http://www.compromat.ru/page_27163.htm
Самоубийство в телеэфире
Когда террористы захватили “Норд-Ост”, Немцов был одним из тех, кто пошел на переговоры. Но он был единственным, кто пошел да не дошел.
Перед этим подвигом померкли прежние. Померк гонорар в 100 тысяч долларов за “книжку”, которую он не писал (ни слова, ни буквы). Померкла пересадка чиновников на “Волги”, которую он затеял, когда по ходатайству Березовского его сделали первым вице-премьером России. Померкла неудачная попытка и рыбку съесть, и на елку сесть, когда в демократической газете, по случаю смерти Сталина, СПС поздравил всех с 50-летием кончины тирана, а в консервативной газете в тот же день Немцов сказал: “Когда Сталин умер, я еще не родился. Поэтому не могу сказать о нем ни плохого, ни хорошего”. А что он скажет о Гитлере? о Пушкине? — они ведь тоже умерли до появления Немцова.
Но показаться перед телекамерами героем (который решился рискнуть жизнью), а потом слинять... Казалось, Немцов приложит все усилия, чтобы никто никогда не вспомнил его недоделанный подвиг. Но он накануне выборов в Думу сам вытащил свой позор на телеэкран.
Лидер СПС Немцов и замминистра внутренних дел Владимир Васильев встретились в телепередаче “К барьеру!” (НТВ). Речь шла о последствиях и уроках “Норд-Оста”.
Немцов, естественно, атаковал. От имени общества он обвинял власть и силовиков за то, что десятки террористов проникли в столицу, притащили сотни килограммов взрывчатки, а потом люди погибли то ли от газа, то ли от того, что помощь была плохо организована.
Начал Немцов, однако, не с общего горя, а с себя.
Немцов. Я с огромным уважением отношусь к Владимиру Васильеву. Этот человек действительно много сделал полезного для страны: генерал-полковник Васильев предупредил меня о готовящемся на меня покушении и, возможно, спас мне жизнь.
Телезрители ждут рассказа о теракте, а Немцов рассказывает о своем героизме. На него, оказывается, покушения готовятся, а генерал-полковники его спасают и тем приносят пользу Родине.
Но долго геройствовать не удалось. Телеведущий задал вопрос:
— Борис Ефимович! Для вас тема “Норд-Оста” в высшей степени болезненна. Я помню, как вы пошли к зданию “Норд-Оста” вместе с Ириной Хакамадой. Вы были внутри здания или нет?
Жестокий вопрос. На очередную попытку переговоров отправились Кобзон (вторично), Хакамада и Немцов. Но на полпути до театрального центра Немцов начал топтаться на месте, куда-то звонить... Кобзон и Хакамада вошли в заминированное здание вдвоем.
И вот ответ на простой вопрос телеведущего “вы были там или нет?”. Цитирую дословно.
Немцов. Я не был в здании “Норд-Оста”. Я вел переговоры, э-э, по согласованию с руководством штаба. Дело вот в чем. В тот момент все усилия государства были сконцентрированы на том, чтобы спасти людей и сохранить государство. И, конечно же, все находилось под пристальным вниманием и контролем президента. Э-э-э... С самого начала работы штаба — мы туда с Ириной Хакамадой действительно приехали — была договоренность, что все наши действия, я подчеркиваю: все наши действия должны согласовываться и санкционироваться штабом и Кремлем, что одно и то же в тот момент было совсем. Так вот, э-э-э... Было жесткое требование президента Путина, жесткое, прямое и недвусмысленное, жесткое: мне вести переговоры с Абу Бакаром, это потом обезвреженный уже террорист, но в здание не ходить. Мы тогда находились в режиме военного положения, чрезвычайного положения. Он не был объявлен, этот режим...
Телеведущий (перебивая теоретические рассуждения Немцова). Жалеете, что не пошли?
Немцов. Вы знаете, мне тогда, я считаю, правильно было выполнять указания президента. Правильно. Потому что, если б каждый делал то, что ему хочется, то я думаю, что в общем это было бы ужасно. Это был бы полный развал операции и дела по спасению людей.
Телеведущий. Спасибо.
* * *
Выходит, Немцову хотелось, да президент не разрешил.
Вопрос “жалеете, что не пошли?” понятен. Это не о том, что если бы пошел, то, может быть, спас кого-нибудь. Нет. Вопрос “жалеете?” означает: жалеете, что струсили? что потеряли лицо? А в ответ — ссылки на жесткие указания, государственные интересы и — перевод стрелок на Путина.
Но сперва ведь пошел. Значит, нарушил жесткие указания. А потом посреди двора затоптался — как понять? Это ему в тот самый миг Путин позвонил? Тютелька в тютельку застал на полдороге к подвигу? Или это он вдруг решил Путину позвонить: мол, Владимир Владимирович, я тут, э-э-э, в общем, лично дайте мне лично Ваше жесткое указание, а Хакамада — хрен с ней, пусть идет, она не так ценна для государства, как я.
Немцов в телепередаче настаивал, что он действовал из лучших побуждений, выше всего ставя государственные соображения. Раньше это называлось “хочет он марксистский базис под жакетку подвести”.
Немцов мог бы и ослушаться президента. Но он говорит, будто его поход мог помешать неким высшим планам. Каким? Немедленному штурму? Если бы он шел один — еще туда-сюда. Но шли еще Кобзон с Хакамадой. Что же это за план, которому они не мешали, а он бы — помешал?
А президент выглядит тоже очень странно, как в детской сказке. Примакова пустил, Кобзона пустил, Явлинского пустил, Хакамаду пустил (пусть погибают), а этого — самого умненького, самого красивенького — не пустил. То ли любит сильно, то ли бережет для более важных дел — ну там в проруби искупаться, и много еще, где можно храбрость проявить.
Люди часто повторяют: “Все политики — одинаковы”. Это заблуждение. И трагедия “Норд-Оста” высветила многих. И речь сейчас не о врачах и журналистах, которые рискуют жизнью, выполняя свой долг. Речь о политиках. Они очень разные. Немцов струсил, а Хакамада, Примаков, Явлинский ходили. Но и они очень разные. Хакамада потом не слезала с телеэкранов, а Примаков и Явлинский молчали. Переговоры не состоялись, люди погибли, хвастаться было нечем.
Да и Хакамада, при всей своей храбрости, что могла сказать террористам? “Мальчики, вы чё — обиделись, что ли? Выключайте свою взрывчатку на фиг, а я вам помогу открыть малое-среднее предприятие”. Не удивительно, что они ей сказали: “Уйди. И больше не приходи”.
...В телепередаче “К барьеру!” все решают звонки телезрителей. За кого больше звонков — тот и победил.
На старте казалось, что милиционер Васильев обречен. Ведь это милиция и ФСБ проморгали террористов. Погибло 129 человек, а сколько стало инвалидами — неизвестно. И никто из генералов не наказан и в отставку не ушел. И вообще милицию у нас сильно не любят.
Но проиграл Немцов. Это какую же репутацию надо иметь лидеру СПС, чтобы проиграть милиционеру.
* * *
После дефолта, в октябре 1998-го, он с такой же гордостью рассказывал в газетном интервью, как, будучи губернатором Нижнего Новгорода, пожертвовал собой, согласившись стать первым вице-премьером Правительства России:
— Приехала в Нижний Татьяна Борисовна Дьяченко и всю ночь убеждала. Она говорила: президент тебе все время помогал, и теперь настал час, когда ты ему должен помочь. После таких слов любой порядочный человек не сможет отказать.
Если, услышав от дамы такие слова, порядочный человек должен согласиться, то почему Татьяне Борисовне потребовалась “вся ночь”? Она что — всю ночь повторяла, а он всю ночь соглашался?
Увы, не воображайте себе никакой романтики. Татьяна Борисовна приезжала не одна. Вместе с ней Немцова всю ночь уговаривал Березовский, который потом сказал самую лучшую свою фразу:
— Борис Ефимович — местами Борис Абрамович. А хочет быть Борисом Николаевичем.
Немцова можно понять. Он искренне верил, что вот-вот станет президентом. Невозможно понять олигархов — спонсоров СПС. Имея такие деньги, неужели они не могли нанять для правых лидера поумнее?
Быть царем может и недоумок. А вот быть лидером настоящей оппозиции — всерьез бороться за власть — нужны ум, отвага и воля.
Оценка событий в Бирюлево
Линейный вид
