*3377. Арктика

[Кирилл Бенедиктов]

http://izvestia.ru/news/562714
Великая ледяная доска
18 декабря 2013, 12:31 | Мир |
O роли Арктики в развитии российской космонавтики

Этой осенью российские СМИ активно обсуждали инициативу профессора ВШЭ Сергея Медведева передать русскую Арктику под международную юрисдикцию. Причем тон дискуссии задала характеристика, данная автору предложения президентом на встрече с «Единой Россией» (позже пресс-служба заменит экспрессивное выражение нейтральным «он пошутил»). Сам Медведев пытался объясниться: он-де предлагал отказ от исключительных экономических зон и от промышленной и военной деятельности в Арктике. Но тогда всё еще загадочнее, потому что до недавнего времени Россия была последней в списке арктических держав, занимавшихся в этом регионе военной деятельностью.

Летом 2007 года российские глубоководные аппараты «Мир-1» и «Мир-2» впервые достигли дна океана под Северным полюсом и установили там флаг России. Тогда же были взяты образцы грунта, которым предстояло доказать: подводный хребет Ломоносова является продолжением евразийского материка, а не затонувшей частью Гренландии (на что претендует Дания) и не подводной частью острова Элсмир (на что претендует Канада). Так был сделан первый серьезный ход в шахматной партии, разыгрывающейся на Великой ледяной доске Арктики.

Спустя всего неделю после этого блестящего дебюта премьер-министр Канады Стивен Харпер объявил, что в ближайшее время Канада откроет в бухте Резолют-бэй военную базу, где армия будет учиться воевать в условиях крайнего Севера, а на северной оконечности острова Баффинова Земля, в Нанисивике, будет построен глубоководный порт с военной инфраструктурой. C 2007-го Канада ежегодно проводит в Арктике военные учения. А осенью 2013-го в непосредственной близости от российского Заполярья прошли крупнейшие со времен холодной войны учения под названием «Арктический вызов», в которых были задействованы около 90 боевых самолетов и 2 тыс. военнослужащих ВВС Швеции, Финляндии, а также США, Великобритании и Норвегии. В ходе маневров отрабатывались сценарии быстрого наращивания присутствия военно-воздушных сил США и их союзников по НАТО в циркумполярном регионе на европейском театре военных действий.

Примерно в то же время в отечественных СМИ появилась информация о первых шагах по возвращению военного присутствия России в Арктику. После 20 лет, в течение которых о стратегическом значении региона не вспоминали, началось восстановление сети аэродромов в арктической зоне, было объявлено о воссоздании военной базы на Новосибирских островах. «Мы пришли туда, или, точнее, возвратились навсегда, потому что это — исконно русская земля», — заявил тогда замминистра обороны генерал армии Аркадий Бахин. А спустя несколько дней упомянутый выше либерал-профессор ВШЭ выступил со своим «провокационным» предложением.

Вы верите в такие совпадения? Я тоже не верю.

Как и в то, что мирные экологи с ледокола Arctic Sunrise, тренированные не хуже офицеров спецподразделений, пытались захватить платформу «Приразломная» исключительно из любви к белым медведям.

И вот наконец игра вступила в очередную фазу. На прошлой неделе всё тот же канадский премьер Харпер заявил, что Оттава направила в ООН заявку на расширение границ арктического шельфа страны. Аналогичную заявку от России в ООН уже не раз заворачивали в связи с недостаточностью доказательной базы (те самые образцы, взятые со дна Ледовитого океана, до сих пор рассматриваются в профильных комитетах ООН). Но у Канады, которая к тому же заявляет права на сам Северный полюс, шансов побольше: в 2014 году она будет страной-председателем Арктического совета — международной природоохранной организации, объединяющей восемь государств циркумполярной зоны. Конечно, это формальность, однако при прочих равных условиях можно ожидать возникновения своего рода «антироссийской арктической коалиции». Предполагая подобный вариант развития событий, Владимир Путин сразу же после заявления Харпера потребовал от Минобороны усилить российское военное присутствие в Заполярье.

Разумеется, это потребует серьезных вложений — речь идет о десятках миллиардах рублей. И по крайней мере значительная часть этих денег должна пойти на развитие сферы, которая на первый взгляд имеет к Арктике весьма опосредованное отношение.

Речь идет об отечественной космонавтике.

Использование спутниковых группировок для дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ) — одна из наиболее перспективных и рентабельных отраслей современной космонавтики. Для освоения Арктики ДЗЗ совершенно незаменимо — оно позволяет обеспечить безопасность транспортировки грузов по Северному морскому пути, вести мониторинг изменения ледяного покрова и т.д. К сожалению, в настоящий момент Россия располагает всего одним аппаратом, проводящим мониторинг Арктики — это полярный низкоорбитальный спутник «Метеор-М». Ни одного спутника радиолокационного контроля на полярных орбитах у России на данный момент нет. Поэтому для спутникового мониторинга Арктики используются в основном данные с канадского спутника Radarsat-2, запущенного по иронии судьбы с помощью российской ракеты «Союз-ФГ».

В ситуации, когда геополитическое противостояние в регионе всё явственнее начинает обостряться, зависеть от космической инфраструктуры одного из основных соперников как минимум неразумно.

Еще хуже, чем с мониторингом, обстоит дело со связью. Сегодня действующая группировка спутников на геостационарной орбите не способна обеспечить связь в приполярных регионах России. Для того чтобы исправить ситуацию, нужна отдельная группировка спутников связи на высокоэллиптических полярных орбитах. Программа выведения такой группировки («Экспресс-РВ») была разработана еще пять лет назад, однако в 2012 году Роскосмос неожиданно исключил этот проект из действующей ФЦП на 2006–2015 годы. В этом году к проекту «Экспресс-РВ» вернулись снова, но теперь реализацию программы перенесли на 2016–2025 годы. А до этого времени в русской Арктике для надежной связи можно будет использовать лишь спутниковую систему Iridium, головная станция которой находится в США, а одним из важнейших клиентов является Пентагон.

Таким образом, развертывание мощных спутниковых группировок (ДЗЗ и связи) должно идти рука об руку с развертыванием Вооруженных сил России в Арктике. С другой стороны, освоение региона может стать мощным двигателем развития отечественной космонавтики, главной проблемой которой сейчас является кризис целей.

«Первый принцип суверенитета в Арктике — кто не знает, что с ней делать, тому ее не дадут», — заявил канадский премьер. СССР долгое время был единственной державой, проводившей планомерное изучение Арктики, накопившей уникальный опыт исследования циркумполярных районов. И сегодня у нас есть полное право заявить: никто не знает об Арктике больше, чем мы. Но, конечно, право это нам придется доказывать и подтверждать. И на земле, и на море, и в космосе.

[Александр Пилясов]

http://izvestia.ru/news/562647
17 декабря 2013, 11:41 | Мир
O том, почему Север оказался в эпицентре политики

Очередной подъем интереса мирового сообщества к Арктике начался не сейчас, а в 2008–2009 годах. И подогрела его именно Россия своим спуском флага на дно Северного Ледовитого океана в районе Северного полюса. А дальше процесс пошел по механизму снежного кома. И если в 2006 году Норвегия, когда принимала свою национальную арктическую стратегию, была в гордом одиночестве, то в 2008–2013 годах все полярные страны приняли свои арктические стратегии, а некоторые успели в этот период не только принять, но и обновить свои документы. Теперь Арктика — будто в мировых прожекторах. На эту тему нанизываются, вокруг нее концентрируются десятки ежедневных новостных сюжетов: вопросы изменения климата, судоходства, промыслов углеводородов, глобальной геополитики, даже формирования новых видов или родов войск.

В этом интересе, конечно, много и явно ошибочных, но быстро тиражируемых сюжетов. Например, преувеличенные оценки перспективных объемов арктического судоходства по трассам Северного морского пути и Северо-Западного прохода. Или уверенность, что в ближайшей перспективе Северный морской путь сможет составить реальную конкуренцию Суэцкому каналу в транспортных перевозках. Между тем всё это не так. Даже при самых оптимистичных прогнозах глобального потепления Северный морской путь сможет стать лишь дополнительной, но никак не альтернативной Суэцу транзитной транспортной магистралью. Но и это замечательно для России. Ведь это означает неизбежное оживление жизни по трассе, вдоль береговой линии, в притрассовых поселках и городах-портах.

Есть ли связь между Россией, Арктикой и новыми «воинственными» сюжетами мировой политики? Да, есть. Инцидент с Greenpeace у платформы «Приразломная» в канун крупного международного форума «Арктика — территория диалога» в Салехарде, в котором я принимал участие, другие формы демонстрации силы в Арктике, конечно, неслучайны. Однако я убежден, что вероятность вооруженного конфликта в Арктике очень мала. Даже в эпоху холодной войны сверхдержавы воевали друг с другом где угодно в мире, но только не в Арктике. В моем понимании, российские арктические войска будут в большей степени выполнять не военную функцию, а важную роль в обеспечении безопасности — национальной, геополитической, экологической и другой. Представляется, что одних сил МЧС для этого недостаточно. Я рассматриваю арктические войска как усиление МЧС в российской Арктике — на случай наступления природных, климатических, экологических, энергетических форс-мажоров.

Россия остается мощной арктической державой хотя бы уже просто по масштабу своей полярной территории и акватории. Но в современном мире этого недостаточно: нужно наращивать научное присутствие в этом регионе, которое в теперешних условиях больше, чем военное, обеспечивает сохранение национального суверенитета над этими территориями. И эту силу проверяют на прочность — потому, что в начале XXI века именно в Арктику начинает смещаться центр мировой экономики и политики. Эта моя точка зрения, она не бесспорна, но разделяется значительным числом экспертов в России, США, Канаде, Норвегии, Китае, Сингапуре и других странах. И этот факт косвенно подтверждается включением в мае этого года на заседании Арктического совета в Кируне (Швеция) сразу шести новых стран-наблюдателей, в том числе давно ожидавшего этого права Китая. Организация, которая задумывалась по оттавской декларации 1996 года как очень камерное сооружение, постепенно и как бы помимо даже своей воли, во всяком случае явно вне исходного своего замысла, становится притягательной структурой для всё большего числа влиятельных мировых неарктических игроков.

Конечно, основные права на арктический шельф — у морской пятерки полярных государств, т.е. России, Канады, США, Норвегии, Дании-Гренландии. Исландия обижается на нас, потому что тоже является страной с выходом в арктические моря. Однако по сложившейся традиции на заседания пятерки арктических морских держав ее не приглашают — хотя в Арктический совет она входит.

Может ли Арктика достаться Китаю? Правда жизни в том, что возвышение мирового влияния Китая, безусловно, скажется и в Арктике. Она просто не сможет оставаться обособленным от мировой экономики островом. Вот почему вопрос китайского присутствия — это не вопрос нашего выбора, а вопрос нашего умения выгодно и эффективно этот безусловный факт нашего будущего использовать.

Думаю, что в отличие от Антарктиды Арктика никогда не будет мировым достоянием, она останется в национальной юрисдикции полярных государств. Однако одновременно нельзя отрицать растущую глобализацию в Арктике и неизбежность роста присутствия здесь неарктических стран и народов.

Значение Арктики в мировой экономике и политике, как я уже сказал раньше, неизбежно в ближайшие десятилетия будет повышаться. Есть несколько причин для этого. Во-первых, человечеству, которое вступило в эпоху турбулентности, нужны ободряющие примеры договороспособности. Арктика как раз ежедневно и демонстрирует такие примеры. Во-вторых, чем меньше белых пятен на Земле, тем больше интерес и любопытство к последним таким «островам» непознанного человечеством. А Арктика пока остается территорией открытий, венчурной территорией. В-третьих, в условиях климатических изменений Арктика как кухня мировой погоды, чему нас учили еще в школьных учебниках географии советского времени, становится местом приложения усилий международных исследовательских команд в интересах всего человечества. Именно здесь наиболее мощно сегодня проявляются последствия новой климатической динамики. И именно Арктика, Север, как полагают многие эксперты, в большей степени выигрывает от глобальных изменений климата — если сравнивать по зонам, тропики и умеренная зона скорее будут проигрывать от засух, повышения температуры и смещения южной растительности и животного мира к северу. В-четвертых, растущая доступность арктических ресурсов (например, углеводородов арктического шельфа) и навигации неизбежно скажутся на динамике развития полярных стран и в целом мировой экономики, добавят мировому ВВП несколько новых процентов или долей процента роста. В-пятых, новая эпоха инновационного развития, экономики знаний, для арктических сообществ коренных жителей, старожилов и уроженцев Севера с их открытостью, склонностью к взаимовыручке, доверию, оказывается очень органична, очень созвучна. В сообществах Силиконовой долины и других интеллектуальных территориях мира поднимаются наверх как раз именно те ценности, которыми исторически обладали сообщества коренных жителей Арктики и Севера. Наступает эпоха Арктики!

Автор — директор Центра экономики Севера и Арктики Совета по изучению производительных сил Минэкономразвития России и РАН.

[Новое время]

http://www.newtimes.ru/articles/detail/76388
№ 43-44 (310) от 25 декабря 2013
Баев Павел, профессор Института исследований проблем мира в Осло (Норвегия)

С кем мы собираемся воевать во льдах

Москва взяла курс на расширение российского присутствия в Арктике: в 2014 году предполагается развернуть в регионе войсковую группировку со всей необходимой инфраструктурой. Ради чего и какими могут быть последствия — разбирался The New Times

Пограничная застава «Нагурская» в Арктике. Архипелаг Земля Франца-Иосифа, 2013 г.

*Большинство арктических держав пока согласно на разграничение акваторий и континентального шельфа на основе Конвенции по морскому праву 1982 года.
Все помнят, как после успеха экспедиции на Северный полюс в 2007 году (с погружением в батискафе на дно Северного Ледовитого океана) полярник и депутат Артур Чилингаров воскликнул: «Арктика — наша!» И тут же был аккуратно поправлен президентом Путиным: мол, международно-правовые документы пока не позволяют нам делать столь однозначные утверждения*.

В 2010 году Владимир Путин, в тот момент премьер, выступая на арктическом форуме в Москве, снова сделал акцент на переговорном партнерском решении всех вопросов континентального шельфа, порицая тех, кто занимается «футуристическими предсказаниями о грядущей битве за Арктику».

Но вот грянул путинский третий срок — и многое изменилось.

Ни пяди льда

Выступая 27 февраля 2013 года на коллегии Минобороны, Владимир Путин поставил задачу усилить военное присутствие России на арктическом направлении. Арктика, дескать, стала ареной столкновения экономических интересов конкурирующих стран и корпораций, и отстоять их можно, лишь опираясь на военную силу.

А уже в конце года, 10 декабря, Путин ставит еще более конкретную задачу: завершить формирование арктической группировки войск уже в 2014 году. Причем речь идет не только о военных частях, но и о развертывании мощной инфраструктуры, включая восстановление заброшенных после распада СССР военных аэродромов в арктической зоне: Тикси, Североморск-1, «Темп» (Новосибирские острова) и др. Россия явно пошла по пути раскручивания соперничества в Арктике.

Вообще-то политический дискурс в духе «дадим отпор внешним посягательствам на исконно русскую Арктику» слабо коррелируется с конференциями и форумами под духоподъемным лозунгом «Арктика — территория диалога», которые сама же Россия и проводит — от Москвы до Салехарда. Причем с участием тех самых персонажей, которые и выступают энтузиастами нового «покорения» Арктики — глава Минобороны Сергей Шойгу, секретарь Совбеза Николай Патрушев, главный куратор ВПК в правительстве, вице-премьер Дмитрий Рогозин, глава президентской администрации Сергей Иванов…

Но дело не только в этом. «Наступление» в Арктике внушает тревогу по ряду нескольких причин. В России вектор развития связей с северными соседями прочерчивается усилиями не только МИДа, но и многочисленных «хозяйствующих субъектов» — от рыбаков и университетов до Атомфлота и «Роснефти», которые имеют прямую выгоду от международного партнерства в регионе. Главным механизмом координации этих связей за последние несколько лет стал «Арктический совет» (в него помимо России входят Дания/Гренландия, Исландия, Канада, Норвегия, США, Финляндия и Швеция, а также группа стран-наблюдателей). В его работе все проблемы, выражаясь экспертным языком, «жесткой безопасности» вынесены за скобки. Просто потому, что всем партнерам России в Совете было удобнее не осложнять его деятельность военными вопросами. Но что будет теперь, когда в политике России на северном направлении именно эти вопросы приобрели первостепенную важность?

Объявленная президентом Путиным программа перевооружения российских ВС имеет к Арктике прямое отношение. Ее самый дорогостоящий элемент — обновление флота атомных подводных лодок, базирующихся на Кольском полуострове. Оба суперпроекта (стратегическая ПЛ класса «Борей» с ракетами «Булава» и многоцелевая ПЛ класса «Ясень») сорваны по срокам и по результатам испытаний, но тем не менее запущены в серию. Так что Северный флот получит-таки новые подлодки на замену давно отработавшим ресурс «Дельфинам» и «Щукам».

Политическое решение о наращивании военного присутствия в Арктике стало стремительно воплощаться и в авральном строительстве базы на о. Котельный (Новосибирские острова), и в срочной закладке серии патрульных кораблей ледового класса, и в формировании новых «холодостойких» воинских частей — Арктической группы войск.

Череда иллюзий

До самого недавнего времени представления российской власти об Арктике сводились к образу кладовой несметных природных ресурсов, в первую очередь нефти и газа. Следы этих представлений видны в мелькающих в печати оценках запасов углеводородов на северном шельфе — якобы те составляют 20–40% от общемировых. Ссылки на источники этих дивных цифр даются весьма туманные — от «оценок ЦРУ» до пресловутых «британских ученых».

На самом деле в мире разворачивается великая энергетическая революция. Ее главное содержание цели — взрывное расширение перечня источников жизненно важного сырья (сланцевая революция), географии их добычи и маршрутов поставок. Арктика в этом досье в лучшем случае может сыграть второстепенную роль. Да и то не сейчас, а в весьма отдаленной перспективе.

**Штокмановское месторождение — одно из крупнейших газоконденсатных месторождений в мире. Расположено в Баренцевом море, на российском континентальном шельфе.

***В августе 2013 года «Газпром» выкупил долю Statoil (24%) в проекте Штокмана, после чего сам проект забуксовал.
В российском секторе Арктики есть приличные запасы газа, но с каждым днем потенциальная прибыльность добычи по критерию «стоимость—эффективность» уходит во все более глубокий минус. Свертывание отлично проработанного Штокмановского проекта**, который курировался лично «верховным газокомандующим» — прямое следствие все той же энергетической (и по-видимому, перманентной) революции. Это из-за нее норвежская компания Statoil, экс-участник штокмановского проекта, решила, что добыча газа в Северной Дакоте для нее куда привлекательнее, чем за Северным полярным кругом***.

Конфуз со Штокманом несколько отрезвил компанию «штурманов» в Кремле и около него, прокладывающих арктический курс России. Но на смену одной иллюзии пришла другая, обозначаемая давно знакомым словом «Севморпуть».

О том, что глобальное потепление открывает для этого теоретически кратчайшего пути из Восточной Азии в Западную Европу интересные транзитные перспективы, говорили давно. Правда, говорили как-то спокойно, без придыхания. Но стоило Китаю летом 2013 года отправить по Севморпути первый контейнеровоз в Роттердам, как в российских политических умах произошел переворот. И ведь что характерно: точкой опоры, к которой приложился «китайский рычаг», стали не ожидаемые прибыли от коммерческого транзита по Севморпути, над которым установлен российский суверенитет, а угроза утраты этого самого суверенитета.

Загвоздка в том, что часть Севморпути проходит не по российским водам. Китай минувшим летом сугубо аккуратно выполнил все затребованные Россией формальности. Но если таяние льдов продолжится, то уже через несколько лет России куда чаще придется напоминать своему великому восточному соседу (а он к тому времени наверняка построит несколько собственных ледоколов) о «своевременной подаче заявки на проход». И делать это каждый раз будет все сложнее, особенно за пределами российских территориальных вод.

Зато реакция на пока гипотетическую «китайскую угрозу» последовала незамедлительно: в поход по западному «плечу» Севморпути отправился флагман Северного флота атомный крейсер «Петр Великий» в сопровождении четырех ледоколов (это практически все, чем в регионе располагает Атомфлот). А ведь ледокольное сопровождение — штука недешевая, без субсидий тут не обойдешься? Что, каждый раз тащить из секвестрируемого бюджета?

Катализатор конфликтов

****Любая арктическая держава может претендовать на расширение своих границ арктического шельфа, если сумеет убедить Комиссию ООН, что дно моря здесь — продолжение принадлежащего ей материкового шельфа
Еще одна идефикс путинской внешней политики в Арктике — расширение контроля над шельфом. В 2001 году Россия первой из арктических стран подала в Комиссию ООН по границам континентального шельфа заявку о расширении зоны своего суверенитета в арктических морях. В том же году заявка была возвращена на доработку****. Несмотря на многочисленные заверения, заново заявка так и не подана. Сейчас же стало ясно, что подавать, собственно, и смысла нет: она имела бы шансы на успех, только если бы все арктические страны гармонизировали свои территориальные претензии. Но гармонизация не состоялась (несмотря на то, что Москва и Осло успели подписать очень нужный и важный договор о границе). Прежде всего потому, что объем скрытых противоречий в Арктике явно превысил готовность их разрешать. И сегодняшняя российская политика в регионе только катализирует конфликты. В октябре 2013 года мир столкнулся с запредельно жесткой реакцией Кремля на акцию активистов Greenpeace возле газпромовской платформы «Приразломная» в Печорском море. Российский сигнал звучал недвусмысленно: мы готовы отражать любые вызовы нашему суверенитету в Арктике, невзирая на международную реакцию. Что ж, вызовы не заставят себя ждать. Но готова ли к ним Россия на самом деле? Ведь в восточной части российского сектора Арктики, где наш сосед — Америка, возможность продемонстрировать военную мощь практически отсутствует. А столкновения интересов в этой зоне могут иметь куда более серьезные последствия: Россия не ратифицировала соглашение о границах с США, тогда как Конгресс США отказывается ратифицировать Конвенцию ООН по морскому праву.

Отчуждение России от Европы и США уже заметно для всех. В 2014 году тенденция наверняка продолжит рост. Не забыть бы, что споры, на которых клином сходятся принципы суверенитета и национальной гордости, — взрывоопасная вещь.

фотография: Сергей Бертов/ИТАР-ТАСС

[Владимир Милов]

http://slon.ru/russia/pochemu_dobyva..._-824264.xhtml

Всю неделю продолжалось драматическое противостояние активистов Greenpeace, атаковавших нефтяную платформу «Приразломная» в Печорском море, с сотрудниками компании «Газпром нефть шельф», поливавших их ледяной водой из брандспойтов, пытавшихся сбросить непрошеных гостей в море и так далее.

Яркая акция Greenpeace – часть развернутой этой организацией глобальной кампании против промышленного освоения Арктики. Сейчас Greenpeace на своем сайте собирает подписи под призывом «спасти Арктику», требуя, в частности, полностью отказаться от добычи углеводородов в этом регионе.

Обычно автор этих строк относится к мнению экологов с должным пониманием и поддержкой. Охрана окружающей среды – ключевое условие обеспечения нормальных условий жизни в современном мире и сохранения его для будущих поколений, а экологические организации очень много делают для привлечения общественного внимания к проблемам загрязнения природы и поискам решения этих проблем. В частности, у нас с экологами стопроцентно общая позиция по необходимости сворачивания строительства АЭС.

Однако полный запрет на освоение углеводородного потенциала Арктики – идея, которую не просто трудно поддержать. Это на самом деле довольно вредная идея, и вот почему. Во-первых, сторонники бана на добычу углеводородов в Арктике обычно апеллируют к опыту Антарктического договора, также полностью запретившего промышленное освоение Антарктики. Однако условия двух полярных регионов трудно сравнимы: если в случае с Антарктидой мы имеем скрытый подо льдами целый континент, избежавший освоения человеком и потому представляющий из себя огромную научную ценность, то в случае с Арктикой ситуация, очевидно, иная – при всей неоспоримой уникальности региона. Нужно доказывать, что промышленное освоение отдельных территорий Арктики нанесет этой территории непоправимый ущерб – пока что убедительных доказательств нет.

Во-вторых, перспектива развития нефтедобычи в Арктике касается только ограниченного числа районов – идентифицировано всего несколько бассейнов с, вероятно, большим ресурсным потенциалом (шельф Баренцева и Карского морей, Гренландии и Восточной Канады, Аляски). Нефтегазоносной является относительно небольшая территория Арктики вблизи континентов. Центральная часть Северного Ледовитого океана, выше 80-го градуса северной широты, – это так называемые абиссальные равнины (от слова abyss – пропасть), с большими глубинами (на которых человечество не начнет промышленно добывать нефть еще лет сто) и практически полным отсутствием перспективных нефтегазовых ресурсов. Любой геолог скажет вам, что основные ресурсы сосредоточены на шельфе вблизи континентов, а в глубоководном океане искать их бессмысленно. Поэтому разговоры о каком-то тотальном разрушении Арктики в результате промышленного нефтегазового освоения – сильное преувеличение. В ближайшие полвека и далее предстоит вести речь об освоении довольно ограниченной территории Арктики вблизи континентов.

Ну и, в-третьих – важно понимать, что основным ресурсом Арктики является вовсе не нефть, а природный газ. Соотношение оцениваемых ресурсов составляет примерно 75:25 в пользу газа. Арктика – ключевой перспективный регион по разработке новых газовых месторождений, других таких, в общем, в мире не существует.

Грубо говоря, запрет на добычу углеводородов в Арктике, будь он реализован, означал бы, что огромные ресурсы природного газа в ближайшие годы не попадут на мировой рынок. Каковы будут последствия этого? Для начала – человечеству придется искать альтернативу природному газу в качестве топлива для электростанций, и выбраны будут, скорее всего, уголь и атом. Надо ли говорить о том, насколько плохие будут у этого экологические последствия?

Газ – очевидно более экологически дружественный энергоноситель, чем любой из традиционных. Он дает на 45% меньше выбросов диоксида углерода и примерно на столько же меньше выбросов вредных веществ в атмосферу, по сравнению с углем, при генерации электроэнергии. Со сжиганием природного газа не связано и малой доли тех проблем и рисков, которые возникают при использовании атомной энергии. Именно по этим причинам расширение использования природного газа традиционно рассматривалось экологами как приемлемая альтернатива возобновляемым источникам энергии. Несколько лет назад доклад на эту тему, противопоставляющий «нежелательному» атомному сценарию развития энергетики более благоприятный «парогазовый» сценарий, опубликовал сам же Greenpeace.

И вот теперь Greenpeace, призывая к полной блокировке добычи углеводородов в Арктике, фактически хочет остановить освоение самого перспективного глобального региона газодобычи, вновь открывая перспективу углю и атому? Странная история.

Странными выглядят и атаки на платформу «Приразломная». Меня, мягко говоря, трудно заподозрить в симпатиях к «Газпрому», я неоднократно громко критиковал проект разработки Приразломного месторождения. Но эту платформу делали на «Севмашпредприятии» чуть ли не 20 лет, потратили многие миллиарды, вот теперь установили. И что, Greenpeace предлагает после всего этого теперь взять ее и демонтировать, что ли? Честнее было бы пытаться воспрепятствовать бурению разведочных скважин в неосвоенных территориях (хотя я и не сторонник акций прямого действия Greenpeace), но при чем тут платформа, в которую вложили кучу времени и денег и которая теперь точно будет работать, хоть разбейся гринписовцы в лепешку? Не очень понятно, отдает обычным пиаром с не слишком продуманными последствиями.

Что действительно вызывает опасения – так это то, что стандарты обеспечения экологической безопасности при разработке арктических месторождений российскими госкомпаниями явно ниже необходимого уровня и могут в будущем привести к серьезным экологическим катастрофам. Не так давно Greenpeace вместе с WWF опубликовали материалы, из которых следует, что у оператора «Приразломной», «Газпром нефть шельф», нет нормального плана ликвидации аварийных разливов нефти. Это не может не беспокоить: зная, как пренебрежительно российские власти и госкомпании относятся к экологическим вопросам, стоит предположить, что дело обстоит именно так, как рассказывают экологи.

Но это – повод заставить наших чиновников всерьез озаботиться разработкой реального плана борьбы с последствиями возможных аварий. Как показала печальная история с ВР и разливом нефти в Мексиканском заливе, именно отсутствие такого плана (авария подобного рода была признана «маловероятной») не позволила быстро заткнуть аварийную скважину и привела к катастрофическим последствиям. Поэтому усилия экологических организаций, направленные на то, чтобы при освоении Арктики обеспечить соблюдение жестких природоохранных стандартов и предусмотреть все необходимые меры на случай аварий, стоит всячески поддерживать.

Но это не означает поддержки запрета на промышленное освоение Арктики. При всей симпатии к экологам, петицию, требующую остановить нефте- и газодобычу в Арктике, лично я никогда не подпишу.

[Владимир Милов]

http://www.forbes.ru/sobytiya-column...tokmana-nelzya
31.08.2012 13:37

Сдвинуть процесс с мертвой точки помогла бы передача лицензии на месторождение от «Газпрома» международным инвесторам

Расхожие объяснения причин остановки Штокмановского проекта — дороговизна, неудовлетворительный уровень цен на газ, риски конкуренции с североамериканским экспортным газом — логичны, но не покидает мысль: что-то здесь не так.
Это сомнение крепнет, когда смотришь на такие капиталоемкие проекты, как первый в мире плавающий завод СПГ «Прелюдия» у берегов Австралии, который Shell планирует запустить в эксплуатацию в 2016 году (стоимость — $12,6 млрд). Или проект «Плутон» австралийской Woodside Petroleum стоимостью около $15 млрд, предполагающий добычу газа с офшорных месторождений с ее последующей транспортировкой по 180-километровому подводному газопроводу к береговому заводу по сжижению газа. Столько же — $15 млрд — составляет, по оценкам, стоимость первой фазы Штокмана.

Разумеется, Штокман — мегадорогой проект с совершенно особыми условиями. Дрейфующие льды, необходимость строительства подводного газопровода к Мурманскому побережью длиной более 500 км — все это, безусловно, утяжеляет стоимость разработки месторождения и строительства газотранспортной инфраструктуры.

Но вопросы остаются. Например, почему столько времени было потрачено на обсуждение строительства газопровода Мурманск-Волхов для наземной подачи газа со Штокмана в «Северный поток», от которого потом решили отказаться в пользу полной переориентации на производство СПГ (что со стороны казалось логичным с самого начала)? Или вот история со строительством двух платформ для Штокмана на Выборгском судостроительном заводе (ВСЗ), принадлежащем Юрию Ковальчуку: в 2007 году «Газпром» единолично, без учета мнения западных партнеров, принял решение построить на ВСЗ две платформы стоимостью 60 млрд рублей, но после завершения строительства отказался использовать их на Штокмане, и платформы были перенаправлены на Сахалин. Вообще трудно припомнить такой проект, с реализацией которого было бы связано столько стратегических метаний — по поводу схемы транспортировки газа на берег (однофазная или двухфазная), использования подводной технологии добычи, конфигурации платформ, способов доставки газа на рынок и т. п.

«Газпрому», конечно, хотелось бы спустить на тормозах вопрос о том, насколько его собственная управленческая неэффективность затормозила разработку Штокмана и потребовала, по сути, заново разработать новый проект. А именно так, рискну предположить, следует оценивать происходящее со Штокманом. В то время как дорогостоящие австралийские офшорные проекты по добыче и сжижению газа агрессивно реализуются, Штокман вдруг откладывают со ссылкой на неопределенность рыночных условий недостаточно высокие цены и т. п. Неубедительные объяснения.

В чем проблема с приостановкой Штокмана? Время, упущенное на возможную контрактацию добываемого газа, могут наверстать конкуренты «Газпрома», агрессивно продвигающие сегодня новые добычные проекты и сооружающие заводы по сжижению газа. Та же Shell вслед за «Прелюдией» планирует соорудить еще несколько плавучих установок СПГ, планирует построить крупнейший завод СПГ в Британской Колумбии (Канада). В ближайшие годы на мировом рынке будут открываться крупнейшие ниши для дополнительных поставок газа в связи с закрытием атомных электростанций в Японии и ряде стран Европы. Не говоря уже о второй стадии североамериканской «сланцевой революции»: бурном развитии терминалов по экспорту сланцевого газа в сжиженном виде. Упущенное время на реализацию Штокмановского проекта может окончательно закрыть для России те рыночные ниши, которые пока еще доступны. Потом возвращаться к этой теме может быть поздно.

Опасения по поводу неясных коммерческих перспектив Штокмана понятны. Но в свое время «Газпром» точно по такой же причине затягивал разработку Ямальских газовых месторождений — Бованенковского и других (которые изначально планировалось ввести в эксплуатацию в конце 1990-х годов), и теперь в итоге они вводятся в эксплуатацию в условиях падающего экспортного спроса. Перетянули с ожиданием.

Понятно, что некоторое переформатирование Штокману необходимо — управленческая чехарда последних лет не способствовала появлению нормального работоспособного проекта. Из этого нужно сделать выводы: если мы хотим успешного продвижения Штокмановского проекта, «Газпрому» нужно умерить свои амбиции по навязыванию партнерам тех или иных технических или маркетинговых решений. «Газпром» должен понимать, что у него нет ни малейшего опыта работы на шельфе, и тем более в таких сложных проектах, а также подлинного опыта работы на глобальном рынке СПГ, и это не позволяет смотреть на иностранных партнеров как на статистов.

Честно говоря, было бы лучше, если после случившегося российские власти с чистой совестью забрали бы у «Газпрома» лицензию на разработку Штокмана (тем более есть за что — многолетние усилия по разработке проекта провалены, лицензионные условия нарушаются), и отдали бы разработку проекта полностью в руки опытных международных инвесторов (заручившись обязательствами по приемлемому уровню налоговых платежей). Так Штокман удалось бы сдвинуть с мертвой точки быстрее.

А вот откладывать разработку Штокмана на неопределенный срок — неверное решение. За это время конкуренты России на международном рынке закроют все основные ниши спроса на газ, и для Штокмана вообще может не остаться места. Нужна более агрессивная линия в отношении разработки этого богатейшего месторождения.
Читайте подробнее на Forbes.ru: http://www.forbes.ru/sobytiya-column...tokmana-nelzya

206

[Ира Соломонова]

http://slon.ru/russia/stratfor_rossi...-1208036.xhtml

23.01.2015, 17:29

Российские полярники, прибывшие в Арктику для развертывания новой дрейфующей станции СП-40. Фото: Анна Юдина / РИА Новости

Кризис на Украине продолжает приковывать внимание к российским границам, но не меньшие страсти начинают разгораться в другой точке столкновения международных интересов – в Арктике. Россия, не таясь, интересуется этим регионом и наращивает активность: в октябре стало известно, что Москва планирует просить ООН о расширении границ в Арктике, в декабре Северный флот был выведен из состава Западного военного округа и получил самостоятельность в виде объединенного стратегического командования «Север», а начальник Генштаба Вооруженных сил РФ пообещал в 2015 году создать в Арктическом регионе армию ВВС и ПВО. Что хочет сказать всем этим Россия и что думают об этом другие страны, оценивает разведывательно-аналитическая компания Stratfor.

Экономика. Прежде всего, Москве нужны ресурсы, отмечают аналитики. Таяние льдов открывает новые торговые маршруты и ранее недосягаемые источники полезных ископаемых, а в условиях ухудшающейся экономической обстановки энергоресурсы становятся для Москвы приоритетом номер один. Согласно оценкам, в Арктике находится 30% неразведанных запасов природного газа и 13% запасов нефти, и в Кремле их рассматривают как важные источники иностранных инвестиций, необходимых российской экономике. Развитие Северного морского пути тоже будет полезным: поможет в развитии инфраструктуры находящихся вдоль него российских регионов.

Геополитика. Ресурсы и торговые маршруты делают Арктику привлекательной для других стран, то есть превращают ее в плацдарм для политических баталий. Регион остается предметом возможных территориальных споров, и интерес, который проявляют к нему другие страны, усиливает желание России сделаться ключевой арктической нацией любыми средствами, в том числе с помощью военного давления.

Судя по словам начальника Генштаба Валерия Герасимова, в 2015 году (а возможно, и в дальнейшем) Арктика будет входить в число главных приоритетов для Минобороны наравне с Крымом и Калининградом. Под Мурманском уже появилась первая арктическая мотострелковая бригада, планируется реанимация старых советских арктических баз и аэродромов, обещают создание прочей инфраструктуры и поставку военной техники, в том числе истребителей МиГ-31; в свежей редакции военной доктрины РФ впервые появился пункт о защите российских интересов в Арктике.

***

Все эти движения заставляют нервничать другие арктические страны, и особенно Норвегию, даже несмотря на то, что Москва не хочет вооруженной конфронтации с Западом, считают в Stratfor.

«Российские действия на Украине одновременно с военной эксплуатацией Арктики заставили Осло заново оценить роль и цели Москвы, особенно в районе Баренцева моря, – пишут аналитики компании. – Норвегия поддержала западные санкции против России, а последующие движения Осло демонстрируют большие сдвиги в стратегическом восприятии России как потенциальной угрозы».

Норвегия – единственная страна в мире, у которой есть постоянная штаб-квартира за полярным кругом, и она много инвестировала в развитие своих сил в этом регионе, но по сравнению с Россией эти силы очень малы. Именно поэтому норвежские власти, как гражданские, так и военные, готовы с радостью приветствовать укрепление НАТО в Арктике.

Появление в Арктике доминирующего игрока, безусловно, повлияет на трансатлантические торговые маршруты и связи, на отношения Москвы с североевропейскими странами, а также с Пекином. К тому же интересоваться регионом начинают не только традиционные игроки, но и новые – Индия, Китай. Поэтому Россия, несмотря на ворох внутренних и внешних проблем, будет держаться за свои арктические планы, констатирует Stratfor; Кремль знает, что, когда доходит до территорий, слова имеют меньший вес, чем действия, а значит, любая попытка прибрать к рукам богатые арктические просторы должна подкрепляться силой.

[Елена Смирнова]

http://www.gazeta.ru/business/2015/09/20/7767083.shtml
Предприниматели северных регионов не видят развития бизнеса без Севморпути
20.09.2015, 13:31

Без развития Севморпути будущее России в Арктике окажется под большим вопросом. Каждый пятый предприниматель приарктической зоны связывает развитие своего бизнеса с этим маршрутом. Впрочем, помешать реализации этих планов могут как общестрановые проблемы, такие, как экономический спад, так и негативные явления — недостаточное финансирование и коррупция.

Без Севморпути развитие приарктических регионов России стоит под вопросом. Именно поэтому так важно обеспечить надежное круглогодичное транспортное функционирование этого маршрута, заявил глава делового совета Госкомиссии по вопросам развития Арктики Сергей Шишкарев в ходе первого заседания 18 сентября. Шишкарев подчеркнул, что очень важно повысить инвестиционную привлекательность Арктического региона для бизнеса. Это позволит привлечь частные инвестиции в Арктику и объединить усилия государства и бизнеса для развития этого региона. Но без развитой транспортной инфраструктуры сделать это будет проблематично.

Предприниматели российских северных регионов заинтересованы в развитии Северного морского пути.

Каждый пятый предприниматель приарктической зоны связывает развитие своего бизнеса с Севморпутем.

Такие данные приводятся в социологическом опросе, охватившем 814 респондентов и проведенном Фондом общественного мнения в августе 2015 года. Согласно полученным данным, бизнесмены российского севера активно интересуются этими вопросами (на 25% выше среднего) и видят в этом развитии пользу для своих компаний (на 28% выше среднего).

Более половины участников опроса уверены, что в ближайшие годы в развитии Арктики будут достигнуты большие успехи.

Помешать реализации этих планов, по мнению респондентов, могут как общестрановые проблемы, такие, как экономический спад, так и негативные явления — недостаточное финансирование и коррупция.

Пока что предприниматели негативно оценивают состояние экономик своих регионов, при этом негативные настроения преобладают в Северо-Западном регионе (Архангельская и Мурманская область) и на Дальнем Востоке.

Севморпуть начал эксплуатироваться в 1932 году. Маршрут может рассматриваться как альтернатива транспортным артериям, проходящим через Суэцкий канал. Севморпуть является кратчайшим путем между портами стран Западной Европы, России, Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. Расстояние от японской Йокогамы до Мурманска по Севморпути составляет 5770 против 12 840 миль при проходе через Суэцкий канал.

В планах российских властей — увеличение грузопотока через Севморпуть до 80 млн т к 2030 году.

Главный конкурент российского маршрута — египетский Суэцкий канал, через который ежегодно проходит около 1 млрд т грузов, что составляет 10% от всех мировых перевозок. За счет этого Египет получает $5,3 млрд ежегодно, а за счет открытия в этом году канала-дублера поступления в египетский бюджет увеличатся более чем в два раза в течение ближайших лет.

Интерес к северному маршруту, способному составить конкуренцию Суэцкому каналу, уже проявили Китай, Япония и Южная Корея. Китайская сторона уже заявила о готовности воспользоваться Севморпутем для транспортировки до 10–15% внешнеторговых грузов, а это около $350 млрд в год. Китай уже сегодня является самой активной страной, использующей Севморпуть, после России. За последние четыре года они перевезли этим маршрутом более 900 тыс. т грузов, отметил гендиректор «Корпорация развития Камчатского края» Николай Пегин.

Задача по освоению Севморпути имеет важнейшее стратегическое значение для государства. «Организация транспортной магистрали в Арктике не только позволит освоить новый международный транспортный маршрут между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом, но и будет способствовать укреплению связей между Дальним Востоком России и ее европейской частью, — считает Пегин. — А это даст дополнительный импульс для развития регионом Арктической зоны, обеспечит российское присутствие в Арктике и откроет доступ к ее ресурсному потенциалу».

Помимо отраслей энергетики, нефтегаза и грузоперевозок, Севморпуть способен стать драйвером роста для туризма.

Наиболее перспективными направлениями могут стать экологический и экстремальный виды туризма, которые подразумевают в том числе посещение национальных парков, заповедников, наблюдение за животными в местах их естественного обитания, отметил ведущий консультант Ростуризма Алексей Юраков. Есть потенциал у арктического региона и в плане развития этнографического и культурологического видов туризма. Эти земли населены малочисленными коренными народами Севера, которые сохранили самобытную культуру, традицию и обряды — это тоже привлекает туристов.

Но и туризм без увеличения транспортной доступности арктических регионов не сможет развиваться, подчеркнул Юраков.

Он добавил, что российская арктическая зона занимает около 20% территории России, но, несмотря на такие большие территории, более 90% туристского потока в Арктику (свыше 2 млн человек в год) приходится на Северную Европу, а не на Россию.

Для сравнения: в год Шпицберген посещают 80 тыс. человек, тогда как Землю Франца-Иосифа — чуть более тысячи.

[Козлиный импотент]

http://delyagin.ru.prx.zazor.org/cit...-i-rossii.html

2015.12.15 , НИА-Мурманск ,
Институт региональных проблем провел круглый стол, посвященный презентации доклада «Арктика в фокусе современной геополитики», основанного на результатах опроса российских и западных экспертов по вопросам Арктики. Мероприятие прошло в международном мультимедийном центре МИА «Россия сегодня».
В работе круглого стола приняли участие генеральный директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев, президент Фонда экономических исследований Михаил Хазин и директор Института проблем глобализации Михаил Делягин.
В ходе дискуссии эксперты сошлись во мнении, что Арктика сегодня является одним из ключевых регионов, а освоение арктического шельфа по своей значимости и сложности приравнивается к освоению космоса. Такое значение региона связано с его уникальной ролью – транспортной артерии и объекта приложения капитала. Эксперты полагают, что поиск новых точек приложения капитала лежит в основе почти всех сегодняшних мировых катаклизмов: от цветных революций до ситуации в Сирии. И Арктика – один из немногих, а может быть, и единственный макрорегион, инвестиции в который со временем должны окупиться.
По мнению авторов доклада, Северный морской путь может превратиться во всемирную товарную дорогу и сделать евразийское единство от Франции до Китая экономически более эффективным, чем атлантическое единство Запада. В результате освоения Арктики может измениться не только макроэкономический, но и геополитический ландшафт современного мира. Естественно, тот, кто получит контроль над данными территориями, получит ощутимое преимущество в гонке за мировое лидерство. Именно за такое преимущество и развивается сегодня реальная борьба. «Наша активность в Арктике может существенно ударить по геополитическим позициям США. Если мы запустим на полную мощность Северный морской путь, это станет инструментом консолидации Евразии. А это – геополитический кошмар для Америки», – отметил Михаил Делягин.
Неудивительно, что, с точки зрения самих Штатов, Арктика стала ключевой зоной соперничества России и США. И, по мнению американских экспертов, Новый Свет это соперничество проигрывает. Сенатор от Аляски Дэн Салливан считает, что «Россия уже давно играет в Арктике в шахматы, тогда как США остановились на уровне крестиков-ноликов».
Эксперты отметили принципиальные различия подходов приарктических стран к освоению шельфа. По их мнению, опыт СССР показал, что успехи страны в Арктике во многом зависят от степени вовлеченности государства в развитие региона. Именно государство, в отличие от разрозненных и зачастую неэффективных частных инициатив, может обеспечить координацию усилий, методический, комплексный подход к освоению региона. Неслучайно, влиятельные американские аналитики отмечают, что этатистская модель (в том числе в вопросе разработки месторождений шельфа Арктики, когда получить лицензии на их разработку могут лишь госкомпании, такие как «Газпром» и «Роснефть») позволит России обогнать США в «арктической гонке». Более подробно с текстом третьего ежегодного доклада Института региональных проблем «Арктика в фокусе современной геополитики» можно ознакомиться на сайте информационно-аналитического центра «Время Арктики»: http://www.arctictime.ru/today/resea...y-geopolitiki/

[Александр Проханов]

http://zavtra.ru/content/view/gosuda...arnoj-zvezdyi/
17 марта 2016

Недавно на государственной комиссии по развитию Арктики вице-премьер Дмитрий Рогозин заявил, что санкции, объявленные Западом против России, — навсегда. Рогозин — откровенный патриотический политик, который часто формулирует то, о чём умалчивают другие. Рогозин знает, что говорит. И место, которое он выбрал для заявления, абсолютно соответствует серьёзности высказанного суждения.

Сегодня Арктика — это плацдарм новой российской экспансии. Русский мир, компенсируя уход России из южных широт, создаёт в полярных широтах новую арктическую цивилизацию, цивилизацию Полярной звезды. Здесь, в Арктике, на шельфе добывают нефть и газ. Добыча будет производиться с помощью грандиозных платформ, которые опускаются своими стопами на дно Ледовитого океана, и в условиях мерзлоты, вечной тьмы и полярных бурь польётся нефть и потечёт газ.

Создание плавучего полярного града является чрезвычайно сложным, деликатным и не всегда посильным для нас, русских, делом. Платформы должны выдерживать сверхнизкие температуры, при которых лопается сталь. Должны быть оснащены причалами, к которым швартуются гигантские супертанкеры, наполняясь нефтью или сжиженным газом. Эти платформы должны обладать такой навигацией, которая и во время бурь и штормов обеспечит швартовку вплоть до миллиметра. Здесь не обойтись без космических средств управления. Некоторые технологии, которые потребуются для создания этих городов, мы станем заимствовать на Западе. И потому санкции, которые отрезают от этих технологий, чрезвычайно болезненны для нас, русских.

Арктика является районом, где базируются наши стратегические подводные силы. И сам Ледовитый океан — это чаша, в которой непрерывно, невидимо для глаз под ледовым покровом вертится карусель подводных лодок. Американских ПЛАРБов, русских "стратегов", подводных ракетоносцев многоцелевого назначения, способных с помощью торпед или крылатых ракет топить лодки врага. Создание этого флота, создание систем, обеспечивающих его функционирование, — великое арктическое дело. И "Севмаш" — знаменитый священный советский завод, что сегодня производит потрясающей силы и красоты "Бореи", — нуждается в технологиях, которыми мы обладаем не в полной мере. Нуждается в прецизионных станках, в новых материалах, в современных системах организации производств. И санкции, которые вводятся против России, болезненно сказываются на работе наших оборонных предприятий.

А само создание арктической цивилизации вдоль ледовой кромки, мимо которой в ближайшем будущем пойдут караваны судов по Северному морскому пути? Это сложнейшая система локации, опознавания, посёлки комфортного жилья, научно-исследовательские ледовые станции… Всё это основано не на опыте челюскинцев или папанинцев, а на абсолютно новом технологическом уровне, где исследования и обеспечение ведут с помощью новейших технологий, многие из которых у нас пока отсутствуют. И мы вынуждены искать их на Западе, что делает санкции против нас и в этой области очень болезненными.

Месторождения наших углеводородов находятся не только в Татарии или Башкирии, но и в Уренгое, в Заполярье. Рынком сбыта для наших углеводородов является Европа. Туда проложены наши газопроводы, туда тянутся пучки стальных труб. Потеря этого рынка для нас очень болезненна, а то и катастрофична. И мы боремся за этот рынок, стремимся на нём задержаться, расширить, увеличить свои поставки. Меры, направленные на отсечение от углеводородного рынка, чрезвычайно чувствительны для нас.

Потому санкции, которые будут продлеваться и продлеваться Западом, являются постоянно действующим мучительным, болезненным фактором. Само по себе появление санкций есть результат развития и становления государства российского, пережившего период страшного упадка, зависимости от Запада и находящегося в новой стадии: стадии взрастания, возвышения. Мы выдавливаем Запад из своих исконных зон, куда он пришёл после краха Советского Союза. И это вытеснение сопровождается острейшей борьбой, идеологическими столкновениями.

Санкции, которые Запад объявляет нам, — следствие гигантских идеологических схваток, в которых всё с большей силой и успехом участвует Россия. Эта идеологическая схватка переносится извне — внутрь России. И внутри идёт борьба, на которую во многом санкции и опираются. Эта борьба выявляет смыслы антироссийских действий.

В российском обществе сложились жизнестойкие слои, уклады, которые отстаивают западные интересы. К носителям западного уклада относится либеральная интеллигенция, которая ничего общего не имеет ни с полярными буровыми установками, ни с подводными лодками. Она являет собой очень распространённую страту в писательской, научной, гуманитарной среде. Эти люди после 1991 года демонстрировали свою духовную и политическую победу и навязали России либеральный проект, который по мере взрастания государства стал всё более и более сменяться другим — патриотическим — проектом. И ущемление, вытеснение их из центра российской идеологии воспринимается этими людьми крайне болезненно и агрессивно. Для них санкции против России желанны.

Присутствие России на западном углеводородном и технологическом рынке не ограничивается наличием той или иной компании, той или иной экономической группы. Это сложнейшая инфраструктура, состоящая из сырьевых корпораций, юридических контор, из рекламных бюро, из сложнейших культурных сообществ, сопровождающих экономическое присутствие России на этом рынке. Оно захватывает в себя огромное количество людей и среднего класса, и бывшего звена управления, и русских политиков первого ряда. И они, эти западники, вольно или невольно являются препятствием для взрастания государства российского. И именно на них, на их сознание, на их политическое мышление рассчитаны санкции, которые вызывают в этой среде недовольство, ропот, протест и обращают всё это против власти.

Есть ощущение, что сложились две России: одна глубоко встроена в западный мир, в западное сознание, в западный уклад. Теснейше связана с Западом политически, психологически, культурно, молится на Запад, испытывая к нему почти религиозное чувство. И нет ничего удивительного, что эти люди создали на Западе целые поселения, ареалы, где живут, пользуясь благами комфортной жизни. Ничего удивительного в том, что эти люди вкладывают в западную цивилизацию богатства, вывезенные из России. Ничего удивительного, что их дети учатся в западных колледжах и университетах и готовят себя для жизни и служения в недрах Запада. Но всё это отрезает их от насущных русских задач и свершений.

Вторая Россия, которая формирует новую взрастающую ветвь государства, находится с первой в очень сложном взаимодействии, не всегда враждебном. Но эти две России обнаруживают себя в сегодняшней идеологической и политической схватке. Новая плеяда русских государственников, которые неизбежно сопровождают державный рост, должна обладать поразительной гибкостью, стойкостью, многомерностью своей деятельности и своих суждений. Этим и объясняется мнимая непоследовательность российской политики. Объясняется часто компромиссная, неточная риторика. Эти люди вынуждены двигаться по лезвию политических противоречий. У них сложнейшее сознание, понимание того, что новое государство российское вынуждено созревать в условиях конфронтации и компромисса.

Будем же дальновидны, терпеливы, будем рассматривать сегодняшний мир не глазами сиюминутных схваток, а прозорливостью грядущих представлений о русской государственной судьбе, которая неизбежно завершится русской победой.

Такие размышления вызвали во мне рогозинские слова о неизбежности санкций.

[Дмитрий Зелов]

http://rusplt.ru/wins/antarktida-dok...ssr-25888.html
06 июня 2016, 00:00
Русские победы, История

Ледяная доктрина СССР

Фото: В.Богомолов / Фотохроника ТАСС

Советский Союз, стремительно восстанавливавший народное хозяйство в первые послевоенные годы, в середине XX столетия обратил пристальный взор на шестой континент. У СССР как геополитического восприемника Российской империи отношение к Антарктиде всегда было особым, ведь именно русским принадлежало первенство открытия покрытого льдами материка в первой четверти XIX века.

7 июня 1950 года в СССР был выпущен меморандум, обращенный к лидерам США, Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, Аргентины, Франции и Норвегии. Его смысл сводился к тому, что Страна Советов без своего участия заранее отказывалась признавать какой-либо статус Антарктиды. Выступив с таким заявлением, Советский Союз играл на упреждение: на планете началась холодная война, и единственный незаселенный континент вполне мог быть использован далеко не в мирных целях. Для СССР ситуация осложнялась еще и тем, что на момент выпуска меморандума на Ледовом континенте у него не имелось ни одной сезонной или постоянной станции. В отличие от многих других государств, которые к тому же давно выдвигали территориальные претензии на различные участки шестого материка. Причиной же появления советского меморандума стало то обстоятельство, что возникшая после окончания Второй мировой войны новая супердержава — США — в конце 1940-х стала неофициально, но активно зондировать почву на предмет секторального раздела Антарктиды среди стран, выдвинувших заявки на Ледовый континент.

Как держава — победитель фашизма СССР имел огромный вес на мировой арене, к тому же в 1949 году он стал вторым на планете обладателем ядерного оружия, установив тем самым паритет с гегемоном западного мира. В итоге противостоящая форпосту социалистического лагеря западная цивилизация просто не могла не прислушаться к мнению Москвы.

Итогом решения международного вопроса о судьбе единственного незаселенного людьми материка стало подписание в конце 1959-го Договора об Антарктиде, вступившего в силу через полтора года. Согласно документу, в основных своих пунктах повторявшему цели меморандума, на Ледовом континенте отныне была разрешена исключительно мирная научно-исследовательская деятельность. И хотя некоторые страны по сей день так и не отказались от выдвинутых притязаний на лакомые для них куски южного полярного континента, дальше амбициозных заявлений дело не пошло. Своим огромным международным авторитетом Советский Союз смог «заморозить» покрытый ледяным панцирем материк, грозивший вспыхнуть огнем милитаристского противостояния. Благодаря блестящей дипломатической победе СССР Антарктида не стала полигоном военной конфронтации различных политических блоков, систем и стран, равно как и объектом добычи полезных ископаемых. В результате на Земле сохраняется уникальный, фактически не тронутый человеком первозданный природный комплекс. Благодаря советскому демаршу в Антарктиде уже многие десятилетия длится мирное сосуществование различных народов и политических систем, демонстрируя собой образец некоего «идеального» человечества.