*4212. ГЕНИЙ ПРОРЫВА — ВСЕВОЛОД БОБРОВ

[Легенды Хоккея]

Хоккейная команда 2-ой сестрорецкой школы –
победитель чемпионата Ленинградской области 1937 года.
(cправа-налево): Володя Бобров, Алик Белаковский и Сева Бобров!

[Petrovich_iii]

Вихрастый, с носом чуть
картошкой –
ему в деревне бы
с гармошкой,
а он в футбол, а он –
в хоккей.
Когда с обманным поворотом
он шел к динамовским
воротам,
аж перекусывал с проглотом
свою «казбечину» Михей.
Кто гений дриблинга,
кто – финта,
а он вонзался словно финка
насквозь защиту пропоров.
И он останется счастливо
разбойным гением прорыва,
бессмертный Всеволод
Бобров!

Насквозь – вот был закон Боброва,
пыхтели тренеры багрово.
но был Бобер необъясним.
А с тем кто бьет всегда
опасно,
быть рядом должен гений
паса –
так был Федотов рядом
с ним,
Он знал одно, вихрастый
Севка,
что без мяча прокиснет
сетка.
Не опускаясь до возни,
в безномерной футболке
вольной играл в футбол не
протокольный –
в футбол воистину
футбольный,
где забивают, черт возьми!
В его ударах с ходу, с лета
от русской песни было что-то.
Защита, мокрая от пота,
вцеплялась в майку и трусы,
но уходил он от любого,
Шаляпин русского футбола,
Гагарин шайбы на Руси!

И трепетал голкипер
«Челси».
Ронял искусственную
челюсть
надменный лорд с тоской
в лице.
Опять ломали и хватали,
но со штырей на льду
слетали,
трясясь ворота ЛТЦ.
Держали зло, держали
цепко.
Таланта высшая оценка,
когда рубают по ногам,
но и для гения не сладок
почет подножек и накладок,
цветы с пинками пополам.
И кто-то с радостью тупою
уже вопил: «Боброва
с поля!»
попробуй сам не изменись,
когда заботятся так бодро,
что обработаны все ребра
и вновь то связка то мениск.
Грубят бездарность,
трусость зависть
а гений все же ускользает
идя вперед на штурм ворот.
Что ж грубиян сыграл
и канет
а гений и тогда играет,
когда играть перестает.
И снова вверх взлетают
шапки
следя полет мяча и шайбы,
как бы полет иных миров,
и вечно – русский,
самородный,
на поле памяти народной
играет Всеволод Бобров.

Евгений Евтушенко

[ЦСКА. HISTORY]

https://cska.in/day/38133/01-12/
Армейцы

Бобров Всеволод Михайлович
Фото: http://cska-hockey.ru

1 декабря 1922 года родился Бобров Всеволод Михайлович — советский футболист, хоккеист. Нападающий. Футбольный и хоккейный тренер. Заслуженный мастер спорта СССР. Заслуженный тренер СССР.

Выступал за ЦСКА (футбол) с 1945 по 1949 годы. 99 матчей (101 гол): Ч 79 (83). К 20 (18)
Все матчи за ЦСКА

Чемпион СССР 1946, 1947, 1948
Обладатель Кубка СССР 1945, 1948

В качестве старшего тренера по футболу дважды возглавлял ЦСКА 1967−1969, 1977−1978 годах.
171: +70 =55 -46
Все матчи в ЦСКА (тренер, футбол)

Выступал за ЦСКА (хоккей) 1946—1949, 1953—1957 годах

Чемпион СССР 1948, 1949, 1955 и 1956
Обладатель Кубка СССР 1954,1955
Чемпион мира 1954 и 1956
Чемпион Европы 1954, 1955, 1956
Олимпийский чемпион 1956
Единственный в истории Олимпийских игр спортсмен капитан сборной страны и по футболу, и по хоккею с шайбой.

В хоккее с мячом обладатель Кубка СССР 1945, 1946.

Легенды отечественного футбола. Бобров Всеволод Михайлович

Умер Всеволод Михайлович Бобров 1 июля 1979 года.

[Константин Столбовский]

http://www.aif.ru/sport/person/bobyo..._campaign=main
00:09 01/12/2017

1 декабря 1922 года в захолустном городке Моршанске родился выдающийся советский футболист и хоккеист Всеволод Бобров. Сегодня ему исполнилось бы 95 лет.

Чемпион СССР 1946-1948 годов по футболу Всеволод Михайлович Бобров с Кубками Европы и мира. © / РИА Новости

Говорят, снять про спорт хорошее кино и сочинить хорошие стихи не то что сложно, а просто невозможно. Если даже и так, то два исключения — налицо, и оба связаны с фигурой легендарного «Бобра» — Всеволода Михайловича Боброва.

Стихи — прямо: Евгений Евтушенко подарил миру гениальный «Прорыв Боброва» («...Защита, мокрая от пота / вцеплялась в майку и трусы / но уходил он от любого / Шаляпин русского футбола / Гагарин шайбы на Руси...»).

Кино — косвенно: в ленте Николая Лебедева «Легенда № 17» Всеволоду Михайловичу нашлось достойное место.

Спортсмен

«Бобров был профессионалом высочайшего класса. Бог дал ему талант, которым он правильно воспользовался. Невозможно сегодня представить, как можно быть номером один и в футболе, и в хоккее. А он — был. Шайба, забитая после объезда ворот навсегда останется голом «по-бобровски», — эти слова принадлежат трехкратному олимпийскому чемпиону, нынешнему президенту ФХР Владиславу Третьяку.

Сейчас плотное совмещение представить действительно нереально — календари у профессионалов напичканы «активностями» выше всех пределов. Но это не отменяет главного: и на поле, и на площадке Бобров был однозначно лучшим. «Попер Бобер!» — восхищалась публика, наблюдая как он нанизывает на свои финты соперников, одного за другим. Любую оборону Бобров разбирал на раз, причем по чисто внешнему впечатлению это давалось ему легко, без малейшего напряжения.

Всеволод Бобров на зимних Олимпийских играх 1956 г. Источник: Public Domain

Осенью, едва только финишировал футбольный сезон, он надевал коньки. В марте — вспоминал про мяч. Может быть, сделай он однажды точный выбор, какой-то из двух своих любовей он подарил бы больше. Какой именно — нет ответа.

Легендарный тренер Борис Андреевич Аркадьев вспоминал, как впервые увидел Боброва: «Я пришел на первую тренировку хоккейной команды (в 1944 году Боброва включили в состав команды ЦДКА по русскому хоккею. — АиФ.ru) посмотреть на новичка, и то, что я увидел, поразило меня. Прежде всего, я увидел, что новичок, попав в общество чемпионов страны, не чувствовал себя экзаменующимся и держался уверенно и спокойно и в раздевалке, и на льду. Я сразу все понял: это был настоящий, волей божьей талант и мастер индивидуальной игры. „Проходимость“ Боброва при помощи скоростной обводки сквозь оборону противника была буквально потрясающей. А после разыгранного приза открытия хоккейного сезона все заговорили о появлении новой хоккейной звезды небывалой величины».

Аркадьев и позже не раз поражался тому, с какой легкостью Бобров усваивает разные технические приемы в совершенно непохожих друг на друга видах спорта. Например, впервые взяв в руки теннисную ракетку, Бобров тут же начинал играть так, что на равных сражался с мастерами спорта по теннису Иваном Новиковым и Зденеком Зикмундом, которые переквалифицировались в хоккеистов. Подошел к столу для пинг-понга — и здесь всех положил. О бильярде и говорить не приходится, в шахматы Бобров тоже играл прилично...

Аркадьев, склонный к небанальным трактовкам, в итоге пришел к выводу, что Бобров достигал спортивных успехов за счет того, что природа наделила уникальным талантом имитатора. Достаточно было всего раз увидеть новый прием, новый финт, как он тут же в точности его повторял.

Но с выбором Всеволод Михайлович так никогда и не определился. «В хоккее надо больше бегать, а в футболе — много думать», — говорил Бобров. И бегал, и думал он одинаково здорово.

Футболисты московского «Динамо» (слева направо) Василий Карцев, Всеволод Блинков, Константин Бесков, Всеволод Бобров и Михаил Семичастный на футбольном поле в Англии. 1945 г. Фото: РИА Новости

Человек

Нет таких слов, которыми можно было бы выразить популярность Боброва в народе. Нет, слово «популярность» в данном случае неуместно — говорить нужно о любви и даже, пожалуй, поклонении.

Объяснение простое. Бобров не просто гениально играл в футбол и хоккей, которые были тогда, в тяжкие послевоенные годы, чуть ли не единственными доступными народу развлечениями. Он и был сам народ, свой в доску: ни тени звездности, ни намека на «особость», ни жеста пафоса. Равнее равных, один из нас. Генералы и дворники, ученые и артисты, рабочие и домохозяйки — для всех он был просто Бобер. Такие статусы за красивые глазки не получишь.

Однажды, рассказывают, Боброва прихватили в темном углу налетчики, позарившиеся на дорогое пальто с меховым воротником. Но вместо того, чтобы звать на помощь или умолять о спасении, Бобров предъявил уркам встречный аргумент: «Да вы что, ребята, я же Бобер!».

До подъезда своего дома Всеволод Михайлович дошел не только в целости и сохранности, но еще и под охраной...

Мистика

Боброву так легко давались спортивные подвиги, что их при жизни и подвигами-то никто не считал. Раз признано за факт, что Бобер лучше всех в футболе и в хоккее — значит, так тому и быть. Ну и судьба его хранила, конечно, — уж если таких, как он, не хранить, то кого еще?

Как минимум дважды он прошел по самому краю пропасти.

Впервые — еще в детстве. Сева с братом Володей и еще два пацана, соседи по дому в Сестрорецке, побежали на едва замерзшее озеро погонять в хоккей (в русский — о канадском, то есть с шайбой, тогда в СССР мало кто слышал). Лед проломился сразу под всеми, а выжили два Бобровых. И Сева, по его собственным воспоминаниям, именно в том день решил, что будет теперь «жить за двоих».

Всеволод Бобров (третий справа) и его старший брат Владимир (первый справа) с товарищами по команде — победителями первенства Ленинграда среди школьников по хоккею с мячом. 1935 г. Фото: РИА Новости

Это сугубо частный случай, а вот общественно значимый, резонансный. 5 января 1950 года хоккейная команда ВВС, в составе которой собирался блистать только-только призванный под крыло «летчиков» Бобров, отправилась на матч со свердловским «Дзержинцем».

На спецборт (военный самолет Ли-2, выделенный специально для этого перелета по личному указанию Василия Сталина), поднялась вся команда, кроме двух хоккеистов. Виктор Шувалов остался в Москве по соображениям «политического характера» (его совсем недавно, и не без проблем, «выдернули» из Челябинска, и раздражать уральских болельщиков москвичи не хотели). Всеволод Бобров банально проспал: будильник, заведенный на 4 часа утра, промолчал. Из-за Боброва вылет задержали на пару часов, но в итоге поднялись в воздух без него — Бобер, решило руководство, поедет поездом.

Самолёт Avro RJ85, разбившийся в Колумбии. Архивное фото. Упавшие с неба. Семь авиакатастроф, в которых гибли спортивные команды

Он и поехал. Но с командой встретиться было не суждено: при заходе на посадку в сложных метеоусловиях самолет столкнулся с землей. Все 6 членов экипажа и 13 спортсменов погибли. В Москве была объявлена срочная мобилизация: под крыло ВВС вернулись ветераны, нашлись толковые новички — и матч все-таки состоялся. Гости, тренером которых был в разовом порядке назначен Всеволод Бобров, уверенно победили — 8:3.

Правда, есть и другая версия, чуть более прозаическая.

— То, что Бобров опоздал из-за загула или не прозвеневшего вовремя будильника, — все это сказки, — рассказывал позже второй счастливчик, Виктор Шувалов. — Ему только-только разрешили переход в ВВС, и на следующий после отлета день он должен был с администратором команды Кольчугиным лично присутствовать при оформлении этого перехода в спорткомитете. Это было непременным условием.

Тренер

Как знать, мог ли стать Бобров таким же выдающимся тренером, каким был спортсменом? Его тренерская карьера достаточно коротка, и связана она большей частью с хоккеем, так что ответа на этот вопрос просто не существует. По задаткам, по уровню понимания игры он был, наверное, выше всех современников. По необходимой для тренерской профессии жесткости характера — явно недобирал, прекрасно осознавая этот свой недостаток.

Александр Якушев, лучший игрок суперсерии «СССР — Канада» 1972 года, в недавнем интервью АиФ.ru рассказывал:

— Эйфория накрыла не только игроков, но и тренеров тоже, вот что самое страшное. Мы это очень хорошо чувствовали. Пошли какие-то перестановки внутри звеньев, чаще всего непонятные: пусть этот поиграет, пусть тот отметится, вопрос-то практически решен. На этом благостном фоне мы как-то вдруг подзабыли, что канадцы есть канадцы, они волки, хищники, они всегда играют до последней секунды. В каждом матче!..

«Тренеров» — то есть Боброва лично. В кулуарах было много разговоров о том, что главный не доработал — и именно из-за его недоработок СССР не смог вытянуть серию, пропустив решающую шайбу на последних секундах последнего матча. Канадцы, правда, вручили Боброву специальную медаль «за выдающуюся работу», но куда важнее был бесценный опыт, которым обогатилась сборная СССР и ее именитый наставник.

Этот опыт помог Боброву выиграть в 1973-м и 1974-м два чемпионата мира, а уже на следующий год его карьера оборвалась. Повод был ничтожный, а последствия — едва ли не трагические. В перерыве одного из матчей в ходе победного чемпионата мира-1974 в раздевалку сборной СССР внедрился с комментариями посол Финляндии — и был, конечно же, немедленно отправлен по хорошо известному адресу. Если спортивные неудачи звезде такого масштаба еще прощали, то политический просчет поставил в тренерской биографии точку.

Бобров переключился на футбол, в 1977 году даже возглавил ЦСКА, игравший в высшей лиге чемпионата СССР. Но шестое место под его руководством не устроило никого, а времени на исправление ошибок у Всеволода Михайловича, оказывается, уже и не было.

Всеволод Бобров проводит разбор игры с хоккеистами Александром Якушевым (слева), Владимиром Шадриным (второй слева) и Александром Мальцевым (справа) на чемпионате мира и Европы по хоккею. Фото: РИА Новости/ Юрий Сомов

Уход

Бобров ушел очень рано, в 56 лет. Это случилось жарким летом 1979-го.

— Уехал ранним утром на тренировку ЦСКА, — вспоминала в интервью «Спорт-Экспрессу» вдова Боброва Елена Николаевна. — Бил по воротам, разминал голкипера. Говорит массажисту: «Что-то в ноге сильно кольнуло, в самом низу». — «Ложитесь, Всеволод Михайлович, я вам ногу помассирую». Это шел тромб. Вот и размассировал.

Когда Севу привезли в больницу, пульс зашкаливал. А все вокруг успокаивали: «Не страшно, это игровое. Сейчас отдохнет — и все пройдет». А тромб шел наверх. В 5 утра Севе стало лучше. Подозвал женщину-врача: «Сейчас поправлюсь, приглашу вас на дачу». Через некоторое время опять потерял сознание — и больше в себя не приходил...

Боль, водка и обида. Как уходили из жизни лучшие спортсмены СССР и России

Всеволод Бобров. Досье

Родился 1 декабря 1922 года в Моршанске (Тамбовская губерния).

Выдающийся советский футболист, хоккеист, футбольный и хоккейный тренер. Заслуженный мастер спорта СССР (1948), заслуженный тренер СССР (1967).

В 1925 году семья Бобровых переехала в Сестрорецк (Ленинградская область). После окончания школы работал слесарем-инструментальщиком на заводе «Прогресс». В 1956 году окончил Военно-воздушную академию имени Жуковского, в 1960 году — Военный институт физической культуры и спорта.

В 1942 году начал выступать за сборную Ленинграда по футболу, с 1944 года — в составе ЦДКА, с 1950-го — ВВС. Карьеру футболиста завершил в 1953 году, сыграв несколько матчей за «Спартак».

Четырехкратный чемпион СССР (1946, 1947, 1948, 1953), двукратный обладатель Кубка СССР (1945, 1948). В 116 матчах чемпионата страны забил 97 голов. Участник знаменитого турне московского «Динамо» по Великобритании (1945), автор 6 голов. Участник Олимпийских игр 1952 года. В 12 матчах за сборную СССР забил 11 мячей.

С хоккеем закончил позже — в 1957 году. Семикратный чемпион СССР (1948, 1949, 1950, 1951, 1952, 1955, 1956). Чемпион Олимпийских игр (1956). Двукратный чемпион мира (1954, 1956). Трехкратный чемпион Европы (1954, 1955, 1956). В чемпионатах страны и в составе сборной СССР забросил 332 шайбы.

В качестве тренера — чемпион СССР (1967), двукратный чемпион мира и Европы (1973, 1974). Главный тренер сборной СССР в знаменитой суперсерии 1972 года СССР — Канада.

Двукратный обладатель Кубка СССР по хоккею с мячом (1945, 1946).

Единственный в истории капитан олимпийских сборных СССР по футболу (1952) и хоккею (1956). Первый в истории советского спорта хоккеист, награжденный Орденом Ленина (1957). Автор книг «Самый интересный матч» и «Рыцари спорта».

Скончался 1 июля 1979 года в Москве. Похоронен на Кунцевском кладбище.

[Мария Роговская]

https://www.championat.com/olympicwi...od-bobrov.html
"Чемпионат.ру" завершает цикл статей о наших первых олимпийских чемпионах воспоминанием о самом выдающемся спортсмене СССР - Всеволоде Боброве.
13 февраля 2010, 14:42
Олимпиада 2018 / Хоккей с шайбой
4
Всеволод Михайлович Бобров (1 декабря 1922 – 1 июля 1979).

Родился Всеволод Бобров в 1922 году в Моршанске. Вскоре после рождения будущей легенды отечественного спорта его семья переехала в Сестрорецк. Любовь к спорту маленькому Севе привил его отец Михаил Андреевич, который сам неплохо играл и в футбол, и в русский хоккей.

1. Всеволод Бобров в составе легендарной команды лейтенантов.
2. Великобритания. Московское «Динамо», усиленное Бобровым, перед матчем с лондонским «Челси».

Зимой Михаил Андреевич заливал во дворе небольшой каток, и пятилетний Сева со своим братом Володей противостояли отцу, которому через некоторое время пришлось брать себе в помощники… дочку.

Хоккей с мячом и стал первым видом спорта, в котором Бобров себя проявил на серьёзном уровне. После окончания школы Всеволод пошел работать слесарем-инструментальщиком на завод «Прогресс» и начал выступать за заводскую команду по русскому хоккею. Вскоре его вместе с братом пригласили в ленинградское «Динамо», в составе которого они ещё до войны дважды стали чемпионами СССР, но больше в хоккей с мячом Бобров не возвращался.

ЦСКА хоккейный и снова чемпионский. Анатолий Тарасов и Всеволод Бобров — тогда еще друзья.

Во время войны он вместе с заводом, на котором трудился, был эвакуирован в Омск, где всерьёз увлекся футболом и в 1945 году дебютировал в составе ЦДКА. Осенью того же года его, как одного из лучших футболистов страны, пригласили в московское «Динамо», которое отправлялось в турне по Великобритании. Именно в Лондоне Бобров впервые познакомился с доселе неизвестной у нас в стране канадской вариацией хоккея. После окончания турне футболисты «Динамо» гуляли по Лондону. Увидели очередь, выстроившуюся перед большим зданием, зашли. Оказалось, играют две канадские команды. Бобров полюбил хоккей, по его словам, с первого взгляда.

Играющий тренер ЦСК ВВС был моложе некоторых своих подопечных.

Уже в 1946 году, когда в нашей стране проводился первый чемпионат СССР по хоккею с шайбой, Бобров стал лидером ЦДКА. До 1953 года легендарный спортсмен совмещал свои выступления в футболе и хоккее. В 1952 году на Олимпиаде в Хельсинки он был капитаном сборной страны по футболу. В историю вошли три мяча Боброва в матче с Югославией, которые позволили советским футболистам свести встречу вничью, уступая по ходу игры со счётом 1:5.

Таким, по мнению современников, выглядела главная ударная сила сборной СССР и лично товарищ Бобров.

Но вскоре с кожаным мячом Всеволоду пришлось распрощаться. Еще в 1946 году он получил тяжёлую травму. В поединке с киевским «Динамо», после столкновения с Николаем Махиней, его унесли с поля практически без сознания. У Боброва была разорвана крестообразная связка и поврежден мениск. После нескольких операций врачи категорически запретили ему заниматься спортом. Всеволоду Михайловичу грозила инвалидность. Но, превозмогая боль, мужественный спортсмен вернулся на футбольное поле, а вскоре еще и занялся хоккеем. Однако травма постоянно напоминала о себе, и в 1953 году Бобров решает оставить футбол и сосредоточиться на хоккее.

Свою хоккейную карьеру Бобров начинал в одной тройке со знаменитым Анатолием Тарасовым. Правда, через какое-то время между легендами советского спорта пробежала чёрная кошка. Они перестали общаться друг с другом и даже не здоровались. Истинной причины их разногласий никто не знает. Говорили, что Тарасов и Бобров поссорились на одной из тренировок, когда обговаривали стратегию очередного матча. Также бытовало мнение, что помириться бывшим партнерам по команде помешала авиакатастрофа под Свердловском…

Боброва боялись и канадцы, и чехи.

Футбол

Чемпион СССР: 1946, 1947, 1948 и 1953
Серебряный призёр СССР: 1945 и 1948
Обладатель Кубка СССР: 1945 и 1948

Хоккей

Как игрок:
Чемпион СССР: 1948, 1949, 1950, 1951, 1952, 1955 и 1956
Серебряный призёр чемпионата СССР: 1947, 1954 и 1957
Чемпион Олимпийских игр: 1956
Чемпион мира: 1954 и 1956
Серебряный призёр чемпионата мира: 1955 и 1957
Чемпион Европы: 1954, 1955 и 1956
Серебряный призёр чемпионата Европы: 1957

Как тренер:
Чемпион СССР: 1967, «Спартак» Москва
Серебряный призёр чемпионата СССР: 1965 и 1966.
Чемпион мира и Европы: 1973 и 1974.
Серебряный призёр: 1972.
В январе 1950 года, уже будучи хоккеистом команды ВВС, куда Бобров перешёл по приглашению Василия Сталина, он должен был лететь на выездную игру в Челябинск. Накануне вечером Всеволод попросил своего брата Бориса завести будильник на шесть утра. Но брат забыл о его просьбе. Боброву ничего не оставалось, кроме как отправиться в Челябинск на поезде. В дороге он и узнал страшную весть: в аэропорту «Кольцово», что под Свердловском, самолет «Ли-2» с 11 хоккеистами, 6 членами экипажа и 2 сопровождающими при посадке разбился.

А в 1953 году, после смерти Иосифа Сталина, «лётчиков» расформировали, объединив с ЦСКА. Так Бобров вновь стал армейцем. Но к тому времени он уже считался сильнейшим хоккеистом в СССР. Его отличали сильный, точный бросок, виртуозная техника, скорость, удивительное тактическое мышление. Болельщики со стажем не могут забыть его финты и вечную устремлённость к воротам… Но главным его качеством было лидерство. Именно поэтому тренеры доверили Боброву капитанство и в сборной СССР. Так Всеволод Михайлович стал единственным в истории спорта капитаном футбольной (1952) и хоккейной (1956) олимпийских сборных.

На Олимпиаде в Кортина д’Ампеццо Бобров стал одним из самых результативных игроков, забросив девять шайб в семи играх.

После окончания карьеры легендарный спортсмен проявил себя и на тренерском поприще. В 1967 году он привёл «Спартак» к золоту чемпионата СССР. А в 1972 году во время Олимпиады в Саппоро ему предложили пост главного тренера сборной страны, и это за 33 дня до чемпионата мира. То мировое первенство в Праге отечественные хоккеисты проиграли хозяевам, но Бобров на своей должности остался и занялся подготовкой команды к первой в истории Суперсерии с канадскими профессионалами. Матчи стали пиком тренерской карьеры Боброва. Лишь в последней игре сборная СССР уступила итоговую победу в противостоянии сопернику, но успех тех матчей был очевиден. А канадцы, восхищаясь тренерским искусством Боброва, наградили его специальной золотой медалью. В следующие два года под руководством Всеволода Михайловича национальная команда выигрывала золото чемпионатов мира. Тем неожиданнее стало отстранение Боброва от сборной, случившееся в 1974 году. Еще возмутительнее то, как это произошло: ему сообщили об отставке по телефону. После этого он ещё успел поработать с футбольными «Кайратом» и ЦСКА.

Полковник, тренер и просто замечательный человек. Справа — последняя фотография Всеволода Боброва.

А 1 июля 1979 года 56-летнего Всеволода Боброва не стало: оторвался тромб, который закупорил лёгкое…

Определяющими чертами спортивного характера Всеволода Боброва были его невероятный патриотизм, огромное чувство ответственности и умение отдать всего себя любимому делу. Однако главная заслуга Боброва заключается не в виртуозной игре и забитых шайбах. Уже в середине 50-х имя Боброва стало знаменем и символом, звавшим простых мальчишек к спортивным вершинам. Именно глядя на него и его товарищей по сборной страны и ледовой площадке, в хоккей пришло новое поколение молодых игроков. Им предстояло вести к вершинам славы советскую сборную, им первые олимпийские чемпионы передали победную эстафету.

Источник: «Чемпионат»
Сообщить об ошибке

[Николай Озеров]

[Владимир Маслаченко]

[Tunnel.ru]

1922 — Всеволод Михайлович Бобров (1922 - 1.07.1979), советский футболист, хоккеист, футбольный и хоккейный тренер. Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР.
Всеволод Бобров родился в Моршанске Тамбовской губернии. В 1925 году их семья переехала в Сестрорецк, близ Ленинграда. С юных лет Всеволод играл зимой в хоккей, а летом в футбол. В 1938 году его пригласили выступать за команду «Динамо». Окончил семилетку, затем школу ФЗУ, получив специальность слесаря-инструментальщика 4 разряда. Позже Всеволод работал на заводе, который в начале Великой Отечественной войны был эвакуирован в Омск, где в 1942 году Бобров начал выступать за футбольную сборную города. В 1945 году на стадионе «Сталинец» в Черкизове он дебютировал в чемпионате СССР в составе футбольной команды, забив два мяча в ворота московского «Локомотива», и вскоре был включён в состав московской команды «Динамо», совершившей триумфальное турне по Великобритании. 23-летний Бобров блестяще исполнил роль «блуждающего форварда» в матчах против таких сильных футбольных клубов, как «Челси» и «Арсенал» (Лондон), «Кардифф Сити» (Уэльс), забив 6 голов из 19. Известный спортивный комментатор В.Синявский назвал его в одном из репортажей – «Бобров – золотая нога». В период 1947-1953 годов Бобров совмещал свои выступления в футболе с хоккеем. На его счету немало решающих голов. В чемпионатах СССР по футболу он забил 97 голов в 116 матчах. Всеволод Михайлович был единственным в истории спорта участником Олимпийских игр капитаном футбольной и хоккейной команд. Но многочисленные травмы заставили Боброва сделать окончательный выбор в пользу хоккея с шайбой, и в 1953 году он полностью перешел на ледовое поле, где совершил еще больше побед. Его отличала яркая, нестандартная игра, виртуозная техника обводки, высочайшая скорость, неудержимый напор и точный удар. Тройка нападающих команды Военно-Воздушных Сил В.Бобров – В.Шувалов – Е.Бабич была сильнейшей в те годы в отечественном хоккее с шайбой. В 1954 году состоялся сенсационный дебют сборной СССР на чемпионате мира по хоккею, где она заняла первое место, а Бобров был признан лучшим нападающим мира. Уже через два года Олимпийская сборная команда СССР по хоккею, тренером которой был Всеволод Михайлович, выиграла золотые медали. Причем в нескольких сезонах он был одновременно играющим тренером. В 1953 году он стал главным тренером московского клуба ВВС. Но наибольших успехов в тренерской работе он достиг в 1960-70-х годах – в хоккейной команде «Спартак» (Москва), ставшей чемпионом СССР в 1967 году, и сборной команде СССР по хоккею, которая стала под его руководством дважды чемпионом мира и впервые сыграла серию матчей против канадских профессионалов. Восхищаясь тренерским искусством Боброва, канадцы наградили его специальной золотой медалью. Многократный чемпион СССР по футболу и хоккею, чемпион мира, Европы, Олимпийских игр, Заслуженный мастер спорта и Заслуженный тренер СССР – Всеволод Бобров был одним из самых гениальных спортсменов нашей страны. Он всегда был лидером команды, её ведущим бомбардиром (всего забил более 300 голов), кумиром советских болельщиков.

[Анатолий Салуцкий]

https://km1954.ru/article/1954_salutsky/

О том интереснейшем чемпионате написано немало. Многоопытные канадцы, считавшие, что в Европе у них нет достойных соперников, были представлены командой «Ист Йорк Лидхерст моторс», не самой сильной, однако вполне добротной, игравшей в типично канадском стиле силового давления. Дебютантов русских фавориты, естественно, в расчет не принимали. Даже перед последним матчем турнира, уже после того, как советские хоккеисты победили команду Чехословакии и свели вничью матч со шведами, заносчивые канадцы все равно нашли повод, чтобы продемонстрировать свое крайнее неуважение и пренебрежение к соперникам.

В субботу советская сборная проводила последнюю тренировку на стадионе, когда там неожиданно появились спортсмены Канады. Едва взглянув в сторону русских, на которых были надеты странные кожаные велосипедные шлемы, канадцы прошествовали мимо – на другое ледовое поле, где проходил какой‑то рядовой матч по хоккею с мячом.

Но этот прием психологического давления возымел совершенно обратное действие: на следующий день разъяренные советские хоккеисты неплохо отомстили высокомерным канадцам за унижение.

Любопытно, что спустя год, на чемпионате мира в западногерманском городе Крефельде, организованном «яичным королем» Мюнстерманом, который оборудовал искусственный каток на базе своего гигантского холодильника для хранения яиц, ситуация была уже совершенно иной. Несколько раз канадцы переносили собственные тренировки – только из‑за того, что на них приходили советские тренеры. А в ночь перед решающим матчем СССР – Канада в гостиничный номер, где жили Бобров, Бабич и Шувалов, трижды «по ошибке» вламывались то официанты с подносами, якобы перепутавшие этажи, то подгулявшие девицы в поисках кавалеров. В итоге советским хоккеистам не удалось сомкнуть глаз. Таким образом, канадцы применили классический закулисный прием из арсенала американского профессионального бокса тридцатых годов.

Однако в Стокгольме спортсмены из Страны кленового листа все еще уповали помимо своего мастерства на устрашающую силу тех легенд, которые окружали канадский хоккей. Ходили слухи о том, будто бы некоторые североамериканские игроки швыряют шайбу с такой силой, что пробивают ею борта хоккейных «коробок». Идол «профи» по прозвищу «дикий Билл» – Билл Езиницкий из «Торонто мэйпл ливз», по рассказам, перед каждым матчем брал торжественное обязательство отправить кого‑нибудь из соперников в больницу. Его отчаянной грубости подражали тысячи канадских профессионалов и любителей, в итоге каждую субботу – в игровой хоккейный день – по всей Канаде от Монреаля на востоке и до Даусона на западе, от Виннипега на юге и до Бейкер‑Лейк на севере раздавался громкий хруст костей: это последователи «дикого Билла» припечатывали свои жертвы к бортам хоккейных «коробок».

На стокгольмском чемпионате игроки «Линдхерст моторс» очень быстро доказали, что все эти слухи вовсе не являются особым преувеличением. Сначала Вик Слюс учинил небывалую в истории чемпионатов мира потасовку, скинув перчатки и набросившись на одного из противников с голыми кулаками, что по хоккейным понятиям вовсе не служит синонимом безоружности, а, совсем наоборот, создает опасность нанесения особо тяжелых травм. А затем канадцы выбили игроку команды ФРГ Эгену сразу пять зубов, после чего их деморализованные соперники в основном были озабочены тем, чтобы избежать очередного столкновения с сердитыми мужчинами из Канады, мало заботясь о судьбе шайбы.

Результатом всех этих вышеупомянутых неподтвержденных слухов и реальных фактов стало то, что в субботний вечер 6 марта, накануне матча с канадцами, апартаменты отеля «Мальме», где жили советские хоккеисты, напоминали собой лагерь русских войск, готовившихся к Бородинскому сражению: спортсмены во главе с капитаном Всеволодом Бобровым, вооружившись иголками и нитками, пытались хоть как‑то усилить свое плохонькое, нестандартное защитное снаряжение, которое, по мнению канадской газеты «Телеграмм», «выбросила бы даже самая простая университетская команда». Бобров нашил на внутреннюю сторону свитера подкладку из войлока, предохранявшую живот, а к нагруднику приделал своеобразный фартучек. Так же в преддверии ледового боя с грозными и загадочными канадцами поступили и другие хоккеисты. Павел Жибуртович, кроме того, дополнительно обшил кожей правую перчатку: перед отъездом на чемпионат во время последней контрольной игры ему сломали большой палец. Павел не мог даже зашнуровывать ботинки с коньками, – в этом ему помогал массажист Василий Иванович Аракчеев. Однако в матче с канадцами сломанный палец не помешал Жибуртовичу надежно охранять подступы к воротам.

Примерно в десять часов вечера русская хоккейная дружина улеглась спать.

А в одиннадцать часов произошло еще одно событие, особенно накалившее страсти вокруг решающего матча.

Проходившая в четыре периода по пятнадцать минут, при катастрофическом снегопаде и сильнейшей оттепели, превратившей лед в кашу, игра между командами СССР и Швеции закончилась вничью 1:1. И в результате турнирная ситуация оказалась весьма запутанной. В случае победы канадцев над советскими хоккеистами, в чем хозяева чемпионата не сомневались, предстоял дополнительный матч за золотые медали чемпионов Европы – снова между СССР и Швецией. Поэтому уже в субботу некоторые стокгольмские газеты широко разрекламировали переигровку, в типографиях были сверстаны афиши, извещавшие о ней, а устроители турнира оживленно потирали руки, предвидя неожиданную дополнительную коммерцию. Оргкомитет даже проинформировал члена Исполкома ЛИХГ Павла Короткова о том, какая часть выручки от дополнительного матча будет перечислена в фонд Советской федерации хоккея.

Но не только болельщики и зарубежные специалисты с уверенностью предсказывали победу канадцев. Были пессимисты и в составе советской делегации. Всеволод Михайлович Бобров в своей книге «Рыцари спорта», вышедшей в 1972 году, пишет так: «Но история щепетильна. Она не терпит фальши и неправды. Она требует безусловной точности в оценке действия каждого из людей.

Анатолий Владимирович Тарасов не очень верил в ту пору в команду и без Боброва и с Бобровым. В Стокгольме он был представителем Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта. Именно он накануне матча с канадцами заявил: – Надо «сплавить» матч. У канадцев нам ни за что не выиграть. Надо беречь силы для переигровки со шведами. Надо постараться выиграть хотя бы звание чемпиона Европы.

Да, все было именно так, и переставлять факты с ног на голову не стоит…

Единственным человеком, который от начала и до конца занимал непоколебимую, мужественную и решительную линию, был старший тренер нашей сборной, заслуженный мастер спорта, ныне заслуженный тренер СССР Аркадий Иванович Чернышев».

Но поскольку, как пишет Всеволод Михайлович Бобров, «история щепетильна», то сразу, со всей ясностью и определенностью необходимо сказать следующее: никаких объективных доказательств того, что Тарасов действительно сделал такое малодушное и непатриотичное предложение, не существует. Предложение капитулировать перед канадцами, «сплавить» матч из уст Анатолия Владимировича не слышал никто.

Прошло уже три десятилетия, и, хотя живы почти все участники тех событий, история, произошедшая поздним субботним вечером на пятом этаже отеля «Мальме», выглядит в достаточной мере запутанной. Тренеры сборной Чернышев и Егоров вспоминают, что к ним пришел Мякинъков, который высказал мысль о «сбережении сил» для переигровки со шведами, ссылаясь на Тарасова. Сам Мякиньков этого не подтверждает и говорит, что Тарасов вовсе тут был ни при чем: к сборной команде его не допускали. Одного из непосредственных свидетелей – радиокомментатора Вадима Синявского уже нет в живых… Павел Коротков, Александр Новокрещенов, Сергей Савин и переводчик Спорткомитета Роман Киселев, которые были в Стокгольме‑54, не говоря уже о членах сборной команды, тоже не могут припомнить, чтобы Тарасов говорил кому‑либо из них нечто подобное. «Разговоры такие ходили, но я непосредственно от Тарасова этого не слышал», – говорит каждый из них. И вообще всю эту запутанную историю не стоило бы ворошить совсем, если бы в вышеприведенной цитате из книги Боброва, Анатолию Владимировичу Тарасову не предъявлялось бы весьма серьезное, очень обидное и необоснованное фактами обвинение.

Но зато абсолютно соответствует истине тот факт, что старший тренер Аркадий Иванович Чернышев твердо и непоколебимо верил в победу над канадцами. Чернышев наотрез отказался созывать бюро делегации для обсуждения проблемы «сбережения сил» и произнес свою ставшую крылатой фразу: «Не будите Боброва!» А наутро собрал команду в большом номере руководителя делегации Мякинькова и прочитал трехстрочную заметку из свежего номера газеты «Правда», где кратко говорилось о том, что советские хоккеисты сыграли вничью со шведами 1:1 и что им предстоит матч с командой Канады.

– Видите, какая маленькая, осторожная заметка? – спросил старший тренер игроков. – Дома в нашу победу над канадцами, видимо, боятся верить. А мы выиграем!

На том собрании Аркадий Иванович Чернышев, обычно спокойный и невозмутимый, предстал перед своими подопечными в непривычно возбужденном состоянии. Не называя ни имен, ни фамилий, он сообщил им, что существует мнение «сберечь силы» в матче с канадцами, чтобы наверняка выиграть повторный матч со шведами и стать чемпионами Европы. Всеволод Бобров, а вслед за ним вся команда дружно возмутились, категорически заявив: – Будем сражаться с канадцами только за победу!

Шведский клуб АИК, который перед чемпионатом в товарищеском матче крупно проиграл сборной СССР, подарил советским хоккеистам большую хрустальную вазу, стоявшую в номере Мякинькова. Борис Васильевич, видимо, в одобрение слов Чернышева протянул ему эту вазу. Однако старший тренер под веселый смех всей команды сказал: – Вот когда мы выиграем у канадцев, ты наполнишь эту вазу шампанским и будешь угощать всех ребят.

Как тренер Аркадий Иванович Чернышев всегда славился тем, что придавал большое значение защитным функциям. Эту тактику нельзя назвать оборонительной, поскольку Чернышев огромное внимание уделял и нападению. Однако принципиальное отличие его тренерской концепции от идеи Тарасова состояло в том, что Аркадий Иванович не позволял защитникам чрезмерно активно подключаться к атаке и требовал от них всегда встречать противника на синей линии, чтобы не допустить его неожиданных прорывов. Зато крайние нападающие, наоборот, получали возможность все время находиться на острие атаки, редко возвращаясь в свою зону. Достойно восхищения то, что, несмотря на огромные перемены, произошедшие в мировом и советском хоккее с шайбой за минувшие три десятилетия, тактика игры московского «Динамо» явственно сохранила тенденции, заложенные Чернышевым. Это служит еще одним примером, иллюстрирующим творческое разнообразие советской школы хоккея, которая отвергает унификацию игрового почерка ведущих команд, как это происходит, например, в Канаде, где повсюду доминирует принцип силового давления и вбрасывания шайбы в зону противника.

Но в тренерских концепциях Чернышева и Тарасова было еще одно коренное различие – уже не тактическое, а, скорее, педагогическое. Анатолий Владимирович, как уже говорилось, являлся приверженцем «колхозного хоккея», требовал от игроков равного самопожертвования. Чернышев – принципиальный противник такого подхода. Ему принадлежат такие слова: – Я не помню случая, чтобы Бобров поймал шайбу на себя. Меня в то время это устраивало. Тарасов, чтобы компенсировать другие хоккейные качества, сам ложился под шайбу и требовал этого от других. Но если бы Всеволод лег под шайбу… Для меня Бобров был дороже. В него попадет шайба – он выбудет из игры, а это для команды большая потеря. Это заставляло меня не требовать от Боброва таких действий. Позже я и Александра Мальцева никогда не выпускал на поле, если команда играла в меньшинстве, вчетвером против пятерых. Мальцев не для этого создан. Он умница, его надо использовать, когда у противника четыре человека. Зачем же таких хоккейных «генералов», как Бобров или Мальцев, пускать в пехотную атаку?

Это особое внимание к каждому талантливому игроку помогло Аркадию Ивановичу Чернышеву сплотить сборную команду накануне стокгольмского чемпионата мира, а приверженность принципам классического хоккея обеспечила сборной СССР блестящую победу над знаменитыми канадцами.

К тому же пятью годами раньше Аркадий Иванович Чернышев уже приезжал в Стокгольм – вместе с Коротковым он был наблюдателем на чемпионате мира 1949 года по хоккею с шайбой – и многое приметил своим внимательным взглядом. Кроме того, в отличие от высокомерных канадцев, игнорировавших тренировки и матчи советской сборной, Чернышев и Всеволод Бобров не пропустили ни одной игры с участием североамериканцев, тщательно изучая их стиль. В результате на свет появилась такая блестящая тактическая схема игры, благодаря которой уже в первом тайме судьба матча была решепа.

Канадцы сразу ринулись в атаку, используя свою неизменную тактику силового давления, которая всегда приносила им успех в матчах с европейскими командами. Завладев шайбой, они старались побыстрее вбросить ее в зону советской сборной, куда устремлялись сразу три форварда: один шел на жесткое столкновение с защитником, второй должен был подбирать шайбу, а третий в это время уже крутился на «пятачке» и «замыкал» дальнюю штангу, в полной готовности подправить адресованную ему шайбу в ворота. Однако советские хоккеисты в отличие от других европейцев, которые в панике всей командой бросались спасаться от всегда мощного штурма канадцев, сохраняли выдержку: крайние нападающие сборной СССР не торопились приближаться к своим воротам. И как только наши защитники на миг завладевали шайбой, немедленно следовал пас в центральную зону. Этим пасом как бы «отрезались» сразу три игрока канадцев, находившихся в это время в зоне советской команды, а потому наши форварды без помех втроем на огромной скорости мчались на двух канадских защитников – это был мощный перевес.

И уже в первом тайме именно с помощью такой тактики сборная СССР забросила соперникам четыре «сухих» шайбы‑близнеца!

Член исполкома ЛИХГ Павел Михайлович Коротков сидел в почетной ложе неподалеку от короля Швеции Густава IV, наследного принца Альбрехта и дипломатического корпуса шведской столицы. Разгромный счет, сокрушительная катастрофа, которая на глазах у 16 726 зрителей, собравшихся на Королевском стадионе, постигла непобедимых канадцев в игре с дебютантами чемпионатов мира, произвела ошеломляющее впечатление на сиятельных персон и послов многих стран мира. Как и в Англии 1945 года, как на Олимпиаде в Хельсинки, спорт снова способствовал тому, что авторитет СССР, страны, способной создать такую дружную и могучую команду, еще более возрос.

На следующий день газета «Оттава джорнэл» отчаянно восклицала: «Унижение нации! Национальное бедствие! Член парламента угрожает кризисом в палате общин!» А газета «Монреаль стар» писала: «Игравшая с большим подъемом русская команда дала разнервничавшимся канадцам урок в умении владеть клюшками, бегать на коньках и точно распасовывать шайбу… Русские изучили за восемь лет все приемы игры, которые считались монополией канадцев». А «Глоуб энд мэйл» добавляла: «Динамовцы играли безупречно. Точность их передач особенно бросалась в глаза по сравнению с беспорядочной раскидкой канадцев».

Накануне матча в одной из шведских газет появилась памятная карикатура, изображавшая канадского защитника верзилу Боба Чэпмена, который давал урок хоккея маленькому Всеволоду Боброву, сидевшему за ученической партой. Однако в действительности все получилось наоборот. И часы под стеклянным колоколом – приз лучшему нападающему чемпионата, который шведские журналисты приготовили для канадца Моу Бэйланда, был вручен капитану советской команды Всеволоду Боброву, единодушно признанному лучшим форвардом чемпионата.

И что осталось от недоступности канадцев! Они выпрашивали у советских хоккеистов клюшки с автографами, а тренер «Линдхерста» почти всю ночь просидел в номере советских наставников, сокрушаясь по поводу разгромного поражения.

Шведская газета «Морген тиднинген» так подвела конец многолетней монополии канадцев: «Прошло время, когда Канада могла присылать на первенство мира банду летчиков, мойщиков автомобилей или водителей автобусов для состязания со Старым Светом». Правда, корреспондент этой газеты, в принципе высказавший весьма справедливую мысль, в частностях был неправ: шесть игроков осрамившейся команды «Линдхерст моторе» были… пожарниками, что, впрочем, не помогло им погасить победный пыл советской сборной.

Но уже 8 марта, на следующий день после победы русских, канадцы всерьез заговорили о направлении в СССР так называемых скаутов, иными словами, разведчиков спортивных талантов, а если говорить точнее, то специалистов по «хоккейному шпионажу». А уже 11 марта, то есть спустя четыре дня после окончания чемпионата, президент Канадской любительской хоккейной ассоциации (КАХА) У. Джордж заявил: «Ввиду огромного интереса, проявляемого общественностью к русским хоккеистам, приезд их в Канаду был бы неплохим мероприятием с финансовой точки зрения. Мы и раньше обсуждали проект приглашения европейских команд, но тогда это не сулило никакой финансовой выгоды».

На конгрессе ЛИХГ в Цюрихе советские представители занимали скромные позиции, не вызывая никаких других эмоций, кроме настороженности и любопытства. А на конгрессе в Стокгольме все волшебно переменилось: они оказались в центре внимания. Хоккейный авторитет вырос небывало, именно группа англичанина Ахерна, швейцарца Краатца и шведа Эклева, которая поддерживала в ЛИХГ линию на расширение контактов с Советским Союзом, возобладала в этой влиятельной международной спортивной организации. И когда советские представители заявили, что хотели бы в 1957 году провести чемпионат мира в Москве, это встретило всеобщее одобрение. Делегаты Австрии, уже подавшие заявку на этот год, добровольно сняли свое предложение, понимая, что тайное голосование несомненно сложится в пользу Советского Союза.

И наконец, нельзя не сказать о более широком резонансе, который вызвала победа советских хоккеистов. Канадская газета «Глоуб знд мэйл», придя в себя от шока после сокрушительного поражения, вскоре написала: «В свою очередь нам следует пригласить следующей зимой московское «Динамо» в Канаду. А почему бы не пригласить и русских шахматистов и русских артистов балета? Давайте же устраивать больше спортивных соревнований и укреплять культурные связи. Этот путь ведет к миру и дружбе».

И Всеволод Бобров и Анатолий Тарасов были в Стокгольме‑54. Один – капитаном советской сборной команды, другой – туристом. Именно здесь решался их принципиальный спор о понимании коллективизма в спорте, о «солистах и статистах», о том, в какой мере лучшему форварду следует принимать участие в обороне. Красивой победой со счетом 7:2 Всеволод Бобров, признанный лучшим хоккеистом чемпионата, решил спор в свою пользу.

И в этой связи особый интерес представляют слова канадского посланника в Швеции. Дипломат, видимо, прекрасно разбирался в хоккее. И хотя он, конечно же, понятия не имел о дискуссиях вокруг «игры на Боброва», которые вел Тарасов, тем не менее именно посол Канады в Швеции господин Мэтьюз, этот «человек со стороны», высказал весьма здравый аргумент в пользу концепции Боброва и Аркадия Чернышева. Отбросив осторожность, характерную для дипломатического лексикона, господин Мэтьюз решительно, заявил: – Канадцы играли очень хорошо и чисто, что, впрочем, характерно для обоих противников. Тем не менее их явно переигрывали. Русские чрезвычайно быстры в отрыве, а тактика оставления игрока на голубой линии в полной готовности к рывку вполне оправдала себя.

В Стокгольме‑54 на острие атаки, на вершине эмоционального взлета всей команды неизменно находился Всеволод Бобров. Он получил полную свободу действий от старшего тренера. «Лучший бомбардир Бобров был освобожден от иных забот, кроме одной – быть душой всех комбинаций и забивать, забивать шайбы», – так вспоминал впоследствии А. И. Чернышев. Не стесненный задачами оборонительного характера, Бобров виртуозно исполнял хоккейную эквилибристику, как говорится, на носу у вратаря канадцев.

Он сам стал лучшим в мире и его команда стала лучшей в мире! Нужны ли здесь комментарии и рассуждения о «солистах и статистах» спустя четверть века?

Так завершился очный спор между тренером Тарасовым и хоккеистом Бобровым. Спор, который продолжался еще много лет заочно, когда оба этих незаурядных талантливых человека руководили лучшими хоккейными командами страны. И в этом бесконечном споре заключалась одна из самых сильных сторон нашего спорта – возможность высказывать и на практике отстаивать свою точку зрения, что в конечном счете очень благотворно отражается на развитии советского спорта в целом.

[ЦСКА. HISTORY]

В центре - Всеволод Бобров