3120. Дело Вершинина

[Зубарев А.И., судья Московского городского суда]

Дело № 2-95-33/06
ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Город Москва 21 декабря 2006 года
Судья Московского городского суда Зубарев А.И.,
при секретаре судебного заседания Дакиной А.В.,
с участием прокурора отдела прокуратуры Московской области Архипова А.С.,
обвиняемого В................,
защитника в лице адвоката Игнатова Б.Н., представившего удостоверение № 5098 и ордер № 004772,
рассмотрев материалы уголовного дела в отношении В.................., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных частью 3 статьи 298, частью 2 статьи 306 УК РФ,
УСТАНОВИЛ:
Органом предварительного следствия В........... обвиняется в клевете в отношении судьи, участвующего в отправлении правосудия, в связи с рассмотрением дел и материалов в суде, соединённом с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления.
.................................................. .................................................. .................................................
В отношении В.......... была назначена, и 17 марта 2006 года комиссией экспертов Центра судебной и социальной психиатрии при Центральной Московской областной клинической психиатрической больнице Министерства здравоохранения Московской области проведена, амбулаторная первичная судебно-психиатрическая экспертиза. Комиссия экспертов пришла к заключению, что в связи с неясностью клинической картины решить вопросы о психическом состоянии В.......... и его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими в амбулаторных условиях не представляется возможным. Для уточнения клинического диагноза и решения экспертных вопросов комиссия рекомендует направить В........... на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в ФГУ « Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского», как содержащегося под стражей.
Учитывая изложенное, органом предварительного расследования в отношении В........... была назначена, и 20 июня 2006 года комиссией экспертов Федерального государственного учреждения «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского» Федерального агенства по здравоохранению и социальному развитию проведена, первичная стационарная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза.

Комиссия экспертов пришла к заключению, что у В.......... обнаруживается признаки параноидного развития личности, .................................................. ......... с учётом выявленного у него особенностей личности нуждается в амбулаторном принудительном наблюдении и лечении у психиатра, в настоящее время В.......... по своему психическому состоянию мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, а также защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания.
По окончанию предварительного следствия уголовное дело в отношении В..........., после утверждения обвинительного заключения прокурором, в установленном законом порядке было направлено в суд, где по ходатайству В..........., по итогам предварительного слушания, было назначено к слушанию судом с участием присяждных заседателей.
В ходе судебного разбирательства уголовного дела поведение В......... не изменилось. В............ вступает в пререкания с присутствующими в зале судебного заседания лицами, на замечания председательствующего не реагирует, препятствует участникам судебного разбирательства в реализации их прав и исполнении обязанностей.
Государственный обвинитель Архипов А.С. заявил ходатайство о проведении в отношении подсудимого В............ дополнительной стационарной комплексной психолого-психиатрической экспертизы.
В обоснование заявленного ходатайства, государственный обвинитель указывает, что высказывания В............ в судебном заседании свидетельствуют о нарушении мышления у последнего, вызывают сомнения в его вменяемости, с учётом новых материалов, возникла необходимость в проведении дополнительной вышеназванной экспертизы в отношении подсудимого ...................
Заслушав мнения сторон, суд удовлетворил ходатайство государственного обвинителя о проведении в отношении В.......... дополнительной стационарной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, указав, что при проведении первичной стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении подсудимого, материалы уголовного дела были направлены в распоряжение экспертов не в полном обьёме, кроме того, поведение В........... в судебных заседаниях вызывает у суда сомнение в его психическом состоянии, в способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, в вменяемости В..........
Согласно заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов Федерального государственного учреждения «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского» от 21 ноября 2006 года за №1135 В............. страдает хроническим психическим расстройством в форме параноидного развития личности. .................................................. .................................................. .................................................. .................................................. ....................Указанное хроническое психическое расстройство лишало В........... в период, относящийся к инкринимируемым ему деяниям, способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и да-вать о них показания, не может самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве. По своему психическому состоянию в настоящее время (охваченность бредовыми идеями, выраженные эмоционально-волевые нарушения, отсутствие критики к своему состоянию) В................. нуждается в направлении на принудительное лечение в психический стационар специлиазированного типа. В заключении психолога указано, ....................нарушают его способность правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значения для дела, давать о них показания.
В связи с установленной невменяемостью подсудимого В........., государственный обвинитель Архипов А.С. заявил ходатайство о прекращении рассмотрения уголовного дела в отношении В.............. с участием присяжных заседателей и возвращения его в прокуратуру для устранения препятствий рассмотрения данного уголовного дела судом в порядке, установленном главой 51 УПК РФ.
Адвокатом Игнатовым Б.Н., в защиту подсудимого В............, заявлено аналогичное ходатайство.
Суд, выслушав мнения сторон, считает возможным удовлетворить ходатайство государственного обвинителя и защитника о прекращении рассмотрения уголовного дела в отношении В........... с участием присяжных заседателей и возвращения его в прокурору для устранения препятствий рассмотрения данного уголовного дела судом в порядке, установленном главой 51 УПК РФ,
В соответствии со статьёй 352 УПК РФ, если в ходе судебного разбирательства уголовного дела судом с участием присяжных заседателей будут установлены обстоятельства свидетельствующие о невменяемости подсудимого в момент совершения деяния, в котором он обвиняется, что подтверждается результами судебно-психиатрической экспертизы, то председательствующий выносит постановление о прекращении рассмотрения уголовного дела с участием присяжных заседателей и направлении его для рассмотрения судом в порядке, установленном главой 51 УПК РФ.
Однако, по данному уголовному делу обвинительное заключение в отношении В............ составлено с нарушением требований уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.
Как следует из заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов, В........... страдает хроническим психическим расстройством в форме параноидного разви-тие личности. Указанные особенности личности заострились у него в конце 90-х годов по мере углубления психогенно-травмирующей судебной ситуации по гражданскому делу о наследстве. Указанное психическое расстройство лишало В.............. в период, отно-сящийся к инкриминируемым ему деяниям, способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания, не может самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве, по своему психическому со-стоянию в настоящее время нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа.
Таким образом, в ходе судебного разбирательства дела было установлено, что подсудимый В........... страдает хроническим психическим расстройством в форме параноидного развития личности с конца 1990-годов. Сторонами в суде данный факт не оспаривался.
В соответствии с уголовно-процессуальным законом Российской Федерации при производстве предварительного следствия по уголовному делу подлежит доказыванию, в частности, наличие у лица привлечённого к уголовной ответственности психических расстройств в прошлом, степень и характер психического заболевания в момент совершения деяния, запрещённого уголовным законом, или во время производства по уголовному делу. Указанное требование закона в ходе предварительного следствия не выполнено, поскольку, следствием не были выяснены все данные о личности В.........., что повлекло составление обвинительного заключения с нарушением требований уголовно-процессуального закона.
Как отмечено в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2003 года №18-П, возвращение уголовного дела прокурору имеет целью приведение процедуры предварительного расследования в соответствие с требованием, установленными в уголовно-процессуальном законе, что даёт возможность после устранения выявленных существенных процессуальных нарушений и предоставления участникам уголовного судопроизводства возможности реализовать соответствующие права вновь направить дело в суд для рассмотрения по существу и принятия решения.
В установленные законом пятидневный срок прокурору, с учётом требований главы 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Фелерации, надлежит обеспечить устранение допущенных нарушений закона, принять решение в соответствии с частью 5 статьи 439 названного Кодекса.
При решении вопроса о мере пресечения в отношении В..............., суд, в соответствии со ст. 435 УПК РФ, рассмотрел и удовлетворил ходатайство государственного обвинителя о переводе В................ в психиатрический стационар специализированного типа. При разрешении данного ходатайства суд учитывал состояние здоровья В..............., который, на основании заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов, страдает хроническим психическим расстройством, нуждается в направлении в психиатрический стационар специализированного типа.
Учитывая изложенное, руководствуясь статьями 237, 255, 256, 352 и 435 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд,
ПОСТАНОВИЛ:
Прекратить рассмотрением с участием присяжных заседателей уголовное дело в отношении В.............., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных частью 3 статьи 298 и частью 2 статьи 306 Уголовного кодеска Российской Федерации, коллегию присяжных заседателей распустить.
Уголовное дело возвратить прокурору Московской области, обязав его в пятидневный срок с момента получения дела обеспечить устранение допущенных нарушений.
Перевести В............... из Учреждения ФГУ ИЗ-77/2 УФСИН МЮ РФ по горо-ду Москве в психиатрический стационар специализированного типа.
Меру пресечения В............, до его прибытия в психиатрический стационар специализированного типа, оставить без изменения, в виде заключения под стражей, после его помещения в указанное учреждение, меру пресечения заключение под стражей, избранную в отношении В............, отменить.
Постановление может быть обжаловано в судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации в течении 10 суток со дня его вынесения.
Председательствующий

[Ганнибал]

2."Модели диагностики и лечения МКБ-10..." утвержденно приказом Минздрава N 311 от 6 августа 1999 г.
Важность этого приказа Минздрава состоит в том, что в нем простым человеческим языком без применения малоизвестных медицинских терминов описаны методы диагностирования тех или иных психических расстройств, а значит даже неспециалисты на основе этого документа могут проверить правильность диагностирования психического расстройства, а значит и невменяемости в экспертизах. Также этот документ устанавливает для каждого психического расстройства из МКБ-10 необходимость помещения (или не помещения) лица в психиатрический стационар. Это дает возможность проверить правильность вывода экспертов о направлении лица в психический стационар, то есть в какой-то мере провести проверку правильности применения ст. 21 против 22 УК РФ. Конечно, неспециалист не сможет обнаружить "тонкие" ошибки экспертов, однако грубо ошибочные выводы (например из-за коррупции) легко выявляются на основе приказа Минздрава N 311. Например, в экспертизе диагностировано Органическое Расстройство Личности (ОРЛ) и экспертны делают вывод о необходимости освободить преступника из мест заключения и направить его на лечение в психиатрический стационар по невменяемости. Несогласная сторона (в данном случае потерпевшие или их адвокат) находят данный диагноз (ОРЛ) в тексте приказа N 311, обнаруживают, что лечение в стационаре для ОРЛ не предусмотрено и опротестовывают экспертизу как заведомо ложную. текст приказа Минздрава N 311

В приказе № 311 нет такой болезни как параноидное развитие личности. Есть параноидное расстройство личности. Я не специалист в этом вопросе, но делаю вывод, что той болезни по которой В........ был направлен в стационар ни в приказе №311, ни в МКБ-10 нет.

Невменяемость - состояние лица, установленное судом на основе психиатрической экспертизы, исключающее в отношении к нему применение уголовного закона; иначе говоря, невменяемость есть состояние обратное вменяемости и поэтому определяется отрицательно - отсутствием некоторых признаков, которыми характеризуются вменяемость. Как особое юридическое состояние, невменяемость не имеет самостоятельного медицинского значения. Юридический смысл невменяемости состоит в освобождении гражданина совершившего общественно-опасное деяние описанное в уголовоном законодательстве от уголовной и гражданской ответсвенности. Медицинский аспект невменяемости заключается в необходимости научно-обоснованного диагностирования (присвоения специального кода) у невменяемого одного из психических расстройств из списка утвержденного приказом Минздравом России N172 от 1991 г. и закрепленого в Федеральном Законе "О психиатрической помощи..." в ст. 13. Данный список конечен и исчерпывающ. Полное название этого списка МКБ-10 (МКБ-10: Класс V, Международная Классификация Болезней десятого пересмотра ВОЗ ООН). МКБ-10 обязателен, психиатрический дианоз не содержащий код МКБ-10 или не соответсвующий описанию симптомов или названию болезней из МКБ-10 недействителен, ненаучен и юридически ничтожен. При диагнозе не удовлетворяющем МКБ-10 признание лица невменяемым незаконно. Из вышесказанного вытекает необходимость проверки психиатрического диагноза на соответсвие МКБ-10 в ходе судебного процесса по признанию лица невменяемым. Право настаивать и осуществлять такую проверку имеют все стороны судебного процесса. В сложивщейся судебной практике обычно наиболее заинтересованной стороной в такой проверке являются потерпевшие.

[Ганнибал]

При решении вопроса о мере пресечения в отношении В..............., суд, в соответствии со ст. 435 УПК РФ, рассмотрел и удовлетворил ходатайство государственного обвинителя о переводе В................ в психиатрический стационар специализированного типа. При разрешении данного ходатайства суд учитывал состояние здоровья В..............., который, на основании заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов, страдает хроническим психическим расстройством, нуждается в направлении в психиатрический стационар специализированного типа.

Статья 97. Основания применения принудительных мер медицинского характера

1. Принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам:
а) совершившим деяния, предусмотренные статьями Особенной части настоящего Кодекса, в состоянии невменяемости;

Вопрос: кто установил, что лицо совершило деяние? ИМХО, нужен приговор о том, что "установлено, что лицо совершило деяние, но находилось в состоянии невменяемости, поэтому его надо ...".

А общий "гражданско-правовой" способ направления в психушку отнюдь не в уголовном процессе используется. И признаки невменяемости не выясняет.

[Ганнибал]

COUR EUROPÉENNE DES DROITS DE L'HOMME
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ЖАЛОБА

présentée en application de l'article 34 de la Convention européenne des Droits de l'Homme,
ainsi que des articles 45 et 47 du Règlement de la Cour

under Article 34 of the European Convention on Human Rights
and Rules 45 and 47 of the Rules of Court

в соответствии со статьей 34 Европейской Конвенции по правам человека
и статьями 45 и 47 Регламента Суда.
IMPORTANT: La presente requete est un docu_ment juridique et peut affecter vos droits et obligations
IMPORTANT: This application is a formal legal docu_ment and may affect your rights and obligations
ВАЖНО: Данная жалоба является официальным юридическим документом, который может затрагивать юридические права и обязанности.

I. LES PARTIES
THE PARTIES
СТОРОНЫ
А. LE REQUERANT / LA REQUERANTE
THE APPLICANT
ЗАЯВИТЕЛЬ
(Renseignements a fournir concernant le / la requerant(e) et son / sa representant(e) eventuel(le))
(Fill in the following details of the applicant and the representative, if any)
(Данные о заявителе и его представителе, при наличии такового

1. Фамилия заявителя: В........
2. Имя, отчество: Леонид Владимирович
Пол мужской/женский-мужской
3. Гражданство Российская Федерация
4. Род занятий: служащий
5. Дата и место рождения: 18 марта 1959 г., г. Орёл
6. Постоянный адрес:
7. Номер телефона: нет
8. Адрес места проживания в настоящее время: 142 370, Московская область, Чеховский район, п/о Троицкое Антропово, Психиатрическая больница № 5.
9. Фамилия, имя, отчество представителя: В.......... Валентина Михайловна, мать заявителя
10. Род занятий представителя: пенсионерка
11. Адрес представителя:
12. Номер телефона:
В. Высокая договаривающая сторона:
13. Российская Федерация.
Изложение фактов
14. Органом предварительного следствия я обвинялся в клевете в отношении судьи, участвующего в отправлении правосудия, в связи с рассмотрением дел и материалов в суде, соединённом с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Кроме того, органом предварительного следствия я обвинялся в совершении заведомо ложный донос о совершении преступления, соединённым с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления.
14 марта 2006 года я был арестован.
Органом предварительного расследования в отношении мне была назначена, и 20 июня 2006 года комиссией экспертов Федерального государственного учреждения «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского» Федерального агенства по здравоохранению и социальному развитию проведена, первичная стационарная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза.
Комиссия экспертов пришла к заключению, что «у В........ обнаруживается признаки параноидного развития личности……. В случае осуждения В........ с учётом выявленного у него особенностей личности нуждается в амбулаторном принудительном наблюдении и лечении у психиатра, в настоящее время В.......... по своему психическому состоянию может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, а также защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания».
В сентября месяце 2006 года в Мосгорсуде начался процесс по моему обвинению с участием суда присяжных. Выступили все свидетели обвинения и стало ясно, что суд присяжных не признает меня виновным. А в этом случае следователю и судье придётся нести ответственность за мой арест. Ведь я уже 8 месяцев находился в заключении. Тогда следствие заявило ходатайство о направлении В........ на ещё одну стационарную экспертизу. Вторая стационарная экспертиза была тоже проведена в Федеральном государственном учреждении «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» комиссией в составе: члена комиссии Верезанцева А.Ю. образование высшее, психатра, судебно-психиатрического эксперта, стаж работы 24 года, врача высшей квалификационной категории, доктора медицинских наук, профессора, врача судебно-психиатрического эксперта, руководителя отдела
члена комиссии: Вандыша-Бубко В.В. образование высшее, психиатра, судебно-психиатрического эксперта, стаж работы 34 года, врача высшей квалификационной категории, доктора медицинских наук, профессора, врача судебно-психиатрического эксперта, руководителя отделения
члена комиссии: Савиной О.Ф. образование высшее, психолога, стаж работы 20 лет, кандидата психологических наук, старшего научного сотрудника
врача-докладчика: Горячкина Е.В. образование высшее, психиатра, судебно-психиатрического эксперта, стаж работы 27 лет, кандидата медицинских наук, врача судебно-психиатрического эксперта. Комиссия пришла к заключению, что В……... страдает хроническим психическим расстройством в форме параноидного развития личности и
нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа.
7 февраля 2007 года в Федеральном государственном учреждении «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» проведена дополнительная амбулаторная судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза комиссией врачей в составе: члена комиссии Ткаченко А.А., психитра, судебно-психиатрического эксперта, стаж 21 год, доктора медицинских наук, члена комиссии Бутылиной Н.В., психиатра, судебно-психиатрического эксперта, стаж 14 лет, кандидата медицинских наук, члена комиссии Гусинской Л.В., психиатра, судебно-психиатрического эксперта, кандидата медицинских наук, врача-докладчика Цветаевой М.А., психиатра, судебно-психиатрического эксперта. Комиссия пришла к выводу, что «В........ страдает хроническим психическим расстройством в форме параноидного развития личности и представляет собой общественную опасность и нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатриче-ский стационар специализированного типа».
20 февраля 2007 года судья Мосгорсуда Зубарев А. И. вынес постановление об освобождении меня от уголовной ответственности и о применении ко мне принудительной меры медицинского характера. 5 апреля 2007 года судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ в составе: председательствующего-Степалина В.П., судей- Зырянова А.И. и Микрюкова В.В. оставила постановление Мосгорсуда в силе.

Изложение имевшего (их) место, по мнению заявителя, нарушения(ий) Конвенции и/или Протоколов к ней и подтверждающих аргументов
15. Я считаю, что вышеуказанными действиями и решениями органов Российской Федерации ограничено моё право на свободу и личную неприкосновенность вытекающее из подпункта "е", пункта 1 статьи 5 Конвенции и я был лишён право на разбирательство, в ходе которого решался вопрос о законности моего направления в психический стационар закрытого типа, которое мне гарантирует пункт 4 статьи 5 Конвенции. И я был лишён эф-фективного средства правовой защиты при судебном разбирательстве о признании меня душевнобольным и направления меня на принудительное лечение. Что является наруше-нием ст. 13 Конвенции.
Также в отношении меня были нарушены подпункты "б" и "с" пункта 3, пункт 2 и 1 статьи 6 Конвенции по правам человека.
В постановлении Европейского суда по делу "Ракевич (Rakevich)
против Российской Федерации"
(жалоба N 58973/00) сказано:34. Прежде всего, именно национальные власти, особенно суды, толкуют и применяют национальное право. Вместе с тем, поскольку согласно пун-кту 1 статьи 5 Конвенции отсутствие соответствия с требованиями национального права имеет результатом нарушение Конвенции, следовательно Европейский Суд может и должен осуществлять некоторые полномочия по проверке такого соответствия (см. Постанов-ление Европейского Суда по делу "Бенхэм против Соединенного Королевства" (Benham v. United Kingdom) от 10 июня 1996 г., Reports 1996-III, § 41).
Я прошу Суд проверить соответствует ли процедура признания меня душевнобо-льным национальному праву.
В законе РФ "О ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ И ГАРАНТИЯХ ПРАВ ГРАЖДАН ПРИ ЕЕ ОКАЗАНИИ" от 2 июля 1992 года N 3185-I. в статье 10 написано, что:
1. Диагноз психического расстройства ставится в соответствии с общепризнанными международными стандартами.
Медицинский аспект невменяемости заключается в необходимости научно-обоснованного диагностирования (присвоения специального кода) у невменяемого одного из психических расстройств из списка утвержденного приказом Минздравом России N 311 от 6 августа 1999 г.
Данный список конечен и исчерпывающ. Полное название этого списка МКБ-10 (МКБ-10: Класс V, Международная Классификация Болезней десятого пересмотра ВОЗ ООН). МКБ-10 обязателен, психиатрический диагноз не содержащий код МКБ-10 или не соответсвующий описанию симптомов или названию болезней из МКБ-10 недействителен, ненаучен и юридически ничтожен. При диагнозе не удовлетворяющем МКБ-10 признание лица невменяемым незаконно.
Нет в МКБ-10 такой болезни, как параноидное развитие личности. Ни в одной экс-пертизе нет упоминания ни о МКБ-10, ни о приказе Минздрава №311. Также нет ни слова об этом и в судебных постановлениях. Более того во второй экспертизе от 21 ноября 2006 есть и такой диагноз, что у меня "параноидное расстройство личности". Складывается впечатление, что врачи с многолетним стажем сами не знают какая у меня болезнь. В приказе Министерства здравоохранения № 401 "Об утверждении отраслевой учётной и отчётной медицинской документации по судебно-психиатрической экспертизе" в пункте 3.10 сказано, что "при повторной экспертизе в тех случаях, где имеется расхождение с выводами предыдущей экспертизы, необходимо проведение анализа этих расхождений (наличие и полнота катамнеза, разный объем представленной значимой для экспертизы информации, наличие или отсутствие дифференциальной диагностики и др.).
Повторная экспертиза была проведена 7 февраля 2007 года и проведена именно из-за того, что имелись расхождения в выводах двух предыдущих экспертиз. Но никакого анализа этих расхождений в повторной экспертизе не дано. Во второй экспертизе только добавлено, что я представляю общественную опасность. Так что и повторная экспертиза не дала ответ на вопрос отчего в выводах двух предыдущих экспертизах имеются расхождения.
Я считаю, что процедура проведения экспертиз не соответствовала национальному законодательству.
Ещё одно нарушение национального законодательства. Статья 97 УК РФ. Основания применения принудительных мер медицинского характера
1. Принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам:
а) совершившим деяния, предусмотренные статьями Особенной части настоящего Кодекса, в состоянии невменяемости;
Судом не установлено, что я совершил какое-либо деяние.
Далее в постановлении Европейского суда по делу "Ракевич (Rakevich) против Российской Федерации" (жалоба N 58973/00) сказано:
1. Являлась ли заявитель "душевнобольной"
26. Европейский Суд напоминает, что понятие "душевнобольной" не позволяет дать ему точное определение, поскольку психиатрия является развивающейся областью, как с пози-ций медицины, так и общественных взглядов. При этом нельзя согласиться с задержанием кого-либо просто в связи с тем, что его или ее взгляды или поведение отличаются от установленных норм (см. Постановление Европейского Суда по делу "Винтерверп против Нидерландов" (Winterwerp v. Netherlands) от 24 октября 1979 г., Series A, N 33, § 37).
27. Более того, для "законности" недобровольного заключения в психиатрический стационар по смыслу подпункта (е) пункта 1 статьи 5 Конвенции должны быть соблюдены три основных требования. Во-первых, путем объективного медицинского исследования должно быть доказано, что соответствующее лицо страдает от "действительного психического расстройства", за исключением экстренных случаев. Во-вторых, расстройство должно быть такого характера или такой степени, чтобы оправдать недобровольное заключение в психиатрический стационар. В-третьих, расстройство должно продолжаться в течение периода ограничения свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Винтерверп против Нидерландов", § 39).
Я считаю, что для "законности" недобровольного заключения в психиатрический стационар не были соблюдены три основных требования указанные Судом по делу "Ракевич против России". Моё медицинское обследование не было обьективным. Об этом я писал выше. Выводы экспертизы по диагностированию у меня психического расстройства не соответствует общепринятым международным стандартам.
Были проведены три экспертизы и в выводах этих экспертиз существуют расхождения. Причём нигде не обьяснено почему имеют место эти расхождения. А ведь третья амбулаторная экспертиза и была назначена для того, что бы обьяснить противоречии между первыми двумя стационарными экспертизами. Но не обьяснила. Да и не могла обья-снить. Потому что есть разница между амбулаторными и стационарными экспертизами. Во-первых по времени наблюдения.
Я приведу заключительные выводы двух последних экспертиз. Экспертиза от 21 ноября 2006 года делает такой вывод: По своему психическому состоянию в настоящее время (охваченность бредовыми идеями, выраженные эмоционально-волевые нарушения, отсутствие критики к своему состоянию) В........ нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа. А вот что написано в экспертизе от 7.02.2007 г.: По своему психическому состоянию, учитывая, что у В......... отмечается склонность к быстрому формированию в условиях субьективно значимых ситуаций сверхценных идей, достигающих периодами бредового уровня с расширением круга лиц, попадающих в фокус данных переживаний, сопровождающиеся грубыми эмоционально-волевыми нарушениями с некоррегируемым поведением, неприятием режимных требований, отсутствием критики к своему состоянию и диссимуляцией имеющихся у него психических расстройств в настоящее время, В....... представляет общественную опасность и нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа.
Вот и вся разница между этими экспертизами. Разница заключается в том, что в экспертизе от 7.02.2007 года делается вывод, что я представляю общественную опасность.
В приказе Министерства здравоохранения № 401 "Об утверждении отраслевой учётной и отчётной медицинской документации по судебно-психиатрической экспертизе" в пункте 3.1 сказано: Выводы. 3.1. Эта часть экспертного заключения включает оценку результатов исследований, обоснование и формулировку выводов по поставленным вопросам. 3.2. Диагноз психического расстройства формулируется в соответствии с общеп-ризнанными международными стандартами. Ну про общепризнанные международные стандарты я уже писал. О них в экспертизах даже не упоминается. Также в экспертизах не даётся обоснование выводов экспертов. Чем я представляю общественную опасность? Каким образом мои сверхценные идеи представляют собою опасность? Которые пусть и достигают бредового уровня. Каким образом моё поведение не корригируется? И какие примеры свидетельствуют об этом? Нет ответов на эти вопросы в экспертизах.
Процитирую Любовь Николаевну Виноградову – директора "Независимой психиатрической ассоциации России": Во-вторых, она должна быть – там пункт А указан, в решении суда – она должна была представлять непосредственную опасность для себя и окружающих. Я хочу подчеркнуть вот это слово – «непосредственную», которое очень важно в данном случае: не любую опасность! К сожалению, у нас сейчас и врачи, и суды стали очень широко трактовать вот это слово – опасность. Все люди, которые подают жалобы, которые обращаются в приемные разных государственных органов, которые там кому-то мешают, они часто, как в прежние советские времена, их записывают в число этих вот представляющих опасность и отправляют на недобровольное лечение. Вот здесь опасность должна быть непосредственная, то есть она должна делать что-то, что мы видим глазами. Не словесные угрозы. Нигде это не описано.
Теперь о моей способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В УК РФ нет определения термина осознавать. В тоже время в психологии понятие осознания детально разработано и параметры способности осознавать надежно измеряются с помощью различных тестов, в частности интегрального теста IQ или коэффициента умственного развития. В УК РФ в ст. 20 от уголовной ответсвенности освобождаются лица чье фактическое психическое развитие ниже 14 лет, даже если у них нет психического растройства. В психологии на огромном фактическом материале установлен средний IQ для лиц 14 лет в районе 70 единиц. Нет в экспертизе данных о сохранности или отсутвиия у меня интеллекта. Нет данных о моём IQ. Но получается, что мой интеллект практически разрушен, он ниже даже чем у 14 летнего ребёнка, если я не могу осознавать фактический характер своих действий.
В УК РФ также нет определения термина "фактический характер". Но ведь очевидно, что без осознания данный вид инкриминируемых мне деяний осуществить невозможно. Ведь это надо сесть за компьютер, написать, заклеить в конверт написанное, пойти на почту и отправить. Это есть стадия подготовки к преступлению, то есть умысел на совершение преступления и только потом само преступление. Ведь и следователь и судья пишут, что я имея цель опорочить судей...., желая отомстить судьям за принятые решения, доводя до конца свой преступный умысел написал все эти заявления. Это как-то не вяжется с невменяемостью.
У меня не было документально подтвержденной истории болезни психического расстройства до моего ареста.
Я считаю, что путем объективного медицинского исследования не доказано, что я страдаю от "действительного психического расстройства".
Поэтому по моему мнению в отношении меня был нарушен пункт 1 статьи 5 Конвенции.
Теперь о нарушении в отношении меня пункта 4 статьи 5, который гласит, что "Каждый, кто лишён свободы путём ареста или задержания, имеет право на разбирательство, в ходе которого суд быстро решает вопрос о законности его задержания и выносит постановление о его освобождении, если задержание незаконно."
Я после 2 октября 2006 года перестал участвовать в судебных заседаниях. И не участвовал в судебном заседании на котором решался вопрос о моей принудительной госпитализации.
А в Законе Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", принятым в 1992 г. в статье 34
сказано: (2) Лицу должно быть предоставлено право лично участвовать в судебном рассмотрении вопроса о его госпитализации. Если по сведениям, полученным от представителя психиатрического учреждения, психическое состояние лица не позволяет ему лично участвовать в рассмотрении вопроса о его госпитализации в помещении суда, то заявление о госпитализации рассматривается судьей в психиатрическом учреждении. А мне не была предоставлена такая возможность. Более того я до сих пор лишён этой возможности. У меня нет возможности подать какую-либо жалобу в свою защиту. У меня администрация больницы отнимает все документы относящиеся к моему делу.
Я считаю, что в отношении меня был нарушен пункт 4 статьи 5 Конвенции. Таким образом я был лишён возможности защищать себя сам. И к тому же я был лишён при решении вопроса о моей невменяемости и о принудительном направлении в психиатрический стационар закрытого типа эффективного средства правовой защиты. Мне было отказано в возможности защищать себя самому, также было отказано в том, что бы меня защищали те кому я доверяю свою защиту. Мне был принудительно назначен государством защитник, против моего желания. Назначенный государством защитник осуществлял мою защиту не квалифицированно и не должным образом. Он без всяких возражений согласился с заключением экспертизы признавшей меня психически больным и даже не оспаривал этот факт. Он ни каким образом не воздействовал на формулирование вопросов для проведения экспертизы. А ведь от вопросов поставленных перед экспертами многое значит. Я сам не специалист в вопросах психиатрии, но мои близкие поставили меня в курс о существе дела и я бы при направлении меня на повторную на экспертизу настаивал бы на постановке перед экспертами следующих вопросов: 1) Страдал ли Вершинин каким-либо психическим расстройством из перечня Международной Классификации Болезней (МКБ-10) во время совершения общественно опасных деяний? Каково точное название и каков код МКБ-10 обнаруженного психического расстройства? Почему было диагностированно именно это психическое расстройство (указать обоснование в виде дифференциального диагноза)? 2) Если у В..... имелось психическое расстройство, то разрушило ли оно полностью интеллектуальную сферу В........ так, что он не мог даже частично осознавать общественную опасность своих действий до, во время и после совершения какого-либо из общественно опасных деяний? 3) Если у В....... имелось психическое расстройство, то разрушило ли оно полностью эмоционально-волевую сферу В......... так, что он не мог даже частично руководить своими действиями до, во время и по-сле совершения общественно опасных деяний? 4) Если у В....... имелось психическое расстройство, то явилось ли это психическое расстройство единственной причиной (мотивом, непреодолимой руководящей силой) совершения преступлений или психическое расстройство было лишь условием, способствовашим (облегчившим) совершению общественно опасных деяний? (обосновать сопоставлением симптомов с реальным поведением преступника)
Эти вопросы существенно отличаются от тех которые поставили перед экспертами суд и следствие. Я ещё раз говорю, что я был лишён возможности настаивать на постановке перед экспертами таких вопросов в виду моего отсутствия в судебном заседании, а мой адвокат в силу то ли своей некомпетентности, то ли ещё каких-либо причин вообще устранился от этого процесса.
А вот какие вопросы поставило перед экспертами следствие:
1. Страдал ли обвиняемый В...... во время совершения инкриминируемых деяний психическим расстройством, которое делало обвиняемого неспособным в те периоды времени осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими?
2. Не страдает ли обвиняемый В........ психическим расстройством, которое делает его неспособным ко времени производства по уголовному делу осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими?
3. Если обвиняемый В...... страдает психическим расстройством, при котором сохраняется способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, то не относится ли данное психическое расстройство к категории психических недостатков, препятствую самостоятельному осуществлению права на защиту?
Эти вопросы направлены только на то, что бы лишить меня права защищать себя самому. Только именно этим следствие и было обеспокоено в первую очередь.
О нарушении в отношении меня статьи 6 Конвенции.
Кроме того, что меня признали психически не здоровым, меня ещё признали виновным в совершении преступления. В постановлении судьи Мосгорсуда Зубарева А.И. от 20 февраля 2007 года прямым текстом написано, что суд: Установил: В......., в состоянии невменяемости, совершил запрещённые уголовным законом деяния.........
Так ничего ещё суд не установил. Совершил я или не совершил преступление должен был установить суд присяжных, а не судья Зубарев единолично. По тем преступлениям что мне были предьявлены установлена особая процедура признания меня виновным. Это процедура не была соблюдена. В пункте 2 статьи 6 Конвенции сказано: Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в соответствии с законом.
Моя виновность в соответствии с законом не доказана. Я уже цитировал выше статью 97 УК РФ в которой написано, что принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам совершившим деяния, предусмотренные статьями Особенной части настоящего Кодекса, в состоянии невменяемости. Если я не был признан виновным в соответствии с законом значит я не мог быть освобождён от уголовной ответственности, ведь судом не доказано, что должна наступить эта самая ответственность.
Получается, что меня без суда признали виновным и освободили от ответственности в связи с моей невменяемостью. Это есть нарушение п. п. 1 и 2 ст. 6 Конвенции.
Также я не имел достаточного времени возможности для подготовки своей защиты. И был лишён возможности защищать себя самому или посредством выбранного мною самим защитника. Что является нарушением подпунктов «б» и «с» пункта 3 статьи 6 Конвенции.

Заявление в соответствии со статьёй 35 п.1 Конвенции
16. Окончательное решение
5 апреля 2007 года. Кассационное определение Верховного Суда РФ.
17. Другое решение суда
Постановление Московского городского суда от 20 февраля 2007 года.

18. Располагаете ли Вы каким-либо средством защиты, к которому Вы не прибегли? Если да, то объясните, почему оно не было Вами использовано?
Считаю, что я использовал все доступные мне средства защиты, (если то как проходили судебные заседания можно назвать защитой), так как в соответствии с правилом об исчерпании внутренних средств правовой защиты (п.1 статьи 35 Конвенции) перед тем как возбудить иск против Государства в международном судебном или арбитражном органе, сначала использовал средства защиты, предоставляемые национальной правовой системой. Соответственно, Россия не освобождена от ответственности перед международным органом за свои действия, так как больше не имеет возможности исправить положение в рамках своей собственной правовой системы. Статья 26 Конвенции предписывает исчерпание только таких средств правовой защиты, которые являются одновременно относящимися к нарушениям, представляющим предмет жалобы, доступными и достаточными. Такие средства правовой защиты должны быть достаточно определенными не только в теории, но и на практике, в противном случае они не обладают требуемой доступностью и эффективностью; Государство-ответчик должно обеспечить соблюдение данных разнообразных условий.
В данном случае не существует никаких доказательства, способного подкрепить тезис, касающийся адекватности и эффективности средств правовой защиты в России о нарушении Конвенции.
Следовательно, я не обязан более обжаловать в национальных судах нарушение Конвенции.

Изложение предмета жалобы
19. Признать, что постановление Московского городского суда от 20 февраля 2007 года и определение Верховного суда РФ от 5 апреля 2007 года противоречат вытекающим из Конвенции обязательствам Российской Федерации и являются нарушением подпункта "е", пункта 1 статьи 5 Конвенции и пункта 4 статьи 5 Конвенции, ст. 13 и подпункта "б" и "с" пункта 3, пункта 2 и 1 статьи 6 Конвенции по правам человека.
Другие международные инстанции, где рассматривалось или рассматривается дело
20. Обращались ли вы с вышеупомянутыми жалобами в какие-либо органы международного расследования и урегулирования. Если да, то укажите все подробности.
Нет
Список приложенных документов
21. а) Постановление Московского городского суда от 20 февраля 2007 года
б) Определение Верховного Суда от 5 апреля 2007 года
в) Заключение комиссии экспертов от 1 февраля 2007 г. № 67/а (не заверенная копия. Отказались в Мосгорсуде заверить)
г) Доверенность на представителя Вершинина Л.В. Вершинину В.М.
Заявление и подпись
Настоящим, исходя из моих знаний и убеждений, заявляю, что все сведения, которые я указал(а) в формуляре, являются верными.

Место Дата

[ESPCH]

Европейский Суд по правам человека
(Вторая секция)

Дело "Ракевич (Rakevich)
против Российской Федерации"
(жалоба N 58973/00)

Постановление Суда

Страсбург, 28 октября 2003 г.

По делу "Ракевич против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Вторая секция), заседая Палатой в составе:
Ж.-П. Коста, Председателя Палаты,
А.Б. Бака,
К. Юнгвирта,
В. Буткевича,
В. Томассен,
М. Угрехелидзе,
А. Ковлера, судей,
а также при участии С. Долле, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 17 июня и 7 октября 2003 г.,
вынес на последнем заседании следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 58973/00), поданной 8 июня 2000 г. в Европейский Суд против Российской Федерации гражданкой России Тамарой Николаевной Ракевич (далее - заявитель) в соответствии со статьей 34 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
2. Заявителю была предоставлена юридическая помощь. В Европейском Суде ее интересы представляла А. Деменева, а позднее Ю. Ершов, адвокаты из г. Екатеринбурга. Власти Российской Федерации были представлены своим Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека П. А. Лаптевым.
3. Заявитель утверждала, что ее недобровольное помещение в психиатрический стационар было несовместимым со статьей 5 Конвенции.
4. Жалоба была направлена на рассмотрение во Вторую секцию Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В рамках данной Секции была сформирована Палата для рассмотрения дела (пункт 1 Правила 27 Регламента) в соответствии с пунктом 1 правила 26 Регламента.
5. 1 ноября 2001 г. Европейский Суд изменил состав своих Секций (пункт 1 Правила 25 Регламента). Настоящее дело было передано во вновь сформированную Вторую секцию (пункт 1 Правила 52 Регламента).
6. Решением от 5 марта 2002 г. Европейский Суд объявил настоящую жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.
7. Слушание дела проходило на открытом заседании во Дворце прав человека в Страсбурге 17 июня 2003 г. (пункт 3 Правила 59 Регламента).
В Европейский Суд явились:
а) от властей Российской Федерации:
П. Лаптев, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде,
Ю. Берестнев,
В. Пирожков,
С. Шишков,
Д. Михалина, советники;
B) от заявителя:
А. Деменева, адвокат,
Б. Петранов,
В. Вандова, советники.
Европейский Суд заслушал обращения А. Деменевой, Б. Петранова и П. Лаптева.

Факты

I. Обстоятельства дела

8. Заявитель родилась в 1961 г., проживает в г. Екатеринбурге.

1. Помещение заявителя в психиатрический стационар
9. 25 сентября 1999 г. заявитель была в гостях у своей знакомой М.
10. Она утверждает, что провела у нее всю ночь, изучала Библию и рассказывала о своих религиозных взглядах. 26 сентября 1999 г. М., оскорбленная мнениями заявителя, вызвала "скорую помощь", чтобы отправить ее в психиатрическую больницу. Увидев санитаров "скорой помощи", заявитель не поняла, в чем дело, и попросила М. объяснить, что произошло, но санитары приказали ей следовать за ними.
11. По утверждению властей Российской Федерации, М. встретила заявителя на улице днем ранее, и будучи в недоумении по поводу ее необычного поведения, взяла ее к себе домой, чтобы помочь ей. Заявитель не спала всю ночь, плакала, озиралась по сторонам, звала ее мать (которая проживает в Казахстане), у нее также были галлюцинации. Поэтому М. была вынуждена вызвать "скорую помощь".
12. Заявитель была доставлена в психиатрическую больницу N 26 г. Екатеринбурга. Дежурный врач определил ее состояние как тяжелое психическое расстройство, сопровождавшееся проявлениями страха, беспокойства и растерянностью, которое обусловливало ее опасность для себя самой и беспомощность. Заявитель плакала и была неконтактна.
13. 26 сентября 1999 г. администрация психиатрической больницы обратилась в суд с просьбой решить вопрос о дальнейшем пребывании заявителя в стационаре.
14. Спустя двое суток, 28 сентября 1999 г., было вынесено заключение врачебно-консультативной комиссии о том, что заявитель страдает шизофренией параноидной формы, нуждается в лечении в условиях психиатрического стационара. По словам врачей, в период пребывания в больнице заявитель проявляла подозрительность и недоверие. Кроме того, она не раскрывала своих переживаний, не объясняла мотивов своего поведения, предшествующего госпитализации. Она обвиняла медицинский персонал в краже ее вещей. Говорила, что "попала в больницу из-за знакомой-сектантки", которая "хотела заманить ее в секту". Не доверяя врачам, отказывалась принимать лечение. Была неряшлива, надевала на себя три кофты, не раздевалась для ночного сна. Отказывалась мыться, опасаясь простуды. Писала жалобы, которые прятала в нательном белье. На протяжении всего пребывания в больнице, по словам врачей, у нее отмечались эмоциональная холодность, монотонность, манерность.

2. Рассмотрение судом вопроса об ограничении свободы заявителя
15. 5 ноября 1999 г. Орджоникидзевский районный суд г. Екатеринбурга в ходе выездного заседания на территории психиатрической больницы вынес постановление, подтвердившее обоснованность помещения заявителя в психиатрический стационар, так как она страдала острой формой параноидной шизофрении. В своих выводах суд полагался на заявления представителей больницы о том, что тяжелое психическое состояние заявителя представляло угрозу для ее физического здоровья; она впадала в состояние бреда. По словам представителей больницы, заявитель была доставлена к ним работниками "скорой помощи" в состоянии психического расстройства; она "всю ночь не спала, читала библию и плакала". Ее коллега по работе сообщила в своих показаниях, что заявитель "стала замкнутой и часто писала жалобы по поводу предвзятого отношения ее сослуживцев".
16. Представитель заявителя, несмотря на неоднократные просьбы, предположительно не имел возможности ознакомиться с заключением врачебно-консультативной комиссии ни до судебного заседания, ни после него.
17. 11 ноября 1999 г. заявитель подала кассационную жалобу на судебное решение от 5 ноября 1999 г. Она утверждала, что не имела возможности представить подробную кассационную жалобу, так как на момент подачи жалобы ей еще не был вручен окончательный текст судебного решения.
18. 24 декабря 1999 г. судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда оставила жалобу заявителя без удовлетворения, подтвердив обоснованность помещения ее в психиатрический стационар. При этом суд определил, что заявитель более не нуждается в принудительном лечении, так как у нее есть работа, она одна воспитывала сына-школьника, и уже находилась в больнице в течение длительного времени.

II. Применимое национальное законодательство и правоприменительная практика

Базовые принципы оказания психиатрической медицинской помощи в России регулируются Законом Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", принятым в 1992 г.
Статья 29 этого Закона определяет основания для госпитализации в психиатрический стационар в недобровольном порядке:

"Лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в психиатрический стационар без его согласия или без согласия его законного представителя до постановления судьи, если его обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает:
а) его непосредственную опасность для себя или окружающих, или
б) его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно
удовлетворять основные жизненные потребности, или
в) существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи".

Статья 32 указанного Закона определяет порядок освидетельствования лиц, помещенных в психиатрический стационар в недобровольном порядке:

"(1) Лицо, помещенное в психиатрический стационар по основаниям, предусмотренным статьей 29 настоящего Закона, подлежит обязательному освидетельствованию в течение 48 часов комиссией врачей-психиатров психиатрического учреждения, которая принимает решение об обоснованности госпитализации. В случаях, когда госпитализация признается необоснованной и госпитализированный не выражает желания остаться в психиатрическом стационаре, он подлежит немедленной выписке.
(2) Если госпитализация признается обоснованной, то заключение комиссии врачей-психиатров в течение 24 часов направляется в суд по месту нахождения психиатрического учреждения для решения вопроса о дальнейшем пребывании лица в нем".

В статьях 33-35 подробно определен порядок судебного рассмотрения заявлений о принудительном лечении лиц, страдающих психическими расстройствами:

"Статья 33

(1) Вопрос о госпитализации лица в психиатрический стационар в недобровольном порядке по основаниям, предусмотренным статьей 29 настоящего Закона, решается в суде по месту нахождения психиатрического учреждения.
(2) Заявление о госпитализации лица в психиатрический стационар в недобровольном порядке подается в суд представителем психиатрического учреждения, в котором находится лицо.
К заявлению, в котором должны быть указаны предусмотренные законом основания для госпитализации в психиатрический стационар в недобровольном порядке, прилагается мотивированное заключение комиссии врачей-психиатров о необходимости дальнейшего пребывания лица в психиатрическом стационаре.
(3) Принимая заявление, судья одновременно дает санкцию на пребывание лица в психиатрическом стационаре на срок, необходимый для рассмотрения заявления в суде.

Статья 34

(1) Заявление о госпитализации лица в психиатрический стационар в недобровольном порядке судья рассматривает в течение пяти дней с момента его принятия в помещении суда либо в психиатрическом учреждении.
(2) Лицу должно быть предоставлено право лично участвовать в судебном рассмотрении вопроса о его госпитализации. Если по сведениям, полученным от представителя психиатрического учреждения, психическое состояние лица не позволяет ему лично участвовать в рассмотрении вопроса о его госпитализации в помещении суда, то заявление о госпитализации рассматривается судьей в психиатрическом учреждении.
(3) Участие в рассмотрении заявления прокурора, представителя психиатрического учреждения, ходатайствующего о госпитализации, и представителя лица, в отношении которого решается вопрос о госпитализации, обязательно.

Статья 35

(1) Рассмотрев заявление по существу, судья удовлетворяет либо отклоняет его.
(2) Постановление судьи об удовлетворении заявления является основанием для госпитализации и дальнейшего содержания лица в психиатрическом стационаре.
(3) Постановление судьи в десятидневный срок со дня вынесения может быть обжаловано лицом, помещенным в психиатрический стационар, его представителем, руководителем психиатрического учреждения, а также организацией, которой законом либо ее уставом (положением) предоставлено право защищать права граждан, или прокурором в порядке, предусмотренном Гражданским процессуальным кодексом РСФСР".

Часть 1 статьи 47 и часть 1 статьи 48 Закона закрепляют право граждан, которым оказывается психиатрическая помощь, на подачу жалобы на незаконные действия медицинского персонала:

"Статья 47

(1) Действия медицинских работников, иных специалистов, работников социального обеспечения и образования, врачебных комиссий... могут быть обжалованы... непосредственно в суд, а также в вышестоящий орган (вышестоящему должностному лицу) или прокурору.

Cтатья 48

(1) Жалобы на действия медицинских работников, иных специалистов, работников социального обеспечения и образования, а также врачебных комиссий... рассматриваются судом в порядке, предусмотренном главой 241 Гражданского процессуального кодекса РСФСР..."

Глава 24 Гражданского процессуального кодекса РСФСР определяет процедуру судебного обжалования решений о наложении административных взысканий.

Право

I. Предполагаемое нарушение подпункта (е) пункта 1 статьи 5 Конвенции

19. Заявитель утверждала, что ее содержание в психиатрическом стационаре нарушало подпункт (е) пункта 1 статьи 5 Конвенции, которая в части, применимой к настоящему делу, гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
...е) законное заключение под стражу душевнобольных..."

А. Доводы сторон

1. Доводы заявителя
20. Заявитель полагала, что на момент помещения в психиатрический стационар ее состояние "психического расстройства" не было подтверждено объективными медицинскими доказательствами. Ранее у нее не возникало психиатрических проблем, тем более какого-либо подтвержденного диагнозом расстройства. Более того, в свободное время она занималась альпинизмом и имела необходимые навыки для этого вида спорта, что было бы невозможно, если бы она страдала от психического расстройства.
21. Заявитель также утверждала, что обстоятельства, при которых происходило ее помещение в психиатрический стационар, нельзя назвать "экстренной психиатрической необходимостью". Основания, приведенные Орджоникидзевским районным судом г. Екатеринбурга для оправдания ее госпитализации - состояние "невменяемости", отсутствие сна ночью, рыдание над Библией, частое написание жалоб - были абсурдными и даже отдаленно не свидетельствовали о необходимости принятия неотложных мер. Заявитель настаивала на том, что ее поведение не было буйным, и она не представляла опасности для себя и окружающих. По мнению заявителя, религиозное времяпрепровождение в доме знакомой не представляло опасности, во всяком случае для окружающих.
22. Далее, заявитель утверждала, что ее ограничение свободы не было "законным" по целому ряду причин. Во-первых, ни Закон Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", равно как и ни один другой закон не раскрывают понятие "непосредственной опасности для себя" - главного основания для ограничения свободы заявительницы. Как таковой, указанный критерий был открыт для слишком широкого толкования, и поэтому Закон не соответствовал требованиям правовой определенности и предсказуемости. Во-вторых, Закон не обеспечивал достаточных гарантий против произвольного ограничения свободы, поскольку он не требовал независимого медицинского освидетельствования лица, свобода которого ограничивалась. Наконец, Орджоникидзевскому районному суду потребовалось тридцать девять дней для рассмотрения дела заявителя вместо установленных согласно Закону пяти дней.

2. Доводы властей Российской Федерации
23. Власти Российской Федерации настаивали на том, что заявитель, исходя из объективных медицинских показателей, проявляла признаки душевной болезни до ее принудительного помещения в стационар. Врач "скорой помощи", как и дежурный врач психиатрического стационара, утверждали, что заявитель страдала от острого психотического состояния, сопровождавшегося замешательством, страхом и психомоторным возбуждением.
24. Власти Российской Федерации также утверждали, что состояние заявительницы, предшествующее ее задержанию, могло бы быть точно описано понятием "экстренной психиатрической необходимости". Согласно медицинским данным, на которые ссылались власти Российской Федерации, состояние заявителя было таковым, что только срочная госпитализация могла предотвратить ту опасность, которую заявитель представляла для себя и окружающих.
25. Власти Российской Федерации согласились с тем, что срок принятия судом решения о принудительном помещении в психиатрический стационар соблюден не был. При этом ничто не указывает на то, что задержка причинила какой-либо вред здоровью заявителя.

B. Мнение Европейского Суда

1. Являлась ли заявитель "душевнобольной"
26. Европейский Суд напоминает, что понятие "душевнобольной" не позволяет дать ему точное определение, поскольку психиатрия является развивающейся областью, как с позиций медицины, так и общественных взглядов. При этом нельзя согласиться с задержанием кого-либо просто в связи с тем, что его или ее взгляды или поведение отличаются от установленных норм (см. Постановление Европейского Суда по делу "Винтерверп против Нидерландов" (Winterwerp v. Netherlands) от 24 октября 1979 г., Series A, N 33, § 37).
27. Более того, для "законности" недобровольного заключения в психиатрический стационар по смыслу подпункта (е) пункта 1 статьи 5 Конвенции должны быть соблюдены три основных требования. Во-первых, путем объективного медицинского исследования должно быть доказано, что соответствующее лицо страдает от "действительного психического расстройства", за исключением экстренных случаев. Во-вторых, расстройство должно быть такого характера или такой степени, чтобы оправдать недобровольное заключение в психиатрический стационар. В-третьих, расстройство должно продолжаться в течение периода ограничения свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Винтерверп против Нидерландов", § 39).
28. Очевидно, что у заявителя не было документально подтвержденной истории болезни психического расстройства до ее госпитализации 26 сентября 1999 г. Первым психиатром, с которым она столкнулась, был врач бригады "скорой помощи". Хотя медицинское исследование на предмет установления психического расстройства должно предшествовать госпитализации, отступления от этого требования могут иметь место в случаях экстренной необходимости. Поэтому Европейский Суд должен определить, являлись ли события 26 сентября 1999 г. именно случаем экстренной необходимости.
29. В соответствии с решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга в день ее госпитализации заявитель находилась в состоянии помутненного рассудка после длительного эмоционального ночного изучения Библии. Эти факты сами по себе, по мнению Европейского Суда, не предполагали бы срочной необходимости помещения лица в психиатрический стационар. При этом в некоторой степени неопределенные слова районного суда подтверждаются медицинскими данными. Психиатрические заключения показывают, что 26 сентября 1999 г. у заявителя было острое и стремительно прогрессирующее состояние, которое проявлялось, в первую очередь, в дезориентации. У Европейского Суда нет оснований ставить под сомнение правильность упомянутых заключений, и он согласен с тем, что состояние заявителя представляет собой "случай экстренной необходимости".
30. Постольку, поскольку заявитель утверждала, что ее состояние не требовало помещения в психиатрический стационар, Европейский Суд напоминает, что при решении вопроса об ограничении свободы лица на основании того, что оно является "душевнобольным", следует согласиться с тем, что государства имеют некоторую степень усмотрения, поскольку именно национальные власти в первую очередь производят оценку имеющихся в их распоряжении доказательств (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Винтерверп против Нидерландов", § 40). Европейский Суд не считает, что ограничение свободы заявителя было произвольным, поскольку решение властей Российской Федерации было основано на психиатрических данных о том, что она страдает психическим заболеванием. Нет оснований делать отступления от упомянутого вывода.

2. Было ли ограничение свободы заявителя "законным"
31. Европейский Суд не согласен с позицией заявителя в том, что Закон, в частности его положения, регламентирующие основания для недобровольного помещения в психиатрический стационар, носит слишком неопределенный характер и является неточным для того, чтобы соответствовать принципу правовой определенности, закрепленному в Конвенции. Согласно этому принципу закон должен быть достаточно точным, чтобы позволить лицу соответствующим образом вести себя, но он не требует абсолютной точности (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Санди Таймс" против Соединенного Королевства (N 1)" (Sunday Times v. United Kingdom (N 1)) от 26 апреля 1979 г., Series A, N 30, § 49).
32. Статья 29 Закона делает возможным недобровольное помещение в психиатрический стационар в том числе в случае, когда "психическое расстройство является тяжелым и обусловливает его непосредственную опасность для себя или окружающих". По мнению Европейского Суда законодатель не обязан исчерпывающим образом разъяснять понятие "опасность", поскольку вряд ли возможно охватить в законе все разнообразие состояний, которые включают в себя психиатрические риски. Более того, Закон требует, чтобы суды проводили проверку всех дел о недобровольном помещении в психиатрический стационар на основании медицинских данных, что является важной гарантией от произвола.
33. Далее Европейский Суд напоминает, что власти также должны согласовывать свои действия с требованиями, установленными внутригосударственным правом в ходе разбирательства по вопросу ограничения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ван дер Леер против Нидерландов" (Van der Leer v. Netherlands) от 21 февраля 1990 г., Series A, N 170-А, §§ 23-24; Постановление Европейского Суда по делу "Вассинк против Нидерландов" (Wassink v. Netherlands) от 27 сентября 1990 г., Series A, N 185-А, § 27; Постановление Европейского Суда по делу "Эркало против Нидерландов" (Erkalo v. Netherlands) от 2 сентября 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-VI, § 57).
34. Прежде всего, именно национальные власти, особенно суды, толкуют и применяют национальное право. Вместе с тем, поскольку согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции отсутствие соответствия с требованиями национального права имеет результатом нарушение Конвенции, следовательно Европейский Суд может и должен осуществлять некоторые полномочия по проверке такого соответствия (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бенхэм против Соединенного Королевства" (Benham v. United Kingdom) от 10 июня 1996 г., Reports 1996-III, § 41).
35. Европейский Суд отмечает, что согласно части 1 статьи 34 Закона судья рассматривает заявление о госпитализации лица в психиатрический стационар в недобровольном порядке в течение пяти дней с момента его принятия в помещении суда либо в психиатрическом учреждении. В настоящем деле больница направила соответствующее заявление 26 сентября 1999 г., но оно оставалось не рассмотренным Орджоникидзевским районным судом г. Екатеринбурга до 5 ноября 1999 г., то есть в течение тридцати девяти дней. Поэтому ограничение свободы заявителя не соответствовало процедуре, предусмотренной законом. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

36. Далее заявитель жаловалась на то, что проверка судом ее ограничения свободы была неполной в том, что касается ее масштабов, справедливости и скорости. Она также настаивала на том, что согласно Закону, пациент, на недобровольной основе помещенный в психиатрическое учреждение, не имел права инициировать проверку судом обоснованности его или ее ограничения свободы. В связи с этими жалобами заявитель ссылалась на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который гласит:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

А. Доводы сторон

1. Заявитель
37. Заявитель утверждала, что в течение тридцати девяти дней после ее недобровольной госпитализации она не имела доступа к судье. Этот срок не только нарушает Закон, но и также является слишком длинным с точки зрения абсолютных сроков. По мнению заявителя, национальные суды в течение указанного периода времени бездействовали.
38. Далее заявитель утверждала, что разбирательство ее дела в Орджоникидзевском районном суде г. Екатеринбурга имело ряд процессуальных недостатков. В частности, ни заявительница, ни ее адвокаты не имели доступа к медицинским документам до, в ходе и после разбирательства. Более того, суд не вызывал М., которая была важнейшим свидетелем.
39. Наконец, Закон не позволяет пациентам, которые были госпитализированы в недобровольном порядке, обращаться к каким-либо средствам судебного контроля над их недобровольным содержанием в психиатрическом учреждении. Хотя автоматическая проверка судом была важной гарантией от произвола, она не должна исключать права лица, содержащегося в психиатрическом учреждении, инициировать соответствующее разбирательство.

2. Власти Российской Федерации
40. Власти Российской Федерации утверждали, что разрешить заявителю ознакомиться с медицинскими данными было бы неправильным, поскольку эта информация могла пагубно повлиять на ее состояние, а ее заболевание не позволило бы ей правильно истолковать их. Они утверждают, что не было необходимости заслушивать М., поскольку это лицо не являлось психиатром по профессии и ее показания не имели бы существенного значения для дела.
41. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель никогда не требовала доступа к медицинским документам и что когда ее адвокат обратился с подобной просьбой, она была без промедления удовлетворена.
42. В связи с утверждением заявителя о том, что она не могла обращаться к каким-либо средствам судебного контроля в связи с ее недобровольным содержанием в психиатрическом учреждении, власти Российской Федерации подчеркнули, что подобное средство правовой защиты существовало. Они сослались на статьи 47 и 48 Закона, которые предоставляют право гражданам, которым оказывается психиатрическая помощь, на подачу жалобы в суд в отношении любых действий медицинского персонала. Власти Российской Федерации также добавили, что в любом случае Закон содержал эффективную гарантию от произвола, поскольку недобровольная госпитализация могла быть осуществлена только по решению суда, основанному на медицинском заключении.

В. Мнение Европейского Суда

43. Европейский Суд отмечает, что основополагающей гарантией пункта 4 статьи 5 Конвенции является то, что лицо, содержащееся под стражей, должно иметь право активно добиваться проверки судом обоснованности его содержания под стражей (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Мушиал против Польши" (Musial v. Poland) от 25 марта 1999 г., Reports 1999-II, § 43).
44. Администрация больницы, действуя на основании части 2 статьи 32 Закона, обратилась в суд для решения вопроса о дальнейшем пребывании заявителя в больнице. Закон не допускает самостоятельного обращения заявительницы в суд. Вместо этого инициатива подобного обращения целиком лежит на медицинском персонале. При этом пункт 4 статьи 5 Конвенции требует, прежде всего, независимого правового механизма, путем использования которого лицо, содержащееся под стражей, может предстать перед судьей, который будет принимать решение о законности содержания под стражей. Когда указанное правовое средство защиты является доступным, доступ лица, содержащегося под стражей, к судье не должен зависеть от усмотрения властей, осуществляющих содержание под стражей. Хотя правовой механизм, содержащийся в статьях 33-35 Закона, обеспечивающий автоматическое появление лица, которому оказывается психиатрическая помощь, перед судьей, является важной гарантией от произвола при недобровольной госпитализации в психиатрический стационар, он продолжает быть недостаточным, если не предусматривает основополагающую гарантию, закрепленную пунктом 4 статьи 5 Конвенции. Дополнительные гарантии не исключают необходимости наличия основных гарантий.
45. Из Закона не видно, что он предоставил заявителю право напрямую подавать жалобу с тем, что обеспечить ее освобождение. Статьи 47 и 48 Закона, на которые ссылаются власти Российской Федерации, признали право лиц, которым оказывается психиатрическая помощь в недобровольном порядке, на обжалование незаконных действий медицинского персонала в общем, в то время как пункт 4 статьи 5 Конвенции требует специального правового средства защиты свободы лица, содержащегося под стражей.
46. Поэтому Европейский Суд пришел к выводу, что заявитель не имела права начать разбирательство для проверки законности ее недобровольного содержания в психиатрическом стационаре судом, как того требует пункт 4 статьи 5 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение указанного положения Конвенции.
47. Более того, поскольку разбирательство не соответствовало основополагающему требованию пункта 4 статьи 5 Конвенции, а также учитывая признание нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции вследствие чрезмерной продолжительности разбирательства в настоящем деле, нет необходимости оценивать то, каким образом проводилось разбирательство, в частности, было ли оно "скорым".

III. Применение статьи 41 Конвенции

48. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

49. Заявитель требовала компенсации понесенного неимущественного вреда и возмещения имущественных убытков, юридических издержек и расходов. Власти Российской Федерации оспаривали ее требования.

А. Моральный вред

50. Заявитель требовала 10 000 евро в качестве компенсации понесенного ей морального вреда. Она ссылалась на эмоциональное потрясение и беспокойство, причиненные ее недобровольным содержанием в психиатрическом учреждении. Она подчеркнула, что также чувствовала себя беспомощной, учитывая то, каким образом осуществлялась ее госпитализация в психиатрический стационар, а также невозможность ее обжалования.
51. Власти Российской Федерации утверждали, что размер требования заявителя является чрезмерным, принимая во внимание тот факт, что какие бы то ни было процессуальные нарушения, возможно, допущенные при рассмотрении дела заявителя, не привели к нарушению ее материальных прав.
52. Европейский Суд отмечает, что некоторые формы морального вреда, включая эмоциональные страдания, по своей природе не всегда могут быть оценены точным образом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абдулазис, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства" (Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. United Kingdom) от 28 мая 1985 г., Series A, N 94, § 96). Это не препятствует Европейскому Суду присудить заявителю компенсацию, если он считает, что разумным является предположение о том, что заявитель понес вред, требующий денежной компенсации. В настоящем деле разумным является предположение о том, что заявитель испытывала потрясение, беспокойство и чувство разочарования в связи с ее принудительной госпитализацией в течение многих дней, что не было основано на вынесенном в ее отношении постановлении суда.
53. Исходя из принципа справедливости, Европейский Суд присудил заявителю 3000 евро в этой части.

В. Судебные расходы и издержки

54. Заявитель также потребовала 3300 евро за понесенные судебные расходы и издержки. Она утверждала, что потратила 100 евро на независимую психиатрическую экспертизу, 200 евро на медицинское лечение, чтобы восстановить здоровье, и 3000 евро на услуги по ее представительству в Европейском Суде.
55. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель в достаточной степени не обосновала ее расходы.
56. Европейский Суд отмечает, что в материалах, представленных заявителем, отсутствует что-либо указывающее на то, что заявитель действительно понесла заявленные расходы. Более того, заявитель получила юридическую помощь от Совета Европы (см. выше § 2). Соответственно, Европейский Суд не усматривает оправдывающих обстоятельств для присуждения компенсации в этой части.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

57. Европейский Суд посчитал, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

На этих основаниях Суд единогласно:

1) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;
2) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;
3) постановил, что власти Российской Федерации должны выплатить заявителю в течение трех месяцев с момента вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 3000 (три тысячи) евро в качестве компенсации морального вреда в пересчете на национальную валюту по курсу на день выплаты, плюс любой налог, который может быть установлен;
4) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 октября 2003 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Секретарь Секции
Суда С. Долле

Председатель Палаты Ж.-П. Коста

[Газета.Ru]

20 НОЯБРЯ, 15:32 // Алия Самигуллина

// Дмитрий Костюков/Коммерсантъ
Конституционный суд упразднил несколько норм УПК, запрещавших психически больным участвовать в судебных процессах, где они выступали в качестве обвиняемых. По мнению заявителей, таким образом была ликвидирована излишняя жестокость, оставшаяся в законе со времен Советского Союза.
Конституционный суд восстановил права психически больных обвиняемых и подсудимых на судебную защиту. Теперь люди, отправленные на принудительное медицинское лечение, смогут знакомиться с материалами дела и принимать участие в судебном процессе. В таком случае судья сам будет решать, насколько оценка психиатра соответствует действительности.

В оглашенном во вторник решении КС говорится, что статьи 402, ч. 3 ст. 433, ст. 437 и 438, ч. 3 и 6 ст. 439, ч. 1 ст. 441, ст. 444 и ч. 1 ст. 445 УПК РФ не соответствуют основному закону страны. В частности, они противоречат Конституции «в той мере, в какой эти положения – по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, – не позволяют лицам, в отношении которых осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, лично знакомиться с материалами уголовного дела, участвовать в судебном заседании». По мнению судей, такое положение дел «не соответствует международным обязательствам РФ и законодательству РФ о психиатрической помощи, и не обеспечивает защиту прав личности от необоснованных ограничений».

Жалобу в Конституционный суд подали Владислав Матвеев из Саратова, правозащитник Ольга Лобашова из Ярославля и житель Брянска Сергей Абламский.

Все заявители пострадали от применения этих статей УПК и в некоторых случаях даже не знали, что в отношении их рассматривается дело.
Действие этих статей также не предполагало участия представителей обвиняемых в процессе, поскольку ст. 437 УПК РФ не обязывает органы следствия, прокуратуры или суды приглашать их на судебные заседания. Заявители также настаивали, что никаких оснований для отправки на принудительное медицинское лечение не было, правда, к сути рассматриваемой жалобы это обстоятельство прямого отношения не имело. При рассмотрении дела представители органов госвласти настаивали, что никакого несоответствия Конституции нет, а есть проблемы только с правоприменительной практикой.

В своем постановлении судьи отметили, что, в отличие от уголовного процесса, в Гражданском процессуальном кодексе прописан механизм участия людей, считающихся психически нездоровыми. Так, допускается личное участие подсудимого в процессе, если это позволяет его состояние здоровья. Если же, по заключению психиатрического учреждения, это невозможно, то заявление о принудительной госпитализации гражданина рассматривается судьей в психиатрическом стационаре. Также подсудимый имеет право обжаловать в суде действия медицинских работников, которые, по его мнению, нарушают права и свободы обращающегося гражданина.

После публикации сегодняшнего решения КС перечисленные статьи УПК просто перестанут действовать.
В постановлении говорится, что для дальнейшего совершенствования уголовно-процессуального законодательства в данной сфере, федеральный законодатель, исходя из конституционного принципа равенства, может осуществить регулирование прав указанных лиц с учетом их психического состояния и способности лично участвовать в уголовном судопроизводстве.

Кроме того, суд постановил, что дела Абламского, Лобашовой и Матвеева подлежат пересмотру, если для этого нет иных препятствий.
Получится ли это сделать, пока не известно. Например, Абламский, который сейчас является кандидатом от Партии социальной справедливости, пояснил журналистам, что по его делу срок давности, когда приговор еще можно было обжаловать, истек в 2006 году.

Независимо от последствий для дел самих заявителей, они считают, что сегодняшнее решение КС – революционное.

«Данное законодательство осталось от Советского Союза, когда психиатр признавал подсудимого невменяемым, и тот уже ничего не мог сделать», – рассказал журналистам Александр Приятельчук из Гражданской комиссии по правам человека России и СНГ.
Эта общественная организация представляла интересы Лобашовой и вообще специализируется на использовании психиатрии в судебных процессах. «Это революционное решение, которое ставит Россию в ряд с другими демократическими европейскими государствами», – заявила уполномоченная Гражданской комиссии по правам человека России Софья Доринская. При этом она отметила, что иногда судья отказывался самостоятельно оценивать психическое состояние подсудимого, ссылаясь на отсутствие специального образования. «Такие случаи уже есть, но теперь подсудимый сможет это обжаловать», – отметила она. По ее мнению, следующим шагом по улучшению ситуации должны быть нормы, которые обяжут психиатра доказать, что пациент действительно психически нездоров.

http://www.gazeta.ru/politics/2007/1..._2326142.shtml

[Ганнибал]

Жалоба Вершинина принята к рассмотрению ЕСПЧ. Но не моя жалоба, а жалоба самого Вершинина поданная им ещё до подачи мой жалобы.
№9311/05 (ВЕРШИНИН против России).
Что случилось с моей жалобой я точно не знаю. Я его спрашивал об этом, но он ничего вразумительного мне не пояснил. Сказал только что её приобщили к ранее принятой жалобе и будут рассматривать всё вместе. Но никаких документальных подтверждений этому у меня нет.
Вершинин мне скопировал множество своих документов, но нужных мне я там не нашёл.
Я сомневаюсь, что моя жалоба будет рассмотрена ЕСПЧ в полном обьёме.
Но поживём увидим. Если моя жалоба будет расмотрена ЕСПЧ то это будет первым делом рассмотренным ЕСПЧ по этому вопросу. И главное в моей жалобе в ЕСПЧ не обжалование ареста Вершинина, а обжалование самого диагноза.

Нашёл только упоминание о мой жалобе в дополнительном комментарии Вершинина на Меморандум правительства РФ: Более 2-х лет, - с марта 2006г. по июнь 2008г., - противоправно лишённый властями свободы (в Европейском суде зарегистрирована моя жалоба на нарушение властями России моих прав человека, гарантированных статьями 3 и 5 Конвенции), находясь сначала в заключении под стражей (с марта 2006г, по апрель 2007г.), а затем принудительно помещенный властями в психиатрическое лечебное заведение (с апреля 2007г. по июнь 2008г.), лишённый властями возможности какого-либо общения с родными, получения информации о ходе судебного процесса, лишённый возможности участия в нём, я по вине государства РФ физически не имел возможности участвовать в судопроизводстве.
426