3749. Образцовая реформа. Истоки и принципы судебной реформы 1864 года

[Александр Верещагин]

http://www.vedomosti.ru/opinion/arti...covaya-reforma
Статья опубликована в № 3731 от 05.12.2014 под заголовком: Суд и гражданское общество: Образцовая реформа

05.12.2014
Ведомости


Благоразумный Александр II провел самую успешную в истории России реформу
РИА Новости

Исполнилось 150 лет судебной реформе 1864 г. Ее точной датой принято считать утверждение императором Александром II новых Судебных уставов (20 ноября по старому стилю, 2 декабря - по новому). Эта реформа - пожалуй, наиболее удачная из всех когда-либо совершавшихся в правовой сфере - в считанные годы поставила Россию вровень с передовыми государствами по качеству судопроизводства. Она опровергает мнение о невозможности в России быстрых успешных реформ. Популярная ныне теория «русской колеи» (чередование реформ и реакции) побуждает нас с живым интересом перелистать эти давние страницы нашей истории.

Современники Пушкина и Гоголя не жалели темных красок для описания тогдашнего суда. Знаменитая фраза из обличительного стихотворения Хомякова о николаевской России - «в судах черна неправдой черной» - лишь самое известное выражение отношения образованных современников к суду. Простой русский народ в своих поговорках тоже не шибко жаловал суд: «Из суда, что из пруда, сухой не выйдешь»; «Судьям то и полезно, что им в карман полезло»; «Сильна правда, да деньги сильнее» (современная версия: «Бабло побеждает зло»).

Наиболее характерными недостатками судопроизводства были: приниженное, малопрестижное и зависимое от администрации положение суда; бедность судебного персонала; множественность инстанций и волокита (дело могло пройти через дюжину инстанций до получения окончательного решения); сословный характер суда; отсутствие гласности, закрытость процесса, производившегося в основном по бумагам; формализм, запутанность и устарелость процессуальных правил; бесконтрольный произвол полиции, которая производила следствие и исполнение судебных решений; низкое качество юридической помощи; широкое распространение взяточничества. На практике все эти пороки были питательной средой для опытных стряпчих, ходатаев по делам, или, по-нашему, «решальщиков». (Их литературное воплощение - образ Тарантьева из романа «Обломов».)

Николай I, чье долгое правление неожиданно закончилось крымским фиаско, превыше всего ставил внешний порядок и социальную стабильность. Инвестиционный климат в империи его интересовал слабо; на первом месте была армия. По мнению Николая, выраженному с солдатской прямотой, «Россия - государство не торговое и не земледельческое, а военное, и призвание его - быть грозою света». Эта доктрина нашла свое выражение в статьях госбюджета, в приоритетах которого Минюст был далеко не первым. В 1847 г., когда недофинансирование судов стало слишком явным, Николай уступил было настояниям министра юстиции и обещал прибавку, но случившиеся вскоре геополитические потрясения - необходимость произвести интервенцию для подавлении венгерского восстания, а затем и конфликт с Западом, вылившийся в разорительную Крымскую войну, - отложили эти обещания «на потом».

Итог николаевской системы подвел будущий министр внутренних дел, утонченный Петр Валуев: «Сверху блеск; снизу гниль». Россия, большая европейская страна, вечно жить при такой системе не могла. «Образованное общество» было крайне недовольно существующим положением вещей. Уже в 1841 г. вполне лояльный, служивший цензором Никитенко записывал: «Люди просвещенные не хотят быть управляемы ни произволом, ни случаем: они требуют законов и правосудия. Все общественные волнения проистекают из сокрытой борьбы права с властью, которая не хочет знать никакого права или дурно применяет его».

Крах системы Николая вынудил его благоразумного наследника, Александра II, круто изменить курс. Официальная теория об уникальности российских институтов была тихо похоронена, и за основу преобразований открыто взяты западные образцы судопроизводства и судоустройства - итальянские, французские, ганноверские и др. Прежняя система сословных судов была упразднена, ее заменила новая стройная система (первая инстанция - апелляция - кассация), которую венчал Сенат, чьи толкования и прецеденты внесли неоценимый вклад в развитие тогдашнего права. (В наше время следовать традиции «судебного активизма» пытался Высший арбитражный суд.) Мировые суды, избираемые земством (местное самоуправление), служили фундаментом судебному зданию.

Основные принципы реформы - состязательность, гласность, равенство перед законом, несменяемость судей, отделение следствия от полиции, суд присяжных, самоуправляемая адвокатура - были разработаны и внедрены когортой просвещенных бюрократов-юристов. Она осуществила судебную реформу с редкой целеустремленностью и энтузиазмом, который был поддержан властью и нарождающимся гражданским обществом. Даже увенчанные орденами сановники почитали за честь работать мировыми судьями. Составив юридическую элиту империи, эти люди и годы спустя, когда последовали контрреформы, отстаивали принципы либеральных реформ.

К чести тогдашнего самодержавия, на сущность судебной реформы оно не покушалось: новый суд был реально независим, а судьи несменяемы. Но реформу «обрезали по краям»: дела политические постепенно выводились за пределы ординарной юстиции и решались специальными судами. Такой компромисс реакции с либерализмом позволил избежать порчи фундамента, неизбежной в случае, когда вся судебная система целиком ставится под контроль администрации с целью обеспечения «нужного результата», как это произошло в наши дни.

Судебная реформа 1864 г. - это подлинная основа отечественной правовой традиции. Именно к ней восходят состязательный процесс, адвокатура, нотариат, суд присяжных. Об этом читайте в следующих статьях цикла.

[Александр Верещагин]

http://www.vedomosti.ru/opinion/arti...koe-obschestvo
Статья опубликована в № 3756 от 23.01.2015 под заголовком: Народные судьи: Суд и гражданское общество

23.01.2015
Ведомости

Суд присяжных - это элемент гражданского общества в правосудии. Он приобщает граждан к осуществлению госвласти и позволяет ее контролировать. Не случайно он получил наибольшее распространение в англосаксонских странах, где суд воспринимается скорее как общественный институт. Отторжение суда присяжных свидетельствует о чиновничьем характере нынешнего российского правосудия.

В ходе судебной реформы 1864 г. суд присяжных для уголовных дел был введен в необычайно широком размере. По подсчетам А. Ф. Кони, ему было подсудно втрое больше дел, чем во Франции, и вчетверо больше, чем в Австрии. Он придал уголовному процессу открытый и состязательный характер. В первые годы публика ломилась на процессы, они составляли настоящую конкуренцию театрам.

Участие присяжных снижало репрессивность суда в среднем на 12%. Самый громкий вердикт присяжных - это именно пример вопиющей снисходительности: в 1878 г. петербургский окружной суд признал невиновной Веру Засулич, выстрелившую в градоначальника Трепова под впечатлением от беззакония, учиненного им в отношении политического арестанта. Оправдание Засулич более всего повредило суду присяжных во мнении властей. Реакционеры смаковали подобные случаи, началась кампания черного пиара против «суда улицы». Возник повод для ограничения его компетенции, некоторые дела было предписано рассматривать при закрытых дверях (в середине 1870-х - 0,8%, а в 1894 г. уже 7,4%). Но эти ограничения были незначительными и во многом разумными.

Между тем из истории с Засулич вовсе не следовало, будто суд присяжных для России не годился. Он нуждался лишь в доработках. Составители судебных уставов устранили имущественный ценз для лиц, занимавших выборные должности по крестьянскому самоуправлению: они ошибочно надеялись, что большинство присяжных будут зажиточными и культурными. Однако богатые крестьяне избегали выборных должностей, и на практике в присяжные попадали не самые отборные из крестьян. При этом представители «образованных классов» - дворяне, чиновники, купцы - преобладали только в столичных судах (около 2/3). Именно столичный, максимально «недемократический» и совсем не характерный для России в целом состав присяжных оправдал Засулич. Для петербургских присяжных это был не первый подвиг такого рода. Парадоксально, что именно их решения вызвали нападки на наиболее демократический элемент тогдашней государственности. В любом нестоличном суде коллегия присяжных состояла преимущественно из крестьян, которые сурово относились к преступлениям против церкви и государства. Они вряд ли оправдали бы Засулич.

Современная проблематика обнаруживает немалое сходство с тогдашней. Имперский Петербург был столь же специфичен для России, как нынешний Северный Кавказ. Когда в 2010 г. Владимир Путин сказал, что «суды присяжных работают неэффективно, в некоторых регионах они принимают решения по клановому этническому признаку», все поняли, о каких регионах речь. Под этим предлогом суд присяжных в РФ был крайне урезан и, по сути, превращен в чистый декорум. Ряд поправок последних лет изъял из его компетенции наиболее важные уголовные составы политического характера (терроризм, шпионаж, госизмена, насильственный захват власти, вооруженный мятеж, диверсии, массовые беспорядки). Реальной причиной умаления суда присяжных было то, что присяжные не очень склонны попустительствовать следствию и хуже прощают его ошибки.

Что касается нехватки у присяжных современного правосознания, то тут Россия не уникальна, такая проблема известна и англосаксонскому «общему праву». Для ее решения там использовался такой инструмент, как «специальный вердикт»: от присяжных требуется сообщить свое мнение только о фактах дела, событии преступления и участии в нем подсудимого, не касаясь вопроса о его виновности, т. е. не давая юридической оценки. Именно специальный вердикт был затребован у присяжных в одном из самых знаменитых дел в истории «общего права» - «Королева против Дадли и Стивенса» (1884), где перед судом стояла задача ниспровергнуть архаичный морской обычай, который оправдывал каннибализм ради спасения жизней потерпевших кораблекрушение. Механизм специального вердикта может быть эффективен в таких случаях, и лучше использовать его, чем вовсе отказываться от суда присяжных.

Сталкиваясь со случаями пристрастности или уязвимости присяжных, законодатели избирают разные пути. Путь легкий и бездумный - сильно урезать компетенцию суда присяжных или упразднить его напрочь (так было сделано в Индии в 1959 г. после громкого оправдательного вердикта; то же советовал Александру III Победоносцев, но безуспешно). Трудный, но разумный путь - заняться вдумчивым совершенствованием этого института, как это происходило в Российской империи, пусть и ценой ошибок. Опыт современных юрисдикций показывает, что «судьи из народа», в принципе, могут быть успешно защищены от влияния среды и давления преступных группировок. Когда публичная власть действительно хочет этого добиться, она просто это делает, не ссылаясь на трудности. Так, в ходе «Большого процесса» в Палермо в 1986-1987 гг. итальянское государство сумело оградить от всякого давления непрофессиональных членов суда - по сути, простых местных обывателей. Их вердикт нанес тяжелейший удар сицилийской «Коза ностра», самой мощной преступной организации в современной истории. Мафия, считавшаяся всесильной, не смогла повлиять на суд. А в России государство идет по легкому пути, заранее расписываясь в неспособности своих бесчисленных silovics справиться с аналогичной задачей.

Это вторая статья из цикла, посвященного судебной реформе 1864 г. Первую читайте в «Ведомостях» от 5.12.2014.