*1094. Подопытная Греция

[Борис Грозовский]

http://www.forbes.ru/ekonomika-colum...7-zakat-evropy
экономический обозреватель

12 октября 2011 23:30 | 0 комментариев
Сколько денег ей не хватает?

фото REUTERS 2011

До последнего времени европейские чиновники полагали, что лучшее лекарство против суверенного долгового кризиса — сдержанность в бюджетной политике, сокращение расходов. Европейский центробанк старался минимизировать свою роль как покупателя плохих долгов. Но в последние недели ситуация заметно изменилась. Что же произошло?

Во-первых, весь мир наконец понял, что Греция неплатежеспособна. Во-вторых, европейские банки активно сигнализируют своим правительствам, что дела у них хуже, чем рисуется в ведомостях, — свидетельством тому происходящее с бельгийским Dexia. В свою очередь, погрязшие в долгах европейские правительства не имеют достаточных ресурсов для помощи финансовому сектору. В конце сентября это объяснил министрам финансов ЕС их американский коллега Тимоти Гейтнер. Бестактно, но очень эффектно.

И вот теперь ситуация радикально иная, чем месяц назад. Европейцы наращивают мощность стабилизационного фонда, который может оказывать помощь банкам, и готовят запуск программ помощи на национальном уровне. Оживились дискуссии о том, какие инструменты поддержки проблемных стран и банков лучше избрать. Но вся эта активность угрожает долгосрочной финансовой стабильности на континенте не меньше, чем плачевная долговая ситуация.

Европейские политики умеют делать хорошую мину при плохой игре, а в обсуждаемых ими схемах непросто разобраться. В результате у неподготовленного наблюдателя может возникнуть ошибочное ощущение: из ситуации можно выйти почти без потерь, она не хуже, чем была в США три года назад. Это иллюзия. Чтобы ее развеять, достаточно посмотреть, сколько денег на самом деле не хватает европейским банкам и какие антикризисные инструменты есть в руках у европейских чиновников.
Масштаб недостачи

Самый актуальный вопрос повестки дня — насколько плохи дела европейских банков. Только на латание дыр в случае более чем вероятного греческого дефолта европейским банкам нужно будет как минимум €200 млрд, считает МВФ. И пусть ни одного суверенного дефолта еще не случилось, их вероятность уже портит отчетность. По оценке Европейской банковской комиссии (EBA), уже произведенная банками переоценка суверенных рисков пробила в балансах брешь в €180-200 млрд. И если эти цифры сами по себе не внушают оптимизма, то дальше только хуже.

Никто не знает, что дешевле — помогать проблемным странам или разрешить им пойти на реструктуризацию, а спасать, наоборот, банки. Но во втором случае аналитики не обещают банковской системе ничего хорошего. Немецкие экономисты Харальд Хау и Бернд Люке подсчитали, что в случае 50%-ного списания греческих и португальских долгов и 25%-ного — итальянских, испанских и ирландских европейским банкам потребуется порядка €250 млрд вливаний в капитал. Это большая сумма. За три года после начала нынешнего кризиса все британские, немецкие, итальянские и французские банки привлекли в свои капиталы меньше — $211 млрд.

Проблема суверенного долга сама по себе не обещает разрешиться малой кровью. Только самым закредитованным странам и банкам Европы, по большинству оценок (Goldman Sachs и др.), понадобится помощь в размере не менее €2 трлн. А кредитоспособность европейского фонда финансовой стабильности (EFSF) втрое меньше — даже с учетом гарантий.

Кроме того, нельзя забывать, что в плохом положении находятся не только государства, но и корпорации: в некоторых странах закредитованы и домохозяйства. Об этом справедливо напомнили экономисты The Boston Consulting Group Дэвид Роудз и Дэниел Шелтер в докладе, оптимистично озаглавленном «Обратно в Месопотамию».

По их расчетам, если средний номинальный рост экономики принять за 3% в год, а стоимость обслуживания долга — за 5% годовых, то устойчивый уровень долгов государства, домохозяйств и корпораций не может превышать 180% ВВП. Тогда как на конец 2009 года этот показатель в 16 странах еврозоны составлял 248% ВВП, а у Ирландии — почти 400%. Рост экономики с таким долговым бременем невозможен, особенно при стареющем населении. Чтобы привести уровень долга к устойчивому уровню, еврозоне потребовалось бы снизить долг на €6,1 трлн (см. таблицу). А поскольку около половины долгов еврозоны держат банки, им такое снижение долга сулит потерю €3 трлн, или порядка 8% активов.

Экономически такая ситуация означает, что все европейские финансовые активы — от акций и облигаций до депозитов — стоят меньше, чем кажется их владельцам. И если это не очевидно, то лишь благодаря искусственной поддержке плохих должников, включая Грецию. Снижение долга еврозоны на €6 трлн эквивалентно одномоментному сокращению финансовых активов европейских домохозяйств приблизительно на треть, подсчитали Роуз и Шелтер. Они даже внесли заведомо непроходное политически предложение обложить европейцев таким однократным налогом, чтобы профинансировать списание долга без ущерба для банков. Но, разумеется, такого не будет, и банки понесут большие потери.

Как будто всего этого мало, параллельно с кризисом происходит ужесточение банковского регулирования. Правила Базель III, поэтапно вводимые в действие до 2019 года, повышают требования к капиталу до 7% для небольших банков и 9,5% — для системообразующих. Подстраиваться к новым требованиям банки вынуждены уже сейчас. Тем более что наращивать капитал они могут лишь до тех пор, пока это не приводит к снижению его доходности. Иначе падает цена акций, которые в этом году уже рухнули на 30% (французские BNP Paribas , Societe Generale and Credit Agricole подешевели почти вдвое). В итоге новые правила создают дополнительный стимул к сокращению баланса. Уже сейчас европейские банки из-за нехватки капитала готовятся продать активов на €30 млрд, приводит Bloomberg данные исследования KPMG.

И здесь срабатывает эффект «порочного круга»: отсутствие новых кредитов ослабляет экономический рост, а ухудшение макропоказателей заставляет банки сбрасывать дополнительную порцию активов. Банковский кризис не может быть разрешен до тех пор, пока не будет найдено решение кризиса суверенного долга. При этом развитие кризиса госдолга ослабляет банки, а помощь банкам ухудшает положение суверенов. Совершенно необходимое повышение требований к достаточности капитала лишь усугубляет кризис, поскольку для него выбран неподходящий момент. Все это ухудшает финансовое положение Европы. Тем более что существующие инструменты спасения континентальной экономики никуда не годятся.
Недействующие инструменты

На прошлой неделе Европейский центробанк (ЕЦБ) продлил до 2013 года программу неограниченного кредитования банков (ссуды на 12-13 месяцев под залог ценных бумаг). Программа обычного рефинансирования, также не ограниченная по объему, продлена до июля 2012. Кроме того, с ноября ЕЦБ возобновит выкуп у банков облигаций, обеспеченных ипотечными и другими активами, на €40 млрд.

Этот набор мер прекрасно способствует поддержанию текущей ликвидности. По оценке Morgan Stanley, до конца 2012 года банки воспользуются краткосрочной ликвидностью ЕЦБ в размере €440 млрд. Рынок счастлив: хорошие новости подняли акции французских банков на 8-13%. Банк Англии, уже скупивший у банков гособлигаций на £200 млрд, решил направить на эти цели еще £75 млрд. Но все эти меры не решают главной проблемы — острой нехватки капитала.

Как банки используют кредитные средства, популярно объяснил колумнист Reuters Феликс Сальмон. Полученные на 12-13 месяцев деньги нельзя пустить на кредитование — слишком рискованно, поэтому банки, скорее всего, купят на них облигации стран вроде Италии и Испании. Это дает хорошую прибыль: заем стоит 1%, а доходность бондов — порядка 4%. Прибыль — €30 млн на вложенный €1 млрд. Проблема только в том, что ухудшение ситуации с суверенным долгом, которому ЕЦБ таким образом оказывает поддержку, ставит под удар и банки: бонды, купленные ими и использующиеся как залог для операций репо, больше не будут никого интересовать. Иными словами, помощь ЕЦБ никого не лечит, а только позволяет «купить время».

Помимо ЕЦБ, помощь банкам и проблемным государствам вскоре сможет оказывать Европейский фонд финансовой стабильности (EFSF) — его емкость сейчас увеличивается с €250 до €440 млрд (€780 млрд — с учетом гарантий). Но и эти средства втрое меньше суммарного долга Италии и Испании. Кроме того, в работе стабфонда есть множество подводных камней.

Во-первых, пока непонятно, какой будет процедура одобрения кредитов отдельным банкам.

Во-вторых, ключевые страны пока не договорились: Франция хотела бы помогать банкам за счет EFSF, а Германия настаивает, что банки должны искать капитал сначала на рынке, затем у национальных регуляторов и только в последнюю очередь в стабфонде. 9 октября Ангела Меркель и Николя Саркози отвели себе три недели на попытку договориться о том, как капитализировать европейские банки. Если они не договорятся, удержать кризис под контролем не получится, цитирует The New York Times Николя Верона из центра Bruegel.

В-третьих, скорое исчерпание стабфонда не позволит использовать находящиеся в нем средства как гарантии для привлечения новых кредиторов. А это то, чего бы Европе сейчас хотелось больше всего: вспомните беспрестанные заигрывания с политиками из денежных стран Ближнего Востока, Китая и России. Если из €440 млрд капитала EFSF €100 млрд пойдет Ирландии и Португалии, €100 — на рекапитализацию банков, а оставшиеся €140 млрд — на поддержку вторичного рынка итальянских и испанских облигаций, то денег хватит всего на 5 месяцев, подсчитал Гари Дженкинс из Evolution Securities. Фонд закончится, едва начав работу, — особенно, учитывая скорость принятия решений в Европе.

К июлю 2011 года, подсчитал профессор Ханс Вернер Синн из университета в Мюнхене, европейская помощь южным странам уже достигла €815 млрд, а с учетом всех источников достигнет €1,683 трлн. Если Греция, Ирландия, Португалия и Испания окажутся банкротами, немецкий долг увеличится на €469 млрд, а французский — на €324 млрд. И пока что масштабные добрососедские кредиты лишь позволяют неплатежеспособным должникам сохранять дефицит текущего счета и бюджета, поддерживая завышенный уровень жизни.

Все это означает, что Европа выбрала неверный метод лечения. Вместо того чтобы признать: долги слишком велики, и всех спасти не удастся, европейские власти разыгрывают социально понятную, но экономически безнадежную партию «Спасем всех». Каждый следующий ход неизбежно вызывает все больше недовольства у доноров, вынужденных оплачивать широкий образ жизни влезших в долги стран и большие зарплаты банковских служащих. Вчера список недовольных возглавляла Германия, сегодня палки в колеса европейской стабилизации ставит Словакия, не желающая платить по счетам более богатых, чем она, стран. И эти эгоисты правы: всех спасти не удастся. Европа должна будет это признать, когда столкнется с необходимостью собрать для должников еще один €1 трлн.

Пока же надежда есть — и взоры европейских политиков обращены на Восток. Если им удастся продемонстрировать убедительную программу выхода из кризисной ситуации, Китай, страны Персидского залива и Россия наверняка дадут денег. С нашей стороны об этой возможности говорили даже «заклятые друзья», экс-министр финансов Алексей Кудрин и помощник президента Аркадий Дворкович. Но интересы политиков слишком краткосрочны, чтобы задумываться о том, куда приведет избранная ими стратегия через пару лет. Если год назад еще можно было отделаться небольшой хирургической операцией — отсечением Греции от зоны евро, то через год, при сохранении нынешней политики, спасение еврозоны потребует куда больших жертв.

[Сергей Гуриев, Олег Цывинский]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news..._mladshij_dolg

11.10.2011, 00:49

Статья
Самое тревожное в сегодняшнем долговом кризисе не то, что он кончится одним или несколькими суверенными дефолтами. Главная проблема в том, что, забывая о долгосрочных проблемах, политики Европы и США соревнуются друг с другом в популизме — в том, кто больше предложит избирателям «здесь и сейчас», и в том, кто откажется от болезненных, но необходимых решений.

Раньше столь откровенный и масштабный популизм был привилегией развивающихся стран. Многие латиноамериканские страны прошли в послевоенное время через несколько раундов бюджетных кризисов, гиперинфляции и дефолтов. В конце концов, развивающиеся страны выучили главный урок: жизнь не по средствам все равно приводит к болезненному сокращению расходов бюджета. При этом сокращение расходов после дефолта гораздо болезненнее, так как доступ к заимствованиям (по крайней мере, временно) закрыт. Свои уроки выучили и кредиторы развивающихся стран с большим дефицитом бюджета. Кредиторы поняли, что безответственное поведение все равно рано или поздно кончается — по меньшей мере, «реструктуризацией» долга (т. е. тем же дефолтом).

Почему же популизм вновь поднял голову, но теперь в развитых странах? Почему никто уже не вспоминает об обязательствах стран еврозоны поддерживать госдолг на уровне 60% ВВП? А ведь долг существенно превышает 60% ВВП не только в странах PIIGS (Португалия, Ирландия, Италия, Греция, Испания), но и в подавляющем большинстве остальных стран Еврозоны, включая ее ключевых членов Германию и Францию (80% ВВП). Да и долг США превысит 100% ВВП уже в ближайшем будущем.

Ответ очень прост. В ставшей уже классической книге 1991 г. «Макроэкономический популизм в Латинской Америке» известные макроэкономисты Рудигер Дорнбуш и Себастьян Эдвардз так определяли популизм: «Популизм — это экономическая политика, направленная на перераспределение или рост и не учитывающая макроэкономические ограничения и последствия». В отличие от латиноамериканских популистов, американские и европейские популисты как раз знают, что макроэкономические ограничения есть, но это — «мягкие бюджетные ограничения». Их «мягкость» заключается в том, что в случае неспособности обслуживать госдолг банкротства не будет — другие страны и международные организации будут вынуждены прийти на помощь. Ведь мир не может допустить дефолта США и европейских стран. Западные страны «слишком велики, чтобы рухнуть» (или, говоря политкорректным языком, являются «системообразующими»). А это значит, что в случае чего МВФ, Европейский центробанк, Европейский фонд финансовой устойчивости, Китай, суверенные фонды развивающихся стран придут на помощь.

Можно ли создать институт, который поставит заслон бесконечному наращиванию долга? Такое решение, конечно, существует. Это решение можно построить на основании идеи швейцарского экономиста Чарльза Выплоша, который предложил использовать механизм страхования вкладов для разрешения сегодняшнего кризиса в еврозоне. Впрочем, основная идея — гораздо более общая и может решить проблемы и вне еврозоны, и после сегодняшнего кризиса.

Идея Выплоша связана с давними предложениями Роберта Шиллера о выпуске финансовых инструментов макрострахования, платежи по которым зависят от макроэкономических показателей. Необходимо установить предел долга, который будет гарантирован международными институтами МВФ, EFSF и центробанками G20. Этот предел можно установить на уровне 60% ВВП (можно и 80%, и 90%, но именно 60%ВВП был установлен Маастрихтским договором о создании евро).

После этого международные организации должны заявить, что они придут на помощь во время кризиса только для кредиторов первых 60% ВВП долга. Весь долг за пределами 60% — это «младший» долг. Естественно, что никто не сможет запретить суверенным странам выпускать «младший» долг. Но так как он не будет гарантирован международными организациями, облигации этого долга будут похожи на «мусорные»; заимствования свыше 60% ВВП будут обходиться заемщикам гораздо дороже.

Этот механизм будет работать вследствие самосбывающегося прогноза. Налогоплательщики в других странах не позволят спасать кредиторов, которые инвестируют в «младший» долг. Ведь когда страны выпускают, а инвесторы покупают младший, и те и другие вполне публично признают безответственность своего поведения. Поэтому на балансах инвесторов младший долг будет отображаться как рискованные инвестиции с высокой вероятностью дефолта. Дефолт по младшему долгу будет вполне нормальным явлением и не будет приводить к панике на финансовом рынке.

Хватит ли денег на то, чтобы выполнить гарантии по старшему долгу (60% ВВП)? Безусловно. Почти 80-летний опыт страхования банковских вкладов (например, в США такая система была создана в 1933 г.) доказывает, что такой механизм эффективно позволяет искоренить банковские паники. Так и в межстрановом контексте, международным организациям даже не придется тратить деньги — ведь инвесторы будут знать о наличии гарантий, поэтому паники на рынке не будет.

Можно ли реализовать этот механизм на практике? Не слишком ли искусственным он выглядит? Все новые идеи поначалу кажутся неестественными. Ведь в мировой экономике не всегда существовали бумажные деньги, акционерные общества с ограниченной ответственностью, центральные банки или страхование депозитов. Даже резервные фонды, к которым мы уже привыкли, — это по историческим меркам очень молодое изобретение. Поэтому и механизм гарантирования «старшего» госдолга тоже вполне реализуем. При этом сейчас правильный момент для его создания — понятно, что ситуация с кризисом суверенных долгов зашла в тупик и простых решений не видно.

Авторы — ректор Российской экономической школы; профессор Йельского университета и Российской экономической школы

[Ведомости]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...princip_domino

25.10.2011, 00:13

Завтра европейские лидеры опять соберутся на саммит и снова попробуют найти решение для выхода из долгового кризиса, который длится почти два года. В минувшие выходные никаких решений не было объявлено, президент саммита Херман ван Ромпей завершил итоговую пресс-конференцию словами «Увидимся в среду», пообещав, что 26 октября вечером будут даны ответы на все сложные вопросы.

Эти бесконечные совещания людей с озабоченными лицами и их решения, которые каждый раз приводят к новому углублению кризиса, уже казались бы фарсом, если бы все не было так грустно. Полтора-два года назад проблемы Европы могли быть решены куда меньшей кровью, чем сейчас, если бы европейские чиновники тогда отважились на исключение Греции из евроклуба. Теперь цена вопроса выросла в разы.

Только самым закредитованным странам и банкам Европы уже требуется помощь в размере минимум 2 трлн евро. А кредитоспособность европейского фонда финансовой стабильности (EFSF) втрое меньше даже с учетом гарантий (780 млрд евро). «Добрососедская» помощь северных соседей южноевропейским странам в сумме уже и так достигла гигантской цифры 815 млрд евро — с такими темпами европейского стабфонда надолго не хватит. А страны-доноры, в числе которых, между прочим, не только Германия, но и гораздо менее состоятельные государства ЕС вроде Словакии, с каждым разом все больше возмущаются, не желая оплачивать чужие счета за роскошную жизнь.

Если раньше речь шла только о спасении Греции и ее кредиторов, то сейчас приходится искать решение более сложной проблемы — как сделать так, чтобы после неминуемой реструктуризации греческого долга избежать того же самого в Португалии, Ирландии, Испании и Италии.

Пожалуй, хороший признак прогресса — это то, что европейские лидеры набрались мужества и дали понять частным кредиторам, что списывать надо не 21% греческих долгов, а все 50-60%. Высокопоставленный немецкий банкир, близкий к переговорам, сказал агентству Reuters, что банкам предложено списать 40% инвестиций. Кроме того, участники саммита приняли рамочное соглашение о рекапитализации европейских банков на 110 млрд евро, которая должна помочь им пережить убытки по облигациям Греции и других стран зоны евро. Иными словами, наконец официально признали, что Греция неплатежеспособна. Поразительно, но, несмотря ни на что, европейские лидеры все равно не могут отказаться от идеи спасти непременно всех.

В мире, пожалуй, не осталось ни одного известного экономиста, который бы еще не высказался в том смысле, что ради спасения Европы чем-то пожертвовать все равно придется. Выход Греции из зоны евро и дефолт по ее долгам — самое меньшее из зол.

Понятно, что причина упорства Германии (главного противника выхода Греции из еврозоны) не только идеологическая. Это создаст опасный прецедент. Табу будет нарушено: раз Греция решилась выйти из зоны евро, это сможет сделать и любая другая страна. Рынки сразу оценят вероятность выхода из еврозоны других участников и начнут раскачивать их банки. Зона евро может вообще распасться. Но если долговой кризис будет усугубляться и дальше, не похоронит ли он в итоге саму идею единого европейского рынка?

Единая европейская валюта вообще-то была придумана ради того, чтобы успешно преодолевать экономические кризисы и обеспечить победу ЕС в мировом экономическом состязании. Создание еврозоны должно было радикально расширить поле для инвестиций, обезопасить экономику от рисков, связанных с обменным курсом, сделать финансовые рынки ЕС гибкими и устойчивыми к разным финансовым потрясениям.

К сожалению, на практике получилась очень ригидная монетарная система, которая воспроизвела ограничения эпохи золотого стандарта. И вместо расширения возможностей страны Европейского континента оказались запертыми в монетарную ловушку. Есть ли выход из этой ловушки? Завтра узнаем ответ.

[Александр Григорьев]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...grecheskij_put

26.10.2011, 00:14

Европейские власти не понимают или не признают природы нынешнего кризиса. Им кажется, что они борются с новой волной, рецессией и т. д. По моему мнению, это скорее выход предыдущего кризиса, а еще точнее — расплата за макроэкономическую и политическую ошибку мировых властей, которая была сделана более 30 лет назад с переходом на модель рейганомики после глобального кризиса 1970-х гг. Основа этой модели — в глобализации мировой экономики и превалирующей роли в ее регулировании монетарных мер, в результате которых влияние фондового рынка и производных инструментов стало подавляющим, а основы для расчетов процессов роста, прибыли, капитализации и т. д. — т. е. то, что называется базисом, — были практически нивелированы. Мир развивался не за счет рекапитализации прибыли и нормального кредитного плеча, а за счет огромного пузыря финансовых инструментов. Результат — десятикратное превышение производных финансовых инструментов над ВНП. Развитые страны смотрелись в этом контексте гораздо хуже развивающихся. Фактора Индии, Китая, Бразилии, стран Юго-Восточной Азии в 70-е гг. не было. Но именно их рост в последующие 30 лет способствовал поддержанию мифа о правильности выбранной модели, так как развитие экономик этих стран, и в первую очередь Индии и Китая, поддерживало рост мирового ВНП три десятилетия.

В основу модели было положено три фактора: постоянно растущий спрос, порождающий экономический рост, всевластие монетарных инструментов и антиинфляционная модель. Безработица и рост ВНП рассматривались как вторичные факторы, которые подчиняются трем основным. По сути, была воздвигнута огромная финансовая пирамида над относительно маленьким мировым ВНП. Она продержалась 27 лет, до 2007-2008 гг., когда разразился ипотечный кризис в США. Выбранный метод спасения был только один — заменить производные обязательства на обязательства государств. Спустя три года превышение монетарной массы над ВНП составляет 8 к 1, но вот только большая часть этих обязательств на балансах финансовых институтов представляет собой либо взаимные обязательства банков, либо прямые долговые обязательства государств. Ничем, между прочим, не подкрепленные: примеры Греции, Италии, США, Ирландии, Испании, Исландии, Португалии и т. д. говорят о неспособности национальных экономик обслуживать эти долги. И как только темпы экономического роста, возникшего в 2009 г. в результате именно такой безудержной накачки экономик монетарными средствами, стали снижаться, проблема неосуществимости дальнейшего погашения денежных обязательств встала во весь рост.

Без кризиса в смысле разрушения указанной модели мировая экономика не сможет развиваться дальше. Все процессы, запущенные 30 и 20 лет назад и усугубленные решениями 2009-2011 гг., должны быть остановлены, а модель мировой экономики должна вернуться к базису — производству товаров и услуг и росту за счет накопленной прибыли. Спрос должен происходить из реальной способности людей, компаний и государств покупать товары и услуги за счет себестоимости и прибыли, а не за счет огромного кредитного и долгового плеча. Монетарная же сфера должна носить обслуживающий характер. Экономики развивающихся стран — Китая, Индии, стран Юго-Восточной Азии, Бразилии — более не основываются на низкой себестоимости и низкой стоимости труда, и поэтому относительная производительность труда в этих странах, дававшая рост мировой экономике, больше не существует. Более того, эти экономики по своим структурным позициям (главными из которых являлись низкая арендная плата и низкая стоимость рабочей силы) все более напоминают развитые страны. Общая маржа экономического процесса в мировой экономике значительно снизилась. На это наложились социальные модели и социальные бюджеты США и европейских стран, которые покончили с резервными бюджетными мощностями в развитых государствах.

Отказ от классической теории в целом ведет к тяжелым последствиям. Непонимание семилетнего кризиса 70-х гг. привело к модели, которая показала свою несостоятельность через 30 лет. Нынешнее состояние приведет к чрезвычайно длительной рецессии в мировой экономике с краткосрочными мягкими положительными тенденциями, но к тяжелейшему обострению в дальнейшем. Проблема заключена в том, что решения сейчас принимают политики, которые либо трясутся за свои места и хотят сделать вид, что все хорошо, в то время как макроэкономика говорит об обратном (ярчайший пример — США), либо действительно не понимают, что заливать пожар керосином неэффективно: типичный пример — объединенная Европа, которая вместо решения долговых проблем, которыми охватывается все больше и больше стран, все больше печется о сохранении туманных выгод объединенной экономики. Последствия такого непонимания приведут к длительному стагнационному периоду в мировой экономике. И спустя 5-7 лет все равно придется резать по живому, а именно: вернуться к базовым ценностям — жить по средствам, а не в долг. Чем скорее правительства и политики это осознают, тем раньше можно будет говорить о действительном преодолении кризиса.

Греция в свете сказанного — очень простой пример. Страна не способна (!) в рамках нынешних процессов и пропорций погасить долг ни за 10 лет, ни за 30. Это дефолт. Необходимо объявить дефолт. Будет очищение и понимание, сколько денег надо докапитализировать банкам. Но эта капитализация не может происходить за счет бюджетных средств других стран Европы. Любое иное решение порочно теоретически и будет означать новое накачивание денег в систему, но уже в качестве финансирования просроченных обязательств, т. е. не обеспеченных ВНП. Далее — с учетом Ирландии, Португалии, Испании, Италии — повторение цикла и глубочайший кризис в течение 5-7 лет. Выпуск новых производных бумажек, объединенных еврооблигаций — это тот же самый выпуск необеспеченных ВНП обязательств. Расплачиваться будут дети тех, кто принимает это решение сегодня.

Ситуация нынешней России — полное повторение Греции 70-80-х гг. В Греции тогда был и профицитный бюджет, и положительный платежный баланс, и рост экономики. Затем — вступление в ЕС, набор социальных обязательств, резкое увеличение военного бюджета, сокращение внутреннего потребления, переход активного населения в пассивную фазу, резкое увеличение иммиграционной рабочей силы и с конца 90-х резкое наращивание внешнего дешевого долга для покрытия возникшего и резко увеличивающегося дефицита бюджета. В итоге — через 30 лет — банкротство страны и крах чаяний миллионов людей, социальная напряженность, грозящая перейти в неконтролируемую фазу. Многое в России очень напоминает эту историю. Поэтому рецепт простой — не идти по греческому пути. Нужно срочно прекращать зависимость России от экспорта углеводородов и самым решительным способом наращивать обрабатывающую промышленность и внутреннее потребление. Главная задача состоит в том, чтобы не говорить об этом, что уже продолжается минимум 10 лет, а приступить к реальной практической реализации реформ в макроэкономической сфере — демонополизации экономики, развитию истинной, а не мнимой конкуренции, развитию внутреннего потребления. Проблема коррупции, на мой взгляд, — это уже не проблема правовой системы, это самая актуальная макроэкономическая проблема себестоимости и конкурентоспособности российской экономики. Не решив ее, Россия будет неконкурентоспособна в мировой экономике и никакие цены на нефть ей не помогут.

Автор — генеральный директор, председатель правления ОСАО «Ингосстрах»

Эта публикация основана на статье «Греция – россия: Не повторять греческий путь» из газеты «Ведомости» от 26.10.2011, №202 (2968)

[Александр Привалов]

http://expert.ru/expert/2011/44/o-ro...ovogo-krizisa/

То, что происходило на этой неделе вокруг проблемы греческих долгов, как-то не с руки называть просто фарсом: Греция как-никак — нужен отзвук античности. Да и не так уж всё было весело. Так что назовём наблюдённый нами поразительный спектакль трагифарсом и запомним оба преподанных им урока. Во-первых, рассуждать всерьёз о европейском плане «спасения Греции» более уже совсем невозможно. Во-вторых, ничем хорошим эта несуразно затянувшаяся история не кончится уже наверняка.

Началось нынешнее действо с широко разрекламированной победы европейской солидарности, европейской щедрости, европейской мудрости etc.: после долгих борений (Германии с Францией, политиков с банкирами, Словакии со своим правительством, короче говоря, всех со всеми) наконец удалось согласовать формулу спасения Греции от дефолта. Формула вышла такая: Евросоюз списывает Греции половину долгов, находящихся на руках у частных инвесторов (примерно 100 млрд евро), и готовит новый пакет помощи, а Греция за это гарантирует выполнение десятилетней программы жёсткой экономии. Настоящим спасением тут, правда, не пахло. После списания на Греции останется висеть 260 млрд евро — она будет не более способна обслуживать долг, чем сегодня; жёсткая экономия, как безоговорочно доказала практика, сокращает не сумму долгов, а размер экономики, лишь усугубляя тяжесть долговой проблемы; новый пакет помощи пошёл бы туда же, куда ушли прежние: почти напрямую банкам-кредиторам. Но евролидеры, выдавая трудность достижения формулы за гарантию её правильности, делали счастливые лица.

Удавалось это недолго. Вернувшись с европейского саммита на родину, греческий премьер был встречен неласково: греки почему-то списанию части долга не обрадовались, всё громче понося правительство за ухудшение жизни. Смекнув, что вместо триумфатора вот-вот окажется отставником, г-н Папандреу предложил провести референдум: «Пусть люди скажут своё последнее слово, пусть решат судьбу страны». Как будет сформулирован вопрос референдума, не указывалось, но смысл затеи был ясен. Если народ так или иначе согласится на жесткие условия, выдвинутые Евросоюзом, то лично Папандреу уже ни в чём не виноват; а не согласится — можно будет поклянчить у ЕС ещё какие-нибудь поблажки. Новость вызвала панику на мировых рынках — все основные индексы упали за день на 5–7%. Ещё бы: столько месяцев обещали найти выход из кризиса и только объявили, что нашли, как всё надо начинать сначала, потому что одна из сторон не готова отвечать за свои слова…

Европейские лидеры пришли в ярость: получается, что жесточайшие внутриполитические дискуссии они прошли понапрасну. Грекам напомнили, что в зону евро они проникли обманом, и дали понять, что дальнейших виляний им никто не позволит. Хотите проводить референдум? Валяйте, да поскорей, и имейте в виду: до дня референдума — ни цента помощи. Главное же, не питайте иллюзий, будто решаете вопрос, согласны вы или не согласны на конкретное предложение Евросоюза: вздумаете ерепениться, вас перестанут уберегать от дефолта и выкинут из еврозоны. Как только Папандреу понял, что с ним не шутят, он сразу от идеи референдума отказался: мол, членство в еврозоне есть историческое завоевание Греции и никоим образом не ставится под вопрос. Так в течение трёх суток действо началось и кончилось — формально говоря, восстановлением status quo; вот только за эти дни выяснилось, что «план спасения» Греции не слишком высоко ценят «спасатели» — и ненавидит большинство греков.

Позиция греков крайне уязвима. Разговоры о том, что народ не обязан платить за неэффективность своего правительства (кто же тогда обязан?), что немцы сами должны платить грекам за оккупацию, а вся Европа — как колыбели своей цивилизации, могут произвести впечатление только на внутреннюю аудиторию, да и то не на всю. Извне же греческое кипение не без оснований понимается как требование, чтобы кто-то, неважно кто, продолжал оплачивать не очень усердно работающему и плохо платящему налоги народу жизнь не по средствам. Но критиковать греков язык не поворачивается: их страна и впрямь в тяжелейшем положении. Остаться в еврозоне значит для них снизить уровень жизни на десятки процентов, но и уйти значит то же самое. Попав десять лет назад в еврозону, страна со вздохом облегчения деиндустриализовалась; местные предприятия позакрывались, а греки привыкли покупать ширпотреб на кредитные евро. Так что перейти теперь на драхму и девальвировать её — даже не полдела. Нужны деньги на возрождение хоть какой-то промышленности, а кто ж их теперь грекам даст?

Позиция Евросоюза также не выдерживает критики. «План спасения» бессмыслен не потому, что содержит весьма жёсткий ультиматум народу, не склонному его принять, а потому, что не содержит спасения. Греции не миновать дефолта; соответственно, еврозоне не избежать последствий греческого дефолта, каковы бы они ни оказались. Предлагаемые же меры могут в лучшем случае отодвинуть и первую, и вторую беду на несколько месяцев. И трудно не подумать, что именно на это они и рассчитаны: выиграть чуточку времени — например, до выборов во Франции и в Германии; ведь если беды стрясутся до выборов, ни Меркель, ни Саркози в своих креслах не усидят. Но подобные оттяжки слишком дороги. Греция — страна маленькая; её дефолт сам по себе не вызвал бы эффекта домино и не развалил зону евро. Если бы год назад грекам дали обанкротиться, ничего страшного бы не произошло. Но тогда, видишь ли, не была прописана процедура выхода из зоны евро, а евролидеры опасались создавать прецедент. С тех пор и долговые проблемы во многих странах стали настолько острее, и, главное, евроструктуры успели продемонстрировать такую беспомощность, что эффект домино и впрямь уже стал возможен. Ещё полгода, год — он станет и неизбежен.

Уровень компетентности, открытости и, главное, ответственности, демонстрируемый всеми без исключения участниками истории с греческим долгом, исключает возможность при дальнейшем её обсуждении прослыть алармистом. Сколь мрачную перспективу ни нарисует какой-нибудь мизантроп, честный слушатель вынужден будет признать: да, эти и такое могут натворить. И не такое могут.
1,223