В прошлом году из страны нелегально вывели 190 миллиардов рублей (неплохой анализ некоторых схем вывода есть тут http://www.kp.ru/daily/26652.7/3672339/). Справедливости ради надо сказать, что это в 2,6 раза меньше, чем в 2015 году. То ли ужесточение контроля дает себя знать, то ли просто свободные деньги заканчиваются, а все желающие уже свои вывели .
В целом отток капитала идет из России безостановочно с 4 квартала 2008 года.
Власти ужесточают контроль, в основном за главными операторами - банками. Это в целом правильно. Жаль только, что власти не задаются главным вопросом - а почему деньги бегут из страны, почему бизнесу в России некомфортно? Даже российский бизнес предпочитает вкладываться в стране под офшорными флагами. Основная причина не уход от налогов, а стремление в случае корпоративных конфликтов и особенно споров с властями судиться где-то в Лондоне или Стокгольме, а не в Басманном суде Москвы.
Число бедных (с доходами ниже черты бедности) превысило 20 млн. человек. Это 14% населения страны. При этом бедными являются и работающие граждане, поскольку почти 5 млн. из них получают зарплату на уровне минимальной (7500 руб. при прожиточном минимуме в 10700 руб.).
Как ранее признавала сама вице-премьер Голодец, реально бедных намного больше, хотя все большое количество людей смиряется с низкими жизненными стандартами. Идет привыкание к бедности. Так, по подсчетам Высшей школы экономики 41% россиян испытывает финансовые трудности с покупкой одежды и продовольствия, но не считает свое материальное положение очень плохим.
В общем дожили!
В разделе «Лекторий» сайта КГИ опубликована видеозапись и стенограмма лекции члена КГИ, доктора экономических наук, профессора, члена Европейской академии наук и искусств, члена Экспертного совета Правительства РФ, министра экономики России в 1992-1993 гг. Андрея Нечаева «Современные вызовы для экономики России», прочитанная им 13 декабря 2016 г. на Зимней школе Университета КГИ.
Андрей Нечаев:
Если говорить о современной экономической истории, имея в виду последние 25 лет, то, справедливости ради, надо сказать, что, при всех трудностях, ошибках, отступлениях, шараханьях, все-таки в 90-е годы были созданы реальные основы рыночной экономики. И не случайно в начале нулевых годов и большинство стран, и все ведущие международные организации признали Россию страной с рыночной экономикой. После многолетних переговоров мы были приняты во Всемирную торговую организацию. Но дальше стояла задача развивать рыночные институты, продолжать реформы в тех сферах, где они в 90-е не продвинулись достаточно далеко, я имею в виду, в первую очередь, социальную сферу. Много предстояло сделать в бюджетной системе, в налоговой системе, нужна была модификация и современная трансформация силовых структур и так далее. И, собственно, под первый срок президенту Путину была разработана программа, которая как раз и предусматривала это движение вперед. По имени своего координатора она получила персональное название «программа Грефа». К сожалению, потом приоритеты поменялись, плюс полился золотой дождь нефтедолларов, и был взят курс на построение вертикали власти, на огосударствление экономики. Программа дальнейшего развития реформ была в значительной степени свернута, оказавшись выполнена где-то на 15-20%. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что в рамках реализации этой программы были определенные продвижения. Например, был принят вполне современный Бюджетный кодекс, был принят (при всех претензиях к нему, но, тем не менее, достаточно серьезный) новый Налоговый кодекс. Но постепенно реформаторский порыв сошел на «нет». И дальше ситуация стала развиваться совершенно в другом направлении.
Можно условно разделить макроэкономическую динамику последнего 25-летия на три этапа. Первый – это трансформационный кризис, тяжелый, глубокий, связанный с переходом от планово-административной экономики к рыночной. Второй этап – это восстановительный рост отчасти, конечно, в результате благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры, когда активно росли цены на традиционное российское экспортное сырье, в первую очередь, на углеводороды. И современный этап. С некоторой долей условности можно его начало датировать второй половиной 2012 года, когда мы вступили в серьезный структурный, или, если хотите, системный кризис. То есть кризис той модели, которая была избрана в середине нулевых годов, модели, связанной с огосударствлением экономики, почти исключительной ориентацией на сырьевой сектор, не говоря уже о высоком уровне коррупции.
Первый «звоночек» прозвенел в 2008 году, когда мы оказались в очень тяжелом кризисе. Но ситуация отличалась от ситуации сегодняшнего дня тем, что, в принципе, это был кризис общемировой. Его, в той или иной степени, переживали все развитые и крупные развивающиеся страны. Единственное, что мы оказались к нему совершенно не готовы. Еще летом 2008 года раздавались заявления всех наших финансовых руководителей, включая моего доброго друга и основателя нашего Комитета Алексея Леонидовича Кудрина, что Россия – это островок стабильности, это тихая гавань на фоне финансовых бурь, которые бушуют на Западе.
Но, к сожалению, ситуация очень скоро их поправила, и, как вы видите из таблицы, кризис в России оказался гораздо более глубоким, чем в остальных европейских странах и в странах БРИКС. В Украине все было еще хуже, но это скромное утешение для нас. К сожалению, из того первого кризиса, из первого прозвучавшего звоночка не были сделаны должные выводы. Тогда потому что была попытка фактически залить кризис деньгами. Кстати, попытка, характерная не только для нас, но и для большинства западных стран, в результате чего экономический кризис там довольно скоро перерос в долговой с наиболее острой формой в Греции, но и все страны так или иначе с этой проблемой столкнулись. Какие выводы? Читать далее.
Росстат сообщил о падении реальных доходов россиян на 1,4% за 11 месяцев 2017
Странный у нас экономический рост с падением уровня жизни
aanechaev
В отчете статистической службы говорится, что доходы населения сокращаются четвертый квартал подряд. По данным Росстата, предыдущие три года доходы также падали: в 2016 году — на 5,8%, в 2015 году — на 3,2%, в 2014 году — на 0,7%, т.е. в целом с 2014 падение уровня жизни составило около 13%.
По данным Социологического центра РАН, россияне все еще экономят на расходах после кризиса 2014-2016 г. Чаще всего респонденты опросов сообщали об экономии на расходах на покупку одежды и обуви (47%), на отдыхе и туризме (44%), на покупке дорогостоящих товаров длительного пользования (39%). Число россиян, считающих, что их доходы достаточны для того, чтобы не экономить в 2017 составило 10% против 6% в 2016 году.
Миграционные процессы ведут к резкому ухудшению человеческого капитала в России
Мозги из России уже не утекают, а бегут.
Ежегодно из РФ в развитые страны уезжают 100 тысяч человек, сообщает в январском "Мониторинге" РАНХиГС. Эта цифра получена на основе статистики принимающих стран, и она почти в 7 раз превышает официальный показатель от Росстата (15,5 тысяч человек в год). Особенно выезд из России квалифицированных специалистов за рубеж ускорился в последние 7 лет на фоне ухудшения с Западом, деградации экономики и "закручивания гаек" внутри страны, пишет finanz.ru Причем, уезжают в основном люди с высшим образованием. По некоторым странам их доля достигает 70%, что "значительно выше" среднего уровня в самой России. При этом среди приезжающих в Россию доля людей с высшим образованием, включая незаконченное, лишь 13-17%%, т.е. в результате миграционных процессов происходит зримое ухудшение "человеческого капитала".
Для большинства основным "выталкивающим" фактором стало "заметное изменение экономической ситуации после 2014 года", говорится в исследовании: начались сложности на рынке труда, обвал рубля обесценил зарплаты, а возможности для карьерного развития сократились. Каждый четвертый назвал в числе причин эмиграции политическую ситуацию - разочарование после выборов 2012 года и "особенно события 2014 года".
Треть уехавших твердо решили никогда не возвращаться. Самая многочисленная группа - это те, кто не закрывает для себя возможности приехать в РФ на постоянное место жительства, но и не стремится к этому. Причина отъезда одна:в стране не созданы условия для самореализации. Разница в оплате труда водителя и врача в России составляет всего лишь 20%, тогда как в Германии - 174%, в США - 261%, в Бразилии - 172% В глобальном рейтинге конкурентоспособности с точки зрения человеческого капитала GNCI 2017 (Global Talent Competitiveness Index), по критерию привлекательности для талантов Россия занимает лишь 107-е место из 118. Дефицит квалифицированных кадров, необходимых для развития российской экономики и ее перехода к новому укладу вслед за развитым миром, составляет 10 млн человек до 2025 года, подсчитали в BCG. Таким образом, даже если будет реализован указ президента о создании в стране 25 млн. высоко квалифицированных рабочих мест, на них просто некому будет работать. https://newizv.ru/news/society/24-01...zen.yandex.com
Пока Путин говорит о росте ВВП и низкой инфляции, банки сообщают о падении доходов населения и росте долгов по кредитам.
Президент РФ Владимир Путин на встрече с представителями экономического совета Франко-российской торгово-промышленной палаты констатировал, что ВВП России за 2017 год вырос на 1,4% (немного не дотягивает до прогноза МВФ — 1,8%). Также, по версии нацлидера, показатели инфляции в стране замедлились до рекордных значений и в прошлом году ее рост составил всего 2,5%.
Соответствуют ли эти показатели действительности или мы вновь имеем дело с особенностями методик подсчета Росстата? Этот вопрос мы задали экс-министру экономики РФ Андрею Нечаеву:
— Определенные ухищрения со стороны Росстата есть. Они связаны с тем, что он все время пересматривает фазу: каждый раз сначала ее завышает, берет более высокие темпы, — потом, через некоторое время, занижает, и в результате в следующем периоде получаются более высокие результаты.
Но главное даже не это, а то, что, те цифры, которые мы сейчас демонстрируем, не позволяют решать ни одну из серьезных задач, которые стоят перед страной. По темпам роста среди развитых стран мы на одном из последних мест. У стран-конкурентов — США, Германии, не говоря уже об Индии и Китае — темпы гораздо выше. То есть наше отставание от стран-лидеров все сильнее углубляется, — подчеркивает Нечаев. — Кроме того, при положительных показателях по росту ВВП уже три года снижаются реальные доходы населения, и в 2017 году они вновь снизились на 1,7%. Это, повторюсь, третий год устойчивого снижения, даже с поправкой на вот эту максимально низкую инфляцию. И это ставит вопрос, во имя чего этот самый мнимый экономический рост, если на его фоне идет зримое снижение уровня жизни населения: за три года — на 13–14% только по официальным данным.
Отметим, что при отмечаемом президентом экономическом росте долги населения перед банками, по статистике Объединенного кредитного бюро (ОКБ), выросли на 12 трлн рублей, причем почти половина этой суммы приходится как раз на отмеченный ростом ВВП 2017 год. Кто не понял: сограждане не могут справиться с обязательствами по взятыми ими кредитам, потому что, полагаем, с этим обременением жить еще можно, а без еды — уже проблематично.
Центробанк РФ также приводит любопытные цифры: долги россиян перед банками выросли на 13,2%. Удивительное совпадение с показателем падения уровня жизни. Про 2,5% инфляции г-ну президенту, думаем, все выскажут те люди, которые просто иногда ходят по магазинам.
В годовщину «черного августа» министр экономики России в 1992–1993 годы — о том, какое наследство российской экономике оставил дефолт 1998 года, может ли он повториться спустя 20 лет и перед каким выбором стоит правительство, чтобы этого не допустить
17 АВГУСТ 2017 11:03 ЗАБРАТЬ СЕБЕ
В 1998 году произошло то, что всегда происходит, когда кто-то — будь то семья или целая страна — живет не по средствам. Подконтрольная коммунистам Дума печатала законы, совершенно не считаясь с возможностями бюджета, политически слабое правительство было не в состоянии этому противостоять. Для того чтобы финансировать постоянно увеличивающийся дефицит бюджета, была построена — если называть вещи своими именами — пирамида ГКО, государственных краткосрочных облигаций. Как и всякая пирамида, в один момент она рухнула.
Кроме того, финансовые власти совершили тактические ошибки и действовали несогласованно, что сказалось на течении кризиса. Девальвацию рубля надо было провести намного раньше: тогда она не была бы такой масштабной и не пришлось бы вводить мораторий на выплаты по внешним долгам. Конечно, надо было реструктурировать в особом порядке тот процент ГКО, который был у Центрального банка, — это было сделано потом, после дефолта, но этот шаг тоже надо было совершить намного раньше. В итоге была нелепая ситуация, когда ЦБ арестовывал счета Минфина, потому что тот вовремя не гасил предыдущие выпуски ГКО.
Тем не менее кризис сыграл оздоравливающую роль для российской экономики: во-первых, масштабная девальвация рубля резко повысила конкурентоспособность отечественных товаров по отношению к импортным и тем самым дала импульс экономическому росту; во-вторых, в последующие годы Дума стала вести себя гораздо сдержаннее и аккуратнее при планировании расходов.
Восстановительный рост на самом деле начался очень быстро: глубокая фаза кризиса была преодолена через несколько месяцев, и активный экономический рост начался уже в 1999 году. В этот момент сработали рыночные механизмы, которые были заложены в первой половине 1990-х. Часто бывает, что какие-то рыночные инструменты начинают работать и давать результат сразу, а какие-то проявляют себя спустя несколько лет или в периоды кризисов. Восстановительный рост после дефолта в значительной степени базировался на том, что в его основе лежала рыночная экономика. Он продолжался почти десятилетие вплоть до глобального кризиса 2008 года.
Сейчас ситуация во многом более благоприятная, чем в начале 1990-х, когда, по большому счету, случился экономический коллапс. Хотя иногда мы продолжаем наступать на те же грабли, пытаясь жить не по средствам: напомню, еще 10 лет назад бюджет верстался при цене на нефть в 22 доллара за баррель, пару-тройку лет назад он верстался при цене 90 долларов — вот насколько выросли расходные аппетиты нашей власти. Понятно, что, с политической точки зрения, сокращать расходы — всегда тяжелое решение, оно в конечном итоге сказывается на рейтингах и популярности власти, о чем она сегодня особенно беспокоится. Тем не менее жизнь не по средствам очень опасна; именно это и продемонстрировал дефолт 1998 года.
Падение покупательной способности нынешнего кризиса было более глубоким, чем в 1998 году
Кардинальное его отличие от нынешнего кризиса состоит в том, что дефолт 1998 года в значительной степени был связан с рассогласованностью действий и даже с прямыми конфронтациями разных ветвей власти, когда парламент и правительство не могли договориться о нормальном бюджетном процессе. Плюс ошибки самого правительства, включая Центральный банк. Сейчас спад носит системный характер — это кризис модели, выбранной в середине нулевых. Тому есть три причины:
огосударствление экономики с соответствующим подавлением частной конкуренции и инициативы,
ставка почти исключительно на сырьевой экспорт (так называемая «нефтяная игла»),
ужасающий уровень бюрократического и коррупционного давления на бизнес.
Эта модель зашла в тупик: первый звоночек прозвенел в 2009 году. Он не был услышан, и в результате мы попали в череду кризисов — без изменения экономической модели нас ждет как минимум длительная стагнация, которая будет эпизодически перемежаться кризисами и падением основных макроэкономических показателей.
Конечно, с точки зрения падения ВВП нынешний кризис намного мягче кризиса 1998 года. Но интересно, что падение покупательной способности в нынешний кризис было более глубоким, чем в 1998 году. Это означает, что текущий кризис в первую очередь ударил по бедным — по тем, у кого продовольственные товары составляют значительную часть потребительской корзины. А значит, с точки зрения падения уровня жизни в целом эти кризисы вполне сопоставимы, притом что бюджетная ситуация и золотовалютные резервы неизмеримо отличаются.
Кризисы 2014-го и 2017 года — уже чисто российские кризисы — пересидеть, латая дыры, не получится
То, что текущий кризис носит системный характер, понимают уже все — не только сторонние эксперты, но и сам президент, который, собственно, принимает ключевые решения. Косвенное доказательство этому — то, что он создал несколько рабочих групп, которые должны подготовить программы экономических реформ и трансформации экономической политики. Но — под следующий срок президента. Наиболее известные — группа Кудрина, Титова и Министерства экономики.
Никаких кардинальных изменений до президентских выборов точно происходить не будет. Какое решение примет Путин потом, никто не знает. Страна стоит на развилке, и президент тоже. Стратегия «подправить чуть-чуть там, залатать здесь», на которой строились все антикризисные планы правительства, больше не работает, все это понимают. Кризисы 2014-го и 2017 года — уже чисто российские кризисы — пересидеть, латая дыры, не получится.
На этой развилке два пути: первый — либерализация экономики, снижение уровня ее огосударствления, развитие рыночных институтов, судебные реформы. Уж простите меня за либеральные мантры, которые я вынужден повторять. Второй путь — дальнейшее усиление роли государства вплоть до воссоздания современного аналога госплана, которое носит разные названия: Центр реформ, Координационный центр и так далее. Это путь закручивания гаек в экономике, сопровождаемый идеями потратить суверенные фонды, золотовалютные резервы и провести управляемую эмиссию, чтобы этими деньгами встряхнуть спрос и экономический рост в целом. На мой взгляд, второй путь — тупиковый. Хотя все авторы, работающие над экономическими программами для президента, сходятся в одном: надо менять предпринимательский климат, снижать административно-коррупционное давление на бизнес и повышать защищенность собственности.
Это признание сделал Минфин РФ в «Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2018 г. и на плановый период 2019 и 2020 гг.».
Госкорпорации не стремятся адекватно контролировать свои расходы и эффективно использовать ресурсы, что "ведет к ухудшению экономических перспектив страны", говорится в материалах Минфина. «Отсутствие контроля над ростом издержек и неэффективность реализуемых инвестиционных проектов привели к необходимости опережающего роста тарифов естественных монополий относительно общего индекса цен производителей, что способствовало перераспределению прибыли корпоративного сектора в пользу таких компаний» констатирует Минфин далее. Ранее на неэффективность бюджетных расходов и трат госкомпаний уже указывала Счетная палата.
При этом, по данным ФАС, госкомпании, их дочки, государственные и муниципальные предприятия, а также многочисленные бюджетные учреждения, суммарно контролируют 70% экономики РФ, хотя еще в 2005 году их вклад не превышал 35%. Тот же ФАС сообщает, что за последние три года количество ГУПов и МУПов утроилось.
Руководители госкомпаний ведут себя как их фактические владельцы, в частности, выплачивают себе гигантские премии, часто независимо от реальных успехов компаний. Так, по итогам 2016 года правление "Роснефти" выплатило себе вознаграждение в размере 3,7 миллиарда рублей, несмотря на 20-кратное падение прибыли. Правление "Газпрома" получило 2,45 миллиарда рублей, хотя денежный поток компании сократился на 84%, а резервы на банковских счетах упали пятый квартал подряд. Правление РЖД получило 2,3 млрд рублей, хотя компания получает дотации из бюджета.
Естественно, Минфин в своем документе не делает явно напрашивающийся вывод – модель управления со ставкой на огосударствление экономики зашла в тупик и нуждается в коренном пересмотре.
Правительство от методов «непрямого налогообложения» (сборы системы «Платон», курортный сбор, платежи за капремонт, налог на недвижимость по кадастровой стоимости и т.п.) теперь цинично перешло к прямому увеличению налогового бремени. Повышение НДС до 20% уже объявлено. На подходе резкий рост НДПИ. Планируемое введение минимальной цены на более широкий перечень алкогольных напитков также преследует, в первую очередь, фискальные цели.
Главным реальным мотивом повышения пенсионного возраста является снятие нагрузки с федерального бюджета в части финансирования Пенсионного фонда, какими бы аргументами это решение формально не обосновывалось.
Предлагавшееся увеличение НДФЛ пока не принято, но мы помним, что повышение пенсионного возраста сам президент всего десяток лет назад тоже категорически отвергал
Вопреки звучавшим еще недавно с самых высоких трибун заверениям в моратории на рост налогов их повышение идет широким фронтом.
Любопытно, что Минэкономики в новом макропрогнозе мотивировало снижение темпов роста ВВП в 2019 году (с 2,2% до 1,4%) наряду с геополитической неопределенностью именно повышением НДС. Таким образом, Минэк признает, что повышение НДС тормозит экономический рост, но его все равно повышают. Это что - назло маме отморожу уши?
Альтернативные подходы к решению проблемы повышения нагрузки на федеральный бюджет в связи с затратами на очередной "майский указ" президента правительство отвергло. А были ли они реальны? На мой взгляд, несомненно. Назову лишь некоторые возможные подходы.
Недавно Госдума приняла закон об изменении федерального бюджета на текущий 2018 год. Поправки предусматривают увеличение расходов на 61,9 млрд руб, доходов - на 1815 млрд. руб. В новом бюджете дефицит в 1,3% ВВП сменился профицитом (0,5% ВВП), который и складывается по факту в первой половине года. Никакой бюджетной драмы не произошло бы при сохранении дефицита на уровне 1% ВВП. В странах ЕС считается вполне допустимым дефицит в 3% ВВП.
Другой аспект: «цена отсечения» по нефти в бюджете - 40$ за баррель. Все, что налоговая система собирает от экспорта углеводородов сверх того, складируется в ФНБ. Реально цена нашей нефти Urals сейчас 71-73$. И направить в бюджет доходы от ее экспорта в пределах 45$, а не 40$, можно совершенно безопасно.
Я давно предлагаю для снятия остроты проблемы финансирования Пенсионного фонда передать ему акции государственных компаний, с тем чтобы дивиденды и доходы от приватизации поступали в фонд. Эффективность расходования средств в фонде также легко повысить, снизив его аппетиты в части строительства новых зданий, часто напоминающих дворцы арабских шейхов, и финансирования прочих собственных нужд, составившего в 2017 году 117 млрд. руб. Как известно, на Пенсионный фонд РФ имеет самую большую среди развитых стран численность сотрудников.
Если принято решение ускоренно финансировать «человеческий капитал» (образование, здравоохранение, науку и др.) и инфраструктуру, то логично было бы урезать расходы на оборону и правоохранительную деятельность, да и на чиновниках (госуправлении) можно немало сэкономить — их у нас больше, чем было в СССР.
И наконец, главный резерв - оптимизация и повышение эффективности бюджетных расходов. Так, общая сумма выявленных Счетной палатой финансовых нарушений (неэффективное и нецелевое использование) составила за 2017 год 1865 млрд руб. Это вдвое больше, чем в 2016 и в 3,5 раза больше чем в 2015 году. Такие данные привел А.Кудрин, выступая с отчетом в Госдуме.
Для сравнения напомню - увеличение НДС с сопутствующей инфляцией принесет 600 млрд. руб. в год. Повышение пенсионного возраста даст, по оценкам, около 1 трлн. руб. в год.
Сокращенная версия статьи опубликована в "Финансовой газете" в июле 2018
Пытаясь установить дополнительные поборы на отдельные отрасли экономики, власти не только открыто нарушают собственные обещания не повышать налоги на бизнес, но и наносят удар по дальнейшему росту компаний, которым предложено «поделиться прибылью»
13 АВГУСТ 2018 11:28
Получившее громкий резонанс предложение помощника президента Андрея Белоусова дополнительно собирать с металлургических, химических и ряда других компаний более 500 миллиардов рублей в год в рамках мобилизации средств для выполнения «майского указа» Путина вызывает массу вопросов.
Первый, пожалуй, не имеет отношения к самой сути предложения чиновника. И президент, и премьер, и другие высокие начальники (последним совсем недавно первый вице-премьер Силуанов) неоднократно говорили о моратории на увеличение налогов. На практике мы видим прямо противоположное. Если до президентских выборов повышение касалось так называемых неналоговых сборов или изменения налоговой базы — система «Платон», сборы на капремонт, переход к расчету налога на имущество по кадастровой стоимости и так далее, то после выборов власти перешли к прямому увеличению ставок налогов — от глобального повышения НДС до 20% до копеечного для бюджета роста госпошлин за загранпаспорта. И вот не успели стихнуть страсти вокруг увеличения НДС и предложенного повышения пенсионного возраста, как следует новое радикальное предложение повысить обложение бизнеса.
Как может бизнес доверять экономической политике правительства и строить долгосрочные планы, если правила игры постоянно меняются, причем в сторону ухудшения? Понятно, что вопрос риторический.
Невольно напрашивается и другой сакраментальный вопрос. Указ президента, к которому по должности наверняка приложил руку Белоусов, был анонсирован как создание механизма для ускорения экономического роста. В итоге выясняется, что финансовые ресурсы для его выполнения предлагается искать за счет инструментов, которые этот самый экономический рост дестимулируют. Полагаю, что Белоусов и его коллеги, как грамотные экономисты, не питают иллюзий относительно того, что увеличение налоговых изъятий не создает предпосылки для развития экономики.
Теперь перейдем к деталям предложения Белоусова и его аргументам. По мнению Андрея Рэмовича, металлургические, химические и другие компании, связанные с переработкой сырья, в смысле налогов живут слишком вольготно по сравнению с нефтегазовым сектором. Последний, как известно, наряду с обычными налогами платит еще и налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ). В качестве доказательства помощник президента приводит соотношение рентабельности по EBIТDA (валовая прибыль до вычета уплаченных процентов, налогов и амортизации) и доли налоговых изъятий в выручке у рассматриваемых групп компаний. Сразу отметим, что EBIТDA очень специфический показатель. Он сильно зависит от капиталоемкости отрасли и политики заимствований конкретной компании. Например, Международные стандарты финансовой отчетности (IFRS) и Правила ведения бухгалтерского учета США (US GAAP) прямо не рекомендуют использовать показатель EBITDA как нарушающий базовые принципы учета.
Сравнение более широкого налогообложения нефтегазового сектора с другими отраслями, увы, хромает. Идеологическим обоснованием дополнительного изъятия доходов у нефтяников и газовиков является то, что черпаемые ими недра являются общенародным достоянием. НДПИ устанавливается индивидуально в зависимости от качества эксплуатируемых месторождений. Но металлурги и производители удобрений выпускают и продают не извлеченное из недр напрямую, а готовый, переработанный продукт. Он в рыночной экономике точно народным достоянием не является. Более того, металлурги в основном перерабатывают руду, к добыче которой никакого отношения не имеют. По этой логике можно предложить дополнительно обложить налогом производителей рыбных консервов, поскольку в основе их продукта лежат водные ресурсы, являющиеся общенародным достоянием.
Фото: East News
Понятно, что автора идеи возбуждают дополнительные экспортные доходы рассматриваемых секторов, связанные с девальвацией рубля. Но, во-первых, ни металлурги, ни химики к ней непричастны. Тут все вопросы к Банку России. Кстати, экспортеры зерна или оружия тоже выигрывают от ослабления рубля, но их дополнительными поборами облагать не предлагается, хотя, возможно, все еще впереди. Во-вторых, я не припоминаю, чтобы этим отраслям облегчали налоговое бремя при падении их рублевых доходов от экспорта при укреплении рубля.
И наконец, ключевой вопрос: как и у кого изымать якобы излишние доходы? В разбираемом письме Белоусова не просто приведены конкретные компании, а даже конкретные цифры возможных дополнительных изъятий. Механизм изъятия предлагается разработать.
Я далек от мысли, что Андрей Рэмович предлагает сделать это указом президента, поскольку такой подход означал бы разрушение налоговой системы страны. Правда, магическая фраза «делиться надо», сказанная им в заочной полемике с Владимиром Лисиным, может навевать самые худшие подозрения. Однако и введение нового типа налога для рассматриваемых секторов — это тоже кардинальная перестройка налоговой системы. И уж совсем экзотикой стала бы привязка дополнительного налогообложения к рентабельности по EBIТDA. Во-первых, с более высокой прибыли компании больше налога на прибыль уже платят. Во-вторых, дополнительное повышенное обложение успешных, прибыльных компаний полностью демотивирует повышение эффективности деятельности.
В чем возможные негативные последствия реализации предложения Белоусова, помимо уже отмеченного подрыва доверия к экономической политике властей?
Дополнительное изъятие прибыли сократит инвестиционные возможности компаний. Сам автор предложения оговаривается, что это нужно учитывать при введении дополнительных поборов. Но либо вы ищете новые доходы бюджета, либо стимулируете инвестиции.
Сокращение прибыли уменьшит дивиденды и наверняка уронит котировки ценных бумаг компаний на бирже, поскольку снизит их инвестиционную привлекательность для внешних инвесторов. В итоге сократятся возможности привлечения финансовых ресурсов для развития за счет выпуска акций и облигаций. Банковские кредиты тоже станут менее доступны, особенно если в основу расчетов дополнительного налогообложения будет положена EBIТDA, не учитывающая в финансовом результате выплаченные проценты. Таким образом, с одной стороны, компании потеряют собственные средства, а с другой — сократятся их возможности привлечения внешнего финансирования.
Деньги все бегут из России
.
Линейный вид
