*305. Вторая мировая война-3

[Deutsche Welle]

https://volnodum.livejournal.com/3337268.html
Sep. 17th, 2019 at 9:31 PM

80 лет назад, 17 сентября 1939 года, советские войска вступили на территорию Польши. В самом начале Второй мировой Польшу разделили два тоталитарных государства.

Совместный парад вермахта и Красной армии в Бресте. Генерал Гудериан (в центре) и комбриг Кривошеин (справа)
Совместный парад вермахта и Красной армии в Бресте. Генерал Гудериан (в центре) и комбриг Кривошеин (справа)

"Когда я увидел, что с запада на нас наступают немцы, а с востока - русские, то подумал: наверно, нам пришел конец", - рассказывает в интервью немецкой телерадиокомпании ARD Эугенюш Сайковский, вспоминая о событиях осени 1939 года.

Было шесть часов утра, когда 17 сентября Красная армия вступила на территорию Польши, что было в августе обговорено в секретном протоколе так называемого пакта Молотова-Риббентропа, заключенного между СССР и нацистской Германией. Прошло чуть больше двух недель после нападения Гитлера на Польшу и начала Второй мировой войны. Во вторжении участвовали более 4 тысяч советских танков и свыше 600 тысяч человек. Причем Советский Союз начал вторжение без объявления войны. Сопротивление было незначительным, потому что значительная часть польских солдат в это время была задействовала в боях с вермахтом.

17 сентября 1939 года. Советские танки пересекают польскую границу
17 сентября 1939 года. Советские танки пересекают польскую границу

До вторжения Красной армии еще можно было надеяться на то, что война по крайней мере не обернется для Польши полной катастрофой, считает польский историк Збигнев Возницка. Он напоминает о том, что хотя войска оккупантов уже стояли в Варшаве, однако такие крупные города, как Люблин, Вильно (ныне Вильнюс) и Лемберг (сегодня Львов), захвачены еще не были.

По мнению эксперта, если бы не нападение СССР, то часть польского государства можно было бы сохранить. Но после 17 сентября последняя надежда была утрачена. Даже до боев с Красной армией дело не дошло. Верховный главнокомандующий польской армии Эдвард Рыдз-Смиглы заявил: "С большевиками не сражаться".

Наследие Сталина

"Говорят, что больше всего страданий Польше принесли немцы. Однако все не так просто", - считает Збигнев Возницка. По его словам, для представителей поколения поляков, ставших очевидцами раздела страны, самым страшным врагом Польши тогда была не Германия, а Россия. Времена царской империи, подавление восстаний поляков, ссылка их в Сибирь, - все это снова ожило в исторической памяти народа после вторжения 17 сентября 1939 года. Уже совсем скоро поляки осознали, что и немцы представляют для них смертельную угрозу. Но, как напоминает историк, оккупация Польши нацистской Германией в конце концов прекратилась, а вот наследие Сталина дает о себе там знать и сегодня. Поэтому в Польше по-прежнему не доверяют России.

Сталин и министр иностранных дел Германии фон Риббентроп в Москве, после подписания договора о ненападении и секретного протокола о разделе Европы
Сталин и министр иностранных дел Германии фон Риббентроп в Москве, после подписания договора о ненападении и секретного протокола о разделе Европы

Отношения Польши с "великим соседом" омрачает не только вторжение СССР на территорию этой страны в 1939 году. Тяжелый отпечаток на них накладывает и расстрел тысяч польских офицеров в Катынском лесу под Смоленском весной 1940 года. Это преступление не признавалось в СССР вплоть до горбачевской перестройки. Но в России ему до сих пор не дана адекватная оценка, несмотря на то, что Владимир Путин в 2009 году назвал Катынский расстрел преступлением.

Отравленные отношения

Когда 7 апреля 2010 года Владимир Путин и тогдашний премьер-министр Польши Дональд Туск вместе принимали участие в траурной церемонии в Катынском лесу, многие комментаторы назвали их встречу исторической. Казалось, обе страны стояли на пороге примирения. Впервые российский лидер в сопровождении главы польского кабинета министров посетил место трагедии, чтобы почтить память польских граждан, ставших жертвами сталинского террора. Но прошло всего три дня - и под Смоленском потерпел крушение польский правительственный самолет, на борту которого был и президент страны Лех Качиньский, летевший в Россию специально для того, чтобы посетить мемориальный комплекс "Катынь". Погибли все 96 человек.

Контекст
22 "медовых месяца": Сталин и Гитлер - от пакта до войны
23 августа исполняется 80 лет со дня подписания "пакта Молотова-Риббентропа". Гитлеровская Германия и сталинский Советский Союз стали союзниками на 22 миролюбивых месяца. (23.08.2019)

Гитлер и Сталин: смертоносный альянс
Немецкий историк: памятника только польским жертвам нацистов недостаточно
Вторая мировая война в цифрах
Что мешает послевоенному примирению немцев и поляков
Как сопротивлялись евреи: 75 лет восстанию в Варшавском гетто
Вилли Брандт - канцлер на коленях
Даниил Гранин: "У каждого народа есть свой список вины"
После этой авиакатастрофы и гибели польского президента отношения между Россией и Польшей вновь были омрачены, поскольку трагическое событие вызвало массу различных гипотез. Кто-то даже подохзревал заговор. Консервативная партия "Право и справедливость" и сегодня считает правительство Туска политически ответственным за катастрофу под Смоленском и обвиняет его в слишком тесных связях с Путиным. Как бы то ни было, но на памятную церемонию по случаю 80-летия начала Второй мировой войны российский президент приглашен в Польшу не был.

Кто из соседей-агрессоров опаснее?

Катынский расстрел, авиакатастрофа под Смоленском, - эти трагические исторические события произошли в разные годы, но они связаны с тем, что имело место 17 сентября 1939 года, когда сталинский Советский Союз напал на ослабленную после вторжения нацистской Германии Польшу.

Германия признала свою историческую вину за преступления нацизма в Польше, а 7 декабря 1970 года ее тогдашний канцлер Вилли Брандт (Willy Brandt) преклонил колени перед мемориалом жертвам нацизма в Варшавском гетто. Тем самым возможность примирения поляков и немцев была обеспечена. В то же время "неудобные" вопросы, касающиеся истории российско-польских отношений, в условиях провозглашенной в соцлагере "братской любви" на протяжении долгих лет замалчивались. Да и после окончания холодной войны их на государственном уровне в России предпочитали не поднимать. Жесты примирения, сделанные на траурном мероприятии, посвященном 70-летней годовщине расстрела польских офицеров в Катыни, уже стали забываться. Да и о том, как в сентябре 1939 года Советский Союз нанес Польше удар в спину, сегодня в России мало кто знает. Официально об этом предпочитают говорить либо нейтрально, как о "польской кампании", либо по-прежнему, как в советские времена, об "осободительном походе".

В 2007 году на экраны вышел художественный фильм, повествующий о трагедии в Катынском лесу. Эта картина польского режиссера Анджея Вайды "Катынь" была показана в России спустя несколько лет после выхода на большой экран. Она передает те чувства, которые испытывали люди, ставшие очевидцами тех страшных событий. Действие фильма начинается 17 сентября 1939 года и завершается осенью 1945 года. В начале картины - драматическая сцена: на мосту сталкиваются две колонны польских беженцев. Одна движется на восток от немецких войск, а другая - на запад от Красной армии. Маленькая страна уже в самом начале Второй мировой была разделена двумя тоталитарными государствами.

https://www.dw.com/ru/%D1%83%D0%B4%D...eqDn5pV0mshcUM

[Сергей Маржецкий]

https://topcor.ru/8129-bit-pervymi-s...-vermahtu.html
24 апреля 2019

Как известно, нацистская Германия напала на СССР 22 июня 1941 года. Ценой десятков миллионов жизней советский народ совершил настоящий подвиг, закончив войну через четыре года в логове агрессора, Берлине. Долгие годы антисоветчики пытались уравнять товарища Сталина с Гитлером, приписывая ему самому планы нападения на Третий рейх.

Особенно «отличился» на этом попроще так называемый «Виктор Суворов», чье настоящее имя Владимир Резун, наш бывший сотрудник разведки, ставший перебежчиком. Его фантазии в сочинении под названием «Ледокол» давно опровергнуты, и они не являются предметом данного обсуждения.

Но, если попытаться абстрагироваться от реальных исторических событий, не было ли в самой идее упреждающего удара по территории противника, война с которым неизбежна, здравого зерна? Попробуем порассуждать на эту тему. Подчеркнем, что мы ни коим образом не приписываем данных планов советскому руководству, поскольку нет никаких фактов, это подтверждающее, кроме домыслов «Суворова» и его последователей. Вопрос будет носить формат «а что, если бы…», и убедительная просьба не воспринимать гипотезы близко к сердцу. Речь не идет о некоем «ревизионизме».

Рассмотрим два базовых варианта, которые теоретически могли иметь место в случае принятия решения «бить первыми». «Суворов» даже лично придумал название подобному плану - «Гроза». Последователи Резуна указывают на то, что советское руководство сосредоточило на своей западной границе к маю 1941 года 2,2 миллиона солдат, свыше 37 тысяч орудий и минометов, 6500 танков и более 8000 танков и бронемашин. Якобы вся эта сила должна была вторгнуться в Восточную и Юго-Восточную Европу и двинуться на Берлин первой.

Быстрая победа?

При самом оптимальном исходе событий советские войска теоретически могли бы окружить немецкие и разгромить их. Европа – не Россия, дорогие прекрасные, до Берлина рукой подать. В случае череды громких поражений союзники бы отвернулись от Германии очень быстро и встали на сторону СССР.

Франция на тот момент фактически была лишена политической субъектности, Великобритания сидела на своем острове и не располагала достаточно сильной сухопутной армией, чтобы быстро занять «денацифицированную» Западную Европу. США и вовсе тогда еще не стали сверхдержавой. А дальше богатая фантазия некоторых авторов и вовсе рисует благостную картинку:

Созданный в рамках Старого Света социалистический лагерь контролировал бы большую часть ресурсов Земли.


Но все же попытаемся быть ближе к реальности даже в нашей «альтернативной» истории.

Страшное поражение?

К сожалению, 1941 и 1942 годы показали, что Вермахт превосходил Красную армию тех лет по уровню подготовки и эффективности исполнения задуманного. Даже если бы советские войска первыми перешли границу и нанесли ряд поражений, используя эффект неожиданности, немецкое командование быстро произвело бы перегруппировку сил и, используя преимущество в скорости и маневренности, начало производить стремительные окружения частей Красной армии с их последующим неминуемым разгромом уже на своей территории.

Советские солдаты оказались бы в котлах и погибли под фланговыми и тыловыми ударами противники. И из такой западни у них уже не было бы никакого шанса выбраться. Поражение на территории противника было бы уже страшнее и сокрушительнее, чем то, что было в реальности.

К счастью для всех нас, подобной авантюры руководством СССР осуществлено не было, и война закончилась так, как она и закончилась.

[Евгений Федченко]

https://aloban75.livejournal.com/4483271.html

September 17th, 15:00
Друзья, прежде чем представить Вам подборку фотографий о событиях, произошедших 80 лет назад, хочу оговориться, что здесь присутствуют так же и фото , которые псевдоисторики используют в антисоветской пропаганде для доказательства союза СССР и Германии (которого не было) и отождествления нацистской Германии и СССР. Имело место лишь кратковременное сотрудничество, целью которого являлась демаркация границ, передача Советскому Союзу территорий и населенных пунктов, ранее захваченных немцами в ходе оккупации Польши. А так же на фотографиях запечатлена встреча солдат вермахта и Красной армии на этих землях, которой просто не могло не быть, в результате продвижения армий в глубь страны.

С целью развенчания лживых мифов о якобы союзе фашисткой Германии и СССР я и включил такие фото с подлинным описанием в данную подборку. Так же свет на те события прольет статья и видео , приведенные ниже.

__________________________________________________ _______________




Освобождение Западной Украины и Белоруссии от гнета польских империалистов в 1939 г.

[Алексей Норкин]

https://shkolazhizni.ru/archive/0/n-30366/

Безумству храбрых поем мы славу! Силы захватчиков Брестской крепости — танкового корпуса генерала Гудериана, состоявшего из четырех дивизий, и защитников — разрозненных маршевых и караульных подразделений — были несоизмеримы. Выдержав трое суток непрерывных атак, бомбежек и артобстрелов защитники крепости отступили. Но, так же как и спустя два года в 1941 году, захват Брестской крепости в сентябре 1939 года не означал, что сопротивление сломлено. Командир батальона, прикрывавшего вместе с саперами отступление, капитан Вацлав Радзишевский формально нарушил приказ и отказался покидать поле боя. Солдаты, оказавшись перед выбором — отступить вслед за основными силами генерала Плисовского или поддержать своего комбата — остались в крепости. Непокорный капитан вместе со своими добровольцами-подчиненными днем 17 сентября вел бой на Северном острове. Поздно ночью под покровом темноты остаткам батальона с одним артиллерийским орудием удалось скрытно занять форт Граф Берг (форт Сикорского), который немцы полагали пустым весь следующий день. Ошибка раскрылась только 19 сентября. Радзишевскому предложили сдаться, но разве ради этого он отказался покидать крепость? Когда появляются дети и хочется повысить уровень комфорта: престижный экологичный пригород и состоятельные соседи Авторская архитектура, безопасная инфраструктура, близость премиального гольф-клуба и МШУ «Сколково» — и другие возможности для собственников эксклюзивных квартир «Сколково Парка» Рекомендовано квартал премиум-класса "Сколково Парк" Маленький гарнизон был блокирован, с самого утра 20 сентября его методично обстреливали несколькими гаубицами, не предпринимая, впрочем, пехотных атак, очевидно полагая, что никуда полякам не деться — либо сдадутся, либо погибнут. Положение изменилось 22 сентября 1939 года, когда в Брест вошли передовые подразделения Красной Армии. К вечеру, после артиллерийской подготовки за штурм форта, обороняемого мятежным польским капитаном, принялись красноармейцы 29 танковой бригады РККА при поддержке броневиков. Защитники форта отразили три атаки и даже подбили бронеавтомобиль из единственной своей пушки. Второй броневик свалился в ров. Очередные попытки подавить очаг сопротивления были предприняты 24 и 25 сентября. Как и прежние, они не имели успеха. 26-го за форт взялись серьезно. После обстрела из тяжелой артиллерии возобновилась ожесточенная атака. Поляки снова выстояли, и, несмотря на тяжелые потери, в очередной раз гордо отклонили предложение сдаться. Ночью с 26 на 27 сентября оставшиеся в живых защитники решали сложный вопрос, вести бой дальше и погибнуть, или прекратить бессмысленное сопротивление. К этому времени Польша уже была раздавлена и разделена, правительство выехало за границу. Понимая это, капитан Радзишевский отдал подчиненным последний приказ — разойтись, и самостоятельно пробиваться к своим домам и семьям. Аналогичным образом поступил и сам капитан. Несмотря на блокирование форта, попытка вырваться из окружения удалась. Радзишевский пробрался к своей семье в Кобрин, но его нашли и арестовали органы НКВД. Дальнейшие следы непокоренного капитана затерялись на бескрайних просторах ГУЛАГа. По другим данным останки В. Радзишевского покоятся в Катынском лесу. Длившаяся почти две недели оборона Брестской крепости польскими жолнежами в 1939 году показала, что старинные фортификационные сооружения, защищаемые отчаянными храбрецами, могут быть серьезным препятствием даже для вооруженного до зубов и многократно превосходящего по численности противника. И Радзишевский, и Плисовский ушли из крепости непобежденными. Простые солдаты и офицеры, находившиеся под их командованием, проявили себя настоящими героями, и наверняка продолжали бы сражение, будь в этом хоть какая-то военная необходимость. Об их мужестве и героизме в наши дни вспоминают редко, но преуменьшает ли это величие подвига рядового труженика войны?

Автор: Алексей Норкин
Источник: https://shkolazhizni.ru/archive/0/n-30366/
© Shkolazhizni.ru

[Tverdyi-znak]

https://tverdyi-znak.livejournal.com/1351855.html
Пишет tverdyi_znak (tverdyi_znak)
2013-09-22 23:43:00




22 сентября в Бресте проходил советско-нацистский парад. Что этому предшествовало?

Брестская крепость накануне немецкого штурма. Только над воротами ещё не советское знамя, а польский орёл...



2 сентября 1939 года Брестская крепость впервые подверглась бомбёжке со стороны немцев: германская авиация сбросила 10 бомб, повредив «Белый дворец». В казармах крепости в это время располагались маршевые батальоны 35-го и 82-го пехотных полков, ряд других достаточно случайных частей, а также мобилизованные резервисты, ожидавшие отправки в свои части.
Задуманная и построенная Россией как комплекс мощных оборонительных укреплений, после окончания Первой мировой войны Брест-Литовская крепость уже не рассматривалась военными как серьезное препятствие боевым действиям, и использовалась в качестве ППД – пункта постоянной дислокации – для размещения частей и подразделений.

Гарнизон города и крепости был подчинён оперативной группе «Полесье» генерала Клееберга.


Францишек Клееберг

Начальником гарнизона 11 сентября был назначен отставной генерал Константин Плисовский, который сформировал из имевшихся в его распоряжении подразделений общей численностью 2−2,5 тыс. человек боеспособный отряд в составе 4 батальонов: трёх пехотных и инженерного.
Между прочим, в Российской империи Плисовский служил штабс-ротмистром в 12-м гусарском Ахтырском генерала Дениса Давыдова, Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны полку, был участником Первой мировой войны...


Константин Плисовский

Гарнизон располагал несколькими батареями, двумя бронепоездами и танками времён Первой мировой войны «Рено FT-17». Противотанкового оружия у защитников Брестской крепости не было; между тем, им пришлось иметь дело именно с танками.

К 13 сентября из крепости были эвакуированы семьи военнослужащих, мосты и проходы заминированы, главные ворота заблокированы танками, на земляных валах устроены окопы для пехоты.

На Брест наступал ХIX бронетанковый корпус генерала Гудериана. Гудериан имел приказ захватить город, не допустив отступления гарнизона на юг для соединения с основными силами польской оперативной группы «Нарев». Немецкие части имели превосходство над защитниками крепости в пехоте в 2 раза, танках — в 2 раза, артиллерии — в 6 раз.
Гудериан полагал, что 80-ти танков полка будет вполне достаточно, чтобы подавить сопротивление и захватить крепость. Основные силы корпуса устремились к Бресту, охватывая его бронированными клещами с севера и востока, разрывая железнодорожные коммуникации, с ходу проскакивая мелкие населенные пункты.
Что им это устаревшее сооружение на восточной окраине Польши, когда вся страна уже практически завоевана! Разве найдутся безумцы, способные остановить танковую армаду, готовые в безвыходной ситуации лезть под пули и бессмысленно погибнуть? Нашлись.

14 сентября 1939 г. 77 танков 10-й танковой дивизии (подразделения разведывательного батальона и 8-го танкового полка) попытались взять город и крепость с налёта, но были отбиты польской пехотой при поддержке 12 танков FT-17. Все польские танки при этом были подбиты. В тот же день немецкая артиллерия и авиация начали бомбардировку крепости. На следующее утро после жестоких уличных боёв немцы овладели большей частью города. Оборонявшиеся отступили в крепость.

Утром 16 сентября немцы (10-я танковая дивизия и 20-я моторизованная дивизии) начали штурм крепости, отбитый гарнизоном; к вечеру они овладели гребнем вала, но прорваться далее не смогли. Большой урон немецким танкам нанесли два поставленные в воротах крепости FT-17.
При штурме был смертельно ранен адъютант Гудериана.



Пара FT-17, заблокировавших северные ворота крепости

Свидетельство очевидца тех событий М. Семенюка: «Я был капралом, командиром пулеметного взвода. Первый раз германец ударил ночью. Со стороны города пошли танки и пехота. Они сбросили наших с внешних валов крепости. Но дальше продвинуться не смогли. Утром начала гвоздить артиллерия – это был сущий кошмар. Фугасы просто перепахали цитадель. Потом атаки немцев. Первая, вторая, третья… Наши пулеметы выгодно стояли на оборудованных позициях, резали немецкую пехоту кинжальным огнем. Но и в крепости рвались снаряды, от обстрела погибло много наших людей. Жаль, боевые были хлопцы, как один вставали в атаку. Ночью я вместе с товарищами подбирал и увозил убитых на Тересполь. Это сразу за рекой. Тереспольский мост мы удерживали до последнего…
Основной штурм был предпринят гитлеровцами 15 сентября. С разных направлений по цитадели наносили удары одной моторизованной и двумя танковыми дивизиями. Танки почти прорвались к северным воротам крепости. Ее защитники забаррикадировали ворота громоздкими «Рено», выкатили пушки, включая зенитки, на прямую наводку. Оставляя убитых, штурмовые группы Гудериана откатились назад. На рассвете 16-го над крепостью загудели бомбардировщики. Оставалось только пять стволов артиллерии, казематы и подвалы были переполнены раненными. Около десяти утра начался новый штурм. Два немецких батальона, усиленных танками, атаковали укрепления вблизи брестских ворот. Часть валов была потеряна. Отчаянные попытки отбить их успеха не имели. Генерал Плисовски был ранен, его заместитель полковник Хорак контужен. Оставалось два варианта: погибнуть или постараться выйти из осажденной крепости».

Всего с 14 сентября оборонявшиеся отбили 7 атак, потеряв при этом до 40 % личного состава; сам Плисовский также был ранен. Силы захватчиков Брестской крепости – танкового корпуса генерала Гудериана, состоявшего из четырех дивизий, и защитников – разрозненных маршевых и караульных подразделений – были несоизмеримы. Выдержав трое суток непрерывных атак, бомбежек и артобстрелов защитники крепости отступили. В ночь на 17 сентября Плисовский отдал приказ покинуть крепость и перейти через Буг на юг. Под покровом ночи по единственному не захваченному немцами мосту войска II Речи Посполитой ушли в Тереспольское укрепление и оттуда в Тересполь.
Не заметив отхода, немцы всю ночь с 16 на 17 сентября продолжали пускать на крепость тяжелые снаряды, сотрясая землю и заставляя дребезжать стекла в городе. Как оказалось впоследствии, генерал Плисовский принял удивительно своевременное решение. Отступление сопровождалось стычками с немецкими патрулями, авангардом подразделений, получивших задачу перекрыть дорогу на Тересполь. Еще немного, и уходить было бы просто некуда.


Вацлав Радзишевский

В крепости остались только добровольцы — части 82 пехотного полка во главе с командиром маршевого батальона капитаном Вацлавом Радзишевским, прикрывавшие отход основных сил с генералом Плисовским. После минирования дороги и взрыва моста они должны были присоединиться к основным силам отступавших.

Но ночью 17 сентября остатки батальона с одним артиллерийским орудием скрытно заняли форт Граф Берг (форт Сикорского), который немцы считали пустым. Немцы вошли в Цитадель утром 17-го сентября. Обнаружив свою ошибку только 19 сентября, немцы предложили оборонявшимся сдаться, однако Раздишевский ответил отказом. С утра 20 сентября немецкие войска начали методично обстреливать оставшихся защитников крепости несколькими гаубицами. Однако пехотных атак не предпринимали.

Положение изменилось 22 сентября 1939 года, когда части 29 танковой бригады РККА во главе с комбригом Кривошеиным вступила в Брест. Местные коммуняки собрали людей и вручили хлеб-соль красноармейцам в предместьи Бреста на ул. Шоссейной (сейчас ул. Московская) перед Кобринским мостом под «брамой» (деревянной аркой), которую накануне воздвигли и украсили цветами, еловыми ветками и транспарантами.
В соответствии с разграничением сфер интересов по дополнительному секретному протоколу к пакту Молотова-Рриббентропа, Брест-Литовск становился советской территорией. И на следующий день немецкие войска должны были покинуть город. Но для демонстрации советско-германской дружбы военачальники решили расстаться красиво. И раз уж две армии встретились как друзья, как союзники, которые вместе провели успешную боевую операцию, то по всем традициям это надлежало отметить. И они решили провести совместный парад. Прощальный — немцы же уходили. Недалеко, на ту сторону Буга.



Состоялся торжественный советско-фашистский парад и передача города от вермахта частям РККА. Торжества начались на следующий день после прихода советских войск, 23 сентября, в 16.00. Обычно парады принимает один человек. На этот раз принимавших было двое. На деревянную трибуну в центре Бреста поднялись два командира в парадной форме: выпускник Казанского танкового училища Хайнц Гудериан и выпускник Военной академии имени Фрунзе Семен Кривошеин.



Это было искреннее торжество. Солдаты двух армий на улицах Бреста обменивались папиросами, офицеры угощали друг друга пивом.





К вечеру 22 сентября 1939 года после артиллерийской подготовки на штурм форта Граф Берг при поддержке броневиков, пошли подразделения Красной Армии. Защитники форта отразили три атаки и даже подбили один бронеавтомобиль из единственной имеющейся пушки. Второй броневик свалился в ров. Следующие попытки подавить очаг сопротивления советскими войсками были предприняты 24 и 25 сентября. Они, как и предыдущие, не имели успеха. 26-го за форт взялись серьёзно. После обстрела из тяжелых артиллерийских орудий, ожесточённые атаки возобновилась. Остатки гарнизона снова отразили атаки и, несмотря на тяжелые потери, снова выстояли и в очередной раз отклонили предложение сдаться.

Ночью с 26 на 27 сентября оставшиеся в живых защитники решали сложный вопрос, вести бой дальше и погибнуть, или прекратить сопротивление. К этому времени им уже стало известно, что Польша как государство побеждена и разделена, правительство выехало за границу. Капитан Радзишевский отдал подчинённым последний приказ: разойтись и самостоятельно пробиваться к своим домам и семьям. Аналогичным образом поступил и сам капитан. Несмотря на блокирование форта, попытка вырваться из окружения удалась. Радзишевский пробрался к своей семье в Кобрин, но органы НКВД его нашли и арестовали. Дальнейшие следы капитана затерялись в ГУЛАГе. По другим данным, останки В.Радзишевского покоятся в Катынском лесу.
Вечная память пану Радзишевскому

29-я бронетанковая бригада РККА комбрига Кривошеина продолжила преследование генерала Плисовского. То, что не удалось немцам, сделали их союзники большевики - в конце концов Плисовский попал в советский плен и был казнён советскими палачами в апреле 1940 г. в Харькове. Он с честь служил в армии Российской империи, и в польской армии служил достойно.
Вечная Вам память, пан Плисовский!

После советского вторжения 17 сентября, войска Клееберга сосредоточились в Ковеле. Всего у него было около 20 тыс. человек: две пехотные дивизии (59-я и 60-я; последняя отличалась своей боеспособностью); кавалерийская бригада, два отдельных полка: уланский и коннострелковый. 22 сентября Клееберг принимает решение о выступлении на запад на помощь осаждённой Варшаве. 27 сентября его войска переправились через Западный Буг. Но, испытывая недостаток в продовольствии и боеприпасах, Клееберг решил прежде двинуться в Демблин, где были крупные военные склады. Получив 1 октября известия о капитуляции Варшавы, он решил двигаться далее на запад в лесные массивы и начать партизанскую войну. 2 октября в районе Коцка он вступил в боевое соприкосновение с немецкими (13-я и 29-я моторизованные дивизии) и подходившими с востока советскими войсками.
В ходе этих боев Клееберг захватил несколько десятков красноармейцев — пленных и перебежчиков, половина из которых вступила в его отряд и отличалась храбростью в боях.

Хотя эти бои были в целом успешны для поляков, недостаток продовольствия и боеприпасов заставил их 5 октября капитулировать перед немцами. После капитуляции Клееберг был заключен в офлаг IV-B Кёнигштайн под Дрезденом; умер 5 апреля 1941 г. в военном госпитале в Вайссер-Хирше под Дрезденом.
Клееберг остался известен тем, что дольше всех оказывал сопротивление немцам в 1939 году и не потерпел от них военного поражения. Вечная память герою!

Нацистский военачальник Гудериан, отдавая дань солдатам Бреста 1939 г., вынужден будет признать, что «его части понесли значительные потери». В архивах не осталось документов, подтверждающих суммарные потери захватчиков во время штурма крепости. Возможно, их никто не подсчитывал. Но в донесении одного из полков 20-й моторизованной дивизии указано, что в течение только 15 сентября 1939 года потери полка составили более 130 человек убитыми и около 230 – ранеными.

Если говорить о польской кампании в целом, то в 1947 году в Варшаве был опубликован «Отчет о потерях и военном ущербе, причиненном Польше в 1939 – 1945гг.». Потери своих войск в Сентябрьской кампании 1939 года поляки оценивают в 66,3 тысяч человек.
Гитлеровская армия, по мнению историков, потеряла 16 тысяч, а если сюда приплюсовать раненных и пропавших без вести, то Сентябрьская кампания стоила Германии 44 тысяч человек.
Для сравнения потери немцев в сентябре 1939 г. - 16,400 чел. А в июне 1941 - 22,000 чел.
Эта разница особенно впечатляет, если учесть, что польская армия была во много раз меньше советской, не говоря уж об авиации и танках, а темпы продвижения немцев были приблизительно равными в этих кампаниях. Так что совдеповским баснописцам лучше этими сравнениями и не позориться...

Что же касается «брестской крепости», т. е. Брестского укрепрайона (УР № 62), то прискорбная (если не сказать — позорная) история его разгрома была описана ещё в 1961 г. в секретном (на момент издания) исследовании «Боевые действия войск 4-й Армии», написанном генерал-полковником Сандаловым — бывшим начальником штаба той самой 4-й Армии Западного фронта, в полосе обороны которой и находился УР № 62. К 1 июня 41-го на 180-километровом фронте Брестского укрепрайона было построено 128 долговременных огневых сооружений, и ещё 380 ДОСов находилось в стадии строительства. Так мало их было потому, что большая часть из этих 180 километров приходилась на абсолютно непроходимые для крупных воинских формирований болота белорусского Полесья, и узлы обороны УРа прикрывали лишь редкие в тех местах проходимые участки границы.

Немцы практически не заметили существования Брестского укрепрайона. В донесении штаба группы армий «Центр» (22 июня 1941 г., 20 ч. 30 мин.) находим только краткую констатацию: «Пограничные укрепления прорваны на участках всех корпусов 4-й армии» (это как раз и есть полоса обороны Брестского УРа). И в мемуарах Гудериана, танковая группа которого в первые часы войны наступала на брестском направлении, мы не найдём ни единого упоминания о каких-то боях при прорыве линии обороны Брестского укрепрайона. Непосредственные участники взятия Бреста оставили такие воспоминания:
«Утром 45-й разведывательный батальон (оцените состав сил, выделенных для овладения важнейшим дорожным узлом) получил задачу очистить город Брест-Литовск, обезвредить группу противника, вероятно, находящуюся на гавном вокзале, и обеспечить охрану объектов в ближайшей округе… В самом городе, кроме потрясённого и испуганного гражданского населения, никакого противника не было. Затем сильная ударная группа направилась в казарму, расположенную на окраине города, где, по словам одного гражданского, приготовилась к обороне группа русских солдат. Но и это здание было пустым и покинутым. Только в одном из помещений мы нашли в шкафу 150 новеньких цеймсовских биноклей с отпечатанными на них советскими звёздами. По-видимому, их забыли забрать при отступлении…».

Можно ли верить рассказам «битых гитлеровских вояк»? В данном случае — да. В боевом донесении штаба 4-й Армии № 05 (11 ч. 55 мин. 22 июня) читаем: «6-я сд вынуждена была к 7.00 отдать с боями Брест (сколько же минут продолжались эти «бои»?), а разрозненные части 42-й сд собираются на рубеже Курнеща, Вельке, Черне, Хведковиж и приводят себя в порядок…». Что же касается обороны самой брестской цитадели, то в своей монографии Сандалов прямо и без экивоков пишет: «Брестская крепость оказалась ловушкой и сыграла в начале войны роковую роль для войск 28-го стрелкового корпуса и всей 4-й Армии… большое количество личного состава частей 6-й и 42-й стрелковых дивизий осталось в крепости не потому, что они имели задачу оборонять крепость, а потому, что не могли из неё выйти…». Что абсолютно логично. Крепость так и строится, чтобы в неё было трудно войти. Как следствие, из любой крепости трудно вывести разом большую массу людей и техники. Сандалов пишет, что для выхода из Брестской крепости в восточном направлении имелись только одни (северные) ворота, далее надо было переправиться через опоясывающую крепость реку Мухавец. Вот через это «игольное ушко» под градом вражеских снарядов и пытались вырваться наружу две стрелковые дивизии — без малого 30 тыс. человек. Абсолютно нелогичным было решение согнать в «ловушку» обветшалых бастионов Брестской крепости две дивизии, но причины, по которым это было сделано, едва ли будут когда-либо установлены. Конечный результат известен «Тяжёлые бои в крепости продлились ещё семь дней, пока 7 тыс. уцелевших красноармейцев, изголодавшихся и измождённых от отчаянной борьбы, не сдались в плен. Потери 45-й пехотной дивизии вермахта составили 482 убитых и 1 000 раненых». Какая же это «оборона крепости», если потери наступающих в разы меньше потерь обороняющихся?

Недорого заплатил противник и за прорыв Брестского УРа. «Большая часть личного состава 17-го пулемётного батальона отходила в направлении Высокое, где находился штаб 62-го укрепрайона… В этом же направлении отходила группа личного состава 18-го пульбата из района Бреста…». Вот так, спокойно и меланхолично, описывает Сандалов факт массового дезертирства, имевший место в первые часы войны. Бывает. На войне — как на войне. В любой армии мира бывают и растерянность, и паника, и бегство. Для того и существуют в армии командиры, чтобы в подобной ситуации одних — приободрить, других — пристрелить, но добиться выполнения боевой задачи. Что же сделал командир 62-го УРа, когда к его штабу в Высокое прибежали толпы бросивших свои доты красноармейцев? «Командир Брестского укрепрайона генерал-майор Пузырёв с частью подразделений, отошедших к нему в Высокое, в первый же день отошёл на Вельск (40 км от границы), а затем далее на восток…» Вот так — просто взял и «отошёл». Авиаполки ВВС Западного фронта, как нам рассказывали, «перебазировались» в глубокий тыл для того, чтобы получить там новые самолёты. Взамен ранее брошенных на аэродромах. Но что же собирался получить в тылу товарищ Пузырёв? Новый передвижной дот на колёсиках? Возможно, эти вопросы и были ему кем-то заданы. Ответы же по сей день неизвестны. «1890 г.р. Комендант 62-го укрепрайона. Умер 18 ноября 1941 года. Данных о месте захоронения нет» — вот и всё, что сообщает читателям «Военно-исторический журнал». Как, где, при каких обстоятельствах умер генерал Пузырёв, почему осенью 1941 г. он всё ещё продолжал числиться «комендантом» несуществующего укрепрайона — всё это по-прежнему укрыто густым мраком государственной тайны. Старший воинский начальник генерала Пузырёва, помощник командующего Западным фронтом по укрепрайонам генерал-майор И. П. Михайлин погиб от шального осколка ранним утром 23 июня 1941 г. В мемуарах И. В. Болдина (бывшего заместителя командующего Западным фронтом) обнаруживаются и некоторые подробности этого несчастного случая: «Отступая вместе с войсками, генерал-майор Михайлин случайно узнал, где я, и приехал на мой командный пункт…» Генерал Михайлин не отступал «вместе с войсками». Он их явно обогнал. 23 июня 1941 г. командный пункт Болдина находился в 15 км северо-восточнее Белостока, т. е. более чем в 100 км от границы. Солдаты «на своих двоих» за двое суток столько не протопают…

Длившаяся почти две недели оборона Брестской крепости польскими жолнежами в 1939 году показала, что старинные фортификационные сооружения, защищаемые отчаянными храбрецами, могут быть серьезным препятствием даже для вооруженного до зубов и многократно превосходящего по численности противника.
И Радзишевский, и Плисовский ушли из крепости непобежденными. Простые солдаты и офицеры, находившиеся под их командованием, проявили себя настоящими героями, и наверняка продолжали бы сражение, будь в этом хоть какая-то военная необходимость. Об их мужестве и героизме в наши дни вспоминают редко, но преуменьшает ли это величие подвига рядового труженика войны?

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/Бои_за_Брест_(1939)
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
(перенаправлено с «Бой за Брест (1939)»)
Перейти к навигацииПерейти к поиску
Бои за Брест
Основной конфликт: Немецкое вторжение в Польшу
Battle of Brest 001 uk.svg
Дата 14—17 сентября 1939
Место Брест-над-Бугом и окрестности
Итог Победа немцев
Изменения занятие города и крепости Третьим рейхом и дальнейшая передача их под контроль СССР
Противники
Германия

Польша Польша

Командующие
Гитлеровская Германия генерал танковых войск Гейнц Гудериан

Польша бригадный генерал Константин Плисовский
Силы сторон
Гитлеровская Германия Люфтваффе и Вермахт:

ок. 5000 человек
ок. 28 танков
160 орудий
несколько самолётов

Польша Войско Польское:

4 батальона (2500 человек)
несколько батарей

14 танков
2 бронепоезда
Потери
неизвестно

ок. 1000 человек убито,
8 офицеров и 1200[1]—1380[2] солдат взято в плен
14 танков
[показать]⛭
События в Польше в сентябре 1939 года
Бои за Брест — сражение Второй мировой войны, эпизод вторжения немецких войск в 1939 году, включающий битву за город Брест-над-Бугом (Брест), а также оборону войсками Польской Республики Брестской крепости 14—17 сентября 1939 года.


Содержание
1 Оборона Брестской крепости в 1939 году
2 Последующие события
3 См. также
4 Комментарии
5 Примечания
6 Литература
7 Ссылки
Оборона Брестской крепости в 1939 году
2 сентября 1939 года Брестская крепость впервые подверглась бомбардировке немцев. Германская авиация сбросила 10 бомб, повредив «Белый дворец». В казармах крепости в это время располагались маршевые батальоны 35-го и 82-го пехотных полков, а также мобилизованные резервисты, ожидавшие отправки в свои части.


Константин Плисовский
Гарнизон города и крепости находился в подчинении оперативной группе «Полесье» генерала Ф. Клееберга. 11 сентября начальником гарнизона был назначен отставной бригадный генерал К. Плисовский, который сформировал из имевшихся в его распоряжении подразделений общей численностью 2—2,5 тыс. человек боеспособный отряд из 4 батальонов: трёх пехотных и инженерного. Гарнизон располагал несколькими батареями, двумя бронепоездами и танками времён Первой мировой войны «Рено FT».

К 13 сентября из крепости были эвакуированы семьи военнослужащих. Мосты и проходы заминированы, главные ворота заблокированы танками, а на земляных валах устроены окопы для пехоты.

На Брест вёл наступление 19-й моторизованный корпус генерала Г. Гудериана, который имел приказ захватить город, не допустив при этом отступления польского гарнизона на юг для соединения с основными силами польской оперативной группы «Нарев». Немецкие части имели превосходство над защитниками крепости в пехоте в 2 раза, танках — в 2 раза и артиллерии — в 6 раз.

14 сентября 77 танков 10-й танковой дивизии (подразделения разведывательного батальона и 8-го танкового полка) попытались взять город и крепость сходу, но были отбиты польской пехотой при поддержке 12 танков «Рено FT» (все польские танки при этом были подбиты). В тот же день немецкая артиллерия и авиация начали бомбардировку крепости.

15 сентября до наступления рассвета немцы возобновили штурм крепости. Танковой атакой они сходу захватили форты к северу от Буга. В то же время после уличных боёв немцы заняли брестский вокзал, железнодорожный узел и овладели большей частью города. Оборонявшиеся отступили в крепость[3].

Укрывшийся в цитадели польский гарнизон отказался капитулировать и немецкие части продолжили штурм. На одном из участков под прикрытием интенсивного артиллерийского огня 69-й пехотный полк сумел пробился к крепостным валам, однако дальнейшая атака захлебнулась. Высокие деревья перед стенами создавали значительное препятствие для немецкой артиллерии. Защитники крепости свою очередь с валов довольно успешно обстреливали немецкую пехоту внизу. С деревьев работали снайперы. Чтобы устранить последних немцы подкатили два полевых орудия, но они не дали существенного эффекта. В результате измотанная немецкая пехота отступила, оставив на месте своих убитых и раненых. Лишь с наступлением темноты бойцы 69-го пехотного полка вернулись, чтобы вытащить своих товарищей[3].


Пара Рено FT, заблокировавших северные ворота крепости
Утром 16 сентября немцы (10-я танковая дивизия и 20-я моторизованная дивизии) после получасовой интенсивной артподготовки из 160 орудий вновь пошли на штурм, которым руководил сам Г. Гудериан[3]. К вечеру они овладели гребнем вала, но прорваться далее не смогли. Большой урон немецким танкам нанесли два поставленные в воротах крепости Рено FT. При штурме был смертельно ранен адъютант Гудериана.

В целом в тот день немцы, вопреки своим ожиданиям, не встретили уже столь яростного сопротивления. В плен сдались 8 польских офицеров и 1380 солдат. Некоторые из защитников крепости, переодевшись в гражданскую одежду, покинули её[2].

В ночь на 17 сентября Плисовский отдал приказ покинуть крепость и перейти через Буг на юг. По неповреждённому мосту польские войска ушли в Тереспольское укрепление и оттуда в Тересполь[Комм. 1].

18 сентября в покинутую польским гарнизоном крепость вступили немецкие войска[5].

Всего с 14 сентября оборонявшиеся отбили 7 атак, потеряв при этом до 40 % личного состава; сам Плисовский также был ранен.

Последующие события

Кривошеин с Гудерианом 22 сентября 1939 года в Бресте
22 сентября, в соответствии с разграничением сфер интересов по дополнительному секретному протоколу к Договору о ненападении между Советским Союзом и Германией, после совместного парада вермахта и РККА, Брест-над-Бугом был передан советской администрации. Немецкие подразделения покинули город и были отведены за реку Западный Буг.

В тот же день 22 сентября[6] части 29-й танковой бригады РККА во главе с комбригом Кривошеиным по соглашению с вермахтом вступили в Брест. Местные коммунисты собрали людей и вручили хлеб-соль красноармейцам в предместье Бреста на улице Шоссейной (сейчас ул. Московская) перед Кобринским мостом под «брамой» (деревянной аркой), которую накануне воздвигли и украсили цветами, еловыми ветками и транспарантами[7].

См. также
Польский поход РККА (1939)
Вестерплатте
Оборона Брестской крепости
Комментарии
После ухода из крепости Плисовский вместе с подразделениями присоединился к войскам генерала Франтишека Клэберга, командовал Новогрудской кавалерийской бригадой. 28 сентября 1939 года при попытке прорваться в Венгрию взят в плен, позднее этапирован в Старобельский лагерь (Ворошиловградская область). Расстрелян в здании харьковского управления НКВД в апреле 1940 года[4].
Примечания
Komorowski, 2009, S. 64.
Hargreaves, 2008, p. 180.
Hargreaves, 2008, p. 176—177.
Советско-фашистская дружба. Новая газета, № 70 от 22 сентября 2008 года
Гарбуль, 2014, с. 37.
Брэст // Беларуская энцыклапедыя: У 18 т. / рэдкал.: Г. П. Пашкоў і інш. — Минск: БелЭн, 1996. — Т. 3: Беларусы — Варанец. — С. 285. — ISBN 985-11-0068-4.
Юрий Рубашевский. Радость была всеобщая и триумфальная. «Вечерний Брест» (16 сентября 2011). Архивировано 4 февраля 2012 года.
Литература
Гарбуль П. И. Нападение Германии на Польшу и ситуация в Западной Белоруссии в сентябре 1939 года // Победа — одна на всех: материалы международной научно-практической конференции. — Витебск: ВГУ им. П. М. Машерова, 2014. — С. 35—38.
Памяць: Гісторыка-дакументальная хроніка Брэста: у 2 кн. / уклад. А. П. Кондак. — Мінск: Белта, 1997. — Т. 1. — 576 с.
Brześć nad Bugiem (14—17 IX 1939) (польск.) // Boje Polskie 1939—1945: Przewodnik encyklopedyczny / Pod redakcją naukową K. Komorowski. — Warszawa: Bellona; Rytm, 2009. — S. 62—64. — ISBN 978-83-11-10357-3 (Bellona). — ISBN 978-83-7399-353-2 (Rytm).
David R. Marples and Per Anders Rudling. War and Memory in Belarus: The Annexation of the Western Borderlands and the Myth of the Brest Fortress, 1939—41 // Białoruskie Zeszyty Historyczne (Беларускі гістарычны зборнік). — Vol. 32 (December 2009). — PP. 225—244. (белорусскоязычная версия: Дэвід Р. Марплз, Пэр Андэрс Рудлінг. Вайна і гістарычная памяць у Беларусі: далучэньне заходніх абласьцей і міт пра Берасьцейскую крэпасьць // ARCHE. — 2010. — № 5 (92). — С. 11—60.).
Hargreaves R. Blitzkrieg Unleashed: The German Invasion of Poland 1939. — Barnsley: Pen & Sword Military, 2008. — 324 p. — ISBN 978-1-78159-838-2.

[Ирина Халип]

https://www.novayagazeta.ru/articles...tskaya-druzhba
23 сентября 1939 года в Бресте прошел совместный парад вермахта и Красной армии

00:00 21 сентября 2008

Если бы городам присваивали звания так же, как людям, Брестская крепость была бы дважды героем. Потому что в июне сорок первого она отражала уже вторую осаду. Первый раз гарнизону Брестской крепости пришлось держать оборону в тридцать...

Если бы городам присваивали звания так же, как людям, Брестская крепость была бы дважды героем. Потому что в июне сорок первого она отражала уже вторую осаду. Первый раз гарнизону Брестской крепости пришлось держать оборону в тридцать девятом. Тогда ее защищали польские войска генерала Плисовского. А нападавшими были все те же.

«На той войне незнаменитой…»

В тридцать девятом, когда Германия напала на Польшу, Брестскую крепость штурмовали семь раз. Атаки немецкой пехоты поддерживала артиллерия. Но все было безуспешно. Гарнизон отражал попытки прорыва. Нападавшим казалось, что противостоит им мощная воинская группировка. А генерал Константы Плисовский командовал всего лишь тремя батальонами пехоты и батальоном охраны. У него не было даже ни одного противотанкового орудия. А в город, до которого рукой подать, уже входила танковая дивизия Гудериана.

13 сентября Плисовский приказал эвакуировать из Брестской крепости семьи офицеров и подофицеров, заминировать мосты и подходы к крепости, заблокировать главные ворота танками. Несколько легких боевых машин, которыми располагал генерал, по прямому назначению использовать было бессмысленно.

14 сентября части 10-й немецкой танковой дивизии 19-го армейского корпуса выдвинулись к фортам. Артиллерия обрушила на крепость мощный огонь. Потом на штурм пошла пехота. Но гарнизон отразил атаку. Под командованием генерала Плисовского было две тысячи человек. Атакующих — пять тысяч. Но крепость держалась. 16 сентября начался тщательно подготовленный штурм крепости. Его снова отбили. Но в этих боях генерал Плисовский был ранен.

Брестская крепость сражалась в осаде трое суток — с 14 по 17 сентября. Она могла бы держаться и дольше. Но в тот день границу перешла Красная армия. Всем было ясно, что война обрела иной поворот. И дальнейшее сопротивление, каким бы героическим оно ни было, только перемелет человеческие жизни и закончится бессмысленным уничтожением гарнизона. Чтобы сберечь людей, генерал Плисовский принял решение вывести свои батальоны из обреченной цитадели.

В ночь на 17 сентября польские военные уходили из крепости под артиллерийским огнем. Выносили раненых. Не бросали убитых. Те, кто уцелел и добрался до Тересполя, похоронили погибших на местном кладбище. Там и сейчас в сохранности их могилы.

А с востока навстречу войскам вермахта уже шли полки комкора Василия Чуйкова. В то самое время, когда поляки уходили из крепости, в Кремль был вызван посол Польши Вацлав Гжибовский.

Заместитель наркома иностранных дел СССР Владимир Потемкин зачитал ему ноту, подписанную Сталиным: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, подписанные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяческих случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР». «Польша никогда не перестанет существовать!» — ответил посол и отказался принять ноту. Потемкин попытался всучить ноту прямо в руки, но Гжибовский бросил ее на стол и еще раз повторил: «Никогда!» И вышел из кабинета, хлопнув дверью. Когда он подъехал к зданию посольства, его ждал курьер из Наркоминдел — с нотой в руках. Но и там вручить ноту не удалось. Тогда ее просто отправили в посольство почтой.

В ту же ночь и в то же время, когда По¬темкин читал польскому послу ноту Ста¬лина, в Кремль был вызван и германский посол граф фон Шуленбург. Его, в отличие от польского дипломата, принимали как дорогого гостя: не замнаркома с сухим чтением ноты, а Сталин, Молотов и Ворошилов с хорошими новостями. После дружеских рукопожатий фон Шуленбургу сказали, что именно сегодня с рассветом Красная армия перейдет советско-польскую границу по всей длине — от Полоцка до Каменец-Подольска. Посла попросили передать в Берлин дружескую просьбу о том, чтобы немецкие самолеты не залетали восточнее линии Белосток — Брест — Львов. Посол пообещал, что никаких неприятных сюрпризов в виде барражирующих самолетов на пути советских войск не будет.

А утром «Правда» и «Известия» вышли с текстом советско-германского коммюнике на первых полосах:

«Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез с интересами Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР. Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования».

Так Советский Союз разорвал подписанный еще в 1932 году советско-польский договор о ненападении. Согласно этому договору запрещались помощь и любое содействие Советского Союза государству, которое нападет на Польшу, и наоборот. Но что там выполнение международного договора, если речь идет о дележе территорий! Советско-польский договор о ненападении был забыт в тот же момент, когда Германия предложила просто поделить Польшу и навсегда стать добрыми соседями.

При этом советское командование опасалось, что, несмотря на предложение вечной дружбы, немецкая армия может как бы невзначай выйти на линию Сталина, и стремительно двинуло войска на запад. Официально это называлось — защитить братские народы Украины и Белоруссии. Вначале защитников действительно встречали там радостно. Советская пропаганда трудилась не зря. Еще задолго до войны с той стороны через границу бежали иногда группы молодежи. Бежали, чтобы жить в свободной стране. Но здесь их хватали чекисты и старательно выбивали показания, будто все эти желторотые юнцы и ошалевшие от страха девчонки — польские шпионы. Тех, кто признавался, расстреливали. Тех, кто допросы выдерживал, отправляли на двадцать лет в лагеря.

Советско-германский пакт о ненападении был подписан 23 августа 1939 года. К нему прилагался секретный протокол о разделе Восточной Европы между Москвой и Берлином. 31 августа Верховный Совет СССР его ратифицировал. Советский народ, как обычно, ответил овациями. О секретном протоколе советскому народу, естественно, не доложили.

В ночь на 1 сентября Германия напала на Польшу.

Кстати, Советский Союз нарушил договор с Польшей о ненападении еще до его одностороннего разрыва — до 17 сентября, когда послу зачитали советскую ноту. Спустя неделю после нападения Германии на Польшу, 8 сентября, посла Гжибовского пригласил Молотов и сказал, что отныне транзит военных материалов в Польшу через территорию СССР запрещен. А с первого же дня войны Советский Союз любезно предоставил Германии минскую радиостанцию, чтобы немецкие войска могли использовать ее в качестве радиомаяка для наведения самолетов, бомбардирующих Польшу. За эту дружескую услугу Геринг лично поблагодарил наркома обороны Клима Ворошилова. А когда с Польшей было покончено, прислал ему в подарок самолет.

Устрашение Европы


Брест был оккупирован 22 сентября. Сразу двумя армиями. С восточной стороны в город вошла авангардная 29-я танковая бригада под командованием Семена Кривошеина. Согласно секретному протоколу Брест становился советской территорией. И на следующий день немецкие войска должны были покинуть город. Но для демонстрации советско-германской дружбы военачальники решили расстаться красиво. И раз уж две армии встретились как друзья, как союзники, которые вместе провели успешную боевую операцию, то по всем традициям это надлежало отметить. И они решили провести совместный парад. Прощальный — немцы же уходили. Недалеко, на ту сторону Буга.

Торжества начались на следующий день после прихода советских войск, 23 сентября, в 16.00. Обычно парады принимает один человек. На этот раз принимавших было двое. На деревянную трибуну в центре Бреста поднялись два командира в парадной форме: выпускник Казанского танкового училища Хайнц Гудериан и выпускник Военной академии имени Фрунзе Семен Кривошеин.

Это было искреннее торжество. Солдаты двух армий на улицах Бреста обменивались папиросами, офицеры угощали друг друга пивом.

Генерал Гудериан вспомнит потом эти сентябрьские дни в своих мемуарах: «В качестве вестника приближения русских прибыл молодой офицер на бронеавтомобиле, сообщивший нам о подходе их танковой бригады. Затем мы получили известие о демаркационной линии, установленной министерством иностранных дел, которая, проходя по Бугу, оставляла за русскими крепость Брест… В день передачи Бреста русским в город прибыл комбриг Кривошеин, танкист, владевший французским языком; поэтому я смог легко с ним объясниться… Наше пребывание в Бресте закончилось прощальным парадом и церемонией с обменом флагов в присутствии комбрига Кривошеина».

Парад прошел превосходно. Войска с обеих сторон показали великолепную строевую выучку. Парадные расчеты шли под звуки Бранденбургского марша. Спустя сорок пять минут после начала парада на площади зазвучали национальные гимны. Флаг рейха был спущен. Комбриг Кривошеин произнес по-военному короткую речь. Советский солдат поднял красный флаг. Парад окончен. Рейх уходит на ту сторону новой границы. В торжественной обстановке Советскому Союзу передан город Брест. Как и положено, все завершилось банкетом для высшего руководства. Расставание удалось на славу. А 24 сентября немецкие войска покинули Брест. Ненадолго.

Этот парад был не для своих граждан. Не для советского народа. Не для немцев. И уж тем более не для жителей Бреста, которые понять не могли, в чьих руках оказался город, чья здесь власть и в какой стране они теперь будут жить. Грохот немецких и советских сапог по брестской брусчатке должен был мощным эхом отозваться в Европе. Надо было показать всему миру, что появился могучий союз двух дружественных государств, которые уверенно перекроят не только карту Польши, но и карту мира. Кусок отрежут для Германии и свою долю — для СССР. С миром будет так, как было с Польшей.

Парад в Бресте был не единственным совместным торжеством. В Гродно и Пинске тоже прошли парады с братанием советских и немецких солдат — правда, менее масштабные, чем в Бресте. Германия называла их «парадами победителей». СССР называл «парадами дружбы». В Гродно на такой же, как в Бресте, наспех сколоченной трибуне парад принимал комкор Василий Чуйков. Занятые немцами города по договору о дружбе и границах, который вслед пакту о ненападении подписали СССР и Германия, передавались из рук в руки. Будто вор приносил улов скупщику краденого.

Советские войска продвигались быстро. Города занимали мгновенно. И дело тут не в боевой выучке. Никакого серьезного сопротивления на своем пути Красная армия не встречала. Почему же поляки, отчаянно воевавшие с немцами, даже не попытались дать отпор такой же агрессии с востока? Они четко выполняли приказ. Верховный главнокомандующий польскими вооруженными силами маршал Рыдз-Смиглы сразу после вторжения Советской армии в Польшу направил в войска директиву: «С Советами в бои не вступать, оказывать сопротивление только в случае попыток с их стороны разоружения наших частей, которые вошли в соприкосновение с советскими войсками. С немцами продолжать борьбу. Окруженные города должны сражаться. В случае, если подойдут советские войска, вести с ними переговоры с целью добиться вывода наших гарнизонов в Румынию и Венгрию».

Маршал прекрасно понимал, что воевать на два фронта страна не сможет. Германия бросила против Польши полтора миллиона человек (62 дивизии), 2800 танков и 2000 самолетов. Польское войско насчитывало миллион человек (37 дивизий — 31 кадровая и 6 резервных), 870 танков и танкеток и 771 самолет устаревшей конструкции. Немецкие войска превосходили противника и численностью, и техникой. Поляки дрались героически. Однако открыть еще один фронт на востоке их армия уже не могла. И потому решено было не сопротивляться советским войскам, а вести с ними переговоры. Польское командование уведомило советское руководство, что действия Красной армии не считает началом войны СССР против Польши.

Разведка парадом

Была еще одна характерная деталь того парада. В то время, когда дружественные войска еще готовились к совместному празднику, немецкая разведка старательно обследовала левый берег Буга, который должен был стать границей между Ге¬рманией и Советским Союзом. Вместе с красными командирами немцы бродили по укреплениям Брестской крепости, будто знакомясь с местами, где была одержана победа над польским гарнизоном. Осматривали разрушенные казематы, брошенную амуницию. А саперы в это время замеряли глубины, определяли направления, наиболее удобные для форсирования Буга и Мухавца. Потом, когда 22 июня 1941 года начался переход границы и штурм Бреста и крепости, немецкие войска действовали на удивление слаженно. Они знали заранее, на какие площадки высаживать десант, где форсировать реку, куда лучше всего переправлять артиллерию. И где наиболее уязвимые места Брестской крепости.

А в послужном списке Хайнца Гудериана — Казанское танковое училище и академия Генштаба. Блестящий офицер прусской школы получил еще и превосходную подготовку в лучших учебных заведениях вероятного противника. Возможно, у немцев не было бы такого ошеломительного успеха в начале войны, если бы не это сотрудничество между вермахтом и высшим командованием Красной армии.

Наша страна готовила у себя кадры немецких летчиков — будущих асов Второй мировой войны. Немцы прекрасно изучили нашу военную технику, были достаточно осведомлены о последних достижениях советской военной науки. Они знали в лицо многих военачальников, их сильные стороны и недостатки. И даже территория, на которой пришлось потом воевать, немцам была хорошо знакома.

В июне сорок первого немецкие войска оставили Брестскую крепость в тылу, в окружении, и двинулись дальше. За безрассудную радость, с которой в тридцать девятом приветствовали в Бресте вермахт, через два года было заплачено жизнями тысяч солдат. На каждого убитого немца — десять наших. Окруженные, брошенные своим командованием, они вынуждены были сами останавливать немецкие войска. Задерживать их на необозначенных рубежах — иногда, может быть, всего на минуту. Немцы не дошли до Москвы только потому, что наши солдаты взяли на себя тяжкую работу исправления бездарной политики своего государства.

Долгий путь к мемориалу

Брестская крепость не остановила немецкие войска, как это преподносилось потом советской пропагандой. Танковые колонны продвигались в глубь страны. А там, в Бресте, немцы оставили лишь отдельные части Второй пехотной дивизии вермахта, которым приказано было добить непокорный гарнизон. Впрочем, гарнизон — это слишком громкое слово. Многих к началу войны уже не было в крепости. Кого-то вывели в летние лагеря. Кто-то ушел на маневры или на строительство укрепрайона. В крепости оставалось от семи до восьми тысяч военнослужащих. Да еще триста офицерских семей. Кто-то из командиров, опасаясь окружения, поспешил вывести своих подчиненных. А в крепости оставались в основном хозяйственные подразделения, медицинская часть, транспортная рота, интендантские команды. Строевых было мало.

Однако эти разрозненные подразделения, никем не объединенные, оказали наступающим немцам неслыханное сопротивление и продержались более месяца. Командиров высокого ранга среди защитников крепости не было. Самыми старшими по званиям оставались майор Гаврилов, капитаны Зубачев, Шабловский, Касаткин и полковой комиссар Фомин. А в основном — командиры рот, взводов, отделений. Они и организовали почти невозможное в тех условиях сопротивление и держались, пока были боеприпасы. Защитники погибали под обвалами, под огнем, без надежды на помощь. Об этом подвиге потом будут ходить только смутные слухи. Многие из тех, кто чудом выжил, пройдут еще и сталинские лагеря. Плен солдату страна не прощала.

Солдаты Войска польского, двумя годами раньше встретившие там войну, покинутыми себя не считали. С ними был их генерал. Они не писали на стенах: «Умрем, но из крепости не уйдем». Солдаты достойно выполнили свой воинский долг. И тот, кто отвечал за них, выполнил свой командирский долг. Взял ответственность на себя и вывел защитников из осажденной крепости. И с воинскими почестями предал земле погибших. Всех до единого. Может быть, именно это советская власть ему не смогла простить.

28 сентября 1939 года генерал Константы Плисовский, командовавший обороной Брестской крепости, советскими войсками был взят в плен. Его отправили в лагерь в Старобельске. А через несколько месяцев расстреляли в здании харьковского НКВД. В 1996 году приказом министра обороны Польши 6-й бронекавалерийской бригаде Войска польского присвоено имя генерала Константы Плисовского.

А майора Гаврилова, защитника Восточного форта, 23 июля 1941 года взяли в плен немцы. Он был тяжело ранен и настолько истощен, что немцы понять не могли, как он еще мог стрелять. Плененного Петра Гаврилова на носилках пронесли перед строем, чтобы солдаты отдали честь герою. Позже эти почести стоили майору десяти лет лагерей. Героем Советского Союза он станет много лет спустя.

Московскому учителю, сержанту Алексею Романову, защищавшему крепость, немцы почестей не оказывали. Его нашли без сознания под завалом. Бросили в лагерь военнопленных. В Гамбурге, когда их вывели на расчистку руин, Алексей Романов бежал. Он пробрался в порту на шведский торговый корабль и, зарывшись в угольном трюме, доплыл до Стокгольма. Там полиция передала Романова лично советскому послу Александре Коллонтай. В то время она уже передвигалась в инвалидной коляске. Услышав историю Романова, сказала: «Простите, что не могу встать перед вами на колени». Коллонтай помогла сержанту вернуться домой. Родина сентиментальностью не отличалась. И встретила его, как и прочих, попавших в плен.

Только спустя десять лет, когда Хрущев начал возвращать людей из лагерей, защитники крепости узнали, что они — не преступники. Их воинскую честь спас писатель Сергей Смирнов. Это он помогал бывшим заключенным, слушал их скупые рассказы и воссоздавал по деталям почти фантастическую историю. Только благодаря ему их все-таки признали героями. Реабилитировали. И наградили. А в Брестской крепости начали строить мемориальный комплекс, ставший главным объектом советских экскурсий после Красной площади и Эрмитажа. И имена героев-защитников там начертали. И монумент возвели. Справедливость восторжествовала.

О том, что в 1939 году эту же крепость защищали от фашистов другие солдаты, тот красноречивый мемориал молчит. Будто и не было тридцать девятого, трибуны с Хайнцем Гудерианом и Семеном Кривошеиным. И тем более не было советско-германского коммюнике и польского посла, кричавшего «никогда!», и расстрелянного генерала Плисовского.

[Юрий Рубашевский]

https://vb.by/society/14200.html
16 сентября 2011

События 1939 года до сих пор вызывают диаметральные оценки по обе стороны Буга. Единственное, что не вызывает сомнений: нападение Германии на Польшу ознаменовало начало Второй мировой войны. Выступление же Красной армии 17 сентября привело к воссоединению Западной Беларуси с БССР и Западной Украины с УССР.

Ныне живущих участников тех событий осталось очень мало. Один из них – Почетный гражданин Бреста, кавалер государственных наград СССР и Республики Беларусь Василий Петрович Ласкович. Он родился в 1914 году в деревне Франополь Брестского района и с юношеских лет включился в революционную борьбу.

Он вспоминает: «Радость от освобождения Западной Беларуси, в том числе и Бреста, была всеобщей и триумфальной. Но небольшое число людей, в основном полицейско-чиновничьи семьи, восприняли это историческое событие негативно. Некоторые просто ожидали, что будет дальше».

В одной из своих книг Василий Петрович рассказывает:

«Каждый город, местность старались как можно лучше встретить своих освободителей. Бресту хотелось чем-то отличиться. Усталый, искалеченный, пройдя всю Польшу под постоянными бомбежками, я прибыл в Брест 14 сентября 1939 года утром, всего на несколько часов раньше вступления в город фашистской армии под командованием генерала Гудериана…

Как только стало известно о походе Красной армии, мы приняли решение поднять трудящихся на встречу… Владимиру Шандруку поручили построить триумфальную арку, достойную этого события… Идея КПЗБ оживила людей. Охотников сооружать арку оказалось много.

Когда стало известно, что через день она (Красная армия. – Ред.) будет в Кобрине, решили направить туда от Бреста первых посланцев и просить ускорить продвижение… Нам посчастливилось. Через сутки освободители вступили в Кобрин, 22 сентября мы вместе были в Бресте.

С хлебом-солью встречала воинов группа славных людей Бреста во главе с Владимиром Шандруком. Митинг вылился в грандиозное волнующее торжество. Было удивительно, что многотысячная толпа под звуки оркестра начала петь «Интернационал». Люди потом долго вспоминали, что его звуки должен был услышать Бог на небесах. Красноармейцы, командиры стояли по стойке смирно, мужчины без головных уборов, сотни женщин приветствовали воинов красными косынками, устилали дорогу живыми цветами».

История не раз переписывается в угоду идеологии. Но остаются факты. Один из главных – в 1939 году один народ, разделенный границей, стал жить вместе. Сначала в рамках БССР, а ныне в независимой Республике Беларусь.

[Historical-fact]

https://historical-fact.livejournal.com/174631.html
vasiliy_eremin (vasiliy_eremin) написал в historical_fact
2019-09-17 15:05:00

Много вопросов возникает, когда читаешь о сокрушительных поражениях Красной Армии в 1941 году

Как могло получится, что буквально на всех направлениях (Прибалтика, Белоруссия, Украина) советские войска были очень быстро разгромлены вермахтом? Между тем, простой анализ боевой подготовки сразу снимает все эти вопросы. В 1935 проводились масштабные учения на Украине, в них принимали участие 65 тыс. личного состава, свыше 1 000 танков, 600 самолётов, 300 орудий и другая военная техника. Условные боевые действия развертывались на фронте свыше 200 км и в глубину до 250 км. На этих манёврах отрабатывались следующие действия: прорыв укреплённой оборонительной полосы усиленным стрелковым корпусом; развитие прорыва кавалерийским корпусом; применение крупного авиадесанта; манёвр мехкорпуса совместно с кавдивизией в целях окружения и уничтожения в своём тылу прорвавшейся группировки противника.

Следующие крупные учения состоялись в 1936 в Белоруссии в районе восточнее Минска. В общей сложности приняли участие 85 тысяч личного состава, 1136 танков, 580 орудий, 638 самолётов. Отрабатывались многие важнейшие действия войск: прорыв обороны противника на большую глубину, форсирование водных преград, десантирование.

Но после 1936 в РККА войсковых учений просто не было. Да и кому их проводить, если в 1937-38 практически весь высший комсостав от комбригов до маршалов был уничтожен (более 500 военачальников). Есть многочисленные свидетельства, как на дивизии ставили капитанов и майоров, а кое-где даже лейтенантов.

Фактически боевая подготовка в РККА после 1936 года перестала существовать. Деятельность военачальников сводилась к составлению бумажных планов, отчетов, проведения полит-массовых мероприятий в духе "самой передовой в мире марксистско-ленинской теории" и преданности "великому вождю Сталину", а также накапливанию в ангарах и боксах боевой техники, которая почти не использовалась для обучения. Мехводы получали буквально несколько часов учебного наезда на танках, причем устаревших. Из приказа Народного Комиссара Обороны СССР №0283 от 24 октября 1940 г. "О порядке эксплуатации боевой техники и боевой подготовке на 1940/1941 учебный год". Распределение моторесурсов:

"На стрельбы: командиры танков - 2 м/ч.; башенные стрелки - 2 м/ч.; мехводитель - 1 м/ч.

На вождение: Командиры танков - 2 м/ч.; башенные стрелки - 2 м/ч.; мехводитель - 4,5 м/ч."

Вспоминает ветеран войны В.П. Брюхов, закончивший танковое училище: "...Надо сказать, учебная база была очень слабой. Я после войны посмотрел немецкий учебный комплекс в Австрии. Конечно, он был намного лучше. Например, у нас мишени для стрельбы из орудий были неподвижные, мишени для стрельбы из пулеметов - появляющиеся. Что значит появляющиеся? В окоп, в котором сидит солдатик, проведен телефон, по которому ему командуют: "Показать! Опустить!" Положено, чтобы мишень появлялась на 5-6 секунд, а один дольше продержит, другой - меньше. У немцев на полигоне была установлена система блоков, управляемая одним большим колесом, оперирующая и орудийными, и пулеметными мишенями. Колесо крутили руками, причем от скорости вращения этого колеса зависела продолжительность появления мишени. Немецкие танкисты были подготовлены лучше, и с ними в бою встречаться было очень опасно. Ведь я, закончив училище, выпустил три снаряда и пулеметный диск. Разве это подготовка? Учили нас немного вождению на БТ-5. Давали азы - с места трогаться, по прямой водить. Были занятия по тактике, но в основном "пешим по-танковому".

Советские летчики получали всего несколько часов учебного налета, освоив лишь простейшие элементы полета. Даже положенный по приказу НКО мизерный налет не обеспечивался по разным причинам. По данным доктора исторических наук Ф.Б.Комала, на 1 января 1941г. школы и училища ВВС были обеспечены преподавателями на 44,1%, горючим - на 41,4% от потребности, остро не хватало и учебных самолетов - половина, а то и меньше от потребности. За весь зимний период 1940-1941гг. на каждый экипаж Киевского особого военного округа приходилось всего 6 часов налета и всего один полет с боевой стрельбой. А ведь это был приграничный округ!

Совсем по-другому готовились к войне немцы. Немецкий летчик-истребитель в 1938-1941гг., покидая летную школу, имел в среднем налет не менее 200 часов, а в процессе дополнительной подготовки в запасных истребительных группах, к этому багажу добавлялось, как правило, еще 200 часов. Таким образом, к моменту начала войны с СССР по количеству часов учебного налета "средний" немецкий летчик превосходил советского в 6-7 раз. Вот и горели в 1941 советские "ястребки" в 6-7 раз чаще, чем немецкие "мессеры". В частности, анализ статистики потерь советских и немецких истребителей в 1941г. в воздушных боях дает следующую картину: соотношение 6,54 к 1 в пользу немецких.

А вот любопытные архивные документы из 1937 года. Комкор Конев дает указание дивинтенданту Драчеву при строительстве казарм и домов комначсостава организовать работы по углублению котлованов под фундамент, так как "в боевой обстановке они будут менее поражаемы огнем противника... к тому же окна этих объектов будут являться бойницами..."

Местные особисты тут же строчат донос: "Данная теория Конева и Драчева... построена на отступлении, что противоречит уставам РККА, установкам наркома обороны Маршала Советского Союза тов.Ворошилова "воевать на чужой территории и бить противника на его территории", и установкам тов.Сталина "Ни одной пяди чужой земли не хотим , но и своей земли не отдадим не вершка". Источник: РГВА, Ф.9, Оп.39с, Д.54, Л.42.

Таким образом, в предвоенное время заниматься с войсками отработкой вопросов обороны и уж тем более - действий в окружении - было для советских военачальников смертельно опасно.

В апреле 1940г. при ЦК ВКП(б) состоялось совещание начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии. В выступлениях участников совещания открылась поистине удручающая картина состояния боеспособности Красной Армии. Ниже приводятся выдержки из выступлений, которые не требуют дополнительных пояснений.

Комбриг Пшенников: "...До 47% красноармейского состава не знало материальной части положенного ему оружия...Командный состав не знал друг друга и бойцов..." "...До 60% машин из 40%, которые дивизия получила по штатным табелям, требовали немедленного текущего и среднего ремонта, запчастей, резины и инструмента совершенно не было." "Из начальствующего состава дивизии оказалось только 17% знающих компас, карту и умеющих ходить по азимуту... Управление огнем и движением на поле боя практически отсутствовали."

Майор Мухин: "Здесь говорили о том, что батальонами командовали младшие лейтенанты, а у нас командовали капитаны, но и они правильно поставить задачи артиллерии не могли... В отношении разведки: нужно бросить упрек командованию, что мы не имели никаких разведывательных данных."

Комбриг Недвигин: "Только что прибывшие командиры, окончившие военные училища, абсолютно не владеют ручным оружием, не знакомы с топографией, требовательность такого командира чрезвычайно низкая, уставные знания у него почти отсутствуют."

Начальник германского генштаба Гальдер, заслушав в мае 1941 года доклад военного атташе в СССР Кребса, записал в своём дневнике: "Русский офицерский корпус исключительно плох. Он производит жалкое впечатление. Гораздо хуже, чем в 1933 году."

А это уже документ времен войны. Из политдонесения управления пропаганды ЮЗФ от 8 июля 1941г.: “В 22-м мехкорпусе за это же время (22.06 - 6.07.1941 г.) потеряно 46 автомашин, 119 танков, из них 58 подорвано нашими частями во время отхода из-за невозможности отремонтировать в пути. Исключительно велики потери танков КВ в 41-й танковой дивизии. Из 31 танка, имевшихся в дивизии, на 6 июня осталось 9. Выведено из строя противником - 5, подорвано экипажами - 12, отправлено в ремонт - 5... Большие потери танков КВ объясняется в первую очередь слабой технической подготовкой экипажей, низким знанием ими матчасти танков, а также отсутствием запасных частей. Были случаи, когда экипажи не могли устранить неисправности остановившихся танков КВ и подрывали их."
Надо же, какой сюрприз для советских командиров, оказывается, их подчиненные не знают свою боевую технику!

Таким образом, поражения РККА в начальном периоде войны фактически были запрограммированы советским военным и политическим руководством, которое массово уничтожило командные кадры и свело к недопустимому минимуму боевую подготовку войск.



Источники:
Комал Ф.Б. "Военные кадры накануне войны" http://www.rkka.ru/analys/kadri/main.htm

Брюхов В.П. "Бронебойным, огонь!" М.: Эксмо; Яуза, 2009.

Хазанов Д., "Битва за небо - 1941", - М.: Яуза: Эксмо, 2007г.

Совещание в ЦК ВКП(б) по опыту боевых действий в Финляндии http://www.rkka.ru/docs/zimn/title.htm

"Лето 1941. Тихий ужас в танковых войсках." https://historical-fact.livejournal.com/92653.html

[Len. Ru]

https://www.youtube.com/watch?v=5Bpq...ature=youtu.be