*305. Вторая мировая война-3

[Хронос]

http://hrono.ru/dokum/193_dok/19380522_bonne.html

22 мая 1938 г.

Сегодня утром министр принял посла Польши. Он стремился получить точные ответы на некоторые вопросы, поставленные ранее. Ввиду того что г-н Лукасевич отвечал очень уклончиво, министр задал ему пять следующих вопросов:

1. Остановится ли г-н Бек в Берлине? *) Г-н Лукасевич ответил, что г-н Бек не будет останавливаться в Берлине, что он направляется в Копенгаген с визитом, подготовленным три месяца назад, и не предусматривает остановку в Берлине.

2. Готова ли Польша присоединиться, в частности, в Берлине к предпринимаемым в настоящее время франко-английским усилиям по примирению?

Г-н Лукасевич заявил, что на этот вопрос он ответить не может, так как он не следил за этим вопросом, и что он напомнит о нем Варшаве телеграммой.

3. Какова будет позиция Польши, если в результате неудачи усилий по примирению Германия нападет на Чехословакию?

Г-н Лукасевич ответил: «Мы не пошевелимся. Г-н Бек, впрочем, уже передал этот ответ британскому правительству». В связи с этим г-н Лукасевич опроверг слухи о передвижениях польских войск, поступившие в последние дни.

стр. 99

4. Какова будет позиция Польши в случае, если Франция, выполняя свои обязательства, вместе с Лондоном поддержит Чехословакию, на которую нападет Германия?

Г-н Лукасевич ответил: «Г-н Бек изучал вопрос и он, Лукасевич, может только повторить, что франко-польский пакт 31) не предусматривает в этом плане никакого обязательства Польши по отношению к Франции. Польша имеет обязательства по отношению к Франции только на случай, если последняя подвергнется нападению. В рассматриваемой выше гипотезе агрессором оказалась бы Франция: отсюда возникнет совершенно новая ситуация, на которую никогда не делалось договорной ссылки во франко-польских отношениях. Поэтому Польша обязана официально зарезервировать свою позицию по этому вопросу; она не может брать никаких обязательств или давать какие-нибудь обещания».

Г-н Боннэ решительно подчеркнул серьезность ситуации, складывающейся применительно именно к интересам Польши в результате такого заявления. Он указал на необходимость солидарности в подобном случае главных держав и сообщил конфиденциально для сведения г-на Лукасевича, что г-н Рузвельт неожиданно пытался этой ночью связаться с г-ном Даладье по телефону.

5. Какова позиция Польши по отношению к СССР? Ставя этот вопрос, г-н Боннэ должным образом обосновал все, что могло бы оправдать налаживание сотрудничества с СССР на благо Чехословакии; касаясь критики, которую вызывает иногда в Польше франко-русский пакт 18), министр отметил, что Франция нуждается в этой необходимой поддержке со стороны русских, тем более что ей придется учитывать пассивность Польши. Он добавил, что польское правительство не должно терять из виду тот факт, что русское сырье может понадобиться Франции даже при выполнении задачи по оказанию помощи самой Польше.

Г-н Лукасевич ответил самым категорическим образом, что поляки считают русских врагами, что, если потребуется, они будут силой противостоять любому проникновению русских на их территорию и даже любому пролету русских самолетов.

В продолжение всей беседы г-н Лукасевич пользовался каждой возможностью, чтобы обвинить чехов, заявляя, что они недостойны того интереса, который проявляет к ним Франция, что они обманут всех и не пойдут ни на какое примирение.

Посол Польши в целом также сетовал на плохое отношение чехов к полякам, отношение, которое он считает врожденным и незыблемым. Кроме того, он повторил все польские упреки в адрес чехов в связи с их попустительством в отношении коммунизма и, в частности, в отношении Коминтерна, хотя г-н Лукасевич знает, что его штаб-квартира более не находится в Чехословакии.

стр. 100

Примечания:
*) Министр иностранных дел Польши должен был прибыть в Стокгольм 24 [мая] и возвратиться в Варшаву 30 [мая].

18) Имеется в виду советско-французский договор о взаимной помощи от 2 мая 1935 г. В договоре предусматривалось, что в случае угрозы нападения какого-либо европейского государства на одну из договаривающихся сторон они обязуются приступить к немедленной консультации. Основной статьей договора была статья II, в которой указывалось, что если СССР или Франция подвергнутся нападению со стороны какого- либо европейского государства, то они окажут «друг другу немедленно помощь и поддержку» (Правда, 1935, 4 мая).

31) Польско-французский союзный договор был подписан 19 февраля 1921 г. в Париже. Договор был заключен для обеспечения стабильности политического положения в Европе, созданного Версальской системой мирных договоров, в том числе для гарантирования безопасности границ Франции и Польши. Он положил начало серии политических и военных договоров Франции с рядом стран Восточной Европы и тем самым закреплял господствующее положение Франции в Европе. В 20-х годах франко-польский договор являлся также орудием антисоветской политики обоих государств.

Печат. по изд.: «Documents diplomatigues francais. 1932-—1939». 2 serie (1936— 1939). Paris, 1977, t. XI, p. 446-447.

Здесь печатается по кн.: Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937-1939 гг. в 2-х томах. Москва. Политиздат. 1981.

Электронная версия воспроизводится с сайта http://www.infanata.org

[Хронос]

Гитлер и Муссолини подписывают Договор о политическом и военном союзе сроком на 10 лет ("Стальной пакт").

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1...B0%D0%BA%D1%82
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Подписание «Стального пакта»
Стальной пакт
Германо-итальянский договор о союзе и дружбе (дата подписания — 22 мая 1939 года, место подписания — Берлин; другое наименование «Стальной пакт»; название было призвано показать нерушимость союза Германии Гитлера и Италии Муссолини) — международный договор (пакт), подписанный Германией и Италией с целью ещё раз подтвердить действие положений Антикоминтерновского Пакта и двухсторонне оговорить взаимные союзнические обязательства. Он содержал обязательства сторон о взаимопомощи и союзе в случае военных действий с любой третьей страной, договоренности о широком сотрудничестве в военной и экономической сферах. «Стальной пакт» стал отправной точкой образовавшегося военно-политического блока Германии и Италии накануне начала Второй мировой войны.

Договор был подписан министрами иностранных дел: Иоахимом фон Риббентропом и Галеаццо Чиано.

Ссылки

Текст пакта (англ.)
Текст пакта
Введение

[1000 dokumente.de]

http://www.1000dokumente.de/index.ht...anslation&l=ru

Немецкий Рейхсканцлер и

его величество король Италии, Албании, император Эфиопии

считают данный момент времени подходящим, чтобы укрепить торжественным пактом тесные отношения дружбы и сплоченности, которое состоят между национал-социалистской Германией и фашистской Италией.

После того как, на все времена установленной границей между Германии и Италии был создан совместный уверенный мост для взаимной помощи и поддержки, оба правительства признают снова свою ответственность за политику, которая уже раньше была оговорена в основах ее целей, и которая проявила себя успешно как для содействия интересов обеих стран, так и для обеспечения мира в Европе.

Твердо связанные внутренним родством их мировоззрения и обширной солидарностью их интересов друг с другом, немецкий и итальянский народ решились, также в будущем плечом к плечу с объединенными силами выступать за обеспечение их жизненного пространства и за поддержание мира.

На этом, им историей указанном пути Германия и Италия хотят в центре мира беспокойства и разложения служить задаче гарантировать основы европейской культуры.

Чтобы установить эти принципы согласно договору, были назначены уполномоченные:

Немецким рейхсканцлером, рейхсминистр иностранных дел, господин Иоахим фон Риббентроп;

Его величеством королем Италии, Албании, императором Эфиопии, министр иностранных дел, граф Галеаццо Чано ди Кортелаццо,

которые после обмена их признанных в хорошей и принадлежащей форме полномочий

договорились о следующих определениях:

Статья I

Договорзаключающие части постоянно останются в контакте друг с другом, чтобы договариваться обо всех их общих интересах или вопросах касающихся европейского общего положения.

Статья II

Если общие интересы договорзаключающих частей угрожаются международными событиями какого-нибудь вида, они безотлагательно в совещания для соблюдения этих интересов предприймут необходимые меры.

Если безопасность или другие жизненные интересы одной из договорзаключающих частей угрожаются с внешней стороны, другая договорзаключающяя часть будет доставлять находящейся под угрозой части полную политическую и дипломатическую поддержку, чтобы устранить эту угрозу.

Статья III

Если это вопреки желаниям и надеждам договорзаключающих частей дойдет до того, что одна из них попадает в воинские осложнения с другой властью или с другими властями, другая договорзаключающяя часть сразу встанет на сторону как союзник и поддержит ее всеми военными силами на суше, в море и в воздухе.

Статья IV

Чтобы обеспечивать быстрое проведение взятых в статье III союзных обязанностей в данном случае, правительства обеих договорзаключающих частей дальше углубят их сотрудничество в военной области и в области военной экономики.

Тем же самым способом оба правительства извещаются также по порядку о других для практического проведения определений этого пакта необходимых мерах.

Оба правительства образуют в выше в абзацах 1 и 2 указанными целями постоянные комиссии, которые подчинены правлению обеих министров иностранных дел.

Статья V

Договорзаключающие части обязуются уже сейчас, в случае совместной войны заключить перемирие и мир только в полном взаимном согласии.

Статья VI

Обе договорзаключающие части осознают значение, которое уделяется их общим отношениям к дружебным им властям. Они решительны поддерживать эти отношения также в будущем и совместно оформлять соответственно единогласных интересов, которыми они связаны с этими властями.

Статья VII

Этот пакт сразу вступает в силу после подписания. Обе договорзаключающие части соглашаются устанановить первый период его силы действий на 10 лет. Они договорятся своевременно до этого срока о продлении силы пакта.

К засвидетельствованию этого пакта уполномоченные подписали и скрепили его своими печатями.

Изготовленный в двойном подлиннике, на немецком и итальянском языках, которые имеют равносильное значение.

Берлин, 22.мая 39г. – в XVIIом году фашистской эры.

Иоахим фон Риббентроп

Галеаццо Чано
Тайный дополнительный протокол к пакту дружбы и союза между Германией и Италией

При подписании пакта дружбы и союза было вложено согласие обеих частей о следующих пунктах:

1. Оба министра иностранных дел договорятся с возможным ускорением об организации, местонахождении и методах работы предусмотренных в статье IV этого пакта, их руководству подчиненных комиссий по военным и военно-хозяйственным вопросам.

2. Для исполнения статьи IV, абзац 2, оба министра иностранных дел с возможным ускорением приймут необходимые меры, для чтобы обеспечить духу и целям пакта соответствующее постоянное сотрудничество в области прессы, иформации и пропаганды.

Для этой цели особенно каждый из обеих министров иностранных дел уделит посольству его страны в другой столице одного или больше особенно опытных экспертов, которые в прямом сотрудничестве с тамошними министерством иностранных дел постоянно обсуждают шаги, которые будут уместны в области прессы, информации и пропоганды к содействию политики оси и к противодействию политики враждебных властей.

Берлин, 22. мая 39г. – в XVIIом году фашистской эры.

[Istoriia.Ru]

https://denvistorii.ru/22-maya/staln...mussolini.html
22 мая 1939 г. «Стальной пакт» Гитлера и Муссолини

Германо-итальянский договор о союзе и дружбе, дата подписания — 22 мая 1939 г., место подписания — Берлин; другое наименование «Стальной пакт»; название было призвано показать нерушимость союза Германии Гитлера и Италии Муссолини — международный договор, подписанный Германией и Италией с целью ещё раз подтвердить действие положений Антикоминтерновского Пакта и двухсторонне оговорить взаимные союзнические обязательства. Он содержал обязательства сторон о взаимопомощи и союзе в случае военных действий с любой третьей страной, договоренности о широком сотрудничестве в военной и экономической сферах. «Стальной пакт» стал отправной точкой образовавшегося военно-политического блока Германии и Италии накануне начала Второй мировой войны.

Договор был подписан министрами иностранных дел: Иоахимом фон Риббентропом и Галеаццо Чиано.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/mussoli...lnoj-pakt-1939
13. СОЮЗ С ГЕРМАНИЕЙ

(продолжение)

Наконец в мае 1939 года соглашение [Италии и Германии] было подписано. Муссолини, великий краснобай, придумавший слово «ось», назвал это соглашение «стальным пактом», после того как основательно подумав отказался от первого варианта – «кровавого пакта». Окончательное решение подписать его он принял с досады, после того как прочел в иностранной печати о чувствах, которые итальянский народ питает к Германии. Возможно, его ввели в заблуждение бутафорские демонстрации, организованные им самим в честь немцев.

По предложению Муссолини союз был заключен не только с целью защиты. Так как война против демократических государств была неизбежна, предпочтительно было бы занять наступательную позицию, тщательно выбрав оптимальный момент и ситуацию. Как бы Муссолини в дальнейшем ни притворялся, он подписал этот документ, отчетливо сознавая, что немцы планируют своим следующим шагом вторжение в Польшу. И хотя они уже не раз обманывали его, он не удосужился попросить их внести в договор свои намерения относительно Польши, а позволил продиктовать формулировку соглашения, по которому Италия обязывалась автоматически оказывать поддержку Германии.

Спустя несколько часов после подписания пакта Гитлер тайно приказал своим генералам приготовиться к нападению на Польшу. Другой приказ гласил, что это намерение следовало держать в строжайшем секрете от нового союзника Германии.

Муссолини едва ли вообще сомневался, – а Чиано был даже уверен, что опытная итальянская дипломатия полностью перехитрила Гитлера. Он допускал, что немцы могут занять Польшу, но взамен они должны были развязать ему руки на Балканах. Итальянцы могли напасть на Грецию, Турцию, Швейцарию или даже Румынию, и сделать это при поддержке Германии. Муссолини хвастался Гитлеру – но это была пустая похвальба, – что в первые же часы войны в его намерение входило оккупировать Балканы и бассейн Дуная, чтобы иметь доступ к обильным сырьевым ресурсам для своей военной индустрии. Одновременно он планировал хорошенько раздуть антисемитизм и революционное движение в английских и французских колониях, а также намеревался поддержать сепаратистские движения в Эльзасе, Бретани, Корсике и Ирландии. Муссолини заявлял, что не боится вмешательства Соединенных Штатов ради спасения Англии или Франции, равно бесполезно будет вмешиваться и Советскому Союзу. Наоборот, ему даже на руку, если русские выступят на стороне демократических государств, так как это толкнет их в лоно коммунизма.

Муссолини в военной каске

Какое бы время ни предполагал Муссолини походящим для начала войны, он почти ничего не предпринимал, чтобы сдержать своего партнера. Можно предположить, что он был заинтересован в использовании следующей агрессии Гитлера в своих целях. Несомненно, он также надеялся, что Польша сдастся без борьбы, но в то же время ясно дал понять немцам, что если польский вопрос приведет к общей войне, то он присоединится к ним на том же основании, что и раньше, когда обещал помочь сокрушить Чехословакию.

В эти критические дни дуче мог бы без всякого труда попытаться воспрепятствовать надвигающейся военной катастрофе, но не предпринял ничего. Итальянские послы за рубежом, как обычно, не получали никаких указаний относительно его намерений и иногда вообще не имели представления о том, как им себя вести: примирительно или враждебно. Муссолини по-прежнему не допускал с их стороны никаких советов, так что их отчеты, как правило, оставались непрочитанными, а письма – без ответа. Даже итальянские послы в Москве и Берлине часто пребывали в полнейшем неведении. Посол Соединенных Штатов провел в Риме пять лет, прежде чем получил возможность побеседовать с представителями министерства иностранных дел, а предложение Рузвельта о личной встрече с дуче было отвергнуто как совершенно неуместное. По мнению Муссолини, дипломатия – это в основном скрытый вид деятельности, реалии международной политики лучше держать подальше от профессионалов.

В начале июня 1939 года из Берлина пришел срочный запрос на организацию встречи с Гитлером, чтобы обсудить общие цели в свете «Стального пакта». Но дуче не желал подобной встречи и оставил без ответа еще несколько запросов, даже когда в них прозвучало предупреждение о надвигающейся войне. Возможно, что это фатальное упущение объяснялось нежеланием Муссолини раскрывать немцам собственные планы; возможно, его желанием было остаться в стороне и не оказаться связанным каким бы то ни было соглашением; а возможно, это был один из тех часто случавшихся моментов, когда он поддавался нерешительности и упадку духа. Ясно, что временно Муссолини утратил свое инстинктивное умение ориентироваться в этой обстановке, он даже на два месяца прекратил ежедневные звонки редактору «Пополо д'Италия».

Боясь встречи с немцами с глазу на глаз, Муссолини попросил Гитлера созвать международную конференцию. Он помнил совещание в Мюнхене, где его влияние оказалось решающим и, несомненно, надеялся, что демократические государства опять отступят после очередной нервной встряски. Но Муссолини не мог сказать это открыто, наоборот, он вынужден был притворяться перед Гитлером, что незыблемо стоит за Германию и в случае необходимости полностью готов к войне – конечно же, именно это и хотел услышать фюрер. В секретном сообщении, перехваченном англичанами, Муссолини пошел еще дальше: он заявил Гитлеру четко и ясно, что хотя предпочел бы повременить с войной, предусмотренной «Стальным пактом», но «если фюрер считает, что сегодня для этого самый подходящий момент, то Италия готова на сто процентов.

Невозможно было сказать ничего другого, что бы могло больше ободрить Гитлера и спровоцировать мировую войну. А ведь двумя днями позже Муссолини, вероятно, мог бы воздержаться от подобных заверений. Он понял бы свою ошибку, обнаружив, что предстоит отнюдь не очередная легкая победа ради поддержания престижа. Нападение Германии на Польшу было неизбежно; это могло в свою очередь вынудить Францию и Англию присоединиться к сражению и, таким образом, вовлечь Италию в войну, к которой она не была подготовлена. Дуче срочно послал Чиана в Германию с заданием объяснить, что такая война была бы совершенным безумием – лучше было бы подождать по крайней мере четыре года, если не семь или восемь. Похоже, он был уверен, что будучи старше по возрасту и более опытным, чем Гитлер, мог бы взять на себя определение дня для этого жизненно важного события.

Но Муссолини ошибался. Нацисты уже не позволили бы ему остановить их. Ошеломленный Чиано сначала пытался объяснить немцам, что Италии не хватает необходимого оружия, но затем под гипнотизирующими взглядами Гитлера и Риббентропа отступил. Они заверили его, что англичане и русские не станут вмешиваться, так что страны «оси» смогут спокойно «ликвидировать псевдонейтральные государства одно за другим». Италия при этом сможет получить Грецию и Югославию как часть сделки. К тому же в основной битве активной помощи итальянцев не потребуется. Услышав такую восхитительную новость, Чиано согласился с тем, что сделанный немцами анализ ситуации верен. Он упустил из виду тот факт, что Гитлер отказался проконсультироваться или хотя бы проинформировать Рим о своих действиях, и тем самым нарушил условия их союза; это упущение дало о себе знать. Немцы, не предупредив Чиано, опубликовали коммюнике, в котором говорилось о полном согласии итальянцев с нацистской политикой. Чиано не смог открыто отмежеваться от этого заявления – несмотря на его бестактную и почти оскорбительную навязчивость, оно было очень близко к истине.

Некоторые из более умудренных опытом и лучше информированных иерархов получили теперь дополнительное свидетельство того, что фашистская политика ошибочна. Гитлер смог обмануть Италию, сделав ее своим соучастником в очень опасной авантюре. Иные пришли к мнению, что единственная надежда – в расторжении договора, но храбрецы, которые намекали на это Муссолини, вынуждены были замолчать под угрозой увольнения с должностей, хотя дуче неоднократно признавался в том, что в сущности они были правы. Он был весьма раздосадован, обнаружив, что с ним так мало считаются. П.о мере того как проходили дни без какого-либо официального протеста, его молчание могло лишь способствовать укреплению уверенности немцев в том, что Италия поддержит их.

А у Муссолини вновь и вновь менялись противоречивые чувства, иногда по нескольку раз в день. Если Германия собиралась выиграть войну, то он тоже хотел получить свою долю добычи. Кроме того, он стал опасаться вторжения немцев в Италию, если он попытается отступить. Муссолини боялся вступать в войну, рискуя тем самым раскрыть свою многократную ложь о высокой готовности итальянских вооруженных сил. Особенно же он боялся обвинений в трусости и безрассудно надеялся либо на то, что демократические государства сдадутся без боя, либо на то, что успехи немцев принесут ему славу без участия Италии в основных военных действиях.

В какой-то момент, 21 августа, дуче решил сообщить Гитлеру, что хочет отказаться от своего предложения стопроцентной военной поддержки. Но как раз в это время он услышал, что немцы подписали соглашение с Россией, и все его поведение тут же изменилось. Это соглашение, строго говоря, явилось очередным нарушением «Стального пакта» и сделало бессмысленной антибольшевистскую политику, ради которой Муссолини послал на смерть в Испанию столько итальянцев. Однако инстинктивно дуче понял, что союз Германии, России и Италии был бы непобедим, и поэтому приветствовал его как завершающий штрих живописца, который полностью изменит всю картину мира.

22 августа Гитлер проинформировал немецких генералов, что через несколько недель собирается «уничтожить» Польшу, применив, если будет необходимо, «чрезвычайную жестокость». Он сказал, что может рассчитывать на поддержку Муссолини и Сталина. Германия и Россия должны были сначала разорвать на части Польшу, а затем договориться и о «разделе остального мира». Таким образом поддержка Муссолини Гитлера, пусть не столь весомая, какой могла бы оказаться поддержка Сталина, явилась одной из причин начала очередной второй мировой войны.

Муссолини за несколько часов опять изменил свои взгляды, сэнтузиазмом встав на сторону войны, резко метнувшись назад до крайне опасного предела. Не в первый и не в последний раз крайняя необходимость застала его неспособным принять твердое и рациональное решение. Несмотря на это он по-прежнему не хотел делить ответственность решения с кабинетом министров или с Большим Советом. Не стал дуче также действовать и тогда, когда прибыли секретные сообщения от некоторых близких соратников Гитлера, умолявших его отказаться от участия в войне и использовать свое влияние для предотвращения угрожающего Европе мирового пожара. Тем временем итальянские военные эксперты, стараясь держать нос по ветру и согласуясь с постоянно меняющимся настроением вождя, то подсчитывали, что французы имеют преимущество над Италией в отношении пять к одному, то настоятельно утверждали, что итальянская армия способна самостоятельно выиграть любую войну.

Когда 25 августа англичане подтвердили свои гарантии поддержать Польшу в случае войны, Гитлер понял, что один из его расчетов – возможность вступить только в локальную войну в Восточной Европе – оказался неверным. Тогда он обвинил итальянцев в тайном подстрекательстве англичан к проявлению твердости. Несколькими днями раньше англичане действительно получили сообщение от осведомителя – подружки Чиано, что состояние итальянской армии полностью исключает вмешательство. Эта информация была принята в Лондоне как вполне надежная. Объяснялось это тем, что мог послать ее сам Чиано в отчаянной попытке избежать войны.

26 августа Гитлер сделал попытку заставить итальянцев принять решение в выборе пути. В ответ Муссолини сделал вид, что готов присоединиться к Германии, но лишь при условии, чтобы ему в помощь для перевооружения армии послали 17 000 вагонов стратегических материалов: требование, как он сам прекрасно понимал, невыполнимое. Эта цифра была составлена за несколько минут, а некоторые запросы были удвоены и даже утроены с тем, чтобы немцы наверняка не смогли их выполнить и поняли как завуалированный отказ присоединиться к нападению. Вполне очевидно, что Гитлер мог упрекнуть дуче в трусости и ненадежности. После стольких обещаний за предыдущие два года вступить в войну вместе с Германией «сразу же», сражаться «до победного конца» и со «стопроцентной поддержкой», Муссолини отступил при первых же признаках того, что война – что-то большее, чем блеф.

Гитлер опасался, что «эта свинья» Муссолини может лишить его возможности развязать войну в самый последний момент, предложив себя в качестве посредника. А дуче как раз и пытался сейчас сделать это, усматривая в таком способе действий свой лучший и, возможно, единственный шанс снова завоевать политический успех. Муссолини очень расстроился, когда немцы и англичане лишили его возможности провести еще одну мирную, конференцию. Когда Гитлер попросил дуче держать свой нейтралитет в тайне, чтобы их противники терялись в догадках, тот сделал противоположное и послал в Лондон уведомление, что ни при каких обстоятельствах не начнет войну против Франции и Англии. Самым благоразумным сейчас Муссолини считал заискивать перед обеими сторонами, пока не составится более четкое предположение о возможном победителе.

1 сентября Муссолини заявил кабинету министров, что решил не вступать в войну и что «вероломство» Гитлера освобождает Италию от каких бы то ни было обязательств соблюдения договора. Так как слово «нейтральный» носило антифашистский характер, дуче как специалист своего дела, изобрел термин «невоюющая сторона», предназначенный для того, чтобы замаскировать истину. Кабинет единодушно одобрил это и разразился привычными аплодисментами, которые, казалось, смутили дуче – он предпочел бы более мужественное выражение сожаления. Газетам были даны указания не употреблять слово «нейтральный». Когда образованные люди попытались устроить массовую демонстрацию радости под стенами палаццо «Венеция», Муссолини приказал им разойтись. Большинство итальянцев, должно быть, вздохнуло с облегчением, считая, что дуче принял правильное решение. Они не знали, насколько неожиданно и неохотно он пошел на это.

[И. М. Майский, полномочный представитель СССР в Великобритании]

22 мая 1939 г.

В качестве представителя Союза Советских Социалистических Республик я хотел бы поддержать предложения, выдвинутые китайским делегатом в его убедительном и красноречивом выступлении 116. Сейчас встречает все более широкое признание даже со стороны тех, кто в прошлом относился к этому скептически, что единственный путь, который может положить конец дальнейшему расширению беззакония и хаоса в международных отношениях, неизбежно ведущих в конце концов к европейской и даже мировой войне,— это путь твердого сопротивления агрессии. Из этого, естественно, следует, что жертвам агрессии необходимо оказывать максимально возможную помощь и поддержку. Такова позиция моей страны, которая всегда готова — и это сущность нашей политики — оказывать помощь жертвам агрессии.

К такому мнению присоединяется все большее и большее число государств. В этой связи я хотел бы сослаться на то, что правительство Соединенного королевства — имеется в виду не кто иной, как английский премьер-министр,— выразило свою приверженность принципу оказания помощи жертвам агрессии, которые ведут активную борьбу в защиту своей независимости 119.

Этот принцип полностью применим к вопросу о Китае, который мы обсуждаем сегодня. Китай является жертвой грубой и неспровоцированной агрессии. Он ведет тяжелую и героическую борьбу за свою независимость. Поэтому я считаю, что Совет должен с необходимым вниманием отнестись к просьбе китайской делегации и рассмотреть китайские предложения с максимальным сочувствием. Это относится в особенности к тем державам, которые поддерживают вышеупомянутый принцип.

Печат. по сб.: СССР в борьбе за мир... С. 410.

[Ш. Осуский, посланник Чехословакии во Франции]

http://hrono.ru/dokum/193_dok/19380522osus.html

22 мая 1938 г.

Сегодня вечером мне позвонил Боннэ и сказал, что он получил сообщение о том, что Чехословакия мобилизовала два призывных возраста. У него был английский посланник и спросил, информировало ли чехословацкое правительство Францию, прежде чем приступило к мобилизации. Он добавил, что мобилизация в Чехословакии может оправдать мобилизацию в Германии. Боннэ ответил, что речь идет не о мобилизации против немцев, а о мера?; по поддержанию порядка во время выборов. Боннэ сказал мне, что он надеется, что Чехословакия не будет продолжать мобилизацию. Я ответил, что речь идет не о мобилизации, а лишь о досрочном призыве на военные сборы не двух, а только одного призывного возраста с целью поддержания порядка во время выборов. Боннэ принял к сведению, что речь идет только об одном призывном возрасте и только о поддержании порядка во время выборов. и просил, чтобы мы сообщили об этом в печати Франции и других стран. Далее он спросил о двух убитых. Я сказал, что, по моим сведениям, полиция вынуждена защищаться от лиц, распространяющих листовки. К кровопролитию привел несчастный случай. Правительство немедленно распорядилось начать следствие, было принято решение строго наказать тех, кто не выполнил его распоряжений. Боннэ просил немедленно широко осветить это в печати. Он сказал мне, что Риббентроп был сильно возмущен, когда сегодня его посетил Гендерсон 32). Риббентроп сказал ему, что немецкая кровь проливается в Чехословакии и что семьдесят пять миллионов немцев поднимутся, как один человек, на ее защиту. Боннэ заявил мне, что в наших интересах успокоить волнение. Добавляю, что, как сообщил по телефону Понсэ, в Берлине наблюдается большое волнение и что нужно быть готовым к самому худшему. Французская миссия в Лондоне сообщила, что известие о том, что Генлейн отказался от предложения вести переговоры с Годжей, произвело в Лондоне неблагоприятное впечатление.

Американский посланник сказал мне, что мы стоим на грани войны, которая уничтожит всю Европу, что это самое подходящее время для Германии, поскольку Польша и Румыния якобы выступят с войной против России, а Италия, выждав некоторое время, присоединится к Германии. Англия в первый период всеми силами будет стремиться избежать участия в войне. Чехословакия и Франция останутся якобы одни. Чехословакия будет защищаться, пока не вмешается Венгрия. Я сказал, что не верю в то, что Германия могла бы сегодня по своей воле развязать войну, которая длилась бы долго. Он ответил мне, что я ошибаюсь. [...]

Осуский

стр. 101

Примечания:
32) Английский посол в Берлине П. Гендерсон заявил 21 мая 1938 г. министру иностранных дел Германии И. Риббентропу, что в случае германской агрессии против Чехословакии и вмешательства Франции на стороне Чехословакии английское правительство «не может гарантировать, что обстоятельства не вынудят его вмешаться». На другой день английскому послу в Париже Э. Фиппсу была дана директива разъяснить французскому правительству, что это заявление не означает, что правительство Англии намерено предпринять совместные с ним военные действия в защиту Чехословакии. Фиппс должен был также заявить, что Франция не должна предпринимать без согласования С Англией никаких действий, могущих привести к войне. Министр иностранных дел Франции Ж. Боннэ заверил Фиппса, что французское пра- вительство не намерено ничего предпринимать «без подробной консультации » с английским правительством. Если же Чехословакия будет «проявлять неблагоразумие, французское правительство может заявить, что Франция считает себя свободной от своих обязательств» (Документы по истории мюнхенского сговора, с. 120).

Печат. по изд. «Документы по истории мюнхенского сговора», с. 118—120.

Здесь печатается по кн.: Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937-1939 гг. в 2-х томах. Москва. Политиздат. 1981.

Электронная версия воспроизводится с сайта http://www.infanata.org

[Doc20vek.ru]

http://www.doc20vek.ru/node/452

22 мая 1939 г.

[...] Статья I

Договаривающиеся Стороны будут находиться в постоянном контакте друг с другом, с тем чтобы согласовывать свои позиции по всем вопросам, касающимся их взаимных интересов или общего положения в Европе.

Статья II

В случае если взаимные интересы Договаривающихся Сторон будут поставлены под угрозу какими-либо международными событиями, они незамедлительно приступят к консультациям о мерах, которые необходимо будет предпринять для соблюдения своих интересов.

Если безопасность или другие жизненные интересы одной из Договаривающихся Сторон будут поставлены под угрозу извне, то другая Договаривающаяся Сторона предоставит Стороне, находящейся в опасности, свою полную политическую и дипломатическую поддержку с целью устранения этой угрозы.

Статья III

Если вопреки пожеланиям и надеждам Договаривающихся Сторон дело дойдет до того, что одна из них окажется в военном конфликте с другой державой или с другими державами, то другая Договаривающаяся Сторона немедленно выступит на ее стороне в качестве союзника и поддержит ее всеми своими военными силами на суше, на море и в воздухе.

Статья IV

Чтобы в соответствующем случае обеспечить быструю реализацию принятого в статье III союзнического обязательства, правительства обеих Договаривающихся Сторон будут и впредь углублять свое сотрудничество в военной области и в области военной экономики.

Статья V

Договаривающиеся Стороны обязуются уже теперь в случае совместного ведения войны заключить перемирие или мир лишь в полном согласии друг с другом.

Статья VI

Обе Договаривающиеся Стороны осознают значение, которое приобретают их совместные отношения к дружественным им державам. Они решили сохранять эти отношения и в будущем и совместно соответствующим образом учитывать интересы, связывающие их с этими державами.

Статья VII

Этот Пакт вступает в силу немедленно после подписания. Обе Договаривающиеся Стороны едины в том, чтобы первый срок его действия составлял десять лет. Своевременно до истечения этого срока они договорятся о продлении действия Пакта.

В удостоверение сего уполномоченные подписали этот Пакт и приложили свои печати.

Изготовлен в двух экземплярах, на немецком и итальянском языках, имеющих одинаковую силу.

Берлин, 22 мая 1939 г.— в XVII году Фашистской Эры.

Иоахим ф. Риббентроп Галеаццо Чиано

Печат. по изд.: Akten zur deutschen auswärtigen Politik 1918-1945. Serie D. Bd. VI. S. 467-468.

[Doc20vek.ru]

http://www.doc20vek.ru/node/453

23 мая 1939 г.

Посланник начал с заявления, что хочет ответить на вопросы, поставленные мною 19 мая {{* См. док. 356.}}. Посланник заявил, что его правительство не находит возможным дать Советскому правительству детальную информацию о предполагаемых укреплениях на Аландских островах. Более подробную информацию, чем в ноте от 21 января с. г., Финляндия не дала даже державам, подписавшим конвенцию 1921 г.60

После этого он зачитал ответ финляндского правительства, в котором было сказано следующее:

В зоне, расположенной к югу от демаркационной линии, финляндское правительство намерено приступить к работе по возведению укреплений, достаточных для эффективной защиты островов. Правительство не находит возможным дать более подробную информацию относительно этих укреплений, а также относительно зоны, расположенной к северу от демаркационной линии. Более подробные сведения не были сообщены даже финляндскому парламенту. Что же касается вопроса об особом положении Швеции« то к соображениям, изложенным в ноте от 21 января с. г., финляндское правительство добавляет, что конвенция 1921 г. была подписана по инициативе Швеции. Более того, Швеция и Финляндия проводят общую политику нейтралитета, которая недавно нашла свое выражение в их отказе заключить предложенные германским правительством двусторонние пакты о ненападении, как это, вероятно, известно Советскому правительству.

В ответ на мои вопросы посланник должен был признать, что не все страны, подписавшие конвенцию 1921 г., поставлены финляндским правительством в одинаковое положение теперь, когда Финляндия хочет изменить конвенцию 1921 г. Так, Швеция находится в числе десяти стран, подписавших эту конвенцию, но она с согласия Финляндии не только полностью информирована о предполагаемом вооружении Аландских островов, но и будет непосредственно участвовать в осуществлении вооружения островов, чего не сделано в отношении остальных девяти стран. При этом я констатировал, что СССР не меньше, а больше, чем Швеция, заинтересован в вопросе о вооружении Аландских островов, так как при известной обстановке эти вооружения могут быть использованы во враждебных целях против СССР для того, чтобы закрыть входы и выходы в Финский залив для советских судов. Я отметил также, что если, по сообщению посланника, финское правительство не информировало о вооружениях островов даже финляндский парламент, то, с другой стороны, шведское правительство не только информировано, но и должно участвовать по проекту финского правительства в этом деле.

В связи с замечанием посланника о том, что он некоторое время тому назад представил т. Литвинову предложенный его правительством проект обмена нотами о соответствующих гарантиях нейтралитета Аландских островов, я ответил, что гарантий такого рода недостаточно, чтобы обеспечить интересы СССР в Финском заливе на военное время. Я подчеркнул, что Финляндия не ограничилась в отношении Швеции обменом нотами о таких гарантиях, а привлекла Швецию к полному участию в осуществлении вооружений островов.

Ввиду всего этого я сказал, что доложу ответ финляндского правительства правительству СССР, но должен предупредить посланника, что считаю ответ финляндского правительства недостаточным и неудовлетворительным.

Посланник спросил дальше, как будет относиться советский представитель в Совете Лиги наций к предложению Финляндии о вооружении Аландских островов. Я ответил, что ввиду такого недостаточного и неудовлетворительного ответа финляндского правительства он отнесется в данный момент к этому предложению отрицательно. Я обратил внимание посланника на то, что своим ответом Финляндия ставит Советский Союз в этом вопросе в положение, неравное с другими странами, имея в виду Швецию, особое положение которой в вопросе об Аландских островах конвенцией не предусмотрено. Мною было указано, что одно дело, когда вооружением Аландских островов занялась бы сама Финляндия, которой принадлежат эти острова, и другое дело, когда к этому делу привлекается другая страна — Швеция, а в то же время Советскому Союзу, который заинтересован в этом вопросе не меньше, чем Швеция, не дана Финляндией даже информация о характере и размерах вооружений островов. Все это заставляет меня сказать, что ответ финляндского правительства нельзя признать удовлетворительным.

АВП СССР, ф. 06, оп. 1, п. 1, д. 2, л. 27-29.