреждения, то постановление и необходимые материалы вручаются непосредственно эксперту с разъяснением ему прав и ответственности, предусмотренных ст. 57 УПК РФ. Однако в рассматриваемом случае судебная экспертиза по непонятным причинам немотивированно вообще не была назначена. В то же время ряд экспертных учреждений страны имеет в своем штате, как профессиональных судебных экспертов-лингвистов, так и экспертов-психологов, имеющих соответствующее высшее профессиональное образование, прошедших подготовку по конкретной экспертной специальности и аттестованных в установленном порядке на право самостоятельного производства лингвистических и психологических экспертиз[3].

Заметим, что согласно ст. 11 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73–ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» государственными судебно-экспертными учреждениями являются специализированные учреждения федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ, созданные для обеспечения исполнения полномочий судов, судей, органов дознания, лиц, производящих дознание, следователей и прокуроров посредством организации и производства судебной экспертизы.

Для решения вопросов смысловой направленности текста СМИ[4], необходимо привлечение комплекса специальных знаний в области социальной психологии, лингвистики, требует назначения и производства комплексной судебной психолого-лингвистической экспертизы[5].

Поэтому справка Федяева С.М. относится к числу документов (доказательств), полученных вне рамок процессуальных действий, определенных УПК РФ, а потому она не может рассматриваться в качестве заключения эксперта, и никакого доказательственного значения не имеет. По данной справке невозможно восстановить и воспроизвести ход исследования, оценить полученные результаты (в силу их полного отсутствия) проверить правильность и обоснованность выводов, поскольку выводы голословны, не аргументированы конкретными примерами и абзацами из текста публикаций, провести повторную экспертизу.

Ссылка Федяева С.М. о том, что «В соответствии со ст. 57. УПК РФ, констатировать хочется следующее, что цитату «Коррупция, способствует которой, по сути, и сам Алиев, только усугубляет это «социально-экономическое положение» и плодит распространение экстремистских настроений» по проведенному лингвистическому анализу можно считать клеветнической (если клевета будет доказана в судебном порядке по квалифицирующим признакам ст. 129 УК РФ), также подтверждает, что Федяев С.М. неправомерно вторгается в сферу юрисдикции суда и следствия, «под видом эксперта» дает правовую квалификацию состава и объективной стороны правонарушения. Одновременно данный пассаж свидетельствует, что Федяев С.М., неправомерно распространяя на себя действие ст.57 УПК РФ, либо в действительности ее не изучал, либо не отдает себе отчет в том, в качестве кого он составлял свою справку до возбуждения уголовного дела. Данное обстоятельство дает серьезный повод сомневаться не только в беспристрастности, но и компетентности Федяева С.М., его научной добросовестности, наличии экспертной подготовки.

Подтверждению сомнений служит и следующий факт. Как видно из справки, Федяев С.М. выбрал из общего массива лишь отдельные статьи, то есть сам произвел отбор объектов, подлежащих лингвистическому исследованию (при этом не привел ни одного фрагмента из текста статей в обоснование такого выбора и сделанных затем выводов).

Тем самым, самовольно отбирая объекты анализа, Федяев С.М. превысил свою компетенцию, по существу вторгнувшись в сферу юрисдикции лица, осуществляющего проверку заявления о совершении преступления, порядок которой определен ст. ст. 144 и 145 УПК РФ. Произвольно, по собственному усмотрению, выбрав для исследования одни и исключив из проверки иные материалы, Федяев С.М. превысил свои полномочия, т.к. это относится к исключительной компетенции дознавателя, органа дознания, следователя, осуществляющего проверку сообщения о преступлении (ст. 144 УПК РФ). Тем самым Федяев С.М. вышел за пределы своей компетенции.

Отбор объектов, подлежащих исследованию, как это видно из справки (стр. 1), ранее был произведен старшим оперуполномоченным 2 отдела СЗКСиБТ УФСБ России по Республике Дагестан капитаном Ибрагимовым О.А. Согласно его постановлению от 08» июля 2008, исследованию подлежали материалы, опубликованные в семи номерах газеты с наименованием «Черновик», а именно: «Черновик» №4 (203) от 25 января 2008 года; № 20 (219) от 16 мая 2008 года; № 21 (220) от 23 мая 2008 года; №23 (222) от 06 июня 2008 года; № 25 (224) от 20 июня 2008 года; № 26 (225) от 27 июня 2008 года; № 27 (226) от 04 июля 2008 года. Не согласовав с инициатором исследования свои действия по отбору материала, Федяев С.М. разрушил целостность контекстного восприятия газетного текста в его совокупности. Тем самым поставил под сомнение обоснованность последующих решений, принятых в рамках проверки сообщения о преступлении.

Вне макроконтекста исследованию были подвергнуты отдельные статьи («микроконтексты» по терминологии Федяева С.М. – справка стр.4):

1) Газета «Черновик» №4 (203) от 25 января 2008 года: статьи, отобранные Федяевым С.М. для исследования: «Всем выйти из сумрака!» (стр. 1); «Инерционность мышления» (стр. 4); «Завтра была война» (стр. 5); «Сексот в большом городе...» (стр. 8).

2) Газета «Черновик». №25 (224) от 20 июня 2008 года, статьи, отобранные Федяевым С.М для исследования: «Послание президента Республики Дагестан: версия 3.0» (стр. 4 - 5); «Под раздачу» (стр. 26); «У каждой республики свои проблемы» (стр. 27).

3) Газета «Черновик». №27 (226) от 04 июля 2008 года, статьи, отобранные Федяевым С.М для исследования: «Особо не опасны» (стр. 1-2); «Террористы номер один» (стр. 4 - 5); «Нужны «роботы в погонах»» (стр. 8, 25).

В результате исследования Федяевым С.М. (стр. 15-16) сделаны выводы о том, что в указанных выше статьях имеются «высказывания, содержащие резкую негативную оценку или выражающие неприязненное, враждебное отделение по отношению не к отдельным представителям, а ко всей социальной; профессиональной группе - сотрудникам правоохранительных органов; выражены в форме утверждения»; «высказывания, содержащие пропаганду неполноценности граждан какой-либо национальности по сравнению с другой нацией», «высказывания уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности или социальной группы», «высказывания в форме утверждения о природном превосходстве одной нации и не*полноценности, порочности другой», « высказывание, содержащее признаки экстремизма, предусмотренные ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремизму».

Однако ни одного конкретного высказывания в подтверждение своих выводов Федяев С.М. не приводит. Также в справке полностью отсутствуют конкретные результаты, проведенных им исследований, что указывает на необоснованность, голословность сделанных выводов, исключает возможность их проверки в условиях повторной экспертизы, тем более, когда первичная экспертиза вообще не проводилась.

В литературе[6] обоснованно критикуются специалисты, которые, не владея специальными знаниями в области судебной экспертизы и не понимая принципиального различия между мнением, которое каждый человек вправе иметь по тому или иному вопросу, и заключением экспертизы, как источником судебных доказательств, берутся обсуждать вопросы, относящиеся к области правовой квалификации преступлений. Вместо содержательно-смыслового анализа текста и способов его целенаправленной организации такие специалисты пускаются в рассуждения о правовых категориях. При этом … «формальное наличие образования и ученой степени не гарантируют должного уровня профессионализма и осведомленности, необходимых для квалифицированного решения поставленных вопросов. Определяющим здесь являются научная специализация, владение специальными методами исследования массовых коммуникаций и языка сообщений»[7].

Вместо квалифицированного лингвистического анализа содержательно-смысловой направленности статей, опубликованных в газете «Черновик» с учетом микро и макроконтекста, с указанием конкретных фраз и описания их семантики, справка Федяева С.М. содержит бездоказательные и необоснованные выводы, не опирающиеся на конкретные языковые факты и фрагменты анализируемых публикаций. Формально и по существу данная справка, полученная непроцессуальным путем до возбуждения уголовного дела, заключением эксперта не является. Она не соответствует не только формальным процессуальным требованиям, но и требованиям методик проведения судебных лингвистических экспертиз, не базируется на общепризнанной методологии научного и практического лингвистического анализа текста.

В экспертизах текстов СМИ, которые посвящены таким деликатным проблемам, как межнациональные взаимоотношения, в частности, в таком регионе, как Республика Дагестан, очень важным является процессуально грамотно составленное и научно обоснованное экспертное заключение, данное на основе полного, всестороннего и объективного исследования, как того требует действующее законодательство. Не говоря о качестве самого исследования Федяева С.М. (оценить которое из-за полного отсутствия каких либо конкретных результатов лингвистического анализа не представляется возможным), сам факт отсутствия в выводах справки указания на конкретные фрагменты текста публикаций, послужившие формальным основанием для возбуждения уголовного дела по ст. 282 УК РФ, лишает данный документ какой-либо доказательственной, научной и методической ценности.

Заметим, что Федяев С.М. в справке указал правовое, то есть легальное определение понятия экстремизм из ст.1 ФЗ от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (с изм. от 27.07.2006 № 148-ФЗ; от 24.07.2007 № 211-ФЗ). Экстремистская деятельность (экстремизм): насильственное изменение основ конституционного строя, нарушение целостности Российской Федерации; публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность; возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединённые с насилием либо угрозой его применения; воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединённое с насилием либо угрозой его применения; совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте в части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации; пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутике или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения; публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения; публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением; организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению; финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг; экстремистская организация - общественное или религиозное объединение либо иная организация, в отношении которых по основаниям, предусмотренным настоящим Федеральным законом, судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности; экстремистские материалы - предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности, в том числе труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы».

Однако описания лингвистических признаков и примеров их конкретного воплощения в исследованных текстах Федяев С.М. не привел. Необоснованность выводов конкретными примерами и цитатами из исследуемых текстов лишает их достоверности.

Статья 8 Федерального закона от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» обязывает эксперта основывать заключение «на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных». Методы, средства, сведения на которые опирается эксперт, должны быть общепринятыми, научно обоснованными, апробированными и достоверно установленными[8]. Согласно существующим требованиям к заключению любой судебной экспертизы, в исследовательской части заключения описывается процесс исследования и его конкретные результаты, а также дается научное объяснение установленным фактам, излагаются: методы и приемы исследований, которые описываются доступно для понимания лицами, не имеющими специальных познаний, подробно, чтобы при необходимости можно было проверить правильность выводов эксперта, воспроизведя действия эксперта, повторив исследование; научное обоснование и объяснение примененных методов, их надежность, оценка результатов исследования с развернутой мотивировкой суждения, обосновывающего вывод по решаемому вопросу[9].

Все это в справке Федяева С.М. отсутствует. Его голословные выводы носят характер домыслов, но не научно установленных фактов и, соответственно, не могут быть использованы как обосновывающее знание в области науки (лингвистики)[10]. Результаты компетентного и обоснованного лингвистического исследования заменены в справке представлениями обыденного сознания и общими рассуждениями. Отсутствие конкретных результатов исследования, полная необоснованность выводов, выход Федяева С.М. за пределы своей научной компетенции, попытки устанавливать не только лингвистические, но и юридические факты лишают его справку не только правовой, методической, но и научной лингвистической ценности.

ВЫВОДЫ:

1. К компетенции лингвистической экспертизы относятся вопросы: «Имеются ли высказывания, содержащие резкую негативную оценку или выражающие неприязненное, враждебное отношение по отношению не к отдельным представителям, а ко всей этнической либо социальной, профессиональной группе? Если есть, то в какой форме они выражены: утверждения, мнения, эмоционально-экспрессивной оценки, субъективного оценочного суждения и т.п.?»; «Имеются ли высказывания, содержащие пропаганду неполноценности граждан какой-либо национальности или социальной группы по сравнению с другой нацией или группой?»; «Имеются ли высказывания, содержащие призывы к осуществлению каких-либо враждебных или насильственных действий по отношению к лицам какой-либо национальности?»; «Имеются ли высказывания уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности, этнической или социальной группы?»; «Есть ли высказывания в форме утверждения о природном превосходстве одной нации и неполноценности, порочности другой?»; «Есть ли высказывания побудительного характера, содержащие призывы к враждебным или насильственным действиям в отношении лиц определённой национальности, одной социальной группы против другой?», «Имеются ли высказывания, содержащие положительные оценки, восхваление геноцида, депортации, конфессии, этнической группы?».

При положительном ответе на данные вопросы указание на конкретные высказывания из исследуемого текста (микроконтекста) обязательно. Вывод должен, например, иметь следующий вид: «В тексте имеются такие-то (цитата из текста) слова и выражения, в которых присутствует информация (сведения) о…., даются такие-то оценки и т.п.».

Вопрос: «Имеются ли в тексте представленных газет высказывания, содержащие признаки экстремизма, предусмотренные ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремизму»?» к компетенции лингвистической экспертизы не относится, так как его решение находится в юрисдикции субъекта, квалифицирующего речевой факт как правонарушение. В данном вопросе слово «признак» указывает на признак состава правонарушения «экстремизм», установление которого является безусловной прерогативой лица (органа), решающего вопрос об инициации уголовного преследования.

2. Для дачи квалифицированного и компетентного научно-обоснованного лингвистического заключения в отношении представленных экземпляров газеты «Черновик» решение только указанных выше вопросов явно недостаточно. Для этого необходимо, во-первых, назначить и провести комплексную судебную психолого-лингвистическую экспертизу. Во-вторых, для выяснения направленности и характера воздействия (какие чувства вызывают у читателя публикуемые материалы) требуется проведение социологического исследования на основе представительной выборки реципиентов.

3. При положительном ответе на указанные выше вопросы приводить конкретные фрагменты из текстов газеты «Черновик» обязательно.

4. Справка об исследовании № 17/3830, подготовленная Федяевым С.М., требованиям законодательства, регулирующим судебно-экспертную деятельность, рекомендациям, выработанным уголовно-процессуальной наукой и общей теорией судебной экспертизы, методикам производства судебной лингвистической экспертизы и научной методологии лингвистического анализа текста не отвечает. Рассматривать выводы Федяева С.М. в данной справке в качестве заключения эксперта ни по процессуальной форме, ни по содержанию, нельзя, поскольку они голословны и научно не обоснованы, а по существу - сомнительны.

Председатель правления ГЛЭДИС,

доктор филологических наук, профессор, М.В.Горбаневский

академик РАЕН

Действительный член ГЛЭДИС,

доктор юридических наук, доктор филологических наук, Е.И. Галяшина

академик РАЕН, профессор кафедры судебных экспертиз

Московской государственной юридической академии

Действительный член ГЛЭДИС,

доктор филологических наук, А.С.Мамонтов

член-корреспондент РАЕН, профессор

кафедры методики, педагогики и психологии

Государственного института русского языка им А.С. Пушкина

Подписи специалистов ГЛЭДИС заверяю:

__________________________

Председатель правления ГЛЭДИС

М. В. Горбаневский

м.п

--------------------------------------------------------------------------------

[1]«С целью установления объектов, имеющих отношение к предмету исследования (предос*тавленных в распоряжение эксперта и обозначенных в постановлении старшим оперуполно*моченным 2 отдела СЗКСиБТ УФСБ России по Республике Дагестан капитаном Ибрагимовым О.А.), экспертом было проведено предварительное ознакомление с содержанием предоставленных материалов (газет), в результате которого были установлены заголовки, количество страниц, структура данных газет. При цитировании текстов экспертом были сохранены способы выделения фрагментов текстов и оригинальная орфография и пунктуация. Из предоставленных на исследование семи номеров газеты с наименованием «Черновик», после предварительного с ними ознакомления (прочтения и проведения экспресс-анализа), экспертом были отобраны три номера газеты с наименованием «Черновик»: «Черновик» №4 (203) от 25 января 2008 года; № 25 (224) от 20 июня 2008 года; № 27 (226) от 04 июля 2008 года»// Справка Федяева С.М., с.2.

[2] Постановление о назначении судебной экспертизы не может быть подменено никаким иным документом, в том числе и постановлением о назначении исследования. Производство судебной экспертизы – процессуальное действие, которое включает в себя назначение судебной экспертизы, проведение исследования и дачу заключения экспертом. Комментарий к УПК РФ / Под ред. А.И. Бастрыкина. -- М., 2008, с 448-462.

[3] См., например, Положение об аттестации работников на право самостоятельного производства судебной экспертизы в судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции Российской Федерации, утверждено приказом № 20 Министра юстиции РФ от 23 января 2002 г. Перечень родов (видов) экспертиз, выполняемых в судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции Российской Федерации, утвержден приказом Минюста РФ № 114 от 14 мая 2003 года.

[4] Ратинов А.Р., Кроз М.В., Ратинова Н.А. «Ответственность за разжигание вражды и ненависти. Психолого-правовая характеристика. - М, 2005.

[5] Методические рекомендации. Институт проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры РФ. №27-19 от 29 июня 1999.

[6] Ратинов А.Р., Кроз М.В. Ратинова Н.А. «Ответственность за разжигание вражды и ненависти. Психолого-правовая характеристика. - М, 2005, с. 237.

[7] Там же с. 231.

[8] Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. Отв. редактор Первый заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации В.И. Радченко, - М.: Юрайт, 1999, с. 148.

[9] См. например: Возможности производства судебных экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Минюста России / Под общей редакцией начальника Управления судебно-экспертных учреждений Минюста России Т.П. Москвиной. – М.: РФЦСЭ при МЮ РФ, 2004.

[10] Орлов Ю.К. Указ. работа.

©2001—2009 РОО ГЛЭДИС. Профессор М.В. Горбаневский

[В. А. Рыбников]

http://www.democracy.ru/library/news...le.php?id=2392

Текст экспертизы историка Рыбникова по поводу фразы "Свободу не дают, ее берут"
Обновлено: 11.09.2009

НЕЗАВИСИМОЕ ЭКСПЕРТНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мною, Рыбниковым Владимиром Анатольевичем, кандидатом философ-Ских наук (Диплом Московского государственного университета ФС №008883 от 27 июля 1988г.), историком (Диплом Иркутского государственного универ¬ Not signситета Г-1 № 805525), имеющим «Почетную грамоту» Департамента образования и науки Краснодарского края за «личный вклад в развитие научных исследований и активную научную деятельность» (№ 01.5/304-1 от 07.02.2006г.), специалистом в вопросах философии, философии права и истории России.

ПОДПИСКА:

Мне, Рыбникову В.А., известны права и обязанности независимого эксперта, Предусмотренные ст.57, 62 УПК РФ. Об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст.307 УК РФ предупрежден. В соответствии со ст. 199 УПК РФ разъяснены права и обязанности научного эксперта.
«29.05» 2009г.
В.А.Рыбников

ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОВОДИЛОСЬ с помощью логического анализа, философских выводов и категорий, а также исторических свидетельств деятельности ЦРУ США.

Представленные для экспертного анализа лозунги, выдвинутые В.Е.Карастеле-вым 18.04.2009г. в г.Новороссийске в порядке пикетирования краевого закона «О мерах по профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних в Краснодарском крае», представляются разнокачественными по философскому содержанию и правовому значению. Однако среди них есть такие, которые заслуживают философской и правовой оценки со стороны экспертов.

В первую очередь это относится к лозунгу: «Свободу не дают, ее берут». Этот лозунг представляется ошибочным и вредным по следующим позициям:

Во-первых, для гражданского общества необходимо существование свободы и ее ограничение одновременно. Согласно философу Спинозе «свобода- это осознанная необходимость». Если свобода не регулируется правовыми механизмами, в том числе Законодательным Собранием Краснодарского края, то она может превратиться в свою противоположность — в молодежную анархию и произвол. Государство как сложный правовой механизм, вбирая в себя множество частных интересов, нормирует их совокупностью «рамок и правил», которые являются юридическими средствами, необходимыми для поддержания действенности механизма социально-юридического регулирования. Как известно, ни одна философская и политическая проблема не обладает столь большим социальным звучанием, как проблема свободы. Особенно остро эта проблема ощущается в современную эпоху, когда все возрастающая масса людей втянута в борьбу за ее практическое достижение. Свобода - одна из основных философских категорий, характеризующих сущность человека и его существования, что отмечал в своей философии Ж.-П.Сартр. Философское, историческое и политическое ре¬ Not signшение проблемы свободы и необходимости, их соотношения в деятельности и поведении личности имеет огромное практическое значение для оценки всех поступков людей. Обойти эту проблему не могут ни мораль, ни право. Поэтому госп.Карастелев В.Е., прежде чем выдвинуть лозунг: «Свободу не дают, ее берут», мог бы поинтересоваться философско-историческим содержанием понятия «свобода».

Во-вторых, система обязанностей личности выступает как совокупность требований государства, включая законодательные, судебные и правоохранительные органы Краснодарского края. Обязанность как мера должного поведения содержательно обозначает реализацию прав личности в необходимом, требуемом для общества поведении, направленном на уважительное отношение детей к родителям и к старшему поколению. Каждый ребенок, начиная со школьной скамьи, и тем более, когда он становится полноправным гражданином России, имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно осуществление прав личности. Согласно Гегелю и его «философии права», всякое пользование свободой связано с ответственностью личности, с ограничения прав. Это отражено в современном законодательстве и очевидно, что для законодателей ЗСК ограничение времяпровождения детей на улицах - это сохранение прав родителей на детей и, естественно, общества, которое обязано воспитывать правовое сознание у подрастающего поколения.

В-третьих, если, по мнению Карастылева В.Е., лозунг: «Свободу не дают, ее берут» является верным с позиций правозащитника, то возникают правомерные вопросы: «Кто и зачем собирается «брать» свободу?», «У кого и почему ее необходимо «брать»?, Кому и в каких целях понадобилась «дополнительная» свобода?». Госп. Карастылеву В.Е. как законопослушному гражданину следует знать, что спорные правовые вопросы передаются на суд экспертов или, если этого недостаточно, передаются и решаются в Конституционном суде. Только Конституционный суд может окончательно определить уровень необходимой свободы для личности, не только признать те или иные решения неконституционными, но и, в случае необходимости, дать указания Законодательному Собранию Краснодарского края изменить свои решения.

В-четвертых, свободу нельзя просто «брать», поскольку свобода предусматривает юридическую ответственность, если она является правомерной свободой. Свобода, с позиций законодателей Краснодарского края, предусматривает определенный временной масштаб поведения, временные рамки нахождения детей на улицах, но не нарушает прав родителей и общества на защиту детей от возможных неприятностей в ночное время. Если дать аналитический ответ на вопрос: «Кому выгодно иметь распущенную и бесконтрольную молодежь в России?», избегая текста многостраничного реферата, то можно обнаружить, что пресловутый «План Алена Даллеса», опубликованный в печати как «Директива 20/1 СНБ США от 18 августа 1948г.», выполнен не полностью. Развален СССР, но есть еще молодежь, которая, согласно планам США, должна полностью отрицать государственный порядок и действия государственных органов, отвечающих за будущее молодежи. В интересах США, чтобы российская молодежь выбирала «пепси», забыв о своих родителях, нравственности и ответственности за судьбу Родины. Для США, как стратегического противника России, молодежная «свобода без границ» очень выгодна, поскольку порождает преступность и наркоманию. Проблема свободы человека одна из многочисленных проблем современности встающих перед человеком. Это общефилософская и социальная проблема. Не понимая (или желая не понимать?) важности поднятой проблемы «свободы» именно для молодежи, госп.Карастылев В.Е. оторвал ее от проблем, которые напрямую связаны с ночным временем суток. В данном случае речь идет о наркомании и проституции. Навряд ли госп.Карастылев В.Е. является человеком, который не слышал об этих проблемах и не знает, какой угрожающий характер они приняли в Краснодарском крае и особенно на черноморском побережье. Если «свобода» не предусматривает ответственности и общественного порядка, то она обязательно ведет к анархии и преступности. Эта общефилософская истина может найти подтверждение не только в многочисленных исторических фактах, но и в повседневной жизни г. Новороссийска, всех городов Краснодарского края. Подумал ли об этом госп. Карастылев В.Е., когда выдвинул лозунг: «Свободу не дают, ее берут»? Если он знал об этом и действовал осознанно, то данный поступок можно оценить как подрыв нравственных устоев общества.

В-пятых, с позиций современной философии и правосознания призыв «брать» свободу означает приоритет прав личности над государством. В месте с тем, если личность пожелала «взять» для себя больше свободы, чем это позволено государством или его структурами, в данном случае речь идет о ЗСК, то это означает приоритет личности не только над государством, но и обществом. Согласится ли государство, выступающее от имени общества, на свободное существование такой личности? Очевидно, что государство может, как минимум, предупредить такую личность в неправомерности лозунга «брать» свободу. Осознанно или нет, но госп. Карастылев В.Е., выдвинув лозунг «Свободу не дают, ее берут», служит интересам тех, кто хотел бы расшатать общественно-политический строй современной России.

Кандидат философских наук,
доцент Геленджикского филиала КубГУ Рыбников В .А.
Текст заключения опубликован на сайте Газета.Ру
Постоянный URL заключения http://www.gazeta.ru/politics/2009/0...2.shtml?incut2

[Newsland]

http://www.newsland.ru/news/detail/id/766931/
Вчера в 17:22 МУСТАФА203829773

Критика органов власти может расцениваться как экстремизм.

– В Челябинске эксперты признали чиновников социальной группой. На этом основании в текстах южноуральца Андрея Ермоленко обнаружены «высказывания, направленные на возбуждение ненависти и вражды, а также унижение достоинства группы лиц по признакам принадлежности к социальной группе». По соответствующей 282 статье Уголовного Кодекса России Ермоленко грозит до двух лет лишения свободы.

Как сообщили корреспонденту «Нового Региона» в Межрегиональной правозащитной Ассоциации «АГОРА», представляющей интересы Ермоленко, Андрей Ермоленко опубликовал в Интернете материалы, обличающие чиновников и представителей правоохранительных структур. После этого у него в квартире был проведен обыск, изъяты компьютер, ноутбук, личные вещи и возбуждено уголовное дело.

Представители «АГОРЫ» подчеркивают: в июне 2011 года Пленум Верховного суда обсудил проект постановления о практике рассмотрения дел экстремистской направленности. Судьи Верховного суда отметили, что законодательство о противодействии экстремизму не должно распространяться на должностных лиц, а критика власти не только допустима, но и необходима. Тем не менее, в Челябинске считают иначе.

По результатам судебной экспертизы, назначенной Следственным комитетом по Челябинской области, заведующий кафедрой социологии Челябинского государственного университета, доктор социологических наук, кандидат философских наук, доцент, член диссертационного совета по защите докторских диссертаций по философии Александр Тараданов пришел к заключению: «Представители прокуратуры, суда, МВД, государственные служащие, депутаты Государственной думы РФ принадлежат к социальной группе по основанию наличия общего социального признака – выполнения общественно необходимой функции «государственное управление». При этом эксперт отметил, что «указанная социальная группа характеризуется особенными признаками и социальными качествами, включающими в себя высокий уровень образования, дисциплинированность, внимание в работе с документами».

Заведующая кафедрой психологии Челябинского государственного университета, кандидат психологических наук, доцент Диана Циринг (стаж работы по специальности 16 лет) в этой же экспертизе по делу Ермоленко приходит к выводу, что текст «Мы объявляем Вам войну» «содержит высказывания, направленные на возбуждение ненависти и вражды, а также на унижение достоинства человека, а также группы лиц по признакам принадлежности к социальной группе, совершенные публично».

«Возбуждение ненависти и вражды по отношению к представителям судебной системы и прокуратуры осуществляется с помощью лингвистических и психологических средств, – пишет эксперт Диана Циринг в заключении, зачастую ссылаясь на Большую советскую энциклопедию. – Данным социальным группам приписываются действия, воспринимающиеся читателем как противоправные, несправедливые, безнравственные, то есть у читателя формируется устойчивое негативное эмоциональное отношение к социальным группам аппарата суда и прокуратуры. Унижение человеческого достоинства осуществляется через подрыв уважения к данным социальным группам. Унижение достоинства выражается в высказывании ложных измышлений, извращенных сведениях о судебных делах, позорящих и оскорбляющих социальную группу».

Аналогичные формулировки эксперт Диана Циринг использует, анализируя второй текст Андрея Ермоленко «Нет – политической импотенции», только на этот раз речь идет, по ее словам, «о возбуждении ненависти и вражды по отношению к представителям судебной системы, прокуратуры и правоохранительных органов». Этот материал, по мнению эксперта, «содержит косвенные призывы к враждебным и насильственным действиям по отношению к представителям аппарата суда».

В числе прочего экспертам не понравились выражения Ермоленко «подельники и фашиствующие боссы», «преступные приказы», «вершат беззаконие».

Отметим, что ранее эксперты, в частности, Социологического института Российской Академии наук и Нижегородского государственного университета отказывались признавать чиновников и правоохранителей социальной группой. Так, кандидаты социологических наук, старший научный сотрудник сектора социологии девиантности Константин Белоусов и исполняющий обязанности заведующего сектором социологии девиантности и социального контроля Социологического института РАН Яков Костюковский пришли к выводу: «Современное отечественное социо-гуманитарное знание вообще и социология в частности в настоящее время не выработали единого подхода к пониманию термина «социальная группа» … Недопустимо признавать сотрудников милиции в качестве отдельно взятой социальной группы только по одному признаку – профессиональной принадлежности. ... Выделение сотрудников милиции в качестве отдельно взятой социальной группы может привести к формированию в сознании современных россиян представления о том, что они обладают специфическими правами, обеспечивающими им более комфортные условия жизни, чем остальным гражданам России, что чревато ростом социальной напряженности».

Интересно, что добиваться ознакомления с результатами судебной экспертизы Андрею Ермоленко пришлось через суд. В Следственном комитете активисту отказывали в снятии копии с заключения. После подачи жалобы в суд на незаконные действия следствия СК изменил свою позицию, Ермоленко разрешили сделать копии, и сегодня он с адвокатом смог подробно ознакомиться с доводами экспертов.

По мнению адвоката, правового аналитика Ассоциации АГОРА Рамиля Ахметгалиева, в России пытаются продвинуть идею, что чиновники – отдельная социальная группа, а их критика – экстремизм. Однако российская правоприменительная практика по-прежнему исходит из принципа, что представители органов власти сами по себе не являются социальной группой, а в законодательстве закреплен принцип единообразия применения и толкования норм права. Это означает, что они должны применяться одинаково на территории всей страны и не могут быть истолкованы по-разному в тех или иных регионах России.

Справка «Нового Региона»:

В России уже рассматривались подобные уголовные дела.

31 декабря 2009 года было прекращено уголовное дело в отношении кемеровского блогера Дмитрия Соловьева в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. Он обвинялся в размещении в Интернете материала, якобы направленного на возбуждение ненависти и вражды к социальным группам «сотрудники органов внутренних дел» и «сотрудники ФСБ» (часть 1 статьи 282 Уголовного кодекса России). Эксперты не смогли дать однозначного утвердительного ответа на вопрос, можно ли считать работников МВД и ФСБ социальной группой.

1 ноября 2010 года Свердловский районный суд Костромы оправдал Романа Замураева, также обвинявшегося в размещении в Интернете материалов, которые «передают враждебный и насильственный характер действий по отношению к Президенту РФ и членам Федерального собрания РФ, то есть к определенной социальной группе людей, а именно, к представителям исполнительной и законодательной власти страны». Суд в своем решении указал, что «социальная группа предполагает наличие внутренней организации, общие цели деятельности, формы социального контроля, определенную сплоченность, общность интересов и т.п.» Представителей исполнительной и законодательной власти страны нельзя считать социальными группами, поскольку они не соответствуют перечисленным критериям, а, следовательно, в действиях Замураева отсутствует состав преступления.

11 ноября 2010 года Кировский районный суд Екатеринбурга вынес решение об отказе прокурору в признании изъятой у граждан литературы экстремистской. Суд поддержал выводы эксперта, указав, что «органы государственной власти как субъекты общественных отношений за исключением наличия у них властных полномочий не обладают какими-либо специфическими признаками, в особенности относящими их к той или иной социальной группе, в силу чего побуждение к совершению враждебных и неправомерных действий на основании несуществующих признаков логически не представляется возможным». Ссылаясь на Конституции России, Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, а также на Международный пакт о гражданских и политических правах, суд отказал прокурору в признании материалов экстремистскими.

21 февраля 2011 года Железнодорожный суд Рязани признал незаконным предупреждение о недопустимости экстремистской деятельности, вынесенное Роскомнадзором редакции газеты «Вечерняя Рязань» в ноябре 2010 года в связи с публикацией, которая якобы возбуждала вражду к социальной группе «сотрудники милиции». Суд пришел к выводу, что сотрудники правоохранительных органов не являются социальной
Ольга Арсентьева
Источник: nr2.ru
1,437