*1367. Не отбрасывающий тени

[Александр Минкин]

http://www.mk.ru/politics/article/20...-bessilie.html
Московский Комсомолец № 25789 от 4 ноября 2011 г.
Письма президенту

Стена упёрлась прямо в реку. Фото: Александр Минкин.

Г-н президент, на днях вы встречались в Сколково с молодыми учёными и, услышав жалобу на важную силовую структуру, вышли из себя:

— Знаете, когда я слышу разговоры про таможню, мне иногда тяжело сдержаться. Просто, ей-богу, хочется взять микрофон и как запустить в стенку...

Мы сперва обрадовались: ведь эти слова значат, что при столкновении с государством вы приходите в ярость, как и простой народ. А потом призадумались. Во-первых, почему в стенку, а не в какого-нибудь важного таможенника? Во-вторых, микрофон только внешне похож на ручную гранату. А самое печальное: ваши слова означают бессилие высшей власти.

И вы, г-н президент, и все мы — жертвы закона.

К примеру, вы прочли наши отчаянные просьбы о помощи. На границе Москвы и Московской области, прямо в водоохранной зоне, в метре от реки Сходня хищники вырубают лес. Мы писали вам об этом уже трижды («Свежее преступление», 17 августа 2011; «Наглое преступление», 15 сентября 2011; «Преступники наглеют», 20 октября 2011). И — ничего. Никакой реакции.



Забор растёт с бешеной скоростью. Фото: Александр Минкин.

Там, где в августе ещё только рыли канаву, ставили опалубку, теперь — высоченная каменная стена на бетонном фундаменте. Там, где в середине октября ещё только начали валить лес вдоль реки и вдоль шоссе, теперь — километровые металлические заборы. Прежде машины ехали по лесной дороге, а теперь — как в туннеле. Небо пока ещё видно, но скоро натянут колючую проволоку, и мы будем чувствовать себя как зэки в зоне.

Лес убивают, реку убивают, мы звоним во все колокола и по всем телефонам, и — ничего.

Бандиты совершают преступление, а законная власть бессильна их остановить. Например, люди жалуются в прокуратуру. Но прокурор не может пойти отнять пилу, топоры (тем более что прокурор, может быть, женщина, а рубщики — здоровенные уроды). Прокурор пишет бумагу, запрашивает сведения, начинается «законный срок» ожидания ответа. Пройдёт месяц, прокурор кого-нибудь вызовет, а этот кто-нибудь не явится. Потом прокурор, возможно, обратится в суд...

Понимаете, г-н президент, когда законная процедура (вообразим такое чудо) закончится в пользу леса, этого леса давно уже не будет.

...Если вас покоробило слово «уроды», то надо уточнить: имеются в виду не физические, а моральные уроды. Они понимают, что вырубать заповедную зону, зелёную зону Москвы, нельзя. Но — зарплата важнее и совести, и всего, чему их учили в школе.

Высочайшее бессилие


Плакат, на котором есть всё, кроме слова “Винер”.

А ещё есть могучий двигатель нашей жизни — страх. Сейчас поймёте, о чём речь.

Те чиновники, которые дали разрешение ООО «ПромАльянс» огораживать и рубить, обиделись на газету, на письма к вам про наглое преступление. В коридорах химкинской администрации они жалуются на то, что их назвали гадами, и добавляют: «А что мы можем? Нам позвонили, сказали: приедет Винер — подпишите ей всё».

Так что они, возможно, даже взяток не получили, а просто исполнили чей-то преступный приказ.

И местные жители, которые орут во всю глотку про преступную вырубку леса, вдруг переходят на шёпот, и тихо-тихо, на ухо: «Эту землю получила Винер, которая вырастила чемпионку Кабаеву. Безнадёжное дело».

На заборе, конечно, написано не Винер, а «ПромАльянс», но ведь это ничего не значит. Хорошо ещё, что крепостное право кончилось 150 лет назад, а то землю подарили бы вместе с жителями.



Пейзаж исчез. Едешь как в туннеле. Фото: Александр Минкин.

И куда теперь писать? В Международный олимпийский комитет? В Федерацию художественной гимнастики? Но ведь там откажут: мол, если бы в моче допинг нашли, тогда — да, а захват заповедника — не наше дело; пишите в Красную книгу.

На месте спиленных деревьев — забор, на заборе — плакат, на плакате — надпись: «Работы подготовительного периода по устройству временного ограждения территории земельного участка». А зачем огородили? Ниже написано: «Выполнение работ по санитарной чистке территории от сухих и поваленных деревьев, сбор мусора».

Господи, помилуй! Оказывается, это санитары леса. Г-н президент, вы когда-нибудь слышали, чтобы для сбора мусора пилили лес и ставили забор? Это же наглая насмешка над законом и людьми.

А последняя фраза на плакате: «Устройство временного городка с устройством временной подъездной дороги».

Это земли — особые. Там ничего строить нельзя. Ни временно, ни постоянно. Даже детскую площадку нельзя. А планы нам стали известны: строительство шести- и восьмиэтажных жилых домов.

Шикарные, наверно, будут квартиры. Не исключено, г-н президент, что вас на новоселье пригласят. И придётся вам улыбаться. И делать вид, что ничего не знаете.

[Александр Минкин]

http://www.mk.ru/politics/article/20...-manyakov.html

материал размещен 6 ноября 2011 в 18:05

Механизм общественной деградации. Полная версия

Часть 1. Что происходит? Нашествие педофилов
“В 26 раз выросло количество сексуальных преступлений против малолетних за последние шесть лет”.
Эти данные в марте 2008-го появились в печати, прозвучали по ТВ. И — ничего. Уже забыли.
Бешеный рост самой грязной и жестокой преступности произошел именно в те годы, которые гордо названы годами стабильности, экономического процветания, торжества государственности. “Россию стали уважать!” — вот самый скромный комплимент, который постоянно произносит власть (сама себе) и ее поклонники.
За такой разгул насилия логично было бы все руководство “правоохранительных органов” отправить в отставку, потребовать к ответу их главного начальника (гаранта нашей безопасности). У нас же предложена безумная мера: наказывать родителей, оставивших детей без присмотра (законопроект готов).
Ловить маньяков трудно и опасно. Ловить и штрафовать родителей — как брать взятки с водителей — легко.
Ссылаются на заграничные примеры. Мол, в Швеции, в Германии и т.п. запрещено оставлять ребенка дома одного до 13 лет.
Но мы не в Германии, не в Швеции. Шведы, немцы и т.п. боятся оставить детей одних дома, а мы боимся оставить их на улице. Важная разница! Они не хотят оставить ребенка наедине с телевизором и лекарствами. А мы — с маньяками, которые нам мерещатся уже в каждом подъезде. Кроме того, в Европе не боятся своих полицейских, а наши граждане (это подтверждают все соцопросы) боятся ментов больше, чем бандитов.
А главное: никто не пытается понять, откуда такой стремительный рост именно этой преступности. (Ведь грабежи и кражи, если и растут, то — на проценты. А “в 26 раз” — это 2600 процентов.)
Не поняв причину, пытаются лечить следствие.
* * *
Малыш во второй половине ХХ века в Швеции ежедневно и подолгу оставался без присмотра (поэтому Карлсон к нему и повадился). Книжка всемирно популярна; в ней ни слова о том, что полиция наказала родителей Малыша.
Автор этих строк во второй половине ХХ века в России целыми днями был без присмотра. В черные зимние вечера брал санки, шел от Таганки к Андроньевскому монастырю и там часами катался от монастырской стены вниз к Яузе.
Всего лет 15 назад родители боялись, что ребенок заблудится, утонет. Но что в родном городе, в подъезде родного дома его изнасилуют и изуродуют — этого страха не было.
В 26 раз за шесть лет — это взрыв. С такой скоростью даже мыши не мутируют. Человек не изменился со времен Адама. Родители не могли ухудшиться в 26 раз за шесть лет. Причина, значит, не в них, не в плохом присмотре. Да и какие мутации? Ведь за шесть лет не сменились поколения. Люди те же самые.
Что меняется с такой скоростью? Только техника. Точнее — электронная техника. В данном случае — число телеканалов, число убийств на этих каналах.
Телепрограммы стремительно становятся грязнее и грубее, летят в бездонную пропасть. И жизнь туда же. На экранах количество педофилов-маньяков увеличилось за эти годы бесконечно (ибо был ноль).
В 2007-м в России от насильников погибло 2500 детей. Значит, из тех, что пошли гулять, погиб один из десяти тысяч. Те, что сидят дома у телевизора, гибнут все. Телевизор не пощадит и никого не пропустит. Но крови не видно, и считается, что все в порядке.
* * *
Телевизор подробно показывает очередную растерзанную жертву, подробно рассказывает, как именно мучил ее маньяк, и объясняет, что так поступать плохо.
Кому телевизор это говорит? Нормальных людей не надо уговаривать, они и так этого не делают. Но у экрана не только нормальные.
Ставить перед алкашом стакан водки — и рассуждать о пользе трезвости… Показывать тигру кролика — и рассуждать о добре… А тигр не видит милое, невинное, пушистое существо. Тигр видит поживу и пускает слюни.
Кто-то выпускает тигров из клетки.
* * *
Человек не меняется. Но общество способно меняться с огромной скоростью. Всего за шесть лет (1933—1939) культурные немцы превратились в зверей.
Это озверение не было случайным, его запланировали и сделали. Гитлер (в отличие от советских руководителей) никогда не прикидывался гуманистом. Вот фрагменты его программы: “Образование калечит людей… Интеллигенция — это отбросы нации… (Почти точная цитата из Ленина, который вместо “отбросы” сказал “г…”.) Сознание приносит людям неисчислимые беды… Я хочу, чтоб моя молодежь была как дикие звери…” (Это очень правильно — необразованными, лишенными сознания зверями легче управлять.)
И немцы стали людоедами. Это с ними сделала убогая (по нынешним меркам) пропаганда — газеты, радио, митинги. С таким инструментом, как телевизор, результаты тем более гарантированы.
Деградация нашего общества реальна. Факты всем видны.
Мат. Мужчины и подростки ругались матом всегда. Но только в последние годы матом стали говорить девочки. И между собой, и с мальчиками, и в присутствии взрослых. Не проститутки, не лимита из бараков, а девочки из обеспеченных семей — с четвертого класса, а то и раньше.
Открытое пьянство. Подростков всегда тянуло к спиртному, как тянет их все запретное. Но только в последние годы подростки начали пьянствовать открыто. Среди бела дня. Школьники и школьницы пьют и курят, совершенно не стесняясь взрослых, — в скверах, на детских площадках, в метро. Взрослые не делают им замечаний. (Боятся?)
Рост насилия на расовой почве. Рост сексуального насилия. Это и доказывать не надо. В каждом выпуске новостей…
Растлителя вызывали? Он пришел
Жуткая статистика (в 26 раз за шесть лет) — это данные 2007 года.
Что же случилось шестью годами раньше — в 2001-м?
Именно тогда на центральных телеканалах появились передачи о педофилах-маньяках. Словесные осуждения сопровождались кадрами жестоких издевательств, смакованием подробностей…
Осуждение это было или стимуляция маньяков? Даже если авторы действовали из самых благих побуждений, они мостили дорогу в ад.
Ясно же, что показ таких вещей неизбежно ведет к росту насилия, к увеличению продаж детского порно.
После первых таких программ (“Птичий грех” и “Обратная сторона”) я опубликовал статьи “НЕОБХОДИМОСТЬ ЦЕНЗУРЫ” и “ЦЕНЗУРА ИЛИ СМЕРТЬ” — о необходимости немедленного введения моральной цензуры на ТВ.*
* СТАТЬИ АВТОРА НА ЭТУ ТЕМУ:
«Новая газета»
“Беглец”, 11.01.1999
“Огнетушитель искры Божьей”, 18.01.1999
“Взрослые новости”, 25.01.1999
«МК»
“Реклама — двигатель куда?”, 16.02.2000
“Необходимость цензуры”, 1.06.2001
“Цензура или смерть”, 8.06.2001
“Растлителя вызывали?”, 13.07.2001
“Один из членов вашей семьи — негодяй”, 19.10.2001
“Спасатели детей сыграли в ящик”, 15.03.2000
“Звезды дяди Вани”, 22.03.2002
“Ночь Тарковского”, 12.04.2002
“Никогда не говори “некогда”, 5.02.2000
“Массовое отравление”, 9.02.2007
“Уйди, не смотри!”, 13.07.2007

Передача Аркадия Мамонтова “Обратная сторона” начиналась с формального предупреждения: “Прежде чем вы начнете смотреть эту программу, уберите от телевизора детей!”
А через несколько секунд на экране появился маньяк, который избивал плетью голого связанного восьмилетнего мальчика.
Искреннее предупреждение или приманка? Кто это может убрать детей за несколько секунд? Особенно если речь не о грудных, а о 10—15-летних.
А если родителей нет дома? А если телевизор в комнате у ребенка? А если включили через секунду после предостережения?..
В фильме рассказывалось, где продается детское порно, сколько стоит, как спросить продавца… Студенты журфака по моей просьбе отправились на разведку. Предположения, увы, подтвердились. После передачи продажа порнокассет выросла втрое.
Не прошло и месяца — на федеральном телеканале пошли анонсы: “По просьбе телезрителей повторяем передачу…”
Ни статьи, ни обращение к руководству канала не помогли. Остановить повтор не удалось. Не удалось и узнать, кто же эти люди, которым захотелось еще раз посмотреть на такое? И я напечатал в “МК” статью “Растлителя вызывали?”
Передачу по моей просьбе посмотрели специалисты — психологи и психиатры. И в дополнение к статье были напечатаны их профессиональные заключения. Вот некоторые фрагменты:
КОНСУЛЬТАТИВНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ №1
…Программа насыщена шокирующимипсихотравмирующими изображениями истязаний детей в процессе совершения с ними патологических гомосексуальных, садистских актов...Вопросо степениотрицательного воздействия передачи на зрителей может быть разрешен при производстве судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы в случае возбуждения уголовного дела.
Директор Московского областного центра социальной и судебной психиатрии, заслуженный врач РФ, канд. мед. наук Г.К.ДОРОФЕЕНКО.
Руководитель психологической лаборатории, доктор психологических наук, академик В.В.ГУЛЬДАН.
К сожалению, для возбуждения уголовного дела нужен потерпевший. Значит, некие папа с мамой должны обратиться в прокуратуру с жалобой, что их ребенок пострадал от телепередачи, получил психическую травму. А это значит, что будет назначена экспертиза. Ребенка начнут мучить: что он видел? что чувствовал? что именно и как именно его напугало? какие именно кадры? что там происходило?.. В результате дело может ничем не кончиться, но ребенок с гарантией получит еще большую травму.
КОНСУЛЬТАТИВНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ №2
1. Закадровый морализаторский комментарий примитивен и невыразителен как по смыслу, так и интонационно, эмоционально. Видеоряд явно избыточен. Например, начальные кадры избиения ребенка занимают слишком много времени. Реакция отвращения и ужаса у нормального человека развивается через 1—2 секунды просмотра.Затем у зрителя могут включиться механизмы психологической защиты. Например, идентификация себя не с ребенком, а с насильником; любопытство и так далее. И если просьбы зрителей о повторе передачи действительно были, они вызваны пробудившимися низкими инстинктами, а не желанием понять “глубокий” смысл передачи.
2. Демонстрация детского порно по Центральному телевидению приведет к тому, что люди с так называемыми пограничными психическими состояниями, невротики, некоторые типы психопатов станут осознанными потребителями детского порно.Для них сам факт показа по ТВ означает допустимость, разрешенность собственных подавляемых устремлений. Социальная референтность (оглядка на большинство) в России традиционно заменяет совесть: “Это морально, так как это делают все”. “Если многие покупают порно — значит, можно и мне”…
3. Многократный показ процедуры покупки детского порно с тщательными инструкциями, примитивность смысла передачи, гипертрофированность видеоряда приводят к мысли, что это слабо закамуфлированная реклама детского порно.
Кандидат психологических наукХОЛМОГОРОВА В.М.,
Институт психологии РАН.
Зав. кафедрой биологии МИПКРО,
доктор биологических наукСЕДОВ А.Е.
Врач-психиатр ИЛЮШЕНКО С.В.
Первый раз это кино о маньяках (для маньяков?) показали в восемь вечера, повторили — в десять. Время детское. Поэтому я спросил специалистов: “С какого возраста можно смотреть такие передачи?” Ответ был неожиданный:
— Ни с какого.
— И взрослым нельзя?!
— Никому нельзя. Психическая травма от таких сцен возникает иногда быстрее, чем за секунду, и остается на всю жизнь. Ребенок — нежная душа — заикается, плохо спит, начинаются вспышки агрессии…
Это тот самый посттравматический синдром, что получали солдаты на войне. У американских ветеранов — вьетнамский синдром, у наших — афганский, чеченский. Но симптомы всюду одинаковы: плохой сон, кошмары, тяга к спиртному, вспышки агрессии.
Так же уязвима и нравственность. Она воспитывается годами, а разрушается иногда мгновенно.
…В Италии по ТВ прошла программа о борьбе с детским порно. Там была 7-секундная цитата из мамонтовской передачи о педофилах. Уволили всех, кто пропустил это в эфир.
Наших телевизионщиков за это не увольняют, а награждают. “Смотрите, какой потрясающий рейтинг!“
Маньяки вылезли на экран в 2001 году. Сцены, которые тогда шокировали, теперь норма. Теперь есть и похлеще.
Битцевский маньяк не одну-две секунды, а часами по всем телеканалам рассказывал, как убивал, как прятал трупы, как гордился собой, какое получал удовольствие. Вся Россия получала уроки.
Такую тварь лучше вообще не показывать. А уж если показываешь, ее вид должен вызывать рвоту отвращения. Но наше ТВ сделало так, что он вызвал не отвращение, а любопытство. Таинственный, роковой, коварный, беспощадный герой. Да, отрицательный, но герой экрана. Сколько слабых душ почувствовало бессознательное восхищение, сколько психопатов захотело попробовать — неизвестно.
В 1992-м, когда судили Чикатило, никто ему телеэфир не предоставлял.



Прячьте спички от детей
Подражают не проповедям, а делам. Подражают не рассуждениям об увиденном, а тому, что видят. В первом случае уже был бы рай на земле (если бы выполняли “простейшие” заповеди).
Телевизор учит: “Вот, дети, смотрите: девочка вступает в сексуальный контакт с собакой. Это очень плохо! Это аморально!” В студии обязательно (для объективности!) горячий сторонник извращений: они, мол, расширяют опыт; всё надо знать, всё изведать.
Каков будет результат этого урока? Что даст “сам факт показа”? Тех, кто это делает, не остановишь словами “плохо” и пр. Те, кто не знал, что такое возможно, увидели, что возможно. Абсолютно предсказуемый и неизбежный результат такой телепроповеди — рост скотоложства.
Несколько лет назад с экрана ТВ заговорили матом. Что с того, что это отрицательные герои. Важно, что они герои и что их показывают. И вот дети говорят матом; такое геройство не требует ума, таланта, усилий.
Программа “Времечко” выходит в 16.30 — детское время. Маньяки — одна из постоянных тем. Недавно меня туда пригласили обсудить в прямом эфире: правильно ли сделал некий боксер, забивший насмерть узбека, который пытался изнасиловать ребенка? (Хотя уже было точно известно, что боксер очень подозрительный наркоман, и все было не так, как он рассказывал в первых своих интервью, сделавших его героем России.)
Кто у экрана в дневное время? Бабушки с внуками — они, что ли, должны ловить и убивать маньяков? Надо милицию учить на закрытых инструктажах, а не пугать детей и не будоражить уродов по всей стране.
В самом начале передачи я пытался убедить, что показывать педофилов и даже говорить о них не надо. Ибо чем больше мы их показываем — тем больше их становится. И что пора уже понять эту закономерность и остановиться. Даже напомнил знаменитый фильм “Пятый элемент”, где к Земле приближается Смерть (планета-убийца, чуть ли не сам сатана). И чем мощнее ракеты, которыми в нее стреляют гордые своей силой генералы, тем стремительнее увеличивается и приближается Смерть.
Убедить телеведущих, что надо убавить мерзость, не удается. Они так обижаются, будто им предложили добровольно умереть с голоду. Они кричат: “Нет! Это надо показывать! Это правда жизни!”
На самом деле (если говорить прямо) это ложь. Обычный человек за всю жизнь не увидит столько убийств и маньяков, сколько за один день на экране. Пропорции зла в жизни и на экране абсолютно разные. Если бы жизнь в какой-то момент совпала со своим экранным отражением, здесь уже была бы пустыня.
В стране бандит — каждый сотый, а на экране — каждый второй.
* * *
Знаменитые ученые, врачи требуют запретить показ насилия, объясняют, как это влияет на людей, на детей.
Власть не понимает (глупая какая!), да еще приговаривает: “Как же мы можем запретить? Это же цензура! Мы не можем Конституцию нарушать!”
Но когда дело касается ее кровных интересов (например, выборов) — власть очень хорошо понимает и все может.
Серийных убийц меньше, чем оппозиционеров. Но убийцам дают эфир щедро; битцевский по всем каналам излагал свои взгляды и творческую биографию. А лидеров оппозиции в эфире нету.
Их не показывают, о них даже не говорят. Потому, мол, что это может соблазнить неустойчивых избирателей.
Сам Познер — лицо Первого канала, которое глубоко внутри телевизионно-кремлевско-политического процесса, — публично заявил: “Я утверждаю, что на телевидении в России не существует свободы слова. И это мы все знаем. Во время выборной истории — как в Думу, так и президентской — было совершенно понятно, что есть вещи, которые нельзя говорить, нельзя называть, нельзя приглашать. Из Администрации Президента (и я это точно знаю) кое-кто звонит: “Как это вы допускаете, чтобы у вас выступал тот-то?” И больше не допускают”.
Итак, есть приказ Кремля: вредных политиков не показывать. Значит, могут, когда захотят. И значит, должны бы приказать, чтобы запретили показ маньяков.
Поймите правильно. Здесь нет просьбы показывать оппозицию. Здесь только одно требование: прекратите показывать убийц, остановите пропаганду педофилии.
Запрещая растление, общество защищает себя. Власть (наемник) должна это делать. Ясно же, что шокирующие кадры сильнее действуют на детей (на всех людей), чем хорошо одетые, скучные оппозиционные дядечки на электорат.
Запрещая экстремистскую литературу, мы признаем, что она влияет. Иначе зачем было бы запрещать? Запрещая порнографию, признаем, что она влияет. Значит, тексты и картинки влияют. Какие-то — плохо, другие (Евангелие) — хорошо. Движущиеся картинки сильнее букв.
Если мы не признаем влияния ТВ, то либо по глупости, либо из упрямства, либо потому, что это слишком страшно.
Если признать, что ТВ не развлекает, а развращает, то ведь придется что-то делать. А как бороться с миллиардами долларов?
* * *
…В огромном аэробусе на высоте 10 тысяч метров я трепался со стюардессой у двери в кабину экипажа. А в первом ряду молодая красивая мама кормила грудного младенца очень красивой грудью. А лицо у нее было как у святой — непередаваемое выражение мольбы, глаза, поднятые к небу, губы шевелятся, на ресницах дрожит слеза. Мадонна с младенцем! Я косился на нее и думал: “Иконописца бы сюда, Рафаэля!” Она, конечно, молилась о благополучии ребенка, потому что многие боятся летать.
Потом я пошел на свое место и, конечно, оглянулся в последний раз на эту молитвенную чистоту и на потрясающую выпуклость. Лучше бы не оглядывался.
Это был замечательный иностранный аэробус, у которого с потолка каждые четыре ряда свешивается экран телевизора. И тот, кто сидит в первом ряду, вынужден смотреть, задрав голову.
Она смотрела ужастик. Она боялась чудовищ, она молилась не о себе и не о ребенке (она в этот момент о нем вообще не помнила), она вообще не молилась, а страшно переживала за какую-то голливудскую космическую дуру. А ее ужас (это подтвердит любой физиолог) отравлял молоко.
Чего насосался этот младенец с молоком матери?
Врачи настоятельно рекомендуют: не читайте за едой — желудочный сок не вырабатывается и еще чего-то. А смотреть ужастик, когда кормишь грудного… Пока он сосет, мама должна поливать его любовью, должна быть полностью сосредоточена на нем, а не замирать от страха.
* * *
Говорят, будто в телевизоре есть выбор. Это лукавство. В книжном магазине — есть. Да, на видном месте глянцевые бестселлеры (даже те, кто их читает, знают им цену; их читают “чтобы отвлечься, чтобы не думать”. Много людей сознательно отключают свое мышление — Божий дар).
Но в книжном магазине выбор есть. Читатель легко найдет то, что ему нужно, хоть бы и на дальней полке. Главное — и шедевры и дрянь продаются одновременно.
На ТВ не дальняя полка, а глухое время. Идиотская муть ежедневно и в прайм-тайм, а Высоцкий раз в год и в полночь.
Говорят, будто ТВ отражает жизнь. Если бы это было так, то улицы наши выглядели иначе. Пивные и бордели были бы открыты с утра до вечера, а музеи и библиотеки — после 24-х.
ТВ — кривое зеркало. Но еще хуже — оно само выбирает, что отражать. Оно отражает негодяев и маньяков, шутов и лжецов, а нормальных, добрых, умных там почти не видно, не отражаются.
Если докажем влияние ТВ, если докажем его вину — значит, пока мы ловим отдельных маньяков, телевизор производит их тысячами.
Самый главный
Глава народа! Начальник жизни! Бог! — кто-нибудь решит, что это президент. Нет, это — телевизор.
Он главнее всех. Без него многие люди (наглые телеведущие обоего пола, наглые негодяи с депутатскими значками) даже не существовали бы в нашем сознании.
Даже о президенте люди вспоминают лишь тогда, когда ящик его показывает. А об ящике люди помнят сами. Включают, прилипают к нему, часами смотрят и слушают не перебивая. (Друг с другом, бывает, спорят. А с ним — никогда.)
Даже Богу (с большой буквы) большинство верующих уделяет секунды, максимум минуты. А богу (с маленькой) — часы.
Прилипли к экрану. Русский язык точен. Мухи — к липкой смерти. Она так соблазнительно пахнет, так соблазнительно и удобно висит над обеденным столом…
Народ сыграл в ящик.
Однако есть мнение, будто телевизор только информирует и развлекает, но реального влияния на поведение людей не оказывает.
Часть 2. Кто виноват? Лучший друг
Эпитафия нашей расе будет гласить:
“Тем, кого боги хотят уничтожить, они сначала дают телевизор”.
Артур Кларк.
Телевизор?! Это идеальное существо со всех точек зрения.
С женской: не пьет, не курит, налево не ходит, всегда готов к исполнению обязанностей, полон любовных историй.
С мужской: не пилит, не спрашивает: “Где был?”, не требует денег, полон бокса и футбола.
С детской: даже любящая мама не может с ним сравниться. Он всегда дома, никогда не ругается, не наказывает. Не устает. Не приказывает: вымой руки-посуду-полы, сходи за хлебом, покажи дневник, сядь за уроки. Наоборот! — он говорит: “Ничего не делай. Только сядь передо мной и нажми кнопку”.
Родители между собой говорят мало и скучно: купила? опять забыла? принес? куда дел? Родители на ребенка орут: ты опять?!! сколько раз?!!
А телевизор никогда не говорит ребенку: надоел, отстань; не оскорбляет, не унижает, не бьет.
Он оправдает любое безделье, нарушение всех обещаний и обязательств. Вы же должны были посмотреть эту передачу.
Вы, уважаемый читатель, хороший, справедливый человек. А те, кто вам мешают, — плохие. Эти плохие всегда от вас чего-то хотят именно в тот момент, когда вы смотрите важную передачу. Лучше бы этих плохих не было.
А родители не только мешают, они еще и запрещают. Лучше бы их не стало, мучителей.
Люди мешают смотреть. Ваш лучший друг не любит эту помеху.
Лучший друг породил неразрешимое противоречие: даешь смотреть — губишь собственного ребенка — значит, враг. Не даешь смотреть — враг.
Когда его изобрели, никто не думал, что он станет членом семьи, воспитателем детей. Но — так вышло.
Теперь этот влиятельный (самый влиятельный) и любимый ежедневно показывает зверства…
* * *
Власть телевизора сильнее Кремля! В Кремле всего лишь решают, как нам голосовать, а ТВ регламентирует всю жизнь.
ТВ — власть коварная. Оно не говорит: я командую. Оно говорит: я тебя развлекаю, я твой лучший друг, информатор, отдых…
Вроде бы телевизором командуете вы: можете выбирать канал, можете выключить — это покорный слуга. (Власть тоже любит называть себя слугой народа.)
Слуга? Но ведь только он в вашей семье говорит часами. Вы между собой почти уже не говорите. Подай, убери — это не разговор.
Человек возражает (иногда) даже начальнику. Ребенок, бывает, спорит с отцом, с учителем.
И только с ТВ не спорят. Он говорит один, вы молча глотаете. В этом процессе не предусмотрены мысли. Точнее — предусмотрительно не оставлено для них места.
Человек подключен. Мозг отключен.
Люди даже не задумываются (и знать не хотят), что происходит с ними, с их душой, с их мозгами от непрерывного поступления внутрь теле-, радио и прочей электронной продукции.
Телевизор разрушает человеческую иерархию чувств и отношений. Вы начинаете что-то важное говорить, а вам в ответ:
— Не мешай! Замолчи!
Они слушают, что говорит ящик.



Неопровержимые улики
Некоторые люди (особенно телевизионщики) утверждают, что вредного влияния ТВ не оказывает. Они говорят: “Докажите!”, а того, кто пытается доказать, называют сумасшедшим.
Попробуем записаться в сумасшедшие.
Сильное доказательство могущества ТВ — миллиарды долларов, которые оно получает за рекламу. Рекламодатели — гигантские корпорации, очень жадные, они ни цента не потратят впустую.
Короли косметики, жвачки, подозрительных лекарств и пива-пива-пива платят десятки тысяч долларов за минуту телеэфира. А еще платят миллионы депутатам, чтобы те тормозили принятие антирекламных законов. Окупается. Значит, ТВ влияет. И мы видим: пиво пьют как никогда.
Во время выборов страшные битвы разгораются за справедливый дележ времени. Кандидаты и партии с точностью до секунды считают, кто и сколько был в эфире. Подают протесты, доходят до Верховного суда, до Страсбурга. Значит, не только торгаши, но и политики признают мощное влияние ТВ на людей.
Может быть, ТВ-влияние есть, но вредного нет?
Во Франции в 1986 году (22 года назад) был принят закон, на основании которого Высший аудиовизуальный совет Франции контролирует “содержание программ, способных нанести вред детям”. (Что телепрограммы могут нанести вред — там никто не сомневается.) Французскому ТВ “запрещено демонстрировать эротические или содержащие насилие сцены до 22.30 и их рекламу до этого же времени”.
Подчеркиваю “рекламу”, поскольку наши каналы пытаются иногда сделать невинное лицо: мол, показываем ужасы ближе к ночи. Но рекламная нарезка самых жутких кадров идет день за днем с утра до вечера. В детское время. (Для психической травмы иногда достаточно и одной секунды.)
В Китае (который теперь у нас образец государственной мудрости) только что вышел указ о запрете “аудио- и видеопродукции, содержащей ужасы и насилие” (издан 14 февраля 2008 года). Там говорится, что “фильмы ужасов и передачи о всевозможном насилии наполнили Китай и оказывают серьезное негативное влияние на развитие общества, отрицательно влияют на психологическое здоровье детей и подростков”.
Поздно спохватились? Нет, просто в Китай свобода показывать насилие пришла гораздо позже, чем в Европу и к нам.
В США в 1999 году военный психолог Дэйв Гросмен заявил: “Показы насилия по ТВ и еще более опасные, пропитанные насилием видеоигры запускают у детей и подростков те психические механизмы, с помощью которых профессиональных солдат учат убивать. Я почти 25 лет прослужил пехотным офицером и психологом; задачей моей было делать людей способными к убийству; в этом мы преуспели. Способность убивать не возникает сама собой — в ней нет ничего естественного. Этому надо учить. На военной службе мы кондиционировали (вырабатывали условный рефлекс. — Ред.) и тренировали людей, чтобы они могли убивать. И точно это же телевидение делает с нашими детьми. А мы совершенно бездумно, слепо допускаем это. С самого нежного возраста вырабатываем в детях жестокость и бесчувственность”.
Подсчитано: в США подросток до 18 лет видит 11 тысяч убийств, а в России — минимум 22 тысячи. Это единственное, в чем мы обогнали Америку (после всех обещаний обогнать ее по мясу-молоку).
И весь мир наше государственное общедоступное ТВ обогнало по порнографии. Российский чиновник Генрих Юшкявичюс, советник генерального директора ЮНЕСКО, на днях заявил: “Я живу в Париже, но ежедневно смотрю российские телеканалы. Большинство программ создают образ жестокой, безнравственной страны. Могу с полной ответственностью заявить, что такой порнографической программы, которая идет на РЕН ТВ и называется “эротической”, в Париже нигде увидеть нельзя”.
Дело не только в убийственных (для нас) сравнениях. Важно, что всего 50 лет назад подростки до 18 вообще не видели убийств (разве что попадали в пьяную поножовщину; но это единицы, а не поголовно; это раз в жизни, а не каждый день). А педофилов в действии вообще никогда никто не видел.
* * *
Наше ТВ — неизмеримо более жестокое и разнузданное. Но нет ни диктаторской воли, чтобы запретить (как в Китае), ни общества, которое бы заставило принять запрещающий закон. У нас все списывают на “отдельные случаи”. (Типичный пример: в Псковской области покончила с собой 15-летняя школьница из благополучной семьи. В предсмертной записке она написала, что смотрела сериал “Секретные материалы” и “научилась открывать дверь в параллельный мир”. Ее родители, безусловно, потерпевшие. Но кто же в Псковской области решится подать в суд на федеральный телеканал?)
“Докажите”, — говорят телевизионщики. “Это родители плохо воспитывают своих детей, а винят нас”, — говорят телевизионщики. В точности как умирающим чернобыльцам говорят: “Это у вас печень, это у вас почки… Облучение? Докажите!”
Телевизионщикам еще проще. Телеоблучение никакой счетчик Гейгера не покажет.
* * *
Цивилизация устроена так: взрослые (родители и учителя) обучают детей, выращивают будущее поколение. Выращивают будущее.
Учитель — второй отец. Он отбирает лучшее и основывается на своем уме, вкусе, таланте, принципах, морали — на том, чему его учили.
Александра Македонского учил великий Аристотель. Наследника русского престола учил поэт Жуковский. Митрофанушку учил забулдыга Кутейкин. Теперь всех — телевизор. Всех одинаково — скотству.
Для спасения нации предлагается ввести в школах урок православия. Вообразите жизнь в борделе: раз в неделю 45 минут — урок невинности. Сильно поможет.
Цивилизация — это результат моральных запретов (они в законах, в религии). Без них — катастрофа.
Люди мечтали (для своего сыночка) о девочке из хорошей семьи. Не из богатой, а из хорошей — важно было поведение, которое она наблюдала и впитала сызмала. Теперь девочки наблюдают “Дом-2”. Они развращены прежде, чем могли бы понять: хотят они этого или нет. Их всех отроду погружают в дерьмо.
Некоторые родители с гордостью говорят: “Мы разрешаем детям смотреть только хорошие передачи”. Некоторые телеведущие (Ло...та, Ма...хов) с гордостью говорят: “Мы делаем хорошую, добрую, полезную передачу”.
В элитном борделе всегда хороший, добрый, талантливый пианист и хорошие, добрые девушки.
Дело не в порно, а во всепроникающем порно. Порнография была всегда — и сто лет назад, и тысячу. Но только теперь она окружила детей с пеленок. Пушкинская Татьяна теперь не существует, потому что она в глуши, в деревне с пеленок смотрит “Дом-2”.
* * *
ТВ влияет не только на душу. Те, кто себе и детям выбирают “хорошие передачи”, должны знать: телевизор (независимо от содержания) влияет на физиологию. Очень вредно.
В Японии вечером 16 декабря 1997 года в разных городах дети одновременно стали биться в судорогах, падать, многих рвало, у некоторых останавливалось дыхание. Пострадало свыше 650 детей. Припадки начались во время или сразу после просмотра популярного мультсериала “Покемон” (“Карманные монстры”). Придя в себя, дети утверждали, что внезапно почувствовали себя плохо, когда у одного из персонажей мультфильма стали нестерпимо сверкать глаза. Специалисты определили, что массовая “псевдоэпилепсия” была вызвана телевидением.
Хрусталик человеческого глаза окончательно формируется к восьми годам. Некоторые офтальмологи утверждают, что до этого возраста ребенку вообще противопоказано смотреть на экран телевизора (компьютера, телефона и т.д.).
Когда смотришь на что-либо, глаза (помимо воли) совершают неощутимые скачки, так называемые саккады. Нормально — от 2 до 5 в секунду.
Число саккад при телепросмотре резко снижается. К концу всего лишь 15-минутного просмотра голливудского шоу у всех испытуемых частота саккад снизилась в 10 раз.
Доктор наук Райнер Пацлаф написал книгу “Застывший взгляд” — о том, что происходит под действием ТВ с психикой человека, особенно с психикой детей:
“Чем больше маленькие дети смотрят телевизор, тем чаще и тяжелее возникающие у них нарушения речи. Телеэкран блокирует спонтанные творческие игры и естественные движения. Это приводит к дефициту в формировании функций головного мозга, а страдают при этом творческие способности, фантазия и интеллект. Ученые констатируют, что у нынешних детей со все большим трудом формируются функции для восприятия внутренних и внешних состояний — тепла, равновесия, движения, обоняние, осязание и вкус.
Телевидение приводит к полной остановке аккомодацию глаз. Оцепенение глаз передается всему телу; даже самые непоседливые детишки часами сидят перед телевизором неподвижно. Врачи называют такое двигательным застоем — но проблема не в пассивности мускулов, а в пассивности воли, управляющей мускулами. Происходит атака на волевую способность человека. Имеют место снижение активности, застой воли, а тем самым и деградация личности.
Протестировав состояние общего образования немцев, можно подвести лаконичный итог: чем дольше человек смотрит телевизор, тем скуднее его познания”.
Немецкая точная статистика: “Объяснить на уроке математики доказательство теоремы сейчас неизмеримо труднее, чем 10 лет назад, так как многие школьники не умеют самостоятельно воспроизводить простейшие мыслительные операции”.
Немецкая Промышленно-торговая палата дважды провела один и тот же тест (в котором приняло участие 740 добровольцев). Доля тех, кто хорошо умеет считать, сократилась за 10 лет с 20,8% до 11,2%. Вдвое!
Китайцы, французы, японцы, американцы, немцы… (не просто разные, а полярно разные по культуре, политическому устройству) — все, кто задумывался над происходящим, винят телевидение.
Врачи приходят в ужас, а телевизионщики — в восторг (сами от себя). Успешный рекламный режиссер Сергей Осипьян (снял ролики всемирно знаменитых напитков, шоколадных батончиков, косметики, крупных банков) рассказывает в интервью: “У меня даже дети смотрят рекламу, потому что она яркая, музыка всегда громко. Моей дочери год и два месяца, и она застывает перед телевизором как завороженная. И я такой же, на меня все это действует. Я, как ребенок, люблю мир потребления”.
Он любуется своей годовалой дочерью, застывшей перед телевизором. Он не слышал и не читал о деградации личности. А если слышал, то отмахнулся.
Крупнейший в мире авторитет в области влияния телевидения на человека и общество Маршалл Маклюэн в разные годы писал:
“Дитя телевидения — это инвалид, которому не положены привилегии” (1964 г.); “Телевидение действует как ЛСД”; “Было бы очень хорошо, если в Америке не было бы телевидения вообще” (1967 г.); “Безопасная доза телевидения для детей что-то около нуля”; “Телевизор демобилизует мускулы глаза. Поэтому дитя телевидения не может читать. Это не теория, а факт, который мы смогли обнаружить и доказать” (1977 г.).
Большинству (в том числе многим из вас, уважаемые читатели) чрезвычайно трудно признать правоту этих взглядов. Ибо это значит признать, что годами губил себя и своих детей. Кроме того, если признал, — значит, вроде бы должен немедленно изменить собственное поведение (а не ждать, пока мир изменится в лучшую сторону).
Когда лисичка просилась к зайчику переночевать, она была убежденная вегетарианка
Ребенок копирует взрослых, усваивает говор (акцент), повадки, походку, обычаи, манеру есть, интонации, хорошие и дурные привычки. Курят родители — и он скорее всего закурит. И пословица подтверждает: “Яблоко от яблони недалеко падает”.
Но прежде “яблоня” подразумевала родителей, отца.
Потом у подростка появлялись кумиры: цирковые борцы, артисты, знаменитые ученые, великие спортсмены — все, кто пользовался почетом и успехом.
До ТВ ориентиром для общества был герой, святой, мудрый, добрый. Ориентация на героя тянет общество вверх.
Когда мы говорим “телевидение” — мы имеем ввиду наше современное ТВ.
Возьмите в руки сегодняшнюю программу и сравните: пятьдесят лет назад она выглядела иначе. (Публикуем полностью, без пропусков.)
“Телевидение
29 ноября 1959 года, воскресенье
Первая программа:
11.00 На зарядку становись
14.00 “Юный пионер” — тележурнал
17.20 Учитесь танцевать. “Вальс-гавот”
17.50 Киножурнал
18.00 Народная республика Албания. В странах социализма.
18.40 последние известия
18.50 Народный университет. “Великие мастера Возрождения”. Тележурнал “Искусство”
20.30 оперетта “Акулина”. Фильм-спектакль
22.40 последние известия

Вторая программа:
14.30 “За лесами дремучими”. Спектакль Белорусского ТЮЗа
18.45 Чайковский “Воевода”. Опера
20.00 Мастера художественного слова. Главы из романа А.Толстого “Петр Первый”
20.45 “Соперники за рулем”. Х/ф ГДР”
Почувствовали разницу?
* * *
Никогда и нигде проститутка не была образцом для подражания. Никто никогда не учил подростков публично совокупляться, пока не появилось “За стеклом”.
Низ вылез наверх.
А телевизор — главный механизм, главный инструмент этого переворота.
Люди перенимают у телегероев прически, словечки. Происходит стремительное, массовое (в национальном масштабе) обучение.
Телевизор говорит, чем стирать, чем бриться, что есть, что надеть, чем намазаться, намылиться, попудриться.
А в качестве духовной пищи телевизор предлагает себя.
Хотите поэзии? Грубый, наглый, с бандитской хриплой оттяжкой голос: “Только на нашем канале!! Интимная жизнь Ахматовой!”
А зачем нам интимная жизнь Ахматовой? Если мы любим ее стихи, то пошлость нам отвратительна. А если не знаем, кто это, то какое нам дело, в каком веке жила и с кем спала?
…А чего нельзя продать, того в телевизоре вообще нету. Ум, доброта… их нет на полках. А раз товар не продается — зачем о нем говорить, зачем тратить дорогое время?
Нет товара — нет рекламодателя — нет места на ТВ. Нет места для самых лучших человеческих чувств, ибо они не продаются.
* * *
ТВ влияет — это доказано. Старшие поколения возмущаются грязью, похабщиной, жестокостью. А молодежь пожимает плечами: что тут такого?
Старшие выросли в другой атмосфере. Для них многое на сегодняшнем ТВ — отвратительно. А младшие выросли на этом ТВ. Этот корм (духовная пища) для них — норма.
Телевлияние есть, и оно типично. Всякая жестокость и разврат приедаются, перестают возбуждать, доставлять удовольствие. И путь приученных к таким удовольствиям, к такому корму — только вниз: к еще большей жестокости, еще более поганым извращениям. Так наркоман потихоньку увеличивает дозу. Прежняя уже не берет.
…А ради чего все это показывают? Ради чего нас ежедневно все глубже опускают в насилие, подлость и грязь? Телевизионщики ведь не сумасшедшие. В их поведении должен быть смысл.
Он есть. Он называется “деньги”. На их языке — “рейтинг”.
Там, на ТВ, он стал богом. Они молятся только ему.
Часть 3. Зачем это делается? Ради денег
Даже если устроить совершенно честный подсчет, то окажется, что на Моцарта собирается триста человек в филармонии, а на попсу — 30 тысяч на стадионе.
С точки зрения рейтинга попса в 100 раз лучше Моцарта. А с точки зрения продавца пива, попса в миллион раз лучше. (Продавцу важно одно: сколько пива выпьют в филармонии и сколько на стадионе.)
Оба концерта начнутся одновременно: в 7 часов вечера. Но ТВ выберет по количеству. Главное время — пиву, а Моцарту (Тарковскому, Рафаэлю) или ноль, или после нуля (ночью). Свежий пример: 15 апреля 2008 г. “Сталкер” Андрея Тарковского на Первом канале в 0.50.
Рейтинг продаж? Если с этой точки зрения отобрать литературу для школьников, то Достоевского и Пушкина не будет. Все равно что выбор невесты поручить мяснику — специалисту по телятине. Он вам выберет тёлку.
Ради рейтинга нарушаются все приличия, все табу. Ради рейтинга делают то, чего никто себе не позволяет в личной жизни, — безобразные публичные скандалы, избиение детей, педофилия, людоедство — все это днем и вечером, когда дети видят. Пусть ребенку будет нанесена пожизненная психическая травма, лишь бы сию секунду был рейтинг повыше.
Мораль? С ней не считаются. Считают деньги. Поскольку это позиция подонков — защитить ее они не могут. И тогда они просто поднимают на смех: “Гляди-ка, моралист нашелся! Импотент небось?”
Нет, это именно импотенты нападают и терзают жертву — потому что по-хорошему, по любви у них не получается.
* * *
Рейтинг — не значит, что передача понравилась. Рейтинг значит, что ее смотрели. Смотреть можно и с отвращением, и с негодованием. (На следующий день после какого-нибудь “Барьера” люди нередко спрашивают друг друга: “Видел вчера эту мерзость?”, имея в виду скандальную перебранку участников дискуссии.)
В жизни ни один из тысячи моих знакомых не сказал, что ему нравится “Дом-2”. А рейтинг у этой передачи — 10 процентов. Значит, каждый десятый. Если так, то и среди моих знакомых должны быть сто поклонников “Дома”. А нету.
Рейтинг поднимается, опуская человечество. Рейтинг — это не плохое и не хорошее. Это просто деньги.
Рейтинг убрал гениев не в оппоненты (ибо с ними никто не спорит), а в небытие — у них нет эфира.
Смена аудитории
Меняется содержание программ — меняются зрители.
Многие перестали смотреть ТВ, слушать радио, потому что эфир стал другим. Под соусом: мол, зрители должны получать всё. Это, мол, объективность. “Раз это существует — оно должно быть у нас в эфире” — любимый аргумент телерадиобоссов. (Сами страдают. Все чаще слышно, как радиоведущие в прямом эфире поносят нехороших слушателей.)
Уважаемые начальники эфира, дерьмо существует, но к столу-то его зачем подавать? Садисты и педофилы, увы, существуют, но зачем приглашать их в радионяни? Чтоб стало больше хороших людей? Или чтобы стало больше покупателей?
Приманить толпу, показывая ей запретный плод? Да, это единственная их цель. Они даже не задумываются, по чьему рецепту работают.
Смена телезрителей происходит, как смена публики на пляже. Было: днем — бабушки с внучатами, вечером — влюбленные пары, семейные пары… Но если днем на пляж придут нудисты (хотя бы двое-трое), а к ночи — шпана и наркоманы, и на берегу останутся битые бутылки, шприцы и непристойные резинки, то исчезнут и бабушки с внучатами, и влюбленные парочки, и пляж станет еще одним опасным, грязным местом.
Показ дряни убирает от экрана нормальных людей и привлекает уродов. А часть нормальных, но неустойчивых постепенно становится уродами. Это процесс. И он идет в одну сторону.
Бабушки и внуки ушли, а наркоманы и алкаши пришли. Для общества это изменение плохое. Но число особей у экрана увеличилось. И значит, рейтинг вырос.
Бесполезно говорить все это телевизионщикам, рекламщикам. В области разума они оперируют понятиями “бюджет”, “откат”, “навар”. Область совести не существует. Честь? “Давайте разберемся, — говорит негодяй, — что вы имеете в виду?”
Телевидение получает тем больше денег, чем больше людей (неважно каких) усадит к экрану. Телевидение как бессердечная нищая, которая просит денег “под ребенка”. У нее на руках младенец, он спит, накачанный димедролом. Очень удобно: не кричит, есть не просит. Может быть, он уже мертв.
Но это же не ребенок. Это инструмент добывания денег.
Зрители, обеспечивающие рейтинг, тоже всего лишь инструмент.
Явка с повинной
Но может, мы зря обвиняем ТВ во всех грехах? Может, просто наши граждане (и дети) плохо воспитаны — вот и множатся маньяки.
Или ТВ ведет сознательную игру на понижение. Чем глупее — тем выше рейтинг. Умное — для умных, а глупое — для всех. Даже если сто умников с отвращением отвернутся, то отряд не заметит потери; зато вольется миллион. Факты, конечно, всем видны. Но как доказать, что они не случайны?
Не все можно потрогать. Всемирного тяготения никто не видел, но оно есть. Предметы падают не потому, что плохо воспитаны, а потому что гравитация.
Астроном Лоуэлл заметил отклонения в орбите Урана и в 1914 году предсказал существование еще более далекой планеты. В 1930-м люди впервые увидели Плутон — в точности там, где рассчитал Лоуэлл.
Неужели “отклонений” в нашем обществе еще недостаточно, чтобы вычислить их причину?
…Текст, который вы третий день читаете, был начат (и большей частью написан) два года назад, весной 2006-го. С тех пор многие события реальной жизни подтвердили сделанные тогда умозаключения.
Настоящим подарком в 2007-м стало интервью руководителя НТВ Кулистикова (“Коммерсантъ”, 4.06.07). Я читал его с восторгом. Было чувство, что очередной Плутон (прежде невидимый, вычисленный на бумаге) вдруг вышел из тьмы, засиял как звезда. Лучше бы сказать “как черная дыра”, но черные дыры не сияют; они все втягивают в себя (даже свет).
Умный, откровенный, он с гордостью рассказывает об успехах, не сознавая, что его слова похожи на добровольную явку с повинной. Он полностью подтверждает и факт смены аудитории, и самые черные предположения. (Слова Кулистикова набраны жирным, вопросы интервьюера — курсивом.)
— Лицо нынешнего НТВ сейчас сильно изменилось. Его определяют программы, которые сделаны в достаточно жесткой манере и находят своего современного и продвинутого зрителя: “Программа “Максимум”, “Главный герой”, “Профессия — репортер”, “Чистосердечное признание”. Это лидеры нашего проката, и по популярности они значительно превышают все, что было до сих пор на НТВ. Долей аудитории в 30% могут похвастаться далеко не многие проекты, и не только на прежнем НТВ, но и на “Первом”, и на “России”.
— И вы этим обстоятельством очень гордитесь?
— НТВ — коммерческая компания, очень жестко нацеленная на производство рейтингов, которые дают компании прибыль. Каких-либо других задач мы перед собой не ставим.
— Вы считаете, что, когда НТВ в течение трех телесезонов в прайм-тайм показывает людоедов, изувеченных людей, трупы, проституток, педофилов и пр., это оправдывает коммерческий общефедеральный канал, увеличивающий за счет этого свою долю аудитории?
— Я не думаю, что целью является показ того или иного объекта. Целью является производство рейтинга. Если картина Боттичелли будет вызывать массовый интерес и приносить высокий рейтинг, мы будем показывать Боттичелли. Но мы следуем за вектором пристрастий нашей целевой аудитории. (Как понять? “Следуем за пристрастиями”, то есть выполняем желания своих зрителей? Или — показывая уродства, собрали к своему экрану зрителей с такими пристрастиями? — А.М.)
— А кого вы считаете своей целевой аудиторией?
— В основном это мужчины в возрасте от 25 до 54 лет с высшим и с незаконченным высшим образованием и с высоким уровнем дохода. Также НТВ имеет лучшие показатели по попаданию в так называемую труднодостижимую аудиторию — руководителей высшего и среднего звена. То есть НТВ имеет премиальную элитарную аудиторию, к которой мы всегда стремились. Впрочем, сегодня наша аудитория изменилась, она стала стабильной и массовой (так элитарная или массовая? — А.М.). Эта аудитория НТВ совсем не та, которую мы имели в 90-е годы. НТВ сейчас в полном смысле стал федеральным каналом, каналом для всех россиян, всей России.
— Получается, что у подавляющего количества россиян во главе с руководящим составом крупных компаний какие-то серьезные патологические отклонения, если все они в таком объеме постоянно потребляют в телеэфире НТВ бесконечный криминал, трэш и скандалы.
— Телевидение — средство расширения личного опыта. Тот опыт, который человек не может получить личным путем — и порой слава богу, что не может, — но у него тем не менее есть эмоциональная потребность в этом. Например, для того чтобы соприкоснуться с закрытыми сторонами жизни, у людей и существует потребность вот в таких программах.
Интервью, взятое Ариной Бородиной, огромное и прекрасное. Его надо включить во все учебники: политологии, экономики, журналистики, социологии и психиатрии. Достоевский сделал бы из него роман.
Вопросы (весьма жесткие) совершенно не смущают руководителя НТВ. Он говорит очень откровенно; мы ему за это очень благодарны.
Его цель — только рейтинг (деньги). Но что означает ответ на последний вопрос? Тут надо внимательно разобраться.
Кулистиков говорит, что ТВ “расширяет” нам личный опыт (хотя мы об этом не просили). Он говорит “слава богу, что человек не может получить его лично” — значит, это очень опасный опыт.
Он утверждает, что у людей “есть эмоциональная потребность соприкоснуться” с какой-то мерзостью (он называет ее “закрытые стороны жизни”). То есть руководитель НТВ выступает как психиатр из фильма ужасов.
Но тот, кто лезет в такие глубины, должен знать, что сначала у человека появляются запретные желания (особенно когда их ежедневно инициируют), потом они удовлетворяются мысленно и картинками, а потом (и с каждым днем сильнее) человеку хочется “попробовать”.
Потом, когда попробовавшего поймают (после первой или после двадцать первой жертвы), он и сам не будет знать, с чего все началось. И только очень глубокая комплексная психолого-психиатрическая экспертиза сможет докопаться до стартовой команды, прозвучавшей с экрана.
“Цель — производство рейтинга” — руководитель канала говорит чистую правду про чистую прибыль. А удовлетворение “эмоциональных потребностей” и “расширение личного опыта в сторону закрытых сторон жизни” — это способ достижения цели. То есть в переводе на русский “мы щекочем низменные чувства ради выгоды”.
“Продвинутые зрители”, “расширение”… Надо бы спросить: продвинутые — куда? расширять (ширять) — в какую сторону? Что вы так заботитесь о поганых желаниях “зрителя”? Все продается на дисках, свинья грязь найдет. Почему вы при всем народе (при детях!) занимаетесь удовлетворением скотских вкусов?
Упомянутые передачи действительно расширяют людям опыт в сторону людоедства и прочих уродств. Кулистиков (невольно) сообщил о преступлении. То, куда вторгаются его лучшие передачи, — сфера психоанализа и психиатрии. Но психоаналитик действует крайне осторожно (а тут грубо), всегда индивидуально (а тут толпа), интимно (а тут публично) и — по просьбе пациента. У врача знания, а тут невежество и жадность. У врача скальпель, а тут даже не топор, а мясорубка. И не один пациент, который просил, а десятки миллионов, которые даже не знают, что с ними делают.
Жесткую и жестокую мерзость на ТВ теперь называют “жесть”. Николай Картозия, руководитель дирекции праймового вещания НТВ (в своем интервью), выражается еще ярче, чем Кулистиков:
— Жесть как она есть — это так: “Смотрите, как прекрасно в луже собственной крови на полу собственного дома с градусником в жопе (может быть, с паяльником? — А.М.) лежит бизнесмен Вычигян”… Современная журналистика довольно бесчеловечна, ее не интересует личность как таковая.
Он не добавил “нас интересуют только деньги”, но это и так ясно.
Один из шедевров Достоевского — человек из подполья, низкая душа; теперь он переехал на VIP-этаж билдинга; он успешен, богат, но главный принцип (жизненное кредо) не изменился. “Миру погибнуть или мне чаю не пить? Пусть мир погибнет, а я буду чай пить”.

[Александр Минкин]

Народ и рейтинг
Если каждый день говорить с экрана об импотенции — улучшится ли эрекция населения? Нет, она ухудшится — что и надо продавцам всякой дряни. Они были бы счастливы, если бы все мужчины Земли стали импотентами. Конечно, человечество исчезло бы, но сперва продавцы таблеток сказочно обогатились. Продавцам не нужны здоровые, нужны больные. А здоровые — враги, ибо не нуждаются, губят бизнес.
Они поднимают рейтинг, опуская население.
Во всех дореволюционных энциклопедиях есть статья “Нравственное помешательство”.
“НРАВСТВЕННОЕ ПОМЕШАТЕЛЬСТВО — психическая болезнь, при которой моральныя представления теряютъ свою силу и перестаютъ быть мотивомъ поведения. При нравственномъ помешательстве человекъ становится безразличнымъ къ добру и злу, не утрачивая, однако, способности теоретическаго, формальнаго между ними различения. Неизлечимо”. (Энциклопедический словарь Ф.Павленкова. С.-Пб., 1905.)
После революции эта статья из энциклопедий исчезла. Вылечились от неизлечимой? Или, наоборот, болезнь овладела большинством, а большинство не любит, чтоб его считали больным и тыкали ему в нос такие диагнозы.
Картозия, отвечая на вопросы, ликует.
— Как у вас дела с рейтингами?
— Великолепно! Просто фантастически!
— А почему же такое счастье вам подвалило?
— Потому что мы молодые, талантливые!
…Настоящая элита — врачи, писатели, артисты, музыканты, ученые — признанные таланты, образцы ума — все в ужасе. Но ТВ идет как танк, и скоро протестующие голоса умолкнут. И никто не будет мешать, никто не станет даже пытаться остановить озверение.
И те, кто зарабатывает на этих процессах, и особенно те, кто руководит этими процессами, должны знать, что они ежедневно делают подлость. Идут на подлость, как на доходную работу.
Негодяи организовали производство негодяйства. Порча детей — это выращивание негодяев. А потом усилий будет не надо, потом сама пойдет цепь поколений. Это втягивание в орбиту, с которой не сойдешь.
...Телеканал “Культура” по мере сил удовлетворяет духовные потребности, спасибо. Но почему все другие каналы удовлетворяют совсем другие потребности? Убавьте мразь — никто не уйдет от экранов; прилипшие к ТВ будут смотреть все, что шевелится.
Увы, телеканалы не могут показывать шедевры. Потому что они будут у всех одинаковые: Чаплин, Смоктуновский, “Бриллиантовая рука”. А конкуренция? Каналов много, а зритель один. Как притянуть его к себе? Да и нельзя показывать сделанное прежде — тогда не получат денег тысячи изготовителей всякой дряни, а их шефы не получат откатов. Значит, надо делать самим. И показывать то, чего нет у других.
Хорошее сделать трудно, а плохое — легко. Талант — редкость, а снять штаны может любая (любой). Больше мата! Больше крови!! Жестче порно!!!
И вот произошло то, что все ученые считали абсолютно невозможным: товар (телепередача) ухудшается в результате конкуренции. Невероятное достижение рынка.
Прежде все твердили о честности, вежливости, помощи слабым; доброта, бескорыстие, уход за стариками… Кто проповедовал это искренне, кто — лицемерно, но детям это вбивалось в голову.
Потом юные, конечно, сталкивались с реальностью. Но это — потом, когда уже сформированы идеалы. Человек мог выдержать это столкновение или сломаться, но те, кто выдерживал, получали от столкновения энергию “вверх”. Обществу не давали опуститься.
Теперь детей выращивает ТВ. Выращивается молодняк, уже готовый к использованию. Это не столько поколение пепси, сколько поколение-бройлер. Можно жарить сразу, без всяких уговоров, — уже все ощипано, выпотрошено, промыто, голова отрублена.
Столкновений нет. Нет атаки на идеалы юности. Нет импульсов вверх.
* * *
Система проста. Телевидение живет на деньги рекламодателей. Больше зрителей — выше рейтинг — больше денег заплатит рекламодатель.
Рейтинг учитывает только поголовье (как скотину). Поэтому и цель ТВ — любым способом усадить к экрану максимальное число зрителей. То есть получить максимальную цену.
Но рекламодателя надо убедить, что зрителей действительно много. Для этого и подсчитывается рейтинг. И на основании этих цифр делается вывод о пристрастиях народа.
Все главные руководители главных телеканалов, все телеобозреватели, телеаналитики, социологи, рассуждая о рейтингах, употребляют выражения типа “пристрастия наших телезрителей“, “выбор россиян”, “телезрители столицы и провинции предпочли”, “подавляющее большинство россиян смотрело…”, “народ по достоинству оценил…”
Выходит, рейтинг — это народ.
Верно ли? Чтобы ответить на этот вопрос, надо узнать очень большой секрет. Надо узнать, как делается рейтинг.
Этого никто в мире пока не знает. Даже сами составители и публикаторы рейтингов не понимают, чем занимаются, с кем имеют дело. Завтра поймут.
Часть 4. Фабрика людоедов
В России два народа — один явный, другой тайный. Явный народ не любит ТВ. Смотрит, но не любит.
Все соцопросы показывают: людям осточертели скандалы, опротивели похабщина и жестокость, кровь, пошлость, идиотский юмор, извращения.
А все рейтинги (народное волеизъявление) показывают, что людям нравится именно это. У людоедства огромный рейтинг, у педофилии зашкаливает.
Кто же эти любители дряни? Кто этот тайный народ, из чьих голосов складывается рейтинг? Ведь ТВ показывает нам, как жить. А теленачальство решает, что показывать (ориентируясь на рейтинг).
Нам говорят: “ТВ такое, потому что мы такие”. А какие мы?
Мы вроде бы хорошие. Нас возмущает то, что показывают.
Как же это: ТВ такое, какие мы. А мы не такие, как ТВ. Что-то тут не так.
Соцопрос — это ответы случайных людей.
ТВ-рейтинг — ответы совсем не случайных.
Рейтинг — это чей-то выбор. Чей? Оказывается, есть анонимные постоянные эксперты.
Отбор экспертов ведет специальная всемирная организация “Гэллап Медиа” (там утверждают, что по случайной выборке).
Сколько их, этих экспертов? Кто они?
* * *
Если у некой передачи рейтинг 10 процентов, то люди думают, будто ее смотрели 10 процентов зрителей (для Москвы это миллион человек). Но это не совсем так.
Рейтинг подсчитывает “Гэллап Медиа” с помощью пиплметров.
Пиплметр — специальный прибор, который подключен к телевизору. Он фиксирует: что именно смотрят в данный момент и кто именно смотрит.
Сколько же этих пиплов, чьи предпочтения решают и что показывать, и что из показанного нам нравится? Сколько их на 10—12 миллионов москвичей?
На весь мегаполис всего 550 пиплметров — 550 квартир. На 10 000 жителей — 1 (один) эксперт. Значит, отличный 10-процентный рейтинг — это 55 квартир — примерно 120 человек.
Если эксперты (в среднем) такие же люди, как все, то их выбор — это выбор среднего человека, посредственности. И это было бы еще не так плохо, хотя ориентироваться лучше на вершину, а не на середину.
В стране три нобелевских лауреата и 11 миллионов алкоголиков и наркоманов. Выбирая среднее, с гарантией получаешь эксперта-алкаша. Нобелевский лауреат пользуется в мире высочайшим авторитетом, а в глазах рекламодателей он в тысячу раз меньше статистической ошибки. И это правильно, потому что он ничтожный покупатель стиральных порошков, он не нужен.
Но упомянутые эксперты даже не средние. Они — не такие, как все.
Вербовка
Когда гэллаповский интервьюер (случайно) приходит к вам впервые, его задача определить: годитесь ли вы (ваша семья), чтобы в вашей квартире появился пиплметр? подходят ли ваши параметры. Но о приборе он пока ни слова.
Сперва всего лишь анкета. И предварительный вопрос: “Работаете ли вы в прессе, в сфере рекламы и PR?” Если да, анкетирование будет прервано решительно и сразу. Следующих вопросов вы не услышите.
Соглашаются ответить приблизительно 60 процентов. 40 по разным причинам отвечать отказываются.
По моей просьбе могущественное швейцарское издательство (более 200 газет и журналов по всему миру) несколько месяцев пыталось узнать, как этот рейтинг делается в Европе. Ни в Швейцарии, ни во Франции, ни в Германии сведений им не дали, стандартную анкету не показали.
Они смущенно сообщили мне о своей неудаче, добавив, что в ход были пущены даже личные связи, — не помогло. Военную тайну легче узнать. Но мы узнали.
Вот вопросы анкеты:
1. Постоянная ли у вас квартира?
2. Какие каналы ТВ принимаются?
3. Как часто смотрите? (От одного до семи дней в неделю.)
4. Как долго в день? (От “менее одного часа” до “более девяти часов”.)
5. Какие каналы смотрите?
6. Сколько раз в день смотрите и в какое время суток?
7. Сколько у вас телевизоров? Цветные ли? С пультом ли? С телетекстом ли? Какие антенны? Какие кабели?
И только в конце, на 10-й странице анкеты, напечатан текст, который должен произнести интервьюер: “В заключение — несколько вопросов для статистики о вас и о вашей семье”.
Там же — инструкция: “Интервьюер! Крайне внимательно заполняйте таблицу. Начинайте заполнение с самого младшего члена семьи, затем задайте те же вопросы о втором по старшинству члене семьи и т.д. Убедитесь, что респондент не забыл учесть себя, детей с нуля лет, пенсионеров и всех, кто с ним проживает и ведет совместное хозяйство”.
Как вам нравится учет “детей с нуля лет”? Интересно, какие каналы смотрит грудной?
Вот вопросы о семье:
1. Пол, возраст, образование, работа и занятость.
2. Кто глава семьи? Чей доход больше? Кто решает, что купить?
3. Отдельная ли квартира? Есть ли дача?
4. Есть ли телефоны, факс, пейджер, Интернет?
5. Каково материальное положение? (От “не хватает на еду” до “в средствах не ограничены”.)
6. Какая часть семейного бюджета уходит на еду и коммунальные услуги? (От “меньше четверти” до “более трех четвертей”.)
7. Каков доход в месяц на члена семьи?
Что же секретного в этих вопросах? А именно то, что в них нет ничего человеческого.
Ничего неизвестно о морали этих экспертов, чьи предпочтения формируют телепрограмму. Об их доброте, любви к детям. Все вопросы анкеты тупо материальны. Только деньги. Ни ума, ни души, ни чести, ни совести.
По сути — эти эксперты с пиплметрами воспитывают наших детей. Их выбор определяет, что показывать народу с нуля лет. Их отбирают по деньгам, а потом они формируют духовность.
После анкетирования вам предложат пиплметр. Вот текст, который должен наизусть (непринужденно) произнести интервьюер на прощание: “Кстати, в ближайшие дни мы начинаем очень интересное и важное исследование по изучению вкусов телезрителей. Результаты нашего исследования получат все российские телеканалы. Благодаря Вашим ответам они смогут решить, когда и какие передачи показывать. Опрос проводится с помощью специального прибора, который называется телеметр. (Это для красоты. Между собой все телевизионщики говорят “пиплметр”. — А.М.) Телеметр подключается к телевизору и автоматически фиксирует, какой канал и какую передачу смотрит человек. На пульте телеметра есть персональные кнопки для каждого члена семьи. Когда вы включаете телевизор, вам просто нужно нажать на вашу персональную кнопку, чтобы телеметр мог “узнать”, что это именно вы смотрите телевизор. Больше ничего делать не нужно. Это настолько просто и интересно, что в исследовании часто участвует вся семья, включая детей с 4 лет. В качестве вознаграждения каждая семья, участвовавшая в опросе не меньше года, получает подарок…”
“Гэллап” всем предлагает поставить пиплметр, но соглашаются приблизительно 40 процентов (из тех 60, которые согласились отвечать).
Через некоторое время им звонят по телефону: “Не передумали?” И оказывается, что две трети передумали и ставить прибор не хотят. Остается треть от тех 40 процентов от тех 60 процентов, что согласились отвечать.
А когда мастера приезжают устанавливать прибор, еще значительная часть согласившихся отказывается в последний момент.
В конце концов на пиплметр соглашается 5 процентов. Люди особенные. Если 95 процентов отказываются, значит, 5 процентов согласившихся резко отличаются от подавляющего большинства.
Статистика “Гэллапа” стабильна (и в России, и везде): несмотря на все приманки и подарки, только 5 процентов опрошенных соглашаются поставить у себя пиплметр. Только среди них выбираются “эксперты”, которые нажимают кнопки, а мы узнаём, что нравится “народу”.
Жизнь с прибором
На всю Москву — 550 семей. Кто эти люди? Их имена держатся в тайне. “Гэллап” гарантируют им анонимность.
Эти 550 семей постоянны. Некоторые живут с прибором долгие годы. Что с ними происходит? Если им уже давно все отвратительно, то, может быть, они включают, регистрируются, но не смотрят, сидят в соседней комнате? Но если они перестанут включать — у них отнимут прибор, призы. Значит, они смотрят не как зрители, а как наемники.
Их вкус опускается, их восприятие нарушено. Привычка смотреть пакости превращается в потребность и оборачивается спросом на пакость.
Психологи по нашей просьбе описали (предположительно) такую личность.
Вряд ли согласится на пиплметр профессионально успешный, активно работающий, хорошо зарабатывающий. Вряд ли согласится тот, кто ходит в кино и театр, имеет дачу, любит копаться в огороде… Люди, живущие насыщенно, любящие близких, друзей, природу, скажут “нет”.
Должна быть некая пустота в жизни. Эту пустоту и займет пиплметр.
Ущербный, одинокий (есть люди, которые одиноки даже в своей семье), нереализовавшийся, пытающийся доказать себе и миру, что он чего-то стоит, согласится гораздо скорее. У него в жизни ничего не выходит, а тут — к нему пришли, его мнение важно для телеканалов! Теперь он будет влиять на то, что смотрит вся страна.
Человек даже не сознает, что соглашается на резкое, интенсивное вмешательство в личную жизнь. Он соглашается на тотальный внешний контроль своего поведения. И — своего образа мыслей (скажи нам, что ты смотришь, и мы узнаем, кто ты).
* * *
У многих людей свобода рождает тревогу. Им трудно выбрать самостоятельное поведение, их угнетает необходимость сделать выбор. Они предпочитают, чтобы решали за них.
Пиплметр резко уменьшает степень свободы — уменьшает их тревогу.
Появившись в квартире, он вводит кучу правил. Надо нажимать дополнительные кнопки, надо фиксировать каждый уход от работающего телевизора (на кухню, в туалет). Надо фиксировать каждое возвращение… Надо смотреть столько часов в день, сколько вы обозначили в анкете, и столько дней. А если вы несколько дней пропустите — вам позвонят и спросят, что случилось?
Согласившимся объясняют правила поведения. Просмотром считается нахождение в комнате с работающим телевизором. Входишь в комнату — нажми кнопку, зарегистрируйся. Выходишь даже на малое время — нажми.
Если, не выключив телевизор в комнате, вы на кухне включите другой, автоматика зарегистрирует нарушение. Но мучения окупаются: каждый раз, как включаешь, — прибор здоровается. Каждый раз, как регистрируешь уход, — прощается.
Положим, человек, заполняя анкету, сказал, что имеет постоянную работу. Если он начнет смотреть телевизор днем, то вскоре последует звонок: “Вы больны? Вас уволили?”
Их не интересует ваше здоровье, судьба. Но если вы перестали зарабатывать — вы не покупатель, вы больше не нужны.
Тот, кто согласился на пиплметр, моментально и без труда вписался в социум.
Эти люди с большим интересом изучают телерейтинги, публикуемые в газетах и журналах, и сравнивают с собой. Это очень быстрая и сильная обратная связь: “Я смотрю то, что все. Мне спокойно”. А если подопытный обнаруживает, что смотрел “не то”, он начинает чувствовать себя диссидентом. Это плохо, это тревожно. Он торопливо подстраивается к большинству. И скоро новичок демонстрирует единение с “народом” (с такими же, как он, “пятипроцентниками”).
А прибор красивый, ни у кого из знакомых такого нет.
А какие красивые подарки: кофемолка, электромясорубка, пароварка, соковыжималка, пылесос, утюг. (Ни книг, ни картин, ни музыки — ничего духовного.) И год за годом награда за хорошее поведение все лучше, все дороже. Только нажимайте кнопки аккуратно и регулярно.
Подключенные к прибору нажимают кнопки (за кофемолку!) и — диктуют человечеству.
Человек-приставка
Удалось встретиться с одной из них (это было самое трудное, ушло несколько месяцев). Ее жизнь подключена к пиплметру уже 10 лет. 10 лет жизни с прибором.
— Сколько смотрите?
— Немного, примерно 5 часов в день. Но в субботу и воскресенье — с утра до вечера.
— А ночью?
— Часто и ночью. Порно я смотрю редко, чаще муж.
— А как вы согласились?
— Ну, прибор — что-то новое в жизни. Поздравляет с днем рождения. Каждый год дарят подарки. Кто в гости приходит — тоже очень хотят… Рейтинги читаем в “ТВ-Парке”. Чувствуем большое удовлетворение, что наш голос учтен. Мы — одни из ста, кто решает!
— Почему из ста?
— Мне кажется, что всего сто квартир на всю Москву оборудовано.
— Что смотрите?
— Развлекательные. Криминальные не люблю — ужас, хотя очень интересно. (Это типичный случай — “ужасаюсь, но смотрю”. — А.М.) Когда родился первый ребенок — стала меньше смотреть, а муж по-прежнему.
Ну и я смотрела, пока ребенок спит и т.д., жертвовала сном. А когда родился второй…
— Стали меньше смотреть?
— Нет, мы же чувствуем ответственность. Нам же не просто так его поставили. Мы должны оправдать ожидания. Муж, правда, не хотел, его раздражало, но потом он смирился.
— Но ведь прибор ставят только в случае согласия всех членов семьи?
— А это другой муж. Первый был согласен. А потом, когда я вышла замуж за второго, он некоторое время бунтовал…
Неудивительно, что новый муж моей собеседницы некоторое время бунтовал, — видимо, никак не мог привыкнуть регистрировать свои внутриквартирные походы по разным нуждам. И очень интересно, что прибор устоял. Он оказался крепче, чем… или, во всяком случае, приносит ей больше удовлетворения. И она, похоже, не очень заметила, что муж сменился. Главное — прибор остался. А вот если б она не вышла немедленно за другого, прибор бы у нее отняли, ибо изменился бы состав семьи.
Эти люди ценят подарки, ценят загорающиеся на экране приветствия и поздравления, им нравится зависть гостей и сам прибор.
Когда из этих 550 семей (а моя собеседница была огорчена, что их, оказывается, не сто, а 550; чем уже круг, тем больше гордость) кто-то выбывает (умер, переехал в другой город), прибор устанавливается в схожей по параметрам новой семье.
Новый нажиматель кнопок вступает в анонимное, но прочное сообщество и пристраивается к его вкусам. Так новенький продавец начинает воровать, чтобы быть как все.
“Гэллап” выбирает случайных, но из очень необычных.
А глубокомысленные специалисты, и легкомысленные журналисты, и великие начальники главных каналов постоянно употребляют выражения “народ предпочел”, “зрители предпочли”. Не знают, что их главный аргумент (рейтинг)… произведен не народом, а пятипроцентным слоем… больных? Нет, так сказать мы не решимся. Хотя было бы очень интересно отдать в руки психологов нескольких многолетних сожителей пиплметра.
Представьте глубокомысленных аналитиков с чужой планеты. Эти марсиане — сами по себе умные и опытные, — прилетев на Землю и случайно приземлившись на территории тюрьмы, сделали бы очень печальные выводы о землянах.
Оказалось бы, что люди живут в очень тесных комнатах с маленьким окном под потолком; два раза в день слуги им приносят отвратительную еду, а эти бездельники играют в карты, чешутся, издеваются друг над другом. Вероятно, все они извращенцы, так как ни одной женщины в комнатах нет.
…Эти особые “пятипроцентники” влияют на то, что смотреть детям, женщинам, девушкам и — с нулевого возраста.
Они — не духовная элита. Важно не только, что они — “пятипроцентники”, важнее, что они — из низших пяти процентов. Заведомо не аристократы духа, а плебеи, по “девять и более” часов таращащиеся в ящик. (Для справедливости: если аристократ и попадет в “550 семей”, то он там будет в таком меньшинстве, что его мнение не повлияет на рейтинг. Мнение аристократа вообще не повлияет, поскольку окажется меньше, чем погрешность.)
Есть ли в числе живущих с прибором академики, доктора наук, талантливые врачи, добрые учителя?
Какие вопросы надо задать, чтобы что-то узнать о личности? Нам важно, чтобы на программы ТВ влиял добрый, справедливый, чуткий, мудрый. Если мы просим совета, то у кого? Уж конечно, у хорошего человека. А нам отбирают советчиков по доходу и числу телевизоров.
Есть люди творческие. Они производят науку, культуру, искусство. И прежде нация ориентировалась именно на это меньшинство. На законодателей вкуса, стиля. Мысли и взгляды духовных лидеров перенимала интеллигенция, молодежь, а в редчайших случаях (Пушкин, Высоцкий) — вся нация.
А теперь наше население ориентируется на меньшинство маргиналов. Это путь к безвременной кончине. Если кто-то еще помнит книжку Жюля Верна “Пятнадцатилетний капитан”, то там был аналогичный случай. Был хороший корабль, хороший компас и хороший топор. Но когда бандит подсунул хороший топор под хороший компас, то совмещение этих отличных предметов так изменило курс корабля, что он приплыл к дикарям. К людоедам.
Допустим, что от опросов отстранены те, кто не курит и не пьет. В этом случае обнаружится стопроцентно положительное отношение к табаку и алкоголю — просто потому, что отказавшиеся не участвуют. Значит, с точки зрения опроса их просто нет. А разве не они — лучшие?
Каналы, выходит, пристраиваются к вкусам, к морали, к уму пятипроцентной публики. Такой, мол, народ; мы вынуждены это показывать, потому что народ этого хочет.
Но эти люди, выбранные не из всего народа, а из очень особенных пяти процентов, — люди слабые, внушаемые, управляемые.
Согласившись на прибор, они проявили внушаемость и пассивную подчиняемость — симптомы невротика, который берет прибор, чтобы убежать от свободы. (Нормальный человек не станет терпеть, чтобы с ним по многу раз в день здоровался электрический чайник.)
Рекрутирование в эксперты идет по возрасту, полу, доходу. Но не идет ни по психике, ни по морали.
Человеческие качества не учитываются вообще. Значит, Чикатило (пока его не поймали) очень подходит, и он, конечно, согласился бы.
Не ставится задача выбрать среднее количество добрых, умных.
Рейтинг не знает разницы между добрым человеком и убийцей, ибо по возрасту, доходу они одинаковы.
В оценке вина мы полагаемся на мнение дегустатора-специалиста. Мало ли, что большинство пьет бормотуху; а нам дайте марочное, сухое… В оценке ТВ полагаемся на ненормальных. Сначала отбираем придурков, а потом ориентируемся на мнение “большинства” из них.
Кто эти люди, влияющие на телепрограммы для ста сорока миллионов? Этих выборщиков выбрали не мы. И выбрали их не за вкус, ум, знания, высокие человеческие чувства. Их выбрал кто-то, по анкетным параметрам — возраст, пол, доход. Их выбрали как будто бы случайно. Но теперь мы знаем, что это не случайные, а особенные люди.
Если надо выработать правила движения — поручим ли мы это случайному человеку? Вдруг он алкаш, дальтоник, дебил?
Что происходит с этими выборщиками от сознания своей избранности, от невероятной (если они ее понимают) ответственности — выбирать за Россию? Что происходит с ними от страха, что если они нарушат правила, у них отнимут красивый прибор, который они так полюбили? Что с ними происходит от постоянного сидения у телевизора?
С кем поведешься…
“Пятипроцентники”, формируя программу ТВ, делают себе подобными всех, кто смотрит. Можно ли остаться нормальным, если ежедневно смотришь и слушаешь дураков, психов, уродов?
В психиатрической больнице врачи постепенно становятся психами. Хотя их защищают знания, опыт, понимание, что они имеют дело с больными. Дети, сидящие перед экраном, на котором ежедневно скачут психи, не защищены ничем.
Наверное, эти люди, эти 550 домохозяйств, обидятся: мол, на самом деле мы добрые, совестливые, у нас глубокие и тонкие человеческие чувства.
Может, и так. Вот передо мной анкеты возможных кандидатов в эксперты.
Первый окончил филологический факультет университета, учитель русского языка и литературы, ему 54 года, женат, двое детей, мягкий, добрый, отзывчивый, сам о себе он говорит, что всегда был ласковым, нежным, заботливым и совершенно беззащитным.
Второй — 40-летний заведующий мастерскими, прекрасный семьянин, женат, двое детей, в свободное время помогает поддерживать порядок на улицах — он дружинник, внештатный сотрудник милиции.
На счету у первого около 70 жестоко убитых детей и женщин, его фамилия Чикатило. Второй — Михасевич, 36 жестоких убийств.
А вот еще:
Константин, 40 лет, служил в армии, окончил машиностроительный техникум, дважды женат, дочь от первого брака, характеризует себя “застенчивым, имеющим высокие человеческие чувства”. В течение длительного времени разрывал могилы и совершал половые акты с трупами. Суд признал его невменяемым и направил на принудительное лечение в психбольницу.
Григорий, 35 лет, служил в армии, водитель, женился в 23 года, имеет сына. Совратил 8-летнюю падчерицу и в течение 5 лет регулярно… Жена утверждает, что не знала. Осужден, отбывает срок.
Это моя случайная выборка из докторской диссертации судебного психолога-эксперта. В диссертации есть раздел “Особо жестокие убийства” — 253 человека от 14 до 50 и старше. Более половины к моменту ареста жили в браке, 80 процентов — в отдельных квартирах и личных домах. Более трети (уже будучи арестованными за убийства) получили положительные характеристики с места работы.
Эти люди с нами работают, ездят рядом в метро, дружат, покупают игрушки детям, и только случайно, когда они попадаются, мы понимаем, что у них в душе и в голове что-то не то.
Нет ли таких в числе тех, кто живет с прибором? Не они ли заказывают музыку? А платим (расплачиваемся) мы.
Чужие
Суть открытия именно в этом.
Не Кремль и не народ, не рекламодатели и не руководители телеканалов, а именно неизвестно кто (из 5-процентного слоя обделенных жизнью психов) решает, что будет смотреть нация.
Решают те, кому мы (увидев, что им нравится) не доверили бы и котенка, а уж тем более ребенка. Те, от кого мы старались бы держаться подальше. Те, среди которых, очень вероятно, есть скрытые, а может быть, и практикующие маньяки.
Согласных жить с прибором — 5 процентов, а гомосексуалистов — 10—15, то есть вдвое-втрое больше. Но геев не считают нормой. (Все население планеты, в том числе геи, живут потому, что нормой является другая ориентация.) Если бы голубое меньшинство вдруг стало бы решать за всех, что смотреть, как жить…
Во всех странах, где работают пиплметры, на прибор соглашаются примерно 5 процентов. Следовательно, всюду “эксперты” — случайной выборкой! — рекрутируются не из всего народа, не из большинства, а из очень маленького и очень странного меньшинства.
Лучше бы решали вершины ума и души, чем болото. Да, святых мало, но именно поэтому их надо показывать. Кажется, они есть — люди, о которых точно известно, что они мудры и не ищут личной выгоды. Если ж нет святых и гениев, если нет (во всей России?) бескорыстных, умных и добрых людей, то пусть программы выбирают хотя бы просто душевно здоровые, просто нормальные. Анкета должна сперва выяснять человеческие качества, а уж потом денежные обстоятельства. Стиральному порошку все равно, покупает ли его милая мама или злобная стерва (деньги те же). А вот от выбора кино надо стерву отстранить. Так ей и сказать: “Отвали, моя Черешня!”

Но даже “среднее” наше мнение в 20 раз весомее, чем мнение “пятипроцентников”, — это арифметика. А решают они.
Вот откуда отвращение большинства. На экране чужой выбор.
Если бы лица людей соответствовали натуре, то битцевский Пичушкин выглядел бы не как человек, а как чужой из фильма ужасов — чешуя, три ряда акульих зубов и липкие слюни. И любители телевизионных уродств и крови выглядели бы примерно так же. Они чужие. И только прячутся под человеческой внешностью. Прячутся, пока не станут большинством.
Кастрировать маньяков, расстреливать, рубить руки-ноги… Все это можно, но сперва надо поймать. А начинают их ловить после того, как появляются жертвы (часто — десятки жертв). Пичушкина искали 14 лет, 48 трупов (он утверждает, что 61, ему лучше знать).
Маньяков требуем жестоко наказывать. А производят маньяков безнаказанно. Если эксперты-психологи докопаются, что очередной живодер стал маньяком (стартовал) после телепередачи, которая “расширила его опыт”, то кастрировать следовало бы и авторов, и (обязательно) директора канала. Если так сделать хотя бы один раз, произойдет резкое (в тот же вечер) изменение программ.
Если же ТВ не изменится, если будет все глубже лезть в запретные зоны… Впрочем, оно, похоже, уже запрограммировало наше будущее. Мы его скоро увидим. Мы его уже видим.
Часть 5. По военной дороге в постоянной тревоге
Борьба с телевидением полна неожиданностей.
В понедельник, 21 апреля, вышла первая часть “Маньяков”. Там доказано: телепередачи о педофилах умножают число педофилов. В частности, упоминалась программа “Времечко”.
Во вторник — звонок: “Это “Времечко”. Я подумал, что звонят ругаться: мол, мы вас приглашаем, а вы нас критикуете. Ошибся.
— Приходите завтра. Эфир в 16.30.
— Спасибо. А что за тема?
— Педофилы.
— А вы “МК” читали? Я там написал, что такие передачи очень вредны.
— Читали. Но это же очень интересная тема. Приходите.
Да-а… Но я ж и не надеялся, что ТВ послушается. В случае с телевидением (как и вообще на рынке) аргументы бессильны. Рейтинг там правит бал, люди гибнут за металл.
Предсказание
Жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Лучшие из людей выглядели в нем уродами. Добрая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой... Все ученики тролля — у него была своя школа — рассказывали о зеркале как о каком-то чуде.
— Теперь только, — говорили они, — можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!
Они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нем в искаженном виде... Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись еще, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги.
Миллиарды его осколков наделали, однако, еще больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда.
Ганс Христиан Андерсен.
На этом отрывке из “Снежной королевы” статью о телевидении можно было бы и закончить.
150 лет назад (и 50 лет назад) это казалось сказкой, а оказалось — научное, точное описание. Речь даже не о сердцах, ставших кусками льда, и не о глазах негодяев, искажающих все доброе и прекрасное. Тут “всё выше и выше” — это Космос, спутниковое ТВ и Интернет, не знающие границ (во всех смыслах этого слова), а в скором будущем еще и цифровое ТВ.
Центральное телевидение, конечно, сильно действует. Но оно действительно “вырвалось у них из рук”, миллиарды ноутбуков разлетелись по белу свету, и многие люди, дети провалились туда с головой. А скоро нанотехнологии одержат очередную победу, микрочип вживят в глаз, и сказка Андерсена сбудется с такой жуткой точностью, что ее запретят.
Запретят ее ненадолго. Как только люди разучатся читать, запрет можно будет спокойно снять.
А начиналось постепенно. Люди с восторгом прибыли в мир потребления. И очень скоро все стало производиться в массовых масштабах. А раз все стало массовым, то и упростилось. Содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка. Произведения классиков сокращаются до пятнадцаминутной радиопередачи.
Немало людей, чье знакомство с “Гамлетом” ограничивается одной страничкой краткого пересказа в сборнике, который анонсируется так: “Наконец-то вы можете прочитать всех классиков!”.
Политика? Одна колонка, две фразы, заголовок! Руками издателей, предпринимателей, теле- и радиовещателей центробежная сила вышвыривает вон все лишние, ненужные, бесполезные мысли!..
Как можно больше спорта, игр, увеселений — пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать. Больше книг с картинками. Больше сериалов. А пищи для ума все меньше. В результате неудовлетворенность. Какое-то беспокойство. Дороги запружены людьми…
Журналы превратились в разновидность ванильного сиропа. Книги — в подслащенные помои. Читатель оставил себе комиксы. Ну и, разумеется, эротические журналы. И все это произошло без всякого вмешательства сверху, со стороны правительства. Не с каких-то предписаний это началось, не с приказов или цензурных ограничений. Нет! Техника, массовость потребления привели к нынешнему положению.
Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну сторону, еще лучше — ни одной. Если правительство плохо, ни черта не понимает, это все-таки лучше, чем если народ волнуется. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, — зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят.
На что вы тратите свое свободное время? Либо вы мчитесь в машине со скоростью ста миль в час, так что ни о чем уж другом нельзя думать, либо убиваете время, играя в какую-нибудь игру, либо вы сидите в комнате с телевизором, а с ним не поспоришь… Герои перед вами, они зримы, они объемны, и они говорят вам, что вы должны думать, они вколачивают это вам в голову. Вы начинаете верить, что это правильно. Вас так стремительно приводят к заданным выводам, что ваш разум не успевает возмутиться и воскликнуть: “Да ведь это чистейший вздор!”
За два года работы над этим тестом скопилось много материалов. Подготавливая их к печати, я споткнулся на фразе “мчитесь в машине со скоростью ста миль в час”. Зачем, думаю, мили? Нам же привычнее километры…
Ё-моё! А ведь это текст Брэдбери — знаменитый роман “451° по Фаренгейту”. (Интересно, заметили ли вы, где он начался?)
Описывая мир, где книги читают только государственные преступники (диссиденты), описывая мир круглосуточного объемного телевидения, Брэдбери добавляет: “Вот интеллектуальный стандарт, господствовавший последние пять или более столетий”.
Значит, события романа происходят в XXV или XXVI веке. Описав все абсолютно точно, он ошибся только в сроке. Когда он сочинял, еще не было даже полупроводников, еще не было даже таких слов, как “чип” и “нанотехнология”. У нас не осталось не только пяти столетий, но, может быть, и двадцати лет.
Близкое будущее
Пока еще мы называем уродами тех, кто матерится при детях, демонстрирует свои и чужие органы… Но время идет, телевизор работает — обучает, воспитывает, и скоро уроды станут большинством. И будут называть уродами нас.
А власть занята только поголовьем (демографией). Потому что не люди ей нужны, а поголовье.
Некоторые ученые, наблюдая, как ТВ мощно и быстро проводит зачистку населения от морали, табу, добрых чувств, — уверены, что это по плану.
Но поскольку это происходит и в США, и в Европе, и в нашей Азиопе (только у нас ярче; у нас все ярче), надо признать или зловредный заговор инопланетян, или — что само так вышло (хотели как лучше).
Так и опухоль. Она ж не хочет убить, она просто бурно развивается.
Предлагают создать наблюдательный совет. Слабая мера. Поручить воспитание детей маньякам, а потом создавать наблюдательные советы, чтобы маньяки насиловали не слишком грубо и не так часто. Нет, нынешняя система отбора программ должна быть изменена. Надо придумать другую, которая будет учитывать и людей, а не только деньги.
Закрывают ваххабитские школы: мол, они плодят тех, кто, может быть, когда-нибудь что-нибудь натворит. А ТВ плодит убийц, но их начинают ловить, когда они уже по уши в крови, а их инициатор (ТВ) всегда в стороне. Это, что ли, в медресе обучились бритоголовые убийцы, взрыватели автобусов, педофилы?..
* * *
Когда жертва уже на том свете, а маньяк пойман, нам гордо сообщают: “Изъята экстремистская литература! Убийца, как выяснилось, постоянно ходил на сайт…” Значит, литература и сайт действуют. А телевизор — нет?
Сложившаяся система добром не уступит. На ее стороне невероятное финансовое могущество, цинизм, жестокость.
Но с опухолью никто и не пытается договориться. Ее уничтожают — химией, облучением, ножом хирурга.
Не понимая, что происходит, не веря диагнозу (который давно и безошибочно поставили Андерсен, Брэдбери, Кларк, Маклюэн, Пацлаф), мы ведем себя как трус — зажмуриваемся.
А опухоль растет и скоро станет неоперабельной.
* * *
Телевизор кажется одним из высочайших достижений цивилизации.
Две тысячи лет назад свинцовые водопроводные трубы казались римлянам великим достижением науки и техники. В 30 лет они умирали от свинцового отравления.
Сто лет назад целью было ехать — быстро, красиво, престижно. А выхлопные газы были побочным явлением. Теперь они стали главной проблемой планеты.
Совсем недавно (при Мао) китайцы уничтожили всех воробьев, чтобы не клевали рис. Это было достижением культурной революции. А в результате жуки и гусеницы съели все.
Люди совершают ошибки, за это бывают жестоко наказаны. Некоторая несправедливость в том, что убить воробьев приказывает великий руководитель, а голодает потом весь народ, кроме великого руководителя.
ТВ, пользуясь своим влиянием, могло бы вырастить более здоровых, умных, добрых. Но для этого программу должны выбирать умные, талантливые, добрые — ученые, врачи, священники, учителя.
Жаль, но задача такая не ставилась.
Но и задача выбрать “среднее” по критериям ума, доброты, совести — тоже не ставилась.
Задачу ставило не общество людей, а Потребление.
Нам вдолбили, что все богатые страны, в том числе Россия, живут в обществе потребления; а бедные страны мечтают попасть в это общество. Но суть термина полностью утрачена. Общество потребления — это общество еды и питья. Ни идей, ни высоких целей.
Это общество Злоупотребления (властью, едой и пр.). Главное — продажа товара сегодня, а не люди, тем более не будущее (для многих — абстрактное, пустое слово). Для тех, кто решает задачу продать, все остальное — побочные явления.
Жесткие телепрограммы помогают продавать хорошие товары. Но есть побочные явления. В США все чаще дети приходят в школу с автоматом и (что важно) убивают не врагов, не обидчиков, а всех подряд: от живота веером. В России подростки все чаще взрываются — то в автобусе, то в квартире. Динамит им легче сделать, чем купить автомат. Скинхеды и насильники плодятся тысячами, а попадаются (если попадаются) единицы и после убийства. И скоро эти дети придумают такую игру, такую козу сделают старому, глупому миру, который мучает их уроками и мытьем посуды… Когда они взрывают, гибнут те, кто случайно оказался рядом. Когда они решат поиграть в химическую атаку “Отрави родной город — сделай его чистым” — вспомните эту заметку. Вы не выбирали маньяков. Но вы добровольно и пожизненно под их властью.
“Чем больше людей — тем лучше!” — говорит власть и субсидирует рождаемость. Каких людей — такого вопроса даже не возникает. Лучше — для кого? Для страны? — какой? Будущего? — какого? А главное — чьего?
* * *
Власть так устроена — со всего получает доход. Кому война, кому мать родна — это про нее. Когда люди гибнут, рейтинг власти растет. (У Буша после атаки самолетов на небоскребы Нью-Йорка рейтинг подскочил до невероятных 80 процентов.)
Власть вряд ли изменит ТВ. Хотела бы — уже бы сделала. Власть не дура, и губа у ней не дура. То, что им сию секунду выгодно, они делают решительно и невзирая на препятствия. Но когда она, власть, начинает говорить о планах на грядущие десятилетия — смешно слушать. Понятно, что это только слова, которые (хотя бы для красоты) могли быть умнее.
ТВ могло бы учить добру. Почему нет? Потому что это невыгодно продавцам и властям. И тем и другим нужны глупые и тревожные. Глупые больше пьют, курят, мажутся и верят в средства от запора-перхоти-запаха. Тревожные больше пьют лекарств. Обе категории верят власти гораздо больше, чем спокойные, уверенные в себе, четко знающие свои права и никогда не останавливающиеся у лохотрона.
Тревога делает людей гораздо более внушаемыми, гораздо более управляемыми.
Потребитель должен чувствовать себя неполноценным, тревожным. Как спастись? Телевизор тут же приходит на помощь: “Мы тебя спасем! У тебя прыщи, целлюлит, перхоть… Иди скорей купи это лекарство, это пиво, проголосуй за этих, на митинг не ходи — изобьют!”
Внешняя политика — враг у ворот! Внутренняя — враг в подворотне! Снаружи — НАТО уже под Орлом! Внутри — маньяк уже в вашем подъезде. Жестокие, угрожающие мужские голоса объявляют все передачи, независимо от содержания. Если бы таким тоном, как телевизор говорит ежедневное “Только на нашем канале!” — если бы таким голосом с вами заговорили бы на улице, вы мгновенно бы поняли, что вам конец. А тут — так, слегка расширяют опыт.
Кремль и депутаты говорят, что заботятся о нашем психическом и физическом здоровье. Добились Олимпиады в Сочи, увеличили размер пугающих надписей на сигаретах — все хорошо.
А в это время какой-то маньяк-педофил на своем рабочем месте чрезвычайно эффективно, захватывая разом миллионы, развращает, одновременно пугая. Расширяет детям словарь и побуждает пятилетних спрашивать, что такое “бля”, — и при этом остается абсолютно безнаказанным. Если бы он делал это на улице — его растерзала бы толпа. Но он приходит на дом, где бабушка с ребенком беззащитны. Твой дом теперь — не твоя крепость, а твоя камера, куда приходят, чтобы ставить над тобой очень нехорошие опыты.
Телебиомасса
Эксперты отмечают умственную и душевную деградацию населения богатых стран.
Перестали интересоваться наукой, никто не выходит на улицы приветствовать покорителей космоса, полюса, океана. Только в учебниках можно прочитать о том, как толпы собирались на богословские и философские диспуты; как стадионы не вмещали любителей стихов. Все восторги достаются не ученым, а футболистам, теннисистам, моделям, то есть вешалкам для платьев и подстилкам для косметики. Отмечается деградация языка, сокращение словаря.
И — рост телемассы.
Не ума, не качества, а массы. То есть ТВ растет как опарыш — шевелясь и вспухая. Растет количество ТВ: ящиков, каналов, часов. ТВ интенсивно растит своих зрителей-рабов.
Рост ТВ вытесняет из жизни все остальное, как кукушонок выбрасывает законных птенцов — просто потому, что ему тесно. Телевидение не сжигает книги (фи!), оно сжигает время (это не так заметно, ни дыма, ни огня). Телевизор отменяет книги. Значит, отменяет человека и цивилизацию.
Как проявила себя телемасса?
Телемасса за годы свободы (полусвободы) проявила себя вполне. Она восхищалась Леней Голубковым (партнером “МММ”) и даже выбрала Мавроди в Думу (жулика — писать законы!). Она, масса, раскачивалась перед Кашпировским, лечилась у экрана от всех болезней. Она заряжала воду у Чумака и оживляла мертвецов.
Она полюбила рекламу “Мы сидим, а денежки идут” и покупала фантики (акции) и действительно сидела, ожидая дивидендов.
И вот из этой массы выбирают “экспертов”, устанавливают им “пиплметры”. Выбирают таким способом, чтобы в эксперты попали не самые умные и чтобы самые умные не попали. Значит, из массы вычли самых умных. Из той массы, что и так-то… как бы это повежливее сказать, качалась перед колдунами.
Те, кто вообще не смотрит ТВ, гордятся собой, своей стойкостью. Но они, естественно, никак не влияют на рейтинг (и значит — на общество). Но защищены ли они от ТВ?
Если в вашем доме открылись магазины: в первом подъезде — винный, во втором — интим, в третьем — игральные автоматы, а в подвале обосновался притон наркоманов, — то даже если вы не пьете, не покупаете вибраторы, не играете, не ширяетесь — все равно ваша жизнь отравлена, а жизнь и нравственность ваших детей под непрерывной угрозой.
Насилие и скотство висят в воздухе, как смог. Те, кто не имеет автомобиля, — не отравляют атмосферу. Но воздух-то на всех один. И он отравлен.
Те, кто смотрит, но не стал прибором, не влияют на рейтинг (и значит — на общество).
Они просто быстрее глупеют, чем те, кто не смотрит. Остальное — так же.
И только те несколько сотен людей, кто стал прибором, — влияют! И сами на себя, и на всех — и на тех, кто смотрит, и на тех, кто не смотрит.
Данные, полученные от пиплметров, потом умножаются на число квартир в городе. Называется “экстраполяция”. (Если сто человек съели сто батонов, выпили 33 бутылки водки, то миллион съест миллион батонов и выпьет соответственно.) Так действует статистика во всем мире.
Два года назад Москву мерили 300 пиплметров. Сейчас — 550. Кажется, что от этого измерение рейтингов стало точнее. Но это лишь с точки зрения арифмометра. Мы же меряем не расход воды.
Для нас важно другое. Эти 550 выбраны из тех же пяти процентов людей, которые согласны жить с приборами. 300 пиплметров им поставить или 500 или десять тысяч — разницы нет. Все приборы стоят у странных людей, не таких, как все.
Экстраполяция (математический прием) не всегда годится. Если человек голоден, то с каждым проглоченным куском ему становится лучше и лучше. Экстраполяция считает, что так будет всегда. Увы, очень скоро с каждым проглоченным куском, с каждой выпитой рюмкой человеку становится все хуже и хуже и кончается полным безобразием.
Мы вроде бы готовы на всё. Но согласиться (смириться) с тем, что тысяча маньяков решают, как нам жить... Нам казалось, будто эта тысяча — манипулируемые. Но — как всегда, в насмешку — это манипуляторы! Именно эти маньяки работают у нас в должности Гласа Божьего.
Представьте: в больнице один профессор и много санитаров, уборщиц, а решается все большинством голосов. Лечить? — а зачем?
Уважаю труд уборщиц, но лечиться почему-то предпочел бы у профессора. И лекарства чтобы назначали не всенародным голосованием.
Общество стремительно глупеет. Скоро землю займут существа, которые нажимают кнопки, смотрят, слушают, а читать не умеют; то есть не люди.
Человеческое общество стало не нужно человеку. Потребность в человеческом общении удовлетворяет телевизор (механизм).
Когда вред неопровержимо доказан, но человек продолжает потребление яда, не в силах противостоять привычке, — значит, речь идет о наркотике.
Приехали
Уважаемые читатели “МК”, вы первыми в мире узнали о том, кто формирует ваши телепрограммы. Это, в некотором смысле, убогие.
Но именно поэтому статья останется незамеченной, уйдет в трясину без следа.
Теленачальникам невмоготу признать, что годами гнались за одобрением убогих. “Элите” — что она радовалась успеху у них. Всем творцам — что они ориентировались на мнение убогих и с трепетом ждали рейтинга; что Творчество променяли на дешевку (и было бы ради кого).
Большинству граждан признать это открытие тоже невыносимо, ибо годами их кормили дерьмом всего лишь потому, что некоторые убогие любят дерьмо. И общество терпело. Значит, это наша общая вина. Стоило нам выключить телевизор — а нас 95 процентов! — в один миг (гораздо быстрее, чем по решению Думы или указанию президента) все ТВ изменилось бы. Но мы согласились смотреть. Ругались, плевались — и смотрели.
Миллиардеры (диктаторы в обществе потребления) сделают все, чтобы уничтожить или высмеять это открытие. Оно им не выгодно.
Власть? Но тревожность и глупость населения ей необходимы (легко управлять).
Сопротивление может оказать только общество, организованная борьба, а не отдельные “вопиющие в пустыне”.
Пример есть. В мире ширится борьба с генно-модифицированными продуктами. Они — тоже гениальное достижение науки. Поешь — и неизвестно, что с тобой будет. Этих опасений оказалось достаточно, чтобы все большее число стран запрещали у себя ГМО.
А с телевизором все известно. Вопрос только в том, успеют ли его запретить (как оружие массового уничтожения) или уже поздно?
— Но ведь не все же станут маньяками!
— Конечно, не все. Останется много хороших людей, в том числе вы, уважаемый читатель, у вас такие добрые глаза.
Сейчас уголовников меньше одного процента — и мы задыхаемся от преступности, тюрьмы переполнены, граждане боятся темных переулков…
А если уголовников станет 5%, 10%? Кто знает, при каком проценте жизнь становится полностью невыносимой? Чтобы организм умер, вовсе не надо, чтобы все его органы были поражены. Проникающее ранение печени, заражение крови, маленькая дырочка в сердце или во лбу — и доктор печально констатирует: “повреждение, не совместимое с жизнью”. А добрые глазки (совершенно целые) стекленеют и гаснут.
* * *
…Уважаемые читатели, вы знаете всё. Может быть, кто-нибудь из вас знает, что делается с мальчиками и девочками, которые к 3-летнему возрасту уже тысячу раз увидали убийства и порно?
Сейчас растет, уже почти выросло первое поколение, сформированное рейтинговым ТВ. Дети, которые к 18 годам увидели свыше 20 тысяч убийств. Такого народа в истории цивилизации еще не было.
Не надо иллюзий. Это теперь народ России.

[Александр Минкин]

http://www.mk.ru/politics/article/20...cberbanka.html

материал размещен 11 ноября 2011 в 01:57

Что думать?

фото: РИА Новости

Уважаемые читатели! В заголовке ловушка. Непонятно: то ли кем-то ограблен Сбербанк, то ли Сбербанк кого-то ограбил.

Правильный ответ: Сбербанк зверски ограбил всех нас. (Уже ограбил, хотя физически это начнётся завтра.)

Приманка. Бесплатный сыр.

12 ноября Сбер начинает дарить счастье всем своим клиентам, у которых есть карточка.

С завтрашнего дня, с субботы, если владелец карточки Сбера купит что-нибудь, Сбер вернёт 3%.

ПРИМЕР. Купили товару на 1000 рублей – получите 30. Купили на миллион – получите 30 тысяч!

Чем больше купишь – тем больше получишь. Хороший стимул для любительниц шопинга.

Увидите, как в Сбер выстроятся очереди. Там будут и жадные – торопящиеся получить выгоду, и нежадные – толкаемые женой и мыслью «чем я хуже?»

Миллионы граждан России будут прославлять благодетеля: щедрый добрый государственный Сбер! Ах, как удачно – и к выборам, и к Новому году!

Откуда бесплатный сыр?

Бесплатный сыр, как всегда, из мышеловки.

Общая практика такова: каждый раз, когда вы расплачиваетесь карточкой, банк получает один или полтора процента суммы. Но – важно! – получает с продавца, а не с покупателя.

ПРИМЕР. Купили вы чего-нибудь на 10 тысяч (вещи, еду, билет на самолёт), заплатили карточкой, – банк возьмёт с продавца от 300 до 450 рублей. Банк же работает, несёт расходы: электричество, зарплата персоналу…

Вам всё равно (из кармана 10000 или с карточки), а банку – доход.

…Почему магазины, рестораны и прочие продавцы товаров и услуг согласны отдавать банку 1—1,5% – об этом позже.

Цена бесплатного сыра.

Если бы Сбер решил дарить каждому своему клиенту 1,5% от стоимости покупки, это означало бы, что он, Сбер, отказался от этого стандартного дохода. Сколько берёт с продавца, столько дарит вам. Просто из любви к человечеству. Точнее: к той части человечества, у которой в кармане его карточка.

Но у нас не так. С продавца Сбер получает 1,5% , а вам дарит 3%. И значит, каждая ваша покупка ему – прямой убыток!

Уже подсчитано: за год эти убытки составят 22 миллиарда! Так и видишь Грефа, снимающего с себя последнюю рубашку, а с девушек-работниц – последние стринги.

…Отвлечёмся от Сбера. Посмотрим на остальные банки. Ух ты! Какие очереди! Кто эти миллионы?

Они срочно закрывают карточные счета в своих (разных) банках и все бегут в один – в добрый щедрый Сбер.

А как же? Рыба ищет – где глубже, а клиент – где лучше.

И вся рыба уплывёт в сети Сбера, а остальные банки пусть сдохнут, нам не жалко. (Только бы успеть вытащить оттуда свои деньги, пока все эти альфы, беты, гаммы, дельты бьются смертельных судорогах.)

Бесплатный сыр.

…А откуда Сбер. возьмет 22 миллиарда на эту разорительную любовь к клиентам?

Как, вы все еще не поняли? Он возьмет их у нас. Ведь бесплатного сыра не бывает (вы же взрослый человек, уважаемый читатель).

Сбер – государственный банк. В него текут наши налоги, пенсии, он получает государственные кредиты из государственного бюджета. Его спасали в кризис и вбухали в него 500 миллиардов. Из нашего стабфонда! И он до сих пор должен 300 миллиардов. И он такой важный, такой системообразующий, что помереть ему не дадут, даже если он решит удавиться.

Ему гарантирована государственная поддержка. Именно поэтому он начал такую программу, которая разорила бы любой другой банк.

Производство сыра.

Теперь понятно, что деньги Сбера это наши деньги. Мы все платим за все его подвиги. Платим в том числе зарплату Грефу (около миллиона в месяц) и немыслимые бонусы (как сообщалось, 85 миллионов за 2010 год).

Платим все, а получать 3% будут только клиенты.

ПРИМЕР. Когда клиент Сбера купит батон за 10 рублей, Сбер возьмет с булочной 15 копеек и с нас 15 копеек, и эти 30 коп. подарит клиенту. А если клиент купит шикарный автомобиль за 10 миллионов, то Сбер подарит клиенту 300 тысяч рублей. 150 тысяч возьмет с салона, а 150 тысяч – с нас. И мы поневоле заплатим 15 копеек работяге и 150 тысяч рублей богачу. Богач (через Сбер) получит от нас в подарок в миллион раз больше, чем работяга. Ай да Греф!

Дырки от сыра.

С какой стати продавец (все равно: хлеба, штанов, автомобилей) дает банкам, при уплате карточкой, 1-1,5%? Почему продавец согласен на этот ежедневный убыток?

Успокойтесь. Никаких нарушений всемирного тяготения не происходит, никакой темной материи тут нет.

Продавец не платит ничего, ни копейки. Платим мы.

Все расходы продавца: аренда магазина, электричество, уборщицы, отопление, взятки пожарным и санинспекторам – всё заложено в цену товара. Если вы пришли в ресторан, то в цене бифштекса и зарплата повара, и стирка скатертей, и туалетная бумага. Всё там, в том числе и те 1,5 процента, которые ресторан отдаст банку, если вы расплатитесь карточкой.

Всюду только наши деньги. Других нет.

И вот Сбер будет нас грабить (и прямо, и через рост цен) и делать вид, что благодетель.

…А когда другие банки сдохнут (не имея возможности конкурировать) – тогда, очень может быть, Сбер скажет: эй, лохи, вы мне надоели; какие вам 3%? Вы и одного процента не заслуживаете.

Посмотрите на Грефа: он только с виду кажется простачком …

[Александр Минкин]

http://www.mk.ru/politics/article/20...nogo-suda.html

Московский Комсомолец № 25806 от 25 ноября 2011 г.

Письма президенту
Рисунок Алексея Меринова

Г-н президент, утратили веру в человечество? Или — в одного, но очень важного человека?

В понедельник (день тяжёлый) вас спросили: будете ли продолжать судебную реформу «после прекращения полномочий президента»? Прочтите внимательно свой ответ:

МЕДВЕДЕВ. Сначала после прекращения полномочий президента мне нужно занять какую-то ещё должность, чтобы вообще говорить об исполнении каких-либо полномочий.

Странная фраза. Что значит «сначала нужно занять какую-то ещё должность»? Что значит «какую-то»? Путин обещал назначить вас премьером. Вы усиленно формируете стандартное правительство, формируете расширенное правительство, а теперь — «какую-то».

Должно быть, вам самому не очень понравился собственный ответ. Вы попытались исправить, добавить, но, кажется, вышло ещё хуже.

МЕДВЕДЕВ. Но если всё-таки будет так, как мы предложили, то, к примеру, в должности председателя правительства я готов заниматься всеми вопросами.

Что значит «если всё-таки будет так, как мы предложили»? Пока вас спрашивали, пойдёте ли на второй срок, вы отвечали очень уклончиво. Но всегда добавляли: мол, всё решает народ. И дальше — про выборы, про доверие людей. А премьера люди не выбирают, его назначает президент. И он вам уже это обещал. А вы — «если». Так откровенно сомневаться в обещаниях Путина... Впрочем, возможно, он это заслужил; некоторые чиновники потерпели карьерный крах из-за несбывшихся надежд на туманные обещания.

Неуверенность президента в собственном будущем — опасное состояние. У вас впереди ещё полгода, и неуверенность неизбежно будет толкать (уже толкает) вас на естественные человеческие решения. За оставшееся время раздать должности, принять законы, издать указы, озолотить друзей (глубокими мыслями, которые только президентам и султанам приходят в голову).

★★★

Г-н президент, устали? Похоже, борьба с коррупцией закончилась раньше, чем первый срок.

В среду (тоже, видимо, тяжёлый день; у президента лёгких не бывает) прокурор из вашего родного города предложила, чтобы дела о коррупции не рассматривали суды присяжных. Она сказала, что «дела коррупционной направленности носят очень завуалированный, очень сложный характер, и присяжным заседателям, как правило, трудно разобраться во всех этих правовых нормах. Мы бы считали целесообразным, чтобы данную категорию дел рассматривал только профессиональный суд».

Может быть, она заботится, чтобы простые люди (присяжные) не ломали себе голову, разбираясь в юридических тонкостях. Может быть, она заботится ещё о чём-нибудь. Или — о ком-нибудь. Это неважно. Важно, что у вас, главного борца с коррупцией в России, её предложение не вызвало резкую отповедь. Вы проявили понимание и сочувствие.

МЕДВЕДЕВ. С одной стороны, всякого рода решения по сокращению производства в суде присяжных вызывают бурю негодования со стороны общественных структур. С другой стороны, мы, в общем, как люди, имеющие определённое образование, юридическое образование, действительно все я имею в виду, понимаем, что далеко не все категории дел возможно рассматривать судом присяжных.

И вы обещали «подумать», «взвесить все за и против».

А чего там сложного? Большинство людей не знают, как устроен двигатель в их машине, кондиционер, телевизор. Но пользоваться умеют прекрасно и хорошую машину от плохой отличают легко. Так и в суде. Присяжным не обязательно знать сложнейшие юридические тонкости, чтобы понять: вор чиновник или нет. Ездит человек на машине ценой в столетнюю зарплату — вот и всё.

★★★

Куда склонится чаша весов, когда вы всё взвесите — пока неизвестно. Но неделю назад ваши президентские весы уже заколебались в пользу коррупционеров.

Давно и настойчиво предлагалось контролировать не только доходы чиновников, но и их расходы. В декларациях они показывают зарплату, а вокруг Москвы, Лондона, Парижа, Женевы люди видят их дворцы; средиземноморские крестьяне обалдевают, когда возле их деревни швартуется очередная русская яхта... Расходы надо проверять. Купил дворец — объясни, где взял столько денег.

И вдруг вы в минувшую субботу (тяжёлый день), будучи в Уфе (где долго боролись с коррупцией, и дело кончилось орденом «За заслуги перед Отечеством» I степени), сказали, что контролировать расходы не надо; это вредно.

МЕДВЕДЕВ. Строго говоря, за незаконные доходы и, стало быть, незаконные расходы нужно судить не только чиновников. Просто чиновники на плаву находятся, они в глаза бросаются... Во-вторых, у нас, в общем, довольно тяжёлая ситуация с традициями по контролю за всякого рода расходами, тратами и так далее. Я считаю, нужно озаботиться как минимум одним — чтобы это не превратилось в способ той же самой коррупции. Это может превратиться либо в сведение счетов, к сожалению, в наших условиях, либо в такую систему, которая сама будет провоцировать коррупцию: ты много тратишь, поделись с нами, иначе мы будем преследовать тебя за большие расходы.

Вы, г-н президент, похоже, даже не заметили, что заведомо считаете коррумпированными полицейских, прокуроров — всех, кто должен проверять. Мы не спорим, но, согласитесь, ваши слова похожи на безоговорочную капитуляцию. Мол, присяжные не поймут, проверяющие вступят в преступный сговор...

★★★

Г-н президент, в тот самый день (понедельник, 21 ноября), когда вы публично сомневались насчет своей будущей должности, но выразили готовность «в должности председателя правительства заниматься всеми вопросами», в том числе судебной реформой, — в тот самый день дал интервью председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов. Не стоило ему этого делать. Все и так знают, что он никогда не был судьей, не провёл ни одного процесса и стал председателем ВАС только потому, что когда-то учился вместе с вами. По дружбе (чтобы не употреблять советского выражения «по блату»).



Бывший студент Антон Иванов.

фото: Александр Астафьев

И вот его спрашивают не про арбитражный, а про Уголовный кодекс. Как юристу вам будет интересно, что думает ваш товарищ.

ИВАНОВ. К сожалению, у нас есть ряд расплывчатых составов в Уголовном кодексе. Хоть это не моя специализация, но я как бывший студент и юрист, который изучал уголовное право, могу сказать, что такого расплывчатого состава, как мошенничество, нет вообще ни в одной стране, известной мне.

Бывшие студенты — это, конечно, большие специалисты. Но ничего «расплывчатого» в мошенничестве нет. Статья 159: «Хищение чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием». Все финансовые пирамиды подходят под этот «состав». В некоторых странах за это дают столетние сроки, а у нас властилины и мавроди ходят на свободе.

Самое смешное случилось, когда вашего одноклассника спросили, что он думает о суде Березовского с Абрамовичем. Почему, мол, это происходит в Лондоне.

ИВАНОВ. Я думаю, что это дело, конечно, должно было рассматриваться в Российской Федерации. Но, к сожалению, английские суды периодически берут не себя функции юридического жандарма всей планеты. И принимают к своему производству неподсудные им дела.

А? По-моему, шикарно. Этот суд называется Высокий суд Лондона. И будет хорошо, если там не прочтут, как председатель ВАС обвинил их в нарушении закона (судить неподсудное — преступление против правосудия).

Почему гражданин Англии Б. и владелец «Челси» А. неподсудны Лондону — бывший студент не объяснил. Но разве дело только в Березовском и Абрамовиче? Тысячи русских предпринимателей судятся в Англии, Голландии, Бельгии... Зачем, если у нас есть Высший арбитраж?

Г-н президент, как-нибудь (например, на традиционной встрече бывших студентов) спросите Иванова: «Антон, как, по-твоему: почему бизнесмены из России бегут судиться к мировому жандарму?»

Может, этот жандарм работает честно.

[Александр Минкин]

http://www.echo.msk.ru/blog/minkin/838202-echo/
11 декабря 2011, 10:51
Слова молодого трезвого президента о том, как прошли выборы в России, в точности похожи на слова немолодого нетрезвого президента о том, как идёт операция на Кавказе.

ЕЛЬЦИН. Там всё окружено тройным кольцом! А по периметру 38 снайперов!.. (И он показал руками, как эти воображаемые снайперы держат под прицелом плохих чеченцев.)

МЕДВЕДЕВ. Могу сказать свои ощущения: это честные, справедливые, демократичные выборы. (И он всем своим видом показал, какие это искренние ощущения.)

Оба высказывания (внешне такие разные) по сути совершенно одинаковые. Человек, который такое говорит, либо не знает, что происходит, и совсем не понимает, что происходит; либо (как бы это повежливее) сознательно говорит неправду.

Если не знает и не понимает, то очевидно не способен управлять страной (о чём мы и раньше догадывались). Если обманывает граждан, значит, нарушает клятву и никак не может быть гарантом Закона, ибо Закон – это честность, и гарантия – это честность.

* * *
Ставшее уже привычным название «партия жуликов и воров» – ущербно. И по справедливости оно должно быть расширено и уточнено.

Мы твёрдо знаем, что отнюдь не все руководители России являются членами партии.
Кроме того, среди членов «ЕдРа» есть порядочные люди, которые вступили в это по наивности либо по необходимости (ради дела). Они не воры и не жулики; точно так же, как не все члены КПСС были жуликами (в КПСС состояли миллионы честных рабочих, инженеров и пр. – жизнь была так устроена).

Вместо «партия жуликов и воров», следует говорить «власть жуликов и воров». Тогда это будет справедливо, и не оскорбительно для тех, кого в «ЕдРо» затянули обстоятельства, а не корысть и подлость.

Бороться надо с реальным противником, а не с ширмой. Власть – реальна, а «ЕдРо» со всеми их депутатами, комитетами, палатами – ширма.

Потому-то главный начальник партии не только не вступил в неё, но даже соскочил с предвыборного паровоза, посадил туда «действующего президента» (как сам себя называет Медведев). И самое умное, что сделал действующий президент (внезапно обнаруживший себя лидером «ЕР»), это отказ от дебатов.

Правильно сделал. В теледебатах его растерзал бы любой политик, и это увидела бы вся стана, весь мир. В дебатах не заткнёшь рот: мол, я – главный! мои слова в граните отливаются! Там это вызовет лишь насмешки.

Но даже когда с ним не спорят, даже когда ему задают заранее условленные вопросы, он настолько беспомощен, что стыдно смотреть (и пожалел бы, да страну жальче). Вспомним интервью, которое он 30 сентября дал трём телеканалам после того, как уступил Путину президентство. Уж как собеседники подстилали ему соломку (чтоб было не больно падать), но вся его тогдашняя речь – сплошной провал, 38 снайперов.

Он говорил и про свою честность, и про свою откровенность («я вам отвечаю предельно откровенно», «это правда», «я, конечно, никого не обманывал», «я вам по-честному скажу»). Зачем эти странные самооправдания? Ведь Эрнст, Добродеев, Кулистиков и виду не подавали, что сомневаются в его правдивости. Он говорил про своё служение Родине: «Главная амбиция для меня всё-таки заключается в том, чтобы приносить пользу своей стране и своему народу!» – и не замечал, что в этой фразе главное предложение – про его «главную амбицию», а страна и народ попали в придаточное. И это не случайность. Это следствие запредельно комфортабельного служения.

Вот фрагмент того интервью.
ЭРНСТ. Дмитрий Анатольевич, а как последние события восприняли в вашей семье?
МЕДВЕДЕВ. Вы знаете, семья у меня ко всему привычна...

Скажи он такое в ходе дебатов, конкурент спросил бы: «Простите, к чему это «ко всему» привычна ваша семья? К голоду? холоду? бедности? скитаниям? преследованиям?» Но перед ним были телесоюзники, и всё прошло как по маслу.

* * *
Некоторые люди (что-то вроде интеллигенции) считали Медведева самостоятельным политиком. Верили, что тандем состоит из жесткого силовика и мягкого интеллектуала, и призывали поддержать интеллектуала (естественно, ради спасения Родины). Интеллект – действительно важная вещь. Помню, Медведев (будучи уже официальным назначенным кандидатом в президенты) произнес речь на Международном конгрессе защитников русского языка. В той речи были слова «бюджет», «политика» и даже «Газпром», были тысячи всяких слов, но слово «книга» не прозвучало. (На конгрессе в защиту русского языка!) Какие книги, когда есть твиттер (влекущий речевое бессилие, как триппер – половое).

...Властители нам понятны. Они действительно предельно откровенны, и разбирать их речи – скорее привычка коллекционировать перлы, чем надежда узнать что-либо принципиально новое. Формально они всё ещё стоят у руля; не понимают, что их (и всю страну) уже влечёт неумолимый ход событий.

Понятны и те, кто голосовал за другие партии, и те, кто портил бюллетени, и те, кто остался дома. И конечно, понятны чувства тех, кто вышел на улицу (наконец-то!) – не в силах больше терпеть наглость преступных фальсификаторов.

Осталась одна загадка: число искренних сторонников этой власти?

Можно примерно подсчитать, сколько голосов украли у других партий в пользу «ЕдРа». Можно прикинуть, сколько вбросили. Но из тех миллионов, что действительно пришли и проголосовали за «ЕдРо», – сколько голосовало из страха, корысти и прямого принуждения, а сколько – от души?

Сколько их, всё ещё доверяющих тандему? Миллион? Десять миллионов? Да хоть тридцать, – всё равно их сила ничтожна, потому что на защиту тандема, на защиту системы они не пойдут. Потому что у них нет идеи.

...В том интервью трём каналам Медведев несколько раз говорил о силе («мы с Путиным относимся к одной и той же политической силе», «мы представляем одну и ту же политическую силу», «поэтому «Единая Россия», безусловно, самая близкая мне политическая сила» и т.п.).
Восемь раз «сила» и ни разу «идея». Случайно? Вряд ли. У чиновника нет и не должно быть идей; за это и ценят. Для чиновника безыдейность – сила, для политика – слабость. Но у нас наверху нет политиков. У нас там назначенцы. Они способны, вероятно, на любую жестокость, но они не способны зажечь людей, повести за собой. А натравливать из бункера... ну, это никогда не бывает долго.

[Александр Минкин]

http://www.mk.ru/politics/article/20...y-rossiyu.html

Московский Комсомолец № 25843 от 16 января 2012 г.

Реальный идеальный план

Ну что, вернулись? Хорошо вам там было? А вы, которые никуда не ездили, — почему сидели дома? Хотели бы, но денег нет, возможностей нет. А почему мы и зимой, и летом рвёмся отдохнуть за границей? Тепло? Но в Финляндии холодно. Море? Горные лыжи? Морей и гор у нас хватает.

Мы в чужих краях отдыхаем от себя. Вспомните собственные восторги: ах, как там чисто! ах, как вежливо! Боже мой, как там спокойно! Никакой агрессии...

Другой вопрос: хотите Путина ещё на 12 лет? Желающие встречаются редко (даже непонятно, где социологи находят ему 35%).

А кого хотите? И вот тут — стоп. Остальные кандидаты тоже не вызывают энтузиазма. Всем понятно: даже если на выборах победит «мистер Икс», мы проснёмся в той же самой стране — с теми же ментами, чиновниками-взяточниками, с тем же агрессивным хамством на каждом шагу.

Убрать Путина — не поможет. Если гангрена — ампутация гнилой руки не поможет. Надо переливание крови.

Если сегодня в Россию вернутся 20 миллионов русских, завтра мы проснёмся в другой стране.

Люди

Уезжают умные, талантливые, образованные. Въезжают малограмотные: дворники, канавокопатели, продавцы-ларёчники. Уровень интеллекта в России катится вниз стремительно (посмотрите на ЕГЭ, на лица пьяных подростков обоего пола).

У власти на всех уровнях бездарность, серость, тупость. Мало того, что они воруют. Хуже, что они душат всё вокруг себя. И нормальным людям становится невмоготу. Они уезжают. Въезжают покорные рабы. Уровень общественного сознания в России катится вниз.

Это как из стакана водку отливать, а воду подливать. Очень скоро в стакане получится бурда, а называться будет по-прежнему «водка». У нас по-прежнему «Россия».

Многотысячные митинги показали жажду перемен, протест против властного быдла. Но они же показали отсутствие лидера, которому верят, за которым пойдут.

Возможно, это последний исторический шанс. И он не должен быть утрачен в драке за власть.

Не варяга надо призывать из-за границы. Он задохнется среди миллиона чиновников.

Надо призвать своих. Эмигрантов всех волн и поколений. Их десятки миллионов (у многих сохранилось гражданство; в наших посольствах зарегистрированы два миллиона имеющих право голоса, хотя регистрируются далеко не все).

Если они приедут — жизнь изменится сразу.


фото: Михаил Ковалев

Революция?

Лидеры оппозиции всюду повторяют (и с трибуны, и по радио): «Мы не хотим революции!» А почему?

Они боятся отпугнуть граждан, у которых в голове «революция» — синоним гражданской войны и ГУЛАГа. Но разве не было бархатных революций? Революция — это не массовые убийства, а радикальное изменение.

Эволюция? Постепенное развитие? Эволюция раковой опухоли всегда ведёт к смерти. Эволюция нашей власти (которая не только погубила образование, медицину, производство, но которая уже вырастила детей и сделала их президентами банков и корпораций)... Диагноз ясен, будущего нет.

Говорят: всякий народ имеет то правительство, которое заслуживает. Эта поговорка сомнительная. Если тебя в подворотне ограбили и избили, то вряд ли стоит говорить, что ты это заслужил.

Из России за последние годы уехали миллионы. Они, значит, заслужили другое правительство? Они живут в Америке, в Европе, в Австралии... И живут прекрасно. Они, вернувшись, принесут и умение жить иначе, и желание жить иначе, и привычку к нормальной человеческой жизни.

Если бы удалось заменить народ, то вопрос с Путиным решился бы сам собой. Даже если бы он остался президентом, ему пришлось бы выполнять волю такого народа. (А иначе — импичмент, следствие, суд...)

Конечно, «заменить народ» невозможно (не впадайте в ярость, уважаемые читатели), но влить в больной организм здоровую кровь — означает не убить, а спасти. Влить несколько миллионов других русских — спасти Россию.

Мы постоянно ругаем не свою страну, а свою жизнь! Потому что она нам не нравится. Она полна издевательства и несправедливости. Разве страна это с нами творит? Нет, это люди, которые изуродовали страну.

Путин — лишь один из них. Вам Путин, что ли, делает ямы в асфальте, такие, что колесо оторвёшь. Разве он хамит вам в метро, на улице, в поликлинике, в ЖЭКе — всюду, где злобствуют и повторяют: «Вас много, а я одна». Путин, что ли, называет школьников идиотами, уродами.

Нам надо, чтобы русских ментов заменили русские копы из США, Австралии, Израиля — отовсюду, где есть полицейские, для которых русский язык — родной.

Если среди наших врачей и учителей завтра появятся другие, то и наши быстро станут другими. А кто не станет — вылетит на улицу.

Русские, домой!

Нацисты, не сходите с ума — речь не об анализах крови. Русские по языку; русские по культуре; русские, сохранившие тоску по Родине или усвоившие от дедушек-бабушек эту тоску, — домой!

Да, там у вас за границей вы хорошо упакованы, сыты, жизнь налажена. Предстоит всё бросить. Зачем? Ради идеи.

...В первую неделю нового года (когда новостей нет, газеты не выходят) радиостанции с энтузиазмом и радостью круглосуточно сообщали: ура! в Польше арестован беглый прокурор — крышеватель подпольных казино, и скоро нам его выдадут, ура!

Преступника — сюда?! И чему вы радуетесь? Нам что — не хватает преступников, в том числе преступных прокуроров? Неужели его здесь ждёт честное расследование и честный суд? Да там повязаны такие шишки... От этого дела пойдет смрад и разврат, а вовсе не очищение. (Что ли, дело Ходорковского—Лебедева увеличило доверие к прокурорам и судьям? А тут будет ещё хуже.)

Добываем себе преступников по всему миру. А их там десятки тысяч. Вдобавок сотни тысяч должны быть вохрой. Вот уж сыны Отечества, вот уж детишки у них растут вплотную к зоне.

Преступники к нам, слава Богу, добровольно не поедут. Поедут идейные. Нефти и газа у нас хватает. Нам морали не хватает, улыбок, честности, доброжелательности...

А вы, заграничные русские, — каждый, кто уехал (не бежал, как вор, а уехал из отвращения), — каждый освободил место для путинских евсюковых, фурсенков, зурабовых, всех этих бесчестных судьих (обоего пола); каждый освободил место для ворюг и кровопийц.

Как можно уступить подонку свою землю? Гитлеру не уступили, а подонкам отдали. Этим, которым достаточно сказать «вон!» — и всё. И не надо танков, чтобы победить. Если 10 миллионов скажут волшебное слово «прочь» — сволочь исчезнет. (У них там много денег, у них там виллы; хотелось бы, конечно, конфисковать, но это дело долгое; главное, чтобы уехали, исчезли.)

Представляете, сколько великолепных квартир освободится! Вот в них мы и поселим долгожданных гостей. Эмигранты, вам не придётся жить в палатках, землянках.

...Может, кому-то кажется, что это невозможно, глупо, смешно. Есть исторический пример. Всего 60 лет назад люди съехались откуда попало, чтобы построить свою страну. Это был кусок песчаной пустыни, вокруг — сто миллионов враждебных арабов и жутко недовольные англичане...

Там пришлось бороться за землю. А у русских она есть. Там строили страну в кольце врагов, а у нас с этим делом получше. Там строили на песке, а у нас богатейшая земля. Там — после двух тысяч лет рассеяния. Даже с общим языком было так себе. А теперь покупаем там апельсины, и картошку, и беспилотники, лечимся там, покупаем лекарства...

По сравнению с Израилем у нас идеальные условия для старта.

Важна идея, а не квартиры! Япония после разгрома 1945 года работала как проклятая. Десять лет без выходных и отпусков! И ничего — продолжительность жизни высочайшая, экономика мощнейшая, и ни у одного министра нет замков и квартир ни в Лондоне, ни на Лазурном Берегу. А у нашей чиновничьей шпаны каникулы круглый год, как у второгодников.

Выслать их, что ли? На острова. Как Англия, задыхавшаяся от преступности, сбагрила бандитов в Австралию. Австралия теперь — завидная благополучная страна. Острова у нас есть; например, Новая Земля... Там и охрана не нужна.

Враги этой идеи — вот они: Путин, Немцов, Жириновский, Касьянов (всех перечислять — места не хватит). Против будут все воры и демагоги, ибо такой конкуренции им не выдержать.

Говорят, Конституцию надо поменять. Нет, дело в людях, а Конституция и у Сталина была прекрасная. Людей надо, а подонок любую бумажку использует как хочет.

Не ошибёмся

В августе 1991-го люди вышли на улицу и поменяли власть. Потом они двадцать лет переживали обман, горькое разочарование: избранники оказались ворами.

Тогда народ действительно заслужил своё правительство — выбрал себе секретаря обкома КПСС и коммунистов-пропагандистов в лидеры демократической России. Сдуру (мягко говоря: по наивности и неопытности) верили чубайсам и ваучерам...

Неужели теперь опять будем выбирать между премьером и вице-премьером. Неужели опять будем верить агитаторам образца 1996 года, которые навязали стране больного Ельцина на второй срок (а уж он подарил нам Путина на четыре срока). Неужели опять будем выбирать «меньшее зло», которое — как только его выберешь — становится максимально большим.

Идти с Касьяновым? Вообразите: из ненависти к Сталину стать под знамёна Бухарина, Зиновьева, Троцкого... Да ведь это одна шайка. Бухарин — «меньшее зло»? Сколько можно? В 1998-м Путин был ещё очень маленькое зло. Став президентом — стал максимальным. А чего ж вы хотите, если маленькому злу вручаете огромные полномочия.

Выбрать надо безупречное добро. Нет? Ищите. Но на трибуне — не ищите.

Нам надо заменить всю верхушку. Путин ли, Зюганов ли, Жириновский ли — не годятся. Они — наши. Они погрязли в системе (чтобы не говорить «в коррупции»), опутаны ею и обязательствами, аппаратом и друзьями.

А эмигранты, если приедут, то не как искатели выгоды и не как оккупанты, а как люди, берущие власть в родной стране. Эмигрант уехал, не желая мириться с хамством, тупостью, коррупцией. Такой нам и нужен. Рыба начнёт лечиться с головы.

Если бы я снимал кино...

Десять миллионов русских по всему миру (Нью-Йорк, Париж, Мельбурн) садятся в самолеты... Вот они приземляются в «Шереметьево», «Пулково»... И — меняют власть. Меняют ход мировой истории.

Они умные, успешные, они смогли в чужих странах добиться признания, работы, они там изобрели... создали...

...Если бы в 1921-м десяти миллионам русских эмигрантов сказали: «Можете вернуться без всякого опасения за свою жизнь; никого не арестуют, не расстреляют. Можете вернуться и проголосовать — и власть большевиков, доведших Россию до катастрофы, — исчезнет». Неужели бы они стали раздумывать? Мол, как я оставлю свой бизнес...

Сейчас блудные сыновья... нет, умные дети могут без всякого риска для жизни вернуться к блудной матери и спасти её. Теперь для организации такого спасения Родины есть интернет. А то, что некоторые из них — граждане других стран, ничего. Они и формально русские граждане (гражданство нельзя отнять). Они русские и по душе, если, оставив тёплое место, станут спасателями, волонтёрами.

Если они приедут — не только власть, жизнь изменится. Вопрос решается числом.

Не по одному суставчику, не по одному пальчику отковыривать гангрену, а сразу — все пять литров крови. Главное, она совместима: общий язык! А эти ученые, врачи, инженеры, нобелевские лауреаты сумеют выбрать среди себя человека, которому можно доверять.

[Александр Минкин]

http://www.mk.ru/politics/article/20...-povinnoy.html

Московский Комсомолец № 25887 от 11 марта 2012 г.

Что думать?
Народ продолжает спорить о выборах. Митинги протеста, теле- радиопередачи, газеты... Тысячи наблюдателей публикуют в интернете видео- и фотофакты нарушений, а следствие и суд не верят . Это, мол, монтаж; это, мол, на квартире снято для дискредитации.

Но вдруг есть государственное официальное сообщение о фальсификации? Тогда все общественные усилия только подтверждают и дополняют очевидный факт.

На официальном сайте Центризбиркома есть данные о численности избирателей. На думских выборах в декабре 2011-го нас было 109 237 780. На президентских в марте 2012-го нас стало 109 860 331.

Меньше чем за три месяца взрослых граждан России стало больше на 622 551. И это в стране, где население стабильно сокращается.

Как такое может быть?

Неужели старики внезапно и массово перестали умирать именно в эти месяцы, а дети внезапно и массово родились 18 лет назад в эти три месяца (чтоб достичь совершеннолетия аккурат к президентским выборам)? Но возникает вопрос: откуда зимой 1993/1994 зародыши знали, когда именно они понадобятся Родине?

А они и не знали. В официальных статистических справочниках никакой вспышки рождаемости в ту зиму не было.

В таких сложных случаях не надо гадать. Надо обращаться к науке. Мы и обратились к крупнейшему учёному-демографу России доктору наук А.Г.Вишневскому.

— Анатолий Григорьевич, как ваша наука объясняет рост числа взрослых граждан за три месяца на шестьсот тысяч?

— Научного объяснения не существует. Объяснение должен дать публикатор этих данных, то есть Центризбирком.

Спасибо за совет. Но ЦИКа — это такая организация... где сядешь, там и слезешь. Начнут рассказывать несусветные сказки про перепись: «Если учесть... Если прибавить... Если экстраполировать...»

А если вычесть? Перепись считает всех, кто тут есть, а вовсе не только граждан. Перепись считает в том числе гастарбайтеров — и легальных, и нелегальных — всех, кто попался переписчику. А гастарбайтеров у нас то ли пять миллионов, то ли десять, то ли больше. Но даже если их всего пять, то нас, граждан, не 142 миллиона, а 137.

Перепись считает жителей, а ЦИКа — избирателей, число которых за счёт неграждан расти не может.

Потребовать от ЦИКи объяснений, конечно, можно. Но получить нельзя. Даже через суд. Несколько лет назад я пытался это сделать. Тогда ЦИКа опубликовала разъяснения, запрещающие гражданам рассуждать о выборах в прессе. Допускалась только платная агитация (оплаченная из избирательного фонда партии или кандидата).

Прочитав об этом в «Российской газете», позвонил в ЦИКу. На звонок ответил член ЦИКи Большаков С.В. Вот наш разговор.

— Могу ли я высказываться в печати по поводу выборов?

— В качестве кого?

— В качестве Минкина Александра, гражданина Российской Федерации.

— А гражданин не вправе высказываться по поводу выборов в печати!

— Почему?

— А потому! Гражданин по поводу выборов вообще в печати высказываться не имеет права никакого.

Это нахальное безумие показалось слегка выходящим за рамки. Мы подали жалобу в Верховный суд России. Верховный суд решил, что Большаков прав. Мы подали жалобу в Кассационную коллегию Верховного суда. И Кассационная коллегия решила, что Большаков прав.

Юристам, конечно, виднее. Но всё же обидно за граждан, которые «в печати высказываться не имеют права никакого».

Мы пытались объяснить, что граждане России вправе иметь убеждения. А с точки зрения ЦИКи, никаких убеждений у граждан быть не может, а есть только платные услуги.

В Верховном суде я цитировал Конституцию России. В 29-й статье говорится: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова...»

Верховный суд терпеливо выслушал цитату из Конституции, а потом предоставил слово члену ЦИКи Большакову. И член ЦИКи объяснил, что Конституцию они отменили, во-первых, частично, во-вторых, временно, а в-третьих, ради общего блага.

Ни одного журналиста в суде не было. Ни одного.

...Тогда, 12 лет назад, общество осталось абсолютно равнодушным и к урезанию свобод, и к уничтожению избирательного права, и к судебным процессам, которые газета и автор этих строк вели в полном одиночестве, не получая никакой поддержки, ни от Госдепа, ни от демократических партий (тогда они еще были в Думе), ни от прогрессивной общественности.

Теперь все созрели. Ура.

[Vagant]

Ну и чего Минкин злорадствует? Я это понял гораздо раньше Минкина. Ну и что? Это хорошо, что люди стали это понимать. Значит их стали интересовать эти вопросы. Для меня, что бы понять есть ли фальсификации на выборах или нет в наблюдатели идти не надо. Я и так это знаю. Имею большой опыт. Но люди то не знают. Вот они и приобретают такой опыт. И это прекрасно.

[Александр Минкин]

http://www.mk.ru/politics/article/20...iy-konets.html

Московский Комсомолец № 25908 от 4 апреля 2012 г.

С самого начала Медведев был послушным исполнителем

фото: Александр Астафьев

Ему остался месяц; но это формальность. Всё кончилось даже не 4 марта (когда избрался Путин), а в сентябре, когда он публично уступил Путину.

Всё кончилось, хотя официальные новости продолжают поступать: президент наградил, президент посетил, президент подписал, встретился...

...В понедельник он должен был встретиться с лидерами оппозиции. Но разбился самолёт, погиб 31 человек, и президент отменил встречу. Почему? Изучал чёрные ящики? писал «Россия вперёд»? плакал?

В январе 2011-го, когда при взрыве в «Домодедово» погибли 34 человека, свой вылет в Давос (на Всемирный экономический форум) президент не стал откладывать ни на минуту.

Возможно, он в обоих случаях прав. Тогда правильно улетел в Давос, теперь правильно отложил встречу с оппозиционерами, но хотелось бы понять логику поведения руководителя страны. Может быть, дело не в числе жертв (31 и 34 — разница не принципиальная). Может быть, дело в том, что в Давосе он выступал перед крупнейшими бизнесменами планеты, а здесь предстояла встреча с какой-то «пиратской партией», с какой-то оппозиционной чепухой.

Когда осенью разбился «Як» с хоккеистами, по телевизору показали чрезвычайно решительного президента, который потребовал немедленно «списать эти самолёты» и купить иностранные «за любые деньги». Это было странно. Обещать «любые деньги» — значит, вздувать цену на предстоящие закупки. Но ещё хуже, что такое заявление — гроб для отечественного авиастроения. Потом выяснилось, что самолёт не виноват, но президент не взял свои слова обратно.

Теперь, когда разбился иностранный самолёт, президент-патриот мог бы развернуться в сторону отечественного производителя: мол, приказываю построить свои, за любые деньги. Этого не произошло.

...Сколько было решительных слов, как старательно воланчик изображал пудовую гирю, а что останется? Ничего. 2008–2012 — пустое место в русской истории.

С самого начала он был послушным исполнителем. Продлил Путину срок на... Кажется, будто на два года (с четырёх до шести), а на самом деле — на 16 (2×6=12, да и минувшие 4 неужели будем называть «медведевскими»).

Человек (точнее, чиновник), который гордо заявлял «Свобода лучше, чем несвобода», никакой свободы не принёс. Не смог, наверное.

Вот и сейчас (3 апреля) сообщили: «Президент Медведев поставил отрицательную резолюцию на экспертное заключение по институту помилования».

Юристы утверждают, что президент имеет право помиловать заключённого, не дожидаясь его просьбы. А власть говорит: «Нет, пусть зэк сперва попросит, признает вину, а потом... Потом мы подумаем». Это ловушка. Признавший вину теряет право добиваться оправдательного приговора.

Помилование? Но что если он больше боится взгляда начальника, чем суда истории?

...Удивляет не он (он ни разу не удивил, хотя совершал вроде бы космические изменения: менял время, двигал часовые пояса, вкручивал энергосберегающие лампочки). Удивляют те «интеллектуалы», которые и день и ночь, и письменно и устно (и, надеемся, искренне) верили, что с ним — к свободе! Что вот сейчас, вот прямо сейчас он отправит в отставку премьер-министра, и расцветёт демократия.

«Свобода лучше, чем несвобода!» — все повторяли его золотые слова, не замечая, что он с детской серьёзностью произносит житейскую пошлость: лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным.

Он чеканил слова, как будто и дикция и артикуляция могут заменить мужество и силу воли. Это был муляж, это было потерянное время, и никто никогда нам его не вернёт.

Напрасно трудился Президентский совет, доказывая президенту, что он имеет право на помилование. Если он отказался от президентства, на что ему президентские права.

Напрасно ходили к нему защитники Химкинского леса. Не защитил. Вызвал на бой коррупцию и сдался. Образование и медицину не спас. Утечка мозгов увеличилась; пьянство, наркомания, педофилия, насилие росли; и даже когда он танцевал под «Американ бой», возникало обманчивое ощущение, будто ему что-то мешает.