https://ru.wikipedia.org/wiki/Приказ_НКВД_СССР_№_00447
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 22 декабря 2018; проверки требуют 3 правки.
Перейти к навигацииПерейти к поиску
Страница приказа № 00447 НКВД
Приказ НКВД № 00447 (Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов») — совершенно секретный приказ НКВД СССР от 30 июля 1937 года. На основании этого приказа с августа 1937 года по ноябрь 1938 года была проведена Операция НКВД СССР по репрессированию «антисоветских элементов», в ходе которой 386 тыс. человек были расстреляны, 380 тыс. отправлены в лагеря ГУЛага[1]. Операция по этому приказу стала крупнейшей массовой операцией Большого террора.
Приказ, открывший путь к массовым репрессиям, был впервые опубликован в газете «Труд» от 4 июня 1992 года[2]. В отличие от открытых показательных процессов над советской элитой, операция по приказу № 00447 касалась рядовых граждан, среди которых были крестьяне, рабочие, сельское духовенство, асоциальные элементы, уголовники и бывшие члены оппозиционных партий. Приговоры выносились республиканскими, краевыми и областными тройками НКВД.
Содержание
1 Предпосылки
1.1 Ситуация в Советском Союзе
1.2 Внешнеполитические факторы и ксенофобия
2 Подготовка
2.1 Письмо Сталина от 3 июля 1937 года
2.2 Обратная связь
2.3 Подготовительные конференции
2.4 Михаил Фриновский
2.5 Предварительные приказы
3 Содержание приказа
3.1 Контингент лиц, подлежащих репрессиям
3.2 Лимиты и наказания
3.3 Тройки
3.4 Следствие
3.5 Временные рамки и приоритеты
4 Финансирование операции и использование заключенных
5 Репрессии исполнителей и реабилитация жертв
5.1 Чистка в НКВД
5.2 Реабилитация жертв
6 Исследования, значение, память
6.1 Обнародование и исследования
6.2 Исторический контекст
6.3 Память
7 См. также
8 Примечания
Предпосылки
Ситуация в Советском Союзе
После свёртывания Новой экономической политики (1927) в Советском Союзе расширяется круг лиц, на которых оказывалось административное давление и преследование силовыми органами[3]. Принудительная коллективизация (с 1928) и раскулачивание (с 1929) вызвали местные протесты, беспорядки и восстания[4][5]. Изменение порядка на селе в сочетании с форсированной индустриализацией привели к всплеску внутренней миграции. Не менее 23 миллионов человек в промежутке с 1926 по 1939 год переехали из деревни в город[6], что обострило и без того сложную ситуацию с поставками продовольствия и уровнем преступности.
В ответ на общественные возмущения, вызванные этими изменениями, введены внутренние паспорта для городского населения[7]. Нежелательные «элементы» были принудительно выселены из городов в так называемые рабочие или специальные поселения. Средства преследования, однако, оставались несовершенными: по данным органов внутренних дел, примерно треть депортированных кулаков (от 600 тыс. до 700 тыс.) сбежали из поселений[3]. Бегство и миграция бывших кулаков ставила под угрозу «успех» кампании по раскулачиванию, и поэтому привлекла внимание Сталина[8]. По мнению Николая Ежова, руководителя НКВД с осени 1936 года, объединявшиеся группы кулаков саботажами и подрывной деятельностью представляли серьёзную угрозу для Советского Союза[9].
Назначение Сталиным на декабрь 1937 года всеобщих, равных выборов с тайным голосованием в Верховный Совет СССР обеспокоило многих ведущих партийных функционеров. В первую очередь, им казалось, что преследуемые церковники и «кулаки» объединятся с другими «врагами» советской власти и на выборах смогут повлиять на неё. Опасения обусловлены ещё и тем, что «Сталинская конституция» 1936 года предоставила сотням тысяч преследуемых все права. Партийная элита на местах опасалась, что баланс власти может склониться против большевиков[6][7][10].
Внешнеполитические факторы и ксенофобия
К внутренним общественно-политическим факторам добавились также и внешние[11]. Советская власть опасалась агрессивно настроенных стран, в первую очередь Германии, Польши, Японии. Пропаганда СССР переносила эти опасения и предположения в народ: повсюду виделись враги, шпионы, заговорщики, диверсанты и вредители, которые ослабляли страну изнутри[12] и вызывали беспокойство руководящих кругов тем, что в случае внешней агрессии они могут начать восстание. Массовость восстания обеспечивалась бы сотнями тысяч человек, подвергшихся притеснениям: раскулаченные, верующие, депортированные, преступники, социально опасные и другие. С целью устранения этой угрозы был организован ряд показательных процессов, на которых перед народом предстали «виновники» многочисленных проблем экономики и повседневной жизни. Предпринимались меры по предотвращению создания антисоветской «пятой колонны»[7].
Подготовка
Письмо Сталина от 3 июля 1937 года
3 июля 1937 года Сталин направил Ежову[источник не указан 522 дня], региональному партийному руководству и представителям НКВД телеграмму по решению Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/94 «Об антисоветских элементах» от 2 июля[13], о начале общегосударственной кампании преследования раскулаченных лиц и «преступников». От местных властей требовалось в пятидневный срок провести всю необходимую подготовку:[6]
В зависимости от степени угрозы, разделить целевые группы на две категории и зарегистрировать на местном уровне. К первой категории следовало записать «наиболее враждебных» кулаков и преступников, которые должны были быть приговорены к расстрелу. К второй категории следовало записать «менее активных, но враждебных», они подлежали депортации.
Для суда над указанными лицами следует создать отдельные суды, так называемые «тройки», в состав которых, как правило, входил представитель НКВД, региональный партийный лидер и прокурор.
В заданные сроки отправить уведомление в Москву, как о количестве взятых на учёт лиц по обеим категориям, так и личный состав троек.
1 января 1930 года Генрих Ягода, предшественник Ежова на должности руководителя НКВД, издал приказ ОГПУ № 44/21, согласно которому кулаки делились на 3 категории, и для каждой определялись различные наказания — представителей первой категории, если они были признаны в участии в сопротивлении, следовало расстрелять. В качестве судов также были использованы тройки[3].
Обратная связь
В июле 1937 года функционеры и сотрудники НКВД направили необходимую информацию в Москву, однако не уложились в сроки и данные были представлены лишь предварительные, оценочные. В том же месяце регионы провели исправление количества преследуемых, в некоторых случаях особенно заметно, в сторону увеличения. Наибольшее количество кандидатов на расстрел и депортацию представил первый секретарь Московского обкома Никита Хрущёв. По состоянию на 10 июля им было начислено 41 305 «криминальных и кулацких элементов»: 8 500 предлагалось расстрелять (первая категория), 32 805 выселить (вторая категория)[14][15].
В письмах в Москву также встречались просьбы увеличить число преследуемых. Соответствующие предложения касались заключённых, специальных и трудовых поселенцев, «вредителей», подстрекателей, беглецов и их пособников. Также прямо требовалось разрешение на преследование духовенства. Политбюро обычно удовлетворяло просьбы местных властей[14].
Подготовительные конференции
13 июля[14] руководством НКВД издан приказ руководителям региональных управлений НКВД прибыть на конференцию в Москву. Состоялась она 16 июля и послужила координации действий будущей массовой операции[16]. Стенограмма или протоколы этой конференции неизвестны.
На региональном уровне подготовительные конференции продолжались до конца июля. Так на совещании в Новосибирске 25 июля[17] было указано на необходимость придерживаться строжайшей секретности[7], на допустимые упрощения при ведении следствия и скорость судебных процессов. Также рекомендовалось найти подходящие места для осуществления расстрелов и захоронения тел[17]. Участники заседания в Новосибирске приветствовали предстоящую операцию «громкими возгласами поддержки»[7][18].
Михаил Фриновский
Михаил Фриновский — одна из ключевых фигур большого террора
Ведущую роль в подготовке, планировании и позже при выполнении приказа НКВД № 00447 играл Михаил Фриновский, заместитель Ежова. Он сообщал членам Политбюро о результатах подготовки и получал от них дальнейшие указания. В июле 1937 года Сталин трижды принимал его в рабочем кабинете. Фриновский представил проект приказа Ежову 30 июля, и тот его подписал. Тогда Фриновский отправляет копии приказа на 15 или 19 страницах[17] руководителю сталинской канцелярии, Александру Поскрёбышеву, с просьбой передать в Политбюро. 31 июля приказ был утверждён Политбюро без изменений. В этот же день приказ отправлен всем руководителям НКВД республиканского, областного и районного уровней[17].
Предварительные приказы
Прообразом операции репрессий бывших кулаков послужил не только приказ ОГПУ № 44/21 от 1930 года[8], но и две менее обширные кампании:[19]
Постановление Политбюро от 28 июня 1937 года «О выявленной в Западной Сибири контр-революционной повстанческой организации среди высланных кулаков» послужило непосредственным прообразом кулацкой операции, поскольку здесь также предусматривалось использование «троек». Операция была направлена против предполагаемых сторонников и членов «Русского общевоинского союза» в Западной Сибири, которым приписывалось создание разветвлённой сети диверсионно-повстанческих групп, управляемых белыми генералами или работающих в пользу японской разведки[20][21]. Против всех активистов «повстанческой организации» Политбюро сочло необходимым применить высшую меру наказания и постановило создать краевую «тройку» в составе начальника УНКВД, прокурора по Западно-Сибирскому краю и первого секретаря Западно-Сибирского крайкома партии, с целью ускоренного рассмотрения следственных дел «повстанцев».
25 июля Николай Ежов подписал секретный приказ НКВД № 00439: «Об операции по репрессированию германских подданных, подозревавшихся в шпионаже против СССР». Эти меры были направлены на выявление и обезвреживание предполагаемых шпионов нацистской Германии[22].
Содержание приказа
Контингент лиц, подлежащих репрессиям
Во вступительной части приказа Ежов отметил, что все, кто считался врагом советской власти, непременно должны быть наказаны.
« Перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства.[23] »
К репрессируемым лицам относились:
Бывшие кулаки, вернувшиеся после отбытия наказания или сбежавшие из лагерей и трудовых поселений; скрывающиеся от раскулачивания и уличённые в антисоветской деятельности.
Бывшие кулаки и социально опасные элементы, которые находились в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях.
Члены антисоветских партий, реэмигранты, скрывающиеся от репрессий, бежавшие из мест заключения и ведущие активную антисоветскую деятельность.
Участники казачьих и белогвардейских организаций.
Наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся в тюрьмах, лагерях, трудовых поселениях и колониях.
Уголовники, а также преступники, которые содержатся под стражей, но чьи личные дела судебными органами ещё не рассмотрены.
Уголовники, находящиеся в лагерях и трудовых поселениях, и ведущие там преступную деятельность.
Лимиты и наказания
В изданном Ежовым приказе, лимиты по обеим категориям были уменьшены, по сравнению со списками от регионов. В общей сложности, 59 республик, краёв и областей предоставили список из 263 076 бывших кулаков и преступников: 85 511 предлагалось расстрелять, а 181 562 — выслать. Приказом же предусматривалась примерно на 29 тыс. человек меньше: 59,2 тыс. по первой категории, 174,5 тыс. — по второй. Уменьшение лимитов произведено в первую очередь за счёт регионов, в чьих списках было более 4 тыс. кандидатов[17].
В приказе отмечалось, что указанные лимиты являются лишь ориентировочными. В то же время, их превышение разрешалось только по согласованию с Ежовым[24].
Другим отличием была мера наказания преследуемых второй категории. В письме Сталину от 3 июля 1937 года предусматривалась депортация в трудовые поселения. Приказом же устанавливалось наказание в виде ареста и ссылкой на 8—10 лет[17].
Кроме того приказ содержал инструкции относительно членов семей репрессированных[25].
Тройки
Леонид Заковский — член Ленинградской тройки НКВД
Приказ утверждал личный состав 64 троек на республиканском, краевом и областном уровнях. В «кулацкой операции» тройки были «оперативным костяком массового террора»[8] и имели не только те же задачи, что и ускоренные суды по раскулачиванию, но иногда и тех же членов, например: Станислав Реденс, Ефим Евдокимов, Леонид Заковский, Василий Каруцкий, Борис Бак, Роберт Эйхе, Павел Володзько, Лев Залин[26].
Председателем заседаний был представитель НКВД, материалы для принятия решений тройкой готовили сотрудники НКВД: «докладчик» и «секретарь» тройки. Это указывает на значительное влияние НКВД по сравнению с представителями прокуратуры и партии[17].
Иногда, личный состав троек подвергался существенным изменениям. Ещё в начале действия приказа № 00447 Политбюро ЦК КПСС освободило одних и назначило на замену других членов. Так, 23 и 28 июля тройки Саратовской, Омской и Ивановской областей были изменены в полном составе. До 20 августа Политбюро внесло изменения в личный состав ещё 17 троек. Даже в течение кампании происходили изменения в их составе: 2 ноября были назначены 15 новых председателей троек, а освобождённые члены сами становились жертвами репрессий. Общее количество членов троек достигало порядка 350 человек[17].
Руководство НКВД в Москве и Партия имели все рычаги влияния на работу троек (например, утверждение увеличения лимитов, утверждение членов троек), что позволяло регулировать интенсивность их работы[26].
Следствие
Основная роль в проведении следствия принадлежала руководителям республиканских, краевых и областных управлений НКВД. Они утверждали списки кандидатов на арест (причём без санкции прокурора), а также составляли и отправляли обвинительные акты (зачастую не более страницы) на рассмотрение тройки[17].
Следствие проводилось «ускоренно и в упрощённом порядке»[27], без соблюдения элементарных прав[17]. Заседания происходили за закрытыми дверями, в отсутствие обвиняемого, не оставляя ему никакой возможности защиты. Пересмотр вынесенных тройками решений, не был предусмотрен приказом, поэтому приговоры выполнялись быстро[26]. В отличие от процессов против партийной элиты, признания обвиняемых не играли роли[28].
Временные рамки и приоритеты
Предполагалось, что кампания начнётся в различных регионах в разное время. Начало было запланировано на 5 августа 1937 года, в республиках Центральной Азии — на 10 августа, а в Восточной Сибири, Красноярском крае и на дальнем востоке — на 15 августа. Кампания должна была продлиться до 4-х месяцев[29].
Сначала была запланирована кампания против первой категории преследуемых. Приказ отмечал, что кампания против второй категории должна начаться только после особых приказов Ежова, даже если в местном отделении НКВД уже завершена кампания против первой категории[30]. Такой порядок был установлен организаторами кампании по практическим соображениям: в июле ещё не было известно, когда будут подготовлены места для депортированных по второй категории. В некоторых местностях тройки обрекали на смерть в первую очередь тех, кто уже находился долгое время в тюрьме. Таким образом, освобождалось место для следующей жертвы. Также отдельными пунктами приказа тройкам разрешалось выносить смертные приговоры тем, кто длительное время находился под следствием[31].
Финансирование операции и использование заключенных
Политбюро ЦК КПСС приказало Совету народных комиссаров выделить НКВД 75 млн рублей из резервного фонда для проведения массовых операций. Из них 25 млн предназначались на оплату перевозки заключённых второй категории по железной дороге, 10 млн. — на сооружение новых лагерей. Заключённые должны были быть направлены на уже существующие крупные стройки ГУЛАГа, возводить новые лагеря или работать в лесозаготовительной промышленности[17].
Репрессии исполнителей и реабилитация жертв
Чистка в НКВД
Назначенный вместо Ежова Лаврентий Берия провёл «чистку» в НКВД и заставил более 7 тыс. сотрудников (около 22% от общего числа) оставить службу в органах. С конца 1938 года и до конца 1939 года по его приказу арестованы 1364 сотрудника НКВД, кроме того, почти всё руководство республиканского и районного уровней было заменено[32].
14 ноября 1938 начальник ГУЛАГа НКВД СССР Израиль Плинер, как ежовский выдвиженец, был уволен из НКВД и арестован. 22 февраля 1939 расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР на Коммунарке.
Берия реабилитировал некоторых жертв времён правления Ежова. Вместе с тем, борьба против «вредителей», «мятежников» и «врагов» продолжалась и дальше, причём с использованием тех же методов, которые ставились в вину другим сотрудникам НКВД. Объём преследований снизился, поскольку изменились задачи политической верхушки и Сталина. С тех пор массовые операции больше не проводились[17].
Были репрессированы многие члены троек: 47 представителей НКВД, 67 членов партии и два представителя прокуратуры приговорены к смертной казни[17].
Реабилитация жертв
Справка о реабилитации Кузнецова С. И. за отсутствием состава преступления, 28 июля 1955 г.
Дискуссии о реабилитации жертв репрессий начались ещё при жизни Сталина в период с 1939 по 1941 гг., в связи с расследованиями «нарушений социалистической законности». Встал вопрос целесообразности пересмотра дел и механизмов её осуществления. В соответствующих приказах и постановлениях было указано, что пересмотр приговоров мог осуществляться бывшими следователями или их преемниками и находился под контролем 1-го спецотдела НКВД и соответствующих отделов УНКВД республик, краёв, областей. Прокуратура осуществляла собственное расследование лишь в исключительных случаях, обычно её вмешательство требовалось в случаях вопиющего нарушения закона. С ноября 1938 года до 1941 года пересмотр приговоров стал централизованным и, как следствие, замедлился. Выпущенные на свободу оставались под контролем «органов»[14]. Повторные следствия редко открывали новые факты. Иногда НКВД допрашивало дополнительных «свидетелей». Даже самые малые подтверждения нарушения лояльности обвиняемых приводили к отказу от дальнейшего пересмотра дела. Найденные формальные ошибки в документах следствия не означали автоматического аннулирования соответствующего приговора[14]. В целом пересмотр приговоров и освобождение осуждённых стали редкими исключениями[17].
5 марта 1953 года, вскоре после смерти Сталина, Берия приказывает освободить переполненные и перегруженные лагеря ГУЛАГа. 27 марта освобождены 1,2 млн заключённых. Политические заключённые амнистированы не были, но были освобождены те, кого не считали угрозой общества, и осуждённых по общим статьям Уголовного кодекса РСФСР и союзных республик.
После ареста Берии 26 июня эта политика продолжилась. Специальные комиссии просматривали дела осуждённых за «контрреволюционные преступления». Членами этих комиссий были высокие чиновники из НКВД и прокуратуры, а также учреждений, участвовавших в «национальных» и «кулацких» операциях. Всего было рассмотрено около 237 тыс. дел по 58‑й статье Уголовного кодекса РСФСР, что составляло 45 % всех заключённых по этой статье. 53 % приговоров были оставлено в силе, 43 % были смягчены так, что осуждённые смогли выйти на волю, 4 % — отменены[33].
Во второй половине 1955 года также были амнистированы некоторые «политические» заключённые. В конце года общее число заключённых в лагерях ГУЛАГа составляло 2,5 миллиона[34], к XX съезду КПСС количество политических заключённых — около 110 тыс. По завершении съезда была создана комиссия для пересмотра приговоров по 58‑й статье. К концу 1956 года на свободу вышли около 100 тыс. человек. В начале 1957 года на свободу выпущены ещё около 15 тыс. осуждённых по 58‑й статье. Так через 20 лет после окончания Большого террора последние его жертвы оказались на свободе. До этого сроки их заключения постоянно продлевались. В 1980-х годах семьи казнённых получали ложные сообщения о смерти своих родных в трудовых лагерях. Настоящие места и даты захоронения стали обнародовать только с 1989 года[8][17].
Во время перестройки и после неё реабилитации всех без исключения осуждённых внесудебными органами не произошло, а сами органы и их приговоры не признаны незаконными. По статьям 3 и 5 закона РСФСР о реабилитации от 18 ноября 1991 года разрешается реабилитация только осуждённых по «политическим» статьям. Приговоры по «уголовным» статьям преимущественно остаются в действии[14].
Исследования, значение, память
Обнародование и исследования
Впервые приказ был напечатан в газете «Труд» 4 июня 1992 года. Другие документы о массовых операции Большого террора были напечатаны в еженедельнике «Московские новости» 21 июля того же года[35]. До тех пор информация о массовых операциях была полностью засекречена. Даже в секретной речи в 1956 году Никита Хрущёв, который принадлежал к участникам «кулацкой операции», не упомянул о ней ни слова.
Открытие ограниченного доступа к некоторым архивам позволило найти важные документы о массовом терроре и «кулацких операциях». Впоследствии были выпущены и переведены на другие языки сборники документов[26][36]. «Кулацкая операция» как крупнейшая из массовых операций Большого террора уже не была тайной и стала неотъемлемой частью истории сталинизма и истории Советского Союза[15].
Исторический контекст
Ambox scales.svg
Проверить на соответствие критериям взвешенности изложения.
Возможно, содержание данной статьи нарушает принцип взвешенного изложения, представляя малозначимые мнения и факты так же, как и более важные, либо уделяет слишком много места описанию какого-то одного аспекта темы в ущерб другим, не менее существенным. Пожалуйста, улучшите её в соответствии с правилами написания статей. На странице обсуждения должны быть подробности.
Карл Шлёгель — немецкий исследователь истории и социологии стран Восточной Европы
Появление новых источников не доказывает, что начало кампании и её завершение проходило под руководством ВКП(б), в частности Сталина. Определение отдельных жертв и групп террора происходило не случайно, а на систематической основе. Кампания осуществлялась согласно чётким официальным предписаниям[37].
До сих пор не существует исчерпывающего ответа на спорный вопрос, кто задавал тон в отношениях между центром и периферией. Исследования исполнения приказа НКВД № 00447 в регионах СССР показывают, что влияние из центра оставалось определяющим, тем не менее Политбюро и НКВД дали местным карательным органам существенную свободу действий[28].
Ряд исследователей считают «кулацкую операцию» составляющей насильственной политики в ответ на последствия осуществлённой большевиками радикальной общественной трансформации. В частности, в первой половине 1930-х годов, началась форсированная индустриализация, принудительная коллективизация, раскулачивание и чистка городов внедрением внутренних паспортов. Большой террор стал ответом на непредвиденные последствия этой «второй революции». Он был нужен для того, чтобы убрать из молодого советского общества его ярых врагов. Власти попытались создать с помощью насилия однородный социальный и национальный лад, создать советского человека на «костях предшественников»[15].
Американский историк Джон Арчибальд Гетти (англ.)русск. считает, что приказ имел эпохальное значение. Американский исследователь экономической истории Пол Грегори называет приказ самым жестоким государственным приказом XX века. По мнению Грегори, в нём прямой речью, не прибегая к эвфемизмам, сформулирована логика и средства для осуществления массовых репрессий без попытки скрыть убийственные последствия приказа[38].
Многие исследователи геноцида и истории Восточной Европы склоняются к тому, чтобы назвать Большой террор геноцидом[39][40]. Американский историк Норман Наймарк предлагает расширить современное определение геноцида, чтобы под него подпадали крупные массовые кампании советского периода[41]. Его коллега Рональд Григор Сюни называет Большой террор «политическим Холокостом»[42]. Немецкие исследователи истории Восточной Европы Йорг Баберовски и Карл Шлёгель видят в массовых операциях террора «советский вариант окончательного решения»[15] и проявление «попытки решения социального вопроса»[43].
Память
Дмитрий Медведев у монумента «Маска скорби», Магадан
После распада Советского Союза началось создание памятных книг о жертвах сталинизма. Правозащитная организация «Мемориал» занимается составлением всеобъемлющих книг памяти, в которых также упомянуты и жертвы приказа НКВД № 00447. В книгах приведены основные биографические данные преследуемых: место и дата рождения, место работы, национальность и адрес проживания. Также приведена информация о заключении приговора, иногда о социальном статусе жертвы, образовании, членстве в партии и предыдущих судимостях[3].
С середины 1990-х годов были установлены некоторые места массовых казней и массовых захоронений. Предпринимаются попытки создать в этих местностях мемориалы в память о жертвах репрессий[3].
Ежегодно 30 октября, в России и других бывших республиках СССР проходит «День памяти жертв политических репрессий»[44]. В Москве основные мероприятия проходят на Лубянской площади у Соловецкого камня и на Бутовском полигоне[45].
30 октября 2009 года в своём обращении Президент России Дмитрий Медведев призвал не оправдывать сталинские репрессии, жертвами которых стали миллионы человек[46]. Президент считает, что не следует оправдывать многочисленные жертвы некими высшими государственными целями:
« Я убеждён, что никакое развитие страны, никакие её успехи, амбиции не могут достигаться ценой человеческого горя и потерь. Ничто не может ставиться выше ценности человеческой жизни. И репрессиям нет оправдания[46]. »
См. также
s: Приказ НКВД от 30.07.1937 № 00447 в Викитеке
Сталинские репрессии
Большой террор
Катынский расстрел
Расстрелы заключённых НКВД и НКГБ (1941)
Винницкая трагедия
Красный террор
Репрессии в МНР
s:ru:Приказ НКВД от 17.10.1938 № 00689
Примечания
↑ Показывать компактно
Справка НКВД СССР о количестве осужденных за время с 1 октября 1936 г. по 1 ноября 1938 г.. Дата обращения 29 февраля 2012. Архивировано 2 июня 2012 года.
Сталинизм в советской провинции: 1937-1938 гг. Массовая операция на основе приказа № 00447. Дата обращения 31 мая 2012. Архивировано 26 августа 2012 года.
Nicolas Werth. Case Study: The NKVD Mass Secret Operation n° 00447 (August 1937 – November 1938) (англ.). Online Encyclopedia of Mass Violence (20 May 2010). Дата обращения 26 августа 2011. Архивировано 26 августа 2012 года.
Leonid Luks. Geschichte Russlands und der Sowjetunion. Von Lenin bis Jelzin. — Regensburg: Verlag Friedrich Pustet. — P. 256. — 574 p. — ISBN 3-7917-1687-5.
Nicolas Werth. Ein Staat gegen ein Volk: das Schwarzbuch des Kommunismus - Sowjetunion. — Piper, 2002. — P. 214 и далее. — 275 p. — ISBN 978-3-492-23494-8.
Schlögel, Karl. Terror und Traum. Moskau 1937. — München: Hanser, 2008. — P. 81, 266, 627. — ISBN 978-3-446-23081-1.
David Shearer. Policing Stalin’s Socialism: Repression and Social Order in the Soviet Union, 1924-1953. — New Haven: Yale University Press, 2009. — P. 243-284, 297, 299-319, 335, 337, 347. — 544 p. — (The Yale-Hoover Series on Stalin, Stalinism, and the Cold War). — ISBN 978-0-300-14925-8.
Lynne Viola. The Unknown Gulag: the lost world of Stalin"s special settlements. — New York: Oxford University Press, 2007. — P. 155, 159-166. — 278 p.
См. предисловие к тексту приказа
Goldman, Wendy Z. Terror and Democracy in the Age of Stalin. The Social Dynamics of Repression. — Cambridge: Cambridge University Press, 2007. — ISBN 978-0-521-68509-2.
Oleg Khlevniuk. The Reasons for the Great Terror: the Foreign-Political Aspect // Russia in the Age of Wars 1914-1945 / ed. S. Pons. A. Romano. — Milano: Fondazione Feltrinelli, 2000.
Nicholas Lampert,Gábor Tamás Rittersporn. Stalinism: Its nature and aftermath: Essays in honour of Moshe Lewin. — M.E. Sharpe, 1992. — 291 p. — ISBN 0-87332-876-0.
Решение Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/94 от 2 июля 1937 г.. Международное историко-просветительское правозащитное и благотворительное общество «Мемориал». Дата обращения 26 августа 2011. Архивировано 26 августа 2012 года.
Марк Юнге, Геннадий Бордюгов, Рольф Биннер. Вертикаль большого террора. — М.: Новый хронограф, 2008. — С. 18-25, 32, 82, 132-137, 145, 150-152, 274-282. — 784 с. — ISBN 978-5-94881-083-6.
Йорг Баберовски. Красный террор. История сталинизма = Der Rote Terror: Die Geachichte des Stalinismus. — М.: Российская политическая энциклопедия, 2007. — 280 с. — (История сталинизма). — 2000 экз. — ISBN 978-5-8243-0877-8.
Были запланированы две конференции для двух групп участников. Время проведения второй конференции и её стенограмма не известны.
Rolf Binner, Bernd Bonwetsch, Marc Junge. Massenmord und Lagerhaft: Die andere Geschichte des Grossen Terrors. — Berlin: Akademie Verlag, 2009. — P. 11, 29-36, 42, 48-50, 99-102, 121, 129, 141, 299, 358, 406, 411-420, 562, 661, 683-697. — 821 p. — (Veroeffentlichungen des Deutschen Historischen Instituts Moskau).
Папков С. А. Глава V. Апогей террора // Кровавая карусель. Сталинский террор в Сибири: 1928-1941. Красноярское общество «Мемориал». Дата обращения 24 августа 2011. Архивировано 26 августа 2012 года.
Oleg W. Chlewnjuk. Das Politbüro - Mechanismen der Macht in der Sowjetunion der dreissinger Jahre. — Hamburg, 1998. — P. 271. — 372 p.
Аблажей Н. Н. «Ровсовская операция» НКВД в Западной Сибири в 1937—1938 гг. // Вестник Томского Государственного Университета. — Июнь 2008. — № 311. — С. 54-57.
Тепляков А. Г. Органы НКВД Западной Сибири в «кулацкой операции» 1937-1938 // Сталинизм в советской провинции. — М., 2009. — 539 с.
Ochotin Nikita, Roginski Arseni. Zur Geschichte der «Deutschen Operation» des NKWD 1937-1938.
Евангелие от Ежова. IPV News USA. Дата обращения 24 августа 2011. Архивировано 26 августа 2012 года.
Пункт II.3 приказа НКВД № 00447
Пункт II.4 приказа НКВД № 00447
Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Большим»: секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. — М.: АИРО-XX, 2003. — С. 28, 31, 228. — 352 с.
Пункт IV.1 приказа НКВД № 00447
Rolf Binner, Bernd Bonwetsch, Marc Junge. Stalinismus in der sowjetischen Provinz 1937-1938. Die Massenaktion aufgrund des operativen Befehls № 00447. — Berlin: Akademie Verlag GmbH, 2010. — P. 46.
Binner Rolf, Junge Marc. Wie der Terror "groß" wurde: Massenmord und Lagerhaft nach Befehl 00447. — 2001. — P. 567.
Пункт III.2 приказа НКВД № 00447
Пункты I.5 и I.7 приказа НКВД № 00447
Nikita Petrow. Die Kaderpolitik des NKWD während der Massenrepressalien 1936-1939. — Berlin, 2002. — P. 31.
Nicolas Werth. Der Stellenwert des «Großen Terrors» innerhalb der stalinistischen Repression. — 2006. — P. 278.
Hildermeier Manfred. Geschichte der Sowjetunion: 1917-1991. Entstehung und Niedergang des ersten sozialistischen Staates. — Muenchen: Verlag C. H. Beck, 1998. — P. 685. — 1206 p.
Nicolas Werth. Les ‘opérations de masse’ de la «Grande Terreur» en URSS, 1937-1938 (нем.). — 2006. — S. 6.
Arch Getty, Oleg Naumov. The Road to Terror — Stalin and the Self-Destruction of the Bolschewiks, 1932—1939. — New Haven, London: Yale University Press, 1999. — ISBN 0-300-07772-6.
Rolf Binner, Marc Junge. S etoj publikoj ceremonit´sja ne sleduet (фр.) // Cahiers du Monde russe. — 2002.
Paul R. Gregory. Lenin's Brain and Other Tales from the Secret Soviet Archives. — Hoover Institution Press, 2008. — P. 44. — 162 p. — ISBN 978-0-8179-4812-2.
Boris Barth. Genozid. Völkermord im 20. Jahrhundert. Geschichte, Theorien, Kontroversen (Beck'sche Reihe 1672). — München, 2006. — С. 136-148. — ISBN 3-406-52865-1.
Bernd Bonwetsch. Der GULAG und die Frage des Völkermords. — Göttingen, 2006. — P. 111-144. — ISBN 3-525-36735-X.
Norman M. Naimark. Stalin's Genocides. — Princeton: Princeton University Press, 2010. — P. 113. — 176 p. — ISBN 978-0-6911-5238-7.
Ronald Grigor Suny. Power and Authority in the Soviet // Stalinism: The Essential Readings / Editor(s): David L. Hoffmann. — Wiley-Blackwell, 2003. — 317 p. — ISBN 0631228918, ISBN 9780631228912.
Karl Schlögel. Terror und Traum. Moskau 1937 (Terror and Dream: Moscow 1937). — Munich: Carl Hanser Verlag, 2008. — P. 643. — 700 p. — ISBN 978-3-446-23081-1.
Россия вспоминает жертв политических репрессий. РИА Новости (29.10.2009). Дата обращения 26 августа 2011. Архивировано 26 августа 2012 года.
Елена Куприянова. 16-й День памяти жертв политических репрессий (недоступная ссылка). СМИ.ru (30 октября 2010). Дата обращения 26 августа 2011. Архивировано 1 ноября 2007 года.
Медведев призывает не оправдывать сталинские репрессии. ИноСМИ.ru. Дата обращения 26 августа 2011. Архивировано 26 августа 2012 года.
25 октября. День в истории
Линейный вид
