*4288. «Концепции» Резуна о Великой Отечественной: это не заблуждение, это идеологическая война
Предисловие Андрея Сорокина
Сегодня в «Истории заблуждений» мы говорим не о заблуждениях. И даже не о фабрикации фальшивок с целью введения в заблуждение.
Мы говорим об идеологическом фронте войны, где жертва вражеской агрессии – мы, народ России, наше историческое сознание, наша культурная и гражданская идентичность.
Те мифы, которые недавно разбирал Анатолий Вассерман (о сталинских репрессиях и расхожей фразе «бабы ещё нарожают») – того же поля ягодки. А концепции гр. В. Резуна, известного под творческим псевдонимом «Виктор Суворов» – это не просто самая сочная ягодка, а целая идеологическая база.
Эта идеология – о том, чтобы вывернуть наизнанку Победу, самый величественный триумф нашей истории, и превратить его в доказательство национальной ущербности и предмет покаяний перед «цивилизованным миром».
Эта идеология – научное обоснование концепции ненужности и даже вредоносности российского государства и его народов для мировой истории.
Эта идеология – научное обоснование необходимости уничтожения российского государства и его народов или, на худой конец, превращения российской цивилизации во что-нибудь действительно бессмысленно-никчёмное «как у всех цивилизованных людей».
Эта идеология – научное обоснование и нравственное оправдание предательства. Потому что без предательства, как неоднократно доказано исторической практикой, никакого «уничтожения русских» не получится, а получится совсем наоборот.
И вот это надо чётко понимать: без нашего активного участия (то есть без предательства) с нами никак не справиться.
«Чёрные мифы о России», и особенно антисоветские, и особенно про Победу в Великой Отечественной войне – строго для этого. Это, повторяю, не «заблуждения», это тем более не «научные гипотезы», которые можно «обсуждать» или «оспаривать», – это понуждение к предательству и самоуничтожению.
А в идеологической войне эффективно только одно оружие – знание и мировоззрение. В данном случае – знание своей истории, понимание её единства, логики и преемственности. Именно об этом нам говорят сегодня собеседники Дмитрия Пучкова – историки Клим Жуков и Борис Юлин.
А знание и мировоззрение – это и есть исторический канон, ради которого мы так пристально следим за внедрением единого историко-культурного стандарта.
Последний раз редактировалось Chugunka; 05.02.2021 в 05:17.
В дискуссии с ревизионистами, старающимися перекроить на свой лад историю и итоги Великой Отечественной войны, всегда надо помнить, что среди них есть какое-то количество вполне убежденных, искренних приверженцев своих взглядов. У того же, например, Виктора Суворова (Владимира Резуна) сторонников было предостаточно, и далеко не все из них изменили свои взгляды. О них обычно говорится несколько в пренебрежительном тоне: мол, с ними-то все ясно... Но среди них есть думающие люди, которых не обвинишь ни в упрямстве, ни в невежестве, ни даже в каком-то политическом умысле.
Не так давно встретил такого сторонника Виктора Суворова. Им оказался историк-медиевист Олег Губарев. Тема истории войны в разговоре с ним всплыла совершенно случайно. По ходу совсем другого обсуждения Губарев изложил свою позицию так, что показалось необходимым ответить по существу. На форуме под своей статьей в «Троицком варианте» - «Рождение эрзац-науки: современная отечественная медиевистика и общество» он в ответ на выпад одного из оппонентов, что автор-де сторонник Резуна, сформулировал вопросы, в поисках ответа на которые и пришел к «теории» Виктора Суворова. Итак:
«Я в 1970 гг. сам пришел к тем же выводам независимо ни от кого, просто не мог все так четко и ясно сформулировать. Требуется объяснить:
1) Как страна, затянувшая пояс, и день, и ночь работавшая только на войну, оказалась безоружной на момент немецкого нападения?
2) Каким образом, имея против 3 тысяч немецких танков, включавших танки Т-1 (танкетки), 1,5 тысячи новейших Т-34 и КВ, броню которых не брали немецкие пушки, и бог знает сколько тысяч «устаревших и легких» (до 20 тысяч) мы умудрились все это потерять в первые дни войны? То же самое с авиацией.
3) Почему Сталин не обращал внимания ни какие предупреждения о подготовке немецкого нападения (Не боялся? Не ждал? Не верил?) и одновременно начал еще до всяких «предупреждений» переброску войск на Запад и создание управлений фронтов, дублирующих военные округа? (Боялся и готовился?)
4) Почему Сталин подписал с Гитлером пакт 1939 года? Боялся? Стремился оттянуть нападение? Тогда как это совместить с тем, что он в нападение не верил?
5) Почему ни по каким изданным в период 1945-1990 гг. книгам и сборникам, справочникам и энциклопедиям о войне невозможно представить картину начала войны? (Сам лично пробовал, когда был маленьким, это понять – не получилось.) Почему все они говорят об отдельных подвигах, об экономике, о решениях партии и правительства, но из них невозможно установить, где были расположены войска на начало войны, какие части и где находились, сколько и какой техники где стояло?
6) Почему до сих пор вся информация о начале войны засекречена, и архивы закрыты?
Когда мне предложат любую гипотезу, которая будет четко отвечать на все эти вопросы и снимать противоречия, я с интересом ее изучу».
Это, в общем, довольно редкий случай, когда сторонник «теории» Виктора Суворова излагает позицию столь взвешенно, без истерики и воплей. Ничего, что тезисы изложены в форме вопросов. Они как раз подчеркивают волнующие историка противоречия в истории Великой Отечественной войны. И он предлагает дать ему какую-то теорию, которая бы сняла эти противоречия, но при этом отличную от излагаемой в книгах Виктора Суворова.
Раз так, то надо на эти вопросы ответить. Формат статьи, к сожалению, сделает эти ответы конспективными, без детального обоснования, однако некоторые обоснования высказываемому ниже были изложены в ряде моих книг, посвященных войне и дискуссии с ревизионистами.
Вопрос первый: о безоружной стране
Сама по себе формулировка первого вопроса Олега Губарева некорректна и содержит в себе полемическую подковырку, свалить которую, впрочем, не так трудно.
СССР вовсе не был безоружной страной. На 22 июня 1941 года численность армии составляла 5,3 млн человек, а уже к 31 августа 1941 года ее численность выросла до 6,8 млн человек при потерях в боях 2,5 млн человек.
Итого: за два с небольшим месяца в армию пришло около 4 млн человек, то есть фактически Советский Союз сформировал вторую Красную Армию. Это не считая всевозможных дивизий народного ополчения, истребительных батальонов, партизанских отрядов, войск НКВД (включая пограничников), которые и сами по себе были весьма значительны.
Всю эту массу людей, призванных в армию, смогли обмундировать, вооружить, оснастить и отправить на фронт. При том что сама армия нуждалась в оружии, взамен утраченного (в том числе, 5,5 млн винтовок, 100 тысяч пистолетов-пулеметов, 440 тысяч пистолетов, 134,7 тысяч ручных и 54,7 тысяч станковых пулеметов). В ход пошло не только новое оружие, но также и старые, трофейные винтовки, захваченные во время Гражданской войны, а также из числа польских и прибалтийских трофеев,. Скажем, только в польской кампании 1939 года было захвачено около 300 тысяч винтовок и 10 тысяч пулеметов. Совсем старые винтовки с малым боекомплектом передавались частям ПВО и тыловым подразделениям взамен штатного оружия. В Москве в Осоавиахиме только для ополчения было собрано: 818 боевых и 7050 учебных винтовок, 37 учебных и боевых пулеметов «Максим» и 64 учебных и боевых пулеметов Дегтярева. В разных районах города отыскивались винтовки, пулеметы, пистолеты, патроны, гранаты, нашлось даже зенитное орудие.
«Безоружная страна», ничего не скажешь!
Вопрос второй: про танки и самолеты
Тут нужно сказать, что изучение военной истории требует знания не только толщины брони разных типов танков, но и знания, хотя бы в основных чертах, тактики боя, ну, или, по крайней мере, понимания того, что в бою участвуют вместе танки, пехота, артиллерия и авиация. Эти рода войск взаимно компенсируют недостатки друг друга. Немецкая армия в начале войны была хороша тем, что в ее ударных моторизованных войсках эти компоненты были достаточно сбалансированы, что позволяло им справляться даже с танками, у которых была толстая броня. Плюс у немцев была великолепная радиосвязь.
Пример: 24 июня 1941 года 6-я немецкая танковая дивизия (XLI корпус) сталкивается за Неманом в лоб со 2-й советской танковой дивизией (3-й мехкорпус). У немцев 155 танков 35 (t) - трофейных чешских, 47 - Pz. II и 30 Pz. IV. Советская танковая дивизия имела куда более внушительный парк техники: 32 КВ-1, 19 КВ-2, 27 Т-28, 116 БТ-7 и 19 Т-26, а также 12 ХТ-26 огнеметных. Почти 50 КВ, если верить измерителям брони и калибров, должны были разнести в хлам хлипкие чешские танки и обратить немецкую дивизию в бегство. Однако же, наоборот, это 2-я танковая дивизия была окружена и разбита. Почему? Потому что немцы тактически грамотно использовали артиллерию: 12 50-мм ПАК-38, 23 37-мм ПАК-35/36, 4 105-мм пушки К18 и две приданные дивизии 88-мм зенитные пушки. Корпусные гаубицы и зенитные пушки могли поражать любой советский танк, даже КВ-2. Большинство этих тяжелых танков было уничтожено именно этими орудиями. ПАК-38 также могла поражать тяжелые танки в борт. Вывод: с помощью артиллерии немцы выиграли встречный бой с танками, а потом нашли слабое место, прорвались и окружили танковую дивизию.
Проблема начала войны была не в танках, не в толщине брони, а в тактике. Почти то же самое можно сказать и про самолеты.
Немцы выбивали советскую авиацию бомбовыми ударами по аэродромам, и если эффект от первого, внезапного удара был не столь велик, то последующие добивались своей цели. Положение существенно усугубляло то, что у авиационных частей в Западной Украине, Белоруссии и Прибалтике не было, как правило, запасных аэродромов. Или же на запасном аэродроме строилась бетонная полоса, и взлетать с него было нельзя. Польское правительство до 1939 года вот не озаботилось тем, чтобы построить советской авиации бетонированных аэродромов. Невозможность рассредоточиться помогала немцам бить советскую авиацию. Правда, немецкой авиации за это пришлось заплатить очень высокими потерями в первые дни войны, а также тем, что в других районах советская авиация беспрепятственно атаковала наступающие немецкие войска.
Военная история невозможна без постоянного учета тактики ведения боя разными родами войск. Без знания тактики любые рассуждения по истории войны неизбежно превращаются в запальчивый спор дилетантов.
Вопрос третий: о предупреждениях
Этому изрядно забитому и затертому в литературе вопросу я уделил некоторое внимание в своей книге «Фиаско 1941 года. Трусость или измена?». Если в двух словах, то: Сталину предупреждения были не нужны, потому на них он и внимания не обращал. Как так? А вот так!
Для того, чтобы двинуть в наступление армию в 5,5 млн человек, надо провести большую строительную программу: создать автомобильные и железные дороги, склады, аэродромы, казармы, мастерские, укрепления на случай контрударов противника, завезти огромное количество грузов, техники и материалов. Даже взвод, занимающий позицию в поле, строит себе укрепления и землянки, а у большой армии потребности в строительстве несравненно большие. Немцы перед нападением на СССР почти целый год занимались строительством в Польше, в приграничных районах, сооружали инфраструктуру для ведения боевых действий.
Красная Армия тоже занималась созданием необходимой инфраструктуры, без которой нельзя было ни наступать, ни обороняться, но в силу того, что к СССР в 1939 году отошла наименее развитая часть Польши, строительство запаздывало. Хуже всего было с самым главным - железными дорогами; западные районы СССР были перед самой войной полуотрезаны плохими дорогами. Строительство это должно было окончиться только к зиме 1941 года при самых стахановских темпах.
Между тем Сталин регулярно получал донесения от пограничной разведки НКВД о том, что на сопредельной территории ведется капитальное строительство военных объектов, переброшено оборудование для перешивки советской железнодорожной колеи, пригнан парк паровозов, даже развешаны указатели направления на Львов и Минск. Эти сообщения поступали весной 1941 года. Тут безо всяких предупреждений было ясно, что немцы вот-вот готовятся напасть, в ближайшее время, и что собственные приготовления явно не успевают.
Потому точная дата из «предупреждения» не имела серьезного и определяющего значения. Войска в любом случае встречали войну готовыми далеко не полностью, на плохо оборудованном театре военных действий.
В силу того, что все признаки говорили о скором начале войны, Сталин принимает вынужденное решение воевать тем, что есть в наличии, и за три дня до начала войны начинает развертывание фронтов.
Вообще, удивительно, как легко Олег Губарев, будучи историком, отбросил все факты и сделал ставку на чистую психологию: «верил или не верил». Попробовал бы сложить объективную картину, посмотреть на нее из-за сталинского стола и решить, было ли ему видно приближение войны. Я вот такую попытку сделал, и только часть фактов меня уже убедила: из-за сталинского стола скорое наступление войны было видно совершенно отчетливо.
Вопрос четвертый: о пакте
А, собственно, почему нет? Польша-то ведь до войны другом Советского Союза не была. Она захватила часть территории Белоруссии и Украины, постоянно угрожала войной. Польша считалась главным вероятным противником, и для защиты от нее в начале 1930-х строились долговременные укрепления, более известные как «линия Сталина». Если представилась возможность этого противника сокрушить, а захваченные им ранее территории вернуть, подписав договор с Германией, то почему бы и нет? К тому же, имея перед собой Францию и Великобританию, Гитлер не мог напасть на СССР, не получив удара в спину. Затея с пактом для СССР была совершенно безопасна. Предпосылки для нападения Германии сложились много позднее, летом 1940 года, после неожиданно быстрого поражения и падения Франции, когда у Гитлера оказались совершенно свободными руки для действий в Европе, и вот это действительно было неприятным сюрпризом.
К тому же, пакт не был союзническим договором между СССР и Германией. Во-первых, Гитлер выработал план войны с Польшей вне зависимости от позиции СССР. Это хорошо известно из давно опубликованных документов. Во-вторых, Красная Армия не принимала участие в войне, никак не координировала свои действия с немецкой армией и вообще вошла на территорию Польши только 17 сентября, когда польская армия была уже разбита, а польское правительство сбежало в Румынию.
В общем, это было занятие «бесхозной» территории и разоружение остатков польской армии и полиции. Сталин в этой ситуации ничем не рисковал и ничего не терял, всю грязную работу должен был сделать Гитлер. В том замечательном мире, где договоры не стоили и бумаги, на которой они писались, и все вопросы разрешались грубой вооруженной силой, только так и следовало поступать.
Удивляться надо не тому, что Сталин там кому-то верил или чего-то боялся. Удивительно другое. Пакт был для Германии, по сути дела, договором о «дележе шкуры неубитого медведя». Он был подписан до войны, когда Польша еще не была сокрушена и никто не взялся бы точно сказать, как война пойдет и чем кончится. А Гитлер уже пообещал Сталину, стороне, которая и не планировала помогать ему воевать, половину добычи. Это мы знаем, что война кончилась быстро. А могло бы и не получиться. Тут еще предстоит выяснить, почему это Гитлер решился на столь рискованное дело, подписывая договор о разделе еще незахваченной и неоккупированной страны.
Вопросы пятый и шестой: об истории войны
Их стоит объединить, эти вопросы, поскольку они спрашивают об одном и том же: почему у нас нет научной, толковой и ясно изложенной истории войны, в которой мы победили?
Да, действительно, положение с историей войны и с архивами у нас плохое. Военная документация, до сих пор хранящаяся в Центральном архиве Министерства обороны РФ, хотя уже давно истек 30-летий срок засекречивания, практически недоступна исследователям.
Из этого ревизионисты делают вывод, с которым многие соглашаются: мол, если архивы засекречены, то там содержатся какие-то страшные тайны, которые народу открывать никак нельзя. Об этом особенно много, охотно и многословно писал Виктор Суворов. Хорошо, а какие это могут быть страшные тайны?
Я вот себе не могу ничего такого представить. Самая обычная военная документация: приказы, донесения, оперативные карты, списки потерь, списки награжденных, справки. Ну да, там много документов о том, как отдавали города и поселки врагу, отступали. Так это не новость, даже из официальной версии истории известно, куда дошли немцы, стало быть, все города и населенные пункты западнее этой черты когда-то и как-то были отданы врагу. Драпали? И это тоже бывало и известно из мемуаров и художественной литературы. Даже в романе «Волоколамское шоссе» А. Бека, написанном со слов участника событий Бауржана Момыш-Улы, рассказывается о нескольких случаях «драпака» в его батальоне, случившихся всего за пару недель боев. Были расстрелы, были заградотряды, были командиры умные и не очень, были герои и трусы. Все это не новость, и, вообще-то, все это присутствует на любой войне. Так что какой-то страшной тайны, из-за которой надо архивы держать закрытыми, скорее всего, не существует. А если и найдут чего, так переживем: на большой войне случалось всякое, да и конец войны был в нашу пользу.
Пока архивы войны еще не распахнули все дела, исследователи пользуются другими источниками: мемуарами и трудами участников событий, открытыми публикациями и газетами, данными поисковых работ, ну, и систематизацией всего этого. Для того, чтобы иметь ясное представление о том, как шла война, этого более чем достаточно. Некоторые фрагменты истории войны, вроде обороны Аджимушкайских каменоломен летом 1942 года, составлены почти исключительно по воспоминаниям участников, ибо документы или погибли, или пропали. Могут быть какие-то недостаточно ясные места, пропавшие роты и батальоны, для выяснения чего и, в самом деле, потребовались бы документы. Но они не мешают воспринимать картину во всей ее полноте. Поскольку ревизионисты, и особенно Виктор Суворов, всколыхнули интерес к войне, то каждый год в эту картину добавляются какие-нибудь находки, детали, биографии. Итак, хотя войну явно пытались от нас скрыть, это не удалось.
Так почему же историю войны старались скрыть и заменить ее всякими слезоточивыми стишками и высокопарными речами? Я решусь высказать такую версию: чтобы народ советский не умел и не хотел воевать.
Военная история - это, в том числе, и наука воевать. Она и учит, и воодушевляет. Если в стране, победившей в мировой войне, военная история заменяется подделкой и выспренними декларациями, архивы и детальные работы засекречиваются, это означает, что руководство этой страны не хочет войны. Не хочет любой ценой. Как мы знаем, Л.И. Брежнев был как раз из числа любителей мира во всем мире и даже заявлял, что не допустит новой войны. Его преемники и вовсе затеяли самое большое в истории России разоружение. Если и народ войны не знает, боится ее, то он будет поддерживать все «миролюбивые» инициативы, даже когда они превращаются в форменное предательство и сдачу.
Один из самых важных вопросов послевоенного периода, ответы на который старательно замалчивала или извращала советская, а сейчас путинская пропаганда – что послужило предпосылкой и причиной развязывания Второй мировой войны, которая, как известно, началась с вторжения немецких войск на территорию Польши 1 сентября 1939 года?
Пожалуй, первым, кто, опираясь на массу фактического материала, дал исчерпывающие ответы ещё более четверти века тому назад, был ненавидимый российской властью и официальной историографией, бывший офицер ГРУ ГШ СССР, а ныне военный историк и писатель Владимир Резун, издающий свои книги под псевдонимом Виктор Суворов.
Для того, чтобы получить представление о тех процессах, которые явились предтечей и катализатором Второй мировой войны, не надо рыться в библиотеках и архивах – Суворов давно проделал эту титаническую работу и теперь достаточно прочитать хотя бы «Ледокол» – одну из его ключевых книг, разоблачающих советские мифы о Второй мировой войне и, так называемой, Великой Отечественной войне. Выдержки из этой книги я позволил себе вставить в текст по мере изложения материала.
По Суворову отцами теории о необходимости мировой войны, как предвестницы мировой революции, являются классики марксизма Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Авторы «Коммунистического манифеста» не признавали эволюционных путей изменения существующего мироустройства, поэтому призывали пролетариат, как наиболее организованную протестную структуру общества, не предотвращать войны, а наоборот – всячески их инициировать. Для Маркса и Энгельса мировая война желательна и необходима: «Война - мать революции, мировая война – мать мировой революции». Результатами мировой войны, считал Энгельс, будут: «всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса».
Маркс и Энгельс не дожили до мировой войны, но у них нашёлся горячий поклонник и последователь, профессиональный революционер-фанатик Владимир Ульянов-Ленин, возглавивший банду таких же как он сам циничных авантюристов. Привезенные из Европы в Россию в запломбированном вагоне, эти смутьяны на деньги, полученные от германского Генерального штаба должны были развить бурную пропагандистскую деятельность с целью дестабилизации существовавшего строя и послужить катализатором в деле подготовки и осуществления государственного переворота.
Виктор Суворов:
«Активно выступая за поражение Российской Империи в Первой мировой войне, Ленин в своих речах настойчиво призывал превратить её в войну гражданскую. Пусть враг уничтожит и разрушит страну, пусть свергнет правительство, пусть растопчет национальные святыни – у пролетариата нет отечества. А в разорённой, побеждённой стране куда как легче захватить власть, к которой он так стремился. Итак – пусть сильнее грянет буря!
Выдвигая программу-минимум о захвате власти в одной стране, Ленин не забывает и о перспективе. Для него, как и для Маркса, мировая революция остаётся путеводной звездой. Но, по программе-минимум, в результате Первой мировой войны революция оказалась возможной только в одной стране. Как же потом произойдёт мировая революция? Ленин даёт чёткий ответ: «В результате ВТОРОЙ империалистической войны» («Военная программа пролетарской революции»)».
Иосиф Сталин, сменивший Ленина на посту «вождя мирового пролетариата», был самым прилежным марксистом-ленинцем, поэтому занял в вопросах войны и мира принципиальную позицию, обоснованную его учителями, а несогласных с его доктриной истреблял, руководствуясь им же изобретённой формулой: «Нет человека – нет проблемы».
Виктор Суворов:
«В отношении тех, кто хочет реванша и войны, например, в отношении германских нацистов, позиция Сталина столь же принципиальна: их надо поддерживать. Пусть нацисты и фашисты уничтожают социал-демократов и пацифистов, пусть они начнут новую войну. Всем известно, что следует за большой войной: «Тот факт, что капиталистические правительства фашизируются, именно этот факт ведёт к обострению внутреннего положения в капиталистических странах и к революционным выступлениям рабочих» (Речь на объединённом пленуме ЦК и ЦКК в августе 1927 года). Тогда же Сталин, повторяя Ленина, заявил о том, что Вторая империалистическая война совершенно неизбежна, как и неизбежно вступление СССР в эту войну: «Мы выступим, но выступим последними, чтобы бросить на чашу весов гирю, которая могла бы перевесить» (Собрание соч., том 7)».
Сталин был расчётливым, хитрым, коварным, злопамятным и жестоким – типичный образец правителя тиранического типа. Ему не составило труда за несколько лет, минувших после смерти предшественника, стать абсолютным диктатором огромной страны, а народы её населявшие, превратить в гигантскую массу покорных рабов.
Фанатично преданный идее осуществления мировой революции посредством мировой войны, Сталин, окружив себя подхалимами, сделал всё возможное ради реализации этого дьявольского плана. Для чего, сначала поработив собственный народ, запустил маховик индустриализации, плодом которой стал колоссальный по своим масштабам и производительности военно-промышленный комплекс, выпускавший военную продукцию в немыслимых масштабах.
Что это за зверь такой – индустриализация – и чем она обернулась для народов СССР? Вот как этот процесс описывает Виктор Суворов:
«1927 год – это год, когда Сталин окончательно и прочно занял место на самой вершине власти… 1927 год – это начало индустриализации Советского Союза.
Индустриализация планировалась пятилетками, и первая пятилетка началась именно в 1927 году. Зачем пятилетки были нужны, можно судить по такому факту.
В начале первой пятилетки в Красной Армии было 92 танка, а в конце её – более четырёх тысяч. Но всё же военный крен в первой пятилетке ещё не так заметен. Главное внимание уделялось созданию индустриальной базы, которая затем это вооружение будет выпускать.
Вторая пятилетка это продолжение развития индустриальной базы. Производство вооружений пока не главное. Хотя и о нём не забывает товарищ Сталин – за первые две пятилетки было, например, произведено 24708 самолётов.
А вот третья пятилетка, которая должна была завершиться в 1942 году – это выпуск военной продукции в гигантских масштабах и высокого качества».
Свидетельствует немецкий полковник Гейнц Гудериан, обучавшийся вместе со своими коллегами военному делу в советских учебных заведениях и на советских танковых полигонах и аэродромах, любезно предоставленных Сталиным, поскольку Германия, по условиям Версальского договора, ничего подобного тогда не имела (полученные знания и навыки немецкие офицеры затем с успехом применяли на полях сражений). Так вот… В 1933 году Гудериан побывал на харьковском паровозо-тракторостроительном заводе. Поразили его не трактора и паровозы, а побочная продукция – танки БТ, выпускаемые в количестве 22 штуки в день! Причем танки не какие-нибудь, а конструкции гениального американца Кристи, равных которым не было ни в одной стране мира! В Германии на то время танков вообще не было.
Виктор Суворов продолжает:
«Индустриализация была куплена большой ценой. За неё Сталин платил жизненным уровнем населения, опустив его весьма низко. Сталин продал на внешнем рынке титанические запасы золота, платины, алмазов, ограбил церкви и монастыри, императорские хранилища и музеи… Сталин гнал на экспорт лес и уголь, никель и марганец, нефть и хлопок, икру, пушнину, хлеб и многое-многое другое. Но этого было недостаточно. И тогда в 1930 году Сталин начал кровавую коллективизацию. Крестьян загоняли силой в колхозы, чтобы потом у них даром забирать хлеб…».
Как известно, результатом коллективизации и, так называемого, раскулачивания, начатого двумя годами ранее, явилось разорение миллионов крестьянских хозяйств, выселение «кулацких» семей из их собственных домов, изгнание и полное поражение в правах. В итоге, за несколько лет геноцида было истреблено от 13 до 16 миллионов крестьян – наиболее работящего и продуктивного сегмента населения страны (по официальным данным только голодомор 1932-33 гг. явился причиной гибели: в Украине по разным оценкам от 4,6 до 7,2 млн. человек, 2 млн. в Казахстане и Киргизии и 2,5 млн. в РСФСР). Все остальные крестьяне, которым повезло не попасть в сталинскую мясорубку, были согнаны в колхозы и пребывали там на положении крепостных.
Таким образом, Сталин на примере униженного и частично истреблённого им крестьянства подавил любые оппозиционные проявления и довёл свою власть до абсолюта. Советский народ приступил к строительству «казарменного социализма», а сталинская стратегия «великого перелома» в интересах грядущей мировой революции стала доминирующей. По существу – это была волюнтаристская политика, направленная на скорейшую реализацию планов по наращиванию темпов индустриализации любой ценой, в результате чего страна оказалась на пороге всеобъемлющего экономического кризиса и небывалого падения жизненного уровня населения.
Виктор Суворов:
«В личной беседе с Уинстоном Черчиллем, состоявшейся в ходе визита английской делегации в августе 1942 года в СССР, на реплику Черчилля о том, что советскому руководству на рубеже 20 – 30-х годов в период коллективизации пришлось бороться с «миллионами маленьких людей», Сталин ответил – с десятью миллионами. И после непродолжительной паузы добавил – многие из них согласились пойти с нами, но основная часть была непопулярна, и они были уничтожены своими батраками».
На самом деле Сталину пришлось «бороться» практически со всем крестьянством, т. е. с тремя четвертями населения страны, а под «батраками» он подразумевал головорезов из карательных органов и бойцов РККА, жестоко подавлявших любые проявления недовольства существующей властью.
В связи с вышеизложенным возникают следующие вопросы:
1. Для чего Сталину понадобилось создавать огромную армию, чудовищный ВПК и выпускать массу вооружений такой ценой?
Ответ очевиден – для победы в мировой войне, в развязывании которой сталинская клика принимала самое активное участие. Основательно подготовившись к войне, Сталин не собирался проявлять инициативу, а ждал удобного случая, делая всё возможное для того, чтобы первыми в неё вступили европейские страны. Себя он видел в роли «освободителя», дождавшегося подходящего момента, когда воюющие стороны достаточно ослабеют.
2. Учитывая, что вступление СССР в мировую войну у Сталина не вызывало сомнений, интересно было бы узнать, каким образом он планировал сроки её осуществления, да ещё при соблюдении условия – не прослыть агрессором? Тут Сталину со товарищи необходимо было разыграть сложную шахматную партию - стравить европейцев между собой, а затем ввязаться в войну против обескровленных врагов.
Партия была блестяще разыграна Сталиным, проблемы возникли несколько позже.
Обвиняя сталинский режим в том, что именно он явился инициатором развязывания Второй мировой войны, Виктор Суворов изобличает кремлёвских псевдоисториков, пытающихся на протяжении всего послевоенного периода исказить факты, в частности – выставить СССР жертвой вероломного нападения гитлеровской Германии и скрыть правду о дате его вступления в эту войну:
«Среди многих страшных тайн есть одна особо охраняемая – дата вступления СССР во Вторую мировую войну. Для того, чтобы скрыть правду, коммунисты пустили в оборот фальшивую дату – 22 июня 1941 года. Чтобы версия про 22 июня казалась правдоподобной, советская пропаганда укрепила эту дату специальными подпорками: с одной стороны придумав «предвоенный период», в который включены два года, предшествовавшие 22 июня; с другой стороны выдумана цифра 1418 дней войны. Это на тот случай, если кто-то решит самостоятельно вычислить дату её начала…
Но развенчать миф о 22 июня очень просто. Для этого достаточно легонько стукнуть по одной подпорке – по «предвоенному периоду», например. И вся конструкция рухнет вместе с роковой датой и 1418 днями «великой отечественной войны».
«Предвоенный период» никогда не существовал. Достаточно вспомнить, что за, так называемый, «предвоенный период» ВСЕ европейские соседи СССР стали жертвами советской агрессии…
В сентябре 1939 года СССР объявил себя нейтральным государством и за «предвоенный период» захватил территории шести стран с населением более 23 миллионов человек. Не много ли для нейтрального государства?…
Действия Красной Армии в «предвоенный период» официально именуются термином «укрепление безопасности западных рубежей». Это неправда. Рубежи были в безопасности, когда соседями СССР были нейтральные государства Европы, пока не было общих границ с Германией и, следовательно, Гитлер вообще не мог напасть на СССР, не говоря уже о внезапном нападении…
Поэтому 22 июня 1941 года – просто день начала наступления вооружённых сил одного государства против вооружённых сил другого государства уже в ходе войны, в которой оба государства давно участвуют».
Подтолкнув Гитлера с помощью пакта Молотова – Риббентропа к нападению на Польшу 1 сентября 1939 года, Сталин через шестнадцать дней сам вторгся на её территорию, «оттяпав» свою долю, мотивируя агрессию желанием обеспечить безопасность проживающих там украинцев и белорусов.
Причём, что интересно… Действуя на параллельных курсах, Германия и СССР захватили большую часть Европы ещё до 22 июня 1941 года. И всё время, вплоть до самого конца Второй мировой, Гитлер числился агрессором, а его коллега Сталин жертвой «вероломного нападения», а затем – освободителем Европы. Правда, есть один нюанс. За наглое вторжение Красной Армии в Финляндию и оккупацию значительной части её территории Советский Союз в 1940 году был осуждён международной общественностью и даже исключён из Лиги наций, но это никак не повлияло на общую картину войны – Сталин плевать хотел на мнение этой самой общественности, точно так же, как это делает сейчас президент РФ.
Отдельно стоит отметить – как вели себя сталинские «освободители» в захваченных ими странах. Опричники из органов НКВД, сразу заполонившие вслед за Красной Армией аннексированные территории, немедленно приступили к арестам и допросам всех, кого они могли только заподозрить в нелояльном отношении к советской власти. Есть масса свидетельских показаний о зверствах карательных органов, чинимых в отношении мирного населения. Так, например, из Западной Украины, Белоруссии, Латвии Литвы и Эстонии за неполные два года советской оккупации на Север и в Сибирь было сосланы сотни тысяч ни в чём не повинных людей, многие из которых умерли ещё в пути, а десятки тысяч оказались в тюрьмах и подвалах НКВД. Апогей террора пришёлся на первые дни наступления гитлеровских войск в июне 1941 года. Перед тем, как удариться в бега, чекисты тысячами уничтожали несчастных узников, расстреливая их, протыкая штыками и забрасывая гранатами, а многих перед уничтожением подвергали чудовищным пыткам. Показания случайно оставшихся в живых невозможно читать без содрогания. 22 тысячи изуродованных тел были обнаружены в застенках НКВД и наспех вырытых ямах в «советизированных» областях Западной Украины. То же самое происходило в Западной Белоруссии и странах Прибалтики. Вот такого «счастья» успело хлебнуть население территорий, «освобождённых» Красной Армией от «буржуев и капиталистов». Поэтому нет ничего удивительного в том, что гитлеровские войска встречали там восторженный приём.
Угодив в паутину сталинских политических хитросплетений, Гитлер быстро понял, что ему не избежать войны на два фронта, где с одной стороны была неприступная Великобритания с Соединёнными Штатами за спиной, а с другой нависал Советский Союз с его гигантской военной машиной и неисчерпаемыми ресурсами. Оставалось уповать только на госпожу Удачу и она ему некоторое время сопутствовала. Но, в конце концов, Германия под натиском стран антигитлеровской коалиции потерпела крах даже несмотря на то, что 22 июня 1941 года Гитлер упредил Сталина и напал на него первым, практически сокрушив «непобедимую» Красную Армию за несколько первых недель войны. На аргументы генералов из ближайшего окружения, предупреждавших Гитлера о нецелесообразности войны с Советским Союзом до окончания кампании в Западной Европе, Гитлер ответил, что он вынужден это сделать, поскольку считает совершенно недопустимым отдавать инициативу вероломному Сталину, накопившему на своих западных границах колоссальный наступательный потенциал.
Виктор Суворов:
«Говорят, что Сталин победил только благодаря помощи Великобритании и США. Святая правда! В том и состоит величие Сталина, что он, главный враг Запада, сумел использовать Запад для защиты и укрепления своей диктатуры. В том и заключается гениальность Сталина, что он сумел разделить своих противников и столкнуть их лбами… Сталин на словах разыгрывал нейтралитет, а на деле был самым главным и самым коварным зачинщиком и участником войны».
Помощь, получаемая СССР на протяжении всей войны от капиталистических стран-союзниц по договору о ленд-лизе, включала в себя огромный перечень позиций: от одежды и продуктов питания до горюче-смазочных материалов, боеприпасов, колючей проволоки, проката, кораблей, паровозов, автомобилей, танков (12700 ед.) и самолётов (22150 ед.). Всего было поставлено более 17,5 миллионов тонн различной продукции. Советский Союз, скромно замалчивавший размеры и значение этой помощи, так никогда за неё и не расплатился.
Главный итог каждой войны – это не победа или поражение какой-либо из противоборствующих сторон, а понесенные потери. В первую очередь – людские.
Победа СССР над гитлеровской Германией – ярчайший пример того, что называется «пирровой победой». Это когда у победителя народу поубавилось во много раз больше, чем у побеждённого. Людские потери Советского Союза во Второй мировой войне выходят за рамки здравого смысла, если термин «здравый смысл» вообще применим к войне.
Послевоенную разруху Сталин довольно быстро ликвидировал в основном за счёт рабского труда узников ГУЛАГа и военнопленных, а что касаемо населения… Когда начинаешь вникать в цифры потерь – волосы поднимаются дыбом. Для наглядности приведу данные, опубликованные в журнале «TheJournal of Slavic Military Studies». Vol. 9, No 1 (March 1996). Публикация называется «Людские потери СССР и Германии в 1939 – 45 годах»:
СССР. Общие безвозвратные потери составили: у военных – 26,4 млн. человек; у гражданского населения – 16,9 млн. человек. ИТОГО – 43,3 млн. человек.
Германия. Общее число всех безвозвратных потерь с учётом гражданского населения – 5,95 млн. человек.
Соотношение безвозвратных потерь Германии к СССР 1:7,3.
Эти подсчёты практически полностью совпадают с числом безвозвратных потерь СССР, приведенных в книге военного историка Бориса Соколова «Боевые потери Красной Армии и Вермахта в 1939 – 45 гг.» (26,9 млн. у военных и 15,8 млн. у гражданского населения). Соколов при написании книги воспользовался данными ЦСУ, в соответствии с которыми численность населения СССР в конце 1945 года составила 166,6 млн. человек, в то время, как предвоенная численность составляла 209,3 млн. Как говорится – почувствуйте разницу.
Так большевики воевали, имея в наличии чудовищную армию и несметное количество вооружений… «Малой кровью и на чужой территории», как они любили хвастать, начиная ещё с 20-х годов. А получилось – с точностью до наоборот.
Почему такое могло произойти? Да потому, что в большевистской империи человеческая жизнь никогда ничего не стоила.
В традициях большевиков всегда применялась практика значительного занижения человеческих потерь. Так в официальной советской историографии утверждалось, например, что «…за время блокады в Ленинграде умерло свыше 641 тыс. жителей». Реально же «в Ленинграде от голода, холода, артиллерийских обстрелов и авиационных бомбёжек погибло не менее 2,3 миллиона человек» (Первышин В. Г. «Людские потери в ВОВ»). Судите сами. Перед войной в Ленинграде проживало 3,2 млн. человек, а после прорыва блокады насчитывалось менее 700 тысяч, причём эвакуировать удалось всего 200 тысяч человек.
Весьма показательными являются цифры потерь Красной Армии на, так называемом, «Невском пятачке» — клочке суши площадью 2 кв. км на левом берегу Невы, куда на протяжении нескольких месяцев командование непрерывно волна за волной гнало на убой подразделения красноармейцев. Советская пропаганда утверждает, что число погибших воинов там не превышает 50 тысяч, в то время как фактические потери минимум в 3 раза превосходят это количество. Причем в их число не вошли погибшие во время перемещений войск с одного берега реки на другой.
И подобных примеров за весь период войны, когда бездарное командование устилало трупами поля сражений, великое множество. Особенно в этом преуспел «маршал Победы» Георгий Жуков, на счету которого нет ни одной войсковой операции, завершившейся без грандиозных потерь. Не зря сослуживцы наградили его прозвищем «Мясник».
Главные аргументы защитников Сталина – он победил в войне и помог проделать отсталой стране путь от крестьянской сохи до атомной бомбы, и на таком пути невозможно было обойтись без жертв. Эта шулерская аргументация не выдерживает критики и вот почему:
1. Накануне Первой мировой войны Российская Империя занимала одно из первых мест в мире по темпам роста экономики и производству валового продукта, который за 13 предвоенных лет увеличился втрое, а за рубеж с выгодой продавались большие объёмы товаров. Так что не такая уж она была бедная и отсталая.
2. Сталин «победил» в войне, которую сам же и организовал. А победа по своим последствиям оказалась страшнее любого поражения.
3. К атомной бомбе почти одновременно с СССР пришли другие страны, причём безо всяких жертв и потрясений для населения и экономики.
4. Не слишком ли дорогой ценой были оплачены приписываемые большевикам и лично Сталину успехи? И что это за успехи такие, если априори – революции, террор, гражданские и захватнические войны – суть величайшее в истории зло.
Поэтому совершенно нелепо и вызывающе выглядят в российских городах парады 9 мая в честь, так называемого, Дня Победы. Победы над кем и над чем?
Если над фашизмом и национал-социализм, то надо сказать, что большевистский режим занимался истреблением своего народа.
Если над собственным народом, которому была уготована роль лагерной пыли и пушечного мяса – тогда логика присутствует.
Но уж никак не над Германией, которая сейчас является локомотивом европейской экономики и одной из богатейших стран мира, в отличие от России, занимающей места в конце списка по всем параметрам человеческого бытия.
И напоследок несколько потрясающих строк из публикации писателя Алексея Варламова в «Литературной газете», дабы полнее охарактеризовать результаты катастрофы 1939 – 45 годов:
«Итог войны виден в любой деревне. В деревне потому, что там все обнаженнее, уязвимее, чем в городе. И сколько бы горя ни принесла нам революция, Гражданская война и коллективизация, окончательно добила деревню, а значит и Россию «победоносная» Вторая мировая война».
Олег Коршунов
Источник: сайт Русского Сектора НСН
Читайте новости на cайте Русского Сектора - Национальной Службы Новостей, в Vkontakte, в Facebook, в Twitter. Присоединяйтесь к сообществу НСН в Livejournal.com
*4288. «Концепции» Резуна о Великой Отечественной: это не заблуждение, это идеологическая война
Линейный вид
