4377. Муки либералов в предвыборной кампании

[Константин Симонов]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...muki-liberalov
Статья опубликована в № 4048 от 05.04.2016 под заголовком: Конъюнктура: Муки либералов
05.04.2016
Либеральная идея превратилась в способ изъятия административной ренты

Российские либералы перед выборами традиционно пытаются решить непростую задачу. Подчеркивать ли свой либерализм и сознательно делать на него ставку. Или же попытаться разбавить его чем-то иным. Другими словами, яростно бороться за свой ядерный электорат, пытаясь хотя бы его не отпустить к другим. Или же пробовать расширить свою электоральную базу. Проблема тут в том, что не слишком понятно, сколько у нас либералов-западников и хватит ли их на преодоление избирательного барьера. При этом если начнешь делать идеологические коктейли, то ведь и базовых избирателей можно до участков не довести.

Вот возьмем свежий проект – Партию роста. Там уже и социал-демократы, и сторонники расширения денежной эмиссии. Явно попытка дрейфа в сторону модели «хватай всех». Не ясно пока, насколько удачен будет такой ход.

Тем более что не успеешь оглянуться, как окажешься в ситуации, в которой пребывает правительство. С одной стороны, оно имеет устойчивую репутацию либерального. С другой – результаты его действий очень часто становятся прямо противоположными. Если предположить, что все же либералы в обществе не находятся в большинстве, то, возможно, с точки зрения электоральных перспектив «Единой России» все не так и плохо. Но вот с точки зрения имиджа либералов в целом не так и здорово. Потому что до сих пор возникает вопрос: а могут ли либеральные политики при попадании во власть реализовывать свои проекты в соответствии с первичными обещаниями?

Чуть отойдем от выборов и посмотрим лишь на один кейс – образовательный. Реформы в этой сфере готовились и проводились людьми, имеющими устойчивый имидж либералов. И вроде бы в этой сфере многое идет по западным образцам. И даже несмотря на сложности наших отношений с Западом, изменения здесь не разворачиваются, а идут полным ходом. Перешли на ЕГЭ, на систему бакалавр – магистр в высшем образовании, а теперь говорится про новые образовательные стандарты с благородной задачей стать ближе к работодателю. В итоге все это превращается в очередную бюрократическую процедуру, которая становится совершенно антилиберальной. Казалось бы, можно было реализовать простую рыночную концепцию. Пусть рынок сам решает, выпускники каких вузов в наибольшей степени соответствуют его критериям. А вуз ответит за это своей репутацией. Рано или поздно в некачественные вузы перестанут поступать абитуриенты, и все. На Западе, кстати, многие считают, что университет должен давать общие знания, а потом уже работодатель может их дошлифовывать. Многие компании создают свои центры подготовки, где оперативно дают знания. Но у нас же либеральная идея превратилась в очередную возможность изъятия административной ренты. Вот и удивляемся, что у нас 5,5 млн человек трудятся в образовании, а собственно преподаванием и непосредственной работой с детьми занимаются 2 млн.

Так что и либералам внутри правительства, и только мечтающим туда попасть нужно определиться не только с тем, как хитрее пройти избирательную кампанию, но и с дальнейшей реализацией своих идей.

Автор – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности

[Константин Симонов]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...eskaya-sistema
Статья опубликована в № 4114 от 12.07.2016 под заголовком: Конъюнктура: Система в движении

Технологическое кровопускание в элитах
12.07.2016

Политическая система явно пришла в движение. Растет число кадровых перестановок, заводимых уголовных дел на довольно влиятельных людей, аппаратных конфликтов, медийных войн. Причин этому может быть несколько. Например, президент Владимир Путин слишком занят внешней политикой, что оставляет некий простор для творчества основных кланов. Или угрозы в сфере публичной политики во многом миновали (к тому же хеджированы последними изменениями в законах и на медиарынке) – опять же есть время заняться аппаратными разборками. Да и сам Путин охотно занимается ротациями – в период внешнего давления надо особенно тщательно взбадривать элиту. Плюс Путин не хочет выглядеть лидером нового призыва кремлевских старцев (аналогии с Брежневым уже запускались либералами, и в 2018 г. они наверняка повторят эту тему, учитывая будущее 18-летие правления Путина, что совпадет с длиной брежневского руководства). Кроме того, стартовала большая путинская приватизация, которая продолжает выступать генератором и войн компроматов, и уголовных дел. Не будем забывать и непрекращающийся процесс передела собственности.

Возникает ощущение, что неприкасаемых нет: уголовные дела заводятся в отношении и замминистров, и губернаторов, и мэров – да и просто знаковых фигур вроде главы Российского авторского общества Сергея Федотова, весьма близкого к Никите Михалкову (между прочим, соседу Путина и важному бойцу идеологического фронта).

Имиджевый эффект не так однозначен. С одной стороны, можно говорить о том, что борьба с коррупцией усиливается. С другой – скажем, Никита Белых воспринимался как системный либерал, сделавший верный выбор и пошедший на службу действующей власти.

Все это можно попытаться объяснить ростом влияния силовых структур, что также вроде бы вытекает из внешнеполитического контекста (конфликт с Западом заставляет пристальнее смотреть на ситуацию в тылу). Однако вряд ли все сводится к этому. Прежде всего становятся все более очевидными противоречия между самими силовиками – очень яркой получилась история вокруг дела Дмитрия Каменщика, где в лобовую сошлись Следственный комитет и Генпрокуратура. И это, кстати, не первый конфликт между ними по вопросу о судьбе бизнесмена: схожая история была с банкиром Глебом Фетисовым. Серьезная перетряска идет и внутри самих силовых структур. Продолжаются перестановки в службе экономической безопасности ФСБ. До этого прошли отставки в ФСО, ликвидация Госнаркоконтроля и создание нацгвардии.

Понятно, что Путин всегда действовал в логике «разделяй и властвуй»: ни один из кланов не получал чрезмерного усиления, их баланс всегда тщательно выстраивался. Возможно, этот баланс удастся сохранить, но масштаб новостей впечатляет. Тем более что впереди президентские выборы, за которыми объективно последуют новые перемены. Вопрос – это технологическое кровопускание и омоложение элиты или же за этим есть какая-то стратегическая цель? Впрочем, время поразмышлять над этим у нас еще будет.

Автор – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности

[Константин Симонов]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...0544-hleb-neft
Статья опубликована в № 4124 от 26.07.2016 под заголовком: Конъюнктура: Хлеб vs. нефть

Почему нас радует рост экспорта зерна и не радует – нефти
26.07.2016

В последнее время мне несколько раз приходилось слышать, что в прошлом году мы заработали на экспорте пшеницы больше, чем на экспорте нефти. Первый раз я просто удивился, но на четвертый-пятый понял, что байка эта пошла по умам. И что в нее радостно верят. Окончательно добило меня сообщение, что министр сельского хозяйства Александр Ткачев назвал зерно основным источником экспортных доходов России. Правда, оказалось, что министр все же говорил о будущем.

Но сделать зерно основой внешней торговли будет, мягко говоря, очень непросто. Возьмем цифры Росстата. Сырой нефти мы в прошлом году экспортировали на $89,5 млрд, а все продтовары и сельхозсырье – на $16,1 млрд. Из них злаков (к коим как раз и относится пшеница) мы экспортировали всего на $5,6 млрд.

Если не верите Росстату, то можно пересчитать самостоятельно. Россия в 2015 г. экспортировала примерно 241 млн т сырой нефти. Средняя цена на нефть марки Urals была чуть менее $380 за тонну. Максимальная же цена за тонну российской пшеницы была более чем вдвое ниже нефти. Среднегодовая цена американской пшеницы была порядка $200 за тонну – но она стоила примерно на $20 дороже российской. Зерна мы экспортировали всего 34 млн т, из них пшеницы – только 24,6 млн т. Короче, как ни считай, ну никак по экспорту зерна мы нефть обойти не могли, вот вообще никак. Я бы еще скромно напомнил об экспорте 170 млн т нефтепродуктов. Это солидный объем – про массовый экспорт печенья я лично не слышал.

Ситуация не слишком изменилась в 2016 г., хотя экспорт злаков в физическом выражении вырос фантастически: за январь – май на 50%. Экспорт же сырой нефти увеличился только на 5,3%. В стоимостном выражении экспорт нефти за первые пять месяцев текущего года составил $26,1 млрд, а всех продовольственных товаров – $6,2 млрд, из них злаков – $2,1 млрд. Все равно пропасть.

Однако такого рода байки с удовольствием воспринимаются массовым сознанием. Хотя экспорт зерна – это все же не экономика четвертого уклада, а скорее возвращение к структуре экспорта столетней давности. Между тем у нас есть все шансы уже скоро превзойти исторические рекорды СССР по добыче нефти – но это, уверен, вызовет только кривые ухмылки: «Опять эта нефть, да кому она нужна». Это, правда, никак не бьется с уверенным ростом нашего нефтяного экспорта, но причина такого отношения показательна, хотя и понятна. Мы перекормлены историями про нефтяное проклятье. И никто не хочет объяснять, зачем США нарастили добычу нефти за последние 10 лет на 85%, обогнав по годовому уровню нас и догнав саудитов. Кстати, на мировом рынке зерна нашим главным конкурентом являются как раз США. В этом и секрет успеха американской экономики – и нефть добывают, и пшеницу выращивают, и айфоны и 3D-принтеры производят. Мы же живем в уверенности, что хуже нефти ничего не бывает и инновации у нас появятся, когда нефть кончится. Хотя в реальности экономика – это не игра с нулевой суммой.

Автор – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности

[Константин Симонов]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...i-avtoritarizm
Статья опубликована в № 4144 от 23.08.2016 под заголовком: Конъюнктура: Зеленый авторитаризм

Как соотносится экология и демократия
23.08.2016

Считается, что одной из отличительных черт современной развитой и прогрессивной страны является озабоченность экологической тематикой. Иными словами, приличная страна должна быть зеленой или стремиться к этому. России также предлагают быть зеленой: отсюда призывы активно встраиваться в парадигму Парижских соглашений, разработать свою национальную доктрину экологической политики, а также субсидировать развитие зеленой энергетики.

Озабоченность зелеными ценностями называется атрибутом подлинно демократических государств. Логика проста: экология важна для развитого гражданского общества, которое и заставляет правительства тратить деньги на энвайронментализм. Который экономической выгоды не только не приносит, а, наоборот, связан с большими затратами. Автократии же склонны думать только об экономической выгоде и совершенно не заботятся о своих поданных и о среде их обитания. Если же авторитарная страна все же начитает думать об экологии, то это считается признаком ее демократизации. И ей за это готовы многое прощать (яркий пример – Китай и Казахстан).

В реальности картинка эта не так проста. Скажем, когда газ был дорог, вроде бы озабоченная экологией демократическая Европа цинично нарастила потребление грязного угля. Что вызвало вопрос об искренности европейского энвайронментализма. Зато страна, где экология является национальной идеей без всякой иронии, – монархия. Это Бутан. Значительная его часть – природные парки, промышленности нет никакой, охота и рыбалка запрещены, введен раздельный сбор мусора, что для Азии совершенная редкость. В сельском хозяйстве запрещены химические удобрения. Энергетика – исключительно гидро.

Экономической целесообразности в этом нет никакой. Если бы Бутан был более демократической страной – хотя бы на уровне соседнего Непала, – такого политического курса там не было бы и в помине. Можно сколько угодно доказывать, что другой сосед – Индия – примет участие в борьбе за сохранение климата. Но в реальности самая большая по численности демократия делать этого не будет. Хотя бы потому, что ее угольный бизнес – это не просто источник электроэнергии, это основа существования огромных регионов и никакой альтернативы просто нет.

В России, несмотря на критику серьезных экологов, зеленая тема продвигается. Подписано Парижское соглашение. Целый вице-премьер предложил программу объявления Восточной Сибири безуглеродной зоной. У нас уже есть госпрограммы дотирования возобновляемой энергии, хотя как раз в России в этом мало смысла (хотя бы с учетом климата и огромных запасов природного газа, который даже экологи считают самым экологически комфортным энергоносителем среди углеводородов). Бывший глава АП займется экологией и природоохранной деятельностью. Я уверен, что примут у нас и национальную модель зеленой экономики. Интересно, если бы мы были полноценной демократией, как бы тогда решалась хорошо всем известная дилемма «экология vs. экономическая эффективность»?

Автор – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности

[Константин Симонов]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...utru-prosnulis
Статья опубликована в № 4164 от 20.09.2016 под заголовком: Конъюнктура: А поутру они проснулись

Внесистемная оппозиция проиграла еще до выборов
20.09.2016

Результаты выборов в Думу стали настоящим шоком для той части оппозиции, которую принято называть внесистемной. Причины понятны. Прежде всего, не удалось отмобилизовать и заставить прийти на выборы свой электорат. Если вы следили за кампанией оппозиционных кандидатов в Москве, то обратили внимание на постоянные жалобы на нежелание работать волонтерами, помогать деньгами, воззвания типа «поймите, под лежачий камень вода не течет». Судя по результату, ничего не помогло.

Общая явка, видимо, будет чуть ниже 50%. В прошлый раз перевалила за 60%. Но главное – ситуация по регионам. Явка в 2011 г. в Москве составила более 60%, сейчас, по предварительным оценкам, на уровне 35%. В Петербурге в 2011 г. явка была почти 55%. Теперь – ниже 30%. В двух столицах почти двукратное падение явки. «Злые горожане» на выборы предпочли не ходить. Они не исчезли, но фактически признали свое поражение еще до выборов.

Выходит, что протест 2011 г. ушел в песок. И это серьезный вопрос к оппозиции – как она провела последние пять лет. После 2011 г. удалось выторговать ряд вещей: упростились регистрация партий, допуск к федеральным выборам, в 2016 г. поменяли главу ЦИК, после чего комиссия все же лояльнее стала относиться к кандидатам. Да, причин для недовольства у внесистемной оппозиции много: это касается и ужесточения борьбы с экстремизмом, и допуска к медиа. Но «Парнас» с выборов не сняли, на федеральные каналы пустили, пусть и в виде участника теледебатов. А так было очевидно, что стерильных условий никто не создаст.

В итоге вопрос – зачем нужна внесистемная политическая оппозиция в таком виде? Те теоретики, которые призывают сначала распространять в обществе либеральные идеи, а потом идти на выборы, должны спросить: если это не получилось в предыдущие пять лет, почему получится в следующие?

Собственно, и сами либералы не верят в успех публичной политической деятельности. Отсюда и две концепции позитивного для них будущего. Первая предполагает, что экономический кризис все же обрушится на страну и сметет нынешнюю систему. Но даже если этот сценарий реален, почему именно либеральная оппозиция подберет власть в свои руки? Какие в пользу этого аргументы?

Вторую концепцию можно назвать «либеральный Путин». Иными словами, возвращение Путина к состоянию первого президентского срока. Для этого никакие партии не нужны – нужен условный (или реальный) Кудрин, который убедит Путина не слишком доверяться силовому крылу. Возможно, тут партийная оппозиция как раз и пригодится. Приходит, скажем, Кудрин и говорит: «Владимир Владимирович, ну зачем вам репрессивная машина? Все же и так под контролем. Видите, оппозиция беззуба. Недовольные на выборы не ходят. Верните либералов в правительство и дайте им провести болезненные реформы, никто и слова вам не скажет». Может, в этом и есть секретный план.

Автор – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности

[Константин Симонов]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...simbioz-vlasti
Статья опубликована в № 4213 от 29.11.2016 под заголовком: Конъюнктура: Наука и власть

Спрос и предложение на рынке ученых статусов
29.11.2016

Публичная порка президентом чиновников, решивших стать академиками или членами-корреспондентами РАН, и последовавшее изгнание части из них из рая привлекли довольно большое внимание. Обычно эта история трактуется в духе дальнейшего закручивания гаек в отношении бюрократии и идет через запятую с антикоррупционными историями. Владимир Путин дал команду, чиновники ослушались, и за это были наказаны.

Но вопрос на самом деле не только в чиновничьей дисциплине. Возможно, для Путина в непростой для страны период значимым становится сосредоточение бюрократии на своих прямых обязанностях. Но есть и другая тема – тема отношений научного сообщества и власти. РАН часто жалуется на то, что государство пытается поставить под контроль ее независимость, прежде всего понимаемую, увы, не в научном, а в финансовом аспекте. Однако научное сообщество само себя дискредитирует, постоянно пытаясь продавать власти членство в клубе мудрецов. Корочки академиков и членкоров – это ведь вершина айсберга. То, что творится с кандидатами и докторами наук, скорее походит на многолетнюю эпидемию, настолько массовым стало это явление.

Для научного и вузовского сообществ создание фабрик по написанию и защите диссертаций стало не просто способом приработка ученых и преподавателей. Это еще и попытка обмена статуса великого ученого на дружбу с людьми, принимающими важные государственные решения. Возникла улица с двусторонним движением. Тщеславие чиновников сочеталось с готовностью ученых подыграть им, рассчитывая на конвертацию дружбы в определенные блага. Чиновнику пишут научные статьи, делают его соавтором изобретений, клепают ему докторские диссертации – не желая понимать при этом, что в итоге дискредитируют саму науку. Степени и звания девальвируются хотя бы за счет массовости. И у государства только крепнут сомнения в эффективности трат денег на науку.

С Путиным сложно спорить относительно того, что, работая на госслужбе, невозможно по ночам писать диссертации и научные статьи. Аргументы, что нельзя же человеку это запретить, напоминают истории про жен чиновников, которые активно занимаются бизнесом и вроде как имеют на это право. По идее бороться с походом чиновников в науку должны сами ученые. Но они даже к борьбе с плагиатом относятся подозрительно.

В итоге чиновники уже не считают научное сообщество способным посоветовать что-то дельное, воспринимают его скорее как красивую декорацию. Ученые же изумляются, что власть их не слушает. Но власть видит цену званиям и степеням. А главное, если чиновник – доктор наук и даже академик, то зачем ему спрашивать совета у другого академика? Он ведь сам, выходит, такой же великий. И если вертикаль у нас без окрика первого лица не работает, то стоит надеяться, что дальше Путин настойчиво посоветует действующим чиновникам не защищать диссертации.

Автор – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности

[Константин Симонов]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...e-vizantiistvo
Статья опубликована в № 4267 от 21.02.2017 под заголовком: Конъюнктура: Корпоративное византийство

Войны госкомпаний – важная вещь в российской политической системе
20.02.2017

Госкомпании «Роснефть» и «Транснефть» вроде как помирились. Хотя вопрос о потерях нефти в трубах решен так и не был. Это значит, что компании сверху получили приказ: брэк! И пройдет немного времени – и они опять сойдутся в рукопашной А возможно, не только они.

Войны госкомпаний – крайне важная вещь в российской политической системе. Это мощная часть созданной византийской системы, когда корпорации воюют друг с другом, пытаясь пролоббировать у президента выгодные им решения, невзирая на то, какие последствия они будут иметь для остальной экономики. Корпоративные войны стали сопровождаться обильным потоком компромата, дающим любопытную информацию и о стиле жизни руководства госкомпаний, и об их агентах влияния во властных структурах. Именно по этой причине президент периодически ставит конфликты на паузу, когда они заходят слишком далеко. Так было и с этим случаем.

Корпоративный эгоизм часто пытаются обернуть в красивые стратегические упаковки, думая, что в таком виде идеи могут найти благословение у президента. В результате одни и те же игроки проталкивают совершенно противоречащие другу друг идеи и даже не особо замечают это. Ведь главное – красиво обосновать выгодное компании решение.

Возьмем ту же историю с потерями нефти в трубах. «Роснефть» заявила, что «Транснефть» сознательно завышает нормативный размер потерь и наносит ущерб производителям нефти. Причем это далеко не первые обвинения в адрес «Транснефти». Тем самым «Роснефть», возможно сама не замечая этого, ставит в публичном пространстве более важный вопрос: а насколько вообще эффективна государственная трубопроводная монополия? В версии Игоря Сечина выходит, что не очень. Однако в газовой отрасли «Роснефть» хотела бы видеть «Газпром» разделенным на добычную и транспортную составляющие. Но тогда транспортировка газа стала бы монопольной деятельностью. Возникает простой вопрос: если решение о создании почти 25 лет назад государственной нефтетранспортной монополии неэффективно, с чего вдруг окажется эффективной монополия газотранспортная?

Кроме того, если ты требуешь разделить «Газпром», то довольно странно одновременно с этим предлагать присоединить нефтетрубопроводную монополию к добычной компании. Правда, тут «Роснефть» может сказать, что официально о планах присоединения «Транснефти» ничего не говорила и все это плоды воспаленного воображения. А то, что отраслевые эксперты только и обсуждают возможность поглощения «Транснефти», – это их проблемы.

Впрочем, история явно не закончена. Хотя логика византийства предполагает сохранение нескольких центров влияния – сосредотачивать всю экономическую власть в руках одного клана опасно для президента. «Башнефть» получить можно – она ведь была у человека, который к путинским элитам не принадлежал. С «Транснефтью» все гораздо сложнее.

Так что новая драка нам обеспечена. Другое дело, что они скорее затрудняют решение реальных проблем, существующих сегодня в нефтегазе. Но удивляться таким битвам, увы, не приходится.

Автор – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности

[Константин Симонов]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...icha-antipodov
Статья опубликована в № 4331 от 30.05.2017 под заголовком: Конъюнктура: Добыча антиподов

Австралия учит инвестировать в нефтегаз
29.05.2017

Обострение соперничества на газовом рынке заставляет пристальнее смотреть на наших конкурентов. Тем более что у них есть довольно много любопытного. Сегодня чаще обсуждается экспорт газа из США, хотя гораздо более солидными по объемам являются поставки СПГ из Австралии. Там уже запущена целая серия заводов, по объемам Австралия надеется скоро обогнать Катар и выйти на 1-е место в мире по продажам сжиженного газа. К концу десятилетия мощности по производству СПГ приблизятся к 90 млн т.
Сжиженный природный газ (СПГ) подешевел с начала года почти на 45% в Японии и на 32% в Европе. «Газпрому» придется снижать цены, чтобы защитить долю рынка, считают эксперты

Объем инвестиций в австралийский газовый сектор просто поражает. За довольно короткий период в газовые проекты в Австралии было вложено более $200 млрд. И это, обратите внимание, уже тогда, когда в России вовсю говорили про конечность эпохи углеводородов и бессмысленность новых проектов в нефтегазе. Очень похожая история, кстати, с Соединенными Штатами и их сланцевой революцией. Пока нам рассказывали, что в углеводороды вкладывают только дураки, а нефтегаз – архаичная отрасль, которой вообще не место в XXI в., Австралия и США привлекали гигантские инвестиции именно в углеводороды, находя новаторские технические решения. В Австралии это утилизация метана угольных пластов, а также огромные плавучие СПГ-заводы. Всем этим Австралия гордится – и по праву.

Но без неприятных моментов не обходится. Сложность проектов стала причиной их затратности и довольно серьезного роста издержек. Скажем, только у проекта Gorgon капитальные затраты оказались почти на 50% выше первоначальных. По ряду проектов себестоимость производства перелезла за $11–12 за миллион британских термических единиц.

Возник довольно неожиданный эффект для внутреннего рынка. Компании вынуждены поставлять газ на экспорт по долгосрочным контрактам. В итоге возник дефицит газа на внутреннем рынке, а в условиях либерализации цены оказались выше, чем даже в Японии, которую традиционно рассматривали как дорогой и премиальный рынок (ведь это чистый импортер газа).

Какие краткие выводы можно сделать из этого? У нас была возможность предложить азиатскому рынку газ с более низкой себестоимостью в больших объемах, нежели мы это сделали. Но мы в свое время момент упустили, в том числе и под давлением агрессивных сторонников диверсификации экономики. А потом вдруг мы бросились наверстывать упущенное и стали активно предлагать рынку СПГ-проекты, невзирая на затраты. Из огня да в полымя. Причем в значительной степени затраты берет на себя государство (даже если это проекты частных компаний). В Австралии основные риски несут мейджоры, что для государства более понятная схема.

Газ – топливо востребованное, но без оглядки на затраты, мотивируя только кейнсианскими целями, проекты делать смысла нет. Мы можем быть конкурентоспособными, но нужно уметь считать издержки и предлагать рынку разумные решения, не бросаясь из одной крайности в другую.

Автор – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности