5015. Стржельчик Владислав Игнатьевич

[Chtoby-pomnili.com]

http://chtoby-pomnili.net/page.php?id=517

Народный артист РСФСР (1965)
Лауреат Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых, за роль генерала Ковалевского в ТВ-сериале "Адъютант его превосходительства" (генерал Ковалевский) (1971)
Народный артист СССР (1974)
Кавалер ордена Октябрьской Революции (1981)
Герой Социалистического Труда (1988)
Обладатель награды Международного драматургического общества "За вклад в развитие драматического искусства, преодолевающего международные барьеры", совместно с А.Фрейндлих и Н.Саймоном (1989)
Лауреат премии мэрии СПб, за роль Паскуале в спектакле "Призраки" Э.де Филиппо (1995)
Лауреат высшей театральной премии СПб "Золотой софит" (посмертно, 1996)

Владислав Стржельчик родился 31 января 1921 года в Петрограде.

Его отец был выходцем из Польши, попавшим в Петроград после Первой мировой войны. Владислав был поздним ребенком, рос обыкновенным мальчишкой, учился средне и уже в школе мечтал о театре. В 1938 году он поступил в театральную студию при БДТ на курс Бориса Бабочкина, и, будучи еще студентом, был зачислен во вспомогательный состав актерской труппы театра.

Великая Отечественная война прервала учебу. Всю войну Владислав провел на фронте, вначале - в действующей армии, потом - в военном ансамбле. После войны Стржельчик, вернувшись в Ленинград, продолжил обучение в студии при БДТ, после окончания которой в 1947 году он был зачислен в труппу театра в ее основной состав.

В БДТ Владислав Стржельчик дебютировал в роли Клавдио в спектакле «Много шума из ничего». Зрители, измученные войной и блокадой и восстанавливающие разрушенный город, охотно шли в БДТ. Критика отметила Стржельчика в роли Грекова в спектакле «Враги». Затем был целый ряд ролей в костюмных пьесах - в спектаклях «Девушка с кувшином», «Слуга двух господ» и «Разоблаченный чудотворец».

В работе Владислав Стржельчик был педант, как и в жизни. Он не мог позволить себе опоздать на репетицию, ужасно злился, если кто-то из актеров приходил с недоученной ролью или забывал реплики, неточно следовал режиссерским указаниям. Отношение к делу у него неизменно оставалось скрупулезно-педантичным. Он всегда был в форме накануне спектакля. Актер постепенно перешел к драматическим характерам – он сыграл в БДТ Райского в «Обрыве», Цыганова в «Варварах», Кулыгина в «Трех сестрах». Каждая из этих ролей стала ступенью к глубокому постижению и раскрытию образа Соломона Грегори в пьесе Миллера «Цена».

Даже самые суровые критики Стржельчика относили эту роль к шедеврам, и считали вершиной творчества Стржельчика. Образ 90-летнего старика оказался настолько богатым по фактуре и философскому содержанию, что ему была уготована долгая жизнь на сцене БДТ - целых четверть века. Менялись партнеры Владислава Игнатьевича - Басилашвили и Ивченко, но именно на нем спектакль держался и неизменно шел с огромным успехом.

Стржельчик любил и умел шутить. На сцене это наиболее ярко проявилось в спектакле «Ханума». Грузинский князь Вано Пантиашвили в исполнении Владислава Игнатьевича буквально искрился неповторимым, тонким юмором, которым были пронизаны каждое слово и жест артиста.

С ним было невероятно легко коллегам на сцене. Стржельчик был из тех актеров, кто строго подчинялся логике. Ольга Андровская говорила, что артисты должны на сцене взаимодействовать по принципу «петелька-крючочек». Владислав Игнатьевич был фантастическим партнером, чувствовал партнера, шел от него. Ломая стереотипы зрительского восприятия, режиссеры от спектакля к спектаклю открывали все новые и новые грани дарования артиста. Стржельчик играл на сцене БДТ до конца своей жизни. Именно здесь он сыграл свои лучшие театральные роли, создавая как трагедийные, так и комедийные образы. Театралам надолго запомнились блистательный актерский дуэт Алисы Фрейндлих и Владислава Стржельчика в специально поставленном для них спектакле «Этот пылкий влюбленный».

В кино актер дебютировал в фильме «Машенька», вышедшем на экраны в 1942 году, где он сыграл роль бело-финского офицера. Началом кинокарьеры для Стржельчика считается роль генерала Готбурга в картине «Как вас теперь называть?», снятой в 1965 году.

Стржельчик создал колоритные и многогранные характеры в фильмах, ставших классикой советского кинематографа. Он сыграл роль Наполеона в фильме «Война и мир», генерала Ковалевского в фильме «Адъютант его превосходительства», афериста Нарышкина в фильме «Корона Российской империи, или Снова неуловимые», Туполева в фильме «Поэма о крыльях», отца невесты в фильме «Соломенная шляпка», Яичницу в фильме «Женитьба», Лестока в сериале «Гардемарины, вперед!» и Оргона в фильме «Тартюф».

Многие годы Владислав Игнатьевич преподавал в творческих вузах Ленинграда. С 1959-го по 1968-й годы - в ЛГИТМиКе (Ленинградский институт театра, музыки и кинематографа), с 1966 года — в Ленинградском института культуры, с 1970 года — на кафедре музыкальной режиссуры. Он также занимал пост председателя СТД.

Владислав обожал свою жену Людмилу. У Стржельчиков царили уют и педантичный порядок. Накрахмаленные салфеточки, шикарный фарфор, все подобрано по цветам... Владислав Игнатьевич любил, чтобы нигде не было ни пылинки, и Людмила Павловна была фантастической хозяйкой: стекла блестели так, как будто их нет, зеркала сияли, в них можно было войти. В Петербурге было много красивых домов, но дом Стржельчиков отличался тем, что там все было изысканно. Старинные вещи - все неслучайные, никакого хлама.

Владислав Стржельчик очень любил природу и на выходные стремился обязательно уехать из города. Девять лет семья Стржельчиков ездила в Приозерское, где Владислав купил финский домик на берегу красивого озера. Стржельчики любили свою дачу: ухаживали за садом, косили траву, убирали листья. Но со временем переехали на казенную дачу в Репино.

Однажды Владислав Стржельчик вдруг забыл на сцене кусок текста и даже не понял. Это был четкий симптом болезни - рак мозга. Заболевание развилось очень быстро. С момента начала болезни до его смерти прошло семь месяцев. Владиславу Стржельчику сделали тяжелейшую операцию, которая так и не принесла облегчения. Уход актера из жизни был страшным и мучительным. В театре все в один голос говорили: «В это невозможно поверить! Кто угодно, только не Владик». Он был сама жизнь.

Детей у Стржельчиков никогда не было. Для Людмилы Павловны Владислав Игнатьевич составлял смысл ее жизни, в которой все подчинялось только его интересам.

Владислав Стржельчик скончался 11 сентября 1995 года в Санкт-Петербурге. Он был похоронен на Литераторских мостках Волковского кладбища.

В память о выдающемся актере в 1998 году в Санкт-Петербурге была учреждена независимая театральная премия имени Владислава Стржельчика, церемония вручения которой проходит каждый год 31 января.

О Владиславе Стржельчике был снят документальный фильм «Его превосходительство актер».

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Материалы сайта www.rusactors.ru
Материалы сайта www.strzhelchik.narod.ru

ИНТЕРВЬЮ.

- Так вернемся к дням войны, Владислав Игнатьевич. Кажется, в это время Вы уже были артистом БДТ, хотя и не успели еще закончить студию?

- Именно. В труппе не хватало исполнителей на роли совсем молодых людей, и художественный руководитель студии и театра Борис Андреевич Бабочкин решил попробовать взять в театр несколько мальчишек, пришедших к нему учиться и вооруженных, кроме страстной любви к будущей профессии, только новенькими аттестатами зрелости. А война для меня началась в 1940 году, в финскую компанию. Службу начинал в 24-м корпусном артиллерийском полку. Утром, как положено, проходил службу молодого бойца, а вечером участвовал в подготовке программ армейского ансамбля.

Когда началась Великая Отечественная война, попал в пехоту. Был и на передовой, и в разных армейских ансамблях, что возникали на нашем Ленинградском фронте. Меня иногда командировали в город на день - на два. И одна из таких командировок особенно запомнилась.

Дома нашел записку от матери: «Папа - на заводе, я - в Эрмитаже». И тотчас отправился в Эрмитаж, где она работала и до войны. Сотрудники музея упаковывали сокровища Эрмитажа для эвакуации в тыл, на Урал. Нашел мать в одном из залов, поставил в угол винтовку и стал помогать. Перенося уже упакованные полотна, увидел знаменитого ученого, академика Орбели. Сняв со стены одну из очень известных картин, Орбели аккуратно обвел мелом место, на котором она висела. «Зачем?» - спросил я. «А затем молодой человек, - ответил академик, что это полотно здесь было, здесь оно и будет висеть после нашей победы!.."

Сколько раз я потом вспоминал этот эпизод! Без прошлого, как известно, нет настоящего. И без фундамента нет дома. Нужно не только знать, но и хорошо помнить, как шел по жизни, кто тебе помогал в достижении цели, - это необходимо для становления и развития и одного человека и человечества. Память и обостренное чувство совести, ответственности. Без этого нет ничего. В том числе и искусства.

Кстати, очень важные, определившие жизнь, мои встречи с искусством состоялись тоже в дни войны. Это дебют в «Машеньке» Райзмана, хотя вряд ли кто меня там запомнил в эпизодической роли белофинского офицера. Это и радио, где я начал работать как актер. Особенно два выступления. Послание Джамбула «Ленинградцы, гордость мои!» я читал под «Анданте кантабиле» Чайковского. И затем монолог Эгмонта из трагедии Гете. Гордые слова свободолюбивого, мятежного героя венчала изумительная музыка Бетховена, которую исполнял оркестр Ленинградского радио во главе с превосходным дирижером Карлом Ильичом Элиасбергом. Тот самый оркестр, что играл с ним Седьмую симфонию Шостаковича.

Стржельчик замолчал. Молчал довольно долго - или мне так показалось?.. Потом, словно встрепенувшись, продолжал:

- Все увиденное, пережитое навсегда впечаталось в сердце. И мне очень близок, понятен до боли сердечной этот старик, архитектор Федор Валнцкий из «Блокады», умирающий голодной смертью в своей заледеневшей квартире. Умирает с угольником в руках и за несколько минут до смерти продолжает чертить Арки Победы, через которые пройдут скоро советские воины-победители. Какая вера у этого человека - в Победу, в народ, в свою Родину! — И совсем тихо, почти шепотом Стржельчик закончил: - Я очень люблю этого старика. Очень...

С военной темой актер не расстается ни на сцене, ни на экране. «Блокада», «Всегда со иною», «Весна на Одере» (полковник Красиков), «Освобождение» (начальник Генерального штаба Антонов)...

- Но на экране вы воевали и по ту линию фронта?..

- Вы имеете в, виду роли в «Майоре Вихре» и «Как вас теперь называть»? Да, было... Полковник Берг и генерал Готтбург стали для меня» очень интересным обращением к теме войны через образы умных, коварных, дальновидных и тем особенно опасных врагов.

- А вы могли бы избрать другую профессию, неактерскую?

- Наверное, нет. Хотя с детства мечтал стать музыкантом. Говорят, у меня был абсолютный слух, мама очень любила музыку без конца водила меня на концерты, в оперу. Потом я сам стал завсегдатаем филармонии, даже, что называется, своим человеком, которого 6ез билета пускали на хоры, на все концерты без исключения...

Считаю, что актер драматического театра не может вообще жить без музыки. Это мое твердое убеждение, и не спорьте со мной, ничего не выйдет! - Стржельчнк смеется, но я знаю, что смех этот достаточно серьезен.

- А без какой музыки не может жить артист Стржельчик?

- Без хорошей! Как говорил Шостакович, люблю всю хорошую музыку - от Баха до Оффенбаха. А отдельных композиторов или произведения - в зависимости от настроения. Под одно настроение мне необходим Моцарт, под другое - Вагнер или Бах. Очень часто чувствую необходимость в Чайковском, Бородине, люблю Вторую симфонию Калинникова, - Владислав Игнатьевич тихо запел нежную побочную тему из первой части симфонии Калинникова. Потом повторил: - Да, Калинников. Но не только он...

- Представляю, на какую музыкально подготовленную почву попало предложение Игоря Таланкина сыграть роль Николая Рубинштейна в «Чайковском»!

- Еще бы! Такого музыканта...

- И что, верно, для вас немаловажно, человека с весьма не простым характером? Вспыльчивый, бешеного, трудно управляемого темперамента, внутренне очень конфликтного...

- Bсe это так, - говорит Стржельчик, - и все же главное - доброта и талант.

- А на экране есть и конфликтность и взрывчатость, все есть!

- Хорошо, если есть. Значит, что-то получилось. Собственно, внешнего плана мне всегда недостаточно. Важна личность, стереоскопия, объем. К сожалению, таких ролей у меня в кино мало. К счастью, сейчас есть роль настоящая. Замечательный человек, выдающийся авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев в "Поэме о крыльях". Поразительный характер, масштабный, яркий. И человек и эпоха - в этом человеке! Только бы справиться - роль благодатная, но очень сложная...

- Значит доказательство от противного?

- Пожалуй... Ведь пути, чтобы заставить человека задуматься, разные. А есть общечеловеческие проблемы, которые живы всегда. Добро, зло, долг, совесть, любовь... Я всегда стремлюсь раскрывать характер, исследовать явление. Обязательно. На любом материале, независимо от жанра. И обязательно стремлюсь к положительному нравственному выводу.

- Есть конкретные люди, встречи с которыми сыграли важную роль в Вашей жизни?

- Очень многие...

- Назовите хотя бы нескольких. Из ваших коллег по искусству, например?

- Нескольких? Это тоже непросто... Впрочем, попробую. Конечно, Борис Андреевич Бабочкин. И как Чапаев и как режиссер, педагог, человек. Затем режиссер Юлий Яковлевич Райзман. Режиссер Евгений Иванович Ташков... Черкасов, Шостакович, Ираклий Андроников, Георгий Александрович Товстоногов, с которым мы работаем бок о бок уже двадцать два года. Я повторяю, людей, без которых я не мыслю своего творчества и жизни, очень много. Они стимулируют, обогащают меня, и я, в свою очередь, стремлюсь отдать им все, на что способен. И в творчестве и в общественной жизни. Общественная деятельность Владислава Стржельчика завидно разнообразна и насыщенна. И заместитель председателя Совета Ленинградского отделения ВТО. И председатель Совета Ленинградского Дворца искусств имени Станиславского... Энергии его поражаешься, потому что он всерьез увлечен, успевает делать очень и очень многое.

- А любимая форма отдыха, Владислав Игнатьевич?

- Музыка!.. И. наверное, еще самое любимое—бродить в одиночестве по лесу весной. Когда в природе все пробуждается, обретает новые силы, новое дыхание!..

- Мне кажется, у вас весна охватывает все времена года... Нынешняя весна связана с образом Туполева?

— Конечно. Съемки фильма Даниила Храбровицкого в самом разгаре. Недавно группа вернулась с натурных съемок на Кубе... И вот еще что мне хочется сказать: пока бьется сердце, пока дышишь, можешь работать, - самые большие удачи, мне кажется, впереди. Помните, Мусоргский призывал "Вперед, к новым берегам!"

Интервью 1979 года. Журнал "СОВЕТСКИЙ ЭКРАН" №5(март)
(записала Наталья Лагина)

Одна из историй…

Вадим Александрович Медведев очень любил отдых на воде. Поэтому, живя в Ленинграде, он приобрел три катера. Однажды, 6 июня 1974 года веселый экипаж, в составе которого находились Андрей Миронов, Кирилл Ласкари, Владислав Стржельчик, Валентина Коваль, Вадим Медведев и Рудольф Фурманов, решил отпраздновать день рождения Александра Сергеевича Пушкина на водных просторах Невы. Роскошная белая ночь, настроение приподнятое, а выпивка на нуле. За бортом показался знаменитый пивоваренный завод "Красная Бавария". И тут в голове Миронова рождается смелый и решительный план.

Никакой охраны со стороны воды на заводе не было и на разведку вышли Андрей Миронов и Рудольф Фурманов. Наверное, безымянная работница, сонно качавшая на заводе какой-то насос, запомнила ту свою ночную смену на всю жизнь. От скучного занятия ее отвлекло "видение". Перед нею собственной персоной стоял артист Миронов. Знаменитость чинно расшаркалась: "Тысяча извинений! Не подскажете ли, любезная, где бы нам здесь пивка попробовать?" "Ой, настоящий Миронов!" - воскликнула пораженная работница и скорректировала: "Прямо и налево". Миронов и Фурманов надолго пропали в дебрях "Красной Баварии".

Искать их выслали Владислава Игнатьевича Стржельчика. Он возник все перед той же работницей совершенно внезапно и театрально возопил, воздев к ней руки: "Солнце мое! Не проходили ли здесь мимо артист Миронов и наш Юрок?" "Ой, Стржельчик!.. Прямо и налево", - работница, почти лишившись рассудка, все-таки направила Стржельчика туда, куда нужно. Надо ли говорить, что и он потерялся...

Третьим в опасную разведку был послан Вадим Медведев. Когда он подошел к несчастной женщине, та уже близка была к обмороку, но сразу же узнала любимого артиста: "Ой, Телегин! Прямо и налево..."

В шесть часов утра катер с актерами остановился напротив Музея-квартиры А.С.Пушкина на Мойке. Чудная белая ночь и железный бидон не менее чудного пива "Красная Бавария" сделали свое дело.

Фрагменты интервью с Людмилой Павловной Стржельчик, взятое в 2001 году

- Как Вы познакомились?

- Наше знакомство со Стржельчиком было неожиданным, я бы даже сказала случайным. Встретились мы на юге, и разве могли, беспечные в своей молодости, подозревать, что проживем вместе долгую жизнь-45 лет?..

- Владислав Игнатьевич приезжал просить вашей руки?

- Да нет, просто хотел познакомиться с родней. Хотя уже тогда мы подумывали о том, чтобы жить вместе: в семье у Владика не ладилось. Когда у меня выдались свободные дни, я поехала к нему в Ленинград. Стояло бабье лето. Город под осенним нежарким солнцем был удивительно красив: парки усыпаны золотой листвой, разводные мосты па Неве... Я первый раз очутилась в Ленинграде, и город меня заворожил. А самое главное-это был Его город!

Владик привел меня на улицу Гоголя и показал дом, в котором родился и жил в небольшой трехкомнатной квартирке. Много позже она меня поразила своей необычностью: маленькие комнатки, длинный коридор, огромная кухня с большой плитой посередине и окном, выходящим на стену соседнего дома. В одной комнате жил отец Владика, в другой — его брат с женой, в третьей Владик с семьей. Именно под окнами своего дома он и сказал мне, что поговорил с женой, и они решили расстаться. Таким образом, я была поставлена перед фактом: отныне мы должны быть вместе.

Только теперь, когда прожита длинная жизнь, понимаю, какой отчаянной была, как сильно любила его, если добилась перевода из московского театра в БДТ и уехала с одним чемоданчиком в никуда, навсегда теряя прописку в Москве. В БДТ меня приняли настороженно: как же так, у Стржельчика — жена, ребенок, и вдруг приехала какая-то девица из Москвы. И все же нам пошли навстречу и дали комнату в общежитии театра. Владик пришел туда с зубной щеткой и томиком Пушкина. На меня обрушилась огромная ответственность за человека, который бросил семью. Хотя, честно говоря, он ушел не из-за меня, все треснуло гораздо раньше — я оказалась как бы последней каплей.

Жизнь мы начинали с нуля. Единственное, что сразу смогли себе позволить, — это купить большую тахту, потому что не па чем было спать. При первой же возможности обзавелись книжными полками и стали собирать библиотеку. Друзья Владика притащили кое-что из мебели. Забегавшие на огонек гости дарили кто чайник, кто — кастрюлю. Виталий Павлович Полицеймако вручил три тарелки, многозначительно сказав: «Две — вам, а третья — для меня, когда приду в гости».

Владику в ту пору было всего 30, но он уже играл по 20—28 спектаклей в месяц. Кстати, когда мы поженились, он меня сразу же предупредил: «Я тебя люблю, но имей в виду: главное в моей жизни — театр». Я поняла, чти ничто не должно мешать его работе.

Театр для Стржельчика был храмом, поэтому он нетерпимо относился к артистам, позволявшим себе выйти на сцену «не в форме». В таких ситуациях гнев его был страшен. На одном из спектаклей партнер играл «под градусом», и Владислав Игнатьевич решительно заявил: «С этим артистом я на сцену больше не выйду никогда!» Провинившемуся актеру пришлось уйти из театра, а Стржельчик потом ужасно переживал: категоричность дорого ему обходилась.

- А с вашими родителями Владиславу Игнатьевичу удалось, наконец, познакомиться? Или только на свадьбе?

- Конечно, он еще раз приезжал в Москву. А свадьбы мы не устраивали: официально Владик не был разведен с женой. Мои родители, чрезвычайно этим встревоженные, пытались меня образумить, отговаривали от переезда, но в конце концов сдались, вида, что все бесполезно. Папа, прощаясь, сказал: «Ни в коем случае не терпи, если будет трудно, возвращайся». А, спустя время, поближе познакомившись со Стржельчиком, он не уставал повторять: «Держись за Владика, он замечательный человек!»

Когда отец умер, моя семья оказалась в трудном положении: брат только что поступил во ВГИК (Валерий Шувалов — известный оператор, снявший «Экипаж». «Как царь Петр арапа женил»), мама не работала, жили они на пенсию, которую платили за отца. Владик поддерживал их все годы, пока брат учился.

Потом тяжело болела мама, и опять на помощь приходил Владислав Игнатьевич — привозил парализованную маму на дачу и, не стыдясь любопытных взглядов, вез ее на коляске по перрону до машины, Ему даже в голову не приходило, что присутствие мамы или маленького племянника Павлуши может нарушить его покой, свободного времени он не жалел пи для кого.

- Он рассказывал вам о своих родителях?

- Немного. Когда мы познакомились, его мамы уже не стало, она умерла в эвакуации, а отцу было под девяносто. Игнатий Петрович, выходец из Польши участвовал в Первой мировой и единственный из семерых братьев уцелел на фронте. После войны он попал в Ленинград. Будучи человеком верующим, тайно ходил в костел и всю жизнь очень боялся, что его арестуют. Владик был поздним ребенком, рос обыкновенным шалопаем, учился средне, обожал сладости и уже в школе мечтал о театре. Он поступил в театральную студию при БДТ, но война прервала учебу.

Всю Отечественную он был на фронте, вначале — в действующей армии, потом — в военном ансамбле. Часто вспоминал голод и холод тех дней. Свой паек он умудрялся привозить родителям, пока они жили в блокадном городе. Добирался до Ленинграда за 30 километров — то на попутках, то пешком, нередко попадая под обстрел. Друзья-однополчане, чьи семьи жили по соседству, передавали с ним свои пайки. Этого ужаса голода Владик не мог забыть никогда. Видимо, поэтому у него выработалась привычка набивать холодильник продуктами: покупал все обязательно впрок и в огромных количествах.

- Ну а с недостатками Владислава Игнатьевича приходилось бороться?

- Существенных недостатков просто не было. Но кое-что вызывало у меня раздражение. Я, например, совершенно не выношу пьющих людей, но это скорее мой недостаток. Владик в компании любил выпить рюмочку-другую, а меня это злило. Только сейчас я понимаю, что была нетерпима. Бывало, он немножко «переберет» — и мгновенно впадает в совершенно неуловимое для окружающих, а для меня чудовищное по глупости состояние, начиная нести какую-то ерунду. Люди от души смеялись его остротам, я же не любила его таким.

Когда он порой приходил домой навеселе после дружеского застолья, я его ругала, стыдила. В ответ Владик только отшучивался; «Солнце мое, прости!» — и его искреннее раскаяние совершенно обезоруживало. Если я вдруг узнавала о какой-то интрижке и уличала его, Владислав Игнатьевич всегда твердо стоял на своем: «Вранье!» Его можно было бить головой об стенку — ни за что в содеянном не признавался. Был случай, когда в театре ко мне подошла одна актриса и «сердечно поделилась» - тем, что у нее со Стржельчиком «интимные отношения». Видимо, рассчитывала, что я рассержусь и выгоню мужа. Моя реакция ее обескуражила: «Милочка, чем же я могу вам помочь?» Однако, вернувшись домой, строго спросила: «Это правда?» «Ну что ты! Она врет!» — искреннему возмущению мужа не было предела.

Я никогда не боялись, что у него могут быть серьезные отношения на стороне. Я чувствовала, что нужна ему по-настоящему и все эти романчики — мимолетные. Может, потому, что не держала его на цепи возле себя, наш брак и выстоял. Правда, один раз мне все-таки пришлось разыскивать мужа.

Однажды он ушел на кинопробы, обещал вернуться домой в восемь вечера. После полуночи я заволновалась. Звоню директору театра домой: «Что делать? Владик пропал!» Он тут же кинулся искать его по знакомым, потом позвонил в ГАИ — узнать, не было ли происшествий на дорогах. Где-то в два часа ночи раздался звонок в дверь, открываю — на пороге улыбающийся Владик. - Где ты был? Ты же за рулем, как ты мог выпить?! Я уже весь город на ноги подняла!» — возмущаюсь я. «Так получилось. Меня ребята сначала в кафе затащили, а потом — в финскую баню, оттуда я не мог позвонить. Была грандиозная гулянка! — говорит он, а потом через паузу добавляет: — Постой-постой, а это не ты ли на меня гаишников натравила?» — «Что значит натравила?» — «А ты знаешь, что я приехал домой под конвоем? Еду по Московскому проспекту, вдруг с двух сторон обгоняют милицейские машины и сигналят, чтобы я остановился. Ну, думаю, все, я ведь выпил. «Ваши права! — козыряет один, смотрит в них и вздыхает: — Так, сам хозяин за рулем! А мы думали, машину угнали. Все с вами ясно, товарищ Стржельчик! Жена беспокоится. Где же вы были?» — «Извините, я тут с товарищами». — «Ладно, двигайтесь». Один гаишник садится ко мне за руль, а другая машина сопровождает до самого дома». Но такие загулы случались очень редко: он был обязательным человеком и всегда звонил, если задерживался где-нибудь.

- А были ли у Владислава Игнатьевича близкие друзья?

- Конечно. Всех коллег по работе он считал своими друзьями. Но особенно теплые отношения были с Ефимом Копеляном. К тому же так сложилось, что мы с Фимой и его женой Люсей Макаровой всегда жили рядом. Вначале были соседями по подъезду, потом, когда переехали, стали жить в разных подъездах, но на одном этаже, через стенку.

Откроем крышку мусоропровода на кухне и кричим: «Приходите на ужин, у нас есть кое-что вкусненькое!- Или они зовут к себе вина выпить. Никогда не забуду ужины после спектаклей, которые длились порой до самого утра! А как мы вчетвером пели под гитару романсы! Однажды глубокой ночью вдруг стук в стену. Мы замираем: «Сейчас милицию вызовут!», а нам оттуда: «Попойте еще, нам очень нравится!» После гастролей в Сочи оставались отдыхать все имеете, ездили в актерский Дом отдыха в Ялте. Частенько задерживались в городе допоздна и приходилось лезть через забор — ворота закрывали рано.

Как-то, только переехав на Бассейную, я решила купить люстру. Присмотрела в магазине хрустальную красавицу. Денег дома не оказалось, Владик был в отъезде, и я пошла просить в долг к Копеляну: «Фима, одолжи на люстру 850 рублей». «Ты что с ума сошла — за такие деньги люстру покупать! Меня же Владик убьет!» Но деньги все же дал. Потом кричу ему в мусоропровод: «Фимочка, приди повесь, а то, если Владик увидит ее в коробке, не оценит». Фима повесил люстру, включил и говорит: «Ничего, красиво». Люстра Владику понравилась, хотя, по правде сказать, сам бы он ее не сразу заметил.

Он вообще не вмешивался в хозяйственные дела, во всем мне доверял. Очень ценил созданный мной уют и любил дом. Никогда не знал, сколько у нас денег: приносил зарплату и все отдавал, не спрашивая, на что я трачу. Если уж он поверил в человека, то верил в него до конца...

- Владислав Игнатьевич много работал, а как он отдыхал?

- В 70-е годы под Приозерском мы купили финский домик на берегу красивого озера. Владик очень любил природу и на выходные стремился туда вырваться. Приобрели себе хуторок и Фима с Люсей. Мужчины жарили шашлыки на берегу, ездили на рыбалку, ходили в лес за грибами. На катере гоняли по озеру, с сыном актера Черкасова Андрюшей ходили на охоту. Девять лет мы ездили в эту настоящую первобытную глухомань: тогда там не было даже электричества. К сожалению, с хуторком пришлось расстаться — очень утомительная дорога. Взяли участок поближе к городу, под Петергофом, в поселке Мартышкино. Мы любили свою дачу: ухаживали за садом, косили траву, убирали листья. Но шли годы. Мы старели, и стало трудно с домом справляться. Наконец с грустью решили, что надо переезжать на казенную дачу, где не будет таких забот. Так мы оказались в Репине.

Помню одну очень трогательную историю, связанную с этим местом. Мы с Владиком не имели возможности завести даже кошки: всю жизнь в разъездах, на гастролях, а он очень любил животных. Как-то на даче в Репине Владик увидел стаю бездомных собак, которую все гоняли, и стал бедняжек приваживать. Привозил специально для них продукты из города, резал колбасу на куски и кормил с рук. Собаки стояли вокруг него в очереди за своей порцией, только почему-то одну рыженькую не подпускали и страшно рычали, если она приближалась. Владик ходил в лес и кормил несчастную отверженную собачку отдельно. Вначале около нашего дома бродило собак семь-восемь, потом их стало уже одиннадцать — слава о добряке с колбасой распространилась быстро. Бывало, только мы повернем к поселку, как стая летит со всех сторон к машине, собаки кидались буквально под колеса и радостным лаем приветствовали кормильца. Но однажды все псы вдруг пропали: по поселку прошел слух, что бродячих собак стали отлавливать. День их нет, два нет... Первые две ночи Владик просто места себе не находил: метался, выходил на крыльцо, все смотрел, не пришли ли собаки. А они, хитрые, спрятались на время в лесу, а когда облавы закончились, снова появились у нашего крылечка. Как же радовался мой муж!

Вообще он производил впечатление очень благополучного, уверенного в себе человека, хотя на самом деле был уязвимым и ранимым, нуждающимся в поддержке близких. Его трудно было застать в плохом настроении — неунывающий оптимист, солнечный человек!

- Слава его не изменила?

- Конечно, он любил популярность, но относился к ней очень просто. Это была школа Товстоногова, который не поощрял зазнайства и звездности у своих актеров. Георгий Александрович мог в секунду снять с роли, несмотря на звания и славу. Каждый спектакль у него становился серьезным экзаменом для любого артиста, даже народного.

Дисциплина была железная! Но случались и срывы. Однажды на утреннем спектакле «Правду, ничего кроме правды» Владик позволил себе расслабиться и повалять дурака. Его партнером был Копелян, который всегда отличался повышенной смешливостью. Фима стоял лицом к залу, и Владик, повернувшись к нему, стал корчить забавные рожи. В этот момент в ложу неожиданно заходит Георгий Александрович и видит, как Копелян давится от смеха в серьезной сцене. После спектакля по радио громко объявляют: «Артисты Копелян и Стржельчик! Пожалуйста, зайдите в кабинет к Товстоногову». Мэтр такую устроил им «пропесочку», будь здоров!

Но это, скорее, минутная слабость: Владик был очень дисциплинированным актером, никогда не опаздывал, не пропустил ни одной репетиции, ни разу никого не подвел.

Дома же Стржельчик впадал в полнейшую расслабленность: к завтраку или обеду приходилось звать по пять раз, — если он чем-то занялся, оторваться не мог. Ни дома, ни на даче его невозможно было заставить надеть что-то приличное — любил ходить в старье. Напялит хламиду и пугает людей вокруг: «Я устал от этих смокингов, фраков, галстуков! Оставь меня в покое!» — отмахивался он, когда я стыдила его за столетней давности спортивный костюм. Владик так уставал быть на работе джентльменом, что дома ему хотелось выглядеть охламоном.

- Многие до сих пор помнят, как Стржельчик на посту председателя СТД помогал людям…

- Он очень близко к сердцу принимал любую несправедливость, чья-то бедность могла его расстроить до слез. Частенько после просителей хватался за сердце: «Боже мой! Как они живут! Надо помочь». И помогал: ходил к чиновникам хлопотать за актеров — выбивал квартиры, телефоны, устраивал в больницы. И это при огромной занятости в театре! Проблемы и беды коллег он воспринимал как собственные.

- Как он пережил смерть близкого друга?

- Очень тяжело. Фима никогда не жаловался на здоровье, и его смерть для всех была неожиданной. Хотя симптомы болезни, конечно, проявлялись, по никто из нас не придавал им значения. Мы с четой Копелянов часто ходили в какой-нибудь ресторанчик. Мужчины, не обращая па окружающих внимания, говорили за столом обо всем: обсуждали новый роман, фильм, показанный на просмотре в Доме кино, столичных гастролеров, приезд знаменитого мюзикла «Порги и Бесс». Словом, тем для бесед было предостаточно.

И вот мы уже идем домой, а они все спорят и спорят о чем-то. Фима, бывало, остановится па дороге и все что-то доказывает. Мы, как дураки, стоим рядом и дергаем его: «Да пошли уже» но он, пока не договорит, с места не сдвинется. Я только теперь понимаю, что Фиме с его больным сердцем просто трудно было говорить на ходу, он задыхался. Как-то я пришла его проведать в больницу. Мы гуляли по коридору и подошли к окну. За окном в строительных лесах стояла старинная церквушка, очень красивая, «Какой вид, — говорю, — прелестный». «Да прелестный, ничего не скажешь, внизу, смотри, морг», — мрачно пошутил Фима.

Вскоре его выписали и отправили на реабилитацию в санаторий в Мельничные ручьи, где он и умер от сердечной недостаточности. Это случилось шестого марта, когда все врачи кроме дежурного, отсутствовали. Никому в голову не могло прийти, что такое может произойти, — ведь он уже шел на поправку. В тот вечер мы играли спектакль, и вдруг за кулисами раздался телефонный звонок, попросили Стржельчика. Услышав его страшный крик, я помертвела от ужасного предчувствия. Как он доиграл в тот вечер, не представляю!

- После смерти Товстоногова Владислав Игнатьевич долго не получал новых ролей. Это, наверное, было для него трагедией?

- Прежде всего трагедией стала сама смерть Товстоногова. Владик потерял мастера, которому безгранично верил. В театр пришли новые режиссеры, и репертуар складывался так, что ролей для него вроде бы не было. Думаю, эти перемены сильно выбили Владика из колеи. «Я старею, многого уже не успею сыграть!» — волновался он. Но у него, слава Богу, остался старый репертуар. Вместе с Алисой Фрейндлих они продолжали играть «Пылкого влюбленного», сделали для концертного исполнения «Старомодную комедию» Арбузова. С этими спектаклями ездили за границу. Особенно тепло их принимали в Америке и Израиле изголодавшиеся по русскому искусству эмигранты.

Владислав Игнатьевич с таким трепетом отнесся к этому обряду, так ответственно подошел к роли крестного! Он вообще был очень трогательным человеком. И чуть-чуть сентиментальным.

Спустя шесть с половиной лег после смерти Товстоногова режиссер Тимур Чхеидзе дал мужу главную роль в спектакле «Призраки». Затем приступил к постановке «Макбета» и предложил ему сыграть роль короля Дункана. Неожиданно Владик стал мне жаловаться: «Не могу запомнить этот дурацкий текст! Не знаю, в - чем дело, может, перевод какой-то странный?» Это было очень непривычно: за всю жизнь он выучил столько ролей, а тут с несколькими страничками справиться не может! Я внутренне вздрогнула: что-то тут не так... Владик очень мучился — на репетициях без конца сбивался и оттого испытывал страшную неловкость перед коллегами.

И вдруг на одном из прогонов неожиданно остановился, помолчал, начал снова, опять умолк, потом громко сказал в зал: «Вот и - приехали. Со мной все!» — и ушел со сцены. Актеры застыли в растерянности, никто не понял, что случилось. А Стржельчик подошел к Чхеидзе и попросил: «Отпусти меня, я ничего не помню! Не знаю, что со мной. Не могу играть». Его стали успокаивать, уговаривали отдохнуть, поехать, наконец, в санаторий. Перед отъездом Владислав Игнатьевич должен был сыграть уже назначенный спектакль «Пылкий влюбленный». В конце первого акта, где у Владислава большой монолог, он вдруг запнулся. Ему подсказывают, он продолжает, потом снова останавливается... Алиса пытается спасти положение, что-то говорит за него, так они с трудом доиграли до конца. Я никогда не видела его в таком состоянии: он стоял на пустой сцене бледный как покойник.

Я поняла: ему нужно срочно показаться врачам, а не в санаторий ехать. Нейрохирурги осматривали его часа два, потом вышла врач и сообщила мне, что Владиславу Игнатьевичу необходимо сделать компьютерное обследование. Диагноз поверг меня в ужас — у него обнаружили опухоль мозга. Собравшись с силами, я попросила врачей ничего ему не говорить. Теперь мне кажется, что Владик тогда все понял, но берег меня и делал вид, что ничего страшного в его заболевании нет. Кто из нас кого обманывал — до сих пор не ясно.

На следующее утро мы поехали на примерку новых костюмов к спектаклю «Пылкий влюбленный» — надо было притворяться, что жизнь продолжается. Владик впервые заказал себе черный костюм (хотя любил темно-синие в полоску или светлые). Когда примерил, даже поморщился: «Ужасно сидит, просто ужасно» и отказался брать. Потом мы заехали в театр, в медпункте ему должны были сделать укол. Войдя в гардеробную, он сказал: «Наверное, я в театре в последний раз» и украдкой смахнул слезу. Это было действительно в последний раз... Следующий день, 17 февраля, стал самым трагическим. Мы отправили машину за снимками для нейрохирургического института, а сами решили добраться до больницы общественным транспортом. Низкое свинцовое небо давило, моросил дождь. Владик шел так, словно постарел сразу лет на сто, еле ноги волочил. Когда добрались до трамвайной остановки у дворца Кшесинской, он потерял сознание. Я попыталась удержать мужа, но сил не хватило, и он упал. Сбежались люди, помогли его посадить на принесенный из трамвайного депо стульчик. Постовой вызвал «скорую», и только тут Владик пришел в себя: «Что со мной?» Его отвезли в больницу.

Уход Владика из жизни был страшным, мучительным. Я теперь часто задумываюсь: была ли тогда права, не сказав ему, что он серьезно болен? Может, он бы боролся, старался выжить? Но он так панически боялся болезней — моих, своих... Я сказала, что у него инсульт, и он, как любой человек, сам хотел в это верить. «Ничего, годик отдохнешь, а потом снова вернешься на сцену. Да и зачем тебе театр? Хватит уже, пора уходить». В ответ Владик твердил: «Без театра мне жизнь не нужна».

С момента начала болезни до его смерти прошло семь месяцев. Владику сделали тяжелейшую операцию, которая так и не принесла облегчения. Но я не могла не использовать малейший шанс для его спасения.

В театре все в один голос говорили: «В это невозможно поверить! Кто угодно, только не Владик». Он был сама жизнь! Смерть и он совершенно не вязались друг с другом...

Есть люди, которые не могут после смерти близких жить дома — меняют квартиры, города. А мне долго казалось, что Владик здесь: я уйду, а что он будет делать без меня? Я никак не могла привыкнуть к мысли, что сто нет, собственно, и до сих пор не могу.

Я все сидела в этой квартире и ждала: мне чудилось — он где-то рядом, сейчас придет. Потому и осталась жить в любимом Владиком Ленинграде, хотя и москвичка. Он был настолько постоянен в своих привязанностях, что не мог оставить свой город и театр, хотя поступало много предложений из Москвы. Так и я не могу оставить его город, его театр, его могилу...

Беседовала Ирина Зайчик (источник КАРАВАН ИСТОРИЙ, май 2001)

ФИЛЬМОГРАФИЯ:

1942 Машенька
1949 Академик Иван Павлов
1952 Разлом
1953 Слуга двух господ - телеспектакль
1953 Враги - телеспектакль
1957 Балтийская слава
1957 Рядом с нами
1958 В дни Октября
1958 Андрейка
1958 Кочубей
1959 Достигаев и другие
1961 Балтийское небо
1961 Воскресение
1963 Очарованный странник - телеспектакль
1964 Гранатовый браслет
1964 Сон
1965 Гибель эскадры
1965 Как вас теперь называть?
1966 На диком бреге
1966 Третья молодость
1967 Зеленая карета
1967 Софья Перовская
1967 Война и мир
1967 Генерал Рахманов
1968 Весна на Одере
1968 Майор "Вихрь"
1969 Старый знакомый
1969 Наши знакомые
1969 Адъютант его превосходительства
1969 Он был не один
1970 Освобождение
1970 Конец атамана
1970 Чайковский
1970 Штрихи к портрету
1971 Крушение империи
1971 Корона Российской империи, или Снова неуловимые
1972 Меченый атом
1972 Приваловские миллионы
1973 Открытая книга - сериал
1973 Визит вежливости
1974 Истоки
1974 Моя судьба
1974 Блокада
1974 Дорогой мальчик
1974 Смешные люди
1975 Звезда пленительного счастья
1975 Соломенная шляпка
1976 Повесть о неизвестном актере
1976 Повесть о человеческом сердце
1976 Преступление
1976 Всегда со мною...
1977 Женитьба
1978 Фронт за линией фронта
1978 Отец Сергий
1978 Ограбление в полночь
1978 Лишние люди
1978 Ханума
1979 Поэма о крыльях
1980 Благочестивая Марта
1980 Мой папа - идеалист
1981 Факты минувшего дня
1982 Остров сокровищ
1982 Россия молодая
1982 Фронт в тылу врага
1982 Вот опять окно...
1984 Европейская история
1984 Время желаний
1984 Перикола - оперетта
1984 Время отдыха с субботы до понедельника
1984 Идущий следом
1985 Огни
1986 Тайна снежной королевы
1986 Лицом к лицу
1986 Исключения без правил
1987 Загон
1987 Гардемарины, вперед!
1992 Тартюф - мюзикл
1993 Владимир Святой
1993 Провинциальный бенефис

31 декабря 1921 года – 11 сентября 1995 года

Похожие статьи и материалы:

Стржельчик Владислав (Документальные фильмы)
Стржельчик Владислав (Цикл передач «Пёстрая лента»)

[CALEND.RU]

http://www.calend.ru/person/1301/
Владислав Стржельчик советский и российский актер театра и кино, педагог, Народный артист СССР 31 января 1921
96 лет назад
— 11 сентября 1995
22 года назад

Владислав Стржельчик
Владислав Игнатьевич Стржельчик родился 31 января 1921 года в Петрограде, куда его отец, выходец из Польши, попал после Первой мировой войны. Стржельчик был поздним ребенком, рос обыкновенным мальчишкой, учился средне и уже в школе мечтал о театре. Он поступил в театральную студию, а с 1938 года стал актером Ленинградского БДТ им. М.Горького (ныне – им. Г.Товстоногова). Но война прервала учебу. Всю Отечественную он был на фронте, сначала служил в действующей армии, затем во фронтовом ансамбле. После войны он продолжил учебу и с 1948 года стал работать в Ленинградском БДТ им. Горького (ныне этот театр носит имя Г.Товстоногова). Его наставниками в студии при Ленинградском Большом драматическом театре были Андрей Дикий и Борис Бабочкин (знаменитый исполнитель роли Чапаева).
Стржельчик играл на сцене БДТ до конца своей жизни. Именно здесь он сыграл свои лучшие театральные роли, продемонстрировав высочайшее мастерство актерского перевоплощения, с успехом создавая как трагедийные, так и комедийные образы. В его активе множество замечательных ролей, сыгранных в этом театре. Особенно театралам запомнился блистательный актерский дуэт Алисы Фрейндлих и Владислава Стржельчика в специально поставленном для них спектакле «Этот пылкий влюбленный». Колоритные и многогранные характеры воплощены им в фильмах, ставших заметным явлением и классикой советского киноискусства: «Война и мир» (Наполеон), «Адъютант его превосходительства» (генерал Ковалевский), «Корона Российской империи, или Снова неуловимые» (аферист Нарышкин), Туполев («Поэма о крыльях»), «Соломенная шляпка» (отец невесты), «Женитьба» (Яичница), «Гардемарины, вперед!» (Лесток), «Тартюф» (Оргон)... Многие годы Владислав Игнатьевич преподавал в творческих вузах Ленинграда. Он был умным и добрым человеком и умел по-настоящему помогать людям. Скончался Владислав Игнатьевич Стржельчик 11 сентября 1995 года в Санкт-Петербурге.

© Calend.ru

[Татьяна Уланова]

https://aif.ru/culture/person/eto_by...av_strzhelchik
31.01.2018 00:12

Владислав Стржельчик. © / www.globallookpress.com

В 24 года она бросила все и уехала из Москвы в никуда. В город, куда наведывалась до этого всего раз, где ни квартиры, ни друзей. Но был он — красивый, интеллигентный... 30-летний женатый мужчина с маленькой дочкой. Они прожили вместе без малого 45 лет. Отказавшись от карьеры актрисы и рождения ребенка, она посвятила ему всю свою жизнь. А для него всегда главным был театр. Она — это Людмила Шувалова, он — Владислав Стржельчик.

Расписались только через 7 лет

— Это было в июне 1950 года в Сочи, — вспоминала Людмила Павловна при встрече. — Я отдыхала, БДТ там гастролировал. Владик уже был ведущим молодым актером, а театр имел сумасшедшую популярность. Нас познакомили, мы стали видеться. Я только окончила училище, и мне было лестно его внимание. Говорил он в основном о театре. Но между прочим заметил, что женат и семейная жизнь не ладится. Я не придала этому значения. В Москве меня ждал человек, который хотел на мне жениться...

Однако уже через полгода я переехала в Ленинград. Сейчас даже сложно представить, что это произошло со мной! Какое-то наваждение... Представляете, что значило раньше потерять московскую прописку? К тому же меня только приняли в Театр Гоголя. Но я вдруг поняла, что хочу быть с этим человеком... И хотя папа был категорически против моего отъезда, работая в отделе культуры в Совмине, помог сделать мне перевод в БДТ. А провожая, сказал: «Будет трудно — немедленно возвращайся».

Конечно, меня смущало, что Владислав Игнатьевич женат. Но со временем я поняла, что первая его супруга была далека от театра и вела свою жизнь. Думаю, поэтому произошел разрыв. Мне казалось, Владику очень плохо оттого, что его не поняли. В БДТ нам пошли навстречу — дали комнату в общежитии, хотя мы не были расписаны, а Стржельчик не разведен. Однако все же пытались влезть в нашу жизнь: парторганизация, комсомол...

Владислав Стржельчик в сцене из спектакля «Третья стража» в постановке Ленинградского академического Большого драматического театра имени Максима Горького. Фото: РИА Новости/ Вера Петрусова
Татьяна Уланова, АиФ.ru: Вас сразу обеспечили работой?

— О чем вы говорите? Это теперь молодежь сразу требует Гамлета! Владик окончил студию при БДТ, театр растил его для себя. А я кто такая? С улицы пришла туда, где блистали свои звезды. Начала с массовки. Но и потом не заняла положения, достойного актрисы БДТ, всю жизнь посвятив мужу.

— Отказывались от ролей?

— Бог с вами! Мне просто их не давали. Театр жесток. Ему нужно принадлежать на сто процентов! Я бы не отказалась ни от одной рольки, но в театре сразу видно, чем человек дышит. Все знали, что для меня главное — Владик. После репетиций я стремглав бежала домой, чтобы приготовить ему обед...

Несмотря на то, что расписались мы только через 7 лет, у меня не было комплекса незаконной жены. Мне было хорошо с ним, и я никогда ничего не требовала. Хотя он был совсем не простой человек — уже избалован успехом. Через три года — в возрасте 33 лет! — получил заслуженного. В те времена! У-у-у, что вы, это было чудо! Однако при всем своем благополучии внутренне он был очень незащищен и нуждался в поддержке.

«На ребенка меня бы уже не хватило»

— Вы ездили с мужем на гастроли?

— Всегда. У меня от него даже писем нет. Если вдруг он ехал один — звонил по несколько раз в день. Казалось, проверял: жива я или нет. Или ревновал. Особенно в молодости. Ко мне приезжали из Москвы друзья, подруги, мы встречались, скажем, в Мариинке и тут же бросались друг другу в объятия. Владик неистовствовал: «Кто такой? Почему поцеловал? Откуда ты его знаешь?..»

— Разве красавца Стржельчика не одолевали поклонницы?

— Наверное, у меня такой характер — я даже в молодые годы не ревновала. Мне вообще кажется, нет мужчины, который бы всю жизнь был верен одной женщине. У нас с Владичкой было главное — театр, в котором я помогала ему жить.

— Ходили легенды, что он всегда был одет с иголочки, а ароматы духов, исходившие от него, сводили женщин с ума. Он мог сказать, что вы купили ему не ту рубашку, не тот галстук?

— Никогда. Во-первых, потому что мы покупали все вместе, а во-вторых, он даже не знал, какой галстук нужен к какой рубашке и какие носки. Не знал, где взять вещи, хотя много лет они лежали на одних и тех же полках. «Дай платок». — «Возьми в шкафу». — «А где?». Ему это было не нужно. А я никогда никуда не могла уехать — он не пожарил бы себе даже яичницы. Мы жили театром, говорили о нем с утра до вечера. Поэтому я считала, что если есть у него на стороне выплески души — пусть будут. Главное-то было дома, со мной. Если б почувствовала, что он может уйти, наверное, заволновалась бы.

Актеры Владислав Стржельчик в роли генерал-лейтенанта Ковалевского (справа) и Владимир Козел в роли полковника Щукина (слева) в телевизионном художественном фильме Евгения Ташкова «Адъютант его превосходительства». Фото: РИА Новости
— Боролись бы?

— Не уверена. Наверное, я гордый человек — не стоит опускаться до унижений борьбы с кем-то... А потом у меня перед глазами всегда стоял потрясающий пример первой супруги Мравинского. Когда мы с Владичкой купили дачу на Красном озере, она оказалась нашей соседкой. Интеллигентная пожилая женщина, от которой в 60 с лишним лет ушел муж. Понятно, что ей было и больно, и обидно — разрушен дом, в котором прожито много лет. Но с каким достоинством она несла эту трагедию! Ни перед кем не унижалась, не жаловалась, о Мравинском говорила только в превосходной степени. Никому и в голову не приходило ее жалеть. Она сумела остаться бывшему мужу другом.

У Владислава Игнатьевича с первой женой так не получилось — видимо, они были друг другу чужими. Когда мы стали жить вместе, я всегда старалась его дочке что-то купить. Но Стржельчику не разрешали с ней встречаться.

— Никогда не жалели, что не родили ребенка?

— Нет, это было сознательно. Мы с Владиком были в Ленинграде одни. Папа мой уже умер, мамочка после инсульта — в тяжелом состоянии. Брат только окончил школу, и Владичка помогал ему и маме. Рассчитывать было не на кого. При всей своей нетребовательности бытовой суеты он не переносил. Владик просил: «Давай родим». Но я сказала: «Мы с тобой не справимся». Я не очень выносливый человек — на него, театр и ребенка моих сил не хватило бы. Может, и не права была...

Владислав Стржельчик. Фото: РИА Новости/ Рудольф Кучеров

Беда началась с «Макбета»

— Многие актрисы не рожают, всю жизнь посвящая театру. Но у вас и актерская судьба не сложилась...

— На каком-то этапе вдруг поняла, что никогда бы и не заняла в театре высокого положения. Рядом были другие актрисы. Лучше.

— Не каждая актриса в этом признается.

— Наверное, это мой недостаток. Может, недооценивала себя, а может, напротив, оценивала очень здраво. Владиславу Игнатьевичу же было хорошо. Он в БДТ ни разу ни одного слова за меня не замолвил. Моя творческая судьба его не волновала. К слову, и то, что мы имели в жизни, у нас было только потому, что этого хотела я. Первое жилье получили — и прекрасно, его там все устраивало. Все уже давно переехали в другие районы, в хорошие квартиры, а мы сидели в плохой, далеко от центра. И пока я не начала пилить, он ничего не хотел делать. Прожив в Московском районе 30 лет, мы лишь к старости переехали в центр. Кроме театра, ему не нужно было ничего.

— Но и в театре со смертью Товстоногова начались проблемы — Стржельчик почти ничего не играл.

— Так сложилось: пришли другие режиссеры, которые не видели его в своих спектаклях. Эти долгие годы муж очень страдал. Хотя, когда я успокаивала: «Ну, Владя, не переживай ты так!», отвечал: «А я и не переживаю». Но я-то знала, что он ждет новой роли. И вдруг лет через пять Чхеидзе ставит «Прихвостня» Эдуардо де Филиппо и дает Владичке роль. Потом предлагает ему сыграть Дункана в «Макбете». Мужу эта роль была неинтересна, он считал ее слишком маленькой, но согласился. С «Макбета» и началась беда. Наверное, это действительно мистическая пьеса...

Болезнь подкралась неожиданно. Владичка всегда был веселым, в хорошем настроении. А тут начал приходить мрачным, сильно уставал. Вернется из театра — ложится. Я думала: все-таки 70 лет...

Потом он поехал один на небольшие гастроли в Швейцарию, вернулся грустный: «Больше никуда без тебя не поеду! Ой, как мне было трудно! Пойду гулять — прихожу больной». Однажды куда-то вышел, вернулся: «Еле дошел... Держался за стенку». Я предложила вызвать врача — «Нет, нет, у меня сегодня „Пылкий влюбленный“, не надо». А самому все хуже и хуже. Я говорю — он плохо понимает. Позвонила друзьям в Военно-медицинскую академию, где Юрий Леонидович Шевченко был начальником. Врачи приехали, сделали кардиограмму и говорят: «Мы вас забираем». Он: «Нет, у меня сегодня спектакль, никаких больниц». Это был первый звонок того страшного недуга, который его и погубил. Но врачи не услышали. Владик продолжал шутить, рассказывал анекдоты, и они думали: ну какой же он больной? А муж просто не хотел выглядеть хворым.

Владислав Стржельчик в фильме «Соломенная шляпка», 1974 г. Фото: Кадр из фильма
В следующий раз он играл в «Пылком влюбленном» и вдруг забыл текст... После спектакля сидел в гримерной белый как мертвец. На следующий день пошел к врачу. Тот говорит: «У вас предынсультное состояние. Поезжайте в санаторий». Пока я оформляла путевку, муж продолжал репетировать «Макбета». И каждый день возвращался из театра невменяемый: «Я не могу запомнить текст...» А текста — две страницы! Начинаем работать вместе, я подаю реплики, он говорит-говорит, и вдруг — затычка. Один раз скажет, второй — не может. Я испугалась: «По-моему, надо не в санаторий ехать, а обследоваться». В этот раз он согласился: «Пожалуй, ты права».

Когда Институте нейрохирургии доктор дала направление на компьютерограмму с диагнозом опухоль мозга, мне стало плохо. Пыталась гнать от себя страшные мысли, думала: этого не может быть. Но на следующий день после обследования ко мне подошел другой врач: «Должен вас огорчить...». Сейчас я даже не понимаю, как могла это выдержать, не потерять сознание. «Ему ни слова!», — говорю доктору и при появлении мужа начинаю улыбаться — «Ничего страшного!»..

Но жизнь-то идет. Заказаны новые костюмы для спектакля, нужно ехать на примерку. А он выглядит ужасающе. Будто появилось предчувствие чего-то страшного... Приезжает в БДТ. Вдруг останавливается: «Наверное, я последний раз вхожу в театр». И заплакал. И такая крупная слеза покатилась...

В тот день он был в театре последний раз.

Народный депутат СССР, народный артист СССР Владислав Игнатьевич Стржельчик в перерыве между заседаниями XXVIII съезда КПСС. Фото: РИА Новости/ Лулишов Соломон

Кругом были ложь и обман

— У актеров интуиция очень сильная. Неужели Владислав Игнатьевич так и не узнал о болезни?

— Все семь последних месяцев мы обманывали друг друга. Он чувствовал, что происходит страшное, но боялся причинить мне боль. А я не хотела расстраивать его. Это был настоящий ад. Надеялась, что диагноз ошибочен, верила в чудо. Но чуда не случилось.

Я не знала, что предпринять. Если бы Владичку выписали домой, он понял, что обречен. Этого я допустить не могла. Утешала: «Подумаешь, инсульт... Ну, какое-то время не будешь играть в театре». Владик: «А без театра мне жизнь не нужна!..» Он стал плохо говорить, с трудом — ходить. Начал волноваться: если инсульт, почему не лечат? И вдруг в один из дней, злобно взглянув, выдавил из себя: «Де-лай-что-ни-будь!» Это было страшно! Он понял, что погибает, а я сижу и ни черта не делаю.

Начала договариваться об операции. Но Юрий Леонидович Шевченко сказал, что это лишь продлит его мучения. Так и вышло. Я все еще верила, надеялась, а в городе уже ходили слухи: Стржельчик обречен. Звоню доктору: «Владислав Игнатьевич угасает», а он неожиданно признается: «Так должно быть». И я поняла, что кругом обман, а надежды бессмысленны.
Из Москвы на помощь приехала моя сестра Марочка. Медсестры продолжали делать уколы, массаж, врачи смотрели его. А Владичка медленно умирал в реанимации Военно-медицинской академии.

В последний день он был совсем слабенький. Я сидела у кроватки, держала его ручку, утешала. А он смотрел беспомощно и понимал, что уходит. Под вечер пришла сестра: «Пойди поешь, полежи». Я: «Нет. Сегодня останусь на ночь». Она ушла, но скоро вернулась. И врач подключилась: «Я вас умоляю, отдохните». Уговорили. Пришла домой, а через час вернулась Мара: «Владика не стало»... Не могу себе простить, что оставила его. Но, с другой стороны, я не видела самого момента смерти, и до сих пор мне иногда кажется, что он жив...

31 января Владиславу Стржельчику могло бы исполниться 97 лет.

[Chtoby-pomnili.com]

- Как Вы познакомились?

- Наше знакомство со Стржельчиком было неожиданным, я бы даже сказала случайным. Встретились мы на юге, и разве могли, беспечные в своей молодости, подозревать, что проживем вместе долгую жизнь-45 лет?..

- Владислав Игнатьевич приезжал просить вашей руки?

- Да нет, просто хотел познакомиться с родней. Хотя уже тогда мы подумывали о том, чтобы жить вместе: в семье у Владика не ладилось. Когда у меня выдались свободные дни, я поехала к нему в Ленинград. Стояло бабье лето. Город под осенним нежарким солнцем был удивительно красив: парки усыпаны золотой листвой, разводные мосты па Неве... Я первый раз очутилась в Ленинграде, и город меня заворожил. А самое главное-это был Его город!