http://postnauka.ru/video/60982
Историк об анархистских течениях в России, противоречиях между Бакуниным и Марксом и научном анархизме Кропоткина
04.03.2016
Анархизм — это общественное движение, идеология, которая выступает за вытеснение капитала и государства самоуправлением. Это ключевая мысль для анархистской идеи. Течения в анархизме бывают разные: есть те, которые больше отстаивают свободу личности и ее права, а есть анархистские течения, для которых очень важно коллективное самоуправление.
Анархизм так же широк и разнообразен, как и государственничество, он противостоит всем государственническим теориям: и фашизму, и либерализму, и консерватизму, и сталинизму. Например, существует анархо-синдикализм — то течение, которое направлено прежде всего на развитие профсоюзных организаций трудящихся. Может быть совмещение анархо-коммунизма, то есть стремления к созданию общества без какой бы то ни было собственности, когда все принадлежит всем, с анархо-синдикализмом как методом продвижения к этой цели.
В чем отличие анархии от хаоса, существуют ли у анархистского общества правила и каковы способы его достижения
Разнообразие этих течений возникало постепенно, основы анархистского учения, более-менее научного и современного, заложил француз Пьер Жозеф Прудон. Его взгляды были очень близки взглядам российских народников, что признавалось обеими сторонами. Затем анархизм бурно расцвел на российской почве. Вклад российских идеологов анархизма в мировое анархистское движение несомненен. В русском анархизме выделяются две фигуры — это Михаил Александрович Бакунин и Петр Алексеевич Кропоткин. Они знаменуют собой два этапа развития анархистского движения в России и в целом.
Анархизм отличается не только стремлением к разрушению бюрократических структур. Как правило, конструктивная идея анархизма отождествляется с разрушением государственности, борьбой с капиталом, с частной собственностью во имя коллективного самоуправления. Прудон и позднее Бакунин говорили, что личность может быть свободна не только в смысле своих гражданских проявлений, но и в смысле своих социальных прав. Каким образом это может быть осуществимо? Управление своими предприятиями должно координироваться, то есть свободные личности объединяются в коллективы, общины, а общины, в свою очередь, объединяются в федерации. Этой идеи придерживались и Прудон, и Бакунин.
Бакунин был достаточно реалистичен, рассуждая о том, что одни федерации могут оказаться успешнее других, то есть он подразумевал определенную свободную конкуренцию. Но эта конкуренция, в отличие от капитализма, не будет закрепляться в социальном плане. Как писал Бакунин, «лентяй волен умереть с голода, если не найдется община, которая из жалости будет его кормить». Бакунин выступал категорически против ситуации, когда капиталист мог жить на проценты и ничего не делать, хотя рядом могли голодать люди труда.
Главный метод борьбы с этой ситуацией — замена государства федерациями, то есть свободными объединениями делегатов от предприятий, которые могут объединяться в отрасли или кварталы, в районные советы, районные — в городские, городские — в региональные, региональные — в советы каких-то стран, причем необязательно одной страны (возможна славянская, возможна европейская федерация), и затем в мировой, всемирный союз.
Идея объединения в федерации вдохновила многих российских народников и, с другой стороны, была очень популярна во французском революционном движении. Идеи Прудона и Бакунина, особенно Прудона, были популярны во время Парижской коммуны. Какие-то элементы применялись во время революционных восстаний в Испании в XIX веке, но это были первые шаги.
Известный переворот в анархистской теории совершил Петр Алексеевич Кропоткин — видный народник, человек, прославившийся тем, что сидел в Петропавловской тюрьме и сумел бежать — правда, не непосредственно из тюрьмы, а из госпиталя. Приехав триумфально в Европу, он во многом пересмотрел бакунинские идеи. Бакунин, надо сказать, был ярким публицистом, Кропоткин же претендовал на роль в большей степени ученого. Петр Алексеевич действительно был крупным ученым в геологии, он первым разработал теорию ледника — то, что для его времени было новой идеей, а сейчас считается банальностью.
Кропоткин попытался направить анархистское движение в научное русло, он выступал за необходимость солидарности людей, за полный альтруизм. Идея теоретического анархизма Кропоткина в чем-то оказалась более наивной, чем представление Прудона и Бакунина. Прудон очень много времени уделял кооперативному движению и кооперативным инициативам, он понимал, что рабочий — это не ангел и что до анархии (это разделял и Бакунин) необходимо определенное долгое движение, переходная фаза. То есть анархия, по Прудону, — это не самое близкое будущее человечества.
Бакунин, например, в 1860-е годы одобрительно отзывался о таких государствах, как Швейцария и США. США он для второй половины 1860-х годов несколько идеализировал, но в Швейцарии его привлекал практический федерализм, то есть постепенное «растаскивание» бюрократических и классовых интересов самоуправлением. Бакунин очень резко оппонировал Марксу, они жестко спорили в созданном Интернационале, и в конце концов Интернационал раскололся из-за противоречий сторонников Маркса и Бакунина. Вскоре после Парижской коммуны Маркс провел конгресс, который исключил Бакунина, а сторонники Бакунина провели конгресс, который исключил Маркса. Естественно, в советских учебниках писали просто об исключении Бакунина, хотя это был раскол.
Бакунин был жестоко разочарован после этих событий и ряда неудач — попыток поднять восстание. В последние два года он фактически отошел от активной политической деятельности. Бакунин умер в 1876 году — и тут на арену как раз вышел Кропоткин с этими новыми идеями, которые через некоторое время оказались очень популярны в анархистской среде. Они достаточно просты: мы должны восстать, мы должны свергнуть, снести царство капитала и государственности, и тогда люди освободят в себе их истинные черты — это альтруизм, стремление к солидарности, стремление помочь ближнему. Согласимся, очень высокие идеи, хотя от корысти и эгоизма освободиться очень трудно, во всяком случае большинству людей. И анархистское общество переорганизуется на началах полного самоуправления и взаимопомощи.
Кропоткин провел очень серьезную работу и находил примеры такой взаимопомощи в природе и человеческой истории. В результате своих исследований в конце XIX — начале XX века Кропоткин пришел к выводу, что переход к анархии требует очень серьезных предпосылок и подготовки. Необходимо тренироваться анархии в небольших сообществах, субкультурах, кооперативах и профсоюзах. И когда люди научатся помогать друг другу, когда они научатся освобождать свои истинные, альтруистические свойства, тогда и произойдет финальный переворот. Пока этого нет, и необходимо бороться, может быть, за более умеренную программу.
Вернувшись в Россию, Кропоткин в 1917 году выступил, к ужасу, правда, некоторых анархистов, на государственном совещании, хотя анархисты выступают против современной государственности. Кропоткин выступил за федеративную республику, то есть за переходную фазу к тому обществу, за которое выступают анархисты. Петр Алексеевич скончался в 1921 году как авторитетный теоретик анархизма, но не очень понятый своими молодыми современниками, которые хотели действовать здесь и сейчас и надеялись на то, что анархия наступит в ближайшее время, при их жизни. Многие из них не хотели думать о каких-то переходных моделях к анархизму. Эти анархисты приняли активное участие в российской революции 1917–1922 годов.
Самая известная фигура этого периода — Нестор Иванович Махно, который под черными флагами анархии возглавил мощнейшее движение на Украине. Хотя Махно радикально высказывался о том, что анархия наступит скоро, но само движение научило его, что нужно искать переходные, постепенные формы.
Алексей Боровой, крупный теоретик анархизма, попытался соединить достижения бакунинского и прудоновского, можно сказать, социалистического анархизма, то есть анархизма более практического, который можно организовать в виде постепенных форм. По его мнению, в конце концов правы окажутся даже самые радикальные анархисты-индивидуалисты. Когда-нибудь, в далеком будущем, человек станет совершенно свободен, он освободится от оков быта, труда, возможно, путем автоматизации, путем внутреннего самосовершенствования. Но пока этого не произошло, нужно пройти через социализм и коммунистические общественные формы. Боровой был современником установления таких форм, во всяком случае, в Советском Союзе. С точки зрения ученого, пройдя через это, мы постепенно придем к финальной стадии прогресса, когда абсолютно свободный человек вступит в полосу совершенной анархии, то есть ничто не будет сковывать его творческих, многосторонних способностей.
доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН
Последний раз редактировалось Chugunka; 13.03.2020 в 06:47.
После революций 1917 года победившие большевики принялись воплощать в жизнь свои утопии. В это же время оригинальные концепции русского будущего появились и у анархистов. В их представлении в идеальной России основой политической жизни должны стать коммуны, свободный труд и отказ от рационализма науки (к примеру, люди должны учиться летать и читать мысли).
Блог Толкователя продолжает обзор основных русских утопий (собранных в книге Леонида Геллера и Мишеля Нике «Утопия в России»). Ранее мы рассказывали об идеальной России масонов конца XVIII века, чьи идеи стали основой российской государственности вплоть до наших дней. Сегодня – наш краткий рассказ об утопиях эсеров и анархистов начала 1920-х.
Революционная коммунистическая утопия вызвала появление контрутопий. Первая из них — крестьянская. «Крестьянские» поэты воспевают революцию как воскресение, преображение, обещание крестьянского рая справедливости и всеобщего братства. Вместе с пролетарским поэтом М.Герасимовым Есенин и Клычков создают один из первых сценариев советского кино «Зовущие зори» (1918) — гедонистическую картину будущего с фабриками без дыма. Пролетарские и крестьянские поэты обращаются к одним и тем же ценностям (братство, радость, труд) и образам будущего (сад, весна, заря, солнце).
Крестьянский утопизм питает прозу и поэзию Клюева и Клычкова, но настоящая крестьянская контрутопия создается не ими, а эсером, экономистом А.Чаяновым (1888 — 1937, расстрелян). Под псевдонимом Ивана Кремнева он предлагает в 1920 году в своём «Путешествии брата Алексея в страну крестьянской утопии» другой путь развития России, отличный от этатистского принудительного большевизма. «Путешествие» начинается в 1921 году, с опережением на год, что позволяет автору показать триумф коллективистских (в частности, антисемейных) принципов коммунизма.
Герой, занимающий высокий пост в Мировом совете по экономике, падает в обморок и приходит в себя в 1984 году в малолюдной Москве, сохранившей всё свое культурное достояние и превращенной в город-сад со 100 тысячами жителей.
«Репортажные» главы, дающие представление о нравах и обычаях утопийцев, об их культурных и кулинарных вкусах, чередуются с главами, посвящёнными истории страны с 1921 по 1984 годы и существующей системе. Крестьянство пришло к власти в 1934 году. Города с населением больше чем 20 тысяч жителей были разрушены. Установлен плюралистский, децентрализованный политико-экономический режим, который можно определить, как неонароднический: индивидуальное крестьянское хозяйство связано с кооперативными предприятиями и развивается на основе системы, которая поощряет личную инициативу; государству отведена регулирующая роль.
Вторая контрутопия — анархистская. Она также возрождает старые мифы: идеальное казачье сообщество воплощается в республике Гуляй-Поле, которая была основана свободнической армией Махно, в то время как анархистские общины практикуют свободную жизнь без власти.
Самые плодовитые авторы-анархисты — братья А. и В.Гордины, лидеры фракции петроградских анархистов-коммунистов, основатели сперва экстремистского «пананархизма», затем умеренного по отношению к большевикам «универсализма». В 1917-1920 годах Гордины опубликовали множество теоретических текстов, а также сказок, стихотворений, рассказов, которые нередко принимали форму утопии, как серия «драм-побед» или «триумфедий».
Самый весомый труд Гординых — «поэма-утопия» «Анархия в мечте. Страна-Анархия» (1919). Её герои — «пятеро угнетённых»: «Я» (индивидуум), Рабочий, Женщина, Нация и Юность. Они странствуют по миру в поисках страны свободы. Их поиски заканчиваются в Стране-Анархии, расположившейся на пяти горах (Равенство, Братство, Любовь, Свобода, Творчество), которым соответствуют пять морей (коммунизм, космизм, «гинизм», анархизм и аморфизм), пять солнц и т.д. Проводник открывает им смысл каждого символа, просвещает каждого «угнетённого», показывает им центральную часть страны — Пантехнический Сад. Анархо-утопическая жизнь основывается прежде всего на отказе от рационалистического научного сознания мира. «Мы допотопные люди, — говорит гид, — мы верим в чудеса и творим чудеса».
Это сказочный мир: летают дома и лошади, жители могут воздействовать на предметы на расстоянии, создают новые звуки и цвета. Принцип свободного творчества, который усваивается в «социо-техникуме», позволяет преодолеть мир форм. Самое удивительное в этой феерии, кроме её цветистого аллегорического стиля — родство с мечтами Хлебникова и супрематистскими идеями Малевича. Это впечатление усиливается при чтении фантастического трактата-утопии, сочинённого В.Гординым, писавшим под псевдонимом «Беоби» (напоминающем о знаменитом стихотворении Хлебникова). Он датирует своё произведение «вторым годом после сотворения человечества». Поссорившись по идеологическим причинам со своим братом, В.Гордин описывает языком, полным неологизмов (перевод с «языка АО»), «план Человечества АО», основанный на принципе изобретательности, отвергающем все государственные и социальные институты (а также — свободную любовь) во имя «диктатуры Ума».
(Судьбы братьев Гординых сложились по-разному: А.Гордин, получивший в 1924 году разрешение эмигрировать в США, останется анархистом, при этом всё сильнее чувствуя свои еврейские корни, и закончит жизнь в Израиле сионистом, умерев в 1964 году; его брат, В.Гордин, бежавший из Советского Союза в 1925-м, станет протестантским миссионером в Америке).
Рядом с этими «цветастыми» анархистами-утопистами, братьями Гордиными, проза А.Карелина (1863–1926), известного анархо-коммуниста, считавшегося преемником Кропоткина, автора многочисленных теоретических статей, кажется скромной. В 1919-1921 годах он редактировал в Москве журнал Вольная жизнь, противопоставлявший свою «анархистскую культуру» коммунистической.
«Россия в 1930 году» Карелина — классическая утопия, несмотря на довольно сложную композицию: герой слушает рассказ своего друга, которому снится будущее, однако это не рассказ, а пересказ статьи из журнала, в которой два английских путешественника рассказывают о своем посещении страны анархистов.
Англичане переезжают из одной деревни-коммуны в другую и беседуют с их обитателями. Эти беседы ведутся вокруг того, о чём Кропоткин и сам Карелин говорят в своих теоретических работах: натуральный обмен, свободное распределение труда, жизнь в коммунах, основанная на солидарности, союз города и деревни без насильной урбанизации. Переход к анархо-коммунистической системе совершается без принуждения. Более того, никакие законы, кроме этических, не регулируют жизнь коммун. Только убеждение и нравственный авторитет могут влиять на решение каждой личности. Ненасилие (как в толстовских общинах) — главная черта этой утопии, выделяющая её из общего фона революционной эпохи.
Наконец, из рассказа «неонигилиста» А.Андреева «Утопия в красном доме» (1922), включенного в сборник его теоретических и полемических текстов, мы узнаем то, о чём Гордин и Карелин даже не упоминают: географию будущего мира (XXI века): Соединенные Штаты Китая, включающие Японию, объединённая Европа (действие происходит в Париже) и Великая Федерация Славян, в которую входит и Россия, поглотившая в 1940 году Турцию и Персию. Картина вполне в традиции русской утопии.
Анархисты недолго тешились надеждами: с 1918 года ЧК начинает их преследование в Москве, в 1921 году разгромлено махновское движение, а после Кронштадтского мятежа (1921), ускорившего введение НЭПа, анархисты подвергаются жестоким гонениям. В 1926 году (год смерти Карелина) анархизма как политической силы и массового движения в России уже не будет.
С этого времени конструирование Утопий окончательно переходит от политиков и общественных деятелей к писателям-фантастам.
*4337. Русский анархизм
Линейный вид
