1988. Учебники не должны сеять ненависть

["Ежедневный журнал"]

http://www.ej.ru/?a=note&id=10406

20 СЕНТЯБРЯ 2010 г.

В последнее время развернулась настоящая кампания травли Председателя комиссии Общественной палаты РФ по межнациональным отношениям и свободе совести Николая Сванидзе. Предлогом стал организованный им критический разбор на слушаниях в Общественной палате РФ учебного пособия «История России. 1917-2009» (авторы – профессора МГУ А. С. Барсенков и А. И. Вдовин), а главное, стремление обратиться в прокуратуру по признакам разжигания в этом учебнике межнациональной вражды и розни. На самом деле, за кампанией стоит сильнейшее раздражение последовательной антитоталитарной и антишовинистической позицией историка и журналиста Сванидзе.
Даже краткое знакомство с цитатами из данного «учебного» пособия показывает, что в отдельных моментах оно тенденциозно, предельно субъективно, и уже с этой точки зрения принципиально не годится в качестве учебного пособия. Но оно и крайне сомнительно и опасно, даже если бы было обычным историософским трудом известного свойства.
Историю, как всегда, пишут победители, но их быстрая смена порождает немыслимые сочетания и переплетения идеологем, мировоззренческих позиций. У каждой стороны своя правда, своя система ценностей. Поэтому единственным общеприемлемым критериям оценки содержания курса истории должно быть право - в нём не должно быть прямой либо косвенной апологии того, что в данном обществе официально признано преступным, имеющим высокую общественную опасность.
Самым политически удобным, хотя и самым подлым приемом является обвинение в исторических трагедиях и катастрофах этнических меньшинств. Однако это не только преступно, но и чревато новыми масштабными социально-политическими кризисами, поскольку сохраняет их подлинные причины.

Проблема в том, что в нашей историографии не прекращается сражение, по меньшей мере, двух традиций. Россия пережила крах царского самодержавия, крах антибольшевистского сопротивления, крах коммунистического тоталитаризма и крах демократического движения. И, условно говоря, начавшаяся свыше ста лет назад гражданская война еще тлеет, переместившись и в сферы общественных наук.
Все мы знаем, что самый разнузданный антисемитизм играл центральную роль в пропаганде ультраправого направления в белом движении, а затем и у гитлеровцев и их пособников. Излюбленным тезисом антисоветского антисемитизма был маниакальный подсчёт доли евреев в советской элите. Результатом стали чудовищные по масштабам преступления белогвардейцев и, особенно, гитлеровцев и пронацистских коллаборационистов. В послевоенные годы эстафету госантисемитизма подхватили сталинисты.
Нацистская идеология была объявлена преступной в Нюрнберге.
Участие в антисталинском сопротивлении стало предлогом для широкомасштабных этнических чисток и депортаций целых народов в конце Великой Отечественной войны. Российским законодательством это было объявлено геноцидом и преступной политикой, повлекшей миллионы жертв.
Поэтому в учебниках не могут быть в любом виде одобряться политика, приведшая к преступлениям против человечности, к репрессиям, к национальной, религиозной или социальной дискриминации.
Но именно подобные выпады против отдельных этносов, почти открытое обоснование национальной дискриминации и политических репрессий содержится в том или ином виде в скандальном пособии для вузов Барсенкова и Вдовина «История России. 1917 – 2009» (3-е изд., М.: Аспект Пресс, 2010). Поэтому этот учебник должен быть предметом не научной дискуссии, но изучения с точки зрения наличия пропаганды ненависти.

Например, признанные еще 75 лет назад фальшивкой по суду «Протоколы Сионских мудрецов», которые, с учетом их роли в предвоенной антисемитской пропаганде, по своим последствиям оказались одной из самых страшных книг в истории человечества, не являются предметом серьезной научной полемики. Споры ведутся о том, кто и когда их подделал, была ли это провокация царских спецслужб, или «навязанная услуга» со стороны провокаторов, но не об их исторической подлинности. Есть предметы, научная дискуссия по которым в приличном обществе невозможна по определению.

Идя к власти, нацисты публично не призывали к геноциду. Они «только» говорили и писали, что отдельные народы и сторонники отдельных идеологий наносят ущерб другим отдельным народам и поэтому должны быть поражены в правах. Полемика с этими и подобными доводами не должна вестись в ходе научной дискуссии. Сперва она велась на улицах германских городов, потом её пришлось вести на полях сражений. Десяткам миллионов пришлось заплатить своими жизнями, чтобы доводы нацистов были признаны преступными.
Миллионы жителей бывшего Советского Союза были расстреляны, погибли в лагерях, спецпоселениях или от голодомора, прежде чем тоталитарная коммунистическая политика не была объявлена вне закона.
Сегодня против сторонников демократический системы одновременно выступают и сталинисты, и те, кто выступает с ультранационалистических, черносотенных, а также «власовских» позиций. В учебнике Барсенкова и Вдовина нашли своё отражение доводы всех этих антидемократических направлений, он объединил апологию и социальных, и национальных преследований.
Мы считаем необходимым выразить свою поддержку тем, кто с открытом забралом выступил против пособия «История России. 1917-2009», и прежде всего, в поддержку Николая Карловича Сванидзе.
К сожалению, пропитанные ксенофобией псевдонаучные труды широко публикуются в России уже свыше 20 лет, и это сыграло известную роль в значительном распространении фашистский настроений, в совершение большого числа убийств и других преступлений по почте национальной и идеологической ненависти.
Мы убеждены, что в учебниках не должно быть защиты человеконенавистнической политики.
Мы читаем также, что очень важной задачей гражданского общества сегодня является предотвращение выхода в свет сочинений подобного рода, нарушающих Конституцию РФ.


см. Закон о реабилитиации репрессированных народов
см. Закон о реабилитации жертв политический репрессий и Решение Конституционого суда РФ 9-П/1992

Заявление подписали:
Е. Г. Боннэр
Б. Н. Стругацкий, писатель, СПб
Л. М. Алексеева, Председатель Московской Хельсинкской группы
Л. И. Графова, журналист, Москва
С. А. Ганнушкина, Комитет «Гражданское содействие»
Алексей Девотченко, актер, заслуженный артист России, СПб
Н. С. Катерли, писатель, член ПЕН-клуба (СПб)
Л. А. Пономарев, Общероссийское движение «За права человека»
С. А. Ковалёв, Общественная комиссия по наследию А. Д. Сахарова
В. В. Борщев, член Московской Хельсинкской группы
отец Глеб Якунин, Общественный комитет в защиту свободу совести
Е. В. Ихлов, журналист, Москва
Н. Л. Гудсков, к. к. н., доцент, Москва
Э. И. Чёрный, ответственный секретарь Общественного комитета в защиту учёных
И. Г. Яковенко, д.филос.н, профессор, Москва
Ю. И. Вдовин, заместитель Председателя правозащитной организации «Гражданский контроль», эксперт Фонда защиты гласности, СПб
К. М. Азадовский, Председатель исполкома Санкт-Петербургского ПЕН-клуба
член-корреспондент Германской академии языка и литературы
Б. Л. Вишневский, обозреватель «Новой газеты», член ПЕН-клуба, член Бюро партии «ЯБЛОКО», СПб
А. А. Пионтковский, писатель
Я. Ю. Багров, д.мед.н. профессор, СПб
Л. В. Волкова, журналист, президент фонда «Социальное Партнерство», Москва
С. В. Вальков, к. к. н., доцент, Иваново
Б. А. Золотухин, адвокат, член Правозащитного совета Санкт-Петербурга
А. А. Налётов, журналист, правозащитник, Москва
И. Х. Исангулов, журналист, правозащитник, Москва
В. В. Постников, к.т. н., доцент, Тюмень
С. И. Исаева, председатель региональной общественной организации «Матери Дагестана за права человека», Махачкала
О. А. Несинова, Председатель Коми РО ООД «За права человека»
В. Н. Хатажуков, Председатель Кабардино-Балкарского Правозащитного центра
Д. Е. Пысларь, Фонд «Право солдата», Москва-Пенза
Р. Н. Бадалов, Чеченский комитет национального спасения (Республика Ингушетия)
В. С. Веденков, Председатель Красноярского правозащитного информационного центра и КРООД «За права человека», к.ф.м.н., профессор
В.В. Белоцерковский, писатель
В. А. Шаклеин, Межрегиональный правозащитный центр
В. В. Кара-Мурза, историк, публицист
Денисенко Елена, юрист, г. Кизляр
Я. А. Гордин, писатель, член ПЕН клуба СПб
Т. М. Котляр, депутат Обнинского городского Собрания
Дмитрий Гутов, художник
М. Я. Шнейдер, ответственный секретарь ФПС «Солидарности»
Василий Гуслянников, правозащитник, Мордовия

Свою подпись вы можете поставить здесь!

[Русский обозреватель]

http://www.rus-obr.ru/day-comment/7923

« Комментарий дня
«История от толерантности только проигрывает» - ответы на вопросы он-лайн конференции
Автор: Александр Вдовин в вт, 21/09/2010 - 19:06.

Предлагаем вашему вниманию ответы автора учебного пособия «История России. 1917 - 2009», профессора МГУ Александра Ивановича Вдовина на на вопросы читателей «Русского Обозревателя»

cardi-nal.livejournal.com
#1, 16/09/2010 - 16:12
Александр Иванович, главной и, пожалуй, единственной сколько-нибудь серьезной претензией Ваших оппонентов к достоверности фактов, содержащимся в пособии, является ссылка на доклад А.Даллеса в марте 1945 года о реализации американской послевоенной доктрины против СССР и на использование цитаты из романа А.Иванова "Вечный зов" ("«эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа». ") в качестве цитаты из данного доклада. В связи с этим вопрос: является ли сам факт существования данного доклада (или, как его называют критики "Плана Даллеса") окончательно опровергнутым или, все-таки, вопрос остается спорным?

[Ответ]
О существовании плана написано довольно много, но полной ясности у историков пока нет. В нашем пособии о нем написано следующее: «жесткий курс» (предвестник послевоенной «холодной войны») в отношении Советского Союза... по некоторым данным, впервые наиболее полно выраженный на закрытом заседании Совета по международным отношениям в марте 1945 г. в докладе руководителя политической разведки США А. Даллеса о реализации американской послевоенной доктрины против СССР (официально курс закреплен в принятой по инициативе Даллеса директиве Совета национальной безопасности США 20/1 «Цели США в войне против России» от 18 августа 1948 г.)». Одно из недавних подтверждений, что план существовал, принадлежит Ф.Д. Бобкову (генерал армии, первый заместитель председателя КГБ в 1985-1991 гг.). Привожу выдержку из разговора: «И.М. Ильинский: Вот, скажем, письмо Аллена Даллеса, бывшего шефа ЦРУ, в котором он говорит о том, как они будут морально разлагать, развращать советский народ, и прежде всего молодежь, - оно было или нет? Ф. Д. Бобков: Было. ... Где-то в году 1968-м, по-моему, тогда еще Мортин был начальником внешней разведки, мы с ним впервые написали в ЦК документ на базе разведданных об идеологической борьбе, как мы ее видели и т.д. Серьезный был документ. Коллегия КГБ заседала по этому поводу». (Бобков Ф.Д., Ильинский И.М. Мир - это война: Беседа И.М. Ильинского с Ф.Д. Бобковым. М., 2007).

Еще свидетельства бывших сотрудников спецслужб: Ю.В. Андропов «приступая к работе на посту руководителя советских органов госбезопасности... ознакомился и со следующей программой А. Даллеса, выдвинутой им еще в апреле 1944 г. в его бытность сотрудником Управления стратегических служб США и его резидентом в Европе: «Окончится война, все как-то утрясется. И мы бросим все, что имеем - все золото...» [и т.д.] (цит. по: Дроздов Ю.И. Записки начальника нелегальной разведки. М., 1999. С. 24-25). План в свое время был доведен до Г. Трумена и конгресса США. «Одним из возможных источников информации об этом документе мог, например, быть Элджер Хисс, высопоставленный сотрудник администрации президентов США Рузвельта и Трумэна». «План Даллеса» представляет собой не что иное, как проект, в то время не утвержденный руководством США и не принятый на доктринальном уровне. Он представляет собой не более чем оперативный замысел, в свою очередь, предполагавший разработку и осуществление соответствующийх действий...». «В пользу того, что высшее советское руководство - И.В. Сталин и еще 2-3 его ближайших сподвижника - знали о «плане Даллеса», свидетельствует и появление в апреле 1947 г. плана «мероприятий по пропаганде среди населения идей советского патриотизма» (Хлобустов О. М. Неизвестный Андропов. М., 2009. С. 214, 215, 223, 224, 597, 598, 599).

Свидетельство В.С. Широнина, автора книги «Под колпаком контрразведки» (М., 1996), в которой текст «плана» представлен инстукцией основателя и первого руководителя ЦРУ А.У. Даллеса. «Я хорошо помню свое смятение, - писал он, - когда ознакомился с этой инструкцией руководителя ЦРУ, датированной концом сороковых годов. Было это в 1968 г., когда после трех лет службы в одном из районных отделов КГБ Московской области мне предложили работу в центральном аппарате и поручили заниматься организацией контрпропагандистских мероприятий против идеологических диверсий» (Широнин В.С. Под колпаком контрразведки. М., 1996. С. 81-82).

Если историки получат допуск к названным Ф.Д. Бобковым документам, о плане можно сказать с большей определенностью. В пособии о плане сказано, что сведения о нем приводятся «по некоторым данным». Можно предположить, что «некоторые данные» имелись и у писателей, излагавших «план». В частности, у Анатолия Иванова, впервые опубликовавшего сведения о нем в романе "Вечный зов" (вышел в 1970 г., но в течение более 10 лет этот сюжет выбрасывался из последующих публикаций цензурой. Впервые сюжет опубликован в издании 1981 г.).
witeman
#2, 16/09/2010 - 16:34
Александр Иванович! Как Вы считаете, Общественные слушания, организованные силами Русского Обозревателя, оказали какое-либо влияние на атмосферу и решение Ученого Совета истфака МГУ? Какие основные мотивы лежат в основе решения Ученого Совета? Известно ли Вам, в каких "образовательных стандартах высшего профессионального образования по специальности «история», и в нормативных актах Московского университета" заложено понятие "толерантности"?

[Ответ]
Я и мой коллега Александр Сергеевич очень благодарны деятелям науки и культуры, выступившим с обращением в защиту исторической науки. Благодарны организаторам и участникам Общественных слушаний, многочисленным выступлениям в СМИ за поддержку авторов пособия. Не могли мы игнорировать и критику в наш адрес, прозвучавшую в Общественной палате.

Все это, без сомнения, нашло отражение и в решении Ученого Совета истфака МГУ, главный пункт которого сформулирован следующим образом: «Авторское учебное пособие А.С. Барсенкова и А.И. Вдовина не отражает позиции Ученого совета факультета по ряду содержащихся в издании суждений и оценок. В тексте пособия содержатся факты, вызывающие сомнения в своей достоверности».

Совет поручил комиссии специалистов в двухмесячный срок (к 15 ноября 2010 г.) представить Ученому совету экспертное заключение о степени достоверности привлекаемых источников и методике их использования, о возможности и целесообразности дальнейшего применения данного пособия в учебном процессе.

Так что предметный разговор о плюсах и минусах пособия еще впереди (см.: http://www.hist.msu.ru/News/150910.pdf ).

О толерантности. Определение термина в нормативных актах мне неизвестно. Общедоступные словари толкуют слово как «терпимость, снисходительность к кому- или чему-либо». Иначе говоря, толерантность исключает любое нелицеприятное высказывание или суждение. В науке это требование соблюсти довольно трудно, особенно в тех случаях, когда дело касается интересов и достоинства конкретных лиц, противоречий и конфликтов в отношениях между государствами, народами, классами, любыми другими человеческими общностями. Из-за опасений прослыть нетолерантным историк порой замалчивает факты, имена, события, темы, которые могут быть кому-либо неприятны. История от такой толерантности только проигрывает.
Александр Михайлов
#16, 16/09/2010 - 19:29
Уважаемый Александр Иванович. Мы, русские люди, всей душой с Вами. Мы гордимся Вашей эруцией, широким диапазоном знаний, прекрасным языком, добросовестным и смелым изложением фактов. Как Вы считаете, является ли это нормальным явлением в цивилизованной, считающей себя свободной стране, чтобы русскую историю излагали лица, далекие от патриотических чувств, и, напротив, всеми силами стремящимися навредить нашей стране? Как - историк, Ваше видение дальнейшего развития России ? Есть ли у нас - русских реальные возможности стать свободными в своей собственной стране? Революция, эволюция, любовное соглашение с властями, примирение со сложившейся ситуации в России?

[Ответ]
Спасибо за сочувствие. Не хотелось бы, чтобы русскую историю излагали лица, далекие от патриотизма, и, напротив, всеми силами стремящимися навредить нашей стране. Лично мне представляется очень важным, чтобы история писалась прежде всего представителями государствообразующего народа и с позиций защиты его интересов и ценностей, потому что, по крупному счету, «тот, кто пишет историю, контролирует настоящее». Само собой разумеется, что историком может быть любой россиянин, но он не должен трудиться во вред государствообразующему народу. Мой взгляд на новейшую отечественную историю выражен в статье, помещенной в недавно опубликованном сборнике «Новое «дело историков» (М., 2010). Нашу (мою, А.С. Барсенкова и нашего коллеги А.Ю. Шадрина) первую реакцию на всевозможные обвинения в адрес пособия см. в сети по адресу: http://russkie.org/index.php?module=fullitem&id=18918

[Александр Скобов]

http://www.grani.ru/opinion/skobov/m.181989.html

Если ты будешь читать Mein Kampf, к тебе ночью придет Гитлер и откусит нос.
Из ЖЖ chaotickgood

Я сознательно не подписал обращение в защиту Николая Сванидзе. Прежде всего, я не вполне понимаю, какая такая страшная опасность угрожает известному историку и журналисту, члену различных палат и комиссий. Разве что потеря места в какой-либо из этих малоуважаемых мною подкремлевских структур, и то навряд ли. Но главное не в этом.

Идеологически учебник Барсенкова-Вдовина мне глубоко чужд. Он пропитан весьма популярной в правящей элите и части общества идеологией "нашизма". Неважно, какое государство, тоталитарное или нет, но оно "наше". И если оно "национально" и не слабо, оно практически сакрально и непогрешимо. Как справедливо пишет Анатолий Берштейн, "по мнению авторов, можно критиковать отдельные ошибки власти, но нельзя ставить под сомнение ее деятельность в общем и целом, считать власть преступной, ибо априори она всегда защищает высшие интересы государства".

Власть у Барсенкова и Вдовина почти всегда выбирает меньшее из зол. Отсюда вполне логично авторы учебника как бы оправдывают сталинские преступления. Именно "как бы". Даже обращение в защиту Сванидзе говорит о "почти открытом обосновании национальной дискриминации и политических репрессий", об оправдании "в том или ином виде". Оправдывать сталинские преступления совсем открыто среди статусной публики сейчас все-таки не принято. Авторы учебника стараются их "научно" объяснить всевозможными объективными причинами: законами и моралью того времени, логикой власти, "реальной политикой", высшими государственно-национальными интересами. Но принципиально снисходительное отношение к государственному насилию безусловно проступает. Это вполне органично для современной консервативно-государственнической идеологии, сочетающей в себе элементы монархизма и сталинизма, имперства и национализма. С этих идейных позиций сегодня пишутся сотни книг, десятки учебников.

Консервативному взгляду на историю противостоит условно либеральный, который я скорее назвал бы гуманистическим. Для первого высшей ценностью является государство, для второго - человек. Первый подчиняет интересы человека интересам государства, второй наоборот. Вот и получается, что одних прежде всего ужасают жертвы, а других прежде всего завораживают достижения диктатора, его мощь и сила. И они готовы относиться снисходительно к преступлениям хоть Сталина, хоть Петра, хоть Грозного.

В основе этих подходов два противоположных мировоззрения. Оба они архетипичны. Противостояние этих мировоззрений до наступления коммунизма точно не исчезнет. А может, и после не исчезнет, не знаю. Во всяком случае, и их сосуществование, и непримиримая борьба между ними на нашем веку неизбежны. И борьба по вопросу о министерском грифе на учебник Барсенкова-Вдовина вполне правомерна. Это естественная политическая борьба. Каждый защищает образ той страны, в которой он хочет жить.

Но в данном случае речь идет о другом. Николай Сванидзе называет книгу экстремистской и собирается обратиться в прокуратуру. Подписавшая обращение Нина Катерли считает, что "надо запретить... выпускать в свет подобного рода сочинения". Книга должна быть написана с добрыми намерениями. Поэтому тот, кто "славит преступника и убийцу, называя его "эффективным менеджером", не может быть допущен ни к написанию, ни к изданию книг".

Такое у нас вообще-то уже было. С какими намерениями написана книга и кого можно допускать к написанию, решала правящая каста жрецов со своей тайной полицией. Люди различаются не только политическими взглядами. Одни, например, получив дубинкой по башке, приходят к выводу что бить дубинкой вообще нехорошо, а другие – что по башке бьют не тех кого надо. Почти как при Сталине: не тех сажают, надо других. У меня создается впечатление, что изрядная часть нашей либеральной общественности относится ко второму типу.

Сколько было сказано и написано абсолютно правильных гневных слов о недопустимости вмешательства государства в интерпретацию истории, когда создавалась пресловутая Комиссия по фальсификации. Тогда либералы опасались, что она будет использована против них консерваторами-государственниками. Теперь же оказывается, что использование государственной дубинки против своих идейных противников нарушением свободы слова либералы не считают.

Авторы учебника пишут, что кампания борьбы с космополитизмом была вынужденным ответом на происки Запада, выдвинувшего после войны идею "мирового правительства". То, что она приняла формы антисемитизма, "происходило скорее всего по объективной причине", так как "евреи, как исторически сложившаяся диаспора Европы, издревле занимала прочные позиции в области интеллектуального труда" и "после Октябрьской революции они были представлены в советской интеллигенции во много раз большим удельным весом, чем в населении страны".

"Идя к власти, нацисты публично не призывали к геноциду. Они "только" говорили и писали, что отдельные народы... наносят ущерб другим отдельным народам и поэтому должны быть поражены в правах. Полемика с этими и подобными доводами не должна вестись в ходе научной дискуссии", - отвечают им авторы обращения.

Вообще-то от указания на существование в СССР межнациональной напряженности до нацистских теорий о том, что евреи по природе вредоносны для германской нации, все-таки дистанция большая. Можно, конечно рассуждать о том, что через цепочку трансформаций одно может превратиться в другое. Может. А может и не превратиться. Просто исходя из такой логики любую идею можно объявить в зародыше фашистской. А любую попытку рассмотреть причины преступления можно объявить его завуалированным оправданием или объективным пособничеством его оправданию. Например, утверждение, что одной из причин роста нацистского движения было отсутствие великодушия победителей к побежденным после Первой мировой войны. Чем это не пропаганда, объективно способствующая оправданию нацистских преступлений?

Я не хуже авторов обращения знаю, что записные любители покричать о русофобии часто действительно не любят евреев. Я вполне допускаю, что авторы учебника действительно считают "больший удельный вес" достаточной причиной для гонений и посадок, как пишет Анатолий Берштейн. Но в таком случае Николай Сванидзе, а вслед за ним и авторы обращения в его защиту предлагают компетентным органам заняться изучением на предмет пропаганды ненависти даже не того, что люди высказали, а того, что они подумали про себя. Профилактические репрессии, как известно, практиковал еще царский режим. Но на новую недосягаемую высоту их поднял все тот же Сталин.

Я не пишу здесь о некорректном обращении авторов учебника с цифрами и фактами, об использовании ими "непроверенных данных". Этим сейчас грешит добрая половина учебной литературы. И требует это опять-таки не запрета, а ответа. Со ссылкой на источники. Вот только недавно книгой заинтересовались являющиеся образцом в соблюдении норм демократии, законности и прав человека власти Чечни. Заинтересовались на предмет судебного преследования ее авторов, которые, вероятно, со злым умыслом если не оправдать, то хотя бы обосновать сталинскую депортацию чеченцев смешали понятия "дезертир" и "уклонист". Я участвовал в протестах против грязной колониальной войны, развязанной Россией против Чечни. Я считал и считаю, что Чечня должна стать независимым государством. Но я не желаю терпеть посягательств на свободу печати у себя дома, от кого бы они ни исходили: хоть от кадыровцев, хоть от закаевцев, хоть от умаровцев. Это прямое вмешательство в российские внутренние дела (кстати, не первое).

На самом деле учебник Барсенкова-Вдовина – прекрасный материал для критического разбора идеологии всего современного консервативно-государственнического лагеря со всеми его слабостями. Но возможность открытой идейной борьбы с ним многих наших либералов почему-то пугает. Не потому ли, что сами они являются до мозга костей консерваторами-государственниками и весь их либерализм ограничивается вполне патерналистской мечтой о правильном (либеральном) царе с полицейской дубинкой для противников "европейских ценностей"? Это не для меня. Я никогда не сообразовывался и не буду сообразовываться с тем, что наша как бы Дума написала или еще напишет про "отрицание", "оправдание" или "разжигание". И использовать эту дубинку против других не буду. И поддержать тех, кто ее использует, не могу. Я все-таки отсидент в законе. Как раз за печатные тексты отсидент.

24.09.2010 10:28
266

[Константин Сонин]

http://www.vedomosti.ru/newspaper/ar...oj-mobilizacii
Статья опубликована в № 2260 от 16.12.2008 под заголовком: Ratio economica: Знамя новой мобилизации

16.12.0800:00
Ведомости

Со стороны разгоревшаяся в нашей стране дискуссия о роли Сталина выглядит, наверное, каким-то фантасмагорическим спектаклем. Можно подумать, что те, кто поднимает на щит имя деятеля, ради захвата и удержания личной власти уничтожившего цвет нации, поставившего страну на грань военной катастрофы, создавшего основу крайне неэффективной экономической системы, ответственного за величайшую гуманитарную катастрофу ХХ в. в мирное время, – что они просто издеваются над нормальными людьми. Что они требуют признания заслуг Сталина в качестве символического акта: как при Сталине от математиков требовали «партийности» в математике, а от физиков и биологов – проклятий величайшим достижениям собственной науки. Или, быть может, считают, что сам факт захвата кем-то власти в нашей стране автоматически делает его предметом поклонения и гордости.

Видимо, нет. Не надо недооценивать роль чистого невежества и отсутствия культуры обсуждения собственной истории. Даже образованные, казалось бы, люди готовы осуждать Сталина за террор против собственного народа, унесший жизни миллионов людей (1 млн казненных, 2–2,5 млн умерших в лагерях, тюрьмах и при депортации, 4–8 млн умерших от голода 1932–1933 гг., 1–1,5 млн – от голода 1947 г.), и за провалы первых лет войны, но повторяют как мантру: «Зато были экономические успехи», «без террора было невозможно экономическое развитие». А что, действительно были какие-то особенные успехи? Что, без террора невозможно экономическое развитие?

Серия учебников Филиппова с соавторами, вокруг которой сломано так много копий, плоха не потому, что аморальна, а потому, что безграмотна – что с точки зрения исторической науки, что экономической. Фраза «террор стал прагматичным инструментом решения народно-хозяйственных задач» звучит так вопиюще аморально, что подавляющее большинство критиков и не замечает, что она помимо аморальности противоречит накопленным историческим данным и мнению большинства экономических историков.

Может быть, авторы могут назвать какого-нибудь авторитетного историка – нет, не публициста, а ученого, который с ними бы согласился? Даже тех, кто считает террор неотъемлемой частью сталинской модели экономического развития, найти не просто – разве что оксфордский экономический историк Роберт Ален с выпущенной в 2003 г. книгой From Farm to Factory. A Reinterpretation of the Soviet Industrial Revolution попадает с некоторыми натяжками в эту категорию. Научных работ об экономическом вреде террора, не говоря уже об общей ущербности социалистической модели развития, куда больше. (См., например, обзор в статье Роберта Дэвиса, классика исследований по советской экономической истории, «Советская экономика и начало Большого террора» в ежегоднике «Экономическая история», выпущенном в 2006 г.)

Авторы учебника истории, не критически принимающие один – и не наиболее авторитетный в научном плане – взгляд на вопрос, вполне заслуживают эпитета «безграмотные». Однако там, где у историков есть разногласия, у экономистов разногласий может и не быть.

Правда ли, что высокие показатели темпов прироста промышленной продукции – хороший показатель успешного экономического развития? Конечно, нет – самый популярный учебник экономики в мире открывается с обсуждения того, о чем говорят эти показатели. Темпы роста в промышленности хорошо отражают рост благосостояния жителей тогда, когда речь идет о длительном промежутке безопасного и стабильного развития. Они ничего не говорят о росте благосостояния, когда рассматривается короткий отрезок времени и когда оценки благосостояния граждан должны включать такие показатели, как, например, вероятность смерти. Представьте выбор: вам предлагают увеличить свой бюджет на следующий год вдвое, но зато вероятность умереть в течение следующего года тоже увеличится вдвое (примерно такой эффект давал «большой террор» 1937–1938 гг., напрямую затронувший чуть более 1% населения).

Второе – столь же очевидное – экономическое наблюдение состоит в том, что мобилизация экономических ресурсов дает очень высокие темпы роста в короткий срок, однако скорость мобилизационного развития неизменно компенсируется замедленным движением в будущем. Неудивительно, что в среднем экономическое развитие нашей страны в ХХ в. шло вполне заурядными темпами: некоторые страны, понесшие куда меньшие потери в результате внутриполитической борьбы и террора, росли быстрее. А самым экстремальным примером ускоренного развития является гитлеровская Германия: в 1932–1936 гг. ВВП удвоился за четыре года.

Что же остается, если достижение не самых впечатляющих экономических показателей далось стране невероятной ценой – не только миллионами загубленных жизней, но и заложенным основанием будущих катастроф (через многие десятилетия экономический коллапс СССР будет вызван в том числе и проблемами с сельским хозяйством)? У поклонников Сталина по-прежнему есть возможности восхищаться его гением. Например, гением политика, сумевшего в кровавой и острой борьбе с конкурентами, имевшими, как и он, опыт физического уничтожения своих противников, продержаться у власти почти 30 лет. Гитлер и Пол Пот, ближайшие конкуренты Сталина по части обеспечения страданий для собственных народов, продержались у власти куда меньше.

[Константин Сонин]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...-rynok-istorii
Статья опубликована в № 1913 от 30.07.2007 под заголовком: ПРАВИЛА ИГРЫ: Черный рынок истории

30.07.0700:00
Ведомости

Разве может экономическая наука помочь в дискуссии о том, как преподавать историю? Оказывается, может. Есть закон: если по каким-то причинам на каком-то рынке производителям не дают удовлетворить спрос, появляются дефицит и черный рынок. Все попытки бороться с дефицитом, не высвобождая предложения, ведут к тому, что цена на черном рынке растет. Двадцать лет назад, в Советском Союзе, это происходило чуть ли не на всех потребительских рынках, но речь не об этом.

Дефицит был куда острее на рынке информации: и текущей политической, и экономической информации, которая была так необходима для эффективной работы государственных органов, и информации в учебниках истории, даже самые существенные искажения в которой не влияют на жизнь напрямую. И, в точности как на обычном рынке, из-за дефицита возникал “черный рынок истории”, на котором неприятная для коммунистического руководства правда перемешивалась с удивительными мифами.

Июньская фраза президента Путина об учебниках истории, написанных на зарубежные гранты, выдает серьезное непонимание проблемы. В какой ужас пришел бы президент, если бы вник поглубже. Что там учебники! Значительная часть российской истории не просто изложена иностранцами, она только иностранцами и изучена и, по-хорошему, известна в основном из зарубежных монографий. Невозможно представить курс, скажем, экономической истории России ХХ в. без работ Александра Гершенкрона, Алекса Нове, Грегори Гроссмана, Абрама Бергсона, Пола Грегори – и это только вершина айсберга. Ничего близкого в нашей стране сделано не было: у нас и сейчас нет научной школы, которая могла бы дать таких экономических историков, которые могли бы в принципе писать работы близкого уровня. В этом разделе исторической науки – мне трудно говорить про другие – от создания школы нас, возможно, отделяют десятилетия.

Разговор о том, что в написанных за границей работах есть какой-то “антироссийский” взгляд, – для бедных. В профессиональной работе по истории такого взгляда и не может быть. Дело не в том, что нужно скорректировать изложение в учебниках: чтобы участвовать в полноценной дискуссии об истории своей страны, недостаточно быть патриотом. Нужно быть прежде всего специалистом по истории – точно так же, как для того, чтобы лечить больного, недостаточно его очень сильно любить. Хорошо бы сначала получить специальное образование.

Возвращаясь к черному рынку: история, как и другие гуманитарные науки, жива не единой трактовкой фактов и событий, а постоянным столкновением разных взглядов и альтернативных подходов. Спор о том, в какой момент и на чьей стороне наша страна вступила во Вторую мировую войну – 17 сентября 1939 г., когда наши войска перешли польскую границу, или 22 июня 1941 г., когда немецкие перешли нашу, – не бесплоден. Без знания обеих дат и тех аргументов, которые заставляют отсчитывать начало войны именно от одной конкретной даты, невозможно чтение и понимание истории. Но также нужно понимать – это может понять и президент, – что у такого спора не может быть окончательного решения. А любая попытка навязать какой-то один, пусть даже самый патриотический вариант в качестве окончательного только увеличит спрос на черном рынке информации. И как знать, как там будут перемешаны правда и ложь.

[Лживое "познавательное" ТВ]