 |
|
17.08.2011, 22:09
|
 |
Местный
|
|
Регистрация: 13.08.2011
Сообщений: 162
Сказал(а) спасибо: 0
Поблагодарили 0 раз(а) в 0 сообщениях
Вес репутации: 13
|
|
*150. Полковник Тимофеев
http://slon.ru/articles/610347/
17.08.11 | 19:43
Полковник Тимофеев: «Я называл следователям конкретные фамилии»
Автор нового скандального видеообращения рассказал о своем походе в Следственный комитет и о своих надеждах на реформу милиции
Роман Доброхотов
Полковник Тимофеев: «Я называл следователям конкретные фамилии»
Константин Тимофеев. Фото: rg.ru
Сегодня полковник милиции Константин Тимофеев, рассказавший в своем видеообращении к президенту Дмитрию Медведеву о круговой поруке и связях с криминалитетом в милиции Кемеровской области, дал показания в Следственном комитете. Полковник рассказал Slon.ru, что он поведал следователям, почему не боится пойти по стопам Дымовского и как относится к реформе милиции.
– Константин, вы только что вернулись из Следственного комитета, где давали показания по поводу вашего видеообращения. Как вам показалось, насколько следователи искренне заинтересованы в расследовании указанных вами фактов?
– На мой взгляд, следователь был абсолютно беспристрастен. Другое дело, насколько эта беспристрастность будет оценена другими лицами – тут ничего не могу сказать. Мы общались в течение семи часов, обсуждали факты, которые мне известны. В ходе обсуждения получилось 20 листов печатного текста информации, которая структурирована по восьми позициям.
– Какие конкретно факты там освещены? Вот в вашем обращении было упомянуто, например, о «крышевании» милицией публичных домов?
– У нас в области есть два больших города – Кемерово и Новокузнецк – и в обоих процветает бизнес незаконных сексуальных услуг, и он большей своей частью находится под контролем коррумпированных сотрудников правоохранительных органов. Эту проблему я пытался донести до нашего руководства и встретил непонимание. Оперативные материалы, которые у нас были, не были реализованы.
– Это было единственным поводом для вашего конфликта с начальством?
– Да это не то, чтобы конфликт, просто работа по борьбе с оргпреступностью. Борьба с воровским сообществом, имеющим мощные коррупционные связи, становится эффективной только тогда, когда ее контролируют лично руководители ГУВД субъектов федерации. Вот я, начальник подразделения по преступным сообществам, говорю: «для ликвидации преступного сообщества надо решить такие-то и такие-то вопросы». В ответ: «Нет, мы их решать не будем».
– Вы считаете, что руководство тоже было связано с преступными сообществами?
– Оно, может быть, и не было связано, но заботилось о личном имидже и личных амбициях больше, чем о решении государственных вопросов. Группировок-то было много, все они были как-то связаны с людьми в погонах, а один человек в погонах цепляет другого – так и получается круговая порука.
– Когда вы давали показания в СК, вы называли какие-то конкретные фамилии людей в погонах?
– Без сомнения, это же Следственный комитет, я что туда пришел, сказки рассказывать?
– Чего бы вы хотели добиться в результате этих расследований?
– Я бы хотел, чтобы должностные лица вне зависимости от своего ранга и звания ориентировались на букву закона. Закон одинаков для всех. Этот идеал вряд ли достижим в нашем обществе, но я хотел бы немного приблизить к нему нашу страну.
– Но если говорить конкретнее, какие меры тут нужны – отставка высокопоставленных начальников МВД или какие-то системные изменения…
– В своем обращении упоминал некоторые системные меры: нужен, например, закон по борьбе с о организованной преступностью. Нужна концепция национальной безопасности, где говорилось бы о мерах по борьбе с оргпреступностью и так далее. Кроме того, есть такое понятие как общественная практика, которая строится на прецедентах. Вот я своим выступлением тоже создал прецедент, который будет впредь заставлять высокопоставленного чиновника задумываться, прежде чем он примет то или иное решение. Чтобы у нас состоялось правовое государство, у нас люди должны быть готовы побороться за свои права.
– Так все-таки, дело скорее в законах или в людях?
– Ну есть же такое понятие как национальных характер, который тоже может поддаваться влиянию, трансформироваться.
–То есть ваше выступление – попытка повлиять на национальный характер?
– Вся история подсказывает, что национальный характер – это штука достаточно гибкая.
– Вас не пугает, что на вас будет оказываться давление, как было с Дымовским и Чекалиным, которые после своих видеобращений стали объектами уголовного преследования?
– Ну, я к этому готов, очевидно. Назвался груздем – полезай в кузов. Если ты высунулся из окопа, будь готов, что в голову прилетит пуля. Это нормальная боевая ситуация, к которой любой кадровый офицер должен быть готов с самого начала своей профессиональной карьеры.
– Угроз от бывшего начальства еще не было?
– Я думаю, оно меня хорошо знает, это бесполезно.
– Однажды ведь вам уже сожгли машину.
– Да, это организовал бывший майор милиции, тогда еще был действующий. Ему уже предъявлены обвинения, дело готовится в суд.
– Он действовал по распоряжению начальства?
– Мое обращение было адресовано в адрес начальника региональной милиции, который изменил понятие закона до уровня «что хочу, то и делаю». Он пока себя никак не проявил, он в отпуске сейчас, а кто действует от его имени – мне неизвестно.
– Местное ГУВД заявило уже, что все дело в том, что вы не прошли переаттестацию из-за уголовного дела против вас и теперь, чтобы опять устроиться в полицию, поднимаете волну.
– Ну, легко проверить, что мои документы, предоставленные мной, были датированы 2010 годом, когда о переаттестации и речи не шло. На саму переаттестацию я вообще не являлся, так что я ее не «не прошел», а «не проходил». Уведомление об аттестации мне вручили 18 июля на почте, я был в отпуске и об этом ничего не знал, а сама аттестация должна была состояться 17 числа. Что же до уголовного дело, то оно было возбуждено против меня в 1994 году и до суда не дошло из-за амнистии. Хотя это нарушение закона, потому что я не согласился с сутью предъявленных мне обвинений и у меня есть копия заключения, где моей рукой написано, что обвинение я не признаю и считаю, что уголовное дело сфальсифицировано. А закон об амнистии не позволяет применять ее в отношении людей, не согласившихся с предъявленными обвинениями. Отмечу также, что за 18 лет работы в органах внутренних дел я не имел ни одного взыскания, был награжден Орденом Мужества, медалью «За отвагу», орденом «За заслуги перед Отечеством» второй степени и другими разнообразными наградами.
– Как вы относитесь к проводимой Медведевым реформе милиции?
– Реформа – дело хорошее, но, как говорится в одной мудрой восточной поговорке, любое благое дело в исполнении негодных людей превращается в свою противоположность. Я вижу, как у нас здесь, в Кузбассе, работают эти реформаторы. Чтобы изменить правила на более современные, нужно хотя бы старые освоить. Нужно иметь знания, опыт и собственное мнение. А если этого нет, то ты будешь сидеть испуганно и смотреть, что тебе крикнут сверху.
Последний раз редактировалось Chugunka10; 04.12.2021 в 13:57.
|
07.10.2019, 02:19
|
 |
Администратор
|
|
Регистрация: 05.09.2010
Сообщений: 7,968
Сказал(а) спасибо: 4
Поблагодарили 1 раз в 1 сообщении
Вес репутации: 21
|
|
Последний раз редактировалось Chugunka; 10.10.2019 в 10:32.
|
07.10.2019, 02:20
|
|
Администратор
|
|
Регистрация: 05.09.2010
Сообщений: 7,968
Сказал(а) спасибо: 4
Поблагодарили 1 раз в 1 сообщении
Вес репутации: 21
|
|
Последний раз редактировалось Chugunka; 09.10.2019 в 17:20.
|
07.10.2019, 02:21
|
|
Администратор
|
|
Регистрация: 05.09.2010
Сообщений: 7,968
Сказал(а) спасибо: 4
Поблагодарили 1 раз в 1 сообщении
Вес репутации: 21
|
|
|
07.10.2019, 02:22
|
|
Администратор
|
|
Регистрация: 05.09.2010
Сообщений: 7,968
Сказал(а) спасибо: 4
Поблагодарили 1 раз в 1 сообщении
Вес репутации: 21
|
|
Натуральского страха ради
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=49887513ED2D1
15-05-2009 (21:19)
Демократам не нужно бояться геев
Полемика об уместности и необходимости защиты демократами прав сексменьшинств дала возможность обсудить две необычайно важные для либерального сознания проблемы: значение конформизма и интеллектуальной честности и взаимоотношение критически мыслящего "тростника" с традиционалистским в своем большинстве обществом.
Конформизм — в данном случае это нежелание излишне удаляться от господствующей доктрины — естественен и понятен. Особенно если он органичен, а не вызван банальным страхом.
Градус этого конформизма практически и формирует политико-идеологическую палитру. Например, миллионы граждан соцлагеря, не принимая "реального социализма" на дух, не решались даже себе признаться в том, что им ближе консервативные и либеральные ценности, что они — антикоммунисты. Поэтому такие люди внутренне ассоциировали себя с социал-демократией или "демократическим социализмом". После известных событий 1989-1991 годов, когда подсознательный разрыв с красной идеологией перестал вызывать ужас – враг был ритуально повержен, а повсеместные статуи Ленина сброшены, они дружно отвернулись от демсоциализма (который остался псевдонимом посткоммунизма) и, отдав дань своему идеологическому естеству, стали националистами, буржуазными демократами, католическими фундаменталистами и проч.
В Советском Союзе очень многие интеллигенты резко осуждали государственный антисемитизм. Но лишь немногие из них шли дальше и поддерживали борьбу за права евреев изучать свои национальные и религиозные традиции, поддерживать Израиль. Большинство хотело, чтобы евреям дали возможность стать "хорошими советскими людьми" (и ходить в свой театрик слушать фольклорные песенки). Ирония истории заключается в том, что оказалось проще реализовать экстремальную версию — надеть на главу России кипу, привести к власти Либермана (голосами репатрианов) и легализовать сионизм, завести трех главных раввинов и т.д., чем, казалось бы, умеренный вариант — реанимировать атмосферу "дружбы народов" двадцатых-тридцатых годов.
Запретить КПСС и на семь лет превратить антикоммунизм в государственную идеологию России оказалось легче, чем, вернувшись к "решениям XX и XXII съездов", эволюционно продвигать "гласность и перестройку".
Четырнадцать лет назад очень многие хотели прекращения войны в Чечне и сочувствовали чеченцам. Но лишь немногие были готовы сделать следующий шаг – признать право чеченцев на национальное сопротивление и право быть комбатантами
(организованными партизанами, соблюдающими законы и обычаи войны — нетеррористами). То есть признать за чеченцами права, которые международное право и Генассамблея ООН признали за алжирцами, ангольцами… Чеченцам искренне желали стать "хорошими полноправными российскими гражданами".
Сейчас почти все осуждают коррупцию и "ментовской беспредел". Но лишь сравнительно немногие требуют ликвидировать корни происходящего зла — диктат силовиков и партии власти. Еще меньше недовольных готовы требовать отмены результатов последних парламентских и президентских выборов (как нечестных и несвободных), отмены изменений в Конституцию… А некоторые, занимающие радикальные политические позиции, опасаются их публично озвучивать – "чтобы не оттолкнуть потенциальных сторонников". Впрочем, для баланса, напомню, как левые в 30-40-е годы критиковали либеральных антифашистов: вы выступаете против Гитлера и Муссолини, но вы защищаете незыблемость капиталистического (тогда реально олигархического и полицейского) строя, который при этом постоянно порождает фашизм из себя, где ваша логика? Так же критиковали борцы за права афроамериканцев пафосных либералов, сочувствующих борьбе с расовой сегрегацией: спасибо за гражданские права, но что нам делать с нашей нищетой, с социальной униженностью?! Кстати, в обоих случаях критика была западными либералами услышана.
Обо всем этом мне напомнил Александр Хоц, который упрекал демократическо-либеральную оппозицию за реакцию на призыв движения за права сексменьшинств поддержать его. В ответ прозвучало естественное: а) не время сейчас – родина в опасности; б) психи вы ненормальные – вас в ваших клубах не трогают, а вы лезете на площадь; в) народ нас не поймет.
Тут вместо "гомосексуалист" нужно подставить слова: "еврей" (как 40 лет назад); "поляк" (как 100 лет назад); "гугенот" (как 400 лет назад).
Безумная в 17 веке идея религиозного самоопределения. Безумная в 18 веке идея либеральной республики. Безумная в 19 веке идея национального самоопределения. Безумная идея сексуального самоопределения. Я понимаю доводы тех, кто полагает, что, поскольку, дескать, в народе торжествует "криминальное сознание" (с его амбивалентностью: гомофобия/ритуализированная гомоэротика), то демократы, вышедшие на демонстрацию с "педиками", будут считаться "офаршмаченными", и "правильные пацаны" к ним на пикет больше не пойдут. Мне лень парировать эти доводы, рассуждая, что "правильные пацаны" к демократам и так не пойдут, а коли подопрет, то в общей протестующей массе (см. последние кадры "Обитаемый остров. Схватка") никто не будет разбирать, кто с кем пикетировал и кто с кем целуется, — все дружно, как Мак Сим, будут готовы "топить белые субмарины и бороться с инфляцией" (это я вам говорю как Максим Каммерер Рудольфу Сикорскому).
Честнее было бы сказать: "Друзья, мы сочувствуем вам, но – боимся. Стесняемся. Меньжуемся. И потом в нашем движении есть и убежденные гомофобы. Зачем отталкивать людей, решительных и преданных делу борьбы за ..?"
И услышать в ответ: "А зачем вас поддерживать, вы такие же, как ваши враги, — трусы и фашистские свиньи. Ваша победа поменяет только портрет в ментовке, где нас бьют. Идите на…"
Теперь о самой проблеме сексуальной автоэмансипации. Все доводы о ненормальности я отвергаю. Каждый, кто говорит о норме, должен бы сослаться на то, что мать-природа шепнула на ушко об этом. Очень может быть, что норма – это распределение 95 и 5 процентов или 90 и 10 процентов с той или иной ориентацией.
Есть лишь тот факт, что в культурах, сформированных тремя авраамическими религиями, гомофобия – принцип. "Ваикра 18: 22. И с мужчиною не ложись, как ложатся с женщиною: это мерзость <…> 29. Ибо все, которые сделают (какую-либо) из этих мерзостей, души делающих это истреблены будут из среды народа своего. 30. Соблюдайте же закон Мой, чтобы не поступать по гнусным обычаям, по которым поступали прежде вас, дабы вы не осквернялись ими. Я Господь, Бог ваш".
Хорошо бы, чтобы поклонники Торы в этом вопросе столь же ревностно соблюдали и следующие указания: "31. Не обращайтесь к вызывающим мертвых и к знахарям; не ищите оскверниться ими. Я Господь, Бог ваш. 32. Пред сединой вставай и уважай лицо старца, и бойся Бога твоего; Я Господь. 33. И когда будет жить у тебя пришелец в земле вашей, не притесняйте его. 34. Как туземец среди вас да будет у вас пришелец, проживающий у вас; люби его, как самого себя, ибо пришельцами были вы в земле Египетской; Я Господь, Бог ваш. 35. Не делайте неправды в суде, в измерении, в весе и в мере".
Факт также в том, что человечество (каждая культура, каждый народ) объективно делится на большие социокультурные группы, для каждой из которых свойственен свой этос, своя система поощряемого и осуждаемого поведения. И то, что категорически осуждалось для простых общинников, удел которых — "плодится и размножаться", совершено по-другому выглядело для молодых воинов или охотников, постоянно рискующих жизнью и вынужденных неделями и месяцами находиться без женского общества.
Но, как демократы, мы должны признать и за народом право на "грехи аристократов".
Представьте себе, любезный читатель, что машина времени забросила Вас на 100-120 лет назад. Вы, естественно и органично для ваших убеждений, поддерживаете право на гражданский брак, право на развод, право жены быть инициатором развода, получить половину семейного имущества и детей, право голосовать, право замужней работать... И слышите от людей прогрессивных (либеральных или умеренно-социалистических) взглядов, что Ваша позиция поощряет аморализм, разрушает священные устои семьи и брака, разлагает государство… отталкивает сторонников… дает почву для обвинений прогрессистов в аморализме.
Для Вас эти возражения смешны. Ведь Вы – человек 21 века. Вы — за полное гражданское и социальное гендерное равенство. Оно для Вас как воздух вокруг.
Но сейчас позиция "аморальности" сексуального самоопределения столь же смешна.
У людей есть право на любовь. Вас раздражают частично раздетые и раскрашенные юноши, выплясывающие на западных гей-прайдах? А Вас не раздражают эротическая реклама женского белья и ювелирных изделий или клип, где некая задорная бабешка просит обалдевших от пива мужиков стянуть с нее купальник?! Все то, что заставляет воспринимать женщину как доступный сексуальный объект. А тайная услада латентных педофилов — юные длинноногие барабанщицы на парадах?!
Самое смешное, что гей-движение – единственное на западе светское движение, выступающее за брак и семейные ценности.
Две столицы - одна держава
https://forum-msk.org/material/assem...es/895161.html
Опубликовано 22.05.2009
Когда я прочитал статью Эдуарда Лимонова о воссоздании СССР, я мысленно обратился к нему с вопросом: неужели он считает, что современные европейские страны согласились бы «вернуться» в Западную Римскую империю? И - осекся. Потому, что тысячелетняя история Запада - это постоянные попытки восстановить Римскую империю. Жесткие, «вертикальные» - как держава Карла Великого (Шарлеманя), давшего славянам само слово король (от Carolus), империя Габсбургов или III Райх Адольфа Г.
А следующие за этими попытками исторические циклы объединения проходили уже в мягком, «горизонтальном» варианте - Священная Римская империя германской нации (I Рейх) и Европейский союз (до этого НАТО и «Общий рынок»)... Поэтому сама благородная утопия воссоздания, как было названо Эдуардом Вениаминовичем, «братского Союза», не столь уж безумна. Это в принципе новое издание проекта академика Андрея Сахарова о «Союзе народов Европы и Азии». Есть даже резон - на каком-то этапе страны СНГ могут решить, что им слишком невыгодно и унизительно ждать десятилетиями, пока их возьмут в ЕС на роль стран четвертого разряда. И лучше быть первыми-вторыми в своем союзе, чем вечным просителем и побирушкой - в чужом.
Чем дольше я думал над этой темой, тем ясней мне становилось, что вторая экстравагантно-предвыборная идея Лимонова - о переносе столицы России (точнее, две идеи - о переносе столицы и о создании новой столицы в Сибири) реализуемы только в случае воссоздания Союза. Вариант жесткого восстановления СССР я не рассматриваю. Я полагаю, что Лимонов и его единомышленники не хуже меня понимают, что военно-имперский сценарий завершится ракетно-ядерным переизданием Крымской войны (1853-55 годов) и окончательному краху России, как державы.
Мягкий вариант, очевидно, будет попыткой повторить успешный опыт создания «Общего рынка». В этом случае столицей Нового Союза (далее - НС) должен быть город на территории не самой главной державы. Аналог Брюсселя. Тихий, но с почтенной культурной историей чиновничий город. Или, под высший суд, Страсбург, как город - предмет многовекового раздора, ставший из символа войны и ненависти символом единения и примирения народов. Поэтому под стольный град НС предлагаю Минск, Харьков (полвека он был столицей Юга России) или Симферополь. Может быть, Смоленск. (Столице, даже новодельной, полагается героика: бельгийцы восставали против французов в 1830 г. и храбро сражались с кайзеровскими войсками в 1914).
Еще одна проблема. Осью «Общего рынка» стал союз вчерашних злейших врагов - Франции и Германии (Западной). К ним примкнули Италия и т.д. (т.д. - это Голландия, Бельгия, Дания...). Очевидно, что осью НС станет не альянс РФ и Грузии, но альянс России с Украиной. Когда ФРГ шла на союз с Францией, Бонн больше всего хотел, чтобы все считали его - «белым и пушистым». Никакой великодержавности. Если бы в душу Роббера ШумАна заползла и малейшая тень подозрения о том, что «Общий рынок» станет инструментом новой аннексии Эльзаса и никого альянса с Германией бы не было. Но ФРГ напротив, делала все для демонстрации отказа от реваншизма: несчастная разделенная страна, непрерывно кающаяся в грехах.
Поэтому, коли ежели Российская Федерация захочет выглядеть действительно братской страной, она должна полностью отказаться от имперского великодержавия, например, признать Крым - украинским навечно. Официально покаяться в «наездах» на соседей. Дать возможность все членам НС совместно пользоваться плодами сибирских недр (по аналогии с Европейским союзом угля и стали, объединившего руды Эльзаса и уголь Саара). Совместная помощь всего НС депрессивных регионам и беднейшим слоям населения. Необходимо будет понять, что подъем жизненного уровня у соседей необычайно выгодно, поскольку формирует мощный слой потребителей твоих товаров и услуг (включая массовую культуру и качественное образование). Переходим к столицам. Еще двадцать лет назад, когда умным людям стало ясно, что в существующем виде СССР - не жилец, появились публикации, что РСФСР должно войти в обновленный Союз как несколько субъектов, т.е. частями. Произойдет «выравнивание» среди, по крайнем мере, республик «первого порядка»: Украины, Белоруссии, Казахстана, России, Урала, Сибири... Тогда от этого отказались: новое российское руководство предпочло великодержавную федерацию, союзу, где Казань хотя бы юридически равна Москве. Свои миниимперии стали строить и Украина, и Грузия, и Молдавия, и Армения... Поиски путей к новому союзу могут заставить мудрых политиков попытаться использовать упущенный/отброшенный вариант. «Камень, отброшенный строителями, станет краеугольным» (Псалом 118). Тогда самостоятельными субъектами НС должны стать части нынешней РФ, объединенные по историческому и промышленно-экономическому принципу. Среди них Сибирь и Дальний Восток. И реализуется идея Лимонова о новой - сибирской столице. Такая столица очень понадобиться, если в НС вступят Казахстан и иные центрально-азиатские страны. И обязательно несколько равноправных госязыков: русский, украинский, белорусский, татарский, казахский...
Повторю, идея Нового Союза не кажется мне абсолютным бредом. Что дважды сплотило Западную Европу в «мягкие империи»? Страх перед общим врагом. Перед Ордынским и Османским нашествием. Перед СССР. Убежден, что страх (что страх - животный ужас) перед китайской экспансией может также вновь объединить Россию и Центральную Азию.
Западную Европу сплачивали два над(транс)национальных сословия - духовенство (и его университетский отвод) и рыцарство. Среда, где этнические страсти презирали, как удел простолюдинов (для франкского рыцаря благородный мавританский витязь был куда роднее одноплеменного «Жака»). Поэтому одной из основных задач будущих лидеров НС обязательно станет формирование общих транснациональных элит: академической, инженерной, военной и госуправленческой. А перед этим из элит стран - членов Нового Союза должны быть вытеснены националисты. В членах НС любой национализм - культурный, экономический, политический, идеологический - должен морально третироваться, а публичные требования ревизии внутренних границ - расцениваться как ультрарадикализм, закрывающий дорогу на госслужбу.
В Священной Римской империи было очень сложная структура. Например, были вольные имперские города, подчинявшиеся напрямую императору и имевшие высокий уровень самоуправления и гражданских прав (Магдебургское право, Магдебургия). Посему можно будет предусмотреть возможность создания в рамках НС самоуправляющихся территорий «столичного подчинения».
Но в любом случае, путь к Новому Союзу только один - это отказ от российского великодержавия, признание исторического банкротства централизированной имперской политики, признание того, что нынешняя РФ фактически объединяет несколько «стран» (подробнее об этом в моей статье «Национальный вопрос великороссам» http://www.nationalassembly.ru/48257...5CCA5E368.html
Так, что никогда не говори - никогда.
Средство от Зурабова
https://forum-msk.org/material/kompromat/1347132.html
Опубликовано 17.08.2009
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской подкой, ранним утром 14 числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вошел прокуратор Иудеи Понтий Пилат...
Нет, лучше так: в черной, черной рубашке сочинского курортника на балкон, с видом на Черное, Черное море, густо покрытое боевыми кораблями, твердой походкой провинциального специалиста по муниципальному хозяйственному праву и алиментным обязательствам вышел национальный сублидер и черными, черными словами обличил президента Ющенко за торговлю оружием с Грузией и признание Голодомора геноцидом. И строгим голосом объявил, что в наказание он лишает народ соседнего провинившегося государства общества своего Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации его превосходительства Михаила Зурабова...
"Ура-аааа... Любо...." - приглушенно докатилось из-за Черного, Черного моря...
То есть, тут два варианта.
Либо: народ, чей парламент отказался признать Голодомор геноцидом, наказывается Зурабовым.
Либо: народ, чей парламент признал Голодомор геноцидом, премируется отсутствием Зурабова.
Ты избрал - тебя судить.
PS. Государство Израиль за торговлю оружием с Грузией было премировано оптовой закупкой израильских беспилотников для российской армии.
Цитата:
|
От редакции: Размер текста не влияет на его качество. А иногда находится в обратной пропорции.
|
Честная история
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=49887513ED2D1
24-08-2009 (12:49)
Противостояние культу эпохи пакта Молотова — Риббентропа спасет Россию от повторения сталинизма
К 70-летию пакта Молотова — Риббентропа
Сегодня в России все большую популярность приобретает доктрина, утверждающая, что страна/нация может быть консолидирована только на мифологии, на пропагандистских разработках на тему национального величия и безгрешности. Это свидетельствует, прежде всего, об историческом младенчестве и детской самоуверенности нового правящего класса. Опыт истории однозначен: культ циничной силы и лжи ведет общество к войнам и внутреннему террору, а значит, ставит на грань распада. Поэтому отстаивание интеллектуальной честности в отношении собственной истории не просто добродетель всякой уважающей себя интеллигенции, но важный фактор самозащиты общества от деструктивных тенденций.
Так случилось, что для многих правящих кругов в нашей стране ностальгический сталинизм оказался идеальным средством морально-политической легитимации: многонациональный народ Российской Федерации бесконечно отсылают к культу Победы 9 мая 1945 года, открыто называя это событие триумфом сталинизма, считая его телеологическим оправданием террора и варварских методов эксплуатации населения. Именно об этом дословно говорят два постановления российского парламента: недавнее заявление в ответ на резолюцию ПА ОБСЕ с призывом отвергнуть культ нацизма и сталинизма и апрельское заявление 2008 года по проблеме Голодомора 1932-1933 годов.
по целому ряду причин. Среди них основные:
утрата респектабельности в глазах Запада;
невольная пропагандистская поддержка КПРФ (главного соперника на выборах);
угроза собственной политической легитимности в глазах населения, отчетливо понимающего, что ждало бы при Сталине нынешнюю олигархическую бюрократию.
Поэтому реабилитируется сталинская внешняя политика, где, кажется, все выглядит просто, как один сплошной победоносный марш.
Эта политика имеет несколько этапов, и два из них решительно не подходят для современной неоимперской пропаганды: период "народных фронтов" середины 30-х и период антигитлеровской коалиции.
Поэтому инстинктивно
стремясь вытеснить воспоминания о военном союзе Сталина с западными демократиями и о том послевоенном периоде отношений с восточно-европейскими народами, когда они формально считались "дружескими, братскими", нынешние прокремлевские идеологи сделали упор на периоде пакта Молотова — Риббентропа,
когда СССР был открыто враждебен либеральному Западу, а с народами Восточной Европы обращался бесцеремонно, как с трофеями.
Период с 23 августа 1939 года по 22 июня 1941 года воспринимается (и в целом это вполне справедливо) как эпоха демонстративного цинизма, кичливой наглой военной мощи — все большевистские интернационалистские условности были отброшены, и режим, выросший в условиях Большого террора, смог найти себя в союзе со вторым, столь же агрессивным и террористическим тоталитаризмом — гитлеровским режимом.
Необходимо отметить, что в Советском Союзе периода пакта стеснялись, старались как можно сильнее педалировать сопротивление фашизму в Испании и времена антигитлеровской коалиции. Тем более что еще были живы миллионы людей, помнивших, какой катастрофой лета 1941 года завершился альянс с Гитлером. В советской историографии период пакта подавался как время постоянного коварного обмана Гитлером "миролюбивого советского руководства". Но из периода перманентного обмана не скроишь героической традиции.
Новым правителям России проще — разгром Красной армии списывают на провал компартии и "отсталость мужика". Это помогает в полемике с КПРФ и самооправданию эксплуатации народа. А
постоянные пропагандистские отсылки к периоду пакта способствуют поддержанию нового мифа о "русофобии" западных (в особенности восточноевропейских) народов,
погружают страну в эпоху, когда она враждовала со всем миром. Это попытка консолидировать общество, естественно отвергающего коррупцию, произвол и клептократию новых правителей, но считающее, что существующая власть — единственный защитник от русофобии и "возрождающегося европейского фашизма".
Поэтому всякое моральное и интеллектуальное противостояние культу эпохи пакта — это шанс для России избежать, пусть и в куда меньшем масштабе, повторения сталинизма.
Как уже многократно говорилось, зло любит тайну. Подлинная историческая загадка решения Сталина, до этого шесть лет идеально эксплуатирующего свой образ единственной преграды на пути фашизма (ему простили и террор, и искусственный голод, и расправу над известными революционерами), пойти на союз с Гитлером в том, был ли этот союз неловким способом выиграть время и улучшить позиции перед неизбежной войной с Германией, либо, и об этом все больше пишут (и не только публицисты, но и серьезные исследователи), настоящей провокацией мировой войны, создания сперва идеальных условий для нападения Германии на Францию, а затем создания условий для "освобождения" всей Европы (с учетом тех реальностей это означало в обозримой перспективе достижение мирового господства). Но ценой ошибки в этой стратегии стало то, что Сталин буквально за руку привел Гитлера, обеспечив ему и ресурсы Западной Европы, и огромную общую границу. Резолюция ПА ОБСЕ, как ни приписывали ей конъюнктуру, отметила очень важный момент: непреодоленность идеи альянса с Третьим рейхом и цинично-империалистического раздела Европы — огромная историческая травма, болезненно влияющая на современную российскую политику.
О том, как советский режим пришел от антифашизма к союзу с фашизмом, могут рассказать архивы, в том числе архивы Коминтерна (одной из самых лучших политических разведок ХХ века, агентурной сетью которой и определялась политика левых сил Запада в отношении нацизма). Поэтому необходимо требовать полного раскрытия всех архивов периода до начала Великой Отечественной войны, чтобы стало совершенно ясно, что же такое 22 июня 1941 года: прямое следствие политического дилетантизма Сталина, запутавшегося в международных интригах, или не очень большая тактическая ошибка в глубоко продуманной многолетней стратегии по советизации Европы.
https://forum-msk.org/material/kompromat/2585881.html
Царское правительство мучительно оттягивало свой конец
Опубликовано 03.03.2010 автором Евгений Ихлов в разделе Компрометирующие материалы комментариев 68
Царское правительство мучительно оттягивало свой конец
Этой фразой из знаменитого набора самых анекдотических экзаменационных ответов (между прочим, за полвека до ЕГЭ) я неслучайно решил озаглавить своё микро-эссе о Ванкувере-2010 - ибо тогда же, когда какой-то прыщавый школяр брякнул про «конец» в хихикающем классе, в учебниках вовсю мелькали ленинские фразы типа «война разоблачила всю гнилость самодержавия»*.
Главным рефреном этих дней стало - Ванкувер разоблачил всю гнилость (нынешнего российского спорта, отечественной спортивной бюрократии, путинской великодержавно-авторитарной бюрократии вообще - нужное подчеркнуть в зависимости от радикализма автора).
Зимнюю Олимпиаду-2010 я выделил как бескровный (и предельно ускоренный) эквивалент войн царизма, начиная с Крымской и завершая Японской. Как в учебном фильме, мы пережили и войну, с её перехода от эйфории до шока от унизительного разгрома, и послевоенные «разборы полётов». И главное - ни капли крови, лились только сопли, водка и икра... «Одухотворённое» начало - благословение патриарха на христолюбивое спортивное воинство. Лучше всего об этом у Глеба Якунина. Но, в конце концов, обрызгивание святой водой лыж или плюшевых чебурашек куда приличней, чем, скажем, ядерных боеголовок или гаубиц.
Дикий всплеск ксенофобии и паранойи после серебра у Плющенко - кругом враги и русофобы, весь запад против России, «но не дождетесь, господа»! Стенания по лишению золота действительно великолепного Плющенко были почти, как по «Варягу». А сам «утопленный» с горя даже выразил нечёткое желание покинуть депутатскую синекуру в питерском заксобрании...
Затем ещё череда поражений и хоккейный нокаут (сродни сдачи Порт-Артура или Севастополя). Потом - агония. И неизбежное перерастание «войны империалистической в войну гражданскую» - классический переход от «бей мировую русофобскую закулису» до «бей зажравшихся чиновников», гневные выкрики насчёт чинуш и олигархов одних, укоризненные слова самого олигарха - это, дескать, вся Россия матушка-виновата, еще хорохорящиеся, но уже знающие, что обречены на ритуальное жертвоприношение спортивные «генералы» (мы-то все делали хорошо, правильно, но вот пороху нам вовремя не подвезли), горестные ламентации на тему, что общий развал советского потенциала наконец-то дошёл даже до элитарного спорта... Словом, русская публицистика 1856-го, 1905-го, 1915-го...
Но самый ужас, который сейчас переживает режим - это холодное и беспощадное как лезвие вражеского клинка у глаз - осознание того, что произойдёт, когда в марте 2014 года народ осознает, что чуть ли не сто миллиардов долларов в трещащей по швам стране были выброшены на Сочинскую олимпиаду, где победителем станут североамериканцы - США или Канада, а Россия - даже надорвав пупок - выберется лишь на 8-9 (с нынешнего 11) места. И тут ничего не изменить - новых олимпийцев-победителей за четыре года не подготовить!
Царские министры и генералы тоже весной 1914 году хвастались, что изжиты все проблемы, приведшие к катастрофе Русско-Японской войны, и армия полностью готова к современной европейской войне. Неприглядная истина открылась уже через полгода...
Окажется, что путинский режим выселял имеретинцев и выбросил несусветные средства лишь для того, чтобы подчеркнуть триумф своего «геополитического соперника» и сделать всемирный пиар своего банкротства. И запоздалое решение чуть сбавить уровень понтоколочения картину не меняет**. Такая вот конкретная Цусима получается...
Говоря о войнах царизма, нельзя не вспомнить реальные итоги Русско-Турецкой войны 1877-78 годов, известной по роману «Турецкий гамбит» и одноименному блокбастеру. Россия теряет сотни тысяч жизней, казна фактически пустеет, в стране - острый общественно-политический кризис, завершающийся убийством императора и полным отказом от либеральных реформ. Главные геополитические соперники России получают (без единого выстрела): Великобритания - Кипр и Египет (потенциальный выход на весь Ближний Восток); а Германия - свежеосвобожденную Болгарию и союз с Османской империей (потенциальный выход на весь Средний Восток).
Российская империя получает союз с нищей, лишенной выхода к морю Сербией и крошечной Черногорией.
Поскольку отказ от проведения Олимпиады-2014 в Сочи будет означать полное банкротство Российской Федерации и, среди прочего, приведёт к обвалу кредитного рейтинга страны (что хуже для всех), предлагаю следующий выход.
Все олимпийские объекты передаются в собственность ВВП. Он же получает в аренду необходимые для строительства земельные участки, объекты инфраструктуры и проч. За это ВВП передает в собственность государства свои активы и активы своих углеводородных корешей, он же выплачивает справедливую компенсацию переселенным жителям, штрафы за экологический ущерб, финансирует рекультивацию испохабленных заповедников. ВВП покидает премьерский пост и возглавляет «СОЧИ-ОЛИМП, ИНКОРПОРЕЙТЕД». Вся прибыль от Зимней Олимпиады-2014 и от последующей перепродажи или сдачи в аренду построенных объектов - его. Вся слава или позор - его.
* Европейский капитал и самодержавие» В.И. Ленин (1905), «Вперед» № 13, 5 апреля (23 марта) 1905 г. Печатается по тексту газеты «Вперед», ПСС, издание пятое, том 9, стр. 372-379
** Россия не будет строить центр вещания для Олимпиады в Сочи
Органы государственной власти и организации, ответственные за реализацию строительства олимпийских объектов и развития города Сочи, на стадии проектно-изыскательских работ выявили нецелесообразность строительства в Сочи запланированной ранее инфраструктуры цифрового телерадиовещания, в том числе инфокоммуникационного центра вещания на зарубежные страны, сообщили в пресс-службе Минкомсвязи России.
В связи с этим принято решение о внесении изменений в программу, согласно которым ответственным исполнителем - автономной некоммерческой организацией «Спортивное вещание» - в целях обеспечения комплексного подхода в решении поставленных задач, будут реализованы мероприятия по освещению XXII Олимпийских зимних игр и XI Паралимпийских зимних игр 2014 году в Сочи, включая создание производственно-технологических, организационных и иных условий для ведения теле-, радио-, интернет-трансляций и фотосъемок.
«Прайм-ТАСС»
Коан для либералов
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=49887513ED2D1
15-09-2009 (16:50)
Путин отомстит откликнувшимся на призывы Медведева
Программная статья Дмитрия Анатольевича Медведева "Россия, вперед!" — это, без шуток, настоящий коан для либералов-западников. Такое алогичное парадоксальное вопрошание, только ответив на которое, можно сделать ее один шаг к постижению истины. Ведь суть разрушающего формальную логику парадокса — это взаимосвязь публикации Медведева с "валдайским" заявлением его соправителя Владимира Владимировича Путина, смысл которого в том, что самое позднее в начале мая 2012 года он вновь будет президентом.
Статья-манифест Медведева, претендующая на такое же историческое значение, как знаменитая речь Столыпина во II Государственной думе насчет великих потрясений и великой же России, опубликована на Газете.Ru — ресурсе если не оппозиционном, то уже точно либерально-западническом. В статье президента также много любимых современными либералами "веховских" нот: о патернализме, лени, безынициативности и правовом нигилизме "простого" народа, о вреде резких потрясений...
Однако стилистически, особенно митинговым "Россия, вперед!", она скорее напоминает речь на Селигере перед строем комиссаров "Наших", чем программный текст консервативно-либерального реформатора. Одно залихватское окончание, напоминающее одновременно о неудачном политическом проекте 15-летней давности Бориса Федорова и об удачном проекте Берлускони, ставит под сомнение весь пафос статьи. Инвективы насчет получающего гранты "гражданского общества" (то есть независимых правозащитных организаций) и "безответственной болтовни" о прогнившей судебной и правоохранительных системах (явный ответ на не менее принципиальную программную статью Ходорковского о судебной реформе), уместные где-то в "Известия" или на сайтах типа Electorat.Info и т. п., только раздражают оппозиционно-либеральную аудиторию.
Тем не менее адресат публикации, а также призыв слать Медведеву свои предложения насчет того, "как нам реорганизовать Рабкрин", по "мылу" очень важен :
президент пытается заручиться поддержкой либералов-западников.
Для начала отметим, что избранная Медведевым аудитория вряд ли согласится поработать на волонтерских началах литнеграми у президентских спичрайтеров. Первые два рецепта либералов президенту самоочевидны: смена премьера и разрешение судье Данилкину вынести оправдательный приговор.
Но, видимо, именно эту, весьма критичную к нему, аудиторию Медведев воспринимает и как единственного оппонента, заслуживающего содержательной дискуссии, и как единственного потенциального союзника.
Однако информационный шлейф статье президента немедленно подрезает намек премьера о том, что он скоро перехватит бразды правления у "единокровного" политического брата. При этом глава правительства тактично избегает содержательных высказываний о манифесте своего президента, хотя
все заявленные Медведевым преобразования могут быть реализованы лишь через правительство и правящую партию, руководимые Путиным.
Представьте, каким политическим землетрясением в Российской империи ровно сто лет назад была бы публикация программной статьи Столыпина в кадетской "Речи", в которой он не только предостерег бы от сочувствия либералов радикалам, но и констатировал полную тупиковость ситуации, ставшей итогом предшествующих 20 лет правления Александра III и Николая II, и призвал бы к постепенным, но глубоким реформам. И что через пару дней император, выступая на дипломатическом приеме, во всеуслышание заверил британского посла, что "хотя графу Петру Аркадьевичу Мы очень благодарны за наступление успокоения, но когда через пару лет страна уже сможет в полном покое и довольстве вкушать плоды порядка, то тогда Мы подыщем нашему другу и единомышленнику иное, не менее ответственное поприще для общественного служения".
Для всех тогдашних читателей это означало бы полный крах столыпинской политики, реквием по его реформам и фактическое объявление опалы. Хватает и того, что недавно всесильный премьер лишен поддержки при дворе и дошел до такого отчаяния, что бросился за поддержкой к кадетам.
Как известно, в реальной, неальтернативной истории было почти так. Кстати, сам Столыпин никогда не звал на поддержку ни "Объединенное дворянство", ни революционную оппозицию. Он обращался за сочувствием и поддержкой к единственной категории общества — умеренным либералам, поскольку именно они совмещали компетентность со столь же сильным, как у монархии, страхом перед революцией… Впрочем, отставить с позором Столыпина не решились — использовали террориста и провокатора, агента-двойника Дмитрия Богрова.
Политический трагизм Медведева в том, что, объявив, по сути, полным стратегическим провалом все постсоветское 20-летие (10 лет реформа и 10 лет реакция: создана авторитарная коррумпированная система, основанная на бесправии, этатизме, плотно подсевшая на углеводородную иглу, постоянно теряющая международный престиж, экономику которой возглавила паразитарная олигархия, получившая на Кавказе многолетнюю исламистскую герилью — между прочим, под этими выводами подпишется вся нынешняя оппозиция),
он знает, что за ним не пойдет никто.
В исторические сжатые сроки Хамовнический суд вынесет приговор по второму делу Ходорковского-Лебедева. Если этот приговор будет обвинительным, ни один человек на планете Земля (в том числе искренне радующиеся тому, что за опальным олигархом надолго захлопнутся тюремные двери) не поверит в то, что в России возможно независимое правосудие. А без надежды на появление в нашей стране хоть какого-то права никто всерьез не воспримет никакие прогрессистские реформы.
Процесс по делу Бейлиса, ставший фактическим объявлением войны либеральным (и правым, и левым) кругам, мог быть только после смерти Столыпина.
После нового срока Ходорковскому все будут только посматривать на календарь: когда же местоблюститель президентского поста освободит его наконец для истинного хозяина страны?
Но даже если абстрагироваться от этого, самоочевидно, что если Медведев только сейчас собирает на свой электронный адрес идеи по выводу страны из системного кризиса, то, значит, его пакет реформаторских законов и указов будет готов только – в лучшем случае – к Новому году. Пока Дума примет соответствующие законы, пока они войдут в силу... Не более двух лет будет у Дмитрия Анатольевича на реализацию его реформаторской программы. А затем, в марте 2012-го, "пожалте бриться": возвращается "Годо".
Во всей полноте власти оказывается тот самый Путин, итогом 8-летнего правления которого и стало то, что обличается в "России, вперед!":
сырьевая экономика, политическая негибкость, коллапс социальных программ, системная коррупция, олигархия, вторая чеченская, переползшая на Дагестан и Ингушетию… И Медведев, в лучшем случае рокировавшийся в премьеры, самоотверженно сражается с проблемами, создаваемыми его уже снова формальным начальством.
Так чему мы стали свидетелями: публичного конфликта между дуумвирами или отчаянной попытки намекнуть либеральной общественности на ясное осознание президентской командой катастрофических перспектив для страны и ее не менее катастрофическую аппаратно-политическую блокаду?
В любом случае в сегодняшней России нет мощных либеральных сил, способных во имя поддержки медведевского "нового курса" бросить вызов одновременно и "левопатриотическим" кругам, уже разъяренным нападками президента на патернализм, и путинской, и олигархической ("которые только транжирят советское наследие") группировкам.
Одновременно эти гипотетические либералы, откликнувшиеся на медведевское "Верные, ко мне!", должны быть готовы смириться с местью Путина, вернувшегося через два с половиной года к абсолютной власти. Они также должны быть согласны (как обычно, из "высших соображений") закрыть глава на приговор Ходорковскому, разгоны митингов, отмену судов присяжных… И становится понятно, что те, кто готов на все это, — либо не либералы, либо не сила.
Непонятно и то, куда Медведев зовет своих "ополченцев":
в "Единую Россию" "рядовыми необученными"? Или открылись многочисленные вакансии в Институте современного развития? Или осознавших либералов ждут губернаторские и вице-губернаторские должности и места в избирательных списках "партии власти"? Или президент просто просит либералов не критиковать его политику столь ядовито?
Последний раз редактировалось Chugunka; 09.10.2019 в 10:05.
|
07.10.2019, 02:23
|
|
Администратор
|
|
Регистрация: 05.09.2010
Сообщений: 7,968
Сказал(а) спасибо: 4
Поблагодарили 1 раз в 1 сообщении
Вес репутации: 21
|
|
https://forum-msk.org/material/politic/1368175.html
Коан для либералов
Опубликовано 16.09.2009 автором Евгений Ихлов в разделе Политический расклад комментариев 23
Коан для либералов
Группа людей попала в одну клетку со стадом обезьян. Клетка заперта. Ключи в руках обезьян.
Ключи заколдованы, тот, кто их схватит, сам становится обезьяной.
Как выйти из клетки?
Коан Григория Померанца, апрель 1966 г.
[только вынесен приговор Синявскому и Даниэлю]
Без шуток - программная статья Медведева Дмитрия Анатольевича «Россия - вперёд!» - это настоящий коан для либералов-западников. Такое алогичное парадоксальное вопрошание, только ответив на которое, можно сделать её один шаг к постижению истины. Ведь суть разрушающего формальную логику парадокса - это взаимосвязь публикации с «валдайским» заявлением его соправителя Владимира Владимировича Путина, смысл которого в том, что самое позднее в начале мая 2012 года, он вновь будет президентом.
Статья-манифест Медведева, претендующее на такое же историческое значение, как знаменитая речь Столыпина во Второй Государственной Думе насчет великих потрясений и великой же России, опубликована на сайте «Газета.ру» - ресурсе, если не оппозиционном, то уже точно, либерально-западническом. В ее содержании также много любимых современными либералами «веховских» нот: о патернализме, лени, безынициативности и правовом нигилизме «простого» народа; о вреде резких потрясений...
Однако, стилически, особенно митинговым «Россия, вперёд!», она скорее напоминает речь на Селигере перед строем комиссаров «Наших», чем программный текст консервативно-либерального реформатора. Одно залихватское окончание, напоминающее одновременно, о неудачном политическом проекте 15-летней давности Бориса Федорова и об удачном проекте Берлускони, ставит под сомнение весь пафос статьи. Инвективы насчет получающего гранты «гражданского общества» (т.е. независимых правозащитных организаций) и «безответственной болтовни» о прогнившей судебной и правоохранительных системах (явный ответ на не менее принципиальную программную статью Ходорковского о судебной реформе), уместные где-то в «Известия» или на сайтах типа «2020», «Электорат.инфо» и проч. - только раздражают оппозиционно-либеральную аудиторию.
Тем не менее, адресат публикации, а также призыв слать Медведеву свои предложения насчет того, «как нам реорганизовать Рабкрин» по «мылу» очень важен - он пытается заручиться поддержкой либералов-западников.
Для начала отметим, что избранная Медведевым аудитория вряд ли согласиться поработать на волонтерских началах литнеграми у президентских спичрайтеров. Первые два рецепта либералов президенту самоочевидны: смена премьера и разрешение судье Данилкину вынести оправдательный приговор.
Но, видимо, именно эту, весьма критичную к нему, аудиторию Медведев воспринимает и как единственного оппонента, заслуживающего содержательной дискуссии, и как единственного потенциального союзника.
Однако информационный шлейф статье президента немедленно подрезает намек премьера о скором перехвате браздов правления у «единокровного» политического брата. При этом глава правительства тактично избегает содержательных высказываний о манифесте своего президента*, хотя все заявленные Медведевым преобразования могут реализовывать лишь через правительство и правящую партию, руководимых Путиным.
Представьте, каким политическим землетрясением в Российской империи ровно сто лет назад была бы публикация программной статьи Столыпина в кадетской «Речи», в которой он был не только предостерег бы от сочувствия либералов радикалам, но и констатировал полную тупиковость ситуации, ставшей итогом предшествующих 20 лет правления Александра Третьего и Николая Второго, и призвал бы к постепенным, но глубоким реформам. И что через пару дней, император, выступая на дипломатическом приёме, во всеуслышание заверил британского посла, что «хотя графу Петру Аркадьевичу Мы очень благодарны за наступление успокоения, но когда через пару лет страна уже может в полном покое и довольств вкушать плоды порядка, то тогда Мы подыщем нашему другу и единомышленнику иное, не менее ответственное поприще для общественного служения...».
Для всех тогдашних читателей это означало бы полный крах столыпинской политики, реквием по его реформам и фактическое объявление опалы. Хватает и того, что недавно всесильный премьер лишен поддержки при Дворе и дошел до такого отчаяния, что бросился за поддержкой к кадетам.
Как известно, в реальной, не альтернативной истории было почти так. Кстати, сам Столыпин никогда не звал на поддержку ни «Объединенное дворянство», ни революционную оппозицию. Он обращался за сочувствием и поддержкой к единственной категории общества - умеренным либералам, поскольку именно они совмещали компетентность со столь же сильным, как у монархии страхом перед революцией... Впрочем, отставить с позором Столыпина не решились - использовали террориста и провокатора агента-двойника Дмитрия Богрова.
Политический трагизм Медведева в том, что, по сути, объявив полным стратегическим провалом все 20-летие Четвертой Русской революции - 10 лет реформа и 10 лет: создана авторитарная коррумпированная система, основанная на бесправии, этатизме, плотно подсевшая на углеводородную иглу, постоянно теряющая международный престиж, экономику которой возглавила паразитарная олигархия, и получившая на Кавказе многолетнюю исламистскую герилью (между прочим, под этими выводами подпишется вся нынешняя оппозиция, справа налево и слева направо - тут сложился полный общественный консенсус), он знает, что за ним не пойдёт никто.
В исторические сжатые сроки Хамовнический суд вынесет приговор по второму процессу Ходорковского-Лебедева. Если этот приговор будет обвинительным, ни один человек на планете Земля (в т.ч. искреннее радующиеся тому, что за опальным олигархом надолго захлопнуться тюремные двери), не поверит в то, что в России возможно независимое правосудие. А без надежды на появления в нашей стране хоть какого-то права никто всерьез не воспримет никакие прогрессистские реформы.
Процесс по делу Бейлиса, ставший фактическим объявлением войны либеральным (и правым и левым кругам), мог быть только после смерти Столыпина. После нового срока Ходорковскому все будут только посматривать на календарь, когда же местоблюститель президентского поста освободит его, наконец, для истинного хозяина страны.
Но даже если абстрагироваться от этого, самоочевидно - если Медведев только сейчас собирает на свой электронный адрес идеи по выводу страны из системного кризиса, то значит его пакет реформаторских законов и указов будет готов только - в лучшем случае - к новому году. Пока Дума примет, пока войдут в силу - не более двух лет будет у Дмитрия Анатольевича на реализацию его реформаторской программы. А затем, в марте 2012 - пожалте, бриться: возвращается «Годо». Во всей полноте власти оказвается тот самый Путин, итогом за 8 лет правления которогои стало то, что обличается в «России-вперёд!»: сырьевая экономика, политическая негибкость, коллапс социальный программ, системная коррупция, олигархия, Вторая Чеченская, переползшая на Дагестан и Ингушетию... И Медведев, в лучшем случае, рокировавшийся в премьеры, самоотверженно сражается с проблемами, создаваемыми его уже снова формальным начальством.
Так, чему мы стали свидетелем: публичного конфликта между дуумвирами или отчаянной попыткой намекнуть либеральной общественности на ясное осознание президентской командой катастрофических перспектив для страны и её не менее катастрофическую аппаратно-политическую блокаду?
В любом случае, в сегодняшней России нет мощных либеральных сил, способных во имя поддержки медведевского «нового курса» бросить вызов одновременно и «левопатриотическим» кругам, уже разъяренным медведевскими нападками на патернализм, и путинской, и олигархической («которые только транжирят советское наследие») группировкам.
Одновременно эти гипотетические либералы, откликнувшиеся за медведевкое «Верные, ко мне!» должны быть готовы смириться с местью Путина, вернувшегося через два с половиной года к абсолютной власти. Они также должны быть согласны (как обычно, из «высших соображений») закрыть глава на приговор Ходорковскому, разгоны митингов, отмену судов присяжных... И становится понятно, что те, кто готов на все это - либо не либерал, либо не сила.
Непонятно и куда Медведев зовёт своих «ополченцев»: в «Единую Россию» «рядовыми необученными»? Или открылись многочисленные эсэнэсовские вакансии в Институте современного развития? Или осознавших либералов ждут губераторские и вице-губернаторские должности, и места в избирательных списках «партии власти»? Или президент просто просит либералов не критиковать его политику столь ядовито?
В общении с «валдайцами» Путина значительно больше увлекло оправдание пакта Молотова-Риббентропа. Его свежая идея о том, что отказ подписать договор стал бы для Гитлера «casus belli», вполне достойна нынешней российской фантасмагорической историософии: так и видишь, как тогдашний вермахт (полсотни дивизий) протискивается через узкую полоску восточных Карпат у Ужгорода, ибо иной общей границы между зоной влияния Рейха и СССР в августе 1939-го не существовало.
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=49887513ED2D1
13-05-2010 (14:26)
Парламент еще станет надеждой России
20 лет назад, 16 мая 1990 года, произошло, не побоюсь этого слова, грандиозное событие в современной российской истории. Впервые после разгона Всероссийского учредительного собрания большевиками 19 января 1918 года собрался демократически избранный на многопартийной основе парламент. Несмотря на свой формально советский статус и неуклюжую конструкцию — Съезд и двухпалатный Верховный Совет РСФСР, — по своей структуре, объему полномочий и настрою большинства депутатов он, как никогда за всю послеоктябрьскую историю России, имел наибольшее количество признаков полноценного парламента. Более того, тогда Россия была парламентской республикой, поскольку главой государства был не президент, а спикер.
Это событие стало одной из кульминационных точек в поступательном развитии мирной российской демократической революции.
Именно наличие в России парламента, воспринимаемого обществом как высший и безусловно легитимный центр власти, остановило реакцию в марте 1991 года, когда в центр столицы были введены войска, и в августе 1991 года. И именно то, что сторонники демократических реформ опирались на парламент, способствовало ненасильственному и эволюционному характеру изменений в 1990-1991 годах.
Не хочу начинать дискуссию о дальнейших событиях. История учит, как быстро "устаревает" парламент, избранный во время революционного подъема, и как опасна эйфория от возможности, например, легко менять Конституцию. Возможно, надо было уже весной 1992 года провести новые парламентские выборы или, как предлагало движение "Демократическая Россия", выборы в учредительное собрание. Ведь все сочли естественным, что избранный в обстановке правового хаоса и горячке кризиса осени 1993 года парламент был наделен полномочиями сроком лишь на два года. Хотя во вновь созданной Госдуме было очень много ярких и сильных депутатов. Наверное, с профессиональной точки зрения это был лучший состав парламента России.
Если вернуться к законотворчеству Верховного Совета, то можно говорить со всей определенностью, что законы 1990-1992 годов и часть законов 1993 года (например, об отмене прописки) были в значительной степени направлены на защиту граждан и гражданского общества от государства, на сдерживание естественного стремления для власти, особенно для силовиков, всеми путями и способами ограничивать права и свободы. Сужу по своей правозащитной практике — удобнее всего находить основания для защиты прав в первых российских законах. Чем новее закон, тем больше в нем ловушек.
Демократический парламент — икона гражданского общества.
Разложение гражданского общества немедленно сказывается на парламенте.
Дальше включается механизм обратной связи: чем ниже престиж парламента, тем грязнее в нем нравы (отклонить дельный законопроект другой фракции, а затем после стилистической правки предложить как свой — это уже в порядке вещей), тем ниже уровень кадров, набиваемых в списки…
Да, 20 лет назад не было столь развитого гражданского общества, но это компенсировалось мощным эмоциональным подъемом, надеждами, впечатлением, что таланты вновь востребованы. Убежден, что новый общественный подъем, новый порыв к демократии и верховенству права вернет веру в парламентаризм и что честно и свободно избранный парламент России не только снова станет "местом для дискуссий", но и окажется центром политической жизни.
В 1989-1990 годы советское общество было разложено застоем, разочаровано провалами "верхушечной перестройки", расколото сверху донизу идеологическими спорами. Из этой социальной магмы стали выделяться протопартии с привычными для западного уха брендами. Но этот пусть общественной самоорганизации оказался тупиковым. Реальными массовыми организациями стали широкие объединения гражданских активистов, выросшие вокруг множества групп, основанных на защите или отстаивании достаточно частных тем или в поддержку конкретных кандидатов на выборах на Съезд СССР. Очень многое дала пресса, которая тогда, в том или ином виде, выступала в поддержку демократических реформ.
Как мы помним, с весны 1988 года появилась такая форма широкого коалиционного в своей основе объединения, как народные фронты. В республиках консолидирующим признаком был национальный антиимперский фактор, к нему уже добавлялись проблемы экологии, защита памятников культуры, память о репрессиях, борьба с коррупцией и бюрократией. В России уникальным центром общественной кристаллизации служили такие новые формы гражданской активности, как клубы избирателей. И так из разобщенного, казалось, безнадежно разложенного и развращенного коммунистическим тоталитаризмом, с его всепроникающими страхом и ложью, социума стало стремительно вырастать гражданское общество. Потом произошло объединение кандидатов демократической ориентации и их групп поддержки в коалицию "Демократическая Россия", выигравшую февральские выборы 1990 года.
Сейчас наше общественно-государственное устройство быстро превращается в партийно-правительственное. Вновь заметную политическую роль стало играть правительство, опирающееся на парламентское большинство. Именно партия-победитель получила право выдвигать кандидатов на пост глав субъектов Федерации. Общенациональные выборы стали только списочными, та же тенденция на региональном и местном уровнях. Единственным конституционным источником власти, по сути, оказалась партия, список которой на выборах получил (или ему записали) большинство голосов.
Причем очень важны были поправки в Конституцию об увеличении срока полномочий депутатов и президента России на год. Наша практика показывает, что как раз за пять лет доминирования в парламенте правящая партия успевает завершить превращение в "партию власти" — неконтролируемого обществом политического монополиста. Точно так же за шесть лет президент успевает аппаратными методами создать свою собственную партию.
И пусть "Единая Россия" особо не обольщается — за прошедшие 20 лет мы видели, как уже несколько раз теряли своей эксклюзивный статус партии, еще недавно считавшиеся несомненными "партиями власти".
Мне не нравится система доминирования сугубо списочно-партийных выборов. Это и в странах с сильными демократическими традициями ведет к бюрократизации и политической коррупции, что уж говорить о России. Мы прошли через горнило настоящей публичной политической борьбы, мы умели сами объединять вокруг себя коалиции гражданских и политических сил. Так воспитывались настоящие лидеры гражданского общества. А система партийных выборов, напротив, формирует тип политика-клерка, послушной и безликой детали партийной машины. Да, сильный демагог или влиятельный магнат могут одолеть на выборах, используя и недостойные приемы. Но в мажоритарной системе их удел — одно место. Никакие "паровозы", втаскивающие вереницы представителей новой политической номенклатуры, в такой ситуации невозможны.
Убежден, что, когда в нашу страну вернуться реально конкурентные свободные выборы, они будут проходить преимущественно по мажоритарному принципу, а право на выдвижение кандидатов и на участие в выборах будет возращено общественным организациям.
На пятом съезде Общероссийского общественного движения "За права человека" в декабре 2009 года мы жарче всего спорили именно о формах будущей политической системы. Результатом этого стало принятие резолюции "Верните выборы народу! Модернизация России должна начаться с политических реформ", которая впоследствии активно обсуждалась. В январе 2010 года эту резолюцию поддержало бюро федерального политсовета движения "Солидарность", а в апреле 2010 года — конституционная комиссия Национальной ассамблеи.
В итоговой части резолюции отмечается, что "мы предлагаем сделать первые шаги по возвращению к демократии, начать подлинную политическую модернизацию нашей страны. Для этого... провести законодательную реформу под лозунгом "Верните выборы народу!", которая, по нашему мнению, создаст необходимые условия для реализации конституционных прав граждан России на народовластие, на их непосредственное участие в управлении страной, на формирование демократических органов власти.
1. Члены обеих палат Парламента и все главы органов местного самоуправления и администраций субъектов Федерации должны избираться населением.
2. Гражданам должно быть возвращено право на самовыдвижение на выборах в Государственную Думу (возвращение выборов по мажоритарным округам), право голосовать против всех, должен быть восстановлен барьер явки. Голосование по мажоритарным округам должно проходить при выборах всех уровней и формировать не менее половины всех мест в органах представительной власти.
3. Политические и общественные организации должны быть избавлены от унизительного контроля и дискриминации, они должны получить право на равное и свободное участие в выборах Партии и общественные организации должны получить право создавать предвыборные блоки и коалиции. Участие общественных и политических организаций в выборах должно определяться формой их регистрации: общенациональные — по всей территории страны, межрегиональные и региональные — на территории действия их уставов. Должен быть введен фактически уведомительный характер регистрации политических партий, при численности порядка 3000 человек для общенациональных организаций; возвращено право создавать региональные партии. Барьер для прохождения партий и их блоков в парламент при выборах по пропорциональной системе должен обеспечивать прохождение в органы представительной власти по крайней мере одного депутата.
4. Центральная избирательная комиссия РФ в ее нынешнем составе, по мнению многих ставшая главной причиной фальсификации выборов, должна быть распущена. Избирательные комиссии всех уровней должны быть абсолютно независимыми и создаваться лишь на период выборов, полноправный доступ к их работе и к собранным ими данным (кроме специально охраняемых законом) должен быть обеспечен всем участникам выборов, а также общественным объединениям, в том числе не участвующим в выборах. Все общественные объединения должны иметь право направлять своего наблюдателя в день голосования.
5. Срок полномочий главы государства, глав исполнительной власти и местного самоуправления, срок полномочий депутатов всех уровней не должен превышать четырех лет.
6. Властями должно быть запрещено осуществлять какую-либо пропаганду внутри страны. Общественные СМИ и СМИ, которые в интересах общества получают бюджетную поддержку, должны быть защищены от вмешательства органов и учреждений власти в редакционную политику. С этой целью органам власти всех уровней должно быть запрещено владеть или выступать в качестве учредителей общественно-политических СМИ. Органы власти могут учреждать только СМИ и формировать теле- и радиопрограммы, посвященные исключительно публикации нормативных актов, их проектов с разъясняющими комментариями, содержательных дискуссий по проектам".
Наноюстиция
https://grani-ru-org.appspot.com/use...es/1.html.html
21.05.2010
Если бы я был ярким писателем, автором политического триллера под запоминающимся названием вроде «Кровавый меморандум»*, я бы со смаком описал, как где-то в начале этой недели члены коллегии по уголовным делам Мосгорштампа (две корпулентные дамочки, одна, постарше, с буклями, и пожилой благородный джентльмен с рассеянным взглядом) в беззвучной истерике нарезают круги вокруг начальственного кабинета. А их начальница в панике названивает тезке сталинского наркома иностранных дел, но ее соединяют только с замами. А замы намеков не понимают и указать, следует ли рассматривать жалобу Ходорковского, руководствуясь «верховенством права», либо напротив, исходя только из «независимости суда», отказываются. А сам тезка партнера Риббентропа по вертушке набирает главу администрации, но его соединяют только с покровителем молодежки, а тот сидит у себя, как забытая клизма, и вдумчиво изучает инновационный проект по борьбе с фальсификацией истории - расшить георгиевскими ленточками купальники для селигерских радений... А глава администрации с особо приближенными уже много часов сидят в ситуационной комнате, и думают тяжкую государственную думу. А в своем просторном кабинете потеет от волнения так, что голубой мундир на глазах становится черным, как у Штирлица, генерал всех прокуроров. Перед ним на столе две папки, красная и синяя. В одной постановление о возбуждении уголовного дела за духовное подстрекательство к терроризму в отношении адвокатов и правозащитников. В другой постановление о возбуждении уголовного дела за превышение должностных полномочий и хищение в особо крупном размере в отношении бывшего нацлидера и его охвостья... Ждет. Решается судьба России...
* Лет 10 назад, собирая с супругой грибы в подмосковном Тучкове, мы сочиняли сюжет пародийного триллера под таким названием. Пиши, пиши – перо у тебя бойкое, ты все интриги понимаешь, с издателями я дружу, напечатаем, разбогатеем… Но не вытянул… Еще через несколько лет, когда по книжным развалам, подобно метеору, промчался триллер двух бывших банкиров, живописующих гору трупов вокруг меморандума Путину, я понял, что жизнь опережает самую чудовищную пародию.
Никто не хотел восставать
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=49887513ED2D1
03-06-2010 (18:23)
Оппозиция отчаянно пытается предотвратить революцию
Раздраженные слова Дмитрия Медведева на встрече с членами его Совета по гражданскому обществу и правам человека насчет повтора 1917 года (который наступит, если слишком критиковать разложение судебной системы) вспомнились мне на фоне пропагандистского контрнаступления властей после "милицейской Цусимы" 31 мая.
Тема провоцирования "оранжевыми" революции раздувается вовсю. Причем логический мостик от "раскачивания лодки" правозащитниками до кровавой смуты перекидывается с пугающей глаз непринужденностью.
Лодка, понятное дело, — это галера, на которой уже скоро 11 лет как неусыпно гребет нацлидер, похороны политического трупа которого так торжественно состоялись в этот понедельник у стен зала Чайковского.
Под "17-м годом", естественно, подразумевают Октябрь, который, вслед за монархистами и Солженицыным, прямо выводят из Февраля. Дескать, только тронули священное здание государственности, как тут же буйная солдатня, революционная матросня, и пошли чекисты с комиссарами… Таким образом, 1917 встает как единый поток апокалиптических событий — от князя Львова до ВЧК и Троцкого.
То, что Октябрь-17 прямо вышел из Августа-17 — из идиотской авантюры Корнилова, накрученного правыми либералами, обычно забывают. В конце концов, 19 лет назад большинство своими глазами видело победившую революцию и убедилось, что никакого большевизма и якобинства за ней не последовало. Самое смешное, что обе политические силы, совместно организовавшее крах самодержавия, делали все, чтобы предотвратить революцию. Никто не хотел повторения кошмаров 1905-1906 годов: с пылающими имениями, погромами, принявшими уже характер этнических чисток, безумной национальной резней на Кавказе, непрерывными стачками и восстаниями солдат и моряков, пушечной пальбой по городу (Москве), тысячами жертв терактов и тысячами повешенных военно-полевыми судами… Прогрессивный блок, уговорив генералитет устранить Николая II, рассчитывал стремительным дворцовым переворотом сменить режим и тем самым выполнить все задачи либерального движения 1905-1906 годов. Социалистическая коалиция (социал-демократы и эсеры) искренне полагали, что победа либералов даст им возможность осуществить свою программу исключительно мирно и эволюционно, в условиях демократической системы (как и учили их духовные вожди — социал-демократы Франции, Германии и Австрии).
"Темные силы", уговорившие царя на превентивный конституционный переворот — указ о роспуске Думы на неопределенный срок, — также стремились предотвратить революцию, которая для них была кошмарным видением Гучкова во главе всесильного правительства (пописывающего на тот момент в цюрихских читальнях антиплехановские передовицы эмигранта Ульянова они в таком качестве не представляли).
Итак, и будущие революционеры, и контрреволюционеры сперва делали все, чтобы Февраль 1917-го не перерос в Октябрь 1905-го, а затем, чтобы Февраль не докатился до 7 ноября. Как выяснилось впоследствии, каждый шаг царя приближал к власти его врагов: Гучкова и Милюкова. А каждый шаг победителей: Гучкова, Родзянко, Милюкова и Керенского, — приближал к власти их врагов: Ленина и Троцкого.
Сегодня, за исключением небольших ультрарадикальных групп, никто не призывает к революции, имея в виду свержения режима путем насилия или массовых акций гражданского неповиновения.
Не только вся палитра официально допущенных партий горячо выступает против новой революции, ассоциируя ее только с кровью, смутой и прочим безобразием, на тех же благонамеренных позициях стоит и практически вся оппозиция. Не только официоз и горлопаны-главари из "антиоранжевых" запасников хором скандируют: "Революция, СТОП!" Оппозиция каждый свой призыв к демократизации сопровождает заклинаниями насчет того, что это будет единственной возможностью избежать новой революции…
Точно также в 1988-1989 годах любимым сюжетом перестроечной публицистики было угрожать власти (то есть Горбачеву) "русским бунтом, бессмысленным и беспощадным" в случае промедления с реформами или, тем более, в случае попытки реакционного отката. Попытка отката действительно спровоцировала революционные события 1989-1993 годов. Но с учетом опыта предыдущего революционного цикла для России, а также для большинства республик бывшего Союза, скажем честно, произошедшее было неимоверно "бархатным", и ни о каком "бунте" и речи не шло…
Как и осенью 1991-го, сегодня либеральные реформаторы больше всего опасаются взрывного народовластия — с чередующимися у власти неистовыми популистами и воплощением в жизнь архаических народных представлений о праве и справедливости. В этом у либеральных реформаторов полный консенсус с Кремлем. Но именно их кремлевские консервативные реформаторы травят особенно последовательно и упорно, во всеуслышание называя экстремистами и пособниками террористов. Ведь в стране, измученной терактами и расистскими нападениями, такие политические ярлыки носят особенно оскорбительный характер. В этом опять жестокая ирония истории. Гучков был един с Николаем Романовым в стремлении не допустить к власти "русских якобинцев", но царь видел главную угрозу якобинства только в Гучкове.
Но при всем при этом невозможно избавиться от впечатления, что страна неуклонно сползает к революции.
Идиотическое поведение правящих дуумвиров (мне лично больше нравится легкая перефразировка эллинского "диархи" — вместо "четверовластников"-тетрархов — сразу богатая ассоциация с царем Иродом II Антипой, убийцей Иоанна Крестителя), которые то дразнят общество надеждами на возвращение к осмысленной политике, то позволяют реализоваться самым драматическим вариантам событий, глумливое издевательство сравнительно мелких (бесов) чинов над законом и всеми приличиями, последовательное профанирование любых разрекламированных начинаний — все это создает характерную предреволюционную атмосферу всеобщего отвращения и презрения к власти, тяжелую, обморочно-душную, как перед сильнейшей грозой. Рьяный милицейский чин, устроивший показные избиения демонстрантов на Триумфальной и ему подобные бесы еще более мелкого калибра, издевавшиеся над схваченными на площади, сладострастно избивавшие их в автобусах и участках, явно не понимают, что именно они старательно приближают день, когда разъяренная толпа будет охотиться за всеми носителями милицейской формы. Так не понимал вполне ничтожный служака жандармский ротмистр Трещенков, который, отдав в апреле 1912 года приказ стрелять по бастующим работникам "Лензото" и их семьям, мирно несущим жалобы прокурору, бездумно похоронил все плоды "столыпинского успокоения" и обрек жандармов на линчевание в марте 1917-го.
Каждый разгон "несогласных", начиная с апреля 2007 года — как бесконечное дурное повторение Кровавого воскресения, пусть и в значительно уменьшенном масштабе:
заблаговременные заклинания интеллигенции о гуманизме и праве, подчеркнуто мирный характер акций, пара дней туманных надежд, что у начальства на этот раз возобладает разум, надежд, подпитываемых намеками, что наверху решили не позориться, и неизбежное — стальной кулак в центре города, избиения, аресты, отвратительные кадры расправ, заполняющие интернет и западные телеканалы… Очередная порция проклятий в адрес власти. И каждый раз вал протеста все выше… И все больше людей проникается идеей единства в борьбе… Несмотря на все партийные и внутрипартийные склоки, и старательную политику провокаций и стравливания, без устали практикуемую властями и спецслужбами.
Да и шахтеры следующий раз не ограничатся одним митингом на путях — горечь поражений целебней, чем сладкий хмель побед.
Власть защищает только страх и последние тающие надежды на чудесные преобразования помудревшего Медведева. Никакие уверения, что кризис побежден, что "жизнь налаживается", никакие доводы, что партия власти "рулит", поскольку получила "мандат народного доверия", ни какие орды публично совращенных студентов, всегда готовых сражаться роком с террором, не дают власти легитимности. Влекомая роком истории, она сама толкает себя к гибели, подобно царизму и КПСС. Российское общество так же стремится избавиться от тупого и циничного путинизма, как мечтают, наплевав на все приличия, сбросить пропотевшую вонючую рубашку.
Оппозиция раздроблена и дезорганизована, она хором, а главное искренне вопиет, что главная ее цель — избежать революционной смуты.
Придворные реформаторы изощряются в конструировании схем, позволяющих режиму стать эффективным, сохраняя свою политическую монополию. Протестующие группы искреннее считают, что они только — всего лишь! — требуют от власти соблюдать законы и идти навстречу интересам простых людей. Спецслужбы и спецполиттехнологи раз за разом разят оппозицию, уверяя, что только этим они спасают государственность от краха. Как все знакомо. 1902. 1912. 1916. 1988…
Реформаторы в правящей группе слишком слабы, чтобы проводить последовательные либеральные преобразования, но поэтапно дискредитируют своих реакционных оппонентов. Реакционеры слишком слабы, чтобы раздавить прогрессистов и выстроить целостную консервативно-романтическую модель, но регулярно опрокидывают все прогрессистские начинания. Оппозиционеры даже и не пытаются бороться за власть, но выстраивая альтернативную режиму героическую мифологию, они нарастающими темпами морально-психологически делегитимируют власть.
Режим, умея запугивать и подкупать, совершенно не готов к созданию массовой базы на основе подлинной общественной поддержки, которая до последних дней была даже у Горбачева и даже у царя.
У истеблишмента в глазах очевидный животный страх перед новым 7 ноября 1917-го. Либеральная оппозиция не в меньшей степени охвачена паническим ожиданием нового 30 января 1933 года. По этой причине и те и те бояться слепой ярости простого народа. Однако, обоюдно прижатые оппонентом к стенке, и режим, и реформаторы, буквально спасая свою шкуру, обречены искать союза с массовыми популистскими движениями. Если реакционные фракции партии власти окажутся в этом успешней, то мы получим массовое фашизоидное движение, объективно смертельно опасное правящим технократам. Если либералы "успеют первыми" (как им это уже удалось в 1905, 1917 и 1989 годах), Россия увидит новое массовое революционно-демократическое движение.
А пока протестующий народ все чаще выходит на улицу, искренне считая, что он не экстремист и не "прозападный правозащитник", но, напротив (и это дает ему необычайную психологическую устойчивость), горой стоит за государство, только считает, что оно должно быть добрым и справедливым.
Бог весть, когда все эти элементы сольются в одну критическую массу.
Главное не то, когда локомотив российской истории придет на станцию "Революция", главное, что он едет к ней, размеренно перестукивая колесами, и с рельсов не сойдет. Только под откос...
Измена
09.06.2010
И не бойтесь убивающих тело, душу же не могущих убить.
(Мф. 10:28)
Почему статусные либералы всегда предают народные движения? Ровно по той же причине, почему правители-реформаторы всегда предают своих сподвижников – это их единственная надежная политическая валюта.
Когда царя (генсека, президента)-реформатора обступают консервативные элиты, он, тщась выиграть время для тактического маневра, кидает им одну за другой головы министров и советников. Когда режим сурово хмурит брови, статусные либералы старательно выстраиваются в очередь пинающих радикалов, чьи демократические лозунги они еще вчера столь дружно поддерживали в своих салонах. Таков неизбывный закон жанра в деспотиях, испытывающих давление со стороны поборников демократических перемен. Это я на тему атаки, начатой на умеренной либеральных ресурсах против «несогласных» и Стратегии-31.
В скобках отметим - в контраст и укоризну прогрессистам, – что правители консервативные и уж тем более реакционные всегда отвечают на верность придворных надежным покровительством, какие бы «шалости» те себе ни позволяли.
Когда сторонников организации и деятели соответствующего пошиба обзывают Эдуарда Лимонова и его сторонников фашистами и уподобляют их партию НСДАП, то первым импульсом приличного человека становится желание немедленно «записаться в фашисты» (или в «вольные каменщикиы», в общем, во что-нибудь ярко одиозное), невзирая даже на собственные антропологические недостатки, сему явно препятствующие. Эти патриотические петушки после бойни 31 мая свое немедленно откудахтали, не забыв обрызгать пометом не только Людмилу Алексееву, но и уже Владимира Лукина. Ведь как говаривал свежеизбранный генсеком ЦК КПСС Юрий Андропов: у нас не должно быть зон, закрытых для критики, – от дворника до министра.
Но после ритуальной пальбы по «несогласным» мелких мортирок из ресурсов, скажем так, направления добровольно-жандармского внезапно в бой двинулась тяжелая артиллерия либеральной публицистики. Сперва пристрелка из малого калибра (гнойным шепотком опытных растлителей): уступите, умные всегда уступают, вы же умные, уступите – это так хорошо, вам самим понравиться...
Затем бубухают из главного калибра: "У несогласных нет общей развернутой конструктивной программы (можно подумать, она есть у кого-то, включая партию власти); один у них негатив, и нечего им нам сказать кроме свободы митингов... (обращаясь к невидимому собеседнику) а дадут им эту свободу – и что они скажут? - Да вы дайте! - Нет, шалишь, ты сначала предъяви нам то, что скажешь свободно, а потом мы решим – достоин ты этого требовать на митинге или так, перетопчешься". Типа, обоснуй, пацан свою правоту... Это как грантовая заявка – докажи нам свое право митинговать, программку свою разверни, план-график преодоления извечных проблем Руси нарисуй (раздел I. «Дороги», раздел II. «Дураки», далее по списку), или, уж, извини, Вася, гуляй себе spazieren, ешь опилки...
Ровно четверть века назад, как раз когда ссыльный Сахаров держал голодовку протеста в Горьком, "Комсомольская правда" печатала, что коварный академик хотел сделать себе личную атомную бомбу, завоевать мир и учредить мировое правительство. Так то «КП», она при всех режимах «КП». Зато «Литературка» Чаковского – она считается «авторитетной газетой советской интеллигенции» (так западные корреспонденты из Москвы пишут). И правда, бумага тонкая, мягкая, хорошо помнешь, и как раз для солидной и взвешенной интеллигентской позиции.
У каждого отечественного деспотизма свою «Литературная газета». 37 лет назад: все корчатся под сусловским агитпропом, кругом только «взвейся и развейся», а тут и за чистоту Байкала гневные статьи, и про современную фантастику критические обзоры, и про йогу, и про проблемы моногородов, и про подростковую преступность, и резкие выпады против зажравшихся чинуш, и никаких цитат из «дорогого Леонида Ильича»... Завоевали доверие интеллигенции и.. жах – ОТПОР ЛИТЕРАТУРНОМУ ВЛАСОВЦУ (про Солженицына из номера в номер – академики, ветераны заградотрядов, операторы машинного доения, олимпийцы, суровые фрезеровщики с нетрадиционной ориентацией*...). А потом, на тщательно унавоженной почве – Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1974 **
Так сейчас и «Эхо Москвы» - кругом либерализм и плюрализм, Сталина ругаем, нацлидера не славим – копим заслуженный авторитет. А потом этим за долгие годы накопленным авторитетом – по коварным «несогласным» (которые сами не знают, чего хотят) да по наивным правозащитникам.
Предложение на год «заморозить» Триумфальную площадь радует своей новизной – раньше так грубо попрать закон люди, считающие себя интеллигентами, не предлагали (ну разве что в 1993-м, когда так просили Бориса Николаевича разогнать к чертям свинячьим этот Съезд и править державно и либерально). Но ведь это ничего не изменит: «Россия молодая» ведь еще 31 мая дала зуб на своем сайте, что поелику карательные органы в своем непростительном потакании конституционности не берутся пресечь «несогласных» (каковые суть фашисты), то они сами, как гражданское общество, берут на себя блокировать оную фашистскую угрозу, выходя на Триумфальную площадь по 31-м числам. Пусть по слову Венедиктова закроют Маяковку. Так бравые юные антифашистики точно также заблокируют под свое культурно-массовое донорское мероприятие и любую другую площадь, куда формально смогут подать «уведомление» Лимонов и Алексеева. Вы скажете, что тут им не позволят – дескать, Медведев наберет по внутреннему Суркова, тот соединится по АТС-2 с депутатом Мищенко и бросит – нишкни... Но почему тогда Суркову не позвонить своим подопечным уже сейчас и по поводу Триумфальной? Слухай сюда, брателло***, пусть на этот раз твои красные дьяволята сдают кал на анализ на другой площади, например, на Болотной, там хоть обкакайтесь все под музыку прямо на сцене...
Смысл Стратегии-31 простой – хотим реализовать свое конституционное право, нам гарантированное 31-й статьей Конституции: свободно выходить на демонстрацию куда и когда нам заблагорассудится.
Но тут начинаются намеки – а давайте хоть раз и не на Триумфальную. Ведь мы, дает понять власть, спокойно разрешаем оппозиции митинги на Триумфальной и Зюганову, и Касьянову, и Алексеевой – всем, но только не Лимонову. Глупые вы какие-то, надо ведь понимать: какие бы изменения в Уголовно-процессуальный кодекс ни вносились – Ходорковский и Лебедев при жизни Путина на свободу не выйдут. Как бы вы ни надрывались про закон и права человека, пока в стране царит путинизм, Лимонову никогда не разрешат провести митинг на Триумфальной.
Право умирает не когда его запрещают (тогда оно становится знаменем). Право умирает, когда из обязанности власти перед обществом оно становится подарком обществу от власти. И этот подарок еще надо выклянчивать: Пап, а пап, ну купи мороженое! – А ты уроки выучил?
Деспотизм – это всегда Ад. В нем может быть вполне сносный климат (хотя, по известной английской поговорке, климат там хуже, зато компания там куда интересней, чем в Раю). Но правит в Аду всегда Мефисто (ЛЖЕЦ, СОБЛАЗНИТЕЛЬ – на языке оригинала).
В Аду главное тотальная безнадежность, поэтому искусство политической технологии любого уважающего себя деспотизма – это исчерпывающе ясно дать понять подданным, что сами они ничего не могут добиться и борьба за свои права всегда кончится поражением.
И если врагов деспотизма не удается сокрушить лобовым ударом, важно всегда иметь желающих подкрасться сзади и ударить в спину. И этих желающих мудрый деспотизм заботливо выращивает и культивирует, даже позволяя им мелкие идеологические вольности.
В дантовских прозрениях в самом нижнем, девятом кругу Ада находятся те, кто предал доверившихся, - они вморожены в реку озеро Коцит... Мне бы очень не хотелось, чтобы история обрекла на ледяные могилы тех, кто сегодня с такой яростью подлости ударил в спину демократическому движению, ударил именно в тот момент, когда оно только-только воспряло после поражений последних полутора десятилетий и показало свою силу 31 мая на Триумфальной площади.
Но ведь главное не это. Главное то, что есть основания для оптимизма: суетливые измены попутчиков-прогрессистов – всегда надежный признак растущей силы оппозиции и паники в рядах охранителей. Не зря же они поминают через слово 1917 год и спешно наделяют госбезопасность все новыми правами.
Раз уж власти бросили в бой все свои полки, включая запасные, значит, почувствовали они неизбежность своего исторического поражения. А про предателей и дезертиров всегда лучше узнавать перед решающим боем, а не в его разгаре.
* Не ведают еще убогие, что и двадцати лет не пройдет, как станет Александр Исаевич живым классиком в школьной программе, а потом и улицу (Большую Коммунистическую!) в честь него переименуют, да и над Кремлем триколор поднимут – с золотым царским орлом.
** «Указом Президиума Верховного Совета СССР за систематическое совершение действий, несовместимых с принадлежностью к гражданству СССР и наносящих ущерб Союзу Советских Социалистических Республик, лишен гражданства СССР и 13 февраля 1974 года выдворен за пределы Советского Союза Солженицын А.И. Семья Солженицына сможет выехать к нему, как только сочтет необходимым».
*** Данный фрагмент намеренно стилизован под семилетней давности радиофельетоны из кремлевской жизни Максима Кононенко (серия Владимир Владимирович.ру).
Последний раз редактировалось Chugunka; 09.10.2019 в 10:05.
|
07.10.2019, 02:24
|
|
Администратор
|
|
Регистрация: 05.09.2010
Сообщений: 7,968
Сказал(а) спасибо: 4
Поблагодарили 1 раз в 1 сообщении
Вес репутации: 21
|
|
В защиту андроидов
https://grani-ru-org.appspot.com/use...es/1.html.html
11.06.2010
Я предлагаю не только существенно расширить применение уголовной ответственности за жестокое обращение с животными*, но распространить защиту закона на андроидов**. Мне глубоко чужда возня с целью обязать депутатов просиживать на всех заседаниях Госдумы (называть ЭТО парламентом я, вслед за Коковцевым***, не могу) и лично голосовать. Ибо это чистое мучительство живых существ, которые хотят пить, писать и гулять. Не для того была «избрана» могучая фракция единорогов, чтобы преть в душном зале, а дабы не пускать в нижнюю палату разных популистов, леваков, праваков и прочих раскачивателей лодки. Вроде как, например, заполняют Триумфальную площадь велосипедистами или донорами.
При тотальном контроле в органе законодательной «власти» одной партии и доброй традиции ограничиваться лит– и юробработкой правительственных законопроектов (часто уж совсем несуразных в первоначальном виде) постоянное пребывание в нижней палате всего временного контингента единорогов (всех трехсот с лишним штыков и сабель демократии) полагаю обременительно избыточным. Тем более сейчас, когда установление поголовной пропорциональной системы на выборах стало уникальным катализатором политической коррупции и вообще разорвало остатнюю связь депутата с электоратом.
Поскольку сейчас начинает входить в моду внесение - разумеется, не корысти ради, но томко во имя во имя общественной стабильности - антиконституционных предложений, то для существенного сокращения бюджетных расходов и лучшего применения хороших специалистов в нормотворческой деятельности, я предлагаю «реорганизовать госдум».
И, исходя из хрестоматийного ленинского алгоритма «лучше меньше да лучше», сократить число депутатов нижней палаты в десять раз.
Тогда вместо трех рот единорогов, ежедневно оборяющих в честнОй схватке три жалких взвода оппозиции, мы будем иметь хорошо отлаженный орган, подобно Московской городской думе, радующий глаз своей компактностью и аккуратностью. Сразу освободим на пользу отечеству свыше 280 опытных единорогов, а заодно позволим 120 оппозиционерам посвятить себя политической, просветительской, научной и прочей общественно полезной деятельности.
Ибо зачем тратить 20 депутатоединиц, чтобы задавить в комитете или комиссии инициативу 10 оппозиционеров, коли общение в стиле: «ну, будем поддерживать проект, внесенный правительством России, или продолжим заниматься экстремизмом?» или «проектик ваш так, лажовый, никуда не годится, но вы его мне сбросьте на флэшку, то потом мы попробуем сделать из него что-нибудь путное» - можно вести и при соотношении два единорога на одного отщепенца. Все равно все глубоко демократически решает большинство.
Самоочевидно, что для внесения рационального зерна в законодательную деятельность достаточно и одного, максимум двоих оппозиционных спецов на думский комитет, но зато и с лихвой хватает пятерки боевых депутатоединиц - дабы не позволять превращать демократию в анархию и вседозволенность.
Поэтому не надо мучить андроидов беготней по залу с карточками: пусть спикер, как судья в фигурном катании, поднимет цифру 315, а другие вице-спикеры – свои цифры... И процедура заканчивается. Но, спросим себя, зачем тогда держать на обильном казенном коште 400 балластных депутатоединиц, разводить лоббизм и кулуарные интриги?
Как метко вскрыл четверть века назад народ сущность предыдущей модернизации: аппарат надо сократить, а змеевик удлинить.
Отпустите андроидов на волю!
* Например, уголовную ответственность за несвоевременный выгул и кормление домашних животных вследствие задержания милицией на несанкционированной демонстрации, разумеется, должны нести - как экстремисты - именно организаторы массовой акции.
** Вслед за Максимом Кононенко считаю «андроидами» всех роботоподобных дистанционно управляемых представителей депутатского корпуса.
*** 7 (20) мая 1908 года министр финансов Коковцев, ставший после убийства в 1911 году Петра Аркадьевича Столыпина премьер-министром, на заседании Государственной думы в полемическом задоре бросил кадету Милюкову моментально ставшую знаменитой фразу: «У нас парламента, слава Богу, еще нет».
Как Кремль победил аллергию
https://grani-ru-org.appspot.com/use...es/1.html.html
15.06.2010
Либерально-правозащитное движение потерпело в эти дни сокрушительный разгром – в российском обществе явно прошла аллергия на насилие как форму сопротивления режиму.
Когда в начале 60-х КГБ разгромил все подпольные кружки (от "истинно-ленинских" до православно-монархических), завершился начатый еще декабристами длительный исторический период, когда оппозиционная деятельность воспринималась как преимущественно заговорщическо-подпольная, насилие считалось неизбежной формой политической борьбы, а естественной кульминацией подпольной деятельности мыслилась революция. Но затем, с середины 60-х, точнее, с массовых подписантских кампаний 1965-1968 годов, с открытой защиты Синявского и Даниэля, а затем Гинзбурга и Галанскова, Солженицына, начался принципиально новый этап противостояния тоталитарному режиму: протесты против "ревизии решений XX съезда", цензуры, преследований за интерес к табуированным историческим и социальным темам, борьба за права национальных и религиозных групп, за создание независимых профсоюзов и творческих объединений.
Отныне конспирация считалась допустимой только для получения или передачи информации, распространения оппозиционной, религиозной или просто нонконформистской литературы. Лучше всего это отношение к конспиративному диссидентству выразил генерал Петр Григоренко: "В подполье можно встретить только крыс". Сформировалась новая, буквально "самурайская", этика диссидентства: прямо высказать свои взгляды (на пресс-конференции или своим именем подписать программный текст) и быть готовым заплатить за это преследованиями, изгнанием из страны, психушкой или лагерем. Протестующие открыто выходили на демонстрации, которые длились не больше 5 минут, и платили за это 5 годами лагерей или ссылки.
Это было высшим торжеством толстовской парадигмы: победить гонителей демонстрацией морального превосходства, готовности к мученичеству. В диссидентской среде, от левых коммунистов до правых националистов, сложился консенсус относительно невозможности добиться победы традиционным для России революционным путем: только мирная эволюция, завоевание общественной поддержки открытым распространением своих идей.
Так прошло 20 лет. В 1988 году тогдашние "несогласные" - "Демократический союз" (тогда он был широкой идеологической коалицией), "Гражданское достоинство" и другие группы в Москве и Питере, а также "народные фронты" явочным порядком осуществляли свое право на свободу митингов и собраний. С тем же финалом, что и сейчас. Но в 1989-1990 годах на улицы стали выходить десятки и сотни тысяч, и сама идея им что-то "не согласовывать" казалась властям дикой. Столичное ГУВД было так счастливо, что лидеры Московского объединения избирателей (а потом его преемника – "Демократической России") в отличие от Новодворской заранее сообщают, где будут митинговать, что тут же все разрешало. Лужники – это только для встреч с любимыми депутатами. Пушкинскую, Манежную и Зубовскую площади, Тверскую во всю длину – в любой день и час, с нашим удовольствием. И начальник ГУВД сам шел впереди демонстрантов и следил, чтобы их не обижали. Горбачев, дважды - в феврале 90-го и марте 91-го - вводивший в столицу войска, мог добиться лишь того, чтобы гигантские колонны протестующих не пересекали Бульварного кольца. Казалось, что мирная моральная мощь – залог победы.
Антипутинское движение, вдохновленное убедительным примером торжества принципа ненасилия: победа 1991 года (события января, марта и августа) и победы "цветных" революций - окончательно убедило себя, что отныне в массовом сознании революционно-насильственный путь сопротивления окончательно исчерпал себя и общество приемлет только толстовско-гандистские формы протеста.
Даже массовые выступления российских заключенных начиная с июня 2005 года (события во Льгове) проходили преимущественно в виде заштыривания (нанесения себе ран), в то время как в остальных странах бунтующие зэки режут не себя, а тюремщиков. Впечатляющим стал и переход ныне запрещенной Национал-большевистской партии от "бархатного терроризма" к совершенно гандистским формам протеста-мученичества: демонстративная ненасильственная акция гражданского неповиновения – и ее участники с гордо поднятой головой идут в тюрьмы и лагеря. Это было жуткое зрелище – как будто бы Молоха хотели заставить подавиться горелой человечиной, и целые шеренги девушек и юношей отважно бросались в раскаленное медное чрево идола. "Ведь был солдат бумажный". Эту стратегию переняла и остальная уличная оппозиция – и либеральная, и левая. Иисусоподобные юнцы и мариеподобные барышни под ручку со старушками-божьими одуванчиками так трогательно противостоят бульдозерам и зверообразному ОМОНу. И во весь рост своего авторитета встают на их защиту мастера культуры, наконец-то мучительно выбравшие с кем они. На миг почудилось: на стороне "несогласных" всех мастей полная и окончательная моральная победа, и отныне дорогу к свободе и справедливости освещает лишь путеводная звезда ненасилия.
Тревожный звоночек прозвенел 19 января 2010 года на Чистых прудах – в ответ на неспровоцированное нападение омоновцев на согласованный пикет (вместо запрещенного шествия в память о Насте Бабуровой и Стасе Маркелове) юные, но крепкие антифашисты и анархисты забрасывают правохоронителей кусками льда. Через три месяца лед сменился на пламень: в столичные отделы милиции полетели дымовые шашки и "коктейль Молотова". Затем глухие раскаты из Междуреченска – впервые за долгие годы протестующие категорически отказались подставлять бойцам ОМОН вторую щеку.
И вот уже не звоночек и не отдаленный гул - набат: Приморье и Пермь. "Антиментовские партизаны". Не нравится слово "партизаны" - скажите "герильерос" или "гайдамаки" (тоже были очень-очень не ангелы).
Главное тут не число партизан и жертв со стороны милиции, а мощнейшая общественная поддержка "народных мстителей".
На глазах как будто произошла кристаллизация в перенасыщенном растворе - в общественном мнении наблюдается очевидный перелом: отныне, как и в сто пять лет назад, оно демонстративно санкционирует вооруженную борьбу "революционеров-героев" с "жандармами и сатрапами", то есть соплеменниками-силовиками. А ведь такая борьба – это очевидный акт гражданской войны. Но и такая война, кажется, более не пугает, наоборот, начинает возбуждать как предчувствие грандиозной всеочищающей социальной грозы: "пускай же гром великий грянет над сворой слуг и палачей". Так российская интеллигенция молилась на Революцию в 1905-м и на Войну в 1914-м: "От ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови, уведи меня в стан погибающих за великое дело любви"... "Глупый пингвин робко прячет тело жирное..."
Насильственно-революционный сценарий отныне уже не табу, не теоретизирование мелких политических сект - массовая ненависть к милиции (и к власти в принципе) размыла все плотины на пути к выстраданному желанию "убивать их, гадов, казнить судом народным", перечеркнула этические принципы политики, заботливо создававшиеся интеллигенцией четыре десятилетия. Сколько лет милицию усердно превращали в опричников и полицаев - теперь она воспринимается как оккупационная армия, как СС и гестапо, а в ответ в массовом сознании немедленно включается стереотип народного мстителя, сражающегося с фашистскими оккупантами и их пособниками.
Происходящее сейчас - это истерическая реакция общества, которое год после бойни в зябликовском универсаме ждало, что милиция, условно говоря, встанет перед народом на колени и покается, но дождалось лишь невнятных указов, туманных рассуждений о реорганизации. И непрекращающихся избиений, пыток, разгонов... Это печальная, но закономерная реакция общества, которое полгода ждало, когда Дмитрий свет Анатольевич от решительного осуждения сталинских репрессий перейдет к более актуальной для его народа теме ментовского палачества.
Простые душой (честно, лучше бы они украли что-нибудь) православные миссионеры, которые сопроводили детскую брошюрку с молитвой за "Президентов Владимира и Димитрия" изображением святого страстотерпца Николая II, сами не поняли своего вполне толстого намека обоим главам государства на возможный ипатьевский финал их карьеры: мол, подумайте на досуге, каким сложным способом добился гражданин Российской республики Романов Н.А. права быть изображенным с нимбом.
Через много лет историки будут жарко спорить о том, когда - только весной 2010 года или еще в ноябре 2009-го (при явлении народу майора Дымовского) интеллигентский этап революционного движения сменился на народный.
Происходящее, кстати, показывает возвращение России как социокультурного феномена к общезападному стандарту, для которого характерно появления "городских партизан" в качестве реакции на крах надежд на мирное демократическое обновление общества. Так завершилась еще одна легенда про "особый путь России".
Парадоксальное подтверждение получала старательно исклеванная сейчас теория модернизации. По отношению к нашей стране ее можно сформулировать так: если с горцами обращаться как с русскими (образование и медицина европейского типа, некий минимум гражданских прав и почти неограниченная возможность для вертикальной мобильности при принятии общеимперского поведенческого стандарта., то постепенно горцы станут в цивилизационном плане вполне русскими. Но путинизм провел широкомасштабный социальный эксперимент на тему, что будет, коли с русскими обращаться как с дагестанцами/ингушами: полная беззащитность перед произволом, тотальная коррупция, пытки, беззастенчивая фальсификация уголовных дел и обвинений в экстремизме, "восточные" методы и результаты выборов. И по итогам эксперимента вдруг оказалось, что закавказенные властями до потери инстинкта самосохранения русские начали себя вести как дагестанцы/ингуши – с оружием в горы и стрелять ментов как куропаток. Русский народный "оборонительный джихад".
Опять драма российской либеральной интеллигенции, когда весь выбор: либо жандарм с кандалами да каратель с нагайкой, либо эсер с бомбой да анархист с маузером. И никто не хочет, вдумчиво выясняя в инсоровских докладах, сколько именно нам нужно демократических партий для успешной модернизации, расширять верховенство закона и усиливать контроль гражданского общества.
Не винитесь перед Шейлоком
27.06.2010
Завершается суд над организаторами выставки «Запретное искусство 2006» - Андреем Ерофеевым и Юрием Самодуровым. Судья ушла писать приговор – к 12 июля. Судя по взятому ею времени – 3 недели, - она скрупулезно сошлется на показания всех полутора сотен не видевших выставки «свидетелей». В отличие от процесса по выставке «Осторожно, религия!», где роль «коллективного Каиафы» отважно взяли на себя главный пятидесятник Сергей Ряховский и реформаторский раввин Зиновий Коган, на этот раз Московская патриархия в лице Патриаршего совета по культуре эту роль взяла на себя. А что до прокурора, так его дело известное - «прокураторское»...
Я убежден, что интеллигенция должна пересмотреть свое отношение к Русской православной церкви Московской патриархии. Эта организация последовательно превращается в коллективного олигарха, она посвящает себя борьбе за недвижимость и объекты общенационального культурного достояния, а также стремлению установить тоталитарный по духу идеологический диктат в обществе.
Поэтому отношение к Московской патриархии должно определяться не скорбной памятью о многих тысячах священнослужителей, монахов и мирян, погибших от рук советского и нацистского тоталитарных режимов, не благодарной признательностью к тем сотням тысяч верующих, которые прошли тюрьмы и лагеря, подверглись жесточайшим преследованиям и травле за свои религиозные убеждения, за свою веру, за свою честность и бескомпромиссность, но только тем, что РПЦ на глазах, при помощи и содействии государства, превращается в нового духовного диктатора в нашей стране.
Созданная Сталиным и Берией в 1943 году Московская патриархия имеет такое же отношение к истории мученичества и религиозного сопротивления коммунистической системе, какое ватиканские банкиры и разоблачаемые сейчас священники-педофилы имеют к христианам первых веков, которых императоры приказывали распинать и бросать львам.
Не надо ждать решения суда – РПЦ свою позицию в лице иеромонаха Никодима и благословившего его архимандрита Тихона (Шевкунова) выразила с исчерпывающей полнотой.
«Венецианский суд» в лице партии власти передал РПЦ «фунт мяса» - архитектурные памятники, иконы... Но не давайте шейлокам крови – не ведите с ними диалог. Еще четверть века назад каждый честный интеллигент не вел диалога с КГБ или отделом по идеологии ЦК КПСС. Научитесь этике сопротивления. И каждый раз, видя аббревиатуру РПЦ МП, мысленно заменяйте на ЦК ГБ.
Власовская альтернатива
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=4C340173653B2
07-07-2010 (08:40)
Мощное освободительное движение даст народам России шанс сохранить государство
Название — специально провоцирующее. Новый взрыв дискуссии о тех подданных Сталина, которые пошли сражаться с его режимом в составе войск Третьего рейха, дискуссия, которая стала тенью дискуссии о сути сталинского режима, как обычно, обошла самый важный вопрос по данной теме: "Какую альтернативу сталинизму предлагал генерал Власов, точнее, его идеологи, близкие к "солидаризму" — русской версии доктрины "консервативной революции"?" В том числе как они видели национально-государственное устройство России (имелась в виду "Большая Россия" равно СССР) и место России в мире. Как ни странно, но это абсолютно взаимосвязанные вещи.
Задача Власова (конечно, речь идет о коллективном Власове) была опереться на более-менее целостную программу, альтернативную сталинизму.
Ультраправые (православно-монархические) и левые (троцкистские и социал-демократические) доктрины он отсек как уже потерпевшие историческое поражение.
Концепция Сталина (в переводе на язык современных понятий) в конце тридцатых — начале сороковых годов выглядела так: убеждение в избранности (исторически-цивилизационная особость) общности имперского типа, формально разделенной на этнические сатрапии, в которых заботливо культивируется этнографическое своеобразие, при безусловном доминировании особо тщательно селектированного (гонения на церковь, традиционную интеллигенцию, аристократию, сельскую элиту) великорусского типа — в качестве Старшего Брата для других этносов и цивилизационного эталона для натурализации.
Альтернативой этой концепции стала "власовская" (см. Пражский манифест Комитета освобождения народов России — запоздалая идеологическую откровенность власовцев) — предоставление государственной самостоятельности народам СССР и создание национальной русской государственности — внимание, — интегрированной в европейскую цивилизацию, в которой заведомо доминирует иная, чем русская, цивилизационная модель (на тот момент — немецкая).
Вот она, дилемма последних пяти веков русской государственности. Либо то, что называется универсальная мессианская империя, либо национальное русское государство — равный партнер с другими бывшими частями Российской империи и младший партнер (ученик) европейской цивилизационной доминанты — германо-романского мира.
Это две устойчивые модели: империя и особый путь; национальное государство и интеграция в Европу.
Рекомбинация элементов дает, как показала история, неустойчивые сочетания: ускоренная европеизация империи при последних Романовых и европеизация СССР при Горбачеве привели их "лоскутные" державы к распаду. По очень простой причине: каждый народ (каждая национальная элита) империи счел, что лучше европеизироваться он сможет самостоятельно. Национальное государство, избравшее "особый путь" и отказывающееся от причастности к цивилизационным полям следующего порядка, быстро превращается в исторический заповедник.
Ельцин попробовал создать под видом СНГ и РФ либерально-имперскую "матрешку". Выяснилось, что "российско-демократическая" модель не обладает никакой привлекательностью ни как культурный, ни как социальный, ни как политико-идеологический образец. Эта "матрешка" держалась только на основе экономических преференций (для СНГ по ценам на углеводороды; для республик России — по оставляемым на местах налогам и доходам), показательных расправ с сепаратистами (чеченцами) и полного развязывания рук республиканских этнократий.
Путинская "суверен-демократия" стала попыткой воссоздать модель "особого пути" — патернализм и националистическая и клерикальная альтернатива европейской демократии. Обещанием политической стабильности, милитаристско-авторитарной эстетики и грезами о каплях от потоков газоеврового изобилия путинизм привлек сердца внероссийского электората, но жесткий экономический эгоизм и кичливая имперская риторика оттолкнули от России большинство ее соседей.
Обещанием "модернизации" Кремль второй раз за последние четверть века приступил к разрушению концепции "особого пути".
Пропадает и старательно насаждаемый страх перед демократией как разгулом вседозволенности. С социальным патернализмом будет покончено немедленно после следующих президентских выборов. Для национальной консолидации остается только национализм. Однако в современной России основой идентичности подавляющего большинства населения является этноконфессиональная идентичность.
В этих условиях национальный вопрос (в котором, как уже было отмечено, спрятаны два — место России в мировой цивилизации и отношения между этносами внутри Российской Федерации) становиться главнейшим.
Именно поэтому основные политические силы от него либо уходят, либо отделываются невнятными лозунгами. Так ведут себя и правые, и левые, и умеренные. Все понимают его сугубую важность при воссоздании разваливающейся государственности и не желают вынести на общую дискуссию, понимая его взрывчатый характер.
В принципе, этому есть объяснение — определенность может оттолкнуть электорат. А электорат мучается раздвоением: с одной стороны, хочется сохранить многонациональную державу или даже вернуть, пусть и частично, СССР; с другой стороны, хочется, чтобы твой народ был самым крутым (по всей стране или в "титульной" республике) — без особых представлений о том, как убедить остальных с этим смириться. Это, как ксенофобия мегаполисов: выходцы из мелкобуржуазной среды (вежливо называемой средний класс) вовсе не претендуют на места дворников или рыночных разнорабочих, но их раздражает обилие смуглых, непонятно говорящих, жарящих шашлыки на балконах… Они хотят великую державу… и таможенную заставу на МКАД. Они хотят иметь в составе своей страны Белоруссию и Украину — и продавать им нефть и газ даже дороже, чем любимым немцам (см. данные опросов "Левада-центра"). Да, это социальная шизофрения. Но какой вменяемый политик скажет избирателям про их шизофрению?
Последовательность могут позволить себе только политические аутсайдеры.
Из оппозиции лишь крайне правые готовы досказать до конца про желаемое национально-государственное устройство.
Таковых два, и оба основаны на национальной гомогенности: либо принудительной — унитарное государство с этническими бантустанами (преимущественно для мусульман), либо добровольной — исключение из будущего Русского государства нерусских территорий (с обязательной русификацией желающих остаться). Правым националистам просто. Они понимают, что к власти их приведет только национальная катастрофа — распад Российской Федерации или хаос после падения режима фашистского типа, который и так будет вовсю эксплуатировать национальную тему. Им достанет только высадить на эту тщательно возделанную национализмом почву свои лозунги прямого народовластия и социальной справедливости.
Сложнее левым националистам — они почитают только сталинский вариант решения национального вопроса, но, по нынешним временам, они ничего из него повторить, кроме, скажем, "дела врачей-олигархов", не смогут.
Левые интернационалисты и либеральные интернационалисты — политически исчезающе малая величина. И чем больше они будут проявлять принципиальность, тем меньше у них электоральных шансов. В этой принципиальности разгадка недавнего кризиса в "Солидарности": деятелям, которые честно сказали в своих блогах (но на сайте организации), что они думаю о мусульманах и о том, какое им должно быть отведено место в будущем, когда страна сделает демократический выбор, показали на дверь. Хотя их доводы должны были гораздо больше нравиться потенциальному среднеклассовому избирателю, чем правозащитные заклинания.
Российская Федерация — это сердце гигантской континентальной империи, а не просто огромное пространство, населенное различными этносами и представителями различных конфессий, она включает в свой состав несколько поглощенных или неразвившихся государств. Эти потенциальные государства вполне могут восприниматься как страны/земли (land), поскольку их население имеет отчетливое этнокультурное своеобразие, автономную систему социальных связей и исторически связано с определенной географической областью.
Поэтому утопичны любые административно-унификационные проекты, ибо трудно объяснить народам этих land-ов, что все отменяется и отныне они — подданные единой унитарной страны, а свою национальность они могут оставить для дома и семьи, а также для фольклорных кружков.
Это вызовет, мягко говоря, непонимание. Грезы о превращении Татарстана в Казанскую область тем смешнее, что грезящие понимают: такое превращение станет либо итогом кровопролитной гражданской войны в центре России, либо — ее запалом.
Сегодня бессмысленно соблазнять нерусских, привязанных к своим land-ам, возможностью стать "русским". На их глазах дважды распалась русская империя и пала русская власть.
Они отлично знают, что "энергетическая сверхдержава" Путина жива лишь экспортом углеводородов, каждая молекула которых добыта на родовых land-ах тюрков и мусульман. Житель land-а — это не представитель диаспоры, жаждущий скорейшей натурализации, для которого предел мечтаний — "этнический квартал" со своими храмом, рестораном и библиотекой; он чувствует себя жителем своей страны, пусть и входящей в состав державы (страны второго порядка)…
Россия содержит в себе и несколько альтернативных вариантов государственного развития, привязанных к отдельным историческим областям:
несостоявшееся вольное государство американского типа (без крепостных и аристократии) на территории за Уралом;
несостоявшиеся казачьи республики на Дону и Кубани;
несостоявшийся "конституционный" феодализм — феодальные республики европейского типа на базе торговых городов — Великого Новгорода и Пскова (точнее, по всей Северо-Западной Руси);
несостоявшийся горский эмират на Северном Кавказе;
несостоявшееся мощное тюркское царство от Поволжья до Восточной Сибири;
несостоявшееся русское национальное княжество (королевство) между Смоленском и Самарой (не так важно, со столицей в Москве, Твери или Владимире)…
Эти альтернативы — не просто благодатная почва для вдохновения историков и фантастов. Каждая из этих альтернатив может получить шанс для перехода из потенциального состояния в кинетическое при благоприятных исторических условиях.
1918 год дал шанс казачьим республикам (что похоронило планы Деникина).
Лужковская Москва — это выглянувший из прошлого феодальный торговый город-государство.
Ельцин "высвободил" "вечевую", феодально-республиканско-олигархическую традицию, заглушенную Иваном Третьим, избравшим имперско-цезаристскую парадигму государства…
Колчак, точнее борьба с ним сибирских партизан, давала шанс сибирской демократической республике… То, что было свернуто в 20-м, при большевизации Сибири, может "развернуться" еще раз (скорее всего, обязательно развернется).
Сейчас понятно, что
в России сейчас нет доктрины, которая могла быть одновременно и наднациональной, объединяющей ее этносы и конфессии, и уникальной.
В "Европу" проще стремиться врозь (и не просто отдельно РФ и отдельно Украина), но и отдельно Тюмень, отдельно Москва, отдельно Петербург, и отдельно Кенигсберщина. Православная идея объединит с частью Украины и Белоруссии, но разделит с Северным Кавказом. С другой стороны, "истинный ислам" объединяет кавказскую этническую чересполосицу, но отделяет и от Кремля, и от "европейского выбора".
Национальная этническая идентичность тождественна сама себе — ей не нужны никакие сложные доктрины для обоснования, только мифологизация истории, точнее запрет на критический подход к уже культивируемым историческим мифам. Недохунвейбины устраивают публичные поругания книг историков-ревизионистов, назначенная следствием экспертиза признает экстремистской статью убитого адвоката Станислава Маркелова "Патриотизм как диагноз" (не убили бы — сейчас судили бы как Самодурова и Ерофеева). Юстиция преследует организаторов художественных выставок и художников, работы которых критически осмысляют русско-православную национальную мифологию, например Елену Хейдиз.
Но такая мифология — политическая эзотерика, ее не то что другим народам не предложишь, ее серьезным-то людям показать совестно.
Многонациональные государства могут достаточно стабильно существовать, когда они — империя, основанная на цивилизационной общности и уникальности. Империя, помещенная в поле цивилизации более высокого порядка, неминуемо распадется, как только имперский центр перестанет быть эксклюзивным "порталом", обеспечивающим доступ к этой цивилизации, а интеграция в общеимперский истеблишмент (говоря словами Айтматова, превращение в "манкурта") — единственный вариант значимой социальной мобильности.
Государства, состоящие из нескольких национальных общин: любимая Лениным Швейцария, Великобритания, Канада, Бельгия, Ливан, — могут быть стабильны, когда у них есть позитивный опыт совместного межэтнического партнерства и были факторы, более значимые для объединения, чем разделяющее их. Ливан был арабским островом стабильности и свободы среди ближневосточных войн и диктатур. Для французов-кальвинистов религиозная и политическая свобода в Швейцарской Конфедерации была важнее, чем племенное родство с рьяными французами-католиками, терпящими феодальный разгул, а затем абсолютизм Версаля и кошмар революций и войн. 180 лет назад, когда Бельгия восстала и добилась независимости, католицизм Фландрии объединял ее с франкоязычной Валлонией и разделял с голландскими соплеменниками-протестантами. Сейчас два века секуляризации убрали религиозный фактор и во весь рост закрасовался фактор национальный.
Огромный вред любому обсуждению национального вопроса наносят напоминания о мартовском референдуме 1991 года. Во-первых, он юридически мертв — и в России, и в других государствах, после этого прошли другие референдумы: по утверждению государственного суверенитета и независимости. Во-вторых, он мертв политически — нет силы, которая могла бы уничтожить 15 независимых государств (с явным риском третьей мировой войны), объясняя свои действия выполнением воли народов. И, в-третьих, референдум вообще очень лукавая вещь — на выборах ты формируешь власть на 2-7 лет, потом ты можешь передумать и привести к власти оппозицию. На референдуме ты как бы определяешь судьбу страны на десятилетия. Но ты уже передумал… Еще более смешны ссылки на сделанный народами 400-500 лет назад выбор — как будто соглашения феодалов между собой что-то значат для современных наций.
Возможно, многие турки хотели бы воскрешения Османской империи. Осталось уговорить арабов, греков, болгар, сербов… армян… Для воскрешения Австро-Венгерской монархии кроме ностальгии кучки австрийских немцев нужно было еще желание венгров, чехов, хорватов, поляков…
Инерционное политическое развитие неизбежно ведет к демонтажу Российской Федерации.
Алжир не будет французским. Ливия не будет итальянской. Индия не будет английской. Кавказ не будет…
Единственное, что может сохранить Россию, — это актуализация общности судьбы.
Такая актуализация возможна только в результате нескольких сценариев: всенародная борьба с жестоким захватчиком; всенародное освободительное движение против полицейской диктатуры и невыносимого гнета; всенародный цивилизационный прорыв. Мечты различных сегментов оппозиции о Сталине, Гитлере, Столыпине и организаторе геноцида народов Северного Кавказа Александре II страну не объединят.
В китайские полчища, отражая которые у стен Москвы, братаются русские, чеченцы и азербайджанцы, как-то не верится. В то, что "Сколково" — эта новая синтезированная "Кукуйская слобода", или даже финансовый дождь на наукограды — объединит народы, верится еще меньше. Об объединении народов России с помощью предвыборного набора парламентской лево-патриотической оппозиции (поделить углеводороды, усилить социалку, поддержать малый бизнес, дать отпор русофобам) говорить смешно. Три века российской имперской традиции исчерпали ее полностью. Россия может обрести устойчивость либо как гражданская нация, либо как этноконфессиональная Русь (существенно меньшая по размеру — в процессе утраты Кавказа отломится и Сибирь). Но не может быть гражданской нации рабов. Поэтому
только мощное освободительное движение даст народам России шанс сохранить государство, обретя единство надежды вместо нынешнего единства страха.
Только тогда можно будет внятно возразить генералу Власову. 66 лет тому назад ему как бы говорили: "Мы едины, потому что мы — равноправны, мы защищаем страну от немецких поработителей, у нас — самое справедливое общественное устройство".
Сегодня мы — неравноправны и измучены ксенофобией, мы молимся на Германию, мы считаем власть оккупантами, а правители нас — быдлом. Даже защитники Сталина (в отличие от защитников тридцатых-пятидесятых годов) уже не скрывают террора, искусственного голода и депортаций — они многократно прославляют эти меры как единственно возможные.
При любой политической и идеологической дискуссии, пущенной на самотек, вопрос стремительно съезжает в этнонациональную плоскость как психологически самую привлекательную.
Это настоящий вызов тем, кто ассоциирует себя с победителями 1945-го. Но нужно либо практически найти возможность без террора и тотальной цензуры сохранить Россию как многонациональное образование, либо честно признать, что генерал Власов был прав: лучшая участь для нашей страны — это разделиться на этнические государства, высшим достижением которых будет интеграция в Западную Европу на правах трудновоспитуемых младших братьев.
Если на некоем спиритическом сеансе (хоть и проклят вызывающий мертвых) возразить русскому Антидеголлю: "Вы проиграли, вас повесили", то тень генерала, потирая странгуляционную борозду, ответит: "Моих палачей расстреляли или с позором отправили в отставку, мой флаг — над Кремлем".
Последний раз редактировалось Chugunka; 09.10.2019 в 10:04.
|
07.10.2019, 02:25
|
|
Администратор
|
|
Регистрация: 05.09.2010
Сообщений: 7,968
Сказал(а) спасибо: 4
Поблагодарили 1 раз в 1 сообщении
Вес репутации: 21
|
|
Проклятый национальный вопрос: Россия на исторической развилке
27.07.2010
Дилемма последних пяти веков русской государственности: универсальная мессианская империя или национальное русское государство - равный партнер с другими бывшими частями Российской империи и младший партнер (ученик) европейской цивилизационной доминанты — германо-романского мира. Это две устойчивые модели: империя и особый путь; национальное государство и интеграция в Европу.
Рекомбинация этих элементов дает, как показала история, неустойчивые сочетания: ускоренная европеизация империи при последних Романовых и европеизация СССР при Горбачеве привели их "лоскутные" державы к распаду. По очень простой причине: каждый народ (каждая национальная элита) империи счел, что самостоятельно он сможет куда лучше европеизироваться. Национальное государство, которое избрало "особый путь" и отказалось от причастности к цивилизационным полям следующего порядка, быстро превращается в исторический заповедник.
Ельцин попробовал создать под видом СНГ и РФ либерально-имперскую "матрешку". Выяснилось, что "российско-демократическая" модель не обладает никакой привлекательностью ни как культурный, ни как социальный, ни как политико-идеологический образец. Эта "матрешка" держалась только на основе экономических преференций (для СНГ - по ценам на углеводороды; для республик России — по оставляемым на местах налогам и доходам), показательных расправ с сепаратистами (чеченцами) и полного развязывания рук республиканских этнократий.
Путинская "суверен-демократия" стала попыткой воссоздать модель "особого пути" — патернализм и националистически-клерикальная альтернатива европейской демократии. Обещанием политической стабильности, милитаристско-авторитарной эстетики и грезами о каплях от потоков газоеврового изобилия путинизм привлек сердца внероссийского электората, но жесткий экономический эгоизм и кичливая имперская риторика оттолкнули от России большинство ее соседей.
Обещанием "модернизации" Кремль второй раз за последние четверть века приступил к разрушению концепции "особого пути".
Пропадает и старательно насаждаемый страх перед демократией как разгулом вседозволенности. С социальным патернализмом будет покончено немедленно после следующих президентских выборов. Для национальной консолидации остается только национализм. Однако в современной России основой идентичности подавляющего большинства населения является этноконфессиональная идентичность.
В этих условиях национальный вопрос (в котором, как уже было отмечено, спрятаны два — место России в мировой цивилизации и отношения между этносами внутри Российской Федерации) становится главнейшим.
Именно поэтому основные политические силы от него либо уходят, либо отделываются невнятными лозунгами. Так ведут себя и правые, и левые, и умеренные. Все понимают его сугубую важность при воссоздании разваливающейся государственности и не желают вынести на общую дискуссию, понимая его взрывчатый характер. Национал-демократы лимоновцы отделались невнятными тезисами о том, что дадут мусульманам свои анклавы с правом на шариат (что уже означает распад РФ как правового целого), но забыли про угро-финнов и буддистов.
В принципе этому есть объяснение — определенность может оттолкнуть электорат. А электорат мучается раздвоением: с одной стороны, хочется сохранить многонациональную державу или даже вернуть, пусть и частично, СССР; с другой стороны, хочется, чтобы твой народ был самым крутым (по всей стране или в "титульной" республике) — без особых представлений о том, как убедить остальных с этим смириться. Это как ксенофобия мегаполисов: выходцы из мелкобуржуазной среды (вежливо называемой средний класс) вовсе не претендуют на места дворников или рыночных разнорабочих, но их раздражает обилие смуглых, непонятно говорящих, жарящих шашлыки на балконах... Они хотят великую державу... и таможенную заставу на МКАД. Они хотят иметь в составе своей страны Белоруссию и Украину — и продавать им нефть и газ даже дороже, чем любимым немцам (см. данные опросов "Левада-центра"). Да, это социальная шизофрения. Но какой вменяемый политик скажет избирателям про их шизофрению?
Последовательность могут позволить себе только политические аутсайдеры.
Из оппозиции лишь крайне правые готовы досказать до конца про желаемое национально-государственное устройство.
Таковых два, и оба основаны на национальной гомогенности: либо принудительной — унитарное государство с этническими бантустанами (преимущественно для мусульман), либо добровольной — исключение из будущего Русского государства нерусских территорий (с обязательной русификацией желающих остаться). Правым националистам просто. Они понимают, что к власти их приведет только национальная катастрофа — распад Российской Федерации или хаос после падения режима фашистского типа, который и так будет вовсю эксплуатировать национальную тему. Им достанет только высадить на эту тщательно возделанную национализмом почву свои лозунги прямого народовластия и социальной справедливости.
Сложнее левым националистам — они почитают только сталинский вариант решения национального вопроса, но по нынешним временам они ничего из него повторить кроме, скажем, "дела врачей-олигархов" не смогут.
Левые интернационалисты и либеральные интернационалисты — политически исчезающе малая величина. И чем больше они будут проявлять принципиальность, тем меньше у них электоральных шансов. В этой принципиальности разгадка недавнего кризиса в "Солидарности": деятелям, которые честно сказали в своих блогах (но на сайте организации), что они думают о мусульманах и о том, какое им должно быть отведено место в будущем, когда страна сделает демократический выбор, показали на дверь. Хотя их доводы должны были гораздо больше нравиться потенциальному среднеклассовому избирателю, чем правозащитные заклинания.
Российская Федерация — это сердце гигантской континентальной империи, а не просто огромное пространство, населенное различными этносами и представителями различных конфессий, она включает в свой состав несколько поглощенных или неразвившихся государств. Эти потенциальные государства вполне могут восприниматься как страны/земли, поскольку их население имеет отчетливое этнокультурное своеобразие, автономную систему социальных связей и исторически связано с определенной географической областью.
Поэтому утопичны любые административно-унификационные проекты, ибо трудно объяснить народам этих земель, что все отменяется и отныне они подданные единой унитарной страны, а свою национальность они могут оставить для дома и семьи, а также для фольклорных кружков.
Это вызовет, мягко говоря, непонимание. Грезы о превращении Татарстана в Казанскую область тем смешнее, что грезящие понимают: такое превращение станет либо итогом кровопролитной гражданской войны в центре России, либо — ее запалом.
Сегодня бессмысленно соблазнять нерусских, привязанных к своим землям, возможностью стать "русским". На их глазах дважды распалась русская империя и пала русская власть.
Они отлично знают, что "энергетическая сверхдержава" Путина жива лишь экспортом углеводородов, каждая молекула которых добыта на родовых землях тюрок и мусульман. Житель земли — это не представитель диаспоры, жаждущий скорейшей натурализации, для которого предел мечтаний — "этнический квартал" со своими храмом, рестораном и библиотекой; он чувствует себя жителем своей страны, пусть и входящей в состав державы (страны второго порядка)…
Россия содержит в себе и несколько альтернативных вариантов государственного развития, привязанных к отдельным историческим областям:
1. несостоявшееся вольное государство американского типа (без крепостных и аристократии) на территории за Уралом;
2. несостоявшиеся казачьи республики на Дону и Кубани;
3. несостоявшийся "конституционный" феодализм — феодальные республики европейского типа на базе торговых городов — Великого Новгорода и Пскова (точнее, по всей Северо-Западной Руси);
4. несостоявшийся горский эмират на Северном Кавказе;
5. несостоявшееся мощное тюркское царство от Поволжья до Восточной Сибири;
6. несостоявшееся русское национальное княжество (королевство) между Смоленском и Самарой (не так важно, со столицей в Москве, Твери или Владимире).
Эти альтернативы — не просто благодатная почва для вдохновения историков и фантастов. Каждая из этих альтернатив может получить шанс для перехода из потенциального состояния в кинетическое при благоприятных исторических условиях.
1918 год дал шанс казачьим республикам (что похоронило планы Деникина).
Лужковская Москва — это выглянувший из прошлого феодальный торговый город-государство.
Ельцин "высвободил" "вечевую", феодально-республиканско-олигархическую традицию, заглушенную Иваном Третьим, избравшим имперско-цезаристскую парадигму государства…
Колчак, точнее, борьба с ним сибирских партизан, давал шанс сибирской демократической республике. То, что было свернуто в 20-м, при большевизации Сибири, может "развернуться" еще раз (скорее всего обязательно развернется).
Сейчас понятно, что в России сейчас нет доктрины, которая могла быть одновременно и наднациональной, объединяющей ее этносы и конфессии, и уникальной.
В "Европу" проще стремиться врозь (и не просто отдельно РФ и отдельно Украина), но и отдельно Тюмень, отдельно Москва, отдельно Петербург, и отдельно Кенигсберщина. Православная идея объединит с частью Украины и Белоруссии, но разделит с Северным Кавказом. С другой стороны, "истинный ислам" объединяет кавказскую этническую чересполосицу, но отделяет и от Кремля, и от "европейского выбора".
Этнической идентичности не нужны никакие сложные доктрины для обоснования, только мифологизация истории, точнее, запрет на критический подход к уже культивируемым историческим мифам. Недохунвэйбины устраивают публичные поругания книг историков-ревизионистов, назначенная следствием экспертиза признает экстремистской статью убитого адвоката Станислава Маркелова "Патриотизм как диагноз" (не убили бы — сейчас судили бы, как Самодурова и Ерофеева).
Юстиция преследует организаторов художественных выставок и художников, работы которых критически осмысляют русско-православную национальную мифологию: кроме нашумевшей выставки «Запрещенное искусство-2006», сошлюсь на Елену Хейдиз.
Но такая мифология — политическая эзотерика, ее не то что другим народам не предложишь, ее и вообще серьезным людям показать совестно.
Многонациональное государство может достаточно стабильно существовать, когда это империя, основанная на цивилизационной общности и уникальности. Империя, помещенная в поле цивилизации более высокого порядка, неминуемо распадется, как только имперский центр перестанет быть эксклюзивным "порталом", обеспечивающим доступ к этой цивилизации, а интеграция в общеимперский истеблишмент (превращение в "манкурта") — единственный вариант значимой социальной мобильности.
Государства, состоящие из нескольких национальных общин, - любимая Лениным Швейцария, ставшая образцом для устройства СССР, Великобритания, Канада, Бельгия, Ливан — могут быть стабильны, когда у их народов есть позитивный опыт совместного межэтнического партнерства и факторы, способствующие объединению, мощнее разделяющих. Ливан был арабским островом стабильности и свободы среди ближневосточных войн и диктатур. Для французов-кальвинистов религиозная и политическая свобода в Швейцарской Конфедерации была важнее, чем племенное родство с рьяными французами-католиками, терпящими феодальный разгул, а затем абсолютизм Версаля и кошмар революций и войн. 180 лет назад, когда Бельгия восстала и добилась независимости, католицизм Фландрии объединял ее с франкоязычной Валлонией и разделял с голландскими соплеменниками-протестантами. Сейчас два века секуляризации убрали религиозный фактор и во весь рост красуется фактор национальный.
Огромный вред любому обсуждению национального вопроса наносят напоминания о мартовском референдуме 1991 года. Во-первых, он юридически мертв — и в России, и в других государствах, после этого прошли другие референдумы: по утверждению государственного суверенитета и независимости. Во-вторых, он мертв политически — нет силы, которая могла бы уничтожить 15 независимых государств (с явным риском третьей мировой войны), объясняя свои действия выполнением воли народов. И, в-третьих, референдум вообще очень лукавая вещь — на выборах ты формируешь власть на 2-7 лет, потом ты можешь передумать и привести к власти оппозицию. На референдуме ты как бы определяешь судьбу страны на десятилетия. Но ты уже передумал… Еще более смешны ссылки на сделанный народами 400-500 лет назад выбор — как будто соглашения феодалов между собой что-то значат для современных наций.
Возможно, многие турки хотели бы воскрешения Османской империи. Осталось уговорить арабов, греков, болгар, сербов… армян… Для воскрешения Австро-Венгерской монархии кроме ностальгии кучки австрийских немцев нужно было еще желание венгров, чехов, хорватов, поляков…
Инерционное политическое развитие неизбежно ведет к демонтажу Российской Федерации. При любой политической и идеологической дискуссии, пущенной на самотек, вопрос стремительно съезжает в этнонациональную плоскость как психологически самую привлекательную.
Судьба трагически погибшего Юрия Волкова, из которого усиленно делают нового Хорста Весселя, – тому последнее подтверждение.
Алжир не будет французским. Ливия не будет итальянской. Индия не будет английской. Кавказ не будет... [окончание фразы подпадает под антиэкстремистское заокнодательство]
Единственное, что может сохранить Россию, — это актуализация общности судьбы.
Такая актуализация возможна только в результате нескольких сценариев: всенародная борьба с жестоким захватчиком; всенародное освободительное движение против полицейской диктатуры и невыносимого гнета; всенародный цивилизационный прорыв. Мечты различных сегментов оппозиции о Сталине, Гитлере, Столыпине и организаторе геноцида народов Северного Кавказа Александре II страну не объединят.
В китайские полчища, отражая которые у стен Москвы братаются русские, чеченцы и азербайджанцы, как-то не верится. В то, что Сколково, эта новая синтетическая Кукуйская слобода, или даже финансовый дождь на наукограды, объединит народы, верится еще меньше.
Об объединении народов России с помощью предвыборного набора парламентской левопатриотической оппозиции (поделить углеводороды, усилить социалку, поддержать малый бизнес, дать отпор русофобам) говорить смешно. Три века российской имперской традиции исчерпали ее полностью. Россия может обрести устойчивость либо как гражданская нация, либо как этноконфессиональная Русь (существенно меньшая по размеру — в процессе утраты Кавказа отломится и Сибирь). Но не может быть гражданской нацией нация рабов.
Поэтому только сильное движение в защиту демократических и гуманистических ценностей даст народам России шанс сохранить государство, обретя единство надежды вместо нынешнего единства страха.
Обратный отсчет
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=4D0F32FD61793
20-12-2010 (13:51)
Акция у "Европейского" стала предсмертной судорогой нынешнего государства
24 года назад в центре спокойнейшей Алма-Аты бушевала студенческая толпа — на место бывшего первого секретаря, создавшего по-настоящему восточную деспотию, Москва на втором году перестройки, когда Горбачев сменил уже половину первых секретарей, назначила новую энергичную "метлу". Но русского… И это было воспринято как тяжкое национальное оскорбление — ведь в традиционных имперских представлениях такое назначение было равнозначно разжалованию из вассального княжества, даже курфюршества (владыка которого участвовал в выборах нового императора), в обычную имперскую провинцию. Молодежь жесточайшим образом разогнали, и теперь на этом месте стоит памятник героям Декабря.
Эти события означали, что время Советского Союза истекло — ибо своими нерусскими подданными он уже воспринимается не как союз народов, устремленных к общему будущему, не как гражданская нация (историческая общность "советский народ"), но именно как очередная аватара Российской империи. Перестройка — это для столичных писателей, журналистов, режиссеров, для народа есть неподвижная, как глыба, империя, в которой новый правитель, как обычно, обещает все изменить к лучшему… Судьбы же империй известны.
Уже через год с небольшим были Карабах и Сумгаит. Сперва обалдевшие граждане СССР, отвлекшись от поглощения "Нового мира", "Огонька" и "Московских новостей", узнали, что есть советские граждане армяне, готовые умереть, но не жить под властью других советских граждан — азербайджанцев… Потом были погромы в Сумгаите, Оше, Фергане и Баку. Как будто дело происходило в мрачные времена царизма, а не после 70 лет интенсивного интернационализма. Деды и родители погромщиков вместе воевали в Великую Отечественную и вместе радовались Гагарину. В погромах активно участвовали те, кого известный публицист Максим Калашников назвал "городские маугли" — кровожадные "стайные" подростки. Но тех "маугли" еще не "испортили" Интернет и голливудские боевики. Напротив, их, как манной кашей, пичкали историями про пионеров-героев, и они многократно ходили на "Пиратов XX века" и прочие тогдашние патриотические хиты. Поэтому обвинить в тех кровавых событиях Ельцина (тогда — первый секретарь Москвы) и Гайдара (на тот момент — сотрудник редакции журнала "Коммунист"), как это делает сейчас левопатриотическая публицистика, говоря о причинах недавних погромов, невозможно.
Осенью 1986 года Москву тревожили нападения "люберов" ("маугли" из предместий) на москвичей ("центровых"). Тогда именно молодые модно одетые, "зажравшиеся" столичные жители вызывали у обитателей Подмосковья те же чувства, которые нынешние юные столичные "дикари" питают к отпрыскам северокавказского "мидл-класса".
Теперь посолидневшие "любера", купившие квартиры в Первопрестольной, искренне полагают себя коренными москвичами, страдающими от "наплыва мигрантов".
24 года назад пришел черед умирать советской империи, а заодно и югославской. Ибо выяснилось, что в основе госидеологии в национальных республиках был самый примитивный, до предела мифологизированный языческий этнический национализм.
Русским же (как и сербам) в утешение оставляли "великодержавие".
Казенная пропаганда по инерции возносила этнически "своих" героев — революционеров или бунтовщиков, а наука и литература — исподволь — "своих" царей и завоевателей. Этнократическая номенклатура, выбросив, по рейгановскому предсказанию 1983 года, коммунизм "на пепелище истории", стремительно перенимала у историков и литераторов их национал-романтические доктрины. И великий писатель-гуманист залепил ядовитым "манкурт" (раб, лишенный памяти, то есть этнических корней) своих земляков, ушедших на службу империи. Термин прижился, вытеснив ранее почетное "интернационалист".
Еще через 5 лет, в декабре 1991 года, СССР официально помер. При этом несколько дней виртуально существовал "славянский" альянс — РСФСР, Украина и Белоруссия (одной из версий названия СНГ был "Славянский Союз") радостно "отпускали" Центральную Азию и Южный Кавказ (заодно с Чечней, которая тогда рассматривалась как такой же отрезанный ломоть, как Грузия и Эстония).
Прошло три года, и оправившаяся Российская Федерация начала первую чеченскую. В массовом сознании это было продолжением походов царей для "замирения горцев", даже больше — священная битва славянства с кавказцами в виде квинтэссенции северокавказства — чеченцами.
А сейчас настала пора помирать и нынешней государственности.
С событий 15 декабря 2010 года начался обратный отсчет государства, родившегося 22 августа 1991 года. Я не берусь сказать, какой будет новая форма государства — демократическая конфедерация Северной Евразии или Республика Русь, или Московское царство. Суть в другом: в нынешнем виде Эрэфия долго не протянет. Ее ничего не объединяет, кроме страха: страха репрессий за сепаратизм, страха лишится субвенций, страха революционных перемен.
События 15 декабря страшнее событий 11 декабря. Бунты пьяных (от слабоалкогольной дряни и собственных гормонов) подростков были и до этого. Жестокие публичные убийства стайками "маугли" инородцев и разгромы торговых рядов мы уже видели. 11 декабря был эксцесс. Как Кишиневский погром в апреле 1903 года. Эксцесс перешел в острый внутриполитический кризис, когда вместо наказания виновных в погроме, царские сановники предложили евреям убираться ("западная граница Империи для вас открыта").
Скинхедовские вылазки были и раньше. Их осуждало общество, и последовательно карало правосудие. Но раньше не было экскурсий сотен благополучных недорослей на место "Армагеддона" с кавказцами. Не было несколько дней онемения общества. И 15 декабря школьники обоих столиц открыто дали понять — они ненавидят кавказцев, они не считают их соотечественниками. И выяснилось, что
в российском обществе нет ни влиятельной идеологии, ни влиятельной общественной силы, способной противостоять самому оголтелому человеконенавистничеству.
У нас нет левых. Небольшие группы анти- и альтерглобализма и другие троцкисты-грамшисты не в счет. "Левопатриотические" силы, тяжело больные неосталинизмом, не выступили всей мощью против расистской волны. Они только заклеймили провокации со стороны кремлевских интриганов, осквернивших "национальное пробуждение русского народа".
Провокации были. Но дело же не в том, "бросил зигу" внедренный в толпу протестующих комиссар "Наших" или просто очень похожий на него ублюдок. Главное, что в ответ сотни детских ручек в двух шагах от могилы Неизвестного солдата вытянулись в "древнеримском" жесте. Кстати, с Победой вас, канцлер Адольф Алоизович, и вас, генерал Андрей Андреевич.
Раз у нас нет левых, то сразу стало ясно, что все предположения о гипотетическом союзе левых либералов и левых социалистов в одном демократическом движении — политологическая утопия.
У нас очень слабы либералы. Я бы сказал, что их нет, но поскольку национальный п***л — извините, лидер обрушился именно на них с такой же грязной клеветой, как и на подсудимого Ходорковского, то значит — они есть, и они единственные, кого власть хоть как-то принимает в расчет. Либералы в полном политическом одиночестве. Даже вменяемые левопатриотические деятели, уже не стесняясь, говорят, что с ними за слова в защиту жертв погромов следует поступить, как с пособниками террористов.
У нас бесконечно сильны ультраправые, изрыгающие сейчас такое, за что в Нюрнберге вешали бы по два раза.
У нас нет государства — гражданской нации, потому что
в ответ на волну убийств и внеклассные "уроки ненависти" рядом с площадью Европы (!) мы услышали только стертые казенные слова о многонациональном государстве и начальственный рык "всех вязать":
не защитив 11 декабря "брюнетов" в метро, ОМОН 18 декабря отважно повязал сотни разбегающихся школьников в Останкине.
У нас нет интеллигенции — потому что мастера культуры, столь активные, когда надо было в ноябре 1998 года осудить антисемитские выходки генерала Макашова и полуактивные, когда в октябре 2006 года надо было выступить против антигрузинской кампании, сейчас почти неслышны.
У нас нет церкви — потому что никаких иных слов, кроме осуждения дестабилизации и провокаций, ни иерархи, ни иные религиозные деятели не нашли.
Полтораста лет назад Ренан писал, что "нация — это ежедневный референдум". Так вот, декабрь-2010 показал, что массовое сознание не включает Северный Кавказ в российскую нацию. Он воспринимается как традиционная имперская колония. И споры идут только о том, прикладывать ли усилия для сохранения этой колонии или нет.
Какой бы ни была скорая пятая Русская революция — демократической, национальной или социалистической, историки будут вести ее отсчет с этого декабря. Они либо скажут, что
именно в эти дни началось восстание русского народа, либо то, что именно тогда режим показал все свою гнилость и беспомощность, а реакция пыталась отравить всенародное движение трупным ядом ксенофобии…
Может быть, кто-то напишет (проецируя отечественные реалии 2013 на 2010 год) о нацистском восстании против фашистского режима.
Сегодня Российскую Федерацию объединяет так же мало, как мало на деле объединяло Советский Союз в 1988—1990 годах. Многонациональная общность, фактически являющаяся отдельным цивилизационным явлением (так же как, например, США или Латинская Америка), может быть объединена либо в рамках империи (традиционной или тоталитарной), либо культурой, либо свободой и правом.
Современная русская культура, зацикленная на комплексах побежденного и имперской ностальгии, объединить никого не может. Она также не является мостом в современную цивилизацию Запада для национальных культур.
Прямой демократии здесь подсознательно не хочет никто, кроме ультраправых, ждущих от нее реализации своего излюбленного лозунга "Россия для русских".
Поклонники "здорового патриотизма" и русской национальной демократии, обещающие "кавказцам" (в обмен на согласие считать себя гражданами второго сорта в России) выделить им "бантустаны" с правом учредить у себя шариат, скромно не договаривают, что большинство жителей республик вовсе не мечтают о создании у себя исламской государственности и что такое высокомерие к "туземцам" само по себе оскорбительно. Кстати, зачем этим "бантустанам" оставаться с Россией? Конфедерация с Турцией может показаться куда более соблазнительной.
Надежды на право будут погребены под новым приговором Ходорковскому и Лебедеву.
И немного о терминах и надеждах.
11 декабря был именно погром, потому что суть погрома — это не разбитые витрины, а люди, растерзанные толпой. В день еврейского бойкота 1 апреля 1933 года магазины не громили (не путать с Хрустальной ночью 9 ноября 1938 года, 72-ю годовщину которой Москва так "хорошо" отметила, пусть и с месячным опозданием) — штурмовики били и убивали.
Пьяной или полупьяной толпе на Манежной не было дела до гражданского протеста против милицейской коррупции и социальной несправедливости. Они "зиговали", они хотели крови, они — погромщики на "подкорковом" уровне. Поэтому надежды использовать их для расширения гражданского протестного движения — утопия. Конечно, какое-то количество юных "героев декабря" можно разом обманом вытащить на оппозиционные акции, но для них это будет только еще одна увлекательная игра. Им не нужны ни демократия, ни Конституция. Из всех свобод для них ограничена только одна — запретом на разжигание. Отмените 282-ю статью, и в блогах, на сайтах, брошюрах и газетках напишут такое, что не пропустила бы даже нацистская цензура.
Признак тоталитарного, в свой основе квазитрадиционалистского, сознания — это допустимость и необходимость коллективного наказания, отмщение всей общности за провинность отдельного человека. Так, царские сановники в 1905 году оправдывали еврейские погромы активным участием евреев в революционном и либеральном движениях, откровенно давая понять, что пять миллионов евреев в "черте оседлости" — их заложники.
Поэтому движение против "кавказского засилья" фашистское по своей природе. Точно такое же, каким было протофашистское черносотенное движение. Поэтому
каждый, кто сейчас говорит и пишет, что убивать и бить — это неправильно, но "они" сами виноваты, пусть немного, но фашист.
Особенно чудовищны изыскания вроде кураевских о том, что вот негров, бурятов и узбеков с таджиками обижать не следует — они не виноваты, а вот кавказцы с ножами — совсем другое дело…
Это не Кавказ "пришел" в "русскую Москву". Это русская Москва стала Вавилоном (или Римом, первым и вторым, если хотите) после того, как в XIX веке российские императоры залили кровью Кавказ, истребив или вынудив к бегству (махаджирство) до миллиона жителей Западного Кавказа. Это не говоря о плодах усмирения Восточного Кавказа — Дагестана и Чечни.
Петербургская империя рвалась на Ближний Восток, к территориям Османской империи, населенным христианами (греками, армянами, ливанцами и палестинцами). Приз был гигантский. Но на пути были северокавказские народности, не желающие "идти под руку белого царя". Их участь стала такой же, как и участь марокканских рифов или намибийских гереро.
Сталинская коллективизация и депортации разрушили традиционное кавказское общество. Затем "демократический" Кремль влез в гражданские конфликты в Чечне, Грузии и Азербайджане. И Москва окончательно стала Вавилоном — космополитическим имперским мегаполисом.
Теневая оппозиция
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=4D7E0498DED4A
14-03-2011 (15:30)
Оппозиции необходимо преодолеть раскол и создать платформу "по-советски"
Прошу прощения у уважаемого Гарри Кимовича за запоздавший ответ на его статью на сайте Грани.Ru о "теневом правительстве". Поскольку в этой статье была прямая ссылка на мой материал, то я воспринял ее как прямую подачу. К сожалению, сразу ответ написать не смог — пазл, что называется, не сложился, а выдавать очередной текст про горестные судьбы отечественной демократии не хотелось, да и не этого от меня явно ждали. Но задержка оказалась необходимой — каскадом посыпались информационные события, которые очень пригодились мне при обдумывание ответа.
Проблему, поднятую Каспаровым, считаю необычайно важной, но утопической, и не за призрачным характером "теневого кабинета", а за призрачным характером российской оппозиции. Именно на это я обращаю внимание. Участвовать в схоластическом споре о том, какую группу оппозиционных лидеров полагается называть "теневым правительством", а какую нет, не имею ни малейшего желания. Но некоторые соображения на эту тему считаю необходимым высказать.
В нормальных странах правительство — это обойма политиков, готовых действовать совместно для управления страной. И только рок да воля избирателей определяют, какая из этих обойм является кинетическим руководством, а какая — потенциальным. Естественно, что идет некое распределение будущих ролей и подбор экспертов-разработчиков на каждое направление планируемых реформ. Можно, по предложению уважаемого Евгения Григорьевича Ясина, создать альтернативный правительству синклит советников, например экономистов и социологов. При высоком общественном престиже собравшихся это будет некий "римский клуб", а его вердикты — "вторым полюсом" социально-экономической мысли. Напомним, что Римский клуб 40-летней давности и его сенсационный доклад "Пределы роста" сыграли грандиозную роль в смене вектора массового западного сознания: в нем появилось буквально новое измерение — экологическое, а вслед за этим и целое общественное направление — зеленые. Так что Ясин предложил один из вариантов — своеобразный социально-экономический "римский клуб" для либерального давления на правительство по итогам выборов 2012 года.
Очень важную роль на излете перестройки и при выборе курса социально-экономических реформ в нашей стране сыграл неформальный ультралиберальный "теневой кабинет", состоящий из экономистов-публицистов. В результате самая сплоченная "теневая команда" — так называемый ленинградский кружок — и стала ядром первого суверенного российского правительства осенью 1991 года.
Проблема в том, что такие альтернативные эксперты должны:
иметь некоторый политический темперамент — они должны быть готовы в случае необходимости возглавить или ведомство, или определенное движение в интеллектуальной среде;
обладать командным духом и, получив лестное предложение от власти или от одной из оппозиционных сил украсить своими именами ее корону (или героическое знамя), они должны суметь настоять, что готовы на это только одной группой и для реализации (разработки) заранее согласованной программы, ибо вхождение в "теневой кабинет" не должно уподобляться хождению юного существа в ночной клуб в надежде на "съем";
иметь серьезную общественно-политическую поддержку.
Первым, пусть и виртуальным "прототеневым кабинетом" в России стал Общественный совет общества "Мемориал", созданный осенью 1988 года путем уличного опроса москвичей. Этот Совет объединил моральных лидеров демократической оппозиции — среди многих деятелей культуры он ввел в одну обойму академика Сахарова, Бориса Ельцина и историка Юрия Афанасьева. Через полгода этот триумвират стал ядром знаменитой Межрегиональной депутатской группы, через год — вместе с Гавриилом Поповым, Тельманом Гдляном, Галиной Старовойтовой и Львом Пономаревым — центральной командой формирующегося массового демократического движения. Вот классический пример формирования "теневого правительства". В августе 1991 года, после краха коммунистической государственности, это правительство смогло очень быстро занять реальные властные позиции.
Если же говорить об экспертах, в 1989–1991 годах за либеральными экономистами стояла мощная общественная волна, толкающая Горбачева к реформам. А за кабинетом Бурбулиса — Гайдара — движение "Демократическая Россия", а с июля 1992 года — и коалиция "Демократический выбор".
Никакой серьезной альтернативной команды профессионалов, обладающих сопоставимой по силе общественной поддержкой, с тех пор Россия не видела.
"Теневое правительство" обязательно должно иметь за собой пусть и не организованное в строгих партийных формах, но очевидное для всех движение поддержки.
"Теневое правительство" должно быть одно. Три-четыре "теневых кабинета" — каждый в своем углу идеологического спектра — это просто показатель солидных организационных возможностей конкретной партии, способной аппаратно обеспечить группу солидных интеллектуалов-единомышленников.
Обратим внимание, что все последующие попытки создать экспертный "теневой кабинет" — начиная с "теневого кабинета" Сергея Юшенкова (1992) и заканчивая действующим 10 лет назад ЭПИцентра Явлинского и почти одновременно созданным "теневым кабинетом" "левопатриотических сил" — были провальны и анекдотичны.
Российское общество настолько привыкло в ревущие девяностые к тому, что можно (и сравнительно недорого) собрать под любое знамя нужное количество "доцентов с кандидатами", что замена вывески — вместо поднадоевших фондов и аналитических центров — на "теневое правительство" выглядит комично. Все-таки министры, даже "теневые", — это люди, чувствующие за собой власть "вязать и разрешать", определять направления общественного движения, влиять на распределение средств, на изменение соотношения удельного веса отраслей…
В период Четвертой русской революции (1989–1993 годов) было мощное политико-идеологическое размежевание. Разлом шел по одному вектору: дальше от коммунизма и советской модели, ближе к рыночному демократическому национальному государству европейского типа. Был последний кабинет Горбачева (будущий ГКЧП) и была команда Ельцина (и команды Народных фронтов в республиках).
Но сейчас расколов больше, а оппозиция влачит призрачное, теневое существование. Поэтому
никакой набор политиков или экспертов не будет восприниматься как альтернативное правительство, но лишь как еще одна тусовка.
И мы не знаем, какая из эмбриональных идеологически-общественных сил получит от истории щедрый подарок — шанс развернуться во всю богатырскую мощь.
Каждый поклонник историософской школы Александра Самойловича Ахиезера, к которой сегодня примыкают такие известные историки и культурологи, как Юрий Афанасьев, Игорь Клямкин, Андрей Пелипенко и Игорь Григорьевич Яковенко, знает, что сущность российской цивилизации — в глубинном ценностном расколе.
По мере возвращения нашей страны к исторической динамике этот раскол обостряется, обнажается.
Российское общество фрактально, каждая оформленная структурная единица стремится повторить социальную структуру Большого общества — выстроить "вертикаль" и превратить "горизонтальные" взаимодействия либо в профанированную рутину, либо в нечто виртуальное.
И вот сейчас по социуму (в большом и малом) идут два раскола.
Эти расколы еще тонки и малозаметны постороннему наблюдателю, но уже непереступаемы и непреодолимы. Они могут слиться в один, и тогда определится достаточно четкая картина самого близкого российского будущего, а могут выступить соперниками на влияние и тогда станут центрами консолидации враждующих общественных группировок.
Не буду томить читателя неизвестностью.
Первый раскол существует между сторонниками будущей русской демократической революции (включая ее самые мягкие, ненасильственные варианты) и ее убежденными противниками. Отношение к египетской и ливийской народным революциям служит здесь идеальной лакмусовой бумажкой.
Второй — между сторонниками вычленения из Российской Федерации русского этнического государства и сторонниками сохранения Российской державы, в том числе путем отстаивания защиты общеимперских (или деликатней — общецивилизационных) ценностей, включая безусловное общегражданское равноправие. Здесь, как и полтораста лет назад, перед правителями России стоит выбор между "американским" и "прусским" путями развития, только не в аграрной, а в национальной области.
Чтобы продемонстрировать, как всепроникающ этот раскол, расскажу грустный политический анекдот из жизни. Как известно, в движении "Солидарность" доминируют леволиберальные, западнические взгляды. Очевидно, что политизированные сторонники защиты прав сексуальных меньшинств инстинктивно тянутся к такому глубоко западническому объединению. И вдруг суперскандал: после 11 декабря (Манежная) в этой группе происходит решительный раскол, сопровождающийся, как обычно, резкими взаимными упреками и даже памфлетами. Появляется "патриотическая фракция" (выражение "Гей, славяне" в качестве политического лейбла, к сожалению, сочинили до меня). Это говорит о том, что раскол по национальному вопросу безжалостно рассек, казалось бы, вполне гомогенную в идейном плане среду.
Раскол по национальному вопросу очевиден и среди истеблишмента. Сразу после 11 декабря одни представители элит стали выражать обеспокоенность за распадающуюся на глазах общегражданскую (общеимперскую) идентичность, причем они честно говорили, что национализм — это угроза (их) многонациональной державе. Даже они понимали, что рассуждения на тему "Все люди — братья" и "Несть ни эллина, ни иудея, ни скифа" звучали бы в их устах настолько пронзительно фальшиво, что они к ним не прибегали. Зато другие продолжали гнуть свою линию на формирование этно-православно-русской госидеологии, активно используя миф о тотальной русофобии и прочие заготовки романтического консерватизма. Они понимали, что идеологически обеспечить существование русского национального государства они смогут, но даже не представляют, как создать надэтническую интегрирующую доктрину. И действительно, идеи всеобщего правового равенства, единой свободы или справедливости глубоко им чужды.
Но к сожалению, эти идеи чужды и многим противникам режима. Давно забыт июль 2006 года, когда на конференции коалиции "Другая Россия" Ампилов аплодировал Ясину, ровно за два года предрекшему жестокий экономический кризис в нашей стране. Как можно думать о создании объединенной оппозиции, если даже среди руководства Национальной ассамблеи в отношении оппонентов уже не скрывают выпадов против "либерастов" и "толерастов".
Гарри Кимович приводит в пример актуальных проблем для обсуждения гипотетическим объединением оппозиционеров следующие предложенные мною темы: а) как решать проблему нарастающего размежевания народов Российской Федерации и б) как противостоять фашизации. Но часть оппозиции уже заявила, что должна быть выделена территория Русской республики. Более того, "профессионально" работающее "ядро" конституционной комиссии Национальной ассамблеи РФ, единогласно отвергнув мои соображения о том, что реализация их инициатив — самый простой способ спровоцировать развал страны, предложила отменить национально-государственные единицы в составе Федерации, разрешив меньшинствам лишь создание этнических резерваций внутри губерний .
Многие люди, искренне считающие себя радикальными оппозиционерами и сторонниками прямой демократии, полагают разговоры об угрозе фашизации клеветой на русский народ. Делягин и его единомышленники — казалось бы, ближайшие соседи демократического движения на левом фланге — ввели в широкий оборот понятие "либеральные фашисты", имея ввиду именно оппозиционных путинизму либералов-западников. Партия сторонников Эдуарда Вениаминовича, назвавшись "Другая Россия", окончательно перестала изображать "юных сахаровцев" и в процессе политического рекрутинга обратила свои ищущие взоры на Манежную площадь.
Поэтому мне совершенно непонятно, как может нынешняя российская внесистемная оппозиция вместе обсуждать какие-либо глобальные проблемы, если одна ее часть считает "зарей новой надежды" то, что другая полагает смертельной угрозой и для себя, и для страны.
Трещина "революционного" раскола прошла не только между Рыклиным и Радзиховским. Ветвясь, она раскалывает и ряды сторонников демократического движения. Все мощнее проявляется радикальный полюс, для которого власти — это монолитный абсолютный враг, компромисс — предательство, а любая массовая акция — способ надрессировать умеренных "попутчиков" для участия в акциях гражданского неповиновения.
Чем быстрее Россия скользит к новой революции, тем четче обозначается глубинный раскол среди участников освободительного (от путинизма) движения.
Одни хотят (наконец-то) создать в России апробированные на Западе демократические институты. Они отдают себе отчет в том, что "нормальная", "цивилизованная" жизнь здесь будет налаживаться только спустя многие десятилетия после перехода к представительной демократии — за счет беспринципной грызни продажных партий, свального греха лживых телеканалов и заказных стачек мафиизированных профсоюзов. Другие хотят скачка в утопию — идеальных законов, ультрадемократических конституций, сверхсправедливых порядков. Все ожесточеннее полемика и все глубже раскол между реалистами и утопистами.
Впрочем, утописты скажут: реалисты "слили" все завоевания Четвертой русской революции, растранжирили не только моральный капитал младореформаторов и шестидесятников, но и все усилия поколений самоотверженных борцов с тоталитаризмом, равно белых и красных…
Ни в Тунисе, ни в Египте, ни в Ливии, ни в Йемене нет такого глубокого, по сути, цивилизационного раскола между революционерами. Конечно, есть принципиальные расхождения между исламистами и светскими демократами правозащитного направления, между консерваторами и сторонниками социал-демократии. Но все одни едины в необходимости сохранения единства страны, развития парламентской демократии, современной системы права… Поэтому там сравнительно быстро удалось объединить основные течения протестующих. Кроме того, там есть культура выстраивания коалиции. А это сложнейшее искусство. Даже сравнительно идейно гомогенным оппозициям, находящимся под сильным давлением — белорусской и грузинской, — объединиться и сформировать "теневое правительство" так и не удалось, хотя у каждой из них была огромная поддержка интеллектуалов, уважаемых экспертов в самых разных областях.
К сожалению, в отечественной социальной культуре стремление к равноправному союзу воспринимается как готовность к капитуляции.
Более "умные" соглашаются на коалиции, скрытно считая ее возможностью использовать "простодушных" партнеров "как лохов", как дополнительный ресурс. В 2007 году Лимонов, играя на массовом сочувствии к своим репрессированным товарищам по партии, использовал либералов для позитивного ребрендинга национал-большевизма. Когда ему не удался пиар-проект создания альтернативного парламента, он отряс со своих штиблет прах Национальной ассамблеи и целый год "катался" по Триумфальной площади на доверчивых правозащитниках и пылких либералах. Это называлось "Стратегия-31".
Сейчас "Армия воли народа", незаконно запрещенная судом за призыв к проведению конституционного референдума "О суде народа" (абсолютно антиправовая идея превращения всех избирателей в членов чрезвычайного трибунала над бывшими депутатами и президентом), лукаво призывает Национальную ассамблею стать оргкомитетом того же самого референдума. Перед этим та же "АВН" пыталась использовать Ассамблею как лобби представлений Юрия Мухина о событиях в Катыни.
У нас еще не так плохо, чтобы найти возможность объединения. Консолидироваться просто, когда тиран бросает на народ танки и всех объединяет простая формула: палачей к ответу, долой диктатуру, даешь свободные выборы.
В России еще нет понимания, что общая платформа — это общий приемлемый минимум,
а не среднее арифметическое программ Илларионова и Пригарина. Плюс джентльменское соглашение остановить взаимные нападки и дискредитацию доктрин участников коалиции. Именно так создавались удачные варианты коалиций, например, "Народные фронты" во Франции и Испании в 1935–1936 годах, антигитлеровское подполье в Европе. В таких альянсах было много лицемерия, но во имя высшей цели — защиты республики — либералы приглушали свои антисталинские инвективы, а коммунисты забывали свои подзаборные выражения типа "социал-фашисты" и "империалистические марионетки".
Существующий зазор, в том числе созданный медведевской "оттепелью" (то есть тремя годами возможности слабозавуалированной критики положения в стране и партии власти) дал возможность быстро пройти зону базового согласия — необходимость основных "буржуазно-демократических свобод". А дальше сразу началась область выбора стратегической перспективы развития страны. И во весь рост стала проблема ценностного раскола России на глубоком цивилизационном уровне. Поскольку на преодоление его уйдут десятилетия, если не века, то надо пойти проще — попытаться создать "теневые магистраты", в том числе с участием оппозиционных депутатов регионального и местного уровня, поскольку на локальном уровне объединяться легче — цивилизационный раскол при спорах о справедливых тарифах ЖКХ "не включается". И а тем временем создать "теневую фракцию", но не делать игрушечного "альтернативного" парламента, а попытаться создать оппозиционную платформу "по-советски" — собрать наказы от разных социальных групп.
Последний раз редактировалось Chugunka; 09.10.2019 в 10:03.
|
07.10.2019, 02:26
|
|
Администратор
|
|
Регистрация: 05.09.2010
Сообщений: 7,968
Сказал(а) спасибо: 4
Поблагодарили 1 раз в 1 сообщении
Вес репутации: 21
|
|
Гапоновская провокация
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=4DDDD981D9EF0
26-05-2011 (08:44)
Патриарх Кирилл не станет отпевать павших в борьбе с нынешним режимом
На днях глава РПЦ, выступая с речью на Бутовском полигоне, четко выразил свою позицию по отношению к жертвам советского режима, отделив репрессированных Сталиным революционеров, от верующих — жертв НКВД.
День Собора новомучеников, пострадавших в Бутове, празднуется ежегодно на четвертую субботу после Пасхи. В этом году он пришелся на 21 мая. По традиции в праздновании принял участие патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Он, по сообщению пресс-службы, возглавил служение божественной литургии под открытым небом вблизи храма Новомучеников и исповедников российских, а также совершил литию об упокоении приснопоминаемых рабов Божиих, "за веру и правду в годы лихолетия мученическую кончину претерпевших", и вознес молитвы к святым российским новомученикам и исповедникам.
Вот, что сказал патриарх: "…В этот день, когда мы по традиции собираемся на Бутовском полигоне, на месте мученической кончины множества наших соотечественников… всех тех, кто сегодня находится здесь… о безвинно убиенных, умученных на сем месте, а также и обращается к ним с молитвой о ходатайстве за землю нашу и за Церковь нашу... И тогда Господь одной фразой, несколькими словами открывает глубочайший смысл того, что есть свобода: "Всякий делающий грех есть раб греха".
Наверное, трудно было уразуметь слушавшим Спасителя смысл того, что Он сказал. Но мы, живущие в XXI веке, даже если совсем незнакомы с историей, хорошо знаем одно: стремление к свободе — в том виде, как это чаще всего предлагают нам те, кто не связывает свое слово со словом Божиим;
призывы бороться и жизнь свою отдавать за свободу чаще всего заканчиваются рабством…
Ну, а если людей увлекают на путь борьбы исключительно для того, чтобы освободиться от внешних стесняющих обстоятельств, но не обращаются при этом к душе человека, то такой поиск свободы, тем более такая борьба за свободу ведется вне истины, и человек становится легкой добычей заблуждений. Разве не под знаком борьбы за свободу Отечество наше было ввергнуто в пучину кровопролитной гражданской войны? Сколько неповинных людей было убито только потому, что кто-то считал, что, убивая своих братьев и сестер, он обеспечит свободу себе и, может быть, своим детям! Но разве такая борьба могла обернуться подлинной свободой? И завершилось все страшным террором, когда и тех, кто боролся за мнимую свободу, убивали и истязали.
Из всего этого огромного числа людей, что были убиты в годы террора, мы особым образом прославляем тех, кто погиб за веру, потому что их жизнь соответствовала тому, к чему призывает нас Господь: "Познайте истину, и истина сделает вас свободными". Они боролись за то, чтобы сохранить истину Божию, и погибли. Поэтому, празднуя память святых новомучеников… празднуем память тех, кто сохранил верность истине и через это остался свободным от самых страшных и тяжких внешних обстоятельств жизни. Прославление Церковью нашей святых новомучеников… является свидетельством их победы над мучителями, верности их жизненной позиции, их взглядов на истину и свободу".
Внешне все это красиво: не надо идти против власти, так как это может привести только к революционным потрясениям и кровавым гражданским конфликтам. Сразу на память приходят недавние примеры: Тунис, Египет, Ливия, Йемен, Бахрейн… Сидели бы товарищи арабы, помалкивали, и не было бы никакого кровопролития.
Выступление Кирилла направлено не только на критику революционеров 1905 и 1917 годов, посмевших выступить против православного самодержавия или против консервативных устоев общества, а потом попавших под каток Большого террора.
Это и выпад против тех, кто зовет на борьбу с "престолонаследием и тандемократией" сегодня. Ибо они хотят "греховной" "внешней" свободы.
Зануды могут прицепиться к словам московского владыки и спросить, считает ли патриархия грехом пролитие крови "братьев и сестер" при защите самодержавия или консервативных устоев ("Белого дела")? И если да, то почему канонизирован гражданин Н. А. Романов? Почему церковь так торжественно служила при перезахоронении генерала Деникина? Возможно, что Деникин и его армия в итоге пролили меньше крови, чем Троцкий и его армия. Но масштаб кровопролития сопоставим.
Не будем вести философский спор, оправдан ли перед лицом православной церкви вооруженный борец с радикалами-утопистами. Обратимся к тексту, который имеет для чад РПЦ (МП) куда больший авторитет, чем выступление патриарха, и к тому же был составлен при огромном личном участии самого Кирилла, еще когда он был Смоленским митрополитом и возглавлял патриарший отдел внешних церковных сношений (ОВЦС). Это Основы социальной концепции Русской православной церкви, принятые Освященным архиерейским собором РПЦ 15 августа 2000 года.
В разделе III читаем: "Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению".
Смысл такой: если в стране воцаряется столь лютый режим (в обыденном понимании "фашистский", а в церковном — "сатанинский", "антихристовый"), что на него не действуют никакие "просьбы о диалоге", он надежно защищен от использования демократических институтов, плевать хотел как на свое, так и международное общественное мнение, то руководству церкви дозволено призвать церковный народ к ненасильственному гражданскому неповиновению. Иными словами, к мирной революции… Только ведь антихристовый режим на такие "марши несогласных" ответит пулями — демонстрантов будут косить пулеметы карателей, а "смутьянов" после зверских пыток будут ставить к стенке.
Но, в конечном счете, народ, как всегда, победит извергов. Неужели в победный час Моспатриархия откажется помянуть как мучеников жертв "сатанинского режима", поднявшихся на борьбу по ее же призыву? Ведь они пали за "внешнюю" свободу — за диалог между гражданским обществом и властью, за механизмы народовластия…
Тогда получается настоящая гапоновская провокация.
Церковная доктрина призывает православных к мирному восстанию против фашистского/антихристового режима, но патриарх заранее отказывает павшим в этой борьбе в почитании, называет их "рабами греха".
Значит ли это, что, с точки зрения патриарха Кирилла, "рабами греха" были участники Антифашистского сопротивления, Белого движения, а также жертвы самодержавия, отпетые всем петроградским православным духовенством на Марсовом поле в марте 1917 года?
В защиту оппортунистов
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=4E36D2D03ABF9
02-08-2011 (10:52)
Демократическая оппозиция убережет Россию от кровавой революции
Судьбу России после неизбежной революции определит оппозиция Платон Леонидович Лебедев оставлен в колонии. Это знак и того, что наш Дрейфус — Михаил Борисович Ходорковский не должен ждать ничего хорошего. Подлая и трусливая власть старательно попыталась сымитировать грозную неприступность. "Пятоимперец" Проханов, пытаясь удержать Кремль от уступок Западу, либералам и здравому смыслу, предрекал: выпустите Лебедева — отдадите Сибирь Америке…
Проявив непреклонность, гордым представителям нашего возлюбленного отечества теперь предстоит объяснять городу и миру, что Лебедева не отпустили, потому что то ли он взял не те штаны, то ли у него взяли штаны и что он потерял казенные тапочки… Особенно на сохранность лагерного х/б будут напирать в ответ на упреки в организации взрыва у американского посольства в Тбилиси.
Платон Леонидович Лебедев оставлен в колонии. Врата Пятой русской революции широко распахнуты. Трогательные надежды прогрессистов, что Путин будет убран в ходе дворцового переворота и Медведев, перехвативший власть с помощью нелегитимных механизмов административного ресурса, начнет эпоху либеральных реформ, очередную российскую оттепель, развеяны и посему подвергаются жестоким насмешкам.
Демонстративная тупая упертость властей указывает на то, что, скорее всего, в ней будет неизбежный элемент насилия. Если случится чудо, число жертв ограничится десятками, а разрастание революции не выльется в массовый террор. Если не случится чуда, произойдет "социальная "Фукусима".
Есть события, включающие неразрывную причинно-следственную цепочку: штурм Бастилии, расстрел демонстрантов в январе 1905 года в Петербурге и в январе 1991 года в Вильнюсе. После Агадирского кризиса в июне 1911 года начала общеевропейской войны с трудом, но избежали. Однако после обстрела императорско-королевской артиллерией Белграда 28 июля 1914 года сдержать ее было уже невозможно…
Революцию почти никто не хочет, особенно интеллигенция — "производители смыслов". Но у нее больше нет доводов против революции, кроме лозунга тайного советника и имперского кавалера фон Гете: "Несправедливость лучше, чем беспорядок". Как показывает практика, никакой сдерживающей силой такой лозунг не обладает. Сдерживает революцию убежденность интеллигенции в возможности проведения "давно назревших необходимых реформ".
Когда нет ни реформ, ни убежденности, остаются только "обывательские" доводы в духе аверченского "Кому это мешало"
(созерцая на банке шестинулевый курс и тоскливо вспоминая 40 рупчиков за евро).
После выхода нашумевшего призыва либеральной интеллигенции к Медведеву объявить себя кандидатом на второй срок подписанты подверглись уничижающей критике, в том числе со стороны таких уважаемых деятелей интеллектуальной оппозиции, как Сергей Ковалев и Андрей Пионтковский, тонко издевающийся над "валькириями".
Но ведь очевидно, что существует жанр обращения к власть имущим. В сентябре 1973 года на фоне всемирной истерии по поводу чилийского переворота Галич, Максимов и Сахаров, отчаянно пытаясь спасти поэта Пабло Неруду, дали телеграмму Пиночету, в которой не только не заклеймили хунту, но процитировали лозунг путчистов про "эпоху возрождения и консолидации Чили". Раскритикованное обращение содержало уже почти мольбу освободить Ходорковского и Лебедева через удобный механизм УДО. Как и положено жанру верноподданических обращений, оно содержало умышленные недомолвки, туманности и ритуальный выпад в адрес слишком радикальных оппозиционеров. Так, в ноябре 1987 года в "Московских новостях" будущий кумир либералов Гавриил Попов, призывая Горбачева к реформам, наравне с апологетами застоя причислял к врагам перестройки и "левого радикала" Ельцина. Когда в декабре 1916-го почти все великие князья писали письмо своему племяннику Николаю, требуя удалить Распутина, они были очень вежливы и только через три месяца, после безумного императорского указа о роспуске Думы, вышли к Таврическому дворцу с красными бантами. Причина зимнего кризиса 1916–1917 годов была в том, что канонизированная ныне супруга будущего страстотерпца требовала от него: "Возьми кнут, будь, как Иоанн Грозный". Завершилось это тем, что в июле 1918-го от рук большевиков погибли почти все: и те, кто толкал царя на авантюры, и те, кто его сдерживал, и их семьи, и их окружение… Утешит ли нас то, что еще через девяносто лет расстрелянных реабилитировали?
Я призываю радикальных оппозиционеров из либерального стана не судить так строго своих более умеренных коллег.
На память мне приходит шолом-алейхемовская притча, как престарелый раввин все надоедал богачу просьбами пожертвовать на бедняков. Обозленный нувориш дал раввину пощечину и услышал в ответ: "Это вы мне, а что моим беднякам?"
Политзаключенные — заложники власти. Власть всегда имеет возможность шантажировать оппозицию (или/и Запад) тем, что может отпустить или еще добавить…
Но через какое-то время у гражданского общества появляется еврейское отношение к террористам — переговоров с ними не ведут, а по заложникам кадиш читают заранее…
Наступила эпоха ясности. Нет смысла полемизировать с властью или писать ей челобитные. Отныне в ее адрес будут идти только инвективы — напыщенные, сдержанно-ироничные или гневно-истеричные. В тот момент, когда автор путинизма Павловский стал обличать режим с горьким сарказмом Каспарова, стало понятно, что обратный отсчет режиму идет полным ходом и никакое создание федеральных антиэкстремистских комиссий с Нургалиевым во главе и с участием министров спорта и культуры положение не изменит.
Содержательную полемику имеет смысл вести только с другими оппозиционерами.
Сейчас главное — перетянуть на сторону тех, кто готов выступить с позиции европейских ценностей: либералов, социал-демократов, анархистов… Нет смысла спорить с защитниками путинизма — они обречены в исторической перспективе.
Оппонентами являются необольшевики, отрицающие западные гуманистические персоналистские ценности, и чем больше людей к началу общего кризиса системы будут сторонниками "европейского вектора" развития страны, тем больше шансов на относительно умеренный сценарий революционных событий. Поэтому сейчас самое важное — это аргументированный спор с националистами, с необольшевиками и неопостсталинистами и т. п., консолидация мощной общественной коалиции за демократические преобразования.
Чем больше демократы завоюют поддержки сейчас, тем меньше риска, что будущая революция соскользнет на якобинские рельсы.
Поэтому острие полемики сейчас должно быть направлено на разоблачение тоталитарного крыла оппозиции, несмотря на весь его романтический героизм, а не на умеренных оппозиционеров, использующих все шансы, чтобы спасти людей от людоедов. Потому что эти умеренные — будущие союзники по антибольшевистскому (антиякобинскому) фронту.
У вождей революции должна быть и педаль газа (воля достичь нужных рубежей преобразований и мобилизовать для этого социальную коалицию), и педаль тормоза (понять, где эскалация перемен должна быть остановлена перед срывом в утопию, и постараться лишь создать условия, чтобы остальные демократические преобразования смогли органично вырасти сами, опираясь на созданные революцией институциональные гарантии).
Инстинктивная интеллектуальная деятельность
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=49887513ED2D1
22-08-2011 (13:38)
Победа над ГКЧП не привела к торжеству либеральных идей
Цитата:
Здесь вообще нет никакой социальной деятельности, кроме инстинктивной.
А. и Б. Стругацкие, "Хищные вещи века"
|
В вышедшей почти полвека назад повести "Хищные вещи века" братья Стругацкие, описывая жизнь купающегося в изобилии небольшого западноевропейского курортного городка в будущем (фактически именно в наши дни), именно так определили психологическое состояние его обитателей, смачно вкушающих плоды прогресса после веков бурной истории. С мещаноборческих позиций шестидесятнической интеллигенции фантасты критиковали Запад, уже стремительно несущийся к "майской революции" 1968 года, но на самом деле предугадали махровый расцвет путинизма. Что неудивительно: капитализм мэтры знали по зарубежной прогрессивной литературе и кинематографу, зато грезы об аполитическом потребительском рае в начале шестидесятых в сознании советской образованщины явно становились единственной значимой альтернативной казенному космокоммунистическому романтизму. И они вступили в полемику с будущим злом, поскольку, подобно всем левым романтикам XX века, считали именно "сытое мещанство" главным источником фашизма.
В современной России с потребительством все очень неровно, но зато наилучшие условия для идеологического гурманства.
Поэтому сложилась ситуация, "зеркальная" по отношению к ароматно разлагающемуся (помните знаменитый рассказ парторга о поездке во Францию? "Капитализм стремительно загнивает, но запах!!!") "городу дураков" Аркадия и Бориса Натановичей. Если экономическая (борьба за сохранение и увеличение собственности) и социальная (карьера и борьба за доминирование в референтной группе) деятельности вынужденно носят глубоко рациональный характер, то в плане идеологических предпочтений общество позволяет себе быть совершенно безответственным, сладостно увлекаясь возможностью следовать исключительно подсознательным влечениям и инстинктивным порывам. Так избалованный подросток рабски следует за всплесками своих гормонов, чередуя стремления к похоти и насилию.
Когда постсоветский народ, постсоветский обыватель, постсоветская богема и постсоветские интеллектуалы массово выражают сочувствие ГКЧП, то это совершенно не значит, что они мечтают вернуться в дружные ряды аскетических строителей коммунизма или привержены дружбе народов. Напротив,
они хотят, сохранив все нынешние потребительские свободы, включая неограниченную свободу идеологического потребления, присоединить к ним права имперцев.
Ездить на "Тойоте", но приезжать в Таллинн или Варшаву, как хозяева; мотаться в Париж, Лондон и Нью-Йорк ("по делам на два дня" — как хохотали над этой репризой Жванецкого 30 лет назад), но чувствовать себя эмиссарами ощетинившейся ракетами сверхдержавы и т. д. и т. п. Можно представить, как в конце тридцатых годов вдруг помешавшийся на австро-венгерской имперской ностальгии богатый чех, владелец бывшей австрийской фабрики, воображает: вот он приезжает в словенский курорт на Адриатическое побережье, но не интуристом, а хозяином державы, наведывающимся в имперскую провинцию. Весь нынешний истеблишмент, в первую очередь правящие олигархо-силовики, но также лидеры КПРФ и ЛДПР, всем обязаны поражению ГКЧП.
Все, кто знает про себя, что сам никогда не вышел бы безоружным против танков, с траков которых еще не смыта кровь тбилисцев, бакинцев и вильнюсцев, теперь плюют на память о том чуде бескровной победы, о звездном часе России.
И именно понимание всего этого насыщает проклятия Августовским дням такой мелкотравчатой злобой.
Но не менее странны и заклинания из радикально оппозиционного стана. Те, кто сегодня утверждает, что между планами ГКЧП и итогами правления Ельцина нет разницы, такие же зашоренные идеологические сектанты, как и деятели германской компартии, тупо повторяющие шпаргалки Коминтерна о социал-фашизме и об отсутствии разницы между Гитлером и социал-демократическими министрами Веймарской республики. Но немецкие коммунисты искупили свой исторический грех в подвалах гестапо и Лубянки. Эти же наслаждаются безнаказанностью. Победа над Гитлером в ноябре 1923 года дала Германии 9 лет на предотвращение нацизма. Шанс был упущен, но времени было достаточно. Победа над ГКЧП дала России 9 лет на создание национальной рыночной демократии. То, что в результате победила проимперская авторитарная номенклатура и ее чекистско-опричная верхушка, — страшное поражение российских либералов-западников. Но, возможно, не окончательное.
Выводить путинизм из решений осени 1991 года (президентская республика, суверенная Россия и стремительный переход к рынку) — такой же сомнительный риторический прием, как, например, представлять гитлеризм неизбежным следствием Ноябрьской революции или ленинизм — единственно возможным следствием отречения Николая II.
Крах фашистского движения во Франции в 1934 году, когда поумневший от своего германского краха Коминтерн благословил Народный фронт, или стремительный крах ГКЧП — самые наглядные примеры исторической вариативности. Полезно вспомнить, что вплоть до утра 21 августа 1991 года почти все политологи и публицисты неминуемо предрекали неизбежное торжество фашизоидного антигорбачевского мятежа или безумное кровопролитие в результате грядущей Антикоммунистической революции в России. И у них была масса исторических и психологических доводов в обоснование своей правоты.
То же относится к переживаниям о "нечестной победе" Ельцина в июле 1996 года. Просто те, кто сейчас сетует на осквернение девственной чистоты народовластия применением современных политтехнологий, старательно забыли и митинговый рык Зюганова о спасении страны от "деятелей с нерусскими лицами", и то, как они тайно радовались, что остается Ельцин и им отпущены еще годы на безответственные политические игры, на водопады вольнолюбивой риторики… И еще они забыли, что Зюганов был тогда принципиально неизбираем на пост президента, ибо всех, хоть как-то приспособившихся к новой реальности, он ухитрился напугать перспективой "обратной революции", а создать широкую коалицию за счет подтягивания умеренных противников Ельцина (Лебедя, Лужкова) не сумел и не пытался. Но если не Геннадий Андреевич, то, естественно, Борис Николаевич. Так что та победа была честной и с точки зрения принципов демократии. Например, Ле Пэн никак не мог стать президентом современной Франции, хотя дружная паническая травля его французскими медиа выглядела не очень красиво с точки зрения эталонов журналисткой этики.
Совершенной политической глупостью является отвязная травля со стороны радикально-либеральной оппозиции умеренных либеральных противников путинизма. Если идет бой, то в битве надо радоваться каждому новому союзнику. Демократам 1989–1990 годов не приходило в голову сосредотачивать пропагандистский огонь на Александре Яковлеве и Эдуарде Шеварднадзе, несмотря на то, что те поддерживали Горбачева даже в самый разгар его борьбы с Ельциным и разрабатывали планы реформ, исходя из максимально возможного сохранения основ системы. Время для полемики с ними настало только в ноябре — декабре 1991 года, когда был сокрушен общий враг — реакционное крыло КПСС, вошедшее в историю как "гэкачеписты". Если бы Муссолини летом 1943 года объявил войну Гитлеру, то газеты антигитлеровской коалиции должны были хором писать о прогрессивном характере итальянского фашизма, о его умеренности и гуманности, а не напоминать дуче каждый раз, что именно он стал гуру для фюрера. Англоамериканская пресса совершенно правильно с июня 1941 года перестала писать об агрессивности, коварстве и жестокости Сталина. И совершенно правильно в марте 1946 года вновь вспомнила об этих чертах кремлевского тирана и его зловещего режима. Лицемерие в обоих случаях спасало жизни сотен тысяч солдат и мирных людей.
Напоследок. Мне очень не нравится атака "золотых перьев" партии "Яблоко" на лидеров Партии народной свободы. Если не действует принцип "водяного перемирия" или этология "Книги джунглей" ("Мы одной крови — ты и я"), так давайте вспомним знаменитое отечественное: "Братва, не стреляйте друг в друга" (ну, не с мусорами же быть).
Незарегистрированная Партия народной свободы не является соперником зарегистрированной партии Явлинского — Митрохина на выборах. Надеюсь, что вожди и идеологи Объединенной демократической партии понимают, что ее стратегический противник — путин-фронт, а тактические конкуренты за симпатию левых и правых антиединороссов — партии Миронова и Прохорова. Сосредотачивая огонь на внесистемной либеральной оппозиции, системная либеральная оппозиция только встраивается в общий строй кремлевских расстрельщиков.
Репетиция Страшного суда
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=49887513ED2D1
26-08-2011 (15:56)
Грядущая революция должна избавить Россию от путинской опричнины
Благодаря юбилею, августовские события 1991 года оказались в центре жарких дискуссий. Споры с духовными "гэкачепистами" не так интересны: полемика со сторонниками сохранения империи, со сторонниками государства-педагога (т.е. идеократического "воспитывающего" государства) и со сторонниками авторитарного патернализма идет в Европе (а потом и в мире) с 20-х годов XIX века. Сейчас эта полемика оттеснена на историческую периферию — в Российскую Федерацию, Исламскую Республику Иран и Китайскую Народную Республику…
Даже честный левый (т.е. последовательный марксист) в России должен признать, что только Август-91 обеспечил возможность народам в будущем свободно избрать форму союза (в свое время, откликаясь на "президентскую программу" Эдуарда Лимонова, я отметил, что равноправные "горизонтальные" объединительные инициативы в Западной Европе — Священная Римская империя, Венский конгресс, Лига Наций, "Общий рынок" — стали возможны только после очередного краха попытки выстроить "вертикальную" империю вокруг страны-гегемона). А также дал коммунистам и другим радикально левым движениям свободу политической и идеологической дискуссии, отделил коммунистическое движение от собственности и от госаппарата, вернув ему первозданную общественно-политическую роль (так Реформация отделила церковь от феодализма). А дальше — все зависит от способности убеждать и организовывать массы.
Значительно интересней дискуссии в демократическом и либеральном стане. Понятно, что скрытый смысл разногласий — не прошлое, а будущее — спор о путях будущей — Пятой — русской революции.
Проблемы (удача и несчастье) Четвертой русской революции были такими же, как проблемы первых двух — 1905–1907 годов (современники называли ее Освободительным движением пятого – седьмого годов) и Февральской 1917-го — очень широкая коалиция революционеров.
С осени 1904 года к конституционализму и обширным буржуазным реформам стремились почти все общественные силы. Поэтому за год они добились фактической ликвидации четырехвекового русского деспотического абсолютизма. Но после легализации Октябрьским манифестом 1905-го публичной политики от революционеров откололось все умеренное крыло. Дальше радикалы разных мастей призывали к новой всероссийской политической стачке, штурмовали Пресню, взрывали губернаторов, подписывали Выборгское воззвание и с треском побеждали на выборах в Государственную думу, но это уже была растянутая на полтора года агония. Единый антисамодержавный фронт развалился окончательно, и большая часть конституционалистов поддержала Столыпина.
Еще шире и разношерстней была коалиция против Николая II и "темных сил", сложившаяся в ноябре 1916-го и добившаяся уже в марте следующего года феерического триумфа над монархией. Но эта широта ее погубила — распад революционного лагеря начался уже через месяц. В наступившем хаосе Третью революцию — Великую Октябрьскую — смогла стремительно совершить уже сравнительно узкая по идеологическому спектру коалиция. Но удержать и расширить свою власть большевики в результате смогли только в результате жесточайшей гражданской войны. Да и то им пришлось временно пойти на два очень сомнительных с точки зрения тогдашних марксистских представлений исторических компромисса — с "мелкобуржуазной стихией города и деревни" (НЭП) и с национальным сепаратизмом имперских окраин.
Во время перестройки и особенно подъема Четвертой русской революции (период с марта 1989-го по сентябрь 1991-го) сложилась максимально широкая социальная коалиция против КПСС и союзного централизма. Поэтому так быстро и легко, подобно Февральским дням, удалось победить старый режим. Но затем начался быстрый распад августовской коалиции, который в 2003 году полностью завершился — предавшие КПСС и СССР чекисты "добили" своих праволиберальных попутчиков.
Устранения ГКЧП и ЦК КПСС хотели почти все реальные акторы политической жизни. Почти не было защитников и у Горбачева и его сторонников — кучки умеренных реформаторов в центральном аппарате. Но, с другой стороны, почти не было и организованных сторонников углубления революции до стадии построения "справедливого общества".
Вот тут-то и есть ключевой пункт сегодняшних разногласий — в чем и когда демократы совершили ошибки, приведшие к сегодняшнему торжеству реакции и к Застою-2.
Каждая революция — репетиция Страшного суда: привычный несправедливый мир разрушается и возникает иллюзия, что вот сейчас можно построить тысячелетнее царство праведников.
160 лет назад Герцен оплакивал великие идеалы Французской революции, завершившиеся царством своекорыстных крестьян и лавочников. Но в 1790–1794 годах крестьяне и лавочники поддерживали революцию только для того, чтобы Франция стала их царством.
Нынешние радикально-либеральные оппозиционеры буквально несут по кочкам демократов 90-х за их умеренность, за приход к власти олигархии, за залоговые аукционы и прочие грехи.
Но революция — та же военная кампания, в ней необходимо трезво рассчитать силы. Почти все понимают, что КПСС конца 80-х не могла стать интегратором идеи, вновь способной объединить многонациональную страну с энергией, превосходящей бушующий этнонационализм.
Горбачев не смог повторить Ленина. Поэтому крах КГБ и паралич армии автоматически вели к распаду СССР.
Однако в наши дни уже трудно объяснить, что осенью 1991 года массы отнюдь не рвались к обществу социальной справедливости. У всех активных людей на устах был один лозунг — "Свободу бизнесу!". Поэтому попытки радикального крыла движения "Демократическая Россия" сохранить оппозиционность и в новых условиях и перенести акцент с защиты политических прав на защиту социальных не нашли серьезной поддержки.
И левые силы не смогли использовать уникальный шанс краха партбюрократии и в условиях еще сохранивших (и формально весьма значительных) права трудовых коллективов воссоздать сильное рабочее движение, на базе которого только и возникают значимые левые партии. Но отечественные левые грезили (и продолжают грезить) лишь "восстановлением Советского Союза", понимая под этим сбор пасты обратно в тюбик.
Реальными акторами послеавгустовского развития были две силы: бывшая партхозноменклатура (в марксистских терминах — вросшие в рынок феодалы, например, Лужков) и "комсомольские" банкиры (в тех же терминах — грюндерская буржуазия, например, Ходорковский). Они и боролись за "общенародную собственность".
Россия была бедна, дать достойную цену за предприятия внутри страны никто не мог. Выхода было два: распродажа иностранным корпорациям (и существенное пополнение казны) или раздача своим за бесценок, но создание тем самым мощного национального капитала.
Весной 1993 года Ельцин однозначно определился в пользу экономического национализма. После этого его противники осенью 1993-го и летом 1996-го были обречены столкнуться со всей мощью отечественного капитализма.
Вынужденная умеренность Четвертой русской революции привела к сохранению и восстановлению номенклатуры — монопольно правящей властной корпорации, в которой разделение социальных функций подменено разделением социальных ролей.
Путин пошел по пути бонапартизма — с опорой на спецслужбы создал автономный от основных социальных акторов центр власти. "Переступая с левой ноги на правую и обратно", он не только парализовал возможное организованное противодействие, но успел сформировать средневековый по стилю "опричный" класс — корпус правоохранителей или выходцев из спецслужб, имеющий право перераспределять и присваивать собственность путем инициирования уголовных репрессий. Этот опричный класс буквально вырос на деле "ЮКОСа", и потрясшее цивилизованный мир "дело Магнитского" далеко не самый жуткий эпизод в его истории.
В этот момент стало ясно, что опричники превратились в прямую угрозу российской буржуазии — формального гегемона послеавгустовского строя, и на повестку дня закономерно вышел вопрос об их "снятии" (в гегелевском смысле).
Сейчас, когда неумолимое соскальзывание к новой — Пятой — русской революции обсуждается с назойливостью салонных прорицаний 1916 года, идет мучительный поиск идеологической и политической формулы освободительного движения.
Существующий (старый) режим предпринимает отчаянные усилия, чтобы не случился новый Август.
Генералы всегда готовятся к прошлой войне. Советские военачальники и советское (ветеранское в свой основе) руководство приложили множество усилий, чтобы сделать невозможным повторение 22 июня 1941 года. И фатально влезли в афганскую трясину. Советское руководство и госбезопасность 1973-го года делали все, чтобы избежать нового — антисоветского — Октября. И проморгали повторение событий 1905–1907 годов, только с иным, удачным для революционеров, финалом.
Но и оппозиционеры мечтают не повторить ошибок августовских революционеров.
Сейчас "августовцев" пинают за умеренность. Но эскадра не плывет быстрее самого тихоходного судна. Умеренность и оппортунизм — это всегда следствие широты революционной коалиции. Широкая коалиция дает возможность для быстрой и сравнительно бескровной победы. Попытки радикального крыла затем "кинуть" умеренных и развить революцию дальше чреваты кровавым кризисом. 1993 год стал прямым следствием того, что правые либералы безжалостно отбросили тех, кто воспринимал 1991 год как путь к истинно-демократическому социализму, к "правильной" советской власти.
Самым свежим примером развала широкой оппозиционной коалиции стал кризис "Стратегии-31" год назад: умеренные (условно "конституционалисты") вышли из игры, как только стало ясно, что для радикалов борьба за 31-ю статью — только повод для героического вызова режиму, для состязания с властями в упорстве.
Узкая революционная коалиция — это долгий и тяжелый путь борьбы без гарантии победы.
Те, кто сейчас нападают на олигархов, должны учесть, что единственной силой, способной уравновесить путинских опричников, являются владельцы крупного бизнеса. Ликвидация путинской опричнины дает им гарантии правовой защиты от повторения участи Ходорковского или Магнитского. Призывы к искоренению коррупции и "верховенству права" так же идеальны для создания максимально широкого объединения антипутинистов, как лозунг "За восстановление ленинских норм внутрипартийной демократии и социалистической законности" объединил антисталинистов полвека назад.
Мудрые лидеры будущей объединенной оппозиции должны выстроить такую программу, которая учла бы и стремление богатых к гарантиям безопасности, и стремление широких масс к социальной справедливости. Крупный капитал должен понять, что за народную поддержку "движения за правовой строй" придется хорошо заплатить. И не только налоговым бременем, но и существенным расширением социальных и трудовых прав, в первую очередь прав наемных работников, включая элементы контроля за производством. Но одновременно очень важной задачей становится обуздание популистов и демагогов, ибо стремление урвать политический капитал, спекулируя на этнонационализме, ксенофобии или "уравнительной справедливости", могут стать детонатором поистине грозных событий.
К этому примыкает вопрос о люстрации. Отказ от нее российских демократов 20 лет назад помог восстановить сначала номенклатурный, а затем и репрессивно-полицейский характер власти в стране. Но, с другой стороны, призывы к люстрации могут помешать привлечению "раскаявшихся" аппаратчиков и силовиков на сторону освободительного движения, в то время как их поддержка может сберечь множество человеческих жизней, как сберег их переход на сторону Ельцина целых отрядов номенклатуры и командного состава армии в Августе-91.
Историческим компромиссом здесь может стать четкое доведение до сведения власть имущих, что в случае пролития ими крови или "бескровных", но вызывающе грубых действий против гражданского общества их ждет самая безжалостная и последовательная люстрация. Но готовность к мирной капитуляции будет встречена милостиво.
Лидеры оппозиции должны будут решать безумно ответственную задачу — выбрать вариант революционной стратегии:
нанести однократный удар, парализующий репрессивную систему, после которого ограничиться лишь созданием институциональных гарантий демократии (в надежде на постепенное вызревание гражданского общества и многолетнюю эволюцию в сторону социально-политических идеалов);
или рискнуть принудительным выстраиванием нужной (правильной) общественной модели, идя к ней через каскад революционных кризисов, преодолевая нарастающее сопротивление всех недовольных и безжалостно отталкивая вчерашних союзников по освободительному движению.
Но в любом случае Пятая русская революция должна будет решить три основные задачи:
Подавление опричнины и создание такой системы общественного контроля над правоохранительной и судебной системами, которые сделали бы в дальнейшем мафиозно-бюрократический или политический террор невозможным.
Ликвидация номеклатурно-сословной структуры власти и создание условий для периодического демократического обновления госорганов.
Уход от имперского характера государства с отказом от унификации и финансового обескровливания различных частей страны.
Только выполнив их, Пятая революция получит право именоваться так, как не смогла заслужить Четвертая, — Великой, став революцией, полностью сменившей властную систему в стране.
Редуты и прорывы
http://www.kasparov.ru/material.php?id=4E68C1B896725
Рушащийся режим предложит оппозиции компромисс
08.09.11 (17:43)
Четверть века тому назад, когда академик Сахаров еще был в ссылке в Горьком (Нижний Новгород), я написал самиздатовскую статью "Куда упадет дерево" о неизбежности антисоветской революции. Как выяснилось, очень многие из последующих через несколько лет событий я предугадал правильно. Что основа советского режима — КГБ и для свержения режима необходимо совратить генералов и офицеров госбезопасности рыночной перспективой. Получив возможность стать миллионерами и мистерами Миллиардами (по названию забытой книги знаменитого в свое время американиста Зорина), они вместе с директорским корпусом (термина "номенклатурная приватизация" еще не было) охотно сменят "развитой социализм" на полуавторитарный "государственно-монополистический капитализм" (тогда все общественные процессы осмыслялись в марксистско-ленинской терминологии) и вместо диссидентов-правозащитников начнут преследовать романистических "истинных коммунистов". Что республиканская номенклатура с удовольствием сменит "ветхие меха" коммунизма на "молодое вино" национализма и, отказавшись от идеи "мировой революционной борьбы" (в терминах того времени — "прекратив кормить Африку, Кубу и Вьетнам"), наперегонки бросится дружить с НАТО…
В той статье, отталкиваясь от советской залихватской песенной формулы: "Есть у революции начало — нет у революции конца", я выстраивал обратную закономерность: очень трудно отследить начало революции, поскольку ее предпосылки вызревают за много лет до начала финального кризиса старого режима, но зато
конец революции обозначается достаточно четко — формированием нового (трудносменяемого) правящего класса и торжеством охранительных тенденций в идеологии.
Попытаемся же заглянуть в будущее. О следующей, Пятой, русской революции говорят уже открыто. Уже давно сложился прочный антиреволюционный фронт интеллектуалов, убежденно твердящих, что "не стоит будить спящую собаку". Парадоксально, но меньше всего сегодня верят в революцию ее будущие творцы и зачинатели…
Будем рассматривать революцию как военную кампанию, в которой столкнулись две коалиции — защитников режима и его ниспровергателей. Как всеми коалиционными войнами, революцией (и контрреволюцией) руководить очень сложно: союзники постоянно стараются если не предать, то по крайне мере "крепко подставить", в лучшем случае — въехать в рай на чужом горбу… Есть свои "голуби" и "ястребы", радикалы и оппортунисты, любители простых и сильных решений, сторонники осторожного маневрирования…
Необходимо учитывать закономерность — подобно тому, как генералы вечно готовятся к прошлой войне, режимы всегда готовятся к предупреждению бывшей революции
(без разницы: отраженной или, напротив, приведшей его власти). Царизм очень боялся повторения гигантских манифестаций осени 1905 года и в марте 1917-го приказал косить смутьянов пулеметами… Николай II помнил, как первые две Думы фактически стали штабами революции, и постарался разогнать парламент превентивно.
Всю свою историю советская власть делала все возможное и невозможное для предотвращения появления нового большевизма, нового революционного подполья и оказалась беспомощной перед открытыми мирными выступлениями с требованиями соблюдения советских законов и исправления недостатков советского строя.
Условно говоря, атакующие прорываются всегда в нежданном месте, и потому мощные укрепления, много лет заботливо возводимые на, казалось бы, наиболее угрожаемых, "танкоопасных" направлениях, оказываются пригодными лишь в качестве тыловых складов.
Будем исходить из того, что большие социальные циклы не просто образуют "диалектическую спираль". Проводя аналогию с первой знаменитой компьютерной бродилкой "Принц Персии" — каждый уровень заново проходится как бы в альтернативном варианте (если в прошлый раз за правым поворотом ждала падающая секира, то следующий раз "Принц" сворачивает налево, где, возможно, его ждет коварная пери).
Например, типологически очень сходная с Первой русской революцией (1905–1907) Четвертая (1989–1993) не угасла через два с половиной года, но достигла кульминации: там, где первый раз столыпинский переворот удался, при втором проходе "того же уровня" ГКЧП позорно провалился. Вожди Первой русской революции ничего не могли предложить царским сановникам и генералам, а вожди Четвертой — о-го-го сколько могли (см. начало статьи). В Октябре 17-го якобинское крыло Февраля победило. В октябре 93-го попытка восстать против либерально-консервативного режима была абортирована. С этой точки зрения указ Ельцина 1400 был удачной попыткой Корниловского выступления.
Попробуем рассортировать русские революции по двум критериям. По тому, кто предлагал условия завершения революции — власть или оппозиция, и по тому, был ли у нее оборонительный или наступательный пафос.
Первая русская революция была завершена на условиях власти: легализация публичной политики и независимого профдвижения, введение крупного бизнеса в политическую элиту, снятие большинства ограничений с национальных и религиозных меньшинств, консервативно-буржуазная аграрная реформа. Однако у нее был ярко выраженный наступательный пафос: долой цензуру, царский гнет и помещичьи латифундии… Ее поражение было вызвано быстрым развалом революционной коалиции — уход умеренных сил в лагерь защитников режима после Октябрьского манифеста 1905 года.
Вторая русская революция (март — ноябрь 1917 года) завершила программу радикального крыла Первой революции и победила уже в первые несколько дней на условиях революционеров: отстранение от власти царя и "темных сил" (тогда — официальный юридический символ, аналог сегодняшнего понятия "чекистская олигархия"), установление представительной демократии, широкая аграрная реформа… Ее пафос был сугубо оборонительный — защищались от попыток царя разогнать Думу, от расстрелов мирных демонстраций. Поражение было вызвано авантюрой Корнилова: правое крыло "февралистов" ударило по левому, разрушив созданный в июле единый антибольшевистский фронт.
Третья русская революция (ноябрь 1917 — весна 1921 года — НЭП) завершила радикально-утопическую часть Первой русской революции ("безгосударственное" государство Советов и "мужицкое царство"). Она была фактически завершена на условиях предложенного большевиками компромисса: возвращение рыночных отношений в деревню и в городскую торговлю и поворот к имперской политике (новое "собирание русских земель", новый авторитаризм). По своему пафосу большевистская революция была сугубо наступательной (после краха движения генералов Корнилова и Крымова никакой реальной угрозы справа социалистическому крылу "февралистов" не было), хотя постоянно говорилось об угрозе контрреволюции. Просто большевики сами все время старательно искали все новых и новых врагов.
Для разгрома "мелкобуржуазной стихии" (главной угрозы большевизма) потребовалось целых 15 лет и "вторая революция" (революция сверху) — сталинская коллективизация. Только после Голодомора и Большого террора страна безоговорочно склонилась перед коммунистами.
А еще одна важнейшая цель большевистской революции — Мировая революция, то есть мощный выход коммунизма за пределы ареала византийской цивилизационной традиции: в центральную Европу, исламский мир и Восточную Азию — начала реализовываться еще спустя полтора десятилетия, уже во второй половине 40-х годов.
Четвертая русская революция (март 1989 — декабрь 1993 года) как бы переиграла поражение Февраля и антибольшевистских коалиций 1918–1922 годов, восстановив буржуазную демократию. Она шла от победы к победе и была завершена на условиях оппозиции — сдачей партхозноменклатурой союзных структур и КПСС, принятием элитой национально-рыночной идеологии. Ее пафос всегда был оборонительным: каждая победа "демократов" была следствием отражения очередной атаки "сил реакции": травли Межрегиональной депутатской группы летом 1989-го, "выхода коммунистов из окопов" осенью 1990-го, февральско-мартовской чрезвычайщины 1991-го, ГКЧП, "белодомовского" восстания в октябре 1993-го.
Только через 10 лет после политического триумфа Ельцина над любой оппозицией новообразованные путинские опричники смогли победить "олигархов" — второй (рыночно-комсомольский) эшелон посткоммунистической номенклатуры. Затем понадобилось еще несколько лет, чтобы новый режим окончательно распрощался с надеждами на частичное восстановление СССР в форме российской сферы влияния, начав мучительный переход от имперских представлений к национально-российским.
Мы не знаем, когда начнется Пятая русская революция — через пару месяцев, через пару лет или через еще два новых президентских срока Путина… Но исторически она объективно неизбежна.
Важнее попытаться угадать ее сущностные характеристики, исходя из выявленных нами чередований, из закономерностей "революционной синусоиды".
Поскольку Кремль сделал все, чтобы не повторились события 20-летней давности, чтобы не возникла вторая "ДемРоссия", чтобы в парламенте никогда не образовалась Межрегиональная депутатская группа, то удар судьбы обрушится на него совсем с другой стороны. Если в обществе нет структурированной оппозиции с договороспособным руководством, то это значит, что оно может полыхнуть в любую секунду и по любому поводу. Мало было стирано подштанников в декабре 2010 года?!
Принципиально сфальсифицированные выборы лишают нынешнюю власть любой легитимности. Следовательно, любая новая власть, которая не будет лить кровь реками, освободит политзаключенных, обуздает нынешнюю оргию коррупции и предоставит хоть какие-то гарантии того, что в стране будут восстановлены право и демократия, будет признана и российским обществом, и международными кругами.
Многочисленные траншеи и минные поля, нагроможденные сурковыми всех мастей и разрядов, на пути легального политического процесса и огромные усилия по предотвращению любой попытки силового мятежа не защитят режим ни в случае "дворцового переворота", ни в случае спонтанного выступления ожесточенных миллионов. Так пал бы Верден, если бы в 1916 году его штурмовали танки Гота и Гудериана из 1940-го, так бесславно ушла из Афганистана армия, реально способная за несколько дней скинуть бундесвер в Ла-Манш.
Принцип чередования подсказывает, что следующая русская революция завершится на условиях власти — то есть именно рушащийся режим предложит оппозиции компромисс.
С другой стороны, пафос революции будет сугубо наступательным — она будет свергать старую власть, а не "улучшать" ее и не стараться "защищать реформы".
Скорее всего, в ее идеологии будут старательно переплетены сегодняшние идейные антагонисты: движение радикальных демократов во имя завершения задач Августа-91, вечный порыв утопистов ко "Второй революции" и одновременно движение Октября-93 — реванш борцов с буржуазно-номенклатурной системой.
Последний раз редактировалось Chugunka; 08.10.2019 в 11:01.
|
07.10.2019, 02:27
|
|
Администратор
|
|
Регистрация: 05.09.2010
Сообщений: 7,968
Сказал(а) спасибо: 4
Поблагодарили 1 раз в 1 сообщении
Вес репутации: 21
|
|
Не получилось по-хорошему
http://www.kasparov.ru/material.php?id=4E76E204D8CE1
19.09.2011
Кремль сделал из Прохорова потенциального лидера оппозиции
Молодая российская политология по своему стилю является наследницей западной советологии с ее вычислением порядка построения членов Политбюро на трибуне Мавзолея и ожиданием, когда же в КПСС возьмут вверх продолжатели дела Николая Бухарина… В то же время все оппозиционеры согласны с тем, что в нашей стране дикий капитализм в условиях полицейско-бюрократического режима. Нечто латиноамериканское 60-х—80-х годов… Или Франция, или Пруссия второй половины XIX века — эпохи Наполеона Третьего и Бисмарка. Давно отмечено, что анализировать подобные общества наиболее удобно, опираясь на так называемую марксистскую социологию с ее немного маниакальным "классовым подходом". Попробуем с этой точки зрения рассмотреть ситуацию с Михаилом Прохоровым.
Прохоров не великосветский повеса, обманом втянутый в политические интриги, и не ошалевший от денег нувориш, решивший "зажигать" в политике. Он очень сильный и самодостаточный человек. Прохоров "химически заместил" в ОНЭКСИМ банке Потанина, которому сам Путин поручили после куршевельской провокации выкинуть из бизнеса Прохорова. А ведь это был тот самый Потанин, который 14 лет назад победил альянс Березовского и Гусинского в ходе кризиса вокруг "Связьинвеста". Такому Прохорову, уже отсидевшему во французском полицейском комиссариате по обвинению во ввозе несовершеннолетних проституток в Куршевель, мечтать о том, чтобы торчать в Охотном ряду коломенской верстой среди нарфонтовских выползков? Оставить "Норильский никель" ради места заместителя комитета Госдумы по промышленной политике?
Тогда зачем он пошел в склочную и клоунскую российскую легальную политику?
Выдвинем гипотезу. Но сначала — обещанный классовый анализ.
20 лет назад, после запрета КПСС, опускания госбезопасности ниже плинтуса и начавшейся диссипации демократического движения, новая российская власть была обречена попасть в полную зависимость от капитала. В "Острове пингвинов" —блестящей французской версии "Истории города Глупова" Анатоль Франс ядовито заметил, что "богатство почитаемо в любом обществе, в демократическом обществе почитаемо только богатство". Некоторую самостоятельность государственной власти придали собранные в кулак Ельциным и региональными боссами обломки советской партхозноменклатуры. Свою роль в этом сыграла и инерция почитания высшей государственной власти как таковой, ее неизменный гипнотизм, несмотря на смену псевдонимов: царский двор, ленинский ЦК, президентская администрация. Через 10 лет Путину удалось скорректировать закономерную эволюцию: он воссоздал монопольную партию власти, соединив ранее яростных политических соперников — лужковское "Отечество" и березовское "Единство". Затем Путин, опираясь на ветеранов КГБ и жаждущую реванша ФСБ, использовав "оголодавших" при разгуле демократии следователей и прокуроров, сформировал настоящую "опричнину", подчинившую и бизнес, и политику.
Но это только историческая флуктуация. История неумолимо свидетельствует, что такого рода "бонапартистские" режимы в итоге разлагаются и все равно утрачивают свою субъектность, подпадают под контроль олигархических кланов. Вот к этому моменту неизбежного распада путинизма очень выгодно иметь отлаженную политическую машину, опирающуюся на крупный бизнес. Тем более что
маятник конституционно-государственной системы от авторитарного президентского режима сдвинется к парламентаризму.
Обкатать партию на "учебных" выборах 4 декабря, протестировать в рабочем режиме все партструктуры, отладить их работу, провести инвентаризацию лозунгового хозяйства… И быть готовым к постпутинским выборам. Возможно, прикупить обломки разваливающейся "ЕдРы" и пришпандорить их к собственной, уже отлаженной партийной машине… Разумеется, для такой подготовки нужна реальная диктаторская власть в партии, подобная власти хозяина фирмы, готовящей крупное расширение бизнеса, власть, не оставляющая места для рассуждений о демократических условностях.
Партия крупного капитала, выступающая с лозунгами защиты прав собственников, в период "восстановления демократии" имеет все шансы стать мощным фактором завтрашней политики. Эти соображения и могли подвигнуть Михаила Прохорова "поддаться" на посулы Медведева и Суркова в мае и приступить к реанимации "Правого дела". А в ожидании финала путинской опричнины, не затрагивая в своих предвыборных лозунгах основ путинской вертикали, помочь местному бизнесу в его изматывающей борьбе с бюрократией на городском и региональном уровнях.
Возглавить "земскую партию", которая станет рычагом для влияния бизнеса на власть на местах, где эрозия путинизма наступит раньше, чем в центре, — очень заманчивая и перспективная стратегия.
Может быть, именно понимание этого и привело к спешному "затаптыванию" Кремлем собственного проекта. Несмотря на все гигантские издержки такого шага.
Вот краткий перечень этих издержек. В ряды врагов Кремля (Кремль — это парадный псевдоним Суркова) перешел очень-очень богатый и очень-очень самостоятельный человек. Причем человек, уважаемый и бизнес-сообществом, и светскими кругами. В статусных кругах прошла еще одна волна оппозиционности. И не стоит иронизировать: 30 лет назад про генсека Брежнева говорили почти не таясь, что в учебники он войдет как "мелкий политический деятель эпохи Пугачевой и Высоцкого".
Демонстративно наглое вмешательство Кремля в вопросы внутрипартийной жизни указывает и российской, и мировой общественности на управляемый, а значит нелегитимный характер начавшихся парламентских выборов.
Такой скандал по уровню дискредитации отечественных "демократических порядков" вполне сопоставим с "избранием" Матвиенко.
Еще больше дискредитировал себя Медведев, лично пригласивший Прохорова в политику,
а сегодня бессильно наблюдающий, как распалась его дебютная заготовка. И наконец, старательно сконструированная партия "статусных либералов" из разряда дам полусвета окончательно перешла в ранг уличных барышень.
Не будем гадать, какое конкретно "страшное политическое преступление" совершил Прохоров в глазах Кремля. Очевидно, что дело не в Ройзмане. При таких издержках, на которые пошел Кремль, пытаясь якобы остановить включение в партийные списки главы фонда "Город без наркотиков", он мог решить вопрос намного проще, например попросив того же Хабирова позвонить Ройзману и предложить ему место зампредседателя комиссии Общественной палаты России "с пожизненной привилегией сморкаться за королевским столом". Очевидно, что подобные авансы Ройзману для Кремля куда дешевле, чем превращение Прохорова в нового Рябушинского — потенциальный мотор праволиберальной оппозиции.
Возможно, что Прохоров поддержал не того, кто решил назначить себя следующим президентом.
"Присягнул он Константину, а воцарился Николай". К публичным же заявлениям самого Прохорова о том, что истинной причиной партийного переворота является банальное "кидалово на бабки", надо относиться с пониманием — обманутый бизнесмен всегда называет своих противников ворами и мошенниками. Таков ритуал бизнес-сражений.
Пока же по соотношению результат — издержки для власти история с Прохоровым необычайно напоминает историю с генералом Корниловым ровно 94 года назад. Корнилов, как и Прохоров, был вне политики, но очень уважаем в своей среде. Именно праволиберальная часть истеблишмента совратила летом 1917 года боевого генерала Корнилова стать участником политических комбинаций, точно так же как она совратила бизнесмена Прохорова весной 2011 года. После своего выступления с разоблачением интриг Прохоров был точно также предан главой государства, как Корнилов был предан Керенским. Выступление Корнилова провалилось из-за "переманивания его солдат" большевиками. Сейчас "переманили" делегатов партсъезда, правда, так сказать, "не снизу, а сверху". Дальнейший ход событий, связанных с Корниловым и Керенским, мы хорошо помним.
Не будем злорадствовать над судьбой Прохорова.
Он, как и многие сильные люди, живущие при деспотических режимах, пытался играть по правилам, медленно расширяя степень свободы.
Попрекать Прохорова конформизмом — это то же самое, как если бы 24 года назад говорить, что изгнание Ельцина из Московского горкома и Политбюро — расплата за членство в безбожной компартии и особливо за срытие дома Ипатьевых.
Так пожелаем же Михаилу Прохорову удачи в создании еще одного оппозиционного движения. Движение, которое сможет объединить предпринимателей в борьбе за незыблемые гарантии частной собственности, за прямую выборность глав исполнительной власти всех уровней, за соревнование депутатов (антиконституционно отнятые у нас мажоритарные выборы), за формирование правительства парламентом… Не надо ревновать. Как говорится в старом детском стишке, "мамы всякие нужны, мамы всякие важны".
Обращение к радикальным демократам
http://www.kasparov.ru/material.php?id=4E80683F19391
Оппозиция должна быть готова к удару со стороны путинизма
02.10.11 (14:20)
Но в собственную паутину
вконец запутывался он,
и присягнул он Константину,
а Николай взошел на трон.
История грубей расчета.
В расчете чуть перетончи —
и на тебе самом чечетку
другие спляшут резвачи.
Евгений Евтушенко "Казанский университет"
Совсем недавно, говоря о провокации против Михаила Прохорова, вспомнил строчки из поэмы Евгения Евтушенко полувековой давности. Речь идет о коллизии декабря 1825 года, когда надеялись, что после смерти Александра I, постепенно впавшего в реакционно-мистический маразм, на трон сядет наместник вассального Царства Польского — умеренно либеральный Константин, который, разумеется (вот только ботфорты наденет), возобновит "дней Александровых прекрасное начало". Но Константин отказался в пользу Николая Павловича.
Многократно писал, что при повторении больших исторических циклов в следующий раз события развиваются по альтернативному сценарию. Сейчас произошло приблизительно следующее: как будто весной 1987 года Горбачев на пленуме ЦК КПСС внезапно предлагает место генсека своему оппоненту Егору Лигачеву, а сам заявляет, что согласен стать вторым секретарем для идеологического обеспечения перестройки и гласности… Понятен шок "прорабов перестройки".
В связи с произошедшим я обращаюсь к представителям радикальной демократической оппозиции.
1. Те, кто сформировал придворную "партию" медведевцев в надежде начать возвращение страны к либеральным принципам демократии, используя аппаратный ресурс формального президента, были правы. Они в очередной раз попытались провести необходимые преобразования по сценарию эволюционного реформирования, стремясь (как всегда, напрасно) избежать революционной смуты. У многих аппаратных либералов была реальная политическая корысть — сформировать наиболее комфортный для себя и своей социальной группы вариант "просвещенного" правления. Но и у части радикальных лидеров, особенно оседлавших националистического и ностальгически-сталинистского конька, была своя политическая корысть — оседлать волну "вновь разрешенной демократии" для реванша за поражения 1990–1996 годов.
2. Не надо иронизировать над тем, что статусная оппозиция делала ставку на Медведева. При деспотии политический плюрализм начинается именно как борьба придворных партий. Эта борьба постепенно идеологизируется, формируются четкие альтернативные программы, политический класс постепенно поляризуется. И только затем происходит переход к публичному партийному соперничеству, разрешаемому в ходе свободных — ибо каждый ревниво следит за соблюдением противником правил игры — выборов. Так было в 1988–1991 годах в нашей стране. Политика диктует свои законы. Только действуя в команде "обновителя социализма Горбачева" и непрерывно повторяя ритуальные марксистские мантры, убежденные сторонники либеральных реформ могли продвинуть перестройку до стадии невозврата. Да, у них была альтернатива — гневно проклясть коммунистический тоталитаризм и у микрофонов "Свободы", "Немецкой волны" и "Голоса Америки" горестно оплакать участь России под игом неосталинистской хунты. Ну, а еще через несколько лет робко призывать восставших не расстреливать коммунистов и чекистов без суда…
3. Не надо злорадствовать. У радикальных демократов зимой 1991 года хватило мудрости не попрекать старыми обидами сторонников Горбачева, отшатнувшихся от него после кровавого вильнюсского января. Потом они вместе достаточно легко победили ГКЧП. Сейчас наша страна получила еще один шанс вернуть себе политическую демократию. Из придворно-аппаратной фазы партия медведевцев (а это действительно много чиновников, предпринимателей, интеллектуалов, задыхавшихся в атмосфере путинской опричнины) обречена перейти в фазу диссидентства, пусть и осторожного по тактике, но стратегически нацеленного на "диалектическое снятие" путинизма. Так, в середине 20-х годов разношерстная внутрипартийная оппозиция, столкнувшись с тоталитарными методами сталинско-бухаринской группы, подняла забрала и открыто объявила себя "объединенной левой оппозицией".
4. Сейчас, когда и российское общество, и демократические страны утратили надежду на органическое эволюционирование России в сторону демократии, когда замаячила реальная перспектива фашизации режима и холодной войны с Западом, очень важно продумать формы совместного ненасильственного, но фронтального давления на путинский режим. Игры в стравливание тандемцев и в игрушечную возню в парламентские бирюльки завершились. Но это не значит, что власть не готова идти на уступки. Режим сейчас внутренне нестабилен и хрупок как никогда. Поэтому он будет рад откупиться социальными подачками (которые все равно съест инфляция), чтобы не идти на политические изменения. А потом нанесет ответный удар. Так поступили большевики, откупившиеся НЭПом от восстаний 1921 года, но, консолидировав власть, ударили коллективизацией и чистками. Так поступил растерянный Мао, предложивший было в 1957 году "цвести ста цветам", убедившись в прочности своих позиций, потом приказавший "дурную траву с поля"… Так готовил крючковский КГБ чрезвычайщину в самый разгар демократизации… И к этому удару со стороны путинизма оппозиция должна быть готова, объясняя людям, что экономические уступки без политических гарантий — ничто.
5. Радикалы должны протянуть руку умеренным для создания единой "антиопричной" коалиции, выступающей за торжество права и за демократию. Радикалы должны избавиться от тех, кто использует стихию недовольства для создания расистских и тоталитарных, необольшевистских движений. Именно для удержания баланса в пользу либеральных принципов радикальным демократам важен союз с умеренными. Но и радикалы имеют право требовать гарантий того, что умеренные не постараются "кинуть" их, как поступали начиная с 22 августа 1991 года.
Маневр
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=49887513ED2D1
26-10-2011 (17:00)
Кремль взял курс на русский этнонационализм
В виде исключения буду прямо называть своих лирических героев. Когда Юлия Латынина признала русский этнический национализм Навального предпочтительным (по сравнению с либеральной демократией) инструментом модернизации России, пазл в моей картине постмедведевской политики почти сложился.
Завершающими штрихами стали:
участие "национал-либерала" Милова в митинге ярых националистов "Хватит кормить Кавказ";
слова известного бадмингтониста о свинствах приезжих в российские города лжестудентов (из контекста ясно, что имеются в виду выходцы с Северного Кавказа, мусульмане, поступающие на платные отделения вузов);
77-го стратега Охлобыстина к "полумиллиону своих сторонников" в городах и весях выйти на "Русские марши" 4 ноября.
Очевидно, мы становимся свидетелями завершения грандиозного идеологического маневра Кремля, стремительно переводящего вектор своей политики с неоимперского великодержавия на русский этнонационализм. Только месяц назад мы видели завершение филигранно проведенной спецоперации "Медведев". Я искреннее аплодирую ее красоте и изяществу. Шедевры полководческой мысли — ганнибаловы Канны, план Шлиффена и операция "Малый Сатурн" (Сталинград) бледнеют перед ней… О, это гениальное заманивание противника в стратегическую пустоту и эффектнейшее перерезание ему путей к отступлению в качестве завершающего штриха! Лишь маоцзэдуновская кампания 1957 года "Пусть цветут сто цветов и борются сто школ!" как образец политической провокации по выманиванию всех затаившихся инакомыслящих и просто "усомнившихся" может сравниться с "медведевской оттепелью". Председатель Мао был один, и ему пришлось лично провозглашать наступление нового этапа "цветения" — "Дурную траву с поля вон!". У Путина есть Медведев, и можно было поделить роли доброго и злого копа.
Но не успела победоносно завершиться операция по окружению ИНСОРа (Прохорова по пути снесли почти случайно — так, выполняя сложный маневр, танковая колонна на своем скрытом марше к беззаботно открытому флангу неприятеля сносит некстати попавшийся под ее гусеницы городок), как начала раскрываться во всем своем величии еще более грандиозная стратагема — замена "Федерации" на "Русь".
Нечто подобное мы видели только 20 лет назад, когда коммунистическая номенклатура меняла СССР на национальные суверенитеты. Но тогда это была отчаянная попытка вписаться в революционные перемены и оседлать их. Сейчас — это хорошо продуманный замысел.
Для мобилизации протестных настроений "системной оппозиции" открытым оставлен только один путь — "борьба с кавказским засильем".
Фальшивое гневное возмущение властей антикавказскими лозунгами, очень вялое по своему содержанию (главенствует единственный аргумент — Большая страна лучше, чем Небольшая), только канализирует оппозиционную риторику на данном направлении. При этом Кремль еще подмигивает в "Твиттере" кавказофобам — в принципе, нас "эти" тоже раздражают, но ведь и единство державы "от финских хладных скал до пламенной Колхиды" надо блюсти…
Вот Латынина, долгие месяцы сражавшая что было сил либеральную демократию, в качестве противостоящего ей идеала вдруг выдвигает не прославляемый ею киплинговский романтический империализм и не просвещенную автократию, а популистский этнический национализм. Долго и старательно взращиваемый интернет-диссидент Навальный, не успев стать кумиром прогрессистов, бросает весь свой немалый политический капитал на чашу такого достаточно ординарного события, как "Русский марш — 2011". Следом за ним такое же моральное харакири сотворяет Иван Охлобыстин. Явку Владимира Станиславовича Милова на митинг, участников которого приходится предупреждать от "древнеримских" приветствий, можно уподобить только выступлению Павла Николаевича Милюкова где-нибудь в чайной Союза русского народа. Нет, Владимир Митрофанович Пуришкевич в 1917 году демонстративно преклонялся перед внезапным патриотизмом отца русской социал-демократии Плеханова, также вдруг возмечтавшего о том, как "поедут по Берлину наши казаки", но ни самому Георгию Валентиновичу, ни рафинированному либерал-империалисту Петру Бернгардовичу Струве в страшном сне не могло присниться братание с "героями" еврейских и немецких погромов.
Благородный Олег Козырев поддерживает идею создания этнических русских землячеств для защиты от обид со стороны землячеств нерусских. Он надеется, что все будет цивилизованно. Просто по столице будут ходить этнические дружины с лицензионными "стволами" и защищать этнически своих. Мушкетеры короля, гвардейцы кардинала… И поочередно штурмовать суды и полицейские участки при попытке чужаков, естественно, подкупая юстицию, привлечь к ответственности этнически своих. Вообразим: англосаксонское землячество в Лондоне защищает своих от покушений со стороны шотландских и ирландских землячеств. И вместо Великобритании такой большой Ольстер. Отряды ирландского землячества в Нью-Йорке защищают своих от польских и итальянских покушений…
На дискуссии в Национальной ассамблее выдвигают тезис о том, что подлинная социальная справедливость — в "устранении перекосов" в пользу "титульной нации".
И сказочным образом вчерашняя "партия жуликов и воров" оказывается единственной мощной политической силой, не выступающей в качестве глашатая русского этнонационализма. Тем самым она как бы становится "последним бастионом" на пути ксенофобских страстей.
Не надо ничего рассказывать о естественном стремлении политиков оседлать массовые настроения! Лозунги насчет кавказского засилья, разумеется, популярны. Но лозунги социальной справедливости, призывы к "черному переделу" итогов приватизации популярны не менее. Здесь и политики, и публицисты становятся мудро-сдержанными и охотно объясняют вред экономического популизма: сегодня отберешь у олигархов "прихватизированный" "ЛУКОЙЛ" или "Русал", а завтра у самого спросят, почему у тебя лишняя трехкомнатная квартира (для сдачи внаем), а рядом в жалкой двушке теснится многодетная семья очередников.
На известном историческом этапе, особенно при сломе традиционного феодального общества, при распаде империи идеи этнического национализма начинают приобретать огромную притягательность.
Благодаря тому, что полемика вокруг допустимости и пользительности умеренного национализма ведется на фоне очередного обострения борьбы с педофилией, эта полемика может быть уподоблена следующему несколько рискованному сравнению.
Как известно, в определенном юном возрасте отроки (и отроковицы) начинают интересоваться тем, почему так волнительны прикосновения к гениталиям. Вокруг тут же начинают суетиться суровые дяди и тети с рассуждениями о том, как опасны эти преждевременные гормональные сдвиги, этот эмоционально-психический дисбаланс… Но на смену этим занудам приходят приторные доброжелатели, которые вкрадчиво объясняют, что ничего в этих интимных играх плохого нет, предлагают показать "настоящие взрослые" ласки. Затем — неизбежное: а давай вот так, смажем вазелином, и больно не будет… Почему-то общество мечтает таких "доброжелателей" кастрировать (и не всегда химически), а иные норовят и вовсе линчевать. А ведь национал-популисты в незрелом обществе — такие же растлители. И, как всякие опытные растлители, они яростно обрушиваются на врачей и педагогов: не мешайте нам "налаживать отношения с молодым поколением", что вы-то им сами можете предложить?
При рассуждениях о допустимых градусах национализма необходимо прежде всего исходить из того, что имеется в виду только и исключительно русский этнический национализм. Государственно-гражданский национализм, столь сильный, например, в США, Великобритании или Франции, сочетается с тем, что любой открытый сторонник этнического или конфессионального национализма в этих странах немедленно становится презренным политическим маргиналом.
У нас же речь не идет о "России превыше всего!", но о "правах титульной нации". Я четко представляю диапазон радикализма этнического национализма зависимой нации — от простого стремления к культурной самобытности и до политической самостоятельности, включая полную государственную независимость (любой ценой) и включение в одно государство всего этнического и исторического ареала (также любой ценой). Понятен и диапазон национализма господствующего этноса — от попыток принудительной ассимиляции меньшинств до их сегрегации и изгнания.
Между прочим, первая гитлеровская программа по еврейскому вопросу (лишение евреев политических прав и возможности политического, экономического и духовного влияния в Германии) по контрасту с Нюрнбергскими расовыми законами, не говоря уже о планах выселения евреев на Мадагаскар и, тем более, о холокосте, потрясала своей "умеренностью". Я это говорю потому, что лозунги "Русских маршей" очень напоминают раннегитлеровскую национальную программу. Когда Сергей Алексашенко косвенно уподобил Навального Гитлеру, борец с распилом не на шутку обиделся, сочтя сравнение несправедливой полемической гиперболой. Но так ведь сравнение было не с Гитлером-43, а с Гитлером-23.
Надо понимать, что каким бы "умеренным" по сравнению с программой Ванзейской конференции "по окончательному решению" не был призыв Гитлера "всего-навсего" перевести германских евреев из категории "граждане" в категорию "подданные", это все равно разрушало с трудом созданную к концу XIX века концепцию единой германской нации трех равноправных вероисповеданий: евангелического, римско-католического и иудейского.
Так и в Российской Федерации самый умеренный русский этнический национализм взрывает концепцию многонациональной гражданской нации. А иного средства сохранить государство не существует. Российские этнические и религиозные меньшинства в своей основе не чувствуют себя диаспорами. Они живут на территории своих стран, исторически ставших провинциями Московского царства и Российской империи, или чувствуют с этими странами неразрывную связь.
ФСБ, центрами "Э" и "в чистом поле системой "Град" такую страну не сохранить. Нация — это прежде всего национальная солидарность.
Если в Москве безработица 1–2 процента, а в Ингушетии — 50, то без выравнивающей помощи нет и национальной общности. Италия едина потому, что Милан "кормит" Неаполь. Нация, как семья, и один брат не давится пирожным на глазах второго, падающего в голодные обмороки. Неспособность Кремля побороть коррупцию и клановость на Северном Кавказе лишний раз демонстрирует, что "Единая Россия" (в отличие от КПСС) не является инструментом политики.
Очень жалко денег? Но ведь нет массовых выступлений против эскалации военных расходов. Леволиберальная оппозиция и отставной Кудрин единственные, кто решился поднять голос против путинско-медведевской милитаристской оргии. Нет и антиолигархического движения.
Итак, мы видим завершение первого этапа "русской стратегии": на фоне тотального пропагандистского давления на демократически-либеральные круги "левой, правой и умеренной" оппозиции оставили один путь для выражения протестных настроений — русский этнический национализм и кавказофобия.
Так с конца шестидесятых годов единственной не ведущей в лагерь или в психушку формой оппозиционности в Советской России стал латентный ностальгический русский "краеведческий" национализм. Который за два десятилетия полностью перемолол большевистский интернационализм и позволил объединить широкий спектр оппозиции вокруг идеи российского суверенитета.
Одновременно "легким движением руки" Кремль возвращает себе респектабельность "единственного европейца" и статус защитника меньшинств.
Далее начнется второй этап "русской стратегии" — режим, научившийся управлять, лишь безудержно эксплуатируя русскую великодержавную мифологию и истерический патернализм, в критической ситуации угрозы утраты власти идет на территориальное сокращение государства (и даже на связанную с этим утрату статуса региональной державы).
Возникает новая страна, консолидированная русским романтическим национализмом. Подобно тому, как 20 лет назад РФ сменила СССР. А отколовшиеся части можно попытаться влить в путинский Евроазиатский союз, этот новый аналог покойного СНГ.
Мне решительно непонятно, каким образом русский этнический национализм будет, по Латыниной и Милову, содействовать модернизации России. Для модернизации действительно очень важен переход от традиционалистской в своей основе континентальной империи к нации. Но речь идет о гражданской нации, о свободном гражданском обществе в условиях терпимости и верховенства права. Романтическая этническая мобилизация может стать почвой для фашизма, но для России сейчас неактуальна модернизация по-муссолиниевски. Если Российской цивилизации суждено сохраниться, то единственной адекватной моделью развития может быть только ее сомасштабный аналог — США. Ни в Израиль, ни в Сербию (два тайных образца для русского этнопатриотизма) 140- или даже 120-миллионая Россия не превратится.
Москва не похожа на Варшаву не потому, что в ней Соборная мечеть, а потому, что в ней Тверская, 13. И борьба с курбан-байрамом на Проспекте мира — это уход от борьбы с бюрократическим молохом, в десять лет превратившим город Четвертой русской революции в политический аналог постсоветской азиатской деспотии.
О том же, чем заканчивается впрыскивание трупного яда национализма и ксенофобии в демократическое движение, лучше всего свидетельствуют хорошо спровоцированные столкновения с коптами, отравившие чистоту и благородство идей египетской революции.
Автор благодарит Андрея Андреевича Пионтковского и Игоря Григорьевича Яковенко за энергичный стимул к написанию данной статьи.
Тезисы по национальному вопросу
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=49887513ED2D1
14-11-2011 (16:41)
Развитие умеренного русского национализма добьет Россию
В очень характерной статье "Россия: быть или не быть" коллег Ивана Тютрина и Александра Лукьянова содержится мечта о выстраивании российской гражданской нации на базе формирования цивилизованного (он же "умеренный", он же софт) русского национализма, о сближении концепции российской (по аналогии с американской, канадской, бразильской) гражданской нации с концепцией русской политической нации (нации-государства по аналогии с польской, грузинской, израильской, французской, немецкой). В этой связи предлагается (в духе вербальной магии) не употреблять понятие "русская нация" в этническом смысле. Однако 99 процентов населения Российской Федерации употребляют слово "нация" исключительно в этническом и даже этноконфессиональном смысле (русский = православный, чечен = мусульманин, еврей = иудей, поляк = католик…). Оставшийся процент знает, что в европах слово "нация" значит совокупность граждан, но во избежание путаницы при чтении их текстов остальными в неэтническом смысле понятие "нация" применяет только к населению США. Впрочем, для США население охотно делает исключение: мол, что с них, с пиндосов, взять — возникли 200 лет назад, корней нет (то, что североамериканские колонии возникли синхронно с Россией в ее нынешних цивилизационных границах, осознает лишь вышеупомянутый процент).
Автор настоящего текста утверждает, что именно развитие умеренного русского национализма и вбивает, вспоминая слова Чубайса о коммунизме, сказанные в июне 1996 года, последний гвоздь в гроб России. Вот те восемь тезисов, которыми он пытается обосновать свою позицию.
1. В последние годы такие разные и по-разному популярные в демократической среде деятели, как Гарри Каспаров, Алексей Навальный и Михаил Ходорковский, провозгласили путь к российскому национальному государству в качестве панацеи от авторитаризма. Лозунг национального государства становится столь же универсальным и революционным, как сахаровский лозунг "Долой шестую статью!" (статья конституции СССР 1977 года о монополии КПСС на власть и политику). Однако население Российской Федерации слишком разнообразно в культурно-историческом смысле, чтобы оно могло консолидироваться на основании общего этнического ядра. Этнических русских, наверное, действительно 80 процентов, но оставшиеся 20 (как показала история последних 150 лет) категорически не согласны ассимилироваться. Приезжающие в США натурализуются не в англосаксов-протестантов, но в обобщенных американцев. И знаменитые WASP также развариваются в "плавильном котле", как и потомки ирландцев, сицилийцев, польских евреев или мексиканцев. Строго говоря, президент Обама ирландского происхождения (как Кеннеди и Рейган).
2. Мы видим острый кризис идентичности России. Нам предлагают выбор этнонациональной, иначе "европейской", модели: отдельно англосаксы, шотландцы, ирландцы, фламандцы, валлоны, сербы, хорваты, косовары, испанцы, каталонцы, баски… Ее итог — это неизбежный распад Российской Федерации. Еще одной "чеченской кампании" страна не выдержит.
Но такой выбор проще и для власти, которая лучше понимает, как обращаться к массам, апеллируя к русской националистической мифологии, и для народа, которому такая мифология греет душу примитивностью и почти сексуальной соблазнительностью.
Нынешний Кремль, как и Кремль 30 лет назад, понимает, что у российского населения есть лишь одна точка в истории, принимаемая консенсусом — 9 мая 1945 года. Поэтому, чем глубже кризис идентичности, тем сильнее казенное педалирование темы. Дальше включаются хорошо известные финансистам (а также всем, жившим здесь в 1992–1996 годы) процессы, связанные с эмиссионной поддержкой экономики… Надсадные "воспоминания", как все вместе били поляков и французов, вызывают у думающих людей только презрение и отвращение.
3. Полностью мифологизировано представление об особой консолидации "этнической нации" (в противовес атомизации имперского большинства), которое возникло из:
а) неосознанной зависти к Израилю (у правых), Сербии (у левых),
б) осознанной зависти к племенной солидарности кавказских диаспор. Серьезнейшие гражданские конфликты и гражданские войны в таких странах, считающихся эталоном этнической монолитности, как Венгрия, Франция, Италия, Германия, Грузия, Израиль и Чечня, полностью разоблачают миф о национализме как факторе стабилизации.
Даже исходя из теории, что национальную нацию создает не общность этнических корней, а социокультурная идентичность, необходимо признать, что любая идентичность может базироваться только на осознании глубинной общности исторической судьбы. А такая общность рождается только из совокупности ответов народа (или элиты от его лица) на экзистенциальные вызовы. Но такие вызовы часто противоположны. Например, указом младшего сопрезидента началом российской государственности объявлено приглашение в качестве кондотьеров варваров-викингов в по тем временам высокоурбанизированный древнерусский полисный союз. Процерковная русская историософия придает огромное значение ритуальному поруганию в Киеве Перуна (исторически древнелитовского бога-громовника). Телевизионный опрос сделал "Именем России" не борца с ордынским игом Дмитрия Донского, но Александра Невского — генерала Власова XIII века. Московское царство возвысилось с того, что князь Иван Калита стал играть при Золотой Орде роль Кадырова (своими войсками он кровопролитно покорял непокорные города, например конкурентов Москвы Тверь и Владимир). Очевидно, что у других народов Федерации в исторической памяти отпечатались иные образцы.
Поэтому общая идентичность может базироваться на консенсусе вокруг общего будущего, а не прошлого. Общее будущее — это равенство в правах и свободах, единство в понимании справедливого общественного устройства.
Софт-национализм предполагает именно ассимиляцию меньшинств в недрах, как с подачи Льва Гумилева стало модно говорить лет тридцать назад, суперэтноса. Но российские меньшинства к этому не готовы (как не готовы стать французами арабы парижских пригородов, стать англичанами великобританские шотландцы и ирландцы или квебекские французы). Они были готовы стать частью российской цивилизации, поскольку она, начиная с Ломоносова, Карамзина и Пушкина, была для них единственным путем к европейской культуре.
Сегодня путь к модернизации лежит и мимо Москвы и Петербурга.
Кстати, сходные проблемы одолели Западную Европу. В позапрошлом и в первой половине прошлого века для сотен тысяч поляков, евреев, итальянцев, испанцев, русских, выходцев из африканских и вест-индских колоний, оказавшихся во Франции, не было чести выше стать настоящим французом. Для миллионов, ныне живущих в арабских районах, французская модель жизни — это упадок и разложение, от влияния которого надо защищаться… То же в Англии, Германии и Швеции. И начался крик о крахе мультикультурализма. Вот в США нет никакого краха мультикультурализма. Твоя культура и религия — твое дело. Хочешь прозябать — живи в этническом квартале. Хочешь процветать — учи язык, учи законы, становись джентльменом, и тебе открыты все пути-дорожки. Социальные лифты известны: нужная профессия или хорошее образование. Дорога в университет для молодых и бедных лежит через спорт или армию. А полиция, суд и миллионы правозащитников защитят твои гражданские права…
4. Россия — безусловно, цивилизация, поэтому ее базисный этнос — русских стали называть суперэтносом. Но это неправильно. Базисный этнос цивилизации может быть таковым, только если собственно этническое в нем приглушено, ослаблено. С точки зрения носителя консолидированного этнического сознания национального меньшинства, такой "суперэтнос" лишен корней, "денационализирован". Зато с позиции "базового этноса" "племенная" насыщенность меньшинств слишком аффектирована. Россия, конечно, субцивилизация, "дочерняя" цивилизация от цивилизации Западноевропейской. Западноевропейская цивилизация, наследница Эллинской и Римской, как бы испустила несколько лепестков субцивилизаций: Русскую, Североамериканскую, Латиноамериканскую. К этому перечню автор считает нужным добавить еще три: Южнобалканскую, Закавказскую и Еврейскую. А рядом на планете существуют Исламская цивилизация, Китайская (ее дочки: Непал, Монголия, Япония, Корея, Индокитай), Индийская (ее дочки: Индонезия, Шри-Ланка, Кампучия). Как (суб)цивилизация, Россия не может целиком превратиться в классическое национальное государство, даже государство русских, из которого "вынуты" ареалы компактного проживания этнических меньшинств.
Автор полагает, что взрыв немецкого шовинизма при последнем кайзере и особенно гитлеризм были болезненными проявлениями отказа грандиозного германского культурного пространства от оформления как цивилизации в пользу этнического немецкого государства. Вспомним, что Германия (как сумма немецких государств) успешно ассимилировала французов-гугенотов в XVIII веке и евреев в XIX веке. В германскую цивилизационную орбиту можно было включить Данию, Голландию, Эльзас, Западную Польшу, Латвию, Чехию, Трансильванию. Не говоря уже об Австрии. Немцы совершенно не стремились к имперскому. От Аргентины и Пенсильвании, до Балкан и Волги спокойно существовали "кляйне Дойчланд" — немецкие колонии, жители которых никогда никакой ностальгии не проявляли. Но был избран иной путь, который в итоге привел немцев к исторической катастрофе и сильно сократил ареал германской культуры.
5. Совершенно ошибочно путать традиционную империю и государство-цивилизацию. После ухода от традиционализма и того, что Тойнби называл "универсальная монархия", цивилизация (субцивилизация) может разделиться на национальные государства (путь Балкан, Западной Европы и постиспанской Латинской Америки), может попытаться искусственно продлить имперское состояние, радикально идеологизировав общество (большевизм, нацизм, маоизм, исламская революция в Иране), а может стать на путь создания государства как гражданской нации, в которой не только религия, но и этническая принадлежность — частное дело каждого, как это произошло в США, в Индии, Пакистане, отчасти в Бразилии, Аргентине, Мексике, на Кубе… Для создания гражданской нации необходимо либо мощнейшее общее культурное поле, необычайно привлекательная для всех и легко перекрывающее локальные этнические культуры (так развивались события в России в 1917 году), либо общее политическое поле — осознание возможностей от нерушимых гарантий гражданских и экономических свобод.
6. Сегодня сложившаяся в петербургский период Российская империя вступила в завершающий период 100-летней трансформации от средневеково-имперского государства к иному, возможному в современном мире состоянию.
Здесь развилка. Если пассивно следовать характерным для Европы XIX–XX веков тенденциям, то в недрах империи должны возникнуть несколько (несколько десятков) национальных государств, включая, разумеется, и русское. Стремительный рост русского этнического национализма в эпоху Александра III и Николая II, приведший к всплеску черносотенных настроений, и ставшая возможной на его фоне антифеодальная национальная политика Столыпина на территориях будущей Восточной Польши — это и есть проявления типичного романтического национализма. Только в Германии и Италии он объединял нации, а в Восточной Европе расчленял империи — Австрийскую и Османскую. Так шло формирование этнорусской идентичности и отдельного этнорусского национального интереса. Однако процесс распада империи был прерван и обращен вспять большевиками, создавшими уникальную модель надэтнической идеологической идентичности, сравнимый только с Халифатом.
Закономерный распад советского Халифата-2, полностью повторивший, только в 20 раз быстрее, историю распада Халифата исламского, освободил Российскую Федерацию. Но она осталась ядром империи, в первую очередь по идеологии новейшей правящей группы и по гипертрофической роли центральной администрации. Соответственно, вирусы распада разрушают ее тело. Идея распада РФ, по крайней мере отделения исламских республик Северного Кавказа уже не вызывает шока в общественном сознании. Еще год назад "русский национал-патриот" — это сторонник присоединения Беларуси, Донбасса и Крыма. Сегодня — это сторонник изгнания кавказцев (в том числе с землей). Имперский "старопатриотизм" Проханова находится в глухой обороне под натиском "младопатриотов", от геополитического сложения перешедших к вычитанию. Сужу по комментариям к своим статьям: еще год назад отчетливо провокативные тексты о неизбежном распаде РФ вследствие разгула этнорусского шовинизма вызывали вал агрессии. Сейчас они становятся предлогом для деловитого обсуждения, что хорошо бы и Сибири получить независимость…
7. Формула "Россия для всех" пуста, потому что она означает только терпимость к меньшинствам, готовность обеспечить высокие статусные позиции русифицированным евреям, грузинам, татарам…
Формула должна быть иная — "Россия всех" . Это американская модель идентичности, плавильный котел. Полного "растворения" не получится, поскольку национальные меньшинства опираются на "ланды" — области своего многовекового проживания, на которых формировались этнические (или субэтнические) государственные или квазигосударственные образования. Нет больше и явного доминирования русской цивилизационной модели. В предыдущие века модернизация и чаемое приобщение к европейской цивилизации на территории Российской империи и Советского Союза можно было получить только через приобщение к русской культуре, через вхождение в русские элиты: административную, силовую, культурную, хозяйственную, научную.
Сейчас приобщение к высшим достижениям западной цивилизации идет мимо русской культуры — в университетах США и Западной Европы.
8. Демократическое государство-цивилизация, построенное на трансэтнической основе, — это вовсе не новая маска на полуразложившемся теле империи, как кажется национал-демократам. Это наиболее совершенный способ существования локальной цивилизации. Ее создание кажется утопией. Действительно, это очень сложная задача, это работа на десятилетия и для политической, и для культурной элиты. Такая же сложная задача, как ликвидация расовой дискриминации в США или национальных конфликтов в послевоенной Западной Европе. Те, кто помнят атмосферу космополитизма в кругах советской интеллигенции в 60-х–80-х годах, могут даже мечтать, что с той точки до перехода к "плавильному котлу" было рукой подать — лишь подтянуть среднего "образованца" до уровня элиты наукоградов и столичных НИИ и КБ…
Этнический национализм просто уничтожает такой сложный подход. Создается простая схема — набор национальных государств, из которых выдавливается (и таской, и лаской) "нетитульная" публика, а оставшимся предлагается признать себя диаспорой, вечный удел которой — знать свое место.
Что же касается русского национального движения, то никаких отдельных этнических русских целей в этой борьбе нет. Русские не испытывают национального гнета. А ведь именно по степени радикальности сопротивления национальному угнетению или национальной несправедливости градуируется национализм от умеренного до ультрарадикального. С точки зрения стандартов современного мира и современного понимания национализма, национализм (применительно к русскому этносу) может иметь следующие четыре общепризнаваемые цели:
стремление обеспечить русскому этносу суверенную политическую субъектность;
стремление обеспечить русской культуре доминирование на территории русского политического образования;
стремление присоединить к России территории компактного проживания русских, являющихся объектом ассимиляции;
стремление вычленить территории компактного проживания русских из ареалов исторического проживания иных народов ("ландов").
Однако если в общественной жизни будет звучать требование реализации этих лозунгов (что на деле будет означать призывы расчленить как соседей России, так и субъекты Федерации), то демократическое движение будет безнадежно расколото, а общегражданская идентичность не возникнет никогда.
Если бы в ответ на расовые беспорядки 60-х годов правительством США был бы выдвинут лозунг "цивилизованной" защиты белых, а афроамериканцам для получения полноты гражданских прав было бы предложено сперва стать "настоящими англосаксами", то вместо Америки во главе с нынешним президентом мы видели бы полуразрушенную фашистскую страну, в южных штатах которой идет многолетняя партизанская война… И над Эйфелевой башней развивался бы красный флаг победы, поднятый генералиссимусом Брежневым.
Но еще есть возможность дать нации общие представления о свободе.
Очевидно, что в России (любых размеров и конфигураций) уровень демократии еще долго будет вполне евразийский. Более того, если к модернизации относиться серьезно, то ее проведение будет почти столь же болезненно, как и вход в рынок 20 лет назад, поэтому любой режим будет тем или иным способом ограничивать народовластие.
Последняя возможность объединить нашу страну — это объединить ее правом, отсутствием коррупции, государственного рэкета, полицейского и судебного произвола.
Революция Навального
http://www.kasparov.ru/material.php?id=4EE9CCF77E497
15.12.2011
Грубейший тактический просчет известного блогера оказался его грандиозной удачей
15.12.11 (14:43)
Последние два года я непрерывно писал о наступающей революции — политической и, может быть, социально-политической. Ее я обозначил одновременно и как Пятую русскую (по счету с 1905 года), и как "Вторую" (то есть обреченную доделать задачи Четвертой революции 1989–1993 годов).
Основные тезисы этих статей были следующими:
* эта революция, говоря евангельским языком, "при дверях стоит" (уже на пороге);
* сутью этой революции будет установление "основных буржуазно-демократических свобод" и прежде всего ликвидация выращенной Путиным "опричнины" — паразитарно-силового класса и возвращение партии власти, ставшей по-советски номенклатурной, под контроль гражданского общества (в первую очередь, конечно, бизнеса);
* поэтому гегемоном революции станет новый средний класс, и, следовательно, революция, по крайней мере в своем начале, пойдет под правозащитно-демократическими, а не под националистическими или "антиолигархическими" лозунгами;
* первые же успехи оппозиции приведут к расколу движения на умеренных и радикалов, противоречия между которыми быстро выйдут на первый план общественной борьбы.
Сейчас, когда стала реализовываться моя полушутливая политологическая фантастика последних дней ноября, считаю нужным добавить еще один тезис: новый, медведевский, средний класс потому так решительно ушел в оппозицию, что он сильно отличается от путинского среднего класса, на который сделали ставку Сурков и Павловский. Средний класс нулевых годов возник из водопада нефтедолларов и газоевро, когда требовалось только аполитично подставлять карманы и не оглядываться на жертв, которых уволакивали "опричники". Это модель преуспевания довоенной советской номенклатуры и интеллигенции… Вышедшие из кризиса в значительной степени чувствуют именно себя, а не режим "виновниками" своего преуспевания: они "победители" и начинают фрондировать в духе послевоенных и, тем более, послесталинских элиты и субэлиты, куда лучше современных историков и публицистов знавших, что не лично Сталин реально выиграл войну.
Когда вдумчивые историки следующих десятилетий будут анализировать последние дни, недели и месяцы перед Пятой русской революцией, они, скорее всего, назовут ее "Революцией Навального". Это будет несправедливо, ведь
активнее всего ее готовил Эдуард Лимонов, начав ровно семь лет назад, в декабрьские дни героического "захвата" президентской приемной.
Для сравнения. Первую русскую революцию подготовил Григорий Гапон, лидер, как бы сейчас сказали, петербургского регионального отделения казенных профсоюзов. Он создал иллюзию у забастовавших рабочих, что монархическое шествие ("несанкционированное") — лучший способ решить самые больные социальные вопросы. Он же позволил своим коллегам по социал-демократической партии (меньшевиков) так сформулировать тезисы обращения к монарху, что оно стало, с одной стороны, совершенно неприемлемо для царя (требование учредительного собрания, либеральной конституции и радикальной земельной реформы), но с другой стороны, могло бы стать общей платформой для леволиберальной и правосоциалистической оппозиции. Итог известен: ключевое событие XX века — расстрел явно провокационного в глазах властей шествия, и затем обрушение монархической харизмы и канализация русского протестного движения по либеральному и социалистическому руслу. Но, несмотря на исключительный вклад Гапона, истинным режиссером "Освободительного движения 1905–1906 годов" стал лидер Партии народной свободы Павел Милюков, три года формировавший повестку дня.
Вторую (Февральскую) русскую революцию тщательно организовал Александр Гучков, сговоривший к ноябрю 1916 года генералитет, либеральный бизнес и депутатов на устранение Николая II, но в историю она вошла как Революция Керенского. Зато Третью русскую революцию и задумал, и возглавил, и привел к победе Ленин.
Четвертую русскую революцию 1989–1993 годов пятнадцать лет готовил Александр Солженицын, неустанно разоблачая "честный большевизм" и объединяя внешнюю и "внутреннюю" эмиграцию под антикоммунистическими и правоконсервативными знаменами, но реально начал ее академик Сахаров, давший идеальный лозунг: "Долой 6-ю статью" (для молодых — о господствующей роли КПСС в государственной и общественной жизни), одновременно необычайно радикальный, ибо уничтожал саму основу тоталитарной системы, но внешне вполне умеренный ("всего лишь" требование формального политического и идеологического плюрализма) и предложивший депутатам стать главной властью, вытеснив ЦК.
Нашу Пятую революцию вовсю продумал Лимонов. Он гениально выдумал "Стратегию-31", ставшую ее репетицией, соединив идею "Марша несогласных" как героического вызова властям со взятым у русских диссидентов парадоксальным лозунгом требовать от тоталитарных властей "соблюдения Конституции", при этом красиво подняв на щит как бы консенсусную идею "защиты свободы митингов и собраний". Позднее, во время шумного и скандального "развода" Лимонова и Алексеевой, рьяные сторонники Лимонова честно рассказали, что смысл всей затеи был в приучении либеральных оппозиционеров к готовности пострадать, взять власть на измор постоянным добровольным мученичеством… В результате "Стратегия-31" стала постепенно угасать, утратила свой "статусный" сегмент. Но за два с половиной года возникла традиция постоянной героики. Затем произошел сбой —
кульминационный митинг "Стратегии" был назначен Лимоновым на вечер 4 декабря, когда общество еще не осознало шок от масштаба фальсификаций. Поэтому политический урожай достался Навальному,
организовавшему шествие с Чистых прудов на сутки позже, на первом пике возмущения. Его и Яшина арест, жестокие разгоны и задержания на следующий день вытолкнули людей уже на "сакральную" Триумфальную площадь. Мясорубка на Триумфальной вызвала всеобщий протест… Нежданная слава, обрушившаяся на Навального-мученика, вытеснила и его позорный провал 4 ноября, и фиаско кампании Навального "Голосуй за любую системную оппозицию", накачавшей совершенно незаслуженными голосами КПРФ и "Справедливую Россию", которые резко повысили свою политическую капитализацию при торгах с Кремлем и получили кучу мест в Госдуме (каждое, по дурным сплетням, ценой в 10 млн евро)…
Навальный не генерировал ни одной интересной политической идеи. В отличие от него, Лимонов, в тех случаях, когда не провозглашал себя лидером оппозиции, не грезил возрождением СССР и не переносил столицу на китайскую границу, давал четкую политическую программу ликвидации традиционного российского деспотизма:
восстановление парламентской демократии 1990 года, свободные многопартийные выборы, формирование коалиционного кабинета… Также сейчас стало ясно, насколько прав был Каспаров, предлагая вместо строительства небольших партий и бестолковой возни с их регистрацией создание единого общегражданского движения со "среднелогарифмической" правосоциал-демократической программой и разрыв сотрудничества интеллектуалов и лидеров гражданского общества с режимом. В период "оттепельных грез" (с осени 2007 и по осень 2011 года) эти предложения были слишком "резкими". Когда же начался стремительный подъем протестов, Каспаров фактически самоустранился от организации акций, а ОГФ получил репутацию радикальной секты и поэтому уже не сможет развернуться в массовую оппозиционную организацию.
Но ошибки Навального — это тот случай, когда "немудрое Божие премудрее человеков". Даже в революцию радикализация сознания протестующих идет неспешно: еще в 1989 году серьезно спорили об усовершенствование социализма и Ельцин не поддерживал требование многопартийности, а все попытки Новодворской, которая летом 1988 года открыто провозглашала лозунги 1991–1992 годов, на основании своей прозорливости стать интеллектуальным лидером революции провалились — народу нравились лишь вожди, умнеющие вместе с ним. Первая русская революция не началась бы, если бы Гапон не погнал питерских работяг с чадами и домочадцами под хоругвями и портретами будущего святого Николая Кровавого требовать учредительного собрания. Было ясно, что царь, знающий из опыта XVIII–XIX веков, что в европах учредительные собрания, как правило, вели либо к революции, либо к республике, ответит на эту "наглость" пулями, саблями, нагайками… В результате произошла десакрализация царизма и сакрализация (в прямом смысле слова — в реках крови) русского парламентаризма. Но накануне 9 января 1905 года рабочим — горожанам в первом поколении не говорили, что они идут требовать Конституцию (не французы, чай, не немцы, не чартисты английские), они шли за хлебом и землицей… Четвертая русская революция началась с "наивного" требования передачи всей власти Советам. Немногие понимали, что утрата власти ЦК КПСС и введение КГБ в конституционные рамки означает крах и системы, и государства, остальные же миллионы ждали "улучшения", "шведского социализма", нового Союзного договора…
В этом декабре раскачать ситуацию могло только столкновение наивно-умеренного призыва Навального голосовать за всех системных оппонентов ПЖиВ и чуровской реальности с массовой фальсификацией. Пошедших за "Нах-Нахом" фальсификация не могла так возмутить — они ее без труда предвидели. Не было иллюзий и не было шока от столкновения с реальностью.
Поэтому грубейший тактический просчет Навального, все силы положившего на срыв кампании "Против всех", оказался его грандиозной стратегической удачей,
ибо выманил в оппозицию те социальные слои, которые ни за что бы не поднялись ни на "план Немцова", ни на "план Каспарова — Удальцова" об альтернативных выборах. Еще днем 4 декабря будущая Болотная самообманывалась, полагая, что только щелкнет партию власти по носу, и тихо мечтала о либеральном путинизме с медведевским лицом…
Лидер революции — это политический гений, который выхватывает из толпы и ее подсознательные стремления, и объективные социально-экономические требования, формулирует все это в виде лаконичного набора лапидарных лозунгов, создавая впечатление, что его программа сделает "всем хорошо". Лидер революции — это великий полководец, который тонко чувствует, когда обороняться, где и когда наступать, какой рубеж удерживать любой ценой, а какой сдать, как лишнюю обузу.
24 декабря Навальный будет стоять перед многотысячной толпой, восклицающей: "Осанна сыну Давидову". От того, что он предложит митингу и в его лице всей России, более конкретное, чем призыв к принципиальности и солидарности, зависит колоссально много: угадает он порыв общества, возьмет ли нужную ноту, даст ли лозунг, соответствующий одновременно реальному запросу и беловоротничковой фронды, и подъяремной синеворотничковой массы, — все это покажет, оказался ли Алексей Навальный случайным баловнем судьбы, или правы те, кто уже давно высмотрел в нем неоспоримые черты истинного вождя революции…
|
|
|
|
Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)
|
|
|
Ваши права в разделе
|
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения
HTML код Выкл.
|
|
|
Текущее время: 17:57. Часовой пояс GMT +4.
|
Линейный вид
