*4290. История развития демократической мысли

[Михаил Ломоносов]

http://banauka.ru/2554.html
Демократия имеет давнюю историю, демократические формы организации общества достигают додержавного прошлого - родового строя. Некоторые ученые-этнографы считают демократию важнейшим фактором антропогенеза, появления всего человеческого, поскольку она стимулировала развитие равноправного общения людей, их самосознания и свободного мышления, индивидуальной ответственности и собственного достоинства. Государственная демократия зародилась и развивалась в Древней Греции.

Как известно, понятию "демократия" более чем два тысячелетия. По мере развития и изменения экономического, духовного и политической жизни, в меру его осложнения появлялись и менялись различные доктрины, которые апеллировали к демократии.

В свое время Гераклит, например, считал, что демократия - это правление "неразумных и худших". Будучи сторонником аристократии, он отвергал демократию как форму управления обществом, саму же аристократию он понимал не как родовую знать, а как аристократию духа. Чуть позже уже Демокрит был сторонником демократии, задача которой видел в обеспечении общих интересов свободных граждан общества (полиса). И нищета демократии, за Демокритом, столь же имеет преимущество над так называемым благополучием граждан при царях, насколько воля лучше рабство.

В этот же период Сократ, относясь к тирании как к режима беззакония, произвола и насилия, критиковал также и демократию, недостаток которой видел в некомпетентности ее должностных лиц, которых выбирали способом жеребьевки, то есть случайно.

Неодобрительно к демократии как к форме государственного правления относился и Платон, считая ее "неправильной" форме правления, когда "демос" отождествлялся с "охлосом", "властью толпы", когда бедняки получают победу, пьянеют от свободы, и далее по демократии вырастает ее продолжение - тирания. Чрезмерная свобода превращается в чрезмерное рабство.

Довольно своеобразно подходил к проблемам демократии Аристотель. Он, например, считал, что при крайней демократии власть принадлежит демосові, а не законам. Решение демоса направляют демагоги. Демос становится деспотом и действует как тиран. Из всех форм демократии он одобрял умеренную цензову демократию, основанную на примирении богатых и бедных и на господстве закона. Общественно-политическая мысль Аристотеля направлена на достижение более устойчивого и более приемлемого для данных условий политического правления доминирующих слоев свободного населения.

ПИ. Монтескье, продолжая традиции античной политической мысли, различал три способа правления - республиканский, монархический и деспотичный. По его мнению, "если в республике власть принадлежит народу, то это - демократия. Если высшая власть находится в руках части народа, элитарной верхушки, такое правления называется аристократией". Для него демократия тождественна народному суверенитету, и это не означает участия всех в управлении. Он считал, что "народ должен поручать осуществление власти своим избираемым уполномоченным, ведь именно это отличает демократическое государство от других форм государственного устройства".

Рассматривая феномен демократии, нельзя не обратиться к наследию таких представителей европейской политической мысли, как итальянский мыслитель и государственный деятель Никколо Макиавелли, французский социолог и политический деятель Алексис де Токвиль, немецкий ученый Макс Вебер и др.

Особый интерес представляют такие идеи Н. Макиавелли: постоянство и несовершенство человеческой природы, которая определяющим образом влияет на характер и динамику политической жизни общества (идея "общей коррупции"); государство с ее интересами является самоцелью; решающая роль в политике фактора силы и отождествление политики с борьбой за власть (власть, могущество); разграничение политики и морали, соответственно - признание в политике формулы "цель оправдывает средства". Его принцип консенсуса (согласия) народа относительно той или иной формы правления впоследствии развил Же. -Же. Руссо как принцип народного суверенитета, а его принцип разделения властей вступил развития в трудах Дж. Локка.

Для построения сильного государства, по мнению Макиавелли, необходимо сначала пройти стадию монархической диктатуры, на которой "царь" выступает как исполнитель воли всего народа, а не части его, чтобы потом перейти и к республиканской форме правления. Следуя античную традицию, он выделяет три вида "правильного правления": монархию, аристократию и народное правление (то есть демократию), а также три вида "плохого правления" - тиранию, олигархию и анархию. И делает вывод, что все эти виды правления непригодны: первые три - потому что не могут долго существовать, а три последних - потому что сами по себе плохие. Мудрые законодатели, зная эти недостатки, избегали соблюдения исключительно некоего одного из этих порядков, отдавая предпочтение смешанному, который казался им крепче и сильнее. Ведь, живя рядом, монархия, аристократия и демократия могли бы удобнее наблюдать друг за другом. В этой формуле фактически содержится идея системы сдержек и противовесов, которая впоследствии стала стержнем англосаксонской демократии. "LCMC" - коммерческая недвижимость

А в целом Макиавелли был человеком своей эпохи, а его политическая наука представляла собой философию времени, что стремилась к организации абсолютной монархии - политической формы, которая позволяла и облегчала дальнейшее развитие буржуазных производительных сил.

Первый этап демократии длился с конца 17 в. до начала 19 вв. Дальнейшее развитие процесса демократизации - со всеми изломами и падениями - шел преимущественно путем углубления достигнутых завоеваний: за более широкое политическое участие, за эффективную экономическую организацию, за полный культурное развитие.

Опыт Англии и Франции при всей схожести в стратегических аспектах все же представляет собой два различных способа рождения демократии. Если в Английской революции 17 в. целью было ограничить власть короля, создать конституционную монархию, последовательно претворять в жизнь принцип разделения властей, то французские революционеры 18 в. стремились свергнуть монарха, передать его прерогативы Национальном конвентові как органу народного правления, который принимает решение в коллективной форме. Если для Англии естественное право - это реальность, которая прогрессивно утверждается, и король только страдает через политическое ограничения, то для Франции политическое право - это идеал, который необходимо установить. Политическая власть призвана воссоздать человека в целостности, не только освобождая ее от оков и провозглашая демократию, но и обязывая посредством воспитания, а в необходимых случаях - и с помощью силы, стать свободным, равноправным и солидарным гражданином.

Вследствие этого в Англии и Франции возникли государства двух типов: либеральная и демократическая, разница между которыми в 19 в. приобрела принципиального характера. Правда, в идеологическом плане в обоих этих революциях много общего, ведь в каждой из них были представители как либеральной, так и демократической концепции. В Английской революции выразителем демократических тенденций выступал движение левелерів ("урівнювачів"), возглавляемый Джоном Лільберном, а носителем либеральных идей Французской революции можно считать Монтескье, идеалом которого была конституционная монархия и разделение власти на судебную, законодательную и исполнительную.

И все же главными фигурами, которые воплощали эти два революционные движения, были в английском случае Локк, а во французском - Руссо.

Для Локка, который считается "отцом" либерализма, государство должно действовать только в строго ограниченных рамках (главная государственная функция - это защита личной свободы и собственности, приобретенной за счет труда), выход за которые может привести к гражданского неповиновения со стороны населения. Люди, за Локком, должны иметь право противостоять произволу со стороны чиновников, оказать им сопротивление и даже применять силу с целью свергнуть их, если их власть основывается на завоеваниях, узурпации, тирании или в случае ее вырождения. Под завоеванием Локк понимал использования правящими кругами силы. Ведь он считает, что сила ни в коем случае не может быть источником права, и он противопоставляет этой силе свободный консенсус граждан, на основе которого правительство получает от граждан мандат на управление.

Так же Локк осуждает узурпацию, которую он представляет как захват власти особой группой, которая не получила поддержки и согласия большинства граждан, а также тиранию как форму правления, характеризующаяся произволом, волюнтаризмом, корыстолюбием и действует в нарушение всех законов, норм и прав собственности, личной свободы и т.д.

Относительно распада правительства, то это имеет место тогда, когда одна из двух властей (законодательная или исполнительная) или обе вместе не осуществляют должным образом своих функций. В таком случае их полномочия должны быть возвращены народу.

Таким образом, в біномі "власть - свобода" Локк не колеблется предоставить негативную оценку первой и позитивную - второй. Симпатии Локка всегда на стороне свободы, во имя которой и для защиты от произвола властей допустимое насилие со стороны граждан. Поэтому Локка считают не только прогрессивным либералом, а даже и революционером.

В отличие от Локка, Руссо речь идет не о пределы власти, а о подол ее. Для него не монархи, не аристократия есть суверенами политической власти, а лишь люди, народная ассамблея, каждый член которого имеет столько же прав, сколько и любой другой гражданин. Разрывая концепцию "прямой демократии", автор "Общественного договора" конструирует систему, в которой все члены общества органически связаны между собой, при этом каждый из них одновременно являются и сувереном, и подданным - то есть одновременно и руководит, и подчиняется, подчиняется.

Именно благодаря этому, считает Руссо, достигается равенство граждан, которые находятся в абсолютно одинаковых условиях.

Вместе с тем, несмотря на явную разницу между либерализмом и демократией, им обоим свойственно и нечто общее, а именно то, что они представляют собой индивидуалистические политические системы, где субъектами выступают специфические индивиды или граждане. Синтез элементов обеих этих систем в конце 19 в. - в начале 20 в. положил в некоторых западноевропейских странах начало возникновения так называемых либерально-демократических государств или, как еще их называют, государств либеральных демократий. Главная их черта - провозглашение четырех свобод как категорий, имеющих высокую

социальную ценность: свободы печати и слова, свободы собраний и свободы ассоциаций, которые, в свою очередь, обусловливают другие, не менее значимые, ценности: всеобщее избирательное право, равновесие властей и идеологический плюрализм.

Всеобщее избирательное право - это сердцевина западной демократии, источник партийного и идеологического плюрализма. Путь к нему проложена через процесс постепенного расширения избирательных прав граждан, сопровождался возникновением ассоциаций. А. Токвиль считал ассоциации мозгом южноамериканской модели демократии, хотя их роль в развитии и трансформации современной демократии еще не получила должной оценки.

А тем временем возникновения ассоциаций, которые имели целью конкретные политические цели, имеет неперехідне значение для становления демократии. Несмотря на то, что религиозные, корпоративные и культурные ассоциации существовали и в средние века, их политическое влияние был довольно слабым. С провозглашением права на свободные объединения в ассоциации - прообразы будущих партий и с соответствующим признанием рабочих ассоциаций, а этому в течение столетий препятствовали даже либеральные правительства, происходит радикальная смена образа демократического общества. Этот образ становится неотъемлемым от понятия "плюрализм". Как говорит Боббіо, "демократия или есть плюралістичною, или это - не демократия". Тем самым концепция демократии до конца 19 в. изменилась и на теоретическом уровне.

И еще одно. Устанавливая форму правления большинства, либеральные демократы должны были вместе с тем искать и создавать необходимое пространство для меньшинства, стремиться к поддержанию возможной равновесия между консенсусом и противоречием, чтобы не позволить большинству заманить меньшинство в "ловушку" тоталитарного консенсуса. Разумеется, на практике это не всегда удавалось и наряду с сохранением имущественного неравенства постоянно служило объектом критики со стороны левых сил. Провозглашенные либеральными демократиями свободы объявлялись ими же формальным, поскольку сохранялась эксплуатация человека человеком, а государство называлось не иначе как инструментом господства одного класса над другим.

Конечно, рациональное зерно в этой критике было, ведь защита прав меньшинства, которой разрешалось действовать в строго определенных рамках, всегда совпадало с интересами правящего класса. А этот класс, создавая видимость равных возможностей для всех, на практике не оставлял оппозиционной меньшинства никаких надежд на победу, то есть на завоевание власти.

Дальнейшее становление демократии, прежде всего в Западной Европе и в Северной Америке (США, Канада), что касается периода после второй мировой войны, шло, с одной стороны, по пути некоторого сглаживания социального неравенства, что привело к количественного роста средних слоев и повышение их роли в политической жизни, а с другой - в направлении все большего внедрения механизма реального плюрализма. Именно благодаря многочисленным средним слоям в западных обществах начала формироваться новая политическая культура, которая существенно изменила традиционный характер отношений между силами, противостоящими друг другу. Эти силы начали воспринимать друг друга не как непримиримого врага, а как природного соперника, ценного собеседника.

Изменилось отношение к власти. Потеря ее в той или иной партией уже не рассматривалась как невосполнимая потеря, потому что всеобщее избирательное право и политический плюрализм стали гарантом того, что те, кто потерпел поражение сегодня, могут стать победителями завтра. Так же осознавалось, что в демократической системе власти не приобретается раз и навсегда, что попытки какой партии навсегда удержать власть в своих руках губителен и для общества, и для самой партии.

Очевидно, что системы, в которых сохраняется разделение на друзей - врагов, не могут считаться демократическими при всей их формальной демократической атрибутике. Подобное разделение неизбежно порождает подавления одного одним. А, как известно, использование силы, насилия компрометирует ценность аргументов, высказываемых на пользу демократии, поскольку демократический выбор - это прежде всего отказ от насилия.

Содержание темы:
01 страница
#01. Михаил Ломоносов. История развития демократической мысли
#02. Википедия. История демократии
#03. Перикл. Исторический обзор развития демократии
#04. Перикл. Методологические основы теории демократии
#05. Перикл. Методологические основы теории демократии
#06. Перикл. Современные теории демократии
#07. Перикл. Современные теории демократии
#08. Перикл. Концепция суверенной демократии
#09. Перикл. Концепция суверенной демократии
#10. Перикл. Условия демократии
02 страница
#11. Перикл. Демократические политические институты
#12 Перикл. Демократические политические институты
#13. Перикл. Формы политической демократии
#14. Перикл. Демократия и политический режим
#15. Перикл. Гражданское общество и демократия
#16. Вanauka.ru. Генезис демократии в истории общественной мысли
#17. Вanauka.ru. Сущность современных концепций демократии

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98...82%D0%B8%D0%B8
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

С момента своего возникновения демократия была концепцией, открытой для интерпретаций. Её история фактически является не только историей борьбы между сторонниками народовластия и его противниками, но и историей дискуссий среди сторонников. Предметом дискуссий были такие вопросы, как:

Что представляет собой «народ», наделённый властью («демос»)?
Какие культурные ценности, правила и институты необходимы для демократии?
Относится ли демократия только к государству или её реализация требует вовлечения всех аспектов общественной жизни?

Демократия в её современном понимании имеет своё начало в Древней Греции и Древнем Риме, традициях средневековых городов-государств и развитии представительных органов власти в Европе и некоторых британских колониях в новое время. В античных городах-государствах верховной законодательной, исполнительной и судебной властью обладало собрание, включающее в себя всех граждан. Это было возможно потому, что население этих городов редко превышало 10000 человек, а женщины, неграждане и рабы не имели политических прав. Граждане имели право занимать различные исполнительные и судебные должности, некоторые из которых были выборными, а другие назначались по жребию. В средневековой Европе ключевую роль в зарождении принципов демократического правления сыграли концепции религиозного, естественного и обычного права как ограничений произвола власти. Большое значение имело распространение практики, когда монархи стремились получить одобрение своих распоряжений со стороны различных сословий. Съезды представителей этих сословий были прообразами современных законодательных собраний.

Эпоха просвещения, Американская и Французская революции стимулировали интеллектуальное и общественное развитие, в особенности развитие представлений о гражданских правах и политическом равенстве. Начиная с XIX века, собрания депутатов, избранных на свободных выборах, стали центральными институтами демократического правления. Во многих странах демократия также стала включать состязательность избирательного процесса, свободу слова и верховенство права. В странах с коммунистическими режимами провозглашалась идея народовластия, в структуру которого входили классовое единство и преимущественно государственная собственность на средства производства. До XX века демократия предполагала, что полноправным гражданством обладает меньшинство населения на основе имущественного ценза, в то время как остальные фактически лишены большинства социальных, экономических и политических прав и исключены из процесса принятия политических решений. К началу XXI века всеобщность выборов получила мировое признание как один из важнейших критериев демократии.

Содержание

1 Доисторический период
2 Античность
3 Средневековье
4 Новое время
5 Буржуазно-демократические революции
6 XIX век
7 XX век
8 Современная демократия
9 Проблемы современной демократии
10 Литература
11 См. также
12 Сноски

Доисторический период

Исследования нецивилизованных племён показывают[1], что в относительно независимых и сплочённых общинах возможен порядок, когда члены общины обладают определённой независимостью и когда значительное число её членов (например, старейшины) коллегиально принимают важнейшие решения в отношении всей общины. Отсюда можно сделать вывод, что отдельные элементы демократии были свойственны различным племенам за тысячи лет до нашей эры. Позднее люди перешли от охоты и собирания растений к сельскому хозяйству и торговле, что сопровождалось ростом общин, в результате стало нарастать экономическое и социальное неравенство, что привело к распространению и доминированию авторитарных традиций[1][2].

Следует отметить, что вопрос о смене первобытного равенства на иерархически организованное общество является предметом исследований. По одной из версий, появление лидеров в первобытном обществе связано не с подчинением ими других себе насилием, а взятием на себя функции координации совместных работ, способствовавшим улучшению положения общины[3].

Античность

Стела демократии. Музей древней агоры, Афины.

В V и IV веках д. н. э. в ряде древнегреческих городов стали возникать различные формы народного самоуправления. Наибольшую известность приобрела афинская демократия, которая начала формироваться в 507 году д. н. э. в Афинах и которая продержалась почти два столетия. Объектом самоуправления в этой системе был город-государство. Гражданством обладало всё непорабощённое население, унаследовавшее его от родителей, однако полноценными гражданами были только взрослые мужчины. Верховным органом власти была Экклесия, где мужчины собирались для голосования путём поднятия рук и где принималось то решение, за которое проголосовало большинство собравшихся. Вопросы на голосование выставлялись буле, состоявшим из представителей территориальных округов (демов). Вторым по важности политическим институтом был народный суд присяжных (дикастерий). Особенностью афинской демократии были тесная связь политики с религией, малый масштаб общественной жизни, относительно слабая роль письменности и упор на армии. В 321 году до н. э. Древняя Македония ввела имущественные ограничения, тем самым лишив подавляющее большинство населения Афин права на участие в голосованиях.

Отношение к демократии в Афинах с самого начала было неоднозначным. С точки зрения сторонников, воля народа придавала легитимность принятым на собраниях декретам, которые начинались словами др.-греч. ἔδοξεν τῆι βουλῆι καὶ τῶι δήμωι — «по решению буле и народа»[4]. С точки зрения критиков, народ был ненадёжной, подчинённой сиюминутным интересам, подверженной эмоциям и манипулируемой толпой. Известным примером творимого толпой произвола стал смертный приговор Сократу. Не случайно Платон в восьмой книге «Государства» утверждает, что избыточная демократия неминуемо влечёт за собой тиранию. В то же время Фукидид в его «Истории Пелопоннесской войны» приводит страстную речь Перикла в защиту демократии.

Современницей афинской демократии была Римская республика. Несмотря на свой стремительный территориальный рост, её правление сохранило основные черты города-государства. Легитимность древнеримского государства также была основана на народной воле: его армии воевали «от имени Сената и народа Рима». Гражданство можно было получить посредством натурализации, путём освобождения от рабства или унаследовав от родителей. Для участия в голосовании необходимо было личное присутствие на Форуме, что фактически исключало из числа полноправных граждан тех, кто жил за пределами Рима. Голосования проводились в четырёх представительных органах власти: Comitia Tributa был открыт для всех граждан, Concilium Plebis представлял интересы плебеев, Comitia Centuriata состоял из депутатов от армии, а Comitia Curiata включал представителей от знати из трёх родов и участвовал в формировании Сената. В большинстве случаев депутатами становились по жребию, а не по результатам голосования. При подсчёте голоса вначале группировались (по роду или центурии), а потом определялось решение, которое поддерживает большинство групп. Следует отметить, что из-за наличия могущественного Сената, в который входили преимущественно патриции, представительные органы не обладали верховной властью в республике.

Античные демократии существовали также за пределами Европы. На протяжении нескольких столетий после своего завоевания Александром Македонским в 331 году до н. э., парфянский город Сузы имел самоуправление наподобие греческих городов-государств. Некоторые исследователи выделяют общность имущества, обязательность труда для всех членов общины и т. п. у первохристиан как крайнюю демократическую радикальность[5].

Античные демократии предоставляли своим гражданам возможность для участия в самоуправлении, однако они не гарантировали свободу слова или вероисповедания, защиту права на собственность и не налагали конституционные ограничения на правительство[6]. Их институты исчезли вместе с падением Римской республики. Хотя спустя почти тысячу лет в некоторых городах-государствах и сельских общинах позднего Средневековья вновь стали появляться элементы самоуправления, оно не ассоциировалось с идеей демократии. Эта идея обратила на себя внимание только в эпоху Возрождения наряду с другим наследием античности и в итоге оказала значительное влияние на западноевропейскую мысль[7].

Средневековье

Лагман Торгни объясняет шведскому королю Олафу необходимость согласования решений со своими подданными (1018 год)

Начиная с IX века в отдельных районах Европы дворяне и почётные граждане стали напрямую участвовать в местных собраниях и избирать депутатов в региональные собрания. В Альпах такие районы стали самоуправляемыми кантонами, которые в XIII веке вошли в состав Швейцарской конфедерации. Скандинавские викинги постепенно развивали многоуровневую систему представительных органов, и в 930 в Исландии впервые возник аналог современных национальных законодательных собраний и парламентов — Альтинг. В городах новгородской земли важнейшие решения принимались на вече.

В XII веке в ряде итальянских городов-государств (таких как Венеция, Флоренция, Сиена, Пиза) начали проводиться прямые периодические выборы на высшие руководящие должности. Поначалу участвовать в выборах могли только дворяне и крупные землевладельцы; например, в Венеции, где такой порядок сохранился до XVI века, избирательным правом обладало около 2 % населения. В других городах-государствах со временем такое право распространилось на мелких купцов, банкиров, состоявших в гильдиях ремесленников и пехотинцев, так что в Болоньи XIV века им оказалось охвачено 12 % населения. В середине XIV века экономический рост городов-государств сменился упадком. Войны, внутренние конфликты и коррупция способствовали ослаблению республиканской власти, и на смену пришли различные авторитарные режимы.

В некоторых странах получила распространение выборная монархия: Священная Римская империя, где император избирался курфюрстами, а также Королевство Польское (позднее Речь Посполитая), где на протяжении XVI—XVIII веков «шляхетская демократия» характеризовалась широкими правами дворянства.

Новое время

Английский парламент изначально задумывался как королевский совещательный судебный орган для жалоб. В 1215 году крупные землевладельцы добились от Иоанна Безземельного подписания Великой хартии вольностей, согласно которой монарх не мог вводить новые налоги без согласия королевского совета. Со временем этот орган окончательно перешёл от судебных функций к законодательным, и к концу XV века принятие закона в Англии требовало одобрения не только короля, но и обеих палат Парламента.

В процессе Славной революции английские левеллеры и другие радикальные пуритане выдвинули требование широкого представительства в Парламенте, расширения полномочий Палаты общин и избирательного права для всего мужского населения страны. Хотя республика просуществовала недолго, и в 1660 году была восстановлена монархия, полномочия Парламента значительно расширились, в особенности по вопросам о назначении премьер-министра. В начале XVIII века возникли две политические партии: Виги и Тори. Принятие законов стало невозможным без поддержки руководства партийного большинства в Палате общин, и монархи оказались вынужденными отдать формирование исполнительной власти этому руководству. В 1783 году король Георг III отказался признать предложенные Вигами кандидатуры премьер-министра и членов кабинета, что привело к конституционному кризису, и в итоге король уступил. Следует отметить, что в силу имущественного ценза избирательным правом обладало около 5 % взрослого населения (реформы начались только в 1832 году и продолжались до 1928 года, когда женщины получили право голоса). Жители британских колоний вообще не имели представительства в Парламенте, хотя были обязаны платить налоги Короне.

В то же время, в силу удалённости от Лондона, многие британские колонии получили достаточно широкую автономию, учредили местные выборные органы самоуправления и в ряде регионов наделили избирательным правом большинство взрослых мужчин белой расы[1]. Распространение частной собственности и землевладения способствовали усилению популярности идей о естественных правах человека и народном суверенитете.

Буржуазно-демократические революции

Эпоха Просвещения принесла ряд новых идейных течений[7]: гуманизм, который рассматривал личность в зависимости от способностей и стремлений человека, а не места в социальной иерархии; равенство, наделяющее каждого члена общества одними и теми же правами и обязанностями (хотя определение «общества» сильно варьировалось); концепцию свободной конкуренции среди людей, товаров и идей. Хотя многие мыслители были противниками демократии, они внесли важный вклад в основы современного понимания этой формы правления[8].

Усиление национальных государств переместило фокус проблем либерализации и демократизации общества с масштаба города-государства на масштаб целой страны. Первый шаг от теории к практике демократии на таком масштабе был предпринят в Северной Америке, где была провозглашена борьба за независимость от колониального правления во имя естественного и неотчуждаемого права народа на самоуправление. При этом из «народа» были исключены женщины, рабы, многие свободные негры, индейцы и, в ряде штатов, малоимущие. Тем не менее, легитимность и институты новой республики существенно зависели от воли общества.

Революционным изменениям сопутствовал рост самосознания американцев как единой нации[1]. Этому способствовала война с Великобританией, Декларация независимости, бегство противников независимости в Канаду и Англию, стремительное укрепление связей между штатами. В результате стало возможным создание конфедерации с единым федеральным правительством, которое со временем наращивало силу. Из-за огромных размеров страны системой национального самоуправления стала представительная демократия с федеративным делением. Основатели США стремились к тому, чтобы социальные институты отражали не все существующие взгляды, а лишь «очищенные» мнения, способные придать обществу конструктивный совещательный характер[9]. По их замыслу, такую роль должны были играть депутаты, которые бы собирались в небольших представительных органах для выработки продуманных решений в интересах общего блага. Отношение к политическим партиям поначалу было двойственным: с одной стороны, их деятельность воспринималась как разрушительная для единства нации, с другой стороны, они были необходимы для организованного электорального процесса и обеспечения открытой конкуренции на выборах. Параллельно в небольших городах Новой Англии на местных собраниях практиковались обсуждения и голосования с правом непосредственного участия всех граждан.

В то же время проявились принципиальные трудности новой политической системы: только небольшая доля граждан физически могла обсудить какой-либо вопрос с их представителями (прежде всего, в силу ограниченного времени); граждане отличались неоднородностью (региональной, этнической, религиозной, экономической и т. д.); конфликты стали неизбежным и нормальным аспектом политической жизни, а понятие об общем благе потребовало формулировок, которые бы устроили всё неоднородное население. Постепенное формирование социальных институтов, необходимых для решения этих проблем, способствовало эволюции политической системы в сторону либеральной демократии.

Летом 1789 года Национальное собрание Франции провозгласило «права человека и гражданина», которые обещали политические свободы и социальное равенство. Согласно декларации, источником суверенной власти была нация. С течением времени, ответ на вопрос, кто вправе говорить от имени нации, всё время менялся. Поначалу это были депутаты, потом парижские мобилизованные, комитет общественного спасения, элита собственников и наконец генерал Бонапарт[7]. На смену умеренной революции пришёл террор, далее реакция, военная диктатура, имперская монархия, — однако каждый режим утверждал, что правит от имени народа. Как сторонники, так и противники революции понимали, что она необратимо изменила мир. Выводы были различными. Жюль Мишле считал революцию вершиной преданности Франции идеям свободы. Ипполит Тэн полагал, что народный суверенитет влечёт за собой сперва анархию, а затем деспотизм. Глубокий анализ революции проделал Алексис де Токвиль, который рассматривал её как часть глобального исторического процесса разрушения институтов феодальной Европы демократическими силами нового общества.

XIX век

После 1815 года и до конца столетия монархия по-прежнему оставалась наиболее распространённой формой правления в Европе. Республика сохранилась в Швейцарии и нескольких городах-государствах. В 1870 году к этим странам присоединилась Франция — не по своей воле, ибо таким способом Пруссия предполагала ослабить поверженного в войне противника. Однако представительные органы власти стали играть всё большую роль. Всё больше мужчин стали получать право голоса. Политические партии, профсоюзы, газеты предоставляли инфраструктуру, которая стимулировала политическую активность населения. Различия между монархией и демократией начали размываться[7].

Давление демократических сил сказалось на всех политических течениях. На протяжении первой половины столетия либералы подозрительно относились к массам, из-за которых, по их мнению, республика переродилась в диктатуру. В середине века левое крыло либералов стало выступать в поддержку всеобщего избирательного права для мужчин. Наполеон III, Бисмарк, Дизраэли и другие консерваторы также стали прибегать к демократическим средствам вроде плебисцита для более эффективного достижения своих целей. Даже Римско-католическая церковь учредила массовое движение (христианская демократия) для защиты своих интересов от нападок со стороны секулярного государства.

Наиболее значительные демократические устремления относились не к общественному порядку, а к национальному сообществу. Французские революционеры подчёркивали, что народы не принадлежат правителям и что нации, так же как и отдельные люди, имеют право определять свою судьбу самостоятельно. Со временем идея самоопределения стала означать право наций иметь собственное национальное государство, сочетающее суверенитет с народным самоуправлением, что придавало такому государству статус единственно легитимной формы организации политического пространства. Вслед за Францией и США, в середине столетия нациями стали итальянцы и немцы[10]. В то же время национально-освободительная борьба ирландцев и поляков поначалу была неудачной. Культурная неоднородность населения, в особенности значительная в восточноевропейских многонациональных империях, делала затруднительным само определение нации, что подрывало фундамент под принципом самоопределния. Ещё большие трудности возникали при попытке распространить этот принцип на колонии в остальном мире. В середине века даже прогрессивные европейцы не считали «варваров» готовыми к собственной независимости. Однако к XX веку национально-освободительная борьба начала распространяться по всему миру, и зародилось глобальное движение против колониализма.

Учреждение всеобщего избирательного права для мужчин во Франции в 1848 году

В XIX веке также шли процессы переосмысления «народа» как субъекта народовластия. Изначально, например, во Франции в 1830-е годы из 30-миллионного населения только 200 тысяч имело право участвовать в выборах[1]. В дальнейшем имущественный ценз был ослаблен, а затем отменён. Начиная с Новой Зеландии в 1893, одна страна за другой стала наделять женщин правом голоса. С другой стороны, всё больше сторонников демократии стали осознавать, что её реализация требует практического обеспечения ряда гражданских прав, в особенности права на организацию и на свободу слова.

К концу 1840-х гг. в Западной Европе представления о верховенстве права и о праве на собственность достаточно прочно утвердились[11]. В тот же период среди демократов начал завоёвывать популярность взгляд, что политических преобразований недостаточно и необходимы глубокие социально-экономические реформы. Карл Маркс и Фридрих Энгельс считали, что только пролетарская революция приведёт к созданию подлинно свободного общества равных. Они рассматривали демократические процедуры как средство для прихода пролетариата к власти. С их точки зрения, это открывало возможность к построению общества, в котором не было бы классовых противоречий, и следовательно, отпала бы необходимость в партиях. Однако по мере роста рабочего движения, победа на выборах и реализация демократической политики всё чаще воспринимались как важнейшие цели, а не как средство[7]. К началу XX века это движение, в особенности Социал-демократическая партия Германии, стало наиболее последовательным и решительным сторонником демократических реформ.

Демократизация оказала значительное влияние на европейское общество и культуру. Профсоюзы стали легальны, было введено бесплатное и обязательное школьное образование, началось строительство социального государства, значительно выросли тиражи у прессы. В то же время эти процессы были далеко не единственными, так что на рубеже XX века западные политические режимы представляли собой смесь либерализма, олигархии, демократии и коррупции[11].
XX век

Первая мировая война подорвала позиции многих влиятельных противников демократии, в особенности Российской империи, которая в 1917 году впала в пучину революций. Победителями из войны вышли западные державы в союзе с США, чей президент Вудро Вильсон сказал, что цель войны — сделать мир безопасным для демократии. В соответствии со взглядами таких философов, как Имминуил Кант и Джереми Бентам, что демократия по своей сути миролюбива, в 1919 году была учреждена Лига наций для распространения национального самоуправления и добрососедских отношений между странами.

В некоторых странах, например, в Швеции, обеспокоенный Октябрьской революцией правящий класс пошёл на уступки левым движениям и согласился на демократические реформы. Ускорилось распространение избирательного права на женщин. Многие государства приняли письменные конституции, провозглашавшие широкие политические и гражданские права. Стремясь не допустить злоупотреблений властью и зависимости политики от эмоций избирателей, конституции учреждали невыборные органы, непрямые выборы, региональное неравенство и другие механизмы противовесов и сдержек. Однако на практике в ряде стран конституционные права не были традицией и не считались общепризнанной ценностью. Последствиями войны, революционной волны, а затем начала Великой депрессии, стало массовое разочарование в идеалах. Атаки на демократию оказались для неё фатальными в странах без устоявшейся демократической политической культуры. Рост популярности авторитаризма привёл к падению одной представительной демократии за другой по всей Европе.

В 1922 году в Италии пришли к власти фашисты. В начале 1930-х Веймарская республика оказалась под властью нацистов, которые установили режим, основанный на расизме, крайнем национализме и антикоммунизме. Параллельно в СССР, вслед за жестоким подавлением оппозиции революционным режимом, руководство ВКП(б) развернуло систему массового насилия и террора ради строительства социализма. Все три режима враждебно остносились к представительной демократии, но при этом сочетали диктатуру с рядом внешних атрибутов народовластия: массовой партией, демонстрациями и плебисцитами.

Следует отметить, что идеологи СССР характеризовали советскую систему как «социалистическую демократию». Однако выборные органы — Советы — не обладали реальной властью[12]. Хотя Конституция СССР декларировала ряд важных для демократии политических и гражданских прав, они не были подкреплены социальными институтами и существовали лишь в теории. Однако СССР был страной, где одним из основных критериев продвижения в элиту и властные институты был критерий рабоче-крестьянского происхождения, открывающий выходцам из социально слабых слоев общества путь к высшим статусным позициям в обществе; все высшие руководители СССР, кроме Ленина, имели рабоче-крестьянское происхождение.[13]

Вторая мировая война закончилась в 1945 году поражением фашистских режимов. Крайние правые были дискредитированы, объявлены вне закона и в некоторых местах подвергались репрессиям[7]. Почти все режимы, которые возникли на обломках войны, объявили себя демократическими. В Восточной Европе «народные демократии» формировались под покровительством СССР и (за исключением Югославии и Албании) при помощи советской армии. В Центральной и Западной Европе парламентарные режимы находились в союзе и под влиянием США. Такое разделение континента продолжалось до 1989 года, когда реформы в СССР открыли дорогу демократическим движениям в Восточной Европе. В течение нескольких лет на смену коммунистическим режимам пришли демократические правительства, а сам СССР распался.

На Западе под демократией стала пониматься либеральная демократия, для которой характерны не только свободные и честные выборы, но и верховенство права, разделение властей и защита основных личных прав и свобод (слова, совести, собственности и ассоциаций)[11]. В ряде стран, называвших себя демократическими, продолжалась борьба отдельных групп населения за избирательное право. В США проживающие в южных штатах негры получили реальную возможность голосовать в 1964 году. В Швейцарии женщины получили право участвовать в национальных выборах в 1971 году.

Послевоенные годы также ознаменовались распадом колониальной системы. Хотя Великобритания и Франция были против независимости своих колоний, у них не было сил и возможностей для этого перед лицом местного сопротивления, давления со стороны США и СССР и нежелания собственных граждан защищать империю[7]. К 1980-м почти все бывшие европейские колонии обрели независимость. Хотя борьба против колониализма была во имя национального самоопределения, процесс становления демократических институтов в новых государствах столкнулся с серьёзными трудностями. Большинство бывших колоний оказались под властью авторитарных режимов, часто опиравшихся на армию.

Конец XX века ознаменовался новой волной демократизации. Если после Первой мировой войны потеряли привлекательность и были дискредитированы абсолютизм, дуалистическая монархия и олигархия, а после Второй мировой войны фашизм и расизм, то по окончании холодной войны та же участь постигла восточно-европейские коммунистические режимы и латино-американские военные диктатуры. Наиболее населённой в мире страной с демократической системой стала Индия.

Современная демократия

Выделенные синим цветом страны являются представительными демократиями согласно экспертам «Freedom House» (2010 год)

На сегодняшний день число функционирующих демократических режимов в мире является самым большим за всю мировую историю[7]. Более половины населения мира живёт в странах, где периодически проводятся выборы. Народ повсеместно провозглашается источником политической власти, и даже диктатуры обычно подают свои действия от имени народа. Выборы, даже когда они сфальсифицированы, стали существенным ритуалом легитимизации власти. По мнению политологов, на рубеже XXI века демократические институты в более трети стран мира были сравнимыми с институтами старейших демократий[1].

Право на участие в процессе принятия политических решений отражено во многих международных документах. Например, Всеобщая декларация прав человека (статья 21) провозглашает, что каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной непосредственно или посредством свободно избранных представителей, что каждый человек имеет право равного доступа к государственной службе, что воля народа должны быть основой власти правительства и что свобода голосования должна обеспечиваться путём всеобщего и равного избирательного права.

В развитых демократиях правом голоса наделено почти всё взрослое население страны[9]. Предметом дискуссий является вопрос об избирательном праве для приехавших на постоянное место жительство иностранцев. В некоторых странах (Австралия, Бразилия) участие в выборах обязательное, однако в большинстве стран оно добровольное. Несмотря на обилие выборов и референдумов в таких странах, как США или Швейцария, в них постоянно участвует лишь меньшинство населения; остальные мало интересуются политикой.

Для объяснения причин снижения активности избирателей было выдвинуто несколько версий[14]. Участие в политической жизни требует затрат времени, которое можно было бы использовать в личных целях. Некоторых избирателей разочаровывает, что политики сосредоточены на борьбе за власть и на собственных интересах. В борьбе за голоса избирателей, многие партии со временем всё больше стремятся к центризму, что стирает различия между ними. Есть мнение, что существующие партии возникли на фоне социальных и политических конфликтов далёкого прошлого, и поэтому они плохо приспособлены для решения современных вопросов. СМИ часто фокусируют внимание на политических скандалах вместо обсуждения проблем по существу. Ряд острых вопросов (преступность, наркомания, безработица) трудно поддаются решению, независимо от того, какие силы у власти. С точки зрения богатых, демократия отвлекает от проблем и возможностей частной жизни. С точки зрения бедных, демократия не достаточна для противодействия нищете, насилию и коррупции.

Развитие средств массовой коммуникации, автоматической обработки информации и теории искусственного интеллекта возродило интерес к прямым формам демократии[15].

Проблемы современной демократии

В начале XXI века демократия стояла перед необходимостью решить ряд проблем[16][17]:

Неравенство. Хотя рыночная экономика косвенно способствует распространению демократии, при слабом государственном регулировании она может приводить к значительному неравенству в доходах, образовании, социальном статусе и других экономических и общественных ресурсах. Те, у кого этих ресурсов больше, используют их, чтобы оказать влияние на проводимую политику. Результатом становится политическое неравенство. Решение этой проблемы требует повышения демократической подотчётности крупных финансовых и промышленных корпораций — не только средствами внешнего политического и экономического контроля, но и внутри самих фирм. Последнее может иметь различные формы, как например, вхождение представителей различных групп сотрудников в совет директоров компании или самоуправление рабочих коллективов. Некоторые левые движения утверждают, что для обеспечения политического равенства необходима экономическая демократия, которая заключается в распределении собственности на средства производства среди трудовых коллективов.
Иммиграция. В развитых странах среди иммигрантов много бедных и необразованных людей со значительным культурным отрывом от коренного населения. Некоторые из иммигрантов находятся в стране нелегально. Их часто обвиняют в захвате рабочих мест, злоупотреблении социальными благами и нарушении принятых норм. Подобные настроения способствуют популярности радикальных политических движений, враждебных не только иммиграции, но и правам человека и порой даже самой демократии.
Терроризм. Для борьбы с терроризмом на своей территории демократические страны приняли меры, расширяющие полномочия органов безопасности и правопорядка. В то же время эти меры наложили ограничения на некоторые фундаментальные свободы граждан.
Национализм этнических меньшинств. Некоторые этнические сообщества стремятся к созданию собственных государств, на что страны, где эти сообщества проживают, (в том числе, демократические) обычно реагируют крайне негативно.
Международные организации. Некоторые проблемы невозможно решить не только на масштабе отдельного города, но и на масштабе всей страны. Для решения таких проблем был создан ряд международных структур, включая ООН и Европейское сообщество. Эти структуры предполагают частичное ограничение суверенитета стран-участников, в частности, контроль над проводимой политикой частично оказывается вне досягаемости граждан страны или в сфере влияния других стран. Так, в странах-членах ОБСЕ вопросы прав человека, демократии и верховенства закона обсуждаются на международном уровне и не относятся к числу исключительно внутренних дел соответствующего государства[18]. Кроме того, у этих организаций, несмотря на их формальную подотчётность перед участниками, крайне мало политических институтов демократии. В частности, процесс демократизации ЕС сталкивается с необходимостью ответить на фундаментальные вопросы и определить, возможно ли демократическое управление ЕС на приемлемом уровне.
Переходный период. В то время как в одних странах переход к демократии был успешным, в других она не обрела или потеряла устойчивость. Поскольку переходный период в каждой стране имеет ярко индивидуальные черты, общая методология демократизации до сих пор не выработана.

Также предметами дискуссий по-прежнему являются состав наделённого властью народа («демоса»), процедуры демократического представительства, необходимые общественные и культурные условия, пределы демократической политики. К сравнительно новым областям столкновения мнений относятся вопросы о защите этнических и культурных меньшинств от воли большинства, а также о распространении демократических принципов на семьи, религиозные учреждения, школы и больницы.

Литература

Бузескул В. П. История афинской демократии. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1909.
Буйчик А. Г., Зайнагабдинова Э. Ч., Сорокина Е. В. История социума и демократии. В 2 кн. Книга 1: Древний мир, Средневековье и эпоха Возрождения / А. Г. Буйчик, Э. Ч. Зайнагабдинова, Е. В. Сорокина; СЗ НИИ КиПН. СПб., 2007. ISBN 5-85474-033-8
Демократия / Под ред. С. В. Сироткина. М.: Звенья, 2001. ISBN 5-7870-0050-1
Демократия: государство и общество / Н. В. Давлетшина, Б. Б. Кимлика, Р. Дж. Кларк, Д. У. Рэй. Уч. пособие. М.: Ин-т педагогических систем, 1995.
Георгиев П. В. Образ афинской демократии в историософии русской идеи: демократия как антисоциальное в России // Социальное: смысл, поиск в современном культурно-историческом пространстве и дискурсе. — Материалы международной научно-практ. конференции. — Каз., 2011. — С. 252—262.

См. также

Демократия
Демократия в России
Демократия в США
Демократия в Швеции
История демократической мысли

Сноски

Dahl R. A. Democracy. Энциклопедия Британника Chicago: Encyclopædia Britannica, 2007. Vol. 17, No. 179. См. также [1] (англ.)
↑ Пугачёв В. П., Соловьёв А. И. Введение в политологию. Учебник для вузов / Изд. 4-е. М.: Аспект-Пресс, 2010. Гл. 11. Демократия: понятие и возникновение. ISBN 978-5-7567-0165-4
↑ Математики смоделировали возникновение деспотизма
↑ См. например, Jameson M. H. A Decree of Themistokles from Troizen // Hesperia. 1960. Vol. 29, No. 2. P. 198.
↑ Античная демократия: свобода как фактор культурогенеза
↑ Plattner M. F. Liberalism and Democracy: Can't Have One Without the Other (англ.) // Foreign Affairs. March-April, 1998.
Sheehan J. J. History of Democracy // International Encyclopedia of the Social & Behavioral Sciences / Ed. N. J. Smelser, P. B. Baltes. Oxford: Elsevier, 2001. ISBN 0-08-043076-7
↑ Подробнее см. История демократической мысли
Fishkin J. S. Democratic Theory // International Encyclopedia of the Social & Behavioral Sciences / Ed. N. J. Smelser, P. B. Baltes. Oxford: Elsevier, 2001. ISBN 0-08-043076-7
↑ Подробнне см. История национализма
Zakaria F. The Rise of Illiberal Democracy (англ.) // Foreign Affairs. November-December, 1997.
↑ Подробнее см. Демократия в России
↑ Новосельцева Т.И. Выдвиженчество в кадровой политике Советского государства в 1920-1930-е гг. (На материалах Смоленской области), дисс. канд. исторических наук, Смоленск, 2004, 263с.
↑ Roskin M. G. Political science. Энциклопедия Британника См. также [2] (англ.)
↑ Подробнее см. Электронная демократия
↑ Аронов Е. Современная теория демократии // Голос Америки. 28.12.2005
↑ Даль Р. Смещающиеся границы демократических правлений // Русский журнал. Октябрь 2000. Ч. 1 Ч. 2
↑ Документы универсального характера

[Перикл]

http://nicbar.ru/theoria_democraty1.htm
Лекция 1.

1.1. Введение в понятие «демократия»

История человечества свидетельствует о том, что демократия не является естественным образом жизни для людей. Как и в природе определяющим всегда являлся закон, в соответствии с которым выживает сильнейший. Такой порядок проявлялся в различных насильственных общественно-государственных устройствах, различающихся степенью ограничений, налагаемых на человека. В качестве наиболее распространенных можно назвать теократию, тиранию, диктатуру, монархию, империю, тоталитаризм, олигархию, различающиеся степенью насилия, навязанной меньшинством большинству, неспособному противостоять принуждению. Демократическая организация жизни, которая противоречит природе, так как является культурным продуктом человечества, претендует на переворот в естественном для общества порядке, поэтому ей оказывается серьезное сопротивление, и строятся многочисленные препятствия.

Явление под названием «демократия» известно миру два с половиной тысячелетия. За этот достаточно продолжительный для человеческой истории период времени люди могли сравнить различные формы правления и государственного устройства, методы осуществления власти, взаимоотношения власти и общества. Такое сравнение все в большей степени приводило к мнению о том, что демократия является наиболее предпочтительной для комфортного проживания людей формой организации власти.

О демократии в политологическом значении имеет смысл говорить лишь в том случае, если речь идет не просто о взаимоотношениях людей, а об отношении организованной власти и общества. Т.е. демократия появляется тогда, когда возникают государства, на этапе перехода от первобытнообщинного, племенного к рабовладельческому строю. Некоторые, условно говоря, демократические проявления во взаимоотношениях людей в догосударственный период (общинная демократия, военно-племенная демократия) не могут претендовать на такое определение. Со времен Аристотеля демократия рассматривается, прежде всего, как форма правления, режим, при котором утверждается суверенность народа и при котором управляют от его имени.

Импульс к демократическому способу правления исходит, по выражению Р.Даля, из «логики равенства»,[1] когда члены сообщества стремятся вырабатывать решения совместно. Такие условия стали складываться примерно около 500 г. до н.э. в Древней Греции и Древнем Риме.

[Перикл]

http://nicbar.ru/theoria_democraty3.htm
3.1. Методы и подходы в исследовании демократии

Метод – способ познания, исследования общественной жизни, в частности, одной из ее разновидностей – демократии. Выбранный метод предполагает избрание определенной стратегии исследования, дающей возможность установить объективные закономерности исторических типов демократии, теоретически обосновать направление развития ее современных форм. В политической теории используются методы смежных или близких отраслей знаний.

Исследователи выделяют несколько групп методов, используемых в политическом познании: общенаучные, социально-гуманитарные и специально-научные.[1]

Общенаучные методы состоят из двух основных компонентов или подгрупп познавательных средств: логико-эвристических приемов и философско-аксиологических принципов изучения политической жизни. Выделяют такие общенаучные методы как индукция и дедукция, анализ и синтез, диагноз и прогноз, определение и классификация, сравнение и аналогия, дескриптивно-конкретное описание и абстрактно-объяснительная интерпретация, наблюдение и эксперимент, стратегический анализ и логико-математическое моделирование и т.д. Эти методы называют также общелогическими.

К социально-гуманитарным методам относятся методы историко-сравнительного и синхронно-компаративного исследования, анализа документов и источников, а также методы, принадлежащие ранее лишь отдельным наукам: психологии – тесты и шкалирование, социологии – зондажи общественного мнения, культурологии – изучение стереотипов и традиций, лингвистики и семантики – приемы анализа знаков и символов. Некоторые исследователи подразделяют данную группу методов на две: общетеоретические, а также методы и подходы социальных наук.

К специально-научным методам относятся приемы, которые наработаны в самой политологии – модификация или комбинирование других методов в особый инструментарий, используемый при анализе политических объектов, например, имитационное моделирование политических ситуаций с использованием элементов теории игр или рейтинговые экспертные оценки политических лидеров со шкалированием, сравнительный анализ государств и партий, осуществляемый с использованием компьютерной техники.

Методы, содержащие установки и критерии на определенное понимание и интерпретацию политических явлений, называют подходами. Например, психологический подход, который помогает познавать социальную реальность исходя из субъективного видения этой реальности определенным индивидом, помещенным в определенные социально-политические условия, в психологическую среду; экономический подход, характеризующийся детерминированием политики экономикой, которая является ее концентрированным выражением; социологический подход, означающий исследование политической системы, общества, партии с точки зрения интересов составляющих ее социальных групп, социальной структуры исследуемого предмета, социальных статусов и ролей, играемых индивидами, составляющими эту группу; нормативно-ценностный подход, согласно которому политические явления оцениваются с точки зрения соответствия нормам морали, принципам справедливости и общего блага.

В энциклопедическом словаре по политологии выделяются три группы методов, применяемых при исследовании политических процессов, в том числе демократических: сравнительно-исторические, эмпирические и системные.[2]

Сравнительно-исторические методы включают в себя методы исторического описания, конкретного анализа, сравнительный, периодизации, хронологический, прогностический и дают возможность изучать политические явления как в тесной связи с исторической обстановкой, так и в качественном изменении на различных этапах развития, позволяют выявить генетическую связь явлений, их типологические связи, различия, позволяют охватить феномен демократии в целом, а не в какой-либо ее части.

Эмпирические методы политических исследований связаны с практической потребностью в объективных знаниях политической действительности, связанных с участием граждан в политике. Существенное место в эмпирических исследованиях отводится проблеме политического поведения, исследованию политической культуры, изучению влияния различных факторов на политический процесс, системному анализу больших и малых политических структур, комплексному изучению политического управления, структурно-политическому анализу политических институтов и др.

Системные методы позволяют изучать политику как комплексный процесс, выявлять на общем фоне развития того или иного политического явления наиболее важные элементы, проследить их взаимозависимость и взаимообусловленность.

В качестве типологизации методов политологических исследований используется также их деление на качественные и количественные. Первые опираются на изучение и определение качественных признаков и свойств политических объектов, вторые – на измерение различных параметров с использованием символико-математической формализации и квантификации. Однако, в современных исследованиях порой бывает достаточно сложно обозначить границу между качественными и количественными методами.

В политологии исследования проводятся на двух уровнях – теоретическом и прикладном – с использованием широкого спектра методов сбора, систематизации и анализа.

Приоритет в данной работе был отдан следующим методам политических исследований: историческому, сравнительному, структурно-функциональному.

Исторический метод позволяет показать генезис и развитие демократии, включая конкретно-исторические условия ее формирования и функционирования. А.И.Ковлер пишет: «Исторический подход рассматривает изучаемый объект как целостную систему, прошедшую различные этапы своего развития, когда смена этих этапов происходит в силу объективных закономерностей».[3] Поэтому, рассматривая институты представительства – от народного собрания греческих полисов до современных парламентов – можно сделать вывод, что исторически менялись принципы и формы представительства, но само представительное начало сохранялось, переходя из одной формы демократии к другой. Таким образом, осуществляется преемственность лучших традиций демократии от одной эпохи к другой. Однако, это не означает, что ожидаемый результат может быть получен посредством автоматического переноса в настоящее эффективных в историческом прошлом форм общественного развития. Тем не менее, поиск исторических корней имеет решающее значение при определении направления исследования.

Сравнительный метод позволяет выявить общие закономерности и специфические черты развития различных форм демократии, характерных для различных стран, с учетом особенностей развития нации, религиозной конфессии, культуры и ее исторических аспектов. При сравнении различных институтов, процессов, систем, элементов, процедур, явлений обнаруживается нечто общее или различное между ними. В качестве особенностей сравнительного политического исследования отечественный политолог Л.В.Сморгунов, опираясь на выводы ученых-компаративистов, выделяет следующие:

- сравнение включает абстракцию, поэтому не могут сравниваться конкретные ситуации и процессы, что может привести к искажению уникальности;

- до сравнения необходимо определить критерии релевантности особых компонентов социальной и политической ситуации анализируемой проблеме;

- необходимо определить критерии адекватного представления особых компонентов, которые включаются в общий анализ или в анализ проблемы;

- при попытке развития теории политики необходимо сформулировать гипотезы, возникающие или из содержания концептуальных схем, или из формулировки проблем;

- формулировка гипотетических данных и их исследование на проверяемых данных никогда не могут привести к доказательству;

- необходимо формулировать серии гипотез, а не отдельные гипотезы;

- сравнительное изучение, даже если оно не оправдывает ожиданий общей теории политики, может подготовить почву для постепенного и кумулятивного развития теории;

- при производстве гипотез не следует проектировать возможные взаимоотношения в чистом виде. [4]

Современные исследователи выделяют сравнительно-качественный метод как «срезовый» анализ отдельных случаев с точки зрения, как сходства, так и различия».[5] Данный метод успешно применяется на основе тщательно отобранного набора случаев и достаточно широкого спектра переменных. Один из приемов сравнительно-качественного метода заключается в исследовании, основанном на принципах «максимального сходства» и «максимального различия», и базируется на попытке выявить систематические совпадения и различия отдельных случаев, что дает возможность найти ключевые определители или общие переменные, контролируя при этом другие параметры. В качестве примера может служить анализ демократии в Европе в межвоенный период, проведенный Д.Берг-Шлоссером и Ж. де Меером.[6] В этом исследовании основной зависимой переменной являлось сохранение или падение демократических систем. При этом предлагалось три важнейших сравнения:

1. Для изучения сохранившихся демократических систем необходимым является указание на общие черты случаев, характеризуемых максимальным различием между собой;

2. Таким же образом для анализа падения демократических режимов необходимо определить общие характеристики, присущие случаям с максимальными различиями между собой;

3. Последовательно сравнивая примеры падения и сохранения демократии, необходимо определить различия, фиксирующие принципы максимального сходства пар случаев с противоположными результатами.[7]

Первые два типа сравнения называются «максимально различными с одинаковым исходом» (MDSO), третий – «максимально схожим с различным исходом» (MSDO). Эти дистанционные измерения создают основу для определения «максимального различия» и «максимального сходства», являющихся сравнениями в исследованиях MDSO и MSDO. В упомянутом исследовании Д.Берг-Шлоссера и Ж. де Меера причины различных исходов (падение демократических режимов или их сохранение) заключаются в общих чертах случаев MDSO и в различиях, присущих случаям MSDO. В качестве причинных факторов были выделены те, которые имели большее значение – специфические различия в политической культуре. В результате эти основополагающие условия культурно-исторического характера могут считаться «данными» в противоположность специфическому влиянию и масштабам кризиса, рассматриваемого в качестве внешней причины общего характера, на основе которого можно определить реакцию основных социальных и политических акторов.

Среди сравнительных методов пользуется достаточно высокой востребованностью case-study сравнение, которое применяется при анализе какого-либо политического феномена в отдельной стране в сравнении с другими странами. Данный вид сравнительного анализа отличается от других тем, что каждый случай рассматривается отдельно в контексте выбранной исследовательской цели и руководствуется логикой многочисленных экспериментов.

Структурно-функциональный метод предполагает исследование сложного предмета с точки зрения расположения и взаимосвязанности части этого предмета, образующего его структуру, а также роли, которую играет каждая из частей в интересах целого предмета, и функций, исполняемых предметом, в более сложной окружающей системе. Структурный функционализм представляет общество как систему, включающую в себя устойчивые элементы, между которыми устанавливаются определенные связи, в совокупности образующие структуру системы. Каждый из элементов выполняет определенную функцию, необходимую для поддержания системы в целостности. Согласно этому методу общество (система) может быть представлено как совокупность крупных элементов (подсистем), а также как совокупность отдельных позиций, занимаемых индивидами, и ролей соответствующих этим позициям. Состояние и поведение крупных элементов и индивидов объясняется, прежде всего, потребностями в выполнении функций и ролей, вследствие чего главной задачей исследования является выявление элементов системы, их функций и способов связи между ними. Структурный функционализм явился основой для создания теории политических систем, уделявший большое внимание факторам, обуславливающим стабильность политической системы.

Методологически важным принципом структурно-функционального метода является выделение основоположником данного метода Т.Парсонсом четырех основных функций любой социальной системы: функции адаптации, которую обеспечивает экономическая подсистема общества; функции достижения целей, реализуемую политической подсистемой; функции интеграции, осуществляемую через правовую подсистему; функции воспроизводства системы, которая реализуется через религию, мораль, общепринятые нормы и ценности.[8]

3.2. Индексы демократии. Политический атлас современности

Для изучения демократии широко используются количественные методы, представленные различными индексами. Традиционно под индексами в сравнительной политологии понимается агрегация ряда взаимосвязанных индикаторов в новый комплексный индикатор. Наибольшую известность приобрели индекс демократического развития Джэкмана, индекс демократического действия Нейбауэра, индекс политической демократии Боллена, индекс демократизации Ванханена, индекс политического развития Катрайта, индекс политической свободы «Дома свободы», индекс человеческого развития ООН, индекс трансформации Бертельсмана, индекс либеральных институтов центра изучения демократического управления, индекс политии Экстайна и Гурра и некоторые другие.

Данные проекты основаны на квантификации - количественном выражении качественных признаков, и позволяют проанализировать условия демократии, основные механизмы и эффективность ее воздействия на общество. Однако, как отмечает Л.В.Сморгунов, концептуальные трудности эмпирического подхода связаны со сложностью и неоднозначностью определения самого феномена демократии, его представления в комплексе характеристик поведения, структур, функций, процессов и т.д.[9] Среди слабых сторон вышеприведенных количественных методов А.Ю.Мельвиль выделяет прежде всего тот факт, что результатом исследований становятся рейтинги стран, построенные по какой-то одной оси: «демократия – диктатура», «свободное государство – несвободное государство», «свобода прессы – несвобода прессы» и т.д.[10] Поэтому в целях создания многомерной типологии современных политических систем и политических режимов на основе разработки и применения комплексных количественных методов сравнительного анализа коллективом российских ученых под руководством А.Ю.Мельвиля был разработан «Политический атлас современности».

Исходя из признания множественности измерений в сравнительном анализе современных государств, авторы стремились учитывать роль истории, культуры, традиций, уровень развития, нелинейные траектории политической эволюции в современном мире. Проект является междисциплинарным, поскольку предполагает сочетание политологического и математического типов анализа.

В рамках проекта была разработана взаимосвязанная система индексов, которые в совокупности характеризуют место того или иного государства в мире, его положение в структуре мировых взаимосвязей:

- индекс государственности;

- индекс внешних и внутренних угроз;

- индекс потенциала международного влияния;

- индекс качества жизни;

- индекс институциональных основ демократии.

Индекс государственности показывает, насколько то или иное государство действительно суверенно, способно к независимому существованию и самостоятельному развитию. Его полюса: успешные суверенные государства - несостоявшиеся несуверенные государства.

Индекс внешних и внутренних угроз используется для оценки масштабов и интенсивности вызовов, на которые вынуждено отвечать конкретное государство.

Индекс потенциала международного влияния характеризует совокупный потенциал государства по его воздействию на внешнюю среду (притом, что реальное международное влияние не всегда совпадает с его наличным потенциалом).

Индекс качества жизни характеризует уровни потребления материальных и духовных благ населением тех или иных государств и отражает успешность (или неуспешность) реализации государством своих социальных функций по отношению к своим гражданам.

Индекс институциональных основ демократии фиксирует степень развитости условий для демократического вовлечения граждан в общественно-политические процессы.

На основе этих пяти индексов были построены рейтинги всех стран мира, раскрывающие их расположения относительно друг друга по выделенным совокупностям параметров. Однако, научная задача заключалась не просто в рейтинговании стран по заданным индексам, а в выявлении структуры внутренних взаимосвязей между переменными и на этой основе – структуры взаимосвязей между различными группами стран с целью последующей их классификации. С этой целью пять индексов были преобразованы в четыре главные компоненты, каждая из которых представляет специфическую проекцию мировой политической реальности. Эти компоненты устанавливают наибольший процент сходств и различий между странами в рамках определенных сочетаний индексов. В рамках проекта был осуществлен также кластерный анализ, позволяющий выявлять группы (кластеры) стран, причем в исследовательских целях можно устанавливать и настраивать различный «масштаб» кластеризации – от двух до любого.

Данный проект представляет достаточно обширный информативный материал, необходимый при политологическом исследовании современных политических процессов в России.

3.3. Определения демократии

Демократия в переводе с греческого (demokratia < demos – народ + kratos - власть) означает власть народа. Хрестоматийной стала знаменитая формулировка, данная демократии Авраамом Линкольном в «Геттисбергском обраще*нии» в 1863 году. В нем перед лицом «славных павших» президент клянется, что «эта нация в державе Божией даст новое рождение свободе и что правление, принадлежащее наро*ду, осуществляемое народом и служащее народу, никогда не исчезнет с лица Земли».[11] Или в другом переводе: «клянемся, что погибшие не отдали свои жизни напрасно, что наша нация, Госпо*дом благословенная, обретет возрождение свободы, что правление народа, определяемое народом, для народа никогда не исчезнет с лица земли».[12]

Данная формулировка выражает раз*личные аспекты и существенные признаки демократии, а именно: демократия исходит из самого народа, она осуществляется народом и в интересах народа. Характеристика демократии в качестве власти «для народа» предполагает перспективу, в кото*рой демократия понимается как цель государства, достижимая с помощью политического и социального движения.

Э.Хейвуд полагает, что демократия связывает правительство с народом, но сама эта связь может быть осуществлена разными способами: собственно как власть народа, как власть тех, кто вышел из народа, и как правление в интересах народа. [13]

В данном контексте дискуссии о природе демократии затрагивали три вопроса: «что такое народ и насколько широко должна быть рассредоточена политическая власть?»; «надлежит ли людям править самим или эту задачу они могут передоверить политикам и политическим партиям, претендующим представлять общество?»; «какие вопросы подлежат коллективному разрешению в демократическом процессе?».

Современные исследователи солидарны в том, что классическое определение демократии как народовластия является неубедительным, так как народ в силу своей многочисленности не может управлять страной. Сегодня является очевидным, что реальные рычаги власти и влияния находятся у лиц и органов, представляющих граждан. Для демократии принципиально важно, чтобы народ выступал в качестве источника власти, а органы государственной власти формировались через процедуру выборов гражданами, обладающими равными политическими правами. Поэтому трактовки демократии в современной политической науке достаточны широки.

В политической науке при изучении данного феномена акцентируют внимание на исследовании демократии, во-первых, как формы правления, которая определяется исходя из источников власти правительства и целей, которым оно служит, во-вторых, из процедур образования органов власти. Как отмечает С.Хантингтон, «при определении демократии по источнику власти или целям правительства возникают двусмысленность и неточность, создающие серьезные проблемы…».[14] Поэтому исследователи отдают предпочтение процедурному определению демократии, которое вписывается в русло демократическо-политической практики. Демократию отличает определенная процедура и результат функционирования, которые составляют сложную и упорядоченную систему переговоров внутри власти, внутри общества и между властью и обществом по поводу целей общественного развития, средств их достижения и распределения ресурсов.

Одна из самых популярных в мировой политологии дефи*ниций современной демократии, которую возродил патриарх исследований плю*ралистических моделей демократии Роберт Даль, - полиархия. Это не система власти, которая воплощает в себе демок*ратические идеалы во всей их полноте, но правле*ние, в достаточной степени приближающееся к та*ким идеалам. В контексте со*временности это понятие подчеркивает политический плюра*лизм и способность институтов нынешней демократии обеспечивать взаи*модействие и согласование интересов индивидов и групп без утраты их самостоятельности и принципиального равенства.

Так как любая из дефиниций демократии далека от того, чтобы быть всеобъемлющей, утверждает А.Турэн,[15] следует определять демократию более усложнено и реалистически – как свободный выбор правления, представляющего интересы большинства и уважающего фундаментальное право всех людей жить в соответствии со своими убеждениями и основными интересами. Его поддерживает Ги Эрмэ, который считает, что демократия, прежде всего, означает реальную возможность для управляемых выбирать и смещать мирным путем и через регулярные промежутки времени управляющих ими.[16]

Свободный выбор правителей управляемыми, детерминация политического выбора по принадлежности к социальным, экономическим или культурным группам, уважение к правам человека – именно из сочетания, считают французские исследователи, этих институциональных установлений, этого нравственного индивидуализма и рождается демократия. Как отмечает Людвиг Мизес, цель индивидуализма – создание сферы, в которой индивид свободен думать, выбирать и действовать, не наталкиваясь на ограничивающее вмешательство государства, общественного аппарата сдерживания и принуждения.[17]

Мы больше не можем в наше время признавать, что демократия должна быть выражением всеобщей воли, потому что это может привести к устранению меньшинств и установлению бесконтрольной и неограниченной абсолютной власти.

Как мо*жем мы соединить признание социаль*ных конфликтов с признанием общего интереса и тем самым правительства, которое не будет просто обеспечивать защиту одного слоя населения, преис*полненного решимости бороться на смерть с другим слоем, если не при*знавать, что социальный конфликт явля*ется борьбой между социальными кате*гориями, с тем чтобы придать социаль*ный характер пользованию ресурсами и культурными ценностями, которые раз*деляются обеими соперничающими сто*ронами и огромным большинством членов общества? Именно такое соеди*нение общих культурных ценностей и сугубо социальных конфликтов и делает возможной демократию.

Для большинства граждан их приверженность демократии основывается на убеждении, что она является единственным политическим режимом, способным обеспечить надежное сочетание защиты индивидуальных интересов и заботы об общем интересе.

Культурная сфера, в рамках которой может устано*виться демократия, определяется, таким образом, сочетанием универсального принципа рациональности и призыва к личной самобытности, которая сама имеет двойной аспект: право избирать индивидуальную жизнь и уважение к корням и наследию, исходя из которых каждый индивидуум должен свободно творить свою конкретную личность и противостоять внешнему господству. В этом заключается важность уважения прав меньшинств во всех нынешних размышлениях о демократии. Не пре*доставлять какому-либо меньшинству выбора, помимо интеграции или полной ассимиляции с обществом и культурой большинства или маргинализации, кото*рая граничит с самоисключением из это*го общества, - значит серьезно ущем*лять права человека. С другой стороны, если каждая культурная группа опреде*лит свою самобытность исключительно в плане ее отличия от других групп, то между ними появится полная отчужден*ность, что может привести лишь к войне и расизму. Группа меньшинства должна поэтому участвовать в жизни общества, частью которого она является, признавая рациональные действия и институцион*ные установления демократии и отстаи*вая в то же время свою собственную самобытность и уважая свободу выбора своих собственных членов.

Г.Г.Дилигенский при исследовании демократии акцентирует внимание на институтах, позволяющих гражданам в той или иной степени влиять на власть и политику. Отечественный ученый относит к демократическому такое общество, которое, с одной стороны, предоставляет людям «определенную степень свободы самоопределения личности – выбора формы деятельности, места жизни и работы, убеждений, источников информации и т.п. – и, с другой стороны, защиту от авторитарного произвола власть имущих, жизнь людей в рамках и под защитой закона».[18]

3.4. Подходы к изучению демократии

Современные трактовки демократии различаются подходами к изучению тех или иных ее свойств, процедур, среды, в которой она реализуется, ценностей, которые она продуцирует. А.Мадатов[19] выделяет следующие подходы к изучению демократии:

– политико-институциональный – для характеристики политического режима;

– процессуально-процедурный – для характеристики жизнедеятельности какой-либо общности как на общегосударственном, так и локальном уровнях, в т.ч. политических партий;

– культурологический, связывающий демократию с определенной культурой общества, основанной на принципах автономии индивида, терпимости и гражданской ответственности;

– аксиологический, указывающий на определенную политическую и социальную ценность, неразрывно связанную с принципом свободы, правами человека и созданием максимальных условий для саморазвития личности.

Б.Гуггенбергер[20] рассматривает два основных типа концептуальных подходов в теории демократии: нормативный и эмпирически-описательный (дескриптивный). В рамках нормативного подхода анализируется и обосновывается вопрос о том, что такое демократия в идеальном виде и в чем она превосходит другие формы управления обществом. Эмпирически-описательный подход акцентирует внимание на реальной демократии ее функционировании на практике. Однако, такая дифферен*циация позволяет дать лишь весьма приблизительную ориентацию, т.к. нормативные принципы и их обоснование апеллируют к опыту, к политической практике, а эмпирические принципы и теоре*тические построения никогда не ограничиваются только политическими реалия*ми, которые интерпретируют и классифицируют по определенному аспекту. В пределах этих двух моделей возникают разные направления иссле*дований, сфокусированные на формулируемых ими же самими задачах, ак*центирующие те или иные элементы проблемы.

Аксиологический подход предполагает провозглашение обще*человеческих ценностей, которые являются обязательными для демократического устройства общества. В качестве основных ценностей выделяются свобода, равенство, социальная справедливость, право избирать и быть избран*ным в органы власти, неприкосновенность частной собственности, безопасность и невмешательство в личную жизнь.

Для демократии является принципиально важным не факт использования гражданами тех или иных ценностей, а предоставление им возможности такого использования. Так, далеко не все люди пользуются политической свободой, что дает право некоторым исследователям ставить под сомнение провозг*лашение свободы в качестве наиболее важной как общечеловеческой, так и демократической ценности, так как, по их мнению, в современном мире большинство людей, не раздумывая, поменяли бы политическую свободу, по большей ча*сти являющуюся виртуальной декларацией, на стабильное, безо*пасное и материально обеспеченное существование.

Тем не менее, исторический и государственный опыт убедительно свидетельствует о том, что демократия неразрывно связана со свободой, со способностью противостоять угнетению и бюрократии, с массовым потреблением и свободными средствами информации. Все большее количество стран склоняется к де*финиции демократии, основанной на лич*ных, а не общинных ценностях. В современный период представляется необходимым осуждение как отсутствия личного выбора в авторитарных странах, так и низведения массовых потребителей до положения объекта, место которого в социальной системе определяется только их покупательной способностью.

Обоснование демокра*тии с точки зрения её отождествления с равенством и социальной справедливостью также трактуется неоднозначно. Всеобщее равенство можно рассматривать как предостав*ление всем людям одинаковых шансов на достижение ими поставлен*ных жизненных целей, а также как равноправное пользование в одинаковой степени благами, созданными обще*ством, всеми гражданами. С данной точки зрения демократия является в большей степени формальным, юридическим установлением этого принципа, никогда не реализовывавшегося на практике. Смысл демократии заключается именно в стремлении к максимальной его реализации и создании возможности для движения общества в этом направлении.

Рационально-утилитарный подход состоит в трактовке демократии как наиболее рациональ*ной формы общественно-государственного устройства. Он рас*сматривает демократию как наиболее эффективную форму прав*ления с точки зрения учёта и гармоничного сочетания интересов всех слоёв населения и социальных групп. Являясь наиболее динамичной формой реакции на социальные процессы, демократия позволяет находить оптимальное разрешение возникающих про*блем.

[Перикл]

Демократия провозглашается открытым обществом, в котором осуществляется эффективный механизм поиска, селек*ции и отбора политических решений при реализации инициатив отдельных граждан, социальных групп и общественных объединений. Демократия органично сочетается с рыночной экономикой и позволяет говорить об открытости об*щества для любых идей и вариантов решения задач социального развития, избираемых народом.

Рационально-утилитарное обоснование демократии со*держится в системных теориях Н.Луманна, К. Дойча, рассматривающих демократию в качестве наи*более рациональной формы государственного правления не с точки зрения гуманистических ценностей, а как наиболее предпочтительный способ адаптации к внешним условиям, возможность сохране*ния и развития наилучших социальных условий для граждан.

Французский политолог Бертран Бади, исследуя демократию с точки зрения культурологического подхода,[21] заявляет, что постулирование универсального триумфа демократии подразумевает приписывание абсолютной ценности культуре, «порождающей демократию», дающей ей превосходство над другими культурами. Большинство сравнительных исследований усматривают родство между демократией и культурой западного христианства. Такой вывод позволяют сделать исследователям следующие характерные особенности западного христианства: упор на действие, концепция легитимности, созидание индивидуальности, использование делегирования, представления о плюрализме. В то же время авторитарные и диктаторские режимы были и остаются характерными и для западной цивилизации, что дает возможным французскому политологу сделать вывод о том, что никакая культура и никакая религия не несут в себе изначально семена демократии.

Объединяя подходы к определению демократии, Хуан Линц пришел к выводу, что демократия является законным правом «формулировать и отстаивать политические альтернативы, которым сопутствует право на свободу объединений, свободу слова и другие главные политические права личности; свободное и ненасильственное соревнование лидеров общества с периодической оценкой их претензий на управление обществом; включение в демократический процесс всех эффективных политических институтов; обеспечение условий политической активности для всех членов политического сообщества независимо от их политических предпочтений ... Демократия не требует обязательной смены правящих партий, но возможность такой смены должна существовать, поскольку сам факт таких перемен является основным свидетельством демократического характера режима».[22]

3.5. Мажоритарная и консенсуальная модели демократии

Американский политолог Аренд Лиджфарт[23] предлагает различать две основные модели демократии: мажоритарную (некоторые исследователи - Р.Даль, Райкер и др. - называют ее популистской) и консенсуальную (в другой интерпретации – либеральная или полиархия).

Принцип большинства имеет противоречия между теорией и практикой. В теории принцип большинства склонны рассматривать как главный принцип принятия решений и поэтому, как главный принцип демократии. Однако на практике строгое применение этого принципа встречается не часто. Особенно в тех моментах, которые касаются самых важных решений и спорных вопросов, вызывающих глубокий раскол в обществе. В данном случае демократии, как правило, отходят от принципа большинства и применяют механизмы, которые с большей вероятностью обеспечат широкое согласие. Более того, страны, переходящие к демократии, в большей степени нуждаются в консенсуальной демократии, чем устойчивые и зрелые демократии.

Обе модели радикально расходятся в отношении коренного вопроса демократии: кто должен осуществлять управление и чьим интересам должно служить правительство, если в народе нет согласия? Ответ «большинство народа» подразумевает концентрацию политической власти в руках большинства, что соответствует мажоритарной модели демократии. Другой ответ «как можно большее число людей» предполагает разделение, распределение, сдерживание и ограничение власти, что соответствует консенсуальной модели.

Правление большинства может быть представлено в трех различных измерениях: квалифицированное большинство (две трети, три четверти и т.д.), абсолютное большинство (50 процентов плюс один голос), относительное большинство (большинство относительно других, но менее 50 процентов). Такое толкование большинства предложил Дж.Сартори,[24] который резюмировал: если правление большинства может означать правление групп, начиная от относительного большинства, кончая полным единогласием, то оно становится столь широким, что теряет смысл.

При использовании принципа большинства, как определяющего критерия демократии, подразумеваются ограничения, налагаемые на большинство, которые могут иметь формальный или неформальный характер. Однако, не следует забывать о том, что большинство способно изменять и приспосабливать к себе существующие нормы демократии.

А.Лиджфарт задается вопросом: какие политические формы, институты и практические действия оптимальны для сосредоточения власти в руках большинства? Он выделяет девять характерных черт для мажоритарной и консенсуальной демократии.

Во-первых, прав*ление большинства достигает максимального выражения, если кабинет конт*ролируется одной политической партией, поддержанной большинством в законо*дательном органе. Во-вторых, этот ка*бинет, поддержанный однопартийным большинством, должен господствовать над законодательным органом, в котором также могут быть представлены еще од*на или несколько партий. В-третьих, за*конодательный орган, очевидно, должен быть однопалатным, чтобы обеспечить существование только одного четкого большинства, то есть, чтобы избежать возможности соперничества между раз*ным большинством, что может произой*ти, если имеются две палаты. В-четвер*тых, правительственная система должна быть унитарной и централизованной, чтобы обеспечить такое положение, при котором не было бы никаких ясно обозначенных географических и (или) функциональных областей, которые не могли бы контролироваться кабинетом и парламентским большинством. В-пятых, кабинет и парламентское большинство не должны сдерживаться конституционными ограничениями; это означает, что вообще не должно быть писаной конституции, или только «неписаная» конституция, или же писаная конституция, которая может быть изменена простым большинством голосов. В-шестых, суды не должны иметь права ограничивать власть большинства путем осуществления судебного надзора, хотя если конституция может быть изменена большинством голосов, воздействие судебного надзора будет в любом случае минимальным, потому его легко можно преодолеть с помощью большинства.

Все эти шесть характерных черт мажоритарной демократии логически вытекают из принципа сосредоточения власти в руках большинства. К ним А.Лиджфарт добавляет еще три характерные черты, но не на основе логики, а потому, что эмпирический анализ показал, что они увеличивают шансы на то, что будет на деле установлено господство одной партии. Во-первых, двухпартийная система, когда две основные партии господствуют в партийной системе, в высшей степени вероятно, что на каждых выборах одна из них окажется победившей партией, или партией большинства. В свою оче*редь, двухпартийная система усиливает*ся благодаря мажоритарной форме вы*боров (в соответствии с «законом Дюверже»), и усиливается до такой степени, что в стране и ее партийной системе остается только одно главное расхожде*ние — обычно по социально-экономи*ческим проблемам — или только деление на правых и левых.

Девять противоположных характер*ных черт консенсуальной демократии — или немажоритарной демократии — А.Лиджфарт формулирует путем логичес*кого вывода из девяти характерных черт мажоритарной демократии, то есть, взяв противоположное каждой из них: 1) ка*бинеты широкой коалиции вместо одно*партийных кабинетов, опирающихся на простое большинство; 2) баланс власти между кабинетом и законодательным органом вместо господства кабинета; 3) двухпалатный законодательный орг*ан, особенно такой, в котором обе пала*ты обладают примерно одинаковыми полномочиями и по-разному устроены, вместо однопалатности; 4) федеральная и децентрализованная структура вместо унитарного и централизованного правления; 5) «жесткая» конституция, которая может быть изменена чрезвычайным большинством голосов, вместо «гибкой» писаной или неписаной конституции; 5) судебный надзор за конституцион*ностью законодательства; 7) многопартийная система вместо двухпартийной; 8) многообразие партий, различия между которыми, в дополнение к социально-экономической сфере, лежат в одной или нескольких других областях, например религиозной, культурно-этнической, внешнеполитической или в от*ношениях «город - село»; и 9) выборы на основе пропорционального представительства вместо относительного большинства.

Исследователи отмечают, что в незападном мире мажоритарные традиции сильнее.

Демократия имеет два важных значения: граждане должны иметь возможность участвовать в принятии решения, затрагивающего их интересы, либо непосредственно, либо через избранных представителей, при этом должна восторжествовать воля большинства. Правление большинства в большей степени приемлемо для гомогенных обществ. В странах, где общество расколото по этническому, культурному, социальному принципу, такое правление противоречит первичному значению демократии и разрушает перспективу создания гармоничных условий для многих людей.

По глубокому убеждению А.Лиджфарта на практике демократии и демократические традиции, существующие в мире, гораздо ближе к консенсуальной модели, чем к мажоритарной.

3.6. Современные трактовки демократии

Болгарский социолог Николай Генов процессы демократизации конца ХХ века предлагает рассматривать «как всестороннюю адаптацию к качественно новым местным и международным условиям, то есть как попытку повысить общий уровень социальной рациональности с тем, чтобы достичь всесторонней (максимальной) социальной рационализации».[25] Поэтому процесс демократизации состоит из этапов, представляющих собой переход от познания к практике. В свою очередь, каждый практический шаг вперед должен быть отражен в теоретических выводах, в непредвзятом теоретическим анализе, что будет стимулировать, с точки зрения болгарского исследователя, дальнейшие программы практических перемен.

Процессы глобализации, затрагивающие все аспекты жизни, оказывают непосредственное воздействие и на политическую сферу. Влияние глобализации является системным и опосредуется происходящими процессами и взаимодействиями. По многим параметрам движущая сила данного процесса является экономической, за которой скрыты множество решений, принимаемых политическими властями с целью обеспечить открытый рыночный обмен путем устранения имеющихся препятствий. Повседневные проявления глобализации являются, таким образом, продуктом принимаемых политических решений на уровне как правительств, так и законодательных органов власти разных государств. Эти процессы свидетельствуют о безусловном влиянии демократии на вызовы глобализации, что позволило Ф.Шмиттеру говорить об установлении «глобальной или космополитической демократии». «Если масштабы всего на свете неумолимо и безвозвратно возрастают, если все измерения коллективного существования — производство, воспроизводство, коммуникации, тождество и власть — сами собой движутся в сторону планетарного слияния, почему бы нам не поднять на тот же уровень (конечно, постепенно) и демократические институты? – задается вопросом американский политолог. - Попытки противостоять этой динамике на национальном или… региональном уровне обречены на поражение, так что тот, кто первым примет эту динамику и заранее подготовится к ней, установив у себя соответствующие глобальные нормы и институты, окажется во главе наступающего тысячелетия». [26]

Снижение роли суверенных государств в глобализационном процессе не сопровождается возникновением соответствующих легитимных, подотчетных гражданам, органов власти на глобальном уровне, что свидетельствует о неоднозначности происходящих процессов. Существует опасность, что создание глобальной демократии будет всего лишь отражением гегемонии незначительного числа международных субъектов. Тем не менее, глобализационные процессы решительным образом влияют на политическую жизнь, отражая реальные или создавая новые тенденции в экономической, социальной, культурной и других сферах. Повседневные проявления глобализации кажутся нам такими естественными и неизбежными, что мы нередко забываем, что они являются результатом политической деятельности правительств, как демократических, так и авторитарных. Степень демократичности глобализации зависит от возможности граждан оказывать влияние на те процессы, которые связаны с ее проявлением. Создание соответствующих политических институтов и механизмов взаимодействия между ними и гражданами являются основой для функционирования глобальной демократии.

Ф.Шмиттер дает следующую дефиницию: «Современная политическая демократия — это такая система управления, при которой правящие несут ответственность перед гражданами за свои действия в публичной сфере и воздействуют на граждан косвенным путем, через конкуренцию и сотрудничество, осуществляемое избранными представителями граждан».[27]

Сопоставляя демократию и автократию, Дж.Сартори определяет демократию как политическую систему, характеризующуюся отсутствием какой-либо личной власти, основывающуюся на следующем принципе: «никто не может провозгласить самого себя главой власти, никто не может удерживать власть по своему собственному произволу». Если при демократии власть распространена, ограничена, контролируема и сменяема, то при автократии власть сконцентрирована, неконтролируема, неопределенна и неограниченна».[28]

Р.Дарендорф рассматривает два различных значения демократии. Одно из них «конституционное, где речь идет об устройстве, дающем возможность смещать правительства без революции, посредством выборов, парламентов и т.п. Другое значение демократии гораздо более фундаментально… Демократия должна быть подлинной, управление должно быть передано народу, равенство должно стать реальным».[29] Однако, английский мыслитель сам признает, что фундаментальная демократия – это ошибка, и притом дорогостоящая.

Следуя традициям Й.Шумпетера, С.Хантингтон использует процедурное определение демократии: «…политическая система какого-либо государст*ва в XX в. определяется как демократическая в той мере, в какой лица, наделенные высшей властью принимать коллективные решения, отбираются путем честных, бес*пристрастных, периодических выборов, в ходе которых кандидаты свободно соревнуются за голоса избирате*лей, а голосовать имеет право практически все взрос*лое население».[30]

При этом С.Хантингтон считает необходимым учитывать ряд моментов:

Во-первых, определение на основе критерия выбо*ров является минимальным.

Во-вторых, при демократическом правлении выборные лица, принимающие решения, не обладают тотальной властью, так как разделяют власть с другими группами в обществе. Но если такие демо*кратически избранные руководители, принимающие решения, становятся просто фасадом, за которым го*раздо большую власть приобретает не избранная демо*кратически группа, то данная политическая система является недемократической.

В-третьих, созданные демократические системы могут быть не долговечными по причине низкой жизнеспособности, связанной с отсутствием стабильности, которая является ее ключевой характеристикой.

В-четвертых, демократию целесообразнее рассматривать как дихотомичную величину, признавая при этом воз*можность существования неких промежуточных случаев, которые могут быть названы «полудемократиями».

В-пятых, при недемократических режимах нет из*бирательного соревнования и широкого участия в голосовании. [31]

Российский философ И.А.Ильин также вторит Й.Шумпетеру: «Демократия заслуживает признания и поддержки лишь постольку, поскольку она осуществляет подлинную аристократию (т.е. выделяет лучших людей); а аристократия не вырождается и не вредит государству именно постольку, поскольку в ее состав вступают подлинно лучшие силы народа. Демократия, не умеющая выделить лучших, не оправдывает себя; она губит народ и государство и должна пасть».[32] Американские же исследователи Т.Дай и Л.Зиглер видят противоречивость в том, что демократия – правление народа, а сохранение ее возложено на плечи элит. В этом, по их мнению, заключается «ирония демократии: элиты должны мудро править, чтобы правление народа выжило».[33]

Другую интерпретацию демократии приводит английский политолог Джон Кин. По его мнению «демократия предстает как трудный и расширяющийся процесс распределения подотчетной власти между многочисленными публичными сферами, которые существуют внутри институционально различных областей гражданского общества и государства и в области их взаимодействия».[34] Он рассматривает демократию как особый тип политической системы, в которой институты гражданского общества и государства имеют тенденцию функционировать как два необходимых элемента, как отдельные и вместе с тем взаимозависимые внутренние сочленения в системе, где власть, независимо от того, где она осуществляется, всегда может стать предметом публичного обсуждения, компромисса и соглашения. Британский мыслитель убежден в том, что предпочтительнее навязывать мировоззрение не с помощью дубинок, а путем установления демократии как институционально закрепленного обязательства ставить под сомнение призывы следовать неким утопичным идеалам и отстаивать плюрализм, делая упор на подотчетность обществу и создавая барьеры на пути опасной концентрации власти.

Данкварт Растоу видит суть демократии в привычке к постоянным спорам и примирениям по постоянно меняющемуся кругу вопросов и при постоянно меняю*щейся расстановке сил. «Это тоталитарные правители, - считает американский политолог, - должны навязать единодушие по вопросам принципов и процедур, прежде чем браться за другие дела. Демократия же - та форма организации власти, которая черпает сама свои силы из несогласия до половины управляемых».[35] По мнению ученого, в качестве основы демократии выступает не максимальный консенсус, а тонкая грань между навя*занным единообразием, которая ведет к какой-либо тирании, и непримиримой враж*дой, разрушающей сообщество посредством гражданской войны или сецессии. Чтобы эта грань не разрушалась, необходимо чувство «сообщности», которое воспринималось бы как нечто само собой разумеющееся, а также сознательное принятие демократических процедур, что приведет к тому, что демократия будет успешно преодолевать очередной пункт из длинного списка стоящих перед ней проблем, расширяя зону консенсуса.

Развитие европейской цивилизации свидетельствует о том, что люди всегда стремились к материальному благополучию и такому устройству общественной жизни, при котором могли чувствовать себя максимально свободными и рассчитывать на справедливое отношение к себе. Как показывает историческая практика, такую тенденцию в максимальной степени может реализовать только демократия – политический механизм, способный гибко приспосабливаться к изменениям форм организации общества. Демократия динамичнее диктатуры и устойчивее, так как современный человек избранную им власть принимает легче, чем навязанную. Демократия обеспечивает конкуренцию идей, альтернативных политических проектов, что снижает риск необратимых ошибок. В отличие от диктатуры демократия является более открытой и потому более жизнеспособной системой правления. Демократические процедуры способствуют продвижению людей, наиболее способных и энергичных, что повышает качество профессиональной элиты, повышая ее конкурентоспособность. Демократия обеспечивает представительство интересов различных социальных групп при принятии политических решений, что повышает легитимность власти и управляемость политической системы в целом. Поэтому демократизация политической системы является самой устойчивой тенденцией в развитии современных обществ.

Литература:

Баранов Н.А. Трансформации современной демократии. СПб.: БГТУ, 2006. 215 с.

Грачев М.Н., Мадатов А.С. Демократия: методология исследования, анализ перспектив. М., 2004.

Гуггенбергер Б. Теория демократии // Полис. 1991. № 4.

Даль Р. Демократия и ее критики. М., 2003.

Дегтярев А.А. Методы политических исследований // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 1996. № 6.

Лиджфарт А. Правление большинства в теории и на практике // Международный журнал социальных наук. 1991. №2. С.60-72.

Международный журнал социальных наук. 1991. № 1, 2.

Мельвиль А.Ю. «Политический атлас современности»: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // Полис. 2006. № 5.

Рейджин Ч., Берг-Шлоссер Д., Де Мер Ж. Политическая методология: качественные методы // Политическая наука: новые направления. М., 1999.

Сморгунов Л.В. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. СПб., 1999. С.37-38.

Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века. М., 2003.

Хейвуд Э. Политология: Учебник для студентов вузов / Пер. с англ. под ред. Г.Г.Водолазова, В.Ю.Бельского. М., 2005.

Шмиттер Ф. Будущее демократии: можно ли рассматривать его через призму масштаба? // Логос. 2004. №2. С.137-156.


[1] Дегтярев А.А. Методы политических исследований // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 1996. № 6. С.

[2] Политология: Энциклопедический словарь / Общ. ред. и сост. Ю.И.Аверьянов. М., 1993. С.178-179.

[3] Ковлер А.И. Исторические формы демократии: проблемы политико-правовой теории. М., 1990. С.32.

[4] Сморгунов Л.В. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. СПб., 1999. С.37-38.

[5] Рейджин Ч., Берг-Шлоссер Д., Де Мер Ж. Политическая методология: качественные методы // Политическая наука: новые направления. М., 1999. С.731.

[6] De Meur G., Berg-Schosser D. Comparing political systems: Establishing similarities and dissimilarities // European Journal for Political Research. 1994. Vol. 26. P.193-219.

[7] Рейджин Ч., Берг-Шлоссер Д., Де Мер Ж. Политическая методология: качественные методы // Политическая наука: новые направления. М., 1999. С.736-737.

[8] Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1998. С.23-33.

[9] Сморгунов Л.В. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. СПб., 1999. С.57.

[10] Мельвиль А.Ю. «Политический атлас современности»: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // Полис. 2006. № 5. С.7.

[11] Цит. по: Даль Р. Демократия и ее критики. М., 2003. С.358.

[12] Цит. по: Политология: учеб. / М.Ю.Мельвиль. М., 2004. С. 187.

[13] Хейвуд Э. Политология: Учебник для студентов вузов / Пер. с англ. под ред. Г.Г.Водолазова, В.Ю.Бельского. М., 2005. С.

[14] Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века. М., 2003. С.16.

[15] Турэн А. Что означает демократия сегодня? // Международный журнал социальных наук. 1991. №1. С.28.

[16] Эрмэ Г. Введение: эпоха демократии? // Международный журнал социальных наук. 1991. №1. С.15.

[17] Мизес Л. Свобода и собственность // Мизес Л. Либерализм в классической традиции / Пер. с англ. А.В.Куряева. М., 2001. С.225.

[18] Дилигенский Г.Г. Демократия на рубеже тысячелетий // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С.28.

[19] Грачев М.Н., Мадатов А.С. Демократия: методология исследования, анализ перспектив. М., 2004. С.3-4.

[20] Гуггенбергер Б. Теория демократии // Полис. 1991. № 4. С.140.

[21] Бади Б. Демократия и религия: логика культуры и логика действия // Международный журнал социальных наук. 1991. №2. С.94-105.

[22] Linz J.J. The Breakdown of Democratic Regimes. Vol. 1. Crisis, Breakdown, & Reequilibration. Baltimore, L., 1978. P.5-6.

[23] Лиджфарт А. Правление большинства в теории и на практике // Международный журнал социальных наук. 1991. №2. С.60-72.

[24] Sartori G. The Theory of Democracy Revisited. Chatham-N.Y., 1987. P.221.

[25] Генов Н. Переход к демократии в Восточной Европе: тенденции и парадоксы социальной рационализации // Международный журнал социальных наук. 1991. №2. С.101.

[26] Шмиттер Ф. Будущее демократии: можно ли рассматривать его через призму масштаба? // Логос. 2004. №2. С.143.

[27] Шмиттер Ф. Будущее демократии: можно ли рассматривать его через призму масштаба? // Логос. 2004. №2. С.137-156.

[28] Sartori G. Democrazia e definizioni. Bologna-Mulino, 1972. P.120.

[29] Дарендорф Р. После 1989: Мораль, революция и гражданское общество. Размышления о революции в Европе. М., 1998. С.18.

[30] Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века./ Пер. с англ. М., 2003. С.17.

[31] Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века./ Пер. с англ. М., 2003. С.19-22.

[32] Ильин И.А. Наши задачи. Волгоград, 1994. С.23.

[33] Дай Т., Зиглер Л. Демократия для элиты. Введение в американскую политику. М., 1984. С.34.

[34] Кин Дж. Демократия и гражданское общество / Пер. с англ. М., 2001. С.24.

[35] Растоу Д.А. Переходы к демократии: попытки динамической модели // Полис. 1996. №5. С.15.

[Перикл]

http://nicbar.ru/theoria_democraty4.htm
Лекция 4.

Современное теоретическое осмысление демократии связано с именами Дж.Локка, Ш.Монтескье, Ж.Ж.Руссо, А.Токвиля, Дж.Мэдисона, Т.Джефферсона и других мыслителей XVII–XIX вв. Наблюдалась следующая тенденция: если прежде в трактовке демократии преобладал нормативистский подход, связанный с определением целей, ценностей, источников демократии ее идеалов, затем эмпирически-описательный (дескриптивный), который охватывал вопросы о том, что такое демократия и как она функционирует на практике, впоследствии же определяющим стал процедурный подход, связанный с попытками понять природу демократических институтов, механизм их функционирования, причины развития и упадка демократических систем.

Существуют либе*ральные, консервативные, популистские, коммунистические и анархистс*кие трактовки демократии, плюрали*стические и элитарные концепции, идеи прямой и представительной де*мократии, модели охранительной, развивающей, партиципаторной демократии (или демократии прямого участия).

Суммируя различные подходы, российский политолог Л.В.Сморгунов выделяет две основные теоретические парадигмы: либерально-демократическую и радикально-демократическую (см. схему 1).[1]

Таблица 1. Либерально-демократическая и радикально-демократическая теории

Либерально-демократическая теория


Радикально-демократическая теория

Морально-автономный индивид

Суверенитет личности

Общество как сумма индивидов

Интерес всех

Плюрализм интересов

Первенство права

Свобода человека

Первенство прав человека

Представительная демократия, выборы

Свободный мандат

Разделение властей

Подчинение меньшинства большинству с защитой прав меньшинства


Социальный человек

Суверенитет народа

Органичное общество

Общий интерес

Единство интересов

Первенство общего блага

Свобода гражданина

Единство прав и обязанностей

Непосредственная демократия

Императивный мандат

Разделение функций

Подчинение меньшинства большинству

Эти теории по-разному определяют границы деятельности государства, необходимые для обеспечения прав и свобод человека. Данный вопрос был поставлен Т.Гоббсом при разработке договорной концепции государства. Английский мыслитель признавал, что суверенитет принадлежит гражданам, но они делегируют его избранным представителям, так как только сильное государство в состоянии защитить своих граждан. Либерально-демократическая теория рассматривает демократию не столько как порядок, позволяющий гражданам участвовать в политической жизни, сколько как механизм, защищающий их от произвола властей и беззаконных действий других людей. Радикально-демократическая теория акцентирует внимание на социальном равенстве, суверенитете народа, а не личности, игнорирует разделение властей, отдавая предпочтение непосредственной, а не представительной демократии.

По мнению Ш.Эйзенштадта,[2] основные различия в современном политическом дискурсе заключаются между плюралистическими и интегралистскими, или тоталитаристские концепциями политики. Плюралистическая концепция рассматривала индивида как потенциально ответственного гражданина и исходила из активного участия граждан в важнейших институциональных сферах, поиску которых отводилась решающая роль. Результатом явилось провозглашение конституций и воплощение их положений в конституционно-демократических режимах; утверждение представительных институтов, как гарантии открытости политического процесса; установление верховенства права и независимости судебной власти.

Авторитарные и тоталитарные концепции, в т. ч. их «тоталитарно-демократические» интерпретации, отрицали обоснованность надежд на формирование ответственной гражданственности через такие открытые процессы. Их объединяло идеологическое понимание мира, исходящее из преобладания коллективизма над другими формами устройства общества, и сутью которых является вера в возможность преобразования общества посредством тотального политического действия. Такую демократию называют марксистской, народной, социалистической, куда относятся самые различные модели демократии, порожденные марксистской традицией.

Демократия здесь означает социальное равенство, выстроенное на обобществлении собственности, что надлежит отличать от «политической» демократии, служившей фасадом равенства.

Марксистско-ленинская теория рассматривает общество исключительно с классовых позиций, трактуя аналогичным образом и демократию - как политический строй, отражающий только интересы экономически господствующего класса. «Демократия, – писал В.И.Ленин – не тождественна с подчинением меньшинства большинству. Демократия есть признающее подчинение меньшинства большинству государство, т.е. организация для систематического насилия одного класса над другим, одной части населения над другою».[3]

Особенностью социалистической демократии является ее ярко выражённый социальный аспект. Она исходит из однород*ности воли рабочего класса, как наиболее прогрессивной, орга*низованной и единой части общества. Поэтому на первом этапе построения социалистической демократии предусмотрена дик*татура пролетариата, которая должна отмирать по мере нараста*ния однородности общества и естественного слияния интересов различных классов и групп в единую волю народа.

Власть народа реализуется через советы, в которых пред*ставлены рабочие и их естественные союзники - крестьяне. Советы обладают полной властью над всеми сферами хозяйствен*ной, политической, общественной жизни и обязаны ис*полнять волю народа, выраженную на народных собраниях, а так*же в форме наказов избирателей.

Основной особенностью социалистической демократии является полное отрицание частной собственности и всякой ав*тономий личности. Поскольку социалистическая демократия отрицает само понятие оппозиции, то, вполне естественно, система предусмат*ривает однопартийность.

Вполне естественно, что такая система выродилась в некую инфор*мационную ширму социальной справедливости, прикрывая ко*рыстные интересы правящей элиты. Реальная власть оказалась сконцентрированной у высшего партийного руководства, определявшего политическую линию в области внешних и внут*ренних отношений и контролировавшего различные облас*ти общественной и личной жизни граждан.

Главная слабость этой системы состоит в отсутствии контроля за властной партийной элитой, которая оказалась неподотчетной народным массам.

Другой моделью демократии, основанной на идеологических концепциях, является либеральная демократия, сущность которой заключена в при*оритете интересов личности и отделении их от государственных интересов. Социально-экономическими и идейно-политическими предпосылками возникновения либеральной демократии были развитие рыночных отношений, идеологическая и политическая секуляризация, становление национальных государств. В этой тео*рии выделяются следующие основные черты.

Народ, как субъект общественных отношений, отождеств*ляется с собственниками. Источником власти признается отдельная личность, а ее права имеют приоритет над законами государства. Права лично*сти закрепляются в конституции и защищаются независимым от государства судом, поэтому в государствах либеральной демок*ратии господствует прецедентное право.

Свобода трактуется не как активное участие в политике, а как отсутствие ограничений и принуждений, вмешательства со стороны государства и других индивидов в сферу собственных интересов граждан. Гарантами такой свободы являются обще*ственные институты всестороннего обеспечения прав личности. Власть конструируется на основе принципа разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную ветви, которые противопоставлены друг другу. Она функционирует на базе системы сдержек и противовесов в целях эффективного пре*дотвращения злоупотреблений любой из ветвей своими полно*мочиями.

Право меньшинства обеспечивается ограничением компе*тенции большинства лишь в определенной сфере общенацио*нальных интересов. Меньшинство вправе отстаивать свое мне*ние даже вопреки принятому большинством решения, но только в рамках соответствующих законов или судебных прецедентов.

Либеральная демократия имеет существенные изъяны с точки зрения социальной справедливости и эффективности го*сударственного механизма.

Современные либералы, в отличие от своих политических и идейных предшественников, не отрицают необходимости госу*дарственного участия во многих сферах жизнедеятельности об*щества, но при условии ограничения масштабов такого вмешатель*ства, особенно в области экономики. По-прежнему, приоритет в иерархии цен*ностей у либеральных демократов безоговорочно принадлежит свободе. Движение к свободе мыслится либералами, как процесс постепенного освобождения человека от оков зависимости от природы, общества и государства. В либеральной политике индивидуум находится в центре внимания общества. Однако, максимально возможная свобода каждого, отдельно взятого гражданина имеет границы и не означает все*дозволенности и анархии, так как человек - существо социальное и он связан тысячами нитей с обществом. Поэтому человек обязан осознавать и нести свою ответственность перед сограж*данами.

Современные либералы не отрицают вмешательство государства в деятельность общества. Главный вопрос заключается в определении масштабов такого вмешательства. Либералы продолжают отстаивать интересы собственни*ков. Однако, как свидетельствует реальная действительность, ни рынок, ни частная собственность не устраняют общественного неравенства, а следовательно, не обеспечивают свободу для всех. Поэтому в либеральной теории возникает антиномия между свободой и равенством, свободой и справедливостью. По мнению либералов, она разрешается признанием равенства не целью, а средством, чтобы осуществить свободу.

К началу XXI в. заметно сни*зилось внимание к идеологическим конструкциям, и возрос интерес к различным националистическим и цивилизационным версиям демократии.

Значительное место в современных демократических теориях занимает концепция партиципаторной демократии (англ, parti*cipate — участвовать), которую разработали современные политологи Кэрол Пейтман (автор термина «демократия участия» и книги «Участие и демократичес*кая теория», 1970), Крофорд Макферсон, Джозеф Циммер*ман, Норберто Боббио, Питер Бахрах, Бенджамин Барбер и некоторые другие. Суть данной теории является возвращение к классическим идеалам демок*ратии, предполагающим активное участие граждан в обсуждении и при*нятии решений по главным вопросам общественной жизни. Они считают важнейшим условием демократического участия и его распространения социальное равенство: принцип участия должен относиться и к негосударственным общественным институтам, где люди прямо выражают свою волю, в первую очередь к трудовым коллективам, трактуя ее, в частно*сти, как самоуправление граждан. Свобода, равное право на саморазвитие могут быть достигнуты только в партиципаторном обществе, которое совершенствует чувство политической эффективности и способствует прояв*лению заботы о коллективных требованиях. В таком обществе граждане хорошо информированы, заинтересованы в своей высокой активности в общественной жизни.

Американский политолог Б. Барбер отмечает: «Прямая демократия требует не просто участия, а гражданской подготовки и гражданской добродетели для эффективного участия в обсуждении и принятии решений. Демократия участия, таким образом, понимается как прямое правление образованных граждан. Граждане – это не просто частные индивиды, действующие в частной сфере, а хорошо информированные общественные граждане, отдалившиеся от своих исключительно частных интересов настолько, насколько общественная сфера отдалена от частной. Демократия – это не столько правление народа или правление масс, сколько правление образованных граждан».[4]

Необходимость политической активности большинства граждан в партиципаторной модели объясняется тем, что снижение уровня их учас*тия в итоге придет к «тирании меньшинства» (элиты). Противостоять авторитарному давлению сверху способна лишь сильная власть снизу. В этом случае благо народа может быть достигнуто только при обеспечении всеобщего равенства, которое заклю*чается в том, что все граждане обязательно ежедневно занимаются приня*тием решений, а не только имеют равные возможности участия.

В партиципаторной модели политическое участие рассматривается не как средство для достижения какой-либо цели. Оно само является целеполаганием, т.е. содер*жит цель в себе, ибо только по-современному понятое участие благоприят*ствует интеллектуальному и эмоциональному развитию граждан. Немало*важно и то, что с обычных для либеральных теоретиков позиций индиви*дуализма, опирающегося на собственность, политический процесс чаще всего рассматривается как жесткая борьба конкурентов за недостающие им материальные блага. Если же проанализировать эту проблему с точки зре*ния развития и реализации человеческих способностей, то справедливость распределения материальных благ — лишь средство для достижения более значимого блага позитивной свобо*ды. Активная вовлеченность граждан в демократический процесс является одно*временно и условием, и выражением этой свободы.

Таким образом, участие выполняет две функции: во-первых, защищает граждан от навязанных сверху решений; во-вторых, является механизмом самосовершенство*вания человека. Ради максимально возможного результата демократия дол*жна распространяться и на другие сферы, чтобы способствовать эволюции необходимых для современности психологических качеств и партиципа*торной политической культуры, которая может сформироваться только по принципу К.Пейтмана «учись участвовать, участвуя». Идеальное партиципаторное общество характеризуется прямым вовлечением граждан в уп*равление без посредников ключевыми политическими и социальными ин*ститутами, подотчетностью лидеров рядовым членам и высшей степенью демократической легитимности.

Однако, в настоящее время партиципаторная модель представляет собой лишь идеал, желательную норму, к которой следует стремиться и которую чрезвычайно сложно достичь.

Вместе с тем данная теория достаточно уязвима для критики. По мнению некоторых отечественных исследователей, недостатки данной модели связаны «с невозможностью установления эффективных и постоянно действующих институтов прямой демократии, как в силу пространственно-временных параметров, так и субъектно-объектных отношений».[5] Прямая демократия далеко не во всех случаях является эффективным методом принятия решений не только на общенациональном, но и на локальном уровне. Поэтому низка вероятность постоянного и успешного функционирования партиципаторной демократии в рамках нации-государства даже в небольших по масштабам государствах. Исключения могут составлять лишь общенациональные референдумы по наиболее фундаментальным проблемам, связанным с вопросами государственного устройства.

Другой недостаток, часто отмечаемый критиками теории партиципаторной демократии, состоит в том, что она, фактически абсолютизируя идею общего интереса, таит в себе угрозу тирании большинства. Ведь при практической реализации многих положений теории прямой демократии остаются открытыми проблемы автономии личности, свободы индивидуальности, а также проблемы добровольности участия или неучастия в политическом процессе.

Сторонники элитарной модели демократии делят общество на пра*вящее меньшинство — элиту и невластвующее большинство — массу. Масса не интересуется политикой, не обладает необходимыми знаниями и полной информацией, не умеет принимать правильные решения, поэтому она доб*ровольно передает элите право руководить политическим процессом. По*литическое участие массы ограничено выборами вследствие того, что боль*шинство граждан иррационально, некомпетентно и имеет неустойчивые предпочтения. К тому же рост гражданского участия ведет к подрыву ста*бильности и эффективности, достижение которых является едва ли не глав*ной целью демократии.

Родоначальником элитарной концепции демократии является Йозеф Шумпетер, который утверждал, что демократия не означает, что народ непосредственно управляет. «Демократия значит лишь то, что у народа есть возможность принять или не принять тех людей, которые должны им управлять».[6] Демократичность этого метода определяется наличием свободной конкуренции за голоса избирателей между претендентами на роль лидеров.

В качестве условий успеха демократического метода известный политический мыслитель выделяет четыре: во-первых, высокое качество человеческого материала, избираемого во властные структуры; во-вторых, ограничение сферы действия политического решения, которое определяется качеством людей, входящих в правительство, типом политического механизма и общественным мнением; в-третьих, возможность контроля со стороны демократического правительства бюрократии во всех сферах государственной деятельности; в-четвертых, наличие демократического самоконтроля, под которым понимается высокая компетентность руководителей, учет мнения оппозиции и большую степень добровольной самодисциплины.

Й.Шумпетер подчеркивает важность принятия решений опыт*ной и компетентной элитой при ограниченном контроле со стороны граж*дан. Функция граждан заключается в выборе-отзыве правительства или в избрании по*средников для этой цели. В соответствии с демократическим методом к власти приходит партия, получившая наибольшую поддержку избирателей. Выборы — лишь средство, которое заставляет элиту ощутить свою ответственность за политические решения.

Соревнование между потенциальными лидерами — отличительный признак элитарной демократии, при которой все (но только в принципе) свободны конкурировать друг с другом на выборах, поэтому нужны опре*деленные гражданские права. Единственный тип участия, доступный про*стым людям — в избирательном процессе, так как все другие способы уча*стия станут попыткой контроля над властью с их стороны и могут привести к отрицанию роли лидерства. В период между выборами избиратели должны уважать разделение труда между элитой и обществом и понимать, что до следую*щих выборов им не стоит заниматься политикой. В этой модели демокра*тии большинство (масса) при минимальных затратах (политическом учас*тии исключительно в выборах) получает максимальную отдачу (элита при*нимает правильные решения).

Элитарная теория допускает возможность определенной социальной мобильности, позволяющей неэлитарным группам стать элитами. Элитаризм не означает, что обладающие властью постоянно находятся в конфликте с массами или что они всегда достигают своих целей за счет интересов общества и это не заговор с целью подавления масс. Т.Дай и Л.Зиглер объясняют элитарную теорию в следующих положениях:

- меньшинство, обладающее властью, распределяет материальные ценности, и большинство, не определяющее государственную политику;

- элиты формируются преимущественно из представителей высшего социально-экономического слоя общества;

- переход в элиту должен быть медленным и длительным для сохранения стабильности и избежания радикализма;

- элиты едины в подходе к основным ценностям социальной системы и сохранению самой системы;

- государственная политика отражает не требования масс, а господствующие интересы элиты;

- правящие элиты подвержены сравнительно слабому прямому влиянию со стороны равнодушной части граждан.[7]

Таким образом, элитарная модель демократии снимает с обыкновен*ных граждан ответственность за принятие политических решений и возла*гает ее на лидеров, имеющих больше информации и опыта в политических вопросах. Критики этой схемы считают, что она представляет собой сла*бую форму демократии, так как снижение роли граждан в демократичес*ком процессе может привести к потере интереса к политике, появлению апатии и отчуждения.

Концепция конкуренции элит как модель демократической политики объясняет действительные механизмы либерально-демократической политической системы. Как пишет Э.Хейвуд, при своем возникновении эта модель «была попыткой скорее описать, как работает демократический процесс, нежели предписать какие-то ценности и принципы — политического равенства, политического участия, свободы и тому подобного. Демократия в таком объяснении предстает, собственно говоря, как политический метод — как средство политических решений в обществе «со ссылкой» на результаты избирательного процесса. В той степени, в какой эта модель верна, она адекватно отражает действительное значение политической элиты — то, что власть здесь находится в руках наиболее информированных, способных и политически активных членов общества».[8] С другой стороны, конкуренция элит, с точки зрения американского политолога, характеризует слабую форму демократии. Элиту в этой модели можно сместить, лишь заменив ее на другую элиту. Обществу при этом отводится весьма скромная роль — раз в несколько лет решать, какой элите править от его имени, а это порождает в нем пассивность, равнодушие и даже отчуждение.

На основе модели конкурентного элитизма Энтони Даунс разработал экономическую теорию демократии, построенную на основе сформулированного им положения о том, что каждый человек с помощью рациональной деятельности в состоянии добиться максимальной личной пользы. Он предложил следующую концепцию: соперничество на выборах создает своего рода политический рынок, где политиков можно представить как предпринимателей, стремящихся получить власть, а избирателей - как потребителей, голосующих за ту партию, политическая линия которой лучше всего отражает их предпочтения. По Даунсу, система открытых и состязательных выборов гарантирует демократичность тем, что отдает власть в руки партии, философия, ценности и политика которой более всего соответствуют предпочтениям численно наиболее сильной группы избирателей.

Основные положения экономической демократии нашли свое отображение в рыночной теории демократии. Рыночная теория демократии основана на законах рыночной экономики путем экспансии этих законов и обычаев на все сферы, не только экономические, но и на социально-политические отношения.

Поэтому рыночной демократией называют демократию, при которой различные социальные блага рассредоточиваются между социальными группами, с тем, чтобы индивид, имеющий низкий показатель доступа к одним социальным благам, мог ком*пенсировать этот дефицит доступом к другим благам.

Рыночная демократия построена на принципе декомпо*зиции социального неравенства. Этот принцип состоит в том, чтобы в обществе не допускалась поляризация по способу и объёмам потребления социальных благ – богатства, доходов, власти, престижа, уровня образования, льгот и привилегий. Поэтому эти блага распределяются между различными соци*альными группами. Такой принцип призван сглаживать остро*ту социального неравенства, препятствовать созданию статус*ной поляризации общества, его очевидному разделению на бедных и богатых.

Рыночная демократия тесно связана с рыночным способом функционирования экономики и предполагает идентичные за*коны в механизме распределения социальных благ. Наиболее типичным представителем рыночной демокра*тии являются США. Так, бывший президент США Билл Клинтон назвал современ*ную западную демократию рыночной.

Основные идеи этих двух теорий основаны на образе человека экономического, всесторонне информированного, способного принимать решения на рациональных основа*ниях. Однако представляется сомнительным, что решения, касающиеся политического выбора, можно сопоставлять с решениями в сфере рыночных отношений. В политике в отличие от рынка прослеживается рациональность кол*лективных действий, так как выбор здесь предполагает определенный уровень обработки информации. А это имеет место только в общественных процессах при совместном действии.

Существенный вклад в развитие теории современной демократии внес американский политолог Аренд Лейпхарт, предложивший идею консоциальной (сообщественной) демокра*тии, под которой он понимал «сегментарный плюрализм», включающий все возможные в многосоставном обществе линии разделения, плюс демократия согласия».[9] Большинство современных обществ являются многосоставными, характеризующимися «сегментарными различиями», которые могут иметь религиозную, идеологическую, языковую, региональную, расовую или этническую природу. Группы населения, выделяемые на основе указанных различий, американский политолог назвал сегментами многосоставного общества. Для такого общества в качестве важнейшей характеристики выступает политическая стабильность, включающая в себя такие понятия, как поддержание системы, гражданский порядок, легитимность и эффективность. К важнейшим характеристикам демократического режима относятся высокая вероятность сохранения качества демократичности и низкий уровень насилия, применяемого к обществу.

Данную модель демократии А.Лейпхарт определял через четыре характерных элемента: [10]

- осуществление власти большой коалицией политических лидеров всех значительных сегментов многосоставного общества, что предполагает, прежде всего, создание коалиционно*го правительства с участием всех партий, представляющих основные слои общества;

- пропорциональность как главный принцип политического представительства, распределения постов в государственном аппарате и средств государственного бюджета;

- взаимное вето или правило «совпадающего большинства», выступающие как дополнительная гарантия жизненно важных интересов меньшинства, что предполагает при принятии окончательного решения не обычное, а квалифицированное большинство (в две трети или три четверти голосов), что давало бы представителям меньшинств до*полнительные шансы на защиту своих интересов;

- высокая степень автономности каждого сегмента в управлении своими внутренними делами.

Однако на практике такая модель демократического соучастия во власти, направленная против оттеснения меньшинств на политичес*кую периферию и в оппозицию, применима лишь в том случае, если группы имеют свою политическую организацию и проводят относи*тельно самостоятельную политику. При этом характерно, что решаю*щая роль здесь также признается за элитами, которые должны полу*чить большую свободу и независимость от давления рядовых членов для заключения соглашений и компромиссов, которые могут не впол*не одобрять их приверженцы. Это дает возможность избежать обо*стрения противоречий, даже если на низовом уровне существуют не*понимание между людьми, разногласия, а то и враждебность. Одна*ко и при данном подходе предполагается наличие минимального консенсуса относительно основных общественных ценностей. Поэтому особую важность такой автономный элитизм приобретает в глубоко разделенных обществах (например, в Северной Ирландии). В то же время особое положение элит провоцирует их эгоизм, ведет к непод*отчетности руководителей членам группы. Вследствие этого консоциация как практическая модель демократии может применяться в основном в тех странах, в которых действует высоко ответственная элита.

В современное время достаточно распространена концепция плюралистической демократии, в которой в качестве приоритетеного выступает положение о том, что государство является демократическим лишь при наличии множества организаций либо автономных групп, участвующих в осуществлении власти. Возникновение идей политического плюрализма было связано с усложнением социальной структуры зрелого капиталистического общества, формированием многопартийных систем в промышленно развитых странах.

Под понятием «плюралистическая демократия» Э.Хейвуд понимает демократическую систему, основанную на выборах в представительные органы; при*чем в предвыборной гонке должны участво*вать несколько партий. Более конкретно, этот термин относится к демократическому правлению, при котором общественные зап*росы формулируются группами лиц, объе*диненных общими интересами. В таком виде плюралистическая демократия может рас*сматриваться как альтернатива парламен*тарной демократии и любой форме мажоритаризма. Условия, при которых плюрали*стическая демократия функционирует дол*жным образом, следующие:

- факт распределения политической власти между соперничающими груп*пами; особенно важно отсутствие при*вилегированных групп;

- высокий уровень внутренней ответ*ственности, при котором лидеры по*литических групп подотчетны их рядо*вым членам;

- нейтральный аппарат правительства, внутренне достаточно структурирован*ный, чтобы предоставить политичес*ким группам поле для непосредствен*ной политической деятельности.[11]

С развернутым обоснованием идеала плюралистической демократии выступил Гарольд Ласки – видный деятель и теоретик лейбористской партии Великобритании. Он сформулировал такие понятия, как плюралистическая теория государства и политический плюрализм, которые были восприняты последующими сторонниками концепции и употребляются ныне в качестве ее наименований.

В плюралистической концепции политика рассматривается как кон*фликт групп интересов в поле их политической борьбы, где решения при*нимаются на основе компромисса ради удовлетворения максимального объе*ма интересов. По сути дела такая демократия представляется не как власть народа, а как власть с согласия народа. Для плюралистов основное пред*назначение демократии — защита требований и прав меньшинств.

Образование политической воли в плюралистическом обществе про*исходит в открытом столкновении различных интересов, при котором ну*жен только минимум общих взглядов. Учитывая многообразие мнений и социальных конфликтов, невозможно принять абсолютно справедливое для всех решение. Поэтому основа для согласия — принцип большинства, од*нако не должна возникнуть его диктатура, нарушающая демократические правила игры и покушающаяся на неотъемлемые права человека, ибо от ошибок не застраховано и большинство.

Для выражения своих требований, поддержки либо протеста люди создают организа*ции и группы. Плюралисты исходят из того, что ни одна из групп интересов не может доминировать в политическом процессе, так как не представляет мнения всего общества; следовательно, кон*центрация власти недопустима. Вместе с тем интересы каждого граждани*на очень редко сводятся к какому-нибудь одному, а это препятствует расколу общества на непримиримо враждебные группировки.

Главная характеристика модели плюралистической демократии — со*ревнование между партиями во время выборов и возможность групп инте*ресов (или давления) свободно выражать свои взгляды — устанавливает надежную связь между управляющими и управляемыми. Несмотря на из*вестную удаленность данной системы властвования от идеала народного самоуправления, ее сторонники полагают, что она обеспечивает достаточ*ный уровень ответственности для того, чтобы именоваться демократичной. Плюралисты считают, что гражданам не обязательно выражать свое мне*ние — за них это сделают группы интересов, причем намного эффектив*нее, а нужное представительство будет достигнуто даже без активности граждан. В этой модели граждане как бы дважды представлены: выборны*ми лицами и лидерами групп и организаций, отстаивающих гражданские интересы. Политики должны быть ответственными, ибо они стре*мятся удовлетворить требования групп интересов в надежде на получение еще большей поддержки электората.

В последние десятилетия XX в. западные политологи начали распространять принципы плюрализма на исполнительную ветвь власти. Как отмечается в ряде работ, опубликованных в 1980-е гг., плюрализм требует организации на многопартийной основе не только представительных органов государства, но и правительственных учреждений. Сторонники этой точки зрения убеждены, что последовательная плюралистическая демократия предполагает создание коалиционного правительства с участием представителей от различных политических партий, в том числе и таких, которые находятся в оппозиции по отношению друг к другу.

Критики плюралистической модели акцентируют внимание на следующих моментах: лишь небольшое коли*чество людей формально являются членами каких-либо групп, значит, ин*тересы всех граждан недопредставлены; группы интересов способны стать настолько мощными, что весь политический процесс превратится в компромисс, удовлетворяющий интересы только сильнейших групп, поли*тическая система будет парализована из-за их острейшей конкуренции, а требования всех граждан останутся без внимания; развитие группового представительства интересов отводит гражданину пассивную роль, что может привести к появлению государства «политических зрителей», кото*рые в итоге утратят контроль над системой.

Наиболее влиятельным представителем теории политического плюрализма является американский политолог Роберт Даль, который предложил (совместно с Чарльзом Линдбломом) использо*вать для обозначения институциональных решений демократии понятие «полиархии», буквально означающее «власть многих» в отличие от «демократии» - «власти всех».

Полиархия - политический порядок, отличающийся в самом общем виде двумя масштабными характеристиками: гражданские права пре*доставлены сравнительно высокой доле взрослых, а сами эти права позволяют проявлять несогласие и путем голосования смещать выс*ших должностных лиц в управлении. Этот политический порядок опирается на семь основных институтов, которые должны действовать все вместе, чтобы система могла быть признана именно полиархией.

1. Контроль над правительственными решениями, касающимися политического курса, конститу*ционно закреплен за выборными должностными ли*цами.

2. Выборные должностные лица определяются и мирно смещаются в ходе сравнительно частых, справед*ливых и свободных выборов, при которых принуждение вполне ограничено.

3. Практически все взрослое население имеет право участвовать в этих выборах.

4. Большая часть взрослого населения также имеет право выступать в качестве кандидатов на официальные должности, за которые идет соревнование на этих выборах.

5. Граждане имеют эффективно обеспечиваемые права на свободное самовыражение, осо*бенно политическое, включая критику должностных лиц, действий правительства, преобладающей политической, экономической и социальной системы и господствующей идеологии.

6. Они также имеют свободный доступ к альтернатив*ным источником информации, не находящейся под мо*нопольным контролем правительства или любой другой единичной группы.

7. Наконец, они имеют эффективно обеспечиваемое право образовывать самостоятельные ассоциации и вступать в них, включая политические объединения, такие, как политические партии и группы интересов, стремящиеся влиять на правительство, используя для этого конкуренцию на выборах и другие мирные сред*ства.[12]

Полная полиархия — это система XX века. Несмотря на то, что некоторые институты полиархии возникли в некоторых англосаксонских странах и странах континен*тальной Европы в XIX веке, ни в одной стране демос не стал инклюзивным (распространяющимся на другие государства) вплоть до XX века.

Исторически полиархия прочно ассоциируется с об*ществом, обладающим рядом взаимосвязанных характе*ристик. В их числе:

- относительно высокий уровень доходов и богатства на душу населения;

- возрастание уровня доходов и богатства на душу населения на протяжении лительного времени;

- высокий уровень урбанизации;

- сравнительно маленькая или быстро сокращающая*ся доля населения, занятого в сельском хозяйстве;

- многообразие сфер профессиональной деятельности;

- широкое распространение грамотности;

- сравнительно большое число лиц, посещающих высшие учебные заведения;

- экономический строй, при котором производством заняты преимущественно относительно автономные фирмы, жестко ориентирующиеся в своих решениях на национальный и международные рынки;

- сравнительно высокие значения традиционных ин*дикаторов благосостояния, таких, как количество врачей и больничных коек на тысячу жителей, ожидаемая про*должительность жизни, доля семей, которые могут позво*лить себе приобретение различных товаров длительного пользования, и т.д.[13]

Взаимная корреляция подобного рода социетальных показателей настолько велика, что под*тверждает правомерность квалификации их всех как признаков более или менее определенного типа со*циальной системы Общество такого типа Р.Даль назвал динамичным плюралистическим обществом, а страну, обладающую отмеченными чертами - современной динамичной плю*ралистической страной.

Современным динамичным плюралистическим обществам присущи благопри*ятствующие полиархии свойства, среди которых в качестве основных следует выделить два, подкрепляющие друг друга:

- рассредоточение власти, влияния, автори*тета и контроля, ранее концентрировавшихся в едином центре, между различными индивидами, группами, ассо*циациями и организациями;

- появление установок и убеждений, подготавливаю*щих почву для развития демократических идей.[14]

В обобщенном виде полиархическая инфраструктура институтов прежде всего делает упор на их общечелове*ческой (гуманитарной) и политической значимости. Для нее характерны такие принципы как правление большинства и уважение прав меньшинства, политическое и правовое равенство граждан, легитимизация власти и ее представительный характер, плюрализм и свобода политической деятельности. Эти принципы описывают основные сущностные признаки и характеристики демократии и позволяют сделать вывод: «демократия представляет собой такой спо*соб организации власти, при котором общество имеет возможность на ре*гулярной основе посредством юридически закрепленных ненасильствен*ных процедур корректировать деятельность управителей, а также персо*нальный состав правящей группировки и политической элиты».[15]

В середине 1970-х гг. возникла новая особенность интерпретации политической действительности развитых демократий, которые, по мнению исследователей, не в полной мере объяснялись господствующей плюралистической моделью, применяемой для характеристики взаимоотношений между государством и обществом. Речь идет о неокорпоративизме, или либеральном корпоративизме. Неокорпоративизм — тенденция, на*блюдаемая в западных полиархиях. Ее основная черта - предоставление груп*пе лиц, имеющей общие интересы, при*вилегированного и законного доступа к процессам формирования политическо*го курса. К неокорпоративистским государствам были отнесены Австрия, Финляндия, Норвегия, Швеция и другие. Прямое привнесение экономических интересов в государственное управление во многом шло от общего сдвига государства в сторону управления и регулирования экономики. По мере того как государство стремилось к прямому управлению экономической жизнью и обеспечению все более широкого круга услуг, оно осознавало и необходимость каких-то институциональных схем, в рамках которых различные категории общества сотрудничали бы друг с другом и вместе поддерживали бы общую экономическую стратегию страны. В тех же странах, где целью было сократить государственное вмешательство в экономическую жизнь и расширить роль рынка от корпоративизма отказывались.