5397. Лев Платонович Карсавин

[Great_philosophers]

http://great_philosophers.academic.r...B2%D0%B8%D1%87
(18821952) - русский философ. Родился в семье артиста балета, сестра его - всемирно известная балерина Тамара Карсавина. Окончил Петербургский университет, в 1922 г. был выслан Советским правительством вместе с другими представителями интеллигенции из России. Бьи профессором в Вильнюсе до 1946 г.

Основные работы Карсавина: «Культура Средних веков» (1914), «Введение в историю» (1920), «Восток, Запад и русская идея» (1922), «Философия истории» (1923), «О началах» (1925), «О личности» (1922) и др.

Свою философию Карсавин создает на основе концепции абсолюта, понимая его как всеединство и следуя в этом отношении за Вл. Соловьевым. Карсавин пишет, что «абсолютность выше нашего разумения, выше нашего понятия об абсолютном, полагаемом в необходимом противостоянии относительному» [Философия истории. СПб., 1993. С. 77].

Карсавин различает четыре значения всеединства: «1) Божество как абсолютное совершенное Всеединство; 2) усовершенствованное или обоженное (абсолютированное) тварное всеединство, отличное от Бога тем, что когда оно есть, Бога нет, а оно само есть ставшее Богом «ничто»; 3) завершенное или стяженное тварное всеединство, стремящееся к усовершенности своей как к идеалу или абсолютному заданию и через него к слиянию с Богом: к становлению Богом и гибели в Боге; 4) незавершенное тварное всеединство, т.е. относительное многоединство, всеединство, становящееся совершенным через свое завершение, или момент всеединства в его ограниченности» [Там же. С. 48-49].

В своей религиозной метафизике Карсавин рассматривает вопрос о сотворении мира и полагает, что его позиция отличается как от теизма, так и от пантеизма. По его мнению, Бог сотворил мир из ничто, однако это не означает, что сотворенное нечто отличается от него самого.

Карсавин развивает свою систему сотворения мира в книге «О началах». Он пишет, что сотворение мира есть теофания, т.е. проявление Бога в нечто, и прежде всего - в человеке. Человек есть тварь, созданная Богом из «ничто». Сотворение меня Богом из ничего вместе с тем есть и мое собственное свободное самопорождение.

Таким образом, согласно Карсавину, все, что сотворено, это проявление Бога, Бог самоотчуждается и создает сотворенное содержание всего того, что существует. Наш гнев, зависть и ненависть божественны; не только блаженство, но и страдание тоже божественны. Иначе Бог не был бы всеединством и существовало бы некоторое иное злое Божество, что является абсурдным, нечистивым предположением. Таким образом, в основе системы Карсавина лежит принцип всеединства, которым является Бог, тварь же представляет собой «ничто».

При этом Карсавин вскрывает в божественной реальности и в сфере сотворенного бытия триединство, которое у него проявляется как истина, любовь, всеблагость.

Всеединство для Карсавина представляет единство противоположностей - как неопределимость, как определимость и как воссоединение этих полюсов.

Карсавин рассматривает также и проблему личности. Для него личность выступает прежде всего как конкретно-духовная, телесно-духовная определенная сущность, единственная в своем роде, незаменимая и многосторонняя [О личности]. Личность является «всецело духовной и всецело телесной, множественность же проявляется в телесной природе». Принцип личности, по Карсавину, неопределим, он выступает как усия - некая сущность, проявляющаяся в отношении к определенному первоначальному единству - Отцу, к самораздельному единству - Сыну и к самовоссоединяющему единству - Св. Духу.

В решении проблемы теодицеи Карсавин рассматривает зло как проявление неполноты теофании. И путь к совершенствованию состоит «не в борьбе с каким-либо несуществующим злом, но в полноте нашей любви к Богу и с Богом [О личности]. В преодолении слабости нет никакого зла. Познавайте только добро, ибо нет зла. Быть может, на вашу долю выпадет защита слабого путем насилия, спасение жизни путем убийства виновного. Есть такие вещи, как справедливое убийство и справедливая война.

Карсавин развивает свою теорию телесности. Телесность - это множественность, обусловленная определенностью Я. Данная определенность приводит в соотношение мое тело с другими телами не через их внешнее соотносительное положение или контакт, но через их взаимное проникновение и взаимное слияние. Мое тело содержит телесность, внешнюю по отношению к нему, а внешняя телесность содержит меня. Все, что я признаю, помню или даже воображаю, есть моя телесность, хотя не только моя, но и также внешняя для меня. Весь мир, оставаясь телесностью, внешней для меня, становится также моей телесностью.

В работе «Философия истории» Карсавин развивает свои идеи в отношении исторического бытия. Он полагает, что «высшая задача исторического мышления состоит в том, чтобы осмыслить весь космос, все сотворенное единство как единый развивающийся субъект» [Там же. С. 81]. История в таком случае выступает в виде развития «человечества как всеединого, всепространственного и всевременного субъекта» [Там же. С. 88].

По его мнению, историческое бытие состоит из субъектов, которые пронизывают друг друга, развиваясь при этом свободно, так как в любом субъекте содержится в зародышевой форме все содержание. Историческое развитие не подчинено концепции причинности, так как причинность - это проявление внешнего влияния, а развитие состоит в качественном диалектическом изменении, происходящем внутри «целого», а не посредством дополнения целого чем-то извне.

Так, воздействие двух народов друг на друга в ходе своего развития происходит в силу того, что они составляют аспекты высшего субъекта, который включает их в себя.

Особо Карсавин подчеркивает влияние природы на социальную жизнь. Он полагает, что это не внешнее влияние. Влияние природы происходит в силу того, что она, как и все материальные элементы существования, отражена в сознании и преобразована в социально-психический элемент, она составляет часть интеллекта.

Для Карсавина история человечества представляет собой эмпирическое становление и гибель земной христианской церкви. Отсюда Карсавин делает вывод, что историческая наука должна иметь религиозный характер и быть православной. Церковь является телом Христовым, а государство выступает как необходимая самоорганизация греховного мира. Государство, стремящееся к истинам и идеалам церкви, является христианским государством. Церковь и государство, по мнению Карсавина, должны быть соединены, но необходимо определить границы деятельности церкви и государства. Задача церкви в том, чтобы поддерживать государство, осуждать зло и поощрять добро, задача же государства в том, чтобы обеспечивать независимость церкви в своей собственной деятельности - воспитательной, миссионерской и др. Однако церковь не должна использовать государство для преследования еретиков.

В работе «Восток, Запад и русская идея» Карсавин, как и большинство русских философов, рассматривает характерные черты русского духа. Он полагает, что существенная особенность русского народа состоит в его религиозности, которая в то же время содержит и воинствующий атеизм. Русское мышление также характеризует борьба против эмпиризма и рационализма, и вообще интерес к метафизическим проблемам. Взаимное проникновение церкви и государства - вот русский идеал. Русское православие пассивно и бездеятельно. Карсавин пишет, что русские созерцают абсолют сквозь дымку мечты. Русские пытаются действовать, стремясь к некоему абсолюту. Если же русский сомневается в абсолютном идеале, то становится безразличным ко всему и даже грубым, он «способен перейти от невероятного законопослушания к самому необузданному бунту.

[Кирилл Брагин]

http://rusplt.ru/wins/karsavin-russk...yiy-28894.html
13 декабря 2016, 14:20
Русские победы, Герои «Русской планеты»

Лев Карсавин – русский религиозный философ, историк-медиевист
134 года назад родился Лев Карсавин, выдающийся исследователь западноевропейского средневековья

Лев Платонович родился 1 декабря (старого стиля) 1882 года в Петербурге, по материнской линии состоял в родственных отношениях со славянофилом Алексеем Хомяковым.

В 1901 году Лев с золотой медалью окончил 5-ю городскую классическую гимназию, образование продолжил на историко-филологическом отделении Императорского Санкт-Петербургского университета.

Учился у выдающегося историка-медиевиста Ивана Гревса, который считал Льва лучшим учеником: «…выше всех сравнений я считаю сверхдаровитого Карсавина».

Университет окончил с золотой медалью, в 1913 году защитил магистерскую диссертацию «Очерки религиозной жизни в Италии XII—XIII веков», в 1916 - «Основы средневековой религиозности в XII—XIII вв., преимущественно в Италии».

Материалы для написания диссертаций собирал в библиотеках Италии и Франции. Эти две работы являются главными в творчестве мыслителя. В науке Карсавин становится крупнейшим в России историком западного средневековья.

Написал 49 статей для словаря Брокгауза и Ефрона.

После октябрьского переворота продолжил научную работу, в это время написаны «Католичество» - завершающий труд по истории средневековой европейской религиозности, «Saligia, или Краткое наставление о Боге, вселенной, человеке, зле и семи смертных грехах» - философская работа, стилизованная под средневековый мистический трактат, «Nodes Petropolitanae» (Петербургские ночи), посвященная метафизике любви.

В начавшийся период гонений на Церковь вместе с последним обер-прокуром Синода Антоном Карташевым, профессором церковного права Владимиром Бенешевичем и Сергеем Каблуковым создал «Всероссийское братство мирян в защиту Церкви». Создание общества одобрил и благословил священномученик Вениамин, митрополит Петроградский, за образец общества были взяты западнорусские противоуниатские братства.

Вместе с преподавателями университета пытался противодействовать закрытию университетской церкви, но безуспешно.

В 1922 году Лев Платонович был арестован по обвинению в антисоветской деятельности и в числе других деятелей культуры и науки, среди которых философы Николай Лосский и Иван Лапшин на пароходе «Preussen» выслан за границу.

В Берлине опубликовал ряд работ, отчасти написанных еще в России: «О началах», «Джордано Бруно», «Философия истории», в последней он осмысливает революционный опыт России.

В Кламаре, предместье Парижа, куда Карсавин переехал в 1926 году, он примыкает к евразийскому движению, становится ведущим автором газеты «Евразия», возглавляет просоветское крыло движения, но потом меняет свои взгляды и уходит из движения.

В 1927 году переезжает в Литву, в столичном Каунасском университете занимает кафедру всеобщей истории, пишет на литовском языке (!) и публикует пятитомное исследование «История европейской культуры» и свой самый зрелый философский труд «О личности».

В 1944 году отстранен от преподавания вернувшимися советскими властями, в 1949 году обвинен в антисоветской деятельности: «преподавал реакционно-идеалистическое учение, чуждое марксизму-ленинизму, вел среди своих знакомых антисоветскую агитацию, хранил в своей квартире контрреволюционную литературу», приговорен к десяти годам заключения и этапирован в воркутинские лагеря.

А лагере Абезь (Коми АССР) продолжил творческую работу, создал около 10 небольших религиозно-философских сочинений, организовал вокруг себя кружок, в котором обсуждались религиозные, философские и культурные темы.

Скончался Лев Платонович 20 июля 1952 года.

[Г.Я. Миненков]

https://www.gumer.info/bogoslov_Buks...l_dict/324.php
КАРСАВИН Лев Платонович (1882-1952)
русский философ. Окончил Петербургский университет, там же стал профессором. В 1922 выслан из России. С 1926 профессор университетов в Каунасе и Вильнюсе. В 1948 арестован, умер в лагере. Основные сочинения: "Восток, Запад и русская идея" (1922), "Церковь, личность и государство" (1923), "Философия истории" (1923), "О началах" (1925), "О личности" (1929) и др. Испытал влияние гностицизма, а также воззрений Хомякова, Соловьева, Кузанского. Будучи историком-медиевистом, рассматривал исторические процессы в культурологическом плане. Стремление понять глубинные основы истории привело К. к философии и богословию, созданию философской системы, открывавшей новый этап русского философствования. Философия, согласно К., должна опираться на веру и в этом смысле быть служанкой богословия, но не его рабой; она свободна в рациональном Богознании, выступая феноменологией догмата с целью достижения скрытой в нем философской истины. В основе учения К. находится онтологический принцип всеединства, который он стремился представить в иной (по сравнению с Соловьевым и др.) модели с целью приблизить его к здешней реальности и выявить его динамический аспект. Опираясь на идеи Николая Кузанского, К. конструирует всеединство как бесконечную иерархию всеединств, где каждый последующий элемент стяженно включает в себя предыдущие. Абсолют (Бог) есть совершенное всеединство и в этом смысле непостижимое. В процессе сотворения мира (теофании) Абсолют передает самого себя "иному", которое есть абсолютное ничто, но, воспринимая божественное содержание, становится "тварным нечто". В духе пантеизма К. отвергает какую-либо особость тварности по отношению к Богу: тварь есть также Бог, Бог в его несовершенстве, активное восстановление сю Бога есть также его активное самовосстановление; в любых своих мыслях и действиях тварь единосущна Богу, но при этом сотворение твари Богом из ничего есть и ее собственное свободное самоопределение. Динамика опознания тварью себя в Боге выражена К. в фундаментальной категории его метафизики - категории триединства, выявляющей определенную упорядоченность различных бытийных состояний или действий в форме триады: первоединство - само-разъединение - самовоссоединение. Всеединство же в этом плане выступает как статика ("покой и остановка") бытия, изменяющегося в динамике триединств. С целью раскрытия этой динамики К. вводит в онтологию категорию личности, что делает особенно оригинальной его метафизику, строящуюся на основе трех верховных начал: Бог - Триединство - Личность. В полном смысле слова личностью является только Бог, наделенность лицом выражает полноту бытия. Поскольку тварное бытие изначально единосущно Богу, то здешнее бытие утверждается как несовершенно личное, наделенное формою личности. Следовательно, тварь есть не сущее, но становящееся; суть этого онтологического изменения - обретение тварью личности или обожение. К. развертывает сложную схему процесса обожения, учитывая свободу личности, чем определяется наличие зла (греховной неполноты любви к Богу), и, строя глобальную онтологическую динамику, объемлющую нерасчленимо связанные между собой "историю Бога" и историю твари: "сначала - только один Бог, потом - Бог умирающий и тварь возникающая, потом только одна тварь вместо Бога, потом - тварь умирающая и Бог воскрешающий, потом - опять один только Бог". Связав концепцию личности с понятием триединства, К. формулирует идею симфонической (соборной) личности, т.е. всевозможных совокупностей людей, составляющих иерархию здешнего бытия. Индивид оказывается подножием этой пирамиды, подчиненным целому, надиндивидуальному, коллективному; он должен заботиться лишь о том, чтобы полнее осуществить в себе высшую симфоническую личность, что явно противостоит идее стяжания благодати как личного и прямого отношения человека к Богу. Наглядное выражение отмеченных принципов представляет философия истории К., построенная во многом в духе гегельянства. Целью исторического мышления, согласно К., является осмысление всего сотворенного всеединства как единого развивающегося субъекта или потенциально всеобъемлющей личности. Каждый отдельный элемент (субъект) целого стяженно содержит в себе в одном из аспектов всеединство (и тем самым совершенство), что делает возможным взаимопроникновение субъектов и снимает вопрос об исторической причинности. Весь исторический процесс является божественно человеческим, критерий же его приближения к идеалу находится в личности Иисуса. Поэтому историческая наука должна быть религиозной, более того, православной. История человечества есть, следовательно, раскрытие Церкви как всеобъемлющей личности. Что касается государства, то оно должно стремиться к тому, чтобы стать личностью внутри церкви. Концепция личности и истории, стремление понять судьбу России в контексте православия закономерно привели К. к участию в евразийском движении с его оправданием большевистского тоталитаризма. Не принимая большевизм этически, К. считал, что за внешними его проявлениями скрыт "хитрый дух истории", осуществляющий руками коммунистов могучий творческий порыв России к Абсолюту. Довольно быстро К. порывает с евразийством. Однако участие его в теоретическом обосновании евразийской утопии наглядно показало возможность тоталитарной интерпретации учения о всеединстве при отсутствии в нем идеи стяжания благодати.