*153. Матвиенко. Итоги

[Татьяна Становая]

http://slon.ru/russia/ubiystvo_nemts...-1220541.xhtml

Борис Немцов во время выступления на акции оппозиции «За честные выборы». Фото: ИТАР-ТАСС / Сергей Карпов
Убийство Бориса Немцова, одного из самых видных российских политиков 90-х, а сегодня – жесткого критика режима Путина, стало настоящим шоком. Четыре выстрела в спину у стен Кремля – это кажется вызовом всей России. Социальные сети разрываются: «сакральная жертва» – говорят «охранители»; жертва режима – говорят его соратники; никакой политики – отвечает власть. Эксперты согласятся, что на сегодня Борис Немцов как политическая фигура, так же как и многие представители ельцинских времен, во многом уступил место новому поколению политиков во главе с Алексеем Навальным. Однако убийство, каковы бы ни были его мотивы, будет долго оставаться вопросом ответственности российской власти.

Реакция президента, для которого ночь традиционно является разгаром рабочего дня, была явно антилиберальной. Через Пескова он заявил, что убийство является заказным и «носит исключительно провокационный характер». Что значит «провокационный»? Провокация исключает бытовую и криминальную версии и явно намекает, что ее цель – политическая дестабилизация. Провокация против власти? Со стороны кого – оппозиции, Госдепа? Песков под утро развил свою мысль именно в этом направлении: «Он [Немцов] был в оппозиции… И на фоне различных, скажем так, мероприятий, которые планирует оппозиция в ближайшие дни, на фоне в целом весьма такой эмоциональной, насыщенной обстановки, которую мы имеем в связи с событиями на Украине. Конечно, это вполне может выглядеть как провокация».

Ответ Кремля однозначен: официально – это какая угодно версия, только не политическая, неофициально – стрелки явно переводятся в сторону оппозиции. Точно так же, как убийство Анны Политковской следствие долго вешало на Бориса Березовского и Ахмеда Закаева. Сегодня их преемниками по этой линии могут стать и Киев, и Госдеп, и чуть ли не Навальный.

Что же все это значит для России и прежде всего для репутации Путина?

Во-первых, обращает на себя внимание очень активная реакция мировых СМИ: новость об убийстве была на первых страницах сразу и буквально во всех значимых изданиях. Это стало одним из самых заметных внутриполитических событий для мировой общественности.

Во-вторых, убит один из наиболее узнаваемых и хорошо осведомленных лидеров российской оппозиции. Убит накануне антикризисного марша «Весна», у стен Кремля. Его близкие друзья рассказывают, что он неоднократно получал угрозы. Все это – в центре внимания мировой прессы. Какой предстает Россия? Страной, где лидера оппозиции могут пристрелить в спину в самом сакральном месте, где оппозиционеры живут под постоянным страхом из-за давления и угроз, провокаций, преследования и «разоблачений». Где убийства значимых фигур – не редкость: Политковская, Хлебников, Юшенков, туда же при желании всегда можно добавить и Березовского с Литвиненко (опять же, мы говорим не о связи этих смертей, а о восприятии образа России). Россия предстает страной, где обладание Знанием становится опасным.

В-третьих, каковы бы ни были мотивы убийства, но ответственность за него в любом случае мировое сообщество будет возлагать на Кремль. Как и со сбитым Boeing-777 – Запад, и не только, рассуждает просто: не было бы обстоятельств, созданных Кремлем, не было бы и трагедии.

Наталья Морарь написала, что в смерти Немцова виноват «коллективный Путин». Сюда можно собрать все: профанирующие свои обязанности правоохранительные органы, которые фокусируются больше на преследовании оппозиционеров, чем на борьбе с преступностью, искусственное раздувание ненависти одной части общества против другой («Антимайдан»), военную риторику и нагнетание страстей, спекуляции угрозами войны и мобилизация «большинства» против внешних и внутренних врагов. Мало кто будет спорить, что градус ненависти в российском обществе зашкаливает. Убийца, стрелявший в Немцова, заказчик, нанимавший его, жили и мыслили в той обстановке, которая сложилась в стране и которая заведомо закладывает совершенно четкое отношение к лидерам оппозиции. «Коллективный Путин» будет наиболее популярной версией убийства и на Западе.

Убийство, как любая трагедия, всегда несет в себе целый хвост последствий, который как воронка затягивает в ловушку репутационной катастрофы. Раз за разом Путину будут задавать вопросы про расследование убийства, про его оценку происходящего. Как и в случае с Политковской, вряд ли научившем Путина мудрости, президент будет повторять про ничтожность политической угрозы со стороны Немцова, несопоставимые рейтинги, совершенно не понимая, что смерть не может быть маленькой. Да и отдает ли Путин себе отчет в том, что такое смешное оправдание, мол, нам невыгодно, означает и другое: а вот если понадобится, мы пристрелим того, кто будет по-настоящему опасным.

Не остановит Кремль и маховик антилиберальной истерики. «Интересно, что если в Москве убивают, то в ту же ночь вламываются в квартиру убитого (не убийцы!), лазают в его бумагах и белье и потом сольют, и почти все это "законно"», – написал Александр Эткинд в своем Facebook.

Расследование неизбежно будет одновременно и формой прикрытия сбора компромата на лидеров оппозиции. Наши спецслужбы своего шанса не упустят. А значит, новые волны разоблачений, раскрутка версии про «сакральную жертву» и кровавую руку «Госдепа», готовящего свержение великого Путина. Враги России крупнеют. Это вам не Березовский. Можно поспорить, что Кремль дал команду, и максимально муссировать «киевский след». Неудивительно, что Немцова теперь будут хвалить по федеральным каналам: мертвый враг не страшен.

Убийство Немцова – громкое заявление его авторов: мы не боимся Путина, мы не почитаем Кремль, мы смеемся над законом. Нам можно все. Кто мы? Беспредельщики. И бойся, Россия, если мы – внутри твоей власти. Непредсказуемая Россия – плохой знак для мира и для российского народа.

[Евгения Альбац]

http://newtimes.ru/articles/detail/98821/
№ 19 (369), 8 июня 2015

Убийство Бориса Немцова: версии

7 июня — 100 дней как 27 февраля, в 23:31 на Большом Москворецком мосту был убит Борис Немцов. Четыре пули сзади — три достигли цели. Упал. Попытался подняться. Еще две — чтобы уже никогда не встал. Четыре из пяти пуль — в сердце, легкие, печень — были смертельные

Кольцо с головой Владимира Путина, представленное в рамках показа «Новый русский» в Москве, 3 июня 2015 года

Итог трех с половиной месяцев следствия: пять человек задержаны — вероятные исполнители убийства и соучастники, один из них — Заур Дадаев — на момент совершения преступления был действующим офицером полка «Север» Внутренних войск МВД РФ: камеры зафиксировали и слежку за Немцовым, и момент убийства. И, да, деталь: из 19 камер, установленных по пути движения политика, его спутницы и убийц, работающими оказалось то ли пять, то ли шесть. Назван и предполагаемый организатор преступления — майор того же полка «Север» Руслан Геремеев, но допросить его, несмотря на указание ФСБ РФ, так и не удалось, и скорее всего, его уже нет в стране. Но и когда был — в родовом селе Джалка в Чечне — следователей к нему тоже не подпустили. (Заметим в скобках, что пограничные войска, контролирующие границу, в том числе и в аэропортах, находятся в подчинении все того же ФСБ.) Еще за эти 100 дней был снят (с повышением) глава следственной группы СК РФ генерал Игорь Краснов и назначен другой генерал, Николай Тутевич. Краснов известен тем, что довел до суда дело Боевой организации русских националистов (БОРН), Тутевич расследовал убийство Руслана Ямадаева* * Герой России, депутат ГД от фракции «Единая Россия», бывший полевой командир чеченских сепаратистов, сподвижник, а потом оппонент Рамзана Кадырова. , убитого на Смоленской набережной в Москве (исполнителей посадили).

Заказчик? Одни догадки. Адвокаты потерпевших Ольга Михайлова и Вадим Прохоров в своем официальном запросе еще 22 апреля ходатайствовали о допросе главы Чечни Рамзана Кадырова, депутата ГД Адама Делимханова и члена Совета Федерации от Чеченской республики Сулеймана Геремеева. Следствие согласилось допросить только Руслана Геремеева, по остальным ходатайство признано преждевременным. The New Times отправил запрос об интервью с депутатом Делимхановым — ответа не последовало.

Еще в эти 100 дней страна наблюдала публичную перебранку главы Чечни Рамзана Кадырова с федеральными силовиками; читала утечки про то, как ФСБ «точит зуб» на самого Кадырова; вспоминала о войне силовиков 2008 года, когда по разные стороны баррикад оказались глава ФСБ Бортников и нынешний главком Внутренних войск МВД Золотов — именно в подчинении последнего находится полк «Север»; смотрела вывешенный ролик из инстаграма kadyrov-95 под говорящим заголовком «Кто не понял, тот поймет», в котором глава Чечни бегает и в кого-то стреляет (ролик появился после обнародования фильма «Семья», снятого сотрудниками движения «Открытая Россия» Михаила Ходорковского).

Мотив? За что убили и зачем убили? То возникает «украинская версия» (что-то там связанное со спутницей Немцова), то — «исламская» (горячим чеченским парням не понравились высказывания политика в связи с расстрелом редакции Charlie Hebdo). И только дочь Немцова, Жанна, продолжает настаивать: это политическое убийство. В конце прошлой недели (4 июня) в интервью радиостанции «Свобода» дочь убитого политика сообщила, что находится за пределами России, а на вопрос, вернется ли, отказалась отвечать. Связан ли отъезд Жанны Немцовой с возможным отравлением соратника Бориса Немцова по РПР–ПАРНАС Владимиром Кара-Мурзой младшим (он по-прежнему в реанимации) — не известно. Зато кажется очевидным: страх как удушливый газ заполняет головы даже тех, кто предпочитает публично не критиковать власть, и выдавливает их из страны, а дело Немцова, как дела об убийстве Натальи Эстемировой и Анны Политковской, потихоньку закапывают в песок: в лучшем случае — осудят стрелков.

Версия: фраза из ролика

Немцова должны были убить еще в августе — говорят источники, близкие к правоохранительным органам. Во всяком случае, тогда уже началась за ним слежка. (Это, конечно, версия, но в том тумане, который сейчас есть вокруг дела, ни одну версию сбрасывать со счетов нельзя.) Но что-то не срослось: Борис постоянно был в разъездах, ходил с друзьями, Альфредом Кохом и Олегом Сысуевым, в горы — короче, выиграл у смерти, сам того не зная, еще полгода. Слежка возобновилась в конце октября — камеры возле его дома и офиса зафиксировали тот самый ЗАЗ Chance, на котором предполагаемые преступники передвигались и в вечер убийства. Редакцию Charlie Hebdo расстреляют через два с лишним месяца, 7 января, — это к разговорам об «исламском» мотиве убийства.

Те последние в его жизни весна и лето выдались для Немцова вообще нервными. Еще 29 апреля, когда он был в Киеве на форуме «Украина–Россия. Диалог», Бориса в кулуарах остановили журналисты, задали вопрос, касающийся президентских выборов на Украине, и Немцов, смеясь, ответил:

«Владимир Путин голосовал бы за Януковича. Он ****тый, Владимир Путин, чтоб вы поняли…»

— именно эта фраза фигурирует и в материалах доследственной проверки СК по Ярославской области, и в заключении эксперта, который по запросу СК проводил лингвистическую экспертизу текста и ролика, выложенного на Youtube. Всю неосторожность фразы Немцов понял тут же: «У вас лицензию отберут, если вы это процитируете», — сказал он журналистам. — «Ничего, это уже вышло в прямой трансляции», — ответил молодой женский голос.

«ВВ мне этого не простит», — скажет Борис чуть позже своему адвокату, Вадиму Прохорову.

17 июня в СК по Ярославской области поступила серия обращений возмущенных граждан: «Прошу Вас рассмотреть возможность возбуждения уголовного дела по факту оскорбления Президента РФ депутатом Ярославской областной думы Немцовым Б.Е. Основание видеозапись в сети», — писал один из возмутившихся. «Меня, гражданина Российской Федерации оскорбило и унизило видео интервью Немцова Бориса Ефимовича данное им СМИ в городе-герое Киеве. Прошу рассмотреть данное интервью на предмет разжигания национальной розни, оскорбления органов власти при исполнении и унижения моего личного достоинства как гражданина Российской Федерации»,— писал другой (пунктуация документа сохранена). Обе цитаты — из рапорта «об обнаружении признаков преступления» старшего следователя первого отдела по расследованию особо важных дел Следственного управления СК РФ по Ярославской области, старшего лейтенанта юстиции Г.В. Боброва на имя руководителя отдела подполковника юстиции Ю. А. Болдырева. Дата — 1 июля 2014 года.

24 июня возмущенные граждане обратились и в СК по Курской области.

15 июля старший лейтенант Бобров снял с депутата Ярославской областной думы Немцова объяснения: Немцов отказался отвечать, воспользовавшись ст. 51 Конституции РФ, позволяющей не свидетельствовать против себя.

В тот же день было вынесено постановление о производстве лингвистической экспертизы. Эксперту Ярославской лаборатории судебной экспертизы Министерства юстиции РФ было предложено ответить на три вопроса:

1. «Кто является предметом речи в расшифровке?» — далее фраза из видеоролика.

2. «Содержится ли в выражении» — фраза из ролика — «негативная информация о Владимире Путине»?

3. «Выражена ли негативная информация о Владимире Путине в выражении» — фраза из ролика — «в расшифровке выступления Немцова Б. Е. в неприличной форме?»

Помимо самого видео-ролика на флешке и его расшифровки, экспертам была предоставлена так же распечатка статьи с украинского сайта glavkom.ua: «Борис Немцов: В России с федерализмом покончено. Путин все уничтожил», где был подробный отчет о выступлении Немцова на форуме в Киеве.

29 июля следователь СК получил заключение эксперта В. Н. Степанова, вот его выводы:

Zoom.jpg* Цензура The New Times: в документе указано полное слово.

Немцову грозили статьи 319 (оскорбление представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением — штраф либо исправительные работы до 1 года) и 280, ч. 2 (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием СМИ или интернета — до 5 лет лишения свободы) УК РФ. Однако что-то в Ярославском СК с делом не заладилось.

Скорее всего, проконсультировались в Москве, а там — выше, где зримо вообразили разбирательство уголовного дела по фразе «Путин ****тый» в открытом судебном заседании: журналисты, в том числе иностранных СМИ, кому не запрещено использование в печати обсценной лексики, обсуждение в социальных сетях, в блогах, твитты… Все это как-то плохо бы вязалось с образом лидера нации, ведущей войну на территории сопредельной страны и обещающей посыпать ядерным пеплом цивилизованный мир.

И 31 июля все тот же следователь Бобров вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела «о совершении Немцовым Б.Е. преступлений» по указанным выше статьям.

«Борис Ефимович обрадовался, — вспоминает адвокат Вадим Прохоров. — А у меня сердце закололо: как бы это худшим не обернулось. Ведь по пацанским понятиям ленинградских дворов такое не прощают…»

26 сентября дело о фразе из ролика было передано из СК по Ярославской области мировому судье участка № 102 района Замоскворечье г. Москвы Ломазову С. Б., то есть по месту жительства Немцова — на предмет рассмотрения дела в рамках Административного кодекса. Но мировой судья, зацепившись за процессуальные несоответствия, в возбуждении административного дела отказал и определил вернуть материал обратно в Ярославль. На том правоохранительная часть дела о фразе из ролика и закончилась. «Если бы привлекли, может быть, остался бы жив», — грустно констатирует Прохоров, который был Немцову не только адвокатом, но и другом и который теперь выступает адвокатом его детей — потерпевших по делу об убийстве.

Защитники Путина

Цитировавшиеся выше документы дела о фразе из ролика можно найти в интернете: скриншоты были выложены в Живом журнале «rinadavis Княгиня Рина Наумова-Дэвис» 2 октября 2014 года. Скриншотам предшествовало сообщение: «Вот некоторые материалы дела по моему заявлению и при моем контроле против Немцова Бориса Ефимовича по факту оскорблений в адрес Президента РФ Путина Владимира Владимировича. Особая благодарность жителям города Курска за то, что поддержали мое заявление». И действительно: в рапорте «об обнаружении признаков преступления» в числе обратившихся в СК значится «Наумова-Дэвис Р.Ф.», значится и «Наумов В.Б.» — судя по Facebook обоих заявителей, супруг «Княгини Рины».

О, благословенные социальные сети! О, любовь сограждан к эксгибиционизму и вытряхиванию своей личной жизни в публично доступное пространство!

Фотография профиля страницы в Facebook Рины Наумовой-Дэвис

Чего только не обнаружилось на страницах четы в социальной сети: тут тебе и «Княгиня Рина» на фото с Владимиром Путиным — очевидно, еще его первого президентского срока, — и фото с недавним еще главой управления делами президента Владимиром Кожиным, и фото с адвокатом Кучереной, кремлевским детским омбудсменом Астаховым, тогда вице-премьером Жуковым, бывшим членом Совета безопасности Рушайло, какими-то кувейтскими шейхами и проч., проч. И радостное объявление — это, правда, кажется, в блоге — «работаю в Кремле», и работа в фонде «Федерация», и намеки на связи со спецслужбами, и прямое указание, что «мамочка» работала в КГБ. Причем, на Facebook у «Княгини Рины» аж две страницы — вторая под именем «Марина Черкасова (Княгиня Рима Наумова-Дэвис)» с указанием, что родилась «княгиня» в Грозном и с 2009 года замужем за Вадимом Борисовичем Наумовым, генеральным директором «Техпромстроя», как указано уже на странице Наумова (все открыто для публичного глаза).

Откровенность записей восхищает. Например, подпись под свадебными фотографиями: «Фотоработы моего друга и талантливого художника Олега Караджи. Второй день свадьбы отмечали на моей даче в поселке Дружба, но так как половина гостей была из спецслужб, а вторая в розыске — остальные фото будут пока в тени».

Фотография профиля страницы в Facebook Вадима Наумова

Facebook Наумова В. Б. — сплошной панегирик Рамзану Кадырову («Дед моей жены Иса Даудов из тейпа Бено. Гордимся предками и Родней!!!» — одна из недавних записей), фотографии «вежливых бойцов» с оружием и поношение тех, кто с Путиным и Кадыровым не согласен.

Недолгое расследование показало: «Княгиня Рина» в некоторых специфических бизнес-кругах известна — эпитеты, как и детали («вроде под уголовном делом», вроде скрывалась в Белоруссии»), опускаю: надо проверять. Ветераны КГБ, с кем удалось поговорить, фамилию «Дэвис» не вспомнили, понять, что правда, что фейк, — невозможно.

Но два сообщения в социальных сетях четы Наумовых не могут не обратить на себя внимание.

Из живого журнала Рины Наумовой-Дэвис:

Zoom.jpg

«Княгиня Рина Наумова-Дэвис» пишет в своем журнале — под скриншотом документа по делу о фразе из ролика Немцова: «Чеченские женщины они опасные, Боря Под присмотром Семьи». Дата: 2 октября 2014 года (см. скриншот).

«Вадим Борисович Наумов» тоже пишет — одна из последних записей в Facebook от 2 июня 2015 года: «Как и с Немцовым в прошлом году — нашей Семье удалось раскрыть глаза Российской ФЕМИДЕ на безобразное и кощунственное поведение Ксюшади! После принятия решения «о возбуждения дела» будет привлечена экспертиза по ее «оскорблению верующих». У нашей Семьи все под контролем. И если как и с Немцовым она еще до суда «прогуляется на мост» МЫ НЕ РАССТРОИМСЯ!!!!»

«Ксюшадь» — это, понятно, Ксения Собчак, на которую сейчас подано заявление в СК за оскорбление верующих — из-за фотографии, на которой известная телеведущая одета в рясу и с накладной бородой.

В стране, где с экранов телевидения нон-стоп льется воинственная риторика, а идея борьбы с «пятой колонной» — определение президента Путина — охватывает массы, к подобным заявлениям некоей «Семьи», поклонникам Рамзана Кадырова и с корнями из Грозного приходится относиться вполне серьезно. Советы «прогуляться по мосту» (очевидно, имеется в виду Большой Москворецкий мост, где 27 февраля был убит Борис Немцов) уже получал и соратник Немцова, бывший премьер-министр, а ныне один из лидеров ПАРНАСа Михаил Касьянов, и дочь Немцова, Жанна. Да и не только они.

Пехотинцы президента

По словам источников, «заказ» на Немцова приняли три бригады киллеров — все выходцы из Чечни: такой своего рода тендер — кто успел, тот получил 15 млн рублей, кто не успел — тот проиграл. До следующего заказа.

29 декабря 2014 года российские СМИ обошли кадры с грозненского стадиона: Рамзан Кадыров выступил перед 20 тыс. добровольцами — людьми в черной и спецназовской форме с оружием в руках. Смысл речи: Рамзан Кадыров и его добровольцы готовы встать на защиту Путина от его внешних и внутренних врагов: «просим национального лидера России считать нас добровольным спецотрядом верховного главнокомандующего, готовым защитить Россию, ее стабильность, границу, выполнить боевую задачу любой сложности».

Фото из Instagram Рамзана Кадырова: 10 марта 2015 года, президент Путин вручил главе Чечни орден Почета

Эта тема — Путину нужна защита, и именно он, Рамзан Кадыров, готов сложить голову за человека, которому он лично и весь чеченский народ обязаны, — стала чуть ли не лейтмотивом выступлений Кадырова с начала 2014 года, когда в Киеве победил Майдан, а США и Европа из числа партнеров перешли в разряд врагов. Поговаривают что что-то подобное было произнесено и в узком кругу соратников и в связи с той злополучной фразой из интервью Немцова в Киеве.

Да и Борис все время подбрасывал поводы.

«Я не могу понять, на что рассчитывает Путин, когда вооружает 20 000 кадыровцев, собравшихся на стадионе в Грозном. Страна входит в кризис, денег ни на что не хватает. <…> И куда пойдут 20 000 кадыровцев? Что будут требовать? Как себя вести? Когда приедут в Москву?» — написал Немцов на своей странице Facebook в день демонстрации силы на Грозненском стадионе. Жить ему оставалось меньше двух месяцев.

Был ли Заур Дадаев на этом стадионе — неизвестно. Хотя — как мог не быть, коли там был его полк «Север»?

27 февраля Немцов получил ответ на свой вопрос.

«Мы являемся пехотинцами Президента России!» — написал Рамзан Кадыров в своем инстаграмме 10 марта, в день, когда Владимир Путин вручил ему орден Почета.

Фото: MAXIM SHEMETOV/REUTERS, со страницы в Facebook Вадима Наумова, со страницы в Facebook Рины Наумовой-Дэвис, INSTAGRAM-KADYROV95.RU

[Россия 24]

[Артур Громов]

http://www.gazeta.ru/social/2015/11/09/7882793.shtml
Названо имя организатора убийства Бориса Немцова
09.11.2015, 17:19

Сергей Савостьянов/ТАСС

Следственный комитет назвал одного из предполагаемых организаторов убийства Бориса Немцова и предъявил ему заочное обвинение. Им оказался боец батальона «Север» Руслан Мухудинов — водитель экс-комбата внутренних войск МВД России Руслана Геремеева, чья фамилия также фигурирует в этом деле. Также, по данным СМИ, изменился статус самого Геремеева — из подозреваемого он стал обвиняемым.

В деле об убийстве Бориса Немцова появился предполагаемый организатор: по данным СК, им является Руслан Мухудинов, водитель бывшего командира батальона внутренних войск МВД России Руслана Геремеева. Эту информацию сообщил «Росбалту» источник в правоохранительных органах, а впоследствии подтвердил и адвокат Жанны Немцовой Вадим Прохоров.

«Следствие заочно предъявило обвинение Руслану Мухудинову в организации убийства Немцова. Мы рады, что наконец-то решилось, и надеемся, что в ближайшее время аналогичное обвинение будет предъявлено его другу детства Руслану Геремееву», — рассказал ТАСС Прохоров.

По его словам, в минувшую пятницу было вынесено постановление об объявлении Мухудинова в розыск.

По версии адвоката, под организаторами убийства политика следствие подразумевает обоих офицеров батальона «Север»: как Руслана Геремеева, так и Руслана Мухудинова. «По моим данным, под организаторами следствие подразумевает Геремеева и Мухудинова. Я считаю, что сейчас главная и важнейшая задача — предъявить им заочное обвинение и объявить в розыск», — добавил Прохоров.

Также стало известно, что изменился процессуальный статус самого Руслана Геремеева. Об этом сообщил источник «Росбалта» в правоохранительных органах.

Руслан Геремеев проходил по делу как свидетель, однако сегодня его процессуальный статус изменился на подозреваемого.

Ранее в беседе с «Газетой.Ru» адвокат рассказывал, что СК уже долгое время интересуется обоими Русланами: «Следствие давно мечтает пообщаться с Русланом Геремеевым и Русланом Мухудиновым. Но совершенно очевидно, что на территории Чечни ему чинятся препятствия — во всяком случае, содействия не оказывается. Никто не отменял слова Рамзана Кадырова о том, что федералы не имеют права работать на территории Чечни без согласования с ним или руководством республики.

А «согласование с руководством» Чечни означает только одно — что там никого и никогда не поймают».

Ранее Прохоров требовал привлечь Геремеева и Мухудинова в качестве обвиняемых и даже подавал в суд жалобу на бездействие следствия. Тем не менее до понедельника в материалах следствия оба Руслана числились свидетелями. Любопытно, что, по мнению инсайдеров, на роль организатора больше подходил Геремеев, а Мухудинов, вероятно, выполнял курьерские обязанности и передавал оружие и деньги исполнителям убийства. Водитель попал в федеральный розыск, а бывший комбат — в так называемый оперативный, однако
вручить повестки на допрос ни одному из них так и не удалось.

Напомним, что Борис Немцов был убит четырьмя выстрелами в спину 27 февраля на Большом Москворецком мосту возле Кремля. В совершении резонансного убийства подозреваются пять человек. Это экс-боец батальона внутренних войск чеченской полиции «Север» Заур Дадаев, братья Анзор и Шашид Губашевы, экс-сотрудник Щелковского райотдела внутренних дел Тамерлан Эскерханов, а также Хамзат Бахаев. Все фигуранты дела отрицают свою причастность к убийству и сообщают о наличии алиби. Заур Дадаев изначально давал признательные показания, но затем отказался от них, заявив о давлении со стороны правоохранителей.

Именно благодаря этим показаниям в деле появились фамилии Геремеева и Мухудинова.

Каждого из них следователи примеряли на роль возможного заказчика убийства — в своих изначальных показаниях Заур Дадаев заявлял, что пистолет Макарова с глушителем и машину ему предоставил некий Русик, пообещавший щедро вознаградить убийцу. По словам одной из свидетельниц — домработницы Геремеева, Русиком называли не Геремеева, а Мухудинова. «Чеченцы просили называть их именно так, чтобы не путать», — утверждала она.

Шефа Геремеева называли только Русланом, а за глаза — Добрым (таков был его радиопозывной во внутренних войсках).

Впрочем, кем бы ни был этот загадочный Русик, имя конечного заказчика по-прежнему остается загадкой. По мнению Прохорова, если Мухудинов и был организатором, то только «низшего звена»: «Он всего лишь водитель Руслана Геремеева. Если бы обвинение было предъявлено Геремееву, то это было бы большим продвижением в расследовании», — подчеркнул адвокат, добавив, что мотив предполагаемого организатора убийства по-прежнему не ясен.

[Павел Казарновский]

http://www.kommersant.ru/doc/2856254
Политик посмертно награжден за «приверженность демократическим принципам»
17.11.2015, 16:12

Борис Немцов посмертно получил премию фонда «Справедливость для Сергея Магнитского» за вклад в развитие демократии и защиту прав человека. Она присуждена господину Немцову на прошедшей 17 ноября церемонии в Лондоне. Бывший глава ЮКОСа Михаил Ходорковский передал награду дочери Бориса Немцова Жанне.

Премия Сергея Магнитского вручается впервые и приурочена к шестилетней годовщине со дня гибели юриста Hermitage Fond Сергея Магнитского в следственном изоляторе «Матросская тишина». «Эта премия должна напоминать международному сообществу о творящейся в российских судах несправедливости. Лауреатами стали люди, идущие на личный риск, защищая справедливость и честное правосудие, как это делал Сергей»,— заявил на конференции руководитель фонда «Справедливость для Сергея Магнитского» Уильям Браудер.

Убитый 27 февраля в Москве сопредседатель партии ПАРНАС Борис Немцов стал первым лауреатом премии, он получил ее посмертно за «приверженность демократическим принципам», говорится в сообщении фонда «Справедливость для Сергея Магнитского». Помимо господина Немцова, премию в разных номинациях получили восемь человек. Среди них член Европейского парламента, один из инициаторов создания «Списка Магнитского» Ги Верховстадт, американский конгрессмен, соавтор «Закона Магнитского», вводящего санкции в отношении лиц, причастных к делу Магнитского и другим нарушениям прав человека Джим Макговерн, а также журналисты и организации, борющиеся с коррупцией и нарушением прав человека в мире.
Фонд Бориса Немцова зарегистрирован в Германии
«Фонд Бориса Немцова за свободу» создан и зарегистрирован в Германии, его основателем стала дочь убитого политика Жанна Немцова. Исполнительным директором фонда назначена соратница господина Немцова Ольга Шорина. Как сказала “Ъ” Жанна Немцова, фонд будет вручать премии «за отвагу в отстаивании демократических ценностей в России», планирует обучать журналистов, готовить и публиковать аналитические доклады, а также собирается создать собственный исследовательский институт на базе одного из европейских университетов. Презентация фонда состоится в 2016 году, сообщила “Ъ” Жанна Немцова

«Закон Магнитского» был принят в США в декабре 2012 года. Этот закон позволил ввести санкции в отношении лиц, причастных, по мнению Вашингтона, к смерти в российском СИЗО юриста Сергея Магнитского. Пункт 404 этого закона требует от американской администрации идентифицировать лиц, ответственных за задержание, насилие над юристом и его смерть, а также виновных во «внесудебных расправах и других грубых нарушениях прав человека». Борис Немцов неоднократно выступал в Конгрессе США с предложением ввести санкции против российских чиновников, которые «ответственны за нарушение Конституции и нарушают демократические права граждан». Основная идея его предложений заключалась в том, чтобы «страну не трогать, а негодяев наказывать».

Председатель партии ПАРНАС Михаил Касьянов сказал “Ъ”, что присужденная вчера Борису Немцову премия «имеет большое значение, так же как и многие другие награды, которые он получает посмертно»: «Это признание западного сообщества, наших коллег по демократическому развитию, признание того, что Борис посвятил почти всю свою жизнь борьбе за демократическое устройство России,— это очень важное и знаковое событие в рамках прошлых премий Бориса и тех, которые будут ему присуждены в будущем».

["Коммерсантъ"]

http://www.kommersant.ru/gallery/2585591#id=1075016
9 октября 1959 года родился политик Борис Немцов. Бывший нижегородский губернатор и вице-премьер федерального правительства последние годы находился в оппозиции и был занят тем, что регулярно выпускал экспертные доклады о коррупции во власти. 27 февраля 2015 года он был застрелен в центре Москвы. Карьера одного из самых заметных политиков России — в фотогалерее «Ъ».

[Алена Вершинина]

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/research/13012/

"Историческая правда" публикует выдержки из автобиографической книги Бориса Немцова. Это самая откровенная политическая публицистика в России последнего времени, когда Немцов первым из политиков его уровня решил высказаться жестко, честно и ярко, одновременно осветив и очень трагичные моменты в недавней истории страны, и очень смешные, а порой даже и анекдотичные.

Я родился в разгар строительства коммунизма и даже в самых смелых юношеских фантазиях не мог представить, какие крутые виражи готовит мне жизнь. В школе не был комсомольским вожаком, не собирался вступать в ряды коммунистической партии, хотя и понимал, что вне КПСС сделать карьеру практически невозможно. Но об общественном или, упаси Бог, политическом будущем я тогда вообще не думал, собирался стать ученым физиком.

Более того, еще в школе возникли проблемы с моей политической благонадежностью. Я учился на отлично и шел на золотую медаль. Однако медаль мне давать не хотели, потому что учителя просекли, что я политически неблагонадежен. Это сегодня звучит смешно, а я оканчивал школу на пике социалистического застоя, в 1976 году. И в характеристике, которую я должен был предоставить при поступлении в университет, директор написала: «политически не устойчив». В те годы с подобной характеристикой поступить в университет было невозможно, потому началось долгое выяснение отношений между университетом и моей школой. Наконец, директор смягчила приговор на «позволяет себе политически непродуманные высказывания». Это уже давало мне шанс стать физиком.

Я начал свою политическую деятельность во второй половине 1980-х, причем начал не с политики, а с экологии. В Нижнем Новгороде коммунисты затеяли строительство атомной котельной – «атомной станции теплоснабжения» (ACT). Они предлагали нагревать воду в атомных реакторах, и потом через систему теплообменников эту воду под высоким давлением закачивать в нижегородские дома. Поскольку страна на тот момент была безмолвна, никто никого ни о чем даже не собирался спрашивать – стали строить. Однако Нижний – по сути своей город не рабский, у нас появилась общественная организация «За ядерную безопасность», главной задачей которой было не допустить строительства этой самой котельной. Даже моя мама стала собирать на площади имени Горького подписи против этого проекта. Собственно, благодаря матери я и пришел в политику. Она все время мне твердила одно и то же: «Вот ты занимаешься никому не нужной наукой, а у нас тут собираются ядерную котельную строить. У тебя совесть есть?»

[немцов молодой]

Наконец, меня как физика попросили войти в организацию. Люди понимали, что нельзя соединить наше гнилое коммунальное хозяйство с высокими технологиями. А я, несмотря на лояльное отношение к ядерной энергетике, понимал, что атомная котельная – это самое безумное, что могли придумать советские бюрократы. В итоге написал по этому поводу статью в газету «Нижегородский рабочий», в которой объяснил, почему я против атомной станции теплоснабжения. Статья вызвала невероятный резонанс. В редакцию пришли тысячи писем. Общество настолько серьезно отнеслось к проблеме, было столько откликов, что в нашем институте даже специально поставили стол для «писем Немцову». Это был 1987 год. Мне 27. К этому времени я уже защитил кандидатскую и начал писать докторскую и даже не помышлял о какой-то общественной карьере. Но меня стали включать во всякие экологические проекты, приглашать на собрания, акции. В конце концов, я просто не мог оставить маму на площади в одиночестве. Так и втянулся. А в 1990-м подоспели выборы в российский парламент.

Для тех лет у меня была достаточно радикальная программа: свобода слова, частная собственность, открытая страна, возвращение городу Горький исторического имени и, естественно, закрытие атомной теплостанции. Эти вопросы оказались важны для нижегородцев, программа была людям понятна и ими востребована. В итоге на выборах я победил. Кстати, с гордостью констатирую, что моя первая политическая и предвыборная программа полностью выполнена.

[немцов и ельцин.jpg]

Тогда же я познакомился с Борисом Ельциным. Депутаты съехались в Москву на первое заседание Верховного Совета РСФСР, и Ельцин пригласил на встречу тех, кто победил под демократическими лозунгами. Собрались. Ельцин зашел, увидел меня, молодого парня (а мне тогда было 30 лет), и сходу говорит: «Вы из Нижнего Новгорода? У вас есть какие-нибудь идеи, как нам обустроить Россию?» Меня это удивило. Он несколько часов сидел и слушал нас, совсем молодых людей, неоперившихся, практически ничего не комментируя и только что-то записывая. И это не был аттракцион по внимательному прослушиванию разговоров начинающих политиков, это был заинтересованный, важный разговор.

Борис Ельцин образца второй половины 1980-х годов на 100 процентов отвечал запросам общества. Что бы в тот момент Ельцин ни делал – падал с моста в реку, снимал с должности директора Елисеевского магазина, ездил в трамвае или ходил по обычным районным поликлиникам, – молва делала из этого фетиш, геройский поступок. То же самое много лет спустя случилось с Ющенко. Во время «оранжевой» революции в Украине народ ликовал при любом его появлении, он мог ничего не делать, ничего не говорить или произносить банальность – объединяющим, мобилизующим являлся сам факт его существования. Так случается, когда лидер точно попадает в ожидания людей, когда в обществе возникает спрос на лидера.

Изменение спроса на лидера – это смена фазы развития страны. Ведь что характеризует нынешнюю Россию? Ностальгия по империи и гордость собой, поскольку налицо какой-никакой рост благосостояния. Народ после пятнадцати лет экономического и политического кризиса – с 1984-го по 1999 год – действительно стал лучше жить, и никого не интересует, что произошло это по не зависящим от нынешней власти причинам – просто выросла стоимость нефти. Но людям не хочется думать об этом, им не хочется думать о том, что будет через пять-десять-пятнадцать лет, их не интересует политика. Это фаза летаргического сна, и в этой фазе народу не нужна свобода слова, не нужна демократия, не нужны лишние права. В эту фазу органично вписывается Путин, потому что он сильно переживает по поводу распада СССР, пытается, хотя и не очень удачно, вершить дела на международном уровне, демонстрирует по всем телеканалам, как он возрождает былую мощь. И, конечно, все успехи на нефтяном рынке он приписывает себе, хотя не имеет к этому никакого отношения.

[самый молодой губернатор.jpg]

В стране дефицит свободы, но его ощущает меньшинство. Со свободой ведь – это как с кислородом при подводном плавании: ты ныряешь под воду – и надеешься на то, что акваланг наполнен кислородом, а шланг не перекручен. Однажды я нырнул и почувствовал, что воздуха не хватает. Быстро всплыл и ощутил ужасную головную боль. Было очень тяжело. В тот момент я впервые понял, что значит глоток кислорода. Так и со свободой: пока она есть – ее не ощущаешь, как и воздух, которым дышишь, но рано или поздно отсутствие воздуха становится катастрофой. Не надо ни еды, ни воды – только бы глоток свежего воздуха. Поэтому неизвестно, какой краской будет вписано имя Путина в российскую историю. Хотя сегодня в России из-за наркотического нефтяного дурмана есть ощущение, что все нормально и жизнь прекрасна. В такие моменты либералы и демократы не нужны.

Казалось бы, очень легко объяснить людям связь между свободой и хорошей жизнью. В качестве доказательства надо всего лишь посмотреть на то, что происходит в мире, и убедиться: где свобода – там люди живут хорошо, а в странах, где ее нет, – мрак. Но парадокс в том, что эту простую истину большинству объяснить невозможно. Я даже иногда думаю, что народу должны так перекрыть кислород, чтобы он стал задыхаться, и только тогда он поймет. Но несмотря ни на что, на мой взгляд, спрос на демократическую, либеральную идею будет расти. Правда, сколько времени это займет – не знаю. Хотелось бы, конечно, чтобы это произошло быстрее. Пока же запрос на «оранжевую» революцию есть только у элиты. Я не знаю ни одного московского интеллигентного семейства, где бы не обсуждали тему, возможна ли «оранжевая» революция в России. Революция невозможна – это факт, но то, что идея обсуждается, – тоже факт. Я бы даже сказал, что нарастает вторая волна диссидентского движения: людям надоедает бесконечная серость, вранье, надоедают казармы, официоз, который нам навязывают. А значит, волна будет распространяться все шире, а запрос на свободу – расти.

Впрочем, сегодняшняя социология не дает поводов для оптимизма. Американская организация Freedom House проводила уникальный опрос в разных странах, в основном «третьего мира», плюс Россия. Первый вопрос: считаете ли вы, что материальное положение важнее личной свободы? Второй: считаете ли вы, что для наведения порядка необходимо передать власть одному человеку? Третий: считаете ли вы, что необходимы ограничения для печати, если того требуют интересы государства? Россия по ответам оказалась худшей, даже хуже африканских и латиноамериканских стран. На все вопросы наши люди отвечают как представители нации, склонной к диктатуре и авторитаризму. Даже Зимбабве выглядит приличнее, даже латиноамериканские страны думают свободнее. У нас до сих пор нет понимания свободы как ценности. Думаю, это потому, что мы слишком мало крови пролили за свободу. Если бы мы за свою свободу заплатили дорогой ценой, тогда бы ценили. А коль скоро мы за нее ничего не заплатили, то так мы к ней и относимся.

[немцов в правительстве]

Кстати, во всех постсоветских, посткоммунистических странах после либерализма и демократизации наступал период реванша. В Восточной Европе он прошел довольно мягко – там к власти приходили европеизированные левые. Но процесс наблюдался везде: в Венгрии, Болгарии, Чехии, Румынии, Польше… У нас, поскольку страна евроазиатская, реакция существует в более жесткой форме. Она существует в Белоруссии, существовала в Украине до «оранжевой» революции. И это объективный процесс, обратный ход маятника. От него никуда не деться, не спрятаться – надо пережить. Хотя, конечно, сидеть и смотреть, когда все это кончится, мы не можем, мы должны действовать.

Бывают в истории моменты, когда люди жаждут свободы. Считаю, что в новейшей истории России такой момент был. Это конец 1980-х – начало 1990-х. Народ жаждал свободы! Когда на Манежной площади собрались миллион человек, которые требовали сокрушить коммунизм и дать людям свободу, – это был искренний порыв. Но… Люди сокрушили коммунизм и очень быстро разочаровались. У нашего народа вера в чудо запредельная, именно поэтому для нас Пасха важнее, чем Рождество. Во всем протестантском мире Рождество – главный праздник, а у нас главный – Пасха, потому что это Воскресение Христово, чудо то есть. Коммунизм сокрушили, а чуда не случилось, живем хреново. За что боролись? Мы что, просто тактам стояли под дождем, Ельцина защищали?

[немцов с дочерью]
Немцов с дочерью Жанной
* * *
Искушение властью

Первый президент России искренне верил, что его важнейшая задача – найти себе преемника, прямого политического наследника. Для Ельцина это превратилось в идею фикс. Он начал готовиться к передаче власти задолго до официальной даты ухода с поста президента. Как поэт Жуковский и старик Державин, Ельцин стремился воспитать своего Пушкина, но в политике. И это очень по-русски.

У Ельцина в голове крутилось много фамилий. Он и меня объявлял преемником. Сделал это с чисто ельцинской прямотой.

В 1994-м Ельцин путешествовал с семьей по Волге на теплоходе «Россия». Шли сверху – Кострома, Ярославль, Нижний Новгород. И вот он приходит в Нижний Новгород на теплоходе «Россия», я его встречаю, в девять часов он сходит с трапа – Наина Иосифовна, он, Таня, обнимает меня и говорит: «Слушайте, мне так Жириновский осточертел (Ельцин, кстати, никогда матом не ругался, никогда. – Авт.) Он в каждом городе ко мне выходит и мешает мне работать. Сделайте, чтоб его не было». Спрашиваю: «А где он?» – «Да там плывет за мной по Волге». Я позвонил в службу гидросооружений: «Где теплоход „Александр Пушкин“?» – «Да шлюзы проходит, Горьковское водохранилище». Я говорю: «Задержите этот теплоход в шлюзах». – «Мы не можем задержать». – «Вы воду спустите в шлюзах». – «Вы что, господин губернатор, это аварийная ситуация»! – «Спускайте, иначе я вам башку оторву»! – «Нам нужно Ваше письменное указание». – «Сейчас я вам дам указание». Написал указание задержать теплоход. Короче говоря, мы вместе с Ельциным сходили на ярмарку нижегородскую, открыли теннисный корт. На открытии теннисного корта он сказал: «Наконец-то я вырастил себе преемника. Он у вас так Нижний Новгород отстроил, у вас такой порядок, вы так его все любите, (а у меня рейтинг был процентов 70, причем со свободной печатью. – Авт.) Я могу спокойно дорабатывать, у меня преемник, он такой молодой, такой спортивный». В общем, произнес такую речь, после которой меня возненавидела вся Москва бюрократическая, ну и тусовочная тоже, – для них я был чужой.

[теннис]

Позже, во время нашей поездки в Америку, Ельцин уже серьезно представил меня президенту Клинтону как будущего президента России. И еще раз это повторил, но уже канцлеру ФРГ Колю во время визита в Берлин, когда наши войска покидали Германию.

Пока я был губернатором Нижегородской области, Ельцин всерьез и неоднократно обсуждал со мной будущее страны. Однако эта идиллия существовала не очень долго, всего пару лет. После того как я стал сильно критиковать президента за войну в Чечне, у него возникли первые сомнения на мой счет.

В 1996 году мы собрали в Нижегородской области миллион подписей против войны и привезли их к Спасской башне на микроавтобусе «Газель». Одну из папок я принес Борису Николаевичу прямо в кабинет. Он был в шоке, узнав, что только в одной области собран миллион подписей, но одновременно Ельцину моя активность не понравилась. Я, действительно, слишком открыто критиковал президента, а в России это не принято, часто за подобное поведение жестоко наказывают, тем более не повышают. Но первый президент России во многих смыслах был первым. У него было несколько основополагающих принципов:

1. Свобода лучше цензуры.

2. Рынок лучше плановой экономики.

3. Самодеятельные люди полезнее чиновников. Сегодня невозможно даже в страшном сне представить, что губернатор (например, Хлопонин, Ткачев или Зеленин) может собрать подписи против, скажем, поддержки Путиным кровавого режима Каримова в Узбекистане или криминального соглашения с Туркмен-баши «газ в обмен на людей», или против той же войны в Чечне. Я не могу себе представить, что какой-то губернатор осмелится не то что подписи собрать, но просто выступить с критическим замечанием в отношении президента. И уж тем более невероятно, чтобы после такого демарша смельчак не пострадал. Если бы сегодня какой-то губернатор привез протестные подписные листы прямо к воротам Кремля, это расценили бы как террористический акт со всеми вытекающими последствиями.

Когда в последний раз мы все читали открытое письмо российского губернатора, например, о коррупции в высших эшелонах власти? Трудно вспомнить. Невозможно представить и такую ситуацию: открываешь газету, а там опубликовано обращение к Путину, например, губернатора Свердловской области Росселя (при Ельцине очень смелый был губернатор) с требованием разобраться, сколько государство (или конкретные чиновники) получили от сделки с Абрамовичем по покупке компании «Сибнефть»… Сегодня такое невозможно. Но еще недавно мы жили в другой стране.

Несмотря на мою активность и критичность, Ельцин относился ко мне очень хорошо. У него две дочки, но, видимо, он всегда мечтал о сыне. И, наверное, я подсознательно вписывался в эти мечты.

Во-первых, я был с ним рядом в трудные минуты. В 1990-м, когда его не избирали председателем Верховного Совета, а я был активным его сторонником; в 1991-м я был с ним рядом, когда он был на танке. Даже в 1993-м, когда я был губернатором, я его поддерживал против фашистов, Макашова. Он много раз приезжал в Нижний, ко мне относился очень по-отечески. Мы с ним говорили обо всем на свете. Например, он меня спрашивал: «Вы молодой человек – а где Вы с девушками встречаетесь?» Я ему сказал, что есть у меня место, а он мне говорит: «Надо иметь много мест, потому что одно место будет засвечено». А дальше он сказал гениальную вещь: «Знаете, почему родилось движение молодежных жилищных кооперативов?» – «Почему?» – «Мне надо было каждые шесть месяцев сдавать новый дом». Гениально, да? Он мне никогда ничего не говорил про свою личную жизнь, и у них была замечательная семья, но вот эту одну фразу он обронил. У него реально были очень хорошие отношения в семье.

Я, конечно, никогда не представлял себя в роли сына Бориса Николаевича, но он часто мне рассказывал о своей жизни, о том, как он руководил Свердловской областью, проводил параллели с Нижегородской и так далее. В общем, у нас были очень близкие, хорошие и теплые отношения. Что же случилось?

[RIAN_00038209.HR.ru.jpg]

1997 год. Я – первый вице-премьер правительства Российской Федерации. Молодой, амбициозный и бескомпромиссный. Реформы превыше всего. Те, кто мешает проведению реформ, должны отойти в сторону. В первую очередь – олигархи, для которых смутное время – идеальная пора для обогащения. Я заявил, что не хочу жить в стране победившего бандитского капитализма, и термин «бандитский капитализм» с тех пор вошел в политический лексикон.

Я написал президенту письмо, в котором сформулировал семь пунктов плана борьбы с олигархами. Предложения были разные. Например, я предлагал отобрать пропуска в Кремль у крупных бизнесменов. Пункт назывался: «Национализация Кремля». Я написал, что Кремль приватизирован олигархами и сейчас необходимо национализировать власть. Ельцину это очень понравилось, поскольку напоминало ему партийные методы руководства: отобрать пропуска, спецномера, мигалки…

Помимо этого в письме предлагалось прекратить залоговые аукционы и объявить приватизацию только на открытых аукционах. Это была революция. Как раз началась борьба за «Связьинвест», и мы с Чубайсом и Кохом решили провести открытый, прозрачный аукцион. На «Связьинвест», как известно, претендовал Владимир Гусинский. Практически одновременно случилась скандальная история с «Газпромом», когда совет директоров крупнейшей монополии захотел возглавить Борис Березовский. Я выступал категорически против. А Березовский, как известно, владел Общественным российским телевидением. Так и случилось, что мы с Чубайсом нажили злейших врагов в лице самых влиятельных медиа-магнатов.

Борис Ельцин сначала поддержал наш план борьбы с олигархами. Кстати, сам термин «олигарх» тогда еще не был в обиходе, он появился в после конференции «Будущее России: олигархи или свобода». На конференцию мы пригласили всех известных магнатов, но пришел только Владимир Гусинский. Телекамер было около 100, журналистов аккредитовалось почти 200 человек. С этого момента слово «олигарх» у всех на устах. Но это так – лирическое отступление.

[немцов и чубайс]

Мы с Чубайсом объявили, что очистим Россию от олигархов. Березовский с Гусинским в ответ объявили нам информационную войну. Война против нас заключалась в том, что телекиллер Сергей Доренко еженедельно в программе «Время» обливал нас грязью, рассказывая кошмарные небылицы. Например, ловил за 200 долларов проституток на Тверской, и они рассказывали в эфире общенационального канала, как развлекались в пансионате «Лужки» с Немцовым. Анонимные рассказы анонимных проституток с закрытыми лицами повторялись по ОРТ из недели в неделю.

Гусинский, правда, тему проституток посчитал неприличной. Для высмеивания и дискредитации меня он использовал кадры встречи в аэропорту Внуково Гейдара Алиева. Президент Азербайджана прилетел летом, в страшную жару, и я на официальном мероприятии оказался в легких белых штанах, что, конечно, является нарушением протокола. Позор, кошмар! Раз сто показали этот момент в программах телеканала НТВ. Впрочем, в этой книге, чуть позже, в сто первый раз я и сам расскажу эту историю.

Поскольку фактов коррупции или злоупотребления служебным положением наши враги обнаружить не могли, то ОРТ и НТВ били по определенным имиджевым точкам. Тактика – прямая и косвенная дискредитация, задача – свалить правительство. Березовский с Гусинским делали все, чтобы создать вокруг нас зону общественного отчуждения, чтобы в итоге мы либо ушли в отставку самостоятельно, либо, не выдержав, нас отстранил от должностей президент.

[немцов чубайс юмашев]
Борис Немцов, Анатолий Чубайс и Валентин Юмашев.

Признаюсь: родственники Б.Ельцина меня уговаривали не идти на конфликт с олигархами, войти в семью. Но я отказался. В результате они ходили к Ельцину и постоянно жаловались: мол, Немцов скандальный, с ним невозможно договориться и прочее. Делалось это, в первую очередь, с подачи Березовского. А тут еще Гусинский подключился. Проиграл аукцион по «Связьинвесту» – и его раздражение достигло наивысшей точки, и демократическое телевидение НТВ присоединилось к яростной травле, профессионально маскируя истинные причины разоблачительного пафоса своего телеканала. Постепенно тактика олигархов начала приносить плоды. В августе 1997 года, через пару недель после знаменитого аукциона, меня вызвал к себе Ельцин. У президента было плохое настроение, и он раздраженно спросил: «Неужели вы не можете как-то все это делать без шума? Я устал вас защищать». Я пытался объяснить: «Борис Николаевич, это война, в которой либо они победят, либо мы. В этой войне ваша позиция как президента имеет определяющее значение. Олигархи владеют государством. Один из них, кроме информационного ресурса, гигантского финансового ресурса и так далее, еще хотел захватить „Газпром“. Если мы готовы дать этим людям возможность управлять страной, давайте тогда совсем уничтожим федеральное правительство и не будем тратить деньги на имитацию его деятельности. Назначайте на министерские посты олигархов, и пусть они делают то, что считают нужным…» Я говорил убежденно, страстно. Ельцин все это время молчал и угрюмо на меня смотрел. В конце произнес примерно следующее: «Они – никто, я их знать не знаю. Вы – правительство».

Так мы продержались до августа 1998 года. Черту под правительством молодых реформаторов подвел финансовый кризис. Продуманные, псевдоаналитические программы Доренко и Киселева вместе с ежедневными критическими новостями подорвали доверие к правительству. Моя популярность, которая в момент переезда из Нижнего Новгорода в Москву не уступала нынешней популярности президента Путина, начала стремительно падать. При этом экономическое положение в 1997 году значительно улучшилось по сравнению с 1991 годом. Впервые после 1991 года наметился рост экономики. Удалось остановить инфляцию. Правительство погасило задолженность по зарплате перед шахтерами, учителями, врачами. Фондовый индекс только в 2005 году достиг уровня того, нашего 1997 года. Реальные пенсии в 1997 году в долларовом выражении были точно такими, как в 2006-м, а нефть, между прочим, стоила только 12 (!!!) долларов.

Однако телевизионная пропаганда, циничная и беспощадная информационная война разрушили авторитет правительства. Я помню, как после очередного опуса Доренко с проститутками позвонила моя мама и недоуменно спросила: «Это правда?!» Я ей посоветовал не реагировать на всякую чушь. «Почему же ты не подал в суд?» – удивилась мама.

Но, увы, подавать в суд в той ситуации было бессмысленно, поскольку независимо от решения суда, который сам по себе продлился бы какое-то время, «мочилово» продолжилось бы с утроенной силой. Кстати, позже Лужков тоже проиграл в информационной войне, несмотря на свое влияние на московские суды.

[немцов на заседаниии.jpg]

Спустя несколько лет я совершенно случайно столкнулся с Доренко в аэропорту Нью-Йорка. «Я же киллер. Тебя заказали, – добродушно пояснил Доренко. – А это был такой простой и эффективный способ: дал 200 долларов, и дамочка наговорила, что надо, абсолютно не рискуя ни здоровьем, ни жизнью. Ты же ей ничего не мог сделать».

Надеюсь, Березовский когда-нибудь столь же прямолинейно расскажет правду о борьбе за власть и деньги в России с использованием информационного спецназа.

…Ельцин увидел крушение доверия ко мне, которое случилось на фоне хорошей социально-экономической обстановки, и от идеи «Немцов – преемник» отказался. Я выпал из списка преемников президента, но отношения между нами остались хорошими. А вот с его семьей – с дочерью Татьяной и зятем Валентином – наоборот, общение шло с огромным трудом. В определенный момент семью президента в плотное кольцо взял Роман Абрамович с коллегами-олигархами. Они бесцеремонно навязывали всем свои правила игры, а мне играть в такой команде не хотелось. Из-за этого возникали большие и мелкие конфликты. Приведу только один пример. За пролет иностранных самолетов над территорией России авиакомпании обязаны платить, поскольку надо содержать метеослужбы, оплачивать работу службы навигации, диспетчеров и так далее. Авиакомпании, естественно, нам платили по установленному тарифу. По старинке платежи шли, как и во времена СССР, «Аэрофлоту», хотя «Аэрофлот» из государственной компании давно превратился в частную, подконтрольную Березовскому. Да, в Советском Союзе «Аэрофлот» был государством в государстве, тогда никому и в голову не приходило, что надо платить непосредственно в госказну, но времена и форма собственности изменились. В общем, правительство приняло решение, согласно которому деньги за пролет иностранных самолетов над территорией России авиакомпании обязали перечислять в государственный бюджет. Тарифы при этом мы не изменили. Каково же было мое изумление, когда после выхода постановления мне с претензиями позвонила Татьяна Борисовна и обвинила в том, что я хочу разрушить «Аэрофлот». Таких примеров, поверьте, было немало.

Мне предлагали договориться с Березовским и Гусинским по поводу приватизации «Связьинвеста». Предложение напоминало неприкрытую угрозу: если я не уступлю, то и работать в правительстве не буду. В конечном итоге угроза была реализована.

Не открою Америку, если скажу, что Борис Березовский часами сидел в кабинетах то у Вали, то у Тани и, как в свое время Распутин, оказывал почти мистическое влияние на президента и его окружение. Особенно меня умиляла кадровая политика. Приходит как-то Роман Аркадьевич Абрамович с просьбой назначить товарища Беспалова на должность генерального директора компании «Роснефть». Я спрашиваю: «Кто это – Беспалов?» Оказалось, не важно, какие у человека биография и способности, главное – он их человек. Олигархи не сумели приватизировать компанию, зато приватизировали менеджмент и денежные потоки. Назначить Беспалова – означало просто отдать огромную нефтяную компанию в руки Абрамовича и Березовского. Именно тогда я понял, что в государственных компаниях, в государственных монополиях процветает воровство в чистом виде. Во-первых, госкомпании – это не эффективно. Например, в 2006 году Счетная палата проверяла «Газпром». Выяснилось поразительное обстоятельство: при почти пиковых ценах на газ на мировых рынках в России добыча газа падает. Во-вторых, временные управляющие думают о себе, а не о деле. Поставили государственного чиновника управлять гигантскими корпорациями и сознательно размыли ответственность за содеянное. Что ему делать? Воровать. Ноу-хау Березовского и состояло в том, что везде надо ставить своих людей. Если он сажает человека на то или иное место, то и воровать этот «сиделец с портфелем» будет не только в свой карман, но и в карман олигарха. Вот в чем, собственно, «гениальность» Бориса Абрамовича.

[немцов и путин]

Когда Владимир Путин стал президентом, и мы еще сохраняли нормальные отношения, он сказал: «Знаешь, в чем была ваша ошибка? Вы ведь тогда боролись с реальными властителями. Не имея достаточно власти, вы боролись с теми, от кого власть зависела. Надо было сначала получить власть, а потом бороться с олигархами». Путин прав на 100 процентов.

Но я пришел в правительство молодым, неопытным и наивным, мне на тот момент исполнилось всего-то 37 лет. Я вырос в Нижнем Новгороде, и мои представления о мире были представлениями провинциала. У меня не укладывалось в голове, что, будучи вице-премьером, я не могу указать какому-то человеку (пусть даже олигарху) на необходимость соблюдать законы, отстаивать интересы государства. Я и представить себе не мог, что олигархи посмеют ослушаться.

Первая такая стычка случилась еще в Нижнем Новгороде. Директором автозавода у нас работал Борис Видяев. Вел себя как олигарх, демонстративно и нагло, налоги в областной бюджет вовсе не платил. За это я как губернатор без долгих увещеваний уволил директора с работы. Что тут началось! Рабочие перекрывали дороги, угрожали забастовкой… Что только ни делали, чтобы заставить меня отменить решение. Но ту, первую битву я выиграл: Видяев остался пенсионером.

Однако Нижний – не Москва. Я даже не представлял, что такое Москва, искренне не понимал, почему с олигархами не могут разобраться. Кто они вообще такие? Бизнесмены? Пусть занимаются бизнесом. Правительство занимается страной, олигархи – бизнесом. Если платят налоги – государство к ним нормально относится, а если нет – то и обижаться нечего. Так мне казалось. Я был глубоко наивным человеком.

Мог ли я стать преемником без переезда в Москву, минуя московские палаты и борьбу с олигархами? Наверное, да. Может, и не надо было уезжать из Нижнего Новгорода, не стоило идти в правительство первым вице-премьером. Красивая должность оказалась тупиковой веткой. У нас только Дмитрий Медведев и Сергей Иванов являются потенциальными преемниками на этом посту. И то только потому, что в стране нет свободы и не осталось конкуренции. Россия превратилась в политическую пустыню, в которой есть только два заявленных претендента на роль Путина: Медведев и Иванов. Возможно, появится в последний момент кто-то третий, но из той же обоймы.

А в середине и в конце 1990-х годов политическая конкуренция в стране была. Борьба часто шла не по правилам, но боролись различные политические группы и общественные силы. Исходя из этого, мне надо было максимально долго работать губернатором и соглашаться на переезд в Москву исключительно на должность премьер-министра. Тогда бы эти умники, и Березовский в первую очередь, опасаясь реального влияния премьера на силовой блок, вели бы себя по-другому. Не всегда вертикальный взлет означает самый короткий путь к вершине.

Сожалею ли я о том, что не вел себя иначе? Жизнь невозможно повернуть назад (Алла Пугачева права), так что сожалеть бессмысленно. Я прошел через безжалостную молотилку и не сломался, приобрел огромный опыт. Вот и спасибо судьбе – такой опыт в любом случае еще пригодится.

Я не хочу и не стремлюсь попасть во власть любой ценой, для меня власть не является пределом мечтаний. И в 1998-м я самостоятельно ушел в отставку, меня от дел никто не отстранял. Правительство Кириенко отправили в отставку, а мне Ельцин позвонил и сказал: «А вы работайте».

Но что бы я делал в правительстве с Черномырдиным или с Примаковым? И я ушел.

[интервью]

Одни рвутся во власть, чтобы сделать успешную карьеру, другие – чтобы набить карманы, третьи – из-за амбиций и самолюбия. Небольшое число людей идет во власть, чтобы что-то сделать, изменить мир и страну. Я наивно пытался изменить мир. В 1997-м году был четкий план действий: провести демонтаж бандитского капитализма и построить конкурентную рыночную экономику. Это были вполне внятные задачи.

Я с «политического детства» критиковал власть, долгие годы был в оппозиции. Первым в Нижнем Новгороде устроил антикоммунистическую демонстрацию, считался диссидентом, за которым постоянно следил КГБ. Я никогда не состоял в КПСС, был период, когда меня не выпускали за границу. Так что оппозиция власти не является для меня неким героическим делом или неестественным поведением. Неестественное поведение, по-моему, как раз наоборот – хвалить власть.

Со мной в Москву, кстати, приехало – я этого даже не ожидал – в общей сложности 150 человек, и меня часто упрекают, что далеко не все они оказались столь же свободолюбивы. Поясню сразу: всех этих людей привел во власть не я. Я привел С.Кириенко, П.Чигагова, А. Задернюка, Б.Бревнова, а они – многих других. Должен признаться, в людях я разбираюсь не очень хорошо. Можно даже сказать, что плохо разбираюсь. Проблема – излишняя доверчивость. Многие из тех, кому я серьезно помог, благодарности не испытывают. Но я считаю, что тема «я из тебя человека сделал», которая очень распространена, просто-напросто бессмысленна. На людей обижаться не стоит. Почему? Да, может быть, первый толчок человеку я дал. Но раз я его выбрал, значит, этот человек мне самому был нужен, что-то в нем уже было, чем-то он выделился. К тому же, не был бы он – был бы другой. Так почему он по гроб жизни должен быть мне благодарен?

Хотя я благодарен Ельцину. Сегодня многие Ельцина не любят, считают пьяницей, обвиняют в том, что он развалил Россию. А я его уважаю и ему благодарен. Он поверил в меня. Хотя я был совсем молодой парень, он поверил в то, что я могу руководить губернией.

Если бы не он, то моя жизнь, скорее всего, сложилась бы совершенно по-другому. Поэтому хотя я иногда и критически высказываюсь в адрес первого президента России, тем не менее я ему очень благодарен за то, что он дал мне возможность себя реализовать. Он дал эту возможность еще миллионам людей, большинство из которых этого не оценили и теперь его ненавидят. Вот такой парадокс. А все потому, что людям благодарность не свойственна, им свойственно преувеличивать свои заслуги.

Альфред Кох часто подкалывает меня: мол, кадровая политика – не самая сильная сторона Немцова. Признаю. Но что касается конкретных людей, которых я привел во власть, то и Бревнов, и тот же Кириенко – талантливые люди, они изначально выделялись. Они, несомненно, разные, у них разные судьбы, но, будучи совсем молодыми, все-таки сумели сделать головокружительную карьеру, обойти маститых зубров. И хотя я им в какой-то степени, на каком-то этапе помогал, но все-таки основные шаги они делали сами. И сейчас продолжают самостоятельное плавание.

В чем проблема с ними? Есть так называемая кессонная болезнь. Допустим, вы набираете высоту, а там разряженный воздух. Если у вас неадаптированный организм, то ваши мозги начнут «пузыриться». В карьерном росте тоже есть такая болезнь и такие симптомы. Недаром в политике желательно, чтобы человек прошел какие-то уровни – город, область, страна. Это и дает возможность избежать кессонной болезни.

Что касается меня, то я, можно сказать, в детском возрасте стал губернатором – мне был всего 31 год. Но «звездной» болезни точно не было. Я точно знал, что просто выпал один шанс из тысячи, что все получилось почти случайно, что это не только большая честь, но и большая ответственность. Мне казалось, что и другие люди могут адекватно относиться к подобным поворотам в своей судьбе. Оказалось – нет, и в Москве я столкнулся с многочисленными тому подтверждениями. Можно быть классным начальником цеха, скажем, но отвратительным директором предприятия; можно быть прекрасным руководителем предприятия, но отвратительным премьером (как Николай Иванович Рыжков), и так далее. Есть принцип Питера: каждый стремится к уровню своей некомпетентности. Определить, кто соответствует этому принципу, очень легко. Если человек сильно меняется: перестает здороваться, часто болеет, становится высокомерным, грубым – это значит, что он добрался до уровня своей некомпетентности.

Итак, очевидно, что кадровая политика – не мое. Второе: для того, чтобы избежать кессонной болезни, люди должны пройти через разные уровни. В этом смысле гениальны японцы. У них такое иерархическое общество, что, с одной стороны, это кажется чрезмерно консервативным, потому что там человек только к старости достигает каких-то высот. Но с другой стороны, они делают меньше ошибок, поскольку на каждом уровне происходит определенный отсев. То есть, это общество, в котором не возможны взрывы. Это не Тайвань, где в 28 лет люди становятся руководителями крупнейших корпораций.

Конечно, когда Бревнов с женой и собачкой на частном самолете на долго улетели в Америку, чтобы проведать тестя и тешу в штате Кентукки, я был в шоке. Его жена, американка, очень толковая женщина. Она работала в Международной финансовой корпорации и очень много сделала для Нижегородской области. А его аргумент был такой: «А почему Вяхиреву можно?»

Вяхирев – заслуженный советский руководитель. В глазах Черномырдина и его товарищей, советского и постсоветского истеблишмента, – это человек, которому позволено все. А поскольку страна живет по понятиям, то он может делать все, что хочет.

Я сказал Бревнову, что он не хуже Вяхирева, он другой. Мол, что позволено Юпитеру, то не позволено Бревнову. Такие правила. Он не знал этих правил. У него была кессонная болезнь – полное непонимание обстановки, своей собственной роли и реального положения. А все потому, что человек, который возглавлял РАО «ЕЭС России», не достиг и 30 лет.

Сменивший Бревнова на посту руководителя РАО Чубайс – совсем другой человек. Он – человек системы. Прошел все ступени: был замом Собчака, занимался муниципальным имуществом, потом работал в правительстве, стал вице-премьером, главой Администрации президента, министром финансов… Ему кессонная болезнь не грозит.

С.Кириенко – отдельная история. У него тоже были проблемы со стремительным карьерным ростом, но он быстрее адаптировался, лучше. Хотя Кириенко – это человек с неустойчивыми взглядами. Он был комсомольским лидером, потом – партийным функционером, потом занимался бизнесом (у него была контора, созданная комсомольцами), потом он руководил банком, стал замминистра топлива и энергетики, потом министром и далее – премьер-министром. Его сильное отличие от многих либералов в том, что он всегда при власти: власть менялась – была либо комсомольской, либо коммунистической, – а он всегда был при ней. Когда власть была у либерального правительства – он опять был при ней. Сейчас власть путинская – он и при этой власти. Получается, что Кириенко – более приспособленный и более адаптивный к реалиям, чем многие из нас. В этом смысле он близок к Чубайсу. Я не так сильно люблю власть, чтобы адаптироваться к чекистам, коммунистам или националистам. Я к ним никогда не адаптируюсь. Никогда! Но я никого не осуждаю. Прекрасно понимаю, что конформистов – огромное количество, и они, в общем, основа любого государства – все хотят как-то приспособиться. Нонконформистов меньшинство. Иногда они становятся большинством, как это случилось в начале 1990-х. Уверен, нонконформисты очень нужны любой стране, так как они являются своеобразной контрэлитой, не позволяют элите бронзоветь и отрываться от действительности. Именно несогласные, нонконформисты дают надежду каждому обществу на обновление и прогресс. Так что не надо отчаиваться.

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/research/13019/

"Историческая правда" продолжает публиковать главы из автобиографии Бориса Немцова, которая вышла несколько лет назад в издательстве "Партизан". В этой части вы узнаете, как Борис Евльцин специально напоил Немцова водкой и как Виктор Черномырдин учил его бороться с микробами в Индии.

Страсти и пороки на фоне политики

У политиков, как, впрочем, и у обычных людей, много пороков. Любая ошибка для политического деятеля может стать роковой и последней в карьере. Часто политики – несчастные люди, потому что им приходится сдерживать собственный темперамент, не давая волю чувствам и страстям. Хотя в России точно просчитать, что принесет вам успех, а что погубит, довольно сложно. Например, политика и алкоголь в нашей стране переплетены замысловатым образом. С одной стороны, алкоголиков не любят, но с другой – без бутылки некоторые вопросы трудно решить.

В 1991 году Ельцин назначил меня губернатором. Я был молод, не обременен опытом бюрократической и политической работы, но легко обучаем. Первым заместителем у меня трудился опытный советский руководитель Иван Скляров, царство ему небесное. Он-то и решил научить меня уму-разуму.

– Знаешь, Батька, ты человек молодой, тебя никто за губернатора не держит. Сам понимаешь – серьезные люди: директора заводов, председатели колхозов и так далее. Надо бы тебе как-то с ними познакомиться, подружиться…

– И что мне для этого надо сделать?

– Да водки с каждым попить.

– А сколько заводов-то у нас?

– Заводов около пятисот, а колхозов 750.

– Великоват список. Надо бы его как-то сократить и оставить, скажем, только передовиков.

В итоге список сократили до четырехсот собутыльников, и пошло-поехало знакомство с закреплением авторитета. Через год я стал опухать. С большим трудом вставал по утрам, ухудшилась память, начались проблемы с речью, тяжело давалось принятие серьезных решений. Я осознал, что попадаю в цепкие лапы алкоголизма. Я пригласил Ивана Склярова и спросил:

– Иван Петрович, вы зачем это сделали?

– А что?

– Вы сказали, что для повышения своего авторитета я должен выпить с директором каждого завода. – Я же не знал, что ты это все конкретно воспримешь и так пунктуально будешь выполнять…

Раньше, в «совке», без выпивки политикам и чиновникам невозможно было выжить, трезвенник просто не мог сделать карьеру. Пьянка являлась неотъемлемой частью этикета. Это была традиция, это был протокол, нарушать который считалось недопустимым. Исключения делали только для людей больных, например, для Андропова. Все остальные пили. К непьющим относились с подозрением (да и я лично точно также к ним относился, мне казалось, что непьющий человек – либо чекист, либо больной). Сегодня ситуация изменилась, люди стали больше следить за здоровьем.

Вообще, вы заметили, что бюрократия стала более спортивной? Ельцин, например, несмотря на то, что пил, играл в теннис. Путин ведет достаточно спортивный образ жизни. Страна меняется. Раньше за бутылку решалось почти все, а сейчас уже нет.

Когда летом 2006 года из-за грубейших действий правительства в стране начались перебои с алкоголем в магазинах, ничего страшного не случилось. Народ пережил проблему достойно и спокойно. А вот когда в 1991 году на прилавках кончилась водка, у меня в Нижнем Новгороде мужики перекрыли улицу и переворачивали автобусы. Мне пришлось стать губернатором-диспетчером и посылать фуры за водкой, чтобы стабилизировать обстановку в городе. Сейчас народ из-за водки бунтовать не станет.

Капитализм научил иному образу жизни. Люди стали больше пить слабоалкогольных напитков, того же пива. Редко встретишь компанию, которая за углом распивает водку и закусывает плавленым сырком. А в «совке» это было сплошь и рядом.

При Ельцине больше его самого мало кто пил. Помню, когда российские войска уходили из Германии, Ельцин пил весь день и в алкогольном азарте даже дирижировал оркестром. Мы с Лужковым решили пойти к нему и сказать, что такое поведение – позор для России. Я пришел, Лужков – нет.

Позвонил московскому мэру, но мне сказали, что Юрий Михалыч находится на какой-то важной встрече. Мудрый Юрий Михайлович!

Начальник охраны президента Александр Коржаков встретил меня у номера Бориса Николаевича:

– Один пойдешь? Иди, иди, попробуй скажи, что хотел. Я зашел в президентские апартаменты. Ельцин сидит на диване не в очень хорошей форме и злобно смотрит.

– Зачем Вы пришли?

– Борис Николаевич, у всей нашей делегации сложилось мнение, что как-то нехорошо получилось с оркестром. Надо скорректировать программу, в том числе и выпивку, поскольку предстоит еще огромный прием в нашем посольстве от вашего имени. Коль придет, много других известных политиков, надо чтобы все было достойно.

– А что, я плохо поступил с оркестром? – Плохо – не то слово. – Откуда вы знаете? – Все телеканалы показывают. – Ну, включите телевизор.

Я включил телевизор. По всем телеканалам показывали картинку, как Ельцин дирижирует оркестром. Я переключаю кнопки пульта, а картинка не меняется: это было похоже на то, как в Советском Союзе по всем каналам показывали «Лебединое озеро», когда в стране объявляли траур.

– Это же ужас какой-то. Неужели я так выгляжу? – спросил Ельцин.

Договорились, что на сегодня с выпивкой хватит. До приема оставалось не так много времени. Но вдруг Ельцин спросил:

– Сколько будет длиться прием?

Мне казалось, что это вопрос дежурный. Я не мог предположить, что вопрос окажется ключевым.

– С семи до половины девятого, – говорю я

– Всего-то полтора часа! Ну, ладно. Сейчас я приведу себя в порядок.

В полседьмого мы заходим к президенту. Нас встречает Ельцин – трезвый, как огурец. Я даже сам про себя удивился: надо же, какой крепкий уральский организм!

Проходит прием. Ельцин замечательно произносит речь (правда, читал по бумажке, что для него не характерно, но до этого без бумажки говорил черт знает что). Германский канцлер Гельмут Коль доволен. Все хлопают. Все идет чинно и порядочно. Сели за столы. Наливают. Ельцин пьет только минеральную воду и мне подмигивает. Я подумал: «Ну и слава Богу – встал на путь исправления».

В половине девятого Гельмут Коль встал, Ельцин его провожает. Распрощались.

Как только двери за Колем закрылись, Ельцин дает команду: «Наливайте! Всем наливайте!»
– Борис Николаевич… – лепечу я.

– Что вам Борис Николаевич сделал? Вы мне что сказали? Прием будет с семи до полдевятого. Говорили такое?

– Говорил.

– Сейчас у нас свободное время. Наливайте, – произнес президент куда-то в воздух.

Ну и понеслось. Это был кошмар. Вообще, у нас с Борисом Николаевичем было много разных интересных историй. Неформальных, вне рамок любых протоколов.

[ельцин пьет.jpg]

Однажды полетели в Швецию. Президент тогда не пил, но после операции на сердце находился под воздействием сильнодействующих лекарств. На подлете к Стокгольму истребители королевских ВВС сели нам на крылья, что предусмотрено шведским протоколом. Истребители летели так близко, что мы видели лица пилотов и было даже немного страшновато.

– Какой шум. Уберите самолеты, – говорит Ельцин.

– А как я их уберу?

– Как хотите.

Слава Богу, быстро сели, но визит начался со скандала.

Самое смешное произошло на королевском приеме. Король Карл XVI Густав вместе со своей красавицей женой Сильвией и принцессой Викторией, тоже красавицей и любимицей шведского народа, организовали в честь президента России огромный прием. По протоколу Ельцин сидел рядом с королевской четой, я – рядом с принцессой. Часами носили какие-то блюда, все шло неспешно, размеренно.

Вдруг Ельцину надоело сидеть, и он обратился к королю.

– Давайте сократим этот ритуал. Уже всем все ясно.

– В принципе можно, но этому ритуалу 650 лет.

– Слушайте, вы – король, я – президент. Неужели мы не можем этот вопрос решить? – и Ельцин подозрительно смотрит в мою сторону, а король в это время пытается перейти на другие темы и уйти от ответа.

– Да, кстати, господин президент, у нас тут небольшая проблема, – говорит король. – Я живу во дворце, а рядом автобусная остановка. Все время дымят автобусы. Экология ужасная…

– А вы эти автобусы уберите вместе с остановкой, – переключается на другую тему и Ельцин.

– Я пытался решить этот вопрос, но у меня не получилось. Это решает городской парламент Стокгольма.

Тут Ельцин отворачивается от короля и, глядя на меня, ПРОИЗНОСИТ:

– Кто это? Вы куда меня привели? Он не может решить ни одного вопроса. Зачем мы тут сидим?

В Швеции был и серьезный момент. В составе делегации полетел руководитель «Газпрома» Рэм Вяхирев. Это как раз был тот самый момент, когда правительство отказало в приватизации газового монополиста и не позволяло Вяхиреву за бесценок купить акции компании через трастовый договор. Ельцин взял Вяхирева за руку, подвел ко мне и спокойно так сказал: «Немцов прав. Трастовый договор надо разорвать. Это грабеж России. Будут проблемы, если не выполните».

Ельцин свое дело всегда, в любом состоянии знал хорошо.

В мае 1996 года Борис Ельцин пригласил меня с собой в Чечню. Жители Нижегородской области собрали миллион подписей против войны, Ельцин обиделся, но когда он понял, что ему необходимо там каким-то образом решать проблему, позвонил мне: «Поедете со мной в Чечню. Будем устанавливать мир».

Поездка обещала быть тревожной и напряженной. Боевики грозили убить Ельцина и вообще много чего заявляли. В аэропорту «Внуково-2» Барсуков, тогдашний начальник ФСБ, показал красную папку с грифом «совершенно секретно», где лежало донесение ФСБ: «Агент по кличке „Кума“ докладывает, что в районе села Знаменское во время пребывания президента России Бориса Ельцина на него будет совершено покушение бандой Басаева с использованием ракет „Стингер“. Рекомендация: отказаться от поездки». (Никогда не забуду: «агент по кличке Кума»). Барсуков говорит мне: «Тебя Ельцин любит, скажи ему, чтобы он не ездил. Ты должен уговорить его остаться в Москве».

Без одной минуты девять к трапу подъезжает Ельцин, а вылет самолета назначен на девять утра. Выходит. Мы стоим – Коржаков и я. За нами полный самолет бойцов спецназа и «Альфы».

– Чего стоите? – спрашивает Ельцин.

– Борис Николаевич, Александр Васильевич и Михаил Иванович считают, что лететь не надо. Какой-то агент написал донесение, – говорю я и даю президенту бумажку.

Ельцин прочитал и произнес: «Идите в самолет, Борис Ефимович, а вы, трусы, оставайтесь здесь».

Барсуков остался, Коржаков втихаря, через второй трап все-таки пробрался в самолет. Мы прилетели в Чечню, здесь нас встречали 19 вертолетов, и в котором из них кто находится, понять было просто невозможно. Прилетаем в какое-то село. Ельцин меня увидел и приказывает: «Чтобы ни на шаг от меня не отходили. Где я – там и вы. Поняли?»

Встреча с чеченцами получилась бурной. Толпа кричит: «Дайте нам автомобили, постройте школы и детсады, дайте денег». Ельцин, обращаясь ко мне: «Записывайте! Будем решать!»

Вернулись на аэродром в Моздок, сели в самолет, и тут президент командует: «Давайте быстро стол накрывать». Все уже было готово: возле каждого кресла стояло по бутылке водки «Юрий Долгорукий», а каждая бутылка – по 0, 75 литра.

«Тоста будет два, – говорит Борис Николаевич. – Первый за Россию, второй – за президента. В принципе, можно не пить».

Я вообще-то человек выпивающий, но много предпочитаю не пить. Водку вообще пью с большим трудом. Но пока мы прилетели, бутылка была пустой. На подлете к Москве президент у меня слегка двоился и сфокусироваться на одном Ельцине никак не получалось. У трапа в Москве в иллюминатор я увидел Наину Иосифовну и Татьяну Борисовну, они встречали Бориса Николаевича с цветами и плакали.

– Борис Николаевич, а почему они плачут? – спрашиваю я.

– Вы что сказали жене, когда уезжали?

– Сказал, что поеду с вами в Чечню.

– А я сказал, что поеду в Кремль работать с документами. И вы вот что: выборы скоро, осталось всего двадцать дней, так что поезжайте в программу «Время» и сообщите, как мы съездили. Вы ведь не зря ездили со мной. Вы – посланец мира, подписи собирали.

– Не могу, – отвечаю я заплетающимся языком.

– Почему? – спрашивает Ельцин.

– Так я не могу с места встать.

– А кто, Коржаков что ли расскажет?

Я смотрю на часы – 20 часов 20 минут. Программа «Время» начинается ровно в 21.00. Деваться некуда, еду в Останкино.

Всю дорогу меня тошнило, и как доехал – не помню. У входа в телецентр меня встречал Березовский. Как только меня увидел – замахал руками: «У нас ничего не получится».

Программа к этому времени уже началась, вел ее Игорь Гмыза. Он и сообщил, что с минуты на минуту в прямом эфире выступит Борис Немцов, который сегодня с президентом Ельциным был в Чечне, где было подписано решение о демобилизации и поэтапном выводе войск. В общем, назад ходу мне уже не было.

Какая-то девочка по имени Зина приказала: «Разденьтесь!» Я тут же вспомнил фильмы про вытрезвитель и снял верхнюю одежду. Зина сказала: «Ложитесь в умывальник». Я лег, она пустила на меня струю ледяной воды и держала до тех пор, пока у меня не стали мерзнуть уши. После этой процедуры, которая, казалось, длилась вечность, Зина вытерла мне волосы и кое-как наложила грим. На меня надели новую рубашку, повязали новый галстук и повели в студию.

В студии Игорь Гмыза сказал: «Я тебе буду задавать длинные вопросы, а ты на них коротко отвечай». В результате мы в прямом эфире говорили девять минут. Это много для информационной программы, особенно учитывая мое состояние. Потом Игорь признался, что не ожидал, что все пройдет так гладко.

Я вышел из студии, и тут меня стало рвать, просто выворачивало всего наизнанку. Прямо из Останкино, ночью, я направился в Нижний Новгород. Всю дорогу меня тошнило, несколько раз приходилось останавливать машину, домой добрался примерно к четырем часам утра. Лег спать. И вдруг ровно в шесть часов утра раздается звонок: спецсвязь через спецкоммутатор.

– С вами будет говорить Президент России Борис Николаевич Ельцин, – раздался стальной голос из неоткуда.

Я – практически мертвый: голова отделена от туловища, язык не поворачивается. Мне не хочется жить, я не могу на себя смотреть в зеркало. Но снимаю трубку.

– Доброе утро, Борис Ефимович.

– Здрасьте.

– Не плохо вы вчера смотрелись. Не плохо.

– Борис Николаевич, а зачем вы это сделали?

– Помните, Борис Ефимович, что вы сказали, когда я не вышел в аэропорту Шеннон из самолета?

– Помню, конечно.

– Вы сказали, что так можно Россию проспать.

– Да, я это говорил.

– Вот мы вас и проверили. В принципе, не плохо смотрелись. Спасибо вам. До свидания.

Мама, которая меня знает как облупленного, тоже позвонила:

– Сынок, видела тебя по телевизору. Как ты устал!

– Мама, я был пьян. Я выпил 0,75 водки «Юрий Долгорукий».

– Нет, я бы не сказала, что ты был пьяный. Ты был просто сильно уставший. Тебе надо выспаться, сынок.

Второй случай, связанный с алкоголем, был совсем анекдотичным. Мы с Черномырдиным летали в Индию продавать самолеты. Поскольку самолеты МИГ-29 делали в Нижнем Новгороде, он пригласил в поездку и меня, губернатора. По дороге в Индию в самолете Черномырдин всех предупредил, что Индия – страна грязная, все болеют дизентерией и холерой: «Поэтому, дорогие друзья, вы с утра натощак должны выпивать граммов по двести виски, а потом уже чистить зубы».

Прилетели в Индию. Я там оказался впервые в жизни: все вокруг чужое, антисанитария полная. Резкие, абсолютно чуждые нам запахи, зловоние, мертвые тела в воде. Но в гостиничном номере уже стояла бутылка виски. И каждое утро я, по указанию премьер-министра, выпивал.

На улице стояла жара градусов под 40, и хотя переговоры начинались в 9 часов утра, к этому времени я уже воспринимал мир несколько искаженно: сильно запинался либо что-то говорил невпопад.

Наконец Черномырдин не выдержал:

– Борис, ты почему все время пьяный с девяти утра? Я зачем тебя сюда приглашал? Все понимаю, командировка и так далее, но ведь не с девяти утра напиваться… И кто тебя вообще надоумил «колбасить» с утра? Как ты губернией-то управляешь?

– Виктор Степанович, я вам клянусь, что дома практически не пью. Но вы же мне сами сказали, что надо с утра по двести граммов виски пить натощак.

– Ты что, шуток не понимаешь? – рассмеялся Черномырдин.

Черномырдин и сам мог выпить довольно много, но сказать, что он сильно пьющий, я не могу. «С утра даже лошади не пьют», – учил он всех в Индии.

Зато сейчас многие политики вообще перестали пить спиртные напитки. Например, вообще не пьет Юрий Лужков. Касьянов любит хорошее вино и разбирается в нем. Чубайс тоже может выпить хорошего вина, хотя и не очень разбирается. Хакамада, если не считать, что она заядлая курильщица, следит за своим здоровьем и выглядит всегда очень хорошо, придерживается правильного питания. Хакамада, кстати, и в спиртном разбирается.

Егор Гайдар может выпить. Эта способность заложена у него генетически: дед пил прилично, отец – тоже. Мы с Гайдаром вечерами иногда сидели, и я выпивал полбутылки виски, а он – бутылку. Гайдар выпивал бутылку и продолжал беседу и на общие темы, и на частные. Однажды я ему предложил:

– Егор, если бы ты на глазах у миллионов телезрителей выпил бутылку водки из горла, потом занюхал корочкой черного хлеба и продолжил беседу, отношение к тебе изменилось бы. Народ перестал бы тебя ненавидеть и принял бы за своего.

– Я водку не пью, я пью виски. Не понятно, как отреагирует народ на виски, – спокойно объяснил Егор Тимурович.

Сейчас стали пить иначе: меньше и разборчивее. И все это благодаря капитализму. Отрезвление страны не связано с новыми лидерами. Ни в коем случае! Это связано с капитализмом, при котором здоровье имеет значение. Люди, которые постоянно сидят на больничном, плохо работают и всегда куда-то не успевают, становятся невостребованными. Больные никому не нужны.

Дело в том, что для людей с определенным достатком здоровье и внешний вид имеют огромную ценность. Не зря ведь такое огромное количество фитнес-центров открывается по всей России. Появляется средний класс, у которого есть деньги, чтобы не только протянуть от зарплаты до зарплаты, но и потратить на что-то полезное и интересное. Средний класс требует совершенно других стандартов жизни. Появляются новые традиции поведения. Во многих тусовках стало неприлично выглядеть обрюзгшим. Развалюхам, нескладным мужчинам и женщинам тяжелее и работать, и общаться с противоположным полом. В этом смысле Россия быстро двигается в сторону Запада. Движение в правильном направлении.

У меня есть и собственные стимулы для здорового образа жизни – ответственность перед своими детьми и их мамами. Нельзя быть больным. Не могу себе позволить стать беспомощным.

[опасная зона]

* * *
История престолонаследия в современной России

Окончательный выбор преемника Борисом Ельциным для меня стал абсолютно неожиданным. Узнав фамилию, я опешил: «Только пластилиновый народ, который хорошо прогрели на солнце и долго разминали, может проголосовать за человека, который начинает свою политическую карьеру с президентских выборов».

Я не мог поверить, что мало кому известного незаметного полковника КГБ-ФСБ Путина можно избрать за полгода на высший пост в государстве. Я хорошо знал Владимира Владимировича, он никогда ничем не выделялся на фоне серой массы государственных чиновников и никогда не имел особых заслуг перед Отечеством.

И я, и Чубайс – мы испытали шок от решения президента выбрать в преемники Владимира Путина. Кстати, вопреки многочисленным домыслам, сам Чубайс никогда не собирался в президенты и даже в шутливой форме не обсуждал такую перспективу. Но нам казалось, что Сергей Степашин, несмотря на особенности своего характера, более всех подходил на роль следующего президента страны. Степашин, возглавивший на четыре месяца правительство, действовал очень осторожно. Он вообще достаточно мягкий человек, компромиссный и порядочный. Мы были уверены, что Степашин не наломает дров. Для России такой президент означал бы движение вперед.

[путин и ельцин.jpg]

Сейчас я понимаю, что произошло и почему вдруг появился Путин. Имя Путина всплыло в цейтноте, когда до выборов оставались месяцы. Ельцин не доверял ни Примакову, ни Лужкову, ни Черномырдину. Окружение же убеждало его: нужен такой президент, который обеспечит и ему личную безопасность. Окружению было безразлично, куда новый президент поведет страну, они думали о себе. Вот и выбрали кандидата под свои интересы. С Немцовым им было все ясно, Явлинский их все время ругал, Степашин оказался слишком гибким. Окружение искало человека, который был бы им всем обязан, надежного, который держал бы слово.

Кто такой Путин, мало кто тогда знал. Он был настолько неприметным, что на него не реагировал даже мой секретарь. Как-то ко мне в приемную звонит директор ФСБ, а секретарь отказывается соединять со мной и требует представиться. Тот в ответ: «Путин Владимир Владимирович, директор ФСБ». Секретарь передает мне: «Там какой-то Путин звонит. Говорит, что он начальник ФСБ. Что с ним делать?»

Помню случай, который потряс меня до глубины души. 1998-й год. По всей стране бастуют шахтеры. Сидят на Горбатом мосту перед зданием правительства и стучат касками по мостовой. Березовский этот спектакль спонсирует и подвозит забастовщикам бутерброды. Вся страна блокирована: Транссиб, Северная железная дорога, Северо-Кавказская дорога… Железнодорожное движение парализовано по всей России.

Правительство принимает решение разблокировать железнодорожные трассы. Бывший премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер говорила мне твердо и безапелляционно: «Борис, их надо разгонять при помощи полиции. Они – враги России». Мы понимали, что страна вот-вот развалится на куски по экономическим соображениям, ведь Транссиб – единственная железная дорога, связывающая Дальний Восток и Сибирь с центром России… На Северо-Кавказской дороге собралось столько пассажиров с детьми, ехавших на отдых, что там создалась в прямом смысле взрывоопасная обстановка… Более ста составов простаивали в поле и на станциях на юге. Кругом антисанитария, отсутствие элементарных условий. Эпидемия могла вспыхнуть со дня на день…

С другой стороны, шахтеры выдвигали во многом справедливые требования, хотя и был перехлест, подогреваемый обиженными олигархами.

Я как вице-премьер руководил комиссией по урегулированию ситуации. Собрал экстренное совещание, пригласили всех силовиков. Все пришли, кроме директора ФСБ Владимира Путина… Путин позвонил и сказал, что он прийти не может, потому что у него заболела собака. Я был в шоке и долго не мог прийти в себя. Поведение руководителя ФСБ мне показалось вопиюще нелепым, немудрым и негосударственным, что я отказывался верить в происходящее. Не помню, в каких выражениях я говорил тогда с Путиным, но наверняка не вежливо. Уверен, он не забыл.

В. Путин писал мне всякие справки, будучи начальником контрольно-ревизионного управления Администрации президента. Как-то прислал справку о том, что в ведомстве Чубайса царит хаос, воровство и коррупция. И далее: «Докладываю на Ваше усмотрение». Но если воровство и коррупция, то зачем «докладывать на мое усмотрение»? Я позвонил Владимиру Владимировичу и спросил: «Вы пишете, что Чубайс – вор и все остальные вокруг него – жулики. Дальше вы должны были написать: „Считаю, что необходимо возбудить уголовные дела“. Вместо этого я вижу странную фразу: „Докладываю на Ваше усмотрение“. Как это понять?» Путин над ответом долго не думал: «Вы начальник, вы и решайте». Классический пример поведения чекиста. В целом он ничем скандальным не отметился, но и выдающегося сделать ничего не успел. Как Молчалин у Грибоедова: умеренность и аккуратность.

Кстати, в 2005-м ту кляузу Путина я подарил Чубайсу на день рождения, написав резолюцию: «Прошу ознакомиться с обращением В.Путина и принять необходимые меры».

Сейчас стало очевидно, что Путин талантливый политик. Безусловно, его недооценивали. Он развернул вспять развитие России, уничтожив свободу слова, институт выборов, расправившись с политическими оппонентами. Построил государственно-монополистический капитализм. Он упростил жизнь лично для себя и усложнил ее для России. Несмотря на то, что Путин – единственный в мире политик, который начал свою политическую карьеру с должности президента, он блестяще овладел политическими технологиями и великолепно вжился в роль президента.

Сегодня в нем многие разочаровались. А вот я никогда не поддерживал Путина. Считаю, что если человек пошел сознательно на службу в КГБ СССР, который с гордостью подчеркивал, что продолжает дело НКВД, ВЧК, карательных организаций против собственного народа, то относиться к такому человеку без подозрения нельзя. У чекистов сформировано очень специфическое мировоззрение, замешанное на ненависти к любой оппозиции, на неприятии критики в свой адрес, на несовместимости с открытостью и публичностью. Чекисты так воспитаны, так выучены, и по этой причине я считал и считаю опасным иметь президента, воспитанного в коридорах советского КГБ. Но по-другому считал Борис Ельцин.

Ельцин разглядел Путина после скандала со Скуратовым. Один из олигархов подбросил в администрацию президента кассету с записью любовной утехи человека, похожего на генерального прокурора, с двумя проститутками. Прокурор так достал предпринимателя своими просьбами и оргиями с молодыми девочками, что тот решил искать защиты у президента. Скандал получился грандиозный. Скуратов вел себя, как те девушки, с которыми он общался: то обещал Ельцину добровольно уйти в отставку, то обращался к депутатам Государственной думы и в Совет Федерации за защитой. Обстановка складывалась крайне нервозная. Оппозиция в парламенте собиралась объявить Ельцину импичмент, и генеральный прокурор был нужен коммунистам в качестве козырной карты. Убрать оскандалившегося генерального прокурора Ельцин поручил Владимиру Путину.

Дело было довольно грязным, потому что копаться в чужом белье неприятно и неприлично. Но Путин даже глазом не моргнул, справился и проблему с прокурором решил. Для Ельцина, судя по всему, это поручение являлось проверкой на лояльность. Лояльность политиков и чиновников для Бориса Николаевича имела значение. Передавая власть Путину, он произнес в конце: «Берегите Россию». Ключевая фраза для первого президента, она очень точно характеризует Ельцина. Действительно, несмотря на то, что Россия его не любила, Ельцин Россию любил. По-своему, с загулами и самодурством, но любил. Он произнес тогда слова «берегите Россию» от всей души, искренне и с тревогой. Это означает, что выбор кандидатуры Путина был для Ельцина сложным выборам и он не совсем был в нем уверен.

У Ельцина главным оружием, главным символом власти была ручка с золотым пером – этой ручкой он подписывал указы. На рабочем столе Бориса Николаевича ничего, кроме ручки, не было. Передавая власть, он и ручку подарил Путину, словно главный символ государственной и президентской мудрости. Когда я зашел потом в кабинет президента в Кремле, то бросились в глаза принципиальные изменения: на столе у Путина ручки не оказалось, вместо нее там лежал пульт от телевизора, который стоял прямо напротив рабочего стола. У Ельцина в кабинете телевизора никогда не было. Стало ясно, что со свободой слова в стране будут проблемы.

Есть три грандиозных «достижения» Путина, за которые страна его еще вспомнит недобрым словом. Первое: при Путине неслыханным образом расцвела коррупция на всех уровнях государственного управления.

Второе: невероятно разрослась и укрепилась бюрократия, за годы путинского правления численность бюрократов выросла на 500 тысяч человек. И третье: полное уничтожение свободы слова в политически значимых СМИ и расцвет лживого, пропагандистского телевидения. Что бы и кто ни говорил о Ельцине, но по третьему пункту Борис Николаевич умел держать удар и вел себя как настоящий мудрый политик.

Однажды, в разгар скандала вокруг «Связьинвеста», президент Ельцин пригласил меня в Шуйскую Чупу (резиденцию в Новгородской области). В девять часов вечера сели пить чай и включили информационную программу «Время». С первой же секунды в программе начали чехвостить Ельцина в хвост и в гриву, с таким издевательством и презрением рассказывали о президенте, что я вжался в кресло. Мне настолько было неловко и неудобно находиться рядом с ним в этот момент, что готов был просто провалиться сквозь землю. Я следил за Ельциным и ждал его реакции. Ожидал всего… Вот он досмотрит программу и прикажет разыскать Березовского и наказать его или вообще разгонит Первый канал… А он посмотрел минут десять и говорит: «Выключите телевизор!» Потом полчаса возмущался, каким подлым способом его критиковали. Я сидел и думал: почему он попросил выключить телевизор, а не выключил того же Березовского из бизнеса и политики, – он же советский партийный начальник, который не привык к сопротивлению. Но Ельцин не мог позволить себе показаться слабым и уязвимым.

Потом мы ужинали, и Наина Иосифовна возмущалась: «Боря, ты смотрел программу „Время“? Это же был настоящий кошмар»! Но президент жену не поддержал и будто вообще не обратил внимания на ее слова. Он помнил, что пришел к власти на волне гласности, защищая свободу слова как фундаментальную ценность. Он из принципа не мог позволить себе затыкать рот журналистам, даже если они откровенно лгали, выполняя указания своих хозяев. Он считал заказную ложь для страны меньшим злом, чем государственную цензуру.

Он, конечно, не любил критику – это понятно, кто ее любит, – но он понимал, что надо терпеть, это мне нравилось. Он не боялся сильных людей, он вообще людей не боялся. Он мне один раз сказал: «Вы с Чубайсом смеетесь надо мной, думаете, какой я пьяный, глупый, а я ведь все понимаю… Но только вы имейте в виду – я президент, а вы бояре просто. Да, вы умные, да, вы образованные, но бояре просто. Я вас не боюсь, это вы меня должны бояться». То есть у него было абсолютное понимание своей роли, исторической роли. Он не верил в теорию заговоров, не был мнительным. Конечно, власть делает людей подозрительными – это понятно, но он никогда не относился к нам как к злодеям, он уважал наше мнение.

Когда Путин стал премьер-министром и к нему, по сути, перешла вся власть в стране, он решил подчинить основные телеканалы. Гусинский был против Путина – он сделал ставку на Лужкова с Примаковым и подстраховался Явлинским. Березовского победа Лужкова с Примаковым не устраивала, поэтому он играл на Путина. Остальные телеканалы (кроме НТВ) не подчинились Путину, но договорились с ним. В общем, Путин с Березовским заключили своеобразную сделку, очень важную для победы на выборах. В результате Путин выиграл президентские выборы, а Борис Абрамович стал депутатом Государственной думы от Карачаево-Черкесии.

Помню, Березовский пришел ко мне в кабинет в парламенте – довольный, вальяжный. Сидим, пьем чай, и он, растягивая слова, произносит: «Вообще нечего делать. Все, что смогли, – сделали. Избрали Путина. Все под контролем. Скука. Не знаю, чем заняться». Я чуть со стула не рухнул: «Боря, скучать не придется. Очень скоро Путин изменится. Он тебе никогда не простит того факта, что ты видел его слабым, просящим и милостиво его поддержал. Запомни: никогда не простит!» Березовский посмотрел на меня как на умалишенного. Но… Очень быстро могущественный олигарх потерял в России и власть, и деньги. В первую очередь отобрали телеканал, потом – все остальное. Теперь сидит в Лондоне и кличет беду на голову Путина. После чудовищного убийства в Лондоне офицера ФСБ Литвиненко Березовский ждет убийц с Лубянки и боится собственной тени. Думаю, он сотни раз проклял тот день, когда решил поддержать человека из ФСБ.

Путин облегчил себе и жизнь, и работу. Он выбрал самый простой путь: уничтожил оппозицию, свободную прессу, покончил с самостоятельностью губернаторов. Покончил с федерализмом в России и с местным самоуправлением. Путин решил, что для лучшей управляемости всех нужно опять построить в колонны по стойке смирно; и чтобы все кричали, какой он великий; и чтобы везде висели его портреты. Руководить Россией такими методами смертельно опасно в стратегическом плане, хотя лично для президента именно такая система более удобная и простая. Ведь не обращать внимания на лояльных коррупционеров психологически легче, чем каждый день выслушивать критику в свой адрес. Фактически аннулировать выборы безопаснее, чем каждый раз рисковать, что проиграешь. Но я не верил, что можно развернуть Россию на 180 градусов так быстро.

И все-таки должность президента России – это очень серьезная и очень трудная работа, «ответственность» здесь – ключевое слово. Путин решил идти по пути наименьшего сопротивления, как и учили рыцарей плаща и кинжала. По сути, он ушел от ответственности за Россию, обезопасил лично себя, и за это история предъявит ему главный счет.

Владимир Путин в школе КГБ проходил предмет «вербовка». Видимо, изучил неплохо, свою пятерку получил и теперь шлифует знания, умения и приемы на практике. Скажем, со мной он будет говорить про свободу слова: вот смотри, в «Коммерсанте» меня опять смешали с дерьмом, в «Новом времени» написали, какой я плохой… Это не свобода, что ли?» Или: «Видишь, я посочувствовал американцам после 11 сентября и в Афганистане им помогал…» Это он мне будет говорить. Патрушев придет – ему он, наверное, скажет так: «Замочить всех в сортире, установить слежку, будут выпендриваться – камер хватает». Путин знает, о чем и с кем говорить, какую выбрать интонацию и какую лексику, и в этом секрет его политического успеха.

Путин действует без ограничений. Никакого противовеса ему нет, он никого в стране не слушает, а потому часто адекватно не реагирует. Реальной силы, которая могла бы хоть в какой-то степени на него влиять, больше нет. Телевизор он смотрит тот, который сам сделал, слушает только своих чекистов, людей с иной точкой зрения в Кремль не допускают. Раньше, когда мы были в Думе, у нас были с ним встречи. Он слышал про Чечню, про убитых – и от меня, и от Явлинского. Он слышал о взаимоотношениях с Западом, о свободе печати, об НТВ. Он все это слышал. Ему это было глубоко неприятно, но он вынужден был слушать. А сейчас придут Жириновский (редко), Грызлов, Миронов и (редко) Зюганов. Что они ему могут сказать?

В 1999 году будущее не казалось безнадежным. Да, я ушел из правительства и вылетел из списка преемников и любимчиков Ельцина. Однако нам удалось создать «Союз правых сил». СПС набрал хорошую скорость. На парламентских выборах партия получила неплохой результат.

[хакамада и немцов.jpg]

[Историческая правда]

Кстати, в 1999 году «Союз правых сил» поддержал Путина. У нас был тяжелый разговор «на пятерых» – Кириенко, Чубайс, Гайдар, Хакамада и я. Хакамада и я были против того, чтобы поддерживать Путина. Остальные – за. Счет 3:2 в пользу Путина. Это вам не Аргентина – Ямайка… Партия приняла позицию большинства. Мы с Ириной остались при своем мнении.

В 2003-м было значительно сложнее. Я не знал, что делать после провала СПС на выборах. Не представлял, куда пойти работать. Рассматривал возможность возврата в Нижний Новгород. Я думал, не поучаствовать ли в выборах губернатора, поскольку уровень доверия был достаточно высоким. И люди помнили, как мы строили дороги, храмы, реализовывали жилищную программу, программу поддержки сельского хозяйства… Да и до сих пор помнят те же «немцовки» – областные облигации, которые сохраняли сбережения от инфляции. В общем, я хотел пойти на губернаторские выборы, но Путин выборы губернаторов отменил.

А дальше – пошло-поехало. На фоне апатии и конформизма в течение последних лет возродились разговоры об особом пути России. Как всегда «особый путь» означает:

1. нарушение гражданских свобод;

2. цензура;

3. отсутствие правосудия;

4. беспредел чиновников;

5. неслыханное мздоимство;

6. всевластие госмонополий.

Вот и весь особый путь. Помощник президента Владислав Сурков этот путь России назвал «суверенной демократией».

Не бывает никакой «суверенной демократии»: либо есть демократия, либо ее нет, и все заменители – болото в виде диктатуры. Кремлевские забывают, что нет ни одной успешной страны, где бы не были реализованы базовые идеалы демократии. Успешные и динамично развивающиеся страны, конечно, разные, есть среди них многоконфессиональные и многонациональные, у всех своя история и культура, но везде присутствует разделение властей, общественный контроль над правительством, независимость суда, свобода слова и политическая конкуренция. При этом самобытность стран сохраняется. Даже внутри объединенной Европы сохраняются совершенно разные по своей самобытности государства. А когда говорят про суверенную демократию или к слову «демократия» прибавляется другое прилагательное, это означает диктатуру – без шансов на прогресс и без шансов на прорыв. Вспомним КНДР – Корейскую Народную Демократическую Республику. Там демократия концентрационного лагеря. Есть еще «дисциплинарная демократия» – в Бирме. В России пытаются построить «суверенную демократию». За державу обидно.

…Я думал, что же делать, как жить и где работать. Чиновником быть я не хотел. Чиновник живет по неким внутрикорпоративным и, на мой взгляд, часто непристойным правилам. Зачастую он должен покрывать беспредел, воровство и вранье. Это не по мне. С другой стороны, в России после поражения в политике подняться практически невозможно. По крайней мере, в этом убеждены многие молодые и совсем старые политики. Богатая на революции и кровавые разборки российская история указывает на необходимость подчиниться воле сильного как единственную возможность спасения. Но я решил не подчиняться и не подстраиваться. Хотя каждый в той ситуации делал свой выбор.

Ко мне пришел Павел Крашенинников, член СПС и депутат от Магнитогорска, и стал объяснять, что ему надо делать карьеру, жить и кормить семью, поэтому он переходит во фракцию «Единая Россия». Понятная позиция. Остальным, которые не согласны с политикой президента, кормить семьи не надо?.. «Страна рабов, страна господ», – поистине так, хотя очень тяжело это понимать.

[на выборах]

* * *
Поражения – уроки будущих побед

Это была тяжелая ночь – с 7 на 8 декабря 2003 года. Ночь нашего проигрыша. Впервые начиная с 1991 года демократы в России потерпели сокрушительное поражение на парламентских выборах. Избиратели и раньше особо не жаловали политиков либерального толка, но в декабре 2003 года нас грубо выставили за дверь.

Мы собрались в центре Москвы, в ресторане с неуместным для столь печального повода названием «Колбасофф», чтобы отметить итоги парламентских выборов 2003 года. Именно отметить, а не отпраздновать съезжались в ресторан руководители «Союза правых сил», журналисты и друзья. Особого оптимизма среди собравшихся по понятным причинам не наблюдалось. Некоторые плакали. Я не плакал. Но пил. Причем пил много. Столько, казалось, в силу возраста уже выпить просто не мог.

Социологические опросы накануне дня голосования фиксировали ничтожность наших шансов пройти в Государственную думу. Такие же результаты прогнозировались и для партии Григория Явлинского, только «яблочники» отказывались в это поверить. Словно завороженные, они шли за своим лидером, уверенные в том, что чудо обязательно спасет партию от провала.

В ту ночь мне казалось, что кто-то специально расписал сценарий выборов в Государственную думу в 2003 году так, чтобы демонстративно посмеяться над либералами и демократами. Например, первые результаты голосования на избирательных участках Дальнего Востока показывали, что «Яблоко» преодолевает пятипроцентный барьер и партия проходит в парламент. Во время ночного подсчета голосов Григорию Явлинскому даже позвонил президент Путин, который поздравил лидера «Яблока» с проходом партии в парламент. Григорий Алексеевич не скрывал радости и спешил поделиться этой радостью с журналистами. Но через пару часов «Яблоко» ударилось о пятипроцентный барьер и откатилось. «Союз правых сил» проиграл очевидно.

В моей жизни хватало и взлетов, и падений. К моменту последних выборов в Государственную думу я был достаточно закаленным бойцом. После финансового кризиса в августе в 1998-го ушел в отставку с поста вице-премьера российского правительства, до этого была отставка с поста губернатора в связи с переходом на работу в правительство… Я спокойно отношусь к резким перепадам высоты. Кстати, в китайском языке слово «кризис» и слово «возможность» обозначаются одним иероглифом. Думаю, не зря. В жизни часто чередуются взлеты и падения, поэтому в ночь выборов-2003 у меня не было ощущения краха, конца света и финиша моей личной карьеры. Да, держала за горло досада, и я старался растворить ее в водке – нормальный русский способ самолечения. Причем я пил и в шесть утра, и в семь, и в восемь. Наконец, приблизительно часам к десяти, успокоился.

Мы пили с Ириной Хакамадой, Дуней Смирновой и Таней Толстой. Число выпивающих вокруг нас волнообразно менялось. Помню, Алексей Кара-Мурза пытался выяснить какие-то отношения, но забыл, по какому поводу. Это была обстановка, напоминающая атмосферу в типичном российском кабаке с сильно пьяной компанией. До драки, правда, дело не дошло.

Очевидно, что в 2003 году мы допустили ряд серьезных, роковых ошибок. Моя личная фундаментальная ошибка состоит в том, что уговорил Чубайса участвовать в выборах. Я знал, что Чубайс – общенародный аллерген. У людей при встрече с Чубайсом или в момент его появления на экране телевизора рефлекторно сжимались кулаки и сужались зрачки. Я это наблюдал, причем в разных частях России. Чубайса ненавидели даже больше, чем Березовского. Но мне казалось, что в нем заложены такая сила и такая внутренняя энергия, которые нормальному русскому человеку не могут не понравиться. Чубайс – очень сильный человек, он даже на «поминки» СПС приехал спокойный и трезвый и долго, терпеливо обсуждал сложившуюся ситуацию. Накануне выборов я верил, что его сила будет привлекать к нам народ. Но я ошибся.

Еще одна ошибка в том, что в 2003 году мы не смогли объединиться с «Яблоком» и сформировать общий избирательный список. Личные амбиции оказались сильнее здравого смысла, и нам всем пришлось жестоко поплатиться за собственную гордыню.

Хватало и технологических ошибок. Достаточно вспомнить письма счастья, разосланные миллионам избирателей, или наш предвыборный ролик: счастливые лидеры партии куда-то летят на красивом частном самолете. После этого ролика партия не просто стала объектом для критики, а объектом насмешек и ненависти. В результате мы пролетели на этом самолете мимо наших избирателей. Да, нас сделали козлами отпущения, но мы сами давали для этого достаточно поводов. Впрочем, меня в те дни мучило не ощущение поражения и краха, а именно досадного проигрыша.

Я как лидер партии еще до выборов объявил, что если мы проиграем, то уйду в отставку. Не помню примера в нашей стране, чтобы человек, начальник, после проигрыша встал и сказал: «Я не справился с заданием, я отвечу за допущенные ошибки, поэтому ухожу». Я считал, что должен прервать эту убогую традицию. По крайней мере, показать людям пример. Что и сделал, хотя смутно представлял себе, чем займусь в ближайшем будущем и как моя жизнь и политическая карьера сложатся в дальнейшем. Но вот чего я действительно не понимал, так это того, что за нашим поражением на парламентских выборах последует резкое сворачивание свобод по всей стране и практически во всех сферах общественной жизни.

Я являюсь оппонентом, оппозиционером, как угодно можно назвать, нынешней власти в России только потому, что дорожу своей личной свободой и свободой вообще. Я критикую Путина и нападаю на него, потому что он хочет украсть мою свободу. Лично Путин Владимир Владимирович запрещает мне получать правдивую информацию по телевидению, высказывать свою точку зрения, запрещает критиковать себя, а также свое окружение… Лично он лишает права на объективную защиту, лишает права избирать… Каждый день, день за днем, миллионы граждан России теряют одно право за другим, шаг за шагом мы опускаемся в болото лживого, лицемерного авторитаризма. Это волнует только горстку демократов? Суть происходящего понимают только единицы? Не верю.

«Союз правых сил» не погиб и не исчез после провала на выборах в Государственную думу. Явного, зримого исхода из СПС не было ни в ночь с 7 на 8 декабря 2003 года, ни после. Зато произошел исход спонсоров, и после поражения желающих нам помогать практически не осталось.

Ирина Хакамада решила участвовать в президентских выборах 2004 года. По этому поводу в родной партии случился раскол – поддержало ее меньше половины. Большая часть партии, которой она вместе со мной руководила, выступила против ее участия в президентской гонке. Как результат – Ирина ушла из партии в знак протеста, и я ее не осуждаю: молодец, боевая. По России еще надо поискать мужиков с таким твердым характером и таким ясным умом, как у Хакамады.

Поражение на выборах не переросло в катастрофу и личную драму. Телефоны враз не замолчали. К 43 годам я научился лучше разбираться в людях и представлял, кто есть кто, мог отличить недруга от друга, товарища от приятеля или просто хорошего человека. Мое окружение в целом состояло из нормальных людей. Труднее стало общаться только с кремлевскими чиновниками и членами правительства. Хотя есть и исключения.

С Сурковым, например, который не является моим близким другом и тем более единомышленником, мы спокойно смогли общаться и дальше. Все ведь не только от должности, но и от интеллекта зависит. Жизнь длинная, а земля круглая – сегодня ты в оппозиции, а завтра в Кремле. И наоборот. В Кремле есть, пусть и немного, людей, которые понимают этот закон политической жизни.

Может возникнуть вопрос: мечтаю ли я сам оказаться в Кремле?

Есть очевидный рубеж или вершина, к которой стремится каждый политик. По крайней мере, мечтает об этой вершине каждый. Высший политический пост в государстве, победа на президентских выборах – пик политической карьеры, маяк для движения, мотив для борьбы. Каждый серьезный политик в душе, конечно, хотел бы возглавить государство. По крайней мере, думают об этом все, но говорят открыто – демагоги; а не имеющие шансов на победу в розыгрыше главного приза политики участвуют в выборах с удивительной настойчивостью.

Я давно заметил, что в политике довольно много людей занимаются странными делами и увлекаются странными идеями. Мнительность, подозрительность, вера в теорию заговоров – все это отличительные черты самых популярных сегодня политиков России. Но если взять книгу по психиатрии, то понимаешь, что все это признаки болезни. Например, в нашем обществе очень популярна идея, что Америка плетет заговор против России и что помогает Америке Англия. Господа Жириновский и Рогозин, многие кремлевские руководители в частных беседах любят рассуждать о движении фигур на Великой шахматной доске, координируемом из единого центра. По мне, честно говоря, все это смахивает на паранойю.

На самом деле проблема России – это россияне. Главный враг России – это мы сами, наше многовековое рабство, лицемерие и одновременно чинопочитание, желание облизать начальника независимо от его ранга. Типичное поведение нашего человека: сначала самозабвенно облизывать начальника – директора корпорации или президента страны – и получать от этого глубокое удовольствие, а затем, когда этот человек споткнется, воткнуть ему нож в спину. Таков народ, другого нет. Российский народ, по большому счету, разделен на две неравные группы. Одна часть – это потомки крепостных, люди с рабским самосознанием. Их очень много и у них есть лидер – В.В.Путин. Другая часть (меньшая) россиян рождена свободными, гордыми и независимыми. Лидера у них нет, но он им и не нужен.

Российская имперская традиция: есть царь, и он лучше всех, а его воля важнее законов. И постоять за себя, за свои интересы решаются очень немногие. В подобной матрице поведения и заключена главная угроза для России. Часто приходится слышать: «нас лишили права на получение правдивой информации», «нас лишили права выбора» или «у нас закрыли такой-то телеканал»… Я всегда отвечаю: «Мы же в этом и виноваты. Мы этого хотели, против не выступали. Мы молча наблюдали за тем, как расправлялись с нашими соседями. Мы даже злорадствовали по поводу их несчастий, потому что не любили друг друга. Мы привыкли сводить личные счеты, а не общие правила игры устанавливать…»

Поодиночке мы все очень умные, каждый в отдельности политик – большой стратег. Как собираемся вместе – толпа головорезов с большой дороги. Разговор быстро превращаем в коммунальную разборку с элементами драки.

Почему в 2003 году «Союз правых сил» и партия «Яблоко» не объединились в единую коалицию? Ответ для меня очевиден: помешали личные амбиции.

[явлинский и немцов.jpg]

У «Яблока» главным спонсором был Михаил Ходорковский, львиную долю денег партия получала от него. Что же касается СПС, то для нас Ходорковский являлся одним из многих спонсоров. Мы избегали ситуаций, при которых кто-либо мог попытаться поставить партию под контроль.

В то время мы понимали, что можем проиграть на выборах, поэтому хотели объединить усилия. Я предложил встретиться и поговорить с человеком, который спонсирует сразу две партии. Я считал, что надо заручиться поддержкой очень важной для Явлинского персоны. В итоге вдвоем с Чубайсом мы встретились с Ходорковским. Мы ему пытались объяснить, что он тратит деньги неэффективно, что существует угроза провала и что будет бессмысленная и трагическая война между демократами. Что в политике, как и в мире животных, действует правило Дарвина: самая жестокая война – это война внутривидовая, что война СПС с «Яблоком» приведет к исчезновению обеих партий.

Мы долго говорили с Ходорковским, не скрывали, что готовы пойти на уступки Явлинскому, готовы были пожертвовать Чубайсом ради альянса демократов. Ведь главной проблемой объединения стала личностная: Явлинский заявил, что ни при каких обстоятельствах не появится рядом с Чубайсом. Поэтому нам пришлось гарантировать, что в этом объединении Чубайса не будет. Кроме того, мы предложили, чтобы именно Явлинский был выдвинут объединенными демократами единым кандидатом в президенты, хотя, конечно, понимали, что Григорий Алексеевич далек от идеала. Мы надеялись, что объединение ресурсов и радикальное увеличение финансирования демократической коалиции сможет принести нам до 20 процентов голосов в Думе, а потому готовы были идти на уступки.

Наше предложение на Ходорковского произвело сильное впечатление. Он пошел к Григорию Алексеевичу. О чем он с ним говорил, не знаю. Зато знаю ответ – «Нет!». Твердое «нет».

В советской политике и дипломатии уже был такой человек – Андрей Андреевич Громыко. На Западе его звали «Мистер Нет». Видимо, Явлинский является его тайным почитателем, по крайней мере, неизменно отвечает «нет» на все попытки объединить демократов и выдвигает даже какие-то аргументы. Я же, наоборот, уверен, что если бы наш план тогда реализовался, то сейчас ситуация в стране была бы совершенно иной. Да и судьба МБХ не оказалась бы столь трагичной. Явлинский нас тогда не послушал. Итог этой необъяснимой неуступчивости и несговорчивости известен всем.

Григорий Алексеевич – человек, безусловно, либерально-демократических убеждений, хорош как оппозиционер, активно критикует власть, часто правильно и аргументированно. У него одна проблема: он не берет на себя ответственности. У нас был отличный шанс сформировать в 1997 году энергичное, современное и демократическое правительство, и ему предложили пост первого вице-премьера (причем он мог вести блок, связанный с экономикой, приватизацией). Явлинский отказался. Затем Примаков его звал в свое правительство. Явлинский снова отказался.

Явлинский – это профессиональный оппозиционер. Такие люди нужны. Но, к сожалению, он, как и многие политики, сильно преувеличивает свою роль в истории. Самооценка у лидера партии должна быть очень высокой, но есть опасность переоценки. Вот это уже вредно. Особенно в периоды кризиса и неблагоприятной конъюнктуры.

В фаворе сейчас те, кто эксплуатирует имперские идеи, а к ним как обязательная нагрузка и видимость противовеса – вечные записные оппозиционеры Жириновский с Зюгановым. Собственно, три партии – «Единая Россия», КПРФ и ЛДПР – и их искусственные клоны (как, например, «Справедливая Россия») сейчас и определяют политическую моду. Демократы народу не интересны. Личные права и свободы сегодня не являются первостепенными потребностями.

Я написал, но не смог опубликовать статью о политике Путина, в которой отстаиваю мысль, что существует четкая связь между свободой, демократией и кошельками граждан. Привожу пример. Когда Путин возглавил правительство, а затем и государство, бюджет России был 20 миллиардов долларов, а зарплата у врачей и учителей – 100 долларов. В 2007 году бюджет России – 200 миллиардов долларов. Государственный бюджет вырос за восемь лет в десять (!) раз. Зарплата, соответственно, должна была бы составлять 1000 долларов, а она составляет всего 300–400. Таким образом, за безоглядную любовь к президенту простые российские граждане недополучают ежемесячно примерно 600 долларов. 600 долларов в месяц – это деньги, разворованные чиновниками, это неэффективные закупки оружия, это средства, которые уходят на содержание Константиновского дворца, самолеты, вертолеты, загородные виллы и прочее. Неподконтрольные и недополученные гражданами деньги перетекают из фонда в фонд(например, из знаменитого пенсионного фонда – в коммерческие фонды) и там благополучно растворяются. Как долго граждане согласятся так дорого платить за любовь к президенту? Риторический, но очень важный вопрос.

Мне казалось, что люди, у которых есть головы на плечах, поймут очевидность моих расчетов. Пагубная самонадеянность! Я объясняю, а в ответ слышу оправдания в адрес президента и его окружения. Мне говорят: «Да, воруют, но и наша зарплата выросла. Да, мы должны зарабатывать 1000, а получаем 300, но ведь триста больше ста». Как поломать эту странную логику, это генетическое умение довольствоваться малым? С другой стороны, столь очевидные вещи и объяснять трудно. В результате большое число толковых и ярких политиков устали и решили подстроиться под новое время и нового царя.

Особенность деспотизма, авторитарной системы – отсутствие политических лидеров. На арене должен быть только один лидер – президент. На российской политической сцене образы бывших политических деятелей сохранились, но они превратились в маски, которые лежат на полках и пылятся. Посмотришь телевизор – в России живет и трудится только один великий и могучий забронзовевший лидер. Остальные – политические пигмеи. А можно ли под микроскопом рассмотреть пигмеев, можно ли отличить их друг от друга? И все-таки попробуем.

Жириновский – проект, созданный в недрах КГБ СССР. Он всегда под контролем и всегда договаривается со всеми представителями власти, независимо от того, кто восседает в Кремле. И, кстати, Жириновский этого не скрывает. На мой взгляд, Владимир Вольфович близок по взглядам к Путину. Кроме того, он реальный советник Путина по вопросам Среднего Востока. Это о многом говорит.

Жириновский – человек умный и одновременно больной. Это фантастическое сочетание делает его суперхаризматичным. Вы только попробуйте все мысли, в том числе самые крамольные, запредельные, которые есть у вас в голове, произнести вслух, чтобы их услышали, скажем, домочадцы или сослуживцы. Уверен: очень быстро они отправят вас в психлечебницу, несмотря на то, что вы всего лишь изобразили Жириновского.

Кто там еще в ЛДПР? Митрофанов – бледная тень босса. Малышкин – просто анекдот в штанах. У остальных депутатов от ЛДПР партийный билет – это проездной талончик на время выборов: купил и заехал в парламент.

При этом Жириновский выполняет одну важную и позитивную миссию: он перетягивает на свою сторону националистов и больных людей. На старости лет он наконец признался, что его отец еврей и похоронен в Израиле. Фантастическая и довольно типичная ситуация: русский националист оказался евреем. Пример, впрочем, не единственный. Александр Белов, Михаил Леонтьев, Глеб Павловский работают с тем же контингентом и недалеко отошли от лидера ЛДПР в борьбе за русский народ.

И все-таки Жириновский – самый харизматичный политик России. Конкуренцию ему может составить только Юлия Тимошенко, принцесса украинской «оранжевой» революции. Она тоже очень харизматична, и у нее тоже нет никаких принципов.

Жириновский – феномен российской политики. Он мог быть угрозой для России в 1990-х, а стал политическим шоуменом. Ему прощают все, потому что он не опасен. Яркий, веселый, зажигательный, говорит простым языком, нажимает на патриотические чувства, прекрасно чувствует толпу, знает, кому и что сказать. Это беспринципность, возведенная в политический принцип. Но я уверен, что, когда его никто не видит, Жириновский воет на луну и плачет от тоски.

Владимир Вольфович – все хорошо понимающий и уважающий принципиальную позицию человек. У него самого нет позиции, но он с уважением относится к людям, у которых есть твердые убеждения. И я не раз был этому свидетелем.

Геннадий Зюганов – примелькавшийся и одряхлевший оппозиционер. Он знает, что, где и как сказать. Всегда входит в положение власти. Еще несколько лет – и Зюганов превратится в оппозиционера на пенсии. Он понимает, что засиделся в кресле руководителя партии, все видят, что партия идет вниз, она стареет, ее сторонники тают на глазах. Плюс к тому в последние годы оппозиционность коммунистического руководителя практически сошла на нет. Спокойная пенсия – естественное желание человека, и тут Зюганова можно понять. Да и не являются открытием подобные поведенческие метаморфозы Зюганова. Ради помощи от президента Лукашенко предал своих белорусских товарищей, и в этой истории, как в зеркале, отражается сущность «твердых ленинцев». В начале 1990-х годов белорусские коммунисты поддерживали деньгами и словом коммунистов в России. Потом КПРФ встала на ноги, ей никто уже не угрожал, и Зюганов стал искать более сильных союзников. В этот момент белорусский президент Лукашенко начал уничтожать всех политических противников, включая и местных коммунистов. Зюганов, не задумываясь, сдал их, как ветошь, поскольку в новых условиях Лукашенко оказался полезнее и как пропагандистский ресурс, и как спонсор.

Коммунисты в России очень специфичны. Вместо защиты интересов простого народа они защищают монополии, грудью встают на поддержку «Газпрома» и железных дорог, потому что считают их основой государства. После захвата террористами театрального центра на Дубровке в Москве именно коммунисты выступили против создания специальной парламентской комиссии по расследованию. Меня всегда удивляла их страшная эклектика: с одной стороны – коммунистический интернационализм, а с другой – антисемитизм. Сейчас они на стороне Хезболлы, но против чеченских сепаратистов. Как можно в принципе разделять террористов и боевиков на хороших и плохих? У коммунистов это получается.

Случай с Рогозиным произвел на всех неизгладимое впечатление. Человека подняли до невиданных политических высот, раздули до внушительных размеров, а потом – «лопнули». О Рогозина хладнокровно вытерли ноги. История с партией «Родина» и ее краткосрочным лидером Дмитрием Рогозиным – классика путинского стиля политической разводки. Пример Рогозина послужил наглядным уроком для резвых псевдогероев российского политического спектакля. Но Жириновскому, Зюганову и лидерам помельче Путин нравится. Действительно искренне нравится. За ностальгию по СССР, за сталинский гимн, за борьбу с Западом и демократией.

Если говорить о демократической оппозиции, то на этом фланге ситуация также непростая. Например, мы с Чубайсом ведем бесконечный спор по поводу Путина: Чубайс всегда его поддерживал, я – никогда. И, возможно, еще одной причиной поражения СПС и «Яблока» было отсутствие ясной и четкой позиции по отношению к власти. Либо мы за Путина, либо мы против. Причем позиция «за Путина» уже занята «партией власти» и ее клонами.

В общем, после спокойного рассуждения понимаешь, что не было иного выхода у правой оппозиции, кроме как быть против Путина. Причем в идеологическом плане для нашей партии это было бы абсолютно естественным и органичным. Почему? Президент Путин сделал свой выбор: он ставит на бюрократию, на спецслужбы, он зажимает бизнес, установил цензуру, продолжал войну в Чечне. Все идеологические установки СПС прямо противоположны его курсу. Путин строит бюрократическое государство с гэбэшным уклоном. Это сильно коррумпированное государство, весьма далекое от демократий европейского образца. Мы видим будущее страны совершенно другим, прямо противоположным.

Однако не все логичное очевидно. Как себя ведет любая партия и любой политик? Есть аналитики, политологи, социологи, товарищи, друзья и так далее. Пришел социолог и говорит, что, конечно, к Путину демократическая оппозиция должна быть настроена критически, только имейте в виду, что 75 % ваших избирателей поддерживают Путина. И вы в силу своей принципиальности можете быть к нему в жесткой оппозиции, но вот эти 75 % голосов в таком случае точно потеряете. Нам это твердили в течение всего лета и всю первую половину осени 2003 года, а мы социологов послушали. Считаю, что это было грубейшей ошибкой.

На знаменах СПС написано: «Свобода, собственность, законность!». Как три базовых для нас принципа реализует Путин? Включите телевизор – и все станет ясно со свободой слова. Вспомните дело ЮКОСа – и все станет ясно по поводу неприкосновенности частной собственности. Что касается законности, то посмотрите на прокуроров, оборотней в погонах из МВД и судей. Путин попрал все фундаментальные ценности, за которые мы боролись. И мы не можем быть его сторонниками.

Однако на все эти доводы Чубайс мне отвечает: «Лужков с Примаковым были бы еще хуже». И это правда. Но из нее не следует, что надо поддерживать именно Путина. Почему выбор всегда есть только между такими политиками, как Фидель Кастро, Уго Чавес или Лукашенко? Неужели у России иного выбора нет?

У Егора Гайдара позиция, близкая к моей. Гайдар вряд ли способен поддерживать режим, который считает ошибочным. А путинский режим для него – историческая ошибка. Попытки возродить империю, которую уже невозможно восстановить, попытки поставить всех на колени, когда люди хотят быть самостоятельными и независимыми, Гайдара как ученого очень сильно тревожат. Он даже книгу написал – «Гибель империи», чтобы остановить общенациональное безумие.

У Гайдара есть проблема – синдром премьер-министра. Ему, например, предлагают сделать бюджет или написать концепцию налоговой реформы, и он относится к этим предложениям так, будто остается главой правительства, – очень и очень ответственно. Я его успокаиваю, убеждаю, что он не отвечает за нынешних чиновников и их странные шаги, что он свою голову на их дурацкие плечи не подставит. Но Егор Тимурович все равно будет делать так, словно на нем лежит весь груз ответственности.

Во время предвыборной кампании в 2003 году многим казалось, что это самоубийство – сказать, что мы находимся в оппозиции к президенту. Ведь к тому времени людям уже окончательно промыли мозги. Когда им на первом, втором, третьем каналах с утра до вечера твердили, что «Путин великий», они постепенно начали верить.

Очевидно и то, что если бы мы выбрали оппозиционный курс на тех выборах, то в нашем списке не было бы Чубайса: он по определению не мог проходить по списку оппозиционной партии. Но все-таки я уверен, что жесткое позиционирование против Путина принесло бы успех. Убежден: мы были бы в Думе, хотя бы потому, что люди уважают позицию. Самая худшая политика – это отсутствие позиции. Позиция может быть верной, неверной, она может меняться со временем, но она должна быть. Пример – выборы 2003 года. У каждой партии, прошедшей в Думу, была четко обозначенная позиция. У «Единой России» – «мы за Путина». У «Родины» – «посадить Чубайса». Жириновскому, правда, никакая позиция, на мой взгляд, вообще не нужна. Жириновскому нужен Жириновский. Но и он, не изменяя себе, во всех выступлениях «мыл сапоги в Индийском океане».

Кстати, коммунисты проиграли выборы все по той же причине – у них не было позиции. Они с олигархами должны были бороться, а у них олигархи по партийному списку проходили, точнее – осколки олигархов.

В политике часто надо делать выбор между целесообразностью и порядочностью. Неприятно в этом признаваться, но это факт. Приведу пример из собственной жизни.

В марте 1997 года Чубайса и меня назначили первыми вице-премьерами правительства. Я был в тот момент таким же популярным политиком, как сейчас Путин, а вот Чубайс оставался всенародным аллергеном. Многие, в том числе известные российские политтехнологи, настойчиво советовали мне: «Отрекись от Чубайса, скажи, что он негодяй, автор преступной приватизации и виновник всех бед. Дистанцируйся от негатива». Но я ответил: «Нет!» Мы с Чубайсом работали, когда я был губернатором, мы отлично взаимодействовали в правительстве, и если я с ним не соглашался в чем-то, то всегда говорил ему об этом в глаза. С точки зрения политической целесообразности моя позиция была крайне неправильной. Но с точки зрения человеческой порядочности и мужского поведения я ни секунды не жалею о том, что не изменил самому себе и дружбе. Сегодня надо отречься от Чубайса, а завтра – от кого? Предавший единожды предаст и во второй раз.

Я не исключаю, что многие из тех, кто состоит в «Единой России» и сейчас заискивают, унижаются перед Путиным, Сурковым и так далее, резко изменят свое поведение, когда нынешние начальники ослабеют. Пнуть мертвого медведя или воткнуть нож в спину упавшего – старая традиция российской политики. Те, кто на вершине, рано или поздно падают, а те, что снизу, быстренько упавших добивают… Так и живем.

Демократы сейчас находятся в глубочайшем кризисе: демократические идеи никому не интересны, все любят Путина, антизападничество и имперское самосознание достигли апогея, ведутся бессмысленные и беспощадные разборки с Грузией, Украиной, Молдавией… В подобной обстановке демократов может спасти только единство, чтобы не передушили поодиночке. Консолидация слабых и разрозненных сил – единственно правильная тактика поведения.

В такие периоды необходимы масштабные антикризисные меры. Объединение всех демократических сил – это и есть антикризисная мера. Да, мы отличаемся друг от друга: «Яблоко» – социал-демократы, СПС – либеральные демократы. Грубо говоря, они за то, чтобы произвести перераспределение денег в пользу малообеспеченных, а мы выступаем за свободу предпринимательства, создание условий для эффективной работы малого, среднего и крупного бизнеса. За счет высоких зарплат будут нормально жить люди, за счет налогов с них – страна. Но подобные политические разногласия актуальны больше для Европы, чем для нашей действительности. В России выбор жестче и проще: в стране победит диктатура или демократия? По этому вопросу и по проблеме реформирования политической системы государства у нас нет принципиальных разногласий с «Яблоком», поэтому не объединяться в коалицию – это преступление.

Однако я считаю, что механическое соединение СПС – «Яблоко» уже невозможно. На этой идее надо поставить крест и прекратить всякую дискуссию на эту тему. Нужна новая партия с новым названием. Второе – это новые руководители, новые лица. Третье – новая программа.

[СПС]

Убежден: если не будет объединения, то шансов у демократов в ближайшие годы нет вообще, демократическое движение превратится в диссидентское. Оно маргинализируется и окончательно уйдет из реальной политики. Может быть, и надо, чтобы так случилось, чтобы совсем свежие люди появились – те, кого Путин сейчас в тюрьму сажает за «Идущих без Путина», за марши несогласных. Чтобы на наше место пришли совсем молодые и энергичные. А среди нынешних демократов «новых» нет. Все одинаковые. Мы все вышли из горбачевско-ельцинской шинели. Все демократы: Рыжков, Каспаров, Хакамада, Касьянов, Явлинский, Немцов, Чубайс, Гайдар… – это все горбачевско-ельцинский призыв.

Особенность наших сторонников – высокий уровень образования. Половозрастная структура, социальная структура избирателей, на мой взгляд, не имеют принципиального значения. Я, например, считаю глупостью говорить, что мы партия среднего класса. Потому что у нас этого самого среднего класса нет нигде, кроме Москвы, Питера и, может быть, Тюменской области. А во-вторых, средний класс, как правило, очень конформистски настроен и, в принципе, крайне аполитичен.

Еще более глупо замыкаться на предпринимателях. Поэтому, если говорить о социальных группах, на которые могут ориентироваться демократы, я сформулировал бы так: образованные люди; молодежь; люди «самодеятельного» труда, которые сами себе на хлеб зарабатывают. Плюс к ним – чиновничество местного самоуправления и областного уровня, у которого отобрали деньги и полномочия и которое чувствует себя обиженным; многих из них уже достала эта лживая двусмысленность. Далее – творческая интеллигенция и интеллигенция в целом. Те же обездоленные учителя, хотя они очень левых взглядов, тем не менее люди образованные и сильно влияющие на общественное мнение. Также, как и врачи, особенно врачи в поликлиниках. Мне кажется, что это широкая база – около 20–30 миллионов человек. В этом случае в чистом виде рафинированные либеральные идеи не пройдут. В то же время, если мы замкнемся исключительно на либерально-демократической позиции, то даже с точки зрения социологии это несколько миллионов человек. Мало!

Либеральная идея может лечь в основу дальнейшей политики, но она не может быть в основе публичной риторики. Кстати, это и опыт Украины показывает, и опыт Великобритании. Мы должны воспользоваться рецептами Тони Блэра. Как-то я говорил с баронессой Тэтчер, которая не очень любит Тони Блэра, но она сказала одну простую вещь: «Он, конечно, несет черт знает что, левацкий тред-юнионистский бред, но делает то, что я говорю». Возможно, нужно воспользоваться рецептами Блэра, возможно, нужен такой подход. Может быть, найдется тот, кто сумеет тред-юнионистскую риторику совместить с дальнейшей либеральной работой. Это был бы идеальный для России вариант. Россия – левая страна, которой нужны правые реформы.

Почему мы не объединились в 2003 году и не можем договориться сейчас? В обществе нет социального заказа на демократию и демократов.

Скажем, в деревне Поповка открыли магазин, в котором продают вещи от модных дизайнеров одежды. Вещи красивые, качественные, но спросом у деревенских жителей не пользуются. Но однажды деревня Поповка станет центром цивилизации, люди станут много зарабатывать и хорошо жить. Только тогда они задумаются над тем, во что одеваться и на каких машинах ездить. Россия и есть эта деревня Поповка.

В то же время оставаться сторонним наблюдателем, бездеятельно выжидать – это тоже бесперспективно. Сегодня я уверен, что личностные факторы, болезненные устремления и амбиции приводят к краху целой страны. Это не пафос и не оторванные от жизни философствования. Я считаю, что если бы в 2003 году в Думе были демократы, в России сохранилась бы свободная пресса, страна избежала бы госкапитализма и беспредела бюрократии. При здоровой и принципиальной парламентской оппозиции в стране сохранились бы выборы губернаторов, больше денег оставалось бы в регионах. Парламентский контроль за властью не допустил бы непродуманной монетизации льгот, позволил бы расследовать трагедию Беслана, остановить многих казнокрадов.

Как только возникнет спрос на свободу и демократию, как только станет понятно, что построенный за последние годы режим – это коррупция, жуткая пропасть между олигархами и бедными, тогда и появится один популярный лидер. Как только возникнет спрос на правду – появится и спрос на честного лидера. Но пока в России спрос на ложь, иллюзию благополучия и стабильности. Люди не готовы свою судьбу взять в собственные руки. И это тоже историческая традиция. Иногда мне даже кажется, что путь к свободе в России будет гораздо длиннее, чем в Украине и даже в Белоруссии. И еще неизвестно, с каким финалом. Нам мешает халявная нефть, она очень сильно расслабляет и отупляет. И крепостное прошлое мешает не меньше.

Приход к власти Ельцина после антикоммунистических манифестаций все-таки стал знаком того, что страна двигалась по демократическому пути. Сейчас другая ситуация. Я согласен, что борьба с Путиным, в которой участвуют разные политические силы, может и не закончиться победой демократии. Может закончиться приходом к власти крайних националистов, потому что ненависть к инородцам, кавказцам очень сильна. Она к тому же разжигается официальной властью. Кроме того, все эти акции протеста окрашены скорее в бордово-красные, а может быть, и в коричневые тона… Просто так подобное не проходит. Поэтому угроза, что после Путина у нас будет что-то такое совсем уже кошмарное, фашистское, существует.

Ситуация осложняется тем, что многие демократы демонстрируют политический инфантилизм, переоценивая свою личную популярность (у всех вождей-демократов популярность от одного до трех процентов, это лучшие результаты). Если демократы и дальше останутся такими же атомизированными, то вероятность трансформации путинского режима в красно-коричневый очень высока.

Мы в России любим верить в чудо. Вдруг появится новый лидер, вдруг народ прозреет и так далее. Но мы не можем не замечать исторический контекст. Сейчас что модно? Зажигательный бред о великой империи на фоне лицемерия и самоуспокоения. Демократов с либералами в этой моде нет. Нет ни в одном из пунктов. Что же делать? Удавиться от безысходности? Сидеть, вспоминать великое прошлое и рыдать над фотографиями с президентом Ельциным?

[на митинге]

Борис Немцов, "Исповедь бунтаря"
02:00 03/01/2016