*1376. Адвокатура

[Право. Ru]

http://www.pravo.ru/review/view/43329/

За прибыль и принципы: чего ждут от реформы адвокатуры сами адвокаты
Генри Резник открыл конференцию докладом о том, почему адвокатура и предпринимательство несовместимы

Фото Право.Ru

Вчера в Москве состоялась VII научно-практическая конференция "Адвокатура. Государство. Общество", организованная Федеральной палатой адвокатов РФ. Представители профессионального и академического сообщества обсудили ряд актуальных вопросов, которые в этом году разбились на два блока: реформа адвокатуры и ее нынешнее противоречивое положение.

Эти противоречия хорошо известны: адвокатам приходится отстаивать свои права перед лицом государства с одной стороны и "коммерческих" юридических фирм — с другой. Дискуссия получилась яркая, а мнения разделились даже в таких вещах, как трактовка профессионального кредо адвоката.

"Предпринимательство для нас — смерть!"

Для любой профессиональной корпорации важен вопрос идентичности, ее роли и места под солнцем. У всех контрагентов — конкурирующих профсообществ, государства и общества — свой взгляд на адвокатуру и ее будущее, внутри адвокатской корпорации тоже идут дебаты на эту тему.

В самом начале конференции эту тему поднял президент Адвокатской палаты г. Москвы Генри Резник. По его мнению, адвокат — это прежде всего человек, облеченный особой ответственностью, выполняющий важную общественную задачу. Ему противопоказано становиться дельцом: "предпринимательство для нас — смерть!" При этом адвокатов и юрисконсультов нужно объединить в единую корпорацию (разумеется, на принципах адвокатуры) и установить ее монополию на судебное представительство. Здесь Резник ссылается на пример Франции (см. материал "Французская граница адвокатской монополии" на "Право.Ru"). Свое неприятие "предпринимательства от адвокатуры" Генри Маркович объясняет просто: в российских законах сказано, что предпринимательская деятельность ведется на свой страх и риск и направлена на систематическое получение прибыли (п. 1 ст. 2 ГК РФ). А адвокат не может работать только во имя прибыли.

Профессор МГЮА Игорь Яртых смотрит на дело несколько иначе. Действительно, мы не предприниматели и быть ими не можем, говорит он, адвокатура — это прежде всего институт гражданского общества. Но не надо раздувать ее значение, распространять те же принципы на все юридическое сообщество и при этом жертвовать своей независимостью. "Везде только и слышишь о стандартах и контроле, о том, что нужно всех слить и регламентировать. Но, объединив юристов с адвокатами, мы получим расслоение уже в рамках одной корпорации. Пример Франции далеко не однозначен, недаром реформа заняла там почти сорок лет и прошла только со второй попытки", — считает он. По мнению Яртых, насущная задача в другом: сначала определить статус и область деятельности коммерческих юристов, их законную вотчину. "Только когда эта сфера будет определена, и мы, таким образом, сами себя ограничим, — только тогда мы сможем претендовать на монополию в судебном процессе", — говорит он.

Статус адвоката — правозащитник, чиновник или подрядчик?

Другой докладчик, вице-президент ФПА Юрий Пилипенко, предложил, скорее, анализ текущих проблем, а не готовые решения (статью Пилипенко на эту тему мы недавно публиковали здесь). "Одни говорят, что мы должны свято блюсти принципы присяжной адвокатуры, другие жалуются, какие миллиарды отрывают у нас юристы-коммерсанты, а адвокатура отстает и киснет, — говорил он. — Но я не думаю, что наши проблемы решатся, если мы просто прыгнем в рынок и начнем там доказывать свою состоятельность".

Необходим объективный взгляд на адвокатуру, считает Пилипенко. Во-первых, нужно учитывать, что у нее есть объективные экономические интересы. Во-вторых, что адвокатура — институт гражданского общества, правозащитный институт. В-третьих, что она участвует в публично-правовой работе государства. Пока же роль адвокатуры, по его словам, противоречива: "С одной стороны нас считают частью судебного процесса и жестко регулируют. С другой стороны, относятся к нам как к частникам, которые сами найдут, где заработать. Поэтому назначенному адвокату платят 300 рублей за день в уголовном суде, а судье и прокурору — гораздо больше".

Как оказалось, для многих адвокатов работа "по 51-й статье УПК" (то есть, по разнарядке из прокуратуры и суда) — не малооплачиваемая повинность, а единственный гарантированный заработок. Это особенно актуально для провинции, где трудно найти обеспеченного клиента. Хотя и в крупных городах, где между адвокатами идет острая конкуренция, "статья 51-я" по-прежнему в цене. Доцент МГЮА Николай Кипнис привел в пример недавний случай в Ульяновске: местная палата прекратила статус одного адвоката "за нарушение традиций российской адвокатуры" (соблюдать их обязывает Кодекс профессиональной этики адвоката). "У молодого человека мама с папой работают в органах на высоких должностях, — пояснил Кипнис. — И он просто забрал себе все 51-е статьи в городе, оставив коллег по цеху без куска хлеба".

Впрочем, вынужденным "работникам 51-й статьи" досталась от коллег не только моральная поддержка, но и упреки. По словам вице-президента ФПА Юрия Пилипенко, такие адвокаты часто попадают в зависимость от реального "работодателя", а свои обязанности в отношении клиента выполняют халатно. "Полагаю, что адвокат, который годами практикует как назначенный защитник, уже и не адвокат, — сказал Пилипенко. — Он утратил всякое понимание идеи состязательности, ему лишь бы угодить судье и прокурору. А из наших коллег 70% этим заняты".

Адвокаты vs. юрисконсульты и другие вечные вопросы

Резкие слова в адрес "70-ти процентов коллег" прозвучали в связи с другой острой темой: Пилипенко упомянул, что часто юристов-коммерсантов обвиняют в некомпетентности и ставят им в пример адвокатов, но на самом деле ситуация далеко не однозначна. Вообще среди докладчиков не было ни одного, кто порицал бы юрисконсультов всех скопом и неумеренно хвалил адвокатов. Напротив, последним досталось куда больше конструктивной критики: все-таки на конференции выступали высокопоставленные члены адвокатских палат, которые постоянно участвуют в работе квалификационно-дисциплинарных комиссий.

Несколько таких историй поведал президент Адвокатской палаты г. Москвы Генри Резник. Впрочем, он особо отметил, что по отдельным членам палаты не стоит судить обо всем адвокатском сословии. "У нас зарегистрировано 8 тысяч человек, — сказал он. — Всегда найдется кто-то…" Из зала подсказали: "Подверженный обострениям?" Резник потупился, но спорить с таким определением не стал. А говорил он об одном адвокате, который в ответ на взыскание по линии палаты написал пространную жалобу президенту страны "на каких-то клочках бумаги, и он там на полном серьезе требует ответа, почему в адвокатской палате такие порядки, а не другие".

Звучали жалобы и на то, что палатам не так-то просто прекратить статус адвоката даже в самых вопиющих случаях. По словам президента АП Республики Чувашия Юрия Кручинина, нужно решение суда, а пока оно появится — истекает годовой срок давности с момента совершения проступка, и применить дисциплинарное наказание уже невозможно.

Но все же главная проблема, на которую постоянно обращали внимание выступавшие, была одна: как обеспечить адвокатам возможности для достойного заработка и нужно ли в этой связи ограничивать права "вольных" юристов-коммерсантов. Общее настроение выразил президент ФПА Евгений Семеняко: "Государство проявляет безволие в отношении коммерсантов, а адвокатов зарегулировали. У юрисконсультов перед нами большие преимущества, естественно, что они им пользуются. При этом все равно стоит исходить из того, что положение выровняется и нам придется вместе строить единую юридическую корпорацию". Генри Резник тоже говорил об экономическом неравенстве: "Государство поставило адвоката в худший налоговый режим, чем юристов-предпринимателей".

Однако как совместить при строительстве этой самой единой юридической корпорации и подход к юридическим услугам как к бизнесу, и отторжение работы "лишь во имя прибыли" — не ясно. В докладе Юрия Пилипенко прозвучала еще одна показательная фраза: "Может, не стоит методологически противопоставлять богатство и идеалы, предпринимательство — и высокие адвокатские принципы?" Жаль, никто не сказал, как добиться такой гармонии на практике.

Автор: Федор Богдановский, "Право.Ru"

Фото: Алексей Скурт, "Право.Ru"


На конференции, проходившей в Центральном доме ученых РАН, собрались представители адвокатуры и академического сообщества.


Президент Адвокатской палаты г. Москвы Генри Резник вдохновенно говорил о профессиональных идеалах…


…и о прискорбных реалиях.


Президент ФПА Евгений Семеняко (слева) призвал считаться с экономическими интересами адвокатуры.


Вице-президент ФПА Юрий Пилипенко: "Наши смежники в лице той же прокуратуры подчас неправильно воспринимают наше положение".


Адвокат Николай Кипнис: "Нашему сообществу не хватает открытости, очень немногие палаты публикуют результаты своей деятельности".


Президент АП Чувашии Юрий Кручинин: "Адвокаты, лишенные статуса, обвиняют меня и других руководителей палат в узурпации власти и вывешивают на самодельных досках позора".


В отличие от Г.М. Резника, профессор МГЮА Игорь Яртых (справа) против распространения адвокатских принципов на все юридическое сообщество.

[Право. Ru]

http://www.pravo.ru/review/view/40979/


По мнению автора статьи, управляющего партнера ГПК "ИНТЕЛЛЕКТ-С" Евгения Шестакова, есть не одна субъективная и объективная причина, по которой нельзя не замечать юрбизнес

Пока на суд общественности не представлена модель реформирования юридической профессии, говорить о плюсах и минусах, перспективах и последствиях мы можем лишь абстрактно. Тем не менее, существует ряд основополагающих моментов, из которых нужно исходить при оценке процессов, происходящих на рынке юридических услуг в России.

Занимательное правоведение

В российской правовой действительности сложилась ситуация, когда физические лица воспринимаются законодателем и, следовательно, правоприменителями как наиболее слабая сторона в любых правоотношениях с юридическими лицами и органами государственной власти. Такая слабость проявляется прежде всего в презумпции их правовой неграмотности и незащищенности. Причем степень этой "недееспособности" такая, что оказание массовой бесплатной юридической помощи гражданам возведено в ранг социальной политики нашего государства.

Показательным примером служит законодательство в области трудовых и потребительских отношений, а также практика его применения с перекосом в сторону несправедливо обиженных, несчастных и неграмотных работников и потребителей. Есть еще банальный пример — уголовный процесс, в котором слабой стороне, находящейся под прессингом государственного обвинения, гарантирована квалифицированная юридическая помощь, впрочем, далеко не эффективная, учитывая обвинительный уклон уголовного правосудия в России.

В озвученном контексте разумно употреблять словосочетание "юридическая помощь" в лексическом его значении, которое упрощенно можно определить как профессиональное адвокатское содействие физическим лицам по защите их прав. При таком терминологическом подходе государственное вмешательство в отношения между лицами, оказывающими юридическую помощь, и лицами, ее получающими, выглядит как логичная, оправданная и разумная мера.

Другая российская правовая традиция — восприятие законодателем участников экономических правоотношений, а именно хозяйственных обществ и других юридических лиц, а также граждан, обладающих статусом индивидуального предпринимателя, как неких профессионалов, которые в силу своего положения должны разбираться во всем, что касается их деятельности; должны всегда действовать с должной внимательностью и осмотрительностью при осуществлении своих прав и обязанностей; отвечать за свои действия даже без вины.

Предполагается, что указанная группа субъектов может и должна обслуживать свои юридические потребности самостоятельно, привлекая в случае необходимости сторонних консультантов и неся полную ответственность за свой выбор перед всеми.

Здесь имеет смысл употреблять словосочетание "юридические услуги", подразумевающее наличие свободного рыночного и договорного характера отношений, которые позволяют иметь возможность выбора любого исполнителя юридических поручений. Такой исполнитель, будь он адвокат или частнопрактикующий юрист, так же, как и заказчик, является участником свободных экономических отношений — равноправной и независимой стороной гражданско-правового договора на оказание юридических услуг.

Первое объективное препятствие

Планируемое изменение давно сложившегося порядка вещей введением адвокатской монополии приведет к объединению указанных двух групп к одному знаменателю и допущению, что абсолютно все участники любых правоотношений не в состоянии самостоятельно защищать себя или выбирать на рынке независимых исполнителей для оказания юридических услуг, а нуждаются в правовой помощи со стороны наиболее сильного в этом смысле субъекта — адвоката.

То есть выбор конкретного консультанта для выполнения того или иного юридического поручения никогда не будет больше основываться на принципах свободы договора и свободы конкуренции.

Таким образом, наличествует первое объективное препятствие введения адвокатской монополии — это естественным образом сложившаяся правовая традиция, основанная на современном понимании российским правом свободы предпринимательской деятельности, свободы договора и свободы конкуренции, которая разделяет юридическую помощь и юридические услуги.

Неожиданный эффект адвокатского лобби

Существующий правовой дуализм, на мой взгляд, должен устраивать всех участников дискуссии вокруг юридической профессии, так как невозможно его преодолеть без причинения вреда обеим противоборствующим сторонам, причем, пострадает сильнее всего российская адвокатура.

Об этом косвенно говорил в одной своей работе, посвященной ВТО и юридическим услугам, советник президента Федеральной палаты адвокатов РФ Александр Муранов — один из апологетов адвокатской монополии: "Если попытаться кому-либо в ВТО разъяснить, что юридическую помощь адвокатов в России не следует называть услугами, то вряд ли можно ожидать иной реакции, нежели снисходительное недоумение" (1). Действительно, термины "рынок" и "торговля" используются в ВТО в отношении всех сфер оказания платных услуг.

Учитывая упорство, с которым российское государство стремится во Всемирную торговую организацию, и факт устранения последнего входного барьера ко вступлению — окончательное согласование позиций России и США, то адвокатам стоит всерьез взволноваться за свою судьбу. Ведь в свете скорого вхождения в ВТО схема объединения юридической профессии под флагом адвокатуры неминуемо приведет к "коммерциализации" адвокатуры и распространению на ее деятельность понятия "юридические услуги", как это принято во всем мире.

Излишним будет говорить о нежелательности для адвокатов такого сценария, ведь тогда адвокатская деятельность перестанет носить публично-правовой характер со всеми вытекающими последствиями.

О них, кстати, красноречиво высказался другой поборник адвокатской монополии — президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник: "У нас написано, что адвокатская деятельность — не предпринимательская и от этого принципа мы не откажемся никогда, потому что он дает практикующим адвокатам ряд неоспоримых привилегий" (2). Поэтому сторонникам адвокатской монополии необходимо переключиться на сохранение status quo, а не пытаться расширить свое влияние.

Эмоциональный аспект

В настоящем эссе можно подробно не писать об эмоциях и целом ряде других субъективных возражений по поводу предстоящего объединения, испытываемых в партии "антимонопольщиков", состоящей из частнопрактикующих юристов и юридических фирм. Об этих страстях я подробно писал ранее в работе "Саморегулирование юристов против адвокатской монополии".

Отмечу только, что столь беспрецедентный накал обеспечила официальная позиция классической российской адвокатуры, обижающая национальный юридический бизнес, который обоснованно видит в этой позиции замах на некий "геноцид" — захват рынка с планируемым почти полным уничтожением его участников.

Например, вот что думает о реформе тот же Генри Резник: "Должен признаться, что нам не очень радостно принять большую армию господ, в принадлежности которых к юридической профессии еще надо разобраться. У вновь вступивших вчерашних вольных юристов будут свои представления об адвокатской практике, они потребуют свой кусок власти в органах адвокатского самоуправления. Для нас это головная боль" (3).

Господин Юрий Пилипенко — первый вице-президент ФПА РФ вообще не видит частнопрактикующих юристов, презрительно называя их нежелание становиться адвокатами "бунтом амбарных мышей" (4).

Второе объективное препятствие

Второе объективное препятствие введения полной адвокатской монополии — это установленный законом непредпринимательский характер деятельности адвокатов. Искусственность и нелогичность такого положения вещей очевидна, ведь оказание платных юридических услуг, пускай даже при действующей сейчас адвокатской монополии в отношении, например, защиты прав подозреваемых в совершении уголовных преступлений, неминуемо порождает внутрикорпоративную конкуренцию с использованием всего набора рыночных инструментов.

Фиктивность непредпринимательской деятельности проявляется в том, что многими адвокатами, а не только немногочисленными известными российскими "юрфирмами", построенными на основе адвокатских бюро и коллегий, выстраиваются параллельные структуры в виде хозяйственных обществ для придания коллективной адвокатской работе организованной формы, для распределения прибыли от оказания "юридической помощи" и закрепления порядка совместного владения таким, с позволения сказать, "адвокатским бизнесом".

Так, в Едином государственном реестре юридических лиц можно обнаружить: ООО "Пепеляев групп", ЗАО "Юридическая фирма "ВЕГАС-ЛЕКС", ООО "Юридическая фирма "ЮСТИНА", ЗАО "Юков, Хренов и Партнеры", ООО "АЛРУД", ЗАО "Гольцблат БЛП", ЗАО "Монастырский, Зюба, Степанов & Партнеры" и так далее. И это несмотря на то, что первые лица указанных юрфирм — адвокаты, зачастую имеющие одноименные коллегии и бюро.

Описанные "костыли" позволяют не только вести бизнес адвокатам, но и помогают обходить закрепленный законодательно индивидуальный характер их труда — основу независимости и одновременно главное препятствие в организации эффективной правовой работы для нужд современных бизнес-клиентов, которым требуется не столько судебный представитель, сколько комплекс разного рода услуг правового характера и коллективная проектная работа.

Таково реальное положение, однако использовать финансово-экономическую модель, построенную на механизме обхода закона, для функциональной консолидации отрасли было бы совершенно не верно. Очевидно, что существующие формы адвокатских образований не позволяют легально консолидировать кадровые ресурсы и накапливать прибыль.

А раз нет ресурсов, то нет никакой возможности улучшать материально-техническую базу, развивать технологии проектной работы и коллективные практики, которые базируются на совместной командной работе, традиционных для коммерческих фирм системах мотивации и отношениях власти-подчинения, на долгосрочных надежных иерархических связях в коллективе и, наконец, корпоративной культуре.

Оставить все как есть?

Отрицать существование такого мощного явления как юридический бизнес и действовать так, будто его нет, сегодня уже не получится даже такой влиятельной корпорации, как российская адвокатура. Ведь взаимный симбиоз этих двух "организмов" зашел настолько далеко, что отделить их друг от друга безболезненно не удастся.

Самым простым выходом для всех было бы оставить все как есть, но активность одной заинтересованной стороны запустила необратимую реакцию, о последствиях которой остается только гадать. Одно только понятно: рынок юридических услуг не останется больше без "отчего" внимания, несмотря на то, что существующее положение вещей находится пока в состоянии уверенного равновесия.

Самое удивительное, что в реформе юридической профессии заинтересованы все, включая представителей юридических ВУЗов, так как престиж юриспруденции серьезно пострадал не в последнюю очередь благодаря уровню подготовки выпускников.

На мой взгляд, наиболее разумным было бы оставить за российской адвокатурой контроль за уголовным процессом и традиционный набор их привилегий. Отдельно организовав и законодательно закрепив статус профессиональных участников рынка юридических услуг, связанных с представительством по гражданским делам и правовым бизнес-консалтингом. Для этого подойдет за основу 315-ФЗ "О саморегулируемых организациях", тем более, что известен более чем положительный опыт саморегулирования — объединение профессиональных участников рынка юридических услуг Уральская правовая палата.

Автор: Евгений Шестаков, управляющий партнер Группы правовых компаний "ИНТЕЛЛЕКТ-С"
4,067

[Генри Резник]